Самое замечательное в моей работе – непредсказуемость. Не подумайте плохого. Я не крупье, не психиатр, не пластический хирург и даже не физик-теоретик. Я менеджер по подбору персонала. Людей, мало знакомых с этой профессией, название скорее всего разочарует. Но не торопитесь с выводами. Приходилось ли вам хоть однажды делать действительно серьёзный выбор? Приглашать по объявлению мастера для ремонта квартиры, например, да еще заранее знать, что необходимо отдать ему ключи, уйти на целый день на работу, а вечером надеяться застать неразорённым собственный дом, неразграбленным собственный сейф, незаселенной тридцатью китайцами собственную спальню? Я уже слышу, слышу ваши несогласные возгласы: «Кто же так выбирает мастеров? Надо дело иметь с проверенной компанией, подписать договор и всё тому подобное. Найти наблюдателя, наконец!» Не спорю, надо, но на это требуется время, деньги, а результат тем не менее не гарантирован. Когда стены разобраны, пол снят, батареи cрезаны, а бригада ушла в запой или переведена на более выгодный объект, действующий договор позволит надеяться, что суд рассмотрит дело в вашу пользу, но несколько позже, к лету, полагаю. А пока, в ноябре, сидите без батарей, потому как никаких других свободных бригад нет. Неустойка – да, конечно, но тоже по суду летом. Так мы отвлеклись. Я не столько понимаю в ремонтах, сколько в отборе персонала, поставку которого в нужной комплектации, требуемом количестве и в соответствии с психологически избранным типом вынужденно гарантирую по долгу службы. По природе я ленива. Особо и единственно ценю краткие мгновения свободы между закрытием одной вакансии и возникновением новой. Однако в противовес или в нагрузку к лени родители подарили мне мозги, которые заставляют мостить путь к свободе каторжной ежедневной, но хорошо оплачиваемой работой. Поэтому я планомерно делаю нычки или заделы – называйте как хотите - которые позволяют экономить ресурс на поиске персонала. Не жду милостей, охочусь на сайтах загодя, впрок, добывая и захватывая интересные резюме развитыми челюстями хищника. Подманиваю, охмуряю, замурлыкиваю и обаёвываю жертву, чтобы иметь возможность в нужный час мгновенно извлечь джокера из колоды и составить требуемую выигрышную комбинацию. Это почти искусство. Годы плодотворной деятельности выработали привычку просчитывать ситуацию и сформировали теорию поиска, которая редко подводит. Я вижу многое еще до встречи с кандидатом. То, сколько его резюме висело невостребованным с завышенными самооценками по доходу, то как кандидат постепенно сдавал позицию и соглашался на ее удешевление, и даже то, как мимикрировал под условия предлагаемых вакансий, пытаясь скрыть возраст, отсутствие профессионального опыта и даже пол. Я люблю этих милых попугайчиков уже заочно. Не проявляю явного интереса, пока птички не наиграются, не налюбуются своими яркими перышками на фоне завсегдатаев, кажется, годами невостребовано блуждающих по сайтам. Могу даже сыграть на понижение – позвонить, не представляя истинное лицо компании, прогнать кандидата по профессиональному тесту для «знаек», добиться потери уверенности и самонадеянности, потом выдержать еще пару дней и взять, убаюкав и обласкав, по минимальной неожиданной для него стоимости. Доброе слово и кошке приятно – пойдет за тобой на голос, на кис-кис-кис. С настоящими профессионалами - кандидатами с опытом и четко сформированным сознанием - игра иная. «Крупная дичь» на сайтах появляется крайне редко. Не тот колибр. На нее охотятся умнее, со «специальным снаряжением», хитроумным планом построения ловушек, дорогими приманками вплоть до ловли на живца. Короче, прямой поиск – это высший пилотаж, шахматная партия без ферзя с шестого хода. И здесь без денег не ходи. Нематериальные мотивации – это для детсада, для мальков. Крупняк жаден до денег, вальяжен лишь пока цена крутится в познаваемом им пределе. И только хорошая цена, прощупывание которой – отдельная резведывательная операция, заставляет его неровно вздымать ноздри и проявлять нетерпение к продолжению разговора на очном собеседовании. Но сейчас не об этом. Бывает еще третья самая несчастная и самая непредсказуемая каста соискателей – инициативные. Вот именно такие порой заставляют меня восхищаться собственной профессией. Здесь при общении не стоит заморачиваться на поставленную задачу, надеяться из среды случайных закрыть вакансию. Относиться к ним стоит как к хобби – с интересом открывателя идти на собеседование. Лучше в конце рабочего дня, расслабленно, не боясь опоздать на очередное оперативное совещание. Результат ничем не гарантирован. Часто двух минут достаточно, чтобы отправить кандидата и навсегда вычеркнуть красной чертой его фамилию в копилке резюме. Но есть потрясающие экземпляры, с которыми собеседование перетекает в знакомство, познание, раскрытие, взаимопроникновение. Такие кандидаты уже тем хороши, что являются активными в поиске, они не ждут звонка работодателя, а решительно идут навстречу сами, пробираются сквозь заслоны охранников, донимают секретаршу пока не выудят телефон рекрутера. Они охотятся за вакансией не менее изощренно и успешно, чем персональщик за резюме. Короче, правит случай, но бывают поистине редкостные экземпляры!.. Передо мной сидела немолодая женщина. Позволю себе описать ее без прикрас. Не так, как описывала бы на юбилее пред близкими и родственниками, где, как известно, все красавицы невозможные, даже если женщина тридцать лет трудового стажа отработала в кабине башенного крана, и условия вынуждали согревать тело бормотухой, естественные потребности вместе с девичьей стеснительностью справлять в подгузники, нежную душу защищать отборным матом. Именно такая «красавица» сидела сейчас передо мной с красным обветренным лицом, несколькими крупными золотыми зубами, отсутствием при этом верхней «четверки», да и следующих, пожалуй, дальше вглубь по левому борту. Круглые мясистые сильно покрасневшие с мороза колени, прикрытые дешевыми плохо прокрашенными чёрными колготами и узкой не сумевшей натянуться сверху светлой синтетической юбкой. Блузка чистая, но стиранная до этого многократно. Тесная в раздавшейся груди, от чего собеседница постоянно контролировала позу, выдвигала вперед покатые мясистые плечи и привычным устоявшимся движением то и дело подергивала пуговочку на передней планке. Если глаза собеседница не очень умело, но все-таки по-бабьи кокетливо разрисовала бирюзовыми тенями, жирной синей подводкой и плохой черной с комками тушью, то волосы выдавали возраст проявленной сединой. О руках даже говорить нечего – широкие трудовые пальцы, растрескавшаяся кожа, мозоли на ладонях, слезший розовый не маникюр – лак, нанесенный куда и как придется. Кольца – обручальное, утерявшее позолоту, стертое до темного окисленного серебра, перстень с искусственным рубином – куда без него величиной с ноготь, и еще какое-то несуразное то ли с янтарём, то ли под янтарь, с засохшей, мне показалось, искусственной мухой. Ну о чём говорить? Обнять и плакать. Вера Сергеевна пришла просить работу. Возраст за пятьдесят. Десять классов, но когда это было? Работала поваром в поселковой столовой, вышла замуж, перебралась в город, дети родились – пошла на стройку. Муж, как водится, пил, да и сгинул. Не помер, слава господу, просто ушёл и след простыл, а она не искала – блудливый был. Квартиру заработала, детей худо-бедно подняла, дочь замужем шестой год, внуков двое. Сын тоже семьей живет. Квартиру дели - не дели, места все равно на три семьи не хватит. Дочь оставила хозяйкой, сыну кредит взяли ипотечный. Сама Вера перебралась в пригород, в посёлок, чтоб дочери не мешать. В посёлке и углядела отделение нашей страховой конторы. Решилась во что бы то ни стало устроиться туда на работу, потому как больше применить свои силы было попросту негде. И она ничтоже сумняшеся нашла адрес головной организации, приехала рейсовым автобусом под конец рабочего дня, сидит передо мной, стараясь понравиться – просто понимает, что уехать ни с чем не может. Шанс один на десять тысяч, но она уже его для себя застолбила – не упустит. А я смотрю и понимаю, что забавляться тут нечем. Совесть не позволяет проявить «профессионализм», включить строгую даму, двумя фразами закрыть чакру «сахасрара» и отбыть в свой кабинет. Вера Сергеевна, несмотря на всю свою неформатную внешность, чем-то симпатична. Хотя бы готовностью не сидеть на шее у других. Тем не менее надо побыстрее завершать разговор, объяснять даже нечего – просто не подходит. - Вы не смотрите на возраст. Во мне силы еще много, и энергии тоже, молодым фору дам. Не прогадаете, честное слово. - Да дело не в силе. Страховой бизнес требует специальных навыков, знания компьютера на уровне продвинутого пользователя – там же удаленная точка, весь обмен информацией с центральным офисом только электронный, - это я пытаюсь в понятный текст слова помудренее вставить, чтобы желание Вере Сергеевне сбить до уровня понимания некомпетенции. - Так учат, наверное, где-то. Скажите только куда - выучусь. Не боги горшки... - Горшки-то бы ладно. Вы поймите, эта работа требует многого. Нам люди с определенной подготовкой требуются. У меня молодежи по этой вакансии - четыре человека в очереди. Им легче освоить, да и перспектива, простите, для компании более очевидна. В них вкладываться куда выгоднее, а у Вас пенсия не за горами. - Зато у меня ни декрета тебе, ни больничных. А молодые девчонки поработают чуть и замуж. Вам снова начинать людей искать, снова вкладываться. А я - объект надежный. - Вы не поймите меня превратно, но есть такое понятие «стиль сотрудника компании». Для нас это элемент стратегии. - Стиль... Габаритами не подхожу, лицом немолодым? Да, тут уж никуда не денешься..., - и такая тоска колыхнулась в её глазах. Извинилась за беспокойство, встала, потянулась за пуховиком – делать нечего, не подошла. Меня вдруг всю передёрнуло. Не жалость, не сострадание, другое. Увидела я её иными глазами. Сидим мы тут в большом городе- миллионнике, стиль сотрудника соблюдаем, подбираем кандидатов возраста до тридцати, со знанием компьютера, грамотной речью и, конечно же, а как по другому, не с золотыми зубами и толстыми круглыми коленками. Как можно? Не наш стиль! Но при этом провозглашаем, что не гнушаемся никаким клиентом, берём любого, с зубами и без, лишь бы денежный поток тёк, не оскудевал. Только вот наши стильные форматные менеджеры с клиентом не церемонятся, с ленцой страховки продают, с презрением, потому как у каждого образование верхнее, корона с темени сползает - услужить кому-либо зазорно. От того и продаж толком нет. А тут сидит передо мной тетка – простите меня, Вера Сергеевна – и уговаривает взять её, готовность выказывает работать честно, учиться всему, что потребуется, результат ей нужен не меньше, чем компании. У неё никакого иного варианта просто нет, тупик. А я отговариваю, пугаю, только бы не согласилась. - Вера Сергеевна, постойте. Расскажите мне что-нибудь из своей жизни. Что-нибудь особенное. Были же ситуации, когда Вам приходилось смекалку проявлять, добиваться результата вопреки всему? Вера Сергеевна, не понимая, зачем я продолжаю её мучать, когда исход и так очевиден, не выпуская из рук пуховик, присаживается на краешек стула: - Да даже не знаю, чем Вас поразить. Особой смекалки от меня вряд ли где-то требовали. Работала и работала себе..., - задумалась, ушла в себя. - Знаете, одну смешную историю вспомнила. Сын у меня - водитель в частной компании. Однажды приходит заказ ехать в аэропорт, принять груз и не много - не мало тут же его за двести с лишним верст переправить в Челябинск. Там мол выставка какая-то международная организована, посылка запоздала сильно, люди волнуются, сил нет. Я так знаю, потому что до прибытия рейса ещё часа четыре было, а нам на дом звонили несколько раз – скорей, мол, вези. К несчастью экспедитор, что с сыном ехать должна была, заболела. Просят сына самого и груз получить, и к месту доставить. А дело к ночи. Думаю, не отпущу одного. Поехали вместе. Прибыли в порт, нам место указали для получения заказа, ждём. Вывозят три тележки грузовые с коробками. Длинные, габарит большой. Женщина, что сопровождала, быстро прострекотала что-то, мы бумаги подписали, а я, честно сказать, не очень вдавалась, что в заказе - там по иностранному в основном. Она прыг в такси, говорит, увидимся на месте, и след простыл. Принялись грузить. Две коробки разместили, а третьей места нет. Машина-то у него грузо-пассажирская. Что делать? Предлагаю сыну вскрыть коробку, может там что помельче, может по углам распихаем. Нельзя, говорит, нарушать целостность. А что делать? Помароковали – вскрыли. И поглядите-ка – там ноги. Нет, правда, женские пластмассовые ноги ярко лимонного цвета. Сын аж присел. Как, говорит, мы это великолепие повезём? На посту ГИБДД остановят, попросят содержимое предъявить, что объяснять? Продержат до утра, поставку сорвём. Вскрыл оставшиеся коробки – те же ноги. Их, пожалуй, пар тридцать на кон. Звонить пробовали – нет ответа, молчит телефон, ночь. Ехать надо. Говорю, грузи, живы будем не помрём. Третью коробку распихали как попало, но картон с собой – для отчетности. Двинулись. Из города выехали без приключений. Никто на нас и не посмотрел. А на подъезде к Челябинску заёрзал мой Санька. Мама, говорит, сердце моё чует, остановят нас. Притормозили мы у обочины, набрались наглости - звоним в Челябинск, принимающей стороне, но без всякой надежды. Вдруг женщина трубку подняла, выслушала нас, спрашивает, а где сопровождающий. Мы объясняем, что уехала, сказала в Челябинске нас встретит. Слышим, неладно что-то. Оказалось, та должна была с нами ехать, все документы у неё, договор на поставку заказа, в договоре сказано, что ноги предназначаются для выставки, слово еще мудреное такое – инсталляция. Я даже записала, чтобы при надобности пояснить. Слушали мы её, слушали, только и она не знает, как теперь быть. У неё транспорта нет, да и документов. Стрекозу ту, которая без нас уехала, искать негде. А мы с лимонными ногами ночью на трассе зимой. Мороз градусов двадцать. Санька мой в лёгкой курточке, ботинках на картонной подошве – мать ведь слушать не обязательно, в машине тепло ему всё. Давай, говорю, собирайся, поехали. Сын спорить. Требую - не перечь, заводи машину. Тронулись. Не доезжая метров пятьсот торможу – выгружай коробки. Санька оторопел, мол, мам, ты чего? А я так задумала, выгрузить надо, и пока он по трассе вперёд проедет с километр или чуть более, я их по лесу вдоль трассы по снегу провезу. - Ну Вы даёте, Вера Сергеевна! По какому лесу, там же дороги нет, - у меня прямо дар речи пропал. - Нет, конечно, никакой дороги. А что делать? Выгрузили. Хорошо, от третьей коробки картон не бросили. Пригодился. Утащили метров на двадцать от дороги. Фонарь я взяла, тросс, моток веревки был, сотовый свой поверх куртки повесила. Сына отправила, сказала ждать за постом. Он по дороге, а я, думаю, счас коробку провезу одну, потом за второй вернусь. Только вдруг испугалась, а как сопрут? - Ноги-то, лимонного цвета, ночью на Урале?! – я закатилась от хохота. - Это сейчас смешно. А тогда что было делать? Надо не надо – а сопрут. Чем отчитываться будем? Сами-то коробки легкие - ноги полые внутри. Но когда я эту пирамиду из трех коробок составила, да обвязала, целая «Газель» и получилась. Закрепила я трос. Потянула. Коробки мои двинулись, только идти тяжело – не передать. Где-то несколько метров тащу ещё ничего, а потом нижняя зацепится за что, и вот я их то вбок протолкаю, то вперёд подам. Пот с меня градом, шапка старая песцовая насквозь мокрая. Тяну, думаю, щас душа вон. Сын звонит, где ты, мол, мама, я навстречу пойду. Не смей, говорю, машину без присмотра оставлять. А сама про его ботиночки на картоне думаю. Начерпает снегу, заморозит ноги. Тащу дальше. Не знаю, сколько времени прошло, сын иззвонился весь, приказала не отвлекать – ждать. Только гляжу – впереди фонарь мечется. Не выдержал, бежит навстречу. Кое-как дотолкали мы коробки до машины, погрузили. У меня сердце в горле колотушкой бьется, со старого песца на голове пот льет. Сын посмотрел на меня и в хохот: - Мам, по-моему зверь взопрел. Я рассердилась, как не взопреть, думаю, тут бы богу душу не отдать. Стянула со злости песца, сын как увидел – пополам сложился. Я зеркало на себя рванула, а на голове - мочало мокрое - волосы дыбом, стоймя, и перманент свежий воняет собакой натурально... Но в Челябинск приехали - не опоздали. - Боже мой, а куда эти ноги-то нужны были? Кому? - Инсталляция..., одно слово, - и мы захохотали в голос. Уже не смущали меня ни зубы золотые с одного ряду, ни синие стрелки неровно наложенного макияжа, ни согревшиеся в тепле офиса круглые полные коленки. Дорогая Вы моя, Вера Серегеевна, я не я буду – возьмём Вас на работу. Спустя два с половиной года в центральном офисе нашей компании шло награждение передовиков. В большом зале лучшим страховым агентам вручались памятные подарки, грамоты, устроен был банкет. Я долго искала глазами Веру Сергеевну. Нет нигде. Подошла узнать, так как на протяжении нескольких кварталов ее результаты приводили в пример новичкам. Женщина пятидесяти шести лет, говорили мы на собеседованиях и собраниях, к каждому подход находит, каждому объясняет-рассказывает о компании, страховки оформляет чистенько, аккуратненько, планы перевыполняет стабильно. А сколько километров она покрывает! Летом на велосипеде все окрестные поселки объехала, всех обработала. Оказалось, Вера Сергеевна не приехала. Почему? Внук родился, Саньки ее сын. Причина уважительная. - А Вы знаете, что наша Вера отчебучила? - Что? - У них река весной разлилась, вода до дворов дошла. Слышали, наверное, во всех новостях сюжеты показывали. - Слышала, конечно, и что? - А она водолазный костюм себе купила «бэушный» и в брод ходила на другую сторону посёлка страхователей окучивать! - В водолазном костюме? Вера? - Точно! Мы как узнали, поверить не могли. - Так сколько же там воды было? - Ну, погружаться с головой, конечно, не пришлось, а в общем – немало. Вера ведь ответственная, как мать-медведица. Бланки на живот, резиновый костюм задраит до подбородка и пошла... Ждали её сегодня очень. Видите, вон там коробка большая стоит? Я пригляделась. Коробка огромная, бантом перевязана. - Это Вере? - Ей, голубушке. Мы ей снаряжение новое как лучшему агенту презентованное приобрели, представляешь! Надо только как-то доставить ей будет, а то тяжело. - Вы водолазный костюм ей что ли новый вручать собрались? Совсем обалдели?! А если река ещё выше поднимется, ботискаф купите? – я была возмущена такой эксплуатацией человека человеком. - Да не кипятись ты! Какой водолазный костюм? Велосипед там новый, удобный, колеса широкие, рама усиленная, все дела. Она сама собиралась к лету покупать, но генеральный сказал наградить, да самым лучшим, чтоб не тратилась. Он её здорово уважает. - Ну даёте! – а сама подумала, хорошо, что Сашка сына родил. Иначе Вера коробку здесь точно на ночь не оставила бы – на троссе поперла бы до дома. Как лимонные ноги. И захохотала, представив Веру Сергеевну в старой песцовой взмокшей шапке с огромной волочащейся по снегу коробкой на автомобильном троссе. - Моя ты дорогая! С внуком тебя!!! Из сборника "Рецепт винегрета" | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
