Романс

Ольга Валенская

Радость от весеннего пробуждения природы будоражила душу.

Я спешила на концерт классической музыки в зал консерватории.

Это был не обычный концерт, а юбилейный, программа которого была

составлена из выступлений выпускников консерватории.

В этот вечер звучали вдохновенные произведения классической

музыки. Но неожиданностью концерта стало исполнение

рахманиновского романса «Сон» игуменьей Марией.

Голос монахини волновал своей чувственностью, силой чистотой

звучания:

«И у меня был край родной, прекрасен он. Там ель качалась надо

мной… но то был сон!»

Голос томился, тосковал, звал за собою в бездонность неба, в

безбрежность полей, в тенистую сень лесов, в цветущие луга, манил

чистыми холодными водами горных ручьев.

Мелодия романса разливалась, ширилась, заполняла собою все

пространство вокруг. И поднявшись к сводам зала, растворяясь,

уносилась

ввысь, оставив в душе щемящую печаль:

«Семья друзей жива была.

Со всех сторон звучали мне любви слова…

Но то был сон!».

С какой экспрессивностью чувств прозвучали последние строки

романса: «Но то был сон!».

Голос смолк, и вместе с ним отзвучали последние завершающие

аккорды романса. Особую атмосферу камерности и тишину в зале никто

не осмелился прервать, боясь нарушить создавшийся душевный

настрой.

Мария стояла на сцене, обратив вопрошающий взгляд к сводам

концертного зала, возведя молитвенно руки вверх, словно обращаясь к

небесам.

В зале на какое-то время воцарилось молчание, затем последовали

бурные аплодисменты.

После концерта, возвращаясь домой, меня не покидало ощущение,

что когда-то я уже слышала этот голос. И я начала размышлять над тем,

что могло заставить игуменью Марию, обладая прекрасным оперным

голосом, облачиться в черные монашеские одеяния?

Причин может быть много, по которым человек уходит из мирской

жизни в монастырь. И самые банальные из них – несчастная любовь,

предательство любимого человека, духовные искания и осуждение, и

непонимание его родными и близкими людьми. Но все эти причины, как-

то не привязывались к ее облику.

Прошло несколько дней. Меня продолжал мучить тот же вопрос. Я

решила взять произведения Сергея Рахманинова и найти среди них

романс «Сон», который исполняла Мария. И что же меня поразило так и

потрясло?

 

2.

Я вдруг поняла, что Мария пела о своей судьбе, которая совпадает с

содержанием романса. Только теперь я осознала, почему у меня

возникало ощущение, слушая голос Марии, что звучал не романс, а

лилась проникновенная исповедь одинокой души человека.

Возникло желание разыскать игуменью Марию и поговорить с нею.

Меня мучил вопрос – имею ли я на это моральное право?

После долгих раздумий, все же решилась поехать в женскую

обитель.

Женский монастырь находился на окраине города. Вокруг

монастыря возвышались серые стены, через которые изредка

просачивалась нежная зелень деревьев монастырского сада. Строгая

архитектура этого строения, вызывала безрадостное чувство.

Только высокое небо с пушистыми белоснежными облаками,

разлившее бледную лазурь над монашеской обителью, радовало глаз.

Немного помедлив, я вошла в монастырские ворота. Во внутреннем

дворике было чисто, тихо и безлюдно. Я обошла обитель вокруг со всех

сторон, совсем отчаявшись кого-нибудь встретить.

Неожиданно из боковой двери вышла навстречу мне высокая,

стройная монахиня. Я подошла к ней и обратилась с вопросом.

- Подскажите, где мне найти настоятельницу монастыря?

- Я настоятельница Мария Магдалина. А что вас привело в нашу

обитель?

Я рассказала о цели моего прихода.

- Хорошо. Я провожу вас к игуменьи Марии. Она в саду.

По аккуратно вымощенной плитками дорожке мы направились в сад.

Мария Магдалина величественно шла впереди, я следовала за ней. В

глубине сада, в беседке, мы увидели Марию с раскрытой книгой в

руках. Настоятельница, благословив меня, простилась и ушла.

Чем ближе я приближалась к беседке, тем сильнее меня охватывало

чувство волнения и нерешительности. Не зная с чего мне начать

разговор с Марией, я подошла к кусту сирени, который рос возле

беседки, осторожно наклонила благоухающую гроздь и, вдохнув

нежный аромат цветка, произнесла.

- Какой тонкий, божественный аромат…

Мария отвела взгляд от книги и доброжелательно посмотрела в мою

сторону.

- Сергей Рахманинов очень любил сирень за этот аромат, - сказала она.

- Вы, очевидно, любите музыку Рахманинова, если знаете такие

подробности о композиторе?

Мария молча кивнула головой.

- Я слышала ваше проникновенное исполнение романсов Сергея

Рахманинова в зале консерватории на юбилейном концерте.

Игуменья поспешно встала, собираясь уходить.

- Прошу вас, не уходите… Я хочу поговорить о вашем удивительном

даровании. Пожалуйста, выслушайте меня… Ваш голос волнует,

проникает в самые сокровенные глубины души. Не каждому

исполнителю дано, как

 

3.

вам, затронуть сердца слушателей и прикоснуться к столь искреннему

сопереживанию чувств сидящих в зале. В своем искусстве, вы

поднимаетесь до истинной наполненности чувств. Это великий дар,

который вам дан свыше! Мария, несите его людям, не прячьте в

монастырских стенах.

Не знаю, имею ли я право об этом говорить, но думаю, служение в

монастыре не ваше жизненное предназначение, не ваш путь…

Мне показалось, что Мария меня совсем не слушает. Она стояла и

смотрела куда-то в пространство совершенно безучастным и

отрешенным взглядом, думая о чем-то своем.

Я сделала паузу. Наступило молчание. Мария медленно перевела взгляд

на меня и тихо произнесла.

- Вы говорили о жизненном предназначении… и о пути… И у меня был

путь, и свое предназначение…

Мне трудно об этом говорить… Я пытаюсь, но не могу забыть о

гибели в автомобильной катастрофе мужа и дочери, спешивших на мой

концерт… Забыть букет белых роз, предназначавшихся мне,

рассыпанных, окропленных кровью, самых близких, родных мне людей…

Я живу с этой болью. Время для меня, как бы остановилось, разделив

жизнь на две половины: до и после автокатастрофы.

- Мария, время не остановилось. Оно стало новой точкой отсчета для

вас на юбилейном концерте в зале консерватории.

Она подошла к кусту сирени, сорвала душистую гроздь нежных

соцветий и протянула ее мне, грустно улыбнувшись.

 

21 июня 2011г