Главы 7 и 8

Людмила Волкова

7

 

А наша Лиля тем временем безуспешно пыталась встать на ноги. То есть – на ногу. Чтобы добраться до какого-нибудь телефона и позвонить на работу. Она не верила, что вчерашний спаситель выполнит обещание. А он, между прочим, как раз выполнил: оставил свою аудиторию в самом начале ленты и позвонил в детский садик с мобилки, стоя у окна в коридоре.

В детском садике расстроились искренне, пообещали сегодня же Лилечку навестить, но не забыли поинтересоваться, кто звонит.

– Это бывший муж? – допытывались там. – Сосед?

– Друг, – кратко ответил Юлий и быстренько отключился.

 

Делегация из двух сотрудниц детсада пришла одновременно с участковым врачом, которого вызвала (тоже с чужого телефона) Наташа.

Ничего нового врач не сказал, на ногу глянул издали, сердито посетовал, что не его это дело – ходить по хирургическим больным. Пришлось бедной Лиле оправдываться. Прежний участковый врач ушел на пенсию. Тот бы не рычал на нее.

 

Сотрудницы, обе молодые, любопытные, но по-доброму, сбегали в магазин, поахали и поохали, заслушав беглый рассказ о вчерашнем приключении, а потом вернулись на работу, оставив Лилю с ее смутным душевным состоянием.

 

Впрочем, соседка Наташа быстро все привела в порядок, забежав на перерыв. Сначала – в кухне, где сотрудницы попили чай и оставили сверху (засыхать) батон. Его Наталья определила в пакет. Затем растыкала на места кое-какие Лилины одежки. И, убегая на работу, прокомментировала случившееся:

– Значит, так, Лилька. Все это неспроста. Это судьба. Приду с работы – кину на короля. Он у тебя какой? Трефовый?

 

– Я не разобрала. Шатен, по-моему, с сединой.

– Значит – червовый. Мне его почерк понравился. Хороший человек.

Лиля только ресницами похлопала в ответ на такую четкую характеристику – по почерку. Записку ОН писал.

 

Когда в шестом часу вечера прозвенел звонок, Лиля, уже потерявшая надежду на продолжение вчерашнего чуда, но все-таки не забывшая о легком макияже, мелодично пропела «Иду-у-у!» и заковыляла к двери. Она ожидала Наташу с картами. Не верила в гаданье, но вот ожидала. В ушах еще стояло сладкое: « Он у тебя какой? Трефовый?»

 

Ах, это «у тебя»... словно соединяло ее, скромную воспитательницу, с блестящим господином в модном пальто (далось ей это пальто!) чем-то эфемерным, но вполне осуществимым...

На пороге стоял Юлий Александрович с букетом кремовых роз в одной руке и объемистым пакетом в другой. И опять таки в своем пальто, говорящем о том, что оно у этого господина в гардеробе все-таки единственное. Так что нечего ей напрягаться и сетовать на собственный скудный гардероб!

 

– Здравствуйте, Лиля. Это вам! – он протянул розы, но тут же отдернул руку. – Нет, я сам поставлю цветы! Костыли прибудут через полчасика. Мне так пообещали.

Он не стал рассказывать, как Инна Михайловна приволокла на кафедру что-то несусветное, пригодное для нищего инвалида, а не для красивой женщины, и пришлось ехать самому, менять, договариваться о доставке на дом.

 

Все, что было дальше, описывать неинтересно. Потому что не было ничего, что продвинуло бы сюжет существенно. Вся эта суета вокруг цветов, вазочки, чаепития, все эти разговоры о здоровье Лили, о ее соседке Наташе, немножко о бывшем муже, немножко – о бывшей жене, два слова о работе в садике и на кафедре, – все не является событием, кроме самого возвращения героя к оставленной вчера героине.

 

Сюжет продвинула вперед забытая Юлием тетя Жанна, которая свалилась на голову племянника из Канады буквально как гром среди ясного неба. Это она сделала сюрприз племяннику. Сюрприз был озвучен первыми аккордами вальса Шопена, каким был заряжен мобильный телефон Юлия.

– Приве-ет, Юлёк!

– Жанна! – как-то не солидно крикнул Юлий Александрович и выскочил из кухни, где происходило чаепитие, в коридор.

 

Лиля грустно уткнулась носом в чашку: такая радость звучала в голосе ее гостя, что ей не оставалось места рядом с ним.

Вот когда она заподозрила, что Юлий Александрович ей не просто понравился.

 

– Погоди, ты где? – уже потише, но все-таки не совсем сдержанно допытывался Юлий, расхаживая по кухне.– Как, в аэропорту? В каком? В на-ашем? Ну, ты даешь! Все, еду, еду! Жди!

К Лиле он вернулся растерянно-счастливым. Та уже справилась со своими эмоциями, молча ждала.

– Лиленька, деточка, извините, мне нужно ехать! – он вдруг подошел к ней и приподнял с места двумя руками за локти. – Я вас отведу ... на диван. Это тетка моя приехала. Из Канады. Она ждет в аэропорту. У нее ключей нету от моей квартиры, а так бы она сама туда добралась, она такая!

 

Никогда он не был таким многословным, а Лиля – счастливой. Все стало понятно! Жанна – это старуха, старуха, старуха!

– Костыли принесут, вы их примите, а потом мы разберемся вместе, подходят или нет. Я вернусь! Там, в пакете, есть кое-что для вас. Не успел все показать и объяснить. Не обижайте отказом! Для меня это – приятные пустяки, так что берите без церемоний.

 

«Вернусь, вернусь!» – пело в Лиле еще долго после ухода Юлия.

От волнения она не сразу кинулась к пакету – небольшому, нарядному, предназначенному для подарков. В нем оказались импортные эластичные бинты, пакетики с лечебными травами и... мобильный телефон. Был он в щегольском футляре, красивый до невозможности, очевидно, дамский вариант, как подумалось Лиле, ни разу не державшей в руках мобильника.

 

Этот она рассматривала словно чудо, правда настолько незнакомое, что его лучше было отложить в сторонку до получения инструкций. «Еще что-то сломаю», – совсем по-дикарски подумала Лиля и опустила чудо назад в пакет.

... Жанна, в состоянии радостного возбуждения, переступила порог дорогого ей жилища и тут же кинулась во все комнаты:

– Бо-оже! Какие они... маленькие! Юлька, иди сюда!

 

– Ты руки помыла? – голосом самой Жанны крикнул Юлий из ванной комнаты.

– Зануда! – засмеялась Жанна. – Не можешь мне простить моего воспитательного занудства? Господи, как я рада тебя видеть! И все это! Пусть оно и оказалось таким... старомодным, что ли... Зато ты сам выглядишь вполне прилично.

 

– Спасибо, дорогая тетушка, и на том.

–Нет, правда! Раньше так выглядели иностранцы – по нашим представлениям. Все у тебя окей, но вот с глазами что-то...

Она повернула к себе племянника лицом, всмотрелась, вздохнула.

– Как у собаки, которая раздумывает, кинуться на незваного пришельца или отпустить с Богом.

 

– Да ты что-о? – огорчился Юлий и даже подошел к зеркалу в прихожей, всмотрелся. Потом улыбнулся себе, отметив, что улыбка получилась нарочитой. – Я, когда причесываюсь, смотрю на волосы, а не в свои глаза... Значит...

– Не расстраивайся, Юлёк! Я просто так, ляпнула! Я же эмоциональная идиотка, считай – инвалид! Я привыкла, что у нас там... – она осеклась. Но под взглядом Юлия смело продолжила: – У нас там лица другие, понимаешь? Доброжелательные. В массе своей. Нет этой... настороженности. Никто вроде бы не ждет подвоха.

 

– И я не жду.

– Свернули тему! – решительно сказала Жанна. – Но к твоим глазам еще вернемся.

– Валяй, возвращайся, если тебе станет легче от этого.

Когда были распакованы все Жаннины сумки на колесиках и без, когда был выпит кофе с каким-то диетическим печеньем, Юлий стал поглядывать на часы, что от Жанны не ускользнуло.

– На свидание опаздываешь?

– Жанна, какое в мои годы свидание?

 

– Ну да, ну да, это я, старая дура, могла на свидание бегать в сорок лет.

– Мне надо зайти в одно место, это займет полчасика, ты тут... отдыхай.

– Боже мой, сколько туману напустил!

Пришлось в двух фразах описать обстоятельства. В глазах тетушки зажглись звериные огоньки – ну прямо как у кошки, почуявшей мышку.

– И как она тебе?

 

– Кто – она? Обычная девушка, то есть женщина с ушибленной ногой. Но я же обещал...

– Ты всем ушибленным оказываешь такое внимание?

– Жа-анна!

– Что – Жанна? Вместе идем. Ей нужна и женская помощь.

– У нее есть соседка, очень хорошая, она...

– Не тяни время. Одна хорошая соседка – это хорошо, а две хорошие женщины – еще лучше!

Отделаться от тетушки было труднее, чем согласиться на ее участие. Они пошли вдвоем.

 

Лиля тем временем успела пообщаться с Наташей. То есть, выслушать все оптимистические бредни доморощенной гадалки по поводу червового короля. Доставленные по адресу костыли ждали его возвращения возле входа, потому что по картам получалось так: король сюда непременно придет, и не раз.

 

Юлий с тетушкой пришли в тот момент, когда Наташа временно ретировалась. Она тоже пообещала вернуться, признавшись, что не уснет, пока не увидит короля своими глазами и не убедится, что масть именно та.

– Понимаешь, если он трефовый, придется раскладывать по-новому.

Жанна развила бурную деятельность с порога, словно она и была тут хозяйкой. Юлик только успевал подчиняться этому напору. Но сначала тетушка без единого признака неловкости обняла Лилю, стоящую наподобие цапли на одной ножке, чмокнула в щечку, приказав Юлию:

– Да придержи человека! На диван ее! Или куда там?

 

Юлий осторожно придержал, даже хотел уложить, но Лиля стала сопротивляться. Тогда он подложил ей под спину диванную подушку, приподнял ногу с помощью другой подушки, побольше, и с довольным видом осмотрел картину целиком.

 

Лиля сначала посмеивалась, потом немного рассердилась:

– Не хочу я лежать! Я же не калека! Мне сегодня совсем хорошо! Зачем вы костыли купили?

– Костыли всегда пригодятся, – деловито заметила Жанна. – Сейчас мы поужинаем. Я тут кое-что прихватила.

– У меня все есть! Юлий Александрович сегодня столько накупил, что... – вслед Жанне говорила Лиля (та уже умчалась в кухню).

– Вы не переживайте, – сказал Юлий, усаживаясь в ногах у Лили. – Ее все равно не остановишь. Пусть себе что-то готовит, разогревает! Слышите, уже в холодильник залезла.

 

Лиля смотрела на него с таким счастливым выражением на своем удивительно юном лице, что Юлий растерялся. «Она похожа на ребенка, ожидающего чудес от Деда Мороза! Но я же...»

Он не успел додумать – Жанна притащила из кухни большую плоскую тарелку из прозрачного стекла:

– На этом можно резать ветчину? Она не бьется? Я не нашла дощечки для резки!

– Можно! Дощечки в шкафу.

– Дощечка должна быть под рукой, на стенке.

– Тебе, Жанна, пойдет роль свекрови!

 

– Он, представляешь, Лилёк, чай меня усадил пить. С дороги! Я жрать хотела, а он... Ну, думаю, нетушки в доме ни черта, попью и чаек. Благо, печенье в дорогу прихватила.

– Это мне нравится, – возмутился Юлий, – у меня дома она постеснялась в холодильник залезть, а в чужом... как у себя дома.

На выпады племянника Жанна отвечала из кухни и очень громко:

– Потому что это – дом женщины. Он предсказуем. А в холодильнике у холостяка что можно обнаружить дельного?

 

Может, ее голос и привлек Наташу, которая из-за двери прокричала:

– Лилька, у тебя все в порядке?

Жанна впустила соседку и умчалась в кухню.

Все происходило в таком темпе, что Лиля не могла сосредоточиться ни на одной трезвой мысли. Похоже, то же самое испытывал Юлий, у которого сразу отобрали всякую инициативу.

 

Он так давно не был в обществе трех женщин, две из которых были весьма энергичными особами, что позволил себе им подчиниться.

Разные чувства владели всеми за этим импровизированным застольем. Юлию казалось, что ему снится сон, где все действующие лица – из чужой жизни, не его, даже тетушка Жанна не похожа на себя. Наташа, втайне считающая себя чуть ли не экстрасенсом, «считывала» мысли возможного жениха о возможной невесте. Жанна в промежутках между рюмкой вина и закусками строила прогнозы о будущем племянника, трезво тестируя Лилю на предмет ее совместимости с таким замечательным кандидатом в... Жанна еще не определила – в подруги, любовницы или жены.

 

А Лиля, с пылающими щеками и взглядом, старательно обходящим Юлия, просто плохо соображала. Отвечала на вопросы Жанны невпопад, смущалась, извинялась, что сморозила глупость (хоть и не было особых глупостей), один раз опрокинула рюмку с вином, ела мало, правда, шуточкам Жанниным смеялась от души – дуэтом с шутницей.

 

Словом, все вели себя в соответствии с собственными чувствами. Юлий был немногословен, но улыбчив, на Лилю поглядывал с интересом. Та даже не подозревала, как хороша сейчас. Никакой косметики не требовалось.

Первой опомнилась Жанна:

 

– Мы – свиньи! Девочке надо отдыхать, а мы тут расселись! Юлик, у тебя завтра сколько лент? Наташенька, вы тут за нами... приберете все? Очень приятно было познакомиться! Лиленьке повезло на соседку! Ой, мы забыли про костыли! Их же надо примерить! Юлька, зачем ты костыли купил? Ведь палочка удобнее, легче! Давай я завтра поменяю на палку, а?

 

Примерка костылей сопровождалась общим смехом и крайним Лилиным смущением. Ей так не хотелось перед ним выглядеть инвалидом!

Под конвоем Юлия и его тетушки Лиля прошла по комнате несколько кругов, убеждая всех, что ей очень удобно (врала), и что она страшно благодарна. А еще – что она непременно деньги отдаст, когда выйдет на работу. В ответ на эту фразу все так дружно на нее накинулись, что Лиля почувствовала себя дурой неблагодарной и почти преступницей.

 

8

 

По дороге домой Жанна сказала племяннику:

– Я тебя не узнаю. Ты вел себя как... пятиклассник. Она – тоже. Но тут все ясно: девочка дико волновалась. Она влюблена капитально и...

– Глупости! Я для нее старик! И вы так с этой Наташей галдели, что только меня там не хватало!

 

– Скажи спасибо, что мы вас обоих выручали своим темпераментом. Ну-у, дорогой, не ожидала от тебя... Девочка, конечно, люкс – внешне. Такие глазки небесные, и эти волосы... пушистые, заметь: вьются от природы, это редкость. И не крашеная. А носик – вообще сказка! Такая изящная горбинка... Порода чувствуется. И сама – изящная девочка. Правда, грудь маловата, сейчас в моде побольше...

 

– Жанна! Что ты мелешь? Разложила девушку на части, прямо как в морге!

– Шейка тонкая, – продолжала Жанна озвучивать плоды своего наблюдения, – пальцы музыкальные... Не знаешь, у нее слух есть?

– Откуда мне знать?! Я же ее вчера нашел! На улице! Она мне не пела! Она стонала!

– А это – судьба, тебе не кажется? Если она еще окажется не дурой, тогда...

– Все, молчи, – возмутился Юлий, – у меня и в мыслях не было ничего такого.

 

– Какого? А ты не в мысли заглядывай, а в организм! Там что-то движется?

Тут она хихикнула, потом захохотала. Юлий нахмурился, но не выдержал – усмехнулся:

– А ты еще и пошлячкой стала в своей Канаде.

– Там все юмористические сюжеты – ниже пояса.

– У нас тоже.

– Я имела в виду движение крови, а ты?

Она лукаво заглянула ему в лицо.

– Пошла к черту! Вот ты заметила ее волосы, глаза, а не обратила внимание, кто у нее красуется на стенах?

– А как же! Сразу и усекла! Но это может ничего не значить. Просто мода на Ахматову и Сент-Экзюпери.

 

Пришли домой. И уже когда укладывались спать, Жанна возникла на пороге его кабинета в пижаме, с мокрой головой после душа, а в руках держала несколько листов плотного картона. Сунула племяннику под нос:

– Это – что? Как это понять?

Он потянулся отнять:

– Ты где откопала?

– Кто это рисовал? Кто это тебя так... изувечил?

Юлий смотрел непонимающе.

– Я спрашиваю: какая сволочь сделала эту... пародию на тебя?

– Почему на меня? Тебе не нравится?

– Нет, это здорово! Твой художник талантлив, но почему он так тебя изуродовал?

 

– Где ты тут видишь меня? Это Тролль из сказки Андерсена! Он держит зеркало, а его лицо только в отражении. Ты разве не видишь – это голова и спина Тролля.

– Но почему у него твое лицо?

– С ума сошла! – с досадой сказал Юлий. – Это Тролль – перед тем, как разбить зеркало.

– Я помню, помню! Там что-то про осколки, которые...

– Ну вот, обычная иллюстрация к сказке.

Жанна переводила взгляд с рисунка на своего племянника.

– Но почему он решил взять прототипом... тебя? Ты разве похож на злого Тролля?

– Да не я это! Дай сюда!

 

Жанна протянула ему один за другим все три эскиза. Юлий смотрел на свои рисунки, ничего не понимая. С каждого рисунка на него пялился Тролль – маленький уродец с большой головой и лицом... самого художника.

– Кто это тебя так? – не выдержала Жанна его молчания.

 

Юлий не мог отвести глаз от автопортрета. Как это получилось? Он же рисовал по памяти, вернее – по воображению! Правда, все время ловил себя на мысли, что уже где-то видел этого неприятного типа с мрачным взглядом. Он еще добивался большего эффекта: холодный взгляд сказочного персонажа убивал всякую надежду на тепло и сочувствие. Даже в презрительной гримасе Тролля было больше человеческого, чем в этих непроницаемых глазах.

 

– Ты чего молчишь? – спросила Жанна тихо, присаживаясь на кровать Юлия.– Узнал?

– Узнал, – почему-то шепотом ответил он. – Но я не знаю, как это получилось.

– Он тебя не любит – вот как это получилось.

– Это я рисовал.

Теперь Жанна смотрела на него изумленно:

– Ты разве... рисуешь? Ты же никогда не рисовал!

– Да нет, баловался еще в институте, потом бросил, а недавно... натолкнулся на сказку Андерсена, и захотелось попробовать. Ты чего уставилась на меня?

– Ты же гений! Юлька!

Жанна вскочила и накинулась на племянника с объятиями. Тот со смехом отбивался.

 

– Вот! – торжественно заявила Жанна, когда ей все-таки удалось пару раз чмокнуть племянника в лоб и щечку. – Я теперь все понимаю! Я тебе сразу сказала, помнишь, о глазах? У тебя же глаза больные! Тебе лечиться надо! Голову лечить! Не глаза. Они же... как там? Зеркало души, так? И ты себя рисовал, свое состояние... Но, между прочим... – Жанна плюхнулась рядом, схватила племянника за плечи и развернула к себе. – Там у тебя были уже другие глаза! Вот, я заметила!

 

– Где – там? Тебя не поймешь.

– Все ты понимаешь! У девочки этой, Лили, в твоих глазах появился ... цвет! У тебя же глаза были всегда карие. Темно-карие, как у отца. А когда я тебя увидела сначала...

– Жанна, не фантазируй!

– Не перебивай тетку! Я старше тебя! Мне уже умирать пора!

– Не торопись...

 

– Так вот, на чем мы остановились? Да, на глазах! Они у тебя были, как у больной собаки, а когда мы пришли к Лиле....

– Ты не так сказала! Ты сравнила мои глаза с собакой, которая хочет кинуться на...

– Какая разница! Одно меня напрягает: она слишком молода для тебя. Ей лет двадцать?

– Тридцать два! – торжественно поправил Юлий.

– Да ты что-о?! Слушай, так она из этих... долгожителей. Надо же... Но как ты это сказал, мой мальчик! – Жанна потеребила его седеющие волосы. – Ты уже на крючке! Не спорь. Но как же ты здорово рисуешь? Я – в отпаде...

В это время Лиля с Наташей делились своими впечатлениями о гостях. Вернее, это Наташа выплескивала эмоции на присмиревшую соседку, а та не совсем адекватно (как любят сейчас по-иностранному выражаться) реагировала на это. По мнению Наташи, Лиля должна теперь собрать в кулак ум и волю, чтобы удержать при себе этого «крутого парня».

 

– Как это? Как я должна удерживать? Схватить за руку и не пускать?

– Сейчас я кину на картах. Он, между прочим, трефовый, а мы его за другого принимали. Пойду за картами!

– Тетя Наташа, не надо! Я не верю! Не верю в гадания! Сидите! Или нет, идите спать! Мы снова засиделись. Мне-то что, я на больничном.

Наташа не торопилась уходить. Тема была такой интересной, а вечер таким многообещающим, что это стоило размышлений вслух. Но Лиля сказала:

– Хочу спать.

Пришлось уйти.

 

Лиле хотелось не спать, а остаться в одиночестве.

На следующий день прибежала Жанна. С порога расцеловав Лилю, она ринулась в кухню, словно тут и жила.

– Девочка моя, Юлька вчера плохо соображал. Он, оказывается, мобильник тебе принес, а не объяснил, как пользоваться!

– Ой, это я забыла! Неловко как, еще подумает, что я присвоила...

Жанна от возмущения даже приостановила свой бег по квартире:

 

– Ты – присвоила?! Какому идиоту такое может в голову прийти? Да вы оба чокнутые! Слушай, как ты существуешь с такой гиперделикатностью?! Все время расшаркиваешься, аж противно! Ну и парочка!

 

От этих слов (парочка! Их уже соединяют!) у Лили забилось сердце и подкосились ноги. Она села на табурет. Жанна деловито приказала:

– Показывай ногу! Так... Наступаешь потихоньку? Через пару дней будешь бегать. А этот... дурачок костыли притащил. Надо было – палку.

– Мне из магазина принесли.

 

– Какая разница? Так, давай мобилу. Раньше не имела? Тогда учись.

Лиля поковыляла в комнату за мобильником. Жанна шла по пятам, предвкушая, как будет сейчас эту симпатичную девицу рассекречивать по всем статьям, а потом консультировать, как себя вести с этим придурком-племянником. А как еще можно назвать мужика, что поставил на себе крест в самом расцвете сил? У нее было приятное предчувствие, что Лиля ее не разочарует.

 

Продолжение следует