Я пришёл из тайги с бородой, неуклюжий. Я хотел быть таким – грубоватым и нужным. И достав талисман – ключ с двойною бородкой, сердцем крикнул: «Сезам!», но открыл двери робко. Сделав в детство шаги, испугался услышать: - Ты опять нашалил. Ах, несносный мальчишка! Но вокруг тишина. Тишине не поверил. Жизнь давно решена. Здесь я вышел за двери в мир дремучий и злой, яркий, светлый и новый… В моде был Виктор Цой и не в моде был Нобель. Кувыркалась страна в словоблудном разврате. Я от злости стонал - сдохла муха в салате. Тонкостенный барак пропечатанный гнусом плакал ночью, а так: пили днём жизни уксус и глотали смолу молча гибнущих кедров…. Вахту сдал и к столу – пили влёт и без нервов: день за днём, за кубы, за партийную касту…. Сердце я загубил, но душой кувыркался - перестройку взахлёб начал пить. Думал – «клёво». То, что стало – я «грёб», заодно – Горбачёва. Лес загнил на корню, обнищала зарплата, в зубы смотрим коню, а он – конь-то - «Горбатый!». Далеко нас завёз, продал всех на помойке за немецкий овёс и за доллар в ковбойке, окровавил Чечнёй, расстрелял в «Белом доме»… Я порою ночной вижу Русь в страшной коме: смерть, кошмар, воровство, беспредел, рэкетиры, душ крикливых родство в коммунальной квартире. Развалился Союз. Ну, и хрен с ним собачий! Я другого боюсь – кто ещё «нагорбачит»? Я пришёл из тайги, мне их Запад «до фени». Кто отдаст мне долги, где тот умненький Ленин? Кто Россию в намёт по истории пустит? Русский – это не мёд. К делу, брат! Ты же русский. |