Каб любiць Беларусь нашу мiлую,

Трэба у розных краях пабываць…

(Из наболевшего).

 

Камчатка?

Спросите себя (если вы, конечно, там ещё не побывали), что вы знаете о Камчатке…

Большинство шумно скребут макушку, образовав при этом причудливый рисунок из морщинок на лбу, свидетельствующий о колоссальности протекающих внутри умственных процессов, и выдают в итоге нечто сакраментально-бесподобное, вроде: «Ну-у-у… [пауза от 3-х до 20-ти секунд] Камчатка-а-а… [Пауза. Далее залпом:] В общем, это офигенно далеко! [маленькая пауза] Вот!» И, довольные собой, расплываются в по-детски непосредственной улыбке.

Самые продвинутые важно сдвигают брови и многозначительно растягивают: «А… Камчатка… Как же, как же, знаем… Вулканы, гейзеры там всякие… Да-а…!» И мечтательно затихают, устремив полный тоски и несбывшихся детских иллюзий взор куда-то в другое измерение.

А главное, и те, и другие, и даже третьи, которые вообще не очень-то знают, где это, и со всей искренностью начинают утвердительно трясти подбородком, приговаривая: «Да-да, конечно! Как же это я забыл!?», когда им говоришь, что это известнейший курортный посёлок между Кушадасами и Мармарисом; так вот, все они, без исключения, считают меня идиотом и, более того, даже не стесняются говорить мне это в глаза. Причём, если последние говорят это совершено искренне, хотя и с некоторым оттенком неостывшей обиды за «турецкую здравницу», то первые и вторые, как правило, с лёгким привкусом зависти добавляют: «Эх!.. А может, и мне в следующий раз махнуть с вами!?.. [мечтательная пауза] Но не могу. Нет-нет, и не уговаривайте. Некому будет кормить кота». Или что-то в этом же роде.

И я ни капельки не кичусь, нет! Просто ещё четыре месяца назад я сам был чем-то вроде смеси первого и третьего вариантов, т.е. слабо представлял, где это и что это. Хотя само слово «Камчатка» всегда имело некоторую романтическую окраску. Для меня это было где-то далеко и почти нереально (что-то вроде Луны), и сам бы я никогда и не подумал о том, чтобы туда сунуться, тем более без людей, которые знают, куда идут и зачем.

Но жизнь, как обычно, внесла свои коррективы, только для вида обозначив возможность выбора. Не буду описывать, сколько «за» и «против» было неоднократно взвешено и перевзвешено перед принятием окончательного решения (которое, кстати, тоже пару раз норовило поменяться позже), но в итоге я оказался-таки на Камчатке. Вуаля!

 

На меня сейчас народ наседает с расспросами: «Ну, как оно там? Как Камчатка? Давай, рассказывай!» и т.п.

А я и сказать-то что, не знаю. Даже в разрезе «хорошо или плохо»… Или тем более в таком разрезе… Сам толком не пойму.

Одно могу сказать – там не так, как у нас. Во всех отношениях. Вроде широты наши, а климат – не наш. Хотя и близко. Но за месяц четыре тёплых дня – это много или мало?

А комары!? Я и представить раньше себе не мог, что где-либо может быть одновременно СТОЛЬКО!!! комаров! Что они могут быть ТАКИЕ злющие! Что они могут сначала впиваться, а уже только потом приземлять лапы! Что они могут облеплять серым ковром! Что они могут, могут, МОГУТ!!!... А ты не можешь! Не можешь ничего им противопоставить! Только терпеть и ползти дальше на грани нервного срыва! Потому что они зудят и кусают! И туман за неделю ДОСТАЛ!!! И дождь, и трава эта мокрая выше роста человеческого! И колючки эти, и стланики, и речки вброд, и снег, и сыпучка, и…, и…, и… НЕ-НА-ВИ-ЖУ-У-У!!!!!!!

………………………………………………………………………………

Ну вот, стало легче. Это всё позади сейчас. Но, всё равно, ненавижу.

А медведей не боюсь. Тем более что они летом сытые и убегают.

Вот.

………………………………………………………………………………

Поостыл…

А медведей там полно. В первую же ночь косолапый бродил между нашими палатками, оставив нам полюбоваться пятнадцатисантиметровые «цветочки» следов на влажной глине. А на следующий день молодой медведь (всего-то два метра на задних лапах) вприпрыжку бежал к нам, чтобы посмотреть на невиданных ранее зверушек и понять, годны ли они для какой-нибудь медвежьей игры. Но остановился метрах в двадцати, запуганный петардами, и, не дав себя толком сфотографировать, сиганул в кусты.

Да и после их хватало. Не всегда они показывались на вид (тем более, что чаще всего пробирались в таких зарослях, что можно было не приметить медведя, пока на лапу ему не наступишь), но всегда их присутствие поблизости ощущалось. Шли по большей части именно медвежьими тропами, затаптывая свежие следы, обходя свежие кучки, простите уж, помета.

Но ни капельки они, медведи эти, не страшные. Наверное, потому, что лето. Что еды у них много: реки кишат рыбой, в лесу полно подосиновиков и сладкой жимолости. И что (скорее всего) мы просто не повстречали медведицу с медвежатами, которая ради защиты потомства на всякий случай задерет любого, кто подвернется.

В целом, летом там с медведями ужиться можно.

………………………………………………………………………………

Спрашиваете: «Хорошо там или плохо?»

Плохо.

Или хорошо.

Не знаю.

………………………………………………………………………………

А вообще-то, там и красиво бывает.

Правда, редко очень, кажется.

Как поведал нам в своей песне камчатский бард Вольдемар, искренне считающий себя белорусом и в связи с этим говорящий с плохим украинским акцентом: «Камчатку любить надо. Тогда только ты здесь свой будешь».

Это точно. Против этого не попрёшь. Своей шкурой испытано.

С ней нельзя бороться. Нельзя, и всё тут. Так зубы да рога пообламывает, что мало не покажется. А если не бороться, так вроде не так уж там и погано. Нужно просто по течению плыть.

 

Люди там душевные очень да бескорыстные, по большести, своим этаким (почти забытым у как будто цивилизованных нас) простецким дремучим гостеприимным бескорыстием.

 

А природа – почти девственная, нетронутая. Идёшь и ловишь себя на мысли, что вот тут, где ты только что оставил свой протекторный след, возможно, это первый(!) человеческий след!..

У них там воздух – чистый, а вода в речках да ручьях – сладкая. У них звери дикие с рук едят, потому что не очень-то знакомы ещё с человеком, не знают, что человеку доверять опасно.

Из ручьев можно воду пить без всякого там кипячения… Потому что Чисто. У нас считается, что чисто там, где не сорят и где убирают часто. А по-настоящему чисто все же там, где сорить некому. Вот на Камчатке – некому.

 

У них пятикилограммовые красные рыбы спокойно плавают в мелкой бурлящей воде перекатов, и никто их электроудочками не лупит!

 

Бывает там красиво, говорю вам. Причём, очень красиво. Огромные, не вылезающие даже летом из-под снега вулканы (и действующие, и спящие), в сюрреальных кольцах облаков, как в белых юбках и шапках! Я помню свой почти щенячий восторг от того восхищающего разноцветья, которое увидел в кратере Авачи: антрацитово-чёрная застывшая лавовая пробка с белыми проплешинами нерастаявшего снега в окружении ярко-красных, удивительно похожих на битый кирпич, шлаковых отвалов и лимонно-жёлтой с лёгким зеленоватым отливом серы дымящихся фумарол – всё это ОЧ-ЧЕНЬ впечатляет, скажу я вам!

Да даже и не только вулканы, а простые сопки, густо поросшие ольховым и кедровым стлаником, и горы. Горы, на которых в разгар августа снег лежит на высоте от семисот метров над уровнем моря.

 

А горячие источники! Чтобы понять, что я имею в виду, нужно прочувствовать, каково трое суток брести, не высыхая, в тумане, под дождём, вкрик одевая по утрам на себя отвратительно мокрую, холодную одежду, ночуя в непросыхающих спальниках, порой еле волочить ноги от усталости к вечеру… А после всего этого упасть в обжигающую ванну источника с водой в 45° с банкой холодного пива в руке! Это, ребята, дорогого стоит!

 

«Так что же, хорошо там, выходит!?» - спросите вы снова.

А вот не знаю! Не знаю, и всё тут.

Жалеть, что побывал там – не жалею, а знать – не знаю.

Хотите узнать – съездите!

Рекомендую. Тоже не пожалеете.

 

17.08.2004 (Минск).