Никогда не думал, что жуткие истории, которые грибники передают из уст в уста, имеют под собой хоть какую-нибудь реальную основу. Но сегодня, я, профессиональный физик, готов поверить в любую чертовщину. После целой серии необычных явлений, произошедших со мной, я потерял нить связующую меня с этим миром.

А началось все как обычно, со звонка моего армейского приятеля Коли, заядлого грибника, каждую минуту свободную от профессорской деятельности, посвящающего уединению с природой.

- Привет, Владик! Ну что, ты готов отправиться на поиски настоящих сокровищ? Знаешь, о чем я?

- Да, твою теорию на счет того, что грибы спасут человечество, я знаю наизусть.

Коля занимался грибами не только во время отпуска. В своей университетской лаборатории он вместе с кучей студентов исследовал грибной мелицелий на предмет лекарственных свойств. И, между прочим, не зря. За их отделом уже числились парочка фармацевтических патентов.

- В этом году праздники выпали сразу после выходных, так что у нас почти неделя на лесные прогулки.

- Знаешь, - замялся я, представляя себе неделю в лесопосадках, в которых мы были практически лично знакомы с каждым деревом. – Что-то я устал от нашего леса. Может, махнем куда-нибудь, раз уж так подфартило?

- Куда махнем? – услышал я удивленный голос на том конце провода.

- Да хоть куда! Хоть в тайгу!

- В тайгу? Там же гиблые места… - Коля явно пребывал в растерянности.

- Ну да. А еще леса полные грибов разных видов. Может именно там, ты найдешь тот самый экземпляр, который подарит человечеству исцеление от всех болезней. Ну что согласен?

- Согласен, - услышал я не очень-то уверенный голос.

- Тогда через пару часов на вокзале.

 

Коля как всегда был пунктуален. Его коренастая с небольшим животиком фигура показалась в дверях вокзала ровно в три. Следом за ним тащился ни дать ни взять марсианин. Высоченная нескладная фигура, с руками и ногами длиннее, чем у обезьяны, вытянутое лицо, и глаза полные какой-то безумной страсти.

- Это мой лучший студент, Витенька, - представил марсианина Коля. – Он все детство провел в тайге, в районе Страхимовки. Там говорят леса дивные. Так что Витенька сможет помочь нам найти идеальные грибные места.

Я с сомнением посмотрел на великовозрастного Витеньку. Но высказывать вслух свои колебания не стал.

 

Размеренный стук колес укачивал и уже через час дороги мы втроем мирно дрыхли, расположившись на не слишком мягких полках. Но вот поезд остановился на какой-то малоизвестной станции и в купе кто-то зашел. Некрепкий дорожный сон был прерван. Наш четвертый попутчик принес с собой дух леса, замешанный на терпкой хвое, грибах и легком запахе дыма. Потянув носом, я открыл глаза, что бы оглядеть еще одного нашего единомышленника. Передо мной сидел хмурый мужичек в телогрейке. Но, не смотря на самую обычную внешность, что-то в его виде меня насторожило. Это был страх. Нет, он не оглядывался по сторонам и не пытался спрятаться. Просто его тело каждой своей порой кричало от страха. И я как акула этот страх унюхал. Чему сам немало удивился, поскольку ранее за собой не замечал таких звериных способностей. Мне стало очень интересно, что же могло вызвать такое сильное чувство. Тут попутчик, как будто прочитав мои мысли, оторвал взгляд от окна и взглянув сквозь меня, сказал:

- Главное - не смотреть!

- Куда не смотреть? - не понял я.

- Если не смотреть ему в глаза и грибов его не трогать, то может и не тронет он тебя.

- Кто?

- Черный Грибник.

Профессор Николай Сергеевич Михеев, как и положено настоящему путешественнику, интуитивно проснулся ровно за пять минут до того, как поезд остановился у станции Страхимовка. Непропорциональный Витенька, громко храпевший и свесивший с верхней полки свои непомерно длинные ноги, был разбужен заглянувшей в купе проводницей:

- Станция Страхимовка, мальчики. Вы там это… осторожнее. А то такие ужасы про здешние леса рассказывают. Вот и название соответствующее: СТРАХимовка. Черный Грибник никому проходу не дает.

 

Мысленно усмехнувшись опасениям легко поддающейся панике женщины, я вместе с сотоварищами вошел в облупившееся здание местного вокзала. Место наводило уныние своей заброшенностью. Единственными достопримечательностями были лишь буфет с залежавшимися пирожками, да книжный магазин под звучным названием "Природа". Длинноногий Витенька после совершения акта насилия над собственным желудком, в виде съедения местных изысков, тут же скрылся в не менее достопримечательном месте. Мы же с Колей стали опрашивать обитателей сего заповедника о транспорте, способном домчать нас до самых нехоженых троп в тайге.

Бабушки, тут же торгующие семечками, крестились после наших расспросов. Но, так же как и у моего недавнего попутчика, ничего кроме фразы "Черный Грибник" нам у них выудить не удалось.

Мы направились к заваленному книжками, журналами и открытками темному магазинчику.

- Дайте нам карту Страхимовского Леса.

- Есть только карта 1974 года, - просипел старенький продавец в очках с двойными линзами.

- Ладно, давайте. Тут такая глушь, что, наверное, с семнадцатого года ничего не изменилось.

 

Но, как только автобус местного назначения, выехал из городской черты, за которой согласно карте должна была сразу начаться лесополоса, мы ясно поняли, что карта была куплена зря. Леса не было и в помине, зато по обеим сторонам вполне европеизированного шоссе, куда хватало глаз, раскинулись новые котеджные поселки. На мой удивленный возглас: "Куда ж делся Страхимовский лес?", я услышал злобное шипение в ухо:

- Так из за таких как вы, все и повырубили.

- А мы-то здесь причем? Мы вообще в ваших краях в первый раз, - удивленный, я все пытался развернуться в толчее, дабы рассмотреть своего злобного оппонента. Но все что мне удалось, разглядеть была рука, которой человек держался за поручень. На этой руке было всего четыре пальца.

"Бедняга. Не повезло", подумал я и уже собрался углубиться в собственные мысли, но человек за спиной явно был настроен на скандал.

- Понаехали! Сначала городов уродливых понастроили, а потом вдруг к матушке-природе потянуло. Хорошо хоть Черный Грибник вам спуску не дает.

- Черный Грибник? Уже который раз за сегодня слышу это имя. Кто-нибудь может, наконец, рассказать мне, что это за Черный Грибник такой и почему его все боятся?

- Боятся, говоришь? – услышал я явно довольный голос невидимого оппонента. – И правильно боятся. Эти дачники древнее зло разбудили…

 

И вот, после малоприятной дороги мы, наконец, вошли в лес. Здесь пахло совсем не так как в наших лесопосадках. Этот лес был настоящий! Густая поросль, предоставленная сама себе, сплеталась в замысловатые формы, которые в сумерках становились похожи на очертания невиданных животных. Все вокруг, казалось, было живым, подвижным, говорящим на своем языке, понятном только тем из нас кто умеет слушать тишину.

День клонился к вечеру, солнечные лучи едва касались верхушек деревьев, оставляя глубины леса погребенными под плотной тяжестью темноты.

- Ну что, надо ставить палатку, пока совсем не стемнело, - кинул я на ходу своим товарищам, всматриваясь в лесную даль, в поисках лучшего места для разбивки лагеря. И вдруг, позади себя, я услышал звук похожий на падение мешка с костями. Обернувшись, я имел счастье наблюдать как наш герой Витенька, скинув рюкзак прямо посреди тропы, разворачивает двухместную палатку.

- Виктор, - вежливо осведомился я, - что ты собираешься делать?

Теперь удивление было написано на его лице.

- Как? Вы же сами только что сказали: "будем ставить палатку".

- Что прямо здесь? На звериной тропе?

Витенька стал оглядываться, сощурив свои и без того мелкие глазки.

- Где тропа?

- Ты на ней стоишь! А еще рядом полно старых, гнилых деревьев! - Я толкнул, как следует одну толстую с виду осину и она, заскрипев, рухнула на землю, прямо рядом с юношей. – А теперь посмотри туда, муравейник видишь? Через час вся эта живность будет в твоей палатке и в твоем рюкзаке с провизией. Вот и скажи мне, какой ты после этого грибник, если элементарных вещей не знаешь?

- Отстань от него, Владик! – попробовал вступиться за студента профессор.

- Нет, подожди Коля! Мы должны разобраться. Отвечай, Виктор! Зачем ты навязался нам в попутчики? И почему привел нас именно сюда, в Страхимовку?

Испуганный студент весь мелко задрожал, как будто его поймали на экзамене со шпаргалкой в руках. В глазах его появились слезы.

- Я … я ничего такого… вы не подумайте… - заикаясь, сказал он. – Это все из-за Лены.

- Лены Давыдовой? – теперь настала очередь удивляться профессору Михееву.

- Кто такая Лена Давыдова? – спросил я, уже начиная догадываться, о чем идет речь.

- Да есть у нас такая студентка, симпатичная девушка.

- Нет, не симпатичная! А красивая, умная, модная. На таких как я, такие как она никогда не смотрят! А тут вы, "уезжаю в тайгу" говорите. А она давай надо мной смеяться: " А ты Витенька никогда, наверное, и палатку не ставил. И в лесу в трех соснах заблудишься!". Мне так обидно стало! Вот я и наврал вам, что тайгу знаю, что бы взяли вы меня с собой. Может после этого она ко мне по-другому относиться будет.

- Так, - сказал я, - картина начинает проясняться. – А в Страхимовку, почему нас потащил?

- Так это единственное место в тайге, про которое я когда-либо слышал. Как-то рассказывали страшные истории и один парнишка поведали о Черном Грибнике и о Страхимовском лесе. Мол, дескать, грибов видимо-невидимо, а рвать не дают. Из под земли вырастает вдруг дядька лет пятидесяти с глазками бусинками, которые то и дело красным огнем сверкают. Сам смуглый и одет во все черное. И говорит: "Это мои грибы! Я тут буду собирать!". Большинство со страху убегают, а если кто ослушается его, так обязательно отравится или под машину попадет. И все время рычание слышно. О! Вот как сейчас!

Пока Витенька исповедовался, стало совсем темно. Неизвестно откуда действительно слышался рокот. Но было ли то урчание зверя или шум каких-нибудь комбайнов, определить было сложно. Что бы приободрить всех, я, прокашлявшись, сказал:

- Глупости, Витенька! Зверя от машины отличить не можешь.

- Нет, это не машина, - натужно выговорил Коля.

- Да ерунда, все эти истории. Мы с вами взрослые серьезные люди. Ученые. А готовы поверить в какие-то страшилки для детей. Тем более что ничего этот грибник людям не делает. О! Я вижу впереди холм. Поднимемся на вершину и там раскинем нашу палатку.

Молча, мы поднялись на невысокий холм. Я нагнулся и потрогал почву. При легком нажатии появилась влага. Я перешел на другой склон холма и тоже проверил его на влажность. На этот раз моя рука осталась сухой. Тогда я лег прямо на землю и стал кататься с боку на бок. Витенька так и молчавший до сих пор, наконец, прервал тишину:

- Николай Сергеевич! У вашего друга приступ! Это его злые силы так мучают!

- Витенька! Где ты набрался этой ереси. Я просто проверяю, где наклон меньше, да где камней и корней не торчит. Давай сюда палатку. Будем ставить здесь. А ты окопай пока ее вокруг канавкой. Небо беззвездное, вдруг дождь.

Студент послушно взялся за работу, как вдруг невдалеке послышался шорох, а следом за ним уже знакомое нам урчание. Только на этот раз оно исходило от кого-то, кто был совсем рядом с нами. Заметив перепуганные лица своих друзей, я понял, что в этом походе именно мне выпала роль бесстрашного члена команды. Взяв фонарик, я отправился искать ворчуна в окрестных кустарниках. Но никого не нашел, разумеется.

Вскоре мы с Колей тоже перебрались в палатку. Места на троих явно не хватало, но выбирать не приходилось. Однако как следует выспаться нам так и не дали. Всю ночь вокруг палатки слышались какие-то бормотания, шаги и шорохи. И мы с Колей попеременно выбегали с фонариком наперевес. Но, как и раньше, никого вокруг не видели.

 

Наконец утром, помятые и разбитые мы пошли искать ручей, что бы умыться.. По дороге мы рассказали неудачному влюбленному, что стало причиной нашего недосыпа. Найденный нами невдалеке ручей по цветовой гамме не уступал кока-коле, из чего было сделано заключение о его малой пригодности для питья. Однако терять с утра время на поиски еще одного источника мы посчитали нецелесообразным. После кипячения и из такой можно сделать чай, питьевая у нас еще осталась из города, а другую воду, поищем в процессе поиска грибов.

Плотный туман постепенно рассеивался, превращаясь в клочковатую перину, сквозь которую все лучше становились видны так пугавшие нас вечером растения. Котелок с чаем дымился над костром, распространяя вокруг бодрящий аромат острова Цейлон. Коля разлил кипящую жидкость по алюминиевым кружкам, и, сделав первый глоток, проникновенно сказал:

- Нет ничего лучше, чем первый глоток горячего чая утром на природе. В особенности после такой малоприятной ночевки, какая была сегодня. А еще, нет ничего лучше, чем собирать грибы на рассвете, когда воздух в лесу такой свежий, прохладный, и насыщен влагой, а грибы особенно сочные и вкусные.

Его слова прозвучали как откровение, которого ждешь всю жизнь, а потому я поспешил собрать вещи для похода по грибы. В пустой рюкзак из непромокаемой ткани, который был опорожнен специально для сегодняшней вылазки, были с особой тщательностью уложены: нож, компас, термос с остатками чая, тушенка, хлеб и миниатюрная фляжка с коньяком для медицинских целей. Для каждого из членов нашей экспедиции, я выстругал палку, раздваивающуюся на конце в виде вилки, что бы раздвигать ею ветки, листву или шарить во мху. Оставалось лишь намазаться мазью от комаров и можно отправляться на поиски эндемиков. Но наш молодой друг наотрез отказался от такого полезного изобретения, сославшись на аллергические реакции на различные виды химии. Пришлось отдать ему свою любимую "энцефалитку" – куртку, плотно закрывающую торс, и не дающую возможность ни одной живой твари добраться до тела. Хотя сшита она была явно не на Витеньку. Мое соразмерное тело энцефалитка действительно облегала плотно. А вот пропорции студента были далеки от классических стандартов: длинные руки торчали из куртки чуть ли не по локоть, а узкий торс можно было дважды обернуть полами куртки.

Наконец, покончив со сборами, мы двинулись в путь. Близлежащий к нам участок леса, по всем признакам был пустым, то есть там попадались случайные грибы, но ради них задерживаться здесь не стоило. Мы искали участки, где грибы будут расти колониями. Через час бесполезных прогулок мы наткнулись-таки на грибное место. Радости нашей не было предела. Чего здесь только не было: белые грибы, подберезовики, подосиновики, маслята, лисички, грузди. Бери - не хочу! Оставалось только складывать грибы в наши корзинки. Витенька вел себя как все новички: смотрел не себе под ноги, а вдаль, и в результате находил только большие старые грибы, а молодые у себя под ногами топтал.

- Молодой человек, - обратился к студенту профессор Михеев. – Позвольте мне подсказать вам, как правильно собирать грибы. Во-первых, смотрите себе под ноги, во-вторых, не забывайте, что грибы лучше растут в скрытых местах: заглядывайте под корни деревьев и кустарников, не пропускайте бугорки и ямки и всегда оборачивайтесь, так вы ничего не пропустите.

Витенька внимательно выслушав Михеева, собрался делать все по полученной инструкции и вдруг остановился как вкопанный. А затем стал кружиться вокруг своей оси, сверкая обезумевшими глазами. В четыре руки мы с профессором оттащили студента к бревну валявшемуся неподалеку.

- В чем дело, Витенька?

- Там, - указал он дрожащим пальцем, - ведьмины кольца!

Мы оглянулись и действительно увидели ровнехонький круг, образованный белыми грибами.

- Ах, Витенька, - вздохнул Коля, - ты меня разочаровываешь. Все проще простого – это мелицелий, который отмер посередине и остался только по кромке. Вот и получился круг из грибов.

- Да? – обиженно хмыкнул Витенька, указывая вперед. - А это тогда кто?

Глянув в указанном направлении, мы увидели мелькающую среди деревьев черную фигуру.

- Какой-то грибник. Ну мало ли кто в лесу ходит.

- Вот именно! Мало ли кто тут ходит, - перешел на шепот Витенька. И вдруг, словно отвечая его мыслям, невдалеке опять раздалось рычание.

- Мне уже надоел этот рычун, - разозлился я не на шутку. - Догоню его и поговорю как мужчина с мужчиной.

- О чем ты говоришь! Не человек он вовсе, что бы с ним разговаривать! – вмешался тут Коля.

- Что значит не человек?

- А то и значит, читал я в свое время статью в журнале о том, что нашли в местных раскопках окуневской культуры бронзового века, то есть пять тысяч лет назад, рисунки людей с ушами как у нашего Черного Грибника: острыми, длинными чуть позади висков. Это древние полубожественные существа, охранники леса и так далее.

- Но ты ведь не веришь в эту чушь?

- А я уже и сам не знаю, во что верить, Владик. Когда сидишь, дома в кресле и читаешь нечто подобное в желтой прессе, то кажется "какая цензура пропустила эдакую ерунду?". Но когда ты здесь в лесу, вне цивилизации, и тебя все время преследует ощущение, что за тобой кто-то наблюдает, поверишь еще и не в такие небылицы.

- А что ж ты раньше молчал? Про статью эту, про ощущение, что следят за тобой, про страхи свои?

- Потому что знал, как ты к этому отнесешься. Да и Витеньку еще больше пугать не хотел.

Витенька действительно после откровений своего кумира профессора Михеева, сидел белый как лист бумаги.

Глянув на них обоих, я сказал:

- Значит так, господа хорошие. Вы остаетесь здесь, а я вернусь к вам с этим самым Черным Грибником. Чего бы мне это не стоило. И я докажу вам, что боятся его не надо.

 

Рассекая лесное пространство, я мчался вперед, пытаясь разглядеть черный силуэт грибника. Временами мне казалось, что впереди мелькает его куртка, но потом я терял ее из виду или оказывалось, что то, что я принимал за куртку, было просто деревом. Через несколько часов, порядком подустав, проголодавшись и умирая от жажды, я решил остановить свои поиски. Кто бы ни был этот Черный Грибник – я его упустил. Стоя у глубокого рва, на дне которого валялась старая покрышка, неведомо кем сюда сброшенная, я подсчитывал время наступления сумерек. Командирские часы, которые ни разу в жизни меня не подводили, как назло остановились. Мои вычисления сводились к тому, что в теплый период солнце находится 7 часов на востоке, 13 часов на

юге и 19 часов на западе. Если оно уже давно ушло из зенита, значит через пару часов начнет темнеть, а до того нам надо вернуться в наш лагерь. Я повернул в обратном направлении и зашагал быстрым шагом. Каково же было мое удивление, когда через некоторое время я вновь наткнулся на яму со старой покрышкой. Раньше меня никогда не покидало чувство внутренней ориентации. Безо всяких компасов я всегда находил нужное направление, а тут вдруг непонятно как сделал круг. Сославшись на свою усталость, я достал компас, уж он-то точно не подведет. Но стрелка вела себя нестабильно: крутилась и вертелась во все стороны. Пришлось вспоминать остальные способы определения нахождения в лесу: северно-южную ориентировку годовых колец на деревьях, густоты веток, сухости почвы под валунами и пологости склонов муравейника. Теперь я шел строго на юг, припомнив, что на карте 74 года на юге были расположены промышленные озера. Однако когда по моим подсчетам я уже должен был выти к кромке леса, вдалеке показалась все та же балка со старой покрышкой на дне. Выбившись из сил, я опустился на корточки. Как такое могло произойти? Не мог же кто-то переклеить весь мох на другую сторону дерева. И теперь я, профессиональный физик, не понимал, что происходит со мной и как мне выбраться из этого заколдованного леса, царства Черного Грибника.

И вдруг, когда я почти отчаялся, внезапно интуитивно почувствовал, что друзья мои где-то рядом и что им грозит беда.

Я начал метаться из стороны в сторону, как израненная птица, ищущая помощи. Опровергая все законы физики, с расстояния нескольких часов пути, я услышал голоса моих товарищей. Откуда-то снова появились силы, и я как вихрь помчался на такой родной голос Коли Михеева. Друзей я застал на том же месте где и оставил их. На другом конце поляны стоял ни дать ни взять Черный Грибник. Все как описывали многочисленные испуганные им жертвы: черный бушлат, глазки-бусинки, ушей не видно.

"Пан или пропал", подумал я, и стал неслышно пробираться за спину Черному Грибнику. Как оказалось, он толкал целую речь моим испуганным друзьям о вреде пребывания человека в Его лесу. Доведенный до отчаяния в своем желании получить ответы на мучавшие меня вопросы, я беззвучно подобрался к противнику сзади и взяв его в захват, попытался повалить наземь. Хлипкий с виду мужичонка оказался гораздо более сильным, чем я мог себе представить. Он стал вырываться из моих рук и, не удержав равновесие, мы оба рухнули на настил из листьев и стали кататься как сорвавшиеся с цепи псы.

- Да помогите же вы! – крикнул я друзьям. Но никто из них даже не пошевелился. Оба, и профессор, и его студент, глядели на нашу борьбу как заколдованные.

В этот момент Черный Грибник нащупал какую-то дубину и не успел я отреагировать, как получил увесистый удар по голове. Я взвыл от боли. Но зато этот мой вой вывел из оцепенения моих друзей, и они, наконец, кинулись мне на помощь. Профессор Михеев, припомнив службу в вооруженных силах, попытался устроить неприятелю "темную". На бегу скинув безразмерную куртку, мой друг рассчитывал обездвижить ею недруга. Но Грибник увернулся, и Коля, тяжелым локомотивом, пропорол ближние кусты. Мне уже казалось что битва безнадежно проиграна, но тут наш третий товарищ неожиданно проявил себя. Недооцененный мною Витенька, в неимоверно длинном прыжке, припечатал, попытавшегося убежать, Черного Грибника к земле. Коля и я навалились на врага с двух сторон, а Витенька связал собственным ремнем его ноги.

- Вяжите ему руки! - крикнул студент.

Я взялся за ремень, и тут разглядел, что у нашего пленника не хватает на руке пальца.

- Стоп ребята! Отбой! Это не древний лесной страх! Этот человек ехал с нами вчера в автобусе. Уважаемый, вы кто собственно?

Черный Грибник обвел глазами трех склонившихся над ним мужчин и, тяжело вздохнув, сказал:

- Федотов Антон Алексеевич – доцент местного института ландшафтоведения.

- Вот те нате, - присвиснул я. – Практически ваш коллега, профессор Михеев. Ну и зачем же вы народ пугаете, доцент?

- Выхода другого не было. Слишком уж много народу отравилось. В наших краях подпочвенные залежи ядовитого газа радона. Концентрация не критическая, но отбросы из недавно построенного завода вместе с этим газом всю почву изменили. От этого грибы ядовитыми стали. Есть их никак нельзя. Если даже сразу не отравишься, можно раком заболеть. Я уже и в прессу писал и с администрацией скандалил - все впустую. Из-за строительного бума цена на землю в этих краях фантастическая, а ядовитая почва бум сведет на нет. Вот я по мере сил и действую. Легенда о Черном Грибнике в наших краях давно существует. Может и правда есть он. Вот я под его видом и предупреждаю людей, что б грибов этих не рвали.

- А нас зачем пугали?

- Думал, если столичные люди про наши страсти узнают, так смогут на местных давление оказать.

- Зачем же пугать, урчания всякие придумывать. Надо было просто поговорить с нами.

- Да уж со сколькими разговаривал: все в один голос говорят: "поможем", а как в столицы возвращаются, тут же про нас и забывают. А на счет урчания, так не я это. Тут газ просачивается, сплошь и рядом разные побочные явления: слуховые галлюцинации, видения и все такое…

 

Мы уезжали подавленные. И речи быть не могло, о том, чтобы бродить по опасным лесам целую неделю. Коля негодовал и грозился лечь костьми, но вывести местные власти на чистую воду и тем самым облегчить доценту Федорову жизнь. Витенька, не ставший таежным героем был угрюм и не разговорчив. А я все никак не мог поверить, что стал жертвой природной аномалии. Когда наш поезд отошел от станции, где нас провожал Федоров, и за окнами поплыли стволы деревьев, я четко увидел темный силуэт, стоявший под одним из них. На фоне заходящего солнца особенно ясно прорисовывались его заостренные уши позади висков…