Трудно быть чеченцем (чеченская пословица).

Трудно быть евреем (еврейская пословица).

Трудно бедному мусульманину отличить ложь от неправды (положение на Кавказе).

 

Без согласия невесты по шариату не имеют права отдать девушку замуж. Такой порядок нарушается только в случае, если таким правом наделяются отец или дедушка невесты, которые могут отдать замуж девушку за жениха, равного ей.

Равенство соблюдается в целомудрии, происхождении или наличии изъянов.

Только авторитет и уважение к ученому человеку дозволяли ему в исламском мире то, что для других – табу.

– Значит, если юноша – ученый, то ему можно взять в жены любую девушку, – обрадовался мысли Джалил. Юноша еще в восьмом классе полюбил стройную, черноглазую Аризу, которая, как горная козочка, со смехом ловко ускользала из-под рук, когда он, шутя, пытался ее поймать. И еще долго звонкий голос девушки чистым ручейком звучал издали, терзая влюбленное сердце высокого юноши.

Ариза тоже приметила красивого юношу, который смущался и краснел, когда она смотрела на него бархатными глазами. Ей было жутко интересно с ним, он много знал, наизусть читал ей стихи Расула Гамзатова, Сергея Есенина.

Только смущало, что Джалил сирота и беден, живет в доме Саида Умарова, его дяди. Люди говорили, что Саид поддерживает джихад на пути Аллаха, но это – слухи, никто не видел в его доме чужих людей, а сам дядя Умаров всегда улыбался, когда встречал на улице Аризу.

Джалил весело смеялся над этим и говорил, что раз дядя – предводитель лесных братьев, то непременно возьмет скоро племянника в отряд.

– Как ты можешь шутить так! – капризно оттопыривала нижнюю алую губу Ариза.

– Да, какой из дяди Саида воин, все разговоры! – успокаивал юноша, любуясь красотой девушки. – Меня больше пугает другое!

– Что же? – длинные ресницы взлетают от любопытства вверх, открывая глаза, в которых плясали бесенята.

– Ваша семья придерживается фарз айн.

– Да! И что?

– А, то! По вере жених должен построить дом для невесты.

– А, кто – жених? – Ариза прыснула от смеха и больше не дулась на юношу.

– Я – жених! Ты что, против?

Девушка не ответила и долго молчала, искоса поглядывая на высокого и стройного, как лоза, Джалила, затем тихо спросила:

– И что ты решил?

Юноша гордо прошелся перед Аризой, остановился напротив нее и, не скрывая радости, сказал:

– На что дается голова человеку?

– ???

– Правильно! Чтобы думать!

Джалил снова прошелся возле девушки, которая слегка склонила к плечу голову с черными кудряшками, прекрасную, словно бутон чайной розы, и недоуменно следила за его необычным поведением:

– Не томи, говори же!

– Все просто! Если я стану ученым мусульманином, то буду по Священному Корану равным любой невесте. Мы в этом году окончим школу, и я решил дальше учиться, чтобы изучать мусульманское право, и попросил дядю обратиться к общине, послать меня, как сироту, в аль-Азар. Через пять лет вернусь имамом или, может, кади, и мы поженимся во имя Милостивого Аллаха.

Ариза хотела рассмеяться, уж, очень необычно ей было слышать религиозный оттенок в голосе юноши, но сдержалась, поняв серьезность намерений молодого человека, затем по-новому взглянула на него и сказала:

– Пять лет – большой срок! Много воды утечет с гор за это время, как бы меня не отдали замуж.

– Ты не оценила мою голову, Ариза! – К Джалилу снова вернулось хорошее настроение, и он опять казался девушке прежним парнем. – Я говорил тебе, что я все продумал, и перед отъездом в Каир, посватаюсь к тебе. Никто не откажет сироте, решившему отдать свою жизнь Великому и Милосердному Аллаху.

– Хочется верить.

– К каждому человеку приставлены ангелы, следующие впереди него и позади него и охраняющие его по повелению Аллаха. Воистину, Аллах не меняет положения людей, пока они сами не изменят свои помыслы. Когда же Аллах возжелает наказать людей, то этого не отвратить ничем, и нет для них заступника, кроме Него, – Джалил явно гордился знанием суров Корана, поэтому наизусть зачитал Аризе целый аят.

 

Сразу после выпускного вечера дядя Саид сообщил племяннику:

– Община согласна послать тебя на учебы, но после службы во имя ислама. Деньги на дорогу и учебу даст Юсуф Гасанов, уважаемый и известный в Дагестане человек.

Джалил знал Гасаева, который был очень богатым человеком. Он владел заводом по производству водки, которую вагонами отправлял без акцизов за пределы республики и заработал на ней огромный капитал. Но Джалил также слышал от людей, что известный миллионер держит в подчинение не только жителей округи, но подпитывает деньгами подполье.

– Не он ли решил, сделать меня воином джихата? – подумал юноша и горячо сказал дяде:

– Мне не нужно от Юсуфа денег! Не хочу воевать в лесах, я просил отправить меня учиться в аль-Азар!

– Замолчи, мальчишка! – вскипел дядя. – Кто тебя заставляет воевать!? Юсуф Гасаев, да прославится имя его, проявил благосклонность к тебе. Он дает денег на твою учебу, человеком обещает сделать. Но сначала – военная подготовка в где-то лагере во имя Всевышнего Аллаха и пророка его Мухаммада, а через год – учеба в Каире. В ноги нужно кланяться хорошему человеку, а не перечить ему. Где без денег ты сейчас получишь образование? А работу? В батраки пойдешь!? А как же тогда твоя девушка Ариза? Кто же за нищего осла выдаст ее замуж? А так, сам Юсуф обещал посватать тебя перед отъездом. Такой почет и уважение тебе, неблагодарный человек!

Джалилу деваться было некуда, и он согласился, потому что тогда осуществится мечта, и юноша станет ученым мусульманином, а Ариза – женой.

– Один год пролетит незаметно, – утешил себя юный мужчина.

Оказалось, что все пути будущих воинов ислама ведут в Такжикистан. К этому времени закрылись учебные лагеря в Афганистане и Азербайджане. Джалил и еще один парень в сопровождение мрачного мужчины средних лет по имени Ильяс попали сначала в Хиджент, затем Чкаловск, Душанбе, и оказались в бывшем доме отдыха академиков Туркменистана, облюбованной ваххабитами под перевалочный лагерь.

– Мечта твоя сбылась, взгляни, будешь жить в номерах, где отдыхали ученые мужи! – нехорошо усмехнулся Хамза над мечтой Джалила, показывая на сохранившуюся с советских времен вывеску на одном из зданий. По дороге сюда они тайком от Ильяса поведали друг другу свои истории. Двадцатилетний, невысокий ростом и худощавый паренек, которого звали Руслан Абдуллин, родился и вырос в селе Азналино Курганской области в пьющей башкирской семье. Ему дали в шестнадцатилетнем возрасте три года условно за групповое изнасилование, но Руслана это не смогло остановить, и он продолжал пьянствовать и бесчинствовать на дискотеках.

Его приметил односельчанин, который решил вырвать юношу «из греха». Он познакомился с Русланом и стал подбрасывать ему литературу ваххабитского толка и проповеднические аудиокассеты. Потом «пристроил» его в медресе сибирского села Ембаево, где Руслану дали исламское имя Хамза. Через полгода он по совету наставника решил совершить «хиджиру», другого выбора у криминального мальчика не было, поэтому он оказался в одной связке с Джалилом.

Учебно-тренировочный лагерь, куда после перевалочной базы переправили «добровольцев», оказался в пустыне Каракум, встретил новых воинов ислама одновременно зноем и стужей. Днем палило солнце, выжигая все живое, а ночью зуб на зуб не попадал от холода. Десять жилых палаток по двадцать человек бойцов, учебные палатки, столовая, вагончики для командиров образовали целый городок, затерянный среди «черных песков». Лагерь, оцепленный по периметру колючей проволокой и охраняемый с двух сторон вышками, выглядел таинственным и безлюдным, когда Джалила и Хамзу на джипе доставили сюда два бородатых человека в защитной одежде желтого песочного цвета.

В большой палате за большим столом сидели трое мужчин в полевой военной форме командиров и внимательно рассматривали юношу, который стоял напротив них. Затем один из них, раскрыл папку и, что-то там пометив, сказал:

– Добро пожаловать в учебный лагерь воинов ислама. Отныне ты – солдат Аллаха, получи у командира отделения форму и место в казарме.

– Теперь я – твой Бог и командир! Подъем – в четыре утра, отбой – десять вечера! Попытка побега – расстрел! Не выполнение приказа – карцер! – командир отделения Джума, заросший до ушей черной бородой страшно вращал глазами и энергично махал руками. – Ты все понял, воин ислама!

– Да!

– Так точно, отвечай! Переодевайся и на молитву!

Уже через неделю мирная жизнь в родном селе, казалась юноше, далекой и ненастоящей. Здесь все вертелось в бешенном темпе.

В четыре утра – дикий крик дежурного по полатке:

– Подъем, воины ислама! Всем на пробежку! Форма одежды – спортивный костюм!

– Эй, послушай, дай минутку, поспать!

– Подъем! – врывался в палату Джума. – Выходи строиться!

Молодые мужчины поспешно натягивали спортивные костюмы выбегали на песочный плац и строились в колонну по двое под брань командира отделения. Рядом спешили выстроиться другие сонные отделения.

– За мной! Бегом! Не отставать! – командовал Джума и срывался с места. Отделение бежало за ним по плацу, затем через открытые ворота – в пустыню. У каждого отделения – свой командир и маршрут, проложенный среди барханов.

Через полчаса не оставалось ни следа от сна, и пот заливал глаза Джалила, в селезенке что-то екало и в печени кололо, а в горле стояла тягучая слюна, хотелось остановиться и перевести дыхание.

– Не отставать, сыны Аллаха!

И отделение «рвало» дальше.

Через час ноги наливались пудом свинца и подгибались от усталости, юношу покидали последние силы, хотелось упасть на песок и забыться.

– Отделение – шагом! Вперед, во имя Аллаха!

Наконец-то передышка! Через пять минут дыхание приходило в норме, ноги выпрямлялись, в селезенке не екало, в печени не кололо и снова ненавистная команда:

– Отделение, бегом! Во имя пророка Мухаммада!

Соленый пот снова разъедал глаза Джалила, но бежать становилось легче, открывалось второе дыхания, а впереди уже маячили вышки лагеря.

– Домой! – облегченно думал юноша, не замечая, что в его сознании лагерь по подготовке убийц стал домом.

Отделения успевали вернуться за час до восхода солнца на плац, и раздавалась команда:

– На молитву!

Воины споласкивали руки и лица водой из фляжек, скидывали обувь, поворачивались в сторону Каабы и валились на песок. Молитва – прямая связь мусульманина с Всевышним:

– Великий Аллах, отпусти мои грехи! Милостивый Аллах, сохрани мою жизнь!

В первой половине дня изучали стрелковое оружие, жесты команд, методы маскировки, способы передвижения в ночное время, тактику ведения боя. Последняя включала в себя выбор места нападения на транспортную колонну, порядок нанесения огневого удара, подготовку маршрутов отхода, а также практическую отработку обстрела низколетящих воздушных целей из РПГ и ПК.

Каждый день велась практическая стрельба на полигоне, проводился рукопашный бой, отрабатывались приемы борьбы.

– Воины, во имя ислама! Огонь по врагу!

И бывшие мальчишки нажимали на спусковые крючки автоматов, короткими очередями поражали неверных. Свинцовые пули дробили головы славянского происхождения на фанерных мишенях. Свистели пули, летели щепки, падали мишени, каменели сердца парней.

– Воины ислама! Бей прикладом врага! Коли штыком неверных гяуров!

И молодые мужчины со всей силы били прикладами по подвешенным мешкам с песком, кололи их широким ножами штыков. Лопалась мешковина, фонтаном сыпался песок, глаза воинов наливались кровью от ярости.

– Воины ислама! Бросок через бедро с захватом руки!

Тело напарника взмывало вверх и приземлялось на песок, рука хрустела в захвате. Кругом неслось сопение, и вскрики от боли.

– Бросок через голову! Жестче захват!

Мужали мальчики, не боялись боли, приобретали уверенность в себе.

 

Вторая половина дня на базе террористов отводилась изучению религиозной литературы и идеологической обработке новобранцев, которым целенаправленно внушалось, что их предназначение состоит в создании халифата, как единство исламской уммы! И сделать это можно только силой, только вооруженным путем.

Бежали дни, наматывая в судьбе Джалила недели, прошел месяц. Юноша окреп и раздался в плечах, легко справлялся с ночными пробежками, научился стрелять, метать ножи, овладел рукопашной борьбой. Молодому мужчине не отводилось ни одной свободной минуты, только учеба и еще молитва, молитва и проповеди:

– За тобой стоит умма! Кровь очищает общину!

– Во имя Аллаха и пророка его, Мухаммата!

– В судный день тебя ожидает Слава! Расскажи, что сделал ты на земле!

– Славься имя Господа твоего Всевышнего! Мы облегчим тебе путь к легчайшему!

– Очисти веру во имя Аллаха!

– Он – Аллах Единый, Аллах Самодостаточный! Он не родил и не был рожден, и нет никого равного Ему!

Джалил из религиозного мусульманина стал фанатиком исламской веры. На молитвах испытывал эйфорию, когда обращался к имени Аллаха и благочестивые благодарные слезы капали из счастливейших глаз всех мусульман мира:

– Хвала Аллаху, Господу миров! Милосердному, Властелину Дня воздаяния! Тебе одному мы поклонимся и тебя одного молим мы о помощи! Веди нас прямым путем, путем тех, кого ты облагодетельствовал, не тех, на кого пал твой гнев, не заблудших!

Вскоре большой отряд обученных мужчин лагеря отправили на борьбу с неверными гяурами, ушел с ними и Хамза.

Джалила оставили в лагере, хотя ему уже исполнилось восемнадцать лет, но по вечерам с ним занимался другой проповедник и отныне новый духовный наставник больше говорил о смерти, жизни в раю и давал слушать музыку и песни, посвященные шахидам:

– Вечная жизнь в садах Рая! Ты – иншах Аллах, обитатель Рая! Будь терпелив!

Славящая героев музыка глубоко проникала в душу юноши, слова песни заставляли торжествовать, что не переводятся на земле слуги ислама, готовые отдать за истинную веру свои жизни.

– Каждого шахида встретят в раю семьдесят две девственницы и будут вечно прислуживать ему. Шахидку встретит муж. Семьдесят родственников погибших смертников освободятся от грехов! – вещал мулла.

По весне Джалила вызвали в штаб лагеря и спросили:

– Как погибли твои родители?

– Дядя говорил, что подорвались на растяжке на тропе, которую оставили федеральные солдаты во время погони за подпольной группой.

– Мы слышали, хочешь стать ученым человеком?

– Да! Мне обещали, что после лагеря отправят в Каир.

– Скоро поедешь домой. С сегодняшнего дня отменяются для тебя занятия в нашем лагере, отдыхай и готовься к заданию.

– Какому заданию?

– Завтра привезут шахидку, поедешь с ней в большой город под документами мужа и жены. Она решила подорвать себя во имя джихада на пути Аллаха, проводишь ее в последний путь и поможешь привести пояс в действие.

Джалил обрадовался, что закончилась его военная подготовка в суровом лагере боевиков. Завтра он увидит настоящую шахидку, которая жертвует свою жизнь Аллаху. А самое главное, он через месяц увидит Аризу, а потом отправится учиться в Египет.

«Живую бомбу» доставили на джипе прямо к палатке, куда ее сразу завели. Джалил успел лишь заметить издали черное просторное платье на ней и такого же цвета головной убор, закрывающий половину лица женщины.

На следующий день юношу привели в палатку, где жила смертница. Джалил отчего-то разволновался так, что побледнел, и его лицо, без того осунувшееся за время проживания на базе, казалось, лишено мягкой плоти.

Когда юноша в сопровождение дежурного по лагерю вошел в палатку, шахидка сидела за столом, рядом с ней стоял бородатый мужчина в камуфляжной форме.

Юноша подошел ближе и назвал себя человеку в форме. Шахидка вздрогнула и уставилась на Джалила. В ее потухших до этого глазах заиграли угольки знакомого света, напоминая молодому мужчине Аризу, и он непроизвольно воскликнул:

– Ариза? Ты? Что здесь делаешь?!

– Джалил!? – девушка беспомощно взглянула на своего начальника, который рукой надавил на ее плечо, не разрешая вскочить со стула.

– Вы знакомы? – спросил он.

– Моя невеста! – воскликнул Джалил, не постигшей до конца всей трагедии, происходящей на его глазах. – Как она сюда попала?!

Юноша жадно рассматривал Аризу и не мог поверить, что танцующее когда-то тело девушки и ее поющая душа напоминали сейчас лишь обломки той молодости, так изменилась его невеста.

– Тем лучше, – сказал мужчина в форме. – Поговорите обо всем! – Он вышел из палатки и Джалил бросился к девушке.

– Не подходи ко мне! Я – грязная! – Ариза рукой остановила его.

Ненависть к русским людям была настолько сильна, что Джалил, погружаясь в свои мысли, стонал в машине от ярости по дороге в Санкт-Петербург. Все, что случилось с Аризой в его отсутствие, заставляло мужчину мучиться и жаждать мести.

Как могли эти твари прикоснуться к его невесте и обесчестить девушку. Она гостила во Владикавказе, когда Аризу схватили трое подлецов, затолкали ее в машину и увезли в какой-то дом на окраине города. Бесчеловечно надругавшись над беззащитной женщиной, ей завязали глаза, вывезли в лес, где выбросили, как последнюю тварь, на землю.

Следствие установило, что это были люди из федерального спецназа, но конкретных виновников не нашло. Так сказали ей родственники и дядя Саид, который познакомил ее с нужными людьми. Да и зачем искать Аризе тех негодяев, если девушка опозорена перед людьми и отныне никому не нужна.

Ей осталась одна дорога – месть, чтобы погибнуть и уйти в Вечную жизнь в садах Рая. После обращения к умме, обратной дороге не было. Повернуть назад – клеймо и позор!

В промежуточном сибирском лагере боевиков на Аризу надели пояс шахида, который невозможно самостоятельно снять, вручили Джалилу мобильный телефон, который послужит запалом. В сопровождение боевика, который управлял старенькой машиной, отправили в путь.

По дороге ничего не случилось, если не считать остановки на посту ГАИ. Дежурный офицер что-то заподозрил и предложил всем выйти из машины для досмотра.

– Вах! – сказал шофер. – Женщина в положение, дорогой! По нашим законам ее нельзя трогать, смертный грех. Возьми, вот, выпей за наследника!

Пятитысячная купюра возымела магическое действие и лейтенант откозырял:

– Счастливого пути!

Квартира была снята для «супружеской пары» заранее на Васильевском острове, и попутчик, доставив их туда, откланялся без слов напутствия, приметив между ними особенные отношения. Джалил и Ариза по-прежнему любили друг друга и радовались предстоящей жизнью под одной крышей. Мужчина и женщина старались не думать о задании, не говорили об этом вслух и нежно относились друг к другу, понимая, что им осталось немного наслаждаться одиночеством и близостью. Каждый из них, казалось, смирился с неизбежной судьбой, но если Ариза шла спокойно на гибель ради мести за поруганную честь, то Джалила тяготила будущая роль человека, безучастно наблюдающего за гибелью любимого человека. Он гордился до этого людьми, которые шли на смерть во имя ислама, но теперь все его существо протестовало против такой дорогой жертвы, и он уже не понимал, для чего нужно Аллаху погасить такую юную жизнь.

На следующее утро Джалил и Ариза отправились на станцию метро «Невский проспект», чтобы на месте отработать все мелочи предстоящего задания. По пути туда мужчина с затаенной болью наблюдал за влюбленными парочками в вагонах метрополитена, которые безмятежно и счастливо разговаривали и весело смеялись. Ариза выглядела спокойной и умиротворенной, поражая Джалила, который украдкой бросал на нее взгляды и не понимал:

– Через два дня ее душа поднимется на небеса, и они больше не увидятся на земле. Неужели ей не жаль покинуть этот мир и его?

И его друг осенила мысль:

– Она – мусульманская женщина и приучена верить Господу и доверять мужу. Значит, Ариза надеется, что я все сделаю, как подобает поступить мужчине в таком случае.

Поэтому, наверное, он осмотрел и показал своей спутнице не только место совершения акта возмездия во имя Аллаха, но и пути отхода через станцию «Гостиный двор». У него не было конкретного плана, как спасти жизнь своей невесты, но на уровне своего подсознания он на всякий случай продумывал детали отступления.

Но когда пришло время отправиться на задание, то девушка оставалась полна решимости, отдать жизнь, а ее жених действовал больше автоматически, чем осознанно. Он еще вчера простился с Аризой и пообещал не покидать ее в последнюю секунду жизни, решил вместе с ней уйти в вечность.

Девушка горячо доказывала юноше, оставить ее одну, что он должен ради нее остаться на земле и жить дальше.

Но Джалил так и не решил, что будет делать на месте, когда собирался с Аризой в последний путь. На станции метро «Невский проспект» было полно народу, и девушка с юношей отошли в сторону и наблюдали за людским муравейником, который нужно подорвать.

– Люди говорили, что твои родители погибли от мины боевиков, которые уходили от преследования федеральных солдат, – начала вдруг разговор Ариза.

– Ты веришь этому?

– Да! Они не ставят растяжки на тропах вблизи селений, чтобы не погубить мирных жителей. Мне говорил отец об этом.

– Может, с тобой поступили так тоже боевики? – Джалил снова занервничал, тяжело и часто задышал от обиды и отчаяния.

– Может! Теперь я не уверена, что это были русские люди!

Юноша схватил девушку за руку, глаза его потемнели от душевной боли:

– Кто?

Девушка обхватила юношу руками и привлекла к себе его голову, зашептала:

– За дальней колонной прячется мужчина, который подсматривает за нами. Я его узнала, он – один из тех, кто мучил меня. Я сейчас повернусь к нему спиной, а ты, не поднимая голову, взгляни на него.

Из-за головы девушки Джалил осторожно посмотрел в сторону колонн и увидел Хамзу.

– Так, значит, вербуют сегодня шахидок! – гневно подумал он.

По плану боевиков Ариза войдет в один из переполненных пассажирами вагонов, а Джалил дождется, когда поезд уйдет в тоннель и нажмет кнопку на мобильном телефоне.

– Я убью его! – подумал юноша и у него «созрел» план спасения своей девушки.

– Слушай меня внимательно, Ариза! – зашептал он ей. – Ты садишься в вагон поезда и выйдешь на следующей остановке. Там перейдешь на противоположную сторону, вернешься назад и уйдешь на станцию «Гостиный двор», где по эскалатору выйдешь наверх. Я встречу тебя там, и мы уедем вместе куда-нибудь.

Девушка взглянула на Джалила и кивнула головой, соглашаясь с ним, а затем сказала:

– Уходи ты первым отсюда, а я дождусь поезда и сделаю, как ты сказал.

Какая-то интонация, промелькнувшая в голосе девушки, не понравилось юноше, и он внимательно посмотрел ей в глаза, но увидел в них лишь покорность его воле и благодарность за заботу.

И Джалил спокойно, чтобы не вызывать подозрения Хамзы, стал уходить от Аризы. Он ни разу не обернулся, чтобы взглянуть на девушку, был уверен, что она поступит, как он ей велел, и они встретятся через полчаса, чтобы больше не расставаться никогда.

Джалил прогуливался у метро вдоль галереи Гостиного двора, дожидаясь ее, когда по Невскому проспекту пронеслись пожарные машины и милицейские автобусы. Юноша издали видел, как они остановились возле Фонтанки, там был вход в метро «Невский проспект». Джалил больше почувствовал, чем догадался, что Аризу он больше не увидит на этом свете, и он ринулся к входу в метро. Но оно было уже закрыто на вход, а народ, покидающий подземную железную дорогу, говорил о террористическом акте на станции «Невский проспект».

– Как это могло случиться? – спросил себя мужчина и запустил руку в карман. Телефона не было на месте.

– Она выкрала его у меня и сама подорвала себя! – догадался Джалил. Позже он услышал по радио, что боевики провели террористический акт на станции метро. Два человека убиты, трое – ранены, возбуждено уголовное дело по статье терроризм. Погибшая женщина является террористкой-смертницей, кроме того, следствие подозревает, что погибший мужчина – ее сообщник.

– Значит, она спасла меня и отомстила обидчику за поруганную честь, – продумал Джалил, смахивая слезы.