Рональд Стенсон не хотел идти домой. Часы показывали четверть полуночи. Он сидел в своём кабинете, отвлечённо разбирая бумажки под светом настольной лампы. Рабочий стол был усыпан клочками бумаги. До этого он собирался, что-то написать жене. Но так и не смог.

Внезапно дверь в кабинет открылась и вошла лейтенант Сара МакКласки. Она была уже в пальто: видно собиралась уже уходить, хотя тоже сильно припозднилась. Рональд поднял глаза, и тут же опустил, со словами: – Да, я уже ухожу. Вот решил разобрать дела, что бы завтра было меньше работы.

- Рональд, кого ты обманываешь? – облокотившись на дверь, ответила МакКласки. – У тебя же завтра выходной. Ты просто не хочешь идти домой? К Энди и Роуз?

Потупив глаза на стол, Стенсон только ответил: - Сара, всё в порядке, у меня действительно масса не разобранных дел.

- Хорошо, как знаешь. Но я вынуждена буду сообщить мистеру МакАлистеру о том, что ты ночи на пролёт проводишь в участке.

Сара вышла, закрыв дверь. Рональд Стенсон остался сидеть на месте. Ему вдруг вспомнилась академия, где они, вместе с Сарой МакКласки – соседкой по дому, учились на офицеров полиции. Сара всегда была ему другом и советчиком. Поддерживала в семейных проблемах. Но теперь она не могла помочь. Так как проблема была в самом Рональде.

 

На улице было прохладно. Полы плаща то и дело вздымало ветром. Рональд взглянул на часы - половина первого. Но домой идти так и не хотелось. Он вышел на авеню и зашагал прочь от Полицейского Департамента города Чикаго.

Пронзительный зимний ветер дул с северо-запада, неся с собой хлопья снега. Рональд приподнял воротник, оставив на растерзание ветру кончики ушей, которые уже успели покраснеть. Погода выдалась не из лучших, и улочки города пустовали. Лишь иногда мимо на скорости проезжали автомобили, и изредка встречались спешащие домой продрогшие пешеходы. «Большая редкость» - подумалось Рональду. Обычно по здешним улицам, независимо от времени суток, сигналя и визжа тормозами, мчались машины, а пешеходы, гуляя в праздном настроении или же возвращаясь с работы, заполняли тротуары. Но в эту холодную декабрьскую ночь было тихо и безлюдно. Казалось, что Дональд Стенсон – призрак, плывущий по ночному городу. С втянутой в плечи головой и максимально приподнятом вороте плаща, он напоминал героя романа Майн Рида, только без коня. И без того седые волосы покрылись белоснежным слоем снега.

С пустым, стеклянным взглядом он шагал по ночному городу, пока не наткнулся на круглосуточную забегаловку. Двери открылись со звоном колокольчика. За стойкой, пожилой бармен взглянул в его сторону. Рональд прошёл внутрь и сел у окна. Минуту спустя к нему подошла официантка - грудастая пышка в годах, в розовой униформе. Стенсон заказал лишь кофе.

Сидя у окна и смотря в неизвестность, Рональд думал о своей жизни: «Сорок лет, сорок лет я отдал служению: полиции, жене, детям, да всем. Но что я получил в ответ? Геморрой, импотенцию, простатит, да отсутствие желания идти домой! К этой старой стерве требующей от меня удовлетворение, которое я, уже не могу ей дать. Пускай купит Dildo. А на остальных мне плевать! Я слишком многое отдал всем. Но только старшенькая Джесси понимает меня. Но она сейчас в Сан-Франциско. Хотя звонит часто, говорит с отцом. Ведь я дал ей всё: воспитание, образование, любовь, поддержку».

 

В бар зашла молодая парочка. Было видно, что они навеселе, но держали себя сдержано. Наверно, что-то праздновали. Заказали пива и сели в углу. Рональд внимательно их осмотрел. Уже сформированная привычка с подозрением относится к подобным, выпившим субъектам, стала нормой за все годы службы. Но эти вели себя пристойно и ворковали. Рональд достал сигарету и закурил. Через мгновение подошла официантка и положила пепельницу (видно забыв сделать это заранее). Курение уже давно не доставляло удовольствие, как и всё остальное в жизни.

Рональд вспомнил разговор с Сарой в участке. Он соврал - даже если бы не выходной, он бы не вышел завтра на работу. Просто физически бы не смог.

Снова подошла официантка и спросила, не налить ли еще кофе. Сперва Стенсон хотел возразить, считая, что у него еще достаточно кофе но, увидев пустую чашку и удивившись, извинился и попросил повторить. Он даже не заметил, как допил весь кофе. Сигарета так же истлела. Пришлось снова закурить.

 

В три часа он все-таки вышел из бара и направился вдоль по улице. Но не домой. От одной мысли о возвращении домой его передергивало и тошнило. Он до чёртиков устал. Устал от этих бумаг, погонь - когда в его возрасте уже не побегаешь - от пьяных выходок сына, который не работает, живёт с родителями, при этом пьет, употреблял наркотики и крушил всё в доме. Но разве отец, будь даже офицером полиции, смог бы переступить через стыд и позор и сдать такое чадо в исправительное учреждение? Но больше всего он устал от жены, с которой прожил тридцать семь лет, и которая осточертела до тошноты. Стоило вспомнить эту старую извращенку, как ему становилось дурно. А ведь он видел её каждый день. Особенно она раздражала его с утра, когда вставала и голая принималась расхаживать по комнате, вертя дряхлым задом. Как он мог всё это терпеть? Рональд не понимал. А вечерами, когда он приходил с работы, она требовала от него секса. Говорила, что хочет, чтобы он трахнул её как школьницу. Как старую, дряблую школьницу? У неё явно съехала крыша. Как-то он застал её за мастурбацией на молоденьких педерастов, которые вертели задами и демонстрировали накаченные мышцы в журнале для гомосексуалистов.

Рональд внезапно остановился - то ли от ветра, то ли от душевных терзаний – его глаза наполнились слезами. Неожиданно его охватил приступ тошноты, и его вырвало. Сплюнув, Стенсон огляделся и поспешил дальше, вытирая рот рукавом.

Быстрым шагом он преодолевал улицу за улицей, квартал за кварталом. Всё вокруг казалось сюрреалистическим, ненастоящим, пародирующим жизнь: свет в окнах домов, огни фонарных столбов, моргание рекламных щитов. Он шёл и плакал. Казалось, что он способен идти вечно. Наконец он вышел на шоссе и остановился у дороги. Ему непременно хотелось куда-то уехать. Он закурил и принялся ждать такси. Погода разгулялась еще сильнее и ветер дул со страшной силой. Но Рональду было всё равно, он не чувствовал холода. Наконец, спустя четверть часа подъехало такси. Водитель спросил у Рональда, занявшего пассажирское место, куда следует ехать. Тот ответил, что хочет просто ехать по шоссе. Таксист послушно надавил на педаль газа.

Зевая и тря глаза, водитель пытался интересоваться делами Рональда Стенсона, а так же причиной столь поздней прогулки, но тот, уставившись в окно, лишь ответил, что у него нет настроения для беседы и болит голова. Пожав плечами, таксист молча продолжил работу. Лишь когда автомобиль выехал на пригородное шоссе к югу от города, Рональд проинформировал водителя о конечной точки маршрута.

Такси остановилось у придорожного мотеля. Расплатившись, Рональд Стенсон отправился снять номер. Менеджер мотеля спал и не сразу открыл дверь. Молодой длинноволосый, он, зевая, выдал ключи и забрал деньги за ночную аренду. Рональд сообщил, что уедет рано утром. Пожав плечами и улыбнувшись, плейбой проводил Стенсона взглядом.

Номер 15 находился на первом этаже. Квадратная комната с блеклыми обоями вполне подходила для одной ночевки. Из туалета несло дерьмом, но Рональда это не беспокоило, он и сам сейчас чувствовал себя им. Сняв плащ, он кинул его на кровать, расстегнул кобуру и снял с пояса значок. Всё аккуратно положил на прикроватный столик. Сел на кровать. Закурил. Упершись взглядом в пол, Стенсон сидел, мерно покуривая сигарету.

 

Сын недавно ударил его кулаком в живот. От этих мыслей становилось ужасно грустно и тоскливо. Человек, которого воспитал и вырастил, поступил с тобой как с врагом. По щекам Рональда вновь потекли слезы. Сердце начало щемить. Но теперь он думал только о дочери. Как она? Как у неё дела? Как семья? Он решил позвонить ей. Номер он помнил наизусть, из-за этого без труда набрал его на комнатном аппарате. Послышались гудки, а после, голосом Джесси, проговорил автоответчик. Слезы потекли еще сильнее, но Рональд всё равно набрался мужества и после звукового сигнала, сказал: - Привет, детка. Это я - твой отец. Извини, что звоню так поздно, просто соскучился и решил позвонить. И не страшно, что ты сейчас не можешь снять трубку. Мне даже легче так тебе высказаться… Мм… Надеюсь у тебя всё хорошо… Передавай привет Ллойду и Сенди. Надеюсь у моей внучки тоже всё отлично, - Рональд взял паузу, он не хотел говорить дочери про своё состояние, не хотел её расстраивать. Но хотел поговорить с ней, ибо он соврал, ему было нелегко высказаться. Даже не хотелось этого. Хотелось просто поговорить. – Ладно, передавай всем привет. Я люблю вас. И я люблю тебя, детка!

Рональд повесил трубку и закрыл лицо руками. Он плакал навзрыд.

 

Встав с кровати и вытирая лицо от слёз, Стенсон подошел к столику, куда положил кобуру и вынул оттуда Беретту М9. Это был его служебный пистолет. Вернувшись на кровать, он залез на неё полностью, и сел, облокотившись спиной о стену. Подпотолочный плафон был покрыт слоем серой пыли, а внутри просматривалось множество трупиков насекомых. «Сейчас к вашей компании прибавится еще один труп» - подумал Рональд. Плача, он передёрнул затвор и сунул дуло пистолета в рот. По его пожилому, морщинистому лицу текли слёзы.

 

Длинноволосый менеджер мотеля внезапно проснулся от резкого и непонятного хлопка. Приподнявшись в кровати, он прислушался. На улице завывал ветер, иногда стучали ставни на задней стороне мотеля. Но этот звук был четче и сильнее. Решив, что ему причудилось, плейбой пожал плечами и лёг.

А ветер всё так же шумел и завывал в эту холодную и ветреную декабрьскую ночь.