Сон у озера

 

Этот день с утра выдался ясным. Как только занялся рассвет, и из-за горизонта показалось алое солнце, подёрнутое дымкой тумана, Дима вместе с отцом вышли из дому и, закинув за плечи удочки, поспешили к остановке. Как давно уже он просился на рыбалку, обещал быть послушным и очень переживал, что папа снова может уехать один. Но вот все волнения остались позади, и они уже бредут вместе по узенькой тропке, которая, петляя, выводит их к озеру, туда, откуда уже тянет запахом сырости и где так громко и радостно кричат птицы. Ещё в автобусе, Дима из окна увидел летящих по небу уток, восхитился тем, как стремительно и ловко планируют они в камыши, словно вспугнутые невидимым охотником. А вот теперь, когда они уже обошли тёмные сосны, и взору открылось гладкое водное пространство, Дима просто опешил от того, как много их, птиц, у озера. Их тёмные тела волнами колыхались и далеко на воде, и у самого берега, воздух звенел от голосов, на все лады восхваляющих светлое утро.

Отец примостился у самой кромки, ловко закинул удочку и только потом спохватился, вспомнил про Диму, помог ему сделать наживку, натянуть леску. Отец молчал, сосредоточенно всматриваясь в озёрную гладь, и Дима тоже примолк. Спать ему совсем не хотелось, но и рыбалка оказалась не таким уж увлекательным занятием. Мальчик то и дело украдкой оглядывался по сторонам, следил за суетливыми птицами. Солнечные лучи уже играли в воде и в маковках сосен. Восхищённый нетронутой красотой, он невольно выдохнул: «Как же тут хорошо!». Отец на мгновение бросил взгляд в его сторону, чуть заметно улыбнулся.

- Ты ещё не видел настоящей природы, вырос в городе… А знал бы ты, какая красота, говорят, была тут триста лет назад.

- И что тут было? – Дима и сам не заметил, как удочка выскользнула из его рук.

- Тут был глухой сосновый бор, стеной стоял он как неприступная крепость, и водились в нём рыси, лисы, куницы, медведи… Деревья росли под самое небо, да и озеро как измельчало с того времени. Слышал, что раньше рыбы в нём было видимо-невидимо.

- И куда же всё это подевалось? – Дима с изумлением подался к отцу, но тот только вздохнул, пожав плечами.

- Человек уничтожил… Вырвал он у природы её сокровища, использовал и опять ему мало… Если так будет и дальше продолжаться, то через три столетия здесь и этого не останется. Не будет тут ни леса, ни озера, один пустырь, а может, какой-нибудь завод…

Отец снова вздохнул, а Диме вдруг совсем перехотелось рыбачить, так жалко стало рыбу, что даже ком подкатил к горлу. Мальчик аккуратно вытащил удочку на берег, а сам прилёг прямо на росистую траву. Она была высокой и шуршащей. Сразу за камышами, перед лесом, раскинулась цветочная поляна. Васильки и одуванчики пустили на ней в землю свои корни. Сине-жёлтым казалось всё вокруг. Васильки росли и возле камышей. Перекатился на бок и сорвал один из них. Каким же тоненьким и хрупким был этот беззащитный цветок. Дима погладил его крошечную головку, просунул между пальцами стебель, прикрыл глаза и откинул голову на травяную подушку. Незаметно крики птиц слились в один приглушённый гул, солнечный свет померк, и озеро вместе с васильковой поляной уплыло куда-то далеко.

Теперь вместо озера расстилалась равнина, и прямо посреди неё высилось четырёхугольное каменное здание. Дима оглянулся назад. Поляны тоже не было. Вдали такие же серые здания, ограды из проволоки. В воздухе повисла тишина, и ни один звук не нарушал её. Казалось, всё живое вымерло. Куда же подевались птицы, растения, насекомые? Ни одна муха не жужжала, в небе не было заметно ни одной чёрной точки. Дима медленно поднялся и пошёл к каменному зданию. Вблизи оно казалось более похожим на пещеру, поскольку вход в него выглядел как огромная дыра. Но чуть только Дима попытался притронуться к стенке, как его пальцы отскочили от неё. Он снова сделал попытку, но совсем ничего не почувствовал. Дима усиленно зашевелил руками и ногами, но они стали бесплотными, тело сделалось лёгким. Недолго думая, Дима направился к зданию и смело вошёл внутрь. В большой квадратной зале были люди. Они держались кучкой и медленно следовали за высоким мужчиной, который размахивал руками и всё время показывал на стеклянные коробки, выставленные вдоль стен. Догадываясь, что его никто не видит и он может наблюдать за всем со стороны, Дима подошёл ближе. В коробках лежали засушенные насекомые. Но они не были редкостными. Дима увидел обычного кузнечика, божью коровку и богомола. Чуть далее тянулись коробки со всевозможными бабочками. В углу стояло чучело крошечной птички – воробья. Как же странно выглядело это всё, да и на самих людей трудно было смотреть без изумления. На голове у каждого торчали маленькие антенки, тела опоясывали металлические пояса со множеством отверстий, их ноги были обуты в ботинки, отдалённо напоминающие коньки.

- Посмотрите, - громко произнёс высокий человек и указал рукой на одну из стеклянных коробок, – перед вами особь божья коровка обыкновенная, или как её называли «солнышко». Этот достаточно многочисленный вид насекомых дольше всех просуществовал на планете и исчез с лица земли около двухсот лет назад. Прошу обратить внимание на других насекомых. Сейчас их совсем не осталось, не так давно они населяли всю планету.

- Неправда, неправда, они не умерли, - с негодованием воскликнул Дима, совсем позабыв, что его никто не слышит.

- А теперь перейдём к птицам…

Группа двинулась дальше, но Диме больше не захотелось следовать за ней. Будто оглушённый, вышел он из странного здания и почти сразу же наткнулся на то, чего не заметил раньше. Дима уже догадался, что он попал в будущее, правда, неизвестно, насколько лет вперёд. Ему было и боязно, и любопытно одновременно. Поэтому он прямо склонился над «кустом», который торчал из земли совсем неподалёку. Это были металлические прутья, огороженные пластмассовой решёткой. На них болтались круглые шапочки, обрамлённые продолговатыми, тоже металлическими лепестками. Что это? Да это же цветы! Но какие! Под почвой пульсировала трубка, отверстие которой выходило наружу и по стеблю подавало к головке какую-то ароматизированную жидкость. Тонкий нежный аромат парил в воздухе, время от времени цветы загорались то красным, то зелёным светом, то вдруг начинали переливаться всеми цветами радуги, во все стороны пуская брызги золотистого сияния. Как же они были красивы! Однако Дима вдруг отшатнулся от «куста». Его не раскачивал порыв ветра, к нему не подлетали пёстрые шмели и бабочки. Безжизненно замерев, стояли эти цветы похожие на гранитные изваяния. Хмурые и мёртвые, ненастоящие, как экспонаты насекомых. Диме стало так страшно, словно он прикоснулся к чему-то холодному и безжизненному. Он вздрогнул, протянул руки, и вдруг всё снова закружилось, запрыгало, и он вскочил, спросонья вскрикнув и вздрогнув всем телом.

Вокруг по-прежнему расстилался травяной ковёр, от воды несло сыростью и хрипло, с надрывом, переговаривались утки. Отец рыбачил, и лёгкий ветерок трепал скомканный василёк, который Дима чуть не раздавил пальцами. Крошечный, невзрачный, но такой живой. Сквозь бледно-голубую чашечку плясало солнце, и Дима не смог удержаться, радостно прижал его к губам, к сердцу. А василёк только вздрагивал тонкими лепестками, льнул к мальчику, словно хотел рассказать о том, как ему хорошо в этом мире и как важно уметь ценить то, что мы имеем.