История – это вчерашний день, прожитый, ушедший, невозвратимый.

 

У Анатолия он запечатлелся до мельчайших подробностей. Вчера Ирина ему сказала:

 

- Все, нам надо расстаться.

 

И это после многолетних встреч, после их долгих и томительных ожиданий, коротких свиданий, страстных любовных игр и забав. Да, она была его забавой. Он жаждал её до изнеможения, страдал во время разлук. С нетерпением ждал её звонков. Зачастую не выдерживал. Звонил сам. Она отвечала: "Перезвони потом. Муж дома."

 

Второй муж Ирины - солидный мужчина ненамного старше её, но уже обладающий плешью на затылке и основательным брюшком. Его лицо, похожее на мордочку хомяка, украшали тощие усики, придававшие, как он думал, ему солидность. А ещё он обладал хорошей должностью в госаппарате - был госслужащим какого-то высокого ранга. Но по её признаниям, он был недостаточно темпераментен в постели и не отличался умением ласкать женщин.

 

А с Анатолием Ирина чувствовала себя свободно. Была раскрепощена, доверчива и отдавала всю себя его любовным порывам. И это несмотря на значительную - в тридцать лет - разницу в возрасте. Анатолию как раз вчера исполнилось семьдесят. Но и сейчас, в свои семь десятков лет он имел рыцарскую стать и почти не тронутую временем седую шевелюру. А его мужественное лицо напоминало лицо благородного итальянского мафиози из криминальных сериалов

 

День рождения решили отметить в ресторане. После поехали в загородный гостиничный дом, где провели в уютном номере остаток дня, то есть три с половиной часа.

 

Началось всё лет шесть-семь назад. Ирина - тридцатитрёхлетняя статная женщина в самом расцвете своей красоты - жила по соседству на третьем этаже в квартире напротив. Она была замужем, но супруг крепко выпивал. И Анатолий, живший по соседству, иногда благородно помогал ей затащить обмякшее тело пьяного мужа в квартиру.

 

... Однажды, совершив очередной героический поступок и выслушав подобающие случаю слова благодарности, он вдруг совсем близко обнаружил её вызывающе полуобнажённую грудь с родинкой на левой выпуклости. Не выдержал и прилип в поцелуе. Ирина, неожиданно для него, ответила лаской и прильнула к его колючей шерстяной груди.

 

В присутствии бесчувственно пьяного мужа и произошло их слияние.

 

Моментальное. Бездумное.

 

Почему?

 

Ни он, ни она не могли себе это толком объяснить.

 

То ли лето было жарким и духота в квартире. То ли какая-то неведомая сила притяжения сердец в пространстве. А может и внезапная, как выстрел, всепоглощающая обоюдная страсть.

 

Но что бы там ни было, а через месяц, пролетевший для любовников, как одно мгновение, пянчуга-супруг был изгнан из квартиры.

 

Однако Анатолий, преданно храня семейный очаг, и дальше продолжал существовать в двойной жизни - дома и в соседней квартире. Дома - с женой, с этой милой и родной старушкой, которую давно уже воспринимал и как добрую, внимательную мать, и как очаровательную заботливую бабушку, и как благородную и преданную спутницу жизни, но не как женщину, способную зажечь страсть, удивить в постели, доставить удовольствие. А то недолгое время, которое он проводил в соседней квартире с Ириной, - эти клочки второй половинки реальности были для него блаженством. Он вдыхал аромат её духов, целовал упругие груди, слизывал солёные капельки пота с её тела, тонул в прядях шелковистых волос, безрассудно стонал в моменты наивысшего наслаждения.

 

Была ли это любовь - они не могли ответить. Магнит? Тяга? Безумные импульсы?...

 

Оказавшись рядом, они моментально, словно электрические провода, замыкаясь, возгорались.

 

Их сердца, бившиеся в едином ритме, при сближении впадали в резонанс, который стремительно увеличивал взаимную страсть и чувственность любовных отношений.

 

Ни он, ни она не могли понять природы этих импульсов, этой неодолимой тяги друг к другу. Но оба были счастливы, блаженны, неразделимы.

 

История - это вчераший день, уже прожитый...

 

Спустя пять лет Ирина взбунтовалась. "Воровская любовь" - так определила возмутившаяся любовница эту связь и решительно оборвала их встречи.

 

Разлука была недолгой. Скоро сенсационные слухи о свадьбе Ирины донеслась через жену. И Анатолий, выйдя утром в день свадьбы на балкон, воочию убедился в свершившемся факте.

 

Ему было плевать на роскошный свадебный кортеж, на упакованного в наряд жениха.

 

Другое дело невеста - её каштановая завитушка, кокетливо свисающая с удивительно прелестной причёски, и загорелая грудь на фоне белоснежного свадебного платья - не то чтобы свели Анатолия с ума, но всё естество его пронзили жаром.

 

Она своим женским инстинктом почувствовала это, моментально подняла голову и встретилась с ним взглядом. Несмотря на расстояние, Анатолий прочёл в нём: "Всё! Всё кончено. Ты этого добился. Теперь "я другому отдана и буду век ему верна"

 

- Гооорькооо! - Захлебнувшись от ярости, сдавленно прохрипел Анатолий и рухнул в беспамятстве.

 

Госпиталь. Реанимация. Месячный покой и совет доктора перед выпиской:

- Анатолий Евгеньевич, дорогой мой, отдохнуть бы вам, сменить обстановочку, - и слегка похлопав по плечу, добавил с хитринкой в голосе, - да и отвлечься чуток не помешало бы.

- На сердце не повлияет?

- Да оно у вас, батенька, лошадиное. И давление, как у юноши.

 

Неожиданная новость взбодрила.

- Почему бы и вправду не отправиться куда-нибудь на средиземноморье. Например, в Анталию, что ли, - раздумывал Анатолий, возвращаясь, домой.

 

В подъёзде он встретился с Ириной.

- Как дела? Выздоровел?

- Отлично.

- Как чувствуешь себя?

- Превосходно. Профессор советует сексотерапией заняться на югах.

- ...и с кем?

- С тобой, конечно.

- Сколько?

- Пять штук зелёными, хватит?

- По мордам сейчас давать, или на югах?

- Хомяк дома?

- В командировке.

Домой Анатолий вернулся из больницы только под вечер.

 

Анталия - сказочная Анталия! С кудрявыми деревьями, усыпанными мандаринами, причудливыми пальмами и греческим амфитеатром, который можно было созерцать прямо из окон их отеля.

- Муж звонил.

- Чего этому плешивому надо?

- Слушай, Хоттабыч, он всё-таки мне муж и ...

- Только не докладывай, что ты с ним спишь.

- Тебе противно?

- Да.

- И мне... что же делать будем?

- Отдыхать... я хочу тебя...

- О-о-ой, горе ты моё...

- А ты веточка моя мандариновая...

- Лишь бы плодами раньше срока не созреть...

- Глянь - посмотри своими синими...

- Что обнаружили твои жгуча кария?...

- Ну отпусти, пусти, пожалуйста, на завтрак пора...

- Пышечка здобненькая...

- Худеть собираюсь.

- Ни-ни-ниии...

На завтрак они так и не успели.

 

История - это день вчерашний, прожитый, навсегда ушедший.

 

Вчера она ему сказала:

- Всё! Нам надо расстаться. Я жду ребёнка.

- От кого?

- Тебе какая разница? У тебя их трое, и пятеро внуков.

- Всё же сознайся.

- Не ведаю.

- А если от меня?

- Тем более, уходи.

- Не понял?

- Чего понимать то, когда безысходно.

- Выход есть. Я оставлю семью.

- Ой ли!

- На полном серьёзе.

- Нет, милый, пусть останется так, как выплеснулось.

- Я тебя люблю.

- Ты меня желаешь, как конфетку, лакомишься мною на десерт, или принимаешь, как таблетку, на ночь. В твоём возрасте - очень удобно.

- Нет, я тебя люблю.

- Не-а! Ты мною пользуешься в нужный для тебя момент.

- Ирина, ты беспощадна! Ты... у меня... нет слов... я тебя убью...

- Буду только рада.

- Думай о чём говоришь! Все слова обратно возвращаются и бьют бумерангом.

- Считай - убила.

- За что ты меня так ненавидишь?

- За то, что ты любишь меня однобоко.

- Как это понять?

- Очень просто. Ты получаешь удовольствие, и на этом страсть заканчивается. И у тебя берёт верх сила разума.

- Какая сила?! Ты что плетёшь?!

- Это не я плету. Это ты плетёшь. И ты уже сплёл корзины, но, к сожалению, они оказались пустые - без цветов.

- Я тебя в чём-то не удовлетворял?

- Во всём!.. кроме секса.

- Разве этого мало?

- Много, слишком много, учитывая твой возраст.

- Я что - урод?

- Нет, ты Ирод!

- В каком смысле?

- Ты неарденталец, ты ископаемое, ты шерстянка... Ты наркотик, дающий короткое призрачное счастье.

- Не понял?

- Хмырь ты, по-русски. Старый извращенец, охмуривший в минуту слабости растерявшуюся женщину.

- Зачем продолжала?

- Затем, чтобы доставить тебе удовольствие.

- Разве?

- И самой насладиться, не скрою, иначе отшила бы давно.

- Ребёнок мой?

- Может быть. И скорей всего... Но он будет под другим отчеством.

- Ты же не спишь с ним!

- Милый, я женщина, и я не дура.

- И он поверил?

- Почему бы и нет?

- Слушай, ты сука!

- Ну, да! Я и проститутка, а ты ангел белокрылый. Только дети почему-то от тебя производятся до сих пор.

- Значит, отец - я!

- Ты - дед. Уходи. Между нами всё кончено... Никогда-никогда-никогда...

- Ты шлюха!

- Я бл-ь... Доволен? Ещё я - скатерть самобранка. Позволила себе отдаться статуе бесчуственной.

- Я статуя?!

- Ты - железный Феликс!

- А ты... Боже! Зачем ты мучаешь меня?

- Дай, я поцелую тебя в последний раз...

 

История - это день вчерашний, до боли невозвратимый...

 

Всё это было вчера - в истории.

 

Сегодня её не было рядом.

 

Сегодня её увезла "Скорая"

 

Она в реанимации.

 

Он во дворе лечебного корпуса.

 

Госслужащий в больничном коридоре.

 

Двое ждут результата.

 

Она умерла.

 

Умер наследник.

 

Остались - плешивый и седовласый.

 

Вьюжило. Снег застилал пространство, слепил глаза, белой стеной резвился в округе.

 

Двое мужчин стояли друг против друга, засыпанные снегом, будто Деды Морозы.

 

Только Снегурочки рядом с ними не было…