…Все взрослые когда-то были детьми,

только мало кто из них об этом помнит.

(А. де Сент-Экзюпери)

 

Краем уха, от своих родителей она слышала, что зима была холодной. А разве может быть зима теплой? Ведь снег холодный, она много много раз в этом убеждалась, когда вопреки запрету матери, пробовала на вкус его, он ей напоминал так любимое ею мороженое. А сколько раз, забыв варежки дома или в очередной раз их потеряв, во время бесчисленных игр и забав, чувствовала, как коченеют ее руки от холода, когда, например, санки опрокидывались в сугроб и она оказывалась вся в снегу; мокрыми, раскрасневшимися от холода руками надо было отряхнуться, иначе, она это уже знала, одежда намокнет и тогда надо будет бежать домой, после чего ее на улицу уже, конечно же, не выпустили бы. Наскоро отряхнувшись, она прятала руки в карманы, чтобы немного согреть их…. Да, снег холодный, поэтому и зима холодная, а без снега, она это знала, зимы не бывает.

Она еще помнила с каким нетерпением ждала, когда же выпадет снег, засыпала вопросами своих старших сестер: почему снег белый; почему холодный; когда он выпадет. Ответы же , как правило, на эти вопросы она не получала, да и не могла получить, так как сестры были не многим старше ее; старшей было одиннадцать, а средней девять лет. К родителям было бесполезно обращаться с вопросами, в силу своей вечной занятости, они тут же отправляли ее к сестрам. А так как любознательность ее должна была во что бы то ни стало быть удовлетворена, Лера, так звали девочку, находила ответы сама, с присущей детям простодушной наивностью : снег белый , потому что он белый , холодный, потому что другим не может быть. Каждое утро она с надеждой смотрела в окно на улицу. Иногда она видела изморозь на ветках деревьев, проводах, на заборе, но это был еще не снег. И вот, наконец-то, подбежав босыми ногами к окну, она увидела чудо, которое так ждала. Она не узнала свой сад. Это было сплошное белое марево, залитое веселыми лучами солнца. И только, когда глаза привыкли к яркому свету, она начала различать силуеты так хорошо ей знакомых яблонь. На ветках тяжелыми, точно ватными, клочьями лежал снег, такой белый и такой пушистый!..Ветки под его тяжестью опустились местами чуть ли не до земли, И снег… кругом…на крышах соседских домов, на земле; причем , не в беспорядке рассыпанный, а так, будто кто-то отмерял сколько снега здесь насыпать на деревья, на землю, там на крыши, забор…Из снежного ковра упрямо высовывались высокие травинки, прикрытые серебристыми хлопьями, они напоминали малюсенькие елочки. Вот она, сказка! Увидев все это , очарованная переменой своего сада, Лера не могла уже отвести глаза... Вдруг, потревоженный, вероятно, солнечным лучом, крупный клочок снега свалился на устланную сугробами землю и рассыпался, взорвавшись на какой-то миг крохотным облачком и это легкое движение вернуло ей дар речи:

- Снег! -вырвался из нее восторженный крик

Тут повскакивали с кроватей и сестры, которым не надо было идти в это утро в школу и которые не очень торопились оставить свои теплые постели…

 

Детвора, как горох, высыпала на улицу и с завидной активностью принялась за строительство крепостей, горок, снежных баб… Санки, лыжи, снежки, раскрасневшиеся от удовольствия и мороза лица : все это создавало картину беззаботной радости, когда дети были по-настоящему счастливы. Может этo то и имели ввиду, те которые когда-то трубили о «самом счастливом детстве наших детей».

Теперь же Лера ждала лета, как когда-то зиму. Она уже знала, что, то, что ожидаешь с нетерпением, тянется долго, поэтому примерив свои новенькие, блестящие резиновые сапожки, испросив разрешения у матери, понеслась на улицу. Кому-кому, а ей- то известно, как здорово побродить по лужам. Жаль только, сапожки не очень высокие, легко можно набрать воды. Снег почти весь растаял, только в огороде кое- где он еще лежал. Сейчас ей хотелось бы, чтобы он поскорей весь сошел, это означало бы, для нее, что лето не за горами. А пока можно чем-то другим интересным заняться…Хотя бы измерять глубину луж, это же так интересно, а можно кораблики бумажные пускать по бесчисленным ручейкам, бежавшим прямо по дороге. Благо она сама уже научилась делать кораблики, надо было только выпросить у сестер лист бумаги. Если удавалось выпросить несколько листов, она делала кораблики и для своих двоюродных братьев. Они хотя и были примерно одного с Лерой возраста, но кораблики делать не умели, может, потому-что у них не было старших родных братьев и сестер. Получив от Леры, совершенно бескорыстно, такое сокровище, как бумажный кораблик, мальчишки были безумно рады. Пустив кораблик по воде, они сопровождали его и с восторгом наблюдали, как течение подхватывало его и уносило все дальше и дальше. Каждый мечтал ,конечно, чтобы его кораблик доплыл до моря. Но, проплыв от силы несколько десятков метров, кораблики или застревали на мели, или перевернувшись от порыва ветра, зачерпнув воду, прекращали свое путешествие. Мальчишки не очень то огорчались, увидев такой бесславный конец своих «кораблей«, они могли их еще и камнями закидать, Лере же было жаль их. Кораблик становился для нее, как только она опускала его в воду, чем-то большим, чем просто бумажный кораблик.

 

-А ты кем был, когда был большой?- спросила Лера, только что появившегося двоюродного брата. Он еще дожевывал корку хлеба. По всему было видно, что он торопился побыстрей выйти на улицу: пальто расстегнуто, шапка набекрень.

-Я..? Как папка, шофер.- и, проглотив последний кусок, Сашка начал рассказывать на какой машине он работал, и что он возил. Конечно это была ну очень большая грузовая машина и грузы возил он самые важные, как ,например, песок, глина, гравий ,словом, строительные материалы. Что еще мог возить ребенок на воображаемой машине, когда его родители »строились«?

Их дома стояли по соседству. В районе новостройки, где они жили, было много ребят, Лера всех знала, но играть предпочитала со своими многочисленными двоюродными. Для нее не было существенной разницей двоюродные ли, родные. Все они были ее семья. Исключением была соседская девочка Наташа - очень нежное хрупкое создание, которая все и обо всем забывала. Она была полной противоположностью самой Лере, которая никогда ничего не забывала и была хоть симпатичным, но крепышом. Возможно, из-за их абсолютной непохожести и возникла эта трогательная привязанность двух детей. Лера, будучи девочкой боевой, взяла Наташу под свое покровительство, никто не мог ее обидеть, Наташа же удовлетворяла Лерины потребности поиграть в куклы, а было их у Наташи видимо-невидимо. Ее родители были более состоятельные и мама работала в магазине.

Лере то же купили простенькую без одежд куклу, что, кстати, ее нисколько не расстроило. Она легко нашла одежде замену, в виде тряпочек и лоскутков из маминой швейной машинки. Она была счастлива. Наконец-то и у нее есть настоящая, нетряпочная кукла. Ей даже и в головую не пришло посмотреть, что там у куклы внутри. Естественно, она уложила ее спать рядом с собой, рассказывала ей сказки на ночь, но уже на следующий день, во время обучения Гутиеры, так звали куклу, танцам, у нее, вдруг, отвалились ноги, к величайшему огорчению девочки, которое выразилось обильными слезами и громким ревом. Только увидев в углублениях для ног куклы пустоту и резинку, за которую цеплялись ноги, Лера успокоилась. Кукла оказалась не настоящая.

Наташу водили в детский сад, поэтому они виделись редко, обычно по выходным. Бедная Наташа! Лера помнила еще, как ее тоже отдали в детский сад, в круглосуточную группу, когда ее мама очень долго лежала в больнице; помнила, как ей было тяжело; ни одного близкого человека, только чужие люди и, как ей казалось, злые. Она вспоминала, как в тихий час воспитатели требовали от детей лежать с закрытыми глазами, ходили по рядам между кроватями и проверяли, кто не спит. Детям не разрешали бегать, громко разговаривать. Она никогда не забудет угол за огромным фикусом, куда провинившихся ставили в наказание. А какая каша была у них невкусная! Так слились для Леры в одно понятие неволя и детский сад. Любившая целый мир, пятилетняя кроха, готовая еще совсем недавно доверить всем и каждому все свои секреты, поняла как холоден, несправедлив мир «чужих».Она задыхалась…

- Мамочка, пожалуйста, забери меня отсюда - с криком бросилась Лера к пришедшей за ней матери и прижалась, что есть силы к ее ногам., точно боясь, что мама может также легко исчезнуть, как и появилась - Пожалуйста, пожалуйста !

- Что ты, доченька, конечно же, мы сейчас пойдем домой- мать присела на корточкии, обняла ее, и, с трудом сама удерживаясь от слез, взглянула в заплаканное лицо дочери. - Ну что ты, родная моя, что же ты плачешь? Я пришла, чтобы тебя забрать - успокаивала она Леру.

О, как ей сразу стало спокойно! И, когда воспитательница заявила маме, что сегодня не отпустит Валерию домой, так как отсутствует заведующая, а без нее она не может отдать ребенка, Лера даже не испугалась. Теперь ей было не страшно.Через пару часов она уже носилась от дома к дому , сообщая всем и вся, что она уже дома и в сад больше не пойдет. Двоюродные были рады несказанно Леркиному освобождению, но больше всех был рад ее любимый пес Дружок, который посматривал на нее маслеными глазами, помахивал хвостом, и не упускал случая, чтобы не лизнуть Лерке руку.

 

Всем сердцем она была привязана к своему рыжему другу и, если у нее был в руках кусок хлеба,она непременно отламывала половину Дружку. Вот и сейчас пес смотрит на нее вопрошающе, она подошла к нему, погладила и, как бы, извиняясь, сказала: - Видишь, у меня ничего нет , а он уже все съел, - и добавила, обращаясь к брату, - есть у тебя еще ?

- Не-а, мамка только один кусочек намазала - ответил Сашка с некоторым сожалением и подойдя к Дружку тоже его погладил, потом продолжил, - Лер, а кем был Дружок раньше?

- Не знаю, я еще не думала, может он был дяденька, а потом его заколдовали?

- Кто?

- Кто - кто, дед-пихто, помнишь сказку про Морозку.

- Аха! -и Сашка задумался.

Он был довольно упитанным мальчуганом, простодушным и очень легковерным. Пользуясь этим, Лера рассказывала ему самые невероятные истории, которые происходили якобы с ней, когда она была большая. Интересно, что рассказы ее были так убедительны, что она сама начинала в них верить. Тот факт, что они когда-то были большими, взрослыми, не вызывал в них никакого сомнения.

-А я была летчиком -мечтательно вздохнув, сказала Лера и продолжила, увидев сомнение в глазах брата,- я точно была летчиком!

-Врешь ты все, ты девчонка, а девчонки не бывают летчиками.

-Не веришь и не надо, а я правда была летчиком, это сейчас я девчонка, а раньше я была дяденькой,- и, чтобы быть до конца убедительной, добавила,- а

еще, я была на войне, вот!

Тут Сашкины сомнения в момент улетучились, он уже предвкушал услы-

шать какую-нибудь историю. А Лерку и упрашивать долго не надо было. Она только предложила ему забраться на камень, что стоял на обочине дороги. Снега на нем уже не было, ветер и солнце успели его обсушить. Сколько она себя помнила, помнила она и этот камень. Он был так огромен, что его никто не мог не то что убрать, но даже сдвинуть с места. Наслушавшись сказок от старших сестер, Лера решила, что этот камень- заколдованный богатырь и поглядывала на него чуть ли не с почтением. Осмотревшись по сторонам и не найдя другого более менее сухого места, она подумала, что лучшего места не найти, да и богатырь, как предположила Лера, не должен обидеться, ему ведь тоже бывает скучно одному!

 

Забравшись с трудом наверх, Сашка тут же завопил:

- Лерк, а как мы будем слазить, тут высоко, я боюсь - все его лицо с приот- крытым ртом и огромными черными глазами выражало страх и один вопрос - Как?

Ей стало невыносимо его жалко. Она вдруг вспомнила его недавний приступ, когда он лежал на полу и бился в судорогах всем телом, а его мама пыталась разжать ему рот деревянной ложкой. Как она могла это забыть? Зачем она его сюда затащила?

-Ты что, боишься?- сказала она нарочито спокойно, - как залезли, так и слезем, - и она, скатившись вниз, продемонстрировала Сашке, как они это сделают.

Сашка тут же успокоился, а вот у Леры от быстрого скатывания по бугристой поверхности остались не очень приятные ощущения на мягком месте. Потерев ушибленное место, и поудобней устроившись, она начала рассказывать фильм о войне, увиденный ею в кинотеатре, куда ее, к ее собственному удивлению, взяли Ольга с Валей, ее сестры, уступив ее слезливым мольбам, и испугавшись, вероятно, что Лерка с досады может умереть, если ее не взять с собой.

Как только в зале погас свет, Лера окунулась совсем в другой мир, она себя больше не ощущала, она была вся там, в другой незнакомой ей жизни . По окончании фильма, когда вновь зажегся свет, она с удивлением осмотрелась по сторонам. Все кончилось, она вздохнула с сожалением, это было только кино. Трехкилометровый путь домой показался ей куда длиннее, чем дорога туда. Хотя не все было ясно ей , она старалась по возможности не задавать вопросов сестрам, боясь что рассердившись, девчонки не возьмут ее больше в кино. Она прислушивалась к тому, о чем они говорили, время от времени ей приходилось бежать, чтобы не отстать и все надеялась услышать ответы на вопросы, главные вопросы, которые ее теперь мучали, без ответов на которые, ей казалось, она уже не сможет жить: почему люди лгут, почему убивают, разве они не знают, что это плохо?…Она уже знала к тому времени, что значит страшное слово смерть. Она помнила слезы матери, почерневшее от горя лицо бабушки… Тягостное ощущение, случившейся беды было во всем : и в холоде, вдруг , как-то сразу, изменившихся комнат, и в молчании множества людей, толпившихся в доме, во дворе, в редком шепоте их. Она помнила, как выл ее Дружок… А она все ждала, ждала, когда же он, дядя будет дышать…

Не выдержав, она все же спросила Ольгу, считая вторую сестру более доброй:

- Оль, а почему фашисты убивают наших, они что дураки, не понимают, что это плохо? - она забежала вперед, чтобы видеть лицо сестры, когда та будет отвечать

- Все они понимают, просто они плохие…

- А почему они не исправляются, если знают, что они плохие?

- А ты иди и спроси их сама - это был уже ответ старшей сестры Вали.

Тяжело вздохнув, неудовлетворенная ответом, Лера углубилась в свои раз- мышления, непроизвольно замедлив свой шаг, стала отставать.

- Догоняй, ты что, уснула - крикнули ей, уже порядком ушедшие вперед, девчонки, а ей, Лере, надо было, во что бы то ни стало, понять - Почему?…

Теперь, удобно устроившись рядом с братом на холодном, как лед, камне, она рассказывала этот фильм, рассказывала так, будто она сама была участ- ницей тех событий, о которых говорила. И хотя в этом рассказе было больше эмоций нежели слов, он ее понимал. Это был их язык!…

По фильму главный герой погибает, но Лера не могла допустить, чтобы это еще раз случилось с ним. И он выжил! Он был ранен, но остался жив, и Сашка, как и сама Лера, был несказанно счастлив. Он снова и снова просил повторять отдельные эпизоды, явно сожалея, что рассказ уже закончился. Он бы еще слушал и слушал, но сидеть так долго, да еще на холодном камне, который почему то все никак не согревался, несмотря на вяло светившее солнце, было выше ее сил.

- А давай лучше глубину луж измерять?- предложила она, помогая ему спуститься вниз.

- Хитренькая, у тебя резиновые сапоги…

- А мы можем и по очереди - предложила Лера, еще не зная, как это можно осуществить на деле, когда кругом непролазная грязь.

Во всяком случае, она не собиралась долго над этим размышлять, она уже увидела лужу как раз на середине улице. Это была обычная лужа, каких в жизни Леры было уже много. Она уже хотела войти в нее, но сейчас что-то ее остановило. Она увидела там синее пресинее небо и солнце…Она вдруг представила, что эта синяя бесконечность с редкими облаками у ее ног, не кажущаяся, а существующая на самом деле…Мурашки , вдруг,побежали по ее спине…

- А тебе не страшно туда упасть? - спросила она Сашку, понизив таинственно голос.

- Куда? - не понял Сашка.

- Туда, - сказала Лера, показывая рукой на лужу, - Оля сказала, что там внизу, под нами, тоже земля и что там люди живут.

- Ого, они что вниз головами ходят, а как они не падают?..

Лера не ответила, ее в данный момент занимало совсем другое. Она же сто раз ходила по лужам и никогда никуда не проваливалась, почему же сейчас ей стало страшно? Немного подумав, она предложила:

- Саш, ты держи меня за руку, только крепко, а то я улечу, а я буду потихоньку заходить в воду, так чтобы почувствовать край.

Сашке предложение понравилось и Лера, взявшись за надежную руку брата, стала опасливо скользящими шажками медленно заходить в воду.И вот она уже на середине лужи, а края нет. Она даже воды в сапожки не набрала. С радостью,на всякий случай она пошарила ногой вокруг. Нет, нет края! А как здорово стоять посреди такого огромного синего неба, можно даже зачерпнуть облако ладошкой! Она наклонилась над лужей и увидела там уже не облако, а свое лицо, очень довольное своим открытием. Ей стало как-то совсем легко и очень весело.

- Саш, а что если… - и она увлеченно стала рассказывать брату, о только что возникшей идее или фантазии, называйте это как хотите… Важно только, что так, маленький шажок за шажком, и открывают они для себя этот мир.

А вы, взрослые, если не можете им помочь, то хотя бы не мешайте...!