Ненавижу лыжи! В смысле, не лыжи вообще, а именно эти. Те, которые

девять часов болтались у меня на ногах, вихляя и трепыхаясь, руля, куда

им одним только ведомо, или слетая с ботинка в самый неподходящий

момент. А всё потому, что денег не дали на работе, хотя обещали. И новые

лыжи я не купил.

Побаливает заповедная мышца. Та, которая не напрягалась с марта

прошлого года, и которая помогает удерживать вместе разъезжающиеся на

скользком бугристом льду ноги.

Вчера. Это было только вчера... А как будто в прошлой жизни. В той жизни,

где остались эти девять часов. Час эйфории, час тревоги, час сомнений, час

злости, час удовлетворения, час коченеющих рук, час солёного пота, час

ярчайших звёзд на небе и звёздный час той самой заповедной

мышцы...

 

А начиналось всё, как обычно...

Хотя, нет. Для разминки я надел лыжи, взял только вчера купленные

палки, толкнулся, пошатнулся, опёрся одной палкой, та согнулась

турецким ятаганом, да так и осталась... А не гонялся бы ты, поп, за

дешевизной. Палку я кое-как выпрямил, но как бежать сто километров?

Ладно, по льду как-нибудь справлюсь, но пришлось тут же отправить своих

помощников в спортивный магазин.

Ещё холодно, а старт уже через пять минут.

Разойдись! - орёт Корона, получившая уроки воспитания от Весты.

Народу было много! Постарались организаторы, достойная реклама,

куча спонсоров, громкое вещание и старт в людном и популярном месте

Иркутска. Понеслась!

 

Час эйфории:

Летим! Эх, летим! Блин, как в песне: "Навстречу утренней заре, по

Ангаре!" Ну, ладно, не совсем по Ангаре, а по водохранилищу на

Ангаре, зато точно на солнце, на яркое, почти что весеннее солнце,

сверкающее миллиардами искринок в белоснежном, ещё не тронутом

теплом, бесконечном зимнем покрове. Может быть, вы привыкли, что

первое марта - весна. А у нас - не тут-то было! Сразу защипало уши,

заломило пальцы в перчатках. Ничего, это не надолго. Через полчаса

мне уже пришлось серьёзно работать ногами, да и солнышко быстро

пригревало. Не забывайте, мы ведь почти на широте Воронежа.

Я как-то очень быстро догнал Лёху на двух хасках - Ярике и Флеше.

Пока те устраивали традиционное дуракаваляние в снегу, я пролетел мимо

и тут же настиг Диму. Масяня!

Этот случАй всех злее! Недаром Дима постоянно разгоняет любопытных.

И здесь Масяня не дала нам спокойно обогнать, и только благодаря

моей осторожности Сенсей не успел с ней сцепиться. Летим дальше! А

вот и Паша. По запарке обгоняю и его. Вот это да! Понятно, что мои

овчарки долго не выдержат такой темп, но как чертовски приятно!

Впереди остался только победитель прошлогодней гонки Арсений -

молодой восемнадцатилетний спортсмен на двух реактивных ездовых

метисах.

Однако счастье длилось недолго. Тут сзади, как пушечное ядро,

вылетел Илья, и Пашины собаки сразу рванули за ним. Пришлось

пропустить обоих. Паша и Илья Дёмины - отец и сын - привычным

семейным тандемом помчались навстречу своему триумфу. Я некоторое

время держался следом и даже слегка тормозил разгорячённых погоней

собак, пытаясь сберечь их силы, но постепенно дистанция между нами

увеличивалась. Через полчаса Дёмины превратились в точку на горизонте.

Всё! Теперь всю дорогу мы будем одни. Только я, собаки и километры.

Такие разные километры, задорные и стремительные в начале, но такие

длинные, до зубовного скрежета, в самом конце.

А вокруг шныряли снегоходы с фотографами, хорошо накатанная

трасса, отмеченная вешками, уходила в солнечную даль, группа

сопровождения дружно подбадривала на очередной контрольной

точке. "Мы болеем за вас" - кричали нам снегоходчики.

"Спасибо!" - успевал крикнуть я в ответ. Мы пользуемся популярностью! За

день я дважды давал интервью каким-то журналистам.

Сеня с Короной портить трассу на сей раз не стали. Им приспичило

одновременно, и они синхронно уселись по разным сторонам, отмечая

личными вешками часть пройденного пути. После четырёх упряжек -

шестёрок и троих лыжников на парах приходилось обращать внимания

на многое, в том числе и на некоторые вещи, в которые нежелательно

было въезжать лыжами. Попадались и другие "подарки" - собачьи

тапки. При желании можно было насобирать на всю свою свору. А мы

ехали в самошитых, обутых на задние лапы Короне, потому что та

незадолго до гонки умудрилась порезать лапу.

 

Час тревоги:

Первые пять километров мои собаки летят со скоростью 20 км/ч.

Следующие десять уже 15 км/ч. А потом, когда они видят, что стараться

уже нет смысла, переходят на экономичную рысь и неторопливо бегут

со скоростью около 10 км/ч, зато неограниченно долгое время. Ну, как

не ограниченно? Дело в том, что пока больше 30-35 км я их не гонял.

Не хватило времени. Нужно было постепенно увеличивать дистанцию,

но то морозы, то ветра, то я заболел, то собака лапу порезала. Мы

готовились. Каждый день я приезжал с работы в три, и мы два-три часа

носились по сугробам. А надо было больше.

Что скажут мне Сеня с Короной через пятьдесят километров? В каком

состоянии будут собаки, особенно Ронча, которую я гонял совсем мало?

А тут ещё лыжи едут, куда хотят. На неровностях и колдобинах трассы

приходилось внимательно смотреть под ноги. Тут уж не до любования

ландшафтом. Чтобы обуздать непослушные лыжи, нужно было сильно

напрягать мышцы стопы. Левую ногу начали схватывать судороги.

Пару раз я урылся практически на ровном месте. Прошло всего два часа, а я

уже устал. Чертовски хотелось пить.

Несмотря на это, гонка продолжалась. В поле зрения объявились две

точки. Неужели нарты? Так и есть, я неуклонно догонял двух своих

соперников на упряжках - шестёрках. Вот и Бурдугуз. Первый чек-поинт

за поворотом. О! Меня уже ждут. В тот момент, когда я подкатывал к

точке "Сибирская Заимка", от неё как раз одна за другой стартанули две

упряжки.

Эти лыжи, эти две никчемные коряги, снова сыграли со мной злую

шутку. За пять метров до рубежа пришлось тормозить в сугроб.

"Всё в порядке?" - спрашивает меня маршал гонки. Я киваю в ответ.

Позор-то какой!

Где мой чай? Хоть воды дайте! Нету... Вместо этого мне радостно

протягивают новые крутые лыжные палки. Пока ветеринары

осматривают собак, я примеряю обновку. Чёрт! Лямка не держится.

Это что такое? Не могу вставить ремешок... Не лезет, собака. Ладно,

некогда. Как-нибудь доеду до следующего пункта на старых, а там

разберёмся. Поехали, поехали. Всё! Хоп! Хоп!

Сеня! Не козли, козёл! Пошёл! Вперёд, хоп! Урод! Куда! А Сенечка

решил, что вперёд ему бежать незачем. И вправду. Ведь мама там, за

спиной, да и вообще он уже целых два с лишним часа тянет свою лямку,

пора бы уже и домой.

Но, нет! Не на того нарвался! Будешь козлить - поедешь на

перестёжке. Останавливаюсь, пристёгиваю друг к другу Сенин и Ронин

ошейники. Теперь вы в одной паре, родные. Хочешь-не хочешь, а бежать

придётся.

Потихоньку, понемногу, но движемся вперёд. Обогнули мыс и снова

вышли из залива в открытое пространство. Неожиданно в лицо ударил

довольно-таки ощутимый ветер. Чёрт! Только что же было тихо и

жарко. Пришлось натягивать на уши такую специальную штуку,

которая была у меня на шее. В ней я сразу стал похож на бабушку.

И ладно! Зато согрелся! Вперёд, курс прямо на солнце!

 

Час сомнений:

Левой, правой, толчок. Палки гнутся. Пару раз уже выправлял одну о

пузо. Левой, правой, толчок. Я оставляю на снегу бесконечную и

размашистую ёлочку. Постепенно движения становятся

автоматическими, я приноровился к коварным лыжам, я научился

бережно обращаться с никчемными палками. Левой, правой, толчок.

Ай, молодцы! Корона всегда оглядывается, когда слышит мой голос, а

Сенсей только прядёт завёрнутыми назад ушами и старательно

прибавляет темп. Если у него ещё есть силы, конечно. Давай-Давай!

Молодцы, умнички! Я не скуплюсь на похвалу. Собаки постоянно слышат

мои подбадривающие слова. Но, я не тороплю, берегу силы. Просто,

напоминаю, что халявить не надо.

Мы прошли всего лишь треть пути. Впереди ночной марш-бросок через

два горных перевала, коварный лёд издевательским образом

замёрзшего в этом году Байкала, а сейчас всего лишь ровная, почти

прямая, залитая ярким солнечным сиянием, трасса. А мы уже устали.

Первой начала иноходить Корона. Мустанг, блин, иноходец. Первый

признак усталости. Да и я уже не тот. Дойдём ли? Эх, глоток воды бы...

Что ж я не взял термос, пожадничал? Идиот!

Упряжки мы упустили. Пока Сеня включал козла, нарты дружно рванули

вперёд и скоро исчезли в морозной дали. Больше мы их не видели.

Очень быстро дошли до Тальцов. Сегодня здесь масленица, народные

гуляния, толпы зевак. Остановка в Тальцах не предусмотрена.

Однако всё сделано так, что нельзя не остановиться. Издалека

прибывающих участников громко объявляют по транслятору, кто ты,

откуда,

с кем, зачем и т. д. Целый спитч заготовили. А я - бабушка...

Трасса заворачивает к берегу, где (о счастье!) меня ждут с соком, чаем

и теми же самыми лыжными палками. О, господи! Починили? Нет? А чё

притащили? На всякий случай...

Да, уж... Ладно, за чай и сок спасибо! Пора, пора! Всё! Вперёд!

Пошли, Хоп!

Та же самая катавасия повторилась и здесь. Только хуже. Не было

спасительного мыса, откуда уже не видно маму. Дорога плавно уходила

от берега, но собакам с ней явно было не по пути.

Сеня начал козлить по-взрослому. Выворачивался из ошейника,

поворачивал назад, волоча за собой упирающуюся Рону. Время шло.

Мы - нет. Неужели всё! Чёрт бы побрал эти незапланированные остановки!

Так, ладно! Перекур. Я достал чуть-чуть корма - лакомство. Корона

мигом слопала вкуснопахнущие кусочки, Сенсей не стал. Спокойно,

спокойно. Нам ещё ого-го ехать, не надо нервничать. Я успокаивал

собак, гладил их, теребил за уши. Они лизали меня в нос. Вот!

Заодно и перекусим. Я достал застывший на морозе Сникерс и кое-как

отгрыз кусочек. Надел шапку, чтобы не быть бабушкой. Огляделся. До

берега метров триста, там гуляния, веселье, катание на ватрушках.

Фотографы далеко, да и никому больше нет до нас дела, только

провожающие с тревогой наблюдают за нашей заминкой.

И тут я начал орать!

 

В такой гонке любое место - призовое. Приз - это победа над собой.

И чем сложнее она даётся, тем выше ценится.

Что же касается распределения мест, то впереди меня на момент

повествования было три человека. Эти трое были передо мной и в

прошлом году, когда дистанция была "всего" 60 км. Поэтому никаких

иллюзий я не питал. Двое из них (клан Дёминых) - профессиональные

лыжники, а третий - Арсений на супервихреподобных ездовых метисах.

Арсений победил в прошлом году, победил с большим отрывом.

Признаться, я думал, что и в этот раз он уже на Байкале. Но судьба

распорядилась несколько иначе.

 

Час злости:

И тут я начал орать. За короткие минуты моей интенсивной речи собаки

узнали про себя много нового. Не могу передать содержание моих слов

даже вкратце, ибо это будут сплошные пробелы вместо непечатных

слов. Сомневаюсь, что мои слушатели поняли меня досконально, но суть

они уловили. Обе собаки в страхе прижались ко льду и виновато

отводили глаза. Да, в гневе я страшен!

Мне удалось пробудить совесть в дремучих душах моих подопечных.

Постепенно, потихоньку, но мы начали двигаться вперёд. Любые

попытки филонить тут же пресекались моим грозным рыком. Вот уже

позади остался первый переломный километр трассы, обильно

взбрызнутый моей слюной. Темп увеличился, только собаки всё норовили

уйти с трассы в сторону берега. Эх, времени много потеряли...

Раз-два, толчок. Молодцы! Левой, правой, снова толчок. Умнички!

Чем мы хуже других? Устали, проголодались. А другие что, не устали? И

ничего, бегут. Дёмины бегут где-то впереди, вот чёткая ёлочка их

размашистых следов. И Арсений прошёл, а ему всего 18 лет. Илье

вообще 16, а Паша на десять лет меня старше. Чем мы хуже? Да?

Левой, правой, толчок. Хорошо!

Заливы. Бесконечные заливы, большие и маленькие проплывали мимо

меня в сторону Иркутска. Коттеджи, дачи, перелески, песчаные пляжи,

скрытые слоем снега. Трасса чуть изменилась. Стало меньше снега,

появились голые участки льда. Ветер не утихал, по-прежнему дул прямо

в лицо.

Время. Оно исчезло. Сколько прошло? Час, два, месяц? Время

измеряется теперь километрами. Двести метров пятого. Левой, правой,

толчок. Ай, молодцы!

Село Большая Речка. Половина пути. Трасса уходит со льда

водохранилища,

пересекает по льду реки автомобильную дорогу и через посёлок уходит

в лес. На каждом повороте стоят волонтёры и указывают правильный

путь. Хотя, и без них всё понятно, вешки стоят в пределах прямой

видимости.

Снова знакомая банда снегоходчиков. Опять слова поддержки,

приятно, чёрт возьми! Скорость уже не та, я даже успеваю перекинуться с

ними парой слов.

Левой, правой, толчок. Давай, давай! Скоро отдохнём. Скоро... Через час

десять. В смысле, через час и десять километров.

 

Час удовлетворения:

С трепетом взирал я на первую за день горку, громоздящуюся на нашем

пути крутым белым горбом. Я совершенно не знаю, как мои собаки

поведут себя на подъёме. Нету у нас гор! А сейчас, после полусотни

километров, они и вовсе могут сказать: "Баста!"

Давай-Давай! Вперёд! Уф! Идут! Идут, милые мои, тянут, прут,

напрягаются, пыхтят. Конечно, я не стоял столбом, работал ногами,

толкался палками, забыв про их уязвимость. Мигом стало жарко.

Пусть шагом, пусть не торопясь, но мы спокойно одолели этот подъём.

Собаки не филонили, честно тянули свою лямку, послушно сворачивая в

нужном направлении. Только тонкая пуповина - потяг - связывал меня с

моими "лошадками". А ещё нечто гораздо большее, неосязаемое -

доверие. У меня появились две новые конечности - Сенча и Ронча.

Казалось, они повиновались моим телепатическим импульсам. "Давайте,

родные!" - полушептал-полудумал я. И они "давали". Давали, как могли.

Левой, правой, толчок. Умнички! Подъём, спуск. Левой-правой, толчок.

Подъём, спуск. Они шли вверх с постоянным натягом, они неслись вниз

галопом, повинуясь моим воплям: "Давай-давай! Пошли! Хоп!"

Моя правая Ронча и левый Сенча. Мы дойдём! Да, теперь мы точно

дойдём!

А день клонился к вечеру. В лесу не было ветра, но шапку снимать

не хотелось. Зато снова хотелось пить, но теперь это было уже неважно.

Главное, что мы дойдём! Дойдём, обязательно дойдём!

Корона устала и начала халявить. Бедный мальчик Сеня тащил теперь

не только меня, но и Рончу. Он не жаловался, а только низко опускал

голову к земле и ловил мои слова развёрнутыми назад ушами - локаторами.

Неожиданно перед нами открылся крутой спуск к болотцу. Тормози-не

тормози, а скорость всё одно выше, чем у собак. Да и я на такой скорости

далеко не уеду. Торможу пятой точкой и первый раз снимаю

лыжи. Бегом, с лыжами наперевес, спускаемся вниз. Тише, тише! Я

же не могу так быстро! Скоро мы выучим и эту команду, которую очень

редко используем на тренировках. "Далеко до турбазы?" - спрашиваю

внизу у волонтёра. "Нет, она там, на горке." Ура! Собаки стоят по

команде, только Рона нетерпеливо переминается с ноги на ногу и

тоненьким голосом завывает: "Давай! Быстрее надевай свои лыжи!" Всё.

Готово! Хоп, пошли! "Тяв!" - удовлетворённо тявкнула Корона и радостно

рванула вперёд. Забавно, что эта рядовая сценка так поразила

волонтёра. Потом он поймал меня на отдыхе восхищённо рассказывал, что

собаки, они как люди. Не только ждут моих команд, не только повинуются

им, но и отвечают мне почти что человеческим голосом. Привычное для

меня взаимопонимание, чуть ли не единение человека и собаки оказалось

чудом для постороннего человека.

И вот мы бодрячком взлетаем на горку и попадаем в объятья "мамы".

Собаки, конечно, устали, ложатся, лижут снег, но выглядят молодцами!

Здесь мы, как и большинство, остановимся на обязательный

четырёхчасовой отдых. Мы дойдём!

 

Овчарок нельзя кормить во время гонки. Желудок такой, есть опасность

заворота. В крайнем случае, через два часа после и за два часа до.

Четыре часа отдыха вполне удовлетворяли этим условиям, поэтому,

собак, конечно, немного покормили. Меня тоже, а ещё дали номер в

гостинице турбазы "Прибайкальская", где я целый час провёл на

койке, блаженно вытянув босые ноги. При этом, я так и не снял с груди

номер. Блаженная истома разливалась по всем моим членам. Какой

кайф! Сеня и Рона, наверное, испытывали похожие ощущения,

оккупировав багажник автомобиля.

Бесспорными лидерами гонки шли Дёмины. Арсений отстал, но был на

целый час впереди меня. И почти на час отставали от меня Лёха и

Дима. Дарья снялась на первом чек-поинте, отдав свою быстроногую

собаку Терри мужу Диме.

Турбаза огромная! Казалось, целых полчаса я ковылял по коридорам и

залам, чтобы добраться из столовой до своего номера. Болела нога,

ушибленная неделю назад. Хорошо, что боль уже почти не беспокоила.

Навстречу хромал Арсений. Парень тоже сильно повредил ногу на

тренировке, и ему явно было очень трудно передвигаться. А до

финиша ещё тридцать один километр по горным перевалам и коварному

ночному льду.

Нужен недюжинный героизм, чтобы заставить себя дойти до конца.

Я смыл солёный пот с лица, высушил носки и глотнул замечательную

солёную водичку - раствор регидрона. Нужно восполнить потерю солей.

Собаки тоже получили свою порцию. Спать я не мог, сердце гулко

бухало в груди, адреналин чуть ли не лез из ушей, перед глазами

вставали картинки недавно пройденных километров. А что ещё ждёт

впереди? Я не знал... Хорошо Лёхе и Диме, они несколько раз

тренировались на этом участке дистанции, приучая своих собак к

трудным подъёмам и опасным спускам. Я знал только, что в прошлом

году Сенсей и Корона очень плохо работали на подъёмах. Впереди два

перевала, которые нужно преодолевать пешком из-за слишком крутого

градуса уклона. Перепад высот около четырёхсот метров. И ночь...

 

Час солёного пота пополам с часом коченеющих рук:

Ровно через четыре часа мы стояли на линии старта очередного этапа.

Время двадцать-сорок. Уже темно и сразу холодно. Столбик термометра

резко опустился до минус двадцати пяти, а к финишу будет уже около

тридцати. Я отдохнул и полон оптимизма. Собаки тоже выглядят

повеселевшими. Ронча нетерпеливо повизгивает, но Сеня не проявляет

особого энтузиазма. Самое трудное - заставить его пройти первый

километр. Перебодать этого козла - вот моя основная задача!

К счастью, трасса прямо от турбазы круто пошла вниз. Я даже не стал

надевать лыжи, спустился бегом. Миг - и исчезли из поля зрения огни

цивилизации, пропали за перегибом склона лица провожающих.

Только маленькое чудо - волшебный огонь китайского налобного фонарика

- указывал нам путь. Сеня рыпнулся было в обратную сторону, но как-то

вяло и неохотно, скорее по привычке. Внизу, когда я надел лыжи, он

снова попытался вывернуться из шлейки и драпануть к маме. Но мамы не

было, кругом непроглядная ночь, а луч фонаря упрямо светил только

вперёд. Сеня внимательно выслушал мою витиеватую тираду о его

личности и о всех его предках, включая восьмое колено родословной,

вздохнул и послушно засеменил вперёд, туда, куда ему указывал

неяркий луч моей "звезды во лбу".

Какое-то время мы даже летели по ночному лесу галопом, уклоняясь от

веток и рассекая морозный воздух струёй горячего пара из ноздрей.

Как-то незаметно начался первый перевал. Мы шли и шли, я пыхтел и

обливался потом, проклиная свою гнусную физическую форму и так и не

долеченную простуду. Собаки пёрли уверенно и мощно, только

медленно, глотая время от времени прямо на бегу порцию снега из

окрестных сугробов. Чего-чего, а этого добра здесь навалом!

Вдруг впереди сквозь деревья забрезжил отсвет костра. Надо же, уже

вершина! И двое волонтёров на перевале, греющиеся около

небольшого костерка. Люди! Здесь прошли люди!

Спуск сразу показал, что на таких лыжах лучше сюда не соваться.

Привычно затормозив в сугроб, я снял бесполезные оглобли и рванул

дальше бегом. Тише, тише! Я изо всех сил тормозил пятками, но овчарки

упрямо тащили меня вниз. Уф! Крутой спуск окончился! Надеваю лыжи и

летим дальше. Ну как, летим... Мелькание кустов по сторонам, на

мгновение освещаемых фонариком, казалось очень быстрым, но

средняя скорость на горном этапе получилась меньше восьми километров в

час. Один перевал, второй, бесконечная беготня с лыжами наперевес,

скользкие надолбы наледей, покрывающих трассу, непроглядная темень по

сторонам, и только уверенный и радостный огонёк очередной

световозвращающей вешки в пределах прямой видимости вселял надежду и

согревал душу своим холодным фосфоресцирущим светом.

Было много поворотов и развилок, но собаки безошибочно шли в

нужном направлении, повинуясь указующему персту раздвигающего

плотную темень луча.

Перчатки, намокшие от бесконечных снежных ванн, покрылись ледяной

коркой. Борода из инея украсила моё лицо и смешно преобразила

морды овчарок. Корона то и дело по привычке сверкала глазами в

мою сторону, Сеня упрямо пёр вперёд, опустив голову низко к земле.

Руки коченели на спусках, приходилось крючить пальцы и сжимать

кулаки. Это мало помогало. Нужно было работать, чтобы согреться.

Собаки уже не в силах были скакать галопом. Я отчаянно тормозил

даже на пологих спусках и время от времени таранил упряжку в корму.

Обычно это заканчивалось купанием в сугробе. Хорошо, что мягко! А

потом я научился ловкому трюку - обгонял своих коней сбоку и тащил их

за собой в качестве якоря, взявшись руками за потяг. Несколько раз это

даже помогло устоять на ногах и преодолеть опасный поворот. Плохо

только, что часто на остановках собаки перепутывались в шлейках,

приходилось отстёгивать и поправлять постромки.

Ничего не могу сказать про красоту окружающей тайги. Не видел. Но

помню! Помню с прошлого года, когда трасса тогдашней гонки

совпадала в одном месте с нынешней. Я даже узнал это место, несмотря

на темноту.

Я придумал новое развлечение. Когда мне надоело вытирать капли

конденсата под носом, я оттопырил нижнюю губу и резко дунус себе под

нос. Брызги влаги разлетелись сверкающим в луче фонарика

замечательным салютом! Так я забавлялся время от времени всю

оставшуюся дорогу.

Коченели руки, дорога сквозь дебри спящей тайги неуклонно

спускалась к Байкалу. Волонтёры исправно оживляли ситуацию,

предупреждая об опасных участках и не давая закиснуть от тоски.

Закономерно и неизбежно случился последний чек-поинт - зимовьё

"Приют старателей".

 

"Приют" неожиданно возник из тьмы. Яркий фонарь, просторная

поляна и приземистое деревянное строение. Сразу навстречу мне

вышли люди, помогли снять лыжи, принесли тёплую куртку. Нет, куртку

не надо, спасибо. Чайку бы... Ветеринары осматривают собак.

Знакомые вопросы - они не укусят? Терпеливо объясняю, что собаки

выставочные, приученные к осмотру зубов и прочих частей тела. Опасения

ветврачей не напрасны: ещё в Бурдугузе одна из ездовых собак чуть не

откусила нос неосторожно наклонившейся во время осмотра девушке-

ветеринару.

Моя жена, которая как раз была рядом, даже наложила небольшой

шовчик на травму. Но мои собаки, конечно, не такие. Выглядят они

грозно, но орут только от нетерпения или на других собак.

Хорошо, что не снимали тапки с Короны. Ещё до "Прибайкальской" у

неё вскрылся плохо заживший порез. Мы обработали рану и сменили

тапки, поэтому всё обошлось благополучно, но ветконтроль вполне мог

снять собаку за такие дела.

Я привязал собак и прошёл в дом. Внутри жарко натоплено, светло от

аккумуляторно-генераторной системы, уютно, и даже имеется горячая

вода в умывальнике. Меня уже ждёт кружка сладкого чая с лимоном.

Это - счастье! Стягиваю мокрые перчатки, снимаю дымящуюся шапку.

Волонтёры суетятся, подсовывают бутерброды. Спасибо, но лучше ещё

чаю!

Олег Тюрюмин - отец Арсения тоже здесь. Сам он снял свою заявку

на гонку, потому что не успела толком срастись сломанная на

соревнованиях нога. А ещё здесь Димка - сидит в майке за столом,

режется в карты с волонтёрами. Хитрец, он не остался в

"Прибайкальской" и прошёл перевалы засветло. И теперь ему ещё

около часа здесь отдыхать.

Торопиться некуда. Дёмины в это время уже подходили к финишу.

Очевидно, что ни Диме, ни Лёхе меня не догнать. Эх, если б я знал, что

Арсений только недавно ушёл из "Приюта"! Что парень совсем сдал

из-за сильно распухшей ноги, что одна его собака очень плохо себя

чувствовала. Олег об этом, конечно, не сказал. Да и не знал он, что сын

будет идти двенадцать километров до финиша около двух часов. И я не

знал, а поэтому никуда не торопился и спокойно наслаждался теплом и

горячим ароматным чаем. Никогда не расслабляйтесь!

Надо позвонить, чтобы меня встретили в Листвянке. Время двадцать три-

семнадцать, а связи нет. Будет через двести метров на берегу - говорят мне.

Допиваю чай, досасываю последний кусочек Сникерса, оттаявший в

кармане. Всё! Пора в путь. Надеваю рукавицы поверх мокрых перчаток,

натягиваю эту шейную штуку прямо на шапку. Хорошо! Я похож на

немца под Москвой, зато ничего не мёрзнет!

 

Час ярчайших звёзд на небе и звёздный час той самой заповедной

мышцы:

Собаки ждут меня, лижут в лицо, скулят, хотя только что лежали,

свернувшись клубком. После даже самой короткой остановки они тут же

рвут с места галопом. Вихрем вылетаем на лёд и круто поворачиваем

направо. О! Связь появилась! Не останавливаясь, достаю телефон и

звоню своим. Ждите в час!

Летим! После короткой передышки овчарки прут почти даже с

неплохой скоростью. Но, я не тороплю их. Во-первых, лёд не даёт

расслабиться. Замёрз Байкал нынче погано. Торосы, куски льда,

вмёрзшие в гладкую скользкую поверхность. Снега мало, да и тот сдулся

ветром. А во-вторых, последние километры всегда самые трудные.

Ронаснова висит на Сене. При каждой короткой остановке собаки ложатся

на лёд. Устали... Все мы устали сегодня.

Зато над нами появилось небо! Небо во всей красе, а не убогая полоска

звёзд между деревьев. Я на секунду поднял голову. Жалкая искра

фонарика бросила вызов далёким светилам. Ничтожный светодиодный

квант света против колоссальных испепеляющих плазменных гигантов.

Тем не менее, только мой фонарик и бесконечное небо, испещрённое

фантастической россыпью звёзд, были источниками хоть какого-то

освещения в этой безжизненной ледяной пустыне.

Луны не было. Звёзды, при всём их великолепии, ни капельки не

помогали отыскать путь к дому через ужасное месиво вмёрзших как

попало ледяных обломков. Хотя, нет... Прямо по курсу низко над

горизонтом ярко светился великолепный пояс Ориона. Итак, вперёд!

Курс - на пояс Ориона!

Ноги разъезжаются, лыжи рулят куда угодно, только не прямо. Я почти

не работал ногами, только толкался палками, но мыщцы сводило от

постоянного напряжения. Особенно досталось той заповедной

мышце, что позволяет удерживать ноги от разъезжания. На кратких

участках снежного покрова я расслаблялся и отдыхал. И тут же снова

попадал на лёд. Иногда поверхность его была гладкой. Это был тот

самый знаменитый байкальский лёд, на который трудно с непривычки

ступить без трепета. Я опасался, что собаки испугаются, но из-за

темноты их совершенно не страшила бездна под ногами. Не боялись

они и треска льда. Время от времени Байкал гулко и протяжно вздыхал.

Это гигантский ледяной панцирь лопался где-то от перенапряжения и

температурных деформаций. В этот день было ощутимое землетрясение,

которое никто, конечно, на бегу не заметил. Но лёд Байкала чаще обычного

ухал и гукал, передавая ногам лёгкую едва ощутимую вибрацию.

Итак, только слабый огонёк моего фонарика проделывал чуть видный

световой коридор в обступившей нас со всех сторон тьме. Ледяные

пластины, подобно гребням стегозавра торчащие из многочисленных

торосистых полей, тускло искрились в ответ на попадающий на них

лучик. Светлячки флуоресцирующих вешек указывали верный путь. И

звёзды! Бессчётное количество ярких точек на чёрном небе,

перечёркнутом мерцающей дымкой млечного пути.

И вдруг далеко впереди замерцал слабый оранжевый огонёк. Костёр!

Это волонтёры. А мой фонарик, как на зло, начал тускнуть и меркнуть.

Неужели батарейки? А ведь это уже запасные.

Огонёк костра приближался, и через несколько минут из тьмы возник

светящийся в воздухе крест. Куртка волонтёра с отражающими

полосками. От неожиданности Корона даже ощерилась и тявкнула на

странный фантом, подняв загривок. Фантом ойкнул и отскочил в

сторону. Но собака уже успокоилась, распознав человека. Я

остановился возле костра, чтобы достать последнюю свежую батарейку

из рюкзака.

- Далеко до Листвянки?

- Мы не знаем, нас на снегоходе привезли...

Не знают... Зачем же вы здесь стоите? Наберут всяких по объявлению...

Собаки снова улеглись на лёд, пока я рылся в карманах рюкзака.

- А передайте на следующий пост, что у нас дрова кончаются, - эх,

волонтёры, волонтёры... Совсем ещё дети, пушок над губой, тревога в

глазах.

- А что, у вас рации нет?

- Нет, она на следующем посту. Сколько ещё участников?

- За мной двое, но они будут нескоро.

- А у нас дрова кончились, мы нашли на берегу какое-то бревно, но

больше ничего нет. Мы даже лекции сожгли... А тут ещё лёд всё время

трещит...

- Лекции сожгли? А как сдавать будете?

- Бог поможет!

- Ну, да... Если только Бог поможет. Хотя, нам же в своё время помогал.

А лёд постоянно трещит, вы не бойтесь!

Я заменил батарейку. Фонарик, вроде, засветил, как прежде. Хорошо!

Всё! Хоп, пошли, подъём!

Минут через двадцать доползли до следующего костра. Тоже двое парней.

- Здорово, пацаны!

- Здравствуйте!

- Замёрзли?

- Не очень...

- А те парни мёрзнут, у них дрова кончились.

- Ну, и что? У нас тоже кончились. Так у них хоть лес, а у нас скалы. -

Действительно... Вокруг только скалы, облитые блестящими в свете

фонарика сталактитами льда.

- А вы по рации передайте, может, привезут.

- Так, нет у нас рации...

- А те сказали, что есть.

- Нету... Мы думали, у них есть...

- Сколько до финиша?

- А мы не знаем...

Дурдом!

И что ж вы мне не сказали, что здесь всего лишь несколько

минут назад проковылял Арсений? Что не надо мне трепаться, чинить

фонарик, который снова начал мерцать и гаснуть. Эх! Знать бы, что я

смог бы его догнать, если бы всего лишь не терял время на чаепитие, не

трепался с волонтёрами и не мудрил с фонариком. Меньше получаса

проиграл я Арсению, а времени на все эти мелочи ушло намного больше.

Поэтому третьим я так и не стал... Не смог воспользоваться слабостью и

болезнью соперника. Но, с другой стороны, может быть так будет честнее.

Сначала я увидел маяк. Яркий свет на вершине горы. Это уже

Листвянка! Маяк медленно приближался, и скоро на высоком берегу

маленькой бухточки возникло помпезное здание какого-то отеля,

стоявшее раньше много лет в недостроенном виде. Отблеск фонарей

падал на лёд, убегая во тьму блестящей оранжевой полоской. Мой

подыхающий фонарик светил уже намного хуже.

Последние сотни метров... Лёд - это просто вершина безобразия!

Хаос из ледяного крошева, вмёрзшего в гладкую и скользкую

поверхность.

Ехать невозможно! Я внимательно вглядывался под ноги, из последних

сил напрягал мышцы, чтобы не свалиться на твердые ледяные

кристаллы. И чуть не прозевал финиш. Собаки сами свернули к берегу.

Группка людей, освещённая светом фар. Только не зовите - мысленно

молил я. Если собаки увеличат темп, я по любому не удержусь на ногах.

И всё же, финишировать пришлось лёжа. Иначе никак не затормозить.

Все лыжники падали на финише. Собак тут же осматривают

ветеринары, а я не верю, что всё закончилось.

Как и обещал, я пришёл в час ночи. Ещё один сюрприз - Дима хорошо

отдохнул в "Приюте" и развил на последнем этапе самую высокую

скорость. Он значительно сократил разрыв и отстал от меня на

полчаса.

Я же говорю, никогда не расслабляйтесь.

А Лёха пришёл в три, когда мы уже были на пути домой. Он тоже

победил. Он дошёл! А это главное!