Телосложения он был крупного. Правильно вылепленная голова гордо украшала атлетическое туловище. Ему не нужно было постоянно самоутверждаться, демонстрируя своё превосходство перед другими, оно было очевидно. Отсюда - вальяжная, с покровительскими нотками манера общения, особая аура, попадая в зону действия которой, чувствуешь себя спокойно и уютно. Ему приходилось тесно в корабельных коридорах. Самая большая каюта выглядела просторной, пока он в ней не появлялся. Весельчак, любитель посмеяться, если хохотал, то заразительно, от всей души. По специальности он был судовым электромехаником, по имени - Анатолием, по кличке - Слоном. Тёмной шевелюре Слона, как нельзя более соответствовала профессорская, с проседью, бородка, придавая всему облику законченную окраску романтизма. От Слона просто веяло ветром дальних странствий, кругосветных путешествий, поединков с пиратами. Повяжи ему платок, закрой чёрной повязкой глаз, да вдень серьгу в ухо - и лучшего пирата не сыскать! К спиртному Слон был равнодушен, водку пил тазиками и ничуть не пьянел. С таким же успехом он мог обойтись и водой, хотя сам так не думал.

Однажды, после прихода судна в порт, когда все припасы спиртного были практически уничтожены, в каюту старшего помощника капитана ввалился Слон. Бледный, с испариной на лбу, сгибаясь в три погибели, и, держась обеими руками за живот, он дико вращал коричневыми глазами, а его пересохшие губы слабо шептали: - Ой! Помираю! Водки мне, водки!

Перепуганная супруга старшего офицера метнулась в спальню, где находились наполовину опустошённые сумки с домашней снедью. Неведомо откуда в её руках появилась непочатая бутылка водки, хотя, ещё вчера было точно установлено, что спиртного на судне не осталось. Дрожащими от волнения руками она свинтила крышку, наполнила бокал почти до краёв и поднесла его больному. Несколькими жадными глотками тот осушил ёмкость, удовлетворённо крякнул, демонстративно понюхал рукав и, закинув ногу на ногу, погрузился в мягкое кресло.

-Хо-ро-шо!- лицо Слона расплылось в довольной улыбке. Он достал из кармана рубашки пачку сигарет, вынул одну из них и закурил.

-Толя! - звенящим голосом возопила старпомша, - Ты обманул меня! Тебе что, уже хорошо?

- Мне не просто хорошо, а очень хорошо! - щурясь и выпуская колечки табачного дыма отвечал Слон.

- Обманщик! - бросилась на него с кулачками миниатюрная Лена.

Чтобы стать недосягаемым, Слону пришлось просто подняться.

- Ну почему же "обманщик"? Было плохо, стало хорошо! А иначе ты, разве, налила бы?

Ответа на поставленный вопрос не последовало: и без того было ясно, что не налила бы. Выкинь такую шутку кто другой, ох ему не поздоровилось бы! А Слон... Что с него взять? Он и есть слон, большой и добрый.

Утеря судном гребного винта - эпизод более чем анекдотичный. Такое может случиться ну, скажем, раз в сто лет, а может и вообще никогда. На судне Слона случилось.

Сначала прыгнули вверх обороты, потом сработала аварийная сигнализация. Возможно, на винт намоталась утерянная рыбачья сеть, возможно, остатки выброшенного кем-то за борт швартовного конца, никто и никогда уже не дознается о первопричине происшедшего. Но факт остаётся фактом. На выручку рванули буксиры, разыскали потерпевшее аварию судно и притащили в порт. На судно прибыло множество проверяющих чиновников, включая комиссию по технике безопасности. Выяснялись возможные причины аварии, согласовывались сроки ремонта, а вечером экипаж, за исключением вахты, был отпущен на берег. Уехал вместе со всеми и Слон, удобно развалившись сразу на двух сидениях поданного к борту автобуса..

В окнах его квартиры горел свет, значит, Любаша была дома. Несмотря на все неприятности, настроение стало хорошим. Воображению Слона мгновенно нарисовался обильный ужин в тёплой домашней обстановке, хлопочущая вокруг него Любаша, одетая в лёгкий, иногда распахивающийся, вроде бы невзначай, халатик. Скорей, скорей, скорей... Он не стал дожидаться лифта, взлетел гигантскими шагами по лестнице и длинно позвонил раз, потом ещё раз. Дверь не открывали. В глубине подсознания возник холодок неприятного предчувствия и Слон, что было сил, треснул кулачищем по двери, громя тем самым сервировку воображаемого ужина вдребезги. Какое-то время дверь не открывали, но затем, всё-таки, раздался желанный щелчок замка и разгневанный хозяин ввалился в прихожую своей квартиры. Перед ним стояла его Любаша с "глазами испуганной серны", как поётся в одной из морских песен дворового фольклора. Из-за её плеча выглядывало тщедушное рыжеволосое существо с большими залысинами, верхнюю часть лица которого скрывали очки в толстой роговой оправе. Существо было выряжено в любимый, сингапурский, атласный с малиновыми отворотами халат Слона.

- Мальчики, я давно хотела вас познакомить! Гоша, это Анатолий! Толик, это - Георгий, он работает в нашем плановом отделе, - пытаясь подавить смущение, высоким голосом защебетала Любаша. На нечто большее красноречия, застигнутой врасплох супруги, не хватило. Зато хватило его с избытком у Толика. В спонтанный монолог вошло всё, включая утерянный винт, многочисленные придирки комиссии из пароходства, зануду капитана и несостоявшуюся семейную жизнь. Когда поток красноречия иссяк, он подошёл к, держащему перед собой руку лодочкой для пожатия, Гоше, приподнял его за ворот халата и осмотрел подбородок на свет.

- А почему это ты к моей жене небритым ходишь? - ровным и спокойным голосом

полюбопытствовал Слон. Рыжие завитушки волос на впалой гошиной груди распрямились

от предчувствия неприятности. Он был ни жив, ни мёртв.

- Ну, ничего, дело поправимое! - Толик, легонько подталкивая нового знакомого под талию, провёл его в гостиную, где усадил на стоящий посередине комнаты стул. Крепко стянув за спиной руки вытащенным из собственных брюк ремнём,

Слон прошёл в ванную, откуда вернулся, сжимая в руке злобно поблёскивавшую опасную

бритву "Золингер". Другой рукой он держал чашку для бритья с помазком. Обильно покрыв гошины щёки мыльной пеной, палач приподнял голову жертвы, ловко ухватив при этом двумя пальцами за нос, и приступил к работе.

Если бы эта история была выдумкой, то следовало бы упомянуть, что к окончанию сеанса Гоша стал белым, как лунь. Но последнего не произошло, и поэтому, если до вас дойдут когда-либо перепевы настоящего сюжета, следуя которым клиент поседел во время сеанса, не верьте им ни в коем случае. Он поседел несколько позже. Закончив бритьё, Толик освежил лоснящиеся гошины щёки дорогим импортным одеколоном " Hugo Boss" и, отступив на шаг, полюбовался результатами своей работы. На этом страдания незадачливого любовника не закончились. Не стесняясь в выражениях, Слон снял с несчастного халат, надел на него рубашку, повязал галстук, напялил пиджак и велел развести руки в стороны. Когда команда была исполнена, он продел в рукава палку от швабры, в результате чего Гоша превратился в подобие огородного пугала. Глупо спорить по поводу того, обязано ли иметь пугало штаны? На Гоше их не было. Лихо заломив шляпу на затылок гостю, и прихватив с собой его, испачканные чем-то липким штаны, Толик вытолкнул страдальца в подъезд. Отправив брюки в мусоропровод, он с трудом вытащил растопыренного любовника на улицу.

- Свободен! - рявкнул он в самое ухо Гоше и подтолкнул его навстречу новым ночным приключениям.

Экономист Георгий сразу же обратился с просьбой о помощи к проходившей по тротуару женщине, но та испуганно заверещала, поспешно перебежала на противоположную сторону дороги, и, оглядываясь, засеменила каблучками прочь. Слон удовлетворённо кивнул головой и направился к своему подъезду.

Любаша была дома. Она так и не смогла отойти от стенки, в которую вжалась ещё в самом начале представления. Любила ли она Толика? Несомненно - да! Но и Гоша, её тайный, ещё со времён учёбы в институте, обожатель, не был ей безразличен. Как друг, разумеется, не более того. Она никогда не была близка с ним, но как объяснить всё это Толику? Да и станет ли он выслушивать её после всего происшедшего? Ведь единственное вещественное, в её пользу, доказательство - залитые нечаянным ликёром гошины брюки - отсутствовали…

Если когда-нибудь вам расскажут, что невезучий электромеханик раздел свою жену донага, вылил на неё бутылку подсолнечного масла, вывалял в пуху, добытом из мягких подушек, на которых она развлекалась со своим любовником, и выдворил в таком виде за дверь, не верьте этому также. В доме не было подсолнечного масла, только оливковое! Мне об этом рассказал сам Слон, за столиком в ресторане далёкого заполярного посёлка Тикси. Если захотите проверить, то не делайте этого в дневное время: днём там только рабочая столовая, а вот вечером - вполне приличное питейное заведение под названием "Северное сияние". Анатолий не то, что пальцем не тронул жены, он с ней даже словом не обмолвился. Благо дело, вещи все на пароходе остались. Так, прихватил кое-что, и поминай, как звали. Много ли имущества у моряка? Всё всегда при нём! Слон покинул дом, как подобает настоящему мужчине. Он не стал делить ни имущества, ни, вожделенной бывшими супругами некогда, кооперативной квартиры.

Шли годы. Слоновьи следы замела снежная пурга, тень воспоминания о нём скрыла полярная ночь, трагизм происшедшего сгладили морские волны. Любаша также не имела сведений о бывшем муже. Она была счастлива тихим женским счастьем со своим другом юности, очкариком Гошей. Ни разу Анатолий не напомнил ей о своём существовании. Но однажды... Странное это слово "однажды". За ним всегда следует череда происшествий, интриг, невероятных приключений. Но в случае со Слоном всё было значительно проще. Однажды, в уже известной, ставшей некогда эпицентром бурных событий квартире раздался междугородный телефонный звонок. Всем известно, что звонок из другого города звонит непрерывными трелями, чем явно отличается от обычного. Абонент назвался сотрудником министерства иностранных дел и поинтересовался правильностью набранного им номера. Получив от Любаши утвердительный ответ, он сообщил, что недавно, в результате трудных и длительных переговоров с иранской стороной, возвращён на Родину российский моряк. Его вызволили из тюремного заключения, куда он попал за элементарную драку, учинённую им по месту работы на иранском танкере; хотя, сам моряк утверждал, что он всего лишь защищал свою честь и достоинство, а силу применил только в рамках необходимой обороны.

Тюрьма, где его содержали, не была таковой в полном понимании смысла слова. Она представляла собой глубокий, с отвесными стенами, ров под открытым небом. В этом рву находились узники, которые питались исключительно добровольными приношениями родственников. Там же, во рву, они спали и отправляли естественные потребности. Среди заключённых находился исхудавший, высокого роста, заросший бородой и волосами человек. Лицо человека было обезображено глубоким шрамом, он не воспринимал окружающей его действительности, не отвечал на вопросы, с жадностью набрасывался на остатки пищи, которые жертвовали бедолаге товарищи по несчастью. Иногда его колотила дрожь, и он в лихорадке шептал по-русски имя "Любаша" и вслед за ним произносил номер телефона.

Не составило особого труда, установить, которому из портовых городов принадлежит телефонный номер. Гораздо сложнее было вызволить из заключения "Ивана, родства не помнящего", как называли когда-то каторжан, обречённых на вечные мытарства. В том, что это был именно Анатолий, никаких сомнений не возникало. Из скупых строк врачебного заключения следовало, что подобного рода травма головы могла иметь место в результате падения пострадавшего, допустим, с лестницы, либо с другого возвышения; причём медицинская помощь не была оказана не только своевременно, но и вообще, что привело к печальным последствиям. Одним словом, никто и никогда не узнает, что же произошло со Слоном, где и при каких обстоятельствах он получил такое тяжкое увечье, как очутился в страшной тюремной яме. Но всё же, ему назначили пенсию. Настолько небольшую, что если даже увеличить сумму в пять или десять раз, то, всё равно, прожить на неё было бы невозможно. Изменился он до неузнаваемости. Единственное, что в его облике осталось прежним, это - коричневые глаза, которые смотрят на мир, свойственным только Слону, влажным, насмешливым взглядом, ещё более тёплым и добрым, чем прежде. Что они видят, эти глаза? И видят ли они вообще? Он может немного двигаться и ходить, жесты его неправильны и автоматичны, точно у зомби.

На сбережения друзей в Германии была изготовлена специальная, учитывающая габариты гиганта, инвалидная коляска. По вечерам в ней вывозят Слона на набережную для прогулки. Катит коляску впереди себя седой тщедушный человек в больших роговых очках. Имя этому человеку - Гоша.