Было три часа дня. Тринадцатилетняя Алина, высокая, худенькая,

но в то же время крепкая и жилистая девочка с жидкими темными волосами

и резкими, несколько мальчишескими чертами лица, обедала в небольшой,

скромно обставленной кухоньке. Ела Алина медленно, время от времени

оставляя ложку в гороховом супе и задумчиво глядя вперед.

 

В кухне, где обедала девочка, как и в любом другом месте квартиры

Русаковых, давно не делали ремонт, так как этого не позволяли

финансовые возможности хозяев, да и не до этого было – содержание

Андрея, старшего брата Алины, студента третьего курса физического

факультета МГУ в Москве, было гораздо важнее. Однако не избалованную

роскошными интерьерами девочку вполне устраивала и такая квартира.

 

Если сравнивать нынешний вид комнат квартиры Русаковых и ее

фотографии десятилетней давности, то покажется, что время высосало из

интерьера все яркие краски, и именно из-за этого белые обои с нежно-

розовыми цветами стали бледно-бежевыми. Таким образом, из сияющей

разнообразием красок квартира превратилась в невзрачную и

приглушенную.

 

Мебель, ковры – все здесь было несколько старомодным, но, благодаря

аккуратности хозяев удивительно хорошо сохранилось. Порядку, царящему

в квартире, можно было позавидовать: нигде ни пылинки, вещи всегда

лежали на своих местах, так что потерять что-либо здесь было просто

невозможно.

 

Когда вся семья собиралась вместе, за окном сгущались голубые сумерки,

и крупными белыми хлопьями падал снег, а на кухне горел яркий желтый

свет, и Елизавета Владимировна, мама Алины, доставала из духовки

аппетитный пышный капустный пирог с золотистой хрустящей корочкой, и

все члены семьи, веселые и довольные, ужинали, делясь друг с другом

последними новостями, интересными или подчас смешными, то все в доме

дышало добротой, теплом и благополучием. Алина обожала свой дом, зная,

что это ее отдушина, что здесь ее всегда утешат, пригреют и простят все.

 

Но сейчас Алина, невыспавшаяся и уставшая после семи уроков в школе,

мрачно и вяло доедала суп, проливая половину бульона из ложки обратно в

тарелку. Тем временем скрипнула дверь, и в квартиру зашел ее папа –

Сергей Викторович. Это был высокий, немного располневший, седоватый

мужчина лет сорока пяти, одетый в старый спортивный костюм, с

неизменным белым свистком на шее – Сергей Викторович работал учителем

физкультуры в школе для детей с замедленным психическим и умственным

развитием. Ученики там были настолько грубыми, невоспитанными и

распущенными, что туда никто не хотел идти работать, и неудивительно,

что Сергей Викторович был единственным учителем физкультуры во всей

школе. Он умел заинтересовать детей в своем предмете, а также каким-то

известным только ему способом поддерживал идеальную дисциплину на

уроках. Когда Алина как-то раз пришла к нему на работу, то просто не

поверила, что эти «тихие и спокойные» дети происходят из

неблагополучных семей и имеют отклонения в психике. Учащиеся обожали

Сергея Викторовича, и физкультура была их любимым предметом – папа

Алины был педагогом от Бога, как и его жена Елизавета Владимировна –

детский тренер по баскетболу. Алина, конечно же, занималась у нее.

 

Когда-то Сергей Викторович был стройным, спортивным, подтянутым

мужчиной с блестящими черными волосами, объемной шапкой лежащими

на голове. Когда Алина рассматривала старые фотографии, то папа

невольно напоминал ей знаменитых индийских киноактеров. Сейчас же

Сергей Викторович был уже немолод, да и напряженная, нервная работа

сделала свое дело.

 

– Привет, Алин, – сказала папа, – как у тебя дела? – он всегда задавал

этот вопрос, приходя с работы.

 

– Все нормально, пап, – ответила Алина, – только вот я устала немного. И

еще тройку по математике сегодня получила. Но не волнуйся, я обязательно

исправлю ее.

 

– Конечно, исправишь! И вообще, не переживай, одна тройка по

математике – это не беда. Эх, ты бы видела, какие дети в моей школе

учатся!

 

– Какие?

 

– Они настолько глупые, что в девятом классе не могут пересказать одно

предложение! Зато в тринадцать лет уже детей рожают.

 

– Кошмар! А так и не скажешь.

 

– Это неудивительно. Хотя они в этом не виноваты. Виноваты их родители.

Они сами пьют, ругаются матом, а их дети растут брошенными, несчастными

и никому не нужными. Поэтому и вырастают такими.

 

– Это уж точно.

 

– Ладно, Алин, я пойду, у меня еще тренировка, – с этими словами папа

выпил какую-то таблетку от проблем с сердцем, мучивших его уже много

лет.

 

– В какой школе? В сто четырнадцатой или сто двадцатой? – спросила

Алина. Сергей Викторович подрабатывал тренером по баскетболу в двух

школах – общеобразовательных, а не коррекционных, в отличие от его

основного места работы.

 

– В сто двадцатой, в сто четырнадцатой завтра. Сейчас, поди, опять никто

не придет. Что за дети, что им только надо от жизни…

 

– Не переживай, пап, сегодня придет много народу, – поспешила успокоить

отца Алина.

 

– Если бы… Знаю я этих детей, им лишь бы погулять. Все, я ухожу. Посуду

помоешь, – и Сергей Викторович встал из-за стола и направился в

прихожую. Алина же занялась мытьем тарелок, слыша, как папа надевает

куртку и захлопывает дверь.

 

Вымыв всю посуду, Алина отправилась делать уроки. На завтра задали

только несколько примеров по алгебре, и девочка быстро справилась с

ними – ее склад ума позволял щелкать как орехи самые сложные

математические и физические задания, чего нельзя было сказать про

сочинения и анализы стихов – все это было не для Алины, однако девочка

все-таки старалась справляться и с этим, чтобы иметь хотя бы четверку.

Старший брат ее, Андрей, был точь-в-точь таким же.

 

Покончив с уроками, Алина стала собираться на тренировку, складывая в

темно-синий спортивный рюкзак баскетбольную форму, белоснежные

носки, кроссовки и бутылку с водой. Неожиданно она вспомнила, что через

неделю в школе новогодняя елка, а ей даже нечего надеть – гардероб

Алины не отличался богатством и разнообразием, да и интереса к моде она

совершенно не проявляла. Впрочем, материальное положение семьи не

позволяло ни девочке, ни ее маме иметь много роскошных вещей. А если

Алина и зарабатывала деньги, подметая летом улицы, то тут же тратила их

на кроссовки, баскетбольный мяч или сотовый телефон – на что угодно,

только не на одежду.

 

«Что же делать? – думала Алина. – На елку все-таки надо пойти, там

весело должно быть. Но в чем? Не в школьной же форме».

 

Недолго думая, девочка позвонила маме, и та предложила ей пройти по

магазинам перед тренировкой и посмотреть на платья. Немного

поколебавшись, Алина решила, что так и нужно поступить – времени перед

тренировкой было много, а по дороге в школу, в спортзале которой

проходили тренировки, находился торговый центр. Туда она и собиралась

пойти.

 

Натянув вытертые голубые джинсы, толстую серую кофту на молнии, надев

на ноги утепленные кеды, Алина проверила, все ли взяла, надела шапку и

спортивную красную куртку, схватила рюкзак и вышла из квартиры.

 

Было уже пять часов вечера, сгущались сумерки, все вокруг было

приглушенно-голубым. Снег скрипел под ногами, новогодние фонари в виде

огненных завитушек уже горели. Из-за приближающегося праздника

атмосфера в городе была волшебной. Деревья украсили мелкими

фонариками, похожими на скопление светящихся точек. Из витрин

магазинов смотрели яркие куклы в виде Дедов Морозов, Снегурочек или

гномов, а над всем этим обязательно находилась серебристая искусственная

елка, украшенная стеклянными шариками. Но Алина, не умевшая обращать

внимание на такие детали, бодро шла широкими шагами, размахивая

руками, словно катаясь на лыжах. Ее ждал неприятный поход в торговый

центр за какой-то одноразовой тряпкой. Зачем тратить время для этой

ерунды? Алина ненавидела шопинг, так как считала его ужасно скучным,

бесполезным и ненужным занятием.

 

Но вот показалось здание торгового центра. Алина вошла туда и в

недоумении остановилась, глядя на светлый, гладкий, блестящий пол и

огромные лампы на потолке. Перед ней простиралось множество

разнообразных отделов одежды, и девочка не знала, куда идти.

Вокруг бродили группки веселых, нарядных, хорошеньких девушек, о чем-

то оживленно щебечущих. Рядом с ними мрачная Алина, одетая в дешевую

спортивную одежду, казалась просто существом из другого мира.

 

Зайдя в ближайший магазин, девочка недовольно окинула взглядом вещи,

и, не бродя по отделу вдоль вешалок и не роясь в вещах, тут же вышла,

решив, что ничего подходящего для нее здесь нет.

 

Следующий отдел ее просто поразил. Такого изобилия вечерних платьев

она еще не видела. Небесно-голубые и персиковые, длинные и короткие,

пышные и прямые, они не могли не произвести впечатления даже на такую

«пацанку», как Алина.

 

В изумлении она глядела то на один наряд, то на другой, не решаясь что-то

взять и померить. Неожиданно девочка поняла, что хочет купить все, что

только здесь есть. И это при ее-то отношении к моде!

 

Другие девушки, поглядывавшие на нее и тихонько хихикающие, набирали

по несколько платьев и по очереди отправлялись в примерочную, откуда то

и дело слышалось: «Вау! Как круто! Тебе идет, бери!»

 

Наконец Алина тоже сделала выбор. Им оказалось обтягивающее платье

темно-вишневого цвета с глубоким декольте, подходящее только для

женщины лет двадцати пяти, имеющей внушительные формы. Девочка уже

направилась в примерочную, как к ней подошла продавщица –

очаровательная миниатюрная блондинка и, неестественно улыбаясь,

спросила:

 

– Вам помочь?

 

– Да, – нерешительно пробормотала Алина. – Сколько стоит это платье? –

ценника на нем не было.

 

– Двадцать тысяч.

 

– Сколько??? – выкрикнула Алина на весь отдел, вызвав внимание

покупателей. Глаза ее округлились от удивления, брови подскочили на

несколько сантиметров вверх. Несколько секунд Алина стояла с отвисшей

челюстью, а затем произнесла:

 

– Ой… мне такое не надо, это черезчур дорого. – И, швырнув платье на

руки продавщице, девочка вышла из отдела, бормоча себе под нос:

 

– Двадцать тысяч за какую-то дурацкую тряпку! Двадцать тысяч! Это ж

сдуреть можно!

 

Едва Алина покинула отдел, как там тут же раздался взрыв смеха.

 

– Она такая придурковатая! – говорили все те нарядные девушки,

выбиравшие платья для Нового года. Продавщицы переглядывались и

пожимали плечами.

 

Алина тем временем уже дошла до школы, находившейся практически в

двух шагах от торгового центра. Там находился спортзал, где она

занималась баскетболом, и где работала ее мама.

 

Условия для тренировок были, мягко говоря, ужасными. В крохотной

тесной раздевалке зимой было ненамного теплее, чем на улице, пол был,

как лед, места для всех постоянно не хватало. Всюду валялись туфли и

кофточки, оставленные ученицами школы, что было причиной бесконечного

ворчания пожилой вахтерши.

 

Сам спортзал тоже оставлял желать лучшего – в нем было так же холодно,

как в раздевалке, он тоже был маленьким и тесным, так что разбежаться в

нем было весьма проблематично. Вдобавок, на ужасно скользком ноги

разъезжались в разные стороны, и девочки постоянно получали травмы. От

деревянных щитов мяч отскакивал так сильно, что практически всегда

прилетал точно в нос. Но Алина, привыкшая к этому, уже научилась быстро

реагировать на него и вовремя подставлять руки.

 

Когда-то команда Алины занималась в спорткомплексе, в хорошем

спортзале, просторном и современном, но начальник городского

спорткомитета решил, что зал находится в аварийном состоянии, и закрыл

его. После перехода в школьный спортзал многие девочки бросили занятия

баскетболом – им не нравились новые условия тренировок, но Алину,

влюбленную в этот вид спорта, это не смущало. Однако про старый

спортзал девочка не забывала, поэтому часто ходила в спорткомплекс и

даже заглядывала в замочную скважину, ожидая, что начался ремонт, и

скоро она снова будет тренироваться там. Но прошло уже два года, а

ремонта не было.

 

Итак, зайдя в раздевалку, Алина увидела четырех девочек лет девяти –

воспитанниц ее мамы, тренировавшихся перед старшей группой. Бросив

свои теплые куртки на пол, они сидели на них и играли в карты. Вокруг

валялись блески для губ, тени и конфеты.

 

Алине это зрелище сразу очень не понравилось.

 

– Что вы делаете? – спросила она таким резким и грубым голосом, что

девочки даже шарахнулись от неожиданности.

 

– Играем в карты на призы, – ответила одна из них.

 

– Что за фигня?! У вас сейчас тренировка!

 

– А мы сказали, что пошли в туалет. Скоро мы обратно пойдем, – девочки

не знали, что Алина дочь тренера.

 

– Так! Не скоро, а сейчас! Быстро встали и пошли! Раскидали тут свои

куртки, устроили бардак! Вы хоть знаете, сколько тут пыли, и как часто тут

моют пол? Фу! Неряхи! А это что? Тени для век? Ха, да вы совсем офигели!

Вам сколько лет? Тетки малолетние, смотреть на вас противно! Лучше бы в

баскетбол играли! Марш в зал! – Алину так охватила обида за маму,

обманутую маленькими бездельницами, что она в ярости не отдавала отчета

своим словам.

 

Громовой голос Алины так перепугал девочек, что они тут же прекратили

игру и безропотно отправились в спортзал.

 

Алина осталась одна. Наступив на флакончик с блеском, она со злости

пнула его так, что он тут же закатился под скамейку.

 

– Лентяйки! Ничего им не надо! – прошипела она, повторяя слова отца. –

зачем только они сюда ходят?

 

Переодевшись, девочка зашла в спортзал. Там ее ждала новая, тоже

неприятная для нее, картина: несколько маленьких девочек вырывали мяч

друг от друга, громко крича. Это продолжалось довольно долго. Наконец

мяч был выброшен, а две девочки, самые бойкие и наглые, сцепились и

начали толкаться, ругаясь:

 

– Ты идиотка! Коза!

 

– Сама такая, корова жирная! Ты меня сегодня локтем в нос ударила!

 

– А ты мне мячом по башке попала!

 

Мама Алины, Елизавета Владимировна, в прошлом жизнерадостная,

кудрявая и белокурая красавица, сейчас – уставшая женщина с потухшими

голубыми глазами, впрочем, сохранившая свою изящную, стройную фигурку

и ангельский характер, разнимала драчуний. Как всегда, она была одета в

синий спортивный костюм – Алина не знала, сколько точно ему лет, но

помнила его столько же времени, сколько помнила себя. На шее у

Елизаветы Владимировны висел неизменный свисток, когда-то бывший

смыслом жизни четырехлетней Алины. В те времена главной ее целью было

утащить свисток и посвистеть как можно громче, но сделать это малышке не

удавалось – Елизавета Владимировна всегда прятала его.

 

Тем временем послышались такие слова, какие лучше здесь не писать.

 

– Что ты говоришь? – ужаснулась Елизавета Владимировна. Алина

поразилась ее терпению и мысленно отметила, что она на месте матери уже

давно бы накричала на невоспитанную девчонку и прогнала бы ее с

тренировки.

 

– А что такого? – девочка с вызовом посмотрела Елизавете Владимировне в

глаза.

 

– Это нехорошие слова. Чтобы я больше их не слышала, понятно? И

вообще, неужели нельзя обойтись без всего этого? Учитесь решать ваши

проблемы мирным путем. Тренировка закончена, идите домой.

 

Девочки по очереди вышли из спортзала, многие даже не попрощавшись. А

Елизавета владимировна обратилась к дочери.

 

– Как дела, Алин?

 

– Все нормально, мам, только эти твои девочки просто бесят!

 

– А ты не бесись. Да, с ними трудно, но, как ни крути, это еще не самые

плохие девочки. Бывают намного хуже. Кстати, никто больше не пришел из

старших?

 

– Нет, мам.

 

– Похоже, никто и не придет. Ты тогда разминайся, – и в этот момент в

спортзал заглянула совсем крошечная девочка, которую Алина раньше и не

замечала.

 

– Елизавета Владимировна, – сказала она, – за мной мама до сих пор не

пришла.

 

– Что же делать? – забеспокоилась женщина. – Придется мне с тобой

пройти, а то уже стемнело. Алин, – обратилась она к дочери, – ты

тренируйся, потом закроешь спортзал, а ключ сдашь на вахту. Это Ксюша,

ей всего семь лет, она здесь в первый раз. Я сначала не хотела ее брать,

маленькая слишком, но мамаша меня уговорила: возьмите да возьмите! А

отказывать как-то неудобно. Сейчас за ней никто не пришел, видимо,

Ксюша никому не нужна. Бедный ребенок! Придется вести ее домой.

 

– Хорошо мам, – ответила Алина, возмущенная легкомыслием мамы

маленькой Ксюши.

Елизавета Владимировна, взяв малышку за руку, ушла. Алина, как всегда,

побегала, сделала гимнастику, отработала ведение и, выполнив несколько

сотен бросков, пошла домой.

 

Зайдя в квартиру, она обнаружила, что родители сидят на кухне и пьют

чай. До нее донеслись обрывки разговора:

 

– Сегодня у нас в школе был педсовет, все собрались в актовом зале, а

уборщица в этот момент мыла пол в спортзале. И Петров, придурок, вбежал

в спортзал поиграть в мяч, поскользнулся и сломал руку! – Алина замерла и

напряглась, внимательно подслушивая разговор.

 

– Ужас! Вот зачем он это сделал? Не видел, что ли, что пол мокрый?

 

– Лиз, а что ты хочешь? У них у всех замедленное психическое развитие,

ты же знаешь. Ну вот, я прихожу – он ревет, потом мать в школу

прибежала, такой скандал устроила! Обещала в суд подать. Теперь меня

могут в тюрьму посадить.

 

– Сереж, – в голосе мамы слышались напряжение, страх и переживания, –

не беспокойся. Ты же не виноват! Просто не думай о плохом, и оно пройдет

мимо нас!

 

«Господи, – пронеслось в голове у Алины, – неужели папу посадят в

тюрьму?»

 

– Все будет хорошо, – продолжала мама. – А ко мне на тренировку сегодня

какая-то ветреная мамаша привела семилетнюю девочку, уговорила взять

ее, а потом даже не пришла забрать ее домой, представляешь? Я отвела ее

туда – у нее и бабушка дома, и мама со своим женихом сидит – ведь мужа у

нее нет, а о девочке никто и не вспоминает!

 

«Свиньи, а не родственники!» – подумала Алина.

 

– Ну вот у таких родителей дети и становятся трудными подростками.

 

– Мне бы не хотелось, чтобы Ксюша стала такой. Она очень милая девочка!

– но Алина, уже не слушая, побежала в комнату, где зазвонил ее

заряжавшийся до этого сотовый телефон.

Звонил Андрей.

 

– Привет! – радостно закричала Алина.

 

– Привет, Алина. Как у тебя дела?

 

– Все нормально. Сегодня, представляешь, ходила по магазинам, чтобы

купить платье для школьной елки – видела платье за двадцать тысяч,

прикинь? Совсем они обнаглели!

 

– Алина, Алина. А в Москве есть и за сто тысяч!

 

– Офигеть!

 

– И в чем же ты на елку пойдешь?

 

– В чем, в чем. У мамы возьму ее нарядную блузку на один раз – она точно

даст, ну и школьные брюки надену.

 

– Не переживай, когда у тебя будет выпускной в одиннадцатом классе, я

уже буду работать в банке и куплю тебе самое красивое платье!

 

– Круто!

 

– Надеюсь, ты к тому времени уже станешь на девчонку похожа, а то

ведешь себя, как пацан какой-то! Тебе уже тринадцать лет!

 

– Ну и что, нормально я себя веду! – смеялась Алина. – Лучше расскажи,

как ты?

 

– Мне сегодня крупно повезло – я устроился репетитором по математике к

одному маленькому мальчику из богатой семьи.

 

– Здорово! И какая же у них квартира?

 

– Огромная, все очень современное. Ты не можешь себе представить.

 

– А в баскетбол ты хоть иногда играешь?

 

– Да, стараюсь, когда есть свободное время. Скоро команда нашего МГУ

будет играть против МГИМО.

 

– Держу за вас кулачки!

 

– Мы и так должны выиграть. Кстати, как учеба?

 

– Все нормально, вот только тройку по математике сегодня получила. Но я

завтра исправлю ее.

 

– Исправь! И вообще, старайся, учись хорошо. Особенно по физике

старайся. Тебе скоро в институт поступать. Знаешь, как трудно у нас на

факультете!

 

– Да представляю. Не беспокойся, я буду учиться и тоже обязательно

поступлю в МГУ!

 

– Готовься.

 

– Ой, Андрей, я же забыла тебе сказать: у папы в школе один мальчик

сломал руку в спортзале, и папу в тюрьму могут посадить!

 

– Сломал руку? Да нет, вроде не должны. Папа же не виноват. Просто не

беспокойся, я уверен, все обойдется, – но Алина чувствовала по голосу, что

Андрей заволновался.

 

– Хотелось бы.

 

– Не переживай, все будет хорошо!

 

– Постараюсь. Ну ладно, пока. Звони еще.

 

– Пока! – и Андрей положил трубку.

 

Алина сидела на диване в темной комнате и задумчиво вглядывалась в

звездное небо, похожее на черный стол, на котором кто-то рассыпал соль.

Она не могла свыкнуться с той мыслью, что скоро ее папа может оказаться

в тюрьме, к тому же так незаслуженно, из-за какой-то скандальной тетки!

Девочка не знала, что будет завтра. Какой страшной казалась эта

неопределенность!

 

Лунный луч блеснул на флаконе с папиной мазью – он страдал каким-то

страшным кожным заболеванием, уже несколько лет мучившим его. Все

тело папы было покрыто ужасными красными пятнами, зудящими и

кровоточащими. Алина хотела помочь отцу, но не могла, болезнь не

излечивалась.

 

И ведь кроме этого, у Сергея Викторовича были большие проблемы с

сердцем! А он, несмотря ни на что, работал в нескольких местах, да еще и с

трудными подростками!

 

А мама? Она столько лет мечтала о поездке за границу, но денег не

хватало. Поэтому Елизавета Владимировна утешалась рассматриванием

картинок с теплыми странами. К тому же женщина крайне редко покупала

себе новые вещи, тратя все свои деньги на Андрея и Алину. Таким людям

нужно ставить памятник при жизни!

 

И за все их труды, за воспитание детей – будущего страны, за испорченные

ими нервы мама и папа получали такие гроши, что не могли позволить себе

практически никакие радости жизни! Каким несправедливым казался Алине

этот факт.

 

«Почему мы так плохо живем? – думала девочка. – Ничего, справимся.

Когда мы с Андреем будем работать, то поможем нашим родителям. Они

будут счастливы!»