Парк был давно заброшен. Он находился в старой части города, и его никто не посещал. Асфальтовые дорожки были разбиты, детские качели не работали, опавшая листва толстым ковром стелилась под ногами.

Мое состояние требовало одиночества, сидеть дома было невмоготу. Все, буквально все напоминало ту, которую я больше никогда не увижу. Равнодушная машина вырвала ее из моей жизни, и уехала. Виновника не нашли. Жизнь продолжалась, но для меня в ней уже не было места.

Каждую ночь я просыпался от собственного крика. Мокрая от слез подушка услужливо возвращала мою память к одному и тому же моменту: она идет ко мне через дорогу, вся такая легкая, воздушная. Откуда взялся этот автомобиль? Я так и не понял. Глухой звук удара, и визг промчавшейся автомашины. Водитель даже не затормозил.

 

Эта машина разделила мою жизнь на до и после. До - были встречи и обещания, цветы и долгие ночные прогулки, робкое предложение и смущенное согласие. Я даже ни разу не поцеловал ее. Весь ее вид отвергал саму мысль о возможности обладать ею до того, как закон официально признает нас мужем и женой. Она была так беспорочно чиста, а я - застенчив и робок.

А после - ...

Я приезжал на кладбище каждый день, чтобы положить гвоздику на маленький холмик. Краем глаза я замечал хрупкую фигурку на соседней могиле, но был так поглощен своими мыслями, что не обращал на нее внимания. А потом я ехал в старый парк, и часами мерил его шагами.

 

Я был не один в этом парке, на его дальних тропинках мелькала тень, иногда были слышны приближающиеся легкие шаги. Но я быстро менял направление, и углублялся в противоположную сторону, потому что никого не хотел видеть. Тот, кто чуть не сталкивался со мной на тропинках старого парка, тоже искал уединения, и не стремился к общению.

Постепенно эти шаги стали привычными, и, однажды, я поймал себя на мысли, что прислушиваюсь к ним, и начинаю тревожиться, если долго не слышу, и не вижу в дальней аллее мелькающую тень.

 

В эту ночь я опять увидел ее во сне. Она шла ко мне через дорогу, а я со страхом ждал автомобиля. Но машины не было. Она подошла ко мне с улыбкой, и сказала: - Мы будем счастливы.

Я проснулся с ощущением радости, которая не покидала меня весь день. С утра я опять поехал на кладбище, и положил гвоздику на маленький холмик. Она улыбалась мне с фотографии, точно так же, как во сне.

Вечером я снова мерил шагами тропинки старого парка. Неожиданно я остановился, пораженный мыслью. Я бродил по парку не бесцельно, как я думал. В глубине души зрела мысль, что я давно не слышал легких шагов, и не видел мелькающей тени в глубине тропинок. Мысль ворочалась, росла, и, наконец, вырвалась наружу, накрыв меня тревогой.

 

Я ходил по парку с вполне определенной целью – найти ту, которая также, как и я, стремилась отгородиться тишиной парка от общения с себе подобными. С чего я решил, что это она, а не он? Я сам не мог ответить на этот вопрос. Но моя уверенность росла, заглушая слабые сомнения рассудка.

Тревога росла, не давая думать ни о чем другом. И вот, охваченный ею, я ускорил шаги, а потом побежал. Одна тропинка, вторая, третья...

– Да сколько же их здесь? – с отчаянием думал я, сворачивая в очередной поворот.

И, когда я уже вконец отчаялся, я столкнулся с ней лицом к лицу.

- Здравствуй, - сказал я, пытаясь совладать со своим дыханием. – Я искал тебя.

- Здравствуй, - ответила она, ничуть не удивившись. - Я тоже тебя искала.

 

А потом была осенняя ночь. Мы бродили по старому парку, взявшись за руки, и не чувствовали усталости. И говорили, говорили, говорили...И совсем не удивлялись одинаковым событиям в нашей жизни. Даже машине, которая забрала ее жениха, и тоже не остановилась. Это была другая машина, на другой улице, в другой день. Но какое это имело значение? И сон накануне, в котором к ней пришел погибший жених, и сказал те же самые слова, которые мне сказала моя погибшая невеста...

 

Мы расписались тихо, без мишуры и криков горько. А потом мы поехали на кладбище. И каждый возложил цветы на дорогой ему холмик.

С кладбища мы отправились прямо в старый парк, и долго бродили по его занесенным пожелтевшей листвой аллеям. На обратном пути мы, не сговариваясь, обернулись, и одновременно сказали:

- Спасибо тебе, старый парк!