2

 

Разбудил меня настойчивый стук в дверь. Я сел и осмотрелся. Оказалось, что ни в какую больницу я не поехал. Почему? Не помню. Я вообще не помнил, как оказался дома, на своём любимом диване. Последнее что всплыло в памяти, это как я проскочил поворот на переезд, через который надо было ехать в больничный городок. А потом как свет выключили.

Я был в разодранной на спине футболке и в прокушенных, вместе с ногой штанах. Низ правой штанины был пропитан кровью. Видимо ночью я пытался раздеться, но до конца в этом деле не преуспел - сил хватило только на то, чтобы снять ветровку и кроссовки с носками.

В дверь забарабанили ещё сильнее.

Не обращая внимания, я стянул с себя одежду (трусы сзади тоже были в крови) и босыми ногами прошлёпал в ванну. Засунув в стиральную машину шмотки, я уселся на унитаз и попытался рассмотреть раны на ноге, но под коркой засохшей крови увидеть ничего было нельзя. Интересно, как я вчера носок снял, он ведь наверняка присох. Я открыл дверь и выглянул в коридор. Левый носок лежал поверх левого же кроссовка, а вот правого не было. То есть что-то было, но назвать это носком язык не поворачивался. Снимая, а вернее сдирая, я порвал его на куски.

Стук повторился. Наверное, услышали, что в ванной вода бежит.

- Сейчас!- крикнул я и залез под душ.

Поливая себя водой, а затем, осторожно намыливаясь, я подумал, что те двое парней, которых волк завалил, наверняка из братвы, меня уже вычислили их дружки и наведались, что бы узнать что произошло. Вот только что-то больно быстро. Вообще-то, если я оставил машину у своего подъезда, то скорее долго. Я уже начал мысленно проговаривать то, что скажу этим мафиози, но вид отмытой ноги вышиб из головы все мысли. С минуту я тупо смотрел на неё, а потом схватил зеркало, стоявшее на вентилях (что бы бриться, не вылезая из ванны) и выворачивая голову, стал рассматривать спину. И когда увидел то, что увидел, почувствовал, что мозги начинают закипать.

Ни на спине, ни на ноге никаких ран не было. На тех местах, куда воткнулись клыки и когти были заметны небольшие покраснения и кожа, на ощупь, была нежная и такая тонкая, что пальцы ощущали ток крови.

Я сидел на краю ванны и, совершенно забыв о том, что за дверью стоят страшные мафиози, мацал свою ногу, выворачивал руки из плечевых суставов, что бы пощупать спину, а в голове была такая пустота, как в выпитой год назад бутылке.

В дверь уже не стучали. Её выносили. Хотя железную дверь, а тем более сработанную нашими метростроевскими парнями, даже трактором вынести сложно, но мафиози старались.

Смотри не смотри, мацай не мацай, всё равно ни хрена не поймёшь. Придя к такому заключению, я вылез из ванны и пошёл в комнату.

- Сказал же сейчас!- крикнул по пути в сторону двери.

Долбёжка прекратилась.

Прихватив кроссовки и сняв с вешалки разодранную ветровку, я прошёл в комнату, оставляя на полу мокрые следы, и открыл шкаф, чтобы забросить всё туда, подальше от посторонних глаз. И снова замер.

В шкафу, мирно, в уголке, стоял кожаный кейс.

Я понял, что мне конец.

Попробуй, докажи, что я прихватил его из машины братков в невменяемом состоянии. Не в смысле бухой а... Да хрен поверят.

Значит надо, что бы они его не увидели. Спрятать негде - если будут искать - найдут. Не найдут только в том случае, если искать не будут. А в каком случае не будут искать? А в том, если на меня не подумают. В машине, и на сидении, и внизу на педалях, наверняка осталась моя кровь. А откуда она натекла? А ниоткуда! Ран-то у меня нету.

Я натянул плавки и спортивные штаны, закрыл поплотнее шкаф и пошлёпал открывать дверь. Странно, но чувствовал я себя очень уверенно, даже сердечко не прыгало и дыхание не спирало.

Как только я отодвинул массивную железную щеколду, дверь тут же дёрнули наружу, и в образовавшуюся щель просунулась коротко стриженная горбоносая голова и огромные плечи.

- А это я ломаю двери,- голосом Ипполита произнесла голова и довольно усмехнулась.

Дверь открылась ещё шире, и весь Вовка Анпилогов ввалился в квартиру. Поставив на пол яркий пакет, в котором очень знакомо звякнуло, Лысый (старая дворовая кличка) обхватил меня своими лапами и, стиснув, спросил шёпотом:

- Ты чё, с бабой?

- Да нет, один,- мне всё ещё не верилось, что все мафиози так и остались в моём воображении.

- А чё так долго не открывал? Там все соседи повыскакивали.

- Мылся,- коротко ответил я, в свою очередь, похлопывая его по широкой спине.

- Чистенький значит,- Вовка скинул туфли, бросил лёгкую курточку на маленькую полочку, стоявшую под вешалкой, и, подхватив свой звякающий пакет, прошагал в комнату.

Остановившись точно в центре, он не спеша, осмотрел смятую постель, заваленный, по моему обыкновению, всякой всячиной стол, тумбочку с телевизором и видаком, одобрительно посмотрел на стоявший, на одном из кресел двухкассетный миницентр и весело выдал свою обычную фразу:

- Как всегда бардак.

- Рабочий беспорядок,- садясь на диван, возразил я.

- Так вы что же труженик?- процитировал Вовка профессора Преображенского, насмешливо глядя на меня с высоты своего почти двухметрового роста.

- Да уж известно, не нэпман,- поддержал я нашу игру.

Заключалась она в том, что бы говорить фразами из известных фильмов, но не просто, а что бы было в тему. Не писаные правила позволяли несколько изменять цитаты, чем мы очень часто пользовались, и выходило это весьма забавно. Никто эту игру специально не придумывал, просто однажды кто-то из нас, уже не помню кто, начал это и понравилось. Жалко, что играть последнее время приходилось не часто. Лысый приезжал редко, а я вообще не знал где он теперь живет, после того, как ушёл от своей бывшей. Но сегодня, как по заказу, он объявился, и теперь сдвинув мой "рабочий беспорядок" на одну половину стола опустошал свой довольно внушительный пакет. На столе по очереди появились две высокие с жёлтой этикеткой шестисотграммовые бутылки "Белого аиста", три полуторалитровые сиськи пива и килограмм пельменей.

- А?- Лысый довольный обернулся ко мне, указывая широченной ладонью на этот натюрморт,- Ты чё морщишься?

- Коньяк пельменями не закусывают,- философски изрёк я,- А я его вообще терпеть не могу. Я его обпился сразу после армии.

- Денег много было?- у Вовки было хорошее настроение и он, не обращая никакого внимания на мою унылую физиономию, ловко вскрыл одну бутылку и отправился на кухню за стопками, прихватив с собой пельмени.

- Да нет, денег было не много,- вздохнул я, поняв, что придётся давиться коньяком, который для меня был хуже любой политуры,- Тогда в магазинах ничего кроме коньяка не было, и тот по талонам.

Лысый хлопнул на кухне холодильником и, включив воду, видимо для того, что бы сполоснуть стопки, проорал:

- Так то не коньяк был, а название одно!

Выйдя из кухни и, поставив на стол две стопки, он посмотрел на меня как доктор на больного.

- Хотя на счёт пельменей ты прав. Не благородно это.

Он стремительно двинулся в коридор, пошуршал там курткой и вернулся, неся в своих ковшах два лимона и три плитки шоколада.

- Совсем забыл,- огорчился он,- Это сгодиться?

Я неуверенно пожал плечами.

- Ты чё, не проснулся ещё? Чем ночью-то занимался?

Только сейчас я посмотрел на часы. Ёжкин кот, четвёртый час. Это я двенадцать часов продрых, ни чего себе!

- Спал.

- Ну тогда переспал, а это ещё хуже,- авторитетно заявил Лысый и быстро разлил коньяк,- Сейчас поправим.

Одним широким шагом он оказался около дивана и сунул стопку мне в руку.

- Давай первую без закуски.

- Ты чё охренел?- возмутился я.- Дай хоть шоколадку.

Вовка вернулся к столу, поставил стопку, взял одну плитку, порвал её вместе с этикеткой и одну половину кинул мне. Сколько я его знал он, никогда не разворачивал шоколадки, а просто рвал их на части. Почему, он и сам не знал.

- Ну что, за встречу,- он протянул стопку ко мне.

Звякнув об неё своей, я сказал: - С приездом, - и опрокинул обжигающую жидкость себе в рот.

На удивление пошло хорошо. Не спеша, я зажевал коньяк шоколадом, вытащил из, лежащей на табуретке рядом с диваном, пачки сигарету и, чиркнув зажигалкой, глубоко затянулся.

- Ну, как?- участливо поинтересовался Лысый.

- Нормально.

- Ну вот, а ты боялся,- он забрал у меня стопку,- Давай по второй.

Я обречённо промолчал. Конечно, я мог отказаться и Вовка бы ничуть не обиделся (мы никогда друг на друга не обижаемся), но после вчерашних приключений и сегодняшних открытий я чувствовал, что мне надо немного расслабиться. А лучше много.

- Слушай, а ты в ту комнату вообще никогда не заходишь?- спросил Лысый, проглотив вторую стопку и опять без закуски.

Я посмотрел на закрытую дверь в маленькую комнату. Чтобы она не открывалась, сверху я заткнул тряпку, а то вечером и ночью, при включенном свете, через окно видно всё как на ладони. Жил я на первом этаже, да ещё под окном была покатая крыша над входом в подвал.

- А чё там делать?

- Сделал бы там себе спортзал.- Вовка уселся в кресло и тоже закурил,- А то вон пузо какое наел.

- Всё что у мужчины выше пояса - это грудь.

- Не умничай. Небось, и сто метров уже пробежать не сможешь - запыхаешься.

На месте ему не сиделось. Затушив, выкуренную только на половину, сигарету он вскочил, подошёл к магнитофону и стал перебирать лежащие рядом компакт-диски, вслух читая названия:

- Савэдж, Скоч, Фэнси, Сикрет Сервис... О!- обрадовался Вовка,- «Огонёк в ночи" которая?

-Третья,- ответил я и пошёл на кухню за ножом, блюдечком и сахаром.

Вернувшись, я увидел, что Лысый, сидя на корточках, нажимает все кнопки подряд, стараясь завести музыку.

- Куда ты тычешь?- я оттолкнул его ручищу.

- А чё он молчит,- обиженно пробубнил Вовка.

- Хочет и молчит.

У Лысого было то настроение, когда он строит из себя простоватого дурачка, при этом он веселиться от души и как правило заражает весельем не только меня, но и всех присутствующих. Иногда его шутки немного грубоваты и он тут же, чувствуя это, так же смешно начинает извиняться. Короче балагурит.

Моё настроение оставляло желать лучшего. Две выпитые, на голодный желудок, стопки коньяку пошумливали в голове, но вместо того, что бы расслабиться я наоборот как-то цепенел что ли.

- Наливай, давай,- когда из магнитофона донёсся голос Ола Хоккинсона, повернулся я к Вовке.

Лысый, приплясывая около стола, резал лимон. Один кружочек он уже успел отправить в свою пасть и, жуя, что-то промычал в ответ. Меня всегда поражала его способность жрать лимоны как апельсины и даже не морщиться. Каждый раз, глядя на этот ужас, я чувствовал, как у меня сводит скулы.

Махнув на него рукой я сам наполнил стопки и, выхватив у него из-под ножа кружок лимона макнул его в сахарницу.

- Лысый, а ты жрать не хочешь?- перед тем как выпить спросил я.

- Не-а,- весело ответил Вовка стуча об мою стопку своей.

- Опять клинанёт,- высказал я своё опасение.

- Меня с коньяка не клинит,- в подтверждение своих слов Лысый медленно выцедил стопку, погонял коньяк языком во рту и только потом проглотил.

- Ну, аристократ,- я развёл руками,- Давно ли на коньяк перешёл?

- А как только понял, что меня с него не клинит, так и перешёл.- Вовка снова стал приплясывать.

Хорошее настроение просто не давало ему стоять спокойно. Избыток энергии плескал через край, заставляя его делать много мелких, ненужных движений. Этот избыток не раз играл с ним плохую шутку. Выпитая водка (на голодный желудок) выключала почти весь мозг, оставляя функционировать только те части, которые отвечали за агрессию, и начиналось... Под раздачу мог попасть любой, независимо от возраста и пола, и хотя я был единственным, кто мог его в таких случаях остановить, но и мне пару раз доставалось. Правда, один раз я смог его заломать, но вот второй раз... Поэтому перед каждой пьянкой я первым делом старался его накормить. Как известно - закуска градус крадёт, но по отношению к Вовке Анпилогову можно было переиначить примерно так - закуска мозгов добавляет.

Да я и сам не любил пить без закуски, или запивая. Вообще, насчёт выпивки я мог бы написать научно-популярный трактат о том, как пить, с чем пить, с кем пить и главное, как опохмеляться. Правильный опохмел это искусство и зависит он от многих факторов, как внутренних, так и внешних. Только не подумайте, что я или Лысый этим злоупотребляем. Ни в коем разе. Если можно так выразиться мы профессиональные любители и как раз это сочетание никогда не позволит свалиться в синюю яму.

Но сейчас не об этом.

Я тоже выпил свою стопку и, закусывая лимоном, понял, что коньяк, будь он хоть стозвёздочным, я не люблю. Пищевод у меня взбунтовался и "Белый аист" запросился в полёт. Мне пришлось приложить не малые усилия, что бы пресечь его тягу к небесам и отправить в желудок.

- Да уж,- сочувственно глядя на меня, протянул Лысый,- Придётся за водкой сходить.

- Я тебе сразу говорил,- сквозь слезы, выступившие от моих героических усилий, проворчал я.

- Ладно, иди, пугай унитаз, а я сбегаю быстренько,- он направился в коридор,- Тем более там такая продавщица...- Лысый смачно чмокнул губами и хохотнул.

- Ты всё равно до вечера набузгаешься.- скептически сказал я зная его способность неожиданно отрубаться.

- Очень обидные ваши слова.- Вовка порылся в карманах курточки и, достав пачку "Дирола" ловко, прямо из неё, выбил пару подушечек в рот,- Хочешь?- протянул он мне пачку.

Я отрицательно помотал головой, но тут же передумал.

- Вообще-то давай.

Лысый положил мне на ладонь пачку, в которой оставалось чуть меньше половины, и резко повернувшись, пошёл к двери. Открыв её, и уже переступив одной ногой через порог, вдруг развернулся, сделал зверское лицо и "таинственно" "прошептал" на весь подъезд:

- Пароль помнишь?

- Помню,- как можно серьёзнее ответил я.

- А отзыв?

- Иди отсюда,- меня душил смех.

- Правильно,- невозмутимо ответил Вовка, весело блестя глазами, и стал спускаться по ступенькам, мурлыча что-то себе под нос.