- Ооо, сынок, да ты совсем озяб. Давай-ка, ступай в избу, греть тебе

буду. Самогону пока не дам, а вот баньку сорганизую в лучшем виде,

вчера пол-дня топил. Сымай-ка с себе одёжу, эвон какая она у тебе

хлипкая. На вот, полушубок и айда со мной...

 

- Долго по лесу плутал? Со вчерашнего дня? Для непривычного много.

 

- Вооот, садись, мил человек, скидай обновы свои, сей секунд править

тебе зачну, а пока тут веничек грешным делом налажу. Веники то сам

резал, виш плотнай какой. Я их вперемешку: дубок да, берёзка, дубок

да, берёзка, веточка к веточке, девицам дарить можно. Когда веничек

с любовью слажен, он не тока тело, он и душу греет да, хворь-нечисть

разную из людей гонит.

 

- Ты, я вижу, к баньке то не приучинай. Ну ничего, я тебе растолкую

что к чему, ведь чем она хороша то - в ней, в баньке то, все равны,

хош генерал какой, а хош простой человек: погонов и орденов не вядать,

все как перед Господом Богом, в одном природном обличии и видно сразу

кто есть кто, в ком крепкай дух, а в ком одна видимость. Тех, кто

баню при жизни любит - черти в Ад не берут, говорят, они и там

попариться норовят, а потому это дело богоугодное, а стало быть,

нашему православному брату и правоверным других религиев, очень даже

необходимое.

 

- Идём в парную. На верхний полок сразу не лезь, посиди тут, дай душе

раскрыться, чтоб до неё пар дошёл, прогревайся не шибко быстро. Парная

суеты не терпит, дыши по-глубжей, тебе пропотеть надыть, пот из тела -

хворь с души.

 

- Прогрелся малость? Сейчас пригнись, я поддам...Во! Во, хорошо та как!

Терпи, терпи! Сейчас пар садиться зачнёт.

- Ну, что? Лучше? Теперь лезь на второй полок. Ложись. Вот она где

прелестность то самая.

 

- Переусердствовать тоже не надыть - чуть голова пошла кругом, бигим под

воду...

- Бери ведёрко с колодезной водой и лей на себя, и бегом опять в парную.

 

- Лезь на верхи, сейчас по-настоящему поддам. Во! О как хорошо.

- А сейчас веничком. Виш он какой ласковай, не дряблай, лист мягкай,

но шуршит. А всё потому, что в прохладнай воде отходил. В кипятке то

он дрябнет быстро и лист становится будто варёнай и хлещется, будто

тряпица какая.

 

- Во, дух какой от него пошёл ароматнай. Не боись, не пришпарю, тока

жару на тебя нагоню. Иш как здорово. Им спервоначала хлестать не надо,

тока чуть приложишь и хватит, тело то оно подготовки требует, тогда

и толк от всего этого будет, а коль сразу пришпарисси, то акромя дури

в голове ни какого результату не будет. И снова давай биги под воду.

 

- О как пятнами зашёлся то, красота, пробрало, знать.

 

- И давай-ка третий заход, Бог любит Троицу. А сейчас терпи, подкину

наславу. Ох! Ох! Садится...Здорово то как...

- Ну, милок, теперь крепись, щас из тебе все черти повылазиют. Кряхти

давай, кряхти...Кто из под маво веника живой ушёл, тот до ста лет жить

будет. А тебе сколь годов то? Знать, ещё три раза по стольку проживёшь.

Ну, будет с тебя на первый раз, ни то весь интерес к бане отобью.

- Становись под воду и пойдём в дом.

 

- Настоечка вот - самогон с травками. Тут и чабрец, и девясил, и этот,

как его, зверобой. Двенадцать трав в обчей сложности. А самогон мой

городской водке не ровня, я его из картофеля да, с ржаной соломой и

толчёным овсом настаиваю и два раза выгоняю. В нём такая природная

сила, что с двух-трёх лафитников здоровых мужиков с ног валит. Пей,

после баньки оно полезно, кровь в организьме разгоняет. Завтра будешь

как новенькай. И закуси непременно: грибки, картошечка, огурчики, яички,

вон - всё своё, без химии, чай в городе такого уж нет.

 

- А спать на печку полезай, там тебе будет и тепло и душевно.

- Зовут то тебе как? Александром значит. А я - Митрич.

Ну, будем знакомы!