история седьмая из цикла «Школьные истории или Манюня и ее ученики»

 

Герка вернулся из похода, в который отправился вместе с друзьями и учителем географии.

Пропутешествовали они целый месяц. Так что Герка с нетерпением ждал встречи Зиной. Сколько всего интересного произошло! Какие фотографии! Герка знал, что Зина будет в восторге. Ей пойти в поход не разрешили. Всё-таки они шли на байдарках, здесь надо быть всё время начеку. А Зинуля была известной мечтательницей. Так что Герка и Зинины родители дружно уговорили её не ходить. Герка клятвенно обещал, что сам покатает её на байде по Москве-реке. Есть отличный маршрут от Томилино. А можно махнуть и на П.Слободу на выходные. Зина согласилась.

Герке в походе скучать было некогда, да и звонил он Зине постоянно, пока мог. Потом разрядился мобильник. Когда удалось его зарядить в какой-то деревушке, оказалось, что там связи нет. В результате целую неделю Зина и Герка не общались.

Герку переполняли впечатления! Он решил ещё в походе, что как только вернётся, вначале, конечно, под душ, а потом бегом к Зинуле. Когда путешественники наконец-то попали в район, где была бесперебойная связь, Герка тут же принялся звонить Зине.

Они договорились встретиться днем, сразу после его возвращения, погулять, а вечером пойти к Герке и вместе с его родителями посмотреть фотки.

Такие у них были далеко идущие планы. Только, когда Герка позвонил родителям, чтобы сообщить о времени приезда и о том, что Зинуля будет у них в гостях, отец вообще не взял мобильный, а мама отвечала как-то невпопад.

Но Герка не придал этому значению. Отец мог быть на репетиции. Всё-таки режиссеры народ занятой. А мама, небось, захлопоталась с готовкой, вот и бормотала что-то невнятное, только чтобы он уже отстал, а то пироги пригорят. Хотя зачем так рано их печь? Но Герке было некогда об этом подумать. В конце концов, у всех свои странности.

Счастливый, загоревший Герка ворвался в свою квартиру в условленное время. Первое, что его поразило, удивительная тишина. В доме обычно звучала музыка. Джаз, классика или блюз, в зависимости от настроения родителей. Музыка звучала всегда, сколько Герка себя помнил. Выключалась только на ночь. Герка и представить не мог такую тишину в доме среди бела дня.

Второе, что как-то его смутило, в доме вовсе не пахло борщом и пирогами, как он того ожидал. Но и это было бы ничего.

Герка заподозрил неладное тогда, когда увидел, что в коридоре нет обуви. Вроде это было бы нормально. Значит, мама делала уборку. Да и вообще принято убирать обувь. Но отец не любил этого. Он оставлял ботинки и тапки прямо в коридоре. На замечания мамы всегда отшучивался, что, мол, ему как личности творческой лень любые физические действий совершать. А уж открыть шкафчик и достать обувь — это для него настоящий подвиг.

Герка, сам не понимая почему, резко дернул дверку обувного шкафа. Сердце вдруг как-то нехорошо ёкнуло и упало. В шкафу не было ни отцовской обуви, ни отцовских вещей.

Герка замер на мгновение, не веря своим глазам, а потом двинулся в гостиную.

Там у окна стояла мама. Она даже не повернулась, когда он вошёл. Просто сказала каким-то серым, не её голосом:

— Папа с нами больше не живет. Вот так.

— Не понял! — оторопел Герка.

Мама медленно повернулась. В руках она сжимала носовой платок. Посмотрела пристально на Герку, потом произнесла:

— Чего же тут не понятного. Мы развелись.

И ушла в свою комнату.

Герка почувствовал странную боль во всём теле. Как будто его ударили неожиданно, резко. Боль была стальной на вкус. Во рту тут же пересохло. Герка вдруг понял, что не может оставаться в квартире ни минуты. Он этой оглушающей тишины больше не выдержит! Герка вылетел из квартиры. Входная дверь с грохотом захлопнулась за ним.

Герка помчался вниз по ступеням. Так было легче. В лифте, в этой закрытой коробке, он просто бы задохнулся сразу, как вошёл.

Внутри сжалась какая-то пружина или что-то, что мешало Герке дышать и думать. В голове только стучало «Как они могли?! Что же они наделали?! Как же я? Как же мы теперь?!» Мысли крутились по одному и тому же кругу, вновь и вновь повторяясь. Казалось, голова сейчас просто лопнет.

Герка резко распахнул дверь подъезда, чуть не сшибив соседку по этажу. Извиняться сил не было. Мысли разрывали его на куски. И Герка побежал от мыслей, от дома, от себя, не разбирая дороги, через дворы, бульвар, а потом по парку, пока не выдохся. Тогда он устало опустился на первую попавшуюся скамейку, огляделся, посидел немного и поплелся на свое любимое место — к старым липам у самого пруда. Там плюхнулся на ствол дерева и замер. Мысли остановились. А вместе с ними и время. Не было ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Пустота.

Сколько она длилась? Герка не знал. Наверное, это и есть вечность. Промелькнуло у него в голове. Звонил мобильник, мимо проходили влюбленные парочки, мамаши с детьми, мальчишки неслись наперегонки на велосипедах и роликах. Мир вроде был, но Герки в нём не было.

Вдруг Герка почувствовал чьё-то прикосновение. Он вздрогнул и оглянулся. Рядом с ним на дерево присела Зина.

— Зинка, сейчас лучше уйди! — зло прошипел Герка и грубо выругался. Его просто тошнило от вида друзей и знакомых. И от Зины тоже. Его жизнь изменилась, а они остались там — в другом мире.

Герка думал, Зина обидится и уйдет. Это было бы хорошо! Ведь если он не нужен собственным родителям, то кому он вообще нужен. А уж Зинка на него меньше всех внимания обращала. Это Маха её уговорила с ним общаться. Вот пусть теперь и валит отсюда. Свободна!

Но Зина, нежная, воздушная Зина, не испугалась, не расплакалась от обиды, а тихо опустила голову Герке на плечо и молча протянула ему мандарин.

Герка вначале захотелось оттолкнуть Зину, но он не смог. Так спокойно доверчива она сейчас была. Но в то же время чувствовалась в ней какая-то уверенность. Опора. А потом — мандарин. Их талисман. С него все началось.

Герка взял его и начал чистить, бросая очистки на землю. Зина подставила под его руки целлофановый маленький пакетик.

— Откуда она только их берёт, чистюля! — всё ещё раздраженно подумал Герка.

Но почему-то именно в этот момент тяжелая пружина внутри вдруг ослабла. Зазвонили мобильные у Герки и Зины одновременно.

— Это мамы, — объяснила Зина.

— Ты как меня нашла? — спросил Герка.

— Ты же обещал придти, не пришёл, я позвонила вначале тебе, ты не отвечаешь, потом — твоей маме, она мне всё рассказала, ну а дальше, где же тебя еще искать!..

Герка хмыкнул.

— Да, довыпендривались со своей свободой! То мать — я одна могу поехать отдыхать, то отец — я в экспедицию один, чтобы соскучится! Вот доскучались! — произнес Герка с горечью.

— А главное, обидно, Зинка! Обидно до слез! Ведь ничего мне не сказали! Ничего не объяснили! Будто меня и нет! Отец, вон, даже трубку не берёт… А ведь раньше мы всегда были вместе! Всегда, понимаешь?! Пока что-то не изменилось. Я даже не заметил, как и когда.

Зинка ничего не сказала, только обхватила крепко его правую руку и прижалась ближе.

Мобильные продолжали звонить.

— Зинка, а ты почему не обиделась? Ну, сразу?

Зина подняла голову и удивлённо посмотрела на Герку, потом улыбнулась. Откуда же, ему, чудаку, знать, в чем дело!

— Просто у нас дед порядок такой завёл, — принялась она объяснять как ни в чём не бывало, — если кому-то плохо, то тот может и шуметь, и кричать и плакать, а все собираются и внимательно слушают, потом, конечно, подтрунивать начинают, бабушка на стол накрывает. Так незаметно, от бурного гнева, глядишь, а уже перешёл к мирному чаепитию. Но дед всегда говорит, что человеку нужно пар выпустить, а то взорвётся. Вот так.

Зинка и Герка помолчали немного. Не сговариваясь, нажали на кнопки телефонов. Мобильные замолчали.

— Знаешь, что странно? — вдруг сказала Зина.

— Ну? — отозвался Герка.

— Дед-то никогда сам не кричит и не шумит. Я своё отвоевал, говорит. Но ничего не рассказывает, сколько не проси.

— Да, дела! —– вздохнул Герка. — Что делать-то теперь, Зин? – спросил он и тут же пояснил. — Как в школу идти? Дразнить будут, с расспросами приставать, сочувствовать. Что ещё хуже!

— Дураки будут! — подтвердила Зина. — Ну, у тебя же есть я и Серега с Колькой, и Машка у нас есть с её Черепцовым. Прорвёмся!

Зина почистила свой мандарин и протянула половинку Герке.

Он ничего не сказал, но мандарин не взял, только прижал Зинку к себе и неожиданно для себя улыбнулся.

Мобильники зазвонили снова.

Герка с Зиной посидели так ещё немного, а потом пошли к Зине ужинать.

Там уже была Геркина мама. Оказалось, что просидела у них часа четыре. Всё ждала, когда он придёт. Хотела было броситься к Герке, просить прощения, но дед ловко увел её в сторону. Как он только догадался, что такого унижения Герка бы точно уже не выдержал, — Герка не знал. Да это было и не важно. Важно было другое.

Они сели за стол, вначале пили чай с тортом, потом ели рыбу с картошкой, а уж потом всем налили по борщу. Герку расспрашивали о походе, о приключениях, и он постепенно в разговоре забыл и о боле, и об обиде.

Домой его с мамой провожала вся Зинкина семья.

— А то опять разбегутся — ищи их всю ночь! — съязвил дед.

Но Герка не обиделся. Дед ведь был прав.

— Странные они, — сказала мама, когда они остались вдвоем. Но как-то тепло сказала, по-доброму. — Не такие, как все.

Герка промолчал. Он хотел было сказать, что именно это непохожесть ему в Зинкиной родне и нравится. Но побоялся обидеть маму.

— Ну что, ставить завтра пироги?! — вдруг спросила та.

— Ага! — отозвался Герка.

 

Москва, октябрь 2010