Так уж повелось на Руси, что противодействие русской державности и желание ее переустройства всегда приходило с севера. Из тех северных русских городов в разные времена, которые и назывались то по разному, находились в разных местах и управлялись различными людьми. И лишь одно их роднит между собой – смута , сопротивление действующей власти, тяга к экономической и политической свободе от каких это ни было режимов. И попытки, как правило, удачные, в их свержении и неудачные в их переустройстве и построении нового государства.

 

Потому как на этапе разрушения старой власти их помощь была необходима, а вот для построения новой – нет. И каждый последующий правитель, остро нуждавшийся сначала в помощи экономически крепкого и независимого от центра Севера, считал своим долгом уже потом в лучшем случае урезать его вольности или в худшем –стереть с лица земли это осиное гнездо свободомыслия и смуты, понимая, что его черед не за горами и что угроза опять придет с севера.

 

Колыбель русской революции, сиречь –смуты. Так был назван один из северных городов Руси, а тот в честь кого он был потом переименован, быстро оценив все возможные угрозы, перенес свою столицу , предоставив выполнившей свое черное дело колыбели на долгие годы оставаться без бунтующего младенца и баюкать саму себя под заунывные песни о свободе, почивая на лаврах культурной столицы Русского государства и успокаивать себя тем что предыдущим колыбелям смуты повезло еще меньше, ибо даже сама память о них была стерта , да так искусно, что до сих пор историки ломают голову , как могло быть тем Великим Новгородом , небольшое поселение у истока реки Волхов? Но тогда где собиралось многотысячное вече?

 

Потому, как то место, которое сейчас называют Новгородом, ни по каким параметрам не соответствует историческим описаниям этого города. Да и раскопки не внушают оптимизма. Нет там культурных слоев, нет захоронений свойственных крупным городам того времени. Все что находят- тянет лишь на захолустный монастырь, как в общем-то и по своим размерам. И возникает вопрос: «Где ты Господин Великий Новгород?» Город которого боялись русские державные властители, так,что последний из Рюриковичей – Иван IV он же Грозный даже лишил его стен. Просто снес их после очередной неудавшейся смуты. А первые Романовы, так запутали историков, перерисовав с помощью немцев все карты Руси и назвали Новгородом захудалое поселение у озера Ильмень на месте старого монастырского подворья, что бы стереть место смуты в памяти навечно, чем и обеспечили себе несколько веков спокойного царствования, пока их мятежный потомок, обуреваемый жаждой европейского просвещения , под виваты европейских проходимцев всех мастей не выстроил на севере Новый город, назвав его своим именем, не понимая того, сам своими руками заложил новый заряд смуты под устои русского самодержавия и зажег фитиль, который в конце концов, и принес гибель его потомкам.

 

Но все это будет еще очень не скоро, а пока посаженный на княжение в Новгороде своим отцом Владимиром князь Ярослав, получив очередное золото от византийских императоров, и наняв на них давно шлявшуюся без дела по городу варяжскую дружину под предводительством храброго Эймунда, сидел в тот вечер в своей тесной почти монашеской келье, служившей ему кабинетом, вместе с новгородским посадником и решал важный для них обоих вопрос об отправке очередного оброка в Киев.

 

Каждый год Новгородский князь отправлял в Киев две тысячи гривен. Срок выплаты подошел. Деньги были собраны. Но отдавать их Ярославу не хотелось. А потому, так и порешили, дань киевскому князю не платить, а платить только Ярославу- князю Новгородскому, за что посадник получил свои пятьсот гривен из причитающихся Владимиру двух тысяч. И довольный убыл восвояси.

 

«Жадный дурак!»-подумал про себя Ярослав,-«Деньги уволок с собой не малые , а расхлебывать все равно мне. Ну да ладно, потом и с ним сочтемся, а пока с Киевом разобраться , нужно убрать отца, а там уже будет видно, что делать дальше….»

С этими мыслями он занялся своим любимым делом - пересчитывал принесенное посадником золото , бережно раскладывая монеты по небольшим обитым кожей сундучкам. Это занятие на какое-то время избавило его от беспокойных мыслей о неотвратимых последствиях неуплаты оброка отцу.