Нам было достаточно одной недели, чтобы полностью разобраться, как наши «патриции» (так мы называли колхозное начальство) питаются и еще одну неделю, чтобы выработат стратегию. Предположения родителей подтвердились на сто процентов. Иван получил добро действовать.

Нужно сказать, что тогда, после принятия Третьей Программы на 22 Сьезде КПСС начался активный период строительства коммунизма в Советском Союзе. Изменился Устав Партии в части добавления «Морального Кодекса Строителя Коммунизма» а вслед за этим были пересмотрены орьентиры и задачи комсомола, пионерии и даже октябрят (детская коммунистическая организация). Самый главный орьентир был: «Нынешнее поколение будет жить при коммунизме»... Согласно Программы КПСС, строительство коммунизма в СССР будет завершено за 20 лет к 1980 году, а уже к 1965 году освободить все население от налогов... Для этого все должны трудиться, трудится, трудится по максимуму и скромно удовлетвориться малыми потребностями. Никто не должен стоять в стороне от общего дела. Бюрократы сталинского режима были свалены и отправлены на свалку истории. На их место к управлению пришли другие бюрократы, так называемые «шестидесятники», которые были более образованы, хитрые и коварные. Началники всякого ранга перестраивались в спешном порядке и, чтобы остаться на прежние тепленькие позиции, всем своим поведением показывали, что они выходцы из народа, скромные в быту, с чистой совестью и с примерными моральными устоями. По всей стране развернулась новая агитация, орьентирована на светлое будущее, в которой мало кто верил, но которая имела определенный смысл. Понимать нужно было, что в целом, в масштабе страны, все прекрасно, величественно и непоколюбимо! Трудности есть, но они местного характера... Вот и засучите рукова все и решайте свои трудности в своем болоте! Не проходите мимо недостатков! Это ваше дело дотянуться до того светлого уровня, рядом с которым вы имеете счастья жить! На самом деле рядом было такое-же болото, а еще дальше... опять болото... От того, что новая государственная политика поменяла акценты, и наше огромное, глубокое, социалистическое болото было представлено в виде миллионa маленьких болот мало, что на самом деле по существу изменило...

– Но это уже запретная тема, – расуждал отец. – Вернемся к нашему болоту, здесь инициатива не наказуема. В стратегическом плане мы будем бороться за устранение недостатков в нашем колхозе в соответствии с новой государственной политикой. Наш интерес должен прийти к нам, как побочный продукт. За эту стратегию будет отвечать Иван. Какие есть соображения?

–Я им устрою настоящий комсомольский прожектор, – сказал Иван. – Или патриции будут вместе с нами голодать, или вместе будем питаться из одного хлебало. Третье не дано! Я по другому коммунизм не понимаю! В этом деле самый мощный фактор это информация. И мне до лампочки, как будет эта информация трактоваться, как вещественные доказательства, или как шантаж! Важен результат в виде побочного продукта!

–Однако, это пока декларации, – сказал отец, – я догадываюсь, что тебя уже ничем нельзя остановить, Иван, но я еще раз настаиваю поменять акценты в стратегии. Тебя- же волнует на самом деле другое... скажем, что в то время, когда советский народ дружно строит коммунизм, в нашем колхозе какие-то несознательные элементы воруют петушки с нашей общей колхозной птицефабрики, молочных поросят и телят с колхозной фермы. Тебе, комсомольцу, это не безразлично. Ты хочешь помочь милиции, народному контролю, прокурору наконец разобраться в этом. Если по всей стране так воровать будут, мы не сможем построить коммунизм в намеченные сроки... Все... Зачем людям говорить, что ты хочишь хорошо кушать три раза в день? Разве это не понятно? Информация дейсдтвительно мощный фактор. Что конкретно имеется?

– Ясно, – улыбнулся Иван, – с волками жить по волчи выть... Что касается информации, то у нас есть работающий, трофейный, немецкий фотоаппарат, который мне подарил Нану Сеня. Я его поремонтировал, пристроил вкладыш к кассете под фотопластинки, которые мне дал дядя Давид. Я сделал несколько снимков. Дядя Давид помог мне их проявить и сделать фотографии... Посмотрите, не плохо получилось для первого раза... В прошлую пятницу Саша обнаружил в мусорную яму на птицеферме 63 штук куринных и петушиннх голов. Противное было дело, но, тем не менее, это информация. Вот фотография... Далее, действительно, начальник молочного сепаратора Головатый в 7 часов забрал эти туши в двух мешках, которые положили ему в тачанке заведующий птицефермы Сеня Бадя со своим братом. Вот фотография. Братия Бадя со своими женами трудились на птицеферме по забиванию и чистки птиц полдня. В этот день Боря дежурил у ларька на случай поступления в ларке курей. Ничего не поступило. Саша следовал, за тачанкой на велосипеде. В 8 часов вечера эти два мешка были разгружены в чайной у Павлуши. Там я его и ждал. Вот фотография... До поздней ночи куры расфасовывались по разным сумкам и пакетам. Вот список людей, которые выходили с пакетами ночью и на второй день утром. А это уже другая тема. В субботу на ферме был забит бычок весом около 300кг. За бутылку цуйки Харалампие Пынзару дал мне хвост и четыре копыта для холодца. Вот фотография. Бычок был забит по причине травматизма, мол шел, шел бычок, споткнулся, упал, ножку поломал. Был составлен акт о травматизме и бычок списан на мясо. Акт подписал зоотехник Пэтырника, заведующий ферм Морков , и забойщик Пынзару. Харалампие говорил, что два раза в месяц он забивает бычки по причине травматизма. Мясо было отправлено в ларёк. Сава принял мясо вечером и сразу закрыл ларёк. Мама упорно ждала, когда начнет продавоать, но, вроде как не было разрешение санитарного врача на продажу. В воскресение рано утром Митя пошел в ларек купить мясо, но мяса и в помине не было. Надо пологать, что за ночь мясо было расфасовано и отправлено нашим патрициям. Так что Сава днем отдыхает, а ночию работает. Дядя Георгий рассказал, что на этой неделе в среду Александр Годорожя на свиноферме заколит поросёнка для продажи в ларке... И последняя фотография. Бригадир Гриша Скурту выходит из здания молочного сепаратора с двумя тяжелыми сумками. Это в четверг во время обеда. По дороге домой он оставил одну сумку дома у председателя а другую по месту жительствя парторга.

– Ну, ребята, молодцы! – обрадовался отец. –Теперь мы начнем действовать. Одно дело догадаться, другое дело иметь факты! Они у нас под колпаком... На этой неделе мы сделаем первый ход. Мне понравилась идея на счет матери героины. У нас в селе три матери героины, которые имеют более пятерых детей: наша мама, Дуня и Ефросиня Бодю. Вот в среду вечером они при медалях должны занять очередь в ожидании свинины в ларке. За это отвечает мама. Они, конечно, ничего не купят, за то заведут разговор о том, что нечем кормить детей, приходим в ларек покупать мясо а Сава нас обманывает. Он думает бедных женщин обманывает, но нет, он наше государство обманывает. Вот посмотри, у нас государственные медали. Знаешь почему? Потому, что мы рожаем и выращиваем детей, которые пойдут служить в армию, которые будут строить для тебя, Сава, и других бездельников как ты коммунизм. А ты решил их голодом заморить? Да за это его в тюрьму сажать нужно... Скажи куда дел мясо в среду... А ну-ка покажи накладные живо... И так далее и в таком тоне...

– Это я сделаю, –сказала мама, – за Фросю и Дуню я ручаюсь...

–Далее, – продолжил отец, – в разгаре скандала прийдет Иван с фотоаппаратом и сделает снимок, как три матери героини у разбитого корыта возмущаются... У них налажена система. Значит в четверг к сепаратору подойдет опять Гриша Скурту с сумками за молочными продуктами... Как только он выйдет, зайдет Митя с трехлитровой банкой и скромно скажет: «Мне три килограмма сметаны и два килограмма масла по той же накладной по которой только-что отпустили». Ему, конечно, тоже ничего не дадут, но тут зайдет Иван с фотоаппаратом и будет действовать по обстановке. Тут я Ивану полностью доверяю. То же самое сделаете в пятницу на птицефабрике. Митя зайдет первым и скажет «Мне пять петушков по той-же самой накладной». Далее Иван с тяжелой артилерией... Это еще не все. В нашем деле не хватает самое главное звено, а именно, что на самом деле проходит по бухалтерии. Возможно, тут все делается честно и акт о травматизме и приходные накладные и ведомости раздачи продукции и кассовый баланс, но в определенный момент эти бумаги выпадают из баланса. Это чистое воровство. Главный бухгалтер, если об этом знает, рискует попасть в тюрьму. Если это делается за спиной главного бухгалтера и он об этом не знает, то он рискует быть козлом отпущения при ревизионной проверке. У нас в колхозе главным бухгалтером работает Наталия Малай, которая когда-то училась с мамой в одном классе, были подругами, а теперь Митя учится в одном классе с ее сыном Валерой, а Саша с ее младшим сыном Жаном. После того, как у нее муж погиб от электрического удара, она ели сводит концы с концами с тремя детьми. Я не думаю, что она замешана в эти грязные игры. У нас больше положительных аргументов, чтобы она была на нашу сторону. По нормальному, будет честно, если мама пойдет к ней и предупредит. Достаточно будет ей показать фотографию хвоста и копыт бычка, который был забит неделю назад по причине травматизма, списан на мясо, которое странным образом испарилось из ларька... Она сразу все поймет и сделает правильные выводы... Даже если предположить невероятное, что она примет сторону председателя, то от этого наша позиция будет еще сильней. Значит у нас все свачено... Второй вопрос, который мама обсудит с Наталией Малай, это организовать комитет матери и ребенка в нашем колхозе, потому что никто не защищает права многодетных матерей. Первая идея здесь, чтобы матери героини и матери одиночки, которые воспитывают трое детей и более получали дополнительное пособие из колхоза на детей и пай на отпуск продуктов питания по сниженным ценам. Чтобы беременные женщины имели право на легкий труд и оплачиваемый отпуск до и после рождения ребенка, чтобы матери героини получили компенсацию за неоплоченных законных дородовых и послеродовых отпусков за всех детей рожденных при Советской Власти. Вот руководить этим комитетом должна Наталия Малай. А наши героини в президиуме будут подакивать. Тут вся деятельность чисто бухгалтерская. За это все женщины будут ей благодарны. Наталия, как и мама не получила ни копейки до и после рождения детей. Она так и не добилась пенсии за то, что ее муж погиб в результате нарушений установки электрических сетей. Наши «патриции» должны ясно понять, что нам не нужны подачки, мы не хотим доступа к преступной хлебале. Мы требуем то, что пологается по закону! И последний момент касается Саши. Ты просто молодец, Саша! Очень хорошо расскрутил куринный вопрос, ну просто талантливо! То, что «патриции» нагло воруют знает все село, а вот никто до сих пор не умудрился доказать это фактами, вещественными доказательствами. Ты первый! И куда ты дел эти вонючие куринные головы?

– Я их положил в старое ведро и накрыл навозом недалеко от озера, где я на рыбалку хожу, чтобы черви завелись для рыбалки, – деловито пояснил Саша.

– Очень хорошо! – Рассмеялся отец, – продолжай наблюдение, только не в одиночку, а вместе со своими друзьями Жану Малай, Василикэ и Георгицэ Бодю. Теперь ты не следователь одиночка, а руководитель команды «юные следопыты», ну, как в кино, понимаешь... Набери еще одно ведро, потом все это отнесёте милиционеру товарищу Сорбалэ... Напишите ему заявление, что вы красные или юные следопыты –попали на след воров, которые воруют социалистическое добро в виде петушков и оставите все ему... Это вы сделаете не в этот понедельник а в следующий... Но, как только вы обнаружите куринные головки в яме, сразу скажите маме. И мама пойдет к Павлуше и закажет пятеро петушков на вечер по общей ведомости. Если Павлуша не примет у мамы заказ, это будет обозначать, что Митя и Иван получили карт-бланш действовать на прямую на ферме. Вот и все. Действуем четко, без лишних разговоров. Следующий разбор будет в среду вечером. Все дополнительные вопросы – к Ивану, он отвечает за операцию в целом и в деталях...

Иван готовился к операции добросовестно. Каждый получил инструктаж, что и где можно говорить и что нельзя. Даже мама, слушала как школьница, как вести разговоры. Иван был очень занят по ремонту комбайна в это время. Нужно было все успеть до начала уборки. Его назначили помошником комбайнера на самом старом комбайне С4. Сам комбайнер недавно вернулся из армии и знал «болезни» своего комбайна поверхностно. Нужно было действовать так, чтобы сильно не отвлекать Ивана от его основной работы. Во вторник вечером я зашел домой к Александру Годорожя с бутылкой цуйки. Он как раз собирался ужинать.

– Дядя Лисандру, я к тебе по делу, – начал я издалека. – Ты у нас в селе главный специалист по части заколоть , смолить и обработать поросят. По крайней мере, мама так считает, что лучше тебя это никто не делает. Помоги мне достать поросячие ножки для холодца... Очень нужно побыстрее, – и, чтобы подчеркнуть важность момента, поставил бутылку на стол.,

– Это можно, – солидно сказал специалист и сразу приступил к дегустации... К этому добру он не был равнодушным. – Я завтра для колхоза режу, так что для тебе отрублю на два пальца выше. Холодец добрый получится. Приходи часиков в четыре.

– А этот, санитарный врачь или зоотехник, который у тебя мясо принимает, не будет иметь претензии, что на два пальца выше?

– Это мои проблемы... Санитарный врач принимает тушу без копыт. Ножки считаются отходы. Нужно очень много с ними возиться, чтобы принял. Но я их хорошо буду смолить. Твоей маме понравится...

– А можно, я их у тебя дома заберу? Не хочу там мусолить глаза. У меня интерес к копытам, а подумают, что мясо тоскаю...

– Тогда в пять часов завтра здесь...

– Договорились! Ну будь здоров, дядя Лисандру! До завтра!

– Все будет «Тип-Топ», не волнуйся. Маме привет.

Таким образом, сигнал дяди Георгия подтвердился. Побочно узнал, что все проверки и документирование делаются на ферме. Сава только должен расписаться, получить товар, реализовать и сдать кассу. Все мотивы, что нельзя продавать пока не будет разрешение санитарного врача, придуманы. На самом деле, люди всё знали, и всё видели, но, совсем недавно пережитые времена вселили в сознании людей страх перед начальством, которое олицетворяло Советскую Власть у нас в селе. В добавок ко всему, нужно было кормить большое количество районных начальников и выполнять всякие заказы, которые в свою очередь районные начальники получали от своих вышестоящих. Это маме пояснила Наталия Малай. О многих вещах она догагывалась, но делать революцию в одиночку не видела смысла, да и свою работу терять тоже не хотелось.

– У меня тоже сердце обливается кровью, когда своих детей нечем кормить, а тут среди бела дня бычки, поросята, куры сотнями испаряются. Я работаю с бумагами, на которых есть виза председателя, а расследованием пускай занимаются те, которые за это отвечают, – возмущалась Наталия. – Вот, к примеру, знаешь почему ты не получла свои законные декретные? Потому, что ты не написала заявление... Такой порядок. Ты пишишь заявление, председатель дает визу «оплатить», я расчитываю твою среднию и передаю на оплату. После того, как председатель подпишет ведомость, ты получишь свои кровные. Это сейчас так трактуется. Тоже самое с «комитетом матери и ребенка», идея хорошая, давайте предложения на бумаге, создавайте ажиатаж вокруг вопроса, выступайте на собрание, требуйте, возмущайтесь. Это голос народа, к которому нужно прислушиваться. Меня вызовет председатель и поручит разобраться, как решить вопрос. И тогда я сделаю. Но если я выступлю с инициативой, как деньги тратить, меня уволят. Не я одна так рассуждаю. Все бухгалтера в Советском Союзе так рассуждают. А за то, что предупредила, спасибо! Совсем обнаглели...Коты безсовестные... Пожалуй, при инвентаризации будет очень много работы...

Мы подошли к сепаратору сразу после обеда и заняли наблюдение.

– Если отец прав, – тихо сказал Иван, – то Гриша Скурту должен появиться с минуты на минуту.

– Да, пожалуй, отца можно назначить главарем мафии, – ответил я, – вот он едит на своей тачанке... – Через минут пять бригадир вышел с двумя тяжелыми сумками, сел в тачанку и погнал в сторону села. Операция началась. Я зашел в здание сепаратора и очень вежливо сказал:

– Здравствуйте, Вениамин Парфирьевич! Мне, пожалуйста, банку сметана и два килограмма масла сливочного, по той-же накладной, по которой Вы только что отпустили... – Наступлила минута молчания. Головатый еще не понимал, что происходит...

– Что-о-о? Да что ты себе позволяешь, какая еще сметана, какое еще масло! – начал заикаться Головатый.

– Желательно свежее, Вениамин Парфирьевич, полная банка будет ровно 3,500. Впрочем, у вас весы есть...

– А ну-ка дуй отсюда поскорей, если не хочешь иметь большие неприятности... Здесь тебе не ларек и не буфет, – продолжил начальник сепаратора, но голос явно дрожал.

– Понимаете, Вениамин Парфирьевич, у нас в колхозе сметана и масло люди получают у вас тут на месте. В ларьке и буфете такое добро не водится... Однако, я тоже спешу. Давайте по быстрее отпустите...

– Я ничего тебе отпускать не буду, понял?, – Но тут зашел Иван и заорал на меня:

– Что ты тут копошишься, давай быстрее, мне некогда!

– Да вот, не хочет отпускать, –развел я руками.

– В чем дело, шеф? – уставился Иван на начальника сепаратора,– ах устал, много отпустил сегодня? Ладно, я помогу тебе. – И не дожидаясь ответа, Иван открыл холодильник, достал бидон со сметаной и налил полную банку, потом взял кусок масла и положил на весы... – Вот 2кг 200г масла и 3,5 кг сметана. Давай, живо доставай ведомость, по которой только, что отпустил. Я распишусь.

–У меня нет ведомости, сказал Головатый, –у вас будут большие неприятности...

– А у тебя уже большие неприятности, шеф! Если у тебя нету ведомости, значит вы тут воруете! Я об этом давно догадалса. Если ты еще не догадался, что под калпаком, то зря у тебя фамилия Головатый... Но это твои проблемы, как будешь с прокурором выкручиваться, я сделаю фотографию, что я взял и на этом основании пойду заплачу в бухгалтерии... – Иван достал фотоаппарат сделал два шага назад и «щёлкнул» меня с Головатым и с неоформленной продукцией. – Вот и все, шеф... Не волнуйся, ты у меня хорошо получаешься... Вот посмотри, тут ты на птицеферме с петушками возишься, тут, твой клиент, со сметанной и маслом нагружен, а на этой фотографии тоже ты со своим сообщником - Павлушой... Ну, если нет вопросов, то мы пошли...

– Иван, постой, не губи, – вдруг заговорил Головатый другим голосом… Видать, на него фотоаппарат произвел нужное впечатление. – Я все сделаю... Скажи, что нужно... А ведомости у меня, действительно нет, и распоряжения тоже нет...Я человек маленький... Мне говорят, я делаю...

– Значит так... Завтра вечером принесешь мне домой ведомость на подпись, но, чтобы подпись предыдущего клиента была в ведомости! Это первое. Второе... Ты не должен обижать моих братьев, когда они будут приходить к тебе выписывать продукцию... И последнее... Я хочу, чтобы моя мама работала здесь у тебя. Ей в поле нельзя по состоянию здоровия. Она тебя давно об этом просила. Пока все... Увидемся в пятницу вечером на птицефабрике... – сказал Иван и многозначительно поднял палец вверх.

Мы разошлись. Иван вернулся на работу. Я отнес добычу домой. Следующий пункт повестки дня – колхозный поросенок. На ферме Саша должен был вести наблюдение с 4 часов и, как только мясо будет погружено, сразу сообщить Ивану. Мама со своей «бригадой» должна была быть в 5:30 в ларьке у Савы, а мне, в 5 часов получить свинные ножки, отнести их домой и занять наблюдение в чаийной, при чем держать пост, пока Иван не прийдет и скажет «отбой»... Пока все шло по намеченному плану, однако, принимая во внимание, как таинственно «испарился» неделю назад бычок, мы понимали, что нас ожидают сложности с поросенком. Вся надежда была на сообразительность Ивана.

Уже стемнело, когда Иван подошел ко мне, где я держал пост, через дорогу от Чайной.

– Ну как? – спросил я.

– Никак... – ответил Иван. – Все было, как запланировали. И три матери героини у пустого прилавка, и фотография с удивленным Сава, и женский скандал, только не понятно, куда поросенок делся. Его погрузили на ферме в машине зоотехника в 5 часов... Только что проверил, в гараже машины нет.

– Тут тоже ничего нет... но «патриции» активно крутятся, многие сидят в Чайной, не пьют, не закусывают, не разговаривают, явно чего-то ждут. А у ворот начальной школы четверо маются, наверняка тоже поросёнка ждут, – предположил я.

– Да, отец был прав, – согласился Иван, – они отвезли тушу в столовой тракторной бригады, там разделывали, здесь Павлуша каждому вручит сверток, а ведомость прийдет к Саве завтра. Вот и вся технология. Слетай домой и позови маму. Нужно повторить здесь сценарий, заодно закажет петушков на пятницу.

Когда мама подошла, машину начали разгружать.

– Кто крайний за мясо, товарищи? – громко спросила мама, но никто не ответаил. – Очень хорошо, значит я первая. Мне, Павлуша, ножку килограммов на три по общей ведомости, сделай, пожалуйста...

– Какое мясо, Маня, какая ведомость? – начал заикаться Павлуша.

– Свинину, Павлуша, я в ларке два часа ждала, а тут, оказывается, поросёнка к тебе разгрузили... Ну, ты знаешь, что герои Советского Союза обслуживаются в первую очередь... – сказала мама и демонстративно погладила медаль.

– Маня, герои Советского Союза носят золотые звездочки, а у тебя медаль материнская...

– Павлуша, как только герой с золотой звездой подойдет, я сразу пропущу его вперед. На моей медали написано «Мать Гериня Советского Союза», это специально для тебя старались так оформить. Я жду... а дома пятеро детей голодные ждут, – добавила мама. Тем временем подошли Дуня и Фрося при медалях. – Вот, Фрося, у тебя десять детей – ты первая, у тебя, Дуня, восемь детей – ты вторая, у меня пятеро – значит третья. Видишь, Павлуша, все справедливо. Отпускай в порядке очереди.

– Ничего я вам отпускать не буду, я закрываю, – стал нервничать буфетчик.

– Нет, Павлуша, – сказала мама, – с нами капризничать не нужно. Мы отсюда без мяса не уйдем.

– Мне люди сделали заказ, заплатили деньги, я привез мясо из города, они ждут свой заказ, а вы тут хулиганите, – начал обьяснять буфетчик.

– А это уже интересно, Павлуша, все слышали? – обратилась мама ко всем. И тут Павлуша начал густо краснеть. – Прекрасно! Как культурно! Люди заказ делают, оказывается... Покажи, Павлуша, накладные, пожалуйста.

– Накладные, накладные покажи, – стали поддакивать Фрося и Дуня.

– Ничего я вам показывать не буду! Кто вы такие, чтобы я вам накладные показывал? – стал возмущаться Павлуша. В его практике еще не было такое, чтобы простые колхозники требовали накладные. Тут зашел Иван с фотоаппаратом на готове.

– Павлуша, если есть накладные, показывай, я буду фотографировать, – сказал Иван. – Все должно быть документировано, как колхозный поросенок ножку потравмировал, как бедного на мясо закололи, как он в ларек не попал, как до города прокатился и как, наконец, честно людям продается...

Павлуша, при виде фотоаппарата онемел, как буд-то сам Н.С. Хрущев прямо с трибуны Дворца Сьезодов к нему в буфет зашел... Наступила минута молчания...

– Ну что товарищи, накладных нет, так и будем фотографироваться. Внимание! Зик! Готово!

– Что ты тут рас...рас...фо...фотографировался, – стал заикаться Павлуша на Ивана.

– А что? Имею право. Здесь общественное место, колхозное, я колхозник, все тут колхозники. Может быть, я выполняю важное комсомольское поручение. Ты, давй обслуживай культурно покупателей, – сказал Иван. – Я свои права знаю, а ты свои обязанности, видать, не очень.

– Спокойно, товарищи, сейчас разберемся, – сказал зоотехник Скурту, который закончил разгружать мясо и видел, что происходит. Потом отвел Павлушу в сторону и тихо процедил ему на ухо, – отпусти...

Павлуша что-то ему мыкал, развел руками, потом спросил Фросю:

– Тебе сколько?

– Пять килограммов, ножку и кусок грудинки, – сказала Фрося.

Павлуша взвесил мясо и буркнул:

– 11 рублей 85 копеек.

Фрося округлила глаза, повернулась к маме и тихо сказала:

– У меня нет таких денег.

– Денег нет? Тогда следующий! – Торжественно сказал буфетчик.

– Павлуша, – сказала мама, – я еще раз повторяю. Мы пришли получить мясо по общей ведомости. Колхозники получают деньги два раза в год на трудодни, а продукцию из колхоза получают по ведомости.

– У меня нет ведомости, я мясо отпускаю за деньги, – заявил Павлуша.

– Это твои проблемы, – спокойно сказала мама, – мы не требуем, чтобы ты отпустил нам коньяк по ведомости, потому что эта не колхозная продукция, а что касается мяса, то мы точно знаем, что это колхозный поросенок. Почему он к тебе попал без накладных и ведомости, мимо ларька, кому надо разберутся, а мы поможем. Если тебе наше присуствие не достаточно, то сюда прийдут наши дети, все 23 голодных ртов и ты посмотришь им в глаза. У тебя, Павлуша, нет детей и ты не знаешь, что это такое. Больше половины из них учатся и в колхозе работают. Потом они в армию пойдут, чтобы защитить тебя, потом они будут коммунизм строить, чтобы тебе, Павлуша, на старости лет комфортно жилось. Тебе не стыдно?

После этих слов, согласно сценария, должно было быть всеобщее возмущение. Фрося и Дуня начала кричать:

– Да что это такое? Сколько можно над нами издеваться? Куда деваются поросята, бычки, петушки, которые мы в колхозе выращиваем? Почему никогда нету мяса в ларьке? Чем кормить детей?...

Бездетный зоотехник опять отвел буфетчика в сторону и с раздражением цыкнул:

– Отпусти...

– Правильно! – сказала мама с сарказмом, – вот видищь, Павлуша, он настоящий коммунист. Понимает народ, а ты нет.

Буфетчик начал отпускать мясо, делая запись в тетрадь. Когда мы, наконец, получили 3,5 кг. свинины, мама сказала:

– А на пятницу, Павлуша, я заказываю пять петушков с нашей колхозной птицефабрике. Только, пожалуйста, чтобы были накладные, ведомости, санитарная справка, как положено... И за отпуск свинины тоже, чтобы была ведомость. Мы распишемся в последнию очередь...

– И я пять петушков заказываю, – сказала Фрося.

– И мне пять, – добавила Дуня.

Концерт закончился без аплодисментов, но мы были довольны.

После ужина, отец сказал:

– Ну что, результативно поработали, теперь они будут плохо спать несколько ночей и придумают обратный ход до конца недели. Они же понимают, что село скоро будет гудеть об этом. Саша, теперь твой выход, как договорились. Езли заказ по петушкам не будет выполнен в пятницу, в субботу в 10 часов команда юных следопытов идет к милиционеру с ведром, заявлением и фотографией. У него прием граждан как раз в субботу утром. Будьте готовы. Иван, проверишь детали, но участие непосредственное не принимаешь. У тебя уборка. Ты в субботу целый день на комбайне и в воскресение до обеда. Митя, тебе до субботы нужно составить популярное письмо от имени мамы, Фроси и Дуни, которое мама в воскресение отнесет парторгоу товарищу Постован. Это о том, что они просят установить скидки на мясо молочную продукцию для многодетных семьях...

Так мы убедились на практике, что под лежащий камень вода не течет. Заказ по части петушков был выполнен, только отпустили не в буфет, а в колхозном ларьке. Зо одно, учителя и медработники, тоже начали делать заказы. Маму приняли на работу на сепараторе. Многодетные семьи получили скидку на мясомолочную продукцию из колхоза. Неработающие жены «патриций» получили по полнормы всех культур в поле. Отца выбрали в родительский комитет школы, а Соня, супруга Павлуши, поступила на работу уборщицей в чайной и они, действительно, сами сделали ремонт...