Сиртаки по-калмыцки.

1.

Летний вечер, как обленившийся пастух, нехотя сгонял с высокого неба толстое солнце. Ленивец так устал, что никак не мог убрать ни непослушные лучи, зацепившиеся за облака, ни даже успокоить городскую суету. И все же он освободил Элисту, от душных объятий июньского дня.

Степняки вздохнули с облегчением. В крови пробуждался дух кочевых предков, манивший за собой в неведомые дали. Было время, когда калмыки за час легко разбирали кибитку и отправлялись в свои вечные поиски счастья и новых пастбищ для бесчисленных табунов и отар. Теперь же двум элистинкам, вспомнившим кочевой дух, требовались визы, чемоданы на колесиках и достаточная доля авантюризма. «Господи, да что мне уже терять!» усмехалась Алтана, в свои сорок пять лет. Более молодая Дэльгир перед предстоящей затеей вся внутренне подобралась, как кошка перед прыжком. Через день, а именно 10 июня 2005 года, подруги покидали Россию и отправлялись на заработки в далекую Грецию. Их знакомая Нина, работавшая в Афинах, обещала свою помощь в обустройстве на новом месте и поиске работы. Что гнало двух женщин за границу? Погоня за длинным рублем, неудовлетворенность жизнью или жажда нового? Греция будоражила их воображение и рождала неясные надежды на красивую жизнь. А может, отважные кочевницы ожидали, что, обновив обстановку, они и сами обновятся. Конечно, не приходилось оспаривать и экономический интерес. Алтана не знала, как поделить свою квартиру на две раздельные для дочек, требовалась доплата. Крошка Дэльгир, в свои тридцать пять, до сих пор мыкалась с сыном по чужим углам. Чтобы получить визу в Грецию, они приобрели туристические путевки. Для этого одна взяла деньги под проценты, а другая ссуду в банке.

Хурул, калмыцкий буддисткий храм, подруги посетили по отдельности, а вот на Ступу решили пойти вместе. Маленький бронзовый Будда благосклонно взирал с вершины Ступы, как они совершали вокруг нее семь символических кругов. Если бы Будда поделился с кем-нибудь из Тар своими впечатлениями об этих симпатичных молельщицах, ему было бы, чем их позабавить.

Как большинство хрупких азиаток, подруги выглядели гораздо моложе своего возраста. Худенькая обладательница крохотных ножек и фарфоровой кожи Дэльгир, выглядевшая на двадцать пять лет, по этому поводу шутила: «Маленькая собачка до старости щенок». Очень подвижная брюнетка с капризными губками и аккуратным носиком быстро думала и говорила. За ее стремительностью и кажущейся легкомысленностью прятался довольно тяжелый взгляд карих раскосых глаз. Себя она причисляла к истинным буддистам. В этом древнем учении больше всего ее привлекали созерцание и отсутствие привязанности к чему бы, то не было. Однако пионерско-комсомольское воспитание вкупе с буддизмом выдало в ней некую аномалию, которую она называла «здоровым пофигизмом». Стараясь постигнуть божественную философию, Дэльгир настраивала себя только на созерцание. Но, обученные активной жизненной позиции, ее пресловутые нос и «пятая точка», сравнительно маленькие по размерам, влезали во все происшествия, события и разговоры. Может, их развитому самомнению помогали именно размеры, дающие возможность везде протиснуться. Вероятно, для того чтобы остепениться и стать настоящей буддисткой, ей стоило бы немного увеличиться в объеме. Дэле обожали звонить по телефону домохозяйки. За десять минут разговора с ней, они чувствовали себя, как после просмотра своего любимого сериала. Болтушка так и чувствовала себя телевизором, когда ей звонила очередная подружка. Закрутить любой сюжет режиссеру клубных мероприятий большого труда не стоило. Впрочем, если кто-то решал нажимать на нее, как на кнопку пульта слишком часто, или в неудобное время, она быстро давала отбой. В общем, Дэльгир была открытой душой, застегнутой на все пуговицы.

В отличии от шумной подруги Алтана любила отмалчиваться. Среднего роста, с довольно аппетитной фигуркой, бывшая учительница математики предпочитала отделываться от окружающих широкой улыбкой и туманными обещаниями. В спокойной и невозмутимой шатенке умело сочетались неординарный ум и женственность. Ее румяные щечки и правильные черты лица были щедро усыпанны светлыми веснушками. Рано оставшись вдовой, Алтана жила с повзрослевшими дочерьми и зятем. Школьную работу пришлось оставить из-за пошатнувшегося здоровья. Учительница переучилась на программиста, устроилась по новой специальности и, заимела много свободного времени. В ее интересы входили: тибетская гимнастика «Око возрождения», народная медицина и правильное питание. Вдобавок, рукодельница хорошо вязала и одела в модные кофточки своих дочек и племянниц. Каково же было удивление ее родных и друзей, когда в жизни Алтаны появился очень молодой любовник. Пара имела такую большую разницу в возрасте, что одна коллега сравнила Алтану с Аллой Пугачевой. Тихая Алтаночка напоминала шкатулку с секретом, никто не знал, что там внутри.

Подруги попросили у Будды благословения в путь и легкой дороги. Утешенные Просветленным, после Ступы они немного прогулялись по Сити-Чесс. Город шахмат являлся гордостью всех элистинцев.

- Не грусти, Алтана, мы прорвемся!

Но Алтана, как черепаха, ушла в себя.

- Ничего, что мы будем домработницами или горничными, - продолжала храбриться Дэльгир, - Надо узнать и эту сторону. Зато поживем в Европе, увидим Грецию. Будем учиться всему заново, языку, менталитету, их культуре. По буддизму мы явились на этот свет учиться всему и у каждого, кого встречаем в своей жизни.

- «Учиться, учиться и еще раз учиться»,- вытянула свою шею Алтана, вспомнив известное выражение бессмертного вождя.

- Да. Так и выходит, что дедушка Ленин, завещая нам свой известный наказ, был немножечко буддистом, - начала паясничать бывшая комсомолка Дэльгир, - Ну хотя бы на генном уровне, ведь его бабушка астраханская калмычка.

- Ну, крошка, с тобой умрешь со смеху!

Но смеяться им не хотелось. Воздух вечерней Элисты таил множество неясных предчувствий. Маячила загадочная Греция и трудная судьба иммигрантов.

Весь путь до Москвы и время ожидания в аэропорту они штудировали русско-греческий разговорник. Алтана тоже пыталась храбриться, но всю дорогу до Салоник ее не покидало тягуче-изматывающее чувство. Впервые оно появилось после смерти мужа, и потом иногда внезапно охватывало ее без видимых причин. Она вдруг чувствовала себя улетевшим в небо маленьким воздушным шариком. Было не за что удержаться и быстрые потоки ветра уносили бедняжку далеко-далеко. От холодного ветра и страха шарик мог лопнуть, если никто не ухватит его за тоненькую ниточку. Она молила, чтобы чьи-нибудь руки удержали ее на земле.

Крошка Дэльгир тоже притихла. Сыну через два года поступать в Вуз. Сможет ли она вернуться к тому времени. Если нет, то придется обратиться к бывшему мужу. Строгая мать больше не дала ей выйти замуж. И, привыкшая к своей свободе, Дэльгир уже сама не хотела ничего менять. Промелькнули родные степи, сменился калейдоскоп городов, улетела из под крыльев самолета Москва. Они прощались с родиной.

……………………………………………………………………………….. Греция, омываемая тремя морями, сразу покорила степнячек. Чудесная страна, как роскошная ваза наполненная фруктами и солнцем, с веселой беспечностью привлекала к себе туристов со всех концов света. В этой вавилонской толпе, легко проскальзывали в страну, иммигранты из восточной Европы, Албании, Африки, Пакистана и Ирака. Они образовывали миллионную армию рабочей силы, где россияне встречались редкими крупицами, как капли в море. Зато часто можно было увидеть украинцев, грузин и молдаван.

Первую неделю наши путешественницы остановились в уютном отеле на берегу Эгейского моря, не зря же путевки были оплачены, пусть и в долг. Они нежились в море, загорали, восторгались красивой туристической деревенькой. Вся вымощенная тротуаром, с кокетливыми улицами, усыпанная сувенирными магазинами и многочисленными тавернами эта сельская местность могла поспорить комфортом и разноязычием гостей с любым городом. Окружавшие деревню море, древние горы и оливковые рощи добавляли ее прелести. Но, долг платежом красен, надо было зарабатывать деньги. Подруги созвонились со своей знакомой и отправились в Афины.

…………………………………………………………………………….

- Подождите вы со своим Акрополем,- хмурилась их афинская покровительница Нина, фармацевт из Элисты, - Сначала сходим в агентства, подыщем вам работу.

Нина уже пять лет провела в Греции, освоила язык и, казалось, не собиралась покидать страну. Она снимала уютную квартирку в самом центре Афин и работала по уборке квартир и подъездов. Высокая, худощавая, с мелкими чертами лица и обесцвеченными волосами, Нина каждодневно тянулась к установленному ей самой эталону красоты.

- А мы сможем на твои выходные съездить в Олимпию?- не утихала Дэльгир,- Кроме раскопков древнего олимпийского стадиона, там находится знаменитая статуя Гермеса. Я так хочу его увидеть!

- Дэля, неужели тебе в Афинах мало скульптур? – засмеялись собеседницы.

- Варвары!- взвилась малышка,- Это самая загадочная статуя в мире! Лицо Гермеса, как живое. Оно меняет свое выражение!

Размахивая руками, она вскочила из-за стола.

- Когда ты видишь Гермеса перед собой, у него на губах играет легкая полуулыбка. Взглянув на него с правой стороны, замечаешь, как он стал грустным и печальным. А когда ты обойдешь Гермеса слева, он поразит тебя своим недоступным и холодным видом.

- Ты его видела?- Нина впервые слышала о каком-то Гермесе.

- Нет, только на фотографии,- разочарованно опустилась на стул Дэльгир,- Но я читала об этой скульптуре и представляла себе его.

- Не волнуйся, на выходные съездим. Я сама заинтригована.

После беготни по афинским агентствам трудоустройства, где им обещали подобрать работу, они наконец-то посетили Акрополь. Коснулись руками к прадавним следам истории - неподъемным каменным глыбам киклопических стен микенской эпохи. Священная скала с ее древними храмами подавляла мощной красотой и уникальным техническим мастерством. Снующие рядом с величественными Корами экскурсанты, показались Дэльгир суетливыми мухами. И в то же время, сила человеческого духа поражала воображение. Возвращались с Акрополя в восторженном оцепенении.

Дэльгир задумалась о цивилизации своих кочевых предков, о различии миров Евразии и Европы. Степная Евразия была совершенно иной по хозяйственной и историко-культурной направленности. Военная демократия, мобильность и динамизм кочевников представляли более рациональную форму освоения внутренних районов Азии. Такая жизнь позволяла чутко реагировать на изменение погодных условий и внешнюю опасность. От них пытались отгородиться Римским оборонительным валом и Великой китайской стеной. Миф о варварах, как о диких злобных существах возник по причине того, что лишь оседлые общества были признаны явлениями историческими, а сама цивилизация рассматривалась только на примере земледельческого направления хозяйства. Скотоводчески степная и горно-долиная форма хозяйствования в расчет почему-то не принимались. Гумилев опроверг представление о кочевниках, как о народах, у которых нет истории. Именно переход к кочевому образу жизни привел к изобретению колеса. Мыслили кочевники широко, у них было понятие Пути, бескрайности мира. Время же двигалось по кругу, как солнечный луч в кибитке. Энергия жизни проходила потоком сквозь человека, увлекая его всегда двигаться вперед.

В век неокочевников, когда деньги, информация и люди легко перемещаются по всему свету, эти два различных мира оставались в своем вечном противопоставлении.

Звонили с агентств, предлагали разные варианты. Нина, обязавшись устроить на работу двух беспечных землячек, вела за них переговоры. Те, раскрыв рот, слушали незнакомую речь. Пытались читать по-гречески, благо кириллица брала основы с греческого языка. Каждый день ездили на пляж. Особый восторг у них вызывала смена морей, с Эгейского на Средиземное. Иногда Нина брала их с собой на уборки квартир. Непосредственность подружек в восприятии незнакомой действительности и их российский менталитет забавляли Нину. Она посмеивалась над ними, как старый солдат над новобранцами.

На выходные женщины отправились в Олимпию. Поначалу они вдоволь побродили по раскопкам древнего Олимпийского стадиона. Сделали кучу фотографий. И лишь потом отправились на свидание к знаменитому Гермесу. К скульптуре было не прорваться. Облепленная со всех сторон туристами, комментируемая несколькими экскурсоводами на пяти языках, она спокойно возвышалась над суетой мирян. Покружив вокруг статуи, подруги все же влились в круговерть воронки и смогли приблизиться поближе. Гермес держал в руках маленького Дионисия. Впрочем, руки сохранились не полностью, но красивое лицо скульптуры притягивало своей безупречностью. Это был бог. Добрый и безразличный, грустный и веселый. Обычный и неземной. Он покровительствовал торговцам, путешественникам, мошенникам и авантюристам, и имел много лиц. Наверное, древние греки лучше разбирались в психологии людей.

На следующий день вновь позвонили с агентства.

- Девочки, ура! Вам нашлась хорошая работа. Будете работать в одном отеле.

Это было удачей. И окончанием праздника.

- Поедете на остров Закинтос. Один из самых красивых островов Греции. Дэлю берут горничной, а Алтану гладильщицей. Жилье и питание предоставляет отель.

- А когда начинать работу?- спросила Алтана.

- Завтра вы должны быть на месте.

…………………………………………………………………………………..

Гигантский лайнер с вышколенным персоналом, лифт, лабиринт коридоров, в которых можно заплутать, как в улочках города. Дэльгир впервые плыла на корабле и попыталась его полностью обследовать. Пассажиры с дешевыми, как у них билетами свободно располагались спать прямо на проходах, расстелив тюфячки или подстилки. Алтана, боявшаяся потерять свою сумасбродную напарницу, которая носилась по всем этажам, все же уговорила ее посидеть спокойно на палубе. Оказавшись в открытом море, они залюбовались его мощью. Морская стихия, окаймленная белоснежной пеной, уверенно оспаривала у небес первенство в красоте и бескрайности, противопоставляя холодной пустоте свою живость, силу и разгул, бирюзы.

Вот и Закинтос. Корабль, как сказочный кит, выпускал из своей бездонной пасти сотни машин, грузовиков, автобусов, тонны груза и многотысячных пассажиров. Пятиэтажный отель «Дельфини» стоял на набережной у самого моря и напоминал лайнер, на котором они приплыли, только меньших размеров. На ресепшен Дэльгир кое-как изъяснилась на английском, что они прибыли на работу. Молодой симпатичный пакистанец за стойкой быстро кивнул, позвонил по телефону и попросил их подождать пять минут.

Мраморные лестницы, дерево, хрусталь и дорогой дизайн отеля заставили наших провинциалок притихнуть. Они подтащили свои чемоданы рядом с диваном и робко присели в огромные кресла. Рядом на столике стояла ваза с плетеными шарами и большая пепельница в форме лотоса, наполненная водой и лепестками роз. Подошедшая к ним молодая девушка обратилась по-русски.

- Здравствуйте. Вы прибыли на работу?

Они обрадованно вскочили, представились. Стали сразу задавать вопросы. Девушка на миг опустила глаза, понимая их волнение. На вид ей было двадцать лет. Стройная, чуть выше среднего роста, с серьезными серыми глазами.

- Меня зовут Наташа,- представилась девушка и улыбнулась, - Когда вы приехали? Неделю назад?

- Чуть больше. Мы прилетели десятого.

- Хорошо. Пройдемте со мной. С вами поговорит хозяин отеля.

- Вы будете переводить?

-Да. Держитесь уверенно, улыбайтесь,- она обернулась,- Вещи оставьте здесь, их никто не тронет. Потом заберете, когда пойдете в свою комнату.

Первой пригласили Дэлю. К горничным было больше требований. Хозяина отеля звали Адонис Василопулос. Невысокий, с быстрой речью, и внимательными глазами, он раскачивался на крутящемся кресле, потирал подбородок и поначалу задавал обычные вопросы. Откуда, кто, возраст, семейное положение. Наташа переводила. Выяснив по этим вопросам, он перестал раскачиваться, наклонился вперед и стал вертеть в руках ручку. Дэльгир внимательно наблюдала за греком. Какой-то он нервный, решила она. Потом хозяин долго выговаривал обязанности горничных. Требования чистоты, чтобы даже волоска на паласе не оставалось после уборки комнаты. Будут проверять. Затем перешел к моральному облику горничных. Никаких шалостей, ни с жильцами, ни с персоналом. Привел в пример себя. Он никогда ни к кому не пристает, и не позволяет ничего лишнего. Переводя это, Наташа добавила от себя

- Он правду говорит. Я работаю здесь третий год, и могу это подтвердить.

Вдруг хозяин сменил тему.

- А кто вы по знаку зодиака? – он улыбался одними губами.

- Весы,- она тоже улыбнулась.

-Ууу,- скривился грек и что-то пробормотал.

- Ему не нравится знак Весов? - забеспокоилась Дэльгир, обращаясь к Наташе.

Та переспросила хозяина по-гречески.

- «Весы» быстро меняют решения,- перевела она его ответ.

Пока Дэльгир удивлялась, как можно всерьез воспринимать астрологию, хозяин задал следующий вопрос.

-А ваша подруга, кто она по знаку зодиака?

- Рак.

-Ууу,- опять кислое выражение и бормотание.

- Еще хуже,- с усмешкой перевела Наташа.

Чем досадил знак «рака» господину Адонису, Дэля решила не выяснять.

- Вы заявили в агентстве, что хотите работать вместе с подругой. Так?- уточнил Адонис.

-Да,- подтвердила будущая горничная.

- А почему вы хотите, чтобы я вас принял вместе с ней? Вы лесбиянки?- Наташа переводила бесстрастным тоном.

- Что?- первой ее реакцией был смех,- Мы не лесбиянки,- Дэльгир отрицательно покачала головой и неприязненно посмотрела на хозяина. Совсем чокнутый. Он неотрывно наблюдал за ее лицом. Наверное, еще и физиогномикой занимается.

Господин Адонис снова улыбнулся одними губами. Напрасно маленькая азиаточка сердится. Греки насмотрелись на фокусы иностранцев, да и у них самих процветала однополая любовь. Впрочем, все геи и лесбиянки из иностранных туристов и греков давно облюбовали для своих сборищ остров Миконос. Наверное, и горничные такого рода устремились бы туда же, а не на Закинтос.

Потом господин Адонис начал длинный монолог о престижности и порядочности своего заведения, об окруженных заботой служащих, среди которых одни иностранцы. Греков хозяин на работу не принимал, считая, что они не могут и не хотят работать. Ведь, имеющие больше прав и свобод в своей стране, местные граждане требовали большей оплаты и меньше обязанностей. Наконец он велел Наташе устроить Дэльгир и ее подругу в одной комнате с прачкой и отпустил их.

- А со мной, что не будут разговаривать?- удивилась Алтана,- Меня хоть берут на работу? – выясняла она, следуя за Наташей и Дэльгир.

- Да, конечно, - успокоила ее Наташа,- С вами он поговорит завтра. У вас работа гладильщицы, вы на невидимом фронте.

- Наташа, вы скажите прямо,- волновалась Дэля,- У вас бывает, что ваши жильцы пристают к горничным? И что надо делать, звать охрану или хозяина?

-Да, никто ни к кому не пристает, успокойтесь,- оборвала ее Наташа,- Просто он видит, что вы хорошенькая, и боится, что вы тут головы всем начнете крутить и искать себе мужа.

- Он всегда такой подозрительный?

- Увидишь.

- Скажи ему, пусть не волнуется,- Дэльгир заулыбалась,- Выходить замуж за принца мне уже поздно. А за кого попало еще рано.

………………………………………………………………………………….

Им предоставили миленькую комнату на три места. Дэльгир немного сдвинула свою кровать, чтобы прямо напротив нее повесить изображение Амитаюса- Будды молодости и долголетия. Буддисты верят, что если каждое утро, как проснешься, смотреть на Амитаюса, ты продлишь свою молодость и года. Алтана попросила в комнату телевизор с русской программой. Но оказалось, что все телевизоры уже разобраны по другим комнатам. Им оставалось смотреть общий экран в фойе отеля.

После ужина успокоившиеся подруги совершили прогулку по острову. Экскурсию им помогла совершить Леночка, сестренка Наташи. Поистине райский уголок Вселенной, остров Закинтос можно объехать на машине за три часа. Находясь в непосредственной близости с Италией, он кишел множеством итальянских кафетериев и магазинов. Не отставали от итальянцев и китайские бизнесмены. Рестораны с драконами и магазины с красными фонариками можно было найти на каждом углу. Красивые песчаные пляжи, уютные площади, роскошная природа все дышало любовью бога к этой земле. Не верилось, что пятьдесят лет назад здесь произошло сильнейшее землетрясение, оставившее после себя руины и многочисленные жертвы. Теперь ничто не напоминало о произошедшей трагедии. Хотелось бесконечно любоваться прекрасными домами и цветущими нарядными улицами, бродить по площадям, магазинам и тавернам. Всюду чувствовалось волшебство красоты.

Тем более резким выглядел переход к жесткой действительности. Не привыкшие к физическим нагрузкам, подруги первую неделю с трудом переводили дыхание. Было вдвойне тяжело без знания языка. Кивать головой, как игрушечные болванчики и чувствовать себя папуасами, не понимающими ни одного слова.

Алтана исходила потом от гладильного пресса. К тому же надо было укладываться во времени. На глажку наволочки давалось две минуты, на простыню - три. Полотенца, рубашки, брюки – бесконечный конвейер и жесткий взгляд хозяина. Справляешься ли ты, или уже старовата? И через две недели у нее случается срыв. Утром Алтана просто не встала с кровати. Растерянные Дэльгир и Наташа уговаривали ее подняться. На что безучастная гладильщица, сложив руки на груди, отвечала механическим голосом.

-Я ничего не хочу. Я хочу домой.

Девчонки беспомощно переглядывались и не знали что предпринять. Вызванная на помощь, Лена перепоручила свои дела Наташе и Дэльгир, и отправилась гладить за Алтану. К вечеру им все же удалось растормошить, впавшую в безразличие подругу. Для Алтаны перетащили из фоей большой телевизор, и настроили российский канал. Телевизионная трескотня на знакомом языке помогла ей придти в себя и на следующий день она уже работала. Чтобы не терять больше форму, и укрепить свой дух, Алтаночка стала целый день петь. Свой концерт она начинала с репертуара Окуджавы и Виктора Цойя и заканчивала калмыцкими народными песнями.

Хрупкая Дэльгир разгоняла по коридору огромную полку на колесах с постельным бельем и чистящими средствами, залетала в комнаты, и как вихрь носилась с пылесосом и тряпкой. Каждые пять минут звонок по телефону. Готов ли номер. Называется следующий, вместе с указаниями, что принести, за чем прийти. С девяти утра до пяти вечера – давление, стресс. Успеть, успеть, успеть и не сломаться. К тому же, нельзя пугать постояльцев отеля угрюмым видом. На лице должна играть обязательная улыбка, оказавшаяся мощным антидепрессантом, помогающая все преодолеть играючи. Новая горничная научилась понимать окружающих без слов, по глазам. Оказалось, люди легко передают и получают информацию с помощью глаз. Если добавить язык жестов, получается полный контакт. Иногда она путается с нумерацией этажей. Греки ведут счет с нуля. Поэтому, то, что в России принято называть первым этажом, здесь считается нулевым, и называется ипогио, а второй этаж является первым.

Сменив место и условия своей жизнедеятельности, новоприбывшие испытывают на себе действие закона Архимеда, основанного на принципе вытеснения. Поэтому, прежде чем они приобретут новые навыки, им придется расстаться со старыми убеждениями и привычками.

Вечером они с Алтаной занимаются по самоучителю. Изредка звонит Нина. Подбадривает. Дэльгир каждый день заучивает несколько слов, чтобы накопить словарный запас. Через месяц у нее получается связывать по-гречески смысловые выражения, выучила двести слов. Наташа хвалит

-Молодец. Я тоже так учила.

У Алтаны с языком никак. У нее мало возможности общаться. Она все еще сильно устает. Единственная отрада - море. Даже болтушка Дэля лежит рядом и молчит. Только когда звонят домой, они оживают. Часто посещают интернет-кафе, где общаются с родными и друзьями по скайпу. Молодой любовник Алтаны сильно скучает и хочет приехать за ней в Грецию. Та задумывается, как и где его устроить.

Потихоньку они втянулись в рабочий ритм. Получили первую зарплату. Заулыбались. Хозяин Адонис оказался не таким, уж монстром. Но держать всех в напряжении он мог. Две степнячки поближе познакомились с интернациональным персоналом отеля. Румынки, полячки, албанцы и пакистанец всеми силами помогают им пройти адаптацию в чужой стране. Языковый барьер преодолевается искусством пантомимы. С мастерством великих артистов работники отеля изображают утюг, пылесос, гнев господина Адониса. Эта дружеская поддержка заполняет вакуум общения.

В номерах, которые убирает Дэльгир, жильцы меняются очень часто. Но есть и постоянные. Например, Дафни. Она живет уже месяц. Голубоглазая, миниатюрная гречанка, тридцати восьми лет. Наверное, Дафни очень скучала в одиночестве и частенько, когда Дэльгир забегала к ней с уборкой, она с улыбкой усаживала горничную за стол и поила ее кофе. Та боялась не успеть с уборкой, но гречанка беспечно махала рукой.

- Ноу клин. Релакс.

Дафни нравилась эта быстрая азиатка, замиравшая возле ее мольберта. И хотя та мало, что понимала по-гречески, а на английском они обе разговаривали кое-как, художница видела, что девушке ее работы нравились. Вначале Дафни приняла Дэльгир за филлипинку, однако новой горничной не хватало вымуштрованности и прилежания, которыми славилась эта нация. У нее все падало из рук, и она так торопилась, что сама у себя отнимала время. В первый день гречанка вдоволь натешилась, наблюдая за хаотично мечущейся по комнате горничной. Она хваталась за несколько дел сразу, оставляла начатое и забывала о нем, а через пятнадцать минут вдруг оказалось, что с уборкой закончено. Лучше пусть пьет кофе, бог с ней, с уборкой. В следующий раз.

Дэльгир потом отметит эту черту греков, быть дотошными в мелочах, до точки, до запятой, а потом смотреть сквозь пальцы на более серьезные вещи. Странная дружба художницы и горничной, начавшаяся с взаимной симпатии, помогала им понимать друг друга без слов. Двум романтичным особам было весело в компании друг с другом, им нравилось новое бессловесное общение. Когда Дафни уезжала, она оставила горничной свой домашний адрес и телефон, чтобы встретиться в Афинах.

После работы все рвутся к морю, на пляж. Алтана придумала затею найти среди прибрежной гальки «Куриного бога», приносящего богатство его обладателю. Так называется камешек яйцеобразной формы, имеющий сквозное отверстие. Скоро подоконники и тумбы их комнаты усыпают десятки собранных «Куринных богов». Еще им нравится наблюдать за туристами. Самые раскрепощенные туристки из Голландии. По пляжу они гуляют в одних плавочках, без лифчика, неважно шестьдесят ей лет или тридцать. А вот странная парочка. Француженке за пятьдесят, она страстно прижимается к юному, тоненькому африканцу. Паренек стесняется, отводит лицо, но покорно следует за дамой. Они живут вместе. Кругом японцы, корейцы, американцы, очень много немцев, французов, англичан.

- Самые грязные туристы – это англичане,- румынка Дойна с отвращением вспоминает постояльцев англичан.

- Не знаю, я работала в Англии,- говорит Наташа,- англичане очень чистоплотная нация. Меня хозяйка заставляла каждое утро мыть окна. Все соседи должны видеть, как вы чистите по утрам свои окна. У них так принято.

- А почему ты уехала из Англии?

- У меня мама умерла. Я вернулась и забрала сестренку. В Англию не получилось, и мы приехали сюда.

Такая красота кругом, а ум затуманен от усталости и людского горя.

………………………………………………………………………………….

Заканчивался октябрь. Остров освобождался от насаждавших все лето туристов. Отплыло большинство яхт, на набережной стало тише. Гранатовые деревья на улице щедро делились своими спелыми плодами.

Грустно было покидать Закинтос. Зимой отель в основном пустовал. Оставались работать только Наташа с пакистанцем. Лену господин Адонис отослал продавщицей в свой магазин. Все остальные разъезжались.

- Приезжайте на следующее лето,- приглашал хозяин.

На прощание господин Адонис устроил вечеринку и раздал своим работникам хорошие подарки. Ресторан отеля сиял хрустальными бокалами, довольными улыбками отпущенного на волю персонала и безмерным счастьем хозяина. Сезон прошел очень удачно. Господин Адонис был готов расцеловать каждого из этих, коверкающих великий язык Гомера, иммигрантов. Вот хотя бы этих российских азиаточек, произносящих «гороскоп» вместо правильного «хороскоп», как принято во всем мире. У них, видите ли, в России, так говорят. Нашлись, самые умные. А как они испортили имя сына Зевса! Придумали какого- то Геракла. Он сначала понять не мог, что имеется в виду Йераклис, герой мифов. Хозяин снисходительно рассмеялся. Учить их и учить. Господин Адонис решил произнести речь. Он поблагодарил всех за хорошую работу, отметил, что Греция очень лояльная, гостеприимная страна, отмеченная самим богом. И пересказал любимую всеми греками старую легенду о Греции. В ней говорилось, что Бог, выделяя народам земли, оставил самый лучший уголок для себя. Но, когда он раздал все земли, пришел опоздавший грек. И пришлось богу отдать ему тот кусок земли, что он оставлял для себя. Так греки получили самое лучшее. Воодушевившись рукоплесканиями присутствующих и выпитым красным вином, хозяин отеля становился все обаятельнее. С самой лучезарной улыбкой он продолжал.

- А вот, скажите, кто знает, почему греки всегда улыбаются и такие добрые?

- А, ну, скажите?- допытывался он, обращаясь к Алтане.

Алтана с удовольствием поглощала полюбившийся ей салат «джаджики» и с неохотой оторвалась от тарелки. Пришлось улыбаться, как греки.

- Греки постоянно веселые и улыбаются, и сердце у них лучится добром,- обнимал весь зал руками господин Адонис,- Потому, что в Греции много солнца! И моря! Всегда очень тепло! Поэтому мы такие веселые, добрые и много улыбаемся!

Все согласно кивали и улыбались. Лучезарно, как хозяин.

- А у нас холодно, и мы такие злюки,- смеясь, прошептала Алтана подружке

- Ага, когда солнце светит, мы улыбаемся, а как ветер задует, так ругаемся,- добавила Дэльгир.

Конечно, хозяин отеля выжимал из них на работе, все до последней капли. Но, прощаясь с ними, сделал так, чтобы очаровать собою каждого работника. Все отдавали ему должное, он был требовательный, но справедливый человек.

С детской непосредственностью гордясь самобытностью греков, господин Адонис был прав. Греки очень доброжелательный народ. Еще можно отметить их набожность, осторожность и, в следствии с этим, медлительность. Универсальная фраза греков на все случаи жизни «Сига, сига», что значит «потихоньку и спокойно». Что касается критикуемой Адонисом любви русскоязычных к букве «г», то у греков свои заморочки. Например, где весь мир произносит букву «б», они упрямо ставят букву «в». Даже Будду греки называют Вуддой. И ничуть не путают с африканской религией Вуду. Не нравится нам буква «Б», смеются они.

Наташа с Леной провожали их в Афины.

- Все уезжают, все уезжают,- сокрушалась Лена, обнимаясь с ними на прощание.

Расставаться было грустно. В жизни иммигрантов мир неустойчив и зыбок. Друзья появляются и исчезают, как звезды на далеком небосклоне. Люди встречались, чтобы тут же расстаться.

………………………………………………..

Наши прекрасные кочевницы вернулись снова в Афины. Нина им обрадовалась, но была захвачена бурным романом с красивым греком, по имени Манолис. Она познакомила их со своим героем и даже свозила их по его приглашению к нему домой. Нина фактически жила у Манолиса, так что подруги оказались предоставлены сами себе. Первым делом Дэльгир позвонила Дафни. Художница очень обрадовалась, и пригласила к себе в гости. Ей принадлежал маленький четырехэтажный дом, втиснутый между другими в уютной улочке. На первом этаже, именуемыми греками нулевым, десять лет бесплатно проживала подруга Дафни. Но в один день, она вдруг бесследно исчезла, переехав в другое место. Не попрощавшись, не объяснив, куда уезжает, и, не отвечая на звонки. Следующий этаж занимал клуб, в котором Дафни собирала художников, музыкантов, артистов и танцоров. Причем не только греков, очень часто клуб посещали иммигранты с восточной Европы и других стран. Музыканты с Румынии, Болгарии, художник с Индии, и много других. Теперь Дафни затеяла здесь ремонт, и работы затянулись. Третий этаж занимала сама хозяйка. Двери лифта открывались прямо в ее салон. Квартира Дафни одновременно походила на музей древности и свалку старой мебели, с претензией на будуар королевы. Бедность изощрялась самой богатой фантазией, чтобы старинные лохмотья выглядели от кутюр. Дафни не могла позволить себе домработницу, и лишь изредка вызывала к себе женщин для уборки. К тому же, она была недоверчива к таким работницам. Вот Дэльгир она бы с удовольствием наняла, но та ищет постоянное место, с ежедневным заработком. Весь доход владелицы дома составляла сдача в наем четвертого этажа, где жили квартиранты. Ее клуб не приносил никаких дивидендов, бедные художники и музыканты собирались только ради общения. Иногда удавалось продать свои картины. Все деньги Дафни тратила на путешествия и одежду. Алтана с недоумением оглядывалась. Ей казалось, что она попала в паноптикум и сейчас запутается в вековой паутине. Гречанка угостила их кофе. Дэльгир была рада видеть Дафни, она не обращала внимания на поломанные ручки кресла, пыль и жирные пятна на скатерти. Зато полюбовалась старыми, детскими куклами и вспомнила свои, которые никто не догадался сохранить. Осмотрела все картины.

Вся обстановка в доме передавала характер художницы. Таинственный дух тихо трещал старым паркетом, шелестом изношенных шелковых штор и скрипом старого дивана нашептывая гостям: «Пусть земные блага недоступны и пусть все рассыпается прахом, едва к ним коснешься. Мое дыхание, как теплый ветер унесет в вечность и их недоступность, и их прах».

А еще квартира Дафни со смесью старья, картин и некоторой театральности напомнила Дэльгир сказку Льюиса Кэрола «Алиса в стране чудес». Ей вдруг захотелось разыграть здесь забавную сцену чаепития, где Мартовский Заяц предлагает Алисе торт, которого не было на столе. В другом переводе упоминается винцо. Дэля уверенна, что Дафни артистично подыграет ей и тоже развеселится. Нехватка знания греческого языка только добавит смеха, и даст волю импровизации. А главное, Дэльгир очень хочется скинуть липнущую кожу иммигранта, и духовно освободиться. С проснувшимся пылом режиссера, она назначает Алтану на роль Шляпника. В сцене чаепития у Шляпника почти нет слов, Алтане нужно будет просто подыграть. Благоразумная Алтана вначале скептично воспринимает эту глупую затею. Она считает, что они не смогут объяснить Дафни, во что они сейчас будут играть. Но Дэльгир с удвоенной решимостью хочет сломить языковый барьер.

- Алтана, все знают эту сказку, объяснять ничего не надо. А две фразы про торт, я как-нибудь осилю.

- Ты помнишь Алису из сказки Льюиса Кэролла «Алиса в стране чудес»?- обращается она к Дафни

- А, Алики? – кивает гречанка.

Но Дэльгир не знает, что Алису греки называют Алики, и она отрицательно трясет головой.

- Нет, нет, не Алики. Алиса. Написал сказку Льюис Кэролл.

- Алики, Алики,- кивает Дафни, пока собеседница не догадывается о греческом варианте имени героини.

-Ты Алики,- показывает на нее пальцем Дэльгир. И начинает театр пантомимы, которому она обучилась у персонала отеля в Закинтосе. Изображая из себя Мартовского Зайца, она складывает руки у груди и подпрыгивает,- Я мартио …,- потом поднимает руки над головой в форме заячьих ушей.

Дафни хохочет, она поняла.

- Лагос! Лагос! Заяц! Заяц!

Дэльгир показывает, что Заяц немного не в себе, со странностями, они втроем хохочут. Словами и жестами режиссер объясняет сцену чаепития. Видя, что Дафни с удовольствием подключается к «театру», Алтана хватает старую шляпу со стены, может это шляпа дедушки Дафни, и одевает ее себе на голову.

- Я Шляпник!- кричит она по-русски.

Но Дафни поняла и смеется.

- Пилополис!- переводит она на греческий язык, а Алтана старается запомнить.

- Этимазьте трапези!– добавляет Дафни тут же. Что означает «Готовьте стол!»

Поднимается суета и смех. Мешаются греческий и русский языки, возбужденные артисты театра Дэльгир, без ее режиссерских указаний быстро решают что делать.

- Трапези! Стол! Пьята! Чашки! Чайера! Чайник!

Все со смехом бросаются за Дафни к кухонному шкафу. Извлекают из него десяток чашечек, чайник и другую посуду. Смеются над поспешностью и пылом друг друга поиграть в сказку.

- Зачем ты стаканы принесла?- восклицает Алтана

-Пусть будет стол заставлен!- Дэльгир схватила из шкафа то, что со своим маленьким ростом смогла достать.

Дафни вдруг что-то вспомнив, убегает. Возвращается в коротком платье и с бантом в волосах. Ее встречают бурей оваций.

- Браво, Дафни! Ты настоящая Алиса!

- Алики! Алики!

Теперь озаботилась Дэльгир. Она вынимает из своей сумочки карандаш с зеркалом и рисует себе длинные заячьи усы. Алтана с Дафни придумывают ей уши из белого банного полотенца, которое обматывают вокруг ее головы. Уши постоянно падают, добавляя веселья. Для Шляпника Дафни несет клетчатые брюки, Алтана с удовольствием переоблачается. Наконец, все готово. Они велят Дафни уходить, а сами садятся за стол, заставленный чашками. Можно начинать, но Дэльгир не может успокоиться от смеха, потому что Алтана скосила глаза и сделала самый дурашливый вид. У нее нет слов, но она самая артистичная из их тройки. Дафни топает ножками и трясет кулачками, потому что хочет начинать. Свою роль она считает главной. Они начинают играть, импровизируя на ходу. Дафни-Алиса подходит к столу.

- Занято! Занято! – кричат Шляпник и мартовский Заяц. Причем Алтана кричит по-русски, а Дэльгир по-гречески.

-Вот и не занято!- в притворном возмущении поднимает обе руки Дафни-Алиса и садится за стол. Алиса у Дафни получается совершенно наглой.

- Не хотите ли торта? – жеманно спрашивает Дэльгир-Мартовский Заяц, и закладывает большие пальцы себе за воображаемый жилет. Ей хочется представить своего Мартовского Зайца, хоть и немного тронутым умом, но все же с хорошими манерами.

-Где же здесь торт?- ищет глазами по столу Дафни-Алиса.

-Действительно где?- встает и водит носом Дэльгир-Мартовский Заяц. За ней повторяет Алтана- Шляпник.

- Нет у вас ни какого торта!-«обижается» Дафни-Алиса, а Шляпник-Алтана подпрыгивает от этого на месте, - Значит, нечего и предлагать. Это невежливо.

-Невежливо садиться без приглашения,- мстительным тоном тянет Дэльгир-Мартовский Заяц, и поправляет свои падающие на лицо уши.

- Бам! Бам!- Алтана изображала часы. И они, хихикая, начинают пересаживаться по кругу и делать вид, что пьют чай. Компания дружно перенеслась в детство, где всегда праздник. Это сразу всех сблизило. Дафни импровизирует, ее поддерживают. После игры, счастливые артисты самодеятельного театра, сидят за столом.

- Страна мечты,- Дэльгир пыталась сказать по-гречески «страна чудес».

- Хора тсавматон. Страна чудес,- поправила ее Дафни.

Они дружно расставили посуду в шкафы, переоделись, стерли грим. Потом Алтану заняли просмотром фотоальбомов. А Дафни с Дэльгир погадали друг другу по ладони, как хироманты. Как при минимуме греческих слов пересказать, что ты видишь по руке? Удивительно, но это выходило.

- Твой ум и дух там, высоко,- показывала пальцем в небо Дэльгир,- Там. Не здесь,- она тыкала в пол. Хиромантка пыталась сказать, что духовное в Дафни перевешивает материальное. Дафни улыбалась, она понимала, что имеет в виду иностранка.

- А про мою любовь, ты ничего не скажешь?- перешла она к главному

- Про любовь…хм, - запнулась хиромантка Дэльгир,- Сейчас посмотрю.

Конечно, настоящей хироманткой она себя не считала. Просто выучила линии по маленькой книжке о хиромантии. Однако задатки ясновидения, не всегда понятные ей самой, Дэльгир имела и баловалась ими, превращая в гадание по руке.

- У тебя есть один возлюбленный,- подумав, сказала она, и замолчала.

Ей не хотелось говорить, что художница любит недостойного ей человека. И что он совсем не любит Дафни. Чтобы не причинить ей боль, она списала все на свое плохое знание языка.

- Я не знаю, как это сказать по-гречески,- Дэльгир извиняюще улыбалась, моргала и жестикулировала рукой,- Ты хорошая, Дафни. Очень хорошая. Тебя будут любить другие мужчины. У тебя все будет хорошо.

Тут Дафни растерялась. Хиромантка, избегала ее взгляда и, смешавшись, даже отпустила ее руку.

- Но… Я выйду замуж?- Дафни продолжала протягивать свою ладонь.

Дэльгир нехотя взяла ее снова.

- Да, но не сейчас,- иногда врать хиромантам и гадалкам необходимо. Иначе люди их никогда бы не слушали, и вообще стерли бы с лица земли все их искусство.

Потом Дафни взялась рассматривать маленькую ручку Дэльгир. Она долго думала и хмурила лоб.

- У тебя будут неприятности. Но они пройдут. Еще я вижу дорогу. А в твоей жизни появится мужчина.

Ничего из сказанного не запало в эгоистичную душу Дэльгир. Дороги, мужчины и неприятности ее не интересовали. Вот, если бы Дафни говорила о ней самой, или почему она мыслит и живет так, а не иначе. Об этом Дэльгир послушала бы с удовольствием.

Еще до прихода Дэльгир Дафни приготовила целый пакет вещей для новой подруги. Половина из них были с бирками, прямо с магазина. И несколько вещей Дафни, которые ей стали малы. Она попросила Дэльгир примерить вещи. К счастью, крошке все в пору. Алтана получает в подарок красивый сувенир. Дафни чудесно провела время со своими гостьями. Такие милые и веселые, увидели в ней сказочную девочку. Дафни-Алики очень тронута. Две калмычки тоже довольны. Им удалось перешагнуть языковый барьер, почувствовать себя свободными, как дома. Потом они целуются и прощаются.

- Дафни очень хорошая. Но я не понимаю одного,- рассуждала на обратной дороге Алтана,- Имеет такой дом в собственности, а квартиру нормально обставить не может. Одно старье в доме. Даже не убирается.

- Зато она путешествует, отдыхает. Бывает в разных странах. Может позволить себе делать, что хочет.

- Если ее картины плохо расходятся, нашла бы себе работу. Могла взять кредиты и открыть в доме магазин, чем какой-то клуб. Первый этаж у нее пустует,- не успокаивалась от непрактичности художницы Алтана.

- Она не хочет жить, как другие. У нее внутренняя свобода,- Дэльгир заволновалась,- Если хочешь знать, я восхищаюсь ее смелостью так жить. Жить для себя. Я тоже хочу быть такой, но рабски следую за другими. А на самом деле, я тоже, как она, немного «того»,- она потрясла рукой, изображая завихрения.

А когда Алтана засмеялась, Дэльгир с улыбкой добавила.

- Не смейся, ты тоже немного «того»,- она повторяет свой жест,- И тоже, как я боишься всех, и заставляешь себя быть среднестатистической единицей.

- Не я заставляю, а жизнь заставляет,- тон Алтаны вновь обрел назидательность,- Дафни легко, у нее нет детей. А мы должны были своих детей прокормить, вырастить. Теперь внуков. Не из страха же это делаем, а потому что нам самим это нужно.

-Ладно, ладно. Мы добровольно с тобою рабы. Пошли искать работу.

Женщины отправились по агентствам трудоустройства. Заполнив анкеты и оставив свои номера телефонов, «добровольные рабыни» отправились гулять по модным бутикам столицы. В центре Афин оказалось множество магазинов меховых изделий, рассчитанных на российских туристов и покупателей. Работали там понтийские греки, родившиеся в Грузии, Казахстане и России, а затем с открытием границ, ринувшиеся на свою историческую родину. Оказавшихся поблизости Алтану и Дэльгир, мгновенно заманили в такой магазин и уговорили все перемерить. Шла большая распродажа. Бойкий сорокалетний продавец Виталий одновременно охаживал подруг, как на предмет покупки, так и на любовное свидание. Что-нибудь по его расчетам должно было сработать. Он томно взмахивал длинными ресницами и слегка обнимал женщин, помогая им в примерке. Так же он предлагал свои услуги таксиста и даже перевозки мебели. Его неуемной энергии вполне хватало на то чтобы продать вам шубу, стать вашим любовником, отвезти на такси по городу и еще перевезти мебель, если такая имелась. Дэльгир сжалилась над суетой продавца и купила полушубок для матери. Ей самой все оказалось великоватым. Алтане понравилась шикарная дубленка, но она не решилась на покупку. Дома маленькая внучка, дочь не работает, у зятя зарплата небольшая. Другая дочь учится в Москве, студентка. Покупка подождет. Услужливый Виталий на прощание оставил им свои визитки и обещал кредит на любую шубу. На его визитке кроме магазина, такси и перевозок по городу значилось еще и туристическое агентство.

- Ты что, еще и экскурсовод?!- поразились женщины

-Нет, я вожу туристов на экскурсии, и еще встречаю в аэропорту,- заскромничал Виталий.

- Ну, ты супер-дрюпер специалист! А как же магазин?

- Ну, здесь есть продавцы кроме меня. Хозяин магазина мой дядя. Я ему помогаю.

- Фигаро здесь! Фигаро там!- пропели, смеясь подружки.

- Пока, Виталик!

- Я вас целую, мои девочки!

Он обожал всех женщин. И всюду успевал, веселый греко-русский Фигаро.

…………………………………………………………………………….

В воскресенье на центральной площади Омония было не протолкнуться. Выходной у иммигрантов, которые работали всю неделю. Лишь в воскресенье они могли сходить в церковь или мечеть, встретиться с земляками, поговорить и погулять. К сожалению, в среде иностранцев встречались и те, кто зарабатывал деньги иным путем, продажей наркотиков, воровством и грабежами. Иногда греческая полиция, чтобы остановить уровень преступности в среде иммигрантов проводила зачистки города.

Такие облавы случались в местах скопления иностранцев, проверялись документы, выявлялись субъекты, нелегально находящиеся в стране. Бывало, что попадались действительные преступники. Ничего пока не знавшие об этой изнаночной жизни столицы наивные элистинки, всем восхищались и искали друзей и земляков. Для этого они и пришли на площадь Омонию. Здесь, расположившись прямо на асфальте со своим товаром, торговали смуглые пакистанцы, и улыбчивые африканцы. Недалеко от них группа музыкантов из Перу исполняли необычную, потрясающе завораживающую музыку индейцев. Украшенные перьями и боевой раскраской инков, музыканты, казалось, сошли с экранов приключенческого фильма. Рядом смуглый мужчина пятидесяти лет, с накрашенными розовой помадой губами, тут же продавал диски с их музыкой. Элистинки сразу встали к нему в очередь. Они приобрели себе по диску, сфотографировались и даже пофлиртовали с музыкантами.

-Ты согласилась на свидание с этим молодым певцо-о-ом?

-Да, успокойся, Алтана, - хихикала Дэльгир,- Не думаешь же, ты всерьез, что я пойду. Я для кадра старалась, чтобы вышла хорошая фотография.

- Смотри, допрыгаешься, стрекоза.

- Ты, что ли, муравей?

Так пихаясь и посмеиваясь, довольные свободой, они гуляли по площади Омония, когда вдруг поднялась невообразимая суета. Первыми всполошились, получившие тайный знак торговцы. Они в спешке закидывали свой товар в мешки и, закинув их за плечи, со всех ног мчались прочь.

- Что случилось? Куда все бегут?

- Астиномия! Астиномия!- глухо бежало эхо между людей.

Так в Греции называют полицию. Им часто по улице встречались посты, но они никогда никого не останавливали. И Нина говорила, что бояться надо только, когда облава. Тогда, тех, у кого нет документов на проживание, сажают в тюрьмы и депортируют из страны.

- Они боятся полицейских. Поэтому убегают.

Подруги встревожились. Все куда-то бежали. С громкой сиреной к площади подъезжали крытые полицейские машины.

- Всю площадь оцепляют полицейские,- озиралась Алтана,- Пошли быстрее отсюда.

- А зачем? – близорукая Дельгир, плохо видела и впадала в панику,- Что они будут делать с людьми?

Они побежали в толпе. Рядом с ними оказался худенький паренек с Бангладеша.

- Что происходит? - спросила у него Дэльгир по-гречески

- Облава. У всех проверяют документы,- ответил он быстро.

- Что, что он сказал?- не понимала Алтана.

- Облава. Проверяют документы.

Страх и холодное отчаяние. У них давно просрочена виза. Документов, дающих разрешение на проживание в стране у них нет. Надо было любым путем избежать проверки. Конечно, тех, кто легально находился в стране, паника не касалась. Они спокойно подходили к полицейским и, показав документы, удалялись по своим делам.

Однако большинство оказались нелегалами. Толпа бегущих устремилась в единственно неприкрытый полицейскими отрядами закоулок за огромным торговым центром. Возле самого Хондос-центра, у спуска в метро масса людей образовала воронку. Тех, кто хотел спастись, уехав по подземке, уже поджидали полицейские. Вместе с толпой они пробежали мимо метро и свернули в маленькую улочку.

- Алтана, я боюсь. Что с нами будет?

- Беги быстрей, не останавливайся!

Одна полная женщина чуть не сбила их с ног. Они пробегали мимо уютной летней таверны. Некоторые посетители таверны тоже начали вскакивать и убегать, перепрыгивая через столы и изгородь. Видно и у них не было разрешения на проживание в Греции. Официанты махали руками и кричали вслед убегавшим клиентам. Абсурдность ситуации вдруг вызвала в Дэльгир приступы смеха. Перепрыгивающие через столы посетители, их безумный бег толпой, напомнили ей степных антилоп. Истерический смех, согнул ее пополам и она остановилась.

- Мы… Мы, как сайгаки,- происходящее вокруг напоминало Дэльгир охоту на затравленных животных. К тому же ей вдруг стало невыносимо смешно видеть свою, всегда серьезную, подругу, убегающую от полицейских, словно она воришка.

- Перестань смеяться! Что ты, как дура!- злилась побелевшая от страха Алтана.

Всегда законопослушным обывателям, им было странно чувствовать себя в роли нарушителей законов другой страны. Улица казалось свободной. Им оставалось перебежать дорогу, как они избавятся от пережитого кошмара. Дэльгир, наконец, сумела справиться с собой. Они прибавили ходу и снова догнали паренька из Бангладеша. Но он вдруг остановился. Дэльгир вопросительно обернулась к нему.

- Нас ждут,- он кивнул на подъехавшую полицейскую машину и выгружавшуюся из нее живую силу. Бежавшие впереди люди разбегались в разные стороны. Некоторым удалось проскочить.

Юноша резко повернулся и пошел назад. Алтана засомневалась.

- Что делать?

Нужно было найти выход из ситуации.

- Пойдем за ним. Делай вид, что тебя ничего не касается.

Дэльгир заставила подругу повернуть назад. Бангладешец зашел в опустевшую таверну и сел за стол. Теперь ни одна из них не могла принять решения.

- В таверне полицейские будут проверять документы?

- Люди убегали же отсюда. Значит опасно.

- Но нам больше некуда деваться. Пошли, сядем рядом с ним.

Почти не дыша, перепуганные бедняжки сели за соседний столик с бангладешцем. Вскоре к ним подошла официантка и странно на них посмотрела. Они заказали кофе с круасанами и стали обреченно ждать конца. Какафония сирены, крики людей, полицейские свистки все еще продолжали оглашать площадь. А солнце все так же ярко лучилось в небе на радость улыбчивым грекам. Но его тепла явно не хватало душам нелегально находящимся в стране. Алтана нервно копалась в сумочке, телефон не находился. Она хотела позвонить Нине.

- Может, попросим Нину, чтобы она приехала с Манолисом и увезла нас отсюда.

В руки Алтаны попалась визитка продавца Виталия, она бросила ее на стол.

- Вот, еще у нас есть знакомый с шубного магазина, Виталик.

Наконец телефон нашелся, и она позвонила Нине. Но у Нины тоже был выходной. Она проводила его со своим любимым Манолисом, и не слышала звонков о помощи.

Полицеские машины наполнялись нелегалами и отвозили несчастных в тюрьмы. Площадь наполнилась женским плачем и причитаниями на всех языках.

- Помнишь, мы читали в газете «Афинский курьер» об услугах адвокатов. Они аннулируют депортацию и вызволяют нелегалов из тюрьмы.

- Да, жалко телефон не сохранили.

Их охватила тихая паника.

-Дэля, может, ты позвонишь Дафни? Вдруг она сможет помочь, если скажет, что мы у нее работаем.

- Если греки признаются полиции, что нанимают на работу людей без документов, они понесут большой штраф за нарушение закона, - отрезала Дэля.

Нет, Дафни ничем помочь не сможет. Дэльгир взяла в руки визитку нового знакомого и вдруг решает ему позвонить.

- Ты думаешь, он нас помнит?- Алтана не верила хитрому понтийцу.

- А больше мы никого здесь не знаем. И вообще, он таксист.

Виталик поднял трубку почти сразу.

- Здравствуйте, Виталий. Это Дэльгир. Помните, я у вас вчера шубу покупала.

- Привет, Дэльгир. Да, помню, вы из Калмыкии. Были вчера с подругой.

- Виталик , мы в таверне «Анкира» за Хондос-центром. На Омонии облава, кругом полицейские.

- Вы без документов?

-Да. Ты сможешь нас отсюда вывезти?

-….

Может заплакать, чтоб пожалел. Или денег предложить. Виталий молчал и думал, а Дэльгир не знала, что еще добавить. Пусть сам решит.

-Дэльгир, сидите на месте, я сейчас за вами подъеду. Расплатитесь с официантом. Если зайдут полицейские, постарайтесь быстро пройти в туалет.

- Да. Да,- в сердце запрыгала надежда на спасение.

- Телефон держи рядом с собой. Не разговаривайте по-русски, не привлекайте к себе внимания.

- Когда ты выедешь?

- Как только ты положишь трубку.

Дэльгир передала Алтане их разговор.

Минуты ожидания показались им вечностью. С площади все еще доносился гул голосов. Пробежал молодой афганец с чалмой на голове. Следом неслись двое полицейских. Подошла официантка, они расплатились.

Виталия не пропустили к оцепленной площади. Он вышел из машины. Мелькнула мысль оставить бесполезную затею, все равно его не пропустят. Но в глубине души зрелого, опытного мужчины вдруг проснулся юный пионер, этакий гайдаровский Тимур. Виталий родился и вырос в Новочеркасске. Понтийский грек, приехав на историческую родину в середине девяностых, он уже прошел все стадии противостояния греческого общества «россопонтам», так их называли на исторической родине. «Ты - коммунист», «Ты - шпион» обвиняли его по приезду глупые обыватели, а он смеялся над ними. Услышав отчаяние в голосе едва знакомой ему калмычки, он вновь вышел на тропу невидимой войны.

- Куда?- не пускали полицейские.

- Моей жене стало плохо, она ждет меня здесь, - он показал документы греческого гражданина и стал объясняться со старшим по званию,- Можно я проеду, заберу ее и служанку.

Тот не хотел слушать.

- Она беременна, у нее токсикоз,- делал Виталий большие глаза,- А я задержался.

Он мешал другим полицейским проверять у людей документы, и его оттерли вглубь строя. Еще пять минут беспрестанного нытья о беременной жене и наконец, ему разрешили проехать. По дороге его еще раз остановили. Позвонили первому полицейскому для выяснения. Виталик хлопал нетерпеливо руками по коленям, изображал несчастного, стонал о беременной жене, пока не надоел всем стражам порядка. Его наивное, ослиное упрямство вызывало у полицейских желание отправить его в тюрьму вместе с нелегалами. Но, вид нудного волокитчика, порождал боязнь бесконечных судебных разбирательств с его адвокатами. Не дай бог, что-нибудь случится с его беременной женой. Виталия обругали идиотом и снова пропустили.

Он остановил машину возле телефонного автомата, рядом с таверной. Когда мужчина внезапно вырос перед подругами, те замерли от неожиданности.

- Привет. Такси вызывали?

От страха и волнений вместо улыбок, у бесправных нелегалок вышел оскал. Виталий не мог на них смотреть, душа переворачивалась. Он быстро подошел к официантке, попросил у нее большой кусок бумажного полотенца. Вернулся к подругам. Те уже вскочили с места и ждали его указаний. Он подал Дэльгир свои солнечные очки и бумажное полотенце.

- Одень очки и закрой половину лица полотенцем, словно тебя тошнит.

Дэльгир исполнила его требование.

-А ты поддерживай ее за руку,- велел он Алтане,- Пошли.

Вдалеке показались полицейские. Нервы у Алтаны не выдержали.

- Я боюсь.

- Будем еще мы их бояться. Пусть они нас боятся,- разозлился Виталий.

Среди задержанных людей на площади, больше половины составляли женщины. Такие же запуганные, как эти двое. Зачем они здесь? Хотелось погладить их, как детей и пожалеть.

Они вышли из таверны. Бангладешец смотрел им вслед. Потом он повернул голову в другую сторону и заметил троих полицейских. Те не спеша, уставшие от напора толпы, ругани и крика, приближались к таверне. Теперь им предстояла не менее трудная работа. Нужно методично прочесать все места, где могли спрятаться нелегалы. Быстро расплатившись, парень перемахнул через изгородь. Он оказался перед машиной, когда они уже сели, и молча протянул к ним руки.

-Это кто такой?- занервничал Виталий

- Он тоже без документов.

- Садись,- кивнул Виталик и сразу нажал на стартер.

Паренек тут же оказался на заднем сиденье. Водитель велел ему пригнуться и, развернувшись в неположенном месте, поехал назад, через посты, где его видели. Ехали молча. Полицейские узнали Виталия и больше не останавливали.

- Ну, вот. Как дед Мазай и зайцы,- он повернулся к побледневшим женщинам и велел подняться пареньку, когда они отъехали от оцепленной площади.

- Ты откуда?

- Из Бангладеша, - улыбался юноша, радуясь своему спасению.

- Россия- Бангладеш форевэр! Да здравствуют Россия-Бангладеш! - вскинул вверх сжатый кулак Виталий и засмеялся,

- Йес!- в ответ сверкнули белые зубы и вскинулись тонкие смуглые руки.

- А сколько тебе лет?

-Восемнадцать.

Юноша уже два года нелегально жил в Греции, освоился. Устроился работать на стройке с двумя соотечественниками. Без документов брали только на черную работу. Избежав сегодняшней облавы, он поверил словам своей бабушки, называвшей его счастливчиком. Однажды в деревне, где он родился, разгневанный слон, взломал стену их легкого деревянного домика и чуть не затоптал его. Вся семья находилась на улице, а он спал в своей люльке, посередине комнаты. Слон, заметив ребенка, развернулся назад и дал себя поймать людям. Конечно, он счастливчик, раз Аллах так оберегает его.

К ним позвонила Нина, заметившая пропущенный звонок. Алтана объяснила ситуацию. Всерьез обеспокоенные Нина с Манолисом продиктовали домашний адрес Манолиса в районе Кифисьи, ожидая компанию к себе. По дороге завезли паренька из Бангладеша. Тот очень благодарил Виталия, мешая греческие и английские слова.

- Росос оф зе бест!!

Что означало «Русский самый лучший!». Он принимал Виталия за русского. Какая разница, улыбались все, главное помогать друг другу. Его восторг молодости снял испытанное женщинами напряжение. Юноша обнял понтийца, а потом долго тряс его руку. Алтана с Дельгир потихоньку ожили, защебетали, как птички, радуясь своему избавлению. Они подъехали к дому Манолиса.

- Звоните. Заходите в магазин. Берегите себя,- их спаситель отказался заходить в гости к их друзьям и стал прощаться.

- Виталик, ты нас так выручил,- начала Алтана. Но ее перебила Дэльгир. Дурачась и завывая, она сложила руки над головой и стала раскачиваться, изображая молитвенный экстаз.

- О, Виталий! На макушке у тебя Ваджрапани, на твоем темени Цконква! А во лбу у тебя сияет Бурхн Багши! На твоих могучих плечах сидят Белая и Зеленая Тары! – это была древняя молитва ойратов, предков нынешних калмыков.

Потом протянула ему пятьдесят евро и добавила тем же протяжным голосом.

- Возьми наш скромный дар, о, Великий. У нас нет возможности дать тебе больше. Потому что я вчера купила у тебя шубу, а Алтана выслала все деньги домой.

- Это много, девушка,- усмехнулся мужчина и отсчитал ей сдачу в тридцать евро. Он взял только за проезд.

Они помолчали, не находя нужных слов. Потом Виталик улыбнулся. Ему не хотелось прощаться с ними. Всегда привязываешься к людям, которым помогаешь.

- В следующую нашу встречу приглашаю вас отведать кофе, в очень романтическом месте, на мысе Сунион. Там находится храм Посейдона.

Благодарные женщины согласно кивали.

- Как насчет следующего воскресенья? Согласны? Отлично!

- А вообще вам надо приобрести хотя бы поддельные документы. Чтобы не попадать под облаву. Показал документы – проходи, ты свободен. Их никто не будет проверять на подлинность, если вы не нарушаете закон и не занимаетесь криминалом.

Он рассказал о знакомых, которые могут за определенную плату устроить разрешение на проживание в стране. Штамп был настоящим, только выкранным два года назад из мэрии Афин работающим там ловким Штирлицем из наших соотечественников. Штамп был заменен, вор не найден, а «подвиг» Штирлица до сих пор выручал нелегальных иммигрантов.

- Ну, мы еще придем к тебе в магазин, поговорим,- решили женщины. Они расцеловали своего спасителя и расстались. Веселый Фигаро стал им настоящим другом. Навсегда.

Получившие крещение облавой, подруги поняли, что нелегальный иммигрант в чужой стране должен быть собран, всегда начеку, изящно обходить провалы и, на всякий случай, быстро бегать. ……………………………………………………………………………….

Ноябрьское солнце в Греции не желало расставаться с летними привычками и затопило Афины влажной духотой. Дэльгир разглядывала высокий чистый купол неба и вспоминала родину. Там, в засушливой степи Калмыкии голубая синь опускалась гораздо ниже к земле и казалась совсем близкой. А огромное солнце оставляло в небе широкие светлые полосы своих лучей. Они были так осязаемы, что по ним вполне могли подняться вверх герои сказок. На родной земле и небо ближе и солнце больше, вздохнула Дэльгир.

Зато в Греции сверкало море, а в роскоши цветов и зелени ввысь тянулись пальмы, кипарисы и далекие горы. Прошла неделя после событий на Омонии. Компания сидела в прибрежном кафенио на мысе Сунион, рядом с Афинами и тянула из трубочек холодный фрапе. После посещения храма Посейдона, они спустились со скалы и теперь наблюдали за опустевшим после лета пляжем с редкими пловцами. Скорее всего, это были туристы из Германии, которые купались в море всю зиму.

Виталию отстраненный вид Дэльгир напомнил птицу, равнодушно пролетевшую рядом, и вдруг попавшую в сети. Ты выпускаешь ее из сетей и хочешь удержать. На миг, или навсегда. Тем отчаянным звонком с оцепленной полицейскими площади, Дэльгир заставила его почувствовать себя сильным и нужным. Уже много лет после своего развода, он ждал момента, когда можно будет очнуться, придти в себя и снова начать жить, любить, верить. Уход жены к богатому греку заковал его в невидимом морозильнике или в банковской ячейке до лучших времен. Ее ежемесячные денежные переводы на расходы их сыну, он копил на его счету, не взяв даже копейки. Ежедневно изнуряя себя бурной деятельностью, волочась за каждой юбкой, Виталий постоянно ожидал толчка, от которого проснется и выберется из невидимого заточения. Но получаемый толчок давал только ускорение, чтобы убегать от разомлевших барышень, кудахтующих тетушек и мстительных фурий. Весь этот шум он поднимал ради того, чтобы чувствовать себя живым. История с облавой на Омонии вывела его из этого состояния.

Алтана замечала влюбленную покорность понтийца и эгоистичную самоуверенность подруги. Она философски вздохнула. Этим двоим по жизни требовались няньки. Спокойные, сильные няньки, которые бы взяли на себя все бытовые проблемы и заботились, чтобы они вовремя поели, поспали и не нервничали. Сами эгоисты вряд ли смогли бы отвлечь внимание от своей персоны на другого человека. Хотя, если в игру вступит игра гормонов и доля легкомыслия, не известно, какой будет химическая реакция.

-Вы все-таки решили в Фивы?- не успокаивался расстроенный Виталий.

- Ну, что делать,- пожаловалась ему Алтана,- Без знания языка, нас рассылают одну в деревню, другую на остров. А так, хоть будем жить в одном городе.

Виталий поник. Женщины тоже задумались. Что их ждет в Фивах. Пошел уже пятый месяц, как они прибыли в Грецию. Все сильнее их тянуло к семье и родным. Привыкшие быть всегда занятыми дома в Элисте, здесь они не знали, куда себя девать. Поэтому их очень интересовало, как себя чувствуют те, кто давно обосновался в Греции.

- Ты скучаешь по России, Виталик?- Дэля и Алтана с интересом ждали ответа.

- Да, иногда,- неохотно ответил мужчина.

- А тебе не хотелось вернуться назад?- продолжали они допытываться.

-Нет. Здесь я живу десять лет, уже привык. За это время дважды навещал родных в России, встречался с друзьями, одноклассниками. Но все изменилось, как и я сам. Вещи, которые раньше очень нравились, уже перестали нравиться. Даже еда. Теперь, мы и здесь чужие, и в России не свои,- сделал он горькие выводы.

- Ты хочешь сказать, что покидая родину, человек теряет все связи?- спросила Дэльгир.

- Наверное, так,- грустно согласился Виталий, - Первые четыре, пять лет проходят в эйфории. Ты готов все отдать, лишь бы остаться здесь навсегда, закрепиться в стране. А потом осознаешь, что потерял больше, чем нашел.

Помолчав, он наклонился к ней и взял ее за руки.

- А ты бы осталась жить в Греции?

Дэльгир задумалась. Разумеется, неплохо жить в красивой, теплой стране, обласканной морем. Нравились фруктовый рай и толерантность местных жителей.

- Мне очень нравится в Греции. Люди хорошие. Красивая природа, комфортная жизнь. Но нет ничего, что я могла бы назвать своим,- она отняла свои руки.

- Ничего?

-Ничего. Даже столечки,- Дэльгир почти соединила большой и указательные пальцы правой руки.

-А, если появится, что-то твое?- в свою очередь стал допытываться у нее Виталий,- Например, дом, муж. Осталась бы?

- Не знаю,- Дэльгир не находила слов. Чтобы скрыть смущение, она обратилась к Алтане.

- А ты, Алтана, хотела бы остаться бы здесь навсегда?

Той на миг показалось, что ее еще дальше отодвигают от родины.

-Навсегда нет. Вот если бы приезжать на полгода отдохнуть, поправить здоровье, а потом вернуться. Начинаешь скучать по семье, дому.

- Хорошо сидеть на двух стульях, попеременно, если есть возможность,- улыбнулся мужчина. Ему хотелось получить поддержку Алтаны. Та одарила его понимающим взглядом.

Все помолчали, прислушались к себе изнутри, где все взывало к счастью и пламенно желало быть целостным.

- Как бы мы не скучали по дому, Алтана, благодаря тому, что мы поменяли привычную обстановку, все ситуации для нас предстают свежими и интересными,- заявила Дэльгир,- Жизнь постоянно меняется, и цель учения буддизма – воспользоваться этим обстоятельством.

- Вот и воспользуйся Грецией и мной, греком,- заявил под громкий смех Алтаны Виталий,- И у тебя появится здесь то, что ты можешь назвать своим.

- Ну, если ты не пожалеешь…