Свидание с Прошлым

 

Твою девичью фамилию и имя я встретил на одном из литературных серверов. Я зашел к тебе, почитал твои грустные, полные тоски, рассказы о твоём одиночестве. Что-то знакомое показалось мне в твоих воспоминаниях, и неодолимое желание вновь увидеть тебя завладело мной.

Я послал сообщение.

- Да, это я. И её мягкий, чуть со знакомой хрипотцой голос вновь зазвучал в моём опустелом сердце.

- Ты в Москве?

- Да, ты же знаешь, я так хотела. А где ты?

- Недалеко от тебя, в часе езды от кольцевой.

- Женат?

- Да. Был.

- Я тоже была. Дети есть?

- Две девочки, одна замужем, внучке уже скоро 5 лет.

- А у меня мальчик. Почему не спрашиваешь, как моя жизнь сложилась?

- Я читал тебя, там всё видно.

- Может, увидимся? – нарушив паузу, с надеждой спросила ты.

- Давай, - несколько оживившись, ответил я, - где?

- Давай в том же кафе, где мы познакомились.

Я вспомнил это место. Тогда мы с приятелями отмечали там чей-то день рождения. Напротив нас за соседним столиком расположились девушки, как оказалось потом - тоже из студентов. Мой взгляд пробежался по их лицам… и замер на тебе. Ты почувствовала это и слегка смутилась. Я отвёл глаза, сделал равнодушный вид, но через какое-то время вновь вернулся к твоему худощавому личику. Наши взгляды опять встретились, и какая-то взаимная симпатия возникла между нами. Мы ещё несколько раз незаметно для других переглядывались, изучая друг друга.

Наконец я решился. Вышел из кафе и у ближайшего метро купил для тебя алую розу.

- Это Вам, - сказал я, остановившись у её столика.

Ты изумленно подняла на меня глаза, раскраснелась, но подарок приняла.

Так мы познакомились.

Стояла весна. Мы до поздней ночи ходили по кривым улочкам старой Москвы, останавливались, где было темно, и страстно целовались. Мои руки нетерпеливо скользили по твоему упругому девичьему телу, но ты не отстранялась, а только сильнее прижималась ко мне. Радостное ощущение, что мы нашли друг друга, с каждым свиданием всё увеличивалось.

Но вот пришла осень. Мы сидели с тобой на скамейке в укромном уголке парка «Сокольники». Я расстегнул куртку, и ты уютно расположилась на моей груди. Но какая-то грусть исходила от твоего сердца, и ты молчала. Потом вдруг отстранилась, поправила свои каштановые волосы, сделала серьёзное лицо и сказала: «Ты хороший парень, я тебя люблю, но... я хочу остаться в Москве».

Я молчал, растерявшись.

- А ты разве не хочешь? - заполняя возникшую паузу, спросила ты.

- Но в этом случае я теряю тебя! – приходя в себя, ответил я.

Мы замолчали.

Потом ты повернулась, прижалась ко мне и крепко поцеловала меня своими клубничными губами.

- Я люблю тебя, милый, - тихо произнесла ты и ещё тише добавила: « Извини! Так надо!». И тут же, отвернувшись, утёрла появившиеся слезинки, молча поднялась и, не оборачиваясь, скрылась в слабом, наполненным осенним туманом, свете аллеи, оставив меня в холодном оцепенении.

Так я потерял тебя. Больше мы не виделись.

 

 

Я подъехал к кафе к 15-00, как договорились. Спустился в метро на «Чистых прудах», где мы должны с ней встретиться. Нашел её в конце перрона на последней скамейке.

Я ожидал встретить довольно пожилую, обветренную жизнью, особу. Но она была хороша, как и прежде. Этакий очаровательный комочек в белой курточке, в брюках и обычных кроссовках. Мне всегда нравилась её манера одеваться. Просто, удобно и без всяких претензий на изысканность.

Я улыбнулся и протянул ей ту же алую розу, что когда-то дарил в день нашего знакомства. Она смутилась, почти как тогда, воспоминание вызвало у неё на лице ощущение Нашего того незабываемого Прошлого, чуть-чуть подкрашенного лёгкой грустью Пролетевшего Времени.

Мы вышли из метро. Холодный, поздний ноябрьский ветер захлопотал её капюшоном, и я незаметно время от времени придерживал его.

Зашли в наше кафе на Мясницкой, заняли столик, закурили и на какое-то время погрузились в свои воспоминания.

Я зажёг свечу и заказал кофе. Она попросила вазу и поставила в неё мою одинокую розу.

- Что у тебя? - начал я первым.

- Да так. Вроде бы любила, он был внешне изящным красавцем, а внутри совсем пустым и холодным, везде любил порядок, после института автоматически ушёл в аспирантуру, как все защитился. Я для него была просто внешней красивой игрушкой. Ты хоть всегда был импровизатором жизни, с тобой было интересно, а тут, ... как на конвейере. В конце концов, развелась.

- Зато ты стала москвичкой!

- Слишком поздно познаёшь, что не в этом смысл жизни!

- Молодец! Я вновь начинаю уважать тебя. А что за Чешемирский кот в твоих произведениях.

- Я люблю его, он мудрый, добрый, ласковый, но всегда готов вцепиться в руку, если его гладят против шерсти. Помнишь Льюиса Кэрролла.

- Что-то припоминаю, но уж точно помню, что ты была такой же, как этот твой кот.

Я вспомнил её не по годам понятливую, трепетно ласковую, но и бывало разъярённую, если кто-то задевал её самолюбие.

- А как сын? – вернувшись к действительности, спросил я.

- Вышла второй раз, тоже неудачно, но сына всё же родила. С мужем разъехались. При обмене паспорта развелась и со вторым. Теперь, вот, одна кукую, но больше не хочу ни с кем связывать судьбу. Как у тебя?

- Не хочу говорить! У меня свои проблемы были.

Мы помолчали.

- Ты хоть вспоминал обо мне? – искоса посмотрев на меня, спросила она.

- Иногда, особенно после разладов с женой.

У меня до сих пор сохранились твои фотографии. Помнишь, как ты уселась на мраморного льва в Архангельском, и какая торжествующая улыбка царила на твоём лице.

- Помню, - ответила она. – А помнишь, как мы снимались вместе там же, спустившись по крутому берегу к Москва-реке.

- Конечно! Тогда я попросил художницу пейзаж, заснять нас.

- А ты не обратил внимание на то, что она жутко завидовала нам.

- Нет! Я полностью был поглощён тобою. Помнишь, как мы вышли на закрытую со всех сторон поляну, я лёг в густую траву, ты опустилась на колени ко мне лицом, и я маленькими порциями блаженно целовал тебя. У тебя были сочные, не крашенные красные губы и за это я прозвал тебя Клубничкой.

- Да! Счастливое это было время, - несколько обречённо произнесла она, и вынула из сумки пачку сигарет. Я тоже достал свои, дал прикурить, и мы, молча опять ушли в наши воспоминания.

- Мне пора, - ощутив затянувшуюся паузу, - произнесла она и загасила сигарету.

- Можно тебя проводить?

 

Она откинула назад прядь своих каштановых волос, слегка иронически улыбнулась и уже, смеясь, ответила: «Можно!».

- Но у меня не «Мерседес».

- Мне всё равно.

Она взяла из вазы Нашу одинокую розу, я расплатился, и мы вышли на улицу.

Холодный ветер опять охватил нас, но мы уже не замечали его. На душе оставалась лёгкая грусть от нахлынувших воспоминаний.

Мы сели в машину. Я пристегнул её и заботливо поправил на ней ремень. Она вдруг тесно прижалась щекой к моей руке, обхватила меня за голову и тихо сказала: «Я люблю тебя, милый! Я всегда ждала, что ты когда-то придёшь!». Ошеломлённый, я прижался к тебе и обнял за плечи. Ты всплакнула. Мы какое-то время сидели в таком неподвижном состоянии, охваченные прежней близостью, боясь её нарушить.

Иринка сама нарушила её, отстранилась, вынула платок и утерла свои слёзы.

- Ты хоть любишь меня? - недоверчиво спросила моя прежняя, вновь возродившаяся любовь.

- А разве не видно по мне?

- А ты всё такой же... противный! Ну, скажи, что любишь!

- Обожаю тебя, люблю, люблю и ещё раз люблю!

Ты удовлетворённо улыбнулась и уткнулась в воротник куртки.

Потом подняла свою, такую знакомую мне головку, вздохнула, откинулась назад и уже спокойно произнесла: «Всё! Едем ко мне!».

- Давай уж лучше ко мне, - возразил я, - у меня всё равно дома никого нет.

Ты согласно кивнула головой: «Можно и к тебе. У нас теперь есть к кому ездить!».

 

Я завёл двигатель, и мы умчались в своё Новое Будущее, утерянное когда-то в Далёком Прошлом …