С большим интересом прочёл статью Валерия Каджая «Еврейский синдром» советской пропаганды, и до какой степени оказался ему верен Солженицын». Однако не могу согласиться с некоторыми выводами автора об Илье Эренбурге (http://www.vestnik.com/issues/2003/0430/wi n/

kadzhaya.htm).

Так, Валерий пишет, что Илья Эренбург был

«…близкий к придворным кругам и лично Сталину». Да. При Сталине публиковались его книги, он был избран депутатом ВС СССР в 1950 году, стал дважды лауреатом Сталинской премии первой степени (1942, 1948); лауреатом Международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами» (1952).

Однако, известно, что он отрицательно отнесся к приходу к власти большевиков и октябрьский переворот Эренбург не принял, а зимой 1917–18 гг. в московских газетах «Понедельник власти народа», «Жизнь», «Возрождение» публиковал статьи, содержащие резкую критику большевиков (в том числе В. Ленина, Л. Каменева, Г. Зиновьева и др.) и их политики. Его восприятие «гнуси и мерзости» революции отразилось в книге стихов «Молитва о России» (М., 1918), в которой оплакивалось прошлое России, а октябрь 1917 г. был назван катастрофой. И в 1921 году уехал во Францию и с 1921 года жил в Париже, был близок к левым кругам французского общества. В 1929 году он решить встать на сторону Советов.

Исследователь его творчества Ирина Ермакова считает, что Эренбург, принимая это решение, в значительной степени руководствовался политическими соображениями. Зная ситуацию в Европе, он понимал, что поднимающему голову фашизму реально может противостоять только сталинский тоталитаризм, и между ними «нет даже полоски ничьей земли».

В 1932 году Эренбург становиться парижским корреспондентом газеты «Известия». А когда в 1936 году вспыхнула гражданская война в Испании, Эренбург отправился туда в качестве военного корреспондента этой газеты. Почти три года провел он среди испанских республиканцев. Своеобразный стиль его корреспонденций, пронизанных ненавистью к фашизму, яркие образы и достоверные факты – все это превратило Эренбурга в лучшего советского зарубежного корреспондента. Статьи Эренбурга под крупными заголовками перепечатывали самые авторитетные издания многих стран, и он стал известным в мире.

В 1940 году он приезжает в СССР. Это время Эренбург назвал «частичной немилостью» со стороны тирана. Его перестали печатать. Но в начале 1941 года отношения между Германией и СССР ухудшались, и настроение в кремлевских кабинетах постепенно менялось.

24 апреля 1941 года Сталин проявил «милость»: позвонил Эренбургу и высказал удовлетворение его романом «Падение Парижа». Перед писателем вновь открылись двери издательств и редакций, был опубликован его поэтический сборник «Верность», в который вошли стихи, посвященные трагической судьбе европейского еврейства.

Началась Великая Отечественная война с Германией, в неизбежность которой он глубоко верил и старался довести до руководства страны. Но его, как впрочем, и других, не стали слушать.

Во время войны он военный корреспондент газеты "Красная Звезда", за 1941-1945 в газетах было опубликовано около 3 тысяч его статей. Илье Эренбургу принадлежит авторство лозунга «Убей немца!».

Почему он так написал? Потому что ненавидел фашизм и раньше многих понял, что с культом пролетарской солидарности надо быстрее кончать. Воскликнул: убей немца он возглавил переворот умов солдат и офицеров в сторону беспощадной войны. Ведь известно, что в первое время после германского нападения солдаты и офицеры Красной армии наивно ждали, что немецкие солдаты из числа бывших рабочих вот-вот перейдут на сторону СССР и повернут штыки против немецких капиталистов и фашисткой клики Гитлера.

Невероятная страсть Эренбурга находила отклик — ему слали тысячи писем, его имя присвоили танковому подразделению.

Константин Симонов писал: «Мне рассказывали люди, которые заслуживают полного доверия, что в одном из партизанских больших партизанских объединений существовал приказ: «Газеты после прочтения использовать на раскурку за исключением статей Ильи Эренбург». Это действительно самая короткая и самая радостная для сердца писателя рецензия, о которой я когда-то слышал».

Известно, что Гитлер лично распорядился поймать и повесить Эренбурга, а нацистская пропаганда дала ему прозвище «Домашний еврей Сталина».

Его публицистическая деятельность продолжалась до апреля 1945 года. До того времени, пока появилась статья заведующего Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г. Ф. Александрова «Товарищ Эренбург упрощает». И.Эренбурга вновь престают печатать.

После окончания войны Сталин принял решение о полном разгроме ЕАК (Еврейский антифашистский комитет), который превратился во влиятельную общественную силу. Еще в январе 1948 был уничтожен лидер еврейства, великий актер Соломон Михоэлс. И, по сути, Эренбург занял именно его место, место негласного лидера Гибель Михоэлса стала началом разгрома верхушки ЕАК, которая закончилась кошмарным приговором 1952 года. 13 самых известных евреев СССР были приговорены к расстрелу: С. Лозовский, И. Юзефович, Б. Шимелиович, В. Зускин. Сюда же вошли и друзья Эренбурга – писатели и поэты: Д. Бергельсон, П. Маркиш, Л. Квитко, И. Фефер, Д. Гофштейн...

Но самого яркого и знаменитого из них, Эренбурга, в списке казненных не оказалось. Он не был даже арестован.

Но 13 марта 1952 года в МГБ началось расследование по делам всех лиц, имена которых упоминались в протоколах допросов по делу ЕАК. В списке значились имена В. Гроссмана и С. Маршака, М. Блантера, Б. Слуцкого, а фамилия Эренбурга в этом списке стояла первой. Чекисты решили сделать его «главным космополитом». Однако процесс над этой группой так и не начался.

Почему Сталин его не тронул, осталось загадкой. Исследователь его творчества француженка Ева Берар в книге "Бурная жизнь Ильи Эренбурга" писала: "В случае войны Эренбург мог очень пригодиться, и Сталин держал его в резерве».

Сам же Эренбург считал: «Я выжил – не потому, что был сильнее или прозорливее, а потому, что бывают времена, когда судьба человека напоминает не разыгранную по всем правилам шахматную партию, но лотерею».

Наступил 1953 год. Как известно, Сталин готовил новый виток репрессий против евреев, который должен был начаться открытым процессом над «врачами-убийцами». Существует версия о том, что тиран (большой «знаток национальных отношениях») хотел депортировать евреев из европейской части России, как он это в своё время сделал с чеченцами, ингушами и другими народами.

Суд над "врачами-вредителями" был назначен на 5-7 марта, публичная их казнь - на 11-12 марта. После этого на крупнейших промышленных предприятиях страны предполагалось провести многотысячные митинги с требованием покарать всех пособников "убийц в белых халатах". Антисемитская истерия, достигшая апогея, должна была вылиться в "стихийные" погромы, "народные" расправы с евреями по всей стране. В этот момент, по замыслу Сталина, обнародовалось открытое письмо к нему от виднейших советских евреев с осуждением "врачей-убийц" как извергов рода человеческого и просьбой переселить евреев в отдаленные районы страны, чтобы спасти их от насильственных действий со стороны окружающих.

Он решил получить от именитых представителей еврейства мандат на эту расправу и хотел, чтобы евреи подписали письмо в редакцию «Правды», заклеймили «врачей-убийц» и признали, что советские евреи несут ответственность за их «преступления».

Долгое время в печати дискутировался вопрос? А было ли такое письмо? Да, было. Его нашли в архиве Президента Российской Федерации в особой папке, и оно было опубликовано в « Вестнике Архива Президента Российской Федерации, "Источник", Документы русской истории» Приложение к российскому историческому журналу "Родина", 1997/5, (30), стр.141-146. Оно датировано 3 февраля 1953 года.

На этом письме более пятидесяти евреев поставили свои подписи, ведь отказ означал немедленный арест. Среди них – академики и учёные, Герои Советского Союза и Социалистического труда, писатели и композиторы, другие известные и заслуженные люди страны.

Насколько известно, письмо подписали почти все, от кого это требовалось. Нашли мужество отказаться от подписи певец Марк Рейзен, Герой Советского Союза генерал Яков Крейзер, писатели Вениамин Каверин и Илья Эренбург.

Но только он решил, вступил в поединок с диктатором. Он написал Сталину письмо и вручил его академику И. Минцу ( историку, академику АН СССР, лауреату Сталинской и Ленинской премий, Герою Социалистического Труда и М.Маринину (Маринин М.- псевдоним журналиста Я.С. Хавинсона ответственного руководителя ТАСС (1939-1943).

В письме Эренбург стремился найти доводы, способные дойти до сознания Сталина. Он не был категоричен, а дипломатично написал, что: «Я считаю моим долгом изложить мои сомнения и попросить Вашего совета». Он писал, что предложенное ему на подпись письмо могут опасно истолковать «враги нашей Родины», что «сам я не могу решить эти вопросы», но, если «руководящие товарищи передадут мне, что моя подпись желательна и полезна для защиты Родины, и для движения за мир, я тотчас подпишусь».

Затем весь смысл и вся стилистика письма Эренбурга были подчинены только одной цели – показать Сталину губительные последствия, к которым могут привести репрессии против евреев». « Я боюсь, – писал он,– что коллективное выступление ряда деятелей советской русской культуры, людей, которых объединяет только происхождение, может укрепить в людях колеблющихся и не очень сознательных националистические тенденции…».

Понимая насколько для Сталина важен международный аспект он писал, что «С точки зрения прогрессивных французов, итальянцев, англичан и пр. нет понятия "еврей", как представителя некоей национальности, слово "еврей" там означает религиозную принадлежность, и клеветники смогут использовать "Письмо в редакцию" для своих низких целей».

Хотя Эренбург относительно недавно жил в СССР, но он хорошо изучив механизм тиранической бюрократии, понимал, что его письмо завязнет в шестеренках тоталитарной системы, вызовет волну совещаний и согласований, утверждений, звонков и переписки, будет украшено штампами и подписями различных чиновников и, наконец, устареет, потому что политический момент не терпит волокиты. А он интуитивно понимал, что нужно выиграть время.

Известно, что письмо произвело на Сталина впечатление, ведь впервые за двадцать лет он столкнулся с тем, что ему кто-то возражает.

Многие историки считают, что именно под воздействием письма Эренбурга Сталин осознал, что дальнейшее нагнетание антисемитской истерии чревато непредсказуемыми последствиями.

И он решил отказаться от идеи проведения широкомасштабных репрессий против евреев и перейти не к репрессиям на своих евреев, а обрушить гнев советского народа на сионистов и империалистов. Он приказал партийным чиновникам переделать письмо в «Правду». Но и в новой редакции письмо в «Правду» так и не было опубликовано.

Позднее Эренбург напишет: "Тогда я думал, что мне удалось письмом переубедить Сталина, теперь мне кажется, что дело замешкалось и Сталин не успел сделать того, что хотел".

Но, Александр Яковлев считал, что мужественный и мудрый шаг Эренбурга сыграл важную роль в том, что Сталин не подписал подготовленный план депортации.

Отметим только, что ни в письме Эренбурга Сталину, ни в письме группы еврейских деятелей в газету «Правда» нет упоминания о депортации.

Этой проблеме в настоящее время посвящены десятки статей и даже вышли отдельные книги. Однако документы, касающееся депортации пока не найдены.

Лично автор этого материала глубоко уверен, что такие планы у Сталина были. Мой отец, Моисей Лившиц, вспоминал, что в феврале 1953 года его пригласил первый секретарь Горецкого райкома КП Беларуси и сказал, чтобы он написал заявление об уходе с должности заведующего отделом культуры райисполкома по собственному желанию. На столе у секретаря лежал список евреев города с указанием места работы и проживания, состава семьи.

В этот список секретарь заглядывал несколько раз и сказал, что я знаю, что у вас трое малолетних детей. Поэтому пока работу вам дадим, а там посмотрим.

Мой дядя, Наум Гликин, полковник железнодорожных войск, вспоминал, что в начале 1953 года был получен приказ о подготовке нескольких эшелонов для транспортировки гражданского населения. Кого конкретно повезут в этих эшелонах, никто не знал, но он слышал, как некоторые офицеры злорадно за его спиной говорили, что скоро повезут в Сибирь жидов.

Этим коварным планам не удалось осуществиться. 5 марта 1953 года Сталин умер. Или его убили!?!

И в этом, что депортации не было есть несомненная заслуга Ильи Эренбурга. Хотя нынешние антисемиты в России пытаются упрекать писателя, что он молчал во время сталинского террора или писал полуправду.

Его защищает поэт Евгений Евтушенко, который писал:

……………………………………………..

Всех евреев загнать за Читу

вздумал вождь (по их просьбе – не палкой!),

чтобы вновь узаконить черту

беззаконной оседлости жалкой.

По евреям пошел перепуг:

либо подпись твоя, либо гибель,

так что корчился Эренбург,

будто смерд, на невидимой дыбе.

Красноречием немоты

не отделаться, если всё глухо,

и не смог пересечь он черты

поднадзорной оседлости духа.

Но слоновьи взревел в небосвод

его танк, что дошел до Берлина,

так что смерзлись в лиловый лед,

став не пишущими, чернила.

И вступил Эренбург в диалог,

и подкинул он столько сомнений,

так что самоназначенный бог

вдруг застопорил подлый свой гений.

Эренбург возражать не дерзал,

но во времени мерзостно грозном

то, что он полупротив сказал,

не решился сказать даже Гроссман.

Наша жизнь – как потомкам письмо.

В нем – свидетельства славы и краха.

Не умрет, к сожаленью, само

всё подписанное от страха.

Но когда обвиняют сейчас

как в предательстве, в «полупротив»,

их спросить бы: есть совесть у вас?

Вы всю жизнь свою полностью врете!

Полурыцарь и полупророк

выше вас, и вам с ним не сравниться.

Танк «Илья Эренбург» нам помог –

спас правдивость мучительных строк,

раздавил с полуправдой страницы.

«Газета «Новые Известия»

Такова в кратче история взаимоотношения И. Эренбурга и «отца народов».

Позже И.Эренбург писал в своей книге «Люди, годы, жизнь»: « Я никогда не разговаривал со Сталиным (кроме телефонного разговора накануне войны, о котором писал). Я видел его издали на торжественных заседаниях, приемах или на сессиях Верховного Совета. …Я не любил Сталина, но долго верил в него, и я его боялся».

Своим друзьям он говорил, что при Сталине "он выжил по чистой случайности".

Вот вам и «близкий к придворным кругам»!?!

Далее В.Каждая утверждает о том, что Эренбург не написал ни одной статьи о воинах-евреях, и для него «…еврейская тема в военной публицистике не была жгучей, она вообще в ней отсутствует».

Почему героями его очерков и материалов не стали евреи? Сказать трудно. Но, скорее всего он считал, что лучше, если о евреях будут писать писатели и журналисты не евреи. А может быть, такая договорённость была с редакторами газет? Верить же Солженицину, что И.Эренбургу и Кригеру ( Солженицин вероятно имел в виду Евгения Кригера, специального корреспондента газеты «Известия») было дано право писать и на еврейскую тему не стоит. То, что в его книге нет правды, а много вранья, доказывает в статье и сам В.Каждая.

Что касается второго тезиса, то тут автор не прав. И.Эренбург был русским писателем. Но ведь известно, что когда в ноябре 1938 года в Германии прошел еврейский погром, получивших название «Хрустальная ночь», Эренбург поднял свой голос в защиту евреев, опубликовав в «Известиях» яркие статьи «Антисемитское бешенство германских фашистов» и «Законодательство погромщиков».

А когда началась война Эренбург 24 августа 1941 г выступил на митинге представителей еврейского народа в Москве с обращением «Евреям».

Как отмечается в Еврейской электронной энциклопедии трагедии и героизму еврейского народа посвящены статьи И.Эренбурга «Евреи» (1942), «Земля Пирятина» (1943), «Торжество человека» (1944) и др., стихи, написанные в 1943–44 гг.: «Запомни этот ров» (1944), «Бабий Яр» (1945), «В это гетто люди не придут» (1946), «За то, что зной полуденной Эсфири» (1946), «Скребет себя на пепле Иов...» (1962) и др., а также рассказ «Конец гетто» (1944).

Нельзя забывать и то, что в рамках Еврейского антифашистского комитета, куда он вступил в 1942 году, Эренбург хотел подготовить к печати «Красную книгу» об участии евреев в войне в рядах Красной армии и «Черную книгу» о Катастрофе.

В.В.Каждая пишет, что «Никакой книги, конечно же, никто не издал». Написано в таком контексте, что вроде бы в этом виноват Эренбург.

Это не так. Известно, что подготовка первого сборника сразу была пресечена властями, а над вторым Эренбург совместно с В. Гроссманом провел большую работу по сбору свидетельств, привлечению соавторов, редактированию. Часть материалов, предназначенных для «Черной книги», была опубликована на идиш в сборниках: «Мердер фун фелкер» («Народоубийцы», кн. 1–2, М., 1944) и на русском языке в журнале «Знамя» (№1–2, 1944). Несмотря на многочисленные цензурные правки, книга в Советском Союзе не вышла, а ее набор был рассыпан в 1948 г.

В 1966 году мне удалось узнать, что И.Эренбург в марте 1943 года приезжал в местечко Горы Горецкого района Могилевской области ( Беларусь) во время вскрытия массового захоронения убитых евреев. Я послал ему письмо и просил его прислать материалы, касающиеся этого события. Довольно быстро я получил ответ с этими материалами. А на мой вопрос, когда они будут опубликованы в книге, Илья Эренбург написал: «Думаю, что не скоро».

И действительно прошло 14 лет, прежде чем на русском языке книга с некоторыми пропусками была издана в Иерусалиме в 1980 г.

Уже после смерти тирана, Эренбург добровольно взял на себя роль «еврейского печальника», как однажды назвал его Борис Слуцкий. Эренбург был «писателем прошений за униженных и оскорбленных». Он стал ходатаем за всех евреев, ему писали евреи всего Советского Союза. Как вспоминал польский еврей журналист Гирш Смоляр, на рабочем столе в кабинете Ильи Эренбурга он видел «гору писем - сплошной стон об антиеврейских настроениях в СССР».

В заключении отметим, что Илья Эренбург ни в молодости, ни в старости не стеснялся быть евреем. Известно, что он не писал под псевдонимом, как делали это многие еврейские писатели и журналисты.

6 января 1961 года писателю исполнилось 70 лет. На торжестве, где происходило чествование писателя, он прикоснулся к полузапретной долгие годы еврейской теме и процитировал слова своего друга, польского поэта Юлиана Тувима, объяснявшего свое «кровавое, горячее, мученическое братство с евреями».

Тувим был евреем, но ощущал себя польским поэтом, поясняя, что пишет о своем еврействе, потому что евреев преследуют и «текут реки крови из еврейских жил». Эренбург тогда сказал: «Я русский писатель». Но вслед за Тувимом говорю: «Покуда на свете будет существовать хотя бы один антисемит, я буду с гордостью отвечать на вопрос о национальности – «еврей».

Илья Эренбург стал частью истории, и его произведения – cтихи, проза, статьи военного времени, и мемуары вошли в золотой фонд мировой литературы.