Мальчик лежал на зелёной траве и смотрел в небо. Там висело яркое солнце – планета, раскалённая до бледно-жёлтого цвета. Протуберанцы тянули к нему свои щупальца, но не дотягивались, и лишь ласкали теплом. Наступило время жизни. По лицу мальчика вдруг потекли слёзы: ему стало грустно от мысли, что когда-то и трава, и небо, и солнце, и ласковое тепло будут существовать без него, потому что он умрёт. Он представил себя лежащим в гробу со скрещёнными на груди руками. Потом гроб опустили в яму и сверху засыпали землёй.

Под землёй было прохладно и сыро. Мальчик попытался приподнять крышку, но это ему не удалось. Он вспомнил американский фильм, в котором похороненная заживо героиня разбила кулаком крышку гроба и выбралась на поверхность. Как мальчик ни старался, ему это сделать не удалось, кроме того, что он разбил руки в кровь. Ему стало страшно, и он закричал. Кто-то наверху стал ходить по могиле и стучать лопатой по земле. Через некоторое время лопата ткнулась в крышку гроба и пробила её.

Из могилы мальчика вытащил маленький горбатый человек. Мужчина это или женщина мальчик не мог понять до тех пор, пока человек не достал из кармана брюк губную помаду и не накрасил губы.

- Тётенька, - жалобно произнёс мальчик, - почему меня похоронили живым?

- Ты сам виноват в этом. Зачем ты плакал по ещё не прожитой жизни? Тот, кто находится в начале жизни, должен думать, что будет жить вечно или, по крайней мере, очень долго. Твои преждевременные похороны послужат тебе уроком на будущее: нельзя одновременно жить и умирать.

Горбунья привела мальчика в свой покосившийся домик на краю кладбища и напоила чаем. Потом она уложила мальчика на пол, подстелив под него соломы, а сама забралась на старую скрипучую кровать и заснула. Утром горбунья не обнаружила мальчика на месте и проворчала:

- Всё торопится жить, чтобы быстрее умереть. Глупый мальчишка.

В это время мальчик был уже далеко от кладбища. Он шёл туда, куда глаза глядят. Вернее, туда, где, как он чувствовал, стоит его дом. Он шёл вдоль реки, по которой плыли брёвна. Много брёвен. Кто-то спилил лес и побросал стволы деревьев в воду, чтобы река принесла их к пункту назначения. Там брёвна выловят из воды и отвезут по разным местам, чтобы люди из них построили себе дома, подобные тому, в котором жил мальчик.

«Значит, я иду правильно. Там и мой дом. Люди не могут жить по одному. Они всегда стараются жить вместе, хотя и не всегда ладят друг с другом».

На пороге дома мальчика встречала мать.

- Где ты пропадал? – недовольно сказала она.- Мы опоздаем на самолёт.

Она взяла чемодан, за руку мальчика и пошла к машине.

Самолёт вылетел по расписанию и быстро набрал высоту. Мальчик смотрел в иллюминатор и видел серебристые крылья самолёта, под которыми висели бочки реактивных двигателей. Он не понимал, почему такие тяжёлые металлические машины могут летать.

- Законы физики, - отвечала на его вопрос мама.

«Почему же я не могу подняться в воздух и лететь? Почему законы для одних одни, а для других другие? – опять не понимал он.

Когда самолёт стал падать, а пассажиры кричать и метаться по салону самолёта, мальчика вдруг осенило, что не всё подчиняется законам физики. Есть и другие законы, по которым никто летать не может, а все падают. Он испугался, что самолёт разобьется, и схватил маму за руку. Она была совсем слабой, и пульс не прощупывался. Глаза у мамы были закрыты, и она почти не дышала. Мальчик не успел позвать её, как самолёт ударился о землю. Раздался взрыв, мальчика выбросило из кресла и засыпало землёй.

Очнулся он на соломе, постеленной ему горбуньей. Она склонилась над ним, стоя на коленях и что-то бормотала. Мальчик подумал: «Какой у неё маленький рот. Ничего из-за этого не слышно. Наверное, она молится за меня, маму и других людей, разбившихся в самолёте».

Горбунья погладила мальчика по голове, и он услышал её ворчание:

- Куда все торопятся ехать, плыть или лететь из родного дома? Ведь никто никого нигде не ждёт. Везде одно и то же: каждый думает только о себе. Лучше бы думали о душе и Боге, и о том, зачем появились на этот свет. Почти никто об этом не знает, но куда-то стремится, обманывая себя и других. Все думают, что они знают, чего им надо, а, на самом деле, сами же и сочиняют для себя сказки, рассказывают их другим и стараются следовать сказочному сюжету. Жизнь вот она – на кладбище. Копни любую могилу и найдёшь то мальчика, то девочку, то женщину, то мужчину, то старика, то женщину…

Бормотание горбуньи становилось всё тише и невнятнее. Голова её опустилась на грудь, и она задремала.

Мальчик осторожно выбрался из постели и выскользнул на улицу. Кладбище накрыл ночной небесный купол с рваными дырами звёзд. Там за куполом ярко светило солнце, и его свет пробивался сквозь дыры. Мальчик подошёл к границе кладбища и ткнул пальцем в купол. Он оказался мягким, как слабо надутый резиновый шарик, который поддаётся пальцу, но не лопается. Когда он вытащил палец из купола, в нём образовалась дырка, из неё вылетел луч света и ударился о землю возле ног мальчика, подняв пыль.

Мальчик заглянул в дырку и увидел себя, но уже повзрослевшего. Он лежал на земле, а кругом валялись трупы. Мальчик понял, что идёт война. По дороге шли колонны пленных, оборванных и замученных бойцов. В одной колонне шли враги, в другой брели наши. Их вели на расстрел к глубокому рву, наполненному исхудавшими телами. «Зачем люди убивают друг друга? – испугался мальчик. – Убивают и убивают, словно кто-то вынул у них из головы мозг и вставил туда старый патефон с треснувшей пластинкой. Пластинку всё время заедает, и слышится только треск выстрелов».

Мальчик испугался, что его могут подобрать и втолкнуть в колонну врагов. Он вскочил и нырнул в толпу своих. Они сразу затянули песню: «Вставай страна огромная…». Им вторили из колонны врагов: «Дойчланд, Дойчланд, юбер аллес…» Мальчик не понимал, о чём поют враги, но знал - что-то страшное. Потом всех, своих и врагов, поставили к стенке, и конвоиры стали стрелять. Пуля попала мальчику в голову через глаз и вынесла его мозг из черепа, размазав по стене. Мальчик удивился, что ему не было больно, и он может думать. «Значит, мозг не является вместилищем мысли. Она находится в другом органе или существует самостоятельно вне тела, а связана с ним какой-то незримой нитью, как воздушный шарик с моей рукой на весеннем празднике».

Конвоиры столкнули тело мальчика в ров и засыпали его землёй. Весело переговариваясь и жуя на ходу, они отправились за новыми жертвами, так как в их головах всё играла и играла заезженная пластинка.

Телу мальчика стало неудобно лежать во рву среди других, и он попытался встать, но этого ему не удавалось. Тогда он стал протискиваться между трупов, отталкивая их локтями и захлёбываясь их кровью. Наконец, вдали забрезжил свет, и через несколько часов мальчик вылез изо рва и оказался на берегу моря.

Остывающее солнце с шипением садилось в воду на далёком горизонте. Кипящая пена выносилась прибоем на прибрежную песчаную полосу, оставляя после своего отступления на мокром песке тёмно-зелёные водоросли, бесцветные стеклянные поплавки от сетей и огромных, болотистого оттенка крабов. Мальчик хотел есть и раздавил одного краба ногой. Он оторвал у него клешню и стал высасывать из неё сок. Насытившись, мальчик прилёг на песок отдохнуть и заснул. Он не мог знать, сколько времени ему предстояло спать.

В том мире, куда он попал, времени не существовало. Собственно, не существовало и самого мальчика. В безвоздушном пространстве крутились вихри атомов, в которых то возникали, то исчезали оптические иллюзии, индуцированные электромагнитными и гравитационными волнами, прилетающими с Земли в эту точку космического пространства. Это было бессмертие.