Уголок Одиночества

 

Митя сидел на небольшом камне у самой пропасти и смотрел вниз. Дна пропасти видно не было, возможно потому, что внизу стелился лиловый туман, а возможно оттого, что никакого дна не было. Была только пропасть. И камень, цвета запекшейся крови, весь покрытый мелкими трещинами от времени. Или от давления, которое на него оказывал Митя каждый день, после побудки и до начала работы. Митя настолько торопился на свой камень, что уже месяца два не брился и не чесал своих волос, за что неоднократно получал выговоры и замечания.

В кармане было несколько сигарет. Курить не хотелось, но они были, а лучшего места, чтобы это сделать, Митя не знал. Он щелкнул хвостом в воздухе, и несколько сине-зеленых искр упали на кончик сигареты. Митя посмотрел вверх, туда, где облака красного и бордового цвета, наваливаливась друг на друга и друг друга поглощали. Между облаками был еле заметен просвет, из него что-то блестело до отвращения непривычным белым цветом.

– Интересно они догадываются, что раздражают меня? – Митя выдохнул дым в сторону просвета и плюнул в туман.

– А то, что там ваши предки, вас это не смущает? – в нескольких шагах от камня раздался знакомый гнусный голос.

– Прекратите, – недовольно потребовал Митя. – Дайте насладиться красотой.

– Ваше поколение, как никакое другое, неспособно уважать память предков.

– Нет там никаких предков, дайте докурить, – Митя пытался говорить спокойно, с легким пренебрежением в голосе, подражая своему собеседнику и не желая ему уступать.

«Да что он от меня хочет?» – думал Митя, выдыхая затяжку в сторону просвета и поворачиваясь к своему незваному собеседнику. Тщательно выбритое лицо главного беса корпуса выражало отвращение к Мите, к камню, к пропасти и особенно – к просвету. А бледно-желтые усы находились в постоянном движении, как бы сканируя то место, где находился камень.

– Вы опоздаете на работу, – отчеканил бес, и кончик его крашенного в рыжий цвет хвоста нервно дернулся.

– Не опоздаю, – буркнул Митя и направился к счетчику времени, – если задерживать не будете.

– Молодой черт, – остановил Митю комендант, – еще одно: если вы не перестанете заниматься чепухой вместо того, чтобы старательно выполнять свои прямые обязанности, то в дальнейшем можете забыть о карьерном росте.

– Обязательно, – сказал только себе Митя и отмахнулся от главного…

На площади, у счетчика времени, было множество народа. Бесы, черти, демоны, дьяволы и прочие любители культурных мероприятий шумели, наперебой наливая водку в пластиковые раскладные стаканчики и закусывая плавлеными сырками, не снимая фольги.

– Чёрт, что здесь происходит? – спросил Митя подбежавшего к нему знакомого чертенка.

– Как что! – возмутился чертенок, не понимая, как можно быть таким неосведомленным. – Адский Сатана приехал! Ты представляешь, сам Адский Сатана! Никогда бы не подумал, что увижу его собственными глазами! А тут, представляешь, так неожиданно! Выходной, конечно, объявили, шуточное ли дело, Адский Сатана не каждый день приезжает. Представляешь, как нам повезло?

– Представляю,– отозвался Митя на трескотню чертенка.

Через толпу к Мите пробивался молодой бес, с которым в последнее время приходилось вместе работать. Бес, стараясь не опрокинуть жидкость, нес пластиковый стаканчик в одной руке и крепко сжимал два сырка в другой.

– Держи! – скомандовал коллега и протянул Мите стакан.

Митя, не думая, взял стакан у коллеги беса. Стакан хлопнул и сложился, вылив содержимое на руку Мите.

– У ты, черт! – с обидой то ли на Митю, то ли на стакан рявкнул бес.

– Ну, да, – согласился Митя, сложенный стакан протягивая коллеге бесу, а плавленый сырок принимая от него…

Через пару минут Митя был уже на своем любимом камне, но теперь – не уставившись в пропасть, а ища глазами просвет меж вязких облаков.

– Не видно? – за спиной раздался знакомый противный голос главного коменданта.

– Нет пока, – не прекращая поиска, ответил Митя.

– Что тебя в них привлекает? – Мите показалось, что это начало допроса для доноса.

– Они меня раздражают, – Митя надкусил сырок.

 

Уголок Ненависти

 

Периодически перекладывая тяжелую ношу в виде огромной коробки из одной руки в другую, через ночные гаражи шли две тени. Одной был я, второй – Саня. Саня шел за идею, поэтому побаивался и периодически кидал взгляд на то, что ему казалось подозрительным. Я шел за деньги, и за то, что я буду «палиться», мне никто не доплачивал.

– Я бы тебя не стал просить, тебе же все равно? – с надеждой услышать, что мне не все равно, спросил Саша.

– Все равно, – отрезал я. Мне были пофигу те истории, которые любит потравить мой спутник.

– Я их ненавижу, ты понимаешь? Ненавижу!

– Обязательно это делать ночью? – перебил его я.

– Страшно?

– Холодно.

– И страшно.

Где-то недалеко завыла собака, наверно ей было тоже холодно, а может и страшно.

– А если бы ты родился таким?

– Каким? – Саня фальшиво попытался “упасть на мороз”.

– Таким.

– Не родился.

– А вдруг?

– Повесился бы.

– Дурак.

Дурак достал пачку красного “Кэмела” свободной рукой, зубами вытащил две сигареты, зажег обе пластмассовой зажигалкой, одну вынул и протянул мне.

– Ненавижу я красные, – с сигаретой в зубах сказал я. – Тяжелые они, здоровью вредят.

– Здоровью вредят ОНИ! – Было видно, что Саня не успокоится, пока не прочтет мне лекцию. – Это и не рыба, и не мясо…

– И не сало, – подхватил я.

– Тебе смешно, а скоро они вылезут из своего болота, и все!

– Что все?

– Да ВСЕ!

– Лечить тебя надо, да некому. Далеко еще?

– Да нет. Вон, мостик между гаражами видишь? Вот в воде рядом с мостиком у них и логово.

Мы поднесли коробку к краю деревянного мостика, Саня толкнул коробку ногой – и она хлюпнулась в зеленую муть.

– Там яд? – просто, ради интереса, спросил я.

– Цианистый, – подтвердил мою догадку Саня. – Ненавижу русалок.

 

Уголок Любви

 

– Понимаешь, раньше все было по-другому. Я работал один, все работали по одному и нормально справлялись. Ты бы сам быстрей научился, потому что это в крови, а так, мои советы тебя только сбивают.

– Давайте лучше, повторим.

– Ты и так все знаешь, что тут повторять? Ну, раз хочешь – давай.

– Щелкаю пимпочку, вставляю патрон, передергиваю. Курок спускаю медленно…

– Да хватит уже. Понимаешь, сложность работы заключается в том, что цели у нас две. Если промажешь первую, это мелочи, скорей всего, цель ничего не заметит. И можно перенести операцию, а после стрелять повторно, а вот если попал сразу в первую, со второй целью сложнее, здесь уже талант нужен. Может и правильно, что теперь мы вдвоем работаем.

– Почему нам оптику не дают?! Я бы точно не мазал!

– Оптику… В средние века с арбалета стреляли и со ста метров попадали и точно в сердце. А еще раньше с луков стреляли. Не в оружии дело, дело в мастерстве.

– А голыми – обязательно ходить, меня как-то это смущает.

– Обязательно, считай это униформа.

– Стреляем на счет три? Вместе?

– Да. Помни, это уже третья попытка, надо попадать. Готов?

– Готов.

– Раз. Два. Три.

 

***

 

– Ты видела?

– Что?

– Два ангелочка с ружьями на крыше сидели.

– Это не ангелочки, это весна, и на кого-то она сильно действует.

– Весна… Может – в кино сходим?