...Я сплю одетая – шорты, майка. Может, шлепанцы тоже не снимать – сейчас-то у меня уже все до секунды просчитано, а как-то раз ночью помчалась вниз в бомбоубежище босиком… Это когда расслабишься года за два относительного спокойствия! У нас в Беэр-Шеве целая минута есть – добежать до укрытия, а что уж про ашкелонцев говорить или сдеротцах – у одних пятнадцать секунд на все про все, у других аж целых тридцать!..

Сразу после очередной бомбежки мобильники отключаются – такой напряг в эфире, все звонят родным: ништяк, отбой, до новой сирены…

Вчера ездила в больницу «Сорока» - к нашим мальчишкам, к этим – да, еще детям, в девятнадцать-то лет! – но уже настоящим воинам, потому что большинство из них из бригады «Голани», а туда просто так не попасть: берут лучших из лучших… Я смогла пробраться только в отделение ортопедии – неуклюжая тетка с целой сумкой фруктов, за что и была отругана охранником: ничего портящегося! Пробралась! И вот он, один из многих раненых, – я не знаю, как зовут этого рослого красавца с полностью перебинтованной (после нелегкой операции) левой ногой, я только стою перед его кроватью и шепчу (а кажется, что кричу): спасибо, спасибо, спасибо!... Меня уже отталкивают другие желающие навестить ребят – наверное, вся наша Беэр-Шева в эти дни перебывала в «Сороке». Все палаты утопают в цветах, подарках, разных вкусняшках. Родные вы наши, только живите, только берегите себя!

…Господи, опять сирена! Добежать до укрытия… Звоню дочке в Тель-Авив – там сейчас тоже бомбят! Но если у нас «грады», то там М-75 (иранские «подарочки»). Дочка ревет, она не переносит звуков этих проклятых сирен, этих благословенных сирен, дающих возможность за какие-то секунды хоть где-нибудь укрыться… Мы ревем вместе, я знаю – ей так легче, чтобы вырвалась наружу вся напряженность этих страшных дней, этой «нежизни», этого мрака!.. И этого вопроса: за что?..

 

Давай не о войне, давай о мире,

давай вздохнем всей грудью

глубже, шире,

давай поговорим о тишине…

Сирены нет уже полдня.

Спасибо…

Всей нашей мощью, нашей силой

огнем – в огне!

За мальчика, что так и не успел

с девчонкою своей поцеловаться,

мальчишке было только девятнадцать…

И двадцать было,

было двадцать пять…

Ну, что же ты, война,

опять, опять

мальчишек наших пробуешь на смелость,

как будто ты не знаешь – эта ценность

для нашего народа велика.

И мы сейчас – в руке рука!

Да будут наши мальчики сильны

и живы – чтоб девчонки их дождались!

Они должны, они должны!

О, Господи! Яви ж такую "малость"!..