Мне пять лет. Я живу у бабушки на хуторе, потому что в моем родном селе нет детского сада, а маме и папе надо работать и учиться. Как-то утром бабушка послала меня в магазин за солью. Продавщица, тетка Зина принимала товар. Покупатели смирно стояли в сторонке и провожали глазами каждый ящик и пакет. Магазин был один на весь хутор и продавали в нем все: от гвоздя до хлеба.

И вот я смотрю, как грузчик несет ящик, а в нем навалены какие-то игрушки и сверху лежит кукла. Он поставил ящик у моих ног и пошел за следующим. А я с восторгом смотрела на куклу. У нее были длинные белые волосы, заплетенные в две косички, на кончиках которых – крохотные бантики. Ее голубые глаза смотрели прямо на меня, на щеках – румянец, а на губах – улыбка. На кукле было темненькое платьице, но обшитое белыми кружевами.

Это я сейчас понимаю, что кукла с нарисованным лицом, головой из папье-маше, пришитой к тряпочному туловищу, набитому опилками – не такая уж красавица. Но тогда она мне показалась феей из сказки. Я такой еще ни разу не видела. У меня был голый пластмассовый пупс, несколько куколок из картона и сшитые из тряпочек. Но о таком сокровище я и мечтать не могла.

Уже в те годы я соображала, что есть «для меня» и «не для меня». Бабушка не работала, пенсию не получала. Жили натуральным хозяйством, а деньги зарабатывали, продавая молоко, сметану и мед. Но тогда почти в каждом дворе такого добра было своего много и торговля шла вяло. Разве что приезжие нагрянут. Я знала это и никогда не клянчила у бабушки ни игрушки, ни конфеты. Поэтому и кукла была для меня не досягаема. Но забыть я ее не могла. Она приснилась мне ночью, называла меня мамой, просила забрать ее к себе.

Проснулась я вся в слезах. Еле дождалась утра, побежала в магазин, чтобы хоть посмотреть на куклу еще разочек. Но ни на полках, ни на прилавке ее не было. Робко спросила тетю Зину: » А где кукла?». Та рассмеялась: »Забрали твою красавицу сразу. Она ж одна была и та под заказ». Я не знала, что это такое «под заказ», но поняла, что куклу я больше не увижу.

В тот день в хуторе проводили праздник урожая. На стадионе играли в футбол наши с приезжими. Такие матчи здесь проходили только в праздничные дни. Потом пели какие-то тетки, танцевали дети. Стадион был прямо напротив дома, где мы жили. Я сидела на лавочке возле своего забора и страдала. Мне совсем не хотелось праздновать. Подбежала подружка, рассказала про конкурсы. Кто в них выиграет, тот себе приз сам срезает. Призы развесили на веревке. Победителям завязывали глаза, давали ножницы и они срезали, что кому попадется. Ее брату достался настоящий перочинный ножичек.

Я почти не слышала Любу, я думала о кукле. И вдруг я ее увидела. Куклу, мою фею, нес вниз головой , ухватив за ноги, какой-то парень. Косички куклы беспомощно свисали вниз и цеплялись за полынь и репяхи. Парень шел не торопясь, болтал куклой. Я не могла отвести от нее взгляд. Бедная кукла! Платьице задралось, оголив тряпичное туловище, а у нее, оказывается, есть трусики. Шею куклы обвивала толстая леска. Тоже наверно приз срезал. От такой несправедливости я чуть не заревела. Зачем она ему?

И вдруг случилось чудо. Паренек заметил мой взгляд и спросил: »Девчонка, тебе кукла нужна?» Я сглотнула слюну и пыталась что-то сказать, но не получилось, звука не было. Тогда, боясь, что он передумает, я закивала головой: »Да, да и еще раз – да!!!». Он сунул мне куклу и ушел, насвистывая.

Я боялась поверить собственному счастью. Потом опомнилась, прижала куклу к себе, забежала во двор, закрыла на защелку калитку и спустила Шарика с цепи. Пусть попробует зайти, не отдам свою Айну. Так я сразу окрестила куклу, еще в магазине. Потому что не могла фея носить простое имя.

Айну я спрятала на чердаке, куда забилась сразу и просидела там до темна. Я плакала от счастья, свалившегося на меня, разглядывала куклу, нянчила ее. На ночь Айну уложила спать на чердаке, среди ночи не выдержала, побежала ее забирать. Стуком дверей разбудила бабушку и брата. Когда вернулась, они не спали. Пришлось показывать Айну и рассказывать эту невероятную историю о сбывшейся мечте.

Я потом долго с благодарностью вспоминала этого парнишку и жалела его: «Это ж надо, от такого счастья отказался!»