(Сотник, Западная Сибирь, 100км от Оби, правый берег Иртыша, из дневника отца Армаш о депортированной партии "врагов народа" из Молдовы, 7 августа 1948 года)

 

Для начало мы решили осмотреть местность. Там Иртыш делает левый зигзаг и огибает курганы. В середине реки Иртыш, перед изгибом есть два острова длиной около киломметра, а расстояние между ними мемьше полкиломметра. Ширина этих островов около ста метров. Перед этими островами в Иртыш впадает небольшая, но очень чистая речка, которая разделяет гору от равнины, на которой нас высадили. Речка идет паралельно Иртышу киломметров десять и огибает полосу шириной около трёх киломметров. На этой равнине было больше травы и кустарников, а на той стороне речки была тёмно- зеленная, таинственная тайга с высоченными деревьями. Рядом было небольшое озеро размером примерно, как острова в середине Иртыша. По ту сторону Иртыша видны были многочисленные озера и болота. Далеко на юг, наша чистая речька пропадала в болотах тоже, где так-же были многочисленные озера. Между курганами текли ключевые ручейки. Весной, когда снег таял Иртыш и река Чистая (так мы ее назвали) расширялись в сторону болотах, но равнина, на которой нас высадили, была выше, чем левый берег Иртыша. Это предохраняло от затопления весной. Судя по свежим следам вокруг озера и вдоль речки со стороны тайги, мы заключили, что здесь много живности. Вдалеке, на болотах видны были стаи диких уток. Люди начали привести себя в порядок после дороги. Умывались, стирали. Дети купались в озере, сразу стали мастерить удочки. После того, что мы пережили в дороге, нам казалось, что это райское место. Мы нашли несколько тропинок, по которым звери шли на водопой и, используя «лацы», смастерили четыре капкана для зверей. Потом разбили лагерь, поставили военные палатки, которые нам дали, сделали несколько шалашей, собрали хвороста, и приспособили наши ёмкости, чтобы можно было готовить пищу на костре. Женщины быстро разобрались, что у кого есть для приготовления ужина, а мужчины зажгли костер, потом сели в круг и стали совещаться, как дальше жить.

– Вы знаете, очень хорошая глина, – сказал Семён Курош из Моара де Пятрэ, который внимательно осмотрел берега озера, Иртыша и реки Чистая, – а вот ближе к кургану, просто отличная. Вот посмотрите, глина оранжевого цвета, жирная, режится слоями и размазывается, как масло. Это значит, что глина содержит много железа. А ниже речушки глина уже ярко желтая, значит содержит достаточно извести и гипса. Такая чистая глина в Молдове редко встречалась. Приходилось готовить разные смеси, очистить от камышек, потом делать отмывание и отстоять пока глина станет нежной и однородной. Из этой глины получится прекрасная посуда, огнеупорные кирпичи, трубы, черепица, но для начало, нужно делать печь. Без посуды нам не обойтись. Нужно в чем-то готовить, хранить продукты, из чего-то есть. Да и без печки нам не обойтись зимой. Пожалуй, я начну делать печку. Эта будет не простая печка. Её будем использовать для обжига посуды, кирпичей, которые мы будем делать из глины, для приготовления пищи и для обогрева зимой.

Семён Курош был гончаром от Бога в третьем поколении. Он унаследовал от отца и деда не только мастерство, но и целое состояние. У него был цех по изготовлению глиненной посуды, цех по изготовлению черепицы и цех по изготовлению огнеупорных кирпичей для печек. Он продавал свою продукцию не только в Моара де Пятра, но и во всем районе и в Бельцах. У него был добротный дом, несколько телег, лошади и многое чего в хозяйстве. К нему приходили учиться гончарному делу со всей республики. Он был строгим учителем. После каждого обжига он ходил с молотком и разбивал безжалостно изготовленную учениками посуду, если находил малейший деффект. Его раскулачили и обвинили в том, что эксплуатировал других людей – учеников. Его два сына – Илья и Василий, 14 и 12 лет были старшие среди наших детей и хорошо помогали отцу во всем. Они оба были заядлыми рыбаками и теперь, вместе с дедом были заняты этим полезным делом. Жена его, Настя, бала единственной дочкой мельника. Она была мастерицей по изготовлению «етри», это хитрый капкан - лабиринт для крупной рыбы, который устанавливается поперёк реки. Рыба заходит в лабиринт, переходит из секции в секции, пока попадает в сеточный мешок, окуда не может выходить. Мелкая рыба проходит свободно через сетку. Ее мама Ангелина вязала «фатки», это сеть для ловли мелкой рыбы, угрей и раков в озерах, которые приходят в сеть на запах. При таком заядлом рыбаке как ихний муж, отец, тесть и дед по другому и не мыслимо было жить. Все его снасти всегда должны были быть в постоянной боевой готовности. Дочь и жена главного рыбака умели хорошо приготовить рыбу, сушить и солить, умели терпеливо выслушивать все рассказы и истории, связанные с рыбалкой, умудрялись делать его счастливым какими-то червяками и замысловатыми крючками. Мельник Филип унаследовал мельницу от своего отца, которому досталась от деда. Лучшая мука в округе делалась в Моарэ де Пятрэ (отсюда и название села – Каменная Мельница). Одно время мельник Филип горевал, что Бог не дал ему сына, но потом, за хорошую работу, Бог наградил его отличным зятем и двумя прекрасными внуками... Он был счастливым, он никогда, ничего не просил у Бога. Он ходил в церковь регулярно, чтобы поблагодорить Бога... В тот день, когда мельника Филипа подняли, мельница в Моарэ де Пятрэ остановилась навсегда. Также прекратило свое существование производство глинянной посуды, черепицы и огнеупорных кирпичей в Моарэ де Пятрэ. Семья Курош обратно в Молдове не вернулась...

Почему, так получилось, что, после репатриации людей, ихние мастерские, моторы, мельницы, маслобойки, цеха сразу разваливалисиь и без них не заработали? Было модно говорить, что это саботаж тех-же кулаков и других врагов народа. Эта была главная, придуманная тема для новых советских писателей. Это ложь! Ответ другой. Сама процедура раскулачивания содержала в себе разрушительную идею. Такие потенциальные начальники как Мочак и Негрий подавали списки в районные отделения НКВД. Военизированные подразделения НКВД, на специализированных крытых машинах оперативно выполняли приказ по очистке населения от «вражеских элементов». Далее местная новая власть объявляла, что, наконец-то враги народа по справедливости раскулачены и их имущество теперь принадлежит народу... Да, да, принадлежит вам, берите, что хотите... Какая справедливая власть! Нужно себе представить на минуту психологию бедных людей... Можно было на халяву, что-то заиметь... Трагедия одних людей превращалась в настоящий праздник для других. Это выглядело так, что не НКВД, а народ выполнял акцию по раскулачиванию! Люди, не задумываясь, хватали, что попало... Когда моих подняли, я вернулся домой через несколько часов... Здесь был муравейник... Люди уносили из нашего дома подушки, половики, одежду, ложки, столы, стулья, казаны, разбирали инвентарь... Это было настоящее социалистическое соревнование!.. Знаешь, где я нашел маховик и ремни от моего мотора, спустя 13 лет?... У Сени Бадя в курятнике. Он до сих пор не знает, зачем взял... Люди в тот момент не подозревали, что через несколько дней придется добровольно сдавать в колхоз скотину и инвентарь... Тем не менее, после второго этапа коллективизации (конфискация орудия труда) у воров в законе, что-то оставалось по мелочи: посуда, мелкий инвентарь, чужая одежда... Этот сценарий был хорошо разработан, но для выполнения третей части сценария, так называемое победоносное социалистическое строительство на селе, уже требовалось мастерство, знание, трудолюбие... А это уже было реазрушено... Новая власть умела разрушать и совершено не умело создавать! Они оказались некомпетентны что-либо организовать по делу. Бедные люди умели делать малоквалифицированный труд и умели потреблять. От них не требовалось иниацивы, системный подход и хозяйственности. Новая власть «заботливо» освободила их от угрызнения совести. Ведь тем-же методом были разрушены церкви и подняты священослужители... По этому ничего не заработало... Вместо солнечной, счастливой, социалистической новой жизни, наступила катастрофа, наступил Голод...

К нам прибежал Илья. Он тащил громадную рыбу килограммов на пять.

– Смотрите, смотрите, какая рыба! – Кричал он возбужденный. – Там столько рыбы!.. Там столько рыбы!... Папа, у нас лодка будет?

– Будет, будет, – ответил Семён, – Обязательно будет!

– Когда? – Не унималса сын и махнул рукой. – Дядя Георгий, когда у нас лодка будет? – перешел Илья ко мне.

– Ну, дорогой, это сериёзный вопрос, это не я решаю, – ответил я ему.

– Дядя Георгий, ты же старший у нас, когда лодка будет?...

– Понимаешь, Илья, до того, как они меня назначили старшим, Бог уже назначил отца Армаша старшим... Так что все вопросы к батюшке. И так как он скажет, так оно и будет для всех. Это будет слово божье, которое подлежит исполнению во чтобы то ни стало! Понятно?

– Понятно, отец Армаш, когда у нас лодка будет? – Перешел Илья к следующей инстанцией.

– Илья, мы будем делать лодку зимой, а сейчас будем делать печь, жильё, лыжи, сани, – ответил отец Армаш. – Хороший хозяин, Илья, готовит летом сани, а телегу и лодку зимой. Правильно?!

– Правильно... Тогда, если не лодка, давайте сделаем плот. Вы себе представляете, какая рыба в большой реке?

– Плот мы сдлаем. Мы будем заготавливать камыш и сено на тех островах и плот понадобится для переправы и для большой рыбалки, – добавил отец Армаш, – но, ты, Илья, должен знать, что детям без взрослых нечего делать на большой реке. Там очень глубоко и течение сильное, а вокруг островов водовороты. Очень опасно! Ты как старший отвечаешь за это перед Богом! А сейчас полови еще рыбы. Народ голодный, – ласково сказал отец Армаш и погладил его черные кучеряшки.

Так просто у нас решился вопрос дисциплины и единоначалия. Мы всегда вечером обсуждали проблемы, а отец Армаш обобщал и, после вечерней молитвы и проповеди, обьявлял порядок работы на следующий день. Аглая по прежнему заботилась о детях и кормящих матерей. Проблемы, которые подымала Аглая, имели первостепенное значение. Потом, по важности, шли проблемы, имеющие отношение к зимовке. Принимая во внимание, что до наступления зимы времени мало, а из сериёзного инструмента только мой топор и лопата, все согласились, что первая конструкция - это будет тот минимум, который необходим, чтобы пережить зиму. Потом, все что мы построим этим летом, останется для общехозяйственных нужд, хранилищ, мастерских и помещений для скота и птиц. После зимовки, каждая семья по тихоньку будет подымать своё хозяйство на свой вкус в зависимости от количества членов семьи, индивидуальных склонностей и как доступны будут дефицитные строительные материалы: стекло, гвозди, краска и т.д. На третьем месте по важности шли проблемы связанные с поставками.

Таким образом, наше «коммунистическое общество» легко обошлась без коммунистической партии. Руководящим маяком, умом, честью и совестью общества, с Божьим благословением, стал отец Армаш... У нас никогда не было споров и никто ни с кем не соревновался. Никто, никого не критиковал и никто никого не мобилизовал на работу. Все работали на совесть, и награда за работу была всеобщая радость и оптимизм, который инспирировал в наши души мудрый, добрый и всеми любимый отец Армаш.