Когда не пишется проза, а хочется. Так хочется, что не можешь найти тему. Рвешься, мечешься. Затихаешь. И снова набираешь текст. Пустой. Связанный. Глупый. И ты закрываешь текстовый редактор. Завариваешь уже третью, а нет пятую чашку кофе. Ходишь по квартире и как безумный разговариваешь со стенами. Стены. Окна. Растения на подоконнике. На кухне от подолгу парящего чайника – отваливаются новые обои. Сухие порошки в коробочках слиплись в ком. Ком в горле. Черт – «Я выпишусь когда-нибудь или нет?!». Ох чешутся мои ладони. Клава скрипит и дрыгает разбитыми клавишами. Она терпит, может от того что ее поют пивом, кофем, чаем, кормят. Может там уже растет что-то, или даже живет.

День. Пишу, уже два чайника спил, питаюсь тем, что есть в холодильнике из сухомятки. Голова кругом. Кипит голова, кипит работа. И вроде вот, вот результат, ан нет – в ночь на работу. Утром голова не думает. Надо спать, но не могу. Надо писать. Писать не могу – нужно спать. Все повторяется.

Утро. На часах еще нет пяти. Только что заварил в кофеварке хороший кофе. Ем галеты. Смотрю мультики. Готов к работе. Перерывчик. Варю жареный кофе в турке. Разогреваю остатки ужина, ем. Голова от кофе тяжелая, как с бодуна. Может пойти за пивом. Хотя есть заначка вина и бальзама. Не это ерунда. Нужно работать. Пишу. В этот раз стихи. Эх, работа, да забота. Но пишу. Мрачно. Пафос. Да же стыдно. Пью чай, смотрю мультики.

А вот ты моя соблазнительница с путей истины – ранняя ночь, уже вечер сходит в поле/ тускло догорит закат/ я пишу от боли к воле/ Богу отдаю откат./ Ты прости меня девица/ ночь не жалует меня/ я пишу, рисуя лица/ и рассвет пленил меня.

Ночь, все спят. Пишу. Бросил. Иду на кухню смотрю новости. Пью кофе, ем печеньки. Хорошо. А вот и накрыло. Что написал. Зачем, от чего и для чего. Утром будет правка, через месяц резка. Через год или годы обдумывание и резка нещадная. Точка.

Время идет. Проза стоит. Нет новых граней. Нужно. Простыл, очередная простуда или что-то по серьезней (не лечусь, само пройдет) косит меня на повал. Работа, недосып, поиск. И болезнь. Сейчас меньше кофе, больше чая, иначе просто сползу под стол. Сползу и там останусь. Пишу. Сейчас, когда голова за пределами сознания, и сознание от температуры теряет ориентиры можно писать. Пишется. Дописал. Выписался. На конец то. Сползаю под стол. Там хорошо. Тускло освещает ночную комнату монитор, шумит вентилятор в блоке. На столе стынет чай. Я лежу, понимая что состояние жажды сна это не состояние, и сна нет. Это косит уже отступившая болезнь. Это всего лишь мой внутренний мир очередной раз довел себя до грани катастрофы. Это мир после войны. До следующего раза, когда нужно что бы было легко. Чисто и свободно…