Девочка, которая не любит Новый год

 

Раздался высокий пронзительный звон. Я опять разбила игрушку. А таких стеклянных шишек оставалось только две. Мама просила аккуратнее с ними обращаться... Может быть, она не заметит? Нужно только быстрее спрятать осколки: завернуть в бумажку и выбросить. Когда я два дня назад разбила стеклянный шарик, мама сделала именно так.

Я не люблю Новый год. Он грустный, злой и неправильный. А сегодня 31 декабря. Мы с мамой будем его праздновать. Вдвоём. Мама говорит, что ей, кроме меня, никто не нужен. Но она снова будет плакать. Она каждый Новый год плачет. Держит в руках фотографию, на которой я ещё совсем-совсем маленькая, а мама с папой обнимаются и улыбаются, и плачет. А когда видит, что я смотрю на неё, повторяет, что ей никто, кроме меня, не нужен. Она врёт...

Пришла мама и позвала меня за стол: до нового года оставалось полчаса. По телевизору шла новогодняя программа, и в ней все праздновали. Но мама рассказывала мне, что они сняли это заранее, а сейчас сидят дома со своими семьями. У них просто работа такая: они людей развлекают. А на самом деле им вовсе не весело. И тётенька сзади улыбается так, будто у неё во рту лимон. Они все врут.

Раньше мама приглашала Деда Мороза, чтобы мне было веселее. Но он был ненастоящий: я видела, как он в ванной переодевался. И вообще Деда Мороза не существует. Его родители выдумали, чтобы дети себя вели хорошо. Не может же один бедный Дедушка быть в нескольких местах сразу! А ещё так долго жить просто невозможно. И так быстро перемещаться – тоже. Дедов Морозов много. И все врут.

– Новый год – лучшее время для чуда! Так пусть совершаются чудеса, исполняются мечты... – донеслось из телевизора. А чудес не бывает. Их все специально делают, чтобы дети верили. А я не верю, я умная. Это они всё врут.

Потом президент начал свою речь. Но я и сама вижу (мама могла бы и не говорить), что это давно снято: он стоит в костюме на улице, и ему не холодно. А сейчас сильный мороз. И ему на самом деле всё равно, что с нами будет в наступающем году: он нас с мамой даже не знает. Врёт он.

Бьют куранты, и мама открывает и наливает нам лимонад. А когда они закончили бить, мама закричала ура. Я тоже закричала, чтобы поддержать её: о ней надо заботиться, она у меня нежная.

А по телевизору опять стали показывать ту передачу, которую давно уже сняли. Они поздравляют друг друга с Новым годом и что-то пьют. Наверное, тоже лимонад, как мы с мамой. Но когда всё это было, Новый год не наступил. Значит, они врут. Они знают это, но им платят деньги. Поэтому они продолжают врать.

А мама опять взяла ту фотографию, на которой мы все такие счастливые. У меня очень красивый папа. У него тёмные русые волосы и светлая кожа. А глаза – голубые. У меня такие же глаза. И нос как у него. Мама говорит, что я красивая. Наверное...

Но она плачет... И следит, чтобы слёзы не попали на фотографию: она может испортиться. А мне всегда говорит, что плакать нельзя, а надо улыбаться. Нужно успокоить маму. Когда она улыбается, становится очень красивой.

Я залезла к ней на колени и обняла за шею.

– Мамочка, не плачь. Нам же с тобой больше никто-никто не нужен!

Кажется, я тоже начинаю врать...