Обычное, жаркое лето стояло. Их было двое: влюблённых, красивых. Была и скамейка под тополями. И небо над ними синее - синее. У ней было имя простое - Наташка. В бездонных глазах у неё бирюза. А он называл её нежно, Ромашка Заглядываясь в глаза. Селяне порою шутили серьёзно. И сразу смущался, краснел паренёк. Но нежно любя, в золотистые косы Вплетал васильковый венок. 2 Шёл год сорок первый. И траурным эхом Рассыпались слёзы в тот год. И в первый набор добровольцем уехал Безусый юнец на фронт. Затем и она в разноцвет листопада Избравши судьбу фронтовую, Ушла под призывный набат канонады Сестричкой на передовую. И вот полустанок. Одинокий перрон. Сошлись в зимних сумерках кроясь, С бойцами и танками эшелон И санитарный поезд. В солдатской шинелке и шапке Наташка Из дверей скользнула в мороз. Вдруг голос знакомый окликнул, Ромашка! - И сердце оборвалось. И тут же стремглав по перрону скользя, Припала к нему на грудь. И встретились сново родные глаза, На пару коротких минут. Вдруг длинный гудок издал паровоз, И грохнув железною сцепкой, Пыхтя от натуги тихонько пополз Всей тушей тяжёлой на стрелку. Она только крепче прижалась, Как буд - то в последний раз. Люблю, люблю зашептала И хлынули слёзы из глаз. Как только шагнул он с родного порога Пошла фронтовая стезя. Поезд летел, а пред ним всю дорогу Стояли её глаза. Потом, не зная о ней ничего По русским лесам и лугам: За Родину, за себя, за неё - Давил и крушил врага. Потом был контужен, и даже когда Лежал в лихорадке зыбкой Спасали - заплаканные глаза, Слова её и улыбка. 3 Но слово война, беспощадное! Какой - то немецкий гад, Однажды сурово, нещадно Смеясь разбомбил медсанбат. Глумился "душевнобольной" над страной. Но, пала "великая нация"! И сизарём пронеслось над землёй - "Безоговорочная капитуляция!" И вот эшелоны пошли, и среди Живых, под весёлый гармошек строй, С медалью и орденом на груди Вернулся и он домой. И чинно шагнув на перрон вокзала, В хмелёный разгул майских дней, Весёлый, красивый - в руках с цветами Он тут же отправился к ней. И вот уже видит родные деревья, Скамейку уставшую ждать. Вот дверь отворилась и вышла навстречу - Седая старушка мать. Его обняла и погладив орден, Слегка улыбнулась даже. И тихо сказала ему сквозь слёзы - Погибла, Наташенька наша. Померк белый свет от глубокой печали. И зашаталась земля. Лишь только, над головой зашуршали Листвой молодой тополя. Как только шагнул он с родного порога Пошла фронтовая стезя. Прошёл он по всем боевым дорогам Любя, лишь её глаза. 4 Но время летит как стрела из лука. И часто к скамейке той Вдвоём с озорным большеглазым внуком Приходит старик седой. Он сядет. Закурит ни слова не бросив И выпустит сизый дымок, И вспомнит её золотистые косы И васильковый венок. Достанет вторую и вновь поджигает. Но только вздохнувши тяжко, Он с горечью головой закачает И вырвется - Эх, Ромашка! И тихо сползёт до усов слеза, Припомнив слова сердцу милые. И эти заплаканные глаза - Как небо, синие - синие! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
