Я ехал со своим партнёром в железнодорожном купе СВ

из Москвы в

Питер. Под бутылку водки «Абсолют» он мне рассказал историю, когда,

будучи молодым солдатом, был госпитализирован в военный госпиталь с

острым аппендицитом.

 

После подъёма началась утренняя физическая зарядка нашего взвода. Мы

бежали строем по кругу плаца, у меня сильно заболел живот. Я сел на

скамейку, что вызвало искреннее изумление моего командира. Он подошёл

ко мне и, выслушав мои жалобы на живот, приказал мне двигаться к

доктору в медицинскую часть.

 

В приёмном отделении я рассказал о своих болях главному военному

врачу, лейтенанту Жукову, который попросил меня лечь на спину, потом на

бок, потрогал живот, после чего сказал:

- ну что же, могу сказать, это подозрение на аппендицит, - он обернулся к

своему фельдшеру. - Ты вызывай «скорую помощь», а я позвоню в

госпиталь, пусть готовят операцию.

- Ой, что-то страшновато, - промямлил я уже со страдальческим видом.

- Терпи солдат, будешь генералом, – лейтенант похлопал рукой мне по

плечу и вышел из кабинета.

 

Гарнизонный госпиталь находился в 50 км от нашей воинской части, меня

привезли в “приемный блок“. Санитары указали, что мне надо

переодеться, забрали мою военную одежду, а взамен передали тапочки и

коричневый халат. В приемное отделение пришел хирург, осмотрел мой

живот, стал спрашивать чем я был болен в своей жизни, какие лекарства

принимал, ну и в конце сказал:

-ну что, все понятно, “острый аппендицит”, резать надо все к чертовой

матери, не дожидаясь перитонитов. В общем давай, брейся и начнется

операция через час, – он повернулся к санитарам и сказал им, - покажите

ему место где бриться и отправляйте его в хирургическое отделение.

 

Пришла медсестра, передала мне бритву и сказала что мне надо побриться

ниже пупка. В туалете я выбрил все, что можно, что было указано на

определенном уровне.

Санитары подкатили громыхающую железную каталку, я лег на нее и

повезли меня в хирургическое отделение. Каталка въехала в

операционную, это было большое помещение с различными приборами,

разными лампами и медицинскими инструментами.

 

Видя все это, меня охватил легкий ужас оттого, что сейчас начнется

операция.

Хирург заметил мой испуг и решил подбодрить меня:

- Ты не беспокойся, все пройдет хорошо. Я вот на днях получил с отличием

ветеринарный диплом, - к сожаленью, его шутка не проходила, смеха от

меня он не услышал.

- Вы знаете…. у меня что-то не болит живот уже, – с испугом в голосе я

стал

говорить ему.

- да ты не бойся, мы же порежем чуть-чуть твое брюшко, но там нам ничего

не нужно кроме маленького отростка в твоей кишке.

Операционная сетра поставила капельницу в руку, подключила всякие

приборы, в изголовье появился анестезиолог. Наркоз ввели в вену и у

меня

закрылись глаза.

 

Прошло несколько часов после операции я частично очнулся от наркоза.

Стал понимать, что я нахожусь в больничной палате, но не мог

сфокусировать зрение. Я не видел где лежат мои очки. Рядом заметил

капельницу, соединенную прозрачной трубочкой с моей рукой и взгляд

мой переместился на белую туманную фигуру. Эта фигура сообщила мне,

что сегодня пить и есть пока нельзя, вот завтра начну потреблять жидкую

кашу и минеральную воду без газа. Фигура что-то еще говорила, но у меня

была ужасная слабость и я уснул.

 

Через пару часов я пришёл в себя и осмотрел свой живот. Он был весь

намазан йодом и аккуратно забинтована его правая часть. Я огляделся,

рядом на тумбочке увидел свои очки, одел их и стал рассматривать кто

есть

в палате. Помещение было на 10 человек, выкрашенные в голубой цвет

стены, все соседи солдаты и они проходят лечение после операций, форма

у всех одинаковая – коричневые пижамы. Чуть позже пришла медсестра,

два часа назад она была для меня как белая туманная фигура, а сейчас в

очках я видел молодую красивую блондинку и мне стало как-то неудобно

говорить ей, что у меня сильные боли в животе. Она и так знала что и как

происходит после операции, сделала мне укол димедрола с анальгином и

после этого стало приятнее лежать на кровати без боли.

 

Мне нравилось как строилась жизнь в госпитале. Подъем в 7.00 утра, потом

симпатичные медсестры делали утренние осмотры больных, делали уколы,

определяли дневные процедуры, выдавали таблетки и витамины.

Начинались милые и простые больничные разговоры: какие лекарства,

цвет мочи, температура, перевязка, снятие швов и т.д.:

- Так, Романов, как себя чувствуешь? – медсестра посмотрела в журнал

больных и стала смотреть историю моей болезни.

- Да вроде все нормально, - ответил я

- Вот твои витамины, а в 8.00 пойдёшь на перевязочную.

После докторского обхода прикатили завтрак для лежачих больных,

остальные пошли своим ходом в столовую. Надо сказать, что солдатский

завтрак достаточно скромный: каша без запаха и вкуса напоминала

клейстер, сваренный из муки, чай без сахара, чёрный хлеб со скромным

куском масла.

 

После утренних процедур и завтрака, старшая медсестра –молодая

красивая блондинка, делала перекличку ходячих больных и определяла им

работу в госпитале. Я ещё входил в категорию полуходячих больных,

поэтому до обеда сидел дневальным в коридоре отделения, а ходячие

больные направлялись в наряды по уборке столовой или территории

госпиталя.

 

Через неделю я вошёл в категорию ходячего больного и меня определили

дежурным по уборке операционной. Основная задача уборки состояла в

удалении использованного перевязочного материала, белья, перемещение

резецированных органов в специальные ёмкости и постоянный контроль за

чистотой помещения. Когда велась операция я устраивался в уголке

операционного блока, вытягивал шею, и наблюдал за руками хирургов.

Создавалось такое впечатление, что хирурги живут какой-то своей, никому

не понятной жизнью в операциях :

- Скальпель, -доносится уверенный голос главного хирурга и его помощник

передаёт ему сверкающий медицинский инструмент и тот твёрдо сжимает

скальпель и делает разрез на теле человека.

- Ножницы,- голос хирурга и в его руках появляется другой медицинский

инструмент.

- Зажим, - опять другой инструмент.

Совершено непонятны эти действия, но они жизненно важные для

лежащего человека. Руки хирурга делают разрез, зажимая сосуды,

разрезают ткани и т.д. Ассистент хирурга подключает незнакомый мне

медицинский прибор и что-то записывает в журнале больного.

Анестезиолог занимается проведением наркоза и делает анестезию

максимально безопасной и комфортной для больного. В операционной

полная тишина, здесь главным является только голос главного хирурга и

важность как пищит и моргает кардиомонитор.

- Порядок, зашиваем, - я услышал голоса хирурга и увидел как

операционная сестра быстро и оперативно сделала первый шов, второй

шов. Движения настолько быстры, что невозможно разглядеть деталей.

Вместе с уменьшающимся разрезом, снижается напряжение, царившее в

операционной, и я слышу уже своё имя.

- Виктор, убери аккуратно в помещение резецированных органов, –

сказал

мне хирург и показывает пальцем в специальную ёмкость. Я убираю взгляд

от операции и уже начинаю делать свои обязанности в операционном

блоке.

 

Однажды вечером после ужина я шёл смотреть ТВ в коридоре, а дежурная

медсестра хирургического отделения, полноватая женщина с копной

каштановых волос, ухватила меня за рукав и спросила:

- Слушай, Романов, ты же работаешь в операционном блоке! Не боишься

мёртвых?

Я не понял к чему этот вопрос и что она хочет услышать от меня.

- Да нет, что мне их бояться! - с ухмылкой и уверенно ответил я.

- Ох, отлично. Слушай, дело в том, что надо сейчас в морг сбегать и одеть

бирочку на ноге трупа. Это несложно, ты сможешь. Вот ключи от морга, – и

она уверено сунула мне в руку ключи и бирку.

Я понял, что это не шутка и мне надо сейчас идти в морг. Я смущённо

покраснел и расстроился что так смело ей ответил, сейчас же темно да и

боюсь я один идти в морг. В первую секунду пытался засыпать ее

вопросами, выругаться или отказаться от этой просьбе, но не мог показать

себя трусливым.

- Светлана Михайловна, так сейчас хорошая передача в ТВ начнётся, - я

попытался скользко отказаться от морга и жалобно произнёс, - тем более я

просто не разберусь там кому эту бирку одевать .

- Романов, все просто, там лежат три трупа, два молодых, а третий старик

подполковник Шаримов, вот для него эта бирка. Нужно одеть бирку на

большой палец правой ноги, - сердито сказал она и приблизилась ко мне.

Я почувствовал её духи «Красная Москва» и понял, что идти мне придется.

- Понятно, раз очень важно сейчас, - процедил я сквозь сжатые зубы.

Взял

у неё ключи и бирку. Думаю это испытание, надо его пройти. Лицо

Светланы Михайловны смягчилось и она в дорогу мне дала напутствие:

- Кстати, в морге темно, дверь откроешь и на левой стороне стены

находится переключатель света. Когда уйдёшь из морга, не забудь

выключить свет, трупам свет не нужен, - сказала она как-то полушёпотом,

что не поймёшь ее, серьёзно или в шутку.

-Да..да понятно, - ответил я, но мне стало страшновато идти в морг и я стал

бороться со своим страхом.

 

Морг находился в подвале госпиталя. Пока я спускался с третьего этажа, я

пытался придумать план как нужно правой рукой открыть дверь морга,

левой рукой включить свет, двумя руками одеть бирку на палец ноги

трупа,

одной рукой тушить свет и двумя руками закрыть морг и быстро бежать в

отделение. Все просто, все очень просто.

 

Я спустился в слабо освещенный подвал, это уже немного пугало, плюс ко

всему запах формалина вызывал у меня тошноту. Подойдя к двери, где

было написано «МОРГ», моё сердечко учащённо забилось в волнении.

Перебрал ещё раз свой план: что и как мне надо сделать….Немного

нервничая, я достал правой рукой ключи и быстро открыл засов. Увидел

впереди себя тёмную комнату, быстро зашагал в темноту и левой рукой на

стене я нашёл переключатель и включил свет. Я вздрогнул, увидев правым

глазом как слетает белая простынь с трупа, немного струхнул и попятился,

сделав два шага назад. Я был в шоке первые несколько секунд,

испугался,

но тут же нашёл себе ответ и полушёпотом вырвалось из моего горла:

- Фуф.. успокойся, дверь открыл и просто ветер сдул простынь с трупа.

 

Я стоял, не двигаясь, и смотрел несколько минут на тот труп, с которого

слетела простынь, пытался посмотреть на всякий случай не двигается ли

он. Затем медленно стал осматривать это помещение, умиротворения в

морге не было, сыро, холодно, плесень кругом, белый кафель немного

отбит по стенам и трупный запах. На мраморных столах со стоком лежало

три голых трупа, неестественного зеленовато-серого цвета. Я увидел, что

один из трёх трупов как раз пожилой и седой, уверено подошёл к нему,

одел бирку на большой палец правой ноги и быстро двинулся на выход из

этой комнаты. Обратно я бежал на свой этаж со скоростью ветра и после

похода в морг у меня появился вкус к жизни, стал это как-то острее

осознавать.

 

В коридоре хирургического отделения громко слышался смех и музыка.

Больные сидели на стульях и смотрели в ТВ программу КВН. Я стал искать

среди этих лиц своего товарища по палате, увидел, что он машет мне

рукой,

показывая на рядом стоящий с ним свободный стул. Я сел рядом, немного

злой, тут всем весело, а я мотался по подвалу и общался с трупами.

- Ты где болтался, Виктор ? – спросил он, улыбаясь.

Я повернулся к нему, немного обиженно и зло сказал:

- Ха.. Я расскажу тебе перед сном, чуть позже…где я и с кем был.

 

Почти два месяца я служил в военном госпитале в качестве санитара в

операционной и ощущал это как пребывание на курорте. Меня выписали

из хирургического отделения, за мной приехала машина из нашей

воинской части и увезли обратно в авиационную эскадрилью для

дальнейшего выполнения моего долга перед Советским Союзом в качестве

электрического механика для истребителя-перехватчика МиГ 25.