Я прочитал об этом в газетах, прежде чем Стас сам мне сказал. Я не хочу сказать, что мне стало завидно, но стало обидно, это точно. По крайней мере, наше руководство могло бы предупредить меня. Я как никак многому научил Стаса. Однако Стас был в этом не виноват и открыто высказывать свои мысли я не стал. Напротив, я обнял Стаса и поздравил его.

- Ясно, что не каждый день за тебя отваливают такую сумму, да ещё противники, - сказал я. – Значит, мы тебя вырастили, всему научили, а ты теперь с той стороны будешь сражаться? Но на те деньги, что нашей команде дают, мы тоже кое-что приобретём. Поле поправим, снаряжение разное приобретём.

- Да я тоже рад за вас и за себя и вам спасибо, - улыбнулся Стас. Он сейчас ничего не замечал вокруг, представлял, как устроится в новой команде. Да, у них, конечно, условия гораздо лучше наших. – Совсем не представляю, как выйду сражаться против вас. Может быть, сошлюсь на старые раны, в лазарете отлежусь.

- Вот этого ты не должен делать, - во мне заговорил тренер, - ты же настоящий профессионал и должен выходить на поле, даже, если и на самом деле ты будешь болеть. Остальное ты и сам знаешь.

- Да, - Стас улыбнулся. Сегодня ребята соберутся, я думаю, мы можем посидеть в последний раз вместе, спокойно поговорить.

- Конечно, - натянуто улыбнулся я. Жаль, конечно, терять своего любимца, тем более что я в него столько сил и любви вложил. Я тоже когда-то был таким как он: вёл за собой, ничего не боялся. А теперь у меня и зрение не то, и не такой ловкий. Учу молодых теперь, как надо вести себя в той или иной обстановке. А Стас мой любимец.

Вечером мы все собрались за столом, веселились, вспоминали, желали Стасу счастья. Но может быть, именно в этот миг мне стало страшно за нашу профессию. Ведь теперь всё, чему я научил Стаса, обернётся против нас. Стас чувствовал себя неловко, но пришла пора расставания и он, обнявшись с нами на прощание, отправился в стан противника. Я попросил его позволить проводить. Стас смущённо улыбнулся и кивнул. Я не сделал ничего запрещённого правилами войны. Я выстрелил в Стаса уже на территории противника. Линия фронта сейчас проходила именно здесь, я ещё днём проверил этот маршрут, дозор высылал. Сделав контрольный выстрел в голову, я поспешил к ребятам. Конечно, когда однажды война превратилась в спорт, все понимали, что это такое. Это – спорт для настоящих мужчин, во всяком случае, я так думал до сегодняшнего дня. Не мог я представить, как Стас выйдет завтра на поле, и будет стрелять из окопа по своим товарищам. К тому же пришлось бы менять все наши командно-наблюдательные пункты. Но в этом нет ничего непривычного, мы тоже иногда покупали воинов у противников, молодых, сильных, умеющих обращаться с современным оружием. Но отчего было так противно на душе? Убивать я и раньше убивал, перед противником за как бы не доставленный товар угрызений совести не было. Кто-то давно решил, что война – это бизнес, она приносит немалую прибыль. А нам сказали, что это – спорт, и я всё это время говорил себе, что верю в это. Да и сейчас твердил себе. Ребята ещё не все разошлись спать.

- Если я его только увижу через прицел, ему конец, - сказал Лайам-снайпер.

- А мне жаль, что наши пути-дорожки разошлись, - произнёс Норби, - всё-таки я со Стасом ещё в юношеских командах воевал. Он надёжный товарищ.

Я похлопал Норби по плечу и в приказном тоне сказал: - Ложитесь спать. Завтра с утра надо попытаться отбить сопку. Всё же пять очков в зачёт, премиальные тоже будут.

Прежде чем самому лечь спать, я стал чистить пистолет. Я давно уже не выходил на поле, но привычка сохранилась. К тому же я был почти уверен, что завтра, спустя несколько лет, сам поведу в бой батальон.