Знойный летний вечер не приносил желанной свободы. Песни восточных птиц на сцене кратковременного желто-сине-красного заката звучали по-особенному. Внизу кипела жизнь, а я, стоя на балконе, мечтала о холодной некрасивой зиме. Ее ожидание казалось настолько муторным, словно туманность сна.

Картину зимних просторов нарисовать очень просто даже человеку без фантазии – бескрайние поля белого покрывала тепло одевают матушку землю. Вокруг оголенные деревья, мечтающие в своих снах о весне. Далекое солнце скрыто за серыми облаками.

Любой человек, всю свою жизнь проживший в холодной Сибири, никогда не поймет моего мучительного желания зимы. Бледная, белая, она никогда не имела своих поклонников, равнодушно взваливая на себя столь тяжелую и долгую ношу.

Но даже я не была поклонницей зимней поры. Я не радуюсь белому, блестящему на солнце, снегу, сумасшедшей метели и жестоким морозам. Она как старуха, что одной ногой в могиле, которая приносит с собой лишь холодное одиночество и непроглядную тьму.

Люди, рядом с которыми я нахожусь, не поймут моего грустного взгляда в столь прекрасное время. Зима, которую я жду, принесет с собой облегчение. Или невыносимо тяжелый груз в душу.

Яркое солнце ласково греет нас, людей, привыкших к холоду. Зеленый наряд матушки земли радует взгляд, и глубокие звездные ночи приносят покой. Такое короткое долгожданное лето как райский островок после долгой непроглядной зимы.

Но проходит это яркое солнечное лето… Прощается с нами и осень, долго и нежеланно скидывают наряды деревья и солнце становится дальше. В надежде на будущую встречу, уходит она, помахав желтым платочком…

Но никак не наступает зима…

Ожидая трескучих морозов и высоких сугробов, моему взгляду предстала совсем другая зима, непонятная никому. Солнце по-прежнему грело, словно и не собиралось уходить на покой. Невысокие сугробы разметались юным игривым теплым ветром. На крышах висели огромные сосульки, а дороги покрывал самый настоящих каток. Душный громоздкий пуховик лишь еще раз напоминал о том, что в природе события разворачиваются не так, как ожидалось. Я чувствовала, что это еще не зима, а связующий элемент между уже закончившейся осенью и еще ненаступившей зимой. Она должна была принести очень важные события, но я не знала, что это будет за история.

Наблюдая из окна за столь непонятным и непредвиденным катаклизмом, я думала совсем о другом. Телефон молчал, словно ехидно смеясь над моим ожиданием. Его карие глаза искрились на старой потрепанной фотографии. Воспоминаний было слишком много, чтобы просто стоять у окна и ждать.

В окно врезал мощный ветер. Вспрыгнув от неожиданности, я обронила фотографию. На обратной стороне было написано корявым почерком «200*». Спрятав фотографию обратно в сумку, я вспоминала, что еще могла сделать.

«Сашка, Сашка… Ну где же тебя черти носят?»

Бесконечное число звонков на все возможные телефоны не принес результатов. Я обращалась к друзьям в поисках его, заходила во все места, где он только мог быть. Все было тщетно. В голове отозвался звон от хлопнувшей двери – так мой муж уходил, когда узнал правду. Не было сожаления, было лишь безудержное, близкое к параноидальному, желание найти его.

«Сашка, ну почему так сложно».

Ветер снова врезал в окно. Но я не испугалась, наблюдая за тем, как качались деревья на улице.

Постепенно подходил к порогу Новый год. Прислушиваясь к его шагам, я не заметила, как зима начала принимать свои права на наш маленький мир. Температура вскоре опустилась до жутких морозов, начались метели и снегопады. Но я этого не замечала, лишь ожидая прихода чего-то очень важного, фатального, боясь даже подумать об этом.

Вскоре это «важное» наступило.

Накрывая на рождественский стол, я напевала песенку про елочку. Внезапно зазвенел телефон:

- Не занята,- голос старого друга был мне в радость.

- Нет, а что?

- Сашка умер…

Пропуская эту информацию через вязкий туман помутневшего сознания, я почувствовала, что это и было то, что я так долго ждала. Но, как и любой другой человек, этого события я точно не ожидала. Все внезапно потеряло смысл – поиски, воспоминания, ожидание.

- Ам… - только и хватило мне произнести.

- Метостазы съели его,- сиплым голосом произнес он. В эту же минуту в телефонную трубку ворвался надрывающийся кашель. Сашка тоже боролся с кашлем… но зачем я об этом вспомнила?..

- Я могу чем-то…

- Не надо, все уже сделали,- голос надрывался.- Только загляни на могилку, если захочешь.

- Ты же знаешь.

- Ну да. Просто это… ну короче… Я хотел, чтобы ты знала.

- Спасибо… правда.

- Да ничего.

После этой фразы в моем левом ухе противно заскрипели гудки. Отложив телефон, я очень долго находилась в состоянии ступора, словно в холодном непроглядном тумане. А после стены квартиры оглохли от тишины. Или я оглохла от нее.

 

- Так лучше?

- Сань, у тебя руки золотые,- худое лицо расплылось в улыбке.- Только мозг у тебя не золотой.

Смешная гримаса скривила уголки рта. Сложив в навесной шкаф старинную посуду, он внезапно засмеялся.

- Что за?..

- Да так…

- Говори.

- Вспомнил, как прятались с тобой ото всех…

- В жуткой полной тараканов общаге, и курили травку, чтобы они не ползали по комнате. Жутко вспоминать.

- Зато было весело.

- Да что в этом весело?

- Незнаю, просто весело. И вообще, я есть хочу.

- Саня, ты проглот!

- Я повесил шкаф!

- Могу только сказать спасибо и погладить по головке.

- Стерва!

Холодная весна не омрачала радости любви. До тепла было еще далеко, но тепло сердец было значительно приятней.

 

И вот только в этот момент я остро ощутила наступление той самой долгожданной зимы. Сквозь залитые соляными каплями глаза я взглянула на шкаф. Посуда лежала также как мы тогда ее и поставили – старинная с синей росписью. Все теперь так как и должно быть. Только Сашки больше нет…

Спустя полгода, в холодный дождливый день, я смогла переступить порог церковного двора. Долгие поиски привели меня к заброшенной могилке с деревянным крестом. Цветов, фотографии и блюдца на могилке отсутствовали. Все было сделано на скорую руку и бедный кошелек. Его ненавидели в городе, и даже родная мать, говорят, так и не пришла на похороны. Достав из сумки белое блюдце с синей росписью и изрядно помятую фотографию, я поставила это рядом с маленьким крестом. Чем дольше я всматривалась в него, тем сильнее становилось ощущение, что это не только его, но и мой крест. Зачеркнутая жизнь, горькое прошлое и пустое будущее.

Я умоляла его подождать, потерпеть или просто помолчать. До счастья оставалось всего лишь несколько недель. У него не хватило терпения, просто не хватило. А ведь все могло…

Ничего уже не могло – говорит холодный разум. Это было неизбежно, птица рок не смогла пролететь мимо нас. Потому что мы были слишком счастливы. Вместе…

И теперь, в попытке дойти до истины, я спотыкаюсь об пустоту. Бесчисленное множество мыслей, ворох воспоминаний и туча эмоций приводят лишь к одному – абсолютной пустоте.