СМЕХОДРОМ

Рассказы

 

Райнгольд Шульц

 

Гиссен

 

2008

 

Рассказы

ПРИЗЫВНИКИ

Прошлое - это родина души! Часто вспоминаю детство. На уборку урожая к нам приехали демобилизованные матросы и солдаты. Я тогда был первоклассником, смотрел на них снизу вверх, они казались здоровенными дядьками. Мужественными, сильными, красивыми. Мы, пацаны, бегали за ними по пятам, выпрашивая звёздочку, значок, бескозырку или пилотку. Мы завидовали им и мечтали быть такими же. Сейчас, когда я смотрю на современных солдатиков, мне кажется, Боже мой, какие это дети! Разве они что-то смогут сделать против матёрых мужиков? Мы - другое дело! Мы были патриотами и романтиками. Мы хотели служить в армии, хотели отдать долг Родине, хотя взаймы, вроде, ничего не брали. Но, как в песне поётся: «Пред Родиной вечно в долгу!».

Меня призвали в армию осенью, в ноябре. Рано утром, в восемь часов, всех призывников построили, сделали перекличку, отобрали паспорта, выдали по военному билету, заставили выучить наизусть его номер, посадили в автобусы и повезли на сборный пункт в Княж-погост. В армию я хотел, но уйти намеревался тайно, чтобы даже мать не знала. Не хотел её слёз и расходов на проводы. Жалел её и денег которые она так тяжело зарабатывала. Поэтому никому не показывал повестку, но всё равно всё выплыло наружу. На проводах я не пил ни капли спиртного, вообще не пил. Даже родня хором за столом не смогла переубедить и обижалась. В Княж-погосте - знаменитый перевалочный пункт призывников и… заключённых. Высокий забор с колючей проволокой, часовые… Огромные ворота закрылись за нами на три года. В больших грязных комнатах - деревянные двухъярусные замасленные нары без ничего. Голые доски. Всё исписано ножами. Тысячи людей кантовались здесь. Мы заняли места компаниями. Пришёл начальник, сказал, что всем надо постричься налысо, но в парикмахерскую, где это удовольствие стоит 15 копеек, идти нельзя. Парикмахер будет стричь здесь - приготовьте по рублю. Он стриг нас быстро: лежали мы на нарах головой к проходу, в руке держали рубль. Парикмахер, седой еврей, был добр и ласков. Ногой он подвигал старый таз, куда падали наши кудри, деньги исчезали в оттопыренных карманах. Через час мы не узнавали друг друга. Все были, как колобки.

После этого – строем в баню. Тазов не хватало, набаловавшись и облившись водой, куряки стали собираться на улице. Когда остальные подтянулись, нас вернули на нары. Питаться пришлось из своих запасов. Утром приехали «покупатели». Всех построили во дворе. Офицеры стояли в красивой военной форме. Были и морские, но я любил авиацию и не сводил глаз с голубых погон. Каждый из них имел список, и они выкрикивали фамилии. Названный становился за его спиной. Меня и всю нашу компанию забрал к себе летчик. Новобранцев, теперь уже рассортированных по родам войск, развели в разные стороны, а потом - на вокзал, посадили в вагоны и повезли. Куда - военная тайна. Начался бардак, появились первые пьяные новобранцы, офицеры тоже были навеселе - все делилось поровну из котомок призывников.

Наконец, ночью прикатили в Ленинград. Нас высадили и, несмотря на слякотную погоду, держали в строю, чтоб не разбежались. Под утро подали другой состав, снова погрузили. Тайна сохранялась до самого Новгорода, но тут вдруг раскрылась: везут в деревню Новоселицы - в ШМАС, школу младших авиаспециалистов. Там завели в огромный спортивный зал, построили в один ряд, содержимое рюкзаков и карманов велели разложить перед собой на полу, как на базаре. Явились сержанты и старослужащие. Тёплое бельё, ножи, интересные вещички забрали себе – «Не положено!». Возмутившийся получал наряд вне очереди и шёл мыть туалет. Остатки скарба теоретически можно было бы отправить домой, но как это сделать, никто не знал. Да и одежда у большинства - старьё, выбрасывать не жалко. Но были и богатые.

Затем, наконец, солдатская столовая: дали овсяную кашу – шпаклёвку. До чего же вкусно показалось после недельной сухомятки. В столовой стояла мёртвая тишина, только ложки стучали об алюминиевые миски. После обеда ещё одна баня. Все сразу не поместились и ждали на улице. Перед строением на снегу развели огромный костёр. Ребята затеяли возню, боролись, рвали одежду друг на друге без жалости - рукава, воротники, карманы - всё, что можно было оторвать. Ну, прямо бандиты, шпана. Наконец, вышла первая партия новоиспечённых солдат. Никого не узнать: погоны без знаков отличия, форма и «причёски» - одинаковые. Старую гражданскую одежду кидали в костёр вместе со своим прошлым.

В армии всё по трафарету. Подъём в 6 утра, отбой в 22.30, и весь день волчком. Нас учили всему. Раздеваться и засыпать за минуту. Одеваться за 45 секунд, пока горит спичка. Потом зарядка: спортивная форма – трусы, сапоги. Три круга вокруг стадиона - это полтора километра плюс физические упражнения. По воскресеньям выбивали на заборе собственный матрас солдатским ремнём. Били его, как последнего гада. Тумбочки, табуретки, кровати в казарме выравнивали по ниточке, на заправленных одеялах наводили острые кантики. По ночам с Маруськой натирали в казарме полы мастикой. Маруська - это швабра. На всё, что нравилось и не нравилось, отвечали «есть!». Ходили строевым шагом и козыряли всем встречным-поперечным. Политическая и строевая подготовки были каждый день. Изучали радиодело и оружие массового поражения. На стрельбище палили из автоматов: у всех был свой «Калашников», его номер зазубривали наизусть. С утра до вечера, до тошноты, стучали азбуку Морзе - приём и передача. Четверг был назначен «химднём», значит, весь день находились в противогазах. В любое время суток - учебная тревога. И тогда - в поле, в глубокий снег. А там команда: «Противник слева, ложись!». В грязь или лужу падали, как подкошенные. Побрезгаешь - загоняют ночью к Маруське в коридор. Местные бабы утирали слёзы и кричали нашим старшим: «Что вы издеваетесь над ними!» А мы - грязные, потные и красные,- тяжело дыша, носились между двумя командирами до изнеможения. В столовой, не наевшись, заскакивали в хлеборезку выпросить пару кусков хлеба и, сунув их за пазуху, бежали строиться. И тогда старшина звучным голосом подавал команду:

- Расстегнуть ремни…

Хлеб падал из–под гимнастерки на снег.

- Заправиться. Ровняйсь! Смирно! С песней шагом марш!

И строй в 200 человек двигался, наступая на хлеб сотнями сапог. В порошок стирали, затаптывали, а съесть не давали. В столовой счастливчику в день рождения вместо овсяной каши за отдельный праздничный стол подавали жареную картошку, и все ему завидовали. Самым большим лакомством была сгущёнка. В банке пробивали две дырочки и в один прием высасывали содержимое. Ещё у каждого в кармане прятался кусочек сахара, конфеты были нам не по карману.

Здесь мы не видели ни одной юбки, одни погоны. Если и приезжали к кому-то родные, - мать, сестра, невеста, - а мы шли по улице навстречу строем, сразу следовала команда:

- Строй, смирно! Равнение направо! Парадным шагом марш!

Мы, прижимая руки по швам, вытягивая носки сапог, чеканя шаг, горланя песню, поворачивали головы в противоположную от гостей сторону и проходили мимо, как на параде, так ничего и не увидев. Но каждый мечтал о своей девчонке. О верной и нежной. Своей суженой. И завидовали тем, у кого она уже была. И летали в воздухе любовные стихи и песни под гитару о той, которая ждёт.

Наша воинская часть стояла среди болот на реке Мста. Казарма построена ещё при Екатерине второй: трёхэтажное здание в форме буквы Е, толщина стен - три метра. Раньше в подвалах размещались конюшни императорских гусар, сейчас - умывальники и склады. Во время Великой Отечественной здесь располагался армейский госпиталь. На братском кладбище, где покоятся две с половиной тысячи советских воинов, высится мемориал.

Самое почётное поощрение по службе-это встать на пост номер один - охранять знамя полка, а как наказание – ночной наряд вне очереди на кухню. Огромная столовая кормила 6000 человек каждый день. Нас загоняли в погреб. Через окно по жёлобу высыпали целый самосвал картошки, которая к завтраку должна быть почищена. Мы рассаживались вокруг картофельной горы. Часто, чтобы не уснуть, на вершину сажали гармониста, и он играл всю ночь. Мы пели песни, а когда музыкант засыпал, в него летели, как снежки, чищеные и нечищеные клубни. Он просыпался и играл ещё громче. К рассвету картошка была готова, и мы шли спать, когда другие только встали.

Утром, после подъёма, в казарме дышать затхлым испарением портянок просто нельзя - в одной комнате спала рота, 180 человек. Но и открывать окна было опасно: летом в помещение набивалась туча комаров. Они зудели, пили нашу кровь и не давали уснуть. Напившись, пузатые насекомые, как двухмоторные бомбардировщики, надрывно гудели и тяжело несли свой кровавый груз в сторону окон, на которые дневальные каждое утро натягивали новые белые полотна из марли, а старые, чёрные от нависших на них с обеих сторон мучителей наших, бросали в разведённый костер. И трещали в нём комары, и пахло в воздухе горелым мясом и нашей кровью.

 

КБО

(Комбинат бытовых услуг)

На разводе майор Мельников записывал личные данные, происхождение, благонадежность, положение родителей. Спросил меня, где работает мать? Я ответил:- «В КБО". Майор вытянулся и отдал мне честь. Пошел к следующему, потом вернулся и спросил, что это КБО? Я сказал. Он улыбнулся и ушел. Всю жизнь, прожив за забором военного городка, он не ориентировался в гражданской жизни, не знал ее. Принял КБО за созвучное КГБ, сразу показал свою преданность режиму.

 

ПРИСЯГА

«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооружённых сил, принимаю присягу и торжественно клянусь…»

В торжественной обстановке воинская часть выстроилась на широком плацу. С оружием. У знамени. С оркестром. Каждый курсант, держа автомат в положении «на грудь», читал вслух текст Присяги. После клятвы каждый собственноручно расписывался в специальном формуляре и вновь занимал своё место. После оркестр исполнил Государственный гимн, и часть прошла перед трибуной торжественным маршем.

И покатили напряжённые будни. Как исключение вспоминается единственный день демократии - день выборов. Тогда в казарме не объявили подъём. Все валялись в кроватях до самого завтрака. В столовую топали без строя, толпой, но за ворота не выпускали. Было смешно и необычно. Не армия, а цыганский табор. Потом каждый сам по себе шёл в клуб, а там концерт художественной самодеятельности местного медучилища. В заключение - кино. После выборов и кино праздник кончился. Назад маршировали с песней, чеканя шаг. Кстати, песенник солдатский у меня до сих пор живой.

Мы знали тогда много песен, любили стихи и писали сами, для души и на заказ. Письма нам приходили по всякому - кому по два в день, кому - раз в месяц и ещё реже. Постоянно писали только мамы. Они знали о нас всё, а мы секретничали. Мы писали, что одеваемся тепло, кормимся хорошо, много занимаемся спортом. В берёзовом лесу бегаем на лыжах с полной боевой выкладкой. А сами в мороз носились по части в одних гимнастёрках без шапок: форсили. Однажды пожилой подполковник пожурил:

- Наденьте шинели, здоровье не купишь, им можно только расплачиваться. Оно вам отомстит за невнимание. Я тоже молодой был - всё нипочём. В гражданскую войну, когда штурмовали Крым, мы обеспечивали связь. В заливе телеграфных столбов не было, и нам приказали телефонный провод держать на весу. Всего одну ночь простояли - кто по грудь, кто по пояс в воде, - а всю жизнь теперь суставы крутит, покоя нет, сна - тем более. Лучше оденьтесь потеплее, жар костей не ломит…

На всю жизнь его слова запомнились. Фронтовики - они совсем другие, они опытные и мудрые. Война и мир живут рядышком, их граница - время. Тогда, в нашей молодости, неспокойно было в мире, шла холодная война. Китайцам стало вдруг тесно на Востоке, в армии было тревожно. Мы спали в казармах, обняв, как невест, свои автоматы, прямо в гимнастёрках и галифе. Разрешали снять только ремень и сапоги. Китайские события - остров Даманский - был на слуху у всей страны. Родина в опасности! Мы были готовы на случай тревоги.

 

ТРЕВОГА

- А помнишь тревогу? Сколько нам тогда было лет? Девятнадцать? Да! Нам было по 19...

В морозную январскую ночь дежурный по роте сорвал нас с неуютных солдатских коек: «Рота! Подъём! Тревога!». Через пять минут мы стояли на плацу в колонне по три, одетые по форме: автомат, подсумки с магазинами и гранатами, противогаз, вещмешок, в котором вместе с котелком, полотенцем и мылом лежали два конверта с домашним адресом на случай, если тревога окажется не учебной, если, решившись, не добежишь до неумолкающего пулемёта.

«Газы!» - прокатилось с правого фланга. Рывком вскрыли клапаны противогазных сумок, шапки между ног - и настывшая белая резина противно обтянула головы. Следующая команда доносится глухо: «Правое плечо вперёд! Бегом марш!». Триста метров бегом, сто - шагом. Это чертовски трудно - бежать сквозь зимнюю ночь в запотевшем противогазе. Казалось, этому не будет конца. Я никогда не видел столько военных сразу. Колонна, растянувшись по дороге, впереди уходила за горизонт, сзади – терялась вдали. Иногда нас обгонял медицинский вездеход, в который закидывали выпавших из колонны - обессилевших, обмороженных или потерявших сознание солдат. Их грузили, как дрова. В лесу мы долбили саперными лопатками мёрзлую, как бетон, землю под окопы для стрельбы с колена. Жизнь казалось безмерно дорога и любима.

В казармы вернулись утром. Жестко стучали одна о другую обледеневшие полы шинелей, свинцом давило плечи снаряжение, смертельно хотелось спать. Но начинался новый день, и мы шли в умывальник мыть свои противогазы, которые в лесу, вспотев, примерзали к лицу и по команде «отбой» на привале срывались вместе с кожей. Теперь это месиво надо было отмыть. Выглядели мы, как мясники на бойне. Но новая команда не давала опомниться и гнала нас на плац, навстречу зарождающемуся дню - на митинг. Потом в радиоклассе командир раздал всем чистые тетрадные листочки:

- Все пишут заявления на имя командира полка: «Я, такой-то, прошу отправить меня добровольцем на фронт, на остров Даманский, чтобы с оружием в руках защищать своё Социалистическое Отечество».

Мы притихли, задумались: вроде охота отвагу показать и честь большая - постоять за Родину. А вдруг убьют? Я ж ещё не целовался ни разу.

- Не бойтесь,- сказал командир. - Если надо, вас пошлют и не спросят. Просто стоит наверху показать наш боевой дух.

…С этим духом и раскидало нас, курсантов, по действующим боевым частям и дальним точкам СССР. Там всё было настоящее. Мы привезли знания о новейшей технике, о которой ещё никто не ведал. Технический прогресс рвался вперёд, технари еле поспевали за ним. На военных аэродромах висели памятки. «Болтун-находка для шпиона!», «Механик, помни: если самолёт не сядет - сядешь ты!».

Как мы жили – государственная тайна. Армия - школа жизни. Что в армии, что в зоне - главное терпение. Время было тревожное, но интересное. В армии проводились реформы. Появилась новая униформа, отвечающая ведению современного боя. Гимнастёрка в радиоактивной пыли себя изжила. В новой парадной форме присутствовали брюки клёш, рубаха с галстуком и пиджак, шинель и фуражка-мичманка. Более образованные призывники быстрее осваивали военную технику, и срок службы, правительство решило сократить. На земле - с 3 до 2-х, на море - с 5 до 3 лет.

Часто в казарме мы слушали концерты для военнослужащих по радио. Нам нравилась такая популярная песня:

«Были мы вчера сугубо штатские, провожали девушек домой.

А сегодня с песнями солдатскими мимо них идём по мостовой.

Время незаметно пролетит - года три...»

Если пели «года два» - все радовались: новости, значит, правдивы. Но иногда радио пело по старинке: «года три…». И тогда в репродуктор, как в мишень, летели десятки кирзовых сапог. Подбитая тарелка срывалась с гвоздя, обрывала шнур и замолкала. Старшина, обнаружив сломанное радио, удивлялся - что случилось?

- А что оно про три года поёт, - огрызались старики.

В субботу, перед увольнением, старослужащие надевали новенькую форму молодых солдат. Отпускники не ужинали, особенно не ели селёдку, отдавали соседям по столу: мало ли, на танцах пахнуть будешь, а вдруг поцелуют... Молодёжь вслух считала, сколько котелков каши и сколько метров селёдки осталось съесть «деду» до приказа. Дедовщина - хроническая болезнь армии. Кроме званий были должности по сроку службы. Первые полгода солдат назывался – «молодой» или «салага», вторые – «сынок», потом – «помазок» и, наконец, «дед», а уж после приказа - «дембель». Оставшийся на сверхсрочную назывался «сундук» «Сундуки» шутили: чтобы избавиться от дедовщины, надо увеличить срок службы в два раза, тогда всех дедов забьют прадеды. Или ввести наставничество: каждый дед в ответе за молодого. В его обязанность входит научить и защитить! Дружбу надо узаконить. Песню Высоцкого о дружбе тогда знали все.

«Нам бы мудрости набраться, научиться бы терпеть, нам бы волюшки дождаться, и домой бы улететь», - мечтали мы. Все считали дни до демобилизации: - и старослужащие, и только что призванные новички. Сколько самострелов было! Не все могли выдержать. Старики выделывали всякие штучки с молодыми. Прапорщики и сверхсрочники вечно ссорились и подгаживали друг другу. В то время у меня появилась скромная мечта - на гражданке стать лесничим. Жить со своим семейством где-нибудь на далёкой заимке, наслаждаться природой, не видеть людей и их козни.

Но у жизни свои планы. Мы старались не уронить честь, не замарать совесть и честно служили. И вот она закончилась, служба, наступил долгожданный дембель. Домой! Упакован чемодан, выглажена форма, начищены сапоги. На выходе из казармы ребята постелили чистое полотенце. Командир, не забудь вытереть ноги - традиция! Я наступил на полотенце, вытер ноги и оставил все трудности позади. Налетела толпа ребят, обнимались, целовались – понимали: никогда больше не увидимся. Тяжело и радостно на душе. Домой! Уже тогда в мозгу вспыхнула идея написать книгу о жизни. Но я ещё стеснялся быть откровенным – вдруг засмеют.

А дома счастливая мама при гостях просила меня спеть полюбившуюся ей модную песню, но с другими, своими словами. И я спел:

 

Топ. Топ. Посмотри на строй:

Кто стоит разутый, кто босой,

У кого портянок нет совсем,

Кухня улыбается нам всем.

 

Топ. Топ. Очень не легки

До отбоя наши сапоги.

Старшина кричит: «Скорее в строй!»

А солдату хочется домой.

 

Топ. Топ. С плаца мы идём,

Еле-еле ноги волокём.

«Выше ногу!»- нам кричит комбат.

А солдату хочется назад.

 

Топ. Топ. Скоро подрастёшь.

И ко мне ты в армию придёшь.

И тогда узнаешь ты, малыш,

Какова на вкус солдата жизнь.

Топ. Топ.

 

А затем та же родня, что меня провожала, просила припомнить что-нибудь интересненькое из моей военной службы. Я и вспомнил...

 

ШТОРМ

Силе моря нет предела, измерить её невозможно, любую шкалу зашкалит, и этот восьмибальный шторм синоптики предсказывали серьёзный.

Служба проходила в Крыму на Чёрном море. Как-то летом подошёл майор и сказал: «Готовь радиостанцию, как только синоптики дадут погоду, пойдём в море испытывать космическую капсулу на приводнение». Через несколько дней погоду дали. В Феодосии мы погрузились на огромное научно-исследовательское судно "Саша Чекалин", где под брезентом уже находилась космическая капсула. Вышли в море и направились в заданный квадрат. Впереди - военный тральщик, сзади - дизельная подводная лодка. Проводив нас до места, они куда-то исчезли. Моя задача - стоять на мостике между капитаном корабля и майором военно-воздушных сил, держать связь с нашим аэродромом, докладывать, как идут испытания, а так же передавать капитану команды с земли.

Был полдень, но вдруг начало темнеть. Небо и вода стали чёрными.Море становилось злым. В космический корабль залезли два человека в скафандрах. Шарик подняли и опустили в море. Он скакал по верхушкам волн, как поплавок, и казался непотопляемым. Судно отошло от него на приличное расстояние и вело наблюдение. Тем временем шторм нарастал. Чёрное небо смешалось с чёрной водой, волны обрушивались на корабль, накрывая его целиком, как огромной кувалдой било по бортам, корабль вздрагивал всем корпусом и трещал.

Ещё в порту, перед выходом, мы наелись до отвала. Теперь никто есть не хотел, всех тошнило. К моему собственному удивлению, я держался на ногах, когда многие моряки уже лежали плашмя. Морская болезнь буквально косила людей, выворачивая их наизнанку. Корабль был похож на помойку. К тому же, Чёрное море живое только в верхнем двухсотметровом слое, ниже оно мёртвое, там сероводород, пахнет тухлыми яйцами. При шторме вода перемешивается, и запах выходит наружу, вонь невыносимая. В глазах людей не было разума и желаний, они потухли, только страх делал их абсолютно круглыми. Все хотели жить, и мало кто надеялся уцелеть. Многие искренне бормотали самодельные молитвы: хоть бы на полчасика прекратилась эта болтанка, хоть бы ещё раз ступить на твёрдую землю, хотя бы снова увидеть мать. Боже, прости наши грехи, спаси наши души.… Если останемся, живы, будем жить по-другому, будем ценить каждое мгновение. Было очень страшно и жалко себя. Собственное будущее было отрезанно от нас кипящим морем. Это было почище ада.

О космической капсуле, кажется, все забыли, и те двое там давно должны были отдать Богу души. Но, проболтавшись вечность, четыре дня между жизнью и смертью, мы увидели её. Волны были ещё очень высоки, качало ужасно, но корабль уже не стонал, а космический шарик плавал невдалеке, как ни в чём не бывало, по-прежнему перекатываясь с гребня на гребень. Капитан решил не играть с судьбой, выловить шарик и идти в порт. Спустили боковые сети, с четвёртой попытки шарик подняли на палубу. Из него выползли два худых и зелёных инопланетянина, говорить они ещё могли, выглядели ужасно: им досталось больше всех. Эти испытатели - истинные герои. Их увели в каюту. Вряд ли они там уснули. Постель проваливалась под человеком в бездну, и он летел ей вслед, чтобы догнать, но она вдруг разворачивалась навстречу и больно била; даже если её обнимали двумя руками, она всё равно умудрялась вырваться и показать свой дурной характер.

С десятой попытки корабль вошёл в порт, его постоянно сдувало и сносило мимо портовых ворот. Затратив полдня, мы, наконец, пришвартовались к твёрдой бетонной не качающейся стенке. Все поспешили на твердыню, ещё не веря, что молитвы сбылись. Со стороны было смешно смотреть, как трезвые люди шли по асфальту, покачиваясь хуже пьяных. Моряки, набив мой рюкзак битком гостинцами, сушеной рыбой: воблой и таранью, - сказали, что я выдержал водное крещение. Рыбу ела вся казарма и просила рассказать ещё и ещё, как штормило море. В столовой я хватал свою миску, чтоб её не унесло на другой конец стола, делал паузу, пропустив волну, затем, как фокусник, совал её в рот. Солдаты сбегались посмотреть эти выкрутасы. Теперь уже весёлый смех сотрясал стены…

А вообще армия - это самые насыщенные годы моей жизни. Долго мы ещё вспоминали со старым с другом прошлое, общих знакомых. Наши судьбы оказались схожими. Мы работали и учились. Любили и растили детей. Ошибались, падали и вставали с колен. Мы кричали, но нас не слышали, тогда мы стали писать. Может поймут нас потом, может услышат? Мы обменялись фотографиями наших детей. Он, мой друг, подарил мне свою книгу: «Мне тебя не забыть». Он большой человек в Берлине, режиссер «Немецко-русского театра». Мы расставались, как братья. Человеку очень важно знать, что где-то у него есть надёжный друг, с которым можно пойти в разведку. Друга не надо просить ни о чём, с ним не страшна беда. Друг мой-третье моё плечо, будет со мной всегда! И как это верно!

 

УТКИ

В каждой газетной утке есть доля шутки.

«Скорая помощь» выскочила из-за поворота и врезалась в стаю уток, которые, переваливаясь, переходили дорогу. Пройдя тормозной путь, машина встала, как вкопанная. Испуганный водитель выскочил из кабины, согнал птиц с дороги и подошёл к бабульке - свидетельнице происшествия, сидевшей на лавочке у своей калитки. Вежливо извинившись, водитель написал свой номер телефона на бумажке и попросил старушку сообщить его хозяину стаи для возмещения причинённого ущерба.

- Всё равно платить придётся, не пропадать же добру! – с такими словами шофер забросил погибших четырёх уток в машину и укатил восвояси. Бабушка добросовестно выполнила просьбу, рассказав о случившемся всем односельчанам. Утром на "скорую" позвонило всё село. У каждого пропали утки. По скромным подсчётам администрации «скорой» уток погибло намного больше, чем имелось в округе домашних и перелётных птиц, людей, баранов и крупного рогатого скота вместе взятых.

Водитель, ошарашенный такой новостью, вспомнил свою армейскую утку, когда всех подняли по тревоге на боевое учение. Замаскировав зеленью военный автомобиль повышенной проходимости и развернув радиостанцию в секретном квадрате, солдаты вторые сутки оставались без пропитания, хлеб не в счёт. Армия заботится только об офицерах. Никто не знал, где они находятся, а голод - не тётка, пирожка не подсунет.

Любое дело можно сделать тремя способами: правильно, неправильно и так, как это делается в армии. На добычу пропитания послали молдаванина Сашу Цуркану из села Селебрейшен. У него руки были шустрее, чем мозги. Он сразу вспомнил, как он в селе высыпал на помойку жмых от бражки. Утки наелись, куры наклевались, даже петух опьянел и вырубился во дворе. Хозяйка, тоже снимавшая с бражки пробу, вышла во двор, обнаружила массовый падёж и решила хоть что-то спасти. Ощипала пьяных кур, а тушки выбросила за сарай. На другое утро голые куры бегали за голым петухом и клевали его в красное место. Полный деревенский стриптиз на свежем воздухе.

У ближайшего под высоткой села молдаванин отогнал от стаи крупного гусака, накрыл его своей шинелью, вытащил из-под неё длинную шею и стал закручивать по часовой стрелке. Через несколько оборотов, пустив слезу, гусь лапчатый закрыл глаза. Саша отпустил его и надел шинель. Шея гуся стала быстро раскручиваться как резинка. Гусь открыл глаза, загоготал и, хлопая крыльями, пустился наутёк. Молдаванин скинул шинель и бросился вдогонку...

У первобытного костра, вытирая жирные подбородки, военные наелись до отвала. Всякому солдату лучше один раз откусить, чем сто раз понюхать. Война войной, а обед по распорядку!

Но вскоре по радио получили грозную радиограмму от начальства, которое уже все знало из рапорта бабушки - хозяйки невинно погибшего гуся. Молдаванин задумал операцию «Месть». Семь бед - один ответ.

Взяв карбид из аварийного газосварочного аппарата «Пионер», он залепил его в мякину хлеба, сделал небольшие начинённые карбидом хлебные шарики. С полной пилоткой троянских угощений скрытно через плетень стал прикармливать хозяйских уток. Прожорливость уток известна. Если посадить утку в мешок с едой, она весь мешок через себя и пропустит как сквозь воронку, бесперебойно работая передом и задом. Утки глотали шарики с аппетитом и без всякой устали. Быстро скормив весь запас, Цуркану вернулся на боевую позицию и стал наблюдать за «подшефным» двором в бинокль. Посреди двора у колодца лежала разрезанная по диаметру большая резиновая покрышка от заднего колеса трактора «Беларусь», удачно приспособленная под корыто для питья. Бабка, выйдя во двор, набрала воды и наполнила круглое корыто до верху. Сытые, терзаемые жаждой, утки поспешили на водопой и жадно приложились к влаге. Напились!!!

Тут началось непонятное. Первая утка взорвалась, как противотанковая граната. Потом долбанула вторая, третья. Сначала бабка подумала, что это по уткам открыли огонь армейские миномёты, и сама забегала, ища укрытие. Потом заметила, что прямо на глазах ни с того ни с чего раздался взрыв и пух и перья полетели по ветру. Контуженая бабка неистово и непонимающе отмахивалась, крестилась, испуганной скороговоркой громко бормотала, что на ум пришло:

- Свят! Свят! Свят! Чур, меня! Чур! - оглядывалась, ища причину кровопролития.

А утки развернули настоящие боевые действия. Некоторые взрывались как террористы-самоубийцы по образцу первых немецких камикадзе, у которых японцы переняли идею. Другие с громким шипением вырывающихся сзади газов носились по двору, как реактивные самолёты на форсаже, не хватало только зажигания. Море крови, море шума, поголовная паника, полная боевая обстановка.

Военные празднуют, как воюют - не щадя живота. Цуркану наивно смеялся, глядя в бинокль, пока ему не врезали, куда следует, оставив на лице яркий след боевой операции. Армия вышибает из молодых дурные мысли вместе с мозгами, хотя даже безобразия там должны соответствовать уставу. Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона!

 

РАПОРТ

Командир советской воинской части изумлённо обвёл глазами военный гарнизон.

Дежурный по части, бравый офицер, отчеканил парадным шагом и, отдав честь, доложил.

- Товарищ командир! За время вашего отсутствия никаких происшествий не произошло, за исключением: он посмотрел в глаза начальника и продолжил:

- Сдохла собачка Жучка.

- Отчего же сдохла Жучка? - опустив руку, поинтересовался командир.

- Конины обожралась! - ответил дежурный.

- Да где же вы столько мяса взяли, когда солдатам не хватает? - удивился командир.

- Да солдаты полковую лошадь загнали, когда воду в столовую везли!

- А зачем в столовую столько воды надо, там ведь водопровод есть, - не понял командир.

- Да понимаете, кто-то гранату на печку положил, ну вот всех и разнесло, а столовая сгорела. Вот солдаты воду везли, чтобы пожар потушить, и лошадь то загнали.

Командир жадно ловил ртом воздух.

- Да это всё ещё ерунда! Пока заваруха шла, знамя части украли. Сами понимаете. Знамя - святыня воинская. Нету знамени, нет части. Расформируют нас.

- А командира под трибунал! - докончил командир и заорал:

- Что же ты мне сразу обо всём не доложил?

- Да я замполиту сразу доложил, а он застрелился! - ответил дежурный.

- Командир схватился за кобуру и потерял сознание.

 

ЦВЕТОК В ПЫЛИ

Военные учения подходили к концу. Солнце висело в зените. Оно не светило, а жгло, и всё выгорело! Земля потрескалась, превратилась в порошок и потеряла цвет. В степи было настоящее пекло из пепла; пустыня, покрытая цементом. Термометры зашкаливали в тени. Ни ветерка, ни дуновения. Жара. Мёртвый штиль и грозный рёв моторов. Мелкая пыль плотным густым облаком висела в воздухе и не хотела опускаться на землю. Пыль проникала в кабины машин, хотя стёкла были подняты,в двери,которые были плотно закрыты,в щели. В кузове, под брезентом, у солдат волосы от пыли стояли дыбом, пыль лезла в душу, в глаза, скрипела песком на зубах, проникала в лёгкие, забивала фильтры моторов. Вокруг было темно от пыли. Был полдень, но солнца не было видно. В тёмном небе сквозь густую пыльную завесу оно угадывалось как расплывчатое светлое пятно. Машины шли с включёнными фарами, с дальним светом, но дорогу всё равно было плохо видно, хуже, чем в густом тумане. Иногда в пыли угадывались огни фар встречных санитарных машин и машин связи. Дышать было нечем, машины задыхались, дёргались, рычали и упорно шли вперёд, таща за собой шлейф пыльного облака. Техника, сапоги, людские лица- всё покрылось толстым, липким слоем серой пыли. Солдатские гимнастёрки были мокрыми от пота и белыми от соли. Губы потрескались, полопались и болели. Жара разлагала волю, не было сил шевелиться, говорить, думать. По телу ручейками струился липкий пот. Жажда жгла грудь и скребла сухое горло. Военный караван - мираж сонно пылил от самого горизонта. Степная трава, придорожные цветы, покрытые пылью, согнулись под тяжестью бетона. Время зависло в пыли между небом и землёй. И вдруг внизине, в овраге, путь каравану пересекла настоящая река! Нет, речка, речушка, ручеёк: мокрый и прохладный, чистый и живой, журчащий и бесконечный! Машины дружно заглохли, военные высыпались из кузова, как горох. Упали, припали к ручейку сухими губами, смаковали, пили- пили, жевали, ломящую зубы, драгоценную воду. И ожила жизнь, поднял, как солдатик, головку, политый из солдатской фляжки,поникший придорожный цветок в пыли. После неудачного прыжка на ногу, нельзя было ступать, но нельзя и отставать. Напившись досыта, кое-как доковыляв до командира, солдат доложил о случившемся, тот сообщил вышестоящему,что пришла санитарная машина, и солдата, вместе с другими травмированными воинами, увезли назад в санчасть. Там пощупали, смазали зелёнкой и отправили в госпиталь. Госпиталь находился недалеко от взлётной полосы военного аэродрома и трясся при каждом взлёте реактивной техники. В палате было не пыльно и даже излишне стерильно. Белые - белые стены и девять белоснежных коек, некоторые были свободны и ждали своих обладателей. В армии лечат не врачи, а время, помогает молодость и желание вырваться. Развлечение-радионаушники, книги и дежурные медсёстры. Все они зрелые, аппетитные, но по слухам, уже чьи-то. Любовь - затейливая штука, но для солдат она вредна, не лезет в голову наука, а лезет только лишь она! Медсёстры приносили больным запретные книги, книги про любовь и мечтали удачно выйти замуж. Но самое запретное для больных - это кино в гарнизонном клубе по субботам. Больным, даже не заразным, вход туда запрещён, остаётся довольствоваться тем, что расскажут дежурные медсёстры. После ужина последний медработник закрывает двухэтажный госпиталь на ключ, и до утра в нём царит анархия - мать порядка. Хоть на голове стой, только стены не покидай. Жизнь непыльная и несладкая, - посредине, как раз солдатская. И трепалась молодёжь до утра. Утром без команды больные не могли встать. Приходил горластый старшина, и жизнь оживала. Бог создал отбой и тишину, а чёрт - подъём и старшину. Больным и поболеть не дают, режим дня придумали, процедуры! А тут слух прошёл: привезли в часть индийский фильм «Цветок в пыли». Про любовь! От индийских фильмов все были без ума, особенно медсёстры. Они рассказывали о несчастной любви, добавляли своё, и слёзы лились ручьём и в кино, и в зале, и на другой день, на работе, во всех местах, где работали зрители. К следующей субботе сезон слёзных дождей утихал. Все шли в клуб на новый фильм. В индийских фильмах было много музыки, песен, танцев, любви, там герои никогда не целуются. В них всё держится на чувствах. В фильмах всегда было две серии. В первой серии сюжет всегда заворачивался, а во второй разворачивался. Никто не выходил равнодушным, все ревели, даже офицеры.

- А что, если и нам сходить в кино? - подал кто-то в палате мысль.

- Это же самоволка, на губу посадят!

- Какая самоволка? Мы пределы части не покидаем, клуб-то на территории гарнизона. Главное, хромых с костылями не брать, загипсованных тоже, засветятся, а кто без особых примет, почти не рискует, в клубе наших тысяча. Все, как инкубаторские, одни погоны, погоны, погоны. Не узнают. Сказано-сделано; после ужина госпиталь, как всегда, замкнули на замок. Больные и раненые выждали, чтобы в клубе началось кино и погас свет. Чтобы не засветиться, надо зайти в темноте и выйти из клуба тоже пораньше, затемно, до того, как включат свет. Риска почти нет. В строго рассчитанное время,солдаты, через окно второго этажа, стали покидать госпиталь, спускаясь по водосточной трубе.

- А ты, куда с гипсом и костылями? - зашипели на солдата самовольщики.

- Цветок в пыли! Я тоже хочу! – прошептал солдат.

- Болей здесь! Тебе и по трубе - то не спуститься. Пока!- хлопнул его по плечу последний. Выждав, пока кинодесант скроется с глаз, солдат выбросил в окно свои костыли, и, цепляясь руками и зубами, тоже спустился по водосточной трубе. До клуба, маскируясь в сумерках, добрался без проблем. Вошёл в кинозал и ослеп. Надо немного постоять у дверей, чтобы глаза привыкли к темноте, а потом можно пробраться на свободные места. Глаза быстро,недалеко от входа, нашли свободное место. Солдат, пряча костыли, шустро добрался до него и довольный шлёпнулся в кресло.

- Ну, вот ты уже и вылечился. Поздравляю! - вдруг произнёс из темноты новый сосед. Солдат удивлённо на него уставился и узнал своего лечащего военврача, а рядом с ним сконфуженно отвернувшуюся дежурную медсестру.

- Надо же так нарваться, - подумал солдат, он попытался встать и вырваться назад к выходу, но врач сказал:

- Не спеши! Индийский фильм очень хороший. Досмотри до конца.

А утром по состоянию здоровья выпишем тебя на службу. Ты с костылями почти не хромаешь. Досмотри фильм-то, он того стоит! «Цветок в пыли!» Это не ты на ученьях, в степи цветы из фляжки поливал??

- Тише! - зашипели сзади, и солдат, оглянувшись, узнал весь десант из своей палаты.

 

КУЛЬТ ЛИЧНОСТИ

Средь бела дня командир воинской части остановил пьяного в дугу солдата советской армии.

- Товарищ солдат! Да вы пьяны?! - удивился взбешённый командир.

- Советую и Вам выпить! - спокойно ответил солдат.

- Это ещё почему? - ещё больше удивился командир.

- Сегодня день рожденья Сталина! - ответил довольный солдат и пошёл своей дорогой, оставив изумлённого командира в бессильном недоумении

 

ГУБА

Так - то оно, конечно, так, и не только, что потому что, а случись чего, вот тебе и, пожалуйста, как бы чего не вышло! Но вышло. Вообще то Аксютин попал на губу ни за что. Без вины виноватый.

Пошутить захотел, а кончилось гауптвахтой. Раскатал губу, что всё сойдёт, а не сошло. Начальник гауптвахты старшина Адаменко, лютый зверь, тоже любил шутить. Он из разжалованных, крутой мужик, служил в дисбате, боялись его все, как огня, хотя скромный был, без лишних слов, два раза не повторял. Старшину знали все, надо быть таким скромным, чтобы об этом кричали на каждом углу, иначе скромность - это прекрасная дорога в неизвестность. Бог создал отбой и тишину, а чёрт подъём и старшину. Всех новеньких старшина встречал с радостью, как удав кроликов. Для всех у него была своя шутка, одно и то же задание с одним и тем же условием. Выполнишь, обещал отпустить, не выполнишь, добавлял трое суток. Разгильдяев за сутки делал шёлковыми. Во дворе гауптвахты стояло с водой двадцать 200 литровых железных бочек. Вода нужна была для хозяйственной и противопожарной цели. Сверху бочки были открыты как консервные банки, и они всегда должны были быть заполнены водой. За 200 метров от них находился журавль, колодец с длиной жердью, самый глубокий в округе и самый скрипучий. Этот скрип, скрипичная журавлиная музыка, приносила дисбатовцу ни с чем не сравнимое наслаждение. Это бросалось каждому, кто попадал на губу. В глазах его светилось затаённое злорадство. Задание было простое. Вылить из бочек всю старую воду и до отбоя натаскать свежую. Аксютин ответил – «Есть» и, считая в уме, получил от старшины два цинковых ведра с пожарного щита. Двадцать бочек по двести литров это 4 000 литров, четыре тонны. В ведро входит десять литров, значит надо натаскать 400 вёдер. Набрать, принести и вылить. Туда и обратно полкилометра, быстро за полчаса успеешь, получается 200 рейсов или две ходки в час, всего сто часов, а в сутках только

двадцать четыре. До отбоя не успеть. Хороша шутка, вечное задание. Он уже слышал, что на губе после отбоя все хором таскают воду. Хорошо, когда нарушителей много, а одному-дисбат надолго.

Солдат человек бывалый, шилом бреется, дымом греется, его можно уже уважать хотя бы за то, что, он отдал армии свои лучшие годы.

Солдат службу не выбирает, а приказы надо выполнять, и Аксютин начал не спеша таскать воду. Журавль скрипел, но без истерики, как в другие дни. «Жизнь не райская и не адская, посредине, как раз – солдатская»,- думал Аксютин, хоть и ждал дембеля, как мать ребёнка. Солдат спит, служба идёт, чем больше спишь, тем меньше нарушений. Звание человека присваивается каждому младенцу в кредит, с оплатой в рассрочку на всю жизнь, а воинские звания в кредит не дают, только что Аксютин получил ефрейтора за образцовую службу. Ребята сокрушались: был человеком - стал ефрейтором. Теперь у нас свой фюрер. Один ефрейтор выбился, вошёл в историю, стал вождём целого народа. Но с другой стороны, вожди бывают только у индейцев. С новыми лычками на погонах свежеиспечённый ефрейтор первым вышел из солдатской столовой и увидел на земле толстый канат для перетягивания, оставшийся от спортивных занятий. Новый командир решил показать всем свою власть и силу. Поколдовав над канатом, он бросил противоположный конец на крыльцо столовой. Встав перед берёзой и взяв канат в руки, сказал пообедавшим воякам, что один устоит перед всей ротой. Несколько человек приняли вызов, но Аксютин, не упираясь, легко держал канат, а воины упирались в землю изо всей силы, но перетянуть ефрейтора не могли. Из столовой выходили всё новые и новые солдаты и весело хватались за длинный канат. Но Аксютин не уступал. На канате не было свободного места. Вся рота против одного. Солдаты напряглись, рванули и хором повалились на землю. Берёзка почему-то выскочила из земли и, разбив окно, влетела в зал столовой, повалив столы, создав там панику.

Только тут все поняли ефрейторскую шутку. Он привязал свой конец каната к берёзе, а сам стал перед ней, заслонив узел своим телом. Прибежал дежурный по части и, не оценив шутки, отправил зачинщика на губу. Перед самым отбоем Аксютин, чеканя шаг, доложил начальнику гауптвахты, что приказание, выполнено.

- Разрешите покинуть гауптвахту, чтобы успеть на вечернюю поверку в свою казарму.

Старшина, ехидно улыбаясь, в сопровождении дежурных и дневальных вышел на крыльцо и не поверил своим глазам. Все бочки были полные, и в каждой бочке в отдельности отражалась луна и звёзды. Знающая всё сопровождающая свита ахнула, ничего не понимая, старшина подавил удивление и сдержал слово. Это за ним

водилось. Арестованный получил свой ремень и сопроводиловку, отдав честь, покинул губу. На крыльце застыла немая сцена.

После отбоя теперь работы не было, и Адаменко приказал нарушителям воинской дисциплины набрать в бочках воды и перемыть полы во всей гауптвахте. Через минуту нарушители доложили, что воды на губе нет, мыть полы нечем.

- Как нет? – заорал старшина. 20 полных бочек с луной и звёздами! Сами только что все видели!

- Луна есть, звёзды есть, а воды нет товарищ старшина! - ответили арестованные.

- Он все бочки перевернул вверх дном, а там рантик есть на два пальца. Ему два ведра хватило, чтобы всё наполнить. В этих лужицах и блестят луна со звездами.

- Ефрейтор старшину провёл. Дисбатовца. Впервые в жизни, - шушукались в коридоре. Старшина выскочил на крыльцо красный, как рак. А там взорвался от смеха. Его поддержала свита, смеялась вся гауптвахта, и в каждой бочке отдельно тряслись от смеха луна и звёзды.

 

Крылатые рассказы

ДЕФИЦИТ

Два семиклассника долго сидели в приёмной начальника аэропорта. В кабинете проходило какое-то совещание. Секретарша, разложив на столе документы, тайком читала журнал, лежащий в полуоткрытом ящике стола. Школьники с интересом рассматривали многочисленные фотографии на стенах, провожали завистливым взглядом взлетающие за окном реактивные самолёты.

Наконец, за дверью послышались оживление, шум сдвигаемых стульев; дверь распахнулась, и из кабинета, как в школе из класса на переменку, стали выходить статные богатыри в строгой форме. Секретарша юркнула в дверь и, когда вышел последний «богатырь», пригласила ребят к начальнику. В огромном кабинете за большим письменным столом, заваленном бумагами, сидел очень важный человек и разговаривал по телефону.

Ребята неуверенно остановились у порога, но начальник жестом показал на стулья. Они, озираясь, несмело подошли к нему и сели за приставной столик.

- С чем пожаловали, молодые люди? - спросил начальник, положив телефонную трубку.

Мальчишки вытащили из кармана и положили перед ним на стол помятый тетрадный листок.

- Что это? – полюбопытствовал начальник.

- Чертёж! Мы с другом аэросани построили. Двигатель, переделанный под воздушное охлаждение, от тракторного пускача: рама деревянная, лыжи охотничьи, пропеллер - из берёзы. Всё готово к испытаниям, только нет ветрового стекла. Вот мы и хотим попросить у вас кусок органического стекла.

- Даже не знаю, что вам сказать! - почесал затылок большой начальник. - Плексиглас - это дефицит.

- А что такое «дефицит»? - изумлённо глядя на него, спросили школьники, никогда не слышавшие этого слова. - Это очень дорого?

- Не очень дорого, а очень мало, - пояснил начальник, – меньше, чем требуется. Нехватка - это дефицит. Самим не хватает для наших нужд. Поэтому выписать вам плексиглас я не могу. Нельзя нам ничего отпускать на сторону. Приказ сверху! - ткнул он пальцем в потолок.

- Значит, помочь нельзя? - разочарованно протянули мальчишки.

- Нельзя! Но если очень хочется, то можно! – начальник опять ткнул пальцем в потолок. - Поможем! Я сам в детстве аэросани строил. Приходите завтра с точным чертежом ветрового стекла. Я позвоню в АТБ, вам всё вырежут по размеру. А мне принесёте письмо из вашей школы, что в порядке исключения и в виде оказания шефской помощи для технического творчества школьного авиационного кружка, просим изготовить из органического стекла козырёк для аэросаней, - сказал начальник, провожая школьников до дверей и прощаясь за руку.

 

ЛЫЧКИ

В аэрофлоте ввели новую форму одежды. Вместо нарукавных нашивок появились погоны.

Китель цвета неба, золотые пуговицы, погоны с лычками, галстук и фуражка преображали человека. Званий в полувоенной гражданской авиации не было, все делились по занимаемым должностям и категориям. Что значат эти лычки на погонах, никто не знал, но все знали одно: больше-лучше, чем меньше; шире лучше, чем больше. Одна широкая лучше четырёх узких.

Единственным различием был цвет. Золотые погоны - у летно-подъемного состава. Серебренные - у наземных служб.

В полувоенной организации форму обязаны были носить все, даже пожарные и вооружённая охрана - сторожа. Форма вызывала уважение, обязывала быть опрятным, вежливым, корректным. Дисциплинировала. Небо любили все, и в аэропорт устраивались по призванию и любви. Техника серьёзная, надёжная требовала чёткости от всех.

Чтобы служба мёдом не казалась, авиация ставила строгие условия. Доверяй, но проверяй. В огромной стране каждую весну и осень во все аэропорты союзных и местных воздушных линий вылетали комиссии вышестоящих управлений для контроля по подготовке к весенне-летней или осанне-зимней навигации. Каждый проверял своих подчинённых. Электрики - электриков. Радисты - радистов. Бухгалтеры – бухгалтерию. Автомобилисты - весь автотранспорт аэропорта и т. д. Комиссию встречали очень уважительно. От состояния заключительного акта проверки зависели премиальные всех служб, а значит - достояние семей авиаработников.

Путь к сердцам членов комиссии лежит через их желудки. Поэтому столовая аэропорта на время работы комиссии была закрыта для простых посетителей на служебное обслуживание. Зал ремонтировали, украшали как на свадьбу. Повара и официантки в белоснежных фартуках с лёгким шелестом носились по залу и волновались, как артисты перед премьерой.

Сразу, как только приземлились несколько самолётов АН-2 с членами государственной комиссии, начальник маленького районного аэропорта со своей свитой повел проверяющих в столовую. Весёлая, голодная ватага расселась за нарядными столами. Несмотря на морозы, на столах стояли букетики сушеной травы, подкрашенные разноцветной тушью.

Зал празднично расцвёл золотом и серебром многочисленных погон, лычек, пуговиц и фуражек. Самые младшие специалисты имели полторы лычки, воздушные асы - четыре, а возглавляющий комиссию зам. министра республики - одну широкую. Молоденькие деревенские официантки растерялись от такого наплыва высокого начальства и подбежали к своему начальнику:

- Кого кормить вначале? - спросила новенькая официантка.

- У кого лычек больше! - коротко ответил начальник.

На столах выборочно появился горячий борщ. Застучали ложки по тарелкам.

Многим уже принесли второе, а зам. министра сидел на самом почетном месте в гордом одиночестве. Все с интересом поглядывали на него и удивлялись, почему самого главного не обслуживают в первую очередь? У него тоже кончилось терпение, и он обратился к пробегающей официантке с вопросом:

- Девушка! А мне-то когда принесёте?

Официантка с презрением посмотрела на его погоны с одной лычкой и брезгливо сказанула:

- Подожди! Начальство сначала!

 

ОДОЛЖЕНИЕ

Командированный шёл по Москве к Детскому миру купить детям подарки. У самого магазина в толпе ему навстречу попались трое таких же, как он, в лётной форме. Остановились, поздоровались, познакомились. Аэрофлот-одна семья. Все люди братья.

-Ты где остановился? - спросили незнакомцы.

-В гостинице Домодедово. И мы там же! Когда домой?

-Через пару дней.

-А мы сегодня в 18 00 вылетаем в Ташкент.

-Слушай, выручай! У нас там в очереди четвёртый стоит, жёнам подарки хотим сделать, не хватает двести рублей. Вот наши пилотские удостоверения, запиши адрес, телефоны, выручай!

В аэропорту в самолёте у экипажа деньги возьмём, в конверт положим и администратору в гостинице оставим. Вернёшься ночевать, получишь денежки обратно! Выручай! Сделай одолжение!

-Без проблем! Сделал одолжение. Выручил.

Поздним вечером возвратился командированный в гостиницу.

-А Вам тут ташкентский экипаж конвертик оставил, - сказала администратор.

Командированный взял конверт, открыл. Там лежала благодарственная записка и двести двадцать благодарных рублей. Дома рассказал. Обозвали нехорошим словом.

 

ЭКИПАЖ

Участников комиссии постоянно дёргали по телефону, отвлекали служебные дела. Поодиночке и группами возвращались в столицу ведущие специалисты.

Стреляные воробьи от авиации выглядят по-особому. Главный инженер управления после авиакатастрофы остался жив, но с лётной работы списали по причине инвалидности. Он осел в кабинете управления и был незаменимый, знающий, отличный специалист. Не ведающие о его судьбе и боящиеся его принципиальности подчинённые за его особую походку приклеили ему обидную кличку - «шлёп-нога».

Главный бухгалтер был как Крамаров, косой с детства, но лучший в городе специалист по цифрам. Баланс подведёт - комар носа не подточит. За что его и ценили.

Начальник отдела кадров тоже косил с детства, и выглядел дряхлым стариком, когда ковылял в лётной форме с палочкой, но на пенсию упорно не уходил. Держался за место и вершил судьбы подчинённых.

Всех троих срочно вызвали в управление. Бросив текущие дела, они с первым авиарейсом отправились домой. Пройдя регистрацию, весёлые пассажиры бодрым шагом шли по перрону аэропорта к стоянке самолёта. Возглавляли шествие служебные пассажиры: главный инженер, главный бухгалтер и начальник отдела кадров со своей клюшкой. Сопровождающая отдела перевозок особенно большое внимание оказывала высокому начальству и совсем никакого остальным пассажирам. Пассажиры, присмотревшись к летчикам, к этой форменной троице, стали отставать и остановились в растерянности.

- В чём дело, товарищи? - спросила сопровождающая, оглянувшись. Пассажиры со страхом смотрели на впереди идущую компанию: косого, хромого и ковыляющего с палочкой дряхлого старика. Из толпы уверенный голос громко заявил:

- Мы лучше здесь останемся, но с таким экипажем не полетим!

 

СТРАШНЫЕ ИСТОРИИ

В ресторане аэропорта «Домодедово» обедали служебные командировочные.

Молодые ребята в лётной форме, со сверкающими погонами, надраенными пуговицами, сидели за большим столом. Форменные фуражки с пропеллером на крыльях лежали под столом на сумках. Увидев в зале своих, к ним подсаживались новенькие.

Даже незнакомые чувствовали себя по форме членами одной большой семьи. Командированные оказались с разных концов большого Советского Союза тем не менее, у всех нашлись общие знакомые. Решили это дело отметить, так сказать «за дружбу». Заказали для аппетита бутылочку «Столичной». Стали вспоминать интересные дела.

Азарт рассказчиков разгорался, громкость была на пределе, смех компании потрясал весь несмелый зал. О чём говорят профессионалы, собравшись вместе, зависит от профессии. Врачи говорят о болезнях. Шоферы - о машинах. Авиаторы - об авиации.

Насмеявшись вдоволь, перешли к страшилкам. Вспомнили погибших. Выпили за упокой. Сейчас в компании говорили тихо, но, как ни странно, каждое слово отчётливо долетало в притихшем зале до самого дальнего уголка. Присутствующие, навострив уши, пеленговали каждый звук страшных историй.

Налив по последней, сдвинули посуду «за тех, кто в воздухе!», и в это время их окружила группа захвата столичной милиции.

- Ваши документы? - вежливо приказала власть.

- В чём дело? - завозмущались раздухарившиеся, неробкие авиаторы, встав стенка на стенку.- Имеем право сидеть там, где хотим!

- Сидеть будете там, куда посадят! - бесцеремонно ответила любимая власть. - Пьёте перед полётами?

- Мужики! Мы в командировке! Мы - не экипаж, летим по домам пассажирами. Чем в зале ожидания торчать, лучше тут посидеть. Вот знакомых встретили, ещё есть время, можем себе позволить поднять бокал за дружбу.

- Вы тут гуляете в лётной форме, страшные истории вспоминаете об авиакатастрофах, а люди не разбираются. У кассы пассажиры билеты сдают. Очередь гудит, возмущается, говорят в ресторане лётчики под «Столичную» гуляют, а потом всякие страшные истории происходят. Даже с птичьими правами, мы с такими экипажами не полетим, лучше поездом.

 

БУФЕТ

Буфет в аэропорту не выполнял план.

Буфетчица горестно пожаловалась на судьбу своей подруге из отдела пассажирских авиаперевозок. Та объявила по радио задержку следующего рейса на неопределённо время. Все пассажиры дружно повалили в буфет и плотно поели, оставив после себя пустые прилавки. В это время по радио досрочно объявили посадку на все авиарейсы. Обрадованные пассажиры повалили на регистрацию, которая состоялась почти вовремя. Буфет досрочно выполнил месячный план.

 

ПРЕМИЯ

После подведения итогов соцсоревнования выяснилось, что квартальную премию коллектив, пожалуй, не получит. До выполнения плана не хватало совсем немного, с гулькин нос. Пассажиров нет, мёртвый сезон - затишье. Как шкуру неубитого медведя эти ожидаемые восемьдесят советских рублей премии давно уже были распределены в уме каждого, и тут такая кака! Дружный коллектив отдела пассажирских перевозок небольшого аэропорта загрустил и задумался.

- Эврика! - обрадовано закричал молодой специалист.

Все уставились на него как бараны на новые ворота.

- Эврика!!! - восторженно повторил молодой специалист ещё громче.

- Что кричишь? - спросил начальник.

- Я придумал! Чтобы выполнить план, надо выкупить всего лишь несколько авиабилетов на любой даже самый короткий рейс. Деньги получит государство, управление выполнит план, мы получим премию! Всё простое гениально! - заключил он.

- Что-то не очень понятно? - сказали те, кто смотрел на него, как на новые ворота.

- Наоборот, всё понятно! Давайте сложимся, и сами выкупим эти авиабилеты. По пятёрке потеряем, по восемьдесят приобретём!

Идею дружно поддержали, тут же собрали необходимую сумму пожертвований, выкупили билеты и выполнили план. В конце года проверяющие министерства установили странность. Билеты на самолёт куплены, все пассажиры дружно прошли регистрацию, но потом так же дружно не явились на рейс. Рейс не состоялся, самолет не взлетал, никуда не летел. В чём дело? Чудес в стране Советов не бывает. Стали копать и докопались до беззакония. Обогащение за счёт нетрудовых доходов.

- Мы вас научим Родину любить и честными быть! - счастливо потирали руки зловредные ревизоры.

Дело передали карательным органам. Они завели уголовное дело. Всех перетрясли. Всех перессорили. Дружный коллектив стал недружным и очень нервозным. Работоспособность упала. Интерес к работе пропал, соцсоревнование угасло, премия стала ненавистной. Следующий квартальный план с треском завалился.

 

ГОЛУБИ

В аэропорту на привокзальной площади от голубей не было житья. Птицы загадили здание аэровокзала, всю площадь, памятник вождю, даже самолёты, угрожали безопасности полётов.

Командование поставило вопрос ребром: птиц извести. А как? Стрелять? Площадь круглые сутки полна народу, да и по самолётам стрелять опасно. Это предложение отвергли сразу: негуманно, всё-таки голубь мира.

Устроили конкурс идей.

Победил Ваня – любитель-голубятник. Вопрос решил по-русски просто. Через сутки на площади не было ни одного голубя, все они сидели в клетках Вани, а он получил обещанную премию от руководства и благодарность в приказе.

- Как же ты их изловил всех? - допытывались любопытные командиры.

- Просто! Просто! -Сказал Ваня,-накрошил в миску буханку хлеба, налил туда бутылку водки и скормил голубям, а через полчаса прошёлся по площади и собрал всех птиц в корзинки.

 

В СОЮЗЕ ВЕЗДЕ ТАК

Приказом по министерству гражданской авиации во избежание несчастных случаев - попадания пассажиров под вращающийся пропеллер - винтовые самолёты рекомендовано отбуксировывать на взлётную полосу и там запускать двигатели.

Вот сидят на аэровокзале выпившие шоферы в ожидании своего рейса и оживлённо спорят между собой, какие колёса у самолёта ведущие: передние или задние? Вдруг, выглянув через огромное окно-витрину, они увидели, как буксировщик потащил самолёт по перрону к взлётной полосе.

- Смотри! - закричал изумлённый шофёр. - Ты нашей автобазой недоволен. А глянь - вон даже самолёты с буксира заводят! В Союзе везде так!

 

СЛУЖАКА

На досмотре пассажиров появился новенький дотошный милиционер, который заставлял пассажиров выворачивать карманы и вываливать содержимое сумок на стол. Если люди возмущались, то он нахально совал в сумку руку и ощупью проверял содержимое ручной клади даже у служебных пассажиров-авиаторов, позоря их перед очередью своим недоверием и показывая превосходство власти.

Часто летавший по долгу службы авиатор решил проучить нахала. Он бросил сверху в портфель обыкновенную катушку с нитками, проткнув её в нескольких местах иголками. На контроле строгий страж порядка велел открыть портфель и нагло сунул туда свою руку для ощупывания, но, больно уколовшись, вскрикнул и мгновенно сунул кровоточащий палец в рот, отсасывая кровь.

- Что это там у вас?- заорал взбешённый милиционер.

- Катушка с иголками! - невинно ответил авиатор.

 

ПЕС

Стоянка самолётов АН-2 охранялась ночью служебными собаками. Кавказские овчарки бегали вдоль стоянки по цепи на проволоке. Лохматые монстры размером с теленка нагоняли ужас одним своим видом, а если зарычат, у нарушителя сердце уходило в пятки, и он цепенел от страха. Только разводящий собаковод имел над ними власть. Никого больше не признавали.

Получив премию, авиатехники солидно обмыли это дело после работы, оторвавшись от земли по полной программе. Почти в полночь стали расходиться, но погода испортилась, моросил дождь. Дорога в авиагородок была дальняя, вокруг взлетно-посадочной полосы, а напрямик - через самолётные стоянки - рядом, за забором. Самый смелый решил сократить путь - пьяному море по колено!

Утром, пришедшие на работу авиаторы увидели сидящего у своей будки и дрожащего, как щенок, всем телом мокрого сторожевого пса, а в его будке, свернувшись калачиком и высунув наружу голову в форменной фуражке, мило спал авиатехник и громко храпел на всю округу.

 

КРАСНЫЙ ВЕРТОЛЕТ

По приказу командира авиаотряда маленькую винтокрылую стрекозу срочно перекрасили в ярко-красный цвет и передали в распоряжение Государственного пожарного надзора.

На красном вертолёте пожарные летали на патрулирование и в отдалённые населённые пункты для контроля за исполнением противопожарных предписаний. «Был бы объект, а нарушения мы найдём!» – строго говорили инспекторы госпожнадзора и нагоняли страх на местное руководство. Устранить все пункты предписания было невозможно, и начальнички откупались кто как мог:-кто устраивал пикник, кто банкетик, кто находил другие возможности.

Маленький вертолёт МИ-1 приземлился на лугу у молочной фермы. Инспекторы и вертолётчик ушли в конторку. Долго ли коротко сидели, но дело подошло к концу, все вышли на улицу, направились к вертолёту, завернули за угол фермы и встали, как вкопанные. Вертолёта не было! У всех отвисли челюсти и отнялись ноги. Никто не слышал, как заводили двигатель. Никто в округе не умел летать.

Где красный вертолёт?

Луг был пуст. Лишь на другом конце большого луга, у обрыва над рекой, грозно мычал огромный бык-производитель - гордость всего района. Разгневанный цветом бык кантовал красный вертолет, кувыркая и переворачивая его снова и снова. Окончательно рассвирепев, он поддал рогами и сбросил с обрыва в реку большую кучу цветного металлолома.

 

ШУТНИК

Второй пилот Ан-2 обожал шутить над боязливыми пассажирами. Дождавшись, когда начнётся посадка, он подходил к своему старенькому шестикрылому кукурузнику и, не обращая внимания на толпящихся в ожидании бабушек с котомками из глухих деревушек, хлопал аэроплан по крыльям, трогал тросы расчалок и вслух разговаривал сам с собой:

- Прилетели - мягко сели, высылайте запчастя, фюзеляж и плоскостя. Как же ты нас повезёшь, голубчик, в последний путь?

- А что, милок? - настораживались бабульки.

- Сами поглядите! Аэроплан-то латаный-перелетанный, весь в заклёпках, только с капремонта пригнали. Крылья - и те проволокой перевязаны, - показывал он на антенны и расчалки, - Колёс не хватает, вон лыжи присобачили. В прошлый раз летели, смотрим, а винт в воздухе от самолёта оторвался и впереди нас вертится. Хорошо я не растерялся, газ до отказа дал, самолет рванулся, опять на пропеллер наткнулись, винт на своё место встал, так и долетели!

Бабульки судорожно крестились и наотрез отказывались лететь.

За многочисленные шутки списали его в бригадиры грузовой службы. Однажды грузили багаж в самолёт, а вылет несколько раз задерживался по метеоусловиям. Начался сильный дождь. Чтобы не намокнуть, решил бригадир переждать прямо в багажном отсеке, что под пассажирским салоном, да прикорнул на чемоданах. Дождь кончился, дали добро на вылет. Бригада его не хватилась, думали, ушел, и задраили люки. Проснулся шутник от тряски на взлётной полосе, понял что случилось, но замерзать на высоте, где за бортом - 40 у него не было охоты, а самолёт взлетел. Тогда он отвинтил люк в крыше грузового отсека, или в полу пассажирского салона, и полез в тепло к людям. Самолет уже коснулся облаков, стюардесса раздавала конфеты «Взлётные», минералочку предлагала. Вдруг дорожка на полу зашевелилась, стюардесса с воплем поднос с водичкой на пассажиров опрокинула, у пассажиров волосы дыбом, а из-под ковра вылезает мужик в лётной форме, оглядывает обезумевший салон, вытирает пот со лба и говорит облегчённо:

- Слава Богу, догнал!!!

 

УНТЫ

Начались холода. Молодой авиатор получил на вещевом складе аэропорта зимнее обмундирование и новенькие, тёплые собачьи унты. На складе были ещё генеральские на белой войлочной подошве, но выдать их кладовщик наотрез отказался.

На другой день, одевшись в обновку, он поспешил на работу, но, пройдя сто метров, понял, что вчера на складе ему крупно не повезло. Унты, красивые на вид, были неудачно сшиты. Мех внутри был расположен по спирали и ворсинки накручивали, как по резьбе, его форменные брюки. Брюки съезжали с пояса и висели на... честном слове. Назад вытащить брючины и подтянуть брюки не было никакой возможности. Унты приходилось на улице снимать, подтягивать брюки и переобуваться, но через сто метров всё повторялось сначала.

Какой-то весельчак на обувной фабрике, видать, специально запланировал такую шутку, но и это ещё было не всё! Собачья шкура на унтах была, явно, не с кобелька и, наверняка, плохо выделана. Она издавала специфический, стойкий запашок, на который собирались кобели со всей округи и громко, хором облаивали авиацию.

Псы всех мастей и размеров дрались, выли, обнюхивали его унты и старались сделать своё дело.

Молодому авиатору приходилось постоянно лягаться, отгоняя от себя огромную собачью свадьбу. Затем под смех толпы и собачьи желанья, переобуваться, подтягивать брюки, веселя прохожих.

В первый же выходной он продал унты незнакомому охотнику.

 

ОТГУЛ

Огородников и Голдин-друзья, приятели, соседи. Жизнерадостные весёлые ребята, спецы-коллеги. Дома, на работе, в праздники-всегда и всюду по-братски вместе. Даже их дети и жёны дружат между собой настоящей мужской дружбой. В радости и в горе - всё пополам!

В разгар лета, в рабочее время пик, оба попросили у начальства краткосрочный отпуск. Переработки набралось,-не отгуляешь. Устали, решили снять стресс, оторваться. Начальство категорически отказало! Без уважительной причины, никак! Работы непочатый край!

-Нельзя отказывать, командир! - заступился за друга Голдин. - У человека горе! Жена плачет! Дети ревут! Нам надо! На похороны!

-На похороны? Тогда другое дело! - сказал начальник, подписал рапорт, и друзья ушли в отгул.

Через три дня, опухшие, с больной головой, отгоревав по-русски, друзья появились на работе.

- Молодец Голдин! Ты настоящий друг! Так охотно откликнулся на постигшую друга беду!

Ты единственный, не задумываясь, принял самое активное участие в бескорыстной помощи. - восхищённо сказал начальник траурным голосом. - А наш местком опять всё прохлопал.

- Может материальную помощь от профсоюза выделить? Я организую! - предложил шеф.

-Да не надо! Похоронили ведь уже! - ответил печальный Голдин. - Как его все любили! - начал он, - Такой весёлый всегда был, шустрый, молодой совсем. Даже непонятно, отчего он так скоропостижно скончался. Похоронили мы его с Иваном по всем правилам, недалеко от дома под берёзкой. На свежий холмик могильный камень поставили. Всё чин по чину. Помянули, как положено. Все три дня горе заливали, еле отошли! Кажись, стресс сняли.

- Да! - со вздохом сказал начальник и сочувственно положил руку на плечо подчинённого.

- А кто? Кто умер то, кто у Огородникова? – тихо спросил шеф.

- Да этот! Как его? Хомячок!

 

БЛАГОДАРНОСТЬ

Талантливые художники - баловни судьбы. Они то выплёскивают душу на полотно и заставляют зрителей плакать, а иногда смотреть на них невозможно, на грязных и запущенных бичей. Душа их то летает выше всех облаков, то валяется в грязи, словно хрюша.

Был у нас такой талант, оформлял стенды, красные уголки, дома писал картины. Золотые руки, глаз-алмаз. То душу на стенку клеил, то в загулы уходил. Деньги держать не умел, в руках таяли, как снег. Но терпели, молчали, другого такого нет.

Прибежал он как-то ко мне запыхавшийся и говорит:

- Займи червонец до получки, очень надо.

Я без возражений вытащил кошелёк и отдал. В получку он честно разыскал меня и вернул долг, поблагодарив за выручку. Обменялись любезностями. Он исчез. Прошло какое-то время, и мы снова встретились в доме культуры на каком-то торжестве.

- Вот хорошо, что я тебя встретил,- обрадовался он. - Я ж тебе должен. Он достал червонец и отдал его мне.

Я отвлёкся от своей компании и принял долг.

- Кто это? - спросили друзья.

- Наш художник, брал в долг, но, по-моему, он мне его уже раз отдавал, - неуверенно протянул я. - Да! Точно отдал, он забыл.

В тот вечер его найти не удалось.

Прошло еще какое-то время, и художник встретился мне в городе.

- О! Как хорошо, что я тебя встретил! - обрадовался он, - Я же тебе должен,- он достал червонец, и я достал червонец.

- Тебе хорошо в долг давать, не пропадёт. Но дело в том, что ты мне уже дважды его вернул, а сейчас у тебя третья попытка. Спасибо тебе за совесть и возьми мой долг. Будет трудно, заходи. Выручу.

Пришлось мне как-то в нужде просить у друга крупную сумму в долг. К назначенному сроку напрягся и собрал деньги. В знак благодарности положил сверху ещё сотню за выручку.

- Спасибо, - сказал друг и, не считая, положил всё себе в карман. Мне было неудобно сказать ему, что я вернул больше, да и не взял бы он. Так я и не знаю до сих пор, знает ли он про мою благодарность, а деньги любят счёт-отношения, учёт. Так и люди должны благодарить беспрестанно за всё, что имеем. Ибо всё, что имеем, принадлежит не нам.

 

АВТОПИЛОТЫ

Ранним летним утром в парке культуры и отдыха у аттракциона «Самолёт» встретились двое знакомых, почти ровесников. Студент-дворник и дежурный милиционер.

Дворник начинал работу, подметал в парке дорожки, а милиционер заканчивал ночное дежурство. Поздоровались, закурили. Поболтали про то, про сё. Скучно!

- Прокатимся? - предложил студент, кивнув на «Самолет».

- Давай! - поддержал милиционер.

Подвели самолёт к рубильнику, заняли места, дворник перевернул метлу и ручкой включил рубильник. Заурчал пропеллер, и самолётик радостно побежал по кругу. Пассажиры довольно улыбались.

- Автопилот, - подняв руки кверху, сообщил милиционер.

Через пять минут катание им надоело, и тут они сообразили, что на ходу не смогут выключить рубильник. Автопилот взял управление на себя.

...Их обнаружили первые прохожие, удивившись столь раннему развлечению необычных пассажиров - дворника с метлой и представителя власти в форме. Кричать они уже не могли и мотались на обрыганном самолётике в полусознательном состоянии.

«Скорая» увезла обоих, а город смеялся над незадачливой молодежью, прилепив им прозвище – «автопилоты».

 

НА КАРТОШКУ

В России каждый год осень и зима наступали неожиданно. Город не успевал подготовиться к зиме и отопительному сезону, а село - к осени и сбору урожая, который в этом году на столько-то процентов выше, чем в прошлом, а в прошлом был на столько же выше, чем в позапрошлом и т. д. Как в лозунге: «Сегодня лучше, чем вчера, а завтра лучше, чем сегодня.»

В битву за урожай брошены лучшие городские силы. «Колхозники, поможем студентам убрать урожай», - призывали сельские плакаты. Тысячи школьников, студентов, научных работников, врачей, лётчиков, офицеров с армией солдат и бандой партизан-резервников выходили на «Куликово поле» - на битву с капустой, картошкой, свеклой, пшеницей, хлопком и другими славянскими культурами.

По всей стране целые колонны автобусов с шефами по утрам выезжало из города в село. В период битвы платили две зарплаты, основную автоматом и сельскую, в копейках. Собирались в 8 утра на сборных пунктах, раньше не получалось. Детей надо в садик отвести, школьников собрать в дорогу, самим добраться до условленного места. Автобусы в это время года по городу ходят с большими интервалами, так как весь автотранспорт мобилизован в село. Добровольцев почти нет, наоборот, кто смог - использовал блат, знакомства, здоровые, приносили всякие справки об освобождении от сельхозработ.

Наконец, список зачитан, перекличку провели, загрузились, тронулись. Дорога занимает час, полтора, к десяти подъезжаем к сельскому правлению. Там никого. Неожиданно ведь! Бойцам объявлен большой перекур, а старшие групп уезжают с автобусом на поиски местного начальства. Женщины пошли по магазинам, мужики - кто во что горазд, кто в карты, кто в футбол. Наездившись по полям, нашли и везут колхозное начальство.

По глазам видно, начальники крепко болеют после вчерашнего. У них к нам интереса нет, им вообще ничего не интересно. Но одолжение сделали, показали поле, объяснили норму. Все в автобус, на поле вышли около одиннадцати, и сразу выяснилось, что тары не хватает. Послали гонца опять искать колхозное руководство. Народ всякий, молодой и не очень. Добросовестные остались со справками в городе, на рабочих местах. А здесь - кто хорошо работает, а кто у костра вертится. В костёр летит всё, что горит: забор, столбы, доски, брёвна и т. д. Кипит вода в вёдрах, варится картошка, валит дым. Стоят бидоны с молоком - «пей, не хочу».

Над полями тучи ходят хмуро, край суровый тишиной объят. Замечательная щемящая картина родной сельской природы. Последние деньки. Затормозить бы сейчас; остановись, мгновенье… Воздух-то какой, какой воздух, как сметана! И тишина. Деревья в лесу все в золоте. Лужи из хрусталя и в каждой кусок неба и солнце. Как хорошо быть на природе при хорошей погоде! А то весь год - четыре стены и шум цивилизации, вечная спешка, быстрей, ещё быстрей, не успеешь - обойдут, отстанешь.

А здесь время замерло. Так приятно устать. Остановиться.

Бабье лето. Бабье!

У костра зазвякала рельса, второй час - обед. Гуськом потянулись к костру разогнувшиеся шефы. Разобрали свои сумки, скучковались по интересам, расселись по опрокинутым вёдрам, вывалили содержимое на газету: и чего только там нет! Впору свадьбу играть. В магазине такое не сыщешь, слюной изойдёшь от одного вида. Разлили «Андропольку» по кружкам, стаканам, термосным крышкам, выпили и навалились на сельхозпродукты. Захрустели грибы, огурцы, свежий лук. Хренодёры, разносолы, домашняя заготовка. Витамин «Ц»: яйце, сальце, мясце, винце.

Горячая картошка на свежем воздухе - королева стола. Фляга с молоком, неиссякаемый источник, напоила всех досыта, а остатки про запас разлили по бутылочкам, баночкам, термосам, распихали опять по сумкам для тех, кто дома. Всё медленнее движутся челюсти, всё ленивее жуётся, какая-то тяжесть навалилась на всех, теперь все по-настоящему устали. Разморило. Затухло веселье, закемарили шефы. А колхозный звеньевой, приняв халявное сорокаградусное лекарство от старших шефов, совсем оклемался от вчерашнего и погнал людей на поля революционным матом. Вспомнил и план, и что погоду использовать надо, и что шефам приписал, за лекарство надо же как-то возместить. Не все смогли вернуться в поле, некоторых из его компании решили не будить, чтоб проспались и не мешали в автобусе на обратной дороге. Всё равно в таком состоянии от них вреда больше чем пользы, а спит, другим не мешает - и то дело. Пол-третьего, осталось работать час-полтора, потом два часа дороги домой, а там под звонок в садик за детьми - и день пролетел. Хорошо, что дождя не было, не будет и больничных. В автобус рассаживались по своим местам, под сиденьями у смелых и рискованных лежал в мешках и сумках свежий урожай. Усталые, но бодрые, в хорошим настроении под шум и анекдоты тронулись в обратный путь.

В дороге неожиданно все автобусы поголовно останавливал рейд ГАИ и народного контроля. У всех немедленно появилась жажда, молоко усиленно переливалось в животы. Вещественное доказательство уничтожалось на глазах. А очень смелых и рискованных высаживали с их свежим урожаем, составляли протоколы, официально сообщали на работу высшему руководству, стыдили, песочили на собраниях, лишали месячных, квартальных, годовых премиальных, 13 зарплаты. Каждый килограмм этого урожая в конце процедуры становился очень золотым. Их фотографии висели на доске хулиганов. Отпуск зимой, в очередь на квартиру снова ставили с хвоста, придумывали ещё разные методы наказания, всем собранием единогласно голосовали «За», клеймили каленым железом в стенной печати. Обсуждали проблемы в местных и центральных газетных диспутах. Как сохранить урожай и бороться с несунами.

Урожай отбирали, сваливали в общую кучу, ждали пока он подпортится в хранилищах, опять звали шефов на переборку овощей и везли в город, тому же шефу, который её собирал. А он - гегемон-трудящийся, рабочий класс, набегавшись по магазинам в свой законный выходной, наткнувшись, наконец, на привоз и отстояв в длинной очереди, покупал эту, им же собранную и дважды перебранную, но теперь уже полугнилую картошку, матерился на кухне о заботе государства. Если бы по уму, осенью мне её в поле продали законно, я бы в своём погребке каждую картоху сохранил и обошлась бы она мне и государству намного дешевле, и не мотали бы нервы своей идеей и заботой. А капусту вообще не убрали, под снег пошла. Зато несунов по ночам отряды милиции гоняли как зайцев. Отстояли народное добро. Выиграли битву...

 

СССР

ЗИМНИК

Крайний Север, сплошные болота. Летом мошкара и непроезжая глухомань. Снабжение только по большой воде - весной. Куда чего не завезли, там будет несладко.

Поэтому зимой, когда Дед Мороз забетонирует все болота, строили лесные дороги - зимники.

Из пункта А в пункт Б шёл бульдозер и строил узкую дорогу-зимник, пока весна её не крушила.

Машины ездили по зимнику не часто, но если встречались два автомобиля, то разъехаться они не могли.

Шофера выходили договариваться. Более маленькая или пустая машина отъезжала назад, разгонялась и со всей скорости целиком залетала в сторону, в глубокий снег.

Большая и груженая машина проезжала мимо, затем тросом вытаскивала увязший в снегу автомобиль снова на дорогу. Шофера прятали тросы, жали друг другу руки, и каждый уезжал в свою сторону.

 

ВОЛК

Крайний Север. Зима. От сильного мороза в воздухе висел туман. День подходил к концу.

Богданыч развёз всех и теперь спешил домой, мысленно он уже ужинал со своей семьёй. Вдруг впереди на дороге увидал здоровенного волка. Волк бесстрашно стоял на утоптанном снегу и завораживающим взглядом смотрел в глаза шофера - как на ягнёнка. Богданыч сообразил мгновенно, дал полный газ и сбил волка. «ГАЗ-69», пройдя тормозной путь, встал как вкопанный.

200 рублей за волчью шкуру - премия охотсоюза - лежали на дороге. Богданыч пнул волка валенком, тот не шевелился. «Готов!» - обрадовался Богданыч и погрузил волка на заднее сиденье «козлика». В весёлом настроение поехал дальше.

Вдруг он затылком почувствовал уже знакомый завораживающий взгляд, ягнячий страх зашевелил на затылке волосы. Подняв взгляд в зеркало заднего вида, шофер увидел в нём волчий оскал. Богданыч выключил скорость, нажал на тормоз и выскочил из машины.

Волк пришёл в себя и хозяйничал внутри кабины. Мороз наглел. До дому далеко - пешком не добежишь.

Что делать? Богданыч открыл багажник, достал оттуда толстый и длинный воровской шланг для бензина, сунул один конец в глушитель, другой просунул под брезентовый тент в кабину.

Затем задрал капот газика, подлез к карбюратору и стал газовать, глядя на пьяного волка сквозь лобовое стекло. Синий туман из выхлопных газов уверенно наполнял салон. Волк стал совсем вялый и, наконец, свалился. Богданыч погазовал для страховки ещё, достал из багажника самый большой гаечный ключ, резко открыл дверь и размозжил зверю голову. Затем связал его, проветрил салон и замёрзший, но бодрый, дал ходу до дому.

 

ТЕЛЕФОН

Телефон звонил до изнеможения. Никто трубку не брал. В окно начальник видел: бытовка была полна рабочих. Он не выдержал и побежал туда сам.

- Вы почему трубку не берёте? - в гневе спросил он.

- Возьмёшь рукам, пойдёшь ногам! - простодушно ответил самый старый рабочий.

- Как это? - не понял начальник.

- Возьмёшь трубку, обязательно кого-то позвать попросят, бегай потом, ищи его! – разъяснил рабочий.

 

РУКАВИЧКА

- Вы мою рукавичку не видели? - спрашивал сторож всех пришедших на работу. В последнее время у конторских стали пропадать вещи. Всех это беспокоило. Вот и сегодня новость разлетелась быстро. Сторож рукавичку не нашёл, и уныло после бессонной ночи, поплёлся домой.

Главный бухгалтер приготовилась к работе, разложила на столе документы и открыла шуфладку, чтобы освежиться любимыми духами. В ящике духов не было. На их месте лежала рукавичка

 

ЖЕНА

Любит или не любит жена мужа - видно по одёжке. На одном концерте замечательный музыкант божественно играл на саксофоне, покорил в зале все сердца, но при этом выглядел ужасно. Мятая, несвежая рубашка, брюки поглажены с двумя стрелками и только до колена снизу. Его жена незримо присутствовала рядом и не восхищалась им, хотя он постоянно посвящал ей свою музыку и слал ей в зал воздушные поцелуи.

 

ДВА ЗАЛА

В курортной зоне на побережье «Дома культуры» строились с двумя залами, чтоб отдыхающим не ждать долго и кино начиналось каждый час. Вечером после кино лекции и концерты, в заключенье танцы. Билетики раскупались накануне, свободных мест не хватало. Один из вечеров заканчивался двумя мероприятиями. В розовом зале выступали знаменитые комики Петросян, Хазанов, а в голубом-знаменитый астроном, доктор космических наук. Публика собралась соответственно. У юмориста-все навеселе, с хорошим настроением, с дамами, с компанией, у астронома-очкастые студенты с конспектами, старшеклассники, серьёзные научные сотрудники. Лекторы впервые в городе перепутали свои залы. Астроном попал на «Смеходром», а юморист к студентам. Астроном начал с серьёзной вещи, зал рыдал, от хохота люди падали с сидений, звездочёт был в отчаянье, он ничего не понимал, каждое слово вызывало бурю смеха, а за стеной юморист лез из кожи, выдавая такие перлы, что сам удивлялся, но в зале ни одной улыбки. Поправив пенсне, студенты скрупулезно конспектировали материал, не вдаваясь в подробности. Публика была запрограммирована каждая на свою тему, и ведущий уже не управлял ситуацией. Наконец, обескураженный администратор понял ошибку и поменял в залах лекторов, всё сошлось, полилось, пошло как по маслу, вторая серия удалась ещё больше, а публика смену декораций не заметила.

 

ТРИ ВЕЛИКИХ ЧЕЛОВЕКА

В красном уголке механического цеха всё было красно от красного кумача: красные плакаты. красная скатерть, красный пол, красная трибуна, даже буквы на стендах красного цвета. И среди всей этой красноты с обеих сторон трибуны стояли два белоснежных бюста любимых вождей народа.

За ними на стене висел огромный плакат: «Ленин и сейчас живее всех живых».

В красном уголке, величиной со школьный класс, всегда было торжественно пусто и, как в Мавзолее, с мурашками политически волнующе. Без дела туда не входили.

Бесшабашный, озорной электрик по прозвищу «Копчёный» принёс на работу новенький, только что купленный фотоаппарат «Смена». Начинающий фотограф учился фотографировать. Снимал всех и всё. Через неделю он принёс на показ неплохие для первого раза фотографии. На одной из них счастливый Копчёный стоял в ленинской комнате на трибуне, дружески обняв рабочими, грязными руками белых гипсовых вождей. На фотографии внизу шутки ради было чётко написано «Три великих человека».

В бытовку цеха на обед Копчёный не пришёл. На работе его тоже больше никто не видел. Начальство таинственно молчало. Пролетарии не задавали лишних вопросов. Как и многие, электрик тихо исчез из памяти товарищей по работе. Жизнь продолжалась. Мёртвые вожди продолжали жить, живые продолжали умирать за мёртвых.

 

ПРИМЕТА

Однажды во дворе курица стала кукарекать, как петух. Хозяин перепугался, бросил всю работу, поймал курицу, внёс в дом и от печки стал отмерять ею расстояние до порога, переворачивая её, как деревянный метр, от головы к хвосту.

- Что на порог попадёт, то и отрубить надо, чтоб беды не стряслось, - сказал он хозяйке. Попала голова. Курица угодила в суп.

Примета такая, когда курица как петух кричит, - это не к добру, да и петух, что в неурочный час поёт, в котёл быстрее прочих попадёт.

Страшны не приметы, а их толкование.

 

ДАРБЕЕВ

Однажды под новый год после работы, встретил я в магазине своего бывшего начальника Дарбеева.

Он обрадовался встрече больше, чем я. Видно было, что ему надо излить душу. Разговорились о новостях. Общих знакомых и общих проблем было тьма. Не виделись уже пару лет. Когда мы работали в аэропорту, бывали друг у друга в гостях, были знакомы семьями. В то время была у Александра Константиновича мечта - купить машину «Москвич».

- Даже если бы пришлось последние брюки продать, я бы это сделал,- часто говорил он всем. - Ведь когда сидишь в машине, всё равно не видно в чём ты, зато была бы машина.

Только что появившиеся первые «Жигули» он не признавал: слишком сложно сделаны, нельзя самому ремонтировать. В госсекторе таких машин нет, значит и с запчастями будет тяжело, да жесть слишком тонкая, сгниёт быстро.

- Не для России машина, - говорили многие.

Приехал Дарбеев в наш город из Кировской области. Был там начальником узла связи после окончания техникума. Партийный. Привёз жену и сына. Сын был очень толстый пацан. Жена обыкновенная, но с высшим образованием. Он работал и нянчился, она училась. По профессии экономист, она-то и получила предложение в наш город, на повышение с переводом на работу в аппарат Совмина республики.

Как раз в это время на его участке был сбой связи, прямых виновников не было, но кого-то надо было наказать и быстро, чтобы наверх могли бы доложить. Дарбеев был на выезде в глубинке. Вышестоящий начальник срочно издал два приказа. Первый, громкий - о наказании Дарбеева за сбой связи и второй, тихий - на солидное материальное поощрение, чтобы загладить перед ним вину. По возвращению Дарбеев закатил у начальника скандал и, чтобы сохранить честь, бросил на стол заявление об увольнении. Собрал монатки и был таков. Не мог пережить несправедливость. Отстоял свою честь.

В нашем аэропорту он получил неблагодарную и недорогую, но хлопотную должность начальника кабельного хозяйства. Все подземные, наземные и воздушные кабели должны были работать. Обзорный и посадочный радиолокатор нельзя отключать ни на секунду. «Первым делом, первым делом самолёты, ну а девушки, а девушки потом», - была его любимая песня. Ремонт кабелей производился в любую погоду, время суток и года.

- Кто не боится холода, голода и грязи, поступайте в контору связи,- часто шутил он.

Кабели были старые, ремонты – частые, и вытаскивали его из постели, из гостей, из бани - нигде не мог он покоя найти и скрыться.

Единственный сын подрос и поступил в военное училище. Стал стройным, красивым, женился и работал военпредом на южном оборонном заводе.

Александр Константинович дождался в очереди от аэропорта свой «Москвич-412». Любил машину, как свою жену. Он носил, как все, летную форму, но не вылезал из траншей и канав, паяя кабели. Должность его замотала, требовали всё больше, а помогали всё меньше. Машину он взял, а громкая должность, красивая форма с возрастом ему уже была не нужна, и он ушёл. Ушёл простым шофёром на хлебовозную машину и был доволен. Получал даже чуть больше, времени свободного - воз, никто не дёргает, никакой ответственности, во всех магазинах блат, дефицит в продуктах питания у него исчез, ещё и нас по старой памяти колбасой подкармливал.

Был доволен, и казалось сел в свою лунку. Но судьба приготовила крутой поворот. Человек утром не знает, что произойдёт к вечеру. Его жена тем временем сделала карьеру и стала главным экономистом республики. Получала в два раза больше, чем он, вершила государственные дела, встречалась с министрами в коридоре и на заседаниях, летала в командировки, наказывая маленьких людей за провинность. Возгордилась, стала командовать дома, в семье и начала стыдиться своего мужа, что из начальника превратился в шоферюгу. В городе и на людях держалась от мужа подальше. Своим знакомым его не представляла, держала на дистанции. После кино они шли по разным сторонам дороги, чтоб её коллеги его не видели. Мужик кипел.

Осталась у него в Кирове первая школьная любовь. Разузнал подробнее: не замужем, библиотекарша. Слетал на выходные в гости, и пламя возгорелось вновь. Обсудили обстановку, выработали план действий. Обменяв её квартиру из Кирова на наш город, перевезли вещички;- устроил он её в центральную библиотеку и ушёл от жены.

- Раз ты меня стыдишься, не видишь во мне мужа и мужчину, забыла, что я для тебя сделал, забыла наше прошлое, как я о тебе заботился, жалел. Называешь меня словами зоологического происхождения. Тыкаешь недостатками - храплю, воняю. Тебе нужен мужчина-раб. Твои коллеги тебе дороже, чем я. Живи со своей гордостью и неблагодарностью одна. Хоть и говорят, что любви без ссор не существует, но надо и предел знать и чего-то бояться. Мне такая жизнь не подходит. Остаток дней своих я хочу дожить по-человечески и как я сам понимаю, без указки, унижения и обиды, от которой меня трясёт.

Сердце женщины-это глубокий океан секретов. Через некоторое время она выяснила его новый адрес. Пришла опухшая от слёз. Она стояла на коленях на пороге. Она умоляла вернуться. Она ночевала на лестничной площадке. Она не давала ему проходу. Она сидела на работе зарёванной. Её было жаль, но было поздно.

Сын написал из армии:

- Отец, если ты не вернёшься к маме, я тебя тоже забуду.

- Поздно, сынок. Когда всё у неё было хорошо, я ей был не нужен, а теперь понадобился. Перечитай сказку о золотой рыбке и её финал - у разбитого корыта. К нему приходит большинство женщин. Мужчина должен быть мужчиной, а не подкаблучником, - ответил отец. - Многие жёны тормозят слишком поздно, когда разлука или смерть разорвёт супружество, а потом горюют. Вот так и живём мы новой жизнью, - сказал он, - и неплохо получается, уважение и покой в наших взглядах, в моей новой семье всё хорошо, только сердце ещё болит, рвётся на два фронта.

 

ЯПОНСКИЙ ДЕД

Весной воздух на севере набухает вместе с почками, становится густой и упругий. Снег темнеет, набирает влагу, прибавляет в весе. Природа встаёт на старт. В теле нарастает неведомая сила, щенячья радость заслоняет разум, сердце расцветает для любви. Только старость не реагирует на весну. Видит око, да зуб неймёт. И обидно от этого, хоть плачь.

В пятницу, после окончания трудовой недели и предвкушения выходных, в счастливом настроении собрался трудовой народ на автобусной остановке. Наступающие сумерки украшали окрестности. Автобуса долго не было. Морозец вступал в свои права и начинал щипать уши. Ожидающие стали пританцовывать. Стоял среди нас древний дед, худой, высокий, с бородой как у Карла Маркса. Стоял, опираясь на палочку, срубленную в лесу, одет был по-стариковски. Лицо носило отпечаток былой красоты и удали. Сейчас возвращался, вероятно, от очередного врача.

Автобус подошёл как-то боком, медленно и скрипя. Двери открылись, и из них стали выпадать мятые пассажиры. Ожидающие приготовились к штурму. Дед оказался у самых дверей. Сзади напёрли, спереди заработали локтями. Деда вытеснили и по-хамски отпихнули. Он упал. Автобус крякнул, тронулся и пополз. Уважающие себя и не участвовавшие в штурме люди стояли в сторонке, клеймя общественный транспорт. Дед опёрся на свою палочку, но встать не мог: сил нет, коленки не держат. У него задрожал подбородок, из глаз брызнули слёзы, он заплакал от обиды, как дитя.

Я поднял его, отряхнул от снега, старался успокоить. Дед плакал и мелко топал от обиды ногами. Большой ребёнок. Наконец он мог, всхлипывая, сквозь слёзы говорить. «Я тоже был молодой. Я участвовал в русско-японской войне, я кавалер трёх георгиевских крестов, это реже и выше звания Героя Советского Союза, только не признают. Я был на Гражданской и Отечественной. Я не раз видел свою смерть, во мне всё болит, и теперь меня каждый пхнуть может?»

Новая волна слёз душила старого героя, несправедливость и обида слезами выкатывались из его глаз слёзы исчезали в бороде. Мне было больно смотреть на него. Старость, как хрусталь, надо беречь и преклоняться. Они, старики, подарили нам сегодня мир, труд, этот вечер, жизнь. Почему любят молодых за красивую упаковку и не видят стариков с их чудесной внутренней неувядающей красотой? Где тот хамло, что толкнул старика? На колени перед ним!

Я как мог, успокаивал деда «с японской войны». Его душила обида. Через некоторое время рядом с нами остановились «Жигули», за рулём сидел мой приятель, он предложил нас подвезти. Вперёд мы посадили деда, сзади набились остальные. Автобус вскоре обогнали. Дед успокоился, мы доставили его до самого крыльца с почётом и уважением.

Много лет прошло с тех пор, но забыть «японского деда» я не в силах. Старость слаба, обидчива, как одуванчик, и обращаться надо с ней ласково и нежно. Горе вам, обижающие, и вы будете когда-нибудь плакать!

Пощади будущее сегодня. Это и твоё завтра. Не забудь!

 

СТЕПАНИДА

Был у моего отца друг, Герр, дядька Филипп. Весельчак и балагур. Историй он знал множество, но все какие-то на грани фантастики. То ли правда, то ли неправда. Жена его умерла, и он женился снова на местной, коми, - Степаниде. Коми-народ – «крабрый народ, одни рыбаки да окотники», а рыбак рыбака видит издалека.

Женщины у них мужей ценят и уважают. Всякий раз в компании «под мухой» дядька Филипп начинал заливать очередную историю, а слушатели превращались в картину Перова «Охотники на привале». Вроде - правда, а вроде - неправда. «Не верите? - пытал дядька Филипп. - Спросите Степаниду!» Звали Степаниду. Она не всегда знала, о чём речь, но всегда подтверждала, что было точно так, как сказал Филипп. Ей верили. Всё проходило весело и гладко.

Любой мужик любит прихвастнуть в компании, приврать, добавить, чтоб было интереснее и веселее. В целом-то все правда, а детали можно и округлить. Только не у всех есть Степанида. Мне жаловался друг: «Начну что-нибудь говорить при людях, вижу всем интересно, ну и добавлю что-то нечаянно по ходу дела. Все верят, даже не замечают, а моя половина тут как тут: «Что ты врёшь? И не полпятого мы ушли, а без пятнадцати пять, и не в субботу это было, а в воскресение». Я ей на ногу под столом наступлю, помолчи, мол. А она пуще прежнего в бутылку лезет: «Что ты мне на ногу наступаешь? Брехун! Правда глаза режет?!» «Да кому от твоей правды жить проще? Если я не прав, расскажи ты!» «Я не умею!» «Так сиди, помалкивай! Не беги впереди коня». Но вечер испорчен. Авторитет подмочен. Настроения ни у кого нет. И так всякий раз, боюсь рот открыть, «народный контроль» рядом».

Куда Степаниды подевались? Как жить друг для друга, а не друг против друга? Кто знает, скажите!

 

ДОБРО ДОЛЖНО БЫТЬ С КУЛАКАМИ

Закончился рабочий день, Роман сел в городской автобус и поехал домой. В автобусе ощущалась какая-то непонятная, натянутая, странная атмосфера. Свободных мест не было, и он прошёл на заднюю площадку, показав кондуктору проездной. Все пассажиры не смотрели друг на друга и не разговаривали.

Кондуктор сидела на своём рабочем месте у задней двери автобуса. Это была совсем молоденькая хрупкая деревенская девочка. Роман видел её каждый день, но сегодня у неё было измученное, красное лицо и глаза испуганные, заплаканные, припухшее.

«У всех проблемы», – подумал Роман и уставился в заднее окно автобуса. Какая-то возня, сопение сзади заставили его обернуться.

Возле кондуктора стоял пьяный верзила и лапал девчонку. Он молча и нагло гладил её коленки, продвигался по ноге выше и выше. Кондуктор отбивалась, ругалась, вопила о помощи, но все пассажиры ничего не видели и не слышали. Одни прилипли к окнам, другие к газетам. Верзила, осмелевший от равнодушия пассажиров, наглел. Силы были неравными. Роман почувствовал, что в нём закипает кровь, и его затрясло от возмущения.

- Эй, кончай приставать! Отвали от неё! – грозным голосом рыкнул Роман. Верзила обернулся от такой неожиданной наглости, и Роман увидел страшное, безобразное лицо бандита. Пьяные, не соображающие глаза и мерзкую, издевающуюся улыбку. Заплетающимся языком он произнёс:

- Моргала выколю! - и протянул к Роману два огромных растопыренных пальца.

В это время автобус остановился на пустынной остановке и двери открылись. Роман схватил эти пальцы и вытолкнул верзилу в открытые двери, футбольным ударом в зад завершил операцию. Верзила грохнулся на остановке мордой об асфальт. В следующую секунду точно такой же удар вышвырнул из автобуса Романа. Но он вывернулся и приземлился на ноги, вскочив верзиле на спину, придавил собой, не дав ему подняться. Из автобуса вывалились двое. Стоя на верзиле, Роман схватил выходящих за шиворот, сильно столкнув их лбами, развалил в разные стороны. Оба попадали на асфальт.

Автобус почему-то не уезжал и стоял с открытыми дверями. Роман посмотрел вперёд и увидел в зеркале шофёра, он махал рукой, приглашая в автобус. Роман запрыгнул в двери, и они захлопнулись. Автобус тронулся и поехал. Роман прошёл на своё место сзади и посмотрел в окно. Один поднимал окровавленного верзилу с земли, другой бежал за автобусом и колотил по нему кулаком. Шофёр нажал на газ, и преследователь отстал.

Сегодня всё наоборот. Любовь с синяками, а добро с кулаками.

 

ПЕРЕБРОС

В одной из северных зон встретились два человека. Охранник и заключённый. Они сразу узнали друг друга. Два фронтовика прошли вместе всю войну. Они решили это дело отметить. Невозможное сделать возможным. Такова жизнь. Дали знать. Через колючую проволоку перелетела грелка с вином и братанье произошло. Молодой перспективный лейтенант доложил наверх по уставу:

- Товарищ полковник, на седьмом участке был переброс.

На другой день пожилой полковник позвал пожилого охранника.

- Был у тебя вчера переброс; Михалыч? - спросил пожилой полковник.

- Никак нет, товарищ полковник, - ответил охранник.

Молодой перспективный лейтенант, не нюхавший пороха, вытащил партбилет и положил на стол перед полковником.

- Клянусь партийным билетом. Был переброс.

Полковник печально и устало посмотрел на охранника. У Михалыча – фронтовика, партийного билета не было. Он положил руку на партбилет лейтенанта и сказал:

- Клянусь! Не было переброса, товарищ полковник.

- Свободны! - сказал полковник и поднял трубку зазвонившего телефона.

Было время на свете, когда ещё мужская дружба была сильнее партийной клятвы.

 

ТРАНСФОРМАТОР

Был в нашем северном таежном посёлке в России было фотоателье и свой фотограф, герой Великой Отечественной войны, товарищ Арихин. На работу, как на праздник, надевал все ордена.

Фотографии всем нужны, на комсомольский билет, на партбилет, на паспорт, на удостоверение дружинника, на пропуск в бассейн, на талон на водку и т.д. Фотоаппаратов мыльниц, как сейчас у людей, не было. У них вообще ничего не было, кроме многочисленных удостоверений и бахвальных грамот.

Фотография была на бойком месте, и люди шли валом. Шли фотографироваться семьями, вызывали на дом снять младенца, звали на свадьбу, на похороны. Вызывали организации снять передовиков производства для Доски Почёта.

Он сам доставал химикаты. Наводил проявитель, на банке с закрепителем писал «Пиксаж». Сам проявлял, ретушировал и печатал ночами срочные фотографии. Глянцевал их на стекле. Обрезал зигзагом и сортировал по квитанциям. Иногда фотки были лишние, иногда не хватало. Работы было много, а качества его работам не доставало. Фотографии не всегда были удачными. Люди платили деньги и хотели выглядеть лучше, чем они есть. Тогда начинались недовольства.

Арихин любил выпить, особенно предпраздничное настроение было в пятницу: винно-банно-пистонный день. Он сам себе занимал деньги из кассы фотографии, потом также сам себе прощал долги, порвав квитанции.

Фронтовая привычка и наркомовские сто грамм укрепляли его дух в борьбе с клиентами при выдаче фотокарточек. Некоторые не брали фотографии и хотели перефотографироваться. Арихин показывал удостоверение участника войны, говорил, что он контуженный, матерился, иногда разбивал свою тросточку о что-нибудь, и страшно кипятился, выходя из-под контроля. Весь посёлок об этом знал, но другого фотографа не было. Все шли к нему.

Знал посёлок и ещё одну его тайну, его последний предел, его самое зловещее, страшное фронтовое испепеляющее слово. Самый плохой матюг на свете. Его собственное изобретение. Если его доводили, его начинало трясти, и он с ненавистью и с бешенством в глазах кричал клиенту:

- Ух, ты, трансформатор!!!

Все знали, в этом случае надо брать фотографии и бежать в отступление, а то он всю холобуду разнесёт к едрене-фене и ему за это ничего не будет, потому что он контуженный и участник ВОВ.

 

ОШЕЛОМЛЯЮЩИЙ СЮРПРИЗ

Выступал в нашем провинциальном городе знаменитый столичный ансамбль „Лейся, песня“. Это было событие. Везде люди сообщали друг другу ошеломляющую новость. Предстояло своими глазами увидеть тех, кого слушали по радио, видели по телевизору, чьи пластинки крутили каждый день. Счастливчики позаботились о билетах. Желающие попасть на концерт стояли вокруг театра и надеялись на счастливый случай. На лишний билетик.

На концерт съехался весь город. В зале ставили приставные стулья. Настроение у всех было приподнятое, праздничное.

Нарядные, любезные родители с детьми-старшекласниками заполняли зал. Знакомые обменивались улыбками, рукопожатиями, поцелуями, на уровне дворцового, лондонского этикета.

Люди были счастливы в предвкушении предстоящего удовольствия. Наконец, гул в зале утих, стрелки часов достигли назначенного времени, свет медленно погас, и началась чудесная музыкальная сказка. Красивые, молодые, знаменитые, талантливые исполнители покоряли сердца горожан. Артисты были в изумительных костюмах и, пока конферансье объявлял следующий номер, они переодевались в ещё более красивые платья, и каждая песня запоминалась по-новому.

Конферансье был мастер слова и владел залом, как хотел. Заставлял любить и ненавидеть, смеяться и плакать одновременно. Он признался, что ему всего 51 год, но столько ему обычно никто не даёт, все дают ему 50 с половиной лет. Он объявил, что после антракта во второй части концерта будет исполняться абсолютно новая программа. Они совершенно не будут повторяться. Во второй части концерта не будут исполняться вещи, исполненные в первом отделении концерта. Он сказал, что будут исполняться и шлягеры из хит-парада 1991 года, он объявил всех исполнителей и остановился на ударнике. Он сказал, что ударник - самый молодой участник ансамбля. Недавно женился и очень любит свою тёщу. «Наклеил её портрет на барабан и весь концерт, вы же слышали, ни разу не промазал, а какой ритм!» К середине концерта он объявил:

- Группа приготовила для уважаемых зрителей ошеломляющий сюрприз. Мы не объявляли в афишах, это наша тайна, но сейчас перед вами выступит с вашими любимыми песнями многоуважаемый Полад Бюль-Бюль Оглы!!!

Зал взревел от неожиданного счастья. Люди хлопали так, что болели руки. Бурные овации содрогали стены. Зрители кричали: „Ура!!!“,-залезали на кресла. Незнакомые обнимались и целовались друг с другом и визжали от восторга. В воздух взлетали какие-то предметы и дамские шляпки. На глазах были слёзы счастья, по женским лицам, не стесняясь, текла тушь. Щёки мужчин были в губной помаде. Зал ликовал и ни на что не реагировал. Все бурно выражали свой безграничный восторг.

Конферансье махал со сцены руками, кричал в микрофон, но его не было слышно. Наконец, ему удалось угомонить публику. Шквал, шторм, ураган, тайфун, смерч прошёл по зрительным рядам. Установилась тишина. Конферансье подул в микрофон, показал рукой, чтоб все успокоились и сказал:

- Я пошутил!

Зал грозно взревел и затопал ногами. На сцену полетели яблоки, апельсины, конфеты, туфли. Раздался свист соловьёв-разбойников. Посыпалась штукатурка, упали гардины. Концерт был на грани срыва. Свист стоял до тех пор, пока конферансье не покинул сцену. Зал обман не простил. Музыканты старались, как могли, спасая положение. Играли и пели без объявлений.

Зрители как будто что-то потеряли, как будто их обокрали, но пропало то, чего не было. Слово-серебро, а молчание-золото. От любви до ненависти один шаг или пара ненужных слов.

Сначала было слово, и это была правда.

 

ОЖОГ

На новом месте отец купил дом с большим огородом, в огороде была огромная береза, полная птичьих гнезд, под березой - банька. В округе очень красивые места: березовые рощи вперемежку с лугами и озерами. Невероятный простор.

После дождя, весной и осенью было очень грязно, бывало пробираешься в школу, ногу вытащишь, а сапог в грязи застрял и его надо вытаскивать отдельно, потом одеть – такое только акробату под силу.

Осенью всей школой шли в поле убирать картошку. Однажды ребята разожгли большой пионерский костер. Кто-то позвал принести еще дров. Мы побежали. Навстречу несколько детей несли огромную елку, я решил им помочь и оказался где-то под ней внутри, елку занесли в костер, и я, ничего не видя под ветками, зашел босиком на угли.

Ступни горели и шипели. Жгло. Как я примчался с поля домой, не помню. Дома мама набила в тазик свежих яичек (только белки) и сунула мои ноги в таз, яйца моментально зашипели - зажарились от моих горящих ног. Стало намного легче, операция повторялась, пока все не зажило.

 

ТРИНАДЦАТЫЙ БИЛЕТ

Настала пора сдавать экзамены за 8 класс. Экзаменов Боря не боялся, кроме химии.

Этот предмет он и весь класс понимал плохо, потому что учительница преподавала для себя и мало интересовалась классом. Чтобы не провалиться, Борис придумал трюк. Выучив хорошо единственный билет № 13, он пришел на экзамен первый.

На столе лежали еще все билеты. Борис ещё тогда понял, что страх ложное чувство. Он относится к ожиданию, а когда событие происходит - не страшно. Боря смело взял первый попавшийся, кажется, это был № 68, посмотрел на него, сделал выражение ужаса на лице, быстро положил обратно на стол и перемешал все билеты.

- Можно я возьму другой билет? - спросил он.

Учительница возмутилась, остальные члены экзаменационной комиссии широко открыли глаза.

- Я суеверный, - сказал Боря, - попался тринадцатый билет и первому в классе!

- Ничего страшного, - ответила учительница, новый билет брать можно, если не сможешь ответить на свой, но оценка будет на один бал ниже, - и стала искать 13 билет, нашла и подала Борису.

Удалось! Боря не стал противиться, сделал испуганное лицо, тяжело вздохнул и пошел готовиться. Экзамен сдал хорошо. Учителя в один голос похвалили и сказали:

- Ну вот, а ты боялся! Суеверие - это предрассудки старых бабушек, а не молодых ребят.

«Не скажите!» - подумал довольный Борис, выходя в коридор школы.

ЗАВОД

Жизнь требует денег, и я пошел работать учеником электрика на судостроительный завод. На заводе строили огромные металлические баржи-скотницы.

На стапелях полно народу: сварщики, столяры, маляры, котельщики и т.д. Мы, электрики, проводили в трюме проводку. Вдруг на палубе надо мной начали электросваркой вырезать отверстие, раскаленный металл полетел мне на спину, прожег робу и зашипел на коже, запахло жареным. Острая боль мгновенно выпрямила тело и катапультировала меня из трюма. Я вылетел с диким воем, на спине горела одежда, меня повалили и потушили огонь, отправили в больницу; все быстро и хорошо зажило.

В другой раз на этой работе пришлось искупаться. ОГМ, отдел главного механика завода, находился от нашего дома в трех минутах ходьбы, в молодости все мы любим поспать. Мама по утрам по несколько раз тормошила меня, но я встал без пятнадцати восемь и на работе был вовремя.

Был конец апреля, суда вооружались, шевелились во льду и перекликались гудками, вот-вот должна начаться навигация. Мастер дал нам троим задание: пройти по льду на другую сторону реки и на одном из пароходов завершить работы по электрочасти. Мы вечером были на этом судне и знали, где оно и что надо доделать. Закинув на плечо полевые сумки с тяжелым инструментом, мы пошли на корабль. Было чудное утро, выпал снежок, подморозило.

Я шел первый, вдруг подо мной что-то хрустнуло и расступилось, холод обжег тело, над головой сомкнулся лед. Я оказался под водой, вернее, подо льдом.

Страх вытолкнул меня наверх, я сорвал с плеча сумку с тяжелым инструментом и выбросил моим напарникам по работе, они потащили и вытянули меня на лед. Зубы «продавали дрожжи», тело колотило. С меня текло, в валенках хлюпало, мужики подхватили меня подмышки, и мы побежали назад, в цех. Было холодно, одежда превратилась в «рыцарские доспехи». В цеху меня с хрустом раздели и начали растирать спиртом.

Оказалось, ночью прошел ледокол и взломал лед, разделив реку на две части, утренним морозом полынью прихватило, а выпавший снежок замаскировал это дело.

Меня растерли докрасна. В заключении мастер налил в алюминиевую кружку спирт и велел выпить. Я брыкался, мне влили, голова поехала. Меня отвели домой. Мама открыла дверь и открыла рот. С тех пор, как я ушел на работу, прошло минут двадцать пять, и вот, пожалуйста, привели, говорить не может! Как ты жить собираешься, молокосос?

Но коллеги все объяснили, меня положили в постель, а после обеда я вышел на работу, боялся прогула.

От ледяного купания не осталось никаких последствий, даже насморка, но алкоголь возненавидел, даже на собственных проводах в армию под давлением всей родни и многочисленных гостей и глотка не выпил.

 

ВЫТРЕЗВИТЕЛЬ

Как-то в конце лета мы с другом собрались в кино. Вдруг к кинотеатру подбежала женщина в слезах и сказала, что ее обокрали прямо дома. Пока они кушали на кухне, кто-то вошел в квартиру и забрал новый плащ. Семья слышала шорох, но думали, что это кто-то из их детей шалит. В окно видели, куда пошел выпивший мужчина не из нашего поселка.

Мы с товарищем побежали в указанную сторону и вскоре нагнали чужака с неестественно большим животом. Недолго думая, мы полезли за пазуху и вытащили женский плащ. Мужика силой привели к кинотеатру. Поднялся шум, гам. Вскоре подъехал участковый милиционер Пантюхов и забрал его к себе. Перед началом кино участковый появился снова и попросил нас еще раз помочь ему – нужно было доставить задержанного последним пароходом в город. Он обещал предоставить ночлег, отгул на работе и благодарное письмо МВД. Мы согласились и поехали вчетвером в город. Мужика развезло, и он не буянил. Пантюхов сдал его в городскую милицию. Было за полночь, с гостиницей вопрос не решался, и участковый договорился о ночлеге в вытрезвителе, бесплатно. Меня с другом поселили в одной комнате, себе он взял отдельную.

Солдатские кровати, чистое белье, небо в клеточку и охрана снаружи. Мы заснули мгновенно.

Утром нас разбудила уборщица:

- Можете идти домой, - сказала она.

- Нет, еще рано, - ответили мы, - еще поваляемся и пойдем сразу на работу.

Она вытаращила глаза:

- Первый раз в жизни вижу, чтобы из вытрезвителя уходить не хотели, все бегут отсюда как ошпаренные, а эти поваляться в кровати хотят. Ну и молодёжь пошла!

Тут зашел дежуривший милиционер:

- Вы вчера рецидивиста привели, из тюрьмы только как неделю вышел и опять украл. Мы его уже искали, пока он худшего не свершил.

Отоспавшись, мы пошли на работу.

- Отгадайте, где я сегодня спал? - спросил я коллег.

Разные варианты назывались, но все мимо.

- В вытрезвителе!

Все замерли как в немой сцене «Ревизора». Мне не поверили.

Но вскоре пришел с планерки начальник и подтвердил сказанное. Милиция уже все доложила руководству, но обещанного отгула мне не дали. Так я в вытрезвителе побывал первый и последний раз.

 

БРОНЬ

На городское кладбище в сторожку наконец-то провели телефон. Теперь сторожиха не боялась живых вандалов, а мёртвые вели себя скромно. Иногда звонили хохмачи и бездельники потрепаться, и сторожиха от скуки охотно поддерживала шутливый разговор. С мёртвыми-то не поговоришь, они все - земляки.

Когда стемнело, в конторе одного из учреждений города прозвенел звонок - сигнал об окончании рабочего дня. Все служащие засобирались домой, и в это время в приёмную вошёл припоздавший командировочный. Он всё-таки упросил секретаршу отметить командировочные документы сегодняшним днём. Секретарша очень торопилась на автобус, но поставила печати и спешно засобиралась домой.

- А в гостиницу на ночлег не устроите? - разочарованно спросил командировочный.

Секретарша выписала на бумажку номер и пододвинула гостю телефон.

- Сам! - коротко бросила она и хлопнула дверью.

Командировочный вздохнул, набрал номер и, зная все трудности устройства на ночлег в гостиницу без блата, приготовился клянчить.

- Здравствуйте! - сказал он, не подозревая, что по ошибке набрал номер кладбища. - Я тут гость!

- Здравствуйте! - ответила сторожиха, - мы все тут гости!

- Скажите, а у вас свободные места есть? - поинтересовался командировочный.

- Есть, есть, милок! Полно мест, всем хватит! Никто ещё на улице не остался. Всех примем. - Ответила старуха.

- Тогда я хотел бы забронировать одно место - обрадовано сказал командировочный.

- А зачем бронировать? - не поняла сторожиха, - у нас свободно. Сами можете выбрать, что понравится.

- Вы не шутите? - засомневался командировочный.

Нет, правда, милок, у нас много свободных мест, - ответила старуха. - А вы для кого хлопочете?

- Ну, для себя! Секретарша вот сбежала, один я остался, тогда я к вам прямо сейчас прибуду устраиваться. - Обрадовался командировочный.

-Ну, зачем же так спешить! - успокоила старушка разволновавшегося мужика. - Секретарша ещё вернётся! Всё опять будет хорошо. Ты уж до утра потерпи, милок. Утро вечера мудренее!

- А куда я на ночь денусь? - не понял командировочный. - У меня в городе и знакомых-то нет! Я так устал и очень хотел бы поскорее попасть к вам! - продолжал он вкрадчиво.

- Не сомневайся, милок. Обязательно попадёшь! Всему своё время! - согласилась сторожиха. - А ты, вообще, куда звонишь милок? - спросила сторожиха.

- Как куда? В гостиницу! - уверенно ответил гость.

- А попал на кладбище! - ядовито ответила бабка.

Командированный трубку бросил, словно его током дёрнуло.

 

В ЯМЕ

В темноте, срезав путь, старец проходил по кладбищу и свалился в свежевырытую под могилу яму. Очнувшись от шока, он упорно пытался вылезти, но яма была глубокая и, выбившись из сил, он потерял всякую надежду и успокоился на дне. Он вспомнил «Кавказского пленника» из рассказа Толстого и окончательно убедился в невозможности своего спасения. Вдруг наверху что-то хрустнуло, и в яму упал молодой парень. Придя в себя, он так же как старец пытался выбраться наружу самостоятельно, но безуспешно

- Ты никогда не выберешься отсюда!- громко произнес, наблюдая за парнем, старец.

Парень так испугался, что выпрыгнул из ямы и убежал, а старец остался

 

НА КЛАДБИЩЕ

Населённые пункты на русском Севере расположены всегда вдоль реки. Река была дорогой.

Теперь по берегу вдоль речки положили асфальт. С одной стороны дороги река, с другой – дремучая тайга. Вдоль дороги тянулись заливные, сочные луга, а за лугами на реке шёл лесосплав.

По дороге туда далеко, а через кладбище, напрямую - рядом.

Темнело. Марфа Николаевна, бывшая учительница биологии, теперь старая пенсионерка, гнала коз с пастбища по знакомой тропинке напрямую. «Где на земле размещены самые большие сокровища? При жизни - в душе, после смерти - на кладбище», - думала она, ведя на верёвке самую шкодливую козу.

И тут она увидела свежевырытую могилку для завтрашних похорон. Старухи на Руси всегда ворчат, что всё не так. Головой не в ту сторону опустили. Памятник надо не в голову ставить, а в ноги, чтобы покойник, вставая, мог покреститься на свой крест. Землекопы-лодыри, выкопали мелко... Одни спорят, что хоронить надо головой на восток. Другие - на заход солнца. Споры порой доводили старушек до вражды.

Марфа Николаевна с козой подошла к самому краю ямы, чтобы проверить, всё ли сделано по уму. Оставшись довольной работой, она вдруг почувствовала, что земля под ней обвалиывается, и она летит в могилу, таща на верёвке за собой козу. Ужас охватил старушку, и когда сердце снова вошло в ритм, Марфа Николаевна попыталась выбраться своими силами, но землекопы были добросовестные, и надежда её погасла.

Наплакавшись досыта и обнаружив, что стало совсем темно, старая коммунистка стала молиться. И пришла помощь. Она услышала, что со смены лесосплава, по тропинке, напрямую через кладбище, болтая в темноте, навеселе шли молодые мужики. Она узнала их и начала громко звать на помощь.

Мужики от неожиданности присели. Замерли в страхе с квадратными глазами. Марфа Николаевна обратилась к бывшим ученикам:

-Не бойтесь меня, ребятки, это я, Марфа Николаевна! Я же вас в школе учила. Помогите мне! Смотрела, как могилку выкопали, а она обвалилась, и я в неё упала. Мне одной не выбраться, не ночевать же мне здесь. Соколики! Я же вас по голосу узнала, вы меня тоже. Правда ведь?

Это была правда. Слово за слово, у ребят страх прошёл. Пришло доверие. На звук к могиле подошли осторожно.

-Чтобы снова могилка не обвалилась, крепко держите друг друга, - поучала бабка.

Мужики страхуя обхватили товарища, а он протянул руки в тьму могилы. Бабка подняла козу на руки и подала первой. Руки парня нащупали морду, бороду, шерсть и рога...

А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! - Вопль ужаса разорвал ночной покой. Обезумевшие мужики, побросав багры, сумки, неслись, не чуя ног под собой и раздирая тишину дикими воплями.

Марфа Николаевна не поняла, что случилось, может, волки наверху? И притихла. Мужиков в посёлке отловили. Отпоили. Успокоили. Расспросили.

- Там чёрт в могиле сидит. Я своими руками его потрогал.

- Да и мы тоже видели! Чёрный, глаза горят и рога огромные. А голос как у Марфы Николаевны. У нас у всех инфаркт, наверное, - стучали зубами мужики и не могли прийти в себя от страха.

Пришло начальство, пригнали «ЗиЛка», взяли факелы, ружья, поехали всем посёлком на кладбище чертей гонять. Прячась друг за друга, ощетинив стволы, багры, факелы, трясущаяся толпа, крадучись подходила к новой могиле. Бабка, увидев приближающийся свет и возню наверху, подумала, что наступила полночь, и покойники уже встают погулять, и тонко завыла на дне от страха.

Её голос узнали все! Показание подтвердилось: в могиле - нечистая сила. Напряжение возрастало. Коза тоже почувствовала неладное и громко заблеяла в могиле:

- Бе-ес!

Марфа Николаевна на неё заругалась. Все выпустили воздух из лёгких.

- Марфа! Ты что там с козой делаешь? - спросило начальство.

- Да упала я с ней, упала! - заплакала старушка.

- Что ж ты нам-то про козу ничего не сказала? - завозмущались поднятые на смех мужики.

- Да не подумала как-то, напугалась я!

Ну ладно, хорошо, что все живы, здоровы остались. Бабку с козой выдернули из ямы. Все со смехом полезли в кузов грузовика. Чумазая, заплаканная бабка подала мужикам козу в кузов и, перекрестившись, села в кабину.

 

СКАЗКА-ПРИСКАЗКА

В некотором царстве, в советском государстве, жили-были, не тужили всякие герои. Одни создавали и умножали, другие отбирали и делили. Всё решалось коллективно, виноватых нет!

Одна голова - хорошо, а на троих лучше соображается. Попавшие к тройке на повестку дня выкручивались, как умели. Послала тройка на очередном заседании Ивана-Царевича туда, не знаю куда, за тем, не знаю зачем!

Три дня и три ночи скакал Иван Царевич, пока скакалку не отобрали, а потом как поймал Иван Царевич, то есть Иванушка-дурачок, Василису Прекрасную и давай на ней жениться. Пришлось выйти Василисе Прекрасной замуж за Ивана Дурака, и стала она Василиса Дурак.

«Мне столько всего надо сделать, что я лучше пойду спать», - говорил Иван Царевич в медовый месяц. Первая минута беременности была для Василисы просто потрясающая. Хорошо ли, плохо ли, а родилась у них красная пионерия.

Детей интересует вопрос, откуда всё берётся, а взрослых, куда всё девается. То, что видели старики, молодёжь не узнает. Мудрость не всегда приходит с возрастом, бывает возраст приходит один вместе с перестройкой.

Человек как река, выйдет из берегов, несёт что попало! «Крыша» есть - ума не надо. Только через честный труд можно попасть в общество горбатых. Могила горбатого - справа.

Если хотите остаться при своём мнении, оставьте его себе, история уже всё сказала. У растения всё как у людей, деревья гордятся своими плодами, а пни - своими корнями.

 

МЕДВЕЖИЙ СТРАХ

В одно лето у самого посёлка появилось много медведей. Женщины в лес не совались. Пропадает лесной урожай. Смелые мужики всё же решились. Идут гуськом по тайге, у всех ушки на макушке, дыхание осторожное, прерывистое, глаза квадратные. От страха ноги подгибаются, но идут, друг перед другом харахорятся. Вдруг у последнего в носу засвербело и он чихнул. Передние упали в обморок, и чуть дух не испустили.

 

ВОР СОЦИАЛИЗМА

Надумали мы в квартире ремонт делать. Отмыть и освежить, побелить, покрасить.

В магазинах стройматериалов нет. Пришлось идти на стройку к малярам:

- Ребята, налейте ведро краски, квартиру решили подремонтировать.

- А пол-литра принёс? - спросили те.

- Да! - похлопал я себя по карману.

Краски налили полное ведро.

- Смотри, чтоб начальство наше не видало! – напутствовали меня маляры.

Я, озираясь, крадучись, пошёл домой. Купил, как украл. Украл или купил? Я же заплатил! Пол литра стоит 10 рублей, а это дневной заработок, плюс талон на водку пропал, плюс время, что потерял в очередях. «Нет, всё же ты украл у государства», - колотилась в моём сердце моя добрая половинка, которая за совесть. Но я не виноват, что в магазинах ничего нельзя купить, мне и самому было бы приятней магазинская краска.

«Да и не вор ты вовсе. Во-первых, ты заплатил, это маляры продали не своё, они виноваты - воруют на работе и продают, незаконно наживаются на нетрудовых доходах! Во-вторых, и квартира не твоя, а государственная!» - оправдывалась другая моя половинка, которая вроде бы за справедливость. «Тебе ещё и спасибо сказать должны, что ты поддерживаешь жилой фонд страны в образцовом порядке, за счёт своей личной пол-литры, да ещё и прилагаешь свой личный труд, деньги и время. И не вор ты вовсе, а почти герой нашего времени! Все ведь так делают. Вся страна. И все это знают».

А вы как думаете про своё социалистическое прошлое?

 

РАДОСТЬ

Когда я был маленький, я очень любил мороженное, но мне его почти не покупали, говорили: «Горло простудишь». Я очень обижался на такие ответы и поклялся себе, что когда я вырасту, заработаю кучу денег, куплю целое ведро мороженного, закроюсь где-нибудь и все съем один.

Но когда я вырос и мог купить много мороженного, мне его так сильно уже не хотелось, охота прошла.

В жизни все надо делать и иметь вовремя. Когда мама ходила в магазин с хозяйственной сумкой, она покупала одно и то же: хлеб, масло, завернутое в бумагу, сахар кусковой и прочее. Придя домой, она ставила сумку на стол и шла раздеваться. Мы с братом залазили в сумку с головой, извлекая из неё покупки под счастливые визги. Это было незабываемо.

Этой радостью я поделился со своими детьми. Часто бывая в командировках, в других городах Союза, я тащил домой полные сумки продуктов и всяких вещей. Даже прилетая домой поздней зимней ночью, я звонил из аэропорта домой и докладывал, что уже прилетел и через полчаса буду дома.

Сойдя с автобуса, я видел свет в своем окне и радовался, что я кому-то нужен и меня ждут. Несмотря на сильные морозы, форточка в окне всегда была открыта, и две знакомые детские головки внимательно следили, кто приехал этим автобусом. Когда они меня узнавали, раздавался радостный, победный клич и головки исчезали из форточки, они бежали к дверям, прислушиваясь к шагам на лестнице. Я заходил усталый и счастливый, на меня набрасывались мои девчонки и обнимали. Мы сильно соскучились за эти дни и теперь радовались, что опять все вместе.

Наконец я ставил сумки и облегченно садился в кресло, наблюдая, как дети с головой залезали в сумку, извлекая с радостными возгласами очередные подарки и, несмотря на поздний час, визжа от счастья, бегали по квартире. Все мы были счастливы, особенно я. Ведь доставить радость другому всегда приятнее, чем получить самому. Я имел в жизни много таких мгновений и благодарен судьбе за это.

 

ФИКУС

После войны мы жили в коммунальной квартире, в комнате с большой печкой. Мебели было мало, цветов много. Чтобы заполнить пустой угол, мама поставила туда в большой деревянной бочке огромный, как дерево, фикус.

Зимой он стоял, сгорбившись в тёмном углу и опустив ветки, тянулся листьями к свету в окне. С больших листьев постоянно стирали пыль, поливали землю.

Иногда по праздникам у нас собирались родственники и друзья. Они оживлённо беседовали, закусывали картошкой в мундире, много пели, танцевали под патефон и громко хвалили мамин фикус.

Когда все уходили, мама сливала с рюмок остатки в кружку и поливала фикус. Он преображался, листья мгновенно становились влажными и блестящими, с них исчезала пыль.

- Цветы это дело тоже любят! - говорила мама, - но не часто, а только по праздникам, не то сопьются!

Утром фикус стоял веселый и лакированный, выпятив грудь, то ли от маминого угощения, то ли от хороших слов, сказанных вчера в его адрес.

 

ХИМИЯ

Новое в науке делается так:

Все знают, что это сделать невозможно.

Затем приходит невежа, который этого не знает.

Он и делает открытие.

 

Петруха химией увлекался с детства. Делал опыты, смешивал всё, что было дома: чай, кофе, молоко и масло, мешал между собой краски, получая новые впечатления и цвета. Смешивал всё, что под руку попадется. Когда в школе стали изучать химию, вообще распустился. Чуть школу не спалил, чуть сам не обжёгся. Дома от него всё прятали, но он находил. Брюки, скатерти, обои выглядели, как после стихийного бедствия, их не успевали менять. Петруху ругали и боялись одного оставлять дома. Мать поседела, отец стал лысым, но Петруха упорно увлекался химией.

Однажды, оставшись один дома, Петруха ставил очередные опыты. Повытаскивал из аптечки флаконы с лекарствами и выставил на стол все пробирки, принесённые из школы.

Он стал химичить, перемешивая жидкости между собой. Цвет в колбе менялся после каждого влития, она то покрывалась инеем, то расцветала кристаллами, то нагревалась и грозно дымилась, то возмущённо брызгалась вязкой жидкостью как маленький, но грозный вулкан, да так, что скатерть стала влажной. И вдруг в окне Петруха увидел возвращающегося отца. Молодой химик махом убрал со стола следы преступления, вылив всё в помойное ведро. Стол вытер подвернувшимся под руку носовым платком, и только откинул его в строну, как в комнату вошёл пыхтящий и вспотевший отец. Увидав на столе носовой платок, он стал тщательно вытирать им пот с лысины, шеи и с груди. Петруха шмыгнул за дверь и вырвался на свободу. Утром, встав перед зеркалом, чтобы побриться, отец увидал густую чёрную щетину не только на щеках и подбородке, но и на всей лысине, на бывшей голой груди. Через пару дней он зарос и стал кучерявиться, через неделю отец изменился так, что его перестали узнавать. Он терялся в догадках. Когда ему, снежному человеку, пришлось впервые подстригаться, удивлённый парикмахер вспомнил о юном химике и его химической страсти. Отец долго пытал Петруху, учителя приставали с расспросами, лысые не давали проходу. Парикмахер зачастил в гости и прислал маститых ученых, но Петруха записей не вёл и не мог вспомнить, что с чем и в какой последовательности, в какой пропорции смешивал в колбе. Зато натолкнулся на сильнейшую мысль-анализировать и записывать свои действия! Петруха стал крупным химиком. Учёные поистине творят чудеса, блондинок нам подарила химия, и лекарство от облысения есть! Вот золото алхимики создать пока не могут, но золотые рыбки то существуют!

 

КАРАНДАШ

Красный карандаш:

-Со мной полегче, попрошу.

Я р-резолюции пишу!

 

На планёрке карандашной фабрики главный инженер предложил судьбоносное рацпредложение. Поскольку карандаш в конце своей жизни превращается в короткий огрызок, писать им невозможно, так как трудно удержать в руках. Поэтому предлагаю стержень грифеля в конце карандаша не закладывать сантиметров на пять и оставить только пустую деревянную часть. При нашем объёме выпуска карандашей мы за месяц сэкономим вагон грифеля, а за год по стране это вообще колоссальная цифра. С этим рацпредложением мы сможем выйти в мировые лидеры на рынке производства карандашей. При сохранении прежней цены карандаша и уменьшении его себестоимости страна ощутит заметный экономический эффект! - закончил свою гениальную мысль главный инженер.

Мысль поддержали, предложение запатентовали, производство перестроили, главного инженера поощрили солидной денежной премией и узаконили процентное отчисление с дохода фабрики, работающей на сэкономленном сырье. Новый экономический карандаш заполнил прилавки магазинов

Через пол года на планёрке карандашной фабрики начальник технологического отдела предложил умнейшее рацпредложение. Поскольку в модернизированном карандаше грифель до конца не закладывается, то этот деревянный кончик без грифеля длиной пять сантиметров надо отпилить. При нашем объёме выпуска карандашей мы будем каждый месяц экономить пиломатериал вагонами, а за год по стране это вообще колоссальная цифра! Это зелёные леса и рощи, спасённые от вырубки! При сохранении прежней цены карандаша и снижении его себестоимости в масштабах страны мы сможем выйти в мировые лидеры!

Мысль поддержали, предложение запатентовали, производство перестроили, начальника технологического отдела поощрили солидной денежной премией и узаконили процентное отчисление с дохода фабрики, работающей на сэкономленом сырье. Новый модернизированный карандаш заполнил прилавки магазинов

Портреты заслуженных рационализаторов вывесили на видном месте. Их идеи предали гласности и растиражировали почин по стране, сделав много шума из ничего. Оба неплохо заработали и прославились. Только потребитель не понял экономического эффекта. Цена осталась прежней, а Карандаш стал намного короче.

 

НА ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОМ ПЕРЕЕЗДЕ

В центре украинского села на самой оживлённой трассе опустился шлагбаум железнодорожного переезда.

Строгая стрелочница в чёрной форменной шинели со свистком и зелёным флажком в руках вышла на крыльцо своей служебной будки встречать поезд.

Первой к шлагбауму подошла бабка, держа на верёвке козу. Затем остановился мотоциклист в каске, сзади его обнимала девушка в простеньком сарафанчике и с соломенной шляпкой на голове. За ними встала лошадь с телегой, в которой сидел гарный казак под мухой. За телегой остановилась новенькая легковушка. За легковушкой - автобус.

Через минуту хвост колонны скрылся за поворотом.

Жара, солнышко в зените. Страда. Мотоциклист припотел, снял каску. Казак под мухой задремал в телеге, а его некормленая лошадь сделала шаг вперёд, приблизилась к мотоциклистам и потянулась губами к соломенной шляпке. Девушка поёжилась, подвинулась вперёд и прижалась к мотоциклисту. Лошадь сделала ещё шаг и опять потянулась губами к шляпке. Девушка отмахнулась от неё, как от назойливой мухи, и прижалась ещё крепче к парню. Он оглянулся.

- Че ты на неё смотришь? Врежь каской лошади по морде, небось, отстанет! - громко посоветовал водитель легковушки, стоящей за лошадью.

Мотоциклист врезал. Лошадь испуганно взвилась на дыбы и попятилась назад. Телега протаранила легковушку и изрядно её повредила. Водитель заорал во всю глотку, вылетел из машины и наскочил на мотоциклиста. Завязался скандал. Набежали подстрекатели и разниматели.

Спорящие схватились за грудки. Пассажиры автобуса выскочили на помощь. Образовалась куча-мала. Любопытная бабка привязала козу к шлагбауму и побежала поглазеть. В это время всё загудело, задрожало, и мимо прогрохотал скорый поезд.

Проводив состав взглядом, стрелочница побежала наводить порядок на переезде, где конфликт перерос в стихийное восстание. Толпа гудела. Лошадь занервничала и протаранила легковушку ещё раз. У водителя началась истерика. Подлетела милиция, разогнала толпу. И тут вдруг все услышали жалобное блеяние козы. Люди оглянулись. На автоматически поднявшемся железнодорожном шлагбауме, как на виселице, висела бабкина коза и дёргалась в предсмертных конвульсиях, тут верёвка оборвалась и коза дала дёру.

 

ПОШУТИЛИ

Чудесным вечером в прекрасном настроении два взрослых брата, играя мускулами, кололи во дворе дрова. Под острым топором расколотые чурки со звоном разлетались в стороны. Один брат ставил чурки на пенёк, другой весело раскалывал их пополам. Ничто не предвещало беды, вдруг в одну голову влетела бредовая идея.

- Положу руку на пенёк, отрубишь? - спросил один брат другого.

- Отрублю! - смеясь, ответил другой.

Брат положил руку на пенёк, а сам подумал: «Не посмеет брат такое сделать!»

«Уберёт руку. Шутит ведь!» - весело подумал другой и замахнулся топором.

Каждый думал по-своему, а топор глубоко врезался в пенёк, ладошка отлетела в сторону.

 

ЗОЛОТО

На сибирских золотых приисках всюду работали советские заключённые. Доходяги намывали стране золото.

Зеки заботились о государстве так же, как и государство заботилось о зеках. Каждый старался для себя. Золото старатели старались припасти на чёрный день.

Чтобы при освобождении вынести металл из зоны, зек тайком переплавил припрятанные запасы и сделал золотую копию чугунной сковородки. Перепачкал ее сажей, копотью, прокалил и обжарил на костре. Жарил, варил всегда и всюду только в ней. Через некоторое время сковородка почернела, покрылась чёрной корочкой и ничем не отличалась от засаленной чугунной, и только хозяин знал её истинную цену и не расставался с ней никогда. При освобождении он бросил грязную сковородку в свой тощий вещевой мешок и был таков.

 

ОПЕЧАТКА

В самый рассвет строительства социализма выпустили в нашем городе новый, долгожданный, телефонный справочник. Престижные организации получали его в первую очередь по специальному списку для служебного пользования и строго ограниченное количество экземпляров. Потом должны были получить остальные предприятия. Скромные остатки планировали распределить среди частных лиц. Но откуда-то поползли грозные, как грозовые тучи, слухи, что органы безопасности «трясут» республиканскую типографию, уже «полетел» главный редактор ведущей газеты - ответственный за выпуск телефонной книги. Власти срочно собирают назад все розданные справочники, в которых, якобы преднамеренно, допущена политическая опечатка, что-то связано с музеем.

Открыв справочник, я увидел, что в единственном в городе краеведческом музее всего два телефона. Один - в отделе досоветского периода, а другой - в отделе послесоветского периода. «После советского периода? Да разве такое возможно?» - удивился я и в ужасе захлопнул книгу.

В эту же секунду дверь в кабинет без стука открылась, и хозяином вошёл комитетчик в советской офицерской форме. После короткого допроса справочник изъяли.

 

ОЧЕРЕДЬ

- Холодильник опять пустой! - сказала жена. - Поедем в город, надо продукты купить.

Легко сказать, в СССР, на Крайнем Севере, без талонов и без блата ничего не достанешь. Хотя по радио всегда план перевыполнен, и в этом году урожай собрали на две недели раньше, чем в прошлом. В прошлом раньше, чем в позапрошлом. Если посчитать, то в прошлой пятилетке урожай собирали раньше, чем сажали. Может, холодильник к радиорезетке подключить, тогда, может, он всегда полный будет?

Они сели в «Жигулёнок», и суббота превратилась в рабочий день. Длинный список необходимых заданий нужно к вечеру выполнить. Самое сложное - достать мясо и яйца к пасхе. Мясо для запаха купили на базаре. Поехали за яйцами. Торговать в СССР и по талонам нечем, а места в магазинах всё равно из-за очередей не хватает. Очередь за хлебом. Очередь за колбасой. Очередь за молоком, которое ещё не привезли. Очередь за вином. Давка. Всем не хватит. Очередь. Очередь. Очередь...

Весовой товар продаётся поштучно. Сосиска – 7 копеек. Яичко –10 копеек. Цыплята живые – 5 копеек. Ящики с яйцами птицефабрика разгрузила прямо на асфальт рядом с магазином. Тут же поставили стол со счетами, и молодая бойкая продавщица поштучно отсчитывала населению хрупкий товар. Очередь кончалась за поворотом. Полдня терять не хотелось. Муж затормозил у ящиков с яйцами.

- Сколько нам надо яичек? - спросил он жену.

- Штук 50. Ты что, собираешься стоять весь день?

- Нет, я быстро, по-солдатски. Нахальство - второе счастье. А я со смекалкой, ещё быстрее.

Муж вытащил из багажника ведро и подошёл с сзади к продавщице.

- Можно, я без сдачи, целиком ящик возьму? - спросил он.

- Только без сдачи! - ответила продавщица.

Он отсчитал деньги, взял крайний ящик с яйцами и отошел к машине. Быстро стал отсчитывать и перекладывать яйца в ведро.

- Ты что? С ума сошёл? Все деньги на яйца потратил, - зашумела жена.

- Не мешай! Собьюсь! Сиди тихо! - цыкнул он.

Полное ведро яичек муж поставил в машину между её ног.

- Осторожно, не перебей, ровно 50!

Затем он поставил ящик в багажник и громко крикнул

- Кому яйца?!

Половина очереди рванула к нему. Муж бойко отсчитывал яйца и считал деньги. Через четыре минуты он бросил пустой ящик продавцу под стол и укатил.

 

БЕЗ ВИНЫ ВИНОВАТЫЙ

Иван, придя с работы, только разогрел ужин, как в квартиру ввалилась зареванная жена, обвешанная котомками.

-Что случилось? - испугался Иван, помогая ей раздеться у самого порога.

-А ты не знаешь? - зло ответила жена.

-Не знаю? - удивлённо замотал головой Иван.

-Глаза твои бесстыжие! Я тебе что, вьючное животное таскать тяжелые сумки для твоего непомерного живота!- попёрла жена на мужа.

-Погоди! Погоди с наездом. Объясни, в чём дело? Я ведь тоже только что с работы приехал-тормознуул её Иван.

-Вот именно! - напирала супруга - Стою я на автобусной остановке, смотрю, ты едешь на нашей машине. Обрадовалась! Сумки бросила, руками замахала, кричу, чуть под машину не бросилась, а ты хоть бы хны! Шинами под носом прошуршал и скрылся за поворотом. Все люди на остановке надо мной смеялись, а потом в автобусе в толкучке мне так обидно стало, что от слёз не удержалась, разревелась. Всю косметику размазала, дети напугались, а ты…. Ты….

-Ну, честное пионерское не видел я тебя! - оправдывался без вины виноватый - Честное пионерское!!!

 

НЕГАТИВНЫЙ ЦВЕТ

Когда я попросил Булата Окуджаву спеть его песенку «про голубой шарик», он сконфузился и отказался, а потом, подумав, сказал:

- Когда я писал эту песенку, голубой цвет ещё не был так опорочен. Раньше были хорошие песни, про голубые города, про голубую тайгу и голубую планету Земля с мирным голубым небом. Были благородные рыцари с голубой кровью и голубые шарики для детей. У юности была голубая мечта, но её не ждали на тарелочке с голубой каёмочкой, а молодость шла испытать себя в голубую тайгу, чтобы там строить голубые города на голубой планете под мирным голубым небом, чтобы счастливые дети играли с голубыми шариками.

Нынче из подполья вышла безнравственность и голубые артисты, губернаторы, политики мерзко опорочили нежный цвет. После концерта Окуджава уехал из Марбурга к своему другу Льву Копелеву в Кёльн, а оттуда в Париж, где умер от гриппа. Говорят, заразился от Копелева.

За два часа до смерти великий атеист Окуджава велел позвать священника, покрестился и умер верующим человеком.

 

ЭСКАЛАТОР

Лешка любит ездить на эскалаторах, например, в метро. На эскалаторе за пару минут, на встречном направлении перед глазами проплывает столько интересных человеческих лиц. В одно-два непременно влюбишься. Родственные души.

Через минуту расстаёшься, надо спрыгивать с эскалатора, но на душе приятно. Розы расцвели. «Вот бы всю жизнь прожить с этим чувством любви к жизни, к детям, к единственной женщине!» - мечтал Лёшка. А навстречу ему нескончаемым потоком плыли чьи-то судьбы и лица, лица, лица людей. Прекрасные и счастливые, молодые и старые, здоровые и больные, злые и добрые. Глаза рассказывали об их душевном состоянии.

Глаза - зеркало души. Некоторые глаза зовут за собой, от них невозможно оторваться, они наполняют тебя свежим ветром, счастьем, любовью и фантазией, хорошим праздничным настроением, блаженством. Человеку много не надо. Чуть-чуть внимания, немного сочувствия, один нежный взгляд - и ты счастлив. «Важно, чтоб тебя любили и понимали без слов, а взамен я отдамся целиком со всеми своими мыслями и потрохами. Мне так нужен этот свежий ветер!» - думал Лёшка.

Её глаза вонзились в душу тёплым светом, распечатали её, отогрели, разгладили изнутри все морщинки. Лёшка выпрямился, помолодел, очистился и просветлел как-то.

- Ах, какая женщина! Какая женщина! Мне б такую! – запел он, и мысли вырвались наружу. Он уставился немигающим взглядом на приближающееся на соседнем эскалаторе изумительно доброе лицо с чистыми широко открытыми глазами. Муза залетела в Лёшкино сердце. Он уже видел, как эта красивая, нежная, как мать, женщина встречает его с работы, открывает, улыбаясь, дверь, радостно висит у него на шее, ласково скрестив руки на его спине. Выронив сумку, он нежно обнимает её за талию. Она чудно пахнет его детьми. Руки трепетно задрожат на её теле.

Она нежно посмотрела на него. Души слились на эскалаторе в платонической любви. Лёшке стало так хорошо, что мир растаял со своими заботами, как утренний туман. Он перенёсся куда-то в параллельное счастливое измерение. Он стоял, закрыв глаза, дышал, ощущал её и наполнялся необъяснимой лёгкостью. Голова от счастья начала кружиться. Ему стало легко-легко, он почувствовали, что оторвался от земли и как одуванчик поплыл куда-то вверх, забыв обо всём на свете.

 

МУЗЫКА

Я всегда очень любил музыку, Когда я вернулся из армии, то с первой же зарплаты купил катушечный магнитофон и с утра до вечера на всю мощь крутил модные мелодии: «Последняя электричка», «Лада», «Лайла», ВИА «Синяя птица», «Самоцветы», «Пламя», «Веселые ребята»...

Моя мама тоже любила музыку и ставила на магнитофон свои бобины со старыми песнями: «Валенки», «Вставай, страна огромная», «Чёрное море моё!» Иногда дело доходило до конфликта, чьи бобины должен вертеть магнитофон.

- Ну что это за музыка? – возмущалась мама. - Разве можно слушать музыку так громко, что стёкла в окнах дребезжат! Ни ритма, ни мелодии. Трясучка! Музыка должна звучать тихо, чтоб она нежно ласкала душу. Музыка - это разговор Бога с людьми!

Каждый любил свою музыку и оставался верен своему времени.

Сейчас я полностью на стороне моей мамы, царство ей небесное. Но время не стоит на месте, и уже взрослые дети крутят на мощной стерео технике своё техно.

- Ну что это за музыка? - как когда-то мама, возмущённо ворчу я на молодёжь. - Разве можно слушать музыку так громко, что стёкла в окнах дребезжат! Один ритм, никакой мелодии. Трясучка!

Поколения снова не понимают друг друга. Родители и дети. Вечная тема. Вечная, как музыка. Вечная, как любовь!

 

ТРИ ПИСЬМА

Новый год встречают как нового начальника,

а уходящий уже никому не интересен.

Начальство не выбирают, а назначают. Была такая социалистическая практика в бывшем Советском Союзе. Вновь назначенный начальник вошёл в кабинет и робко спросил бывшего начальника:

-В чём смысл работы? Что дать надо?

-А ничего не надо делать! Наслаждайся жизнью. Используй служебное положение в личных целях. Живи и радуйся! - ответил старый начальник, собирая вещи. Если прижимать начнут сверху, то на этот случай я тебе тут в столе три письма написал. Там написано, что дальше делать. Зажил припеваючи вновь назначенный. Мешай дело с бездельем, проживёшь с весельем. Социализм доить, не страной руководить.

Прошёл год, вызывают начальника наверх и спрашивают:

-Что это у Вас в работе фирмы никаких сдвигов не видать. Как было, так всё и осталось. Зачем мы только Вас рекомендовали и эту перестановку кадров сделали?

Испугался начальник, прибежал к себе в кабинет, полез в стол, достал первое письмо, вскрыл, читает:

-Вали всё на меня!- написано бывшим начальником.

Немедленно позвонил начальник наверх и навалил всё на бывшего. Он работу так запустил, что даже ударными темпами за год не успели разгрести и т.д. и т.п.

Поверили наверху. Отстали. Прошёл ещё год, опять вызывают начальника наверх и снова спрашивают:

-Что это у Вас в работе фирмы всё ещё никаких сдвигов не видать? Как было, так всё и осталось.

Опять испугался начальник, прибежал к себе в кабинет, полез в стол, второе письмо достал, читает:

-Всем всё обещай!

Быстро позвонил наверх, давай клясться и божиться, всем всё обещать. Поверили!

Ещё год прошёл. Опять вызывают наверх, снова спрашивают:

Пуще прежнего испугался начальник, прибежал к себе в кабинет, полез в стол, третье письмо достал, вскрыл, читает:

А там написано: Пиши три письма!

 

КПМ

Все видели в телевизионных новостях, как на взлётной полосе сверхзвуковой пассажирский самолёт «Конкорд» засосал лежащий на бетонке посторонний предмет, перемолол его в турбине, загорелся и, не успев набрать высоту, упал на гостиницу. Погибли люди.

Содержание взлётно-посадочной полосы в идеальном порядке-главная задача аэродромной службы. Все видели на улицах города КПМ, коммунально-поливомоечную машину, подметающую дорожное полотно и поливающую водой асфальт. Такие же машины чистят взлётно-посадочную полосу. Щетка, которая под ней крутится и подметает асфальт, сделана из жёсткой стальной проволоки и прекрасно сдирает лёд и снег с бетонки, но у неё есть недостатки. Щетка довольно дорогая, её трудно ремонтировать. Отломившиеся проволочные щетинки лежат на полосе и засасываются в реактивные двигатели самолётов, вызывая чрезвычайную ситуацию в системе безопасности полётов.

Многие научно-исследовательские институты по всему Союзу искали выход из сложившейся ситуации и нашли. Щетки стали делать из капрона. Капроновые щетинки плавились и сгорали в реактивном сопле, не причиняя вреда двигателю. Щетка была проста в изготовлении, её легко было ремонтировать, она стоила почти что ничего. Очень красиво и эстетично смотрелась, её достоинства можно перечислять на целой странице, как это было сделано в инструкции по эксплуатации, но производственники быстро выявили у неё всего один единственный недостаток. Она гладила, но не подметала поверхность дорожного полотна. Попробуйте расчесаться мягкой резиновой расчёской. Поэтому для работы была совершенно непригодной, хотя и с прекрасной характеристикой учёных.

Так и наши управленцы обещают всем на выборах оторваться от проблем и взлететь государственному кораблю, а на самом деле, получив портфель, живут для себя, ничего особо не царапая, как резиновая расчёска, как капроновая щётка государственной машины КПМ. Коалиции политических манекенов. Если бы не народ, у них за кулисами не было бы никаких проблем, но народ безмолвствует всё громче.

PS Далее по тексту читай Максима Горького. «Песню о буревестнике».

 

ПЕЛЬМЕНИ

На Крайнем Севере европейской России находится автономная республика Коми. Населяли её зыряне, теперь их зовут комяки.

«Пель» по-Коми - «ухо». «Нянь» - «хлеб». Пельнянь - хлебное ухо. Похоже?

Зимой, после сбора урожая, в деревне работы нет. Целыми сёлами уходили зыряне на лыжах пешком на уральские заводы. На заработки. Женщины насыпали им в дорогу полный рюкзак замороженных пельняней. Весь день в пути, неделями шли по тайге. Вечером разводили костёр. Набирали в котелок снег и, когда вода закипала, бросали туда горстями мороженые пельняни.

Ими же питались на Урале до первой получки. Остатками угощали местных жителей. Уральцам понравилось угощение, и они его быстро освоили, а заодно упростили название, превратив его в пельмень. Уральскими пельменями угощали заезжих людей. Путешественники повезли уральские пельмени по России, и пельмени стали называться русскими и сибирскими. Если пельмени варить в свекольном отваре, они становятся ярко-красными и под белой сметаной в тарелке выглядят очень экзотично.

Как-то китайцы пригласили к себе на вечер национальной кухни. На столе стояла полная миска национальной еды. Пельмени.

 

ЧАЙ ХАНА

Человек – это звучит гордо, а чаевые унижают человеческое достоинство.

Попал я как-то по делам службы на Кавказ, и до нужного места надо было ещё добираться автобусом. Зайдя в пыльный салон, я сразу хотел приобрести билет, но кассовый автомат был заклеен изолентой и не работал. Тогда я стал присматриваться, как это делают местные завсегдатаи. Люди заходили в автобус, отдавали шофёру деньги и садились на свободные места. На капоте «ПАЗика» лежал большой рулон автобусных билетов, а рядом фуражка шофёра полная монет. Спросив почём билет, я протянул водителю «без сдачи». Он глазами показал на фуражку. Я бросил туда деньги и продолжал стоять.

-Что ждёшь?- спросил водитель.

-Билет.- наивно ответил я.

-Тэбэ былэт нада?- недовольно прошипел шофёр и резко остановил автобус. Схватив с капота рулон билетов, он на глазах всех пассажиров наотмашь отмотал от него метра три билетов и, оторвав их, бросил мне в лицо.

-Вазмы свои бэлэты. Столко хватыт?

-Я спокойно оторвал от этой ленты один единственный билетик и аккуратно положил её на капот.

-Мне для отчёта надо один билет! Бухгалтерия требует. Я здесь по-службе, - громко сказал я и спокойно пошёл на свободное место. Шофёр ещё долго махал руками и возмущался Божьим порядком.

Во всех красных уголках страны висел тогда «Моральный кодекс строителя коммунизма», списанный со страниц библии и переделанный на советский лад. Вся страна боролась с несунами, с приписками и с нетрудовыми доходами, но гордых кавказцев чаевые не унижали, даже в то порядочное время. Они не давали сдачи, не доливали пиво, спекулировали на всех базарах и обладали ещё многими пороками общественной морали, за которые сейчас страдают. Нынче каждый извлекает выгоду из своего места. Чаевые берут официанты, горничные в отелях. Неофициально, но повсеместно узаконили его работники ГАИ. Пограничники, таможня на государственной границе поставили дело так, что и мышь не проскочит, не заплатив чаевые в особо крупных размерах. Так что традиции живут, и на чай дают добровольно-принудительно у всех шлагбаумов. Даже мелкие сошки мечтают о крупных ложках. Именно чайники развивают самую кипучую деятельность.

На диком западе такого не бывает, вещал нам тогда с сарказмом «Голос Америки»

Недавно совершали мы однодневное путешествие на автобусе по интересным местам исторической родины. В конце путешествия экскурсовод прошёл вдоль рядов, требовательно суя каждому пассажиру под нос посудину для денег. За считанные минуты собрал ещё одну дневную зарплату водителя, хотя каждый пассажир оплатил стоимость экскурсии заблаговременно. Кавказская традиция жива в Европе. Нетрудовые доходы везде в почёте, за левые деньги не надо платить налог рекитёру-государству. Подумалось, почему бы эту живую традицию не привить везде. Совершил самолёт посадку, стюардесса прошла бы с кружкой по рядам и собрали бы экипажу на чай и бутерброд с повидлом. У трапа океанского лайнера, держа фуражку, стоит как попрошайка капитан, и считает в уме звякающие монеты. Молодёжь валом пошла бы учиться на машиниста поезда, представляете, сколько левых дневных зарплат собрал бы он за один рейс, вагонов то много, а людей в вагонах ещё больше. Тут уж не только на чай хватит, но и на кругосветное путешествие с полным пансионом, но ещё лучше быть чиновником, тут не надо с кружкой бегать, а кружка сама будет бегать за тобой по пятам, и не кружка, а большая банка или большой чек в банке без имени, без фамилии, на предъявителя. Так что человека формирует не только среда, но и другие дни недели, и не человек красит место, а доходное место его. Сегодня о человеческом достоинстве мало кто думает, в основном только мужским интересуются. Человек - это звучит горько. У всех без Бога в бардак дорога.

PS:. Когда один человек нарушает закон-это преступление, когда тоже самое делает организация - это исключение из правил, и только государство делает тоже самое на своих законных основаниях. Чем меньше знаем мы законы, тем больше любят они нас. Скоро по всей стране на всех кассах появится большая кружка «Меркель штоер». А что? Даже в церкви так-налог плюс кружка. В государстве действует обязательная больничная страховка. Каждый человек платит, а пойдёшь в аптеку - доплати в кружку. Скорая отвезёт, тут уж большую кружку подсунут. Зубы выпадут - все карманы вывернут, а в кружку натрясут. Жевать нечем-не беда, пустой чай и так пролезет, главное про чаевые не забудут. Была б деньга, а кружечка найдётся. Не умрёт традиция, пока не придёт на чай хана.

 

ПРОФСОЮЗНАЯ ВОДА

«Профсоюз – школа коммунизма.»

В.И. Ленин.

 

Военный грузовик остановился в тени под деревом. Привал.

Усталые солдаты повыпрыгивали из кузова и повалились на сырую землю. Отдышавшись, один из них поднялся, набрал из питьевого бачка, который стоял в кузове, полное ведро нагретой солнцем воды. Затем снял с машины углекислотный огнетушитель, направил раструб в ведро и открыл вентиль.

Упругая струя инея с шумом устремилась в воду. Вода ухнула, брызнула, испугалась, заволновалась, наполнилась мелкими пузырьками и стала холодной, как лёд.

Солдаты вскочили, и ведро побежало по кругу. Все с наслаждением пили холодную газированную воду, в шутку называемую в народе «профсоюзной». Она ведь без сиропа.

 

ПРОФСОЮЗНОЕ МАСЛО

В советских столовых одно время хлеб был бесплатным. На общепитовских столах рядом с баночками специй, соли и горчицы лежали полные вазы со свежим нарезанным хлебом.

В столовую повадились ходить бичи и цыгане. Набрав полный поднос чая по две копейки стакан, они садились за стол, и начиналось пиршество. Намазав хлеб свежей горчицей, называемой за столом «профсоюзным маслом», уплетали все за обе щеки хлеб, запивая сладким чаем. Отдохнув и наевшись, убирались восвояси.

Бороться с ними было невозможно. Тогда из столовых исчез бесплатный хлеб, а потом в стране с прилавков в магазинах пропало масло. Настоящее.

«Продовольственная программа в действии!» - кричали всюду красные плакаты.

 

РЫБА В СКОВОРОДКЕ

Повзрослевшая дочурка с интересом наблюдала, как мама готовилась на обед пожарить рыбу. Очистив её от чешуи, она отрезала хвост и голову, причём не саму голову, а ещё и хороший шмоток с ней.

-Мама, почему ты так неэкономно отрезала голову? - удивилась девочка.

-Это наше семейное! Твоя бабушка, моя мама, так делала, я так делаю, и ты так делать будешь!

-Почему?

-Я же объяснила! Делай, как все, и не умничай.

Девочка вышла на улицу, перешла дорогу и зашла к бабушке.

-Бабушка! Почему ты, когда жаришь рыбу, отрезаешь ей голову не в обрез, а с большим шматком?

-Потому внученька, что мне от мамы досталась маленькая сковородка, и вся рыба в ней не помещалась.

 

КАК ЖЕНИХ СЕБЕ НЕВЕСТ ВЫБИРАЛ

Жених и невеста, тили-тили-тесто!

Дразнилка.

Вернувшись сверхсрочником из армии, из медвежьего угла, из секретной точки и нагулявшись за неделю, Данилка всё же успел поступить в институт на очное отделение учиться.

Проучившись неделю, решил, что пора жениться. Время жмёт и напирает, да и возраст уже. В тридцать три - замуж при! Все его друзья к этому времени уже нажились и поразводились. «Как бы нам жениться, чтоб не ошибиться!» - думал Данилка, перебирая в уме возможные кандидатуры своих однокурсниц. «В стране Советов надо советоваться», - решил он и поговорил по душам со своим дядей - старым холостяком. «Надо показуху устроить, смотрины что ли, чтобы со стороны пристреляться, сбоку посмотреть. Домой как-то девочек водить не принято, да и мать разволнуется, из-за неё и армию бросил, чтоб помочь всей душой, а не тревожить её больное сердце таким щепетильным вопросом! Вот дядя с опытом жизнь прожил - это совсем другое. Дело-то нешуточное!»

- Невеста должна быть здоровой, крепкой, красивой, умной ласковой, и терпеливой, хозяйственной очень и гостеприимной, ну и любовь, чтобы была взаимной. Девушка, готовясь к замужеству, должна научиться печь, тушить, жарить, варить, корову доить, сажать огород, штопать, стирать, шить, убирать! Песни петь, красиво плясать, молиться и ждать, отцу угождать, нянчить, стирать, везде успевать. Такую невесту трудно достать!

Сейчас быстрое время, не бежит, а падает водопадом. Как изменились времена! Теперь все удивляются не плохим поступкам, а хорошим! Молодые девушки много знают - мало умеют. Моя соседка вон утром в манную кашу лавровый лист добавила и гвоздику, говорит, чтобы вкуснее было. Но жизнь научит - намучает. Сегодня не надо много уметь. Купил пачку супа - там всё написано. Разорвал упаковку, содержимое высыпал в воду, вскипятил или поставил в микроволновую печь и через 10 минут готово. Всё как в рекламе. А люди счастливее всё равно не стали. У всех стресс! Разводов сколько?

-Нет! Мы пойдём старым путём! Испытанным! В общем, приводи! Поглядим, посоветуем, - сказал дядя, закончив свой инструктаж.

На другой день после занятий, выбрав в классе самую-самую-самую, Данилка повёл её с серьёзными намерениями на решающие смотрины, объяснив ей, что перед кино заскочат к его знакомым чаю попить ну и поболтать так ни о чём. Студентам пирожки, как морякам рожки - поперёк горла колом становятся, а чай по-русски - значит, до отрыжки всякой вкуснятины отведаешь. Отказаться от сладкого в молодые годы трудно. Согласилась!

- Кого ты привёл? - спросил дядя, когда после кино и долгих проводов Данилка заскочил к нему за ответом и советом, - Она же слепая! Я специально пол подмел, а мусор посреди комнаты оставил, так она в самую кучу наступила, не заметила. А я-то думал веничек спросит, пол подметёт. Нет, за ней сам с веником всю жизнь бегать будешь! Платье на ней неглаженное. Со стола за собой не убрала, посуду помыть не предложила. Наелась и пошла! Хорошо хоть «спасибо» не забыла. Да и ноги у неё неровные. Не пойдёт!

Утром перед занятиями Данилка наблюдал за вчерашней подружкой, накидав фантиков от конфет на её место. Пришла: точно мятая и ноги на самом деле кривые. Ну, дядя! Глаз как ватерпас! Вот и характер как на ладони: портфелем фантики на пол смахнула и уселась довольная. «Как я вчера всё это не заметил? Вот тебе и самая-самая. Хорошо, что девчат на курсе больше, чем ребят. Выбор пока есть!»

На другой день после занятий Данилка привёл другую. Но и она срезалась. Привёл третью, четвёртую, весь курс, но ни одна матрёшка по конкурсу не прошла. То ноги как лыжи, то рот как у Буратино, то глаза хитрые, то плоская как доска, то чересчур умная, то глупая как сибирский валенок, то тупая как стамеска. Всё не так! Всё не по вкусу!

Данилка уж отчаялся остаться в старых холостяках, как нечаянно повстречал девушку с параллельного курса. Первое что ему пришло в голову, была мысль: «Нет! Эту ласточку я к дяде не поведу, я её в ЗАГС поведу, она мне так нравится, что сомнений нет. Нравится и всё тут! Она мне незнакома ещё, а уже дороже всего на свете!»

 

НАСТАВНИК

«И оставит человек отца своего и мать свою,

И прилепится к жене своей; и двое будут-одно!»

Бытиё, 2 глава, 24 стих.

Старый Швитай, придя в гости к молодожёнам, всегда по-доброму, без злобы, любя, наставлял своего сына:

- Что это такое? Посмотри! Твоя жена, совсем не стесняясь людей, сидит у тебя на коленках как продажная? Разве так можно?

Сын присмотрелся, -правда, всегда при людях обнимается, на колени лезет.

- Ну-ка, садись нормально! Вон туда, подальше! – Сухо рубанул сын.

- Что это твоя всё ногти красит? А юбка, какая короткая. Всё видно, - не унимался в другой раз всевидящий старец.

Сын пришёл домой, посмотрел. Правда! Ногти накрашенные и юбка короткая до «больше не могу».

- Ну-ка, кончай краситься и юбку носи нормальную. Люди уже смеются! - Строго вправил мозги молодой жене молодой муж.

- Это что твоя жена постель на день не убирает и посуда немытая?-после очередного визита, отведя сына в сторону, спросил старый семьянин. Молодой присмотрелся: правда.

- Ты что это постель на день не убираешь? Я должен всегда тебе подсказывать? Сама не можешь сделать?

- Не дави на меня! Не указывай! - злобно огрызнулась недовольная молодуха.

- Я не буду тебе делать замечания, если ты будешь правильно себя вести. Приведи всё в порядок и мне не на что будет указывать, - не унимался молодой, но строгий супруг.

- Ты что? Ты же мужик, а полы моешь? - в очередной раз, зайдя в гости, удивлённо спросил старый Швитай своего сына.

- У жены голова болит! - ответил молодожён.

- У неё, как у её матери, когда полы мыть, всегда голова болит! Хитрожопая! - рассердился старик, - У них все такие! Горбатых могила исправит!

Молодой муж присмотрелся, вправду: как работать надо - у неё причина готовая. Лишь бы увильнуть. Особенно, если эта работа вне дома.

- Эх, парень, парень! Куда твои глаза смотрели? Кого ты в дом привёл? Как жить-то будешь? - качая головой, сетовал старичок.

- Как-нибудь проживу! - попробовал оправдаться молодой супруг.

- Как-нибудь не годится! Надо счастливо! Своей половинкой положено гордиться, а не стыдиться! А для этого жён надо держать всегда в ежовых рукавицах, чтобы не разболталась. Бабы - они такие, чуть волю дашь - и пошло-поехало! Всё развалят! У разбитого корыта останешься!

- Знаешь, батянька! Я тебя очень уважаю, но в чужой монастырь со своим уставом не ходят! Какнибудь сами разберёмся! - отмахнулся сын.

- Это мой устав тебе не подходит? Выкормил последыша! Да на нём все наши предки выстояли! Мой устав ему не подходит! - старик страшно обиделся и ушёл, надувшись.

Кровные родственники перестали общаться, и всё вернулось в нормальное русло. Жена продолжала красить ногти, мужу это не мешало. Садится снова на ему на колени и обнимет. Ему приятно. Решили побороться, а постель готовая!

- Слушай, давай никого в гости пока не будем приглашать и сами никуда ходить не будем, будем друг другом наслаждаться, у нас ведь ещё как никак - медовый месяц!

 

КОРРЕКТИРОВЩИК

- Куда намылился? Опять наклюкаешься? Сидел бы уж дома, козёл! - орала жена на своего спокойного мужа, на хозяина.

- Ну что? Накаркала! - прошипел муж, спустя несколько часов вваливаясь в дом на ватных ногах.

- Ну вот! Я так и знала! - взвыла жена и брезгливо сплюнула ему под ноги. - Наклюкался! Хорошо! Только шкоду мне не делай!

- Да я и не делаю! - устало отмахнулся муж, - спать хочу.

- Не делаю? Да! Я же тебя знаю! Сейчас бузить начнёшь, орать! Порядки устанавливать, мебель ломать! Надоело всё! Делай, что хочешь, только моё новое платье, что на мне, не трогай, не рви его! Понял?!

- Понял! Платье??? - восстанавливал в сознании муж силуэт этого предмета, - Не рвать? Вот тебе платье! - Заорал он и рванул на её груди обновку как моряк тельняшку перед дракой. Ситец превратился в лохмотья, и всё содержимое вывалилось наружу. - Вот тебе платье! - орал муж.

- Ладно, дорогой! - испугалась жена. - Успокойся! Платье - это ерунда. Новое купим. Ты только посуду не бей! Мало её у нас осталось!

- Посуду? - сузил глаза пьяница и ринулся на кухню. - Вот тебе посуда! Вот тебе! - кричал он с пеной у рта, кидая тарелки на пол и дробя их грязным сапогом.

- Ах, миленький! Бог с ней с посудой-то! - успокаивала жена мужа. - Ты только к зеркалу не прикасайся, а то не во что смотреться будет. Перед людьми стыдно будет показаться непричёсанной-то!

- Зеркало? - взревел муж и, схватив табуретку, запустил со всего маха её в трюмо. Серебристые стеклышки хрустнули и молнией разлетелись по комнате. - Вот тебе зеркало! На-кась, выкуси! В унитазе теперь смотреться будешь!

- Хорошо, хорошо, родненький! Ты только одежду не порубай, как сосед наш по пьянке на прошлой неделе сделал! - запричитала жена.

- Одежду???? Порублю!!! - он схватил топор и ринулся к гардеробу...

 

КОЛЬЦО

Любовь кольцо, а у кольца, начала нет и нет конца.

Отшумела, отгремела весёлая свадьба, но обыкновенные серые будни не наступили. Медовый месяц растянулся на пару лет.

Детки уже научились говорить, ходить, слушаться и молчать, когда говорят старшие. Совместная жизнь, как парный танец, главное не сбиться с такта. Хорошая семья получилась. Невеста, жена, мать - женская карьера.

У мужчин задача другая. Фридрих – трудяга, работяга. Всё в дом, всё к её ногам. Жена мужу - пластырь, а он ей пастырь. Хорошо жили.

Обручальные кольца - брачный договор, как надели, так больше ни разу не снимали, вросли они в пальцы. Этот символ верности и счастья с годами не потускнел, а сверкал как прежде, хоть всё золото было в царапинах, видно хлебушек с трудом доставался обоим. «Обручальное кольцо - не простое украшенье. Двух сердец одно решенье - обручальное кольцо».

Супруги гордились кольцами, и, взявшись за руки, вспоминали молодость, тот миг неповторимый, когда стучали в такт сердца, и не забыли, как дарили друг другу нежно два кольца. В такие минутки детки прижимались к ним, и любовь разгоралась ещё больше. Что жена не сбережёт, мужу ни за что не сберечь. Оба целый день на работе, а после как у всех, вторая смена дома.

Зимой дома сидели, весной на огороде пропадали, летом в отпуске, осенью в селе. В Союзе каждую осень город помогал селу в уборке урожая.

Все предприятия посылали своих работников на сельхозработы. Неделями люди жили в селе. Спали на нарах в брошенных избах. Питались из общего котла. Работали от зари до зари. Все грузовые автомашины оборудовали для перевозки утром, вечером - людей, днём - урожая. В кузов бортовой автомашины положили поперёк толстые доски-сиденья, а снаружи, вдоль бортов прикрепили множество металлических крючков, чтобы днём за них верёвку крепить и брезент привязывать, которым тот самый урожай укрывали от осенней непогоды. На севере осень ранняя, холодная, дождливая, без шуток.

Вольный ветер врывается в жизнь, не спрашиваясь. Заглядываться стала Фридриха него местная сельская красавица с тугой косой, с огромными подёрнутыми дымкой детскими глазами. У неё были не глаза, а очи. «Очи чёрные, очи страстные, очи томные и прекрасные». Как в ночных озёрах, в них отражалась бездонная женская душа с манящей томной поволокой.

Лёгкая пелена грусти придавала ангельскому взгляду невероятную нежность и теплоту. Чарующий взор, робкий и трепетный, не давал покоя. Фридрих всё забыл, всё отодвинул. Он сначала глаза отводил, а потом его глаза против его воли сами искали её взгляд. Сколько народу приехало, а она его избрала, значит, в нём что-то есть. И его распирала гордость, страсть, любопытство и ещё что-то. Обручальное кольцо стало как бельмо на глазу, а клятва и супружеская верность-пережитком прошлого. Когда их глаза встречались, на душе становилось тепло и томно; он забывал обо всём, о прошлом, о доме, о своём отцовском долге. Глядел, и наглядеться не мог. Он задыхался.

Какой то наркоз обволакивал его и пьянил. Он жил только настоящим и будущим, ожидая и ища её взгляда. Устойчивая, стабильная жизнь рушилась в тайных греховных помыслах. Фридрих боролся сам с собой, но с каждым взглядом всё слабее. Он просил помощи в своих мыслях о хорошем исходе событий, ибо не знал, как сопротивляться происходящему и, не противясь судьбе, скатывался морально в какой то сладкий невидимый обрыв.

Люди всё видят, всё знают наперёд, стали над ним подшучивать, посмеивались.

- Смотри! Сам погибнешь и семью загубишь. Она такая! От неё все без ума, - то ли шутили, то ли жалели его коллеги.

- Бросай это дело, пока не засосало, - говорили ему сельчане, написано: Лучше лишиться части тела, чем потерять всё.

- А что я? Ничего ещё не случилось. - отмахивался Фридрих.

Ночью снилась ему комната смеха в королевстве кривых зеркал с искажённым отражением судьбы его детей, жены, родственников, всех семей, всего мира. Он взлетал и падал, каялся и грешил, просил прощения и наказания.

На другое утро на грузовых машинах целую армию людей привезли в поле, на битву за урожай. Мужики, как всегда, стали спрыгивать из кузова на землю, прямо с высоких боковых бортов автомашины, а для женщин специально открыли задний борт, и первые кавалеры уже помогали им спуститься на землю. Каждое утро было так, а про сегодня ещё никто не знал как будет. Если б знал, где б упал, то соломки б подстелил. Фридрих в думках о последнем сне, тоже, как все, проворно перелез через боковой борт и, держась за него руками, спрыгнул. Резкая боль в правой руке, как молния, пронзила тело насквозь. Он упал на землю под ноги толпы.

Все ахнули. Фридрих попытался поднять своё тело, но поднял только глаза. Сознание замутилось и поехало. Тошнота наполнило тело. Затухающим взглядом увидел то место, откуда он только что спрыгнул. Наверху, на борту машины, зацепившись за металлический крючок, на обручальном кольце висел его оторванный безымянный палец.

Он посмотрел на свою окровавленную руку, на ней осталось только четыре пальца. Глаза закатились сами собой - наступил покой. Сознание покинуло тело.

Кому мученье, а кому ученье! Женщины быстренько наложили жгут, перевязали руку. Мужики схватили обмякшего Фридриха и запихали в кабину. Следом в кабину залез бригадир, он крепко держал ватное тело. Шофёр нажал на газ. Грузовик рванул в село.

 

НЕ ЖМИ!

Петров расстегнул кобуру, достал пистолет, закрыл глаза и приставил его к виску. После такого жить не хотелось. Он весь напрягся, сьёжился и изо всей силы хотел нажать на курок, и вдруг - голос:

- Не жми!

Лейтенант вздрогнул, никого. Рука затряслась, но он собрался с духом и удержал пистолет у виска. Повторил попытку. И опять голос

- Не жми!

Вся жизнь, как в кино, промелькнула в памяти за секунду.

Наконец-то исполнилась его мечта. Он офицер, выпускник военного училища, и не просто лейтенант, а счастливчик. В новеньких погонах решили идти прямо в ЗАГС. Самая красивая девушка не сводила с него влюблённых глаз. Он был по-настоящему счастлив. Друзья-однокурсники скинулись на приданное, и будущий малыш будет обеспечен даже в глубинке, куда он получил распределение, а там служба, семья, карьера. Какой солдат не мечтает стать генералом!

И вот действительность, который год кукуют они в этом медвежьем краю. Хоть звёздочки на погонах добавились, и должность замполита получил, но романтика давно кончилась. Осталась глушь, комары и беспросветность. Сын начал топать, родилась дочь, но жена тоскует по городской жизни, по комфорту. Иногда взрывается и сожалеет. Зарплаты всё равно не хватает, уюта тоже.

Дрова во дворе, вода в колодце, туалет под звёздами. Условия военные, почти что фронтовые. Ещё б чуть-чуть, и всё пропало.

Но улыбнулось счастье. Выиграл Петров в лотерею автомобиль «Волга».

Но здесь дорог нет, и он взял выигрыш деньгами, хотел сделать жене сюрприз. Жена, не догадываясь ни о чём, нагрела воды и купала в оцинкованной ванной малюсенькую дочку.

- Быстрей! Иди-ка сюда! Такое ты ещё не видела! - возбуждённо закричал не своим голосом Петров, вывалив на стол пачки денег. Жена испуганно выскочила из кухни и обомлела. Столько денег она ещё ни разу не видела. Она схватилась за его плечо и обмякла. В голове что-то щёлкнуло и поплыло.

- Откуда? - строго спросила жена.

- Выиграл! В денежно-вещевую лотерею, - счастливо отозвался он.

Рядом топилась печка и сынишка, научившись топать, бросал в топку

лежащие рядом щепки. Жена схватила сына и поставила на стул у стола.

- Смотри, сколько денег папка принёс. Выиграл в лотерею! - радостно и возбуждённо Петров сунул сынишке в руки новенькие хрустящие пачки. Сын смотрел на них совершенно равнодушно, как на старую игрушку.

Жена наоборот. Взрослые ликовали, забыв обо всём. Через некоторое время они спохватились, и жена побежала на кухню к дочке. Жуткий, не её крик раздался оттуда. Петров бросился следом. В ванной головой вниз плавало маленькое неживое тельце. Рядом выла седая старая женщина, чем-то похожая на его жену. Безумный, отрешённый, блуждающий взгляд её не

признавал этот мир. Как ни пытался он привести её в себя, успокоить, сомнений не оставалось. Она сошла с ума от счастья и несчастья. Две эти вещи человек вынести не в состоянии.

Он, шатаясь, вышел из кухни. Малыш стоял у печки и кидал в пламя последнюю пачку денег. Чёрные пепельные пачки денег потрескивали в ярком огне и, легко кружась исчезали в дымоходе.

Петров озверел. Схватил со злостью пацана и кинул вслед за деньгами.

Ум с гневом в ладу не живут. Раздался предсмертный, пронзительный визг, и всё стихло. Жуткое настало зрелище. Он стоял и не верил в случившееся за эти последние пять минут. Жизнь как песок уходила сквозь пальцы.

Петров расстегнул кобуру, достал пистолет, закрыл глаза и приставил его к виску. После такого жить не хотелось. Он весь напрягся, съёжился и изо всей силы хотел нажать на курок, и вдруг голос:

- Не жми!

Лейтенант вздрогнул, никого. Рука затряслась, но он собрался с духом и удержал пистолет у виска. Повторил попытку. И опять голос:

- Не жми!

Вдруг сильный удар локтем в бок заставил его очнуться.

Он открыл глаза.

- Да не жми ты, тебе говорят! - возмущённо кричала жена, прижатая в кровати к самой стенке, - Дышать уже нечем. Что с тобой сегодня?

- Так это был сон? - хлопая ресницами и обильно покрываясь потом, недоверчиво спросил Петров.

- Где дети?

- Вон сопят оба, - тихонько ответила успокоившаяся жена.

- Знаешь, любимая, какие мы с тобой счастливые! - прошептал Петро.- Слава Богу, что это только сон, - и замполит, не стесняясь, впервые трижды перекрестился.

 

АВТОЛЮБИТЕЛЬ

Воровство в России дошло до предела. Прямо у аэровокзала на стоянке с «Жигулей» сняли все четыре колеса. Когда Дмитрий, проводив гостей, подошёл к своей машине, то увидел, что она стоит на четырёх чурках, привезённых с собой наглым воришкой. С резиной в стране страшная напряжёнка, с деньгами в семье - ещё больше, особенно сейчас, после гостей. Дмитрий чуть не заплакал от злости и обиды.

Что за народ стал? Всё прут! Дворники, зеркала, аккумулятор - всё надо на ночь заносить домой. Не занесёшь, утром их не будет. Сигнализация, - и та не помогает, всю ночь как проклятый, надо в окно поглядывать: на месте ли ещё автомобиль. Дмитрий с силой попинал все четыре чурки и пошёл звонить в милицию.

Осень - пора лесного урожая. В лесу машины разворовывают совсем нагло, поэтому Дмитрий взял с собой живого сторожа - свою собаку, преданную, породистую немецкую овчарку. Отмахав с десяток километров, он запарковался в укромном месте, взял с собой ножичек, корзинку, а овчарку для охраны оставил в салоне, слегка приоткрыв стёкла дверей, чтобы не задохнулась.

Возвращаясь с полной корзинкой грибов, сердце Дмитрия по-собачьи заскулило, предчувствуя недоброе. Так и есть. Ещё издалека он увидел, что его «Жигулёнок», скособочившись, стоит разутый, без колёс, на каких-то подставленных деревяшках. Дима заскулил вслух и побежал бегом. Охрипшая овчарка в салоне, истекая слюной от злобы, рвала и метала. Дима не поверил своим глазам. Охрана принесла ему намного больше ущерба, чем проклятый воришка. Все сиденья, обшивка салона, руль, панель приборов были разорваны в клочья острыми собачьими зубами.

 

НЕМЕЦКИЙ

Учителя немецкого языка к началу учебного года в школе не оказалось, хотя полпосёлка были высланные немцы. Тогда эту должность предложили рабочему с пилорамы, который был грамотнее других - мог писать и читать.

Гордое слово «учитель» пришлось ему по душе, и он старался, а ученики нет. Немецкий учить не хотели: и зачем в стране советской нужен был язык немецкий? В школе это был не главный предмет, а второстепенный, даже последний после физкультуры и труда.

- Адам Георгиевич! Я учил! - оправдывались русские одноклассники.

Дети немцев особых затруднений не имели. Домашние разговоры хоть и отличались от «хохдойч», но все-таки укладывались в школьную программу.

- Георгий Адамович! Я учил! – постоянно оправдывались одни и те же.

- Адам Георгиевич! Георгий Адамович! Вы хоть запомните, как меня зовут! Перестаньте ставить меня с ног на голову! - возмущался учитель.

В университете на зачётах по немецкому языку преподаватель, заглянув в зачётку, удивлённо спрашивал

- Ты что, немец?

Получив подтверждающий ответ, ставил туда четвёрку и говорил:

- Иди отсюда! Не отнимай время! Ты всё равно знаешь лучше других!

- Почему тогда пятёрку не поставили? - наглел я.

- На пятёрку я сам не знаю! - отвечал преподаватель и вызывал следующего.

Переехав в Германию, я с удивлением обнаружил, что примитивно владею только малой частью немецкого языка. Всё началось сначала.

 

СТРАННЫЙ ИНОСТРАННЫЙ

Студенты-заочники собрались у приезжих однокурсников в небольшом номере гостиницы напротив университета. Как в штабе революции, в нём было полно народа. Одни после сдачи зачёта отмечали успех, другие перед зачётами узнавали новости, третьи набирались знаний, четвертые списывали письменные задания.

- Пошли быстрее, тебя там заждались, - тянул за рукав старшекурсника знакомый первокурсник.

- Слушай, ты в немецком волокёшь? Помоги перевести сто слов из немецкой газеты на русский. Без этой сотни к зачётам не допускают, - попросил замученный заочник.

Сотня слов занимала в газете площадь, которую накрывал собой сверху один советский рубль. Студенты накладывали рубль на газетный текст, обводили карандашом контуры и переводили содержащиеся в рамке сто слов на русский язык.

- Ну, давай глянем! - ответил старшекурсник.

- Да я уже половину перевёл, но что-то тяжело даётся. Какой-то странный иностранный. Ты диктуй, я буду записывать, в три минуты управимся, - заочник протянул газету.

Старшекурсник всмотрелся в текст, затем-на первокурсника, удивлённо спросил:

- Ты какой язык учишь?

- Немецкий! - уверенно ответил первокурсник.

- Как же ты полтекста умудрился перевести? Здесь немецким и не пахнет! Это вовсе не немецкая газета, - сказал старшекурсник.

- Как не немецкая? Я же перевёл! А газету эту сегодня утром на вокзале купил. Свежая! - ответил первокурсник.

- Считай, что зачёты сдал! - засмеялся старшекурсник, - такой перевод никому не под силу. Думая, что это немецкий, ты, не зная французского, перевёл что-то на русский. Это же «Юманите» - газета французских коммунистов!

 

КОСЫГИН

Кто не жалеет о бывшем Союзе, у того нет сердца,

а кто жалеет, тот не думает головой.

СCCP - это звучало гордо, а Союз-надёжно! Дедовщина повсеместно искоренялась, хотя страной управляли деды. Cейчас принято всё и всех обгаживать, несмотря ни на что, несмотря ни на кого. Жизнь наша полярная, и противоположные точки-это хорошо и плохо, а между ними-вся жизнь вперемешку.

По республике прошёл слух, что на празднование юбилея приедет из Москвы Косыгин. Местное начальство извертелось на пупе. Завалили продуктами магазины, навели всюду марафет, вылизали город, отремонтировали дороги, покрасили заборы, вывесили плакаты и знамёна, накрыли гигантские столы. На обкомовской даче трещали столы от обилия деликатесов, закусок и невиданных напитков.

Косыгин прилетел со своей свитой. Один самолёт – салон, Ту 134, четыре самолёта ЯК-40, шесть вертолётов МИ-8. Авиатехники, инженеры, офицеры, консультанты, секретари, врачи, фотографы, корреспонденты, обслуга. Всё своё! Даже рота солдат из кремлёвской охраны. Мелкие пешки прилетели заранее литерными рейсами Аэрофлота.

Эскадрилья разместилась в дальнем углу перрона. Вооружённая охрана немедленно оцепила правительственную авиатехнику. Подкатили чёрные лимузины и все уехали в город.

На одном самолёте сопровождения понадобилась мелкая запчасть, типа краника бензонасоса. В аэропорту, на складах, сразу её отыскали и принесли гостям, но предложение категорически отклонили. В Москву сгоняли другой самолёт и привезли свою перепроверенную деталь величиной со спичечный коробок.

После торжественной официальной части гости и хозяева поехали на дачу, парализовав всё городское движение. Назревал крупный кутёж. На Руси награды принято обмывать!

Гремя стульями, все по этикету разместились за сказочным столом. Только от взгляда наступало полуобморочное состояние от сладкого чувства предстоящего наслаждения, но привычный кремлёвский взгляд оставался равнодушным.

Старый гость обратился к радушному хозяину и попросил манной кашки. Через мгновение горячая кашка на тарелочке с голубой каёмочкой появилась на столе. Гость скромно съел кашку, запил молоком и распрощался с ошарашенными хозяевами.

Проводив в небо улетевшие самолёты и вертолёты, огромная компания бросилась по машинам, чтобы побыстрее вгрызться в работу у обильно заставленного стола. Неделю в республике не было власти. Круглые сутки слуги народа с ненормированным рабочим днём под усиленной охраной добросовестно исполняли свой нелёгкий партийный долг. Забыв о времени, семье, о своём здоровье, варились боссы в собственном соку и в казённых деликатесах. Начальство пеклось о судьбе пролетариата, советского гегемона, простого и трудового народа, который в это время в многочисленных очередях спешно опустошал магазины от невиданного продуктового завала.

 

МАХНО

(После просмотра фильма «Девять жизней батьки Махно», вспомнилось такое).

Был я как-то на Украине в исторических местах, шли с местным гидом по небольшому городку с экскурсией. Возле белой мазанки, у калитки, стояла сухонькая, сгорбленная старушка с пустыми прозрачными глазами. Гид негромко объявил:

- Смотрите! Это жена батьки Махно!

Все чуть глаза не оставили на исторической личности, спотыкнулись пару раз, оглянулись трижды.

Отодойдя подальше, гид с усмешкой выпалил:

- Их здесь в каждом селе по пять штук имеется!

Мы остолбенели.

- Один оставляет после себя след, десять-тропу, а тысяча-пустыню…,-продолжил экскурсовод.

Давно нет Махно, осталось лишь кино. Остыли горячие лозунги «Бей красных пока не побелеют, бей белых, пока не покраснеют. Анархия-мать порядка». Говорят, у него был картуз с двумя козырьками, спереди было написано «Не уйдёшь, сзади не догонишь!» С позиции сегодняшнего дня всё-бессмыслица. Молодёжь не понимает, почему это было? Для чего? Зачем? Как им объяснишь? Идея хороша, да грех велик. Грех велик, но идея хороша. Сегодня все знают, что настоящая демократия легко переходит в анархию. Лично я из того времени зафиксировал за батькой два фрагмента. Тачанка и неуловимость.

Русская телега не располагала скоростью, а у немецких крестьян-колонистов на Украине тогда уже была на рессорах лёгкая, скоростная телега-тачанка. Вот её у них и отбирал защитник крестьян, ставил на неё пулемёт «Максим» и имел манёвренную передвижную огневую точку. И рубил дрова, только щепки летели, не потом степь поливал, а кровью.

На борца за справедливость часто устраивались облавы, но он всегда невредимым вырывался из окружения, и пуля его не брала, потому что постоянно возил с собой перины из пуха и пера. Когда пули вокруг жужжали, как пчёлы, Махно падал на дно тачанки, укутывался в перины, и лихая русская тройка сама улетала в степь на волю. Пуля – дура, вертясь вокруг своей оси, пробивала перину, мгновенно наматывая на себя пух и перья, теряла скорость, силу и мирно успокаивалась, не причиняя анархисту-антихристу никакого зла.

 

ГУРМАН

Люблю повеселиться, особенно-поесть. (Пословица)

У некоторых мужиков аппетит волчий. Мне лично всё равно что, хоть солому жаренную, лишь бы досыта. У некоторых святош утончённые капризы. Вчерашнее не едят, только свеженькое, только с базара, только приготовленное, и то гоняют продовольствие по тарелке из края в край, отделяют, переворачивают, дробят. То не хочу, это не буду, не едят, а сортируют.

В русских больницах кормили как в казарме. Утром, вечером каша, на обед ещё и суп похлебка и, как деликатес, чай с сахаром. После принятия пищи, на десерт, - уколы.

„Санкт“ Николай больничную еду забраковал сразу. После первой ложки сморщился, скривился, его передернуло, и он брезгливо отодвинул миску.

К обеду жена принесла ему передачу. Свежий куриный бульон, зеленый салатик, люля-кебаб с гарниром под смачным соусом, компот, оладушки, сметану и дорогой виноград без косточек.

Бедная женщина каждый день три раза через весь посёлок шла пешком с торбочкой.

Полные поллитровые, литровые баночки в больницу, назад иногда пустые. Три километра туда, три обратно и полчаса на свидание. Преданная была и покорная.

Пища-строительный материал здоровья. Многочисленная посуда постепенно заполняла тумбочку. Жена не успевала их уносить. В отличие от остальных больных «Сант» Николай быстро поправился, и наступил день выписки. Сложив все личные вещи и пустые банки в сумки, он отправился с бегунком собирать подписи.

Больные в палате, насмотревшись на его капризы, решили отшутиться. Они достали из сумки банки, заполнили водой из-под крана и, крепко закрутив их крышками, положили на место. А самый молодой сбегал на улицу, притащил кирпич, завернул его в газету и втиснул в сумку.

Санкт Николай вернулся приодевшись. Всем пожал на прощанье руки, взял поклажу, удивлённо крякнул и, демонстрируя своё здоровье, пошёл домой.

На другой день перед обедом он появился в палате.

-Вы что, такие сякие со мной сделали? Я вчера еле домой пришёл. Сумки на пол поставил и прилёг с дороги. Жена кошёлки разбирать стала, удивляется! Зачем это я из больницы столько воды притащил? Заговорённая она или святая? Со всех банок слила, еле в два ведра влезло, а в конце еще и кирпич вытащила, и это я пёр через весь посёлок?

Ну, погоди! Он вышел в коридор, за ним пошли на обед довольные больные.

После обеда и уколов по распорядку дня наступил «тихий час». Радио динамика в палате не было, и каждый больной, положив ухо на наушник, не мешая тишине, слушал радио. Но нынче как-то странно пахло. Приподнявшись с постели, больные увидели, что наушник, ухо и подушка обильно смазаны липкой зубной пастой.

 

ШТРАФНАЯ

Самое страшное в боксе - штрафной удар.

Торжественная регистрация брака в ЗАГСе прошла в полдень, гости собрались к двум, Василий с женой пришли в девять вечера. В звёздный час. Все были уже на взводе. Мужики в мыле, а девчатам хотелось ещё танцевать! Когда Василий с половиной вошли в дом, все оживились, обрадовались и полезли обниматься. Раздев опоздавших, гурьбой повели за стол, к молодым, каяться.

- Не мог я один придти, - оправдывался Вася, - а жена во вторую смену работала. Вот как вернулась - мы сразу к вам! Не серчайте, пожалуйста!

- Штрафную!!! - громко заорал тамада и налил граненый стакан с горочкой.

- Штрафную! - закричали гости и захлопали в ладоши.

- Штрафную! - обидчиво сказали молодые, и тамада протянул стакан.

Не желая с места сорваться в штопор, Вася стал отшучиваться, но тамада и несколько крупных мужиков, держа наготове стакан и огурчик на вилочке, шутить не думали.

- Пей! А то за воротник нальём! - приказали они, взяли его в кольцо и, желая добра, готовы были применить силу. Василий вывернулся и поднял руку.

- Спокойно! А знаете ли вы, почему штрафная называется «штрафной»? Почему опоздавшему пить полагается? Откуда это взялось?

- Нет! - затихли гости. - Объясни!

- Пётр первый прорубил окно в Европу, пролез за границу и завёз в Россию-матушку культуру. Завёл армию, стриг боярам бороды, приучал к пунктуальности. При царском дворе проводил ассамблеи. Часов ещё не было, время определяли петухи, но царь требовал порядка. Каждому опоздавшему в дверях наливали штрафную рюмку ёмкостью в один литр. Боярин выпивал и падал. Лакеи стаскивали его в чулан, где он с другими валялся до утра.

Ассамблеи были пышными. Много вина, много кушанья, много культурных иностранцев, много дам. Много музыки, танцев, знакомств. Много сплетен, новостей, света и главное - там был ЦАРЬ! Опоздавший многое терял. Утром, с больной головой, он очень жалел, что пропустил долгожданный праздник. Выжившие больше не пили и не опаздывали.

Вот это была штрафная! А что вы мне тут мерзавчик налили? Не буду пить, а если буду - то по-царски! Найдёте петровскую рюмочку - выпью, а на нет и суда нет! Извините!

Василий отстранил стрельцов и решительным шагом направился к штрафной скамейке с пьяными штрафниками, сидящими у стола. «Я в штрафбат не попаду! Где они такую посудину найдут», - радовался он про себя, но не успел сделать и трёх шагов, как его вновь перехватили. Перед носом оказалась ваза для цветов в форме рюмки. Цветы поставили в трёхлитровую банку, «рюмку» сполоснули, вытерли, и две поллитровки, икая и булькая, на глазах честной кампании сливали с себя штрафную санкцию. Вася обалдел, но стрельцы ему уже скрутили руки и, как петровскому боярину, стали заливать в рот. Вася задёргался.

- Я сам! Пустите!- закричал он и хватку ослабили. Вася взял кубок в руки и, увидев рядом сестренку, ткнул ей посудину, шепнул:

- Воды налей!

Рюмка исчезла, и через секунду, как в фокусе, он снова ощутил её, холодную, в своих руках. Никто и не заметил. Вася нюхнул - вода!

- Я сам! - повторил он и поднял рюмку. Все затихли, зная, что Вася не пьёт.

Василий вздохнул, перекрестился и присосался к стёклышку. Выпил! До дна!

Наколотые на вилки котлеты, огурцы и колбаски мгновенно окружили героя.

- После первой не закусываю! - вытирая усы, гордо произнёс Вася, сел за стол, тяпнул сверху налитый с горкой стакан и зажевал хлебушком. Поражённые гости не верили своим глазам.

Заиграла музыка и ассамблея продолжалась. Бояре веселились, стрельцы вышли разобраться.

А свадьба пела и плясала очень долго, до утра. Василий чувствовал себя аквариумом. Ел, пил больше всех и «ни в одном глазу». Уже под утро, когда жены уводили своих мужей, к Васе подошла хозяйка дома и, глядя на него влюблёнными глазами, ласково сказала:

- Ну и крепкий же ты парень!

 

ВЫШКА

Дремучий лес начинался сразу за таёжным посёлком. Лес очень красивый, уютный и вечнозелёный. Зимой сказочный, с белой лыжнёй, с горками, с трамплинами, со звериными следами. Весной с нежными побегами на ветках, с цветущими травами, с дурманящим миром чарующих запахов. Летом томный, с изнуряющей жарой и ленивой тишиной покоя. Осенью с обильными ягодными и грибными урожаями, и с богатыми охотничьими трофеями.

Поселковые ребятишки в каникулы все дни проводили в лесу, играя в прятки, в войну, в партизан, в Героев Советского Союза. В лесу стояли, как огромные великаны, вдвое выше леса, высокие деревянные обзорные вышки, с которых в засушливое время года лесники и пожарники в бинокль осматривали сверху лесные угодья. Не горит ли где?

Вышки были похожи на Эйфелеву башню, только сделаны были из длинных ошкуренных брёвен. Лестниц не было, просто на каждом углу вышки были прибиты к бревну, как поперечины к кресту, короткие жердочки, рассчитанные на крупный мужской шаг. Залезть на такую вышку решался не каждый взрослый мужчина: высоко, страшно, опасно, особенно в местах, где брёвна вертикально стыковались внахлёст, да и поперечины со временем шатались, отрывались, а кое-где и отсутствовали вовсе. Деревянные площадки из нестроганных досок были только на самом верху и посередине.

Ребятишки, наигравшись в войну, собрались под вышкой, запрокинув головы, глядели на её вершину, и она казалась красивым парусным кораблём, который стремительно плыл вперёд на фоне голубого неба и белых как айсберги облаков.

-Кто за мной, тот герой! - крикнул ребячий командир и, не подумав, обнял башенное бревно, шустро полез наверх, остальные смельчаки выбрали оставшиеся три грани, полезли следом.

Мишутка почти первым вскочил на ближайшую перекладину и полез вверх. Первые три ступеньки дались легко, потом усердно, а когда он опомнился и глянул вниз, испугался. Оставшиеся на земле ребята были маленькие как мухи, что-то махали руками, но ничего слышно не было, в ушах громко стучал кузнечный молот по звонкой наковальне, это было слышно собственное сердце, ещё чуть-чуть и будет первая площадка, почти на высоте верхушек окружающих деревьев. Но пальцы Мишутки намертво вцепились в перекладину и не желали разжиматься. Мишутка, как электрик на столбе, весь вжался в бревно и его слегка бил озноб страха. Но снизу лихо покрикивали старшие ребята, которые лезли, следом.

-Вниз не смотри, только вверх! - кричали они. - Давай двигай!

Мишутке стало стыдно, а вдруг они заметят или догадаются, что он испугался. Засмеют! Он полез медленно, тяжело дыша, глядя только вверх. Добрался до первой площадки, которая оказалась без перил, заполз на неё и лёг на пол, прижавшись к доскам как можно плотнее. Он боялся шевельнуться и посмотреть вниз. Тяжело дыша, ребята молча свалились рядом.

- Ну что вы там? Давай! - крикнул сверху командир, который уже подбирался к самой вершине. Ему хорошо, у него руки ноги длинные, он почти взрослый, а у Мишутки вот-вот откроется медвежья болезнь от страха, у него даже зубы трясутся вместе с подбородком и глаза стали огромными и выпуклыми.

-Ну, что сдрейфили?- спросил всех оклемавшийся товарищ. Мишутка принял вызов на себя. Молча поднялся и на четвереньках подполз к углу, развернулся задом и стал сползать на перекладины бревна, потом медленно полез вверх.

Надо всегда иметь три точки опоры, вспомнил он кино про альпинистов. Две руки вцепились в перекладину, на одной ноге упор, другая медленно подтягивается, ища на ощупь следующую ступеньку. Теперь две ноги стоят и одна вцепившаяся в перекладину рука, другая осторожно вытягивается вверх к следующей перекладине. Главное-не смотреть вниз.

Вдруг на высоте он обнаружил, что дует довольно сильный ветер, он повернул голову ему навстречу, фуражка сорвалась со вспотевшей головы и улетела вниз. Мишутка зажмурил глаза и вжался в бревно изо всех сил. А что если и его сдует, сорвёт как фуражку? Упадет, разобьется насмерть. Ох, и влетит ему тогда от матери. Тот страх переборол этот страх, страх высоты, и Мишутка медленно и упрямо двинулся вверх, и тут обнаружилось, что впереди на самой высоте, на бревне не хватает сразу двух перекладин, а там, уже через полтора метра вершина. Там есть пол, где можно лечь, передохнуть. Мышцы одеревянели и смертельно устали. Как же перелезть это место? Хорошо еще, что чем выше, тем бревно становилось тоньше. Мишутка встал на последнюю ступеньку-перекладину, обнял бревно и, дрожа мелкой дрожью, полез как маленький медвежонок по дереву, по бревну без перекладин, молча, медленно, сосредоточенно, рассчитывая силы, каждое движение, каждый вдох, каждый выдох. Главное-не смотреть вниз. Главное-смотреть на бревно, к которому он прижался всем телом, щекой и носом. Ещё! Ещё!

Вот она верхняя перекладина! Как теперь совершить переход? Как выжаться? Наконец, она под мышками, руки схватились за следующую перекладину, нога нащупала опору. Ох! Хорошо! Спокойнее! Ещё движение! Ещё!

Вот нос уже показался и зацепился за дощатый пол верхней площадки, совсем маленькой, но с перилами. Мишутка перекинул худенькое тело на нестроганые доски, отполз к середине, улёгся и вжался в пол, боясь шевельнуться и открыть глаза. Ветер свистел на высоте смело, задорно и холодно. Вспотевшее тело и волосы стали ощутимо мерзнуть. Мишутка задвигался, открыл глаза и испугался. Лес был далеко внизу и выглядел как голубое, шевелящееся, живое море. Такого далёкого горизонта он никогда не видел. Было страшно, очень страшно, но красиво! Мишутка закрыл глаза и успокоился. С закрытыми глазами лежать было не страшно, он ощущал себя лежащим дома на полу в полной безопасности, а тут?

Ветер опять растормошил его. Мишутка пополз к краю площадки, распластавшись и цепляясь за доски всем телом, осторожно высунулся и глянул вниз. Сердце сразу забилось в три раза сильнее, и голова слегка закружилась. Мишутка как черепаха втянул голову обратно. Отлежавшись, повторил попытку. Было тоже страшно, но не так. Мишутка сел на пол, немного посидел, привыкнув, попытался встать, осторожно держась за перила. Облака, похожие на табун белых лошадей плыли, кажется совсем рядом.

Коленки мелко подрагивали, и сердце трепетало испуганным воробьём, но панорама сверху впечатляла. Лес внизу был маленьким, как трава. Он огляделся и увидел в лесу знакомый «почтовый ящик», окутанный колючей проволокой и высоким забором, так люди называли лагерь строгого режима. Мишутка вспомнил, как взрослые говорили, что в лагере некоторым заключённым дают вышку. И зачем она им в зоне, наверное, для того, чтобы сверху любоваться свободой? И кому она такая нужна, здесь на маленькой площадке? Вот облака, те свободны, хотя их тоже гоняет задира ветер, значит на свободе только ветер? Потом в поле зрения попала идущая от горизонта извилистая голубая лента реки. Он увидел их посёлок, такой сверху небольшой и даже заметил школу и свой дом, а на самом горизонте, на крутом высоком берегу был виден большой город с телевизионной вышкой в десять раз выше этой. Вот её строили точно Герои Советского Союза.

Мишутке стало немного стыдно за свои переживания. Но вниз он твёрдо решил не спускаться, не рисковать жизнью и не надо ему звания Героя, пусть делают что хотят, вызывают вертолёт, чтоб его сняли или пусть принесут парашют для него, или пусть спасатели сделают закрытый лифт, что угодно, лишь бы его отсюда сняли. Пусть мать его потом хорошенько отшлёпает, чтоб наперёд думал, только добровольно сам он сейчас вниз не полезет. Ни за что! Мишутка понимал, что всё это ещё раз преодолеть задом наперёд, вслепую, наощупь он не сможет, особенно в том месте, где нет ступенек. Лучше он тут умрёт.

Пока он торговался и убеждал сам себя, он оказался наверху совсем один, ребята его команды уже спускались вниз, изрядно продрогнув, Мишутка тоже решился на отчаянный шаг, задом на четвереньках попятился к угловому вертикальному бревну вышки и начал рискованный, как в цирке, спуск.

Сколько он полз и как, не помнил, помнил лишь, что, ступив снова на твёрдую родную землю, почувствовал невероятное облегчение и светлую радость от надёжной опоры под ногами. Он, устало, шатаясь, отошёл от вышки в лес, ноги его от перенапряжения подкосились, и Мишутка рухнул в зеленый мох. Он с удовольствием распластался, как у себя в кроватке, прижался к земле, как к родной матери своей маленькой щечкой и с большой любовью поцеловал эту прекрасную планету-землю матушку. Никто из ребят даже не заметил это, все побежали домой.

Мишутке было приятно лежать в душистом мху. Ему снилось, что там наверху, высоко над вышкой, он бесстрашно сидит верхом на белом облаке похожем на жеребёнка и летит свободный как вольный ветер и перед ним раскрывается такая красота и такие перспективы, которые на земле никому и не снились.

 

МУЗЕЙ

Среди пацанов в глухом таёжном посёлке пронёсся слух. Возле пристани на реке причалила агиткультурная самоходная баржа, а в ней музей и чудеса всякие. Что такое музей, они не знали, и это было ещё интереснее. Собравшись, босоногая ватага ребятишек решила немедленно побежать к реке и всё разведать, а если удастся, увидеть собственными глазами загадочный музей.

У берега реки действительно стояла большая самоходка, на которую друг за другом по крутому трапу восходил стар и мал. Народу собралось много. Детвора тоже взобралась на судно. Седой капитан в красивой форме вежливо пожимал всем руки и приглашал на борт. На палубе ничего такого не было, и они спустились следом за всеми в трюм и попали в маленький, человек на сто, кинотеатр. Всех пригласили занять свободные места. Свет погас, и на экране показали их советскую родину и её достижения.

Начинался фильм с революции, с достоинств, какие она принесла народу. Во-первых, все стали грамотными. Пионерия-самая читающая детвора мира; показывали красивые ясельки, детские сады, пионерские лагеря «Орлёнок» и «Артек», затем-комсомол, его дела и награды, потом-славную гвардию коммунистов, их бескрайнюю, красивую страну, освоение целины и космоса, великие народные дела, счастливых людей и огромную руководящую роль партии и её центрального комитета во главе с первым секретарём дорогим товарищем ….

Заканчивался фильм фантастическими планами строительства светлого будущего всего человечества. Громкая бравурная музыка, патриотические песни, весёлый, бодрый оптимизм вселил в ребят уверенность и надежду. Никто во время фильма даже не вспомнил, что в посёлке нет ни одной заасфальтированной улицы, ни одной личной автомашины. Велосипеды и то считалось огромной роскошью. В скромных магазинах были только товары первой необходимости, а какая такая есть ещё вторая необходимость, никто даже не знал. Ну и что? Лишь бы не было войны, говорили женщины-старушки! Мы всё отдадим для крепкой армии.

После фильма всех пригласили в следующий, большой зал, где было много света, картинок, макетов, моделей и всяких выставок. Например, молоко стояло не в бидончиках, а в красивых бумажных конусных пачках и скоро их начнут продавать в магазинах, в Москве уже продают, в кино показывали. В открытом гардеробе на плечиках висели красивые капроновые, нейлоновые мужские, белые рубашки. Газовые платки, кримпленовые платья, балоневые плащи, носки на резинках сверху, чтоб не спадали. В стране всё есть, трикотин, кашмир, велюр, джерси, бязь, стеклотканевые шторы вот они! - показывал капитан и разрешал пощупать. Вот прозрачная пленка, из которой сделаны красивые сумки, пакеты, мешки, парники для огородов и называлась она полиэтилен. У стены стояла мебель-стенка, рядом электроплиты и газовые печки, которым не нужны дрова. Механические бритвы «Спутник», которые заводились, как будильник, фотоаппарат, который сразу сам делает цветные фотографии. Удивительные вещи ожидают нас в будущем. Ребята не всё понимали и глядели на всё, раскрыв рот, лишь старики как-то странно покачивали головами, наверное, жалели, что не доживут.

Капитан был хорошим экскурсоводом и демонстрировал удивительную авторучку, которая писала без чернил, её не надо было макать в чернильницу, это была не обыкновенная авторучка, которую надо было заправлять и перепачкивать пальцы чернилами. Удивительная ручка будущего называлась шариковая, от имени их дворняжки.

На красивой, полированной тумбочке стоял радиоприёмник с экраном и назывался телевизор, к нему не надо было покупать диафильмы, он показывал без киноплёнки, а так из воздуха. Другой интересный агрегат назывался магнитофон. Ребята хихикали, хрюкали и шипели в микрофон, потом капитан перекручивал катушки, и аппарат, как попугай, повторял все звуки под хохот публики. Он мог даже сыграть красивую музыку. Вот это чудо!

Много удивительного было на самоходке. В маленьких ванночках с водой плавали красивые модели кораблей на подводных крыльях, стояли макеты грозных военных ракетных катеров и больших пассажирских пароходов. Новые самолёты и ракеты, которые полетят на Марс, висели под потолком на ниточках. Тут же стояла модель конвертоплана, гиперзвукового летательного аппарата. Было много удивительных, фантастических вещей, ребята даже устали от избытка информации, их мозг уже не воспринимал чудеса, а потом уже хотелось побыстрей домой, чтоб дома всё это рассказать всем во дворе и своим родителям, но их мучила совесть и любопытство, что самое главное, ради чего прибежали, они так и не увидели, и они решили довести дело до конца, спросить у доброго и красивого капитана.

-Дяденька, спасибо Вам! Всё интересно! Мы уже всё посмотрели, А самого главного ещё не видели. Музей то где?

PS:. Музей от слова муза. По-гречески храм муз. Музы в древнегреческой мифологии - это девять богинь, покровительниц наук и искусств. Музы вдохновляют не только писателей, поэтов и музыкантов, но и ученых изобретателей. Интернет, компьютеры, плоские цветные телевизоры, солнечные батареи, хенди, факс, видеотелефоны, видеокамеры, цифровые видеомагнитофоны, навигаторы, DVD, CD, печи микроволновки, индукционные плитки, промышленные роботы, и прочее и прочее человечество тогда ещё не придумало…

 

ОЛЕНЬКА

В Союзе в застойный период повсюду были перебои в снабжении и во всём великий дефицит, в том числе и на хлеб, мясо, молоко. Молока привозили очень мало, и всем, как правило, не хватало. Чтобы молоко досталось, очередь люди занимали задолго до открытия магазина. Родителям в очередях терять золотое время было жалко и они посылали в магазин свих детей.

Оленька в школу ещё не ходила, но в магазин шла смело и, зажав денежку в кулачке, покупала то, что просили родители. Продавцы любовно вручали ребёнку покупку и давали напутственные наставления: «Чтоб молоко не пропало сразу иди домой!» Посёлок небольшой, все друг друга хорошо знали.

В очередной раз с рублём, зажатым в одной руке, и бидончиком в другой Оленька бодро шагала к магазину. Магазин уже давно открылся, а молоко всё ещё не привезли. Потом в магазине зазвонил телефон, и продавщица громко объявила, что сегодня молоко не привезут-нету! Очередь тихо разошлась.

Олины родители уже начали беспокоиться. В это время дочка всегда была дома, а нынче её нет и нет. Неужели что-то случилось? Материнское сердце не выдержало тревоги и, одевшись, мама побежала в магазин, но дочку там не нашла. Продавцы сказали, что видели ее, но это было давно. Мама побежала домой и подняла по тревоге папу. Оба родителя оббегали весь посёлок, побывали у всех родных и знакомых, но Оленька как сквозь землю провалилась.

Заплаканная мать сидела дома и выдумывала всякие кошмары. Муж и соседи успокаивали её как могли. Ближе к обеду муж случайно выглянул в окно и увидел бодро шагающую шумную детскую толпу, человек десять, во главе с Оленькой весело размахивающей пустым бидончиком. Папа, не одеваясь, выскочил на улицу.

-Ты где была? - спросил он как можно спокойнее.

-Молоко не привезли, - наивно отвечала дочка, - чтобы рубль не пропал, я на него всех ребят пригласила. Мы в кино ходили на детский, утренний сеанс.

 

СМИРНО

Ребёнка надо воспитывать, пока он поперёк лавки лежит; это Владимир Токарев знал с детства. Его сынишка, лет трех, был очень активным и инициативным. За ним требовался глаз да глаз. Придя в гости к другу детства, лейтенант выпустил на мгновение сынишку из виду, а тот открыл чужой шкаф, вывалил всё на пол и принялся сортировать содержимое. Увидав это, хозяин лишился дара речи. Токарев перехватил взглядом хозяйский шок, повернул голову и увидел происходящее.

-Смирно!- прокричал отец военный.

Малыш бросил своё занятие, вскочил, вытянулся в струнку и застыл как часовой у мавзолея.

 

СТЁПКА

С полными корзинками грибов возвращался Степка к своему новенькому «Запорожцу», спрятанному в лесу в кустах у дороги. Наконец-то и у него появился личный транспорт. Продираясь сквозь дремучие заросли тайги, он наткнулся на огромную кучу пустых бутылок. Она давно заросла кустами, видно не первый год они здесь лежали, не один самосвал когда-то высыпали сюда в снег. Все бутылочки были целенькие. В таёжном посёлке об этом ещё никто не знал. До сих пор лес молча хранил свою сокровенную тайну.

Это же целое состояние! Стёпка не верил своим глазам. Двенадцать копеек бутылка! Здесь их несколько тысяч. Если всё собрать и сдать - работать не надо, было бы на что и гараж построить для его маленького «Запорожца», с долгами рассчитаться и, наверное, ещё б на заначку осталось. Стёпка слыхал, что в Москве на центральном стадионе, после футбола, дворники пустые бутылки самосвалами сдают, и все уже на чёрных «Волгах» ездят. Живут не хуже министров.

Стёпка поставил корзинки на землю, взял бутылку, повертел в руках. Бутылка как бутылка, местами на горлышках ещё был сургуч, наклейки от непогоды и времени давно истлели. Внутри некоторых были листья, паутина, мусор, ил, вода. Придется хорошенечко вымыть. Стёпка подогнал свой «Запорожец» и загрузил под завязку, сколько влезет, еле-еле сам влез. Осторожно, чтоб не греметь посудой, повез клад домой. Путь неблизкий! По лесной дороге километров восемь будет. До наступления темноты успел сделать ещё несколько рейсов. На другой день оформил отпуск. Все следующие дни он тайно возил из леса пустые бутылки домой, маскировался, как мог. На окнах «Запорожца» появились мафиозные шторки. Дома он всё спрятал во дворе, в сарае, в сенях, на летней кухне, на чердаке. Ворота на время были наглухо закрыты, визиты отменены. Жена и дети, соблюдая конспирацию, таскали из колодца воду, мыли день и ночь во дворе бутылки. А Степан всё привозил и привозил стеклотару.

Кругом бутылки, бутылки, бутылки, бутылки. Вскоре класть их во дворе было больше некуда. Он успокоился и подключился к санитарной их обработке. Он отбивал сургуч с горлышка, отбирал бракованые, сортировал по цвету, извлекал чуть битые и подозрительные бутылки. Мыл их со стиральным порошком, со щёточкой, бензином, сушил, считал, складывал в мешки. Заготовку грибов из-за недостатка времени отменили.

«Зимой будем мармелад кушать, - объяснил он семье. - Сейчас надо деньги делать. Спешить надо. Скоро белые мухи полетят». Через полторы недели кончилось «бабье лето», начались осенние дожди. Работы во дворе по метеоусловиям решили прервать. Потирая руки от предстоящей прибыли, радуясь, как ребёнок, привалившему счастью, Степан погрузил в «Запорожец» первую партию, готовые мешки с бутылками и повёз их сдавать. Но в приёмном пункте бутылки принимать отказались. Сказали, что они не винные, а из-под олифы и под пищевые продукты не годятся. У них и горлышки не подходят по размеру под винные пробки. Так что абсолютно никакого интереса. Вот так! Видно время не пришло разбогатеть. Ещё неделю возил Степан по раскисшей от дождей дороге вымытые бутылочки обратно в лес на своё место, ругая себя за наивность и терпя насмешки всех жителей посёлка, которые прилепили к нему в ту пору кличку «Алкаш», хоть и не пил он и не курил никогда. Совсем не пил, не переваривал даже запах, потому и в бутылках разбирался слабо, хотя от природы мудрый был, рассудительный и терпеливый.

От насмешек и от обиды Степан даже в церковь пошёл. Да и прилепился. Зима в тот год была суровая, и «Запорожец» простоял до весны в сугробе. А как снег сошёл, решил Степан все - же построить для машины гараж, в несгораемом исполнении. Но с дефицитным фондовым материалом, строительным кирпичом, в глубинке было трудно. Дорогой кирпич и его не достанешь. Пораскинул Степан мозгами и вдруг вспомнил про свои бутылочки в лесу. Опять привёз их всех обратно из леса домой. Подготовил фундамент, замесил цементный раствор и на зависть обалдевшим насмешникам сложил из них вместо кирпича прекрасный, просторный бутылочный гараж, куда свободно вмещались три «Жигуля» и «Запорожец». Внутри всё доской-вагонкой обшил, а снаружи стенки аккуратно заштукатурил. Не гараж получился, а мавзолей. Лучший на всю округу и недорого, а заодно и землю-мать от загрязнения освободил, как санитар природы. Кличка обидная как-то сама собой отсохла и забылась. Зато зауважали все Степана пуще прежнего, а из этой истории все вывод сделали: человек предполагает, а Бог располагает.

 

ОХОТА

Охота пуще неволи. Который день в осеннем лесу блудили охотники. Затея в голове ногам покоя не даёт. В такую глушь забрели, что самим страшно стало. Спустившись вдоль реки, они неожиданно набрели на заброшенную запретную зону, сталинский концлагерь в лесу.

Огромное огороженное пространство проросло молодым лесом. В некоторых местах стояли ещё уцелевшие кривые, трухлявые бараки без окон и дверей. «Железной рукой загоним человечество к счастью!» - висели на них покосившиеся красные плакаты из кровельной жести и мрачно напоминали о страшном «светлом» прошлом. Упавшие вверх ногами вышки, повалившийся забор из огромных брёвен, всюду ржавая, колючая проволока. Трава по грудь, крапива и звенящая тишина.

За забором, у бескрайнего болота, кладбище советских заключённых – строителей нового, коммунистического общества - светлого будущего всего человечества. Ржавые звёзды на железных памятниках охранников, и рядом множество деревянных, кривых крестов на общих братских безымянных могилах, которые исчезали вдали, сравниваясь с болотным горизонтом. Благими намерениями устлана дорога в ад. Труд превратил человека в труп.

Сняв шапки, склонили заблудившиеся охотники головы. В ушах стоял лай собак, стоны живых скелетов, крики часовых, удары прикладов. Мольбы и проклятия, выстрелы и предсмертный хрип. Слёзы вдов и сирот в далёких деревенских избах. Ночные детские молитвы...

Как же надо не любить свой народ, чтобы так над ним издеваться! Охота было идолам кабинетных икон построить новую вавилонскую башню с рубиновыми звёздами! Атеизм, мёртвые идеи, красные лозунги, громкие призывы «Всё для всех!» закончилось общим кладбищем в болоте.

Очнувшись от шока, оба охотника поспешили прочь от жуткого могильника. Направление взяли по покосившимся телеграфным столбам, которые упёрлись в молодые таёжные джунгли. Зэковская, каторжная дорога, политая кровью и слезами, заросла мхом, травой, кустами, зелёным лесом.

Продираясь сквозь заросли, мужики наткнулись на современный автомобиль «Ниву». Вездеход стоял в низинке. Он со всех сторон вплотную зарос деревьями и кустами. Охотники встали как вкопанные. Глаза от удивления выкатились и округлились. Они затрясли головами. Не сон ли это? Что за дела? Мираж?

Подошли поближе. Автомобиль выглядел хорошо, но заброшенно. Жутко. На багажнике, на крыше - большое, старое птичье гнездо. Всё остальное завалено многолетней листвой, хвоёй, ветками, паутиной, временем.

Подталкивая друг друга, держа ружья наизготовку, охотники подошли к машине вплотную. Стёкла, затянутые изнутри каким-то налётом, тайной, дымкой, туманом, грязью, чем-то ещё, были не прозрачными, а матовыми.

Охотник открыл дверь. Ужасный смрад ударил по ноздрям сквозь чистый лесной воздух. Оба человека отскочили от машины. В кабине сидели два скелета в трухлявой, истлевшей, пепельной одежде. Рядом лежали ружья. На приборной доске, на жёлтой выцветшей газете, стояли стаканы, сохранилась засохшая закуска - остатки былого лесного пиршества. Видно, желая остыть от шока, остановились на минутку эти люди прямо посреди дороги и помянули рабов Божьих, бывших красных рабов, роботов труда из трудовых армий - простых советских заключённых. Горько стало. Выпили. Вспомнили своих пропавших родных и угорели, задохнулись в машине с работающим мотором. Застыли в минуте молчания навсегда.

Охотники вспомнили, что ещё в детстве в школе слышали, что в лесу пропали без вести два охотника с новой машиной. Солдаты прочёсывали лес, рабочие завода ездили на поиски, самолёт искал. Безрезультатно. Тайга умеет хранить тайну, особенно в запретной зоне.

Выбравшись из лесу и добравшись до дома, охотники сообщили обо всём участковому милиционеру. Вскоре следственная группа закончила свою работу. Косточки через много лет наконец-то предали земле, похоронили на кладбище, а «Ниву» передали хозяйке, теперь уже старой обнищавшей вдове.

Повторно выплакав глаза, нужда подтолкнула её продать машину, избавиться от страшной памяти. Люди помогли привести машину в приличный вид и исправное состояние. Цена притягивала. «Нива» привлекала к себе блеском и товарным видом, но отшибала покупателей страшным едким запахом, который вывести было невозможно. Как ни старались всем миром, чем только не мыли, не духарили, не проветривали, ничего не помогало. Сколько средств вложили. Переделали обшивку, поменяли сиденья, заменили все коврики. Не помогло! Кажется, смертельным духом пропиталось само железо.

Скрыть прошлое нельзя. Любая тайна всегда становится явью. Покупатели потихоньку рассекречивали причину смрада, страшную историю страны и рокового автомобиля. Охотники исчезали. В машине мертвецов ездить не хотели. Не судьба, видно, было этому вездеходу колесить по свету, как не судьба процветать жестокой, бесчеловечной, безбожной власти. Так и стоял автомобиль в тупике, за сараем, пока вдова жива была.

Время шло, всё прошло, быльём поросло, больная вдова подолгу не выходила из дома. Вездеход затянуло кустами, рядом выросли деревья, и каждую весну всё скрывалось из глаз. Власть перевернулась, а память осталась. Новое поколение, как новый лес с зелёной, слепой наивностью опять ищет под солнцем счастливую дорогу в голубое небо. Каждому охота познать радость счастья вечной любви. Жизнь продолжается. Прозрение и пробуждение грядёт!

 

ГДР

 

ЖВАЧКА

Автобус с советскими туристами остановился прямо напротив небольшого гастронома в ГДР. Там всё есть! Всё купить можно! Хотя знатоки говорят, что в Западной Германии, там вооооще!!! Но об этом - шёпотом!

Счастливые интуристы вывалились из автобуса и с весёлой перебранкой организованно пошли прямо в гастроном. «Лучше один раз увидеть, чем всю жизнь об этом слышать», - думал каждый.

- Товарищи! Стоянка 20 минут! Не опаздывать! - объявил старший группы. Когда перед отъездом проходили инструктаж, всем объясняли, что за границей на всё надо иметь разрешение старшего группы. По одному никуда не ходить, только по трое, и следить друг за другом непременно. Вести себя подобающим образом, как старшим братьям из СССР.

В поездке по ходу дела бывалые знатоки советовали не светиться, в группе есть секретный сотрудник, стукач, и все действия будут властям известны немедленно.

Сразу прижились две морали. Легально надо всем успеть побольше увидеть и везде сфотографироваться за границей. Нелегально надо выгодно продать привезенное русское барахло, часы, водку, кольца, золотые серёжки. Денег-то поменяли только на газированную воду. Как-то ведь надо оправдать дорогу, а самое главное - купить все, что стоит в длинном списке, составленном дома на общем собрании всей родни. Кому заказ не привезёшь, обидится на всю жизнь.

И на работе, если не угостишь заграницей, тебя тоже не поймут, сразу попадёшь в чёрный список, найдут повод. Профсоюзной путёвки потом долго не увидишь. Хочешь жить - умей вертеться! Советские туристы со списком в руках впервые шли отовариваться в заграничный магазин.

Кто-то кинул идею:

- Один знакомый недавно привёз из-за границы невиданную в Союзе вещь. Жвачки! Он угостил ими всю контору. И шеф, и сослуживцы были очень довольны. Коллеги жевали и балдели весь день, и вспоминают до сих пор с удовольствием. Давайте тоже так поступим. Дёшево и сердито.

- Кто из вас уже пробовал жвачку? – спросил инициатор.

Ни одна рука не поднялась. За бугром все были впервые.

- Мы в детстве смолу жевали, - сказал один.

- Смолу? - съехидничал инициатор.

- Жвачка - совсем другое дело! Это такая нежная, белая, ароматная резинка, со вкусом земляники, или ментола или там, скажем, ананаса.

- Кто уже пробовал ананас? - опять спросил инициатор.

- Да ладно тебе экзамены устраивать. Не растут у нас ананасы и не видели мы их ни разу. Вот и за границей в первый и, наверное, в последний раз оказались, - возмутился тот, кто жевал смолу.

- Ты лучше скажи, как эта жвачка по-немецки называется?

Инициатор этого не знал. Никто этого не знал, а гид ещё не подошёл. Спросить вроде некого, а время терять нельзя, программа напряжённая, всё по расписанию. Когда ещё такой случай представится - в гастроном попасть.

Гудя, как пчелиный рой, группа вошла в магазин. Обследовав, как в музее, все прилавки, туристы скопились у одного. Инициатор уже объяснялся с продавщицей на языке «конго». Он тыкал себе пальцем в рот, делал движения жвачного животного, сопровождая звуками партийного доклада тогдашнего генсека. Продавщица испуганно и изумлённо глядела на возникшую очередь. Все оживлённо двигали челюстями, помогая инициатору объясниться.

«Русские! Голодные пришли! Кушать хотят», - подумала продавщица, смотря на жующих людей, и протянула буханку хлеба. Толпа замотала головами. Наконец её осенило, и она ткнула пальцем в витрину.

- Kaugummi? - неуверенно протянула она и задвигала челюстями.

О-о-о!!! Чего только там под стеклом не было. Оказывается, это всё жвачки! Жвачки! Kaugummi! Сколько сортов! Синие, жёлтые, зелёные, расписные, красочные обёртки заграничной жвачки, а формы! Таблетки, шарики, пластинки, а вон - совсем большие, почти, как маленькая упаковка мыла, которое они видели сегодня утром в отеле. Мылись, естественно своим, а это прихватили с собой, чтоб было что показать в Союзе. Большие жвачки ещё и выгодно отличались в цене. Удивительно! Чем больше - тем дешевле! Русскому человеку что надо? Чтобы много было и дёшево! Ещё желательно, чтобы всем хватило.

Первый покупатель, не дожидаясь конца переговоров, ткнул взглядом в большую упаковку и показал свои 10 пальцев.

- Postkaugummi? – удивилась продавщица.

- Я! Я! Пост! - закивал покупатель.

Продавщица с великим удивлением быстро отпускала товар.

Очередь оживлённо затаривалась одним и тем же. Притихшие местные покупатели в сторонке осуждающе перешёптывались.

Наши, не обращая внимания, как цыгане в таборе, шумно покинули гастроном. Инициатор тоже купил тех же жвачек последним и поспешил на улицу.

Но что случилось? Их весёлая шумная группа скорбно стояла у автобуса и молчала. Как в 37-м, все держали язык за зубами и помалкивали. Ни один звук не рождался в этой только что весёлой компании.

Никто не жевал купленную жвачку. Все почему-то испуганно смотрели друг на друга, и все вместе зло зыркали на инициатора.

В руках все держали пустые фантики от только что купленных жвачек.

- Что? В Москве кто-то умер? - спросил инициатор. Ему не ответили.

«Может, не те резинки купили?» - пронеслась в мозгу шальная мысль.

Оцепенение прошло, и люди задвигались, замычали, пытались руками раздвинуть свои, казалось сросшиеся челюсти. Что-то подобное они уже испытали в Союзе, когда пробовали жевать ириски - пломбосниматели.

В условленное время подошла гид группы, местная гедээровка.

Она поздоровалась и, тоже не получив ответа, удивлённо взяла обвёртку из ближайших рук, и вдруг звонко расхохоталась.

- Post! Post! Postkaugummi? - спросила она, давясь от смеха.

Группа, набычившись, молчала, но в знак согласия многие закивали головами.

- Ничего страшного! - сказала она, успокоившись, - минут через пять жвачка растает и всё пройдёт бесследно! Жвачка эта - не для людей! Для почтальонов! Это - техника безопасности. Например, зашёл почтальон во двор с газетой, а во дворе злая собака на него сорвалась. Беда - покусать может! Произойдёт несчастный случай на производстве. Пока она лает, почтальон быстро достаёт из кармана «Postkaugummi» и бросает собаке.

Перед этим аппетитным запахом и вы не устояли, собака тоже хватает жвачку и сжимает челюсти, а назад сама разжать уже не в состоянии. «Postkaugummi» намертво склеит собачьи зубы. Почтальон цел и невредим, может продолжать свою работу. Как это у вас говорят? И волки сыты, и овцы целы.

 

ГРАНАТА

Ванечке за пятьдесят. Он в первый раз в Германии. Жарко. Жажда душит. Группа советских туристов устало собиралась у своего автобуса. Хотелось пить. Решил Ванечка в автомате бутылочку лимонада купить. Горлышко промочить. А то воздух горячий, дерёт, как наждачная бумага.

На автомате большими буквами написано: «Фанта», «Кока-кола», «Ми-кола». И цена возле стрелочки, куда денежку бросить надо. Только странный какой-то автомат. В Союзе он в гранёный стакан наливает, за копеечку - профсоюзную воду, за три - с сиропом.

Ванечка отсчитал валютные монетки, сунул их в автоматную щёлку, затем кнопочку нажал, где «Кока-кола» написано. «Наверное, сейчас подаст мне автомат на блюдечке с голубой каёмочкой бутылочку холодного напитка». Но вместо этого что-то с грохотом упало где-то внутри самого автомата. Ванечка ощупал автомат снаружи, пару раз стукнул его кулаком, но ничего из него не вышло. Ванечка в сердцах пнул автомат, бутылочка не вышла. Что-то ведь грохнуло, значит, сработала железяка!

И Ванечка стал ощупывать всё, обнаружил внизу дырку. Сунул туда одну руку, потом другую, потом обе руки и осторожно стал его щупать изнутри. После нескольких попыток он нашёл какую-то банку, но бутылки не было. Такой баночки Ванечка ещё никогда не видел, вроде не консервная. Чудная какая-то! Прочитал: «Фанта». Потряс над ухом, какая-то влага внутри. В горле совсем сухо стало.

Как же её открыть? Попробовал зубами - не получается. Спросил у жены открывашку или ножик, та спросила:

- Зачем?

- Банку открыть, - показал он ей покупку и энергично потряс ею над головой. Жена покрутила пальцем у виска.

- Там есть такое кольцо, надо за него дёрнуть.

Ваня в армии служил и гранаты бросал, знает. Два раза говорить не надо. Он взял банку в одну руку, а кольцо как на гранате изо всей силы выдернул другой.

Банка взорвалась прямо в руках. Ванечка, его жена, полгруппы туристов и автобус приняли сладкий фантовый душ. Вот только попить ничего не осталось.

 

ОБЕД

Усталые люди тихо расселись за столами в уютном немецком ресторанчике. Симпатичный седой музыкант играл на рояле полонез Огинского.

Суета насыщенного информацией дня осталась за порогом. Под ложечкой сосало, аппетит у всех был волчий. Столы в зале были накрыты накрахмаленными, белоснежными скатертями. Перед каждым расположились разнокалиберные фужеры, рюмки, тарелки, ножи, вилки, ложки, ложечки и прочее. Как ими правильно пользоваться, мало кто знал. Но в автобусе заранее договорились. «Делай, как я», - сказал старший группы советских интуристов, тоже впервые оказавшийся за границей, обкомовский работник.

Местный немец-экскурсовод и переводчик распорядился быстро. Молодые опрятные официанты молниеносно принесли каждому по большой пиале с двумя ручками, со вкусно пахнущей жидкостью.

- Бульон! - шепнул старший.

Все понимающе кивнули.

- А как его есть? Из пиалы черпать ложками не очень то удобно. Может его выпить как из кружки, в нём ведь все равно ничего нет, одна жидкость.

- Хлеба! Брот! – кто-то громко попросил пробегающего официанта.

Моментально на всех столах появился свежий душистый хлеб.

Попробовали культурно хлебать бульон из пиалы ложкой. Неудобно.

Проливается и медленно получается, а голод - не тётка. Целый день в бегах на свежем воздухе были, нагуляли аппетит. Тогда старший группы взял ответственность на себя. Жуя хлеб, он просто запивал его бульоном, держа пиалу в руке, как знатный казах. Все последовали его примеру.

Через несколько минут пустые пиалки стопками стояли на всех столиках.

Официанты всё это быстренько убрали и поставили перед каждым большую глубокую тарелку с новой прозрачной жидкостью, в которой сверху красиво плавали жёлтые дольки лимона.

- Чудеса в решете! Первое уже подавали, а теперь опять первое принесли? - удивлялись женщины. Но голод ещё не прошел, и ропот был недолгий.

На сей раз все знали точно, что из тарелки отпивать неприлично, и вскоре ложки дружно застучали по дну пустых тарелок. Так себе супец, совсем безвкусный. Ну и кухня! Оголодаем тут у них!

Через некоторое время вновь появились официанты и поставили перед каждым красиво украшенное блюдо, наподобие «Цыплят-табака».

- А где тарелки? Теллер? - удивлённо спросил на ломанном русском языке молодой официант, помогая себе жестами.

- А мы уже всё съели! Можете убирать! - бодро распорядился старший группы.

- Это есть, не надо есть! Это есть надо мыть жирный руки. Курицу берут руками, не вилкой. Цитронен геген эйль, очень корошо! - сказал он и побежал на кухню, но не добежал, не выдержал - лопнул от смеха. Заржал, как жеребец. Из кухни повыскакивали удивлённые повара, увидев на столах штабеля пустых тарелок, тоже захихикали в фартуки.

 

Всё путём

РИЦА

В столовую санатория вошла администратор и объявила: «Желающие поехать на экскурсию, на высокогорное кавказское озеро Рица, могут после завтрака садиться в автобус, который стоит у крыльца столовой». Все восхищённо переглянулись. Вот это да!!! Большая Рица!

Все хотели увидеть изумительное по красоте озеро, расположенное на высоте 950 метров над уровнем моря. Глубина до 116 метров, вода - чистейшая. Горноклиматический курорт Абхазской АССР. Водная гладь выше облаков, площадью полтора квадратных километра.

Своими глазами увижу Рицу и всю прелесть кавказской земли. Жизнь там сурова. Законы гор строгие, а горцы гордые, неукротимые. Там даже женщины отказываются рожать, если узнают, что муж струсил или предал. Вдов замуж не берут. Жёны преданы и беззаветны. Там дома в сёлах, как военные дзоты, не имеют окон на улицу, только во двор. Всё за высоким забором. Там слово дороже золота. Клятва и братство нерушимы. Наследуется кровная месть и необыкновенное гостеприимство. Побывать там в самых глубинах Кавказа, подружиться с горцами, увидеть снежные шапки гор, воспетые Пушкиным. «Кавказ подо мною. Один в вышине». Кроме того, по дороге можно увидеть почти всё черноморское побережье. Города! Море! Пальмы! УРА! УРА! УРА! ЕДЕМ!

Все места в автобусе были заполнены радостными, беспечными отдыхающими. Шутки, смех, знакомства. Весь год все упорно трудились и копили деньги, чтобы за две недели от них освободиться и покупаться в удовольствиях и в море, нет, наоборот, в море удовольствий.

Море! Чёрное море! Горизонт склеился с небом. Тёплая, мягкая, солёная вода. Песок! Пляжи! Солнце! Прекрасное, на убой, одноразовое питание с 7 утра до 8 вечера. Рядом семья. Жена, дети. Отдельный домик. Ольгинка! Бывшая роскошная дача министра железнодорожных путей сообщения царской России, где даже в пол из редкой чёрной берёзы были вбиты золотые гвозди. Теперь всё принадлежит народу, кроме гвоздей. Все мы можем наслаждаться чувствами аристократов и видеть то, что принадлежало им.

За окном автобуса проплывали живописные пейзажи черноморского побережья. Голова кружилась от счастья. Все мы тут в первый раз. Мы с новым соседом по столовскому столу посовещались, сколько же взять с собой денег? Решили шикануть. Возьмём по 25 рублей.

Купим подарки для семьи. Где-нибудь красиво посидим, чтобы запомнилось. После свадьбы все русские мужики жили по единым женским правилам: отныне рубль на обед и пять копеек на билет. На сигареты и обратный путь надо было изворачиваться за счёт обедов или ездить зайцем в автобусах. Хорошим калымом считался рубль в час. Большие деньги. На рубль в столовке можно поесть до отрыжки. А на 25 можно праздновать день рождения в ресторане с небольшой компанией и «Лезгинку» оркестру заказать. Вся наша путёвка на четырех человек на 24 дня стоила 96 рублей. Так что 25 рублей на один день должно хватить с лихвой. Я ведь хозяйственный, всё для семьи, всё домой, деньгами не сорю! Путёвочки вот от профсоюза льготные достал. От калымов спина болит. Отдохнуть, погреться, подлечиться надо. Силы набраться для души и тела. Да и семье свет показать не лишнее, может, когда добром и вспомнят?

Какая замечательная собралась компания в автобусе. Весь Союз!

Какие приятные вежливые лица. Открытые, лучезарные улыбки, вежливость, такт. Видно, не все могут попасть в наш санаторий – только лучшие. А как нам повезло с погодой! Какой замечательный густой, голубой, горный воздух! Его можно просто пить большими глотками и даже пожевать. Красотища! Голова кружится! Будет, что дома рассказать сослуживцам. А дорога, асфальт без выбоин, как за границей. Слева - отвесные горы, справа - ущелье. Вид как из самолёта. Снизу за нами стелется спиральная лента дороги. Море утонуло в дымке и растворилось в небе. Городишко внизу, как муравейничек. Людей почти не видно. Мотор рычит и тащит нас в небеса. От восторга захотелось говорить стихами.

Кавказ подо мною, один в вышине.

Стою на вершине у края стремнины.

Орёл с отдалённой поднялся вершины

Парит неподвижно со мной наравне.

Отселе я вижу потоков рождение.

И первые грозных обвалов движение.

Автобус дёрнуло, женщины взвизгнули, я очнулся от своих мыслей. Экскурсовод беспрестанно рассказывал красивые кавказские легенды о проплывающих за окном достопримечательностях.

Все расслабились от удовольствия

- Посмотрите, пожалуйста, налево. Вы видите за окном знаменитый водопад под названием «Бабьи слёзы».

Высокая отвесная каменная стена была влажная. Отдельные скупые капли воды срывались сверху и, звеня в упругом воздухе, летели вниз и разбивались вдребезги в маленькой лужице у подножья. В таком водопаде руки не помоешь и жажду не утолишь.

- А теперь посмотрите направо, сейчас за поворотом покажется следующий, ещё более знаменитый водопад под названием «Мужские слёзы».

Ещё до поворота все ясно услышали грозный рокот. Облако водной пыли показалось из-за скалы. Вода мощными потоками срывалась с небес и устремлялась вниз в небольшое, но глубокое озеро с прозрачной, как слеза, водой. Женщины засмеялись, мужчины обиделись на экскурсовода. В мужскую душу плевать нельзя, может ещё пригодится воды напиться. Автобус встал и напрягся как перед взлётом.

- А теперь нам предстоит проехать по ущелью, которое называется «Пронеси Господи!» Наверху, на макушке скалы, на высоте 400 метров, вы видите камень величиной с девятиэтажный дом. Он свалился туда с верхних гор и застыл там, но каждую секунду может стартовать, чтобы продолжить свой путь. Теперь мы увидим, кто быстрее: он или мы!

У всех остановилось дыхание. Улыбки исчезли, лица стали суровыми. Автобус рванул с места, и когда мы выдохнули, все были уже в безопасности.

А вот и Рица! Автобус остановился на большой асфальтированной площадке у очень большого и красивого здания ресторана. Экскурсовод объявила:

- Вы можете погулять по побережью озера, сделать на память фотографии. Можно сфотографироваться верхом на коне в черкеске. Купить лечебный горный мёд. Набрать для друзей сувениры, подарки для семьи. Поторговаться на туристском рынке. Покататься по озеру на катере, съездить на другую сторону к даче Сталина и в заключении пообедать в ресторане. После праздничного обеда отправимся в обратный путь. Хочу всех предупредить: ресторан горный, продукты доставлять сюда сложно, поэтому и дорогой. Не заказывайте блюда, названия которых вы не знаете. Возьмите знакомое, например, борщ, пельмени, салат. Приятных впечатлений.

Как горох высыпали счастливцы из автобуса.

Рица! Красавица Рица! Да! Знал Сталин, где отдыхать надо. Синяя зеркальная гладь в окружении высоченных гор в белоснежных папахах рубцевались в сердце, как следы ледоруба. Лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал! Хочется не говорить, а петь как в опере! Восторгаться вслух. Вода изумительно прозрачная, видно плавающих рыб. Белые сказочные катера и яхты бесшумно скользят между облаков, отражающихся в воде. Печальные кипарисы склонили свои головки. Вековые, кавказские, вечнозеленые сосны стоят, как бойцы на неприступных кручах. Кавказ! Сказка! Летний, слегка прохладный бриз ласкает лицо и шею. На душе необъяснимо хорошо, ну просто чудесно. Всё вызывало вздох восхищения, дающий право сказать всем: «Я там был!»

Погуляв по побережью, все купили горного мёда за безбожную цену - 5 рублей за пол-литровую банку и пробудились от чудесного сна. Цены оказались очень крутые, и это повлияло на настроение. «Но ничего, - успокаивал я себя, - это же горный мёд. Одна чайная ложка отшибает любую простуду. Хватит на всю зиму, а 5 рублей на лекарство на всю зиму - совсем недорого. Тем более в наших краях, на Крайнем Севере, 12 месяцев зима, остальное - лето. А здоровье вообще невозможно оценить. Так что всё путём!»

Шёл я так, думал и наткнулся на толпу. Нет, на очередь. На фоне прекрасных гор все фотографировались верхом на смоляном породистом скакуне. Одетые в дежурную черкеску с патронами на груди, в седой папахе и с огромном кинжалом на поясе. Чтобы быстро пропустить поток желающих, с тыльной стороны лошади стоял небольшой самолётный трап со ступеньками и перилами. Желающий одевал одежду горцев и восходил по ступенькам на конский хребёт, садился в седло, ему давали в руки вожжи, он улыбался, вылетала птичка из фотоаппарата, он платил деньги, получал талон и через час после обеда мог забрать фото джигита.

Я тоже взял в руки поводья, и мы вместе с лошадью показали фотографу все наши зубы.

Солнце поднялось высоко и пекло как в Африке. В животе кишки начали играть военные марши. Впечатления и запахи от базара и шашлыков вызывали волчий аппетит. Наша группа уже собралась на крыльце ресторана. Подошла экскурсовод и мы вошли внутрь. Ах, какой это был зал! Нежная прохлада, невидимые бесшумные кондиционеры угадали наше желание. А вид из окна божественный и незабываемый. Милые лица, улыбки, шуршащие платья наших дам, нежная музыка. Молодой абхазец с золотым ртом и с манерами джентльменов Лондонского клуба, с лёгким поклоном разложил перед нами меню. Какие красивые кавказские названия блюд, наверное, и местные долгожители не сразу выговорят и вспомнят, что это такое. Например, Чахохбили. Цен нету – не проставлены.

- Наверное, местные традиции, - сказал я.

- Сдачу, говорят, тоже не дают, - сказал сосед.

Заказали, как учили: борщ, пельмени, чай, салатик. Знакомые из зала предложили выпить, для аппетита. Мы переглянулись с соседом. Эх, была - не была! Кутить, так кутить! Один раз живём, не каждый день в раю проводим! Если бы вы ели такой борщ! От одного вида течёт слюна. Его поверхность, как гладь озера Рица. Белая сметана, как отражённые облака. Горячий, вкусный, каждая его ложка задерживается во рту.

Аппетит набирал обороты. Пельмени малюсенькие и всего 8 штук. Зато, какие вкусные! Кавказцы знают своё дело, так и подают, чтобы смаковать, а не нажраться. Большими кусками можно дома чёрный хлеб с кабачковой икрой есть, чтобы пузо набить. А этой едой надо наслаждаться. В нашей рабочей столовке меню всегда однообразное: щи из квашеной капусты и бифштекс «Дожуем до понедельника».

Чай допили маленькими глоточками, прополоскав рот и запоминая букет. С вежливым поклоном официант принёс счета. Лицо моего соседа невероятно вытянулось, а глаза стали круглыми и влажными. Дыхание его застыло, как будто он съел столовую ложку свежей крепкой горчицы без хлеба. Потом он очнулся и полез за деньгами. Следующий счёт получил я. Реакция повторилась. У божественной пищи были безбожные цены. Соседка заняла нам денег до вечера. Затем эта волна прокатилась по залу. Громко захлопали стулья, и народ повалил на улицу.

- Ты что, бутербродов не могла приготовить? - не стесняясь окружающих, громко возмущался пожилой мужчина. - Совсем Бога не боятся! Какая мать их родила? Совесть что ли потеряли? Мы так без штанов обратно поедем! Что они себе представляют эти горцы, думают, что на нас эти деньги с неба сыплются? Конечно, будешь долгожителем, если такими порциями пить нашу рабоче-крестьянскую пролетарскую кровь! Годами копишь денежку, чтобы тут им за две недели отдать. За 100 граммов, тарелку супа, пару пельменей и чай столько денег! Шкуродёрство! На эти деньги я бы месяц в нашей столовке кушал!

Вдохновение сдуло. Головы поникли, улыбки исчезли. Сытый - не всегда счастливый. Древние римляне говорили, человек должен быть сытый, чистый и весёлый - тогда он счастлив. Весёлых среди нас не оказалось. Всё зло из-за денег. Во многих животах заурчало и все решили на всякий случай зайти в туалет, чтоб в автобусе проблем не было. Но и он оказался платным с высокогорными ценами, в то время крайне редкое явление. Никто не использовал платное удовольствие, все пошли на риск.

- Знал бы, не поехал на это долбаное озеро. Что здесь хорошего? - возмущался мужчина.

Я был уже солидарен с его мнением: «И, правда, что тут хорошего? Солнце печёт, как сумасшедшее. Озеро какое-то выцветшее. Грохот от чумазых катеров и масляные пятна на водной поверхности. Мусор плавает. Дно грязное, консервные банки, бутылки видны. Рыбы плавают какие-то облезлые. Сосны на берегах кривые, кручёные, застыли, как бандиты в засаде.

Не зря по-абхазски Рицха - означает «бедствие». Урна вон перевёрнутая. Всюду грязь. Никто не убирает. За порядком не следят, а с нас такие деньги стригут. Лучше бы сейчас дома сидел, и деньги были бы целы и настроение! Обдираловка! А мёд, говорят, и не горный совсем, а на продажу. В огороде возле ульев ставят тазик, наливают туда немного воды, высыпают пару пачек сахару и пчёлы перерабатывают это в мёд. Вовсе не целебный. Где только нас не дурят! И зачем я сфотографировался с этой старой потной кобылой! Наверное, весь пропах ею, не заболеть бы. На ней столько народу за день сидят, всякое подцепить можно. А автобус, какой нам подали, списанный, наверное, драндулет, громыхало, как только допускают его для езды по горным дорогам! А вдруг тормоза откажут? Пронеси, Господи!

Как хорошо сидеть дома со своей женой и детишками! Покой и уют. А какие жена делает пельмени, какой необыкновенный густой борщ! Эти повара из ресторана, наверное, не докладывают в котёл продукты, всё домой тащат. А какие у нас дома глубокие и большие тарелки...

Вообще, как я ей это объясню? Она ж меня за такую растрату с потрохами съест. Ничего не купил ещё и в долги влез. Лучше бы она поехала на эту экскурсию...»

Автобус остановился на очередном перевале передохнуть. Базар гудел; торговались теперь уже ученые люди, знающие деньгам цену. Туалетов поблизости не наблюдалось, и мужики побежали в кусты. И я побежал в самый дальний и дремучий угол. Сделав, что положено, взгляд нечаянно упёрся в предмет, застрявший во мху. Я нагнулся. Это был полуистлевший кошелёк отдыхающего позапрошлого года, которого загнала сюда та же нужда. Бумаги и справки в нём истлели от времени и дождей, а деньги внутри сохранились. Ни много - ни мало, а целых 250 рублей 70 копеек. Богатенький был Буратино!

Вот дела! И опять мир пришёл в порядок. Наш автобус среди других был самый красивый. Базар гудел и ждал меня. Великолепный горный пейзаж просматривался с перевала. Внизу видно море, на берегу наш санаторий, а там моя самая лучшая семья. Ещё час и мы вместе. Я так соскучился! Утомлённое солнце уже опустило свои лучи в тёплую морскую воду и собралось на покой. В кармане лежала дорогая находка и чудесное цветное фото красавца джигита на породистом скакуне. Душа пела: «Кавказ подо мною, один в вышине, орёл молодой на персидском коне!»

Какой чудесный был сегодня день. Столько впечатлений! Что только в голову не придёт из-за этих денег. Я подошёл к цветочнице и сторговался оптом за 3 рубля из найденных денег на все цветочные остатки. Продавщица была рада, что, наконец, сможет уйти домой, а я - что получился такой огромный букет душистых цветов для любимой.

Дочерям взял восточные сладости и соломенные шляпки с яркими, как на матроской безкозырке, лентами. Себе - шампанское. Угрюмые женщины в автобусе смотрели на цветы и на меня, как на героя горца, единственного настоящего мужчину в автобусе и завидовали моей жене. Мир опять пришёл в порядок. Я рассчитался с соседкой, дав ей сверху рубль. Доставлять радость ближним - мой смысл в жизни.

Держа за спиной подарки, я закрыл за собой дверь и увидел притихших детей и заплаканную жену.

- Что случилось?

- Ты уехал... Мы пошли на пляж и, наверное, забыли закрыть дверь, а, вернувшись, обнаружили, что деньги, обратные билеты и документы исчезли. Как мы теперь вернёмся домой?

Я обомлел. Принял холодный душ прямо на пороге в одежде. Я соображал, потом выкрикнул

- Ха! Ты что, забыла? Утром, когда ты выделила мне четвертной, ты отказала мне в резерве и всё спрятала от меня в детский чемодан под трусики, маечки и платьица.

Жену как ветром сдуло, и через минуту взошло солнце. Она улыбалась. Нет, счастливо сияла. Нет, просто светилась от счастья. В руках у неё был портмоне со всеми нашими деньгами, билетами и документами.

- Склероз - самая лучшая болезнь. Во-первых, ничего не болит, а во-вторых, столько новостей! - с острил я, и мы рассмеялись. - Налетайте получать подарки!

Я вытащил из-за спины огромнейший букет изумительных цветов, бутылку шампанского, банку горного мёда, восточные сладости, соломенные шляпки, целое состояние найденных денег и фото атамана кавказских джигитов. Мы все радостно обнялись, перецеловались и дали залп из шампанского.

Да будем навсегда едины! Да здравствует любовь! Да здравствуют отпуска, Да здравствует удача и озеро Рица! И за все, слава Богу!

 

ПАЙ-ПАЙ

(Читать с кавказским акцентом. Написано с подачи Рубена Григоряна)

 

Однажды ми спустились с гор в город. Отэц и я. Что нибудь пакупить хотели. Ну и поехали на самый Чёрный море. Там внизу город такой ест. Пахадили, пакупили, уставали очень и решили отдохнуть. Живот бурчит-кушать хочет. Утром только суп горох дома бил. Пашли в один частный ресторан погулять. Нам сказали: там обсчитывают вежливо и бистро! Ми зашьли туда, и там всякий блюда есть, туда - сюда почитали. Чем лючше жена, тэм хуже ресторан. Официант, как эхо в горах, отзывается, но нэ подходит. Постояль, постояль, сами сэль за пустой столь. Внимательно изучаль меню, потом осиновый талия молодой официантка. У ней бёдра, как вёдра, без вина пьяный будешь, толко от посмотреть.

- Этот столь занятый! - сказал нам этот красивий, но неопитный девушка.

Никакой уважения к гости, понимаешь!

- Ну и забэри его! Пэринеси свободный! - сказал отэц и пошумель немножко.

Отэц мой, он заводной, гарачий! Вспихнет, как огонь будет!

- Прибежал другой официант - мужик, старый, видно опитный. Ласково посадил нас за другой столь, успокоил и предложил разный кущать. Названия оказался такой мудрёный и не знакомый совсем. Эти частники - сами всё так трудно придумывают. Там, правда, написано било в этот самый меню из знакомых блюдов только шашлык.

Одын шампур - восэмь рублэй, а шашлык с пай паем - одиннадцать рублэй.

- Давай возьмём шашлик, - предложил отэц.

- Давай по два, - согласылся я.

Официант старый, память плохой, всё на бумажка писал и апять спрашивает:

- Дарагой! Уважаемый! Вам шашлик с пай - паем или без?

- Ну, всё! Давай с пай паем! За одиннадцать рублэй! - сказал отэц и сделаль такой умный вид, как будто сам Парижу биль, где лягушка кушают. Хотя отэц опытный! Он за свой жизнь много шашлик кущаль. Много разный вкус знает.

- Слюшай! Что такое пай-пай? - спросил я у отэц, когда официант совсем ушёль.

- А кто его знает? - пожал плечами отэц. – «Просто очень есть хочется. Мы думаем, с пай - пай, значит, вкусней будет!» Ну ми ещё заказали всё такое к шашлику. Сидим, кущыть ждём. Очень интересно пай-пай попробовать.

За соседный столь дамочка с мужиком в бабочкэ сели. Все сразу туда посмотреть стали. Чем больше видна у женщины грудь, тем хуже запоминается лицо. Уже вечер наступил, народ заходиль много, почти все столик занят сталь. Полутёмный ресторан, полно полутемный люди, никакой общий интерес быль. Как ресторан выходить, там у них есть такой штучка, где свет зажигают. Вдруг как включили чёрный свет. Темно сталь! Толко свечки на столь горят, как у немцев из кино. Музыка Хачатурян заиграль «танец с саблями» называтся. Пританцовывая и виляя задом, как овечка курдюком, из кухни вышел сам хозяин ресторан. В каждой рукэ он дэржал по два балших шампур с аппетитно пахнущим шашлик из молодой и очень нэжний барашка. Хазаин сразу приметил красывый дамочка за соседний стол, подходит к ней и всё такое. Танцует! Илибается! Облил весь шашлик чистый спирт и поджёг от свечка. Огонь как вспыхнул. Жарко стало! Частник этот шампур в руках как сабли крутит и там это - Пай! Пай! Пай! - поёт. Мужик с бабочком за соседний стол глаза выкатил посмотреть.

- Вах!!! Вах!!! Вах!!! – киричит, - как карасыво!

Все в зал ладошка захлопал, кушать кончили, посмотреть стали.

- Шашлик с пай - паем заказывали? - спросил хазаин.

Старый уже, память совсем пляхой, написаль, что заказаль, нэ написаль, кто заказаль?

Хотя мы стол уже столько раз памэняль, что сам забиль, где ми есть правильно?

- Нэт! Нэт! Это вон там за соседний стол заказаль! - закричал пышний дамочка и на мой отэц палец показал. Наверно, страшно от огонь сталь или цена от пай - пай испугалься.

- Тогда помэняйтесь мэстами! Бистро! - закричал хозяин. - Я с огонь туда-суда хадить нэ могу. Пожар будет!

Ми с отэц опять поменяли столь. Все винимание на нас! Весь ресторан смотрит и красивый дамочка тоже.

Шампуры горят, как олимпийский факел. Музыка для пай - пай играет. Хозяин опять патанцовался, и торжественно вручил для отэц священный огонь! Торжественно! Прямо, как переходящий красный пламя.

И громко как в цирке закричал. Шашлик! с пай - паем!!!

Все опять ладошка хлопаль, и даже много люди всталь, кому плохо видно биль.

- Отэц! Чтобы не обосрамиться, сунул гарящий шашлык себе в рот. И у него это, как вспихнули балшие такие сталинские усы. И из рот огонь пошёл, как змей гариныч из сказка. Вчера много чача пиль, газ тоже вспыхнул. Отэц падавился, рот закрыл, глаза открыл, страшно испугался. Шашлик на пол упали. Усы так громко затрещаль! На весь ресторан запахло жареный бараний шерсть. Усы горят! Шашлык горит! Под столом костёр начиналься. Отэц сталь бить себя по лицу ладошкам. Хочешь нехочешь, плясать начиналь! И нечаянно повалился на соседний стол где дамочка. Дамочка как вскачиль и плеснуль ему в лицо свой полный рюмка. Прамо жизь спасаль! От горящий на пол шашлик загорелся длинный платье дамочка. Все кричат: Пажар! Пажар! Убежать хочут. Всё повалить стали. Мебел в ресторан, как дрова лежаль. Даже я испугалися.

И у меня это после горох открылся второй дыхание. Прамо как автоматная очередь. Официант сразу на пол упал! Отэц на дамочка. Наверно, вместе погареть хатели. Отэец кругом её руками спасает. Дышит так! Как молодой сталь. Глаза горят, уши красный, как пожарник сделался. Наверно на неё агонь патущит хатель. Тут люди подскочиль, затоптали шашлык, патушили дамочка и атарвали от ней мой отец. Хазаин в чувство привели. Всё, что на столе быль, под столу лежаль. И не толко у нас. На весь ресторан праздник пагудел! Такой пай - пай получился!!!

Патом частный хозяин долго извинялся, снова нас за другой столь посажаль. Лично от себя шампанское пиринёс и шашлик новый. Без пай пая.

От такой олимпийский праздник возбуждения и расстройства мои руки дрожаль силно. Нэправильна шампанский наклониль, пробка прямо в отец глаз попаль. Глаз сыний стал, один ус савсем сгорел, рубашка мокрий, нос капает, все чёрный, как шахтёр, но, стоя, выпили, как джигиты! Настоящие джигиты с пай – паем!

Весь ресторан всталь ладошка хлопаль! Потом отец всех в горы пригласил. На наш пай-пай! Дамочка первий адрес получаль.

Эх! Чем больше женщина с пай - паем, тем больше перец кровь играет! Отэц на ней так сматрел, аж дымится начинал! Хазаин апять испугался, сразу лёд принёс, сказал для шампанское. Без пай - пай ми всё тихо съели. Шашлик савсэм вкус патэрял. Но неважно! Зато ми пасидели карасыво, и весь внимание наш был. Я так думаль, шашлик с пай - пай, только на три рубля дароже будет, но после такой шурум-бурум, пай - пай такой залатой оказался, как красивий дамочка! Мой новый мама!

Вот и всё! Пай-пай!

 

МЕНЮ по Киевски.

 

Холодные закуски Политические закуски.

1. Боже-Нина. 12.Жульены с бабками.

2. Икра зернистая, баклажанная. 13.Омары с Хаямами.

3. Сало, надкушенное в кусочках. 14.Фидельчики по карибски.

4. Сало в шоколаде. (украинский сникерс). 15.Зюганчики отбивные.

5. Язык державный мий. 16.Цыплята ни шиша.

6. Мозок копостованное. 17.Завтрак нудиста.

7. Лютый холодец. 18.Лебедь с "Яблоком."

8. Мясо по злодейски. 19.Жириновчики с хреном

9. Масло крестьянское, узловатое, наружное с депутатской подливкой.

10. Гуси в яблоках, а также пегие и рябые. 20.Рыбкины заливные.

11. Булочка домашняя, в трико и в тапочках. 21.Ельценоиды в соусе «Горби".

Фирменное блюдо для военных - «Картошка в мундире.»

Гарнир для беззубых - картошка в смятку-пюре

 

Первые блюда.

1.Уха. (горло, нос) 2. Уха из петуха

3.Борщ с хвостом от двойки. 4.Суп с гигиенического пакета.

5.Суп черепаховый по - полтавски с салом и галушками.

 

Горячие мясные блюда.

 

1.Котлеты студенческие, без мяса. 9. Голова страуса в песке.

2.Бивштекс с донорской кровью. 10. Лягушки по - французски

(1-группа, резус отрицательный.) в собственном болоте.

3. Утка медицинская с яблоками. 11.Устрицы в самогоне.

4. Седло конячное, со шпорами. 12.Котлеты - не валяй дурака.

5. Сапогетти. (макароны по-солдатски.) 13.Кролики в удаве.

6. Солдатская каша из рапиры. 14.Хрен моржовый по - чукотски.

7. Пельмени одноручной лепки. 15.Рябчики, жеваные буржуями.

8. Яичница "Болтунья" 16.Огурцы малохольные старой закваски.

Десерт.

1.Торт с кремом. ( для нормальной и жирной шкуры.) 4.Запиханка с повидлом.

2.Санта-Барбара. (карамель-многосерийная.) 5.Мозги набекрень.

3.Шоколад. (Сказки -Ельцина.) 6.Рогалики с курарой.

 

Напитки.

1.Ми-кола. (Кока-кола по киевски.) 2.Чай. (Трын-трава в пакетах.)

3.Жевательная резинка. (носки студента.) 3.Сок из свежих сухофруктов.

4.Божественный коньяк по безбожной цене.

5.Горячительные напитки из горячих точек планеты.

 

Прочее.

1.Консервы. (Завтрак студента-Брешешь, в рот не возьмёшь.) .

2. Бифштекс "Дожуём до понедельника."

 

НА ТУРБАЗЕ «ЛОТОС»

(Рассказ-инструктаж)

По радио турбазы гремела под гитару весёлая песенка турбазовского туриста:

«Мы однажды вместе с Васей

Отдыхали на турбазе.

Я на речке ловил рыбу

Васька утром долбанул.

Что нам рифы, что нам мели,

Развлекались, как хотели.

Возмужали, загорели,

Жалко, Васька утонул.

Через полчаса с турбазы.

Притащили водолаза.

Разбудили, но не сразу,

Он глаза открыл, икнул.

Он тройной отпил голодно,

Сразу видно, парень тёртый.

Спец, отличник, мастер спорта.

Правда, тоже утонул.

Прибежал директор базы:

«Не видали водолаза?

Все духи украл зараза.

Всю похмелку умыкнул.

Ох, найду!» - кричит и в катер,

И с разбегу дернул стартер.

И умчался за фарватер,

Там, конечно, утонул.

Агроном утоп так ходко,

Врач Петров - тот с пьяной тёткой.

Рыбнадзор - тот вместе с лодкой.

Ну, а к вечеру вообще,

Два директора завода,

Все туристы с парохода.

Ни привета, ни вещей.

Здесь вообще, что за отстойник?!

Здесь-Бермудский треугольник:

За покойником – покойник.

Я как крикнул: «Караул!»

Из кустов в одном погоне,

Весь в ремнях и самогоне,

Прибежал полковник Пронин,

Этот сразу утонул.

К ночи сторож появился.

Он ничуть не удивился:

«Слушай, что ты так взбесился?

Глянь на речку, вон она.

Там, намедни, посерёдке,

Затонула баржа с водкой,

Может, сплаваем в охотку?»

Он нырнул - и тишина…»

 

Во всех углах турбазы бродили только что приехавшие отдыхающие. Будущие туристы внимательно вслушивались в песенные слова. Затем нетрезвый, хриплый под Высоцкого голос объявил:

- Не можешь петь, не пей. Вам песня строить, нам - жить помогает, - покашлял он и добавил: - Всем вновь прибывшим туристам немедленно собраться на инструктаж в столовой турбазы.

Где столовая, никто не знал, но все пошли против ветра на запах квашеной капусты. Ведь дым отечества нам сладок и приятен. Народу набилось много. Все места были заняты. Сидели на полу, стояли вдоль стен. Когда люди уже начали роптать, один из присутствующих вдруг встал, вышел вперёд и сказал:

- Здравствуйте, дорогие мужчины и женщины и те, у которых ещё всё впереди. Очень прошу меня внимательно выслушать. Чтобы всем сразу было всё ясно, постараюсь говорить ПЕЧАТНЫМИ буквами, потому что русский язык без мата теряет сочность и превращается в доклад. Извините, если я не так что скажу, то типун вам на ваш великий и могучий. Я-директор этой турбазы. Сам я нерусский, поэтому мне 50% скидка. Я выраженец кавказских гор, а лучше гор могут быть только горцы. Лицо у меня здесь известное. Многие даже спрашивают: «Скажите, вы в мультиках не снимались?» Отвечаю с уклоном. Теперь по делу.

Наш край расположен у самого синего моря. Здесь хорошо! Тепло! Погода летом хорошая! Море чистое, тёплое. На пляже мало народа. Областной город недалеко, но в нём мало развлечений – значит, экономия денег. Отпуск у вас впереди. Чтоб узнать перспективу, надо её пощупать. Вот я вас инструктирую. Хорошо у нас и в бархатный сезон, в бабье лето. Вах, вах, бабье лето, впрочем, какие бабы - такое и лето. Это уже закрытие туристического сезона. Эх, хорошо, когда хорошо кончается.

Добраться к нам можно любым видом транспорта. Тут недавно хотел совершить посадку самолет, выполняющий рейс №13. Поэтому надёжнее добраться до нас можно поездом «Голубая стрела» 80 км за 4,5 часа. Тише едешь - дальше кукиш. С железнодорожного вокзала к нам ходит автобус один раз в два часа в хорошую погоду и то в охотку. Остановка автобуса находится на Ж/Д вокзале под плакатом «Советские поезда-самые поездатые поезда в мире!» Если автобуса долго нет, можно при желании добраться к ночлегу на турбазе по грязи с чемоданами пешком. Турист должен быть смекалистым. Направление можно определить по сломанным веткам кустов и деревьев, по брошенным кострищам, по пустым бутылкам и консервным банкам. Это засчитается вам как самостоятельный маршрут при сдаче норм «ГТО». За это вы получите значок и удостоверение туриста СССР.

Народ к нам приезжает разный со всех концов нашей необъятной родины. Здесь много русских, кацапов, украинцев, хохлов, узбеков, чукч. Как стемнеет, появляется много горцев. Вы спрашиваете, чем отличается хохол от украинца? Отвечаю. Украинец живёт на Украине, а хохол, где лучше!

Многие туристы приезжают повторно, тогда слышатся знакомые воспоминания: «О! Сколько Лен, сколько Зин, С каким ты был, с таким ты и остался.» Многие туристы приезжие в последнее время жалуются на зрение, говорят, что денег не видят. Говорят, купишь с заначки три бутылки коньяка и заначки не видать. Хорошо, что ещё в столовой кормят.

Столовую вы найдёте по плакату: «Партия была, есть и будет есть!» Там над крыльцом нарисован серп и молот. Коси и забивай. Наркотики - наши враги. Книги - наши друзья. У туриста аппетит приходит вовремя, а вот еду иногда задерживают, говорят, у вас ещё лапша на ушах не обсохла, а вы уже опять в очереди. Чтобы ещё лучше улучшить аппетит, в столовой создаётся большая очередь силами туристов и обслуживающего персонала. Многие спрашивают, а хорошо ли у нас с мясом? Отвечаю: С мясом у нас хорошо, а вот без мяса плохо. Все уже и так знают, что наши курицы самые стройные курицы в мире. Я лично думаю, курица не птица, курица - это еда такая. Поэтому в меню особого выбора нет, есть обязаловка. Посуду принимают только пустой. Запомните! Что лучше переесть, чем недоспать. И, пожалуйста, в столовую приходите одетыми, а то явилась тут одна молодая дамочка, доказывала, что на ней шорты. А сквозь шорты кудряшки пробиваются. Она ест, а все смотрят, в тот раз из столовой все голодными вышли. Вообще-то у туриста, как правило, всегда хороший аппетит и проходит по пионерскому девизу «Есть готов? - Всегда готов!»

Жить будете в облегчённых деревянных домиках из горбыля. В комнатах стены тёмные, аж чёрные, думаете, у нас белой краски нет? Есть! Просто на чёрной не так видно, если на стенке муху или клопа раздавить. Кому не нравится - пусть поступает как Наполеон. Пришёл, увидел, побелил. Открывая свой шкаф, лучше сперва постучаться. Познакомьтесь с соседями, чем ближе познакомишься, тем дальше пошлёшь. Живите дружно, как это по-русски, миру - мир, значит по-английски пису - пис.

Кровати в номерах везде старые, скрипучие, ночью лучше не вертеться. А то получается цепная реакция на весь лагерь. Потом до утра никто заснуть не может. Ходили туристы к доктору за рецептом, он им посоветовал считать до трёх. Пробовали, говорят - не помогает. Тогда считайте до полчетвёртого. Молодым можно спать и на полу. С пола упасть нельзя. Помните, чем меньше девушек мы любим, тем больше времени на сон. Ударим крепким сном по мукам совести. Некоторые спрашивают, можно ли спать с открытой форточкой? Отвечаю: можно, если больше не с кем.

Удобства у нас во дворе. Только там нет воды, так что многие туристы ходят туда со своей водой в кружке. А если в кране нет воды, значит, жива ещё российская интелегенция. Видно птицу по помёту. Обратите там внимание на надпись над писсуаром: «Не льсти себе, подойди поближе». Уважайте труд обслуживающего персонала.

Баня не работает уже третий год, зато у нас море и есть душевая. Мойте руки, перед и зад. Взялся за гуж - не забудь сходить в душ. Сделал дело - вымой тело. С мылом рай и в шалаше. Счастье есть, оно не может не есть. Одна мамаша каждый день ходила в женский душ со своим 10-летним сыном-акселератом. Все женщины жаловались директору, а мама говорит:

- Он ещё ничего не понимает.

- А чего он на нас так смотрит? - не сдаются женщины. Помоется и опять приходит. Всё спрашивает:

- Вот мне пока не понятно, если детским мылом моют детей, то-что же моют хозяйственным?

- Ах, что у вас только на уме! - сердится мамаша. - Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не руками.

А парень злится:

- Будь мой отец посмелее, я был бы на 3 года старше.

Раньше мы отдыхающих с детьми вообще не принимали. Но люди всё равно их привозили и стали прятать. «Всё лишнее - детям. Через неделю стали выходить из подполья, человек 200 появилось. Откуда, спрашиваю.-Здесь родились». Когда эти дети впервые увидали на пляже негров, то спрашивали мам:

- Если мы будем долго загорать, тоже неграми станем?

Теперь у нас детская комната есть, всё легально.

Есть своя парикмахерская. Делают замечательные причёски, если у вас нет перхоти. Парикмахер говорит, что перхоть - это опилки от спиленных рогов. От них забивается расчёска. А на западе для рогоносцев выпускаются специальные автомобили с шибедах, раздвижным окном на крыше, чтоб рога выставлять.

Деревья у нас везде фруктовые. Одна худая тётка, килограмм так на 150, решила сесть на фруктовую диету. Залезла на дерево вишню нарвать. Свалилась, сломала полдерева и себе ребро. Муж телеграммой запрашивал:

- Что случилось? Не волнуйся, дорогая, но я избавился от лишнего веса, я с тобой наконец-то развёлся.

Знаете чем отличаются орехи от мужа? Скажу! Орехи грызут, когда есть деньги, а мужа грызут, когда денег нет. Бог создал Адама, а женщина сделала из него мужчину. Теперь всех мужчин мучает вопрос: «Есть ли жизнь после свадьбы?» Брак - основная причина разводов. Чем отличается холостяк от женатого? Холостяк делает по дому всё сам, а женатого заставляет жена. Поэтому холостяк - это тот, кто хочет жениться и одновременно радуется, что не женился.

Днём по турбазе бегает несчётное количество бродячих собак и кошек. По ночам они делят утащенные у отдыхающих продукты. В кустах постоянно слышатся громкое рычанье, лай, мяуканье и визг кошек и женихов. Всё это мешает нормально отдыхать туристам. Решили мы эту живность извести. Один отдыхающий кричал:

- Дайте ружьё, я убью их! Цыплят по осени стреляют.

Обращались мы в охотсоюз, предлагали им квартиру, оклад. Говорят, у них на это людей нет. Нашли мы тогда шабашников. Пообещали по 5 руб. за голову. А они знают, что лучше калымить на Гондурасе, чем гондурасить на Колыме. В лагере стрельба началась, как на войне. Все туристы разбежались. Мы их потом с вертолёта искали и собирали по всей округе. По всему лагерю мужики трофеи таскают. Непонятно, чем в столовой кормят. Утром ко мне женщины пришли жаловаться:

- Вы-живодёры! Что с животными делаете? Мы всю ночь не спали. В кустах что-то визжало и хрипело. Ночью хоть бы охоту прекратили.

- И так ночью никто и не охотился. Это вчера по просьбе молодых туристок был вечер дружбы с курсантами близлежащего военного училища.

- А почему не всем объявили? - опять возмущаются женщины.

- А у администрации свои заботы. Надо комиссию создавать. Деньги кончаются, а собак по-прежнему хоть пруд пруди.

Оказалось, шабашники одну и ту же голову по 3 раза приносили, и все их родственники и знакомые со всей округи собак и кошек в лагерь тащат, раз платят неплохо.

Познакомились наши хорошие девушки Оли, Маши с местными парнями. Решили это дело отметить. Все набрались, но всё равно не хватило. Ребята решили сбегать, ещё достать по знакомству в неположенное время. Вернулись с задержкой. Вошли в домик, а там уже всё убрано и спят давно. Ребята тоже прилегли, ласковые речи говорят. К себе прижимают, будить начали, чтобы знакомство продолжить. Те, конечно, проснулись и такой крик подняли, что весь лагерь к ним спасать сбежался, и с ближайших сёл звонить начали, интересовались, что у нас случилось? А ребята ещё громче кричали, это ж надо так допиться, чтоб до такого дойти! Вся компания пить бросила. Одно неловкое движение-и вы отец! Чувства приходят и уходят, а дети остаются. Оказалось, ребята ночью домик перепутали и к бабушкам в кровать залезли. Бабушки, правда, извинялись, сожалели, что не разобрались спросонья, что людям сон испортили, да и себе ночь тоже.

Чтоб стать заправским туристом, надо стать самостоятельным. Поэтому у нас нет газет, неиссякаемых источников кульков для семечек, нет телевизора, нет радио, если не считать сарафанного, зато у нас есть свой местный радиоузел. Слушайте внимательно все объявления по местному радио, правда, иногда туристы увлекаются. Однажды перед завтраком объявляли:

- Турист такой-то, зайдите в радиоузел, вас ожидают.

Чуть позже ещё раз:

- Турист такой-то срочно зайдите в радиоузел.

Ещё позже:

- В последний раз объявляем, если через 3 минуты не зайдёшь, мы начнём без тебя. - И началась реклама:

- Земля - крестьянам, заводы - рабочим, пиво - нам! Пейте пиво пенное, будет морда здоровенная. Не забудьте перед злоупотреблением его охладить. Лучше пузо от пива, чем горб от работы. Поэтому пиво с утра не только вредно, но и полезно. Запомните, друзей не надо иметь, с ними надо дружить. Настоящие друзья познаются в еде! Счастье есть, и пить - тоже счастье. Так что не имей сто рублей, а имей сто тысяч. С кем поведёшься - с тем и наберёшься. Чем больше выпьёт комсомолец, тем меньше выпьет хулиган. Кто к нам с пивом придёт, тот за водкой и побежит. А кто к нам с мечом придёт, тот в орало и получит. Ну-ка, харя, громче тресни. Чем шире морды, тем теснее наши ряды. Уходя, гасите всех. И т д. и т.п.

Одна туристка из Москвы была сильно всем недовольна, всё ей плохо, всё не так, скандалы, истерики устраивала. Еле уговорили её пойти в восьмидневный лодочный поход. Все остальные в это время прекрасно отдохнули в тишине. Вернулась она весёлая, счастливая, загорелая, песни поёт, пляшет. Совсем другой человек. Лодочник хороший попался. Всем адреса давала, в Москву в гости звала. Была она у нас как девушка Робин Гуд - у богатых брала, бедным давала. Так что у нас каждый отдыхающий имеет право налево. У нас, кто тяжело работает, тот тяжело и отдыхает. Но не давайте никому никаких обещаний, помните, что женщине по душе - мужчине не по карману. Женщины способны на всё, мужчины на всё остальное. Любовь зла - уснул и уползла. Кто на рояле играет, тот её и носит.

Вечерами туристы сами придумывают себе развлечения, аттракционы, интересные игры, чтобы разнообразить свой досуг. Надолго запомнилась игра в прятки одного выпившего грузина, который кричал, что ищет молодую блондинку, кто не спрятался - я не виноват. Вообще мужчина гоняется за женщиной до тех пор, пока она его не поймает. У нас на базе не бывает страшных женщин, бывают трусливые мужчины. Ведь ничто не красит женщину так, как перекись водорода

Любви все плоскости покорны. Наши Таньки грязи не боятся.

На этом примере обращаюсь к вам: девушки, не выходите замуж за иностранцев, поддержите отечественного производителя.

Есть у нас летний кинотеатр под открытым небом. Правда, на кинолуч слетаются комары со всей округи. Поэтому туристы в кино идут с вениками, одеялами, курят, хорошо помогает перегар. Такие названия фильмов вы ещё не слышали, в прокате они не идут. Я в кинопрокат рыбу увозил, тушёнку отдавал, они всё съели, а фильмы со знакомыми названиями не дают.

План экскурсий висит у нас на доске объявлений.

Все экскурсии объявляются заранее по несколько раз, кроме экскурсии на местный винзавод. Это делается втайне от всех. Объявляется за 5 минут до отхода автобуса. Все бегут из дальних корпусов, из столовой с котлетой в зубах. В маленький автобус ПАЗ влазит по 200 человек. Назад привозят только тех, кто не может сам идти. Остальные возвращаются к утру или на другой день. Кто на экскурсию не попал, в соседней деревне есть винный магазин. Село это огромное, 4 вытрезвителя. В них лежат бойцы, не справившиеся с атакой. Там с рук можете купить водку «Буратино» - почувствуете себя дровами. Но помните - пошлёшь дурака за бутылкой, так он, дурак, одну и принесёт. Хотя сколько водки не бери, всё равно два раза бегать! А когда заканчивается водка, закуска становится просто едой. Как упоительна в России ветчина! Поэтому и не перепились ещё на Руси богатыри - добры молодцы. Ах! Как отвратительно в России по утрам!

После обеда в соседнем селе открыта корчма. Кормчего зовут Курчма. Над входом там висит плакат из красного полотна, но ветер оторвал один конец и получилось так: «Решение съезда в ж…», а перед кассой он повесил два ведра для пожертвований. На одном написано «Закрома Родины», на другом «Национальный бюджет» оба без дна. Затем установил дорожный указатель «ПИВБАЗА НАТО». Холодное пиво замисть гарячих точок. Всё пропьём, но флот не отдадим». Есть там у них своя „Finska SRAUNA“. Я Курчме говорю:

- Включи моё любимое «Бесконечное танго» со словами: «Я сегодня не такой как вчера, а вчера я был вообще никакой».

Его все спрашивают:

- Вы художник?

Он отвечает:

- Нет, я просто с похмелья!

Все мы во время пьянки чувствуем себя личностью, наутро - просто организмом. Если будут к вам приставать посторонние стать третьим, просьба сообщить в комиссию по борьбе с алкоголизмом. Их председатель собирает тосты. Вот послушайте, что сказал по этому поводу Маяковский: «Я волком бы выгрыз алкоголизм, к пьянчугам почтения нету! К любым чертям с матерями катись любая бутылка, но эту…».

Курчма говорит:

-Пейте за хороших людей, нас осталось так мало.

У него в корчме пьют профессионально. Под мухой бывают только повара. Но меню у них всегда по-киевски разнообразное.

Но вернёмся на турбазу. Есть у нас почта и прочее. Правда, там кругом объявления: «Почта закрыта, все ушли на сельхозработы». Битва за урожай продолжается, хотя чем, извините, удобряли, - то и выросло. Так что, что посмеешь, то и пожмёшь. Кто хочет помочь колхозу «Красный огурец» в уборке урожая, после завтрака могут грузиться в автобус, что ожидает перед воротами турбазы. Об оплате трудодней договаривайтесь с администрацией колхоза самостоятельно.

Только без предупреждения не отлучаться, а то соседи спохватились, стали искать двух отдыхающих друзей, которые всем рассказывали о своей карьере и возможностях. Один был заместитель председателя земного шара, другой главный инженер Советского Союза. Так вот оказалось, они уже оба женились в городе и у нас работают на низших должностях.

Экономьте воду! Вода у нас сероводородная, минеральная с глубины 106 метров, правда, имеет цвет лимонада. А то один стоит с утра у колонки воду льёт. Я с ужина иду, он всё льёт:

- Зачем, - спрашиваю, - льёшь?

- Жду, пока белая побежит.

- Не побежит, она такая и есть, я сам пробовал.

Есть у нас и камера хранения. Но многие по привычке деньги прячут под матрас, забывают, и потом требуют их в камере хранения. Скандалят, милицию зовут. Есть у нас и мальчики по вызову - телефон 02, круглосуточно. Милиция своё дело знает, быстро находят пропажу даже от тех, кто не заявлял и давно уехал. Сейчас милиционерам выдали автоматы, чтобы у них не отняли пистолеты. В связи с этим не забывайте известное изречение туриста: «Бороться и искать. Найти и перепрятать!»

На турбазе находится прокатный пункт, там всё есть.

У нас главное море, купание и рыбалка. Есть удочки, есть крючки, червей на прокат не дают. Правда, рыба пошла не та. Раньше, бывало, без трусов в воду не зайдёшь. Опасно! А сейчас и на хлеб клюёт. Мне кажется, что сейчас рыбак рыбака ненавидит издалека. Вчера разговор слышал, не та рыба пошла. Не та. Отдыхающие говорили, что они большую рыбу в спичечный коробок клали, а маленькую опять в воду бросали, но всё равно маленькая рыбка лучше большого таракана.

На турбазе есть медпункт с медработником. Правда, он у нас по совместительству. Здесь появляется в свободное от основной работы время, но если что случится, можно к нему сбегать, это недалеко, он на соседнем конезаводе главным ветеринаром работает.

Вызывали его как-то туристы в лагерь, так он, прежде всего медспаравочник берёт, кулёк таблеток с конезавода и градусник. Правда, градусник по привычке ставит туристам не подмышки, а как лошадям в одно место. Перестаньте улыбаться. Вообще, кто в армии служил, тот даже в цирке не смеётся. Девиз ветеринара: «Иных уж нет, других долечим». Не забудьте, что лучше синица в небе, чем утка под кроватью. Тяжело в лечении, легко в гробу, а под лежачий камень мы всегда успеем, товарищи. Так что я вам болеть в отпуске не советую, а наоборот, желаю крепкого здоровья в личной жизни, хорошего отдыха и творческих узбеков!

Если у кого возникнут вопросы, мой кабинет находится в здании столовой. Но прежде чем войти, подумай, а нужен ли ты здесь? Заходи тихо, говори чётко, проси мало, уходи быстро. С тех пор, как я здесь работаю, у нас каждая сотрудница мечтает побывать на ковре у шефа. Про наш лагерь дома скажите: «Моряку есть, что вспомнить, детям рассказать нечего». Забот у меня для вас много. Ну, вот и всё. Конец - телу венец!

 

ТАЁЖНЫЙ КРУИЗ

 

Посвящается памяти моего лучшего друга.

Царство ему небесное.

Счастливчик.

Сашка позвонил утром

- Срочно надо в Москву! Билетов на самолёт нет. Выручай, аэрофлот!

- Хорошо, Саша. Перезвони минут через десять. Учитывая наши шоколадные отношения, всё сделаю для лепшего моего друга, - ответил ему Роман.

Через десять минут он позвонил снова.

- Саша! Езжай в аэропорт. Подойдешь прямо на посадку, скажешь, что на мою фамилию оставлен для тебя один авиабилет. Вылёт в 11.30. Рейс 2285. Спеши, времени мало. Счастливого полёта!

Сашка обрадовано поблагодарил и бросил трубку. Погода была переменная: то дождь, то гроза, то солнце яркое. Осень, погод на дню восемь.

Когда авиаработники пришли из столовой с обеда, в порту творилась суматоха. По перрону носились пожарные машины, скорая помощь, милиция, в воздух взлетали вертолёты. Прошёл слух: в тайге «Тушка» разбилась с пассажирами. Постепенно начали поступать обрывочные сведения, номер рейса, фамилии экипажа, количество пассажиров на борту. По радиосвязи экипаж передал, что в салоне сильное задымление, пилотам не видно приборов. Пожар в заднем багажном отделении. Что-то горит в чемоданах. Погода архиплохая, сильная гроза. Чем сгореть в воздухе, командир принял решение садиться прямо в тайгу, на деревья. Самолет, оставляя за собой просеку из срубленных крыльями деревьев, садился в лес. Крылья отвалились. Фюзеляж, скользя как подводная лодка, застрял между стволами и разломился пополам. Образовалась щель. Началась паника. Внутри бушевал пожар. Пассажиры лезли кто куда. Кто в двери, кто в пролом фюзеляжа, кто в спасательные люки. В дыму ничего не видно. Огонь перекрыл выход в дверях. Люди бросились в щель, но там застряла толстая тётка. Все, кто был за ней, сгорели. Те, кто сумел выскочить из самолёта, в шоке, босиком, в дождь, с поломанными ногами, спасатели находили в нескольких километрах от места катастрофы. Второй пилот, раненый, вылез через боковую форточку, где и ребёнок не всегда пролезет. От самолёта осталось только днище, похожее на лодку. Чудо, что остались живые. Живых осталось немного и те обгорелые, поломанные, с шоком на всю оставшуюся жизнь. Даже у пилота закончилась лётная бедография, он боялся даже смотреть на самолеты. У спасателей сдавали нервы от всего увиденного, врачи и те впадали в истерику.

- Там же Сашка! - вдруг дошло до Романа. Он вскочил, как ужаленный, быстро позвонил ему домой. Трубку взял Сашка.

- Ты дома? - удивился Роман.

- Знаешь, я должен перед тобой извиниться, - сказал Сашка. - Я опоздал! Самолёт уже улетел, и мне пришлось вернуться.

- Ты счастливчик, Саня! Я так рад, что ты опоздал! Слава Богу!

У тебя замечательный ангел - хранитель. Приходи вечером ко мне, я расскажу тебе, какой ты счастливчик.

 

Гараж

Вечером Роман помыл машину, загнал её в гараж. Он любил там проводить свободное время. В гараже всегда было чем заняться. Там ему никто не делал замечаний. Он был там хозяин.

Первый гараж у него сгорел, а может, подожгли, теперь не докажешь. Построил второй в несгораемом исполнении из белого силикатного кирпича. Три жигуля спокойно размещались в нём на полированном полу из мраморной крошки. Стены обшиты лакированной доской вагонка. По бокам стеллажи под шведскую стенку. Внизу обширный погреб с сейфом и всякими продуктовыми запасами. На крыше, как на рейхстаге, он мечтал разместить стеклянный парник, а пока там стояла маленькая метеостанция для рыбаков. Флюгер и прибор, измеряющий силу ветра. В гараже было газовое инфракрасное отопление, горячая и холодная вода, канализация, радио, магнитофон со стереоусилителем с мощными колонками, сказочный театральный ультрафиолетовый свет от кварцевой лампы, неоновая цветомузыка, телевизор, телефон, стояли самолётные кресла, шкаф-инструменталка. В полу - смотровая яма и гидравлический автоподъёмник для ремонта автомашин. Многофункциональное помещение по необходимости быстро превращалось из гаража в частное кафе, дискотеку или склад. По субботам с утра это был бесплатный кинотеатр для своих детей и их друзей, малышей со всего двора; Роман показывал в нём мультики и снятые им самим 8 мм кинофильмы из их жизни. Малыши визжали от счастья, когда видели себя на экране. Позже приезжал кто-нибудь из знакомых и просился поставить свой автомобиль на яму, чтоб подлечить. Потом приходили друзья в чистом, приносили с собой закуску доставали из погреба. Бочка квашеной по собственному рецепту капусты стояла под верстаком. В гараже проходили интересные беседы, диспуты, споры, деловые встречи и житейские разговоры. Иногда это затягивалось допоздна. Никто никогда никакие претензии не предъявлял. Дома жена хозяйка, в гараже - муж. Дома ничего нельзя, в гараже всё можно. Ворота закрывали и лучше, чем на кухне, говорили о политике, никто ни от кого не уставал и не стеснялся.

В праздники после митинга все друзья и нужные люди шли в его гараж - кафе и в складчину гуляли до утра. Дружба казалась крепкой и надёжной.

Роман уже собирался закрывать гараж, как в ворота снаружи постучали. Он выглянул через глазок на улицу, перед ним стоял счастливчик - его лучший друг и товарищ Сашка Карабан, главный врач поселковой больницы. У него очень красивая жена, - тоже врач, а старшая дочь родилась в один год и в один день со старшей дочерью Романа. Дружба была семейная. Сашка раньше был судовым врачом в советском морском торговом флоте, повидал весь глобус, везде побывал, знает много интересного, умница на редкость. Второго такого в посёлке нет. Но у него три недостатка. Не знает меры, очень любит медицинский спирт и имеет язву желудка. Часто сидел он на корточках, корчась от боли. Сашка относился к своим слабостям с юмором, у него всегда были остроумные оправдания и новые идеи. С ним было всем интересно, за ним шли, к нему тянулись. У него была ещё одна особенность: если он чихал, то он чихал двадцать раз подряд и этим удивлял всех. Он был счастливчик. Всегда на плаву, всегда в хорошем настроении.

- Придётся праздновать сегодня твой новый день рождения, - сказал Роман, обняв друга, рассказал о катастрофе. Сашка не удивился и сообщил, что такие штучки с ним происходят не в первый раз. А о подробностях катастрофы он знал ещё больше, чем Роман, так как в его больницу привезли часть спасённых пассажиров, и он сам принимал многих. Сашка был универсальный врач, он даже мысли перехватывал, ставил диагноз и страшно удивлял больных.

- Для мыслей нет преграды, - говорил он. - Мысль – это энергия, информация, которую мы можем получать и получаем. Депрессии, неврозы, головные боли происходят тогда, когда человек перестаёт верить в свои силы. Задача доктора - привлечь и мобилизовать больного для борьбы за своё здоровье. Если после беседы с врачом больному не стало легче, это не врач. Лучше жить здоровым, чем доживать кое-как, – часто смеялся он.

- Раз уж с Москвой всё сорвалось, я пришёл к тебе с другой идеей, - сказал Сашка - надо и в правду расслабиться, желательно на природе! Привести нервы в порядок. Бархатный сезон - золотая осень. Я тебя познакомлю с интересным и нужным человеком. Алексей - мастер в нашем РСУ. Его в отпуск выгоняют, ехать некуда, осень, да и денег лишних нет. И дни жалко, если пропадут бесследно. Он предлагает нам сделать осенний круиз по таёжной речке, там, где редко кто бывает. Побываем на другой планете. Поехали?

- Когда? По какой речке? - удивлённо спросил ошарашенный Роман.

- Смотри! – пояснил Сашка, - через неделю начнётся бабье лето.

Картошку выкопаем за эту неделю, дрова на зиму уже заготовлены, срочной работы по дому больше нет. Поедем, пока дорога не кончится, на одну неделю в тайгу, в самое верховье реки Вишеры, к самому родничку, в глухомань. Дальше дорог нет, мы смотрели по карте. Там спилим пару сосен, сделаем плот и спустимся по Вишере до судоходной реки Вычегда, а по ней на пароходе прямо к нашему посёлку. По дороге пособираем ягоды, грибы, порыбачим. Тайгу посмотрим, природой полюбуемся, рассветы и закаты увидим, у костра под звёздами посидим. Романтика! Всю жизнь потом вспоминать будешь. Поехали!

Всё необходимое возьмём с собой, удочки котелки, спальные мешки, консервы и лекарство - медицинский спирт. Главный врач санэпидем станции Виктор Фоменко увезёт нас до самого истока Нившеры на своей служебной «Ниве». Я уже с ним договорился. Соглашайся! Вдвоём с Алёхой нам не с руки, а с тобой мы, как три богатыря, всё одолеем! Сам знаешь. Одна голова хорошо, две лучше, а у Змея горыныча три было. Давай, решайся! - и он хлопнул Романа по спине. После недолгого раздумья Роман согласился. Ударили по рукам. Изучив карту, набросали список необходимых приготовлений и продуктов. Распределили обязанности и ответственность.

Выезжать решили в субботу утром, до восхода солнца.

 

Суббота.

Вместе с первыми лучами солнца во дворе Романа приветственно просигналила «Нива» Роман открыл гараж, погрузили в машину рюкзаки, корзинки, топоры и лекарство - ускоритель, тронулись в дальний путь. Дорога была сначала асфальтированная, потом грунтовая, затем непролазная грязь. «Нива» недовольно напрягалась и брезгливо преодолевала огромные лужи. Захолустные музейные деревушки, одна сказочнее другой, оставались позади. Наконец, дорога превратилась в лежнёвку, три связанных бревна под колесом, в каждой колее, через всё болото. «Нива», как жонглер в цирке, балансируя по бревнам, преодолевала таёжный рубикон. Вот и деревня Алексеевка, обозначенная крестиком на карте, осталась позади, дорога превратилась в тропинку и упёрлась в сплошную сосново-елочную стену таёжной глухомани. Всё! Дальше дороги нет! На последнем метре заднее колесо бухнулось в глубокую залитую водой яму. Звонко хрустнула внизу какая-то железяка. Фоменко выругался. Задним ходом, скособочившись, недовольно поскрипывая и рыча, «Нива» вернулась в Алексеевку и остановилась у крайней покосившейся избушки на курьих ножках. Четверо путешественников вылезли из машины размять ноги. Вездеход весь покрылся защитным цветом дорожной грязи. Грязь была везде, на колёсах, на капоте, на окнах и на крыше, и спереди, и сзади. Большие куски её отваливались со дна и, дымясь, падали на землю. В моторе журчала вскипающая вода и, шипя парами, рвалась на свободу. Все подтянулись и закурили. Фоменко залез под машину и, постукивая что-то молотком, пытался поставить диагноз, распознать причину появившегося скрипа.

- Пружина подвески лопнула, - недовольно сказал он, вылезая из-под «Нивы»

- Что будем делать? Поставим берёзовую рессору? – спросил Сашка.

- Ничего не будем делать. Пустой тихонечко доеду, - и вдруг удивил всех, читая наизусть Пушкинского Онегина, неожиданно ставшего очень актуальным здесь в глубинке.

 

Теперь у нас дороги плохи,

Мосты забытые гниют,

На станциях клопы да блохи

Заснуть минуты не дают;

Трактиров нет. В избе холодной

Высокопарный, но голодный

Для виду прейскурант висит

И тщетный дразнит аппетит.

Меж тем, как сельские циклопы

Перед медлительным огнём,

Российским лечат молотком

Изделья лёгкие Европы.

Благословляя колеи

И рвы отеческой земли.

Десятка полтора покосившихся бревенчатых домов раскинулись на пологих берегах небольшой спокойной северной речушки. Кривые улицы угадывались вдоль кривой дороги. Каждый дом похож на своего хозяина. Есть ухоженные, есть заброшенные, есть кривые и старые. Новых домов нет. У каждой избушки банька, дровяник, сарайчик. Огороды до горизонта. Заборов нет. Замков на дверях тоже. Если поперёк входных дверей стоит коромысло или веник, значит, хозяев нет дома. Козы и куры гуляют, где хотят. Бросив сигарету, Сашка направился к ближайшему крыльцу, чтоб постучаться к хозяевам и попроситься на постой. Но «Яг морт», - лесной человек, сам вышел на крыльцо.

- Здравствуйте, гости дорогие! С чем пожаловали? - спросил обросший и худой, как велосипед, дедушка.

- Мы из города. Из столицы в отпуск приехали, - представился Сашка, - решили вот на плоту спуститься по реке. Дорогой хотим грибов, ягод набрать, порыбачить и отдохнуть на природе. Можно для начала у вас переночевать? Может, поможете плот построить? Рассчитаемся! - и Сашка потряс рюкзаком с ускорителем, который держал в руках.

Звон стеклянной посуды произвёл на деда магическое действие.

Он оживился, обрадовался, потёр руки и распахнул скрипучие двери своей избушки.

- Заходите, гости дорогие, располагайтесь, а я баньку затоплю и закуску приготовлю, а потом и поговорим. Так в сказке положено! Баньку истопи, накорми, напои, а потом и спрашивай! – счастливо произнёс дед. Он, подскочив к поленнице, набрал дров и исчез в баньке. Путешественники стали разгружать машину, затаскивать вещи и снаряжение в избу. Заскрипели полы. Старая изба была срублена из круглого леса. Внутри стены были такие же неотёсанные, как и снаружи. Мох торчал между брёвнами. Ни штукатурки, ни обоев здесь не знали. Изба - две комнаты да хозяйственная сторона для скота.

В первой комнате стояла большая русская печь. В чугунке варили в ней щи. Внутри в печи мылись в сильные морозы, на ней спали и грелись, коротая у огня длинные зимние вечера. У печки лавка с двумя вёдрами колодезной воды, под ней люк в погреб, а там, как водится в деревнях - запасы на две зимы. Чистые биологические продукты из леса и огорода. В передней у окна огромный дощатый стол без клеенки. За ним - лавка на всю ширину комнаты, пара самодельных табуреток. Из мебели на стене - полка с чугунком, с алюминиевыми мисками и видавшая виды поварёшка. На стене у выхода, вместо вешалки, вбиты два гвоздя. На одном висело старомодное пальто «Москвичка», на другом - охотничье ружьё шестнадцатого калибра. В другой комнате старая железная кровать с провисшей до пола панцирной сеткой. На стене большая рамка, где под стеклом сложено много фотографий довоенной и военной поры. Вот и вся обстановка в дедовской избе. Нет, на кровати лежала старая, как дед, гармошка. В сенях валялась и сильно пахла бензопила «Дружба». Сложив вещи у печки, «Робинзоны» вышли во двор и сели на крыльцо. Распогодилось. После постоянного шума мотора тишина казалась необычным явлением, звенела в ушах. Покой, как крутой рассол, законсервировал здесь природу. Птахи, не спеша, чирикали на местном диалекте. Коза блеяла на лугу, куры ворчали под крыльцом. От поленницы пахло вкусным запахом сосновой смолы и какой-то деревенской сонливостью. Из баньки потянуло дымком.

Из всех её щелей, двери, из-под крыши, не спеша, валил дым. Такое впечатление, что она горит, даже не горит, а тлеет. Трубы не было видно, значит, и печки нет, по - чёрному топится, как домик охотничий в дремучей тайге. Дым вкусно защекотал ноздри.

- Боже! Как я люблю запахи! - вздохнув полной грудью, сказал Роман. - Они навевают уют и покой, воспоминания о счастливом детстве.

- Здесь хорошо! – поддержал его Фоменко, - но мне пора в обратный путь. Добраться бы к ночи до дома без приключений. В общем, как договорились. Буду нужен, дайте знать. Ждём через неделю. Пока!

Он хлопнул дверкой. «Нива» обрадовано забормотала двигателем и двинулась в сторону дома.

 

Банька.

Сашка знал всё! Он говорил, что бани сооружались ещё в древности.

Они были популярными в Индии, Египте, Греции. Огромные римские бани были не только местом омовения, но и местом встреч, местом культурного отдыха. Там лечились. Занимались физической культурой.

Не случайно греческое слово, от которого происходит русская баня, означает в переводе «изгоняю боль и грусть». В банях проводили время с утра до вечера, не так как мы сейчас моемся, – полчаса, ну, полтора от силы.

Подошёл дед с двумя ведрами колодезной воды и сказал:

- Банька готова! Костёр прогорел, угар улетел! Воды натащил, веники замочил, можете мыться. С лёгким паром! Я пойду, стол приготовлю!

Всякие баньки на свете есть: финские, турецкие, японские, но русская банька всем банькам банька. Особенно деревенская. Особенно по - чёрному. В ней свой вкус, своё уменье, своя прелесть. Гости послушно пошли к маленькому прокопчённому срубу в огороде. Мужики зашли в предбанник, в нём было так же, как и в избе, только брёвна мельче. Лавка на полу, гвозди на стене. Пахло душистым мылом. Берёзовые веники висели на верёвке. Промеж берёзовых, притаились пихтовые и из можжевельника, запах излучают хвойный, таёжный, вековой. Видать, дедушка в веничках разбирается и в баньке толк знает. Разделись, заскочили в мыльницу. Лёгкие обожгло огнём. Жар, как мороз, защипал уши, сплющил нос. Рот свернулся трубочкой, все тяжело задышали. Тепло растеклось по телу. Кожа, как росой, покрылась капельками пота. Сели на лавку у низкого маленького оконца. Тут же у тазика на лавке лежала и светилась электрическая лампочка, прицеплена к какому - то огрызку полуголого провода.

- Осторожно мужики, ни к чему не прикасайтесь! Ни к проводам, ни к стенам, - предупредил Алексей. Маленькая мыльница, два на полтора, еле вмещала в себя трёх богатырей. В углу на земле был обыкновенный костёр, где на камнях догорали красные угли, над ними стоял какой-то бак с булькающим кипятком. На полу ведро с холодной водой и ковшиком. Стены, потолок, оконное стекло - всё было закопчёно толстым слоем чёрной сажи. Чуть задел и замарался.

- Надо наловчиться, как сапёрам, ничего не задевать, - учил Алексей. Коми - человек в этом деле спец, его слушать надо.

Сидят мужики, потом исходят, лишний раз не шевелятся. Тело обвыкнуть должно, к духу банному приспособиться. Быстро закапал пот с носа, значит, пришла пора париться. - Лёшка плеснул ковшик воды на камни, и спектакль начался. Камни прореагировали сразу, выдохнув горячий пар. Вода даже до камешков не долетела, на глазах испарилась.

Сашка и Роман невольно ойкнули и пригнулись, взрывная волна прошла над головой.

- Чего испугались? Баня без пара, что щи без навара. Баня парит, здоровье дарит, - засмеялся Алексей.

- Ну, держитесь, мужики! Сейчас я вас попарю! Но-ко! Ложись на лавку на живот.

Он ловко вытащил из тазика два мокрых веника, потряс их в воздухе и, как опытный музыкант-ударник в джазовом оркестре, забарабанил по Сашкиной спине.

- По спине и ягодицам нужно веником пройтиться, - запел Лёшка. Пляшут венички по бокам, по пояснице, только шелест стоит. Всю хворь из суставов выметают. Простуда выходит, как вода испаряется.

В каждой мышце здоровье ощущаться стало, в этом - прелесть деревенской баньки. Баня, что больница, всю хандру вылечит. Алексей выдавал барабанные дроби вперемешку с волнами раздольных русских песен. Сашка крякал, то ли от удовольствия, то ли от истязания, но вскоре вошёл во вкус и стал издавать блаженные звуки. Он стал красный, как рак, и довольный, как слон. Лёшка поливал его водичкой, чтобы смыть прилипшие листья, и начинал сначала. Таким же способом Лёшка выпарил Романа и занялся самобичеванием. Это была игра и ритуал. Мужики терпели до последнего вздоха, потом выбегали в предбанник отдышаться и снова в пар.

- Эх, жаль, не зима! - размечтался Лёшка, - кабы сейчас в снежок пушистый. Да с головой в сугроб. Мороз нипочём, когда снег от тебя плавится. Мы так однажды в темноте в огороде у баньки дурачились. Утром поглядели, сами испугались. Снег в огороде перепахан, будто танки прошли.

Болтают мужики, моются, блаженными воплями исходят, но держатся. Хорошо!!!

- А я однажды в Казахстане был в далёком степном совхозе. У них баня через день. День женская, день мужская. - продолжил Роман.

- В Германии тоже так, день женская, день мужская, день общая, - сказал всезнающий Сашка.

- Так вот сидим мы часа два со свояком в предбаннике, в очереди. Народу много, очередей тоже. Очередь в гардеробную. Очередь в кассу. Очередь в парикмахерскую. Очередь в буфет. Очередь в баню. Дождались, наконец, зашли, разделись. Баня целинная, как квартира. В одной комнате раздевалка, в другой мыльное отделение. Зашли, как в туман, в дымовую завесу, в молоко, ничего не видно. Где тазы лежат? Где краны стоят? Где места свободные? Загадка! Мой свояк на четвереньки встал, пригнулся, внизу тумана нет. Определиться можно по ногам, сколько людей моется. Где места свободные. Вобщем, набрали мы воды в тазики, дошли, как слепые. Сидим рядом моемся, а друг дружку не видим, только голоса слышны. Вверху пар, жарища, дышать нечем, а ноги к бетонному полу примерзают, мёрзнут, как будто на льду стоят. Тут свояк предложил второй таз с горячей водой под ноги поставить и ногами туда. Тепло ногам стало, и распарились заодно. Так и мылись на ощупь в двух тазиках. Они - то целинники привыкшие, а я это, как цирк, вспоминаю - закончил Роман.

- А у нас в армии баню вообще не топили. Холодно было, только водичка тёпленькая. Мыльное отделение посередине барака, а с каждой стороны раздевалка. Одна рота помылась, в левую раздевалку выходит, а из правой уже другая рота мыться идёт. Там всё быстро делается, - сказал Лёшка, только намылишься, уже команда «на выход» звучит.

Они обливались тёплой водой, марались и мылились, обливались, полоскались, плескались. Вода брызнула на лампочку, она пшыкнула, и погасла. Зажгли свечку. Теперь свет шёл только от неё и немного из протёртого окна. Сразу стало сказочно красиво и необычно, словно богатыри перед боем набирают силу. Тела заблестели, налились младенческой упругостью и счастьем жизни. Чистота - залог здоровья! Ребята, как вновь народились, всем своим видом выражали удовольствие. Намывшись и обессилив, не сговариваясь, выскочили в тесный предбанник, толкаясь и фырча, кое-как вытерлись, натянули семейные трусы. Схватили свои вещи в охапку и побежали в избу.

 

Ужин.

Стол уже был накрыт старой чистой газетой. Нарезан большими кускам чёрный хлеб. В чугунке ещё дымилась картошка в мундире.

В алюминиевой помятой миске стояла квашеная капуста, клюква, вяленая рыба. В ряд, как солдаты, стояли четыре граненых стакана.

Дед вылезал из погреба с большой миской в руках, наполненной до краёв деликатесом - красной дорогой икрой. Мужики переглянулись.

Вот это нищета! В ресторане один бутербродик с такой икрой стоит дороже целого обеда. Вопрос молча завис в воздухе. Дед бухнул миску на стол и пригласил гостей к ужину.

- Знаете, что Суворов сказал своим солдатам? – гордо спросил он.

- Нет! - замотали головами городские

- Суворов сказал: «После баньки, портянки продай, но выпей», - командирским голосом отчеканил хозяин.

- Другой бы спорить стал, а я не буду, - сказал Карабан, потирая руки, и сел в президиум стола, с торца у окошка. Алексей достал из рюкзака консервы, ускоритель и, налив первую с горочкой, все встали, осторожно чокнулись стаканами.

- Выпей чарку, дядя Ваня, но не до, а после бани! - сказал Алексей и все, как куры, на водопое, закатив глаза и задрав головы, выпили по первой. Дед оживился, почесав в раздумье горло, подвинул к себе городскую консерву. Мужики намазали на хлеб деревенское угощенье, на тонкий слой масла, скромно положили сверху красную икру.

- Берите больше! Мажьте, не стесняйтесь, у меня её в погребе целая кадушка, - добродушно сообщил дед, жуя кабачковую икру беззубым ртом. Действительно знал Суворов, что после баньки делать надо. Эффект первой рюмки действовал безотказно. Старая изба стала дворцом и центром Вселенной. Глубинка отодвинулась в дремучую тайгу. Душа вылезла из клетки хоть и грудной, язык сорвался с привязи, и понеслась беседа в перекрёстном разговоре о том, о сём. Дед охотно рассказал гостям свою историю. Оказалось, он - не местный, но здесь давно, почти всю жизнь. Чем беднее страна, тем суровее законы. Семья была русская, а фамилия звучала как нерусская. В 37 отцу в анкету полупьяный, полуграмотный деревенский писарчук неразборчиво написал вместо тракторист-троцкист. Отца забрали ночью. Из-за той же ошибки и его с матерью выслали сюда из центральной России. Мать вскоре умерла. Потом его вызвал комендант, потому как доложили, что дед в войну менял свой хлеб на книжки по математике. Любил предмет этот, от природы дался.

- Трудно тебе будет с этими документами на свете жить - сказал комендант, терпеливо выслушав его рассказ до конца. Повертев бумаги в руках, он вдруг решительно порвал их.

- Вот что! - Сказал комендант. - Сейчас ты заплатишь мне штраф, как будто потерял эти документы, а я выпишу тебе новые, на материнскую фамилию. Так то оно тебе легче будет.

Так и прожил он в лесу всю жизнь с девичьей фамилией, никуда не выезжал. Работал в леспромхозе, других контор здесь нету. Зимой в лесу, летом на сплаве. Девиз у рабочего везде один. «Скорей бы вечер да домой. Скорей бы утро да на работу!» Так и жили, жизнь прожили. Отпуска проводил на сенокосе или в тайге, на охоте да на рыбалке. Пока семья была, хорошо было, да старуха померла. Дети разъехались, пишут редко. Вот он бобылём и доживает свой век.

- В нашей деревне и старух то нет, а молодежи и подавно не увидишь, - закончил он свой рассказ.

- Почему в деревне? Это же село, и не маленькое - заявил Лёшка.

- Нет! Село - это где советская власть есть и сельсовет! В одном селе может быть много деревень. Не зря говорится, первый парень на деревне, а деревня один дом. У нас в Алексеевке домов поболее будет, но, кроме сельмага, никакой цивилизации. Неперспективные мы. В некоторых деревнях ещё лучину жгут да керосиновые лампы, а у нас электричество!

- Ну, дед, тогда за тебя. Твой тост! Говори, что хочешь, - сказал Алексей.

Дед встал, подтянул штаны, поправил рубаху, стал серьёзный и официальный. Взял гранёный стакан, локоть по-гусарски на уровне плеча и, как Левитан на радио, ошеломил всех присутствующих своим патриотизмом.

- Выпьем за КПСС! За центральный комитет партии! Лично за генерального секретаря товарища. Б… Долгие ему лета на славу русского народа. Спасибо за нашу замечательную жизнь! Мы всё вытерпим, лишь бы войны не было, - убеждённо сказал дед и гордо опрокинул свой стакан.

Городские от неожиданности переглянулись.

- Дед! Умом Россию не понять. Ты жизнь в глуши загубил. Тебя ведь из дома, из России выгнали сюда к «зырянам». Ничего не имеешь, Москву славишь. Живёшь бедно, а икру красной рыбы ложкой ешь? Объясни? - сказал Сашка, повидавший мир.

- Во-первых, не в глуши, а на природе! Изумительной красоты места! Только это сердцем видеть надо! С любовью! Не каждому дано!

- Во вторых - это икра не из красной рыбы, а лягушечья! Рано собранная, нормально посоленная, не отличишь от рыбьей, а весной её у нас до одури. Бери, не хочу. Только не ленись. Я её кадушками солю, на всю зиму хватает, - обидчиво сказал дед. - У нас все так делают.

Французы же едят лягушек и ничего!

Мужики поперхнулись. Сашка выронил очередной кусок густо намазанного икрой хлеба, выбежал на крыльцо и сунул в рот два пальца.

 

Утро

Утро выдалось тихое. Слышно было, как тикают ходики, поют птички за окном да храпят на полу мужики. На постели, на полу, на стенах виднелись свежие кровавые следы от раздавленных в ночной битве клопов. Толстые комары, объевшись, пыхтели на потолке. Дед встал, выпил из ведра ковшик холодной воды, вышел во двор. Проснувшиеся мужики последовали его примеру. Закурили натощак.

- Ну что, дед? Поможешь плот сколотить? Спилим пару сосен? - спросили ещё раз путешественники.

- Пошли! - сказал хмуро дед, выбросил папиросу, заправил свои единственные штаны в резиновые сапоги-бродни, взвалил бензопилу на плечи и пошёл, не оглядываясь, к реке. Мужики, прихватив свои вещи, топоры и гвозди, поспешили следом. Когда подошли к реке, выбрали пологий спуск на берегу под гавань. Городские облюбовали у самого берега в лесу три высокие сосны – свечки.

- Дед! Вот эти три дерева повали нам и напили метров по семь, - сказал Сашка.

- Вы что? – возмутился дед, - они сто лет здесь росли, а вам неделю послужат, потом сгниют на берегу. Для этого таких красавиц загубить? Да ни в жизнь! И так за планету обидно! Всё вырубили, раскорчевали! Вон по берегам брёвна после сплава валяются. Из них и строить будем, сойдёт и это! Не церковь строим, - сказал он это с таким убеждением, что мужики спорить не стали. Как ни крути, дед прав. Они здесь в первый и последний раз, а ему здесь жить, вот и бережёт своё по - хозяйски. Мужики скатывали с берегов подходящие брёвна в воду, подводили их к гавани. Выкатывали на берег, и дед с удовольствием отпиливал их по нужному размеру. Потом брёвна, как карандаши, составили в ряд и железными скобами скрепили между собой. Сзади вместо руля вытесали из толстой доски рулевое весло. В лесу из сухостоя заготовили длинные, тонкие, лёгкие жерди для багров. На брёвна настелили палубу из старых досок, посреди поставили маленький спасательный плотик из второго слоя тонких брёвен. На нём установили старые ящики, в них сложили всё своё имущество. Из отпиленных чурок накололи дров и сложили на плоту поленницу. Вместо матраса, для ночлега, наломали хвойных веток пихты. Они не колются, мягко и тепло. На корме, на палубе настелили дёрн с землёй и развели на нём настоящий костёр. Сверху установили металлическую треногу и повесили чайник. Дым, как из настоящего корабля, низко стелился над рекой. Потом установили мачту, из простыни натянули парус. Сашка достал из своего рюкзака корабельный флаг советского морского торгового флота и укрепил его на верху мачты.

 

Таёжный круиз

Всё было готово к отплытию. Сашка, естественно, - капитан. Для начала решили установить дежурства, по-морскому - вахты. Дежурить по два часа. Вахтовый обязан был стоять у руля и управлять плотом, чтобы не сесть на мель и не наскочить на берег. Команда могла заниматься обустройством. Моряки попрощались с дедом, сели на плот, оттолкнулись от берега и поплыли. Сашка стал у руля. Плавно покачиваясь на волнах, плот медленно поплыл по течению. Дед на прощанье помахал с берега, потом закурил и сел на брёвнышко. Он долго с грустью смотрел вслед. Капитан стоял у руля и выводил плот на середину реки, где течение было сильнее. Таёжная река Вишера, шириной метров двадцать, считалась несудоходной. По ней сплавляли лес, а весной по большой воде теплоходы всё же затаскивали в верховья баржи с продуктами, обеспечивая деревни до следующей весны. Осенью река выдыхалась, и лишь дожди возвращали ей силу. Вода в ней чистая, прозрачная, местами видно дно, на дне топляки - затонувшие брёвна. Берега у села были пологие, затоптанные коровами, пришедшими на водопой. Одинокие моторные лодки стояли на привязи. Тишина. Осеннее солнышко светило бодро, но тепла не было. Мошкара исчезла. Одинокие паутинки летали в воздухе вместе с жёлтыми листьями, которые ветер гнал из озорства в реку. Маленькие кораблики сопровождали плот. На некоторых листьях плыли муравьи - путешественники.

- А я на плоту уже раньше плавал, - сказал Роман. - В разлив, весной у нас все дороги под водой. Все посёлки отрезанные стоят. Почту на стадион с самолёта сбрасывали. Мы с ребятами после школы за околицу бежали, а там - море бескрайнее. Насколько глаз хватает, вода видна. С тех пор море люблю, стихию водную. Огороды, дома, дороги, лес - всё в воде. Пароходы белые меж берёз белых через рощу напрямик плывут. Мужики на лодках из леса дрова домой на буксире тащат. Плывёшь, макушки деревьев взглядом трогаешь. Красота. Весна всё меняет!

В школу - на лодках, в магазин - на лодках, в гости - на лодках.

С работы на работу тоже. Вся жизнь на воде. Сказочно всё, красиво. Такая картина живописная, что и Венеции не снилась. Вот тогда мы, школьники, плот сколотили, шесты лёгкие вырубили и перевозчиками работали. Женщин туда - сюда по разливу перевозили. Кому в магазин, кому в больницу. Они нам благодарно на кино по десять копеек дарили. День работаем, день в кино ходим. В свободный день плот в аренду одноклассникам давали, чтоб переправа действовала.

Река сделала крутой поворот, и последние деревенские домики скрылись за кормой. Впереди, за поворотом, многоцветная осень вырисовывалась во всё своём величии. Вечнозеленые сосны, елки, пихта поддерживали своих поседевших и пожелтевших лиственных подруг. Берёзки, осинки, ивушки с грустью загляделись в воду. Всё это отражалось в воде, создавало в душе эффект щемящей ностальгии по красоте и прекрасному.

То ли в реке, то ли в небе зависли выцветшие облака, а между ними, курлыча, плыл огромный журавлиный клин. Команда, забросив вахту, молча сидела на плоту, любуясь северными красотами. Плот плавно ткнулся в берег, развернулся и поплыл дальше задом наперёд. Сашка вытащил весло на палубу. Плот плыл в режиме автопилота. В чайнике забулькала, заплескалась вода. Алексей достал из рюкзака кружки, заварку, чай и выставил всё на перевёрнутый ящик, служивший столом. Сашка снял чайник и разлил кипяток по кружкам.

- Сейчас чаю попьем и будем готовить ужин по-флотски, – сказал он. Путешественники сидели посреди реки и пили, обжигая губы, свежий, с дымком, ароматный индийский чай. Берега всё время менялись. Лес остался у горизонта, а навстречу плоту пошли луга, поля, огороды. Впереди показалась какая-то деревня. Река петляла, деревня то возникала, то исчезала, показывалась то справа, то слева. Прошло несколько часов, пока плот вышел к ней на финишную прямую. Сашка достал весло, установил руль на место и направил плот к берегу, к огородам, на которых копошились люди, горели костры. Пахло прелой ботвой, палёной листвой, печеной картошкой. Народ собирал урожай. Многие, приметив плот, выпрямлялись и, защищая глаза от солнца, следили за путешественниками. Пристав к берегу, взяв ведро, Сашка и Алексей пошли к людям. Многие местные мужчины и ребятишки, бросив работу, поспешили к плоту, на котором остался Роман. Порасспросив откуда, куда, зачем, перешли на друге темы. Вскоре вернулись Саша и Алексей. Принесли полное ведро свежей крупной картошки.

- Ну вот, сейчас приступим к ужину, - сказал капитан. Мужики оттолкнули плот от берега и поплыли дальше. Подбросив дрова в костер, Сашка набрал из реки воду в котелок и повесил его над костром. Роман принялся чистить картошку и замурлыкал от удовольствия песню. Ничто так не укрепляет нервы, как свежий воздух, песня и чистка картошки. Оставив деревню далеко за собой, речка вошла в крутые, высокие берега. А вокруг тишина, воздух голубой, небо ясное, тайга синевой отдаёт, как море-океан. Слева над рекой, упёршись в небо, завис над рекой удивительной красоты огромный до небес каменный утёс. На самом верху, в поднебесье, росли маленькие игрушечные деревца. Вот откуда открывается божественный вид на всю округу! А выше облаков дождей не бывает-там, наверху, где солнце, всегда тепло. «Там, над облаками, я построил бы свой светлый уютный дом», - задумчиво сказал Роман. Пока путешественники любовались, задрав головы, плот тихо и незаметно сел на мель. Пришлось лезть в воду. Как только путешественники спрыгнули в воду, плот приподнялся, и поплыл дальше, пришлось по воде его догонять. Сашка хотел удержать плот, схватиться за руль, но весло выскользнуло из рук, и он с головой окунулся в холодную воду. Нагнав плот, они разделись, чтоб высушить одежду. Расселись у костра на палубе, греясь у огня и жмурясь в лучах осеннего солнца. Наслаждаясь тишиной, растворились морячки в природе, как птички Божьи в листве. Алексей достал удочку и приступил к рыбалке. Вскоре он надёргал рыбёшек величиной с ладошку. Лёшка - рыбак потомственный, охотник и первоклассный рассказчик. Историй знает множество и подать умеет то с соусом, то с гарниром. Вот и сейчас не упустил случай опытом поделиться.

- Был у нас в профсоюзном комитете рыбак один. Болтун, хвастун и завлекало. Говорил, все места рыбные знает, у него дядя бакенщик. Дом на берегу реки. Наобещал много! Уговорил всю фирму! Собрались мужики с работы на профсоюзную рыбалку. Машин пять собралось. Уехали далеко, до места добрались в потёмках. Набуксовались по бездорожью, намучились, кое - как до реки добрались. Одиноко стоящий на берегу реки дом бакенщика оказался на замке и хозяина нет, не дождался. Дождь стал накрапывать. Племяш - профсоюзник замок с дверей скрутил и народ запустил в избу. В избе стол, пол, да нары. В первую очередь поужинать решили. Всё, что в рюкзаках было, на стол вывалили. Электричества нет, аккумуляторы пустые, даже свечки не нашли. Решили в темноте ужинать, при свете сигарет. Расселись, лекарство по стаканам на ощупь разлили. Каждый себе какие - то консервы открыл. Хлеб кусками отламывали. Ещё по одной опрокинули. Своя закуска кончилась - к соседской пристроились. Вдруг один мужик спрашивает.

- Мужики! Чья это закуска? Не пойму в темноте что - это? Вроде домашняя заготовка, но баба видать не чистоплотная. Закусываю, закусываю, а на зубах песок скрипит.

Курящие спичками посветили, глядят, а в пол-литровой банке закуски только на дне осталось, но что там, всё равно плохо видно.

Черпанули ложкой, а там червяки, что для рыбалки приготовлены шевелятся. Не сговариваясь, все во двор побежали под душ холодный в осенний дождь. Даже собака, которую с собой взяли, солидарность проявила, вместе со всеми на улицу выскочила. Один профсоюзник не среагировал.

- Это ничего, когда мы червей едим, вот когда черви нас, тогда дело действительно дрянь. - спокойно сказал профсоюзный заводила.

-А для рыбалки утром новых накопаем, я тут все места знаю! Останетесь довольны! На другой день история ещё чище вышла, про неё даже в газете писали, – продолжал Лёшка, - невероятно, но факт - щука проглотила собаку. Дело было во время рыбалки. Собака в поисках хозяина прибежала к омуту. Увидела его с товарищами на другом берегу, бросилась в воду. Уж середину реки одолела и вдруг исчезла. Лишь вода кругами пошла.

- Щука схватила, - пожалели пса рыбаки. Но что делать? Забросили невод снова. Подтянули и увидели громадную щуку, из пасти которой торчал собачий хвост. Вспороли ножом брюхо, оттуда вылезла собака. Она глубоко вздохнула, поднялась на ноги, фыркнула и набросилась на щуку со злобным лаем. Рыбаки подивились такому обороту дела, а потом обмерили и взвесили рыбину 1,8 м и 52 кг. Что вы на это скажете?

Все молчали.

- Что молчишь, как рыба? - набросился он на Сашку.

- Кто тебе сказал, что рыба молчит? – огрызнулся Сашка. - У неё свой язык, нам непонятный. Все видели, как в случае опасности, все рыбки вместе за доли секунды поворачиваются в одну сторону. Ни одна, как молодой солдат, не перепутает сторону или направление. Как они говорят? Кто скомандовал? - спросил Сашка в свою очередь, глядя в воду.

- Водный мир - сплошное чудо, так же, как сама вода, – задумчиво произнёс Сашка. - Миллионы лет текут реки, откуда вода берётся? Я по морям поплавал, всякими их видал. Морская душа существует! Всегда, когда в чёрную воду смотришь, мысли, какие-то в голове бродят, что здесь, что в море. Как будто кто-то зовёт из глубины. Дразнит, провоцирует, манит и зазывает. Прыгни в воду. Боишься? В воде хорошо! Беззаботно. Зачем тебе жизнь? Всё равно она когда-то кончится. Прыгни сейчас! Жизнь бессмысленна. Стресс, нервы, неблагодарность. Покончи с этим и не жалей ни о чём - зовёт вода. Странная это штука - вода. Она может быть твёрдым льдом, жидкостью, невидимым газом. Вода бывает живая и мёртвая. Дисцилированная и дождевая. Ледниковая, родниковая, морская и пресная, чистая и грязная, а сейчас учёные ещё тяжёлую и вязкую воду обнаружили. Вода в четвёртом состоянии, вязкая, способная сохранять форму и объём в пространстве. Из неё можно получить вязкое колыхающееся человеческое тело. Давно известно, что вода обладает памятью. Вода является живой субстанцией, в ней обитают водные бестелесные существа, многие болезни приходят из воды. Даже самый хороший человек состоит на 90% из воды. Большинство земной поверхности скрыто под водой. Из воды всё живое вышло. Тайна воды ещё не разгадана, все чудеса, все открытия водные ещё впереди. Потому что без воды и ни туды и ни сюды! - кончил шуточной песней Сашка

- Всё-таки хорошо, что мы выбрались из дома, - мечтательно произнёс Роман. - Красив русский Север! Этот вольный ветер! Таёжный круиз! Наш осенний отпуск в бархатный сезон! Посмотри, какие берега, какие пляжи! Да такие пляжи, как на Севере, на Чёрном море редкость. Там не песок - ракушечник или щебень каменный. Лежишь, как на битом стекле. Встанешь весь в шрамах, а здесь песок золотой, мелкий. Не песок - мука! Солнышка вот маловато, - рассуждал Роман.

Вдруг Алексей приложил палец к губам и зашипел:

-Тсс!!! - Он ткнул указательным пальцем в сторону берега. Путешественники приподняли головы. На самом берегу реки стояли лесные лоси и с любопытством смотрели на плывущий объект. Увидев на нём шевеление, повернулись и с чувством явного превосходства, не спеша, пошли к лесу.

- Давайте пристанем к берегу. Похоже, места здесь грибные, ягодные, - сказал Лёшка.

Привязав плот к дереву, все сошли на берег. Красный ковёр из ягод расстелился под ногами. Брусника крупная, она северная сестра южного винограда. Взял гроздь в ладонь, рука полная. Ребята присели на корточки и давай доить кустики. Ягоды, как горошины, забарабанили по дну корзинок. Не сходя с места, через пару часов наполнили всю свою посуду. Наполнили снятые майки, из которых вышли замечательные кошелки. Праздник урожая оказался щедрым. Богатая осень - сытая зима. Навьюченные, как верблюды, путешественники направились к реке. Вдруг Лёшка резко присел и дал знак. Все последовали его примеру.

- Видишь! - сказал он шёпотом, показывая пальцем на след в земле, который бурно наполнялся грунтовой водой.

- Мишка здесь только что прошёл, - сказал Лёшка, - след совсем свежий. Хоть они сейчас и сыты, к спячке готовятся, но лучше встречи с медведем избежать.

Он тихо, но быстро направился к плоту. Погрузив корзинки, отчалили без промедления, отгребая к противоположному берегу. Через некоторое время издалека увидели на берегу хозяина тайги. Он грозно заревел, встал на задние лапы и, казалось, помахал вслед кулаком.

Река вильнула, и он скрылся из вида. Плот медленно продолжал своё величественное движение. Сашка занялся приготовлением ужина. В котле уже булькала вода. Он накидал туда почищенную рыбу, картошки, крупу, лучок, посолил, поперчил, добавил лаврушки, чесночок, и аппетитный запах защекотал ноздри. Самая вкусная уха получается только из свежей рыбы. Лёшка достал кружки. Роман наломал хлеб. Сашка разлил по котелкам царскую уху. Как восхитительны в России вечера! Ужин на свежем воздухе, в кругу друзей - мечта детства. И смаковали ребята супчик, дружбу мужскую и наслаждались этим таёжным круизом. День незаметно подошел к концу. Солнце, помахав последним лучиком, опустилось в воду. Как на театральной сцене, наступали сказочные сумерки. Это та необыкновенная, короткая часть суток, когда ещё не темно, но уже не светло. Когда видны лишь силуэты. Всё становится загадочным, красивым. На небосклоне появились далёкие звёзды и огромное по человечески печальное лицо луны. Можно без труда разглядеть на ней глаза, нос, рот. На луне, как и на солнце, есть свои пятна. Луна с интересом наблюдала сверху за планетой, за Парижем, Москвой, рекой и путешественниками в этой таёжной глухомани. На многие десятки километров здесь не было даже жилья, только зелёное море тайги. Стемнело! Горел на корме костёр, трещали дрова, искры улетали звёздочками в небо. Звёзды ярко отражались в воде, и плот плыл уже по звёздам в царстве небесном, оставляя за кормой лунную дорожку. Кто-то незримо ощущался рядом, пронзая сердце сладкой истомой единства с природой и бескорыстной любовью ко всему окружающему.

- Мне кажется, со мной такое уж было, - сказал Сашка.- Когда жизнь штормит, и всё идёт вкривь и вкось. Ты чувствуешь себя потерянным и совсем маленьким. Но именно для тебя на небе всегда светится маленькая звездочка, и она тихо говорит: «Всё будет хорошо!» После долгого кругосветного плаванья мы возвращались в наш родной южный порт. В тот тёплый вечер в море отражалась такая же огромная луна. Корабль плыл по такой же лунной дорожке. На причале меня ждала самая красивая девушка страны, которая ради этой встречи пересекла весь Союз. Женщина своей любовью может подарить мужчине крылья. Мы летали от счастья, восхищались друг другом, дарили обещанья и нежность. Истосковавшись, мы окунулись в океан любви. Мы были самыми счастливыми жителями планеты. Она - свидетель! - ткнул Сашка пальцем в небо.

- Дети, женщины и коровы ведут себя на дорогах непредсказуемо, - усмехнулся разочарованный в любви Лёшка, - а в жизни столько всяких крутых поворотов.

- Да! Моряку есть что вспомнить, детям рассказать нечего! – философски заключил Сашка.

- Кто была эта девушка?- спросил Роман с завистью.

- Женька! Моя жена! Мой ангел-хранитель! Она и сейчас такая, лучше всех! Любит меня и ревнует очень, – лукаво улыбнувшись, сказал Сашка. Потом он неожиданно резко встал, сложил руки рупором и заорал, сколько было мочи:

- Какой цветок боится мороза?

- Роза! Роза! Роза! Роза! - ответило эхо.

- А кто украл Хомуты?

- ТЫ! ТЫ! ТЫ! ТЫ! - без конца повторяло таёжное эхо.

- Акустика то какая? - удивлённо сказал Лёшка и взял в руки гитару. Перебрав струны, высёк из них удивительные чистые звуки, которые мурашками пробежали по телу и легко взлетели вместе с искрами ввысь, к далёким ночным звёздам.

- Песня про плот, - объявил он и запел.

 

На маленьком плоту сквозь бури, дождь и грозы,

Взяв только сны и грёзы и детскую мечту,

Я тихо уплыву. Лишь в дом проникнет полночь,

Чтоб рифмами наполнить мир, в котором я живу.

 

Ну и пусть будет нелёгким мой путь!

Тянут ко дну боль и грусть, прежних ошибок груз.

Но мой плот, свитый из песен и слов,

Всем моим бедам назло -

Вовсе не так уж плох!

 

Я не от тех бегу, кто беды мне пророчит.

Им и сытней и проще на твёрдом берегу.

Им не дано понять, что вдруг со мною стало,

Что в даль меня позвало, успокоить чтоб меня.

 

Нить в прошлое порву и дальше будь, что будет.

Из монотонных будней я тихо уплыву

На маленьком плоту. Лишь в дом проникнет полночь,

Мир, новых красок полный, я, быть может, обрету.

 

Наш маленький плот, свитый из песен и слов,

Всем нашим бедам назло - вовсе не так уж плох!

 

Песня рождает братство! Песню закончили петь хором со слезами на глазах. Потом они ещё долго пели под звёздами, рождая в душе самые трепетные и нежные человеческие чувства к этой удивительной жизни. Концерт продолжался довольно долго, пока сон не сморил всех.

 

Рассвет

Ночь прошла тихо и спокойно. Путешественники распластались на палубе, как после кораблекрушения. Сколько километров проплыли за ночь, никто не знал. Плот плывёт себе по реке, ткнется в берег, развернётся и плывёт к другому. Крутится плот, крутится земля, крутятся и мысли. Всё в движении! Над рекой густой утренний туман. Плот плывёт, как в облаках. Ничего не видно. Сплошное густое молоко. Слышно, как с дерева сорвался жёлтый лист, гулко шлёпнулся в воду. Утренние птахи, проснувшись, приветствуют друг друга. Воздух насыщен влагой. Сыро. Везде, даже на мачте роса. Над рекой стелется пряный дух земли русской. Путешественники проснулись, встали, а Сашка подняться не смог. Лежит на спине пластом, смотрит, не моргая, в небо

- Что с тобой Саня? - спросил Роман.

- Шевельнуться не могу. Спина болит. Заклинило. Сыро здесь для моряка, - пошутил он.

- Чем тебе помочь, братка? - взял его за руку Роман.

- Отлежусь.

Ветер расшалился, пригнал волну, разорвал туман, плот захлестнуло водой. Сашка застонал, заворочался и через некоторое время встал, кряхтя, но движения его были замедленные, угловатые, похожие на робота.

- Будем закругляться? – сказал Роман, - больной на борту! С больным шутки в тайге плохи. В ближайшей деревне сойдём на землю и доставим тебя в больницу. Точка!

Брёвна впитали воду, плот стал тонуть. Палубу всё чаще заливала вода. Туман окончательно рассеялся, ветер поднял приличные волны. Свинцовые низкие тучи украли солнце. Начался мелкий, холодный осенний дождь. Ближайшая деревня появилась к вечеру. Сашка весь день пролежал пластом в спальном мешке. Над его головой, как палатку, натянули парус. Уже в сумерках общими усилиями подвели плот к берегу у самого деревенского моста. Корзинки с грибами, вёдра с ягодами спрятали под мостом. Мокрые рюкзаки и вещи вышвырнули на мокрую траву и вытащили по крутому берегу к дороге. Потом помогли выбраться Сашке. В деревне ни души, даже собаки не лают, попрятались. Дождь льет и набирает силу. Темнота опустилась, в окнах зажёгся жёлтый свет. У большой избы на улице стояло много грузовых машин, дым валил из трубы. По всему видно, там какой-то лагерь, общежитие. Взвалили рюкзаки и, подхватив, как раненого, больного, троица двинулась в ту сторону. Крупными хлопьями неожиданно повалил мокрый снег. Минут через двадцать постучали в дверь. Открыли двери шумные молодые ребята - студенты. С удивлением впустили промокших, заснеженных, кашляющих, чихающих бродяг. Позвали учителя. После недолгих расспросов принесли три матраса и постелили на полу возле топящейся жаркой печки. Мокрые вещи развесили сушиться тут же в комнате, на верёвке. Молодёжь принесла сухие полотенца и одеяла. Укутали гостей с головой и посадили за стол. Накормили из общего котла. Оказалось, студенты тоже из столицы приехали в село убрать урожай. Но сегодня погода нелётная, в поле промокли, поэтому все в доме, а так по вечерам в селе проходят народные гулянья и спортивная борьба. Через некоторое время уставшие путешественники сопели на матрасах у печки, прокручивая в памяти последние события.

Утром, после завтрака, по совету студентов путешественники перенесли все своё имущество в центр села на площадь у сельсовета. Сели на крылечко конторы, ожидая попутную машину. Погода стояла хмурая, но без дождя. Сухо. Путешественников трудно было узнать. Небритые, обросшие, помятые. Приехала первая гружёная мешками машина. Она остановилась, и шофёр пошёл в контору оформлять документы.

- Ты не в столицу едешь? - спросили его путешественники.

- В столицу, - ответил шофёр.

- Довези нас. А то мы сюда на плоту по речке спускались. Хотели по реке сами до города доплыть, да вот другу плохо стало. Заболел, - сказал Алексей по - коми.

- Грузитесь, только в кабину двоих возьму, третий в кузов на мешки, - равнодушно разрешил шофёр.

- Когда в городе будем? - спросили ребята.

- Если дорогу не развезло, к вечеру доберёмся, - ответил шофёр и скрылся в дверях конторы. Обрадованные горожане посадили больного в тёплую кабину, погрузили свои пожитки и дары леса в кузов. Обложившись хорошо мешками, чтобы не продуло, уютно устроились в кузове за кабиной. Шофер, оформив документы, уже взялся за ручку дверцы кабины, как раздался громкий крик. Все посмотрели в ту строну. К машине бежал милиционер и что-то кричал на ходу на коми языке. Прежде, чем путешественники успели что-либо сообразить, шофёра сдуло быстрее мысли, а милиционер уже сидел в кабине напротив перепуганного, ничего не понимающего Сашки и направил на него пистолет. Следом прибежали ещё мужики с ружьями и, спрятавшись за сельсовет, взяли на прицел сидящих в кузове.

- Руки вверх! - орали они, ощетинившись стволами.

- Ваши документы? - потребовал милиционер у обросших басурманов.

- Какие документы? Мы что в лес с паспортами ходим? Грибам его показывать, что ли? Вы что? - заорал Алексей по коми.

- На счастье у Сашки оказалось с собой в кармане удостоверение главного врача больницы с фотографией и с печатью.

- Извините! Ошибочка вышла, - сказал милиционер, убирая пистолет. Подошли сконфуженные мужики.

- Но вы ведь на плоту по реке спускались? Вот мы вас и прихватили.

Вчера телефонограмма пришла. Из здешней колонии бежали три зека.

Вооружены автоматом, охранника убили. Предположительно, спускаются до большой дороги по реке на плоту. Это звери, не люди. Звери убивают, чтобы жить, а эти живут, чтобы убивать. А тут смотрю в окно-трое. Чужие, небритые, в машину грузятся. Ну, я тревогу и поднял. Подумал, что попались голубчики. Выходит, они за вами следом плыли. Село наше они, наверное, ночью в дождь прошли. Повезло вам, ребята, что в тайге с ними не встретились, - заключил милиционер.

- А нам не могло не повезти, ведь с нами счастливчик. С ним всегда везёт! – ответил Лешка, указав на Сашку,- вот и документы при нём оказались. Подошёл шофер, который со всей конторой наблюдал захват из окна.

- Пора ехать! - прервал он беседу. Дорога дальняя, долгая. Все сели по местам, и груженый грузовик, разбрызгивая грязь, поплёлся в сторону большой дороги.

 

АЛИ БАБА

Солнце - золото бедняков, темнота - друг молодёжи. Когда стемнело, и жара спала, народ повалил на улицу. С моря веяло прохладой, и ласковый ветерок приятно освежал лицо. Запах жасмина слегка кружил голову. Огромные незнакомые южные звёзды на чёрном небе спокойно наблюдали за Землёй. Шум прибоя навевал покой. Ленивые волны у причала покачивали лодочки, яхты, парусники, кораблики и корабли. Многочисленные малюсенькие ночные базарчики, магазинчики и лавки на берегу пестрили разнообразными местными сувенирами. От красивых белоснежных, как лебеди, зданий со своеобразной арабской архитектурой в окружении нежных вечно - зелённых пальм веяло экзотикой. Людей на вечернюю прогулку вышло столько, что в толкучке приходилось пробираться. Капитаны на набережной зазывали отдыхающих на развлекательно-морскую прогулку при луне. Лавочники хватали людей за рукав и тянули в свои лавки. Они засовывали в руки свой товар, гипнотизировали покупателя ласковыми словами и знанием многих языков. Один из лавочников схватил Романа за руку и потащил в свою лавчонку, предлагая различные, как мешки, балахоны, чалму, паранджу и прочую национальную одежду. Роман с компанией неохотно, но с любопытством вошли во внутрь. Небольшая комнатка была завалена тканью. На полках, на вешалках висела полосатая, как у заключённых, верхняя и нижняя одежда, сшитая по фасону ночной рубашки. Эта арабская национальная рубашка именуется - джелябья. На голову арабы - мужчины одевают пёстрый клетчатый платок, который называется фота или ума. Платок на голове закрепляют чёрные колечки - угга. Для уважаемых людей два колечка. Для достойных - одно, бедуины обходятся верёвочкой.

Прямо перед зеркалом в такой одежде стоял живой араб, который, казалось, только что пересёк жаркую африканскую пустыню и слез с корабля пустынь - двугорбого верблюда. Рядом вертелась вроде бы знакомая, симпатичная женщина в современном наряде и щебетала по-французски. Роман достал фотоаппарат:

- А ну-ка, щёлкните меня с хозяином африканских пустынь, – сказал он и встал рядом. Блеснула вспышка. Араб вздрогнул, сконфузился и, сняв с себя магазинские тряпки, оказался отдыхающим из их отеля. Услышав русскую речь, лавочник оживился.

- Горбачёв! Как тебя зовут? - спросил он.

- Роман, - ответил вошедший.

- Рахоман по - нашему. Пойдём, – сказал он и повёл всех в глубь лавки. Сняв с вешалки другой мешок с рукавами, накинул его на Романа. Потом по - особому завязал платок на голове, через минуту перед зеркалом стоял новый краснобай, Паша - Курбаши.

- Ну, тебя не узнать, настоящий басмач! - сказала его компания, и все засмеялись, – если в таком балахоне придёшь домой, на фашинг, все упадут, и первое место за карнавальный костюм обеспечено. Вернёшь все свои затраты на его приобретение.

- Сколько стоит? Вас костет? - спросил Роман торгаша.

- 100 динар! - ответил тот ласково.

- Сикоко? Сикоко? - ахнула компания, – 100 динар? Это же 200 марок!

- Не-е-е!!! – разочарованно протянул Роман и начал раздеваться.

- 80,- быстро сказал продавец и ласково обнял покупателя.

- 40, - предложила компания свою цену.

- 60, - согласен, - протянул руку продавец.

- 120 - марок за ночнушку, возмутился Роман. - Нет! Нет и нет!!!

- 20 - ДМ - моя последняя цена, хочешь, бери, не хочешь - мы пошли гулять.

- 10 - динар? протянул араб разочарованно. - Я сам это купил почти за 10, а у меня семья, дети.

-Ты - капиталист! У тебя магазин, а я - работяга! У меня даже солнца такого нет. Марочки эти я в поту добываю и 10 раз переверну, прежде чем расстаться. Я им цену хорошо знаю!

Они потом пахнут.

- 20 - динар, - захныкал лавочник.

- Не хочешь, как хочешь, - сказал Роман и отвернулся.

- Деньги давай! – протянул руку лавочник.

- К этому джелябье ещё фота нужна! Будешь комплект брать?- спросил араб вкрадчиво.

- Комплект! Да! Комплект! - согласился покупатель.

- Всего 15 динар, - заулыбался хозяин лавки.

Роман задрал балахон, полез за деньгами.

- А лампа Алладина у тебя есть? - спросила компания, но до араба шутка не дошла.

- Хороший базар сделал Горбачёв! На востоке в торговле главное базар. Но ты бандито! Рахоман.

Настоящий Али - баба! Разорил меня! – довольно ворчал араб. Роман вместе с компанией, не раздеваясь, вышел в арабском балахоне на улицу. Прохожие с удивлением оглядывались на местного бедуина, хозяина знойных пустынь.

- Аятола - Хомейни! - показывали на него пальцем любопытные туристы.

- Ясер Арафат! - удивлялись другие.

- Али – баба!- смеялись местные бабаи. Рахоман шёл с серьёзным видом, а компания, хихикая, семенила за ним.

- Комедия начинается, господа чучмеки и отдыхающие! Настроение шуточное, будем шкодничать по-русски-с, - сказал Роман. Пройдя в толпе метров 100, они увидели в сторонке, у красивой пальмы, освещённой в ночи мощной подсветкой, привязанного к ней одногорбого верблюда.

Он стоял, гордо жуя свою жвачку, и смотрел на всех сверху вниз.

- О! Сфотографируйте верблюда на моём фоне, - сказал Рахоман и остановился у корабля пустыни.

- Это не верблюд, одногорбый верблюд называется – дромедар, двугорбый бактриан, - сказала компания, жившая ранее на югах, и

знавшая в них толк. А трехгорбый верблюд, как называется? - спросил Роман и стал рядом с

животным.

- Дромедар посмотрел на знакомый полосатый балахон и нисколько не удивился. Он охотно позировал. Вокруг собралась толпа любопытных бездельников. Рахоман в этом костюме был вылитый араб. Свои видно были только нос, усы и глаза. Остальное арабское.

Отдыхающие с любопытством разглядывали обоих

- Айн фото мит зи?- осмелев, спросила разрешения молоденькая парочка из Германии, показывая на свой фотоаппарат.

- Цвай динар! - пошутил Рахоман и протянул руку. Неожиданно в ладони звякнули две монеты. Немцы прижались к нему. Вспыхнула вспышка фотоаппарата. Дромедар дёрнулся и брезгливо отвернулся.

- Эсе кю жепю, ла фото, авек туа? - не узнавая его, просила разрешения знакомая уже француженка.

- Тю динар ответил Рахоман и показал два пальца.

- Французы с радостью протянули деньги и встали рядом.

- Компания в сторонке захохотала.

- Кыш! Кыш!- Замахал на них по-байски араб.- Вы мне весь бизнес испортите. Займите лучше столик в ресторане и закажите что-нибудь национальное. Кюс - кюс и осьминога.

- Я сейчас отработаю костюм и догоню. У верблюда образовалась очередь со звонкими монетами в руках. Люди радовались, когда отдавали свои деньги и, делая счастливые лица, фотографировались с верблюдом и арабом из великой России, жителем уважаемой Германии. Когда на всё возрастающую толпу стали оглядываться все отдыхающие, явление становилось событием вечера, дромедар стал нервничать, и араб бежал. Нет, ушёл как верблюд, не спеша, чинно и высокомерно, как гордый падишах в своём гареме. Ремень не сдерживал штаны, которые тянули вниз тяжёлые карманы набитые динарами, и поэтому их пришлось держать обеими руками. Дромедар, оставшийся один в окружении надоедливой толпы, возмущался и смотрел на зевак недовольным взглядом. Отойдя на приличное расстояние, Али-баба услышал за спиной шум паники и крик. Оглянувшись, он увидел, как рассерженный дромедар довольно метко плевался в толпу. Люди разбегались, как будто там объявили боевую тревогу.

Зайдя в ресторан, Али-бабай подсел к своей компании и высыпал в тарелку содержимое карманов. Железные деньги выглядели в тарелке, как будто милостыню собирали во дворце эмира.

- Дают-бери, бьют-беги! С точки зрения материалистической диалектики мы не можем игнорировать парадоксальные тенденции их иллюзий, - весело сказал Рахоман. - Заказ сделали? - спросил он.

- Давно сидим, никто не подходит, - ответила компания. Рахоман взял в руки меню. Оно было написано на многих языках, в том числе и на русском. На всех страницах вверху была реклама, «У нас морепродукты свежей, чем в море». Официант, увидав своего, сразу подошёл к их столу. Приняв заказ, он подкатил к столу изящную тележку со льдом, в котором на выбор лежала свежая рыба, осьминоги, какое - то морское чудо – юдо, раки и ракушки. Все ткнули пальцем, кто в рыбу, кто в осьминога, кто в чудо – юдо, кто в морскую травушку с устрицами. Приняв заказ, и увидав в тарелке динары, официант довольно покатил тележку на кухню.

- Я, пожалуй, здесь ужился бы - сказал Роман, - солнце, море, рыба, деньги, работа фотомодели, всё есть. Рай земной на спине у удачи. Что ещё для счастья надо?

- Счастлив тот, кто счастлив дома, - ответила компания с тоскующими глазами. Вскоре за интересной беседой и вкусным экзотическим ужином вечер подошёл к концу. Выходя из ресторана, компания посмотрела на знакомую тележку с морепродуктами. Выбранная ими рыба, осьминог и чудо - юдо, всё также лежали во льду в прежней позе, как будто их и не кушали. Гости искренне удивились. Фокус удался. Восток - дело тонкое!

 

МОРСКАЯ РЫБАЛКА

- Поедешь в субботу с нами на рыбалку? В нашей машине есть ещё свободное место, - предложил коллега.

- На какую рыбалку? У меня и рыбацкого фюрершайна нет, - ответил Роберт. - Да и не рыбак я вовсе, хотя рыбку очень обожаю в любом виде. Как любитель!

- Не бойся браться за незнакомое дело: любители построили ковчег, а профессионалы „Титаник“, – ответил коллега. - Рыбалка будет морская, за границей, в Голландии. Им ангелшайн не нужен. Едем в Гаагу, в порт Шевенинген. Там у пирса, как такси, стоят рыбацкие шхуны, рыболовецкие траулеры, корабли, яхты. Выбираешь судно, покупаешь билет, берёшь напрокат удочки, если нет своих, покупаешь крючки, карабинчики, посуду для рыбы, лёд и на судно. Занимаешь приглянувшееся место, и можно помахать ручкой провожающим. Кстати, автостоянка в порту бесплатная, а на бензин скинемся. Рыбацкое удовольствие на день, разговоров на неделю, впечатлений на всю жизнь. Соглашайся! Ударили по рукам!

- Согласен!

Утром, без пятнадцати три зазвонил телефон.

- Готов? - спросил коллега. - Через пару минут подъедем. Выходи!

Роберт надел куртку, картуз, взвалил на плечи приготовленный рюкзак и вышел на улицу. Огромная красная луна улыбалась сверху. Миллиарды ярких звёзд мерцали в бескрайнем небе. Тепло! Тихо! Сказочно красиво! К дому подкатила целая колонна машин. Роберт бросил в багажник рюкзак, сел на заднее сиденье, поехали. В салоне, кроме водителя, была его жена с детьми - дошкольниками. В остальных машинах друзья, все с семьями.

- Они тоже будут рыбачить? – кивнув на детей, удивился Роберт

- Нет! Нет! - ответил коллега. - Когда мы пойдём в море на корабле, жена с детьми поедут на пляж. Мы всегда так делаем: маленький отпуск для всей семьи. До Голландии от нас 420 км. Есть время отдохнуть и наговориться.

Голландия - это Германия в праздники. Всё заметно отличается. Дома, улицы, на улицах люди. Границу пересекли со скоростью 100 км.

В порту появились вовремя. Выбрали судно. Сынишка коллеги помахал ручкой маме, оставшейся на берегу. Корабль, дав на прощанье три продолжительных гудка, отвалил от пирса, но выйти в море сразу не удалось. В порт заходил огромный океанский лайнер-контейнеровоз. Пропустив великана, рыбацкие кораблики спокойно пошлёпали в открытое море. Свежий ветер с силой ударил в грудь.

Море встретило качкой, крупные волны раскачивали судно, как качели. Многих затошнило. Глаза потускнели. Задира - ветер не отстаёт от корабля, хочет сорвать флаг с мачты. Полотнище трепещет, отбивается от нахалюги. Раздаются хлопки - пощёчины. Корабль - видавший виды, краска с палец толщиной, упорно идёт в море, покоряет водные вершины гигантских гор. Некоторые рыбаки стали травить за борт.

- В корабельном буфете продаются таблетки от морской болезни, - сказал кто-то. Мученики бросились туда бегом. Вернулись с бодрыми лицами. Помогает.

- Мужики! А вы знаете побочное действие этих таблеток? - спросил их боцман.

- Нет! - замотали головой принявшие таблетки мученики.

- Вы теперь два месяца будете импотентами, - специально издевательски громко сказал он. Корабль вздрогнул от общего смеха. Посыпались ещё шутки, подколки. Пошли рыбацкие анекдоты. Смех перекатами пошёл по палубе. Вскоре Голландия осталась у горизонта. Волны стихли, ветер подобрел. Недалеко в море кружилась огромная стая чаек. Птицы галдели как вороны и постоянно пикировали в воду. Капитан взял курс в центр стаи. Рыба ищет, где глубже, а человек - где рыба. Вообще – то команда пользуется эхолотом, который показывает, где под водой находятся рыбьи косяки, но чайки, всё равно,- лучшая воздушная разведка. Рыбаки стоят на изготовке вдоль борта, плотной стеной, плечом к плечу. Застопорив ход, капитан объявил условия: один короткий гудок-начало рыбалки, два гудка конец. Корабль загудел басом. В воздухе засвистели лески, плюхнулись в воду свинцовые грузила, зажужжали катушки и прозвучали первые счастливые возгласы рыбаков. Описав в воздухе дугу, на палубе затрепыхались, блестя на солнце, красивые серебристые рыбки. По четыре, пять рыбин на одной удочке вытаскивали за раз рыбаки. Их просто подсекают, выгребают из стаи самодуром. Самодур - так называется удочка – спиннинг. Только на конце лески не один крючок, а четыре – шесть. К основной леске они привязаны на коротеньких жилках. Рыбачат без наживки, без блёсен, на голый крючок. Рыбёшки цепляются за крючок самым немыслимым образом: кто спиной, кто за хвост, кто за плавники, кто за жабры. Тут, брат, не зевай! Снял рыбу с крючка и в ведро. Быстро закидывай в море снова. Ещё! Ещё! Ещё! Ловись, рыбка, большая и очень большая. Макрель (Скумбрия) пошла крупная, толстая. Изредка попадаются морской ёрш и щука. Скачет рыба по палубе, скорей её в ведро с водой. В руки возьмёшь - вырывается, сдавишь покрепче - молоко брызжет, икра мечется, марает брюки, одежду. Скорей её в ведро. Рыба в ведре бьет хвостом, вода хлещет, брызгается, висит радугой над ведром. Сам мокрый, сосед мокрый, но не замечаешь. Руки исколоты крючками. Ерунда! Клёв идёт! Спешить надо! Чайки кишат в воздухе. Рыба кишит в воде. От азарта трясутся руки. Глаза круглые. Рот до ушей. Удочка тяжёлая из рук рвётся, под водой видны серебристые молнии. Народ ликует. Защёлкали фотоаппараты. Запахло рыбой. Чешуя на очках, чешуя на палубе, руки, брюки - всё в чешуе. Многие разделись. Жарко! Женщины принялись чистить рыбу, у каждой свой стиль, некоторые сразу готовят филе. Посреди судна специально оборудованы стол с ванной, течёт из крана чистая, холодная, морская водичка. Меняются рецептами профессионалы. Соломенные скандинавки с мощным торсом ловко орудуют ножами. Термопосуда заполняется рыбой, пересыпается льдом, купленным на берегу, запечатываются крышки. Всё ставится в тень. Ветерок нежно ласкается. Солнце печёт - как на экваторе. Железо горячее, как сковорода. Рыбу можно жарить прямо на палубе. Кто-то великодушно кинул за борт рыбину величиной с селёдку. Тут же наперегонки на неё спикировали две чайки. Одна оказалась шустрее. Рыбья голова уже в клюве, ещё глоток и исчез хвост. Через секунду взлёт с места и красивая птица растворилась в парящей за кормой огромной стае. Рыбак докурил сигареты, зажал между двумя пальцами и без задней мысли стрельнул в воздух. Горящий окурок тут же исчез в клюве голодной чайки. Она больно крикнула и взмыла вверх. Дети хватают со стола рыбьи головы, подкидывают в воздух, чайки ловят их на лету, задевая крыльями рыбаков. Ажиотаж на судне. Кто-то чертыхается, утопил грузило. Чья - то удочка уже плавает среди волн: рыба выдернула из рук. Кто-то спутался лесками. Сцепленные снасти мгновенно отрезаются, цепляются на карабин новые и в воду. Кого только на судне нет! Слышна английская, немецкая, русская речь. Голландцы, французы восхищённо машут руками. Турки галдят громче чаек, и даже японская семья увлечённо чистит рыбу и тут же пробует сырую на вкус, чмокая языком. Японцы говорят, что блюдо, приготовленное из свежевыловленной рыбы - это лекарство: блюдо, приготовленное из рыбы, выловленной шесть часов тому назад - это пища; а блюдо, приготовленное из рыбы, выловленной сутки назад - просто яд. Рыбаки иронически пожимают плечами. Первые счастливчики уже отмечают удачу, открывают своё пиво; кто не запасся, бегут в корабельный буфет, возвращаются с горячим кофе или с холодным пивом. В одной руке кружка, в другой - дымящие колбаски. Профессионалы не отвлекаются, они рыбачат по науке особую рыбку. У них с собой куча добра: дорогие удочки, целый ящик с рыбацкими причиндалами, три ведра для рыбы, рюкзак с одеждой, сумка с харчами. Они экспериментируют, меняя наживки: пёрышки на блёсны, блёсны на осьминогов, осьминоги на фосфорные жемчужины. Всё перепробовали, и клёв прошёл. Корабль, дав два гудка, переходит вслед за чайками в другое место и вновь становится над рыбьей стаей. Всё начинается сначала. Ещё несколько переходов в течение дня, и вся посуда на корабле полная. Рыба попадается всё меньше и меньше размерами. И интерес к рыбалке поостыл, многие удочки уже стоят у борта свёрнутые. Рыбалка, как любовь: если не клюёт - сматывай удочки. Корабль, дав на прощанье три гудка, направился в порт. Рыбаки бурно делятся впечатлениями, национальностей на корабле больше нет. Говорят, что в Балтике такой рыбалки уже нет, вода становится пресной, в море ловится речная рыба. Сосед машет руками, рассказывает, как на прошлой неделе рыбачил с друзьями на озёрах Норвегии. Рыба там с человеческий рост, и он для убедительности становится на цыпочки. Многие завидуют, знатоки не верят. С хорошим уловом судно досрочно возвратилось в порт. Навстречу плывут туристические посудины. Рыбаки хвастают уловом. Туристы фотографируют. На берегу корабль встречает толпа любопытных. Многие рыбаки обгорели, вышли на берег красные, как вареные раки. Носы облупились, даже затылки под волосами полиняли. Встречающие просят продать рыбку. Безработные тут же пополняют свой кошелёк. Многие рыбачат под заказ рыбных ресторанов. Перегрузив в багажник машины почищенную и упакованную в лёд рыбу, поехали все на пляж. Женщины уже успели закупиться в портовых магазинах и теперь загорают. Дети играют в песке. Море холодное. Волны, шумные, огромные, с белыми барашками, выкатываются на берег, грозно рыча. Среди волн много девушек в гидрологических костюмах катаются на серфингах. Некоторые смельчаки купаются в море. Коллеги тоже не из робкого десятка. Ледяная волна Северного моря накрыла всех с головой. Дыханье застыло, вопль вырвался наружу. Тело обожгло огнём. Через три минуты привыкли и купались, как в тропических морях. Потом на берегу все плотно покушали, позагорали, обсохли, посмеялись над рыбацкими страстями и ровно в 18 00 тронулись в обратный путь. Хорошую рыбалку перехвалить трудно; даже Бог не засчитывает людям время, проведенное на рыбной ловле. Довольный сынишка коллеги, пристегнувшись ремнями безопасности, сказал:

- Папа! Сегодня был лучший отпуск за всю мою жизнь.

Ни в Болгарии, ни в Турции мне не понравилось так, как здесь. Папа хитро улыбнулся и посмотрел на Роберта. Его счастливые глаза говорили: «А уж как мы довольны, то ни в сказке сказать, ни пером описать».

 

ТУРЕЦКИЕ ЗАРИСОВКИ

Туризм людей сближает, а сервис разделяет.

За бортом тьма; под крылом, внизу, рассыпались огни небольшого города да огромный турецкий полумесяц отразился вместе с яркой звёздой в уснувшем море. Самолёт приземлился в 00 часов.

«За бортом + 39»,- объявила стюардесса. Открылась дверь. Все вышли на свободу в густую ночную духоту. В турецкую баню, в сауну. Немецкий паспорт вызвал уважение, чиновники услужливо поставили свой штамп. Райзепас не нужен, годится аусвайс. Перед аэровокзалом длинные ряды киосков - офисов с яркими наименованиями известных и неизвестных туристических фирм. Вежливые гиды тут же проводили к новеньким немецким микроавтобусам с кондиционерной прохладой и без лишних проволочек доставили в отель.

Утро поразило новизной. Воздух прожаренный, ветра нет. Небо выгорело, как трава, солнце расплавилось где-то в зените, а где не видно. Глаза слезятся от обилья света. Зато ярко проявились величественные горы, которых ночью здесь не было, и волнующе ласково зазывают в себя бирюзовые воды Средиземного моря, которое беспечно заигрывает с береговой галькой, с обточенными веками камешками, ракушками и мокрым песком грубого помола. Слышен настойчивый шум прибоя. Пляж через дорогу виден в окно. Классно!!!

По песку босиком идти нельзя, всё равно, что по горячей сковородке. Короткими перебежками, с криками добираются до своих зонтов вышедшие из моря пловцы. Один зонтик с матрасом к лежанке стоит два ойро в день. Уплатившие не слезают с них весь день, начиная слегка обугливаться и дымиться. Из киоска на пляже звучат

национальные песни и бряканье пивных бутылок. У киоска душ и посудина с соляркой, чтобы неосторожным отмыть тело или купальник от прилипшей нефти, хотя вода в море довольно чистая.

Капитал страны-солнце, тепло, море, памятники истории и природы. Испания в последнее время потеряла 25 % своих туристов, Турция перехватила инициативу. На пляже турки, немцы, голландцы, финны, африканцы, югославы, поляки, белорусы, казахи, русские из Москвы, Петербурга, Новосибирска, из заполярья и даже с далёкого Сахалина. Привлекают 300 солнечных дней в году. Воздух прогревается до 46 градусов в тени. Температура воды 30 градусов. Даже осенью при температуре воздуха 18 - 20 градусов в море вода сохраняет свои 24 градуса, она остывает намного медленнее, чем воздух.

На пляже познакомились с восхищёнными питерцами, у них две недели позади, у нас впереди.

- Почём путёвка? - спрашивают они.

- 313 ойро на две недели, халбпансион в трёхзвёздочном отеле «Монте-Карло!»

- А у нас 338 долларов, (256 Э) на две недели, четыре звёздочки, четырёхразовое питание, напитки, всякие бильярды, сауны и прочее!!! - хвастаются они своим преимуществом и удивляются. - Даже непонятно, как они укладываются в эти цены. Завтрак стоит 4 ойро, ужин 5, отель в сутки 40, умножь на 14 дней, уже 686, да плюс самолёт туда обратно 220. Получается 906 ойро, мы только треть заплатили, выходит, 650 у них красным идёт. Себе в убыток? Но так тоже не бывает! Просто удивительно!

- Почему вы не отдыхаете у себя на Чёрном море? - наивно спросили мы.

- Да вы что?! - отмахнулись питерцы. - Здесь же сервис! Никто вас не обматерит, а в туалет зайдёте, нос зажимать не надо. Заметили? У них даже унитаз переделан по-азиатски, к нему подведена дополнительная струйка воды, и уже можно экономить на бумаге. На дверях туалета нет привычных символов и надписей, вместо них сельские картинки. Для мужчин - петушок, для женщин-курица несушка с золотым яйцом. Золотое будущее Европы - это восток!

Туристы уже начали доставлять туда частями европейский капитал. Поняв вкус, Турция упорно стремится стать членом европейского содружества. В Турции есть что посмотреть. Вечером очень красиво, море света, море музыки, дискотеки у моря, молодёжь ложится спать утром, встаёт в обед. Здесь,в античной Греции,много памятников старины. В Анталии высадился для миссионерского путешествия ученик Иисуса Христа, апостол Павел, который пешком прошёл по всей стране,сея христианство. Горы не изменились, и сегодня мы видим их такими, какими их видел святой апостол. Первая женщина-христианка была Лидия, турчанка из Памукале. Чтобы побольше узнать и увидеть,можете взять напрокат автомобиль или мотороллер за 10 ойро в день. Много разных туристических развлечений, такие как рафтинг - плавание на резиновых плотах в бурлящей ледяной воде сумасшедшей горной речки «Кюпрю - чай» или катание на буксировочном парашюте, плаванье под водой с аквалангом. Можете выйти в море на пиратском корабле, яхте или прокатиться на быстроходном скутере в сопровождении любопытных дельфинов. Есть сафари - езда по горной пересечённой местности на джипах, верблюдах или осликах. Можете посетить древние города Римской империи, зайти в сохранившиеся амфитеатры. Разодетый турецкий султан предложит вам кофе по-турецки и уговорит посетить турецкую баню с масками, массажами и прочими восточными причудами. Обязательно съездите в Памукале полюбоваться одним из чудес света, белыми известковыми террасами и стекающей с них водой из термальных источников, в которых когда-то купалась Клеопатра. Путешествие на автобусе, рассчитанное на два дня с ночёвкой в отеле, с ужином и завтраком стоит всего 20 ойро. Можете с удовольствием провести незабываемую турецкую ночь полную музыки, восточных танцев и своеобразной турецкой кухней. Хотите вы или нет, по дороге вас обязательно завезут в магазин ювелирных золотых изделий, на ткацкую фабрику ковров и обязательно в магазин кожгалантереи. Если нет наличных, достаточно подписать бумагу и покупку привезут следом прямо в отель. Будьте уверены, специалисты вас уговорят и, пообещав море привилегий, выпустят с пустыми карманами. Радуйтесь! За солнце, воздух, море, чувства природа денег не берёт!

На пляже все в купальниках кроме турчанок, которые сидят в воде в длинных балоневых штанах и в такого же цвета специальной курточке с затянутым капюшоном на голове. Эта же запакованная дамочка, обсохнув на песке, суёт в рот сигарету и смачно курит. Подумалось: какой абсурд, показуха и фарисейство, важно ведь не то, что на голове, а то, что в голове.

В пять утра в прохладной тишине, усиленная через радиоусилители, на всю округу раздаётся громкая песня муллы, затем тишина и второй сон,если уснёте. На каждом шагу, как ракетные установки, с острыми тонкими башенками стоят мечети, а рядом в лавках продаются непристойные открытки и самодельная срамота гигантских размеров. Спрашиваем, что об этом сказано в Коране? Смеются. Многие симпатичные украинки вышли замуж за турков, мало что знают о своей религии и библии, зато цитируют наизусть Коран и страдают от несправедливости и побоев своих религиозных супругов. Национальный флаг в каждой машине, у каждого отеля, в каждой лавке. Кое-где стоят газовые лампы, потому что электричество часто пропадает, но не надолго. Как стемнеет, по улицам ездят специальные автомобили и распыляют в воздухе специальные ядохимикаты против москитов и комаров. Вся местность-сплошной базар. Под накрытыми брезентом прилавками шмотки со всего света. Базар работает круглосуточно. В 3 часа ночи можно купить всё,что хочешь. Торговцы - прилипалы ловят покупателей и уговаривают купить никому ненужную вещь. Дешёвые футболки после первой стирки становятся очень короткими, неимоверно широкими и годятся только на ветошь. Банкомет выдаёт только турецкие деньги, но европейскую валюту можно не менять. Ойро берут с большой любовью, лучше, чем турецкую лиру. Курс: один ойро - один миллион восемьсот тысяч лир. Цены в миллионах крутые, всё миллионеры. Проезд на автобусе - стоит миллион. Мороженное, больше похожее на жвачку-миллион. Бутылка минеральной воды - один миллион, причём цена одинаковая, хоть 0, 33 литра, хоть полтора. Пиво в глубинке стоит два ойро маленький стакан, в отеле на побережье пол-литровая бутылка обойдётся в 1,5 ойро, в ближайшем магазине эта же бутылка продаётся за 80 центов. Поэтому покупаем не у бойких крикунов - горлопанов, а у тихой бабушки, сидящей с внучатами в сторонке. О цене можно говорить долго. Торговаться можно везде, за исключением: запрещено торговаться на автозаправочных станциях, аптеках и в ресторанах. Нельзя снимать людей без их согласия. Ислам запрещает портретирование. Нельзя фотографировать здания и автомобили, принадлежащие армии и полиции, а также мосты и некоторые гавани. Нельзя вывозить античные камни. За нарушение грозит длительное тюремное заключение. Лучше обо всём заранее расспросить. Все торговцы прекрасно говорят на немецком языке почти без акцента, вызывая зависть шпетаусзидлеров. Многие свободно владеют немецким английским, русским, арабским и, естественно, своим турецким языком. Причём с нашими здороваются сразу по-русски, мы отвечаем по-немецки.

- Откуда вы? - удивляются торгаши.

- Из Германии!

- Нет! - Смеются они. - Вы живёте в Германии, но вы не из Германии! Вы русские!?

Все смеются и общаются на чистейшем русском языке.

- В Германии всё дешевле! - стыдим мы продавцов, и они уже бегут следом, уговаривая и сбрасывая цену неимоверно. Цена и реклама на базаре написана на русском языке. Книги русские, Коран на русском. Русские газеты, русские радиопередачи, русская речь у телефонов - автоматов, в городе, в отеле, на пляже. Картину рассекречивают советские турки-месхетинцы, приехавшие на историческую родину и турки,вернувшиеся из Германии. Они работают в турангенствах, используют свой язык, очень любезны и вежливы.

Встретился на базаре старый еврей из Одессы, внёс коммерческие разъяснения, приоткрыл нам глаза.

- Вы думаете, это они Вас так любят? Уважают? - отреагировал он на наши восклицания.

Нет! Они ваши денежки любят! Кошелёчки! Вас они почти не видят. Попробуйте поторговаться. Вам уступят, пойдут навстречу, побегут за вами, но как только ваши денежки перекочевали в их кошелек, вы лишились всех прав! Вы стали никто! Назад денежки получить почти невозможно, в крайнем случае, обменяют товар на подобный уценённый ассортимент.

Ещё Виктор Гюго сказал, что в чужой стране путешественник - мешок с деньгами, который все норовят поскорее опорожнить! Опорожняют! С ценами разобраться невозможно. В морской поездке на пиратском корабле земляки обменивались информацией. Оказывается, за одну и ту же поездку все заплатили по - разному, кто 25 ойро, кто 20, кто 15, мы уложились в десять. Причём вне банка курс одинаковый, что доллары, что ойро. Вся эта хищная торгово-туристическая армия активна лишь в сезон, зимой здесь массовая безработица. Хотя в туристический сезон строительство запрещено, всюду сплошная стройка. На берегу моря стоит отель, точная копия султанского дворца в Стамбуле и настоящий русский Кремль с Красной площадью,переделанной под бассейн. Рядом Большой театр с Кремлёвским дворцом съездов, с великолепным храмом Василия Блаженного, в котором размещены заведения чревоугодия, ресторанчики всех народов мира. Отели растут как грибы, много коробок, готовых для отделочных работ. Котельных для горячей воды нет, нужды нет. На всех крышах стоят бочки с водой, которые солнышко доводит почти до кипения. Строятся дороги. Турецкие автобаны стараются быть похожими на немецкие, но аккуратность не та, на транспорте хаос. В движении автомобили со всего мира, от суперновых до исторически скрипящей ржавой рухляди. Дорожную разметку принципиально игнорируют. На автобусах не указаны маршруты. Вы просто выходите на дорогу и голосуете. Автобус (долмуш) останавливается через каждые десять шагов, подбирая своих пассажиров. Даже заметив идущих по переулку людей, останавливается, даёт задний ход, ждёт, моргает фарами, сигналит. Сигналят все и всюду, как в довоенной Москве. Кондиционеры в автобусах не справляются со своей работой, хотя трудятся на всю свою мощь. Ездят на всём. Всей семьёй с детьми на двухколёсном мотоцикле, всей деревней в тракторной тележке под жарким солнцем. Женщины со всего села в прицепе, в кабине тракториста несколько человек, даже на дышле прицепа стоят люди, все едут при температуре за плюс сорок, от которой кружится голова. Правила на дорогах, похоже, никто не соблюдает. Носятся, как угорелые, даже на красный свет, обгоняют слева и справа, автобусы останавливаются на поворотах, на всех полосах движения одновременно, подбирая и высаживая своих пассажиров. Грузовики возят груз, уложенный на кабину, на открытый задний борт, высота не ограниченна, такой качающийся небоскрёб в пути нагоняет страх. Бензин дорогой - два миллиона за литр или одно ойро десять центов. Разрешённая скорость в городе-пятьдесят, за городом-90. «Про персон!» - говорят турки и жмут на газ. Штрафы жестокие, хотя рабочий в среднем получает 200 - 400 ойро. Профессора тысячу, полторы. За превышение скорости и езду в нетрезвом состоянии можно потерять права. Употреблять алкоголь запрещает Коран, но алкоголь в Турции называют «медицин», а против медицины и витаминов даже Коран бессилен. Медицин можно и нужно пить, прилавки завалены этим добром под завязку. Витаминами пользуются все, и местные, и приезжие. Трудную сельскохозяйственную работу до сих пор выполняют женщины, жнут серпами, они почти не участвуют в общественной жизни. В год снимают по три урожая, растут бананы, арбузы, апельсин; но с продовольствием напряжёнка. Супермаркетами и не пахнет, за исключением немецкого «Метро», но туда всех не пускают, а в мелких лавчонках только минеральная вода, чай, алкоголь, фрукты, белый хлеб. Колбаса, мясо, яйца, рыба, консервы и чёрный хлеб редкость, зато много восточных сладостей. Турки очень любят халву. Турецкая присказка гласит: «Если папа съест халву, мама не знает покоя. Если мама съест халву, папа не знает покоя». Всевозможных сладостей хватает и днём и ночью. На продуктовых брикетах не разобрать срока годности; вскрыв в ресторане отеля упаковку, увидели, что внутри масло уже коричневое. Официанты равнодушно выбросили его в мусор и предложили новое. Грязную посуду со стола, даже если вы ещё не доели, просто забирают из-под рук. В отель запрещается вносить продукты питания и напитки, в номерах нет даже мини-холодильников, вынуждая отдыхающих покупать у них всё втридорога. Заносили втихаря, охлаждали под краном. Если придётся покупать в ресторане отеля, сохраняйте чеки! В противном случае при оплате в последний день вам припишут столько-же. Возьмите с собой из дома небольшой вентилятор, кондиционеры в номерах работают кратковременно, только в определённое время и не в самую жару, причём работают еле-еле душа в теле, зато постель менялась ежедневно. На завтрак и ужин шведский стол. После ужина концертная программа на уровне художественной, школьной самодеятельности. Каждый вечер один и тот-же «баухтанец» в исполнении разных танцовщиц, а потом по-цыгански они ходят между столиками, выпрашивая ассигнации. Ойро не дают, сорят турецкими. В первый день гость золотой, во второй серебряный, на третий медь, а на четвёртый едь! В последний день отдыхающих выселяют из номера в 12 часов дня, оставшееся до полёта время можете как бездомные слоняться по улицам или ждать автобуса в фойе отеля, спонтанно инструктируя вновь приехавших бледнолицых «незнаек». Только научились ориентироваться и разбираться в деталях, отпуск кончился, и мы, прогревшись насквозь, с удовольствием возвращаемся в дождливую, но родную и порядочную Германию, вспоминая новых друзей, жару, море, духоту и восточные ночные базары.

 

ИСПАНСКИЕ ЗАМЕТКИ

Что мы знаем об Испании? Из школьной программы в памяти всплывает Христофор Колумб, который открыл Америку. Испания стала богатой морской державой с тайнами Мадридского двора. Затем на ум приходит рыцарь печального образа Дон Кихот Ламанчский, его любимая Дульсинея Тобосская и верный оруженосец Санчо Панса. Ветряные мельницы и бой быков - коррида. Одеколон и духи «Кармен» с одноимённой оперой, но опера важнее, чем духи. У оперы -бессмертие.

В ушах звучит мелодия песни «Гренада, Гренада, Гренада моя». Гражданская война в Испании, советские добровольцы-комсомольцы оказывают интернациональную помощь в борьбе с фашизмом. Испанские дети в СССР. Вспоминается праздник помидоров, когда вместо белых холодных снежков, все кидаются спелыми красными помидорами, вся улица в томатном соке, а вечером - испанское вино и под гитару всюду испанские танцы.

Современная Испания - это Европейский курорт. Малёрка, Коста браво. Браво! Браво!

Тёплое море, жаркое солнце и долгожданный отпуск, золотые денёчки трудового человека, героически работающего на загнивающий капитализм и процветающих капиталистов.

Завтра еду в Испанию!

Испанцы говорят: «Вам повезло! Только вчера спала жара. Сегодня ожидается всего плюс тридцать».

Небо высокое, чистое, выцветшее, ни одного облачка, трава выгорела. Горы осели и не имеют тени. Море, как огромная рыба, блестит на солнце своими ослепительными чешуйками. Вода прозрачная, как на Байкале, дно песчаное, но в пяти метрах от берега его уже не достать.

В магазинах морепродуктов много, рыбки шевелятся ещё и блестят серебром, рядом осьминоги, кальмары, устрицы, разные ракушки. Всё есть, кроме русалок. Цены средне - высокие. Рыбный дух нагоняет аппетит и в состоянии сделать из каждого царя морей – вегетарианца Нептуна.

В русских магазинах водка да селёдка, остальное из Германии, но с транспортной наценкой. Русских в Испании полно, и отдыхающих и работающих по найму, но азиатские лавочники в торговом бизнесе составляют большинство, китайское качество и немецкие цены - их лого. Попадались немецкие супермаркеты «Lidl» и «Schnecker». Испанские базары разворачиваются поздно - после 8 утра, магазины открывают в девять. В газетных киосках лежат издания на русском языке, такие как «Мы в Испании», «Вести в Испании», «Московский комсомолец в Испании».

Средняя зарплата в Испании 1700 евро брутто, но налоги; не такие как в Германии, в центре большого шумного города квартира в 150 квадратных метров стоит 6 000 евро в месяц, поэтому жить там невозможно, и снимают её под бюро архитекторы, адвокаты, врачи, посольства…

Архитектуру страны можно разделить на все эпохи. Старые домишки времён Сервантеса, сложенные из камней. Шикарные дворцы и виллы выросли в богатый век географических открытий и современное массовое творчество типовых проектов. Кажется, в новостройках у домика поставлены клином два гигантских зеркала, а в них отражается весь райончик близнецов домишек. Какой твой, какой чужой, запомнить невозможно. Старые улицы чуть шире легкового автомобиля, движение одностороннее. На поворотах легковушки выворачивают медленно и тяжело как огромные грузовики в Германии. Дорожные знаки тисненно - выпуклые, для слепых, чтоб можно было бы определить на ощупь, смеются водители. Такси недорогое, автобаны платные. Вдоль дорог запрещены рекламные щиты, за исключением макета большого чёрного быка с корриды. За окном унылый пейзаж. Зелени вдоль автобана нет, взор упирается в степной монгольский горизонт, ближе к северу появляются деревья, лысые и слегка заросшие горы.

Железная дорога, как в России, шире европейской колеи. Поезда ходят до полуночи и не придерживаются расписания. На устах ожидающих звучит «Маньяна» - неопределённое время прибытия. Точность - вежливость королей, а влюблённые часов не наблюдают. Точно начинается только коррида, остальное в стране пущено на самотёк тающих часов из многочисленных картин Сальвадора Дали. На свидание можно прийти с опозданием на два часа - это нормально. В обед из-за жары все магазины закрыты. «Сиеста»- послеобеденный отдых. Всё спит. На улицах ни души. Тихий час! Только море волнуется и шумит, испанцы отдыхают. Жизнь начинается после захода солнца.

«Испанец так же великодушен, как итальянец мстителен и ревнив; он, как француз, легкомыслен, как немец, простодушен, как еврей, предприимчив, как англичанин, высокомерен». Оноре Де Бальзак. Испанцы - высокие поджарые люди, толстых почти нет. Сказывается жаркий климат и соответствующее питание. Одеваются красиво. Искромётные испанки с утончёнными красивыми чертами лица, со страстным взглядом и с перцем в крови о себе высокого мнения, особо не дискутируют и не любезничают. Как вахтёры и гардеробщики России, в Испании каждый кассир-вершитель королевской власти с ярко выраженным гордым бурбонским выпендронством. В нём глубоко сидит колонизаторский дух бесспорного превосходства. НЕТ! и Всё! На уступки не идут, в положение не входят, и вообще, вас уже нет! Вас не видят. СЛЕДУЮЩИЙ!

Настойчивых могут послать, как в Риге, в ненужную вам сторону. Испанцы вымирают. Детей мало. Утром в школу прошла стайка малышей. За плечами нет ранцев, на школьных ранцах приделаны колесики, и девочки в школьной форме тащат их за собой как стюардессы чемоданчики. Красиво, удобно, нетяжело. Пополнение населения осуществляется за счёт притока людей из бывших Испанских колоний. Много русских, украинцев, латышей.

Испанский язык намного легче многих языков - слово плохо запоминается, пока его не увидишь, как оно пишется, зато как написано, так оно и произносится. Мы в баре по разговорнику попросили пиво “Cerveza“, но искажённо получилось „Servicio“. Официант вежливо попросил нас встать и следовать за ним, к всеобщему удивлению он привёл всех к туалету. Оказывается близкие по звучанию слова имеют разное значение. Вот так можно влипнуть в историю.

История Испании глубока и содержательна. После нескольких экскурсий в голове сплошной салат от Филиппов, Карлов, Хуанов, Дон Педро, Дон Жуанов, фаворитов, мавров, королей, племянниц и междусобойных браков и внебрачных связей. Как результат устойчивое вырождение знатного рода. В родословной просматривается явная деградация наследников, их политических амбиций в борьбе за власть, за золото, за славу и за количество конных портретов собственных персон в дворцовых коридорах и на городских площадях. Но чисто по - человечески даже власть имущим жить было не легко, хотя Филипп второй свободно съедал за один присест до шести килограмм мяса; средневековое меню не было разнообразным. Холодильников не было, питались в основном мясом, и не всегда свежим, а с солидным запашком, поэтому очень нужны были пряности, чтобы сбить душок в королевских столовых, и плыли корабли в Индию, где с этой проблемой уже успешно справлялись. По пути открывали новые острова и земли и присоединяли к Испании новые колонии. Островной архипелаг, открытый испанскими кораблями, в честь короля Филиппа назвали Филиппинами. Колониальная система постепенно оплела весь земной шар и сделала Испанию богатой мировой державой. Везде говорили на испанском, в южной, центральной и северной Африке, в латинской Америке, на островах Карибского моря, на Филиппинах, в Новой Гвинее. Пряности и драгоценности везли в страну в огромных количествах.

Но всё равно сегодня можно с уверенностью сказать, что современный безработный в Германии живёт лучше средневековых королей, по образу жизни, нетрудовой деятельности, разнообразию меню, чистоте приготовления пищи и количеству телевизионных развлечений, по клубу теле - кинопутешествий в свободное от забот время.

Христофор Колумб Генуесский крещеный еврей, для своего времени был человек весьма начитанный, но без системного образования. Говорил он убеждённо, азартно, впечатлительно и в первое мгновение казалось перед вами гений, через полчаса - безумец. Колумб всегда верил, что рождён для великой миссии. Даже имя своё - Христофор, то есть «Несущий Христа», - он считал символом, предсказанием его грядущей миссии по распространению христианства. Крестоносец Колумб истинно считал, что призван свыше исполнить великую задачу - найти средства для нового крестового похода на «неверных» «в мировом масштабе». Он надеялся найти в новых землях много золота, которое должно было пойти на великое дело крестовых походов на Палестину и освобождение «Гроба Господня» из рук мусульман. Свою жизнь он поставил во исполнение библейского пророчества Исаии. Колумб искренне верил, что за океаном лежит вход в рай. По всем инстанциям, ко всем обращался он со своей бредовой идеей найти более короткий путь в Индию, но лишь после вмешательства Папы Римского и сложившихся для него счастливых обстоятельств ему было выделено три каравеллы с боцманами, но без экипажей. Недостающих людей набрали в тюрьмах, и ночью погрузили пьяных из всех ближайших кабаков. В океане не раз случались бунты, - экипажи хотели повернуть назад, повесив командира. Колумб объявил огромную премию первому, кто увидит землю. Они стали на якорь в бухте острова Ямайка, затем отрыли Кубу и многие острова в Карибском море. Оставив часть экипажа на новых землях и потеряв в шторме все свои корабли сопровождения, Колумб вернулся в Испанию. Первым рейсом он привёз шесть индейцев, которые впоследствие стали переводчиками, много золота, невиданные растения, в том числе табак, картофель и помидоры. Позже, на радостях, Король подарит ему остров Ямайка (ныне Доминиканская республика). Четыре раза плавал Колумб за океан, а из последнего путешествия назад в Испанию его привезли в трюме, как закованного в кандалы узника. Он умер в нищете и забвении, один в пустой комнате с голыми стенами. На единственном гвозде над кроватью, как память о великих делах, висели его кандалы. Великий первооткрыватель впоследствие был перезахоронен в Кафедральном соборе в Севильи. Сегодня можно с уверенностью сказать - не открой Колумб Америку, европейская цивилизация могла бы рухнуть, и развитие мира пошло бы другим путём. Колумб превратил Испанию в Империю. Он совершил открытие, изменившее ход мировой Истории. Памятник ему стоит в Барселоне, с недосягаемой высоты показывает он пальцем в Новый свет.

Барселона - чудесный город. Олимпийский комплекс, морской порт, светомузыкальные фонтаны, самый большой в Европе музей-аквариум, - много восковых фигур мадам Тюссо и мраморных городских памятников. Но эмблема города - рекордный долгострой необычной церкви Саграда Фамилия, архитектурное воплощение нового библейского завета, как назвал её автор Антонио Гауди, - «проповедь в камне». Церковь, необычная по форме, очень напоминает песочный замок, что строят дети из песка на пляже, у неё два фасада; Рождества Христова и страсти Христовы. Церковь строится уже сто лет, но до конца строительства пройдёт ещё лет тридцать. Из восемнадцати башен, готовы только восемь. Когда церковь будет построена, наступит конец света-шутят строители. Песочный храм имеет перевёрнутую форму. Гауди строил без чертежей, без плана, на собранные пожертвования, он собирал битые бутылки, кружки, тарелки, украшал стеклом свою постройку, он разорил не одного богатея, построив для него необычной формы дом-каменоломню. Дряхлым бедным стариком приходил Гауди на стройку, где рабочие подкармливали его, делясь своим обедом, но именно он первый придумал арматуру и железобетон. Великий архитектор с шапкой в руке попрошайничал у горожан средства на строительство песочной церкви и как бродяга попал под первый барселонский трамвай. После смерти оказалось, что он был богачом - миллионером. Похоронен тут же в недостроенном соборе, и ныне церковь ходатайствует о причислении его к святым. Недалеко от святой католической Церкви, в противоположном конце квартала собрались противоположные по взглядам люди, любители острых ощущений и кровавой бойни. Коррида - отголосок гладиаторских баталий. Народу собралось много. Билеты по пятьсот евро за первые рисковые ряды, у перекупщиков втройне дороже и по двадцать пять в последнем самом безопасном ряду. Духовой оркестр играет марши. На арену выходят тореадоры, пикадоры и конные мотодоры в красивой золотом расшитой форме. Под звуки музыки лошади начинают грациозно танцевать, не чувствуя на себе азартных всадников. Пройдя круг почёта, собрав цветы и аплодисменты, откланявшись, тореадор вступает в бой. Четырёхлетний бык весом в полтонны вылетает на арену с пеной у рта, роет копытом землю и кидается на человека,как на ненавистного врага. Тореадор прячется за забор, а на арену вылетает конный воин, он бесстрашно несётся прямо на быка и с разгону вонзает в спину шпагу по самую рукоятку. Бык взбешен, больно! Кровь заливает его спину, и гневом наливаются глаза, всадник с лошадью играючи уходит от него буквально в сантиметре, но он всё же поддел рогами, и на бедре у белой лошади огромное кровавое пятно. Главное быку не дать передышки, иначе он быстро разгадает тактику тореадора, и тогда пощады не жди. Быки очень смышленые. На арену выскочили сразу несколько тореадоров и загоняли животное от одного к другому. Коня сменили, и с ходу в бычью холку вонзились сразу две пики. Идёт бычок качается, вздыхает на ходу, вот жизнь моя кончается, сейчас я упаду. Тореадор с точки зрения быка - порядочная скотина. Ещё круг, и в бычьей спине сидит ещё одна шпага, ещё и ещё, атака за атакой, и бычок, уже тяжело дыша, весь в крови упал на передние ноги. На трибунах свист, большой палец зрителей опущен вниз. Матадор спешился, неспешно подошёл к кровавой глыбе и артистично вонзил в холку своё холодное оружие, мгновенно отправив на тот свет безвинное животное. Издав смертельный стон, тело, дернувшись, застыло, тут же появляется похоронная команда с парой лошадей, накинув на рога веревку, труп волоком утащили с глаз долой. Публика визжит от восторга, свистит и хлопает в ладоши, в трибунах рёв толпы, многие встают, машут белыми платками на арену как НЛО, вращаясь, летят шляпы, шляпки и букеты роз. Тореадор ликует и красуется сам собой. Звучит музыка, и всё начинается сначала. И так за вечер шесть быков на глазах у тысячи свидетелей уходят в мир иной в расцвете бычьих сил, не по своей, по общей «доброй воле» кровожадной жаждущей толпы. Шансы на жизнь у животных равны нулю, но на миру и смерть красна. Ощущение противоречивое.

Птичку жалко! Как Шурик, я сам не свой.

-Колбасу любишь? А это то же самое,- махнув рукой, ответили испанцы. На мясокомбинате то же самое.

-А наоборот бывает? - Наивно спросил я.

-Несчастные случаи бывают и с опытными тореадорами, в десять лет один раз. Начинающие гибнут каждый год три, четыре человека, бычки каждый день по шесть штук на каждой корриде. Статистика! Зато самое пикантное блюдо после корриды-бычий хвост,-объяснили испанцы. Однажды иностранец в ресторане хотел заказать что-нибудь истинно испанское. Ему принесли в большой тарелке с чёрным рисом в зелёненьком гарнире огромный бычий хвост. Гурман, отдав большие деньги, остался весьма доволен эксклюзивным блюдом. На другой день, завалив в тот же ресторан, с ходу заказал то же самое, что вчера. За те же бешеные деньги принесли ему маленькую тарелочку с маленькой подобной порцией.

- А вчера порция была намного больше! - удивлённо спросил гость официанта.

- Видите ли, - ответил официант клиенту, - коррида не всегда заканчивается одинаково. Вчера тореадор завалил быка, а сегодня бык тореадора. Поэтому такая разница! Зато цены у нас стабильные!

- На Руси всегда поздней осенью, когда начинаются морозы, в деревне забивают скот. – объяснили наши испанцам. Вот сосед позвал помочь соседа завалить быка. Сосед быка взял за рога, хозяин поплевал на руки, поднял кувалду, размахнулся, зажмурил глаза и вдарил со всей силы меж глаз быку. Вдруг голос:

-Кум! Если ещё раз меня так стукнешь, то я быка не удержу!

-А у меня жена – упрямая, как бык, если упрётся, с места не сойдёт, ни в жизни не уступит ни в большом, ни в малом. Не жизнь была - коррида. Она телец – упёртая, как зубр, всё поломала, брак, семью, достаток, одни руины в памяти дымятся, а ей плевать. - Вздохнул один из наших тяжело.

-Вину за бешенство коров всегда валили на быков, - закончил тему самый пожилой евротурист, затем он поднялся с места и позвал рукой. - Пошли!

- В другой раз позовут на бой быков, за бесплатно не пойду, – поднявшись с места, отозвалась женщина.

Стемнело, все бегут на выход, чтобы успеть на «балет воды», посмотреть поющие и танцующие цветомузыкальные фонтаны. У фонтанов собрался почти весь город. Привезли больных в колясках, кто на костылях и в гипсе доковыляли сами. Народу тьма! Вид театральный, вода танцует, как живая. Цвета из радуги звучат, как арфы в глубине души. Вот громко заиграла музыка, похожая на русский гимн «Боже царя храни», фонтаны оживились, цвета перемешались, и началось чудо. По периметру медленно выросли маленькие голубые елочки, внутри фонтана грохнул взрыв вулкана, водная масса улетела в чёрное небо, ёлочки мгновенно подросли и превратились в вечнозелёные кипарисы, затем вытянулись в пирамидальные тополя. Внутри закаруселило, побежали цветные тени, вода осела, успокоилась и превратилась в лебединое озеро, фантазия рисовала героев воображения, а вода легко принимала их формы. В широко открытых глазах многотысячной публики отражалось водное па де де балетных водяных фантомов. Три раза по пятнадцать минут шли спектакли водного театра. Сначала звучала классика, потом легенды рока и в заключение современная популярная музыка. Зрители восхищались, наслаждались, хлопали в ладоши, постоянно сверкали вспышки фотоаппаратов. В небо улетали лучи многочисленных прожекторов и фантастически выхватывали из тьмы пролетающих как в сказке белых чаек. Фонтаны превратились в пар, в мираж, в облако, и казалось, улетят вместе с площадью в ночное небо. Глаза смыкаются, мозг устал от перенасыщения приятных впечатлений. Самое сладкое на свете – сон!

Испания умеет удивлять гостей. Мадрид - испанский Париж, ошеломил и обескуражил. Огромный зелёный, современный, богатый город, расположенный на широте Ташкента, на заоблачной высоте более 600 метров над уровнем моря. Это самая высокогорная столица Европы после Андорры. Бывшая арабская деревушка разрослась до гигантских размеров и превратилась в сухопутную столицу морской державы. «Я был поднят из воды, мои стены-из огня»,- говорили в древности арабы. Город стоит на сплошных источниках, и крепость по-арабски звалась Маджерит-мокрый. Здесь прохладно в тени средиземноморского кедра и хвойной пинии, дерева, похожего по форме на огромный укроп, рядом растут пальмы, оливки, апельсины. В городе полно прудов, озёр, фонтанов. Болельщики футбола купаются в них в дни поражений и побед. Влюблённые в свой город жители говорят, что «Мадрид можно променять только на небо, да и то, если там будет дырочка, в которую можно будет смотреть сверху на Мадрид». Эмблема города – медведь, вставший на дыбы у малинового дерева. В городе много парков, бульваров, аллей, памятников королям, писателям, военным. Одинаковых домов нет, здания монументальные и солидные, как памятники строителям далёких эпох. На каждом углу ресторанчики, кафешки, таверны. Официанты в разбойничьих и пиратских костюмах ждут свою очередную жертву. Минздрав предупреждает: смотреть на цены в Испании вредно для вашего здоровья. А мы не знали, присели за пустой столик на улице, заказали по бокалу пива, жара была неимоверная. Небольшой бокал обошёлся каждому в 8 евро и 80 центов. Ничто так не отрезвляет человека, как цены на спиртное. Сухой закон на весь оставшийся отпуск мы установили добровольно сами. «Здесь никогда не ел Хемингуэй» крупно было написано над входом в таверну, и мы охотно этому поверили. Неожиданно в Мадриде мы встретили знакомого. Александр Сергеевич Пушкин собственной персоной, в полный рост на солидном постаменте. Оказывается, памятник подарен испанцам Россией в ответ на монумент Сервантесу. Прогулка по лабиринтам старого города вернула пропавшее удовольствие. Побродив по древним переулкам, вышли на Королевскую площадь и оказались перед Зимним дворцом, точь в точь как в Петербурге.

Церквей в Мадриде не очень много, зато все они монументальные, огромные, католические, роскошные, не церковь, а произведение искусства, и конкретное доказательство человеческой любви к Богу. В глубокой задумчивости склонили голову, потом колени. Есть чем восхищаться вслух. Всё что на земле - прекрасно, все, что над головой, восхитительно. Какие фрески на потолках! Перехвалить трудно. Великие художники годами расписывали храмы, но были и шабашники, не знатные, за деньги делали не хуже. Лука Джордано всего за шестнадцать дней расписал восхитительными красками библейские сюжеты из небесной жизни, причём рисовал двумя руками одновременно. Но как всё расписал! Смотреть на это-уже счастье! С души спадает корка, шелуха, и вы уже там, в картине, в небесах у Божьих ног...

В Испании картин полно! В Мадриде есть Прадо - музей картин. «Прадо» значит на лугу. На лугу построили дворец для коллекции картин, коллекции росли, пристройки тоже. У экскурсовода строго ограниченное время, которое указано на специальной карточке, висящей на его груди, от и до. Поэтому галопом по Европам, чтобы всё успеть, всё посмотреть, ничего не забыть, ничего не пропустить. В современном мире нет нигде такого потрясающего количества картин Эль Греко, Гойи, Веласкеса, Мурильо. Здесь хранятся работы Рубенса, Ван Деки, Рембрандта, Тициана, Пикассо с его утопающей в песке собакой. Я вам не скажу за всю Одессу, но от последнего у меня наступает похмельный синдром, хотя в ранних работах просматривается явный талант. Со славой и богатством растёт халтура, работают уже не твои глаза, а уши, имя гениального безумца и его автограф. Сальвадор Дали мне до знакомства был намного ближе. Сальвадор по-испански значит Спаситель. Дали, любивший во всем видеть символы и внутренний смысл, не раз повторял, что его имя свидетельствует о его предназначении стать "Спасителем" испанского искусства. Но забывал при этом мудрую испанскую пословицу: "Кто объявляет себя Спасителем, рискует оказаться распятым". Бог дал ему талант, а он продался чёрту. Сон разума рождает его монстров. Тающее время, циферблаты часов расплавились как сыр в жару, слоны с ногами паука. Он сознаётся, что ему диктуют образы оттуда из потусторонней темноты. Его усы антенны. «Оставив христианскую мораль, он сделал из себя безумца». Я золото люблю намного больше денег,-признался он миру. Он жил втроём, шведской семьёй. В селе наездами снимал сарай и, напоив изрядно местных, подчинял их своей воле и любовался голыми продажными людьми. Пред знатным гостем, армянским композитором Хачатуряном, вышел в голом виде и станцевал его танец с саблями. За аморальное поведение и позор семьи отец Дали лишил его наследства. В знак траура Сальвадор сбрил себе волосы и похоронил их в своём саду, а отцу родному прислал в пакете свою сперму с запиской «Это всё, что я тебе должен!» Родителя хватил удар. Таких примеров в его жизни уйма.

«Как хорошо, что у меня нет детей! - радовался Сальвадор.-Безумный сын Пикассо бегает по улицам города в голом виде и пугает людей; представляете, что бы вытворяли тогда мои дети». Жена его Гала-такое же подобье. Уже дряхлой старухой заказывала себе мальчиков и в открытую блудила, спала на чемодане с деньгами, а родственники в Казани в гражданскую войну умирали с голоду. Не помогла. Но деньги правят миром, а мир - людьми. Сегодня вся стена музея Сальвадора Дали в его родном городе Фигуэйрасе украшена сотнями символов женского полового органа, ну а на крыше огромнейшие яйца! Правда, куриные. У каждого свои причуды, но для меня аморальный и сексуально озабоченный Сальвадор останется навсегда вдали. Зато в городе Calella открыл я для себя великолепные картины малоизвестного, но талантливейшего художника Луиса Гаярти из Гарсии, друга Пикассо, на мой взгляд, на много его одарённее, но, к сожалению, рано покинувшего этот мир от кровоизлияния в мозг. Многие в тени остались, ведь слава дама капризная, а реклама - двигатель искусства. Землю ведь тоже сначала раскрутили, чтоб она вертелась.

Толедо - бывшая столица Испанского королевства, бередит душу красотой и неприступным видом. Более двух тысяч лет назад она была построена римлянами, затем являлась Эмиратской крепостью, затем оплотом христианства. В городе воедино сплавились христианская, мавританская и еврейская культура и архитектура. Здесь нет ни одной прямой улицы, всё переплетено. Есть улица Мигеля Сервантеса, Серебряная и Улица бедной жизни. Побродив по лабиринтам, мы заглянули в сувенирную лавку, многие купили картины «Дон Кихота и его верного оруженосца», выполненную в особом стиле золотой чеканки. «Вид на Толедо» многим знаком по известной картине самого загадочного художника Испании Эль Греко. В церкви святого Фомы самая известная его картина «Похороны графа Оргиса». Кафедральный собор поражает алтарём, необыкновенным художественным великолепием. Дома и улицы - это застывшая многовековая историческая картина. Кто в Толедо не бывал, тот Испании не видал.

Кто в Эль Эскуриале не бывал, тот аббатства не видал. Этот монастырь, построенный в тяжёлой форме прямых линий, имеет мрачный и строгий вид. Он одновременно являлся и королевским имением, и резиденцией в последние годы жизни Испанского короля. Король Филипп Второй говорил, что строит «Хижину для короля и дворец для Бога!» После Ватикана это самое большое хранилище старинных книг. Восьмым чудом света называют Эль Эскориал. Поражает воображение подземная пудреница и усыпальница испанских королей, где хранятся их мощи. Там же стоит гроб знаменитого Дон Жуана, который как «Казанова» стал известным во всём мире больше знатных королей. Из царства мертвых, поднявшись на землю, вдвойне ощущаешь радость жизни, даже без королевской власти.

Утром следующего дня мы самостоятельно направились в высокогорный монастырь Монтсерат. После освобождения от арабов, здесь, в горной пещере, где скрывались христианские монахи, нашли чудотворную деревянную фигурку Святой Девы Марии с младенцем на руках. На месте находки «Чёрной Мадонны» монахи и построили на высоте полтора километра над уровнем моря величественный монастырь. Сегодня он заслуживает внимания не только как религиозная святыня, но и как архитектурный комплекс, впечатляющий своим величием и потрясающей красотой. Это место в горах обладает повышенной энергетикой. Если встать в круг посреди монастырского дворика, то можно этой самой энергией подпитаться. И вот мы все, верующие и не очень, идем к Святой Деве Монтсерат. Очередь паломников к святой статуэтке огромная. Очень много школьников младших классов. В очереди знатоки сказали что если о чем-то попросишь Святую Деву Монтсерат, то и должно сбыться через три месяца, либо обстоятельства изменятся так, что твое желание станет ненужным тебе самому. Те несколько секунд, пока ты стоишь один на один перед Девой Монтсерат, и вправду как-то очищают. Я тоже выложил ей своё сокровенное желание. Интересно было бы провести научное исследование, если поставить там тайный микрофон и полюбопытствовать, какими проблемами живёт человечество, о чём просят паломники деревянную фигуру. Все чрезвычайно серьёзны. «В Библии между тем чётко написано, не создавайте себе идолов, верьте только в Иисуса Христа»,- обмолвился я вслух. «Если бы люди не верили в святых и в их чудеса, то не построили бы на земле столько прекрасных храмов святой католической красоты», - ответили паломники. Нам надо спешить, в час дня в храме хор мальчиков поёт «Ave Maria» Франца Шуберта. Народу в церкви - не протолкнуться, стоят плотно, запрессованы, как в советском автобусе. Акустика великолепна, звуковое восприятие фантастично, мурашки бегают по коже и под кожей, и где-то глубоко внутри. Вышли на улицу, одна из наших дам в огромном расстройстве: прямо в храме из сумки украли портмоне с деньгами, с адресами и с документами. Посочувствовали, скинулись на билетики и поехали по фуникулёру на самую верхушку горной гряды, а там, оставив группу любоваться панорамой, вдвоём с попутчиком пешочком по терренкуру прошли пару километров вверх, до самых древних пещер, где жили беглые монахи. Вид изумительный, пока дошёл до кельи по каменистым козьим тропам, порвал оба ботинка фирмы «Саламандра». Зато на самом верху сунул два пальца в рот и свистнул, как соловей разбойник, аж уши завибрировали. Внизу народ остановился и задрал головы в небо. Небо чистое, ни облачка; только я на самой макушке горы Монтсерат. Испания прекрасна! Она внизу, под ногами, кланяюсь ей в пояс и благодарю небо за счастливые минуты, и вдруг почувствовал близость Бога, внутри меня включился свет, прекрасный, нежный и наивный. Я так влюблён!!!

Вечером в отеле испанские девчата танцевали «Фламенко». Темпераментный испанский танец - это освобождение души от тела, фантазия ума и праздник ног, живущих в ритме музыки и страсти. В нём характер и жизнь народа, его прошлое и будущее, свобода и любовь. Барабанная дробь ногами, в руках щелчки – кастаньеты, спина колесом, грудь парусом. Испанки, как цыганки, взглядом стреляют, как амурными стрелами. Белозубая улыбка на загорелом личике с гордым взглядом из-под взлетевших бровей давала обалденный эффект, а бойкий перепляс даже старичков с палочками приводил в движение. Каждый танец в новом платье, и все расписные, кружевные, опьяняющие. Кокетливо и откровенно кружится и взлетает подол, обнажая красивые ножки, которые высекают каблуками огонь из-под земли. Каблучки отбивают чечётку так, что становится не по себе. Эх! Нам бы лет этак скинуть, изошёлся б в присядке перед такой мадонной…

Заснуть удалось с трудом, музыка мешала, испанские ритмы будили в теле Дон Жуана.

На обратном пути заехали в город Сарагосу и посетили крупнейший христианский храм, посвящённый Богоматери и хранительнице Испании Деве Пилар. Неописуемой красоты строения и роскошь внутреннего убранства. Как хорошо, что самое лучшее и красивое на земле посвящено Божественности.

Долго ещё, сидя в автобусе с закрытыми глазами, мысленно перебирал в памяти прекрасные мгновения испанского путешествия. Мир большой, а денег мало, но мы все равно будем путешествовать, чтобы стать внутри душой богаче. Как в песне поётся: Пока я смотреть умею, пока я ходить умею, пока я дышать умею, я буду идти вперёд. И снег, и ветер, и звёзд ночной полёт, меня моё сердце в прекрасную даль зовёт…

В любом путешествии две радости: когда всё ещё впереди, и когда всё уже позади, а между ними - истинное наслаждение жизнью. В конце концов, хочется немного передохнуть, а то все события перепутаны, голова перенасыщена информацией. В гостях хорошо, а дома лучше. На обратном пути глубокой ночью автобус стал на очередной автостоянке. Сонные пассажиры высыпали наружу. На улице дождь, холодно, туалеты платные, значит мы уже здесь, дома, в Германии.

 

Непутёвые заметки

В конкуренции по туризму между Испанией и Турцией последняя быстро и уверенно лидирует.

Несмотря на исторический интерес к Испании, лично я за те же деньги на берегу моря лучше б отдохнул в Турции. Почему?

Море одно и то же, природа на побережье схожая, но…

В Турции на побережье все говорят по-немецки и хорошо знают Германию, многие турки там работали и хорошо говорят по-немецки. По-русски тоже общаются без акцента, многие жили когда-то в СССР. Общий язык можно найти без проблем, да и турки намного вежливее и радушней.

В Испании много русских, и в отпуске, и работающих по найму, знающих только родной язык и пару фраз по-испански. Сами испанцы русский или немецкий языки совсем не знают. Некоторые слегка владеют английским, но я - то английский не знаю, и поэтому наше общение затруднено.

В Испании в ресторанах и магазинах всюду женщины, бесправные иностранки на заработках, мужчин почти не видно, в Турции туристов обслуживают только мужчины, женщин почти не видать.

В Испании большинство отелей находятся в старых приспособленных зданиях с тесными комнатушками и полусидячей ванной в номере, в Турции сплошное строительство новых отелей с современными комфортными условиями.

В Испании того и гляди, чтобы чего не стащили, в Турции воровства почти нет. Мусульманство - строгая религия.

В Турции полно всяких недорогих организованных экскурсий по достопримечательным местам, в Испании такого нет, хочешь что - нибудь посмотреть, добирайся сам и полагайся на свою инициативу, с учётом проблемы языка. Дон Педро, он же Райнгольд Шульц

Рыцарь Печального Образа.

 

ТУРЕЦКИЙ СУМБУР

Нам повезло! Таксист говорил по-немецки. Он охотно согласился отвести нас на Красную площадь. Разговорились.

-Где вы так хорошо научились немецкому языку?- спросил я.

-Я двадцать лет жил в Германии, - ответил пожилой водитель.

-Где?

-Везде! Всюду побывал. Я тогда ещё холостой был, в 1964 устроился на фирму, развозил мебель по всей стране. Всё повидал. Шеф был мною доволен, платил хорошо. Я у него ещё за огородом следил в свободное от работы время. На обед или на ужин он всегда за общий стол приглашал. Я был как член семьи. Хорошо было! Обжился, съездил домой, женился и привёз семью, у нас два сына и две дочери. Когда потом решили вернуться на родину, шеф чуть не плакал, но отпустил. Здесь я построил просторный шестиквартирный дом, всем детям подарил по квартире, а одну квартирку сдали в аренду, нам, старикам, добавка к пенсии, что в Германии заработал. На остатки купил новенькое такси и подрабатываю, когда мне охота. А вы откуда?

-Из Анталии, из отеля Анталия.

-Приехали откуда?

-Из Германии.

-Да нет, исторически откуда? Я же по акценту слышу вы не немцы.

-Мы? Немцы!!!

-А!!! Екатерина дойче? Дойче аус Екатерина цайт?

-Как это? - опешил я от неожиданности. (Такого я ещё не слышал.)

-Ну, которые в Россию ещё при Екатерине уехали, а сейчас возвращаются назад.

- Да! Мы родились в Союзе!

- Уживаетесь? Я всё это уже прошел и в Германии и когда вернулся в Турцию, у нас были те-же проблемы, и дети мои учили родной язык.

- Вот и мы так живём с Россией в сердце, с Германией в душе, мутер шпрахе русский, фатер шпрахе немецкий, фатер Рейн и мутер Волга всё срослось в одной душе. Вот слышали, что здесь в Турции выстроили копию Москвы. Хочется посмотреть. Пол дороги на автобусе проехали, чтоб дешевле, а дальше на такси. Автобусы не ходят. А такси дорогое?

-Доллар километр. Бензин дорогой. ДА! Здесь много понастроили жилые дома-отели. Года три тому назад пустырь был, а сейчас-новый город.

За окном проплывали целые микрорайоны красивых совершенно новых девятиэтажных домов ещё незаселённых. Сразу бросилось в глаза улучшенная планировка, изящество форм. Большие окна из стеклопакета, на огромных балконах встроенные камины для дружеских пирушек, чтоб было где погрилить. На крышах солнечные батареи и резервуары для нагрева воды от солнца. Всё красиво и оригинально, приятные цвета. Вот показался "Отель Венеция". Я сразу узнал дворец Дожей.

Такси проехало ещё немного и встало на Красной площади у царских башен въездных Воскресенских ворот. Знакомая всем кремлёвская стена из красного кирпича с зубцами «ласточкин хвост» опоясывала по периметру территорию семизвёздочного отеля «Паласт Кремлин». Подошли охранники в желтых жилетках. Посетителей пускают за деньги. Сразу за воротами стоит настоящее здание музея истории бывшего первого русского университета, который открыл ещё Михайло Ломоносов. Напротив, в натуральную величину Храм Василия Блаженного, но православные купола без крестов. Сбоку Большой театр, Манеж, Дворец Съездов, вместо Красной площади открытый бассейн. Проходы от здания к зданию крытые, как в Ярославском кремле, как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию». Впечатляет, аж дух захватывает. «МОСКВА! КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ» Всюду голубые ёлочки и шелест волн Средиземного моря. Красота!

Разыгралась фантазия. Чего это они не построили мавзолей? Каждый полежал бы за доллары в хрустальном гробике, а сам Ленин-ряженый, как в настоящей Москве, был бы фотомоделью на фотографиях отдыхающих. Кругом полыхают красные турецкие флаги, цвет совпадает и серп луны и звёздочка, а молот можно и представить. Охрану тоже надо бы переодеть в форму советской милиции. Всех отдыхающих в пионерскую форму. Рапорт сдал-рапорт принял. Костры, линейки, обед и ужин-по талонам. Духовые оркестры и парады перед сном, Центральный комитет на мавзолее, дессиденты и лауреаты и человек человеку друг, товарищ и брат! Прекрасные идеи, прекрасная страна, прекрасное время, прекрасный народ и красная история, залитая кровью. Вспомнился Союз нерушимый республик советских. Как хорошо мы плохо раньше жили! Я тяжело вздохнул.

Здорово развернулся турецкий промышленный магнат Мехмед Назиф Гюнал. Отгрохал 874 комнатный колосс, имитирующий московский Кремль и Красную площадь. Цены в этом ИЦЕ отеле с роскошными залами, золотыми зеркалами и копиями известных картин одни из самых высоких в Турции.

-Это ещё что - смеётся сопровождающий. - Вон рядом достраивается отель «Стамбул». Вот там роскошь!-Между прочим строит какой-то русский по фамилии Абрамович.

Сели в такси, поехали обратно, продолжили разговор.

-Я вернулся в Турцию, чтобы мои дети остались турками и были бы дома, а не в гостях,- сазал таксист. Знаете анекдот? Пришли дети в Германии в первый класс. Учитель знакомится с детьми по списку. Очередь дошла до маленького ученика.

-Как тебя зовут?- спросил учитель.

-Мусса!

-Кто ты по-национальности? - поинтересовался учитель.

-Папа сказал-мы турки.

-Где ты родился?

-В Германии.

-Тогда ты не турок, а немец! Будем тебя звать Ганс.

-Пришел ребёнок домой, а мама спрашивает:

- Мусса, что было сегодня в школе?»

-Я не Мусса, а Ганс! Я немец! Учитель так сказал. Раз я в Германии родился, значит, я не турок.

-Ещё чего! - возмутилась мать, схватила сына за ухо и поставила в угол.

Пришёл отец, увидел сына в углу, очень удивился и спрашивает мать, почему Мусса стоит в углу

Мама рассказала. Отец вспылил и врезал за учителя, за эту Sexi Hexi

Утром Ганс Мусса пришёл в школу с синим глазом.

-Что случилось? - спросил учитель Ганса.

-Я только один день как стал немцем, а уже столько проблем с этими иностранцами.

Так что с проблемами этими мы знакомы и там и тут, но теперь всё позади. А как вы надумали к нам приехать?- поинтересовался водитель.

-Неожиданно выиграли бесплатную путёвку, а вторая оказалась с «рабатом» - льготная. Такими счастливчиками в самолёте была половина пассажиров, вторая половина - рабатники. Тур фирма встретила в аэропорту, привезли в отель в центре города. Утром с балкона увидали море, но берег скалистый, пляжа нет, одни камни, спуск к воде вертикальный, по винтовой лестнице. Не то.

Кормят неплохо, но за ужин и за экскурсии оплата отдельно, причём добровольно-принудительно. Рядом поесть негде, не считая соседних отелей. С утра сходили в город, побродили по старым улицам с тысячелетней историей. Наткнулись на китайский ресторан, но китайцы странные, совершенно не говорят по-немецки, и мы сговориться не смогли. В мусульманском мире нашли христианскую церковь.

Вообще Турция несёт в себе колоссальную историю и культуру мира. Здесь развивались три религии: Иудейская, Христианская, Мусульманская. Везде продают «Коран» на многих языках мира.

Такси остановилось у самого крыльца нашего отеля. Время в Турции отстает от московского на 1 час, и если вы хотите понаблюдать за самым красивым закатом, то найдите для этого высокое место, потому что пляж вечером закрывается из-за морских черепах, которые выходят на песок к своим гнездам.

-Юнайден - доброе утро – Сонно сказал по-турецки наш экскурсовод в поджидавшем автобусе. Доктор наук, молодой, юморной, симпатичный турок и назвался Калашниковым. Это его имя, здесь многих малышей так называют-сокращённо Калаш. Доктор дело своё знает туго. В трёх словах познакомил со страной и объяснил весь Коран. Мусульмане и Христиане произошли от одного отца, но от разных матерей. Они не кузены, а полубратья.

Первое. Каждый мусульманин верит в единого и великого Бога.

Второе-мусульманин обязан верить в то, что написано в священной книге.

Третье-он верит в свою судьбу! То, что мы сейчас вместе-судьба!

Мусульманин обязан молиться пять раз в день. Утром, перед восходом солнца, он должен громко петь короткую молитву, чтоб благословить день и разбудить тех, кто проспал. В обед помолиться подольше, после обеда очистить душу от греха, вечером и после захода солнца славить, благодарить и восхвалять Бога. Всякое дело начинать с молитвы, восхвалять, просить, благодарить Бога перед выходом из дома, перед началом любого дела, перед принятием пищи, перед встречей друзей, перед общением, всегда и всюду пребывать в молитве. В Коране много раз встречается имя Иисуса Христа и его матери Святой девы Марии, но мусульмане, как и иудеи не признают спасение души через сына Божьего, так как не признают его как Бога, хотя многие мусульманские имена взяты из библии - Мусса-Моисей. Иосиф-Юсуф. Мериен-Мария. Иса-Иисус. Всё так же. Есть ад, есть рай, ангелы добра и зла. Коран запрещает критиковать святых, а у вас в Дании нарисовали карикатуру на Магомеда, это страшный грех! Мусульмане обязаны приветствовать друг друга троекратным братским поцелуем, обязаны соблюдать «Рамадан», не кушать в течении месяца при солнце, чтобы развить в себе чувство сострадания к тем, у кого кушать нечего, помогать бедным и укрепить свой дух и силу воли. После захода солнца пищу принимать разрешено, чтоб не навредить здоровью. От поста освобождаются все больные, беременные и дети. Рамадан, кочующий пост, каждый следующий год он начинается на десять дней раньше чем в текущем. Кораном разрешено многожёнство до четырех жен, но не в сексуальном смысле, а в смысле, чтоб у каждой женщины был глава и защитник; за многовековую историю сплошных войн, мужчин всегда было меньше на земле, но население быстро восстанавливалось. В Турции религия отделена от государства. Запрещается в государственных учреждениях: в школах, в университетах, в конторах, в министерствах-женщинам находиться в культовых головных платках, а в Германии они требуют то, что невозможно у себя дома. Вообще турки, живущие в Германии, изменили о нас имидж, они отслоились и совсем другие, там даже курды турки. Государством разрешено свобода вероисповедования, у нас есть даже христиане, но им запрещено евангелизировать на улице. Турция-мусульманская страна, строгой религии. В Турции так же трудно найти неверующего турка, как в Германии верующего немца. Где бы турок не проживал, если он умрёт, его обязательно привезут хоронить на родину.

Сейчас мы заедем посмотреть старинную мусульманскую мечеть, женщины в ней молятся отдельно от мужчин. Сделано это, чтоб не возбуждать мужскую фантазию и не отвлекать мысли от священнодействия. Заходить можно только сняв обувь, это место святее святых, в библии тоже об этом говорится, но у вас демократия. Послезавтра поедем в то место, где Мария мать Иисуса Христа, жила свои последние годы и где пришёл её смертный час; а завра поедем в Помукале-что в переводе шерстяной замок или замок шерсти,

Место это знаменито тем, что там из-под земли бьют гейзеры и шерсть, окрашенная в этой ржавой воде, приобретает неповторимый пурпурный цвет. Сегодня там полно термальных источников и водоемов, в которых купаются круглый год здоровые и желающие быть здоровыми туристы со всего мира, но известно это место ещё и белыми известковыми отложениями на поверхности земли, которые приносит из её недр другая водичка. Невероятно красиво и впечатляюще это чудо природы.

Когда автобус вырулил из-за последнего поворота, открылась белоснежно сверкающая, как горная снежная вершина-Памукале. Проснувшийся от общего оживления турист протер слезившиеся глаза и ошалело спросил, можно ли там покататься на горных лыжах. Всезнайки в автобусе весело рассмеялись. Больше природных чудес поразили рукотворные. Мы ходили по древнему городу Эллинов античному Гиераполису, разрушенному землетрясением, и поражались увиденным. Видели огромный Некрополь, храм Аполлона, античный театр, римские бани. От города остались руины и открытый термальный бассейн, в котором давным-давно купалась знаменитая Клеопатра.

Рано утром после быстрого завтрака автобус наполнился сонными туристами, которые уже при звездах, как лягушки, сидели в термальных бассейнах, которые выстроены в каждом дворе отеля. Нам лично понравилась турецкая баня, которая на побережье стоит 25-65 евро, а здесь в горах, всего за три.

Весёлый Калашников спросил, кому понравился термо бад? Всем! Раздались бурные аплодисменты, лишь один холостяк выразил недовольство. Еле отмылся у себя в номере - эта термальная вода с неприятным запахом-просто вонючая!!!

-А вы в каком бассейне купались? В круглом или в квадратном? – сразу спросил гид.

-В круглом,- ответил недовольный.- Хоть и темно было, но форму определил.

-В круглом? - изумился доктор. -Так это же не термаль бад, а очистные сооружения местной канализации…

Взрыв смеха разбудил всех, туристы оживились. Многие, достав шпаргалки и калькуляторы, стали подсчитывать вчерашние расходы. Калашников съязвил.

- Знаете, чем отличаются между собой туристы? Когда англичане приезжают в Турцию, они наслаждаются природой и общением, французы кухней, а немцы скрупулезно изучают турпутёвку, особенно то, что написано мелким шрифтом, потом сравнивают и пересчитывают всё на калькуляторе. Так что мы о всех всё знаем. В одной группе немцев супруги три дня ругались за то, что она купила открытку за одну Ойро. Он её готов был убить на месте.

Немцы пристыженно сникли.

Турист и вправду родной брат путешественника, но без претензий, поскольку нет толстого кошелька, а, как известно, летающий кошелёк всегда вызывает больший эффект, чем летающая тарелка! Во всех наших путёвках «Вербе райзе» полуправда-полуложь: выгодная информация напечатана крупным шрифтом напоказ, невыгодная-мелким, или вообще умалчивается. Немецкие райзе-бюро в ойросговоре с турецкими хозяевами поставляют потенциальных спонсоров, а турки их раскручивают на всю катушку; но чтобы турку выехать в Европу, надо собрать 37 справочек только для визы. Когда-то Виктор Гюго сказал, что в чужой стране путешественник-это мешок с деньгами, который все норовят поскорее опорожнить. Количественно больше всего в Турцию приезжают немцы, потом русские, много японцев. В Турции туристический язык, но случаи насилия и грабежа очень редки.

За окном автобуса на горных склонах паслись многочисленные табуны лошадей, стада коз и овец.

-Еще вопрос. А знаете, чем отличается турецкая лошадь от арабского скакуна?- глядя в окно, задумчиво спросил в микрофон гид.

-Нет! – замотали головами пристыженные туристы.

-У турецкой лошади на голове обязательно должен быть платок.

Смотрю в окно и поражаюсь. Турция – страна-сказка, волшебства «Тысячи и одной ночи». Родина бесчисленного количества волшебных Аладинских ламп на блошиных и фруктовых рынках. Турция одна из немногих стран в мире, которая полностью обеспечивает себя сельскохозяйственной продукцией. Государство сделало не шаг вперёд, не скачёк, а прыжок с шестом. В некоторых вопросах и Германия ещё далеко позади. Например, строительство. Всё новьё. Дороги, дома, дворцы, правда, лишь на побережье и в крупных городах. Султанские дворцы ослепляют золотом и богатством. Чистильщики обуви и попрошайки вызывают спазм жалости. Происходит сильное расслоение страны на роскошь и бедноту. Турция-страна потрясающего богатства и ужасающей нищеты.

На дорогах четырёхсекционные светофоры, каких я в Европе не видал. Красный, желтый, зеленый и внизу четвёртая секция–секундомер на убывание, показывает, сколько секунд осталось до переключения сигнала. Очень удобно!

В фотографиях необычный кругопанорамный фотоаппарат, соединённый с компьютером, который тут-же при вас лазером выжигает ваше трёхмерное голографическое изображение в виде скульптуры внутри прозрачного хрустального кубка любого размера. Сорок Евро величиной со спичечный коробок, можно в натуральную величину, но о такой цене спросить постеснялся. Гид патриот своей земли, часто повторял и подчёркивал, моя страна, моя Турция занимает первое место в Европе, первое место в мире, первое, лучшее… Ковры, петухи, шампиньоны….

Экономика Турции окрепла. Курс лиры к Евро 1х1,75. Монеты схожие. Турецкий Евро стал дороже, у лиры исчезли лишние нули. Всё стало выглядеть дешевле. Приморские турки всё считают в Евро: товар, услуги, расстояние, время. В Турции законом запрещены азартные игры, по всей стране закрыты все казино.

Едем в Эфес. Хорошо видны Таврические горы, турки втихаря иногда называют их Олимпийскими и говорят, что там живут боги. Тем более, совсем недалеко древний город Олимп (ус), а недалеко от Анталии - Спарта ныне Дежавю. Древний город ярчайшего солнца поразил культурой и архитектурой. Это надо видеть своими глазами. Многим нашим современникам ещё очень далеко до мудрых древних жителей. В библии есть «Послание к Ефесянам». Сюда, именно сюда апостол Павел прибыл евангелизировать язычников, которые поклонялись выдуманным богам, в том числе и богу солнца-Апполону. В плохую погоду говорили горожане: «Аполлон хмурится», в дождь-«он плачет», в тот день он был в хорошем настроении. Конец марта, а тепло как в августе. На деревьях цветы рядом с неубранными прошлогодними лимонами, апельсинами, мандаринами

Эфес был когда-то Ионией, процветающим культурным центром в греческой империи, самый мужественный и классический город на Средиземноморье. В нём был Храм Дианы в Ионии, который входил в список Семи Чудес света, а город был известен своим богатством и красотой. Это тот самый Эфес, с которым связано так много древнегреческих легенд и мифов и где стоял тот самый храм Артемиды, сожженный Геростратом. Здесь, в Эфесе, был Александр Македонский. Здесь жил Гомер. Город за 2 000 лет до нашей эры основали Амазонки. Сюда после распятия сына приехала с апостолом Филиппом мать Иисуса Христа. Здесь написано послание от Филиппа, здесь его похоронили. Если бы апостолам удалось взрастить христианство тут, сегодня мир был бы единым. Но не свершилось. Море ушло от города, теперь оно в пятнадцати километрах от бывших причалов. Землетрясение довершило дело, жители разбежались, и не осталось камня на камне, всё развалилось, остались лишь руины-свидетели тех событий. У города археологи раскопали на сей день всего одну восьмую часть, а жили здесь двести пятьдесят тысяч древних жителей, у которых ещё до рождения Христа был водопровод, фонтаны, бани, мраморные мостовые, театры, храмы, дворцы, гимназии, памятники, стадион, мавзолей, вечный огонь, муниципалитет и общественные туалеты с настоящей канализацией.

В Эфесе сохранился остов библиотеки Цельса. Когда христианство пришло в этот город, Цельс говорил: «Отнимите у них все. Пусть у них останется только Христос». Но люди не понимали, что Христос и есть – все. Мы видели амфитеатры, в которых мучили первых братьев. Видели тюрьму апостола Павла, она находится на возвышенности и оттуда виден старый Эфес и гавань, в которой апостол Павел прощался со своими друзьями – пасторами Эфесской церкви, перед тем как отплыть в Иерусалим и принять страдания, как это написано в двадцатой главе Деяний Апостолов. Интересно само положение Турции – именно через территорию Малой Азии Благая Весть попала в Европу: в Италию, в Испанию, дошла до Киева и проникла в Русь. Посещая развалины древних городов, видя эту красоту, мощь эллинской культуры, мы поняли, как трудно было здесь апостолу Павлу достучаться до сердец.

Но что стало со святой девой Марией? По преданию считается, что святой Иоанн привёл деву Марию в Эфес через четыре-пять лет после распятия Христа. Она жила за городом в девяти километрах на горе «Бюль бюль», (Соловьиная гора). Когда святой апостол Филипп с апостолом Павлом пошли за город проведать мать Иисуса Христа, то там им сказали, что матерь Божья умерла и её похоронили в склепе. Ей было всего шестьдесят восемь лет, а в тридцать пять осталась вдовой. Ученики и последователи пришли в склеп и увидели замотанное в пелену тело, но когда прикоснулись, внутри никого не оказалось. Она вознеслась на небо. С тех пор многие христианские конфессии празднуют праздник вознесения. (Himelfart). Со временем всё забылось - всё исчезло под культурным слоем наносной земли. В 18 столетии немецкая монахиня, бывшая всю жизнь парализованой, будучи в трансе, установила духовную связь с Девой Марией и написала книгу. Ещё через сто лет священники прочли книгу, поехали в Эфес, используя эту книгу в качестве путеводителя, и на третий день поисков обнаружили описываемое место и дом, где дева Мария провела свои последние дни. Сегодня всё тщательно раскопали и восстановили; в оливковой роще установили скульптуру Марии Богородицы. Тысячные толпы паломников, и христиане, и мусульмане, постоянно приходят сюда на святую службу. Вода, текущая здесь из источника, обладает целительной силой. По другой версии считается, что Божья матерь похоронена в Гефсиманском саду в Израиле.

На обратном пути в горах пошёл снег, и после знойного августа мы попали на белое рождество.

Яркий-яркий, блестящий, чистейший, ослепительно сверкающий белый снег изменил окружающий мир. В автобусе стало светло как на небе. Всюду холодная, суровая красота. Небо местами бездонно чистое, местами низкое, тяжёлое, свинцово-грозное от чёрной облачности. Апполон хохочет. Сказка!

За перевалом началась весна, и через полтора часа у подножья гор, в долине, на побережье нас встретило лето и уютный номер пятизвёздного отеля клуба «Парадиз». Вечером после ужина на сцене шла «Турецкая ночь». Танец живота, фольклорные и народные танцы, турецкая свадьба, смешная пантомима.

Кончается волшебная неделя. Объезжены и осмотрены по всей округе все исторические и природные достопримечательности, ковровые ярмарки, выставки продажи золотых и кожаных изделий. Многие закупились, деньги не нужны, достаточно поставить подпись. Цена головокружительная, но продавцы только для Вас снижают ставки и хватают за рукав. Не уходите! Оденьте! Как вам идёт! Купите!!! Все продавцы говорят по-немецки, многие по-русски. На заработки приехали из Грузии, Армении, Таджикистана, Узбекистана, Стана…

Завершающая поездка в последний день была на деревянном кораблике по турецкой реке, текущей параллельно морскому берегу вдоль песчаной косы шириною с автобан. Кораблики пристали к берегу. Хочешь, купайся в речной воде, хочешь в море. Тепло! Все загорели! Лицо болит, кожа красная, нос облупился, губы потрескались и покрылись язвочками. Сегодня первое апреля. Разделся, полез в море, вода как на Балтике, обожгла холодом, но через пару минут становится нормой. Плыву, наслаждаюсь жизнью. На берегу собрались зеваки, показывают большой палец, улыбаются. Я единственный, кто осмелился поплавать. Купальный сезон в Турции-открыт!!! Тэшекюр эдерим ярдемыныз ичин - спасибо за внимание.

 

Написано в воздухе, на высоте 11 000 метров,

в самолёте, выполняющем рейс по маршруту Анталья-Турция, Франкфурт на Майне-ФРГ.

Те, кто в небе,- ближе к Богу

Почему я пишу дорожные заметки?

Потому что во мне сидит потребность поделиться с ближним. Не все могут сами съездить и посмотреть то, что видел я. Христос пятью хлебами накормил пять тысяч человек, так и я стараюсь подражать ему и своими впечатлениями накормить читателей, количество которых зависит от тиража газеты.

 

BAD NAUHEIM

Первое поселение в этих местах, как установили учёные, было уже за три тысячи лет до нашей эры. Люди ещё тогда заметили, что в протекающей здесь реке «Usa» в воде булькают какие-то подозрительные пузырьки, попробовали-воду-солённая. Выпарили воду, осталась соль. Белое золото! Соль тогда была даже дороже золота, и началось солеварение, которое продолжалось до 1959 года. Потом это стало нерентабельно, а тогда, в древности, чтобы сэкономить дрова, придумали градирни, много градирен. Это такое сооружение похожее на длинный стог сена, только сделано основательно с крепким каркасом из еловых брёвен, вместо сена ветки терновника. Наверху корыто, куда закачивают солёную минеральную воду, которая, стекая по веткам терновника, дробилась, превращалась в аэрозоль и испарялась, оставшуюся воду снова закачивали наверх до тех пор, пока концентрация соли в воде не достигала пятнадцати процентов, потом воду выпаривали и добывали поваренную соль. На вырученные деньги капитально обустраивались и расширяли производство, бурили новые скважины и добывали воду. Каждая скважина давала разную по химическому составу воду. Есть вода как в знаменитом турецком «Памукале» в термальных источниках, в которых купалась Клеопатра. Только в Bad Nauheimе в состав минеральной воды входит железо, поэтому кальковые отложения не белые, как в «Памукале», а ржавого цвета.

И вот, при работе с градирнями люди заметили, что состояние их здоровья заметно улучшилось благодаря испарению, естественной ингаляции на свежем воздухе, который сравним с насыщенным солью морским ветром. Началось развитие воздушно-бальнеологического курорта Bad Nauheim.

Со временем городок стал самым крупным курортом в Европе. Символом его является единое сооружение изумительно красивых, разнообразных и богато украшенных купален, построенных в роскошном стиле модерн. У самого входа в здание с часами под крышей автор строительства не забыл разместить на память свой скульптурный портрет. В комплексе размещено 258 одиночных и спаренных ванн. Ванную без вреда для здоровья можно принимать только 10-15 минут. В сезон комплекс обслуживал до трёх тысяч человек в сутки; хоть всё было строго по терминам, всё равно приходилось достаточно долго ожидать своей очереди. В отдельные годы курорт посещало до сорока тысяч гостей в год. Комплекс расширялся, строительство вели круглосуточно и без выходных дней, но только зимой вне курортного сезона, а летом в полной тишине ничего не напоминало о грандиозной стройке.

В этих купальнях наслаждались соляными ваннами правители Германии, Австрии, Саудовской Аравии, Китая, Болгарии, России. Русский царь Николай второй отдыхал здесь со своей женой Александрой, родной сестрой Хесенского гросс герцога. Вместе с ними были их сыночек и пятеро дочерей. Бывал здесь российский немец Александр Блок. Посетил его Отто фон Бисмарк, первый рейхсканцлер Германии, который сохранил свою ногу от ампутации, благодаря целебным водам этих термальных источников. Здесь была императрица Австрии Sissi, а, уехав отсюда, через одиннадцать дней была убита. Лечились здесь Альберт Эйнштейн, Рихард Штраус, президент США Теодор (Rooseveld) Рузвельд, кайзерин Германии Августа Виктория, царь Болгарии Фердинанд, Принц Нидерландов Бенхард, премьер министр Китая Ну Нан Мин, министр финансов Китая доктор Хинг, министр президент Канады Р. Б. Беннет, основатель партии SPD Август Бебель, лауреат нобелевской премии философ Рихард Тагоре, американские миллионеры Глория Вандербильд и Вильгельм Киркоф, американский газетный король Вильям Рандольф, многие голливудские режиссеры, киноактёры, олигархи и разные, разные знаменитости.

Здесь жил король «Рок-Н-рола» Элвис Пресли во время срочной службы в армии USA. В казарме он ночевать не желал и два года вместе с отцом и бабушкой жил сначала в гостиницах, но хозяева отелей были не очень довольны шумными американцами и семья переезжали из одного отеля в другой, а потом Пресли арендовали отдельную виллу. О деньгах, как видим, вопрос не стоял. Сейчас недовольные этими гостями хозяева очень довольны своей причастностью к истории знаменитости и особым внимание отдыхающих и туристов. Здесь в честь дня рождения и смерти певца проходят многолюдные и многодневные фестивали образованного общества его любителей и организован одноимённый клуб.

В Bad Nauheime много интересного, такого архитектурного богатства и обилия старины, модерна и современности редко где увидишь. Каждая вилла-эталон красоты и неповторимости, а их сейчас здесь столько же, сколько листьев на деревьях. Очень украшает город здание бывшего гранотеля, в своё время второго по величине отеля Германии. По городу разбросаны многие питьевые павильоны с минеральной водой различных источников. Одни воды можно пить сколько угодно, другие строго по рецепту лечащего врача. Здесь четырнадцать огромных клиник и санаториев с встроенными вертолётными площадками на крышах, в том числе самая эффективная в Европе клиника, укрощающая «болезнь Паркинсона». Здесь впервые в мире медики сняли первое ЭКГ и создали для этого всю аппаратуру. Здесь одним шведом была открыта первая в мире фитнес студия, тогда ещё с самодельным спортивным оборудованием.

Здесь есть единственный в мире музей роз с уникальными произведениями искусства и литературы, рассказывающими о красоте этого цветка. Восемь миллионов роз ежегодно выращивается здесь. Раз в два года устраивается грандиозный праздник выбора королевы РОЗ, кульминацией которого является торжественное шествие убранных цветами лошадиных упряжек и повозок. Здесь же самый большой в Германии курортный парк ландшафтного архитектора Генриха Симера, того самого, который создал «Пальмен гартен» во Франкфурте на Майне. В большом пруду можно покататься на лодках. В 2010 году здесь состоится всегерманская выставка садового и паркового искусства.

В Bad Nauheimе с насыщенной курортной программой находится очаровательный большой театр и не один. Есть русская православная церковь, синагога, мечеть, англиканская, католическая и протестантская церкви. Великолепный ледовый стадион. Большой бассейн с волнами, джакузи, ручбаном и возможностью даже зимой поплавать на открытом воздухе. Есть второй бассейн «Термобад», который наполнен минеральной водой.

Поднявшись на гору «Ёганесберг», можно с высоты двухсотшести-десятипяти метров любоваться великолепной панорамой этого красивого курорта. У подножья расположен большой мемориал, посвящённый павшим воинам, бывшим жителям этих мест. На городском кладбище находится настоящий мавзолей. Здесь покоятся многие выдающиеся люди, священнослужители, врачи, писатели, поэты, скульпторы, музыканты, коммерсанты, политики и даже принцесса Пруссии Louise Sophie, международно-признанный литовский художник Wilhelm Purbutz, румынский искусствовед Demel Carol. Есть ещё один мемориал павшим воинам первой и второй мировых войн с могилами неизвестных русских, а так же большое отдельное еврейское кладбище. Всё это в образцовом состоянии находится под охраной государства и представляет большой исторический и познавательный интерес.

Желающие познакомиться с городом более подробно могут обратиться в туристическое бюро, которое ежедневно в пятнадцать часов проводит многочисленные насыщенные и очень завораживающие экскурсии.

 

КУР ОРТ

На кур я отправился не с Курского вокзала, и не курсантом в город Курск, а на кур ОРТ в небольшой немецкий городок Bad Nauheim, на санаторное бальнеологическое лечение в реабилитационный центр «Ам шпрудельхоф» клиники кардиологии, психопатической медицины и ортопедии с нехорошим диагнозом «аритмия сердца».

Курорт-это место, которому полагается иметь что-нибудь целебное: солнце, воздух, воду; если ничего этого нет-целебной объявляется грязь. На курорт выезжают вли надежде вылечить расстройство нервной и сердечно-сосудистой системы, полученное во время приобретения путёвки. Курорт Bad Nauheim самый подходящий для всех, кто жаждет тишины и одиночества. Люди, стремящиеся к уединению, тысячами съезжаются сюда со всех уголков земного шара.

Солёная минеральная вода местных источников помогает в лечении болезней мышц, суставов, позвоночника, нервной системы, кровеносной системы, сердца, органов пищеварения, кожных, гинекологических и эндокринологических заболеваний. Малоподвижный образ современной жизни всех приводит к избыточному весу, всяким изменениям в организме; и если вам за пятьдесят, всё эти диагнозы у вас есть.

«Лучший курорт Европы» гласила раньше надпись на железнодорожном вокзале, но реформы по улучшению здравоохранения в Германии вынудили этот плакат снять. Главное, от чего зависит физическое здоровье-это здоровье нравственное. Больничные кассы уже не в состоянии так, как раньше, щедро финансировать расходы на здоровье. Здоровье только одно, а болезней тысячи.

Внешне курорт выглядит как пасхальное яйцо. Прекрасные номера, красивая столовая, улыбающийся доброжелательный персонал, современные технологии, напичканные компьютерами и медицинским оборудованием кабинеты, фитнис студия, бассейн, физкультурные залы. Всё новоё, чистое, работающее, но по-настоящему ориентироваться начинаешь только тогда, когда уже пора домой.

Любое дело начинается с перекура, но ещё лучше с хорошего обеда. Кого только нет в столовой. Молодые и красивые на вид мужчины и женщины, пожилые люди с шаркающей походкой и пустыми измученными глазами, старики в инвалидных колясках, некоторые с ампутированными конечностями, люди похожие на Майкла Джексона в белых перчатках и с маской на лице, это те, кому пересадили чужое сердце. Однажды на водной гимнастике в бассейне

одной сердечнице стало плохо, она обмякла и осела прямо в воду. Ближайшие соседи подхватили её и вытащили на сушу; подкатили носилки, прибежали врачи и укатили несчастную в неизвестность. Болезнь, как и любовь, не смотрит на года, ей все возрасты покорны. Поэтому здоровый вид лучше, чем справка о здоровье.

В столовой уложиться в назначенные 1 000 калорий вначале не удавалось никому. У новичков пища, наложенная в тарелку с горкой, вываливалась по дороге к столу. У «старичков» в тарелочке не много. Всё приелось. Всё диетическое. Обезжиренное, без соли, без перца, без приправы, поэтому мужики тайком вытаскивали из карманов солонку, перечницу, обильно сдабривали пищу и прятали специи опять в карман. Многие приходили с огромными термосами и набирали в столовой кофе на весь день. Зайдя в городе в супермаркет, я застал там в продовольственном отделе много наших «курсантов», которые втихаря закупались тем, что им кушать нельзя, но привычка сильнее запрета.

Говорят, одного застали в городе с надкушенным турецким «дюнером» в руках, другого изрядно выпившим; обоих немедленно отчислили, как нарушителей санаторного режима с оплатой за время фактического пребывания за счёт своего кармана; но бьют не за то, что делаешь, а за то, что попадаешься. Всё равно вечерами большинство «курсантов» сидели в городских кнайпах, пили пиво и спорили о хоккее, а краткий кодекс здоровья говорит: Если хочешь здоровье вернуть и не ведать болезней, скромно обедай, о стрессах забудь.

Правильно питаться-это тоже наука. Каждый третий в Германии с избыточным весом. Диетологи советуют крепко запомнить: лучше не есть то, что живёт в сарае, лучше есть то, что растёт в саду, а ещё лучше-то, что растёт в огороде, а ещё лучше-то, что в поле, а ещё лучше-то, что летает или то, что плавает, при чём то, что плавает в море, намного полезнее, чем то, что плавает в реке, но самый лучший путь к здоровью это путь пешком с соблюдением всех христианских постов. Не сочти бесполезным бодрствовать после обеда, полуденного сна и вина избегай в юности.

Термины медицинских процедур плотно расписаны на весь день, на всю неделю, как расписание поездов на железной дороге. До десяти терминов в день, особо на куре не отдохнёшь. Свободное время только на короткие перебежки из одного кабинета в другой. Прописано много, массаж, эргометр, водная гимнастика, многочисленные учёбы, анатомия человека, как правильно стоять, лежать, ложиться, садиться, вставать, дышать, варить, жевать; оказывается, мы ничего не умеем и всё делаем неправильно, но это так же, как диета, все знают, но никто не выполняет, ибо организм сам выбрал свой образ жизни и бороться с ним по науке очень трудно. Человек-продукт привычки.

Для борьбы с самим собой всех отправляют на консультацию к психотерапевту. Поговорив с ним одну минуту, я про себя подумал: «Тебе самому лечиться надо!»- и оказался прав. На одном из занятий его прорвало, и он высказал аудитории все подковёрные дела администрации и обслуживающего персонала. От этой информации больные потеряли последнюю надежду и, как дети, повесили носы. Я думаю, детям совсем не обязательно знать, что происходит в спальне у родителей. Чем меньше знаешь, тем лучше спишь.

В коридорных кулуарах все только и говорят, как пробить себе инвалидность по болезни, потому что честным трудом до пенсии не дожить. Знатоки щедро обмениваются нужными симптомами и тонкостями немецкого пенсионного законодательства. Все ставят различные антраги, химичат, кто как может, авось пролезет, только наши немцы-переселенцы хлопают глазами, хотят быть здоровыми и поработать как можно дольше.

С возрастом человек всё меньше думает о себе, всё больше - о своём здоровье. В заключение срока отбывания в мой кабинет-палату-камеру с обходом зашёл второй раз за три недели особо титульный зав кардиологического отделения, светила, доктор медицинских наук в компании с моим скромным и неприветливым лечащим врачом и с огромной сопровождающей свитой. Все как в Кремле, крепко пожали мне руку, но ни о чём не спрашивали. Моя лечащая врачиха бойко показывала пальчиком в папку с историей болезни, которую держал професор, и разъясняла подробности устройства моих внутренностей маститому учённому. «Сверху видней»,- сказал когда-то Высоцкий, и мне назначили новое прогрессивное лечение, снова все пожали мне руку и пожелали успехов, а профессор даже, заглянув ещё раз в папку, назвал меня чужим именем.

-Это не господин Вайль. Это господин Шульц! - несмело из коридора сказала наша дежурная медсестра, знавшая меня в лицо. Профессор сконфузился, докторша растерялась, свита опустила глаза, а я сказал:

- Ист я егаллл! Зо ви зо пасирт нихц!

Моих документов у них при себе не оказалось. Профессор немедленно отменил назначенное лечение и сиганул в дверь, за ним рванула моя врачиха, следом исчезла свита. Я остался снова со своей проблемой один на один. Как говорили древние греки, когда заболел, лечиться уже поздно. Моя лечащая врач в лицо меня не узнала, и не мудрено: она за три недели в общей сложности общалась со мной полторы минуты, откуда ей знать подробности моей болезни? Она всё больше сидела у себя в кабинете и читала толстые газеты, да выносила пустые тарелочки из-под казённого обеда.

-У вас всё нормально! - отвечала она на мои вопросы.

-Если всё нормально, то зачем тогда назначили лечение, прислали на кур? Зачем каждую неделю обязательно надо приходить на контроль к домашнему врачу, сдавать кровь на анализ? Зачем заставляете годами сидеть на многочисленных сильнодействующих таблетках? Может, чтобы поддержать фармацевтическую промышленность? Многие пациенты уже подпортили химическими препаратами свои желудки и сейчас имеют целый букет сопутствующих болезней. Науку бальнеологию - лечение с термо и минеральными водами, эффективно лечащую сердечно-сосудистые болезни, на курорте отменили, она вымерла потому, что одна ванна обходится в пять евро, тот же эффект с таблетками только одно евро, а больные желудки это только для больных плохо, а для врачей-гарантия от безработицы.

Дороже собственного здоровья может быть только лечение. Курс лечения на куре за три недели обходится больничной кассе в пять тысяч евро, плюс из своего кармана надо ещё доплачивать по 10 евро за день. Две цены за одну услугу. Создаётся впечатление, что вся эта система работает не на больного, а на содержание рабочих мест обслуживающего медперсонала, который неплохо устроился у хорошей кормушки. Главная задача медиков-побольше денег из больничной страховки перекачать для себя. С самим больным даже не поговорят по душам. Никакого внимания. Никакого интереса. Иногда всех их хочется назвать польским словом, обозначающим на немецких дорогах обычные повороты. В первую очередь медики спрашивают не о болезни, ни как вас зовут, а принесли ли вы страховую карту. Ученье свет, а в деньгах сила. Если выдернуть из электро розетки их компьютер наступит конец фильма или, как говорят чукчи, «песец всему». Хотя хирурги в Германии сильные, но терапевты никакие, им даже поговорить с больным некогда, как в том анекдоте про ветеринара.

Пришёл как-то ветеринар на приём к врачу.

-Что у вас болит?-поинтересовался врач. Ветеринар молчит.

-Что у вас болит?- снова спросил врач. Ветеринар молчит.

-Как же я вас лечить буду, если вы со мной не разговариваете?- обиделся врач.

-А вы сами выясните! Послушайте, постучите, поговорите, проверьте давление, температуру и поставьте диагноз на основе вашего опыта и знаний,- ответил ветеринар.-Мне, например, если козу приведут, много я у неё могу выспросить, что и где болит? Я сам провожу исследование и сам всё выясняю, ставлю диагноз и назначаю лечение.

-Ну, хорошо! Будь по-вашему, - согласился врач.- Вот вам порошки, будете принимать три раза в день, если через три дня не поможет, придётся прирезать.

 

PS:. На кур я попал от хорошей жизни и от усердного общественного полезного труда на благо исторической родины, с серьёзным диагнозом аритмия сердца, нарушение частоты и последовательности сердечных сокращений: учащение или замедление ритма, дезорганизация ритмичной деятельности, как следствие заболевания мышцы сердца от неврозов и переживаний.

Вторая причина-густая, старческая кровь, которую сердце не в состоянии перекачать; для разжижения принимаю опасное, сильно действующее лекарство «Маркома» и обезжиривающие кровь таблетки.

Иногда нервничаю, занимаюсь самоедством от того, что всё не так как хочется, но когда увидел человека с пересаженным чужим сердцем, который радуется каждой минуте новой продлённой жизни, все личные невзгоды стали мелкими до пустяков, недостойными никакого внимания.

Мне повезло! Была чудесная погода, я хорошо отдохнул морально и физически, хоть каждый день сдавал свою кровь, ел таблетки, получал уколы, посещал фитнис студию, занимался гимнастикой, водной гимнастикой. Похудел на три килограмма, сжигал калории на эргонометре-велосипеде.

Посещал обязательную учебу по анатомии, о правильном питании, учился правильно варить на кухне, мне делали массаж, но, кроме этого, ежедневно бывал на прогулках в парке, в городе, за городом, ходил в соседний исторический городок Фрайберг, был на рыцарском турнире и два раза ходил в соседний Штайнфурт, в музей роз.

Был на экскурсии по городу, по шпрудельхоуфу и на ночной экскурсии, был в православной церкви и на службе в католической и клинической церкви. Побывал в грандотеле, где был клуб «Ротару», в городской библиотеке, на градирнях, посетил памятник погибшим воинам и местное кладбище.

Ходил на большой симфонический концерт, на детский спектакль, на вечер сказок в театре шпрудельхоуфа, три раза был на кур концертах венгерского ансамбля из Будапешта. Два раза ходил на хоккей, два раза в бассейн с волнами, один раз в термобад, мого раз был в бассейне нашей клиники «Киркоф».

Накупил подарков, игрушек, сувениров. Отправил посылочку с гостинцами, сам провёл одну экскурсию, обедал в греческом ресторане. Из родни ко мне никто, как к другим, не приезжал и даже не звонил, за исключением брата, кузена, двух близких друзей и одного писателя.

Прочитал четыре толстые книги: «Частная жизнь» Сергея Маршака, «Зигзаги удачи» Дейла Карнеги, «Возвращение блудного немца» Александра Фитца, «Божьи Генералы» Роберта Лиардона об истории церкви. Сделал 494 фотографии, написал 28 стихотворений и 17 новых рассказов. За три недели хорошо отдохнул и восстановил духовные и физические силы. Дома по электронной почте получил 152 письма. Все меня потеряли. Вот и всё.

 

PS:.На куре без забот и без нагрузки сердце работало как часы, а после напряжённого раб. дня когда даже руки дрожат, оно троит и фыркает как старый автомобильный мотор, и больно и страшно, не заглох бы…

 

ОСТРОВ ЗЮЛЬТ

Приехав в Германию, я страшно удивлялся, видя на легковых машинах непонятную наклейку, слегка похожую на силуэт морского конька. Спрашивал земляков, те пожимали плечами. Потом местные объяснили, что это знаменитый курорт, немецкий остров в Северном море. Остров миллионеров. Не каждый может туда попасть, только богатые! Сразу появилась пиратская мечта. Когда на шпрахкурсах учительница задала нашему вопрос:

- Кем ты хочешь стать в Германии?

Он уверенно ответил:- Хочу стать миллионером, как мой отец!!

-Твой отец миллионер? – чуть со стула не упала учительница.

-Нет! Но он тоже хотел стать миллионером!

Миллионером на острове стать можно очень быстро, если Вы миллиардер, потому что Зюльт знаменит неимоверной дороговизной, даже выход к морю стоит три ойро двадцать. Отдыхают там, в основном, сливки общества, представители немецкой элиты, такие как Клавдия Шиффер, Майк Крюгер, Гельмут Карасек, художники, писатели, политики и разные другие телевизионные знаменитости. Недавно в гостях здесь был принц Чарльз. Своими глазами довелось увидеть Вольфганга Шойбле, который быстро катил в своей инвалидной коляске, а за ним резво бежали два накачанных молодых полициста - охранника в спортивной форме. Подумалось как-то, что политики, которых охраняют от народа, народу не нужны. Они приходят и уходят, а их обещания остаются навсегда обещаниями.

Эмблема острова-чистое сердце и чистая совесть. До 1880 года на острове не было ни одного деревца, теперь он весь утопает в зелени. На острове находится очень старая церковь, ей 800 лет. Каждый кирпичик привезён из Англии. Археологи нашли на Зюльте следы проживания человека ещё в каменном веке, потом здесь нашли следы римлян. На острове живёт 21 000 местных жителей, которая принимает в сезон 150 000 отдыхающих, а те, в свою очередь, оставляют на острове за это время 1 миллиард евро. Раньше на острове было двести Бауэров, теперь осталось восемнадцать, но они обеспечивают отдыхающих всеми необходимыми продуктами, по средам и субботам работает большой базар. На острове находится самый длинный в Германии одноэтажный дом длиной в пятьсот метров, слепленный как бы из многих одноквартирных блоков, называемых в народе раехаус. Стоимость земли под постройку составляет 5 000 э за квадратный метр.

Зюльт по праву можно назвать самым тусовочным местом Германии. Столица и центр острова – элегантный городок Вестерланд – имеет репутацию фешенебельного курорта. Его прогулочные аллеи, торговые улицы, ресторанчики, казино, отели создают неповторимую атмосферу беспечного отдыха. Зюльт-символ курортной романтики Германии. Помните в фильмах начала прошлого века кадры с курортниками, загорающими в плетёных креслах с откидным верхом? Так вот здесь их полным-полно на песчаных просторах побережья. Днем в них, конечно, принимают солнечные ванны, а ночью они становятся укромным убежищем для влюбленных. Если две "коробки" соединить, то получается "комнатка" Всю ночь весёлые компании потягивают пиво или вино под плеск морских волн, хотя «крутые» заведения работают до утра, магазины ломятся от высококлассных товаров самых громких торговых марок (цены соответствующие). Пара мужских ботинок стоит 2000э. Небольшая вилла 11 миллионов.

В пешеходной зоне и на пляже много развлечений для детей, молодежи и солидных отпускников. Чувствуется, что культура и архитектура Дании оказала большое влияние на «местную» архитектуру. Всюду игрушечные домики из сказок Андерсена. Крышу здесь кроют "толстым слоем" камыша так, что виллы как бы имеют стрижку "карэ". Зимой в них тепло, летом прохладно. Рядом с каждым домиком разбит садик с лужайкой и цветами, источающими неповторимые ароматы. Все отели пятизвёздочные и одноэтажные. В элитный ресторан без термина не попадёшь, форма одежды-вечернее платье, фрак и полный кошелёк с наличными. Крутые автомобили у входа, как визитные карточки владельцев. Прибалтийские песчаные дюны изумительно украшают окружающий пейзаж. Там прекрасная экология, даже мусор вывозят на материк. Летом бывает сносная погода. Зюльт - самый крупный из островов в Северном море. Он длиной тридцать восемь километров и находится на севере Германии ,у самой границы с Данией, в самом узком месте его можно пройти за 10 минут. Он спортивен и бесшабашен, выдержан и размерен. Это излюбленное место серфингистов.

В начале 20-х годов для того, чтобы добраться из Гамбурга до курортных пляжей острова Зюльт на пароходе, нужно было не менее десяти часов. Быстрее было ехать на поезде до ближайшего к острову датского порта Хойер, а потом пересаживаться на пароход, чтобы отправиться к конечной цели. Кстати, когда поезд шел по датской территории, его вагоны пломбировались. Этот «ленинский» принцип передвижения был вынужденным: после Версальского договора жители Зюльта проголосовали за принадлежность к Германии, тогда как северная часть Шлезвига отошла к Дании. В итоге немцам фактически приходилось ехать из Германии в Германию через Данию, Это стало одной из причин возникновения в море единственной в Европе дамбы протяженностью в 11,2 км, связавшей Зюльт с материком и фактически превратившей его в полуостров.

Идея дамбы появилась ещё в 1913 году, но из-за первой мировой войны строительство дамбы пришлось отложить. 1 июня 1927 года дамба все же была готова, её строили 4 года и на ее торжественное открытие с первым поездом прибыл патрон строительства-рейхспрезидент Пауль фон Гинденбург. Через 75 лет все его однофамильцы получили право бесплатного проезда из Гамбурга на Зюльт. А владельцы автомобилей, выпущенных в 1927 году, могли бесплатно взять их с собой на остров. На машине на остров не проехать, её надо погрузить на железнодорожную платформу и железной дорогой её доставят на остров, а вы можете спокойно сидеть в своём автомобиле. Поезд идёт каждые полчаса, в день их проходит по 30- штук в каждом направлении. На один состав помещается 180 легковушек и несколько десятков автобусов, состав длиной полкилометра находится в пути чуть больше получаса. Стоимость транспортировки 80 э для ПКВ и 385 для автобуса или грузовика. Это самое рентабельное отделение железной дороги в ФРГ. В штормовую погоду поезда идут буквально по воде. На острове хорошее автобусное сообщение, каждые 20 минут идёт автобус по всему острову. На Зюльте находятся 7 кемпингов, но места в них надо бронировать за пол года. Мало кто знает, что на острове находится один из самых крупных аэропортов в Германии, его площадь занимает более 500 гектаров. Он был построен ещё нацистами для тяжёлых бомбардировщиков, которые совершали налёты на Англию.

В ста километрах к югу находится ещё один интересный бывший военный остров Гельголанд. Скалистый остров был пристанищем пиратов. Он принадлежал Англии, и их военная морская база, как бельмо на глазу, была у самых берегов Германии; немцы обменяли его у англичан на остров Занзибара, входящий в состав немецкой колонии Танзания в Африке. Известно, что Гельголанд с его знаменитым красным скалистым берегом вдохновил поэта Генриха Гофмана фон Фаллерслебена на написание «Германской песни», немецкого национального гимна. В третьем рейхе здесь была военная база гитлеровских подводных лодок, сейчас это природная изюминка, туристическая достопримечательность. На острове расположен небольшой, но уютный рыбацкий посёлочек с многочисленными кнайпами, сувенирными лавками, мощным морским маяком и миниатюрным аэродромчиком. Островитяне особые люди, у них особый образ жизни, особый менталитет. Но самая большая достопримечательность всех островов-это окружающее их море.

Сейчас всё становится меньше: усадьбы, квартиры, аппаратура,-мы живём в «быстрое время» микронизации, микрочипсы, микрозарплата, микроотпуска, микропутешествия. Всё это увидите собственными глазами, и совершить такое однодневное путешествие поможет Вам немецкая туристическая фирма Etzelmüller, которая находится возле Гиссена. Она доставит Вас на остров за одну ночь в комфортабельном автобусе, проведет обзорную экскурсию, покажет и обо всём расскажет. Вы сделаете массу экзотических фотографий, наберёте миллион впечатлений и вернётесь обратно без миллиона, которого не было и нет и, наверное, не будет, но всё равно вы можете почувствовать себя миллионером, хотя бы один день. Скажу Вам по секрету: без миллиона спиться как-то спокойнее, а для хорошего настроения можно спеть песню про миллион алых роз, которые так чудно цветут на Зюльте. Кстати, о розах, если на заправке одна роза стоит 3 ойро, то миллион роз будет стоить в три раза больше. Говорят, известная исполнительница этой песни уже проходит по делу о розах свидетелем, и Финансамт уже сел на хвост продавцу за неуплату налога с этой огромной цветочной сделки.

 

МАРОККАНСКИЕ ЗАМОРОЧКИ

 

Из дальних странствий возвратясь.

Путёвые заметки.

 

Мы хотели провести тихий, ленивый отпуск на обратной стороне луны. Отключиться от стресса, погреться на солнышке, искупаться в тёплой воде, беззаботно лежать на песке, вкусно есть, сладко спать, ощутить экзотику и наслаждаться жизнью.

На каждый день смотреть, как на маленькую жизнь.

 

После трёх с половиной часов полёта, самолёт пошёл на посадку. За бортом пасмурно, как в Германии, и пассажиры приуныли. Сентябрь. Когда все вышли на улицу, оказалось тепло и влажно. Вокруг знакомая обстановка захолустных аэропортов республик Средней Азии в бывшем СССР.

Чемодан выдали без замков, которые были выдраны вместе «с мясом», но содержимое нетронуто. Комфортабельный автобус довёз всех до ближайшего городка Агадир, жемчужины Атлантического побережья северо-западной Африки. Город в 1960 году за 15 секунд был развален сильным землетрясением, погибло 15 000 человек, и кажется, что он остался нетронутым в таком состоянии до сегодняшнего дня во всей его некурортной зоне. Полуразваленные мазанки, пустые дома с окнами без занавесок, мусор, неуют, бабайщина.

Четырёхзвёздочный отель «Оазис» с натяжкой можно сравнить с захудалым союзным домом колхозника. Провинциальная, унылая обстановка. Номера чуть больше кровати, немытые окна, грязный пол. Двери в номерах тихо не закрываются, только с грохотом пушечного выстрела, замки сломаны, ручки болтаются, как старые пуговицы, готовые вот-вот оторваться. На зеркале можно рисовать пальцем. Зубная паста засохла на дверях туалета, вытяжной вентилятор не работает, а когда вода наполняет смывной бачок, звук напоминает военный самолет, когда он глушит свой реактивный двигатель. Древний кондиционер течёт и шумит, как старый дизельный мотор. Абажур на потолке еле пропускает свет сквозь мрачную железную кольчугу и бросает на обои цвета песка пустыни в лунную ночь, таинственные и колдовские блики. Тёмная, страшная мебель как будто сделана тупым топором, левыми руками, выдающимся неумельцем, она украсила бы шпермюль в любой стране мира. Из щелей на свободу то и дело выбегают огромные, с большой палец, тараканы. Телефон не работает. Шторы на окнах из толстого тяжёлого материала типа драп-дерюга. Выглянув из окна, замарал рубаху о подоконник. Всё неприкасаемое. Сейф в номере стоит 2э в день, оказался закрытым. Видимо, сбежавший посетитель плюнул на его содержимое, спасая отпуск.

ВЫ ХОТЕЛИ ЭКЗОТИКИ?

ВОТ ВАМ!!!

Хотите позвонить родным - пожалуйста! У регистратуры есть интернетовский телефон, одна минута - три евро. Тут же вам за два евро продадут запечатанную в целлофан телефонную карту, с которой можно говорить 20 минут, но телефон-автомат на улице уверенно показывает, кредит-ноль. В первый же день нам поменяли три номера, на утро предложили четвёртый-равнозначный, но мы остановились на третьем варианте, в комнате, напоминающую размерами пустой школьный класс, с балконом ещё большего размера, с прекрасным видом с высоты четвёртого этажа на залитое солнцем побережье Атлантического океана, горы и окружающую природу. Потрясающая экзотика!!! Вертикальный перепад горьких чувств и сладких восхищений.

Кормёжка первобытная, шведский стол вперемежку с восточным базаром. Всё хапают руками, вилок или щипцов нет. Нет соусов, подливы, салфеток, соли и перца на столах. Горячее давно остыло. Манная кашка жидкая и без соли. Всё без старания, без фантазии, без любви. Каждый день одно и тоже. Фруктов нет. Выбора нет. Ужин начинается в пол восьмого, перед дверями столовой выстраивается недовольная, как в Союзе, очередь. Собираются и ворчат голодные и недовольные отпускники. Опоздавшим ничего не достанется.

Идёт РАМАДАН, сначала положено откушать самим поварам и обслуге, а уж потом накормить ненасытных отпускников. Официант, недовольно выслушав ваши просьбы, уходит, навсегда забыв про вас и ваше желание. Безнадёжно ждать его можно много суток, как с моря погоду.

Утром на работу в отель менеджеры, повара, официанты, обслуга-все приезжают на такси. Такси недорогое. После завтрака многие возмущённые отдыхающие сели в такси и поехали в город, в центр туризма, искать правду и наводить порядок. Оказалось, что такси в стране двух цветов, красное и белое. Красное, маленькие «пыжики», французское «Пежо» и белое - большой «Турецкий Мерседес», старая, старая модель. В «Мерседесе» официально могут ехать семь человек, трое впереди и четверо сзади. Панель приборов у всех накрыта козьей шкурой. Тоска по-прошлому. Оплата по договорённости, сдачи не дают-это чаевые, ночью 15 % наценка. По просьбе пассажира включат счётчик, но поездка туда нам по счётчику обошлось это в 70 дирхемов, а назад 140. У каждого таксиста счётчик отрегулирован по-своему понятию справедливости, и порядок вам не навести. Местных аборигенов возят на работу стоя в грузовиках, тесно запрессованных в кузов, как селедку в бочке. На дорогах сплошной автомузей, все на ходу. Исторические драндулеты неизвестных марок дымят, как подбитые бомбардировщики. Их обгоняют наркомафиозные суперсовременные люкс модели, невиданные даже в Германии. Много трёхколёсных мотоциклов с кузовом, наподобие русского мотороллера «Муравей». Мопеды дымят, снуют и тарахтят как в Китае. Африканский муравейник в действии. Автодорожные знаки на любой вкус, красный кирпич на белом фоне, белый кирпич на красном фоне, маленькие знаки величиной с блюдечко и большие размером с заднее колесо трактора «Беларусь». Дороги хоть и узкие, но хорошие, залатанных участков увидеть не пришлось. Ездят безобразно, все сигналят и, рискованно, вплотную, обгоняют друг друга, велосипедистов, пешеходов, осликов, и арабских скакунов. Автомобиль благотворно повлиял на состояние местных нравов: конокрадство почти прекратилось.

В турцентре, после долгих торгов и переговоров, нас переселили без доплаты и на ранг ниже, из африканской зоны в европейский квартал. В трёхзвёздочный клуб-отель «АЛМАГАР», «большой базар», что расположен через дорогу от «Оазиса». 1400 новых современных номеров смотрятся аккуратно и чисто. В номерах по-европейски красиво и опрятно. Бесшумный японский кондиционер творит прекрасную прохладу. Из окна чудесный вид на океан. Во дворе зелёные газоны. Кустики, постриженные в форме автомобилей, велосипедов, домиков, туфелек, блюдечек, чайничков, королевской короны. У деревьев крона в форме куба. Есть медпункт, минигольф, три теннисных корта, фитнес студия. Мужской и женский хамам - турецкая баня. Всякие платные услуги и процедуры. На улице два бассейна с прозрачной голубой водой и подводной музыкой, рядом бар.

В огромной столовой королевский выбор. Кухня в Марокко одна из самых экзотичных и вкусных в мире. Традиционная нарира - суп из лопуха и гарбанзо. Африканские блюда из кус-куса, баранины и бархатных овощей, приготовленных в конусных глиняных сосудах. Авокадо, фреш, миндаль, плоды кактуса. Сухая марокканская колбаса. Очень вкусный, свежий овсяный хлеб и восточные сладости. Всё стоит на выбор. Креветки Pil.-Pil, виноградные улитки, поэлья из морепродуктов. Рыба Соль с фаршем из сумо, рыба Дораде по-африкански, мукомольная камбала, шашлык из верблюда, лангуст, жареный на дровах, барабульки, кальмары, солетте. На улице пахнет дымком, повара жарят блинчики, бублики, лепёшки, свежую рыбку. В баре из-под крана льется холодное пенистое пиво. Мы не кушали, мы только пробовали, и получалось, мы истинно наслаждались жизнью. Я чувствовал себя иногда Муххамедом седьмым.

Раз в неделю для гостей устраивали марокканский день, с восточным базаром на территории отеля, с марокканской кухней, марокканской музыкой и фольклорным марокканским концертом, с танцами, песнями и барабанами. После ужина каждый вечер в театр фойе отеля весёлая культурная программа, все смеются до слёз, много живой музыки, танцы, конкурсы, игры, вечерняя прогулка. В отеле много русских, украинцев, поляков, французов, немцев, голландцев, англичан. Предлагается много обзорных экскурсией по городу, по окрестностям, по стране. Катание на верблюдах, осликах, джипах, скутерах, яхтах, рыбалка в открытом океане. Можно взять на прокат машину, но лучше позагорать и поваляться на песке. Пляж через дорогу. Песок пустыни мелкий и горячий ласкает босые ноги. Солнце жжёт даже из-за туч. Воздух обжигающий, вода холодновата +22 градуса. Шум прибоя всю ночь у вашего балкона. Звездное небо совершенно чужое, полярная звезда у самого горизонта.

В 19 часов на улице ни души, мусульмане голодали весь день и после захода солнца кушают. Откушав в темноте, местные выходят на набережную погулять. Европейцам и европейкам лучше не выходить на улицу в смелой одежде, а с покрытыми коленками и плечами. Местные женщины в балахонах, мужчины в тапочках на босу ногу и в длинной (дишдаш) рубахе до пят гуляют под ручку. Красивые дети, современно одетые, бегают наперегонки. В одиннадцать вечера самый разгар. Все рестораны заполнены, звучит чучмекская музыка. В магазинах полно народа. Всё залито мягким светом рекламной иллюминации. На горе освещённые стены древней крепости «Каспар», на входе надпись «Бойся Бога и почитай короля своего», а на склоне горы огромная как «Слава КПСС» светящаяся всю ночь надпись «АЛЛАХ, РОДИНА, КОРОЛЬ». Всюду красное знамя, зелёная звезда. Культ личности превышает сталинскую. Все улицы, площади, корабли названы в честь короля. Его портреты всюду, в любом отеле, в кабинетах, в магазинах, в любой лавке, в парикмахерских, в аптеке, на базаре, в автобусах, на деньгах, всюду его жена, дети, папа, мама, дедушка и сам молодой король, Мухаммед шестой. Марокканские деньги из страны вывозить нельзя. В одном дирхеме, сто сантимов, в горах в ходу ещё древний риал 1/20 дирхема. По курсу за одно евро, дают 11, 6 дирхемов, но цены округляют один к десяти.

В ресторанах меню есть и на русском языке, цены не проставлены, в магазинах и на базаре они устные. Все здороваются по-французски. На вопрос, сколько стоит? Почём? Прайс? Уловив акцент, отвечают по-русски матом: «Прайс зашибись!» Суют в руки товар и, как липучки, тянут за руку в лавку поторговаться. Торговля-школа честного обмана. Названную цену можно смело снижать на 70% и начинать торговаться. На востоке надо обязательно торговаться, платит тот, кто стесняется. Арабский мир - одна торговля. Нельзя дважды называть одну и ту же сумму, надо двигаться, либо вверх, либо вниз. Если вы не согласны и уходите, за вами будут следом бегать продавцы, уступая в цене. Европейцу купить особенно нечего, зубочистки из сушеного укропа, китайские товары, сувениры, да национальная одежда для немецкого фашинга-карнавала. Можно купить «арган масло» для косметики, но тут надо знать толк, не то купите подсолнечное за солнечную сумму. Удачную сделку вам предложат немедленно обмыть и подадут «Марканские виски»- вкусный, горячий, густой, мятный чай. Торговаться они умеют, вы и очнуться не успеете, как, лишившись денег, накупите совершенно не нужные вам вещи, даже кота в мешке продадут, потому, что мешки отдельно вы нигде не найдёте, но при этом никто на базаре не опускается до торговли из-под прилавка. Всё открыто, радостно и прилипчиво радушно.

Арабский базар особый мир. Вас шокирует шум, огромная территория и невероятная теснота, под пёстрой дырявой крышей, крытой кровельным железом, толью, фанерой, шифером, досками и картоном, она защищает не от дождя, который бывает лишь два раза в год, а от солнца. Здесь продают мебель, мясо, рыбу, помидоры в разлив, овощи, фрукты, тряпочки, тапочки, шапочки. Тут же парикмахер на дороге бреет клиента, сапожник стучит молотком, ремонтируя обувь, трещит швейная машинка, идет примерка. В загородке кудахчут живые курицы, вы можете пальцем показать понравившуюся, её тут же лишат жизни, спустят кровь, ошпарят, обдерут перья, разделают и через семь минут подадут жареную, пареную, варёную с вкусным соусом и гарниром. За 20 евро вам стоя вырвут зуб. Лечить некому, один врач на 4 500 жителей. Лечит либо Коран, либо шаман, либо продавец специй и трав. В специях потомственные продавцы знают толк. На прилавках сушеные травы, помогающие похудеть, избавиться от храпа, вылечиться, вкусно поесть, по настоящему влюбиться и даже разбогатеть. Тут же на клочке бумаги напишут по-арабски ваше имя, а вашу европейскую Фатиму сразу высоко оценят и предложат тут же её продать за сто верблюдов, но шутки ради можно сторговаться и за тысячу, плюс сверху две козы. Тысяча! И одна ночь! С такой целью тоже приезжают отдохнуть некоторые пожилые секс бомбы.

Ночи здесь тёмные, климат сухой, 300 солнечных дней в году, дождь бывает только зимой, два три раза. Рядом страна вечной жажды, огромная пустыня «Сахара». Ветер переменчивый, то сухой и горячий из пустыни, то влажный и холодный из океана. Урожай собирают раз в году, а где есть возможность поливать, снимают и по четыре богатых урожая. Нам повезло, в последний день по нашему желанию прошёл африканский дождь. Там и тут падали редкие, тёплые, влажные капельки и слегка намочили асфальт.

Только здесь растут тенистые деревья арган, мощные эфкалипты, фикус, туя, пробковые деревья, в горах есть можжевельник, дубы, ели, сосны и даже кедр. Бананы, апельсины, лимоны, мандарины, орехи и прочее не всчёт. На побережье океана растут высокие и красивые субтропические пальмы, впечатляют природные перспективы близких и далёких гор, песчаные дюны, вползающие прямо в океан.

От Европы Марокко отделяет Гибралтарский пролив шириной всего в 15 километров, уже подготовлен проект строительства туннеля. Столица королевства город Рабат. Время здесь застыло в прошлых столетиях, переход на зимнее и летнее время отсутствует, от европейского времени часы отстают на два, зимой на три часа. Ослики ритмично покачивают хвостиками в такт, будто это маятники от часов. Верблюды гордо и медленно, как мираж, плывут по горизонту по своим важным делам. Старцы, не двигаясь, весь день сидят в тени заборов. Женщины в парандже прячутся от посторонних взглядов. Толстых людей нет, даже собаки стройные и подчёркнуто худые. Очень много бродячих кошек. Экзотичная древность врезалась в модерн. На всех телегах, тележках, велосипедах, осликах, пешеходах, как медные крестики, только на спине висят привязанные на верёвочку цедешки, компакт-диски. Едущий верхом на ишаке по горам беззубый старик говорит на ходу по сотовому телефону. На страшных мазанках стоят космические телевизионные тарелки. Ночью цедешки оказались прекрасным светоотражающим простым стоп сигналом. Местный менталитет сильно отличимый от Европейского. Стресс здесь никому не ведом. Многие вещи они в упор не видят. Например, прямо на многолюдной набережной лежал крупный камушек, многие о него спотыкались, ругались и даже падали, но никто не догадался его убрать с дороги. Камушек благополучно пролежал нетронутым весь наш отпуск.

Как-то утром, идя на пляж, увидели, лежит под пальмой местный, руки, ноги - всё на месте. Лежал на спине, привольно раскинувшись, судя по всему, спал. Возвращаясь с пляжа на обед, видим, человек всё в той же позе. Пообедали в отеле - и на пляж. Человек позу не менял. Стемнело, возвращаемся на ужин. Он всё там же без движения! Может, помер? Нет! Рукой шевелит, полез в какую-то коробку, что-то запихнул в рот. Живой! Ну, думаю, как же он нужду справляет? Народ углядел. Он просто повернулся на бок и обратно на спину. Вот это жизнь! Если при рождении ему одели достаточно просторную, до пят рубаху, то есть шанс, что и хоронить его будут в ней же. Зачем другое в стране "Вечного лета?" Дом строить незачем. Кокосовые орехи растут сами и падают тоже сами, чуть не в рот.

Марокко - страна сказок 1001 ночи, реальный Восток. Чувства здесь обостряются, западная цивилизация осталась далеко, ты просто окунаешься в средневековье, в нетронутые веками традиции.

Но время изменяет мир. При содействии СССР в восточном районе Джерада построена крупнейшая в стране теплоэлектростанция. Обрабатывающая промышленность получила развитие только после второй мировой войны. Это преимущественно мелкие консервные, маслобойные, мукомольные предприятия. Есть цементная и кожевенно-обувная промышленность. Работают современные предприятия: автосборочные заводы в Касабланке, химические и нефтеперерабатывающий заводы, текстильные фабрики. Проектируется сооружение металлургического завода. Промышленность размещена главным образом в крупных городах Атлантического побережья и в старых столичных центрах.

Основное население Марокко арабы, но значительное количество смешанных браков в стране между арабами, берберами и чернокожими африканцами сравняло различие этнических групп. В Марокко живёт много французов, все надписи дублируются на французском языке, старожилы вспоминают, что в 20 веке дублирование было и на немецком. Раньше Марокко для немцев была летняя страна, как сейчас Малёрка. В стране мусульман приблизительно один процент христиан, работают церкви, есть много еврейских синагог. Встречались ортодоксальные евреи в чёрном, а в глубинке, в рамадан попадались пьяные.

Высоко в горах есть родники. Где вода, там и жизнь, там поселения. Там люди живут ещё в пещерах или в экзотических каменных жилищах, прилепленных прямо к скалам по принципу ласточкиных гнёзд. Дождевую воду собирают в закопанные в землю цистерны. Электричество отсутствует. Ездили посмотреть расположенный в каменной пустыне странный город Тараудант. Выйдя из прохладного автобуса, прошли минут десять с экскурсией по его улицам под знойным палящим солнцем и почувствовали, что в голове начинают жариться собственные мозги. Перегретые с лёгким головокружением и тошнотой все радостно вползли в прохладный, комфортабельный автобус. Пекло за окном уже не страшно.

Марокко-самая «снежная» страна Африки. Возле древнего Маракеша, в горах, находится единственный в Африке действующий горнолыжный комплекс. Горные дороги петляют невероятно, с одной стороны обрыв, с другой - скальный навес. Живности не видать. Горы лысые, каменистые. В долине дорога проходит мимо рощ арганы с пасущимися на деревьях козами. Чёрные козы, как вороны, расположились на всех ветках и даже на самой верхушке. На многих деревьях годами колышутся на ветру зацепившиеся чёрные пластиковые пакеты. Водитель автобуса поставил свою кассету, и три часа звучала его любимая песня без слов. Певец на все лады распевал одно и тоже. Ай, яй яй! Ой, ёй ёй! Ой, ёй ёй! Ай, яй яй! Ай, яй яй! Ой, ёй ёй! Ой, ёй ёй! Ай, яй яй! Мы, молча с удивлением, знакомились с экзотической страной исторически развивающейся в африканско-арабско-португальско-испанско-не мецко-французском стиле.

И вот подтверждение мы прибыли в Эс-Сувейру, в старинный португальский портовый город Микагор. Здесь снимались сцены фильма «Отелло». Узкие трёхметровые улицы, в которых всегда тень и прохлада. Этот город - сплошной рынок, каждая дверь ведёт в лавку. Марокканцы, ведущие в Рамадан ночной образ жизни, днём спят. Они лежат в кустах, на улице в тени, спят у магазинной кассы, за прилавком, на прилавках, под прилавком. Но стоит хлопнуть в ладоши, они появляются как джин из лампы Алладина. Цены в магазинах высокие и стабильные, хлеб стоит 25, литровая пачка молока 90 центов, водка Московская 15 евро, Абсолют 20. Недорого можно купить красивые изделия из настоящего серебра. Эс-Сувейра-белая жемчужина Атлантики, удивительно колоритное зрелище из исторического прошлого. Особенно оживлён «Морской дворец» и экзотический рыбный порт. Здесь много людей, много чаек и ещё больше лодок, сетей и рыбы. Рыбий дух вытесняет из жаркого воздуха кислород, становится просто нечем дышать, многие дамы спасаются бегством.

С радостью возвращаемся в Агадир в приморский курортный город с современными отелями в европейских кварталах. Город расположен в зоне «Вечной весны» - напротив Канарских островов. Прекрасный пляж, длиной в 12 километров, зовёт к пешеходным прогулкам по колено в воде. Очень необычны приливы и отливы, пляж-то узкая полоска, то широкий, как взлётная полоса, и на острова, что вчера были далеко от берега, сегодня можно пройти пешком. Солёный, йодированный, аэрозольный воздух, дышится легко и смачно. Купаться и загорать можно в любое время года, правда, вода прохладная и непрозрачная, для подводного плавания не годится. Маску из чемодана вытаскивал только один раз. Дно песчаное, как пустыня, и неинтересное, подводный мир скромный, лишь рыба с разгона может в воде натолкнуться прямо на вас, да чайки охотятся на неё прямо среди плавающих людей. На пляже вам спокойно полежать не даст местный бизнес. Постоянно подходят прилипчивые аборигены с протянутой рукой или желающие продать, одежду, фрукты, только что свежевыловленную рыбу для жерехи, ракушки, или недорогие, но очень красивые камни самоцветы. По пляжу постоянно патрулирует конная полиция, и снуют спасатели на своих быстрых квадроциклах. На берегу куча народу, 40 отелей и большая стройка.

За две недели мы познакомились со многими местными людьми, со счастливым бизнесменом из Германии, женившимся на марокканке, принявшим мусульманство и соблюдающим рамадан. С русаками, отдыхающими дикарями. С процветающими украинцами, объездившими весь белый свет. С премудрыми и гордыми москвичами, с французами, с поляками, с голландцами, с американцами. Все они люди и общее у них только одно, все они очень разные.

Ещё мы сделали 915 фотоснимков, купили всем родным уникальные сувениры, познакомились с экзотической страной и насытились впечатлениями. Королевство Марокко жаждет всех, кто не боится трудностей и неожиданностей, кто хочет познать что-то новое, побывать в экстремальных климатических условиях, на уникальных экскурсиях, там, где Plus qwam perfekt, где прошлое застряло в настоящем. Она манит любящих океан, ценящих непредвиденные ситуации и ощущение незнакомых эмоций, связанные с неповторимой культурой, архитектурой, кухней, умеющих восхищаться с инопланетным удивлением, анализировать и ценить, способных, наконец, ясно осознать, как хорошо всем нам живётся дома!

Болячки наши как-то незаметно рассосались и, не смотря на обильное питание и продолжительные прогулки, вес мы не набрали, а бодрыми и здоровыми ранним утром взлетели в безоблачное африканское небо на мощном Современном «Боинге» со страстным желанием вернуться домой, в нашу родную Германию! Сидя в уютном самолётном кресле, глядя в иллюминатор на всех сверху вниз, вдруг ясно ощущаешь в себе лёгкую утомлённость, и жизнь внизу уже вспоминается как странный, нереальный сон. Каждый день там прожит был, как отдельная маленькая, полная приключений жизнь.

Хорошая мысля, приходит опосля! Подумалось, что надо было бы, отправляясь в отпуск, взять вдвое меньше вещей, вдвое больше денег и массу свободного времени. Тогда бы не спеша запас энергии, сбережённой в течение всего года дома, расходовался бы в отпуске не так стремительно, а то, вроде, как бы появилась такая лёгкая утомлённость, чувство, как будто никто не нуждается так сильно в отпуске, как человек, который только что из него вернулся.

Папа Шульц. Гиссен. Германия.

 

ДИКИЙ ОТПУСК

-Где вы отпуск провели?- спросила отдохнувшую дочку уставшая от работы мать.

-На тёплом море, в пятизвёздочном отеле - дикарём.

-Как это в пятизвёздочном и дикарём?- не поняла мать.

-Да мой вёл себя там как дикарь. Стыдно вспомнить. У нас фоль пансион был. Завтрак, обед, ужин плюс напитки спиртные и неспиртные даром. Ну не даром, конечно, наперёд оплачено, это там выглядит как даром. Мой сразу, как барин, в баре заседал с утра, дегустируя всё подряд: соки, лимонад, пиво, джин, водку, виски, коктейли на спирту, вина. Живот растянул, как бочку с квасом. Мне рядом сидеть стыдно было, и я отсыпалась в номере. Ночью позвонили из регистратуры отеля и сказали.

-Заберите вашего мужа, он лежит у входа в бар.

Утром опозоренная и злая я вставляла мозги больному мужу

-Как тебе не стыдно? Так набрался.

-Так бесплатно ведь!- оправдывался он.

-Бесплатно! Итак, про русаков уже нехорошие легенды ходят. Дикарь!

-А я не сказал, что я русак,- хитро отвечал он.

-Да это и так видно! А что же ты сказал? Кто ты?

-ФИНН!

 

РЫБАЛКА В ОКЕАНЕ

Белая, приписанная к потру Агадир, яхта

М-6, «Мухаммед шестой», несущая имя современного короля Марокко, не спеша, вышла в Атлантический океан. Всегда чем-то возмущенный океан мирно спал. Легкие волны ласково покачивали небольшое судёнышко. Палуба влажно блестела от ночной росы, то тут, то там на ней валялись летучие рыбы, замерев в последней попытке "встать на крыло". С виду, это обычная селёдка с крыльями. Их в ночной темноте привлекало палубное освещение, и они, как мошки, слетались на огонёк. Команда наводит на борту порядок и просыпается. Гости знакомятся с обстановкой. Уйдя за горизонт, бросили якорь.

Рыба ищет, где глубже, а человек, где рыба.

Рыбалка, вроде бы, она и в Африке рыбалка, а нет. Это у реки лентяи - лучшие рыбаки, а в океане рыбалка, труд-кормилец.

Вместе с рассветом океан наполняется морем моих желаний! Главное поймать большую золотую рыбку!!! Туристам раздали примитивные рыболовные снасти, простые закидушки и показали, как рыбачил Робинзон Крузо. На маленькую дощечку намотана довольно толстая леска, к ней привязан грузик, огромный болт, на коротком поводке крючок с чайную ложку, на крючок насажен хороший шмоток сырой рыбы и всю снасть бросают за борт. Конец лески наматываешь двумя витками на указательный палец и подсекаешь. Связь с глубиной удивительно чуткая. Леска, натянутая струна, передаёт, как спичечный телефон, все, что творится в пучине. Чувствуется, как рыба подошла, потащила, как она пытается сорвать наживку, быстро, за доли секунды. Теперь кто быстрее подсек, но поздно, чувствуется-крючок пустой. Вытаскиваю леску из глубины. Точно! Насаживаю новую наживку и в воду. Через две три попытки набрался опыта и сноровки, и вот уже под водой блестит первая серебристая красавица. Сердце радостно замирает, в глазах страсть, рывок - и приличная рыбёха бьётся на палубе. Щелкают фотоаппараты, прибегают посмотреть с кормы. Хороша рыбка!

Только оценил удачу на корме восхищённый крик счастливца. Соседи тоже снимают с крючков свою удачу. Деревянный ящик наполняется уловом. В ведро она б не поместилась. Рыба клюёт хорошо, наживил, бросил, вытащил. Наживил, бросил, вытащил, но что это? Как называется океанская хозяйка, никто не знает. Спрашивают экипаж. Моряки знают несколько языков. На борту немцы, французы, англичане, голландцы, русские, украинцы, поляки, итальянцы. Все хотят ощутить океан, и насладиться экзотической рыбалкой и попробовать свежей рыбки. Рыбы из океана натаскали уже полный ящик. Солнце палит как в пустыне, на небе ни облачка. К железу не прикоснуться - Африка! Горизонт круговой. Над головой небесная пустыня. Шляпа не спасает.

Вот что-то серьёзное свершилось на глубине, указательный палец чуть не вывернулся, быстро схватился за леску двумя руками, с усилием началось перетаскивание «каната», толи я хочу кого-то вытащить из воды, толи меня кто-то хочет втащить в воду. Подбежали помощники, из воды показалась пёстрая змея толщиной с руку, длиной с человека. Хищный взгляд, отвратительная морда, чем выше тянешь, тем тяжелей становится!! Резко дёрнул, и вот она ужом извивается на палубе, пугая новичков.

-Мурена!- кричит из рубки капитан, - не трогайте руками! Укусит!

Подошёл матрос с палкой, у которой на конце вбит толстый гвоздь и стукнул «гадюку» по голове. Она развязалась. Теперь рыбаки перевели дух и собрались все вместе. Каждый по очереди брал в руку леску с висящим на ней чудовищем и позировал перед фотоаппаратом, держа вверх большой палец. Классно! Здорово! Экзотично!

Мурену отцепили, и она успокоилась в рыболовном ящике. На крючок наживили свежий шмоток - и в глубину. Не успела леска натянуться резкий рывок, вторая мурена, упираясь, движется мне навстречу. Круг раздвинулся, и вьюн трепыхается на палубе. На корме опять восхищенно истеричный крик. Все бросились туда, я тоже, бросив змею на произвол судьбы.

Навстречу с кормы бегут слабонервные туристки. Хорошо видно, как на палубе бьётся мощное тело молодой акулы. "Спасайся, кто может!", - все в рассыпную! Мгновенно скрутившись в стальную пружину, она выстреливает в обратную сторону. В этот момент хвост попадает по кнехту, раздался жуткий удар, и тело небольшой акулы отлетает на пару метров. Если хвостом она попадёт по ногам, то свободно можно остаться с перебитыми конечностями. В хищной пасти торчит наживка, и здоровый крючок проткнул челюсть насквозь. Два матроса по очереди бьют её палками по голове. Теперь она становится фотозвездой. Моя мурена уже неинтересна. Рыбалка продолжается.

К яхте подошла небольшая стая огромных "Королевских макрелей», голов в пять, семь, и тихонечко скользит вдоль борта на малой глубине. Сверху всё отлично видно. Вода на столько прозрачна, что можно разглядеть каждый плавник, каждый изгиб стремительного тела. «Бонито» потрясающе красива. Ярко бирюзовая спинка с золотыми боками, выпуклый, упрямый лоб и мощная, чуть выступающая вперёд челюсть. По свирепости и хищности она не уступает акуле, только что на человека не нападает. Но является самым большим акульим врагом. Если у судна появляется макрель, других рыб и калачом не подманишь!

Она воплощает силу и грацию и чем-то напоминает торпеду, а если это крупный экземпляр, полтора - два метра в длину, то становится понятно, почему даже акулы стараются держаться от них подальше......

Быстро насаживаем на тройник кусок "тухлого шмотка" и забрасываем рыбам прямо "под нос". Макрель равнодушно плывёт дальше, слегка отвернув в сторону. Затем резко развернулась, молниеносный бросок и наживки нет. Проткнувший губу крючок вызывает шок. Какие пируэты она вытворяет! Скачки, перевороты и стремительные разгоны с резкими разворотами! Макрель-достойный и сильный противник. Толстая леска звенит и больно впилась в кулак, другой рукой быстро обхватил какую-то трубу на судне. Жертва бунтует, но, в конце концов, устаёт и затихает. Тут её ласково подтягиваем к борту, и матросы бросают в воду специальный сачёк.

Это круглый, металлический каркас, на который натянута мелкоячеистая сеть. По краям к ней привязаны три верёвки, сходящиеся в одну на расстоянии двух метров.

Матросы подводят это приспособление под добычу, покорно болтающуюся у борта, и начинают поднимать на борт. Интересно смотреть, как хвост и голова свисают за "габариты" сачка!

Просто фантастическое зрелище наблюдать, как летающие рыбки всей стаей удирают от макрели. Огромная стая на большой скорости, стремительно, как по команде, вспарывая водную гладь, распускает крылышки и, как маленькие самолётики, пролетая метров двести, триста по воздуху, плавно идёт на посадку и исчезает под водой. Просто непонятно, как они ухитряются подняться на такую, достаточно большую высоту!? Семь метров от воды, это почти третий этаж! Одна такая "воздушная акробатка", со всего разгона, треснула по затылку. Было совсем не больно, но неожиданно, просто шок дилетанта под громкий смех толпы.

Клёвое дело-океанская рыбалка. Восемь больших деревянных ящиков, выставленных шеф-поваром на палубу, коллектив из десяти человек, забивает до предела. Такая "рыбалка" всем в кайф. Ящики с добычей наполняются с горкой, каждый рыбак внёс туда свою солидную лепту.

Кок ловко отсекает рыбам голову, и шкура вместе с чешуёй снимается, словно дамский чулок. Чайки с воздуха зорко следят за каждым его движением. На корме вкусно дымит грильница. Свежая рыба шкворчит на огне, шипя рыбьим жиром, капающим на жаркие угли. Жара в жаре, африканская сауна. Легкий ветерок играет с флагом на верхушке высокой мачты. На палубу под тент вынесли столы, пока накрывают стол, капитан предложил гостям искупаться в океане. Дураков нет. Добровольцев не нашлось. Лучше нам рыбка на обед, чем мы на обед для рыбки. Акулы шутить не любят.

Капитан смеётся-Как хотите! Пейте минералочку за так, а за деньги есть холодненькое пиво.

Запах, голод и аппетит начинает щекотать желудки. Надвигается праздник "живота". Очень вкусная свежая на свежем воздухе, океанская рыбка, да ещё с дымком. Рыбы, вкуснее чем «Бонито», найти трудно. Суп из акульих плавников - одно из самых дорогих блюд в меню всех ресторанов мира. На второе бифштекс акулы, зажаренной на мангале, и жареная камбала, без костей мурена. Рыбаки сами пахнут рыбой, упёрлись хищным взглядом в подаваемые тарелки. Кадыки на горле ожили у всех, ноздри засасывают аромат.

В порту на пирсе сидят голодные кошки и, не моргая, вглядываются в океанский горизонт. Они, как рыбачки ждут возвращающихся с уловом рыбаков. Когда корабль стал швартоваться, на берегу начался громкий, самодеятельный кошачий концерт без дирижёра. Требовательно, настойчиво угрожающе они орут почти человеческими голосами. Знающий матрос швырнул на берег жменьку небольших рыбёшек. Кошки по-джентельменски взяли в зубы рыбу и, подняв хвост трубой, гордо, как будто это они сами поймали добычу, неспеша пошли каждая своей дорогой. Чайка-нахалюга, с повадками новых бизнесменов, пытается сорвать куш и выхватить из пасти рыбу прямо на лету, но кошка, нырнув в укромное местечко, урча, начинает праздничную трапезу.

На берегу старик продаёт экзотику. Целая гора красивых, больших ракушек, начиная величиной с ноготок и кончая с голову человека. Тут же засушенная голова рыбы меч с длинным и острым, как керамический нож, носом. Рядом разинутая пасть акулы, в которой три ряда зубов, остроты невероятной. Скальпель хирурга-просто тупой топор и с акульим зубом сравнить нельзя. На асфальте, как пенёк величиной с табуретку, лежит кусочек кости из китового позвоночника.

С прибывших судов разгружают рыбу. Порт «Агадир» занимает первое место в мире по вылову североатлантических сардин. Здесь сосредоточено много коммерческих предприятий по переработке и консервированию рыбы. Большие корабли ловят большую рыбу, маленькие маленькую. У пирсов качаются старые, как пустыня, рыболовные сейнеры, скрипят и трутся друг о дружку ржавыми бортами. Рыбья чешуя впресовалась в асфальт. Чайки, наглее воробьев, тащат рыбу отовсюду. Двадцать пять тысяч человек работают в порту. Люди сидят, стоят, ходят, торгуются, но определение работают, как-то к ним не подходит.

Рыбный аукцион шокирует новичка масштабами и разнообразием, это огромный двухэтажный терминал. На втором этаже по периметру стен широкий, сплошной балкон для зрителей и туристов. Их подвозят автобусами. Там фейерверк фотовспышек. Рыбный дух, как крутой рассол, заходит в нутро человека, так, что кажется, ты покрываешься чешуей. О гигиене лучше не вспоминать. Здесь царство океанской рыбки. Людской гвалт на грани допустимых децибел. На аукционе орут все: продавцы, покупатели, экскурсоводы, молчит только рыба, а её здесь видимо невидимо. Сортов со всей Атлантики столько, что в энциклопедию, наверное, ещё не все вошли. Тут креветки, омары, кальмары, крабы, осьминоги, миноги, тунец, рыба меч, рыба пила, акулы, морской скат, какие-то туши в разрезе как дикие кабаны, маленькая килька, селёдка, сардинка, мойва, камбала, угри, лобстеры, раки. Какие то каракатицы и всякие другие, невиданные ранее, океанские чудовища. Кругом ящики, рыба лёд, пальцы у продавцов замёрзли - колотун, а на улице плюс сорок три в тени. Там торгуют частники, объём поменьше, но ассортимент тот же. Товар лежит прямо на асфальте. От терминала постоянно отъезжают гружённые на экспорт огромные рефрижераторы.

Это в горах купить живую рыбу-дохлый номер! А здесь, купившие для себя гурманы, с походкой гордых кошек несут на вытянутой руке пересыпанную льдом серебристую рыбку в прозрачных целлофановых пакетах. Дома будет нежный, здоровый и вкусный обед.

Богатый и щедрый атлантический океан сонно и величаво катит свои крупные волны на мелкий и горячий пустынный песок африканского берега.

 

Папа Шульц. Марокко-Агадир. Германия-Гиссен.

 

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Как же так? Сегодня мой день рождения?

В 8 часов утра я родился. Был вторник. Родился большим, в 5 кг весом! И родился мёртвым, будто не хотел здесь появляться в этом запутанном мире, но врачи ни за что отхлопали меня по попе, и я разревелся вместе с заводским гудком. Раз уж я пришёл в этот мир, то хотел бы сделать его лучше! Красивее! Добрее! Желаннее! Я пришёл, чтобы приумножить любовь, добро, милосердие.

Я хочу изменить мир! Я хочу отделить от себя материальное, взять за основу духовное и развивать его в себе и людях. Хочу никому не причинять боли, жить с открытой душой и чистыми помыслами.

Сделать Вас влюблённее друг в друга. Я вас люблю, люди!

Включил радио - обыденно. Включил телевизор – будни. Выглянул в окно - пусто. Проверил почту - ничего. Сегодня мой день рождения, а праздником и не пахнет. Ну, вспомните обо мне, современники!

Покажите свою любовь! Ведь я Вас всех очень, очень люблю. Как я Вас всех люблю!!! До умопомрачения, беззаветно, безгранично. Люблю без памяти! Божественное чувство! Но это не значит, что я за Вами буду елозить на четвереньках.

Я ещё обязан чуть-чуть уважать себя. Давайте на равных?

Если я не за себя, то кто за меня? Если я лишь для себя, то зачем я?

Телефон молчит. Никто меня не помнит. Никому я уже не нужен!

Я рождён для добра, а мир погряз во зле, в грехе, в ненависти. В гордости. Все сводят счёты. Перепало и мне. Нахлебался за троих. Сыт по горло! Да! Кто был там всем, тот стал никем!

Я поставил кофе и предался воспоминаниям.

1 ноября. Европейский север. Заполярье. Снег. Мороз – 27.

Я молодой, спортивный, умный, любимый. Все меня уважают, считаются. Я - эрудированный молодой специалист, нужный человек.

Не то, что сейчас, отупел без дела, без любви. Седой. Старый. Покинутый. Одинокий. Ненужный. Маленький человечек, хотя тень от меня большая. Я хотел изменить мир, а мир изменил меня и мне.

А тогда в молодости, короткий заполярный световой день заканчивался. В нашем аэропорту самолёты гудят в упругом, густом, морозном воздухе. Возвращаются на базу, ползают по перрону, как шмели.

Люди улетают, прилетают. Их встречают и провожают, и все радуются, плачут, обнимаются. Напряжённый рабочий день авиаторов подходит к концу. Последний перекур перед уходом домой.

В нашем ЛАЗе, АТС, службы РиС, ОАО, КУГА спокойно.

Усталые авиаработники расслабились и стали делиться чувствами.

- А у меня сегодня день рождения! - протянул я.

- И у меня тоже! - заявил Сашка Эйхман.

- Вот здорово - двойня? - удивился Старцев.

- Связисты! Честь труду! - вместо «здравствуйте» сказал зашедший наш друг и коллега, водитель аэродромной техники Лёня Леушев.

- Вам бы этого добиться, - вместо «спасибо» огрызнулся Сашка. - Связисты? Кто не боится холода, голода и грязи поступайте в контору связи!

- Что бунтуешь? Всё тебе не слава Богу, - зацепился Лёня.

- Не слава Богу, а слава труду!

- Отстаёшь от жизни, у нас в службе сегодня два именинника. День рождения! Понимаешь? А цветов, как видишь, нету!

- И у меня сегодня тоже день рождения. Что из этого? - заулыбался Лёня.

- Вот здорово! Тройня! Так это дело надо обмыть! Втроём и в один день! Скорпионы! Приглашайте на ужин. По рублю и в школу не пойдём! В вечернюю! С именинников взнос по три! - заявил Лёшка Старцев и запел: - Что-то стало холодать, не пора ли нам поддать?

- Что-то ветер дует в спину, не пора ли к магазину? - подхватил Эйхман.

- Не послать ли нам гонца за бутылочкой винца? - продолжил Альберт Константинович, пожилой коллега.

- Ребята, я сбегаю, - сказал Старцев и подставил свою форменную шапку. Ломаться никто не стал, все радостно потёрли руки в предвкушении интересного вечера, и рваные рубли, трояки полетели в шапку.

- Этик. Кык. Куем. Нёль. Вит. Квайт. Сизим. Кыкянос. Экмыс. Дас. Дас Этик, - увлечённо считал Лёшка по коми деньги - 11 рублей. Что купить? Джон Иванович, с тебя тоже рубль!

- Видьжья олом! Здрасьте, - ответил шеф. - Раздай деньги обратно, ик и так мало, что ик на это дело переводить, лучше детям конфет купите! Ради такого необыкновенного случая я вам из НЗ ликёр-шасси выделю, ФУ- ФУ называется. Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец! Только я с вами недолго посижу, чуть прорепетирую и домой, дело в том, что у нас сегодня могут быть гости. У моей половинки сегодня тоже день рождения!

- У тебя тоже дома праздничный стол ждёт? - спросил меня Сашка.

- Наверное, нет. Моя говорит, что у них дома никому, никогда, никакой день рождения не справляли. Они и в гости к себе никого не зовут. Придёшь-хорошо, а не придёшь-ещё лучше, - ответил я.

- Не любили, наверное, они друг друга. Не ценили. Не уважали, значит? - посочувствовал Сашка.

- Да кто его знает? На вид вроде как все! Родители по праздникам иногда даже в церковь ходят. Пашут они в деревне, как пчёлки. Некогда, наверное, - ответил я.

- Неправильно это! - влез в разговор Альберт Константинович, - телефонный звонок в день рождения - предпоследнее дело. Дело не в подарке, а во внимании, в уважении. В этот день визиты без приглашения делаются, хоть на минутку, чтобы честь оказать. Если невозможно, ты хоть открытку подари и то приятно, любо-дорого. Жизнь скоротечна, память вечна.

Вот у меня самый дорогой подарок с войны обыкновенный стеклянный гранёный стакан за 7 копеек. А на нём такие слова выгравированы - из рук бы не выпускал. Он мне дороже всего хрусталя в нашей квартире. А память какая? Нет! Подарки и праздники нужны. Они украшают нашу серую жизнь! Сердце радуют! А то, что старики в церковь ходят - это хорошо. Бог - самый главный праздник в душе. Когда хорошо живётся, все атеисты; а по-настоящему прижмёт -«Мамочка!» -кричат и в штаны мочатся! Когда смерть в глаза смотрит, и атеисты, и коммунисты сразу Бога вспоминают. Знаешь, как молятся - мурашки по коже идут.

На фронте случай был. Возвращались мы на лыжах по первому снегу с самым главным нашим коммунистом, замполитом полка. Меня его сопровождать приставили. Он на всех митингах солдат в партию агитировал, сам принимал, сам на смерть посылал, сам похоронки подписывал. Идейный был до мозга костей. Ну и пришлось нам речку по тонкому льду переходить. Он меня вперёд послал, чтобы крепость льда проверить. Обидно мне стало, но делать нечего. Я прошёл. На берег вышел. Он следом пошёл, а посерёдке лёд под ним проломился, и он рухнул в чёрную пучину. Ты бы слышал, как он молился! Как Бога призывал к спасению души. Как помиловать просил. Не всякий батюшка так умеет. Такие слова найдёт. Искренне всё было! Чисто! С верой! От души! По всей округе в тишине его слова летали. У меня мурашки по телу бегали. Есть Бог на свете, ребята! В пустоту такое не скажешь.

Вера - она в каждом человеке сидит, только почему-то стыдятся её люди, не нуждаются, пока всё хорошо идёт.

- Погиб твой командир тогда? Утонул? - спросил я.

- Как же. Он так Бога просил о спасении, что Бог его помиловал. Кто искренне просит, тому Бог не отказывает. Жив он остался. Правда, я помог как смог. Потому что выше закона справедливости стоит закон милосердия. Я и сам тогда богобоязненным стал, хотя в церковь не хожу. Ничто человеческое мне ещё не чуждо, но ограничиваю. К себе прислушиваюсь. Исполняю, что он от меня требует. Все, кто смерть видел, к Богу с большим уважением относятся. В старости здоровье уходит, а вера крепнет. Когда-нибудь каждому придётся перед ним один на один предстать. Хочется, чтоб не очень стыдно было, - закончил Альберт Константинович.

- Ну что? Славяне? Хватит о боевых действиях! Давай по сизим грамм! Гульнём? Сумбурный праздник самый интересный и всегда удаётся! Счастливый случай! Это здорово! Три именинника и 3 гостя, тем более шеф не возражает, а спонсирует, - жужжал Сашка, потирая руки.

Наш шеф, Джон Иванович, самый старый из работников аэропорта, из местных. Из коми. У них акцент, они вместо «Х» «К» говорят, и у них большинство мужчин носят русские фамилии и имена Альберт и Альфонс. Но люди хорошие, добрые. Комяк комяка видит издалека! Коми народ - крабрый народ, одни рыбаки да окотники. И коми народ - смелый народ! Как война пыр тайга!

- Джон Иванович, а что такое «ФУ-ФУ из НЗ»? - спросил Сашка.

- НЗ - это неприкосновенный запас, а ФУ-ФУ - это авиационный спирт, который для безопасности полёта канистрами заливают в противообледенительную систему самолёта. Но текнари чуть-чуть недоливают, жалко на ветер спирт выбрасывать. Экономика должна быть экономной. В стране с этим напряжёнка, говорят талоны на водку скоро вводить будут.

- Авиационный спирт? А пить его разве можно?

- Можно, можно! Это не метиловый текнический яд, а этиловый, настоящий медицинский спирт. Только чтобы пресечь его утечку, кищение и пьянки на работе, в 200 литровую бочку медицинского спирта стакан эфира наливают, для запака, причём отвратительного. Отсюда и название ФУ-ФУ! Но на здоровье это не влияет. Пока в порту все живы. Все пробовали кроме вас - молодык да зелённык. Когда ФУ- ФУ наши начальники изобрели, один авиамеканик опыты на себе ставил. Каждый вечер пробирку в себя вливал перед укодом домой. Пока доедет до дома, его развозит. Жене это дело надоело. Говорит: «Не пущу домой, если выпивший. Дыхни с той стороны в замочную скважину». Он нагнулся и дыхнул. А она внутри как засмеётся: «ФУ-ФУ! Я ж тебя дыхнуть просила, а ты юморист, что сделал?» Так что не дышите! Пакнет! Джон Иванович открыл сейф и вытащил целый графин прозрачного, как слеза, спирта.

Рабочий день ещё не кончился, а мужская праздничная, деловая суматоха объединяла коллектив общим делом, доброжелательностью, праздническим сумбурным настроением и любовью к ближнему. Дверь заперли на ключ. На рабочем столе расстелили свежую газету «Югыт туй» - «Светлый путь». Убрали производственные вещи в дальний угол. Нарезан хлеб, сало, лук, плавленый сырок. Открыты консервы с килькой, с заморской баклажанной и кабачковой икрой.

- Ну вот! Какой стол! Пережили голод, переживём и изобилие. Пукси да вакси! - пригласил шеф.

Сдвинуты неразбавленные, переполненные стопарики, начальник встал и сказал откровенные, хорошие слова о личных качествах новых работников - виновников торжества. За дружбу! За тайну! За авиацию! За чувство локтя и производственные показатели! Все облегчённо вздохнули и опрокинули стаканы. Засуетились, задвигались челюсти, зажевали имеющуюся закуску, закрякали. Горячая жгучая струя приятно растеклась по внутренностям, оттолкнулась от желудка и ударила в голову. Эффект первой рюмки отразился в глазах.

- Маленькое объявление, - сказал я. - Мы нарушили традицию, пропустили в торжественной части вручение почётных грамот, вымпелов, денежных премий и подарков. Мой братишка всегда в таких случаях говорит, что он не обижается, если кто пришёл без подарков, он принимает подарки за месяц до и три месяца после дня рождения. Причём в любых купюрах, в любых количествах и желательно наличными. Можно вещами, живностью и натурой.

Все засмеялись. Джон Иванович покраснел и понял свою ошибку.

- Надо было с утра предупредить, мы же не готовились. А и не надо. У многих из нас «Запорожцы». А почему у «Запорожца» двигатель сзади? Чтоб руки не мёрзли, когда толкаешь! Печка у него сами знаете, какая. Не работает и всё тут! Ребята говорят, что туда подходят самолётные высоковольтные катушки зажигания, и печка тогда работает как швейцарские часы! Тепло, как в «Жигулях». А мы вчера вон, сколько их со склада принесли. - Джон Иванович кончил жевать, вытер ладонью жирные губы, достал ключи, открыл заветный шкафчик, и каждый именинник получил новенькую самолётную запчасть.

Именинники счастливо прижали подарок к сердцу. Гости смотрели с завистью.

- А! - сказал Джон Иванович, - мы тоже мёрзнуть не котим. Моя мамка, жена моя, сегодня тоже именинница. Он вытащил из шкафа ещё три катушки и раздал остальным.

- У меня нет «Запорожца», - сказал Сашка.

- Наше дело предложить, ваше отказаться! Вообще-то, дают - бери! Бьют беги! - отрезал Джон Иванович. - Только уговор, - предупредил шеф, он покрутил в руках свою катушку и положил обратно в шкафчик. - Завтра заберу. Я не давал. Вы не брали!

- Не волнуйтесь, Джон Иванович. Могила!

- Ну ладно! После первой и второй промежуток небольшой! Наливай! Обмыть надо катушки, чтобы работали исправно. Чтобы у нас всегда всё было, а нам бы за это ничего не было. Понятно?

По стаканам забулькал прозрачный спиртик.

- Эк, молодежь! Давайте я вас научу пить по-самолётному! Как это раньше лётчики делали. Это сейчас реактивная авиация, а мы стояли у истоков - у кукурузнык истребителей. Я с ПО-2 начинал. Тогда пилотам команду меканики подавали: «Контакт!» «Есть контакт!» - отвечал пилот. «От винта!» - кричал пилот и меканик крутил пропеллер. Мотор просыпался. Чик! Пык! Грокот, дым и оба пьянели от счастья и удовольствия.

После полётов, вечерами собирались за большим столом, где до другого конца не дотянуться, чтобы чокнуться, а надо! По всякому поводу собирались: и на поминки, и на свадьбак. Но команду эту не забыли. Когда в компании звучала команда: «Контакт!» разговоры за столом обрывались. Все дружно брали свои стаканы в руки и верхней его частью прикасались к столешнице, отвечали: «Есть контакт!» и держали до тех пор, пока последний зазевавшийся за столом не исполнял команду. Затем звучала вторая команда: «От винта!» Все дружно отвечали: «Есть!» и опрокидывали стопки. Было весело и организованно. Понятно?

- Контакт! - прозвучало вместо ответа. Стаканы дружно приклеились к столу.

- От винта! - и все выпили по-офицерски, держа локоть выше стакана.

- Я вам случай расскажу про день рождения, - сказал, не закусывая, Сашка Эйхман. - Недавно пригласила меня моя будущая жена к себе домой знакомиться. А чтобы между прочим получилось, то на день рождения её мамочки в тот же вечер. Сразу в семейный круг захотели окунуть. Я покой потерял и времени на подготовку нет и денег, как на зло, тоже. Все магазины избегал, а достойного подарка найти не могу. То хорошая вещь, но стоит дорого, то цена подходящая, но вещь простая, не стоящая. И вот вижу в магазине на верхней полке стоит изумительная ваза для цветов из китайского фарфора. Глаз не оторвать, и цена подходящая. Глазам не поверил. «Девушка!»-кричу: -«Заверните мне эту вазу празднично, как подарок». «Не могу, - отвечает продавщица. Она у нас битая, разбилась, поэтому мы её сложили и уценили сильно. Может, какой умелец-антиквар найдётся. Целой-то ей цены нет!» «Красивая вещь! Всё равно беру, заверните! Дорогой что-нибудь придумаю». Пришёл с порядочным опозданием, звоню. Именинница открывает дверь, улыбается: «Как мы рады! Заждались!» Я тоже поздравляю, пакет с красным бантом протягиваю, через порог перешагиваю, специально спотыкнулся и растянулся с грохотом в прихожей. Все выскочили из-за стола, прибежали, перепепугались. А я так огорчился! «Как жаль! Такой дорогой подарок! Такая ваза! Китайская! Наверное, разбилась?» «Да Бог с ней! С вазой. Хорошо, что с тобой не случилось ничего», - сказали все и начали разворачивать пакет. А там каждый осколочек отдельно завёрнут!!! Все расхохотались…

- Ты, что сынок, жениться собираешься? Так учти: как сразу жену приучишь, так и жить будешь! Приучишь в баню 15 копеек по пятницам получать, будешь всю жизнь 15 копеек на баню получать, да ещё с криком. А приучишь трояк, она тебе всю жизнь трояк с уважением давать будет! Женщина, как сосуд, что нальёшь, то и выпьешь! Следи только, чтоб другие туда не наплевали.

- А вам, Джон Иванович, жена на баню сколько даёт?

- Мне? Я - другое дело. Мы с тёщей живём. А в них тёмная половина женщин превращается. Ученье - свет! А неученых - тьма! Мир звуков рождается из 7 нот. У каждого человека два уха и только один рот и в нём оружие массового поражения, маленький язычок. Два уха - чтобы человек много слушал. Один рот - чтобы мало говорил. Представляешь, если бы было наоборот. Одно ухо и два рта? Один и тот многим жизни погубил. Знаешь, почему петух всегда навеселе? Потому, что у него много жён и ни одной тёщи. Тёща - звание особое!

- Джонни! Профсоюзный Бог - твой друг, не слыхать там, наверху, на разборах, зарплату нам не хотят добавить? - спросил Лёня.

- Про зарплату я вам вот что расскажу. Стоят в церкви двое. Работник аэрофлота и грузин. Молятся. Грузин с фуражкой - «аэродром» просит: «Боже! сдэлай так, чтобы в этом мэсяцэ мэнэ чёрную Волгу купить, а дочкэ бэлую!» Рядом в красивой лётческой форме в фуражке с кокардой стоит работник «Аэрофлота» и тоже просит: «Боже, сделай так, чтобы в этом месяце нам квартальные выплатили!» Грузин повторяет погромче: «Боже! Сдэлай так, чтобы в этом мэсяцэ мэнэ чёрную Волгу купить, а дочке белую!» Наш крестится, своё просит: «Боже, сделай так, чтобы в этом месяце квартальные выплатили!» Грузин недовольно покосился и спрашивает: «Слюшяй, дарагой! Сколька у тэбэ кварталные?» «Да рублей 40». «Вазьмы 80, не атвлэкай Бога!» - говорит грузин и протягивает деньги. Так что про повышение зарплаты наверху не слыхать. А план мы выполнили, и квартальные выплатят вовремя.

- Я ещё раньше слыхал, американцы наших спросили, какая средняя зарплата в СССР? А наши отвечают: «Ну и что! А у вас зато негров мучают!» - засмеялся Сашка.

- Деньги были и будут, но их никогда нет! Иметь много денег и быть богатым - не одно и то же! По-настоящему богат тот, кто доволен жизнью! А наверху о нас помнят, знают, заботятся! - сказал Джон Иванович.

- Да! Да! Партия была. Есть. И будет есть! - обнаглел Сашка.

- Помолчи! Давайте выпьем за начальство. Я сам начальник, поэтому люблю, - заулыбался он. - Выпьем за меня! Вам всё равно, а мне приятно! Контакт!

- Есть контакт! - встрепенулись все дружно.

- Джон Иванович, а как это вы пьёте и не пьянеете? Это же спирт!

- А я про свою тёщу думаю, как только она мне начинает нравиться, значит всё, норма. Слышали такое? Жили-были чёрт и ангел. Чёрту понравилась прекрасная фея, а ангелу - чертовка. Они поженились. Через год чёрт превратился в ангела, а ангел в чёрта. Всё от женщин зависит. Есть женщины, которые из любого чёрта могут сделать ангела. Но большинство делают наоборот. А потом некоторые превращаются в тёщ! Ничего не красит женщину так, как рюмка водки в желудке у мужчины. А тёща у меня мила, прекрасна, она - как ласточки полёт, попробуй я сказать иначе, она мне голову снесёт! - разошёлся Джон Иванович.

- Говорила мать: «Учись! А то шофёром будешь!» Вот и стал, - заявил Лёня. - У меня ведь кроме вас, ещё своё начальство есть - ГАИ! Я бы за ГАИ выпил, которое само пьёт, а другим не даёт! Их даже учат, как пьяного по специальности, по профессии определить, если тот говорить не может. Потому что алкоголики бывают всякие, например, малопьющие. Пьют, а им всё мало. Или застенчивые: пьют, пока за стенку не держатся. Есть ещё выносливые: те пьют, пока их не вынесут. Ну а по специальностям их можно рассортировать так. Под мухой бывают только повара. Пожарники напиваются в дым. Портные - в лоскут. Сапожники - в стельку. Плотники всегда в доску. Конюхи - в дугу. Стекольщики - вдребезги. Врачи напиваются до потери пульса. Химики - до потери реакции. Физики - до потери сопротивления…Мужики с охотой пьют за женщин – физиков. Наши синоптики надираются в ураган. А шофера пьют за ГАИ! Наливай!

- В нашем аэропорту синоптики ошибаются один раз, но каждый день! Нас бы за такую работу попёрли, а им ещё деньги платят, - возмутился Альберт Константиныч. - Я на днях в газете читал, за бугром лекарство от СПИДа нашли и прибор изобрели, который СПИД обнаруживает.

- Только сейчас изобрели? - удивился Лёня, - у нас этот прибор давно на всех машинах стоит! СПИДометр называется. И лекарство известно. «Спи дома! И спи один! Спидола!»

- Слушай, у твоих гаишников такие интересные фамилии: Ульныров, Кузьбожев, Изьюров, Кызьюров? Мне сказали, что это переводится как «Мокрый нос», «Длиннохвостый», «Каменная голова», «Толстоголовый»... Правда это? - спросил я.

- Эх ты! Яг морт! (Лесной человек) Тебе что? Всё знать надо? - перевернул разговор Сашка. - Скажи-ка лучше, Лёня, что за пенёк у вас во дворе растёт? Кто это так берёзку обкорнал?

- Да! Было дело! Друзья познаются в вине. Душа скулила. Мы тогда с соседом заканчивали во дворе последнюю бутылочку, Ну и, как друзья-соседи, жаловались на судьбу, в том числе и на жён. Я говорю: «Моя-то змея, змеевик с аппарата выбросила! Надоела, -говорит, -твоя аптека в доме! Дачу мы взяли, чем-то строить надо? А где беру, чем плачу, она не знает. Строимся ведь. Без этого дела тебе ни одни ворота не откроют. Это самая твёрдая валюта. А её представление о жизни не соответствует действительности. Она думает всё с небо само падает». Сосед говорит: «Не хнычь! Поможем твоей беде. Достроишься! Я тут на днях нержавеющую трубку в инструменталке скоммунизмил, как раз для этого дела подойдёт! Сейчас тебе новый змеевик и заварганим. У нас-то в деревне аппарат в лесу прячут. Он общественный. На все деревни. Если надо кому самогон гнать, то идут к участковому. Он всегда знает, где инструмент находится. Тихо спросишь, тихо подскажет, но не забудь поделиться, иначе наказуемо законом. Один пришёл к нему, а его дома нет. Так он сынишку спрашивает: «А папка твой самогон варит?» «Да нет! Он его сырым пьёт», - отвечает сын. Аппарат наш деревенский не то, что твой. Он большой, на тракторных санях. Топят чурками, производит флягами. А к твоей свистульке мы сейчас змеевик классный сделаем. Трубку эту я тут на крыше сарая припрятал. Сейчас мы ее, не отходя от кассы, и закрутим». Сосед повертел трубку в руках, примеряясь. «Такой диаметр подойдёт?» - Похлопал он по берёзке толщиной с руку. – «По-моему, в самый раз! Вот держи! Строитель коммунизма!» Я взялся за конец трубки, а он стал аккуратно загибать её вокруг берёзки. Пошёл кругом. Работа нравилась обоим. Змеевик получался красивый. Когда всё было наворочено, оказалось, что его нельзя снять. «Эх! Болваны мы с тобой! - сказал сосед. – Крепкая самогонка-то. Соображалку усыпила. Ну что, разматывать будем? Жалко! Поломается трубка. Тогда пили дерево. Тоже жалко! Спилим повыше, чтобы не засохло. Весной оно новую листву даст». Утром соседи взъелись на пацанов. Так и стоит высоченный пенёк, как памятник. Всем глаза мозолит, нам тоже. Хорошо, что никто не знает, что и почему, а мы не проболтаемся.

- Эх ты, дачник-неудачник! - не унимался Сашка-почемучка и пристал теперь к Старцеву. - Скажи-ка лучше, земеля! А у тебя когда день рождения? Как справляешь? Весело?

- У меня случай был, что в свой день рождения я вообще даже не выпил, добровольно отказался, а весело всё равно было. Даже очень! - Сказал Альберт Константинович. - Послали меня тогда в командировку на один номерной завод. В городской гостинице, как всегда, мест нет. Еле-еле пристроили меня в заводскую гостиницу. Она тоже переполнена участниками научной конференции. Захожу я в номер с раскладушкой, а там дым коромыслом. Научные сотрудники из канистры разливают. «Извините, - говорю, - меня к вам подселили». «Очень хорошо», - отвечают и за стол приглашают. Стакан в руку суют. «Пей!» - командуют. А мне с утра к директору этого завода на приём надо. Ради этого и приехал. «Нельзя мне», - говорю! Они не понимают. Ещё пуще пристают со стаканом. Тут я смекнул: «Нельзя мне, - повторяю. - Лечился я от этого! Я свою норму выпил, два бензовоза! С прицепами!» «Всё, понимаем, не будем!» - Отстали.

- Ну, они там не только пили - всякие научные вопросы решали. Например, в какую сторону завертится вода, если выдернуть пробку из полной ванны: по часовой стрелке или против? Или в какую штанину мужики суют ногу первой: в левую или в правую? Почему если пятку щекочет кто-то - смешно, а когда сам чешешь - не смешно? Или почему чихают только с закрытыми глазами? До хрипоты спорили. Вдруг в люстре неожиданно перегорела лампа. Пришел дежурный электрик, заменил лампочку, а перегоревшую оставил на столике.

И тогда один из участников пьянки заявляет, что если стоваттную лампочку засунуть в рот, то обратно ее уже не вытащить. Завязался спор. Один из оппонентов говорит: «Как так?! Я, кандидат наук, со всей ответственностью заявляю, что если можно засунуть, то можно и вытащить!» Тут же на глазах у изумленных собутыльников сует лампочку в рот. А вынуть ее он не может. Напарники ее тянули по-разному, смазывали маслом - никакого результата. Решили ехать в травмпункт. Поймали такси, приехали. Обращаются к медсестре: «Вот мужик с лампочкой во рту. Что делать?» Медсестра подумала: «Вот прикольщики», и послала их куда подальше. Но ей показали потерпевшего, и она вызвала хирурга. Тот пришел, ударил ладонями по месту, в котором нижняя челюсть соединяется с черепом. У научного работника рот открылся шире, лампочку вынули, а мужик так и остался с открытым ртом. Хирург объяснил, что это нормально, просто мышцы были изрядно напряжены, теперь, наоборот, сильно расслаблены и сокращаться пока не могут, но часа через два-три пациент, возможно, будет говорить.

Научные люди поблагодарили врача и направились в гостиницу на такси. Пострадавший на переднем сидении, остальные на заднем. Один еще пребывал в сомнении «Не могу понять, как так!» «Ну, на, - сказал ему сосед, - сам попробуй!»

Тот попробовал. Поехали назад. Поймали медсестру. Та в шоке. Появился хирург, долго смеялся, но лампочку вынул. Поймали частника. Водила не удержался и спросил: «Что, дебилов везешь?» Способный говорить отвечает: «Какие же это дебилы. Кандидаты наук. Просто они лампочку в рот засунули, а вытащить не смогли». Водила не поверил. Ему дали лампочку, и он засунул ее в рот. Пришлось развернуться в травмпункт. Поймали медсестру. Успокоили ее. Появился хирург, долго матерился, провел процедуру извлечения и разбил лампочку, чтобы не повторилось. Сели снова в машину. Благодарный водила с открытым ртом повез их в гостиницу.

Машину остановил гаишник. Давай докапываться. Шофер жестами пытается объяснить, у него не получается. Единственный нормальный, но изрядно подвыпивший, рассказал-таки гаишнику, в чем дело. Тот молча ушел в свою будку. Там погас свет. Гаишник вернулся, открыл заднюю дверь и жестами попросил подвинуться. Изо рта торчал цоколь лампочки. Все вместе поехали в травмпункт. Поймали медсестру. С трудом привели ее в нормальное состояние. Она направилась в сторону кабинета хирурга. Оттуда раздался женский вопль и грохот. Появился хирург с неестественно открытым ртом, из которого торчал цоколь лампочки.

Утром я, как огурчик, один пошёл в заводскую столовую завтракать. Интеллигенция моя лежать осталась. Тогда водку продавали с 11, а с лампочками и со стаканами в стране была напряженка. Даже в ресторанах пили из майонезных баночек. Вилки, ложки и прочее давали под залог, где под паспорт, чаще под деньги. Сижу, завтракаю. Вдруг заходит вчерашний водила-частник с чекушкой в руке. Подходит на раздачу и просит стакан: «Дай по-человечески выпить, не из горла же хлебать».

Тётка на раздаче разоралась и не дала. Но мужик не расстроился и пошёл на мойку. «Валь, дай стакан на 5 минут, ты ж меня как облупленного знаешь, не убегу я с твоим стаканом, в одном подъезде живём». Та ему в ответ: «Знаем мы эту пьянь, стакан расколешь, а мне платить!» Мужик посмотрел в зал. Узнал меня, кивнул и садится за мой столик, очень вежливо спросив разрешения. Вынимает из пластмассового стаканчика, стоящего на столе, салфетки. Откупоривает чекушку и дрожащими руками выливает содержимое в стакан. Она туда вся вошла. «Ну, мужики, за здоровье». Хвать стакан, что такое? Стакан-то к столу шурупчиком прихвачен, чтоб не спёрли. Мужичёк посерел. Бегом на мойку: «Валька, дай ложку быстрее... Валька дала мокрой тряпкой по морде с крепкими выражениями. «АААА…» - предчувствуя катастрофу, завыл мужик. Стакан-то не герметичный и на столе появилась лужица из национального напитка. «Мужик!»- со слезой в голосе заорал он. - «Не дай помереть с похмелюги». Я доедал и предложил свою ложку. «Пересядь за другой стол, быстро» - скомандовал он. Счёт шёл на секунды. Я подхватил свой поднос с тарелками и вскочил. Вся столовая с интересом глазела на нас. А мужик поднял стол вместе со стаканом и залпом его выпил. После чего, довольно крякнув, покинул столовую, поблагодарив всех за сочувствие и сопереживание.

- Джонни! Расскажи, как ты по телефону в Ухту звонил, друга своего, Харитона, искал!

- Звонил как? Коммутатор тогда ещё был. Слышно плоко. Бригадир мне задание дал. Срочно нашего работника разыскать. Я примерно знал, где. Ну, я позвонил. «Ало! Барышня! Дайте город Укта! Ало! Это Укта? Дайте шакту! Это шакта? Дайте вакту! Это вакта? Дайте Каритона! Нету? На окоту уекал? А что делает? Рыбкопоймайством занимается и уток курярит?» Ой - я, да ой - я! Так и не дозвонился до него тогда, письмо написал. Надёжнее!

Я тогда ещё в леспромкозе работал. У нас создавались ударные бригады лесорубов, которые в ударный месяц март по-ударному превращали ёлки в палки. Рубили мы в тайге просеку. Затесался в нашу бригаду один мужичок, сам собой невидный, маленького роста, но вальщик был от Бога, деревья в обкват как косой косил. Коть и звали его Каритон, но фамилия его была Заяц. Стали замечать в бригаде, что Заяц этот к вечеру будто навеселе. День, другой, третий. Что такое? Вроде целый день в лесу. Магазинов и киосков тут нет. У бригады - сукой закон. Обедают вместе, никто спиртным не балуется.

Принюхался к мужичку бригадир - точно: пакнет водкой. Бригадир приказал напарнику этого вальщика - толкачу (который направлял аншпугом деревья, в которую сторону падать) следить за ним. Узнать, как тот выпивать умудряется. Упадет на пьяного дерево, кому срок за него тянуть окота? Как не следил толкач, вальщик к концу смены всё равно пьяный.

Заячий секрет раскрылся сам собой. Ему телеграмма пришла с родины, случилось у него там что-то. Заяц по-быстрому рассчитался и уекал. А в вагончике осталась его роба висеть. Куртка и ватные брюки. Кто-то из мужиков взял эту куртку, глядь, а изнутри со спины к ней карман пришит. А в кармане - грелка! А от грелки трубочка тянется, и конец её к воротничку пришит. Сядет Заяц покурить, прижмётся спиной к дереву, надавит, потянет водочки из трубки, покурит и - за работу. И работал весь день как зверь. С утра его никто выпимши не замечал, а как силы кончаются, надирался ближе к вечеру и косел Каритон как заяц...

Ну ладно, аджишь литег – до свидания! С вами корошо, но мне пора! Долго не сидите! А то закосеете! Никому не открывайте! - Джон Иванович встал, начал одеваться и запел: - Мы выпьем раз, мы выпьем два, за наши славные дела, но только так, чтоб завтра не болела голова. Пора в путь-дорогу….

- Джонни! Не можешь петь, не пей! - Съязвил Сашка.

Остальные продолжали:

- Контакт! От винта! Поехали! Полетели! А горючки хватит? Долетим!

Утром на работу я примчался бегом. Мороз взбесился. Я прибежал первый с одной мыслью: «Может, катушку вчера на работе оставил?» Что её подарили, помнил, а куда девалась - нет! Ну и фуфло это ФУ- ФУ. По мозгам бьёт и по памяти, хотя по карману нет - и на том спасибо! Может катушку по дороге потерял, может в автобусе кому подарил, может, украли. Жалко! Вещь-то нужная. Выскочило из памяти, хоть умри. Куда делась? Хорошо дома всё тихо было, все спали, тихонько лёг на диван, а утром убежал пораньше, только запах в квартире от ФУ-ФУ остался. Не догадается? Фу - какой запах! Чтобы избежать дома «разбора полётов», записку написал: «Работы невпроворот! НАДО! Сама знаешь, первым делом, первым делом - самолёты! Ну, а девушки, а девушки - потом! Будут квартальные! Люблю тебя, родная, целуй деток. До вечера!»

Вторым заявился Лёня:

- Ты моей катушки не видал? - спросил он.

- Нет! Моей тоже нет! Как ты? Как интоксикация? - Спросил я.

- Чего? - Не понял он.

- Похмелье как? Головушка не бо-бо?

- Пойдёт! Только вчера плохо стало. Соседка наша тем же автобусом приехала и взялась меня до дома довести, а я столб по дороге обнял, затошнило что-то. А она оторвала меня от столба, дальше повела. Меня у крыльца вырвало, но я снегом завалил, не видно. Правду говорят, чем лучше вечером, тем хуже утром! Что-то жажда мучает.

Мы выпили из бачка по кружке воды и опять почувствовали в мозгах эффект первой рюмки.

Следом появился Джон Иванович с синяком под глазом.

- Гур лун - добрый день!

- Кто это Вас так, шеф?

- Не знаю! Только когда на работу укодил, на жену посмотрел: у неё такой же и там же. Тикая утром была, не орёт, а гостей вчера вроде уже не было. Наверное, опять комплиментов тёще наговорил. Не помню, что было.

Потом нарисовался Лёшка. Весь растерянный и помятый, как будто по нему всю ночь танки ездили.

Очень пунктуально пришёл последний именинник, которого узнать было ещё трудней. Лицо вроде то же, чистое, но уши!? Уши как у слона!

- Отморозил! - заявил Сашка. - Все наши уже спали, живём мы на первом этаже в хрущёвке. А мимо нашего углового окна на кухне народная тропа проходит из женского общежития до медучилища. Ну, будущие медсёстры под нашим окном туда-сюда весь вечер бегают. Мать дома курить не велит, ругается, а на улице холодно.

Я дверь на кухне прикрыл, закурил, стал ногами на отопительную батарею, пролез на половину с руками в форточку на улицу и так повис. Курю так на свежем воздухе, хорошо. Всех проходящих девиц подкалываю и заснул. А ночью хорошо мне какая-то девица снежок в лоб закатала так, что я проснулся. Ногам горячо на батарее, твист танцуют, а уши назад в кухню через форточку не пролазят. Спасибо той девушке, жизнь спасла. Замёрзло бы моё молодое тело в день рождения с одной стороны, а с другой бы гриль получился. Фу-ты - ну ты. Аж страшно! Всё парни, завязал. Никогда больше пить не буду! Даже на халяву.

Константиныч появился с опозданием.

- Парни! Жена звонила? - спросил он, и мы поняли, что он дома не ночевал. - Я вчера не дошёл. А утром глаза открываю, белый потолок. Коечка казённая. Всё, думаю, вытрезвиловка. Мороз по коже. Медсестра зашла, с добрым утром поздравила. Палата какая-то. Рядом ещё койка, смотрю - в ней мужик знакомый, мой старый лучший друг. Лежит, улыбается. Мне давно говорили, что он болен и что собираются его положить в республиканский больничный городок. Он теперь шишка - первый секретарь партии в передовом районе. Но мне всё как-то неудобно, но нужно было свидеться. Не знал, как встретиться, расстались мы сложно. А вчера ноги сами понесли к нему. Он в отдельной палате лежит. Я табуретку к койке подставил, по душам поговорили, вспоминали, плакали, целовались, обнимались как раньше пацанами. Развезло меня от чувств, и потух я, рухнул с табуретки под его кровать. Это он утром мне рассказал, смеялся. Врачи набежали, милицию вызвать хотели, чтобы увезли, куда положено. Но друг не дал. Отстоял. Уговорил. Приказал. Не позволил. Авторитет у него! Власть! Первый секретарь! Завезли тогда в палату вторую коечку, раздели меня, в чистое постельное бельё уложили. Дежурили всю ночь у обоих. Утром завтраком накормили и медицинский спирт на похмелку принесли. Душевно получилось. Хороший у меня друг. Настоящий. Утром наговориться не могли. В субботу с женой к нему пойду проведать. Только что ей сейчас сказать? Она у меня партийная! Строгая. Ошибки не прощает! Скажи, что у друга ночевал. Уже было! Она тогда обзвонила всех моих друзей, и каждый подтвердил, что я ночевал именно у него.

- Хорошие у тебя друзья, только форточку на брюках закрой, а то кукушка улетит.

- Сколько раз говорил жене: «Берёшь вещь - клади на место!» - засмеялся Константиныч.

- Так ты же дома не был, - удивился Сашка.

- Тогда это первая стадия склероза, - сказал Константиныч и закрыл киоск.

- Но вот и корошо, что все в сборе. Всё вроде тико прошло, без приключений. Молодцы! - сказал Джон Иванич, - не засветились. Только после спирта катушечки свои вчера все забыли.

Джон Иванович открыл ключом шкаф, все 6 катушек лежали на месте. Он снова раздал вчерашние подарки - заветные самолётные катушки для наших «Запорожцев». Готовь сани летом, а технику перед полётом. Зима будет суровой, по Сашке видно.

- Джон Иванович, а как они опять в шкафчик попали? Ведь вы раньше нас ушли? - Спросил я.

Мне вчера с полдороги вернуться пришлось, порядок навести. Я отвечаю за объект. Мало ли с утра начальство зайдёт. Бьют не за то, что делаешь, а за то, что попадаешься. Из-за этого и на автобус потом опоздал и на главный праздник. Ну ладно об этом. Все по местам. Рабочий день давно начался!

...Я допивал кофе, в приятных воспоминаниях проявлялись лица друзей, и вдруг вздрогнул от неожиданности. Телефонный звонок! Ну, вот и вспомнили! Лечу!!!

 

С НОВЫМ ГОДОМ!

Дверной звонок без устали часто и радостно верещал: «Калинка, малинка, малинка моя. В саду ягода малинка, малинка моя!»

«Здравствуй, ёлка, Новый год! Мы пришли на праздник!» - весело сообщали пароль приходящие. Наша самая дружная и весёлая в городе компания собиралась на встречу Нового года. Нарядные гости заходили к нам, а детишек сразу отводили к нашим соседям. Мы всегда так гуляем. Празднуем у нас, танцуем у них. Празднуем у них, танцуем у нас.

К нам гости придут, их зовём. К ним придут, нас зовут. Взрослые здесь, дети там. Взрослые там, дети здесь. По-братски. По-соседски. Весело и сердито. Ещё у нас традиция: гуляем всегда в складчину. Складываемся и финансируем подарки и призы. Начинаем репетировать застолье тихо, скромно в немецкое Рождество, и празднуем с нарастанием до старого Нового года. Поочерёдно, всем составом у всей компании, у каждого на дому, по очереди. Сегодня жребий выпал нам. Квартира празднично украшена. Дети разрисовали зубной пастой зеркала, Дед Мороз - окна.

Всюду фантастические снежинки. Неповторимые узоры. На потолке звёздочки и ватный снег. Бумажные цепочки, листочки. Серебряные дожди. На стенах плакаты юморные. Стенгазеты. Ёлка нарядная, как невеста, наполняет воздух смолистым ароматом тайги. На окнах свежие гардины из белых снежных роз. Кругом блеск и чистота. Празднично!

Стол, как всегда, выглядит шикарно. В центре тамада – водочка пшеничная, рядом подарок из Украины - спотыкач и африканская водочка горилка. Для женщин сухое вино «Монастырская изба» и «Очи чёрные» Для вкуса - Рижский бальзам и египетский Абу-Симбел. На посошок предусмотрен солидный армянский коньяк, как Брежнев, с пятью звёздочками. К этому делу салат Новогодний, салат музыкальный, салат зимний-снежок, салат Мао Дзе Дун, селёдка под шубой Деда Мороза, яйца в валенках, яйца в мешочках, бабки морковные, ромовая баба, шанежки, грузди солённые, грибы маринованные, королева стола – картошка, капуста кислая, капуста тушённая с мясом. Для любителей - уха из петуха, азу по-татарски, цыганские палочки, шашлык полярный, цыплята табака, султанский пирог, коми-рыбники. Большой кусок рот радует, а колбасу на хлеборезке опять тоньше туалетной бумаги настрогали. Зато огурчики целиком, помидорчики и холодец-молодец. На десерт - пирожное картошка. Торт «Наполеон», торт «Крещатик», торт «День и ночь», тортов много, потом хрустики всякие. Птичье молоко, конфеты, лимонад, компот, брусничный кисель, клюквенный морс, рассол, но это уже лекарство. На утро запланированы: бульончик с сухариками, голубцы ленивые, блины скороспелые, солнечные сушки, чаи и остатки сладки.

Кто что умеет делать, то в меню и попало. Продукты и дефицит достают мужчины. Закуску делают женщины по заранее разыгранной шапочной лотерее. В записках блюда, что запланировано на стол, и кому что досталось приготовить, тот то и принести должен. Мужчины заранее дегустируют добытое горючее. Кучкуются и мешают женщинам при украшении стола, воруя закуску. Но в целом настроение необыкновенно праздничное. Нежный запах духов. Шелест лёгких платьев. Танцевальная музыка. Улыбки, а за окнами мороз. У нас уютно. В другой комнате включенный телевизор, непременно с новогодним фильмом «С легким паром!». Горящие свечи. Моргающая в огнях ёлка. Смех. Любезности. Ожидание.

Когда пельмени сварены, дети накормлены, стол накрыт и украшен, гости собраны к столу. Начинается волшебство, новогоднее торжество. Но сначала обязательно проводится игра. В комнате из угла в угол, как штора, натянута простыня. Мужики сняли носки. Закатали до колена брюки и спрятались за простыню так, что из-под простыни только их босые ноги видать. Женщины должны по ногам своих мужей отгадать. Голые ноги разные оказались. Сомненье одолело. Чьи свои, чьи чужие? Вроде и не видели их такими ни разу. Растерялись. Смеху было, кто кого по ногам выбрал, тот с тем и сядет рядом Новый год встречать. Мало кто ошибся, но было.

Все расселись за столом, но не парами, а кто кого отгадал.

Новый год в России все всегда встречают многократно. По местному времени. По московскому со всей страной. Встречают и провожают как в Бресте. Как в Берлине. По Гринвичу. За тех, кто в море! За Камчатку. По второму кругу. За старый Новый год!

А там -23 февраля, 8 марта, Пасха,1-2-9 мая, отпуска, 1 сентября, 7 ноября, 5 декабря, потом всякие праздники по воскресеньям: День рыбака, день моряка, день лесника, день строителя, день учителя, день работника торговли, субботники. Не жизнь, а сплошные праздники. На работу - как на праздник, как в песне пелось. Впечатлений невпроворот!

В России раньше Новый год встречали 13 января. Теперь его зовут старый Новый год! А разве новое бывает старым, а старое новым? Умом Россию не понять.

Вот в Китае Новый год наступает 5 февраля. Мусульмане встречают его 23 марта. А в древней Греции он наступал 1 марта. В Индии он приходит 1 апреля. В Рим и Египет - 1 сентября. В Израиль - 29 сентября.

Так что Новый год встречают круглый год. Мы тоже можем это поддержать и отметить, если не забудем. Праздники мы любим! Наконец, начинается репетиция! Первый тост за удачу в пельменной лотерее. Первая закуска - обязательно горячие пельмени. В каждой пельменьке - записка. Кому чего сегодня делать придётся. Читать обязательно вслух, выполнять обязательства добросовестно, немедленно и до окончания торжества. Запомнить на всю жизнь, научить других дружить и весь мир вокруг любить. Записки всякие сами придумали. Например: «Ответственный за смех и юмор», «Ответственный за полный стол», «Ответственный за порядок», «За чистоту», «Воспитатель детей», «Дежурный повар», «Разливающий», «Официант», «Гардеробщик». Кому-то достанется перед каждой рюмкой вставать и кричать: «Ура! Товарищи!» Кому-то после каждой рюмки придётся икать, хохотать, ворчать, зевать. Кому-то говорить весь вечер, заикаясь. Хвалить друг друга, кто больше, кто лучше. Другому по условию придётся хвалить только себя. Кому-то всем подмигивать и строить глазки. Просить дать взаймы. Кому что достанется, тот то исполнять обязан. Разыгрываем. Вот смеху-то будет!

За удачу. Все встали. Чокнулись. Выпили. Сели. Закусили только пельменями, в одном из них-большая пуговица, кому достанется, тот и король бала, в остальных записки.

Первым стал давиться Толик. Он вытащил изо рта записку, встал и зачитал вслух: «Весь вечер просидеть в зимней шапке». Тут же ему на голову надели шапку и завязали на шее уши. Смех раскатами пробежался за столом. Вид у него был клоунский. Во фраке и в ушанке.

Вторым подавился Мурник. Ему досталось: «Закусывать только стоя», его жене попалось: «Выпивать только стоя». Все захлопали. Семейный портрет. Где фотограф? Хозяину квартиры досталось: «Куковать после каждой рюмки». Эдику-соседу: «Дежурный ухажёр», а его жене Алке: «Ворчать после каждой рюмки на сидящего за столом напротив». Соседу слева: «Дежурный посудомойщик». Хозяйке: - «Строить глазки». Витя Котик выжевал из пельменьки роковое: «Выйти во двор и прокричать три раза «Я есть хочу!» Его вытолкали из-за стола.

- Пожалуй, нынче можно оторваться! Ведь Новый год всего лишь раз, - сказал он и ушёл. Русину попалось профессионально: «Разливающий». И он разлил по второй. Вдруг из форточки послышалось: «Я. Есть!» - и стихло. А стол не заметил потери едока и рюмку вторую допил до конца.

- Кто знает, как называются люди, которые не едят мяса, сала, колбас? - спросил Мурник.

- Вегетарианцы,- ответила его жена.

- А вот и нет!- засмеялся довольный Мурник.

- Это пенсионеры! Гуляй, пока мы не на пенсии. Пока есть что, и есть чем жевать.

- Чтобы деньги заработать, нужна хорошая профессия. А какие у нас самые интересные профессии? Оказывается, шофёр. Всех по домам развозит, а сам домой пешком идёт. Или учитель. Всё знает и всю жизнь спрашивает. Ученики учат, работают, а он за их труд деньги получает. Вот геолог тоже. Ничего не потерял, а всю жизнь ищет. Или поп. Родился человек - поёт. Умер человек - поёт. Из праха встал и прахом стал. Се-ля-ви!

- А вот женский вопрос! Почему, когда сваришь, картошка становится мягкой, а яйцо - твёрдым? - спросила Любовь, - или чем отличается глазунья от яичницы? Сосиска от сардельки? Кто знает?

- Без пяти минут двенадцать, - сказал хозяин. - Кремлёвские куранты прокручивают свои колёсики. Новый год уже на Московской кольцевой дороге. В Болгарии по всей стране в это время на мгновение гаснет свет, для новогодних поцелуев, а нам пора вскрывать шампанское.

Мужчины приготовились к новогоднему салюту. Бутылки с шампанским застыли на вытянутых руках. Торжество на лицах. Только Русин что-то копается со своей бутылкой, согнулся в три погибели над ней разливающий. Первым хочет быть, трясёт её, но пробка ни с места - заклинило. И грянул выстрел! Пластмассовая пробка сорвалась с места с грохотом и шумом выстрелила ему прямо в глаз. Глаз заплыл и посинел. Стал маленьким. Вслед его окатило шампанским душем. С потолка закапало, как в бане. Рубашку хоть выжимай. В бутылке шампанского осталось на донышке. Только для себя. Русин непонимающе, растерянно, с виноватой улыбкой уставился на всех одним глазом. Но хорошо воспитанные друзья за столом ничего не заметили, кроме вздоха хозяев. Ответственный за порядок побежал за тряпкой. Куранты заиграли свою историческую мелодию, и она утонула в звуках шампанского салюта. Шампанское, шипя, фыркая и брызгая, спешно перетекало в стерильные фужеры. Фужеры столкнулись с нежным перезвоном в один счастливый могучий и великий новогодний союз.

- Хозяин! Тост! - сорвалось у кого-то.

- С удовольствием! Я люблю встречать Новый год! Я обожаю встречать Новый год! Это самый изумительный на свете праздник! И он единственный, который начинается ночью. Самым главным его достоинством является то, что в эту ночь можно поздравлять всех без исключения. Что вокруг друзья, и все люди - братья. А радоваться и поздравлять - это моё любимое занятие. Поэтому ВСЕХ ПО-ЗДРАВ-ЛЯ-Ю!!! Пусть Новый год учится у старого только хорошему! Поздравляю всех и желаю главного - исполнения желаний! Когда у человека есть то, о чём он мечтал, он весел, бодр, здоров и счастлив. Говорят под Новый год, что не пожелаете, всё всегда произойдёт, всё всегда сбывается.

Все фужеры в разных странах, соединяйтесь! С Новым годом! С Новым счастьем!

-Ура, товарищи! - прокричал хозяин и чихнул. - Кто чихает за столом, приносит в дом счастье! - сказал он.

Гости дружно зачихали, глаза у всех засветились счастьем, надеждой и тайными желаниями. Каждый уже загадал желание. Хозяин переглянулся с женой, королевой бала, и обменялся мыслями. Что он с собой принесёт, этот Новый год? «Может, наконец, в этом году выпустят всё таки нас на историческую родину в Германию, десятый год пошёл борьбе. Дети выросли. За счастье!»

Интересно! Что нас там ждёт, в будущем? В третьем тысячелетии? Что принёс нам 20 век? Скачок от сохи к ракетам. Техника развивается стремительно, но станем ли мы счастливее? Вот раньше человек в избе мог упасть со скамейки и ушибиться. Сегодня он мчится на комфортабельной скамейке по дорогам с бешеной скоростью, летит в облаках быстрее звука и,если упадёт, то наступит смерть или инвалидность. Человек вышел в космос, высадился на луне, отправил спутники к дальним планетам. На земле изведал все уголки, под водой отыскал спрятанные сокровища. Построили комфортное жильё. Газ. Отопление. Водопровод. Электричество. Радио. Телевидение. Спутниковая связь. Компьютеры. Супермаркеты. Безналичный, электронный банковский расчёт. Но там, на западе, падение нравов. Безработица. Непрочные семьи. Дети презирают родителей, не чувствуют перед ними никакого долга. Древнейшая женская профессия выходит из подполья. Стыд исчез. Там стресс. Бездуховность. Нескончаемые войны. Атом на вооружение.

Всё перевернулось, раньше немцы воевали, евреи боролись за мир, сейчас немцы борются за мир, евреи воюют. Может, пугают газеты? Одумался ли человек? Стали мы счастливее? Чище? Умнее? Ближе к Богу? Что ждёт меня? Наших детей? Нашу планету? Что скажет 21 век? В ком наша надежда? Дай Бог нам всем счастья. Здоровья. Мира. Покоя. Радости. Веселья. Надёжности. Любви!

Фужеры дружно опрокинулись. Первый глоток шампанского, свежий, как поцелуй, растёкся удовольствием по всему телу. И тут понеслось. Кто стоя пьёт. Кто стоя кушает. Кто кукарекает. Кто икает. Кто чихает. Кто зевает. Кто ворчит. Кто заикается. Кто уже хрюкает. Кто взаймы просит. Кто глазки строит. Кто ждет, не дождётся, когда его поцелуют. Кто хохочет? Все хохочут! Не застолье, а одеситская юморина. Всё весело. С грохотом. Со смехом, с комментариями.

- Кушайте всё, что есть, а чего нет, представьте себе, - сказала хозяйка

- Я выпиваю только стоя, - сказал Мурник. - Прошу тишины. Я скажу тост! Под бой часов, под звуки вальса. Под этот славный Новый год, желаю вновь поднять бокал за мир и счастье,и любовь! На здоровье!

- Друзья! У меня тоже тост есть, - сказала Любовь.

- Ну, давай! Любовь про любовь, - зашумели за столом.

- Желаю Вам под Новый год веселья звонкого,как лёд.

Улыбок светлых, как янтарь, здоровья, как мороз в январь!

Разливающий своё дело туго знает, посуда пустой не стоит. Нальёт и новый тост провозглашает:

- Друзья! Пусть в следующем Новом году у нас появится много новых друзей. Новая высокооплачиваемая работа. Новая машина. Новая дача. И в этот новый Новый год, чтоб мы опять собрались, как встарь, нашим старинным дружным коллективом и так же весёло проводили бы этот новый старый новый год! Что-то стало заплетаться то ли мысль, то ли язык, - сказал Русин и грузно сел.

Пора танцевать! Включили музыку, и гости дружно повалили из-за стола к соседям в танцевальный круг. Танцевали всё. Сначала производственную гимнастику. Потом буги-вуги. Шейк. Твист. Танго. Белый танец. Танец в массажных носках, наполненных горохом и спичечным коробком между лбами. Затем танец в ластах с балалайками. Танец с саблями, баблями и граблями. Танец с шариками между танцующими, когда по команде надо крепко прижаться друг к другу, чей шарик лопнет быстрей, за теми и победа. А у кого на это уже сил не хватает, гнать за стол подкрепляться. Танцы плавно переходят в конкурсы. На спор и за приз. Кто из двоих быстрее выпьет бутылку пива через соску. Кто быстрее из двоих съест вареное яичко. Кто лучше прочитает басню с пельменькою во рту. Когда все насмеялись, наикались, нахохотались, наплакались. Когда силы были на исходе, все опять сели за стол расслабиться.

- Алкоголь в малых дозах безвреден в любых количествах. Хуже водки лучше нет, - объявил разливающий. Повторили по одной и полились застольные песни и частушки.

 

«На горе гармонь играет,

во дворе петух поёт,

бабка юбку потеряла,

дед нашёл, не отдаёт.

 

Я купила пианино,

не могу на нём играть,

пригласила пианиста,

а он просит: «Дай пожрать!»

 

С неба звёздочка упала

прямо милому в штаны,

ничего, что всё сгорело,

лишь бы не было войны!

 

Ой, какая моя мать,

не пускает ночию,

а я днём гулять пойду,

больше наворочаю!»

 

Напелись, наплясались, устали и опять за стол сели. И тут мне пошутить захотелось, развеселить компанию. Ну, я и выдал всем, что обладаю гипнозом! Все стразу проснулись, глаза круглые сделали. Рот раскрыли. Я говорю:

– «Представьте себе бескрайнюю снежную степь. А впереди одинокое дерево! Видите? Когда я про степь сказал,ваше мышление в ширину поехало, а когда про дерево - в высоту. Это самое простое влияние на ваши мозги при помощи слова. Примитивный гипноз.

- Правда, было так! - удивились женщины.

- А сейчас я проведу групповой сеанс гипноза. Я заведу в квартиру стаю матёрых хищников. Серых волков. Попрошу никого во время сеанса не кричать, не делать резких движений. Если кто увидит что-либо другое, позже расскажите свои ощущения и видения, а во время сеанса не шевелиться. Во избежание несчастных случаев прошу всех выйти из-за стола и подняться на недосягаемую для волков высоту. То есть залезть на диван, столы, комоды, шкафы и так далее. Чтобы волки не могли к вам прикоснуться, иначе может плохо кончиться! Я выйду в коридор, а вы вслух посчитаете до 40 и замрёте. Я заведу волков, похожу с ними по квартире и снова уйду. Когда закроется дверь, можете спускаться. Учтите, существует определённый риск, кто не хочет быть покусан, соблюдайте сказанные условия во избежание неприятностей. Согласны? Давайте подниматься. Как все встанете на безопасную высоту, начнёте считать, я выйду, и начнутся чудеса!

Все позалазили, кто куда может, вроде как потоп. Наводнение в квартире. Мужики женщин на гардеробы посадили, сами на подоконники и столы залезли. Без смеха смотреть невозможно, дурдом столичный. Мне смешно, но терплю.

- Готовы, - говорят.

- Считайте, - и я вышел на лестничную площадку. Слышу в соседней квартире компания ещё веселее нашей, смех стены сотрясаёт. Ну, я туда и позвонил. Мне открыли, и выглянуло сразу несколько весёлых, удивлённых женщин нашего возраста. Я представился. Одна не сводила с меня глаз. В эту ночь все люди братья, они пригласили к себе и представили своей честной компании. Я представился второй раз, а потом говорю:

-Какие-то чудеса в новом доме творятся. Можете ли вы все быть моими свидетелями? С нашей компанией что-то случилось. Все вдруг гулять перестали и залезли кто куда. Глазам своим не верю. И объяснить не могу. Может это мне мерещится? Пойдёмте, сами посмотрите!

Все недоверчиво встали из-за стола и пошли стаей за мной. В коридоре я услышал внутри счёт:

- ... 39, 40!

Мы зашли! Наши соседи от удивления чуть друг на друга не залезли. Все хотят чудо посмотреть. Смотрят, глазам не верят. Что случилось? Объяснить трудно! А наши на них смотрят молча, думают, гипноз не совсем удался. Так немая сцена продолжалась, пока мне скучно не стало. Я говорю:

- Нема волков! Зато сколько дураков!

Тут все очнулись. Чуть меня не поколотили с двух сторон, а потом всех смех прорвал, минут 10 друг над друга пальцем показывали. Смеялись до икоты! Ну и перезнакомились все. Соседи свои столы и свои запасы к нам перетащили, до рассвета веселились. Потом на всю жизнь лучшими друзьями стали.

- А пошли гулять на улицу! В клуб сходим на бал-карнавал. Художественная самодеятельность там чего-то наколядовала. Вон афиши, какие висели. Интересно будет, – предложила Алка.

- Люди! - поступило предложение сходить погулять, - объявил хозяин.

- Пошли,- обрадовался народ, и всё застолье высыпало в коридор одеваться. Кто когда вернулся, не уследишь. Кто где место нашёл, тот там и успокоился до рассвета.

Под утро позвонили. Хозяин открыл дверь, на пороге стоял Котик с вилкой в руках с недоеденной котлеткой и икал. Стеклянные глаза не соображали, но он кивал головой.

- Ваш? - спросил приведший какой-то чёрный трубочист.

- Наш! - ответил хозяин, - А Вы кто, откуда будете?

- Мы из ЦК, - ответил приведший.

- Спасибо! - хозяин молча принял Котика, отобрал у него вилку с недоеденной котлеткой, снял с него валенки, почему-то очень чёрную шубу деда Мороза и уложил спать.

- Откуда здесь ЦеКисты в таком виде в наших местах шастают? - удивлялся хозяин. - Переодетые короли в народных массах? Реальность видеть хотят?

Но праздник продолжается. В России утро в Новый год становится обедом. Все зашевелились, встали и собрались к столу. Котик спал, и растолкать его невозможно. Говорят, кто в ночь на Новый год будет спать, у того брови поседеют. Богатырский сон, однако. Намучался с ЦК.

- Я разбужу, - обрадовался его сынишка. – Я знаю, как! - И запел: «Взвейтесь кострами, синие ночи».

Он выскочил на балкон, слепил хорошенький снежок и сунул его под одеяло спящему в трусы. Котик взвился, взлетел, проснулся в воздухе под потолком. Трубным, диким, страшным криком проревел:

- Тону!!!

Его поймали, успокоили, усадили за стол. Его сына уже близко не было. За столом Котик недовольно ворчал:

- Кто мне весь праздник испортил этой запиской? Кто её придумал? Завалю!

- Да ты и придумал, забыл что ли? - ответили ему. - Ты же главный активист и сочинитель.

- Вот всегда так. Инициатива наказуема исполнением, - вздохнул Котик.

- А что было-то? - задали ему вопрос.

- Вышел я вчера во двор, думал прокричу три раза и вернусь за стол. А во двор три пятиэтажных крупнопанельных дома смотрят. Я второй раз до конца прокричать не успел, со всех подъездов мужики выскочили с полными стаканами в руках, на вилках чего только нет! У кого котлеты горячие, у кого колбаса, у кого бутерброды. Все накормить хотят, счастья желают. Про уважение спрашивают. С Новым годом поздравляют. Неудобно отказываться.

Все меня знают. Очередь ко мне образовалась. Шубу принесли, в валенки одели, на голову колпак напялили, Дед Морозом сделали. Напоили, накормили, к елке прислонили. Откуда-то гармошка появилась, песни полились, народ плясать начал, хоровод водить. Сплошное братство. И всему этому уличному веселью причина - я и моя записка, ёлка во дворе и Новый год на земле! Весело! Так всю ночь без паузы во дворе пропраздновал. Смотрю-уже нашего пьяного директора жена на санках с гулянки домой везёт. С матюгальником какие-то корреспонденты программы «Взгляд» появились. Моё интервью тут же громко на весь двор передавали, говорят, по голосу Америки. Пристали ко мне: «Что скажете насчёт лысых?» А что я скажу? Я и сам лысый. «Пора смываться и мне,-думаю,-после этого интервью, может, что лишнее взболтнул про лысых». Вдруг кто-то и меня под ручки взял и повёл ласково. «Ты кто?» – удивился я. «Я - работник ЦК. Пройдёмте ко мне».

Я струхнул за своё интервью. За голос Америки в нашем дворе. За корреспондентов этих из нашего подъезда. Лица-то вроде знакомые были, а мысли - нет. Ох, думаю и обосрамился я в новогоднюю ноченьку, теперь ответ держать придётся. «Куда пойдём? – спрашиваю, - в ЦК?» «Да! Да! В ЦК. Ко мне, в центральную котельную. Посидишь в тепле. Согреешься». Мне к тому временим всё равно было, куда меня заведут. В это время я уже по коми «КЫН» был. Потух совсем, только икал громко. Что дальше было, не помню. А как я домой попал?

- Тебя ЦК на чёрной Волге, в чёрной шубе принесли. Иди хоть сейчас помойся, снежок-то тебе не туда сунули. Ты что ночью, уголь грузил? Посмотри, какая постель, как после трубочиста. Хоть он и счастье приносит, но с тобой рядом никто прилечь не посмел. Ты единственный в эту ночь спал, как король, в гордом одиночестве. Хрюша ты наш.

- А вы как погуляли? – спросил хозяин подходящих к столу на цыпочках Русина и Эдика. - Что это Вы, как йоги, по горячим углям ходите? Что с Вами? Решили балетом заняться?

- Гуляли мы хорошо, спали плохо, - сказал Эдик. - Мы с Русином вчера за столом засиделись, все спальные места оказались заняты. Всюду гости разлеглись, на полу и то места нет. Только ванная свободна. Ну, мы в ванную горячую воду напустили, течёт потихонечку. Фужеры взяли, шампанское, закуску в тарелочке, разделись и валетом в ванную легли. Хорошо! Выпиваем, жуём, беседуем и уснули. Утром просыпаемся, закуска плавает среди нас. Всё в шампанском. Звёздочки в глазах. Вылезли, ходить не можем. Подошвы ног в горячей воде за ночь разбухли, опухли. Ступить больно. Одеть ничего невозможно, не налазит! Руки как у прачки. Вот пришли за стол босиком, сидеть сможем, если не возражаете, а не то в ванной дальше гулять будем, там разбавленное шампанское сейчас ковшиками пить можно.

- Ну и артисты! Один чуня, как золушка, выглядит. Вчера чуть в политбюро не вступил. В КП? В СС? Или в ЦК? Где кочегарили, не помнит. Эти двое, как белоснежки, постирались! Балерины! А что скажет одноглазый разливающий?

- Сказочный вечер получился! Новогодний! С приключениями! – ответил одноглазый.

- А где наши женщины? – спросил Котик.

- Кто ещё спит, другие к детям пошли. Малышня вчера тоже гуляла с юмором. Вчера не только Русин с синяком ходил, но и почти все наши женщины. Наши пацаны им тихонько фингалы поставили так, что они сами и не догадывались. Дети взяли калейдоскоп. Сажей от головёшки тайно вымазали прилегающую к глазу сторону трубки и приставали к мамам, посмотри, как там красиво! Как на ёлочке игрушки. Мамы смотрели без задней мысли, крутили у глаза калейдоскоп с сажей и рисовались вокруг глаза чёрные круги. Крепко отпечаталось. Когда собрались за столом, присмотрелись, очнулись, полкомпании с нарисованными синяками оказалось. Чуть не подавились от смеха друг над другом, а откуда это взялось, понять не могут. Потом все мыться пошли, естественно всю косметику смыли. Пришлось всем всё по новой гримировать. У зеркала свободных мест не было. Пока красоту восстановили, новая детская проблема появилась. До чего шкодники додумались. Домой пришли, тоже еле языком шевелить могут. Перепугались все. Оказалось, на морозе железную дверную ручку на спор лизали. Ну и прилипли к ней, как виноградинки. Еле отогрели, оторвали. Сейчас говорят с английским акцентом. Женщины их вчера ругали, ругали. А потом признались, в детстве тоже самое делали. На то оно и детство. Всё надо на себе испробовать. Намучались ребятишки, устали пуще нашего, а спать не шли. Всё Нового года хотели дождаться. Посмотреть на него, как выглядит им интересно. Наконец их сон сморил, всех спать уложили рядком. Затихли, как Ильи Муромцы. Только носики-курносики сопят. Но оказалось на этом дело не кончилось. Утром мы пошли к соседям детей проведать, завтраком накормить. А там шум коромыслом, веселей, чем вчера у нас. На дверной ручке целлофановый мешок висит с дырочками, а в нём живое что-то дёргается. Открыли мешок, а от-туда Мурзик, как дикий, скок на шкаф и забился в угол. Открыли комнату, а зайти нельзя. Всё туалетной бумагой перевязано, как паутиной на всё намотано, голову просунуть некуда, не то что пролезть. Стали пробираться и убирать завалы. А они помадой себе очки, усы, бороды нарисовали, на нашего товарища из ЦК похожими хотели стать. Еле их мамы в порядок привели.

Вернулись женщины, сели за стол.

- Ну что? Будем завтракать или обедать? Хозяйка! Все, что есть в печи, всё на стол мечи! Давайте-ка торт с компотом попробуем. Вчера до него дело не дошло. Предупреждаем, торты с сюрпризами. Кому достанется монетка - жди богатства, кому лавровый листик - придёт любовь.

- Эдик, занеси компот с балкона. Любовь! Где твой торт? - спросила Алка.

Эдик вернулся быстро и растерянный.

- Нет больше компота.

- Как это нет? Целое ведро наварила! - возмутилась Алка.

- Подтверждаю! Действительно! Алка наварила ведёрную кастрюлю сливового компота и велела мне вынести на балкон остудить. На балконе у нас стоит заснеженный ящик для продуктов. Натуральный морозильник. Ну, я бухнул на него кастрюлю, прямо по уши в снег, на этот ящик. Чтобы быстрее остыло. Ну и забыли, естественно - всё равно бы за ночь всё замёрзло. А сейчас вышел на балкон - батюшки, компота нет! И кастрюли нету. 4 этаж! Украли! Невозможно ведь! Глянул вниз и всё понял. Попадёт от Алки. Оказывается, горячая кастрюля с компотом растопила под собой снег, поехала юзом, упала с ящика, перевернулась и компот полился вниз. Тот-то вчера мужики, что покурить вышли на крыльцо, орали, как резаные. Теперь с балкона висит множество сосулек, наполненных аппетитными сухофруктами и сливами. Так что компота за столом не будет, кто хочет остудить пыл, может наломать сосулек. Кто бы мог подумать, что так выйдет. Так что пролетарии всех стран! Извините! Но ничего! Водка ещё есть. В Новый год компот - не самое главное.

- А торт тоже уценённый получился, - засмеялась Любовь, - Я вчера такой торт испекла! Такой торт! Огромный в полметра в диаметре. Изумительной красоты получился и вкусный, по новому рецепту. Мы его ещё тёпленького с собою взяли. Чтобы с тортом ничего не случилось, решили положить его в машину не в багажник с сумками, а в салон, на пол перед задними сиденьями. Там он не шелохнётся. Хорошо, что я накрыла его полотенцем. Потом мы позвонили к вам и уточнили адрес. Мы ведь первый раз здесь. Договорились, что сложнее объяснять, чем ехать. «Подъезжайте к бане, а там наши мужики вас ждать будут, они дорогу покажут», - сказала Алка по телефону. До бани доехали быстро, смотрим, вправду Котик с Эдиком стоят, курят. Навеселе уже. Счастливые! Увидали нас, руками замахали, обрадовались и бегом к машине. Мы сообразить не успели, как они не здороваясь, не говоря ни слова, открыли у машины задние двери и плюхнулись на сиденье. Я вскрикнуть не успела, не то что предупредить, как оба ботинка Котика утонули по щиколотке в тёплом ещё торте, лежащем на полу машины. «Ой, что это там у вас?» - спросил Котик и захлопнул дверцу. «Новогодний торт! - чуть не плача, объяснила я, - будешь теперь сам есть свои отпечатки». «Не беспокойся, съедим, - обрадовался Котик. - Знаем, как ты печёшь!»

- Вот смотрите, что вышло, - и с этими словами Любовь поставила на стол огромный тор,. сняла с него полотенце, и все увидели в нём чёткие отпечатки Котиковских ботинок 43 размера.

- Не трогать, - заявил он, - отпечатки мои, я их сам и съем.

- Отпечатки твои, а остальное в торте для всех, - засмеялись женщины-сладкоежки и принялись разрезать торт.

- А вот и чаёк готов, - сказала хозяюшка.

- Давайте, мужики, поправляйтесь, закусите и пошли на улицу гулять. Там на площади у ёлки уже аккордеон играет. На горку, к ёлке, все идут за шапками. В Новый год там все с горки катались, а под ней шапки разные лежат по колено. Может и у Котика шапка ещё найдётся, а то в дедморозовском колпаке зимовать будет. Давайте подкрепитесь и пошли! Вон, какой день чудесный выдался, морозно в меру, тихо. Как всегда, в Новый год снежок падает. Люди все гулять вышли на свежий воздух!

- Пошли! Пошли! На Новый год поглядим! Порадуемся! Дети уже на улице.

- Ну, братцы! - поднял стакан хозяин. - За дружбу! Жить хорошо! А хорошо жить ещё лучше! С Новым годом Вас! С Новым счастьем!

 

НЕЗАМЕНИМЫЙ

Вася Мишарин был незаменимый специалист. Без него служба связи в аэропорту работать не могла, а связь-это всё! Если телефоны не работают, обзорный локатор встал, громкоговорящая связь молчит, информация не проходит, аэропорт закрыт, самолёты в воздухе оглохли и ослепли, создаётся серьёзная предпосылка к лётным происшествиям. Всеобщая угроза безопасности полётов и сохранности должностей даже у высокого начальства. От Васи зависит всё! Вася был незаменимый специалист. Старейший работник авиапредприятия.

Если случалось ЧП и связь пропадала, ехали за Васей домой, искали его по городу, забирали с гулянки, привозили на повреждение, где копались в проводах многие инженеры и ничего не могли понять, найти и устранить неисправность. Вася выгонял всех вон и, заглянув в свою записную книжку, в полминуты находил причину и восстанавливал связь, вызывая облегчение и бурный восторг встревоженного начальства.

Васе было лет сорок пять, из местных, говорил с сильнейшим Коми акцентом, образования никакого, любил выпить. Любил, чтобы его любили, отдавали почтение, уважали и хвалили, не обходили премиальными; в противном случае Вася обижался, а вслед за этим выходила из строя связь и ни один специалист с высшим образованием, ни все инженеры аэропорта, вместе взятые, не могли разобраться и восстановить связь. А Вася мог!

Каждый год приходили в авиапредприятие молодые специалисты, выпускники престижных институтов, но по сравнению с безграмотным Васей все они были круглый ноль!

Вася работал в аэропорту с тех пор, как себя помнил, а связь давал, ещё ползая с когтями по столбам. С такими то связями и торчим на окраине, гудели ему телеграфные столбы. Потом придумали кабель, и Вася стал кабельщиком-связистом. «Кто не боится холода, голода и грязи, приходите в службу связи»-шутил он. -Мусоропровод - это внутренняя связь в милиции, у мусоров, а мы, авиация, мы-выше! - с гордостью говорил Вася.

Связь дело простое и держится на паре. Пара-это два провода, которые, как две рельсы, если вышли от телефона из пункта «А», то так же должны придти на телефонную станцию, в пункт «Б». Если рядом в кабеле идут пятьдесят пар-это как сто рельс для скоростных поездов, и если их скрестить, перекрестить, перепутать заведомо на стрелках, перегонах, то поезд дальше не пойдёт, а электрический сигнал идёт. Главное, чтоб в пункте «Б» пара снова совпадала, а в дороге, на многих соединительных боксах их можно путать как угодно, но чтобы не запутаться и не забыть, Вася тайно записывал, что и где он специально намудрил и напутал. И в полезных связях можно запутаться. Но по записям только он один знал где, как и что соединено? И без него в этом созданном годами проволочном хаосе никто разобраться не мог, а Вася мог.

Поэтому он мог жить в безопасности, независимо от прибывающих молодых специалистов с высшим специальным образованием, с их связями, с их покровителями, с их высоко занимаемыми должностями тестями. Вася мог не бояться всяких модернизаций в аэропорту и сокращения штатов с формулировкой о не соответствии занимаемой должности.

Всё исправить и сделать правильно, по-науке означало бы то же самое, что перевести всю письменность русского языка вместе с алфавитом на латинский шрифт. Когда везде порядок и всё правильно, любой гэпэтэушник разберётся и устранит неисправность, а когда работает запутанная система личной безопасности, почёта и уважения никто в этом не разберется! Только Вася! Ум хорошо, счастье лучше, а самое надёжное-связь по своей схеме. Связь-не роскошь, а средство продвижения к почтению, уважению и постоянным премиальным.

 

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПРОИШЕСТВИЕ

День выдался чудесный, тихий, ясный, небольшой морозец и яркое, как в Африке, северное солнце. Снег искрился как расплавленное серебро и слепил глаза. На работу все пришли в праздничных одеждах, в приподнятом настроении. В актовом зале мужчины устанавливали телевизор. Во всех конторских кабинетах по радио звучала торжественная патриотическая музыка. Мужчины в лётной форме кучковались в коридоре и в курилке. Работать особо никто не спешил. Все ждали десяти часов.

В рабочей бытовке наоборот, новый начальник – молодой человек послеармейского возраста Адольф Гиллер отдавал последние указания: кому чем заниматься. Сварщик Созинов и его помощник, плотник Анатолий Пупков продолжают обустройство стеллажей в кирпичном складе, всё как намечено по плану, только не начинайте сварочные работы без письменного разрешения пожарников. Пожарники должны вот-вот приехать. В это время открылась входная дверь, и с мороза румяные, зашли аэропортовские вохровцы. Взяв от Адольфа заполненный бланок разрешения на проведение огнеопасных и сварочных работ, все вместе пошли на склад.

-Чему тут гореть? - спросил пожарник. Стены кирпичные, пол бетонный, стеллажи железные, на полках пусто. На всякий случай полейте пол водой, поставьте рядом огнетушитель и кошму.

-Они уже здесь стоят,показал пальцем сварщик. - Не первый день работаем, знаем!

-Ну, тогда работайте! Закончите сварку за два часа до окончания рабочего дня и позвоните нам. Мы приедем, проверим. - сказал пожарник и расписался в бланке и в своём журнале.

-Ну, работайте! - сказал Гиллер,-Склад должен быть механизирован и выглядеть как игрушка, чтоб не только на базу, но и сюда экскурсии приходили. С вышестоящим начальством всё согласовано. Он пожал рабочим руки и ушёл вместе с пожарником.

В десять часов утра вся контора собралась в актовом зале.

-Все флаги в гости к нам! - торжественно комментировал события диктор центрального телевидения. Прямая трансляция из кремлёвского дворца съездов. На экране, под бурные аплодисменты делегатов, входят гости со всех концов земли, представители дружественных стран и народов. Потом все в зале встали, и в президиуме появился генеральный секретарь ЦК КПСС СССР дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев в сопровождении группы партийных товарищей и членов Советского правительства.

Вся страна с затаённым дыханием следила за эпохальными событиями в краснознамённой праздничной Москве. Везде по всей стране горели голубые экраны телевизоров, всюду были включены радиоприёмники.

-Говорит и показывает Москва. Работают все радиостанции Советского Союза!

Время пролетело быстро, наступил обед. Выключив телевизор, конторские оделись и пошли по тропинке в снегу, гуськом в столовую. Хоть идти далековато, полтора километра, зато кормили там хорошо и недорого, а прогуляться по свежему воздуху полезно для здоровья и для аппетита. Движение-жизнь.

Пообедав, в хорошем настроении все работники аэропорта, то есть базы материально-технического снабжения Северного управления Гражданской авиации, возвращались на свои рабочие места. Но что-то странное творилось на дороге. Много машин стояло без движения. Автомобильная пробка? Но почему? Такого ещё никогда не было.

Вдруг послышались сирены пожарных машин. Выйдя из-за поворота, авиаторы увидели, что поперёк дороги лежат твёрдые от давления пожарные шланги и из стыков фонтанами хлещет вода. Везде мокро и скользко.

«Самолёт что ли упал?»- подумал Гиллер, увидав дым, и побежал. Добежав до ворот, он увидел на базе массу пожарных машин и бестолково суетящихся пожарных. Из кирпичного склада, как из паровозной трубы, валил дым. Что-то горит. Густой чёрный дым столбом уходил в небо. У Адольфа внутри всё оборвалось. Подбежав к складу, он увидел, что ворота сломаны, склад пустой, а дым идёт из-под земли.

Как же они позабыли и не вспомнили, что в подвале хранятся самолётные колёса, авиапокрышки, но как они могли загореться? Пол-то бетонный! Подбежал начальник отдела.

-Что? Проводили сегодня сварочные работы?- спросил он со страхом.

-Да! - ответил Адольф.

-Быстро уберите все следы. Сварочный трансформатор, огнетушители, всё! Отмажем тебя! Выкрутимся! Но чтоб сваркой не пахло!

-Причём тут я? Это ваше было указание! Я сделал всё по инструкции. Разрешение на проведение сварочных работ есть. Меры безопасности мы предприняли. Всё по инструкции!

-Я сказал быстро! - крикнул Горьев.

-Есть! - ответил начальник базы и дал распоряжение рабочим. Рабочие утащили всё из задымлённого склада.

Дым валил всё гуще и гуще. Снег вокруг почернел от сажи. Солнца не было видно. Лица как у шахтёров. Приехали следователи, милиция, ОБХСС, КГБ. День-то какой особенный, а тут такое ЧП! Пожар второй категории. Уже в Москву доложили. Вылетает государственная комиссия.

Пожар под контроль взять не удалось. Стихия бушевала во всю мощь. Пожарники посовещались и решили просто залить подвал водой. Что резине будет? Но покрышки не тонули, они плавали на поверхности воды и продолжали гореть.

В подвал шёл грузовой лифт, через его шахту и выходил весь дым. Лифт был загружен авиарезиной, но поднять его не могли, потому что крючок тельфера не доставал до корзины лифта буквально полметра. Все сгрудились у шахты и смотрели туда, откуда шёл дым и вырывалось жаркое пламя, но никто не знал, как поднять лифт. Если его поднять, тогда можно было бы заткнуть все щели и пламя без свежего воздуха должно просто задохнуться. Огонь погаснет.- сказал начальник пожарников.

Адольф схватил валяющийся под ногами длинный арматурный прут толщиной с палец и прыгнул в дымящуюся темноту шахты. Он понимал, что всё надо сделать очень быстро, иначе он просто задохнётся и сгорит живьём у всех на глазах. Он просунул прут в петлю лифта, другой конец накинул на крючок тельфера и в порыве завязал железный прут, как будто это была верёвка.

-Подымай!-крикнул он во всё горло.

Тельфер загудел, и корзина лифта с Адольфом, стоявшем на её крыше, стала медленно подыматься из объятой пламенем глубины. Десятки рук потянулось к чумазому смельчаку и выдернули его из догоняющих языков пламени. Лифт подняли, разгрузили, выкатили на улицу горящие авиапокрышки и потушили в снегу. Но операция «лифт» не помогла. Воздух поступал откуда-то еще и резина горела бурно. Тогда руководитель пожарников решил тушить пеной, но подвал выглядел уже как бассейн. Никто не видел, что там происходит. Тушили вслепую, наугад.

Если бы первый увидевший пожар заскочил в подвал, включил свет и выкатил бы на улицу одну две горящие покрышки, то пожара бы не было. Но подвал был закрыт, ключи были у кладовщика, а кладовщик находился на обеде в столовой, за полтора километра от пожара.

Вся территория базы была заполнена автомобилями, пожарными, милицейскими, служебными машинами партийных боссов; дежурила скорая; все мигалки, моргалки маячили и сверкали. Все работники аэропорта прибежали посмотреть, но народ разгоняли. В конторе от грязи, от сажи и мокрых следов было неряшливо, как в угольной котельной. Все, наглотавшись дыма, кашляли и сморкались. Из носа вылетали густые, чёрные шмотки. Рабочий день давно кончился, стемнело, но никто не уходил. Специальный милиционер - фотограф постоянно фотографировал всё происходящее.

Адольфа вызвали в собственный кабинет на первый допрос. Строгий следователь задавал вопросы. Адольф всё отрицал. Вышестоящий начальник обещал «отмазать», но он исчез и не показывался на глаза, фактически бросив Гиллера на произвол судьбы. Следователь всё записывал и дал расписаться Адольфу, объявив его под следственным, и взял подписку о не выезде.

Пожарники тушили всю ночь, пожарные машины приехали со всей округи. К утру пожар потерял свою силу, дым успокоился и перестал валить. Но гарью пахло за версту. К рассвету пожар потушили. Пожарники оставили одну дежурную машину с экипажем, на случай нового возгорания и разъехались. Следом уехала милиция, разошлись люди.

Адольф зашёл в свой грязный кабинет, сел, положив руки на стол, голову на руки, постарался успокоится и уснуть, но мысли чёрными воронами нападали на него и страшно каркали. Костюм местами прогорел, пропах дымом. Усы, брови, волосы он изрядно подпалил, болели ожоги, но он был жив, и всё обошлось без жертв.

Жертву найдут или назначат, говорили на пожаре. Он ясно понимал, что козёл отпущения за такой день будет нужен и, скорее всего, выберут его, как руководителя работ и начальника объекта, так что впереди ждут сухари и нары. Жене звонить не стал. Она беременная, ей нельзя волноваться.

Утром, умывшись в умывальнике и приведя себя в порядок, позвонил жене. Она уже всё знала. Весь город говорил об этом в подробностях и даже с прогнозами следствия и решение суда.

Прилетела министерская комиссия. Адольфа даже не вызывали. Побродив по базе, высокое начальство составило какую-то бумагу и уехало. После обеда появился хмурый начальник отдела и, хотя он хорошо относился к Адольфу, но сейчас держался официально и на дистанции, как будто боялся, чтоб к нему ничего не прилипло.

-Дело дрянь!- сказал он. Они хотят иметь не уголовное, а политическое дело. Диверсия! Вредительство. Понимаешь, если бы в этот день в Москве не открылся съезд партии, всё было бы проще, а теперь об этом уже все делегаты знают, всё политбюро, всё правительство и даже самый главный! А тут у тебя ещё фамилия звучная, запоминающаяся, и национальность подходящая, как бы и меня не загребли до кучи. Проект приказа по министерству уже подготовили. Прославились на всю страну! Вообще ляг на дно и не шевелись. Я сделаю всё, что могу, но они хотят это с чем-то увязать и состряпать дело. Ты, наверное, слыхал, что на седьмое ноября, когда наше местное правительство взошло на трибуну, чтобы принять военный парад и демонстрацию трудящихся, кто-то из них услышал под трибуной тиканье часов. Вызвали милицию. Она проверила и нашла самодельное взрывное устройство, довольно мощное, завёрнуто в старые газеты. Через пол часа минера, который во всём признался, арестовали. Он завернул взрывчатку в газеты, которые выписывал, и на каждой чётко стоял его домашний адрес. Не продумал, дурак!

Местные следователи Гилера затаскали. Для начала они ласково и вкрадчиво, как друзья, спрашивали о его прошлом, интересовались планами на будущее. Им было интересно всё в мельчайших подробностях. От такого въедливого внимания Адику становилось то хорошо, то плохо. Даже жена не была к нему так внимательна, как они. То, что в тот день проводились сварочные работы, выяснили без труда. Бланк о разрешении сварочных работ сразу изъяли. Эксперты выяснили причину пожара. Некачественное строительство складского помещения. Оказывается, в бетонном полу были дырочки диаметром с мизинчик. Плиты перекрытия внутри пустотелые с круглыми, как труба, отверстиями во всю длину. Сварочная искра – окалина упала в дырочку, прокатилась внутри по пустотелому жёлобу и упала с потолка подвала на хранящиеся там самолётные колёса. Расплавленный метал въелся в резиновую покрышку, и она задымила, разгоревшись, завлекла в пламя другие колёса. Образовался пожар с огромной температурой, обильным выделением сажи и удушливого дыма. Причина пожара некачественная железобетонная плита перекрытия и в сварочная искра. Дырочку в полу никто видеть не мог, потому что она находилась под нижней полкой металлического стеллажа.

Через несколько дней официальная версия следствия изменилась и присоединилась к мнению Москвы. Основная причина-сварочные работы; но это было организовано для обмазки глаз, чтобы скрыть истинную причину: срыв тожественного открытия партийного съезда. Диверсию, которая призвана была омрачить светлый всесоюзный праздник.

Разрешение пожарников на производство сварочных работ из дела исчезло. Вся ответственность легла на молодого нерусского начальника базы и организованную им боевую группу вредителей в количестве трёх человек. Начальник, сварщик и помогавший сварщику подсобный рабочий. Все трое под следствием. На всех заведено дело и по окончанию расследования, состоится выездная сессия открытого показательного суда в доме культуры авиаработников.

Первым возмутился такому повороту дел инспектор госпожнадзора Анатолий Иванов. Он отправил следователю официальное, разъяснительное письмо, а его копию-в партийные органы. В этой петиции он утверждал, что при вновь назначенном молодом начальнике всего за год на базе произошли столь значительные изменения к лучшему, которые при всех до него начальниках вместе взятых, начиная с основания объекта, не происходили и в сотой доле.

Он отремонтировал пожводоём, который десятки лет находился в плачевном состоянии и который в тушении пожара сыграл решающую роль. И что на самом пожаре ни один пожарник, ни один следователь, ни один милиционер, ни один рабочий не рисковал своей жизнью и не прыгал в горящую шахту лифта, чтобы спасти социалистическоё имущество; а Адольф пошёл на подвиг не раздумывая. Все это видели. И не судить его надо, а наградить, по меньшей мере, медалью «За отвагу на пожаре», а трудовую деятельность рассмотреть и подумать, как отблагодарить его за столь эффективные дела в столь короткий срок. Эта база авиапредприятия была лучшей в городе, и я, как инспектор госпожнадзора, экскурсии туда водил и призывал других руководителей, чтобы брали с него пример, как надо работать. Адольф ещё очень молод, только что демобилизовался из рядов Советской армии, в которой был младшим командиром и отличником боевой и политической подготовки. Он награждён почётной грамотой горкома комсомола, и он не раз был поощрён командованием аэропорта. Он приютил в своей семье сироту-детдомовца. Адольф является ударником коммунистического труда, его портрет висит на доске почёта, он успешно заканчивает вечернюю школу рабочей молодёжи и готовиться поступать в университет. Он вот-вот станет отцом.

То, что случилось,-несчастный случай из-за бракованной железобетонной плиты перекрытия, которую строители не должны были использовать.

Вторым возмутился бывший начальник Адольфа Альберт Пантелеев. Он пришёл к Адольфу и сказал, что служба связи и радионавигации аэропорта по собственной инициативе на общем профсоюзном собрании выдвинуло его в качестве общественного защитника на предстоящий суд и в случае чего хотят взять Адольфа на поруки. Все бывшие коллеги хорошо помнят Адольфа как хорошего товарища, работника и прекрасного гражданина. Он также принёс обсудить с Адольфом ходатайство к властям, письмо и очень хорошую общественную характеристику. Ещё Пантелеев попросил, чтобы как можно скорее сделать серию сравнительных фотографий. Как было и как стало. На другой день Адольф всё перефотографировал, сравнил с ранними снимками и сам удивился содеянному. Фотографии убедительно говорили сами за себя, без слов указывая на истинно ударный труд. Потом подключилась комсомольская организация аэропорта и общественность. Люди были неравнодушны и имели к тому, что случилось, имели своё мнение.

Профсоюзному комитету базы ничего не оставалось делать, как тоже отреагировать на происходящие события, чтобы повлиять на следствие и решение советского суда. Состоялось профсоюзное собрание и все, как один, коллеги говорили о своих подсудимых только хорошее, вспоминали отдельные случаи из их жизни, и выходило, что не судить их надо, а награждать, и немедленно, и по-крупному. В результате всем троим, утвердили замечательные характеристики. Выдвинули ещё одну кандидатуру общественного защитника в лице председателя профсоюзного комитета товарища Викова Евгения Александровича. В следственные органы был направлен протокол профсоюзного собрания и коллективное ходатайство.

Снег давно растаял. Склад отремонтировали. Адольф арендовал на судоремонтном заводе пескоструйную машину. Компрессор подавал сжатый воздух вместе с сухим, мелким песком и он, как наждачной бумагой, своим абразивом соскабливал с чёрных кирпичей въедливую сажу. Кирпичики покраснели и блестели как новенькие. Ничего другого сделать было невозможно, ни закрасить, ни соскоблить сажу не удавалось, а теперь после ремонта своими силами, всё выглядело лучше прежнего.

Начальник отдела тоже постарался и часть сгоревших колёс, втайне от следствия, по договорённости с авиапредприятиями выписали задним числом, как будто их отгрузили до пожара. Там, на местах, они списали всё, как будто установили на самолёты, тем самым существенно снизили официальную сумму ущерба, нанесённого пожаром, хотя и рисковали все головой. К началу суда последствий от пожара почти не было, за исключением неприятных воспоминаний об открытие съезда.

Дом, в котором была квартира Адольфа, поставили на капитальный ремонт и всем жильцам предложили временно выселиться, кто куда может. Адольф решил, что в этих условиях жене лучше всего на время уехать в Казахстан к маме, там рожать и дожидаться, когда после ремонта можно будет вселяться в дом, если Адольфа не посадят. Купил билеты ей до Кокчетава и себе до Москвы, туда и сразу обратно. Прямых рейсов тогда не было, и со страхом помня, что давал подписку о не выезде, Адольф вечером вместе с женой вылетел в Москву, ночью посадил её на Кокчетавский самолёт, позвонив с вокзала её родителям, чтобы встречали, а сам ночным, почтовым рейсом прилетел назад. Никто на работе даже не догадался о его бессонной ночи. С жильём устроился скромно, его впустил к себе один из его работников, выделив одну маленькую комнату в своей квартире. Адольф спал на диване, ел из консервных банок, варил на электроплитке, которая стояла на табуретке. Обходился малым.

Суд состоялся в мае. На деревьях была нежная, липкая листва. Солнце светило оптимистически. Дом культуры украсили как на выборы. Люди сажали картошку и возились на дачных участках, но, не смотря на занятость, в зале свободных мест не было. Весь аэропорт, кажется весь город, присутствовал на суде, хотя и был будний рабочий день.

На сцене за столом, покрытым красным сукном, сидела «тройка». Народный судья и два народных заседателя. В зале в первом ряду харахорился прокурор и следователи, отделившись с другого конца первого ряда, расположились общественные защитники и адвокаты. Обвиняемых посадили во второй ряд. Третий ряд был пустой, как изолятор, а на четвёртом сидели все инспекторы госпожнадзора, пожарники, свидетели и дальше любопытная публика.

Суд шёл три дня. Адольфа трясло. Руки ноги не слушались. В туалет хотелось каждые пять минут. Аппетит пропал. Губы были синие, лицо бледное. Терзала мысль: посадят, не посадят? Посадят, не посадят?

«Если судить по совести - забудь про закон, если по закону - забудь про совесть», - говорят в народе. Одним судьба улыбается, другим гримасничает. Сажать вроде не за что, строителей даже не искали, следователи всё перевернули на левую сторону. «Существует определённое мнение в верхах»,-шушукались Иуды. Судья тоже, наверное, получил соответствующее указание. Вон как судит, народ из зала кричит, возмущается. Молодцы защитники, вступили в открытый бой не только с судьёй, со следователями, но и с системой! Адольфу дали последнее слово, и он выступил так, что даже судья слушал его не моргая и, кажется, проникся сочувствием.

В конце концов самый гуманный в мире суд вынес решение и ни за что влепил всем срок. Адольфу дали полтора года. Соучастникам поменьше. Потом срок всем заменили на условно, на исправительно-трудовые работы, иначе говоря, химию. В течение десяти дней он обязан был частично возместить причинённый пожаром ущерб, в противном случае будет произведена конфискация домашнего имущества. Впервые за полгода Адольф спокойно уснул.

На другой день, на работе за имеющуюся судимость Адольфа сняли с должности начальника базы и перевели на нижеоплачиваемую работу инженером спецавтотранспорта и наземного аэродромного оборудования. В трудовую книжку вписали волчью запись с указанием статьи уголовного кодекса. С разрешения начальника отдела бухгалтерия выдала Адику авансом зарплату за пол года вперёд, которую он тут же увёз в здание городского народного суда и уплатил судопроизводителю, получив квитанцию о погашении судебной задолженности. За ударный труд заплатил из своего кармана и лишился всего.

Условность наказания обязывала осуждённого после двадцати часов всегда быть дома. Приезжала патрульная милицейская машина и незваные визитёры наносили контрольный визит. В случае отсутствия отбывающего наказание домашний арест мог превратиться в тюремный.

Когда прошло пол срока отбывания наказания, по просьбе Адика, местный комитет опять созвал общее собрание, где обратился с коллективным ходатайством в народный суд с просьбой: за хорошее поведение на работе и в быту отменить судебное наказание, условно-досрочным освобождением, с включением срока отбывания наказания в общий трудовой стаж. Адик сам отвёз ходатайство в суд. Судья взял у осуждённого ходатайство и лукаво попросил о нескольких личных, мелких услугах, которые осуждённый немедленно выполнил. Через неделю суд прислал в отдел кадров своё решение о досрочно условном освобождении всех троих работников отдела, проходивших по делу о пожаре в день открытия двадцать пятого съезда коммунистической партии Советского Союза.

 

ДОПРОС

Власть портит человека, безвластие, народы.

Начальник линейного отделения милиции товарищ… был страстный хоккейный болельщик. Болеть зимой на открытом стадионе даже в престижной форменной одежде и в ботиночках было холодно, и не уютно, можно заболеть. В валенках выглядело смешно и по-деревенски, а в собачьих унтах солидно, тепло и практично. Все лётчики болеют на хоккее уверенно и просто, а он-шеф ОБХСС власть имущий должен пританцовывать в ботиночках, как пацан и он решительно поехал в аэропорт к начальнику отдела снабжения.

Начальник отдела материального-технического снабжения милицейскому начальнику отказал.

-Не имею права отпускать на сторону целевой, фондовый материал. Унты предназначены только для вертолётчиков и пилотов холодных самолётов, таких как Ан -2, даже пилотам больших самолётов не положено, и они в ботинках ходят. Мало унтов в стране, всем не хватает. Даже тем, кому положено, министерский материал выделяется, чуть ли не целевым назначением, поштучно, по фамильно, за каждую пару мы отчитываемся перед Москвой. Нарушать инструкцию-значит потерять работу, - развёл руками вроде бы большой начальник.

-Но ведь полгорода в собачьих унтах ходит, а на хоккей приходят почти все в унтах, что они все лётчики? - задал вопрос милицейский шеф.

-Ну, это мне не известно, я на хоккей не хожу,-ответил авиатор и всем видом показал, что разговор окончен.

-Выпиши по-хорошему, а то… - обиделся власть имущий.

-Что, а то? – не понял снабженец.

-Посажу! – грозно ответил милиционер.

-За что? - Удивился Горьев.

-Найдём за что! - ответил мент и поднялся из-за стола.

Через две недели в отдел нагрянули Работники ОБХСС, они опечатали склады с унтами, засели в бухгалтерии, подняли все финансовые документы. Поочерёдно официальной повесткой вызывали к себе всех сотрудников на допросы. Поводом якобы послужило анонимное письмо о вопиющих недостатках, безобразиях и массовой продаже унтов на сторону, за наличный расчёт начальником отдела снабжения.

Страх заставил людей беспокоиться, все ходили перепуганные, и работа валилась из рук. Отдел лихорадило, поставки срывались, во всех авиапредприятиях появилось напряжение и нервозность.

В магазинах в то время купить что-либо было почти ничего невозможно, и шеф по возможности не отказывал своим работникам и в чём мог, помогал, выписывал за наличный расчёт кому краску для ремонта квартиры, кому стройматериал на дачу, кому куртку форменную, кому что. Все это было нарушением инструкции, но у жизни всегда бывают исключения.

Советскую систему скопировали с библейской. Все согрешили, никого нет без греха. У любого при желании можно осудить и посадить в ад строгого режима. Народ, естественно, боялся, все согрешили, все ходили по острию ножа, у советской власти; многие в Союзе прошли сквозь «зону» не только за дела, за слово, за мысли, за идеи и просто так ни за что. На этом свете столько проблем и нарушений, что на тот хороший свет попасть почти ни у кого нет никаких шансов, поэтому и стараться многие не видят смысла.

В отделе все притихли, каждый, что-нибудь выписывал для дома, для семьи, любого в Союзе можно было вздёрнуть, достаточно потянуть за ниточку, которая частенько доводила до кремля, но как только дело упиралось в Москву, все, как правило, затухало. Даже там советское право часто обходили слева.

Арестовали и начальника отдела, а следом инженера-исполнителя. Обвинением послужило наушничество какого-то работника, которому начальник тоже в чём-то отказал.

Горьев, начальник отдела был хороший, умный, добрый, сибиряк из Иркутска, где очень скромно жила в скромности его мать-старушка. Сын, используя служебное положение, то есть дружеские связи, купил по блату в магазине небольшой бытовой холодильник. Созвонился с аэропортом Иркутска и попросил коллегу об услуге.

В ваш адрес от нас отгружается контейнер с оборудованием, можно я туда догружу холодильничек для мамы? А в Иркутске, когда получите, оприходуете груз по документам как положено, а холодильничек, не указанный в документах, его как бы и нет, отвезёте по дружбе моей матери-старушке. Буду премного благодарен. На том коллеги и сговорились, и всё как по маслу вышло теперь, почти через два года, аукнулось со злого языка завистника.

Кроме того, при обыске в сейфе у начальника обнаружили графин с чистым, авиационным спиртом, которого в розничной продаже не бывает. Для того, чтобы загреметь, материалов было достаточно.

Начались массовые допросы. Доблестные обехеэсники вызывали к себе по списку весь личный состав и спрашивали одно и то же: про начальника, про спирт, про холодильник, про стройматериалы и еще, про всякие дела. Большинство отнекивалось и играло под дурачков: я ничего не знаю, моя хата с краю. Но честные и наивные выкладывали всё, что знали и слыхали, и у разных работников были разные взгляды, разные показания на одно и то же; им устраивали очную ставку и стравливали, как собак, пугая зоной. За ложные показания грозит статья. Между людьми возникали враждебные отношения. Правда у каждого своя, а истину никто не знал. Многие заболели и на работу не выходили. У многих начались депрессия и нервное истощение; особенно на допросах старались молодые карьеристы, следователи, по-собачьи преданные, диктатуре пролетариата, достойные наследники чрезвычайных комиссий. Заставь дурака Богу молиться, он и Богу лоб расшибёт

Особенно с удовольствием лютовал лейтенант Ткаченко. Про таких в народе говорят, что каждое г... но, кончается на о.

-Где вы были четырнадцатого февраля позапрошлого года в шестнадцать часов сорок пять минут? – задавал он прямо с порога свой конкретный вопрос.

Перепуганный посетитель сразу терял дар речи и чувствовал себя преступником-рецидивистом, мысленно перебирая в памяти всю свою жизнь, особенно прошлый год, и не мог ничего вспомнить, особенно февраль. А Бог его знает, где я был в позапрошлом году, думал про себя посетитель, но внешне бледнел и покрывался холодным потом. Сковывал животный страх, наверное, что-то не хорошее было тогда в это время, сейчас арестуют. Вспоминай! Только чистосердечные показания увеличат твой будущий, солидный срок.

Согласно списку по алфавиту вызвали к себе в качестве свидетеля и Романа, работника отдела.

-Что вы знаете про унты? - спросил следователь.

-Унты слово эвенкийское, означает меховая обувь. Унты бывают простые и генеральские с белой войлочной подошвой и обязательно из собачьей шерсти. У собаки в коже нет потовых желез, она потеет и охлаждается через язык, поэтому кожа у них водонепроницаемая и хорошо подходит для обуви, сухой мех сохраняет тепло. Унты выдаются пилотам на три года, потом они их обязаны сдать на склад и получить новые. Раньше бывшие в употреблении унты выписывали всем работникам аэропорта, а потом министерство из Москвы запретило. Особым приказом обязали на местах создавать специальные комиссии, которые прилюдно уничтожали унты и делали из мех ветошь. Топором отрубали голенища и просто выбрасывали в кучу, но людям не давали, а мехветошь название само по себе глупое, никто такую ветошь никогда нигде не использовал. Вредительство это узаконенное, вот и всё. Хорошие унты научились шить частники, я себе тоже купил, лучше заводских.- улыбнулся Роман и вспомнил, что говорили старшие: «Не улыбайтесь на допросах, этим вы делаете свои зубы беззащитными».

-Я вас не об этом спрашиваю - обозлился лейтенант. Стройный, молодой, самоуверенный, наделённый властью, следаватель в щегольской офицерской форме ставил ногу в начищенных до блеска хромовых сапогах на стул допрашиваемого и закуривал сигарету, нагло пускал дым в лицо своей жертвы, это очень не понравилось допрашиваемому.

-Послушайте товарищ лейтенант, как вы себя ведёте? Что это за садисткиие выходки такие, где я нахожусь? В советской милиции или в гестапо? Вы что, хотите, чтобы на вас написали коллективное письмо на самый верх? Ведите себя достойно! Не позорьте внутренние органы страны! О вас уже легенды ходят.-вспылил вышедший из себя Роман-ровесник следователя.

Лейтенанта словно током шибануло. Вся спесь тут же слетела, он тоже чувствовал страх грешника и страх за свою шкуру. Все согрешили и он тоже. У каждого можно найти нужную ниточку и потянуть, грех найдётся.

Свидетель-это очень важно. Свидетель может быть спасательным кругом, а может и, как камень на шее, утянуть на дно. И тут Роман вспомнил армию. В тот день его отправили в штаб сопровождать секретную почту. Поехали на «Газ 69», получили почту. Возвращались по дороге в страшный гололёд. За рулём молодой шофёр, солдатик-первогодка, не справился с управлением и машину начало крутить на льду и понесло прямо по дороге на встречный тягач с трайлером груженый трубами. От удара у джипа оторвало передний мост, автомат сорвало с плеча Романа и, пробив тент, он улетел в неизвестность. Все остались живы, лишь прапорщика зажало в груде железа со сломанной ногой. Автомат нашёлся в винограднике. Синяки да шишки болели долго. После аварии со всех снимали показания, и прапорщик с Романом, честно, всё как было, написали в объяснительной записке. Водитель потом имел проблемы и дал им урок на всю жизнь

-Зачем вы всё подробно написали? - спросил он. Беда случилась, прошлое не изменить, а будущее вы мне подпортили. Сказали бы, что ничего не видели, уснули или смотрели в другую сторону. Я бы сам рассказал как мне надо, а теперь получается вся вина на мне. Вы меня топите, вы сейчас объяснительную целый час писали, вспоминали подробности, а у меня там на всё, про всё три секунды было, я даже подумать не успел, я подчинялся интуиции, а вы тут расписали в четыре глаза. Зря вы так! Задувая чужую свечу, не думайте, что ваша станет гореть ярче. Никогда не делайте никому плохо, даже случайно, понятно?

-Понятно!

На сей раз Роман говорил много, но ничего не сказал.

Следствие закончилось, дело передали в народный суд. Судьёй назначили Бориса Быкина. Два друга-сослуживца Сергей и Роман переживали эту историю особенно. Горьев был им как отец, наставник и учитель. Сергей пришёл к Роману и спросил:

-Ты Быкина знаешь?

-Он хромой?

-Да!

-Кажется, знаю. Мы учились в одной школе, а после школы я с ним в столярке работал. Мы на пару оконные рамы олифой красили. Помнится, он тогда заочно в институте учился, кажется в юридическом. Неужели судьёй стал?

-Стал! Что он за мужик?

-Да как тебе сказать. Ершистый.

-Вообще поговорить с ним надо насчёт Горьева. В его руках срок дать, в его власти оправдать.

-Он случайно не хоккеист-любитель?

-Раньше, помнится увлекался.

-А вот давай-ка для пользы дела поговори с ним с глазу на глаз.

В тот же день Роман привёл в порядок свои личные, почти новые, собачьи унты. Освежил, почистил сапожным кремом, хорошенько просушил, завернул как дорогой подарок и поехал в народный суд к старому приятелю. Встретившись, поговорили по-простому, по-хорошему, повспоминали молодость и совместный труд в столярке, обменялись последующими событиями и уперлись в общих знакомых, нынче подсудимых; и тут Роман выложил на-чистоту всю историю со следствием и раскрытыми событиями и чисто по человечески рассказал о лучших качествах своего начальника и инженера-исполнителя, с которого он брал пример в жизни, и попросил судью не калечить судьбы хороших людей и добрых семьянинов. У обоих семьи, жёны, матери больные, все живут на таблетках. Это же трагедия семьи, сиротские дети, потерянная честь, позор перед соседями и друзьями. Сидят под следствием. Замараться можно быстро, а отмыться-жизни не хватит. Доказывай потом, что ты не верблюд.

-Боря ничего не обещал, но сказал, что судит по-закону.

В заключение разговора Роман спросил или тот ещё болеет за хоккей? Судья счастливо кивнул.

-Не мёрзнешь?

-Ещё как!

-Я тебе тут презент привёз в подарок,-сказал он. Но с условием, чтобы твоя команда непременно выиграла. Мужчины встали, пожали друг другу руки и с достоинством разошлись. Застойный период развития страны подходил к финалу. Ветер перемен залетал и в эти дремучие края. Юристов у власти было много, а страна всё равно жила не по закону, а по понятиям.

Суд шёл неделю и подсудимых оправдал. Зал ликовал, как в день победы. Подсудимых освободили за недостаточностью улик прямо из зала суда, и счастливые родственники увезли их прямо из-под конвоя.

Друзья приехали в свою контору и сообщили последние известия; все очень обрадовались приятной новости, мигом слетали в магазин и прямо в рабочее время, втихаря, вскладчину, покучно, радостно отметили великое событие.

Горьева восстановили в должности и Викова тоже. Сначала между ними были прохладные отношения, потому что кто-то про кого-то откровенно рассказал следствию то, что можно было бы не рассказывать, но потом они вместе выпили и простили друг другу не самые лучшие поступки в трудные времена, и напряжение спало, всё покатилось своим чередом.

Спустя некоторое времени в столовой аэропорта полной трудового народа в обеденный перерыв сидели четверо авиаснабженцев за одним столом и с аппетитом обедали.

Вдруг в столовую вошли лихие милиционеры во главе с тем самым начальником линейного отделения милиции.

Виков встретился с взглядом со своим мучителем, поперхнулся от неожиданности и возмущения, вскочил с полным ртом, на весь зал зашумел, завыл, указывая пальцем на мента поганого, и прокричал что-то несвязное, но с такой яростью и с такой ненавистью, с такой обидой, что его просто сдавил спазм; он чуть не потерял сознание от нахлынувших чувств справедливости, возмущения и ненависти к бесстыжим милиционерам, из его глаз просто брызнули слезы, он сел отодвинул тарелку и заплакал навзрыд как ребёнок. Люди поняли его состояние и с сочувствием глядели на Викова.

А бывший начальник ОБХСС, слегка пониженный в должности и разжалованный на одну звёздочку за шантаж, подтасовке фактов и использование служебного положения в личных целях, нагло и бессовестно прошёл мимо всех и уселся со своей компанией в углу у окна и они спокойно принялись за трапезу. Весь зал смотрел на них зло и презрительно, люди отпускали ядовитые реплики в их адрес, так чтобы те слышали. Весь зал столовой был наполнен затаённой ненавистью и злобой и презрением к этой ломовской шайке-мучителей. Демократия в стране набирала силу. Демократия - это когда народ может послать власть туда, где он сам находиться.

Менты сразу почувствовали отношение к себе всего народа в зале, хотя внешне не реагировали на злые реплики и ухмылки. Но воздух в зале наполнялся невидимой яростью, возрастающей ненавистью всех, кто находился в столовой. Люди перестали жевать и в упор глядели на Ментов. У «ломовцев» то и дело стали падать из рук куски хлеба, перечницы, ложки. И тут члучилось невероятное; недоев, под презрительные взгляды и ухмылки всех присутствующих. Линейный отдел милиции в полном составе встал и вышел из столовой. Против лома нет приема, если нет другого лома. ЛОМ-это линейный отдел милиции.

 

ИМИДЖ

Строительство хозспособом во время перестройки становилось долгостроем. Не хватало строительных материалов, и теперь всё дело уперлось в двутавровые металлические балки для межэтажных перекрытий.

Прораб перестройки объездил почти все организации в городе и ничего не нашёл. Возвращаясь на базу, заехал по пути в «Стальконструкцию» и во дворе фирмы увидел нужный двутавр-дефицитный, фондовый материал.

Пройдя в приемную, попросил секретаршу доложить начальнику, что посетитель очень просит его принять.

Войдя в кабинет, он увидел заваленный бумагами стол, за которым сидел пожилой, усталый человек. Прораб поздоровался и высказал свои производственные проблемы.

-Как у твоя фамилия? – неожиданно спросил начальник.

Прораб назвал.

-Ты что немец что ли? - удивился шеф.

-Да. - несмело ответил прораб и внутренне весь сжался, ожидая очередных насмешек, унижений и издевательств. Но шеф встал, дружески протянул через стол свою волосатую руку, поздоровался и назвал свою исконно русскую фамилию.

-Будем друзьями!- неожиданно заявил он. - Я много читал о Германии, она меня просто поражает. Это совсем другой мир, другие люди. Ты знаешь, какие немцы порядочные и трудолюбивые люди. У них даже сантехники с компьютером работают, на автодорогах нет ограничения скорости. Жми на всю железку, сколько можешь; а машины какие! Магазины у них называются супер маркеты, а деньги дойче марки. Это такое богатое государство! Из полной разрухи построить общество всеобщего благополучия может только очень дисциплинированный трудолюбивый и великий народ.

В моём детстве пленные немцы построили на свой манер железнодорожный вокзал, до сих пор это самое красивое здание в нашем городе. Мы пацанами много наблюдали за ними. Дружные, хорошие были ребята, всегда нас чем-нибудь угощали, то свистульку сделают, то гимнаста из фанерки выпилят, крутился на верёвочках как живой, то губную гармошку подарят, то пайкой поделятся, скучали, видно, по своим ребятишкам.

-Я немцев очень уважаю. Приятно было познакомиться! Сколько балок надо? Я распоряжусь! Присылай в любое время под погрузку свою машину. Только документально оформлять не будем, наказуемо. А в долг дам, хоть и не положено мне фондовым материалом министерства разбрасываться, но ничего, ради уважения и потому что ты немец, сделаем исключение.

-Спасибо!- несмело промямлил ошарашенный прораб.-Я верну. Как только получим свои, целевые, я сразу верну!

-Хорошо! Хорошо! – ответил начальник, снимая трубку зазвонившего телефона.

-Давайте я вам хоть расписку напишу? - предложил обрадованный прораб.

- Зачем? Не надо! Я и так верю, что вернёшь. Ты же немец!

 

ФРГ

Поэма о Гиссене

С 1248г. эмблема Гиссена крылатый лев на щите.

На свете много городов, 50 гр.35 мин.Северной широты. 8гр.40мин Вост.долготы

Как звёзд в ночной степи. Гиссен находиться на земле Хессен 159 м. над ур. моря

На карте Гиссен без очков 70 км на север от Франкфурта на Майне. ФРГ. Гиссен возник

Пожалуй не найти. как военный лагерь. Казармы, монастырь и университет.

Хоть город, Гиссен-не звезда, В Гиссене самый старый ботанический сад Германии

В истории веков. 8000 видов С 1749 выходит самая старая газета в ФРГ «Гиссенер

Ровесница ему Москва, Вохенблат» сегодня это «ГиссенерАнцайгер». С 1147г.М.-

Из знатных городов. 1150г.поселение с1248г статус города. Universitätsstadt Giessen Тут Шифенбергский монастырь. ist. AtomWaffenfreie Zone. 1607г.Людовик 5.основал

Давал приют убогим. Университет ЮЛУ Марбургское ответвление 22 000 студентов.

Казармы, крепость, под псалтырь, Им. Юстус Либих (1803-73=70) Нем.химик Создатель

С законом жили строгим. агрохимии, минерального питания растений. Член кор.

Здесь через Gießen - „Lahn“ течёт, Петербургской АН.1830г.Открыл изометрию. Родился

Бежит через века. Георг Бюхнер. (1813-1837=24) Нем. писатель. «Смерть Дантона,

Начало в „Hessene“ берёт, Ленц, Войцек и т.д.» Основатель Революционного „Об-ва прав

Спокойная река. человека“1834г. Автор прокламации “Мир хижинам, война

Лан много видел и слыхал, дворцам!“ 100 спорт объединений. 46 вид. Рыболовы,

И в средних тех веках, бадминтон. В Гиссене 22 футбольных поля 30 крытых

Кости еретиков смывал, спортзалов баскетбол, альпинизм, фехтовальный, футбол, хокей,

Сожжённых на кострах. гимнастика, планеризм, гребля, аквалангисты, танцы

Он не спеша впадает в Рейн, шахматы, тенис, бег, бильярд, карате, бокс, стрельба.

У Кобленца в огнях, лёгкая и тяжёлая атлетика, триатлон, велосипед.

И в Роттердам бежит вода, Фридланд-центральный лагерь для немцев

В красивых берегах. переселенцев, возвращенцев, аусзидлеров.

А Роттердам, он как порог, А в Гиссене, «за Ж. Д. вокзалом» находится

Европы к всем мирам. центральный лагерь в Hessene для приёма

А за порогом паруса, иностранных, военных и политических беженцев.

Положат мир к ногам. Все законы мира созданы на основе „Римского права“

И если в Гиссене венок Если на суде говорили: –„ Так сказал Рим “.

Вы бросите в реку, значит обсуждению не подлежит.

То приплывёт он сам в Росток, Гиссенская Теологическая академия Богословов

А может в Петербург. была самая авторитетная в Германии.

У Гиссена, мой друг, была, Если в обсуждениях ссылались на библейский

Совсем нелёгкая судьба. авторитет, то говорили „Так сказал Гиссен!“

В пожарах он сгорал до тла, Это значит библейская истина, раньше было очень

Не раз косила всех чума. строго и Теологи говорили „Не сметь другоге мнение

Город трудился, воевал. иметь“ т. еретическое, атеистическое.

Детей и женщин защищал. За это сжигали на кострах инквизиции.

Да и австрийцам под обстрел В Гиссене по воскресеньям по адресу Урзулум 12

Он не сдавался, хоть горел. с 10 ч работает церковь на русском языке. Вход свободный

Французам он давал отпор, Проповедует пастор Сергей Линник. Луцк, Ленинград

Наверно помнят до сих пор! В центре на кирхенплатц стоит старая башня-колокольня.

Но только мир здесь наступал До 1910 г наверху жил смотритель. Он звонил в колокола

В своём труде он расцветал. Объявлял сверху указы. Теперь в адвент наверху играет оркестр.

Здесь Отто первый, местный граф, 1325г. Раньше люди, жившие перед крепостной

Впервые уравнял. стеной, не имели никаких человеческих и гражданских прав.

Всех жителей в своих правах, Много поколений Либкнехтов прожили в Гиссене-

Кто Гисен защищал Их дом сгорел в 44году. Здесь родился друг К. Маркса

Здесь Ломоносов проходил, Либкнехт Вильгельм (29.3.1826-7.8.1900=64)

И Гёте чай гонял, Основатель Социал-демократической партии Германии

И Карла Либкнехта отец Либкнехт Карл Вильгельмович(1871-1919=52) -его сын,

Родился и мечтал. Основатель КП. Германии, был зверски убит вместе с

Профессор наш Вильгельм Рентген Розой Люксенбург контрреволюционерами

Всю землю удивил, В 1863 жил биолог Илья Иванович Мечников

Когда особые лучи 1895г(1845-1923=78)Нобелевская премия 1901г

Для всех людей открыл. Смотрите телевизионные фильмы по офен канал Гиссен

Тут профессура, доктора,

Общественности цвет.

И здесь живёт ваш скромный «Я»,

Влюблённый в жизнь поэт.

Гиссен Америка бомбила, 06.12.1944г 65% разрушений, Город был старый,

Сравняла всё с землёй деревяный и выгорел от зажигательных бомб

Но из руин он вновь восстал, Гиссен восстановлен по фундаментам, по памяти.

Старик стал молодой. по фотографиям 28.03.45 город заняли американцы.

Много в Гиссене церквей, через 46 лет, в 1991 г Базу NАТО в Гиссене покинуло

Все молятся за мир. 6 000 американских солдат и их фамилии.

Чтоб Бог проник в сердца людей, Были закрыты 3 казармы и лазарет. Парадокс.

И зло там удалил. Город потерял 10 000 гражданских, рабочих мест.

Теперь над Гиссеном стоит 1893г Иёганескирхе Лютеранская церковь в центре

На страже городской. высота 70 метров 5 колоколов. 1д 1660мм, вес 3000кг.

И охраняет день и ночь 2д1470мм, в.2100кг. 3в1800кг 4.в1400кг.

Всех ангел золотой. 5 д 1015мм,вес 600кг.

Наш Гиссен - город побратим, Partnerstädte: Versailles/ Frankreich.1958г

Знаком по всей земле. Winchester/ Grosbritannien.1962. Kerkade/ Niderlande75

Хошь в Ватерлоо полетим Gödöllö/ Ungarn.86 HradecKralove(Königgrätz)CSFR.88

Хошь в Ненцу в Израйле Netanya/Israel.26.6.78. Waterloo/USA.81

И Шереметьево в Москве, San Iuan del Sur/Nikaragua 81 Mohrungen/Ostpreusen.

Блистает в гиссенской красе. Gail-Inax. Architektur – Keramik GmbH

Весь кафель, что увидишь там, Гиссен экспортирует продукцию в Индию, Китай,

Обязан гиссенским рукам Цейлон, Яву, Памир, Африку, Египед, Австралию,

И много разных городов, Америку, Японию, Новую Гвинею и др. страны

И много судьб людских, В округе Гиссен, Лан-Дил. Лимбург-Вайльбург, Скрестила жизнь из всех веков, Марбург-Биденкопф. 101 гемайнда. 1 050 000 ч

На наших мостовых. Гиссен 56 733 человек.3270 га. Клайн Линден 4333ч

Сегодня Гиссен молодой, Визек 6560ч. Алендорф 2035ч. Рёдген 2053ч.

Всем уделит внимание. Люцелинден 2049ч. Всего 74 029 человек.

Город - студент, он всем родной, 30 000 населения города составляют студенты

И это центр в Германии. Только в Фаххоушуле, высшая техническая школа

Гостей встречает он тепло, Обучается у 150 профессоров 7 000 студентов

Пред Вами снимет шляпу. Гордская библиотека 190 000 томов. 120 000 ч. в. год.

Одессу мамою зовут. Университетская библиотека 1,2 млн.книг.

Пусть будет Гиссен - папой. Театр на 662 места1907г Конгресхале на 2 000мест 66г

Есть мнение у русаков на месте бывшей синагоги 1865г Театр студия «ТИЛ»

Теория такая. 91г.в здании бывшей сигаретной фабрики 1812 г.

Что в Гиссене через фломарк, В городе 4 музея.1879г.Старый замок1533г2 бассейна.

Проходит ось земная. Протекает несудоходная река «Лан» и ручей «Визек»

А на фломарке здесь вообще, 2 фломаркта товарных рынка и 1 продовольственный

Весь мир и все культуры. 2 аэродрома, для легкомоторных самолётов и

Здесь собираются с утра для планеров. Жд. вокзал1850г. Шлахт хоуф1889г

Русак, поляк и турок. 1450г. построен Ратхаус на Марк платц ныне музей.

Здесь часто «трефунги» гремят 1470 открыт городской госпиталь св. Елизаветы Марб.

По-русски там поют. 1529г эпидемия чумы.

Со всей Германии сюда, 27 мая 1560 был городской пожар сгорело 168 домов.

Российский едет люд. 1582г первый каменный мост через реку Лан.

И если Вы нашли друзей, 1634-35г 2 тяжелейшая эпидемия чумы 1500 душ.

На трефунге у нас, 1750г первая газета «Гиссенский недельный лист»

То жить Вам будет веселей, 1758-63 Оборона города от Французов.7 летняя война.

В единстве душ есть «шпас» 1796г. обстрел Австрийской армией разрушено 81дом

Здесь издают газету «Шанс» «Шанс» Комсомолка в Германии.

Знакомую всем, всем. 1796-1799 2Французская осада города

А коль твой шанс поёт романс, 1805 Укрепление городской стены, ворот, башен.

Пришлют в подарок тем. 1834г. строительство тюрьмы, ныне таможня..

Здесь 20 тысяч русаков, Проживают в округе Гиссена, на 01.01.2000г.

Приют себе нашли. 1837 первый железный мост через Лан.

Их родина во тьме веков В1900г в городе заработала первая электростанция.

Приветствует в тиши. В 1902 построена канализация и очистные.

Пусть все завидуют тебе, 1909 открыта трамвайная линия.

Что Ты прописан здесь. 1939 Г.становится окружным городом. Визек.Кл.линд.

Он лучший город в ФРГ 1942.с марта по декабрь погибло 1000 евреев.

Он будет, был, и есть! 1945 конец 2 мировой войне.

1946 свободные демократические выборы Г.властей.

 

ПМЖ

(Перемена места жительства)

Аквариумная рыбка «Hemigrammusblehe Ri Gerj ed Mahnert 1896», «Красноголовка» при пересадке из одного аквариума в другой испытывает такой сильный стресс, что на сутки - двое впадает в кому, лишается всех чувств, переворачивается в воде спиной вниз и плавает, как неживой предмет. Остальные рыбки, думая, что она мертва, общипывают её плавники, хвостик, иногда, увлекшись, съедают целиком. Из одиннадцати рыбок, купленных в магазине, на новом месте выжило только три. Если каждый год пересаживать дерево на новое место, оно погибнет.

Перемена места жительства, особенно за рубеж, глобальное событие в судьбе каждой переехавшей личности. Многие переселенцы, сменив ПМЖ, впадают в подобный стресс. Меняется всё! Образ жизни, язык, поведение. На них обрушиваются неведомые болезни, болячки, всякие несчастья, безработица, бесперспективность, ненужность, психические отклонения, депрессия, наркозависимость, алкоголизм, безысходность, распад семьи, разрыв родственных связей, отчуждение, могут довести до самоубийства. На них обрушивются неведомые болезни, активизируются старые залеченные заболевания; давит безработица, бесперспективность, невостребованность, возникают на этой почве психиатрические отклонения. «Чем дальше в лес, тем больше стресс». ПМЖ-переход из одного состояния жизни в другое, процесс долгий, сложный и опасный. Человек без родины-несчастный человек, а у кого две родины, ещё несчастнее: он постоянно сравненивает две родины, две жизни, прошлое и настоящее. Это разрывает душу. Интеграция-дело тонкое! И не надо напирать друг на друга, а пылинки сдувать надо, помогать и сочувствовать! Возлюбить ближнего своего, как самого себя. И это наша наипервейшая задача на первых порах на новом ПМЖ.

 

ПМЖ же

Немец в России подошёл к туалету типа сортир и спрашивает мужиков.

-Это ЭМ или ЖЕ?

Ему ответили с намёком: - «Это наше ПЭ ЭМ ЖЕ!»

 

ЕВРО-ПА

- Тяжело! Или западная марка придёт к нам, или мы уйдём к ней на запад! - кричали у берлинской стены восточные немцы западным.

Стену сломали. Пришла западная марка, привела за собой евро.

Зарплата стала в два раза меньше, цены в два раза выше, жизнь во много раз тяжелей. Уверенность в завтрашнем дне и та улетучилась.

За что боролись, на то и напоролись.

 

ОЙ-РО

Шайсе! Опять всё подорожало! Ойро ист тойро! Марки в ходу только на почте и у филателистов. Ойропа жаждет новых денег. Цены взлетели на орбиту. Всюду для народа внедряют соковыжималку на халявную деньгу. За всё надо платить. Туалет платный. Парковка для машин подорожала на 100%. Бензин стал золотым. Автомобиль - роскошью. Общение – богатством. Вежливость уже деликатес. Улыбка стала дежурной. Спасибо в карман не кладут. На лифте за так уже не проедешь, бросишь ойрик - повезёт. Светофор на зеленый без ойрика не переключается. Бросишь ойрик - пропустит. Всюду шлагбаумы, турникеты, заборы, очереди, пробки. Автомат, который регистрирует очередь, талоны даёт только за ойрик. Ответы на вопросы бесплатно не получишь и не только по телефону. Телефон-гебюры, тротуар-гебюры, автобан-гебюры, рецепт-гебюры, ввели штау штоер. СМС - это та же телеграмма: «Доехал. Зпт. целую. Тчк». В магазинах двери сами уже не открываются, перед ними поставили московский метровский турникет. Без ойрика больно бьёт по рёбрам. Холодильники стали подключать к Интернету. Продукты можно выбрать по электронному каталогу, дисплей которого вмонтирован на внутренней стенке дверки холодильника. Оплата - перечислением с конто на конто. Живых денег никто не видит, многие живут в долг. Денег нет, времени - тоже. Молодёжь не женится, потому что развод уже никто не может оплатить. В семье нет ничего общего - ни детей, ни денег, ни вкусов. Трудармия превратилась в армию безработных. За вызов скорой помощи плати, за больничную коечку тоже, похороны дороже свадьбы. Ойротест не все выдерживают. Кто сошёл с дистанции, но жив, ходит с котелком за горячим супом в ессенамт. Шайсе!

 

КУДА Я ПОПАЛ?

У края земли была сказочная и благополучная страна с чудесной природой. Молочные реки, кисельные берега, идеальный порядок. Там ценили эстетику, красоту, труд, качество. Там строгий общественный порядок, пунктуальность, вежливость, радушие, мудрость общественного устройства. Там у всех была огромная любовь к отечеству, к детям, к ближним. Всем хватало денег, жилья, питания, одежды. Там люди стремились к идеальности. Там все люди-братья.

Вернуться туда мечтали все отслоившиеся представители одного особенного народа, но многие не по своей воле навечно остались в далёкой, суровой, далеко не в сказочной земле. Однако живые вернулись в родное отечество, о котором с такой любовью рассказывали им их прадедеды. Потомки вернулись к своим истокам, обжились, освоились, осмотрелись и всё чаще перед сном задавали себе вопрос: «Куда я попал?»

Обжившись, они увидели в обществе сплошного изобилия плоды абсолютной свободы. Чёрный цвет пробивал в умах общественности идейную дорогу. Всё новое-хорошее, всё старое-на свалку истории! Новая мода на всё новое. Новые идеи владели умами. Никаких ограничений! Всё можно, даже то, что нельзя. Свобода!

Сначала родилась идея, потом было слово, затем сделали закон. Оборотень внедрился в жизнь. Всем внушили плохие слова считать хорошими, а хорошие-плохими, несовременными и отмирающими. Обязаловку решено ликвидировать, совесть упразднить, веру, как рабскую философию, искоренить. За законом пошли дела. Плохое автоматически превращалось в хорошее, а хорошее-в плохое. Лидеры говорили чушь, и все ими восхищались. Они называли ложь святой, и все восторгались. Они оправдывали обман - им аплодировали. Наиболее активные погрязли в извращениях, но стали нациАНАЛЬНЫМИ героями. Лидеры погрязли во лжи и в извращениях, заболев голубизной. Забыв о рыцарской голубой благородной крови аристократов. И это хорошо так! - утверждали новые главари. Они упразднили государственную ИДЕАЛогию, формировали общественную МАРАЛЬ мульти-швульти. Все зрячие сделались невидящими и уже не могли различить, что такое хорошо и что такое плохо.

Молодежь гибла в наркотическом угаре. Мужчины спивались. Жены уходили в разврат. Секс до брака стал нормой. Блуд-разумным решением вопроса. Брак и семья-пережитком прошлого. Родителей, которые хотели воспитать своих детей порядочными людьми и не пускали в развращающие школы, сажали в тюрьмы. Дети признавались роскошью. Жизнь в долг у будущих поколений сочли прекрасным решением проблемы. У молодёжи не стало примеров. Исчезли цели в жизни, не было интереса к будущему, пропала решительность и уверенность. Появилась работорговля рабочей силой. Люди продавали себя, своё время, свой труд эксплуататорам. Общество расслаивалось. Обострилась борьба за деньги. Богатые грабили бедных, а не наоборот. Одни становились ещё богаче, а большинство погружалось в нищету.

Всюду пропагандировались новые идеи вседозволенности, сладкой свободы общества. Всё решалось за деньги, за всё вводили налог. Все погрязли в коррупции, в долгах, в безденежье, в безработице. Всё погрузилось в хаос, пришло в упадок, в бесчестие, в нечистоту…. Вместо набата шло усыпление бдительности через средства массовой информации. Всё искажалось, смысл перевёртывали, всё окрашивалось в чёрный свет. Тьма надвигалась…

Но всем было сытно, весело и хорошо без всяких ограничений личных прав и свобод. Люди не слышали слова пришельцев и не хотели слышать. Они ещё активнее стали опровергать старые догмы, находить новые решения, стали наслаждаться неправильным поведением, эгоистическими отношениями, пропагандировать насилие, бесстыдство и приходить к безумию, не видя и не осознавая своей трагедии. У многих поехала крыша. Церковь замкнулась и молчала. На массовых встречах с религиозными лидерами молодёжи для утехи раздавали рюкзаки, укомплектованные предохранительными средствами. Отдельные всплески отдельных миссионеров старались разбудить сонное сознание засыпающих бюргеров. А пробуждения нет! Иссякла любовь.

Пришлые возмущались и обосроблились, а порассуждав, сказали, что если так пойдет дальше, то все старые человеческие отношения отомрут, наступит общественная катастрофа. Люди должны быть морально устойчивыми, а не искать новые соблазнительные решения, потому что всё новое ведёт к безумию.

У пришельцев в запасе была старая культура этой страны, твёрдые устои, истинная вера. Они переживали и сокрушались о виденном, но над ними все смеялись, их травили, называли безумцами. Над ними издевались высмеивали их ценности, требовали интегрироваться. Внедриться в новые условия, раствориться в современном обществе, давили на них, пока некоторые не потеряли все свои духовные силы и отчаялись. Многие отказались от истины и напились из новых источников сладких плодов абсолютной свободы, и сделались такими, как все. А те, кто устоял, спрашивали в мыслях своих пра праотцев. Невидимый духовный фронт расслоил каждую семью, каждое сердце, каждое поколение.

-Где та страна, о которой Вы нам рассказывали? Куда я попал? Отец семейства.

 

ТРИ ДРУГА

Три танкиста, три весёлых друга-экипаж машины боевой, закончили учебку на отлично.

Три друга, три Володьки, два украинца и один немец. Украинцев распределили в ГДР, а немца Володьку на дальнюю точку в заполярье. После армии опять встретились в селе на танцах. В тот же год переженились. Украинцы Володьки на двоюродных сёстрах Володьки-немца, а Володька-немец на сестре Володьки-украинца. Вскоре у Володьки-немца померла мать, а отец в трудармии навсегда остался. Сейчас Володьки-украинцы в Германии живут со своими семьями, а немца Володьку в Германию не пускают. Говорят, тест не прошёл, и Германия ему в его сарае не светит!

 

Ф.И.О.

Училась с нами на шпрах курсах Галина Икс. Редкая фамилия, хотя у нас в России был бухгалтер - немец по фамилии Идт. Не в этом дело, а в том, что почти каждое утро хвастались курсанты на переменах друг перед другом новыми немецкими паспортами. Дошла очередь и до Галины, пришла она с заплаканными глазами, показывает учительнице свой паспорт, а там стоит Fr-Galina X.

Фамилия - Х. Согласно немецкого правописания правильно, а по-человечески не каждый прочитавший поймёт. Подумает, прочерк или ещё что. Долго воевала Галина с немецкой бюрократией, но закончила шпрахи с самым новеньким паспортом, где ясно было написано: Fr-Galina Iks!

Жила в России семья Брейт; приехав на историческую родину, ревностно следили они за правильным оформлением новых документов, чтобы скрупулезно до буковки, но и тут подвела немецкая грамматика. «Брейт» переписали на «Breit». Только в немецком языке сочетание букв «E» и «I» звучит как «ай» и родилась новая фамилия Breit – Широко, Широкие.

 

ЩАВЕЛЬ

В маленькой немецкой деревне открыли новый лагерь для переселенцев из России.

- Кто они такие? - шушукались местные жители.

Первая весна на новом месте. Всюду нежная зелень. Женщины из лагеря решили сварить щавелевый суп. Они вышли все вместе за деревню в поле и нарвали полные тазы свежего щавеля. Местные с интересом наблюдали за ними из своих окон и звонили по телефону своим соседям, сообщая новость. Вечером многие старожилы пришли в лагерь, принесли игрушки для детей, неплохие вещи и продукты питания, стали знакомиться, раздавать подарки.

- Вам, наверное, очень трудно на новом месте? Мы видели, что траву собираете, чтобы покушать? - сочувственно сказали они.

Наши рассмеялись:

- Мы собирали траву не потому, что кушать нечего, а потому, что с детства её очень любим и варим щавелевый суп. Трава эта – щавель, наших предков не раз от голодной смерти спасала. - Хотите попробовать?

И не дожидаясь ответа, налили каждому по большой тарелке щавелевого супа, заправили его сметаной и дали по толстому куску русского чёрного хлеба. Немцы неохотно сели кушать, но после первой ложки их брови удивлённо взлетели вверх. Они переглянулись меж собой. Один из них весело подмигнул, и ложки оживлённо застучали по тарелкам. Закончив трапезу, местные шустро облизали ложки и дружно стали хвалить поварих.

- Гут! Гут! Зер гут! Прима! - чмокали они языками.

- Марихен! Запиши рецепт именно этого супа! – настаивал бородатый дедушка.

- Покажете нам, где она растёт, и как эта трава выглядит? - спросили местные женщины.

Наши с удовольствием закивали головами.

 

КАК НАС ВСТРЕЧАЛИ

Как нас встречали, когда мы приехали из Советского Союза в Германию? Каждый вечер в лагерь приезжали местные немцы на своих машинах и привозили подарки. Они знакомились с нами, обнимали, плакали от сострадания, хорошо зная, что нам пришлось вынести. Проблем с языком почти не было, наши старики хуже говорили по-русски. Местные немцы открывали багажники автомобилей и вынимали подарки. Хорошую одежду, книги, посуду, игрушки для детей, дарили деньги, возили в город, водили в ресторан, сочувственно общались, приглашали к себе, заботились, подыскивали жильё и работу, водили в супермаркет, учили закупаться, ориентироваться в ценах и товарах, приглашали в церковь, были лучше родственников. Фронтовики с хорошей стороны вспоминали Россию и как русские люди лечили раненых и больных немцев. После ЭТАЛОННОГО Союза с очередями и пустыми прилавками Германия казалась нам огромным и желанным чудом. Не раз наши глаза затуманивались от благодарных слёз, что, наконец, попали в отчий дом, в родную семью.

Одной многодетной семье предложили две большие квартиры на одной лестничной площадке. Квартиры переселенцам понравились, но хозяйку огорчало, что каждый раз надо будет выходить в коридор лестничной площадки, чтобы проследить за детьми. Хаусмайстер предложил одну входную дверь замуровать, а внутри пробить проём для сообщения. Через пару дней семья въехала в одну большую объединённую квартиру. Соседи по своим каналам помогли подешевле обставиться. Всё делалось для людей.

В красном кресте и в социале были огромные мебельные склады. Приходи, выбирай без всяких справок, называй свой адрес и время, привезут и занесут в квартиру совершенно бесплатно.

А какие богатые были шпермюли! Мы брали там работающие телевизоры, стиральные машины, холодильники, понравившуюся мебель. А какие богатые, интересные и дешёвые были фломарки.

Какие были перепады в ценах. Мы все шварцевали минимум за 15 ДМ в час и помогали оставшимся в Союзе родственникам. Поработав в чужом огороде до обеда, получали тройное удовольствие: физическая тренировка-фитнис студия, душевное удовольствие от труда и финансовая поддержка. Получали стабильные 75ДМ, на которые можно было закупиться на целую неделю. Шутя, ездили в Россию в Аэрофлоте, например авиабилет из Франкфурта на Майне до Ленинграда стоил 215 ДМ туда и обратно, а из Ленинграда в Сыктывкар стоил в пересчёте с рубля всего 15 ДМ.

Мы ставили всякие антраги и удивлялись, когда на конто неожиданно обнаруживали солидные суммы, пришедшие невесть откуда.

Для устройства на работу мы рассылали бевербунги, тоже получали письменные отказы, и в конверте зачастую вместо современного «Тут мир лайт», лежали сто дойче марок, как извинение от фирмы, что вас не смогли к себе принять.

Мы были влюблены в эту красивую, чистую, опрятную, вежливую страну и чувствовали взаимную заботу и учтивость. Кроме детей и своих мозолистых рук, мы привезли в Германию живую христианскую веру. Водительские права обменивали сразу почти бесплатно и не глядя.

Потом приехали немцы с не-немецкими фамилиями, с ненемецкими именами, с купленными водительскими правами, не умеющие ездить, но умеющие крутиться и выкручиваться. Не зная немецкого менталитета и языка, они стали устанавливать свои правила и порядки, диктовать условия. Появились пьяницы, дебоширы, наркоманы. Шумели на зло местным, валялись под забором, устраивали пьяные драки с полицией. Хаили и охаивали приютившее их отечество, отношение ко всем нам резко изменилось. Я не говорю о всех, но капля дегтя бочку мёда портит.

Местных понять можно, они-хозяева; это как, например, впустишь к себе квартиранта в дом, а он начинает наглеть и вести себя вызывающе, учить хозяев, напоминать им их обязанности и свои права, сорить, шуметь, портить имущество и атмосферу; бедный хозяин вынужден защищаться, ругаться, судиться, портить свои нервы и здоровье. Всё это ему не в радость, Границы открыты, и не страна стала, а проходной двор; но европейское правительство ему говорит, что все люди-братья!

Старые, вежливые, трудолюбивые местные и наши люди покидали этот мир, а оставшиеся мульти-пульти-культи-потомки нынче уже раздражают местных. Кругом базар – вокзал, просто так на улице к прохожему не обратишься на немецком языке, потому что не поймут, и дома немцы вроде, как бы и не дома, а на своих же улицах, как за границей. Вот такой регресс получается. Хотели, как лучше, а вышло, как всегда. А как нас встречали?

Наши люди при капитализме тоже изменились до неузнаваемости. Бытие определяет сознание. Сейчас дружбы нет, одни кумпели-приятели и то ненадолго. Каждый сам за себя. Друзей нет. Родственники стали чужие, да что родственники! И дети тоже, даже жёны стали самостоятельными, живут отдельно, у каждого свой кошелёк. Собственные интересы превыше всего. «Я» на первом месте. Позовёшь родственника помочь и не знаешь, как себя вести, обедом, как раньше, не отделаешься надо, платить, а если платить, то лучше чужим-разговору меньше. Вообщем ,примеров этих миллионы.

Так и живем, потеряв оптимизм, радость; всё сравниваем, сопоставляем цены, переводим в марки, а памятью так в бывшем союзе остались и живём-телом тут, душой там, памятью в своём прошлом. А как нас встречали?

 

ЛУНАПАРК

Сразу после приезда в Германию у внука исполнилась давняя мечта: он всё-таки уговорил дедушку свозить его в Луна-парк. Ребята сказали, что в субботу туда отправляется автобус. Билет покупаешь только один раз на входе, потом платить больше не надо, а кататься можно хоть по десять раз на всех аттракционах, хоть весь день на одних качелях. Такой кайф получишь! Класс!

Дед в последний раз на качелях катался, когда пионером был в лагере, потом в другом лагере вагонетки толкал - вот и вся молодость, поэтому и согласился ехать с внуком, решил опять молодым стать, детство вспомнить.

И вот по Луна-парку уже идут неразлучные друзья - стар и мал. Пойти решили налегке, в карманах - пирожки от бабушки да бутылочка минералки с пробкой из газеты. Родная, пластмассовая, в автобусе закатилась куда-то.

Это не Луна-парк вовсе, а целая страна, населённая Луна. На входе им дали пиратскую карту, где указано всё: остров сокровищ, остров Робинзона Крузо, остров Невезения, лабиринты, Земля Фантазий, Приключений, Сказок, Пограничная Земля, «Дикий Запад» и маленький кукольный мир. В этих странах живут ковбои, пираты, летающие слоны, Белоснежка и семь гномов, колдунья чёрного леса, герои из мультиков, Золушка, Аладдин, Буратино, Микки Маус и Минни-в-бикини, Эсмеральда и влюблённый горбун... Чудеса, лешие и бешеные деньги. Всё есть, что душа желает!!! Столько развлечений глаза разбегаются. Идут друзья по парку, оба не знают, с чего начать.

Смотрят, стоит очередь. Спросить неудобно, сколько людей - столько языков, попробуй, угадай, на каком обратиться? Лучше молча, наугад. Как говорится, куда все - туда и мы. Народ движется быстро, а хвост очереди растёт ещё быстрей, уже конца не видать. Подошла и их очередь к небольшому железнодорожному перрону. Дед сразу узнал рельсы узкоколейки. Вот и вагонетки знакомые подкатились. Только дед внуку рассказать хотел, как он в трудармии такие вагонетки на себе таскал, как народ стал в эти вагонетки садиться, и их затащили. Пришлось и деду с внуком залезть. Только их пристегнули - поехалои Покатились вагонетки, да так быстро в гору их понесло, ввысь! Вот уже по крышам катятся, вот ещё выше забрались. Деревья сверху маленькими кажутся, как с самолёта. Страшно!!! Вдруг в сторону вагонетки шарахнулись, аж внутри всё похолодело, потом развернулись и резко вниз пошли, скорость, как у кирпича. Жутко! Души у всех сзади на верхушке гремящей горы остались, с собой только страх прихватили. Тут все хором как заорут! Мандраж, как в последний день Помпеи. Дед испугался, схватил внука в охапку, к себе прижал. Самому орать стыдно, а хочется. Сердце вот-вот остановится - не стучит уже, а икает. Внук орет, охрип даже. Вдруг вагонетки в туннель нырнули, по отвесным кручам проехались, а потом, как военный самолет, мертвую петлю крутанули - одну, вторую, третью... Дед смотрит: он вниз головой, вверх ногами очутился. Всем телом почувствовал, что его как в стиральной машинке отмывать стали. Минералочка из бутылки в кармане вылилась, по всему телу течет, перекатывается, то в носках она, то за шиворотом, то в носках, то опять за шиворотом. Прополоскало его, как в банный день, вагонетки ещё пару раз крутануло, и они на том самом месте остановились, откуда всё мучение началось. Дед с мокрой репутацией вылез из вагонетки, все смеются, на него глядя, совсем другое думают. Только внук из кармана дедова бутылочку вытащил и в урну бросил.

- Пошли, деда, дальше! - сказал он и взял старика за руку под свою опеку. Отошли, присели на лавочку. Обсохли. Пирожки бабушкины с вареньем съели, чтоб с начинкой в кармане ещё круче приключения не случились.

- Знаешь, дед, в Америке «Американские горки» на крыше небоскрёба установлены, вот там «Кик так Кик!!!» Когда-нибудь я там обязательно покатаюсь! - Размечтался вслух внучек.

Сидят, видом любуются, вдруг подходит к ним механический робот - железный человек. Как живой. Вежливо пригласил их за собой следовать, а внука за руку взял и повёл в огромный красивый павильон «Галактика». Внук от такого стального внимания опомниться не успел, как все уже в люльки сели – большие, как римские галеры, размером со средний грузовик. Поехали!!!

- Где мы? - успел только спросить дед, как всё началось.

- Это машина времени! – сказал робот и защёлкнул привязные ремни. Люлька взлетела, не разбегаясь, качнулась и, как летающая тарелка, исчезла за горизонтом. Только ветер в ушах засвистел. Потом резко зависла в джунглях, чуть не угодив в пасть огромному динозавру. Вокруг стада огромных неведомых животных, мамонты пасутся. Первобытные люди костры жгут. Дым валит, серой пахнет, вулканы рычат, камни падают - дикая природа. Тарелочку тряхнуло и закинуло в средние века. Тут на них сразу же хотели напасть кровожадные пираты, но подоспели рыцари, и раздался звон булата. Машина времени приподнялись, и все оказались на верхушке снежных гор. Холодный ветер задул в лицо, все свои носы прятать стали, съёжились. Но люлька уже понеслась вниз, аж плохо стало от страха, и в одном месте засвербело. Народ с испугу опять орать стал, ну и дед расслабился, а тарелку кидает резко то влево, то вправо, о скалы стукает. Люди друг на друга на поворотах наваливаются, хоть и держатся все так, что пальцы посинели. Потом тарелочка так резко остановилась, что толпа чуть через капот в обрыв не высыпалась. А она повисела, покачалась и - бульк под воду, и вот уже сам Нептун показывает своё изумительное царство. Морские рыбы вокруг носа плавают, коньки-горбунки сказочные за пазуху заплывают. Акулы зубастые проносятся, страху добавляют, камбала в песок зарылась, вот и килька в масле проплыла, за ней - всякий дефицит и дороговизна. Наголодавшись в юности, дед почувствовал страшный вкус по такому деликатесу, а тарелочка опять качнулась и вверх её понесло. Как баллистическая ракета вышла из-под воды, всех прижало к спинкам кресел, страшные перегрузки начались, лица расплылись, как бабушкино тесто, и вдруг - невесомость, вокруг только тишина, чернота, покой и звёзды. Божественно красиво! Ещё мгновение - и под ногами замелькали лунные ландшафты. Скалы, воронки, русский луноход, всюду неподнятая целина, пыль столетий. Тарелочка на орбите раз-другой крутанулась, Земля вдалеке, как футбольный мяч вертится, и бабушка им рукой грозит, чтоб не увлекались. Дед и внук испугались не на шутку: вдруг назад бензина не хватит или промажут на такой скорости. Останутся они тогда в вечности на гигантской космической орбите, но машина времени вдруг уверенно вошла в плотные слои атмосферы, стало жарко как в сауне. Вокруг пламя, грохот, жара, вибрация, чистый ад! Адреналин на пределе, холестерин зашкаливает. Полный кик! Куда вляпались? Где наши чемоданы?

- Ё-моё! Ё-моё! - Закричал бледный дед, ухватившись за перекладину. - Шайсе!!!

- Дед! Не кричи, это всё неправда. Имитация! - крикнул внук. - Оглянись, видишь из кинобудки стереокино катят! Всё как живьём, хоть и виртуально!

Дед оглянулся, увидел вокруг испуганные лица, орущие рты, квадратные глаза, а позади - стенку кинобудки, луч проектора и успокоился, но перекладину не отпустил. Через минуту летающая тарелка плюхнулась на землю рядом с роботом. Все с радостью покинули люльки и в панике разбежались кто куда.

Зашли по объявлению в маленькое королевство кривых зеркал, отвели душу, посмеялись. Дед стал внуком, а внук - дедом и наоборот, но в зеркале. Потом попали в небольшой туннель с ручейком внизу, где надо было пробежать на другую сторону по небольшому мостику, в вертящейся трубе, но это мало кому удавалось. Все вели себя очень странно, как пьяные в доску моряки: ноги на ширине плеч, зубами хватались за воздух, руками за всё подряд, но падали и ползли на четверёньках. Перебравшись на другую сторону не лучше других, дед и внук вошли в комнату отдыха и сели перевести дух.

Скромная пустая комната, люстра на потолке, окна, картины и часы на стенах. По бокам комнатки, как на вокзале, стояли скамейки, на которых плотно друг к другу сидели уставшие люди. Тихо играла спокойная музыка. Дед закрыл глаза, наслаждаясь покоем, как вдруг почувствовал неладное. Раскрыв глаза, он увидел, что все пассажиры, и он в том числе, как мухи вверх ногами сидят на потолке. Многие, не понимая, хватаются друг за друга, за скамейки, но не падают. Потом скамейки оказались сбоку на стене, пол перед глазами, сзади – люстра. Дед закрыл глаза, сделал выдержку, открыл - всё нормально: пол внизу, потолок наверху. Показалось? Но все опять рванули с мест и разбежались.

Дед с внуком тоже покинули светлицу и заскочили в соседний зал - вроде как музей. Хочешь, верь, хочешь, не верь! Экспонаты с надписями из книги Гиннеса. Самый высокий человек: дед едва доставал ему до пояса. Самый толстый человек был, как три дедушки вместе взятых. Тетка переворачивала свой язык кверху дном и наоборот свободно доставала им до своих ушей и носа. Большая рыба с заячьим мехом вместо чешуи, ворона с передними кошачьими лапками под крыльями. Корова с двумя головами. Тут деда заграница разозлила. Дома нормальную корову с одной головой еле прокормить можно было, а тут с двумя - и кормов хватает!

Вышли на улицу, а там бычок механический крутится и на нём всадник. Бычок вертится, лягается, всадники с него по очереди, как горошины, слетают. У деда самолюбие заиграло. Охота внуку показать, что и он не лыком шит. В колхозе он и не таких телков уговаривал и смирёнными делал. Кулак до сих пор, как кувалда. Как молодой вскочил дед на бычка, уздечки на кулак намотал и поехали. Как ни лягался бычок, ни взбрыкивал, деда сбросить не смог. Устал и встал смирившись. Все захлопали восхищенно, и на голову деду водрузили ковбойскую шляпу победителя. Дед гордо одел её на своего внука.

Тут девушка-красавица, каких дед отродясь не видел, взяла смельчаков под руки и за собой повела. Усадила в кресла, пристегнула крепенько и не успели оба очухаться, как стартовали вертикально вверх. Туда ещё ничего, а назад!!!

- Мама родная!!! Видала бы всё это бабка! Похоже, пирожки тоже где-то боком вышли. Не по себе стало. Потом всех перевернуло вниз головой и снова – вверх-вниз. Все вверх тормашками висят, из карманов мелочь сыплется, волосы свисли, дед весь трясётся от страха мелкой дрожью, а молодёжь кричит: «Куль! Куль!» Дед не вытерпел, заорал по-русски! Идею подхватили многочисленные земляки. По просьбе орущих всех ещё пару раз перевернули, вверх-вниз прокатили и чуть живых на землю вытряхнули. Все скорее ноги в руки - и бежать. Разбежались друг от друга и от стыда подальше.

Устав от развлечений, и не найдя места, где можно передохнуть, сели в безобидные детские коляски, но большенькие такие и поехали, куда глаза глядят, а попали во тьму-тьмущую! Темнота, хоть глаз выколи. Вдруг молния мелькнула, гром загремел, и в свете молний увидели они таких страхолюдин! Страшилки всякие, кощеи, кикиморы и прочую нечисть. Мёртвые с косами стоят и тишина!!! Сердце и то стучать перестало. Каждое чудо-юдо руки тянет, косы блестят, всю причёску срезало, чуть голову не снесло. Страшилка была такой ужасной, что даже внук, испугавшись, глаза закрыл, лицо в ладошки спрятал. Дед прикрыл внука, от нечисти отмахивается!

- Деда, ещё не кончилось? - кричит внучек. - Идём отсюда! Быстрей!!!

- Чтоб я ещё раз сюда поехал??! - зашипел дед, отбиваясь.

Вдруг на них выскочил Кащей Бессмертный. На деда навалился, костями гремит. Дед оттолкнул его с силой и послал подальше, упустив слова для связки и нелитературные выражения.

- Да пошёл ты! - Кощей вдруг круто развернулся и исчез в темноте.

Тут, наконец, появился свет в конце тоннеля, и коляски выкатились на природу. Не дожидаясь остановки, дед с внуком выскочили и удрали по газонам от греха подальше.

Много интересного они ещё повидали. Заходили на выставку знаменитых восковых фигур. Там были разные скульптуры – Ленин, Сталин, Ельцин и Гулливер. Побывали на пиратском корабле, покатались на настоящем колёсном трёхпалубном пароходе и на старинном поезде по Стране Грёз. Фотографировались с разбойниками, пиратами, ковбоями и космонавтами. Ходили в цирк, побывали даже в автоматическом туалете. Отдохнули в индейской деревне, подружились с индейцами. Прошли испытания в лабиринтах драконовской пещеры. Карабкались по верёвочному мостику в страну Аладдина, пили чай с арабами. Потом попали в подводную лодку капитана Немо, а затем в прекрасный зрелищный мир кукол. Куклы, роботы разных рас и национальностей, пели и танцевали на своих кисельных берегах, а дед с внуком плыли мимо них на больших лодках и наслаждались жизнью.

Безграничный детский восторг охватил обоих. Дед впал в детство и пообещал внуку следующее путешествие, а внук, не теряя времени, сразу запланировал новый «КИК».

- Вот это – жизнь, - улыбался уставший дедушка, обняв внука. Оба остались довольны. Внуку радость и деду есть, чем бабке в глаза пыль пустить. Может, согласится в следующий раз поехать вместе.

Смеркалось, когда они направились к выходу. А позади гремела музыка, грохотала артиллерийская канонада. Высоко в небе распускались фантастические цветы огненного салюта.

 

СКУПЕРДЯЙЩИНА

За деньги капиталисты готовы продать нам верёвку, на которой мы их повесим.

В.И. Ленин.

Привет, земляки!

Мы, кажется, обустроились, интегрируемся! После социализма приспосабливаемся к капитализму. Капитализм - это эксплуатация человека человеком, а социализм - наоборот.

Мы жили там и там. У двух систем есть масса недостатков! Неважно, о чём говорят в государстве люди, но речь всегда идёт о деньгах. Деньги диктуют условия. Германия - страна знакомая всем с детства. Немецкий по кинофильмам учили. Хенди хох! Гитлер капут. Битте! Данке! Гутен таг! Ауф видер зеен!

Мы как все сорвались и поехали за счастьем, за длинной немецкой маркой, а она – раз! И вымерла. Новый ойро, как ртуть, удержать не удается, выскальзывает, уходит сквозь пальцы, всюду в долг лезет, копить его невозможно. Это не деньги, а средство разорения и родитель скупердяйства.

Деньги эти стоят слишком дорого. Все на минусе, в долги залезли, экономят, кто на чём может. Молодёжь без работы пьёт и наркоманит, всё ходит, всё уходит за туманом, за туманом и за запахом деньги.

Верхи обещают, а низы нищают. Денег нет и не будет, но, даже если ещё хуже будет, назад в уголовную родину не вернёмся, поедем дальше, хотя бы в Монголию, будем там баранов разводить. Там никаких рэкетиров, ни финансамта, ни гебюров, ни налогов нет. Свобода до горизонта.

А пока возможно, терпеть будем, будем приспосабливаться, тем более что опыта набрались и с неопытными поделиться хочется.

Нельзя иметь всё сразу, поэтому мы, как многие, начинали с малого - с экономии. Экономия должна быть экономной! Копейка рубль бережёт - это мы ещё в школе освоили. На хлеб зарабатываем руками, а на масло экономим головой.

Кто работает, Германию не видит. Только работа, дороги, дом, сон, опять работа на износ. Наши себя не жалеют, из-под себя рвут, рассчитываются здоровьем. Пролетариат здесь голос не имеет; рады, что работа есть. На работу все сухой паёк берут, про столовую, как в России, никто и мечтать не смеет - дорого.

Государство такое вынуждает экономить, капитализм, похоже, начинает загнивать. В своём кармане всегда его руки ощущаешь. Что работаешь, что нет, - результат почти одинаковый. Скупой платит дважды, а немец - трижды. Телевизор купил - первый раз заплатил, второй раз - за телерадиогебюры, третий раз - за израсходованное электричество. За телефонную розетку - раз, за аппарат - два и за разговоры - три. В кранкенкассу платишь - первый раз, заболел, к врачу пришёл - второй раз, лекарства выпишет, - третий раз плати. На скорой прокатился - в четвёртый раз выкладывай. В больницу попал - опять раскошеливайся. С машиной - там без конца платить надо. Купил - раз. За бензин - два. Страховка - три. Налог - четыре. Ремонт - пять. Штрафы - шесть. Парковка - семь. Некоторые купили «толстое» авто в кредит, и теперь только и работают на своего идола, отдавая долг. Жить дешевле без машины. Кто не работает, тот и на автобусе не ездит, только пешком или на велосипеде. Закупаться ходят с сумкой на колёсиках или с велосипедным прицепом.

В Германии никто голодным спать не ложится, и мы на питании не экономим, но и не шикуем, сначала смотрим на цены, потом на срок годности, потом на товар. Гостей не приглашаем, на базаре всё дорого! Сами стараемся закупиться подешевле, товар берём без упаковки, апельсины, бананы без кожуры, очищаем у прилавка и на весы кладём «голыми», кожуру ведь не едят, а вес она тянет. Свежий горох покупаем без шелухи, только шарики, виноград без косточек и без веточек, виноградинки обрываем и в пакетик. Орехи колем, не отходя от кассы. Семечки лузгаем перед оплатой, шелуху и пустые бутылки возвращаем кассиру.

Дома занимаемся исключительно сыроедением, много едим зелени, «чиполино» - полезно. Если сварим иногда, всё по термосам разольём, и в постель: до двух дней тепло сохраняется и в постели, и в термосе.

Огород вот взяли: картошка, огурцы свои. Сараюшку построили, в доме все запасы держать - места нет, так что зажиточно живём, по-кулацки.

Курево дорогое, а бросить тяжело! Хорошо, что такие машинки продаются: табак в гильзы набивают. А хапчиков пока хватает, правда, табак выкорчевывать и сушить приходится, но это ничего, я запасы на всю зиму приготовил, пока солнышко грело, но проблемно всё это, пожалуй, бросать всё равно придётся.

Квартиру в Германии надо выбирать социальную, но не крайнюю, а внутреннюю, и между этажами. Первый и верхний не брать. В них зимой холодно, летом жарко. Зимой мы отопление не включаем, поэтому в тапочках дома ходить прохладно, но нам привезли русские валенки, штаны ватные, шапку-ушанку, в них дома нам зима не страшна. Вопрос с отоплением решён. Оденемся, надышим, сэкономим, сколько сможем. На выход у нас другая одежда есть, немецкая, из Красного креста, но зима здесь не суровая, на улице зимняя одежда не нужна, ни шубы, ни лисьей шапки, ни унтов, ни даже рукавичек. Но одежду мы всё равно набрали, внукам хватит, по мешкам рассортировали, нафталином пересыпали, никакие реформы не страшны.

Если не разговаривать, от турков на шпермюле нас не отличить. Наотмашь на улице сморкаться нельзя. Всюду чисто, а соплевики из бумаги. Ковёр почти новый с улицы принесли, на пол положили, как у всех, но, наверное, на стенку перевесим, чтоб соседей не слышно было. На сапожном креме экономим, обувь чистить почти не приходится, всё вокруг чисто, даже на улице. В парикмахерскую здесь не ходим. Сами друг друга в ванной стрижем. Такие деньги на ветер выбрасывать, руки не поднимаются. Правда, у женщин прически как в женской колонии, но ведь здесь все через лагерь прошли, отпечаток на внешности остался.

Раз в неделю моемся, раз в неделю переодеваемся. Раз в месяц в бассейн ходим на «грунт райнигунг», капитально помыться. Там воды хоть залейся и душ с горячей водой есть, только он вырубается быстро. Так мы туда спичку сунем, он и поливает на всю катушку, по-русски.

Вода здесь дорогая, чтобы больше экономить, мы её разбавляем. Экономить приходится сильно, так мы дома в раковине дырку пробкой закрываем, тазик получается и, как раньше, по утрам так моемся, потом я к крану пипетку от умывальника приспособил, красота стала! Пасту из тюбика выдавливаем не вдоль зубной щётки, а поперёк и величиной с горошину - так её намного дольше хватает.

По пятницам, в банный день, одни расходы, но мы и тут приспособились. Я рацпредложение разработал. Оказывается, если из крана капает, то счётчик воду не считает, и она получается бесплатной, как в том анекдоте. Я в больницу сбегал, в мусорке капельниц набрал и на кран в ванной приспособил, так что за воду мы уже не платим. Воду в ванную с вечера по капле наберём и по очереди моемся: сначала дети помоются, потом - жена и в заключение, не сливая воду, я, а в конце - слегка под душ, водоотталкивающим полотенцем вытерся, и готово. В холодной воде мыться - здоровье укрепляет. Спорт этот «моржи» называется.

Воду из ванной не сливаем, а по нужде ковшиком бачок унитаза наполняем, и пользуйся удобством друг за другом по графику, чтоб за один раз всё смыло. Вместо туалетной бумаги, бесплатную газетную используем, правда, качество бумаги здесь хуже, долго мять надо, лакированная какая-то, жёсткая, но упорство и труд всё перетрут. Всю жизнь этим способом пользовались, привыкать не надо. В итоге игра стоит свеч, каждый день полный почтовый ящик газет и всё бесплатно, правда, за мюль платить надо. Вот как вопрос с канализацией решить, пока не знаю. Квартира хорошая, благоустроенная не то, что в Союзе.

Электричество тоже экономим, лампочки в люстре не все горят, а только одна, экономная. Бытовые приборы покупаем только на солнечных батарейках - часы, калькулятор, радио. Вот хочу фонарик купить на солнечной батарейке, чтобы ночью свет не включать. Телевизор тоже собираюсь на солнечную батарею перевести, я видал такую на крыше у соседа. Они днём бесплатно телевизор смотрят, а вечером «шпарят», при свечах чай пьют.

Мы раньше тоже чай в пакетах пили, потом использованные пакеты сушили и второй раз заваривали, хотел даже водонепроницаемый чайный пакет для гостей придумать, чтобы чай дольше сохранялся, а потом самовар приобрёл, и не электрический, а на дровах, старинный. Как на балконе растоплю, дым, как от парохода, запах смоляной, деревенский, чай ароматный, - немцы надышаться не могут. От зависти хаусмайстеру настучали: он приходил, вместе чаю попили, ну, и к чаю кое-что нашлось. Довольный остался, сказал, ещё заглянет погрилим вместе, назло соседям, витамин «Б» называется.

Со временем, думаю, на бесплатное электроснабжение перейти по советскому методу. Заземление делать не надо, на каждом доме громоотвод есть. Один провод массы на него кинем, земля есть, а фазу из розетки возьмем, и ток уже мимо счётчика побежит бесплатно и уже не я государству должен, а государство мне! Насчёт телефона тоже экономить можно. Набрал, например, нужный номер, и сказал:

-Алло! Это я! Чус! - Слышно, что живые, по голосу настроение понять можно, а лучше вообще не звонить, ещё дешевле. Если и они не звонят, значит, у них тоже всё хорошо! Вместо сберкассы копилкой пользуемся, своя банка надёжнее и бесплатно, а в сберкассе за каждый аусцуг деньги платить надо, так мы банковские расходы от руки в специальную тетрадку записываем.

Программу телевидения в киоске просматриваем, что понравится, в тетрадку перепишем.

С транспортом вопрос решен. Если ехать куда надо, пойдём гурьбой на ж/д вокзал, и как какой-нибудь поезд прибудет, спрашиваем у пассажиров «вохен энде тикетс» и хорошо дают люди, им уже всё равно, приехали, а на нём ещё до полуночи ездить можно, и впятером, хоть через всю Германию. Приятно и бесплатно!

В дороге бывают проблемы с туалетом. Общественные туалеты платные. Турникет стоит, как в московском метро. Пока ойрочку не бросишь, не пройдёшь, и сострадания у железяки нету, но наши, человек пять, вместе соберутся, воздух из себя выпустят, монетку бросят, и все вместе прокручиваются. Экономия! Хочешь жить, умей вертеться! Правда, если у тарелки дежурный сидит, сложнее, но можно польскую злоту кинуть, лишь бы звякнуло. Если дежурный приставать начнёт, сказать по-польски: «Курва». Отстанет. «Пан» - тоже человек и злоты - тоже деньги!

Если в кино, или, не дай Бог, в ресторан за компанию придётся идти, то тут каждый сам за себя платит. Скупой платит дважды, а бедный - всю жизнь.

Безработным совсем плохо, государство одной рукой даёт, двумя забирает. С деньгами сидим всегда на подсосе, экономим на всём. Сколько у государства не воруй, оно всё равно своё вернёт. В Германии бесплатно только смерть, да и то похороны столько стоят, что лучше не умирать.

Вы, небось, нас осуждаете, думаете, что мы такую скупердяйщину от жадности развели, а мы иначе не можем! Мы на это обречены! У нас режим жестокой экономии. Экономистов раньше скупердяями звали, так они всё для себя берегли, а мы оставляем себе только минимум, а все сэкономленные средства не себе берём, а от себя отдаём, высылаем в бывший Союз, своим родственникам, тем, которым сюда дороги нет. Им там ещё труднее, а деньги - лучший подарок, всё остальное для нас слишком дорого.

 

ХАЛЯВЩИНА

Халява халвы слаще!

На Руси каждый дурак знает, что на халяву и уксус сладкий! Бесплатно и пиво-водка, и маргарин –масло, и дерьмо-горчица. На халяву пьют и трезвенники, и язвенники, но самое главное-на халяву и зверь бежит, не только люди. Халява на земле-лучший праздник, а праздновать в Европе любят. От частых праздников выцвели знамёна и опустели кошельки. В Германии праздников больше всех и халявный «проводы зимы» по-местному зовётся фашинг. Для захвата сладостей на халяву туда можно взять семейный зонтик побольше, вывернуть его наизнанку в виде гигантского радио телескопа и держать в толпе над головой, чтоб конфеты, которые в толпу бросают, ловить можно было бы без потерь, и халяву черпать вёдрами. Хотя с каждым годом их всё меньше кидают. В последнее время конфеты на резинки привязаны, до рта долетают и назад. На чужой каравай рот не разевай! Каждая фирма раз в год праздник на халяву устраивает. Ешь, пей, сколько хочешь, только домой брать нельзя. Наши всё равно конфетку в карман для детей сунули, больше не смели, боялись, что привлекут и вытурят с работы как несуна. Тем более конторские следили глазами за каждым карманом, а как расходиться стали, начали конторские ящиками остатки по кабинетам растаскивать, чтобы было что потом до следующего праздника жевать. Не своё. Халява!

На халяву многое можно сделать, надо только знать-как? К примеру, хотите покататься на халяву на новенькой, крутой машине, сходите в автохауз. Там можно взять бесплатно автомобиль на день, «проба фарт» сделать, заодно в гости, по магазинам или по делам съездить. Можно на маленьком бусике мебель перевезти и машина бесплатно и бензин. А отказ от покупки можно придумать, либо машина не понравилась, либо цена, либо обязательно куплю, но чуть попозже. После этого автохаузы вас обязательно позовут на презентации других новых моделей, они такое часто делают, там всегда много народа, шведский стол для посетителей, неплохие блюда, разнообразные бутерброды, конфеты, сладости, всё на халяву, бери, сколько влезет. Ешь, не хочу! Но местные в этом деле наших запросто за пояс заткнут, у наших хоть немного, но ручник держит, мы норму знаем, а местные без тормозов. За бесплатный пирожок сто километров проедут, не устанут. Если в городе парковаться придется, можно и на халяву, надо только старую штрафную квитанцию с собой возить. Запарковался и под дворники её на стекло повыше, чтоб из-далека видно было. Чеки полиция проверяет, а свои квитанции нет, доверяют коллегам, ну, а в крайнем случае, докопаются, придираться будут, скажешь, а я откуда знаю, пошутил кто-то. Вот и всё! А я здесь не причем. Если проголодались, в городе перекусить и отдохнуть захотите на халяву - пожалуйста! Опятьже заходи в любой автохаус, там бесплатный кофе автомат, конфетки, печенье-всё к вашим услугам. Посидишь, передохнешь, перекусишь, журнальчики полистаешь, приставать начнут, скажешь, ждёшь своего друга или шефа, которому машину делают. Можно и в больницу зайти, там тоже в каждом отделении бесплатный кофе автомат. Можно даже суп из пачки заварить. Турки там уже прописались, целыми семьями приходят своих муслимов навещать и подкрепиться, а в турецких магазинах у них можно только набрать пустых халявных полиэтиленовых пакетов, зато сами в сезон на немецкие поля всем табором приходят клубнику на халяву поесть, наедятся все досыта, а домой лишь кружечку ягод купят для отвода глаз.

Дома хорошо, а в гостях халява, хотя гостеприимство - это щедрость души. В гостях хорошо, а дома лучше. Если дома аппетит застанет, можно на халяву кастрюльщиков вызвать. Они без жиров в новой скороварке диетический супец сварят, второе приготовят, пробу снимешь, наешься, к тому же рецепты расскажут и посуду прорекламируют. Лень прибраться, пригласите пылесосника, он уборку за так сделает, всё пропылесосит, почистит, и объяснят всё по-научному. На халяву можно и подарок получить на рекламе. На вербунг кастрюльщики, одеяльщики часто просят людей собрать, чтоб рекламу провести. За это хозяевам, что предоставили свободные уши и помещение, подарок полагается. Так по кругу несколько реклам пропустят, и все гости с халявными подарками. Собираются туда люди, заранее поклявшись самому себе, что ни за что ничего не купят. Только ради подарка идут время убивать. Такой русский бизнес. Вербунг дело хорошее, даже у местных в почёте, но у них размах шире. У них можно ещё и покататься на комфортабельном автобусе, они и экскурсию проведут, и накормят, и подарочек дадут. Только послушать придётся их рекламу, но заставить купить никто не может. Вот и получается бизнес местным, лопаты переселенцам, диваны эмигрантам.

Эмигранты от переселенцев отличаются особым умом с неведомой резьбой. Они считают себя этажом выше, мыслят на верхотуре у самой крыши. Привилегия великих-взирать на трудности с балкона. В основном, все недовольны, языка не знают, на социалку плюют, Германию за то, что всех кормит и поит, ругают с утра до вечера, и всю ночь напролёт кроют её в три этажа по самую крышу. Пуцать не ходят, лопаты не трогают, но все в делах и умных спорах. Язык не учат специально. Выучишь - на работу пошлют, а так есть крыша. Путешествуют по Европе. Хоть на социале, но раз в год в Россию ездят, активно отдохнуть и за деньгами, оброк собрать с постояльцев. Им легче, они не навсегда приехали, а на время, чтоб переждать неблагоприятный период. Мосты за собой не сожгли, чтоб было куда вернуться, даже квартиры свои сохранили, не продали, а посдавали в аренду, теперь на три зарплаты живут. На немецкий социал, на Российскую пенсию, на квартирные доходы, да ещё какой-нибудь малый бизнес между делом проворачивают. Как говорил Райкин, я на свой кусок хлеба всегда твой кусок масла намажу. Происходит расслоение общества - это когда на одних ушах золото, а на других лапша. Некоторые по субботам, перед закрытием, повадились в немецкие супермаркеты ездить, бесплатно затовариваться. Чтобы не оставлять непроданные продукты с закончившимися сроками хранения на выходные дни, их выставляют для бесплатной реализации. Тут после третьего звонка, как говорится, не зевай! Не всё в мире продаётся за деньги. Что-то бывает и на халяву.

Учиться, учиться и учиться, потому что работу вы всё равно не найдёте, это лозунг арбайтсамта. Но это не совсем так. Дурака работа любит, а дурак работе рад. Чем тяжелее работа, тем легче на неё устроиться. Работать приходится за себя и за того парня. Многие говорят, что не могут найти работу по специальности, а многие и не хотят. Некоторые заявляют, что если работать заставят, назад уедем в Россию. Запугали государство, но богатеть разумнее вместе с государством, а не за его счёт. После социализма самая большая халява - это социал. Рабочая зарплата превратилась в государственную милостыню; а надо, чтобы зарплата от социала отличалась и довольно резко, но пока профессиональные социальщики не завидуют, а смеются над работающими, особенно у кого чернуха есть. Не все конечно.

В Германии на работе ничего не воруют. В Германии вежливо спрашивают начальство, можно ли, к примеру, инструмент взять на выходные домой, а потом забывают принести обратно, а потом всё забывается. Со временем и эта халява уже приват! Присвоить на халяву-у всех в крови. Неважно что, хотя бы рабочее время кроссворд в журнале разгадать, бесплатную турпутёвку выиграть, погулять по Интернету. Жизнь-то одна, а фирма-второй дом. В Интернете халявные странички есть «www костен лоз» или «www ум зонст». Там всё найти можно и всё на халяву.

Халявщикам можно в газете объявление дать. «Приму в подарок машину, мебель, компьютер или сберкнижку». Что в газетах пишут о нас-тоже интересно. Пресса бесплатная. Все любят газеты неиссякаемый источник кульков для семечек. Газеты и журналы в русских элитных магазинах тоннами лежат. Почему элитных, потому что в них всё дорого, за ностальгию элитная наценка. Захочешь культуру приподнять, можно и в музеи сходить, он каждый первый понедельник месяца бесплатно, а ещё бывает по особым датам он открыт всю ночь напролёт. Пообщаться хочется, позвони из телефонной будки, попадаются автоматы, работающие за так, да ещё всю выручку отдадут, если нажмёшь на кнопку «возврат монет», но ещё можно монету жвачкой обклеить и в аппарат. Она внутри залипнет, звони-покуда язык не заболит. Халявные деньги предлагает шпаркасса. Если новое конто у них откроете, вам 10 Ойро подарок. Десять конто открыл, на карманные расходы хватит, потом это дело можно и закрыть, а в другом месте обновиться. Чтобы гебюры не платить, конто можно на детей-студентов переделать, со студентов гебюров на берут.

Ещё одна халява-это старый магазин по-местному шпермюль, но там уже не то, что было, да и конкурентов полно: турки, поляки, чёрные. Организм помнит карточную систему и старается нажиться подешевле. Среди курящих всякие ворошиловские стрелки встречаются, любители пострелять халявные сигареты. Дешёвые сигареты курильщики покупают за кордоном. Каждый еврогражданин может ввезти не 200, как раньше, а 800 штук, больше не рекомендуют. Государственные штрафы безжалостные и огромные. Но можно и без риска заказать дешёвку по интернету, при этом никуда не ездить и рисковать не надо. Почта законно и официально принесёт всё на дом. В новом деле, пока руку набьешь, дров наломаешь. Ничто не даётся нам так дёшево и так дорого, как халява. Наследство от родственников - фирма, яхта или дом на халяву никому не светит. Местным в этом смысле лучше. Как говорят, с деньгами и дурак умный, а без денег и учёный как дурак. Халява есть не сама цель. Не потому бесплатно любим, мы не заядлые халявщики, а потому, что у нас наследство в материальном мире со знаком минус, как Тришкин кафтан. Хотя душа наша широкая, как территория России, и каждому помочь готова, и руки в мозолях, и душа в волдырях, но карманы мелкие. Халява у всех в крови, даже у государства! Все помнят халявный день - ленинский субботник. Халявное безденежное государство так и не построено. Самая большая халява у государства-налог с оборота, чем больше вертишься, тем больше налог. Налоги не только обогащают государство, но и разоряют. От налогов, как от нужды, люди убегают за границу. Вот такая государственная налого - халявная политика любого халявщика удушит. Налог с долгов в виде банковских процентов действует безотказно, долгов становится всё больше. Долг родине натурой отдают в армии, валютой в финансамте. Все хотят зарабатывать. Дипломированные работники могут заработать больше. Хочешь диплом подтвердить, проходи практику на фирме, работать будешь на халяву, кто год, кто больше. На работу устроился, проба цайт халявная, работаешь на фирму, а получаешь безработные с арбайтсамте. Теперь зарплата вообще аховская, один час - один ойро! Халява! История развивается по спирали. Иногда, сглаживая углы проблем, мы превращаем их в замкнутый круг, не оказалась бы и эта дорога в светлое будущее кольцевой; но, как в песне поётся, не надо печалиться, надейся и жди! Авось всё обойдётся? Надежда на авось в людях живёт вечно! А халява - это естественно. Природа денег не берет, и Бог придумал всё иначе.

 

ОПЕРАЦИЯ

- А где Тэльман?

- В больнице.

- И что с ним?

- Операцию сделали.

- Какую?

- По - мужски!

- А что, и такая бывает?

- Бывает! Ему сначала хотели по-женски сделать, он не согласился. Сделали по - мужскому!

 

ПРИГЛАШЕНИЕ

Нафотографировались, насмотрелись, набегались за день, аж ноги гудят. Усталые, упали мы на свободную скамейку в тенистом саду перед изящным сказочным дворцом.

Сидим, чирикаем по-русски. Сердце от восторга воробьём трепещется в грудной клетке. В глазах стоят слёзы восхищения. Какая красота - Германия моя! Какой день чудесный! Живописные пейзажи, дымка в воздухе, солнышко, настроение - праздник на душе!

Напротив, на крутом берегу реки - великолепный старый, серый, суровый замок, а на другом, где мы сидим, - шикарный дворец в стиле рококо. Он только что отреставрирован, сверкает красотой и свежестью. Вокруг туристы со всего света слетелись, кружатся, жужжат на всех языках, щёлкают фотоаппаратами, шуршат видеокамерами, люди заряжают свои батарейки, наслаждаются красотой. Красота спасёт мир и сделает человечество братством. Все взаимно вежливы, внимательны, любезны, обладают чувством юмора и такта. Слышны смех, шутки, восклицания!

Наши гости в Германии в первый раз. Сейчас они тоже эмигранты, но в другой стране, а восторгаются красотой и историческим прошлым Европы громче нас. Восхищаются творением рук человеческих, создавших неповторимые шедевры архитектурного творчества, чувством красоты и фантазии наших далёких предком. Воистину архитектура - это застывшая музыка!

- Да! Если бы бензин был бы подешевле, а свободных денег побольше, мы бы дома не спали, а летали бы по Европе с попутным ветром, не жалея фотоплёнок. Но, слава Богу, и так сколько видано-перевидано! Путешествуем, в основном, с гостями, им покажешь, заодно и сам посмотришь, - сказал я гостям.

- У нас тоже так, - подтвердили они. - Не думали-не гадали, что свет увидим, и вот - на тебе! Жили на одной улице, теперь - на разных континентах.

В самый разгар нашей дискуссии мы ощутили, что за нами наблюдает пара, нет, две пары любопытных глаз. Мы замолчали и подняли глаза.

- А Вы тоже говорите по-русски?

- Как видите, то есть, как слышите. А вы здешние? - зацепился я, увидев их целиком.

- Да, уже целую пятилетку здесь торчим. Скучища ужасная. В четырёх стенах пятый год сидим. Дети у обоих выросли, разлетелись. Вот мы вдвоём ностальгируем. Это мой шлафкамерад или по-немецки, лебенсгеферлих, - представила своего засушенного, немого спутника мощная женщина с казахско-польско-украинским акцентом.

- Лебенсгефертин, - поправил я, но она и ухом не повела, продолжала своё.

- В Казахстане намного веселее было. Вставали рано. Пока со своим хозяйством разберёшься, детей разгонишь, сама уже опаздываешь. Но терминов не было, я там дояркой работала, а он механизатор широкого профиля, ордена имеем! Всю жизнь в суете провели и теперь без работы не можем. Плачемся друг дружке. Но делать всё равно нечего. Скучаем страшно. Язык через слово понимаем, читаем ещё хуже, тяжело нам, - со вздохом сказала она.

- У Вас здесь много наших, двоякоговорящих живёт? Есть какая-нибудь общественная жизнь? Трефунги, вечера, концерты, гости весёлые? Своя церковь? Русский магазин, наконец?

- Нет здесь ничего. Такая скука! Вот у нас, в Казахстане, бывало, захочется праздника, соберём гостей, самогонки нагоним, пельмени на стол, плов сготовим и до утра песни поём, пляшем. Танцуем. На другой день никто не помнит, чем и когда дело кончилось. Ещё неделю по селу разговоры идут, до сих пор вспоминается. Событие целое! Весело было. Интересно!

- Человеку всегда чего-то не хватает, - заметил я. Там говорили: «От работы кони дохнут!» мечтали культурно отдохнуть. Любимая застольная песня была: «Вен иммер зо вер! Вен иммер зо вер! Гут ессен, гут тринкен, кайне арбайт них вер!». Сюда приехали, всё исполнилось, стали гут ессен, гут тринкен, работы нет, но люди опять недовольны?! Всё не так! Пора с этим кончать! Раз я сейчас здесь, то теперь и Вам весело будет. Посмотрите, - показал я рукой на своих гостей. - Люди сюда с другого конца земли приезжают полюбоваться, а Вам так повезло, вы здесь живёте! И всё равно скучно? У этой маленькой страны богатая история, столько интересных мест. Жизни не хватит везде побывать, всё посмотреть, всё перепробовать. На каждом углу пиво, колбаски, мороженное. Аппетито! Культура! История! Красота! Раз Вы - местные, то подскажите, что тут у Вас в округе ещё посмотреть можно? Интересные места, музеи, памятники, дворцы красивые?

- Это мы не знаем. Зачем нам это? Мы знаем, где здесь Арбайтсамт, социал, шпаркассе. Знаем где «АЛДИ», фломарк, танкштеле. А дворцы? Зачем это? - брезгливо пожала она плечами.

- Купить хочу! - закипел я. – Видите, настроение хорошее. Только что этот дворец приобрёл! Теперь эта красота, вот этот дворец - мой! - И я с иронией похлопал по своему фотоаппарату. - И вот, тот средневековый рыцарский замок – тоже мой!

Я встал и демонстративно щёлкнул общую панораму.

- Нет, вам тогда к нотариусу надо, - не моргнув глазом, клюнула она. - У него адреса есть всех замков и всего, что тут продаётся. Он вам поможет. А нам такое ни к чему. Там, в Казахстане, у нас тоже свой дом был, но поменьше, а такой огромный, как этот, да вы говорите ещё он у вас не один, знаете, сколько это работы? Одни полы вымыть! Но без работы тоже плохо. Скучно здесь, так скучно, что я пешком бы в Казахстан ушла, да только никого там не осталось. А то, что от нас осталось, всё «Бабай» развалил. Там тоже делать нечего.

- Ну ничего, земляки, всё равно Вы сильно не скучайте, будет и на нашей улице праздник, а не будет так сделаем! - подбодрил я их и тут вспомнил про только что прочитанное объявление на центральном входе замка: «В 12 часов, в эту субботу, у дворца состоится большой юбилейный праздник с качелями, каруселями, рыцарскими турнирами, средневековыми спектаклями. Вас ждёт вечерний салют, гриль, колбаски, пиво. Играет духовой оркестр!»

- Знаете что? - расцвёл я, продолжая розыгрыш, - Раз Вы – наши земляки, делаю Вам официальное приглашение! Передайте всем нашим, чтобы в субботу в полдень все пришли ко мне, сюда, ко дворцу на бал! Обмыть покупку надо. Гулять будем под духовой оркестр! Хватит хныкать. Веселуху устроим до глубокой ночи. Напитки и закуска будет. Салют в небе устроим. Мы теперь дома! Веселиться будем, как раньше в Вашем Азиястане, а может ещё и круче!

Мы встали, пожали обоим руки, и мужская половина нашей компании пошла к машине.

- Который из них этот дворец купил? - раздался за нашей спиной её ободрённый голос. Этот в очках, с усиками? Кто этот богатый Буратино? Тоже наш аусзидлер или новый русский? А может, это уже наши на ноги встают? Это - новый русский немец? Но всё равно, кто бы он ни был, передайте ему, мы всем скажем и обязательно придём в субботу на ваш праздник. Мы слышали, знаем, в Германии два раза не приглашают, будем обязательно!

 

ФАШИНГ

Бывший российский пилот, а теперь безработный в Германии, надел свою старую лётную форму и пошел на праздничный новогодний вечер, на бал маскарад, по-местному - на фашинг. Его окружили земляки, прибывшие из широких казахских степей.

- Ты что, в России милиционером был? - спрашивали они, с уважением притрагиваясь к его одежде.

 

ТРИДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Мы, советские туристы, остановились в отеле «Боролина».

Из окна видна берлинская телевышка с шариком. Как на ладони  сердце города - Александрплатц, площадь с именем русского царя. Широкие, прямые улицы. Высотные, белокаменные здания. Чистенькие бульвары, ухоженные парки. Проспекты почему-то очень знакомые, российские. Да знакомое лицо матери в Трептов-парке и солдата с девочкой на руках...

Благодарная за мир немецкая молодёжь сидит на лавочках под плакучими берёзами и качает новенькие коляски с прелестными малышами. Немцы беседуют не спеша, птички поют гимн любви, их птенцы учатся летать.

У нас - свадебное путешествие. Семьдесят третий год... Стремительный, оптимистический взлёт человечества ко всеобщему счастью. «Запомни меня молодым и красивым», - навевал Берлин свою мелодию. Как все влюблённые, мы, держась за руки, счастливые и беззаботные с восторгом шли по главной улице «Унтер ден Линден», пока не столкнулись с реальностью: Бранденбургские ворота с вооружёнными часовыми; забор, разделяющий мир пополам; грозные, громадные надписи «Ахтунг!». Берлин  пограничный город...

Мы были наивными патриотами, верили в свои идеалы и боялись нечаянно попасть на «Дикий Запад», к классовому врагу или угодить под подозрение своих, на мушку тех и других. Эти «глаза напротив»... Они всюду были с нами... Мы, молодожёны, хотели, чтобы в нашу личную жизнь никто не вмешивался и не учил нас жить. «Мы сами с усами!»

Тридцать лет спустя... Теперь я - житель этой страны. Я опять в Берлине. Уже не вдвоём, уже один. Всё прошло как вода сквозь пальцы. Она там, где раньше было нельзя  в бывшем западном секторе, за несуществующим забором. Забор этот - берлинскую стену - сломали, но она возникла в сердцах, душах, семьях, кошельках, в карманах...

Я всё такой же патриот, как раньше. Наверное, по-прежнему наивный, но всё ещё влюблённый, и это хорошо. Я верю в будущее, но не кляну настоящее, потому что благодарен прошлому. Мне не всегда здесь сладко, но и не плохо. Мне было тяжело, мне и сейчас трудно, но я хочу быть благодарным. Я благодарен Отечеству за то, что питаюсь без талонов, могу путешествовать без рекомендации, что в благоустроенном жилье современная бытовая техника. Компьютер, видик, магнитотрон, авто  всё есть. Никто не вмешивается в мою личную жизнь и не учит меня жить.

После объединения в Берлине появилась новая энергетика, здесь началась вавилонская эпоха, смешались менталитеты: восточный, западный и остальной. В метро слышна вьетнамская, турецкая, русская речь. Читают. В руках «Русский Берлин». «Едут, едут по Берлину наши русаки».

Берлин купается в делах, берлинцы добывают деньги. Он стал цветным и полиглотом. По-моему пришельцы рвут из-под себя, другие злобно плачут. Вместо «спасибо» многие рычат. Они называют город «Русский Берлин». Переименовали страну, их приютившую. Даже в «грохочущие годы» никто не говорил «немецкая Россия» или «французская Москва». За «державу обидно», но городу на «моську» наплевать!

Берлин  всегда Берлин. Он стоит и хорошеет, молодеет и цветёт «унтер ден линденами». «Берлинер Дом» восхищает дух и воображение, как снаружи, так и изнутри, своей роскошью и трудолюбием, любовью, преданностью и порядком. Некогда пограничные пустыри у Бранденбургских ворот застроены.

От «забора» не осталось и следа. На купол рейхстага бесплатно могут подняться все, но без оружия, хотя следы от пуль всё ещё видны на его стенах. Многие здания Берлина носят на себе эти шрамы войны. Давно нет отеля «Беролина» - нашего острова счастья. Там сейчас «Ратхаус». И эти «глаза напротив» исчезли, угасли. Навсегда?

Под плакучими берёзами Трептов-парка вчерашние малыши из колясок качают уже собственных ребятишек. И в старом рождается новое.

Берлин - опять столица, граница снова далеко.

Берлин  древний и вечно юный, светлый, просторный город. Новые кварталы, «Потсдамер Плац», поражают архитектурой будущего. Продуманная красота объединяет и лечит всех. Сверху, с телевышки, открываются новые горизонты, новые перспективы, надежда окрыляет сердца и строит планы. Сверху заборов не видно. А с земли отовсюду видна эмблема Берлина  телевышка с шариком. Шарик над Берлином всё так же вертится, и Берлин на шарике тоже вертится.

...Наконец-то я дома. Стабильных тебе рассветов, Берлин.

 

ЧАСТНАЯ ЛАВОЧКА

До отправления поезда оставалось ещё пара часов, и Виктор вышел на привокзальную площадь. Погода чудесная, майская. Природа благоухает. Площадь расцвела, как весенняя полянка. Все заставлено цветными торговыми палатками, всюду киоски, покупатели, бизнесмены, пёстрая реклама.

Среди обилия немецкой информации Виктор вдруг обнаружил яркие надписи на русском языке. Подошёл к пустующей витрине. За стеклом - пирожки, чебуреки, блинчики и огромный пыхтящий самовар. На полках - колбаса, конфеты, пироги - всякая всячина!

За прилавком - симпатяга средних лет. На лице - улыбка надежды. Доброжелательность. Умный, изучающий взгляд.

- Здорово, земеля! - сказал Виктор. - Чем накормишь?

- Пожалуйста, всё на виду! На первое - борщ, рассольник, суп харчо! Второе могу приготовить и по заказу, если желаете?

- Давай харчо и пельмени с уксусом.

На высоком круглом столике у прилавка мгновенно появился ароматный булькающий суп. Прохожие потянули носами.

- Ну, как бизнес, процветает? - спросил Виктор, приступив к трапезе. - Сам-то откуда будешь?

- Со святого Питера! Бывший инженер-электрик. – ответил продавец.

- Давно в Германии?

- Шестой год. Всё прошёл. Крым, рым и медные трубы, и реал, и социал! - обрадовался собеседнику продавец. - Работы нет. Вот частную лавочку открыл, свою фирму. Одно название, что фирма, навара почти нет. Доходы - ниже социальной помощи, но дома сидеть не хочу. На социалке через полгода крыша поедет, будешь сам с собой разговаривать, к неврапатологу побежишь или в церковь. А здесь - весь день с людьми, с одним поговоришь, с другим потрёкаешь, день и пролетел. Транжирим жизнь, убиваем время!

- Клиенты, небось, только наши земляки да туристы? Местные такое не едят? - спросил Виктор.

- Вообще-то немцам наша кухня нравится, но не подходит. Учить их надо! И вкусам и культуре. У них же всё наоборот, как счёт в арифметике! Всё с зада на перёд начинается, хотя у нас тоже всё через … делалось. Там мафия с государством брататься пытаются, а здесь их разъединить нельзя. За каждую мелочь скрупулезно забодают, штрафами безжалостно задолбят, письмами закидают, задушат. Витамин «Б» нужен. Крыша есть - ума не надо!

- Значит, не всё так просто?

- Ещё как непросто! Я тут за витриной стою, жизнь изучаю. Насмотрелся всякого. У немцев, как у всех, чувство стадности на первом месте. Если снегом разметки на дорогах занесёт, движение останавливается. Они без разметки ездить не умеют, до весны стоять будут - не тронутся! Перед светофором стоят в одной полосе друг за другом, хотя рядом две левые полосы совершенно пустые. Или, если в кассу очередь, то все в одну становятся. Все в одной очереди стоят, а другие кассиры без дела сидят.

Вот и у нас - две автолавки. Жена на другой стороне торгует, а я тута. У кого клиентов больше, зависит от ветра, наверное, хотя есть уже и постоянные.

- Что берут? Что просят? – заинтересовался Виктор. - Пельмени любят?

- Немцы пельмени едят с ножиком и вилкой. Разрежут на кусочки и смакуют. Пельмени местные не берут, хотя о них знают. Пришлось подстраиваться: ценники переписывать, назвал пельмени «равиоли» - пошли! Борщ назвал «рот бетен зуппе» - кушают! В общем, много тонкостей! Китайцы их к своей пище приучили, турки - к своей! Мы к своей склоняем. Считай, весь мир тут на привокзальном рынке! Салат из сала и тот есть.

Любопытные зеваки пришли на запах, останавливались, рассматривая на витрине русские разносолы. Подошёл усталый латыш-бродяга. Бедолага вытащил из кармана пластиковую бутылочку, глянул голодным взглядом на витрину, громко обругал страну и время, попросил налить простой водички из-под крана. Жадно отпив, наполнил снова, сунул её в карман и смылся. Следом появились выпившие поляки, шумные как цыгане, вели себя как дома и распугали боязливых немцев. Пришлось помолчать. Пошумев, попшикав, отвалили на вокзал. Подкатило авто. Шустрые вьетнамцы по-воровски стали выгружать огромные баулы. Протопали индусы в чалмах. Вавилонское движение резало глаза и уши. Мимо прошла тучная, пожилая, мятая социалка, разговаривая как бы сама с собой, чётко, ясно так, чтобы её слышали, громко произнесла:

- Дер фюрер Адольф Гитлер комт!

 

ХОККЕЙ

Загадка эта нелегка.

Пишусь всегда через два «К»

И мяч, и шайбу клюшкой бей,

А называюсь я ….(Загадка)

Берлин, Берлин вир шайсен ауф Берлин!

Берлин, Берлин вир шайсен ауф Берлин! Скандировали возбуждённые трибуны хоккейных болельщиков небольшого курортного городка „Bad Nauheim“, что в земле Hesen недалеко от Франкфурта на Майне. Первый тайм высшей лиги юношеских команд «Белые медведи» из Берлина проиграли со счётом 3: 0. Трибуны возбуждённо орали «Берлин, Берлин вир щайсен ауф Берлин!»

Обе команды укатили на перерыв, а болельщики, споря и размахивая руками, как разбуженный улей, покидали свои места и становились в очередь за сувенирами, за колбасками, за пивом, в туалет.

Матч начался напряжённо. Берлинцы в белоснежной форме уверенно атаковали местных. В первые же минуты шайба полетела в ворота, но вратарь, как Александр Матросов, каждый раз молниеносно ложился на амбразуру, закрывал своим телом ворота, и шайба застревала в нём. Трибуны оглушительно ревели и дружно делали общий выдох облегчения.

Местные «Красные дьяволята» быстро раскусили тактику гостей и взяли инициативу в свои руки. Уверенно и метко пасуя друг другу, два раза подряд засунули шайбу в ворота берлинцев. Их вратарь даже не успел отреагировать, болельщики, наоборот, радостно орали, прыгали, обнимались. Оглушительно трещали трещотки, гудели горны, били барабаны, стоял сплошной свист. Мужик после сорока с мужественным лицом, с кольцами на руках и ушах, с причёской «Гаврош» хватал всех в свои объятия и от всей души целовал взасос. Я быстренько перешёл в другое место, но там от радости все больно стукали друг друга кулаком в плечо, я перешёл на другую сторону стадиона, где два мужика в приличном пальто, натянув фуражки на замёрзшие уши, были похожи на австралийских обезьян «ленивцев». Они медленно, очень медленно переживали спортивные страсти.

-Н-у л-а-у-ф! Л-а-у-ф! Б-и-т-т-е! Ш-н-е-л-л-е-р!

-К-е-л-я! К-е-л-я! К-е-л-я! К-е-л-я! - медленно переживал другой, держа озябшие руки под мышками. На улице минус девять. Стадион крытый, но стен нет. Ветер залетает без билета. Многие скачут, припрыгивают и пританцовывают. Особенно активно ерзают на сидячих местах, особенно женщины в дорогих и очень красивых шубах, наверное, специально купленных для хоккея, больше одеть то некуда.

Эот садион велел построить сразу после войны один страстный любитель хоккея американский генерал, первый комендант этого города, воинская часть которых базировалась на этом месте. Воинская часть давно ушла, а стадион остался.

В перерыве по радио оглушительно играла бравурная музыка, потом она смолкла, и объявили ледовое лото. Каждый мог купить за одно евро шайбу с номером, бросить её через барьеры на ледовое поле. Малыш в форме хоккеиста забрасывал клюшкой в самую гущу свою шайбочку, и в какую лотошную шайбу она стукнется, тот номер получит бесплатный билет на следующий матч. Судя по количеству выброшенных на лёд шайб, на эти деньги можно было бы купить кучу билетов, которые стоят от десяти евро и выше. Шайбы убрали и на лёд вышли маленькие фигуристы. Они уверенно прокатились из конца в конец в позе «Ласточка». Затем выехала водополивочная машина, и расцарапанный лёд превратился в зеркало. С дрелью в руке вышел «Хаусмайстер», просверлил во льду две дырки и вставил туда штыри вратарских ворот, чтобы они не сдвигались с места, затем перешёл шаркающим шагом на противоположную сторону ледового поля, снова просверлил во льду две дырки и укрепил другие ворота. Затихла музыка, и на лёд выкатились обе команды. Вратари поменялись воротами, расцарапали коньками ближайшее перед воротами пространство льда, чтобы не скользко было.

Судья бросил на лед в центре поля шайбу, и игра началась. Не успели зрители рассесться по своим местам, а брлинцы уже забили местным шайбу. Трибуны ещё ничего не поняли и хмуро молчали, лишь «Белые медведи» радостно тискали друг друга, да вратарь местных со злостью швырнул свою клюшку об лёд.

Судья опять бросил шайбу в самый центр поля, и она сразу залетела в ворота местных. Две шайбы на первой минуте, такого не ожидал никто. Что тут началось…

Трибуны начали гневно выражать своё возмущение ненормативной лексикой, да так, что я даже не подозревал, что в немецком языке существует такое сквернословное разнообразие. Напившись пива, с красными рожами, сложив руки рупором, они орали.… Не буду повторяться.

Я вспоминаю, как на Европейском Севере России, в моём детстве, на поселковом открытом стадионе зимой болели в хоккей поддавшие фронтовики. Вот это был набор для связки слов, в словаре такого не найдёшь. Зато после матча победителей носили на руках, а побеждённых забрасывали снежками и тем, что под руку попадало, да так, что бедные гости бежали прямо в коньках и на ходу заскакивали на свою бортовую машину и уматывались к себе со страшным позором, преследуемые разъярённой толпой болельщиков. Хоккей – золотой прииск нашего спорта: сногсшибательная игра. Помню, как меня отметелили за то, что я в горячке забил шайбу в свои ворота. Отличить было трудно, форма у всех одна, шапка, валенки, фуфайка и коньки «Снегурочки». Клюшки мастерили сами. Шайба-консервная банка. Трус не играет в хоккей. Мы дрались как львы. Казусы бывали часто. В нашем городе тогда проходил чемпионат мира по хоккею с мячом, и проигравшиеся финны, напившись с горя, забросали сырыми яйцами свои гостиничные номера, напрочь испортив стены, потолки и свою иностранную репутацию.

Усталый брат после работы смотрел тогда по телевидению этот хоккейный матч и заснул. Разбудила его жена:

-Вставай, уже двенадцать.

-В чью пользу?- в ужасе закричал брат.

Хоккей с шайбой возник в Канаде в семидесятые годы девятнадцатого столетия, и я слышал от людей, что есть только два командных извращения: это хоккей на траве и балет на льду. Сквернословие не в счёт.

Ругань подействовала и «Красные дьяволята» с трудом, но забили ещё одну шайбу. Напряжение возрастало. Тренеры игроков меняли как перчатки, свежие силы, отдохнувшие хоккеисты пулей вылетали на лёд. Игра шла жестоко. Бойцы налетали друг на друга как льдины в ледоход. Скамейка штрафников не пустовала. Потом Берлинцам забили ещё одну шайбу. Все закричали «То-о-о-р», а я «ГОООООЛ!!!»

Три тайма по двадцать минут плюс два перерыва по пятнадцать пролетели очень быстро. Матч закончился со счётом 5:2 в пользу местных. Берлин в Хесене не побеждает, радовались болельщики и кричали: Берлин, Берлин вир шайсен ауф Берлин!

 

PS:. На другой день в середине февраля резко потеплело. Погода выдалась изумительная, просто лето. В городе повсюду расцвели золотые нарциссы, белые подснежники и верба.

Ещё через два дня местные «Красные дьяволята» проиграли «Пираньям» из Ростока со счётом 6: 3, и по количеству очков Берлин занял в турнире почётное первое место.

Репортаж с места события вёл автор

 

ТАКСИ

Вахтанг Гуговидзе попал за границу в первый раз и сразу в Германию. Ещё в аэропорту он приятно удивился устройству и масштабам немецкой мысли. Не аэровокзал, а целый город, при чём по населению намного больше его родного горного райцентра. Просто какой-то огромный человеческий муравейник, в котором легко потерять самого себя. Народ кишит со всего мира, кого не спросишь, никто ничего не понимает, не-то, что грузинского, русского языка никто не знает. Разговаривал руками как глухонемой. Поблуждав по аэровокзалу, Вахтанг, наконец-то, пробрался к выходу и вырвался на свет Божий. Как дальше ехать, спросить некого. Автобусов не видно, поездов тем более. Расписание не прочитать. Билет купить проблема, почесал он затылок. Язык без костей, а за границей он, как бетонный!

- А! - махнул рукой Вахтанг. - Один раз живём! И пошёл по пути наименьшего сопротивления. Была, не была! Чем голову морочить, возьму такси и все дела. Он решительно направился к стоянке такси. То, что проехать надо было почти всю страну, его не смущало, страна то маленькая, наоборот, он рад был увидеть её всю сразу своими глазами. Такси в их горном районе не было, поэтому на такси он ездил только раз в жизни, давно. Дядя встречал племянника проездом после армии в столице и так с почётом доставил его к себе домой; потом, небрежно, бросив таксисту трёшку, сказал

- Сдачи не надо! - Вахтангу это так понравилось. - Шик!!!

- В Германии таксистом оказалась женщина, даже уговаривать не пришлось, согласилась сразу. Вахтанг в новой черкеске и лихой папахе она, наверное, приняла его за арабского шейха или персидского султана. Любезничала и улыбалась. Встречают по одёжке, провожают по кошельку. Вахтанг отдал ей бумажку с адресом, который дали ему дома по знакомству. Знакомые сказали, что за границей живут земляки, которые помогут ему по-свойски выбрать и купить подержанный, но хороший автомобиль.

Вахтанг бросил сумку на заднее сиденье и с грузинским шиком плюхнулся в кресло «Мерседеса». Женщина нажала на газ, «Мерс» взлетел над дорогой и помчался вперёд по скоростной трассе. Вот такую машину хотел бы Вахтанг купить, пусть не новую, но обязательно такую, только белую! Как бы дома его сразу все зауважали, а он бы на ней вышивал по всем улицам, вызывая удивление и почтение земляков и старцев. Машина - это вторая жена! Раньше мужчина начинался с армии, а теперь с «Мерседеса». Деньги накопленные, вырученные от продажи коня и коровы, занятые у знакомых, которые он собрал на свой автомобиль, Вахтанг держал под рубашкой в самодельно сшитой кобуре под мышкой, как личное оружие. Деньги - это праздник, который всегда с тобой! Грузинские деньги дорогие и отличается от немецких очень круто, причём мозолями. Автобам оказался широким, как взлётная полоса аэродрома. Машин уйма, это он ещё из самолёта подметил. Все летели наперегонки, как будто впереди победителя ждал желанный приз. Вахтанг уютно расслабился и размечтался.

- Вот я сейчас к ним, как снег на голову, на такси приеду, земляки обалдеют! - улыбался себе в усы довольный Вахтанг. Таксистка тронула его за рукав и, показав на радио, что-то залепетала.

- Штоп? Шнеллер? - Уловил он знакомые по кинофильмам слова. -На дороге пробка,-догадался Вахтанг. По радио передали, вспомнил он рассказы бывалых земляков. Таксистка показала рукой прямо и резанула - штор! Вокруг - шнеллер! Поедем в объезд или будем стоять? - понял он.

- Как Быстрее? Шнеллер? - спросил Вахтанг.

- Я! Я! Шнеллер! - кинула она головой

Вахтанг кивнул головой и подтвердил - Шнеллер!

- О кей! - кивнула таксистка, и «Мерс» круто перестроился в правый ряд, съехав с автобама, свернул на просёлочную дорогу и через пол часа выскочил на другой, совершенно пустой автобам. Часы показывали второй час в пути, Вахтанг начал волноваться, но такси опять съехало с автобама и, прошуршав шинами по мостовой, подъехало к какому-то общежитию, возле которого толпилось много народа и остановилось.

Вахтанг увидал знакомые в профиль лица. Всё, приехали! Земляки обалдели от неожиданности, но вспомнили, что кто-то кому-то обещали помочь в купеческих делах. Обняли тепло, по-грузински, потом спросили.

- Ты с железнодорожного вокзала на такси приехал? Почему сразу не позвонил, мы бы тебя встретили!

- Даче! Я на такси! Быстрее! Я с аэропорта прямо к вам! - радовался Вахтанг.

- Бецален! - подошла к ним таксистка и пригласила всех в кабину поглядеть на счётчик.

- Земляки взглянули и обалдели ещё раз и все вместе. На счётчике стояло 1115 ДМ.

- Цу фил! - заорали все.

- Мы ехали вокруг. На пути был штау, - ответила женщина, - я его спросила, что делать? Он велел - шнеллер! Мы поехали вокруг!

Вахтанг потерял дар речи даже на родном языке, но потом его язык вдруг стал нецензурным.

- Цален, одер ихь руф ди полицай! - пригрозила она, показывая нетерпение. Встреча с государством в полицейском участке никого не устраивала. Горцы заволновались, с полицией дело иметь никак нельзя. Права то птичьи. Надо платить. Стук счётчика отдавался в каждом сердце дорогим рублём.

- Ты чё, не мог за 30 марок на поезде приехать? - наехали на Вахтанга новые знакомые.

- А я откуда знал? - оправдывался он.

- У тебя деньги на машину приготовлены, вот и рассчитывайся.

Вахтанг сник. Женщина за рулём, что фашист на танке. За три часа заработала то, что Вахтанг за всю жизнь. Она просто мастер машинного доения! Кипело у него на душе. Прокатал на такси машину. Дороже авиабилета обошлось. Денег на обратную дорогу больше нет. Придётся просить в Германии политического убежища. Теперь я здесь азюль! Вот и эта столбовая дорога привела в тупик, - горестно подумал Вахтанг, вспоминая свою любимую родину, свой родной, солнечный, высокогорный РАЙцентр. Но грузин он и за границей грузин. Вахтанг с достоинством

по - мужски подошёл к таксистке и нехотя полез к себе подмышку доставать кобуру с деньгами. Таксистка побледнела, молча и испуганно подняла руки вверх. Вахтанг протянул ей все свои деньги и с обидой в голосе сказал:

- Сдачи не надо!

 

АВТОКИНО

Русаки-страховщики за вечер перестраховали весь лагерь поздних переселенцев.

Страховой агент должен уметь две вещи: сначала - напугать, а потом обнадёжить. Самых любознательных прилипалы уговорили принять участие в своем семинаре: «В ближайшие выходные на соседней земле всего за 200 немецких марок вы проведёте незабываемое время. Узнаете много нового о жизни в современной Германии. Прекрасно отдохнёте в хорошем отеле, отведаете в ресторане немецкую кухню. И всё это всего за 200 марок!»

Сашка с Алексом переглянулись.

- Нас из России выпустили, по 90 марок на нос обменяли, всю нашу жизнь во столько оценили, а тут за выходные - 200! Потратить целое состояние? Да жена убьёт за эти деньги и уйдёт к другому, у кого больше! Страхование заставляет жить в бедности, зато умрёшь богатым. Мы сделаем умнее! - сказал Сашка, отведя Алекса в сторону. - На семинар поедем, а деньги платить не будем.

Узнав адрес, где будет проходить семинар, он громко заявил, что именно там живёт вся его многочисленная родня, и нет смысла ночевать в дорогом отеле, когда там за так их на руках носить будут. Услышав про многочисленную родню, прилипала согласился, но на условиях: твоя родня - мои кунды!

- На чём мы туда поедем? - заинтересовался Алекс.

- Не проблема! - отозвался Сашка. - Я поговорю со своим свояком, он уже давно в Германии, свой дом, своё дело, большая, новая машина комби, для дальних путешествий самое то! Задние сиденья можно сложить, расстелить надувные матрасы, одеяла с собой возьмём, еду - не на себе же таскать, и заночуем в лесу после семинара. 200 марок за ночь заработаем, то есть сохраним, это же - шварцуха, за два дня не отработаешь! Вот Германия - спать дороже, чем работать!

Свояк только вернулся с чьей-то свадьбы, на автомобильной антенне висел яркий опознавательный знак медового месяца - большой белый свадебный бант.

Семинар был интересным, но после него вопросов стало больше, чем до него. Например, бывает ли страховка супружеской жизни?

Стемнело. Распрощавшись с новыми знакомыми, друзья поехали к «родне». Отъехав от отеля, они свернули в ближайший лес и запарковалась на маленьком пятачке.

Накрыли на капоте стол. Распечатав «Красную шапочку» и закусывая домашним салом, Сашка захмелел.

- А что? Мы дома даже свиньям самогон давали, чтобы возбудить в них аппетит, вырастали здоровые, как бегемоты! - вспоминал он.

- Завтра почки под глазами висеть будут! Красный пиджак и красный нос - несовместимы! - категорически отказался от угощения Алекс.

Он надул резиновые матрасы и, приготовив постель, собрался спать.

В это время рядом за забором громко заиграла музыка, в небо взметнулся луч прожектора и на облаках, как на киноэкране, возникла надпись «АUTO KINO».

- Что это ещё за автокино? - задрав голову, удивлённо спросил Сашка.

- В лагере ребята говорили, что туда в зрительный зал заезжают на автомобиле, и кино смотришь, не выходя из машины, прямо через лобовое стекло. Можно шуршать фантиками, есть конфеты или закусывать как дома, и никому не мешаешь! Поехали?!

Вырулив из леса, они сразу попали в автомобильную пробку, оказалось, что это очередь в кино. Подъехали к воротам, где с них взяли деньги за билет, удивлённо глянули на приготовленную в машине постель, белый свадебный бант на антенне и загадочно улыбнулись. Сашка с Алексом, не зная местных традиций, пожали плечами и дали газ.

Автомобили один за другим парковались под открытым небом перед огромным белым киноэкраном. Выстроившись рядами, водители глушили двигатели и выключали свет фар. В соседней машине опустили стекло и затащили в кабину взятую с земли какую-то коробку.

- Делай, как все! - скомандовал Сашка и тоже затащил в машину подобный предмет, соединённый со стоянкой тонким кабелем и толстой цепью. Из ящичка звучала та самая музыка, которую они слышали в лесу.

Подняв стекло, поздние переселенцы стали изучать окружающую обстановку. Слева и справа, как на огромном автобазаре, плотно стояли разные автомарки. В каждой машине сидели парочки. Парень - девушка. Парень - девушка. Парень - девушка и дедушка с бабушкой рядышком справа от них.

Только в машине с белым свадебным бантом на антенне сидели два однополых человека. Из соседнего авто постучали в стекло. Соседи, широко улыбаясь и тыча пальцем на приготовленную в их машине постель, вопросительно стукали ладошкой по кулаку.

- Гляди! К нам просятся? - удивился Алекс. - Матрас что ли нужен?

Фиг им! Мы по-немецки не понимаем! - сказал жующий сало Сашка и сунул им в стекло русскую пантомиму. Соседи обрадовались фигушке и громко засмеялись.

- Ты чё им показал? - испугался Алекс. - Здесь не Россия, в Германии это совсем другое значит!

И прислонившись к уху, объяснил суть дела. Сашку передёрнуло, он брезгливо отвернулся, и тут они заметили, что с другой стороны за ними внимательно наблюдает из своей послевоенной машины седая пожилая пара. Старики осуждающе и недовольно качали головой. Сашка с Алексом глянули друг на друга и непонимающе пожали плечами.

- Старая гвардия! Арийская голубая кровь! Говорят, они русаков от местных сразу отличают. Мы ещё рот не открыли, а нас уже вычислили, - сказал Сашка, трезвея.

- Они недовольны, что мы сюда понаехали, а молодежь нас принимает! - согласился Алекс и приветливо помахал соседской молодой парочке. Молодые возбудились, приветственно замахали руками, подали звуковой сигнал и моргнули на экран дальним светом. Из всех машин стали на них оглядываться, улыбаться, подмигивать и махать руками, приветствуя вернувшихся на историческую родину.

Сашка ткнул себе пальцем в грудь, показал на Алекса и поднял вверх большой палец.

- Мы сюда насовсем приехали! - гордо расправил он свои огромные плечи.

Местные дружно закивали головами и стали усиленно лобзаться в своих кабинах, показывая новичкам, как все их любят.

Всеобщая эйфория наступила и на простыне экрана, только крупным планом. Даже дедушка с бабушкой перестали следить за странными соседями. Фильм оказался непростой. Широкий формат придумали, когда актёров начали снимать лёжа. Сашка опустил стекло и с отвращением выбросил на асфальт свою радиоколонку. Звучные поцелуи раздавались из потрёпанных динамиков прямо на асфальте.

- Я всё равно по-немецки ни бум-бум, - сказал он, поднимая стекло, - скорей бы шпрахкурсы дали!

- А мне и без шпрахов всё понятно! - вздохнул Алекс, - они нас за гомиков принимают.

- Какие гномики? Мы будем гулливеры! - уверенно возразил деревенский житель. - Мы сказку будем делать нашей былью! Вот «Красная шапочка» из сказки - уже быль!

Алекс недовольно покачал головой, завёл двигатель и уверенно покатил на выход.

«Не соврал страховой агент! Семинар открыл глаза на современность», - подумал парень.

В России был госстрах, в Германии госужас!

 

АНТОН

Антон был трудяга, работяга, сельский пахарь. Пахал глубоко, упорно, по-прибалтийски, без хитрецы, на совесть, о чём говорили его мощные плечи и огромные мозолистые руки. Работы он не боялся ни черной, ни по-чёрному, и она его сама находила, как в поговорке.

На этот раз ему предложили поработать на стройке. На доме решили сменить кровлю. Для начала с крыши нужно было снять старую черепицу, опустить её на землю и сложить на деревянные поддоны. Сумму оговорили заранее. Сроки тоже, чем раньше, тем лучше.

Оставшись один, Антон залез по строительным лесам на крышу, надёжно укрепил там ролик строительного блока, пропустил через него длинную верёвку и бросил её на землю. Спустившись вниз, он привязал верёвку к большому пластмассовому бачку на двух колёсиках, и, потянув за веревку, поднял его на верхний ярус строительных лесов. Взобравшись как циркач на крышу, он стал не спеша разбирать кровлю. Черепица оказалась тяжёлая, каждая весом с кирпич. Антон отрывал её и аккуратно складывал на дно посудины.

Когда она наполнилась доверху, довольный Антон слез на землю и потянул за верёвку, чтобы опустить груз. Бачок прочно стоял наверху и не желал спускаться. Сила есть, ума не надо! Бывший штангист-тяжеловес намотал на руку верёвку и применил силу. Бачок, словно испугавшись, спрыгнул с крыши и стремительно полетел вниз, потянув за собой Антона вверх на крышу.

Не успев ничего сообразить, Антон только услышал внизу страшный грохот и остановился у самой крыши, упёршись носом в колесо строительного блока.

Неся в себе тяжёлую черепицу, груженый пластмассовый бачок, как крупнокалиберный артиллерийский снаряд, со всей скоростью врезался в землю и развалился вдребезги, вываливая из себя всё содержимое. Глиняные черепки мгновенно образовали египетскую пирамиду.

Антон глянул сверху на далёкую землю и в ту же секунду стремительно полетел вниз, земле навстречу. Вырвавшись из центра пирамиды и таща за собой облако коричневой пыли, вверх понеслись привязанные к верёвке остатки мусорного бачка. На счастье Антон угодил не в черепичную пирамиду, а рядом - в кучу нежного песка.

В испуге он стряхнул с руки намотанную верёвку, и, освободившись, она змейкой полетела вверх, а противовес - пластиковые остатки - горным камнепадом полетели вниз на бедного Антона.

Не успели брызги песка осесть на землю, как веревка, проскочив сквозь блок, всё также извиваясь, с лёгким шелестом накрыла Антона сверху.

Человеку свойственно ушибаться. Антон схватился за голову и, не нащупав даже шишки, понял, что только что он родился во второй раз. По коже пробежал мороз.

Он поднял голову и ясно увидел на крыше своего призрачного ангела-хранителя. «Всем правит случай, но кто-то правит и случаем», - подумал Антон.

Он шумно выдохнул и перекрестился, на душе стало легко и чисто, светло и ясно, как весной после самого первого поцелуя.

 

РАССКАЗ О ТОМ

КАК АРТУР В ГЕРМАНИИ С ГОСПОЛИНОМ ШМИДТОМ КАРТОШКУ САЖАЛИ С

Картошку уже затем выращивать следует,

что она ум в порядок приводит. В.И. Чапаев.

Раньше в Европе кушали только мясо и хлеб. Второй хлеб из Америки привёз Колумб. Картошку, как экзотическое растение выращивали ради цветов, а потом догадались вершки поменять на корешки, но церковь запретила есть продукт из-под земли, считая это происком злой силы, а в Индии, наоборот, картошку считают пищей Богов. Пошли восстания, картофельные бунты. Но голод сам пробил себе дорогу, картошка оказалась на столе. Клубни пришлись по вкусу не только знатному двору, но и простому люду. Картошка, как хлеб, никогда не надоедает, хоть звания она простого, даже пренебрежительного, ни картоха, ни картошечека, а так себе-картошка, но чего только не возможно приготовить из этой скромницы. И пищу для военных-картошку в мундире, для беззубых-картофельное пюре, печенцы, жарёха, отварной гарнир, драники, пирожки, шанешки, колбасу, пом-фрид, чипсы, всего не перечислить. Все её любят, крупную люди, мелкую-свиньи. Сколько сортов вывели-не счесть! И крахмал из неё делают, чтоб воротнички стояли, и клестер для дам, чтоб конверты клеить с любовными посланиями, и спирт для любовников-гусаров, техническое и химическое сырьё и многое другое. Даже песню про картошку сочинили. «Здравствуй, милая картошка, тошка, тошка. Пионеров идеал. Ал, ал. Тот не знает объеденья, денья, денья, денья. Кто картошки не едал. Дал? Дал!»

Артур в Германии пристроился шварцевать у господина Шмидта. Оба седые, у обоих за плечами не сельскохозяйственные университеты, а абсолютно противоположная жизнь. Переселенец Артур гол, как сокол, а доктор Шмидт местный гинеколог, сказочно богат. У него на территории своё озеро, на котором он плавает на лодочке в своё удовольствие. Серебряные рыбки в нём кишат, чайки тучами летают. На кисельных берегах леса, сады, луга и каменные зданья. Сам он с молодой женой живёт в большом бунгало на высоком берегу; напротив, за озером дом первой и второй жены. В стороне двухэтажки для квартирантов. Деньги к деньгам липнут, но рассчитывается он с Артуром с точностью до одного цента, не переплатит, не округлит. Землю Шмидт купил после войны по дешёвке, один квадратный метр за одну немецкую марку, тогда это была сумасшедшая цена. Мать ругалась, а он взял кредит и купил половину ангебота. Жаль, не всё. Сейчас, если продать,-это состояние, за оставшуюся жизнь даже в роскоши не освоить, всё равно наследство останется всем трём женам и их беспечным потомкам.

Шварцовка началась ранним утром. Работа сделала из обезьяны человека, а из человека лощадь. Утром главное проснуться, а вечером домой вернуться,- думал Артур, стоя у дверей бунгало.

-Перекопай вот ту грядку! - Сказал доктор Шмидт Артуру и выставил на крыльцо лопату и корзину с клубнями, на которых вылупились выпуклые глазки. Сегодня будем картошку сажать. Мне друзья подарили великолепный французский сорт. Вкус!!! Специфический!!!

- Какая-то она странная? Я такую не видывал никогда. - удивился Артур вслух.

- О!!! В Германии выращивают двести пятьдесят сортов картошки, а вообще в мире её насчитывается более пяти тысяч,- убеждённо с видом знатока ответил доктор.

Артур молча пожал плечами, сонно взял лопату, корзину и пошёл перекапывать на грядке землю. Грядка вдоль забора оказалась шириной с просёлочную дорогу и длинной с дорогу. Артур замахал лопатой, выворачивая из-под ног почву наизнанку. Грабь разграбленное пылил он граблями следом, превращая грубую землю в мягкий пух. Эх! По дедовским законам надо бы удобрение для бульбы положить, с запашком органическое! Даже на кремлёвских огородах так делали, не гадить же всё чистой химией. Вон сосед ради экзотики ослов держит, может, даст доктору навоз для биологически чистого продукта?

Два солдата из стройбата заменяют экскаватор, а аусзидлер без чудес заменяет трактор «С»! Когда пришёл доктор, мокрый Артур, тяжело пыхтя, заканчивал подготовительные к посевной полевые работы.

Доктор Шмидт удивился российской прыти и бросил на землю принесённый с собой скарб.

Два колышка, моток шпагата, шестиметровую алюминиевую доску-линейку, водяной уровень, длинную доску-плаху и щтангенцыркуль. Теперь удивился Артур.

-Это всё для чего? - спросил он.

-Картошку сажать! - ответил доктор.

-Со штангенциркулем? - ещё больше удивился Артур.

-А как ты узнаешь глубину лунки? - спросил доктор.

-А линейка зачем? Колышки, доска, верёвка? К чему всё это? – всплеснул руками Артур.

-Колышки вобьём в землю по концам грядки, натянем шнур, проверим по линейке с уровнем, чтоб по-немецки, всё ровно, прямо, красиво было, положим доску и по ней ходить будем, чтоб посадку не затоптать.

-Где ж это видано, чтоб так картошку сажали? - спросил ошарашенный наймит. Я звонил в сельхозакадемию, консультировался у знаменитого профессора, который там всю жизнь новые сорта выводит, мечтает вырастить пшеницу, чтоб колосок начался от земли! Учёный мне всё рассказал, как надо по науке делать! - убеждённо ответил доктор.

-Ну, не знаю как по науке! Может, она в Германии профессоров и кормит, только мы бы с такой технологией в России точно бы ноги протянули. Наши огородные просторы к осени б не засадили. Давайте я по-русски, по-нашему, так посажу картошечку, как мать учила. Я её в детстве копал перекопал столько, сколько Вам и не снилось! Лучший урожай был в нашем огороде! А городские ведро сажали, ведро собирали, ни одна не пропадала! Зато ботва была всегда по пояс.

Артур взял лопату и на глаз сделал первый ровный ряд одинаковых по форме и глубине лунок. Потом в каждую положил по картошечке глазами вверх и, аккуратно засыпав землей, добросовестно начал второй ряд. Артур копал, доктор сажал.

В разгар лета доктор Шмидт позвонил Артуру и пригласил к себе, пообещав сюрприз-убюрашунг. Окучивать пора понял Артур и поехал. Доктор, как заговорщик, проводил его к картофельной грядке, на которой буйно цвели большие двухметровые заросли с огромными жёлтыми цветами

-Французский сорт? - еле выговорил Артур.

-Я тоже так думал, - сказал доктор. Оказалось это TOPINAMBUR-картофелнподобное растение. В народе называется земляная груша, дальний и дикий родственник подсолнуха. Клубни одинаковые, только вкус разный. Друзья что-то перепутали.

 

КАРТОШКА

Молодая советская семья в период застоя, решила завести себе огород, чтобы иметь для пропитания свою картошку. С картошкой надо обращаться почтительно, хотя бы из уважения к её мундиру. Картошка-второй хлеб. На государство рабочих и крестьян надеяться не стоит, у него только по радио каждый год урожаи выше прошлогоднего, и убрали в этом году с полей всё раньше, чем в прошлом, а придёшь в овощной магазин, пахнет кислой капустой и гнилой картошкой. Купишь килограмм, еле на суп хватит, остальное в отходы, «своё, есть своё, - решил глава семьи.-Огород непременно нужен, да и денежки освободятся для других дел».

Землю он присмотрел в лесу, под высоковольтной линией электропередач, которую недавно провели возле их посёлка. Лес там вырубили широкой просекой и многие уже огородили свои земельные участки. Молодой человек тоже три дня городил свой огород. Сначала вечером свалил в лесу, чтоб незаметно было, несколько деревьев под столбы, потом прочесал лес и притащил сухостой, длинные, заборные жерди. Затем срубил с поваленных деревьев все ветки и распилил стволы под столбы. Затем выкопал глубокие ямы, закопал столбы и прибил к ним поперечины из жердей. Участок был большой, а забор оказался похожим на соседские заборы.

Теперь он взялся перекапывать землю. Семь потов сошло, а работы не видать. Корни выкорчёвывались с трудом, камни не давали лопате вонзиться в землю, мох и дёрн лишили его сил. На соседнем участке цыган на лошади пахал землю. Молодой семьянин весь, измучавшись, пошёл к нему с просьбой вспахать и его участок. Цыган согласился. Десять рублей ему и буханку хлеба для лошади. Молодой человек почесал затылок, но делать нечего-согласился.

Рубль в час был крупный заработок даже на шабашках. Его зарплата была шестьдесят восемь копеек в час, умножим на восемь рабочих часов, получается его дневной заработок государству обходится в 5 рубля 44 копейки, а цыган за час червонец хочет, но самому копать вручную всю неделю совсем не хотелось. Дорогая картошка получается, подумал он, если купить у частника, то ведро картошки стоит один рубль. Семь вёдер мешок, на зиму семь мешков хватит, значит полтора мешка, он уже отдал цыгану. Ну и ладно, другого выхода нет.

Цыган вспахал хорошо, глубоко и быстро. Лошадь вспотела на целинной земле. Тут подошли ещё соседи по огородам и увели цыгана к себе. Молодой человек походил по пахоте, повыкидывал камни из земли за забор и решил, что надо бы удобрить землю навозом.

На другой день он приехал в ближайший совхоз и, еле уговорив начальство, выписал машину навоза, заплатив ещё червонец. Потом пришлось заплатить в бухгалтерии за самосвал и за погрузку экскаватором. В общей сложности ещё червонец, и так выходит, пол урожая он уже израсходовал, не беря в руки саму картошку. А вдруг неурожай?

Шофёр указанного в квитанции самосвала лишь посмеялся, увидав бухгалтерский квиток.

-Бутылка!- сказал он - повезу, а нет, засунь эту бумажку себе в одно место.

Пришлось дать на бутылку, поехали на погрузку. Экскаваторщик ответил так же, как и шофёр. Ещё одна пятёрка перекочевала из кошелька семьянина в карман механизатора. Зато загрузил он намного больше, чем стояло в квитанции. Самосвал, кряхтя и поскрипывая, еле дотащил до огорода свой тяжёлый груз, высыпал на огород аккуратно кучками по всей его территории и, разгрузившись, шофёр, довольный калымом, уехал. Молодой человек взял вилы и раскидал навоз по всей земле. Ещё одни день подошёл к концу. Ещё два дня, экономя деньги, перекапывал он землю с навозом вручную штыковой лопатой.

Купив семенную картошку, он ещё понёс ощутимые затраты - уже почти в 60 рублей в минусе. Позвал на посадку друзей товарищей, но надо и хороший обед приготовить, с бутылочкой, вот и набрались все 70 рублей. Если будет хороший урожай, то выйдет по нулям. А сколько еще предстоит забот!

Надо два раза окучивать, охранять, чтобы не украли, а потом убрать урожай. Осенью опять придётся кого-то приглашать, да заплатить шоферу, чтоб картошку привёзли домой. Потом надо её просушить, рассортировать на крупную, мелкую и семенную. Затем всё это надо сохранить в погребе, чтоб не замёрзла, не проросла, не сгнила, и чтобы хватило до весны и на посадку и на корм свинье и семье. Доходы с минусом, работы с плюсом. Недаром у стариков руки как грабли, спина как у верблюда и лицо как гармошка, всё в морщинах.

«Не понимаю»,-думал молодой человек.-Как крестьяне до революции жили бедно, если им на завод идти не надо было, а целый день они могли посвятить своей земле. Им не надо было трудиться весь день на производстве, а после трудового дня ещё работать на даче и на огороде, чтобы были для себя в погребе продовольственные запасы, чтобы было что поесть. Зачем они революцию сотворили, чтобы иметь двойную трудовую нагрузку и плюс моральный пресс на мозги от государства? Вот наши немцы-колонисты в России при тех же условиях были самыми зажиточными и культурными крестьянами на земле, но поумирали все в нищете и от голода. Картофельные очистки были для них царской пищей, а теперь о пище всерьёз никто не задумывается. Всё есть.

Так думал и вспоминал молодой человек, став пожилым, держа в руках аккуратную сеточку чистой, крупной и круглой, как яблочки, картошку в недорогом немецком магазине «ALDI»

 

ШПЕРМЮЛЬ

На шпрахкурсы Рихард пришёл с опозданием и какой-то взъерошенный.

- Почему опоздал? - спросила учительница.

- Вчера в нашем лагере меня мужики чуть не отметелили. Вот я и сегодня попозже из дома вышел, когда все из лагеря разъехались. Переждать немного надо, пока страсти-мордасти утихнут, круги на воде исчезнут.

- Что случилось? За что охота за тобой? Ты ведь у всех любимчик! - удивилась учительница.

- Кто знает четыре турецких праздника в Германии? Вот на четвёртом я вчера и погорел.

- Что за праздники? Объясни толком, - загудел класс.

- Первый праздник в Германии у турок - это Рамадан. Второй - винтершлюсферкауф, третий - зомершлюсферкауф и шпермюль. Вот на четвёртом я и попался. Еду вчера вечером домой, смотрю, а на соседней улице - шпермюль. В одном дворе лежат вещи всякие. Причём такие хорошие, какие редко увидишь. Даже мебель стоит - шкафы, диваны, стиральная машинка, холодильник, видик, телевизор модерновый и тряпки разные. Много всего! У нас в лагере каждую неделю новоселье. Мужики одну мебель вытаскивают, другую затаскивают, всё лучше и лучше живут, хотя всё со шпермюля. Всё что хочешь - есть. Я себе уже всё по третьему кругу в комнату натаскал, больше некуда.

Выходит, мне уже ничего не надо. Приезжаю в лагерь, смотрю, все мужики на крыльце стоят - курят, бабы новости обсуждают. Ну, я им и сказал, что на соседней улице у аптеки шпермюль и барахло классное. Мужики, как по тревоге, сигареты бросили, в машину попрыгали и наперегонки умчались. Бабы пешком пошли. Приехали, вправду всем всё понравилось. А там уже турки копаются.

- Капец! Опоздали! - громко выругались наши.

- Вас? Безецт? - удивились турки, бросили вещи и, извинившись, пошли своей дорогой. Наши покопались, посортировали барахло и начали грузиться. Вдруг выходит местный дедушка и с удивлением спрашивает.

- Что это вы тут делаете?

- Шпермюль цап-царап! - объясняют наши.

- Кайн цап-царап! Сейчас машина подойдёт, грузить будем. Переезжаю я! Соседи всё вынести помогли. Вам полицию позвать на помощь или сами справитесь с разгрузкой? - спросил дед.

Наши, опозоренные, всё назад выгрузили. Мужики сегодня уроков не выучили, лагерь, как пчелиный улей, гудел, весь вечер в двери стучали, покурить звали, а бабы сначала слегка поругались, а потом смеялись от души, говорят, я пятый интеграционный праздник для русаков придумал – «уберциюнг» называется. А я откуда знал, что видал, то и сказал. Хотел, как лучше, а вышло, как всегда.

 

ПОДАРОК

Есть у меня хороший знакомый-эмигрант. Храбрый портняжка, чудный мастер, золотые руки. Он учился в портняжной академии, изучал историю одежды. Его дед Есенина обшивавал, и тот посвятил ему четверостишие в своей поэме.

Сам Боренька был не менее знаменит в Москве. Обшивал Пахмутову, Яна Френкеля, Олега Попова и других знаменитостей. На всех праздниках у них был почётным гостем, но состарился, и смыло его волной в Германию. Не раз выручал он и здесь многих социальщиков.

На моих любимых брюках замочек поломался. Не новые брюки, рабочие, но любимые. Завезу-ка я их Бореньке на ремонт. Для него такая работа пустячок. А для меня эти брюки - реликвия.

Бросил я их в целлофановый пакет, и после работы по пути заехал к Боре.

Звоню, звоню, никто не открывает. Наверное, дома нет. Но лишний раз приезжать не хочется. Времени нет. Дай думаю я их ему так оставлю. Позвонил соседям - открыли. Поднялся на этаж и пакет этот с брюками к Бориной дверной ручке привязал и уехал.

Несколько раз звонил ему из дома, наконец, застал.

Грустным голосом Боря напугал меня.

- Что с тобой, Боренька?

- Нас социальщиков, сеньоров и сеньорит, Красный Крест к себе на концерт пригласил. Это конечно не Колонный зал в Кремле, но лучше, чем ничего. Прихожу домой, а там подарок на дверях висит, поношенный.

Ну, думаю, я до этого ещё не дошел, и взгрустнулось мне. Накатило! Дожил!

Я там с такими людьми вращался! Такие костюмы шил! Меня уважали, считались, а здесь обо мне думают, что я совсем... Кто-то вот взял и мне брюки, ношенные с поломанным замком, подарил. Обидно мне стало, на самолюбие наступили.

- Ну, зря ты, Боренька, так думаешь. Брюки эти - мои! Не по цене дороги. Дарить я их и не собираюсь. Они мои любимые. Просто у них замочек сломался, вот я их на ремонт к тебе и завёз, а тебя дома не оказалось, поэтому я их таким образом и оставил. Выручишь?

Голос Бори сразу обрадовано зазвенел.

- Так это не подарок? Конечно, отремонтирую! С большим удовольствием.

- Боренька, а чтобы думки твои из головы продулись, пойдем-ка завтра со мной в лес за грибами. Я места знаю! Подышим осенним воздухом, может и нас лесное счастье захлестнёт? Пикничок устроим.

А насчёт уважения ты зря! Тебя здесь тоже все любят и даже очень, за доброту твою и безотказность. И я горжусь знакомством с тобой. Всем своим друзьям о тебе рассказываю, вот даже в газету написал.

 

В ГОСТЯХ ХОРОШО...

Социал меняет людей не только внешне, но и внутренне.

Закон - тайга, медведь - хозяин.

Гости проснулись рано, как всегда, как дома. Долго лежали молча с закрытыми глазами, старались не шевелиться, чтоб не разбудить хозяев. Рассвело.

Гости стали в постели вспоминать прошедший вечер и приятное общение. Встреча удалась. Столько новостей и столько впечатлений! Радость хозяев, радость за хозяев, радость, что хорошо устроились на новом месте, хорошо «взошли». Морально и материально. Главное - довольны!

Стрелки часов подбирались к цифре девять. У гостей начали болеть бока, и они заворочались. Из спальни хозяев раздавалось мирное сопение и лёгкий храп. Завтраком и не пахло. Гости уже перестали шептаться и разговаривали нормально, вспоминали прошлое, думали о будущем. Часы показывали десять. Тишина! В здоровом теле - здоровый сон!

«Вообще-то надо было бы выехать пораньше, пока дороги свободны, пока светло, пока доедем, да и к работе на завтра надо приготовиться», - подумали гости. Из спальни хозяев - никаких реакций. Гости встали, оделись, заправили постель, убрали за собой. Разговаривали уже не стесняясь. Хотели постучаться в спальню, но постеснялись. Вдруг нельзя?

Гость сходил на балкон покурить, специально громко кряхтя и хлопая дверью. Поплескались в ванной, почистились. Ноль эмоций. Хозяева спали. Гости слегка позавидовали. Ах, это беззаботное счастье! Без работы - каждый день праздник!

Часы наезжали на двенадцать. Гости отнесли в машину свои вещи. Вернулись, посидели как на поминках, положив руки на колени. Потом набрались наглости, попили на чужой кухне пустой чай и решили ехать. Лимит времени исчерпан. Со своим уставом в чужой монастырь не ходят.

Они написали записку. Поблагодарили за тёплый приём, извинились, что пришлось уехать по-английски рано и не прощаясь - дела! В Германии - время деньги, а деньги - время. Сели в машину, прогрели мотор под окнами, погазовали погромче. Никого. Поехали.

Уже в сумерках, при подъезде к своему дому, в машине гостей зазвонил сотовый телефон. Звонили хозяева и удивлённо, с обидой, спросили:

- Вы что уехали? Обиделись, что ли? Может, вам не понравилось у нас? Может, вчера было что-нибудь не так? Вы почему уехали?

 

ЛЮБОПЫТНЫЙ

- Вот мы и приехали! Ну, как говорится, будь как дома, но не забывай, что в гостях! Заходи, располагайся! Устал с дороги-то? День и ночь в автобусе скрюченным сидеть радости мало. Сейчас слегка перекусим, потом можешь принять ванну, передохнуть, а вечером, когда все соберутся, всё будет по полной программе. Так что готовь новости из нашей бывшей союзной глубинки. Сколько же лет мы не виделись? Здорово, что ты приехал! - тараторил хозяин, проталкивая дорогого гостя в просторную гостиную.

- Отдыхай! Осваивайся! А мы с маменькой - на кухню.

Гость довольно потянулся и плюхнулся в кресло. Посидев с минутку, он начал с любопытством изучать обстановку, потом встал и подошёл к книжному шкафу. Читая названия книг, он увидел стоящий на полочке баллончик. «Дезодорант, - подумал гость. - Я с дороги, наверное, весь потом пропах, за стол сесть не удобно будет. Может, освежиться?

Он взял баллончик и брызнул себе под нос. В ту же секунду всё поплыло перед глазами, но он успел схватиться за книжный шкаф. «Это ж газовый баллончик!» - вспыхнула и потухла в голове мысль.

На кухне вздрогнули, когда в гостиной раздался страшный грохот, как будто там обвалилась крыша.

 

ГОСТИ

Иногда гость, словно в горле кость.

Нет в жизни звука более захватывающего, чем стук в дверь. Гости нагрянули совсем некстати. Хозяевам пришлось перечеркнуть все свои планы, свернуть начатую работу и исполнить вековой закон гостеприимства. Хозяева наскоро помылись, переоделись, хозяйка исчезла на кухне, хозяин стал развлекать гостей и проводить дипломатический приём.

Гости, не заметив своего беспардонного варварского вторжения, без всяких комплексов перешли к общению в одностороннем порядке, проявив при этом всё своё неукротимое красноречие и широкий кругозор - показатель большого запаса свободного времени, проведённого перед голубым экраном. Их личный взгляд на события и окружающие вещи изумил хозяина, но как хорошо воспитанный человек, он не стал вдаваться в детали и спорные обороты. Хозяин еле успевал кивать в знак внимания. Работая с утра до вечера он отстал в развитии от ничего не делающих гостей.

Пришла хозяйка, накрыла стол. Гость сразу взял на себя активную роль говорливого тамады. За столом просидели долго. Давно уже всё съели и выпили. Чай остыл, торты осели, а разговор продолжался в виде нескончаемого монолога со стороны гостей. Гости скакали по темам, как горные козлы по скалистым кручам.

Хозяева всем своим видом давно уже показывали полное безразличие к поступающей информации и даже к присутствующим гостям. Они игнорировали вопросы, показательно зевали, выразительно переглядывались и поглядывали на часы, давая понять, что пора бы, господа, и честь знать. Гость должен вести себя так, чтобы и хозяин чувствовал себя как дома, нельзя же путать выдержку с гостеприимством! Но гости часов не наблюдали и давили на уши на полную катушку.

Полночь давно ушла в прошлое. Хозяева, обессилев, клевали носами, а гости, как сороки на ярмарке, трещали дальше.

 

КРЕПКИЙ ОРЕШЕК

Германия удивляла ранних переселенцев из Советского Союза всем. Особенно после наших талонов поражали изобилием и разнообразием товаров супермаркеты. После союзных очередей в первое время любоваться витринами приезжие ходили семьями.

- Мы уже здесь десять лет, но всё ещё не перепробовали, - с гордостью говорили им родственники.

Каждый раз к необходимому перечню товаров первой необходимости единогласно решили покупать, что-нибудь новое неизведанное, экзотичное: муравьиные, гусиные, страусиные яйца или, например, фрукты – ананасы, авокадо, каки, киви, папайю.

Сказано - сделано! Не откладывая в долгий ящик, тут же купили наиболее знакомый по телевизионному клубу кинопутешественников настоящий, растущий на пальмах, африканский кокосовый орех.

- Негры едят и даже обезьяны, а мы ещё и не пробовали, даже неудобно, если кто спросит, - сказал папа, как бы оправдываясь.

Дома дети попытались расколоть скорлупу, но, намучавшись с попрыгунчиком на кухне и разбив при этом кружку с блюдечком, позвали на помощь отца. Отец повертел волосатый орех величиной с собственный кулак и взял в руки нож. Он ковырял скорлуп ножом, пока не поломал лезвие и не порезался.

Перевязав руку, отец взял молоток и врезал изо всей силы по ореху, лежащему на столе, орех подскочил и, сбив пакет с мукой на пол, невредимый закатился под стол.

Видя это белое безобразие, мать выгнала всех из кухни вместе с орехом. Отец взял ключи от гаража и в сопровождении детей торжественно понес орех в гараж. Там, зажав орех в тиски, он стал пилить его ножовкой по металлу. То ли полотно было беззубым, то ли орех очень крепким, но эффектного вскрытия не получилось. Полотно лопнуло, и затея хирургического вмешательства накрылась.

Обозлённый отец положил орех на пол и стукнул по нему обухом топора. Орех подпрыгнул и, ударившись об машину, оставил на ней свою метку. Разъярённый батя выгнал детей и машину из гаража на улицу. Оставшись один, закрыл изнутри ворота, положил орех на бетонный пол и, чтобы окончательно покончить с экзотической заботой и наверняка расколоть орех, изо всех сил вмазал обухом по ореху. Заморский плод хрякнул и разлетелся вдребезги, оставив на лице отца, на потолке и на стенах гаража влажные белые волосатые осколки, а на полу – маленькую лужицу кокосового молока.

- Невероятно! - ахнул отец. - Обезьяны едят, а мы не можем? Надо было их побольше купить и опыты провести на научной основе, под давлением, хотя бы при помощи гидравлического домкрата!

Он вытерся, вышел из гаража и сел в машину.

- Ты куда? - только успели спросить его дети.

- В магазин, за орехами! - ответил глава семейства и вырулил со двора.

 

НА РУССКОМ КЛАДБИЩЕ В ГЕРМАНИИ

На том свете все равны, хотя памятники на кладбище разные.

Немецкие кладбища отличаются немецким порядком. Идеальной чистотой, аккуратностью, открытостью, обилием цветов, визуальным доказательством запоздалой любви к ближнему.

Русское кладбище в Германии отличается русским духом, тоской по прошлой жизни, скромностью, культурой, дореволюционной стариной, высоким трехметровым забором с закрытыми на замок воротами и необыкновенным любопытством соотечественников живых к усопшим. Любой человек должен владеть землей и не только на кладбище!

В Германии все бывшие жители бывшего Союза – русские. Немцы, евреи, грузины, калмыки, казахи… Все одним миром мазаны, все из Сибири, все, русские. Живые и мертвые.

Жизнь русских бедна, зато как богата русская история! Не зная местного языка, кочуют по Германии бывшие сибирские жители. Шастают не организованными туристическими группами, а дикарями, стихийными шайками любознательных восточных академиков, объединенных личными интересами и скулящей тоской по всему русскому, по православным местам. Царские следы русской истории, щедро разбросаны по Германии и не остаются забвенными. Одно из самых посещаемых мест – царская усыпальница в центральной земельной столице.

Рядом с русской церковью русское кладбище за высоким металлическим забором. Чтобы туда попасть, надо в церкви у священнослужителя попросить ключ, открыть ворота, войти внутрь и закрыться изнутри на замок. А в конце осмотра завершить процедуру в обратном порядке и возвратить ключ батюшке. Таков русский порядок и тому есть, наверное, свои весомые причины.

Группа европейских русских, получив заветный ключ, прошла сквозь распахнутую калитку на кладбище. Вместе с ними прошмыгнули несколько случайно оказавшихся рядом местных немок. Закрывшись изнутри на замок, паломники разбрелись по кладбищу. Пути Господни неисповедимы! Немки, оказавшись на кладбище с закрытыми на замок воротами, настороженно и недоуменно пожали плечами. У русских ведь загадочная душа?! А шире русской души может быть только русская дума, то есть мысль.

На кладбище шутить нельзя. Все знают историю, когда две соперницы поспорили, кто смелее. Решили, что в полночь придут к погибшему другу и воткнут над могилой шило в землю, как доказательство ночного посещения. Воткнула в полночь девица шило, а встать и выпрямиться не может. Не пускает ее друг любимый с того света. Держит крепко и к себе тянет. Сникла грудь, оборвалось сердце, и рухнула девица на землю. Утром нашли ее на могилке. Оказалось, свой подол проткнула и сама себя пригвоздила, а умерла от страха.

Идут так паломники и сами себе страх нагоняют.

А вот еще случай был. Умер в глубинке человек. Так за гробом в район поехали, там столярка была. Погрузили гроб в кузов, возвращаются. Мужики в кабину полезли, а попутчику, что на похороны приехал, места нет, ну он в кузов и полез. Едет, верхом на гробу сидит, рад, что пешком не топать. Тут дождь начался, да проливной, как из ведра! Ну, чтоб не мокнуть, мужик в гроб забрался – сухо там, стружкой пахнет. В это время люди из леса вышли, дождь выгнал. Женщины, старики, дети. Посреди дороги стали, голосуют, довести требуют. Шофер сжалился, остановился, но предупредил:

- Бабоньки, не испугайтесь! Гроб везу в деревню. Сами знаете! Похороны на днях.

Дождь хлещет! Махнули рукой, полезли все в кузов. На гроб верхом сели и поехали. Чем хорошо идти, лучше плохо ехать! Ехали-ехали, дождь кончился, солнышко вышло, тепло стало. Мужику в гробу душно, жарко, неуютно. Решил он, не подумав, что лучше в бабьей компании посидеть, чем одному в гробу лежать.

Попробовал крышку снять – прижато, все верхом сидят. Постучал кулаком изнутри и спросил громко так, чтоб услышали сквозь шум, да гам, да бабий срам. Как сиганули все на ходу с кузова и корзинки побросали. Хорошо асфальта не было, без переломов обошлось, поносом отделались да заиками остались. Шофера судить хотели, да вины не нашли. Предупреждал вроде.

День заканчивался, байки продолжались. Смеркалось. Подустав, собрались все вместе, и пошли к воротам. Сунули ключ в замок и провернули по-русски, с силой и напором, и подвели себя под монастырь. Что русскому нормально, то немцу смерть! Немецкий замок щелкнул, ключ хрустнул и остался в руках предводителя в виде толстого гвоздя с кованым колечком. Все оказались взаперти. Просочиться сквозь прутья в металлической ограде не позволили пожилые животы и бывшие талии. Решили ограду брать штурмом. На заборные копья толпой подсадили добровольца. Не ночевать же на природе.

Местные немки, вместе с русскими проникшие на кладбище, не понимая русскую речь, и еще больше не понимая происходящие действия у калитки, наблюдали шумный дружный штурм забора. На всякий случай от греха подальше удалились от мафии в глубь кладбища, внезапно заболев страшной дрожью тропической лихорадки. Прохожие на свободе так же с ужасом наблюдали воскресение усопших и русский штурм кладбищенской ограды из потустороннего мира, спешно растворялись в сумерках, не рискуя приблизиться и полюбопытствовать.

Жизнь – это живая очередь за смертью, и глупы те, кто хочет пролезть без очереди; тем более что многие так и не поняли: есть ли жизнь перед смертью?

Наконец доброволец, поднятый на вилы высокого острого забора, перевалил на свободу и грохнулся с высоты на землю! Слава Богу, удачно! Остальные от штурма отказались. Главное – не ударить в гроб лицом.

– А что, если запасного ключа нет? – засомневался освободившийся. Мороз пробежал по коже у оставшихся за забором. Не только человек владеет землей, но и земля человеком. Потирая ушибы, ковыляя, вздыхая и охая, побежал спаситель в святую церковь. Оставшиеся европеи по православному обычаю с надеждой покрестили его вслед.

 

АВТОГРАФ

Я взял билеты на концерт и отошёл в сторону. Я любовался весной. День был праздничный. Великолепный. Весна расплескала все свои краски. Всё цвело и благоухало. Недалеко от меня собралась кучка наряженных женщин разных возрастов. Они с интересом поглядывали на меня. Наконец, они вытолкнули одну из них в мою сторону. Она скромно подошла с магнитофонной кассетой в руках и попросила автограф.

-Зачем Вам? - удивился я.

-Мы любим Вас!- сказала она покраснев.

-Вы в этом уверены? - ещё больше удивился я.

-А можно два, ещё один автограф на CD? Все девчата мечтают с Вами познакомится! Можно?

-Почему нет?

Она махнула рукой, и все с места рванули к нам. Я замер. Все совали мне под нос CD, ручки, кассеты.

- А вы немного изменились. Волосы отросли,- сказала одна из них.

-Откуда вы меня знаете?- не переставал удивляться. - А как же! Вот! И она ткнула пальцем в свою CD-шку, на обложке, которой была фотография того, на чей концерт я пришёл.

-Девочки, вы ничего не напутали?- спросил я.

Все посмотрели на свои CD с недоверием и спросили. А разве Вы не Михаил Круг?

-Конечно, нет, - облегчённо вздохнул я.

-Я тоже пришёл на концерт,- и вытащил свой билет, на котором была слегка искажённая моя фотография.

Теперь я всё понял и заулыбался. Женщины недовольно отошли, а одна сказала, чтоб я слышал.

-Заелся, уж за так и подписать не хочет.

Рядом, улыбались мои знакомые: “Что жмёшься? Взял бы и подписал!”

Я махнул рукой и пошёл в зал. На входе все расступились, а билетёрша разулыбалась и не потребовала билета.

 

НА ИЗЛЁТЕ

Даже у маленькой пули есть своя цель в жизни,

но на излёте пуля убить не может,

может оставить порядочный синяк

и шлёпнуться у ваших ног.

Немцы погулять любят. Огромная палатка вместила в себя тысячи. Длинные ряды зрителей в такт музыке волнами покачивались из стороны в сторону. Музыка оглушительно гремела из огромных, как гардероб, концертных колонок. На сцене мировые знаменитости заводили зал. Неутомимые официанты в национальных костюмах сновали без устали. На столах бутылки, бокалы, фужеры, пивные кружки, тарелки со всякой снедью. Молодые женщины горели румянцем. Вспышки фотоаппаратов выдавали щедрый салют. Горящие зажигалки над головами превратили зал в бескрайнее звёздное небо. Все были на взводе. У самой сцены сидели самые почётные гости-живые герои легендарной истории в помпезных отличительных аксель бантах.

У рычащей колонки в первом ряду древний дедушка опрятно одетый, упёршись обоими руками в свою трость, клевал носом и, всхрапнув, будил сам себя, но сон не отпускал. Детское время кончилось, и природа брала своё. Его жена, увлеченная происходящим, изредка бросала на него влюбленно благодарные взгляды и клала на его руки свою ладонь. Дед вздрагивал, открывал глаза и тупо смотрел перед собой, соображая, что тут происходит, но глаза медленно смыкались, и он покидал реальность с громким храпом.

Сон слаще славы, а слава что - не более чем дым. Арендованные певцы со сцены недовольно поглядывали на спящего и старались во всю, но возраст деда давал о себе знать. Его жена, бабушка - старушка, кряхтя, вылезла из-за стола, растормошила мужа и под грохот совпавших аплодисментов, словно слепого старца, мелкими шагами повела через весь зал бывшего героя огня и дыма домой спать.

А на улице бушевала весна, цвели сады и соловьи влюблялись…

Торжественный репортаж о праздновании отважными пожарниками столетнего юбилея их доблестной пожарной дружины провёл с места событий автор.

 

PS:.

Говорят, в пожарники только тех принимают, кто не поворачиваясь, двадцать четыре часа сможет проспать на одном боку.

 

ПАН ПЬЕЧЕК

Занесла судьба переселенцев на курсы повышения квалификации в противоположный от дома конец земли. Поселили трёх академиков в одну комнатку, двух из России и Пана Пьечека из Польши. Аусзидлеры с советским прошлым сразу организовали колхоз на время учёбы, общее хозяйство в кухне. Пан Пьечек наотрез отказался. Я сам!

В первый день после занятий вернулись они в свою комнату голодные и усталые, но маленькая кухонька, размером с двухспальнюю кровать, сразу оказалась занятой.

Из-за закрытой двери раздавалось довольное мурлыканье Пан Пьечека и шкворчанье чего-то вкусного, жарящегося на сковородке; звуки эти раздражали желудок, давили на слух, а запах щекотал раздутые ноздри. Сибиряки переглянулись и стали ждать своей очереди для кулинарного волшебства на общей кухне. На деньги вскладчину купили кое-что они в перерыве занятий, и пухлые алдинские пакеты стояли у их ног. Но на кухне действо не заканчивалось, а возрастало и перешло в громкое чавканье, вздохи удовольствия и восклицания.

Наконец, двери открылись, и оттуда выкатился колобок с ножками и с наслаждением, поглаживая большой животик, прокатился мимо и плюхнулся на свою койку. Ожидающие обрадовано залетели на освободившуюся кухню и занялись делом. Один чистил картошку, другой колдовал у плиты.

Вдруг громкие «ОХИ» страдания заставили поваров вздрогнуть и напрячь внимание. Из комнаты, где лежал Пан Пьечек, раздавались предсмертные страдальческие стоны.

-Отравился?!

Ребята пулей бросились на помощь. Пан Пьечек лежал на спине, огромная гора живота вздулась египетской пирамидой. Он страстно стонал! Мучительские гримасы исказили всё лицо.

-Что случилось, Пан Пьечек?

Пан Пьечек открыл мутные глаза и с ударением на последний слог, с сильным шипящим польским акцентом объявил по-русски.

-ПокушАл как дурак!!!

 

PS:.

Стоны эти раздавались каждый день в теченье всей учёбы. Где «Алди», Пан Пьечек не знал, потому что в пятницу после учёбы уезжал к маме в Польшу, а в понедельник затаскивал в комнату огромный баул с вкусными домашними продуктами. Ел всегда, не щадя живота своего. Любимая его поговорка была: Люблю повеселиться, особенно поесть! Человеку свойственно обжираться.

 

ПОПРОШАЙКА

Счастливый Нечаев приехал в Сибирь, домой, в отпуск и не узнал свой город. Вдоль улиц, начиная с аэропорта, несмотря на мороз, стояли люди и просили милостыню. Его всегда внутренне сковывал страх, когда он смотрел на несчастных попрошаек, виновато стоящих с протянутой рукой.

«Не дай Бог дойти до такого состояния», - думал он и, стыдливо отводя взгляд, всегда проходил мимо, хотя в глубине души щемило. Хотелось пригласить бедолагу домой, вымыть в бане, одеть в чистое, накормить и выяснить причину, доведшую беднягу до паперти, хотелось помочь встать на правильный и достойный путь. На деле же на лицо наезжала железная маска, глаза становились невидящими, и Нечаев, как бы не замечая несчастных, всегда проходил мимо.

«Медяки бросить стыдно, а серебро - жалко. Лишних денег в природе не бывает!» - рассуждал он сам с собой, успокаивая возмущённую душу и приводя в оправдание тысячу примеров более удачного вложения капиталов.

Вдруг его невидящие глаза зацепились взглядом за интеллигентного дедушку, сидящего на ящиках с протянутой рукой. Аккуратный дедуля был совсем не похож на попрошайку, но, видимо, и его жизнь заставила. Тепло и чисто одетый, в старомодном пальто, в шапке-ушанке с опущенными ушами, с шарфом, намотанным поверх стоящего торчком воротника, в подшитых валенках. Знать, бабушка постаралась, прежде чем выпустить его на улицу.

Наверняка, первый в жизни раз занялся дед таким промыслом, потому что сгорал от смущения и не поднимал глаз от асфальта, а по чисто выбритой щеке катилась слёза, то ли от обиды, то ли от резкого февральского ветра. Невидящая, спешащая толпа неслась мимо. Нечаев замедлил шаг и встал, поражённый, как бы узнав в этом дедушке своё будущее в Германии.

Острым лезвием полоснула боль его душу. Жалость проснулась и взяла Нечаева за грудки. Он подошёл к деду, присел рядом на корточки:

- Валюту возьмёте? - задал он глупый вопрос.

Дед, не поднимая глаз, кивнул головой.

«Что же это опять с тобой сделали, Россия?» - подумал Нечаев, засовывая деду в рукавичку заокенанский зеленый полтинник.

 

ЧЕРНЯШКА

Провожая Гришу домой в отпуск, родня завидовала ему белой завистью. Тосковали все. Первые аусзидлеры в Германии были в полной изоляции от горемычной России.

- Здесь хорошо, а дом забыть всё равно не можем. Здесь всё вкусно, а там - своё! Помидоры с грядки разве можно сравнить с помидорами из «Алди»?

А хлеб! Разве здесь - хлеб? Он даже не черствеет. Какой хлеб был в России!!! До сих пор ночами снится! А запах хлебный из детства синим туманом стелется. Вспомнишь, голова кружится. Пока буханку тёпленькую из магазина домой донесёшь, всю корочку обломаешь и, смакуя, скушаешь. А с кружкой парного молока полбуханки черняшки тёпленькой, шутя, умнёшь. Хлеб-соль кушали да отца слушали! - высказалась за всех тёща.

- Слушай, Гриша! Будь другом! Привези из России буханку свежего чёрного хлеба! - попросил зятя тесть с дрожью в голосе. - Ждать будем как Бога! Хлеб да вода - наша еда!

Гриша вернулся полный сногсшибательных известий. Привёз черняшку! Буханка торжественно заняла почётное место в центре стола. Тесть собственноручно нарезал хлеб по-русски, толстыми ломтями.

Разлили по тарелкам дымящийся борщ. Помолились, приступили к трапезе. Родичи жадно откусили по большому куску чёрного хлеба. Подняли к небу глаза, сравнивая вкус с памятью.

- Какой-то ты не такой хлеб привёз, - первой заявила жена. - Тот был душистым, ароматным, а этот почти как из «Алди». Родичи согласно закивали головами.

- Да я его перед вылетом сегодня утром в нашем хлебном магазине тёпленьким брал. Хлеб как хлеб, он не изменился. Это вы, братцы, заелись! Забыли, почему он вкусный был? Потому что вы потом пахли. Радуйтесь, что в «Алди» здесь пока всё есть! - таинственно сказал Гриша.

 

ОТНОШЕНИЕ

В газетах писали, как молодой албанец в городе Райхе, возле Оснабрюка, поджёг дом, в котором жили аусзидлеры. Восемь человек, из них пятеро детей, сгорело.

Албанца поймали, но через некоторое время выпустили.

В печати прошёл лишь лёгкий шелест, а представьте другую ситуацию, если бы русак поджёг дом, в котором живут албанцы. Какая была бы реакция?

 

ЛЮБОПЫТСТВО

- Ты что делал в выходные? - спросил один другого.

- Хотел сходить на рыбалку, - ответил тот.

 

ВЕЖЛИВОСТЬ

- Позор! Здесь в транспорте дети не уступают место старшим! - возмущается русачка.

- Да у нас в Казахстане тоже не уступали, - ответила соседка.

- Не знаю, как у вас, я в Коми жил! – сказал мужчина. - Там все сидели, и каждый готов был с радостью уступить своё место.

 

КОТ

- Сало коту не давай, он такое не ест! - крикнула бабушка внучке.

- Он что у вас, мусульманин? - удивилась внучка, – пушистый какой! По виду вроде сибирский, а с какими замашками!

- Не сибирский он, а персидский, – ответила бабушка и налила ему лимонаду.

 

ШАШЛЫК

На берегу дикого озера был пляж. С одной стороны он был диким, там лежали голые люди вперемешку с собаками. С другой стороны лежали люди в купальниках, и некоторые говорили по-русски. Голые ничего не стеснялись. Одетые стеснялись всех и поэтому расположились в дальнем углу. Ближе к кустам. Посередине расположились турецкие гаремы с многочисленными детьми.

В самом центре пляжа стояло несколько автолавок, где продавали мороженое, пиво, воды, помес и булочки с жареными колбасками. Всюду тишина и покой. Иногда лаяли собаки и визжали расшалившиеся дети. У одиноких автолавок останавливались редкие, ленивые покупатели. Вялая тишина, неподвижность воздуха, разморило всех. Скоро полдень. Жарко!

У кустов началось какое-то оживление. Мужчины установили мангал и разожгли огонь. Потянуло дымком. Женщины нанизывали на шампуры замоченные в рассоле смачные куски мяса с луком и отдавали мужчинам. Спецы с золотыми зубами профессионально занимались своим любимым делом.

Вид шампуров вызывал слюну и урчание в желудке. Запахло дымом отечества. Запахи вместе с лёгким ветерком пролетели над пляжем. Гаремы и голые подняли головы, повели носами. Установили направление ветра, и весь пляж повернулся в сторону кустов с мангалом. Лежачие зашевелились, заворочались и начали приходить в себя. У всех проснулся зверский аппетит. У автолавок образовалась очередь, сначала маленькая, потом побольше, наконец, она пересекла пляж и напоминала очередь в мавзолей.

Продавец мороженного с завистью смотрел на очередь и, вероятно, подумывал о смене профессии. Люди нарасхват покупали булочки с колбасками, становились к запахам по ветру и, глотая слюну, давились стерилизованными горячими колбасками. Прекрасный, утончённый запах азиатского шашлыка из свежего барашка сводил пляж с ума.

Русаки не замечали пляжной зависти, весело смеялись и ели чудесный шашлык, держа в зубах шампуры. Продавец колбасок жарил свои, без запаха, колбаски в полиэтиленовой упаковке и тоже смотрел в сторону кустов. Подавая булочку покупателю, выдавил горчицу, но попал не на колбаску, а на прилавок и руку покупателю, но тот тоже смотрел на кусты, глотал слюну и не сразу очнулся.

От аппетитного запаха и желанья кружилась голова. Все в этот миг хотели быть русскими и держать в руках тяжёлые шампуры.

Немцы из России всего этого не видели. Счастливые всего не замечают. Они продолжали жевать, пока не появилась отрыжка. Наконец, все наелись и полезли в воду. Русаки с жёнами, турки с детьми, нудисты с собаками.

Я подошел к продавцу колбасок. Колбасник виновато извинился и сказал, что колбасок больше нет, вообще больше ничего нет, и он уезжает. Делать больше нечего, все сыты. Я спросил:

- Давно такой выручки не было?

Он закивал.

- Тогда надо взять в партнёры русланд-дойче, того с золотыми зубами, смотри, сколько покупателей он тебе пригнал без единого слова по-немецки. Вот это вербунг! Можешь с ним и выручкой поделиться или за фермитлунг проценты выплатить. Жалко?

Немец взял из кассы горсть монет, накрыл её ладонью и потряс над моим ухом.

- За запах я плачу звуком. Звоном моих монет.

- Что-то от твоего звона никому легче не стало. Никто даже не сплясал, - сказал я. - Не боишься, что его подучат немного, и он твоим конкурентом будет, и звон монет будет звучать у него, а у тебя останется от них один запах. Конкурс объявить придётся.

Немец сделал квадратные глаз и дал фол газ.

 

НОРД-ОСТ

Правдивая террористическая история

Террористы в Москве захватили театр. Невинные ценители театрального искусства оказались в заложниках. Шёл великолепный спектакль „NOPD-OST", по известной повести Вениамина Каверина „Два капитана“. Молодые чеченки и чеченцы, одев пояса смерти, начинённые взрывчаткой, с автоматами в руках убивали очередную жертву. Весь мир следил у голубых экранов за развитием трагических событий. Наконец, группа захвата ворвалась в помещение и обезвредила преступников, перебив при этом половину зрителей.

От переживаний и сострадания у телезрителей приключились сердечные приступы в том числе и у Федуна, страстного театрала-любителя. Доковыляв до врачебного праксиса, он развалюхой предстал перед доктором с кучей жалоб на своё состояние. Медик покачал головой, постучал, послушал, срочно сделал укол и велел сутки поносить портативный прибор электрокардиограммы „ЭКГ“ для постоянного измерения параметров работы сердца, потом ещё приспособил маленькую сумочку с аппаратом для автоматического измерения кровяного давления. Обвешанный ремнями, проводами, сумочками с аппаратурой, которые постоянно щёлкали, пикали, шумели, периодично срабатывал электрокомпрессор, накачивая воздух в манжетную повязку на рукаве, потом с шумом этот воздух выходил, моргали лампочки и пикали контрольные сигналы.

Упакованный в электронику, бедный сердечник поплелся домой, с ужасом думая, что, наверное, пропадут дорогие билеты, взятые заранее на премьеру долгожданного спектакля местного театра.

Ближе к вечеру самочувствие улучшилось, и Федун засобирался на спектакль. Поскольку пиджак на аппаратуру одеть не удалось, он натянул просторную пижонскую рубаху с открытым воротом на выпуск.

Билетёрша в театре чуть не испустила дух, когда увидела перед собой человека, под рубахой которого просматривались странные ремни, сумочки и вздутости, которые ритмично щёлкали и шипели, а из-под ворота виднелись присоски с многочисленными проводами. Федун спокойно подал билет, ткнул пальцем в область своего сердца и произнес „ЭКГ“- мотор капут! Билетёрша очнулась, успокоилась, сочувственно оторвала контрольный талон билета и пропустила…

Место Федуна оказалась в самом центре зрительного зала. Чтобы не привлекать внимание, решил сразу занять своё место. Дома, на улице, в суете, работа аппаратуры никому не мешала, и её почти не было слышно, а тут в серьёзном спектакле, после жгучего монолога артиста наступила мёртвая тишина и.… По закону подлости под рубахой включился компрессор. Что-то громко щёлкнуло, зажужжало, рукав на рубашке стал быстро надуваться, твердеть и увеличиваться в размерах. Рука непроизвольно выпрямилась в жесте „Хайль Гитлер!“. Соседи отпрянули, втянули головы в плечи и зажмурились. На передних рядах беспокойно завертели головами. У артистов на сцене глаза вывалились и стали квадратные. Шок сковал похолодевшие души. Федун сконфуженно охватил своё тело руками и скукожился. Все приготовились к взрыву…..

Третья мировая, террористическая бродит по земному шару. Навязчивое чувство отсутствия безопасности, как рак, разъедает мир и покой каждого…Все раздражены. Доминирует страх, ненависть и мщение. И только Христос с креста призывает всех к любви и миру!

Первым пришёл в себя Федун, он вскочил, по-русски распахнул рубаху, показывая свою начинку, от которой у всех в зале похолодело внутри, а перепуганные зрители от страха в зале покрылись инеем!

Что-то щёлкнуло, компрессор замолчал, воздух с шипением вышел из повязки, рука опустилась и Федун пожимая плечами, сконфуженно произнёс „ ЭКГ, мотор капут!“

Партия ЭКГ???- Капут!- не поняла появившаяся в дверях группа захвата.

 

ШЕФ

Поставки в Германию из Карпат приобрели стабильный характер. Шеф радостно потирал руки, глядя как рабочие разгружают огромную фуру с лакированными детскими стульчиками из украинского бука.

От каждого стульчика он имел хороший навар с пенкой, ничего при этом не вкладывал, - как крестьянин в сказке, который не пахал, не сеял, не убирал урожай, а вдруг обнаружил полные закрома первосортной пшеницы, которые наполнил ему его наймит за скромные харчи.

Глаза шефа алчно горели; не выдержав, он разорвал бумагу упаковки, долго вертел в руках прекрасное изделие - детский стульчик. Полторы тысячи стульчиков стояли на складе, как игрушки, осталось развести их по детским садикам Германии и собрать денежки.

«Чистый доход с рейса - 100000 ДМ», - прикинул он в уме, представляя, как ассигнации хрустят в его карманах.

«Немедленно готовь визы! Поедем всей командой на Буковину заключать договор. Я сам хочу посмотреть производство и определить долгосрочную перспективу этого направления!» - приказал шеф Роману.

Германия, Чехия, Словакия, Татры, Карпаты, Западная Украина... Долгая дорога, наконец-то, позади. Шикарная, перепачканная грязью, машина остановилась перед центральными воротами у крыльца заводоуправления. Мебельный директор со своей свитой лично встречал на крыльце богатого западного партнёра. Пожав друг другу руки, все шумной гурьбой вошли в контору. Ключи от машины, как всегда, наводчик-переводчик, водитель-переводитель, батрак-русак, коммерсант-переселенец, Роман Сусанин - русский немец, жнец, певец и на дуде игрец, - новый наймит шефа - отдал главному инженеру фабрики. Тот подозвал начальника пожарной охраны и передал ему ключи.

Счастливый начальник пожарных у всех на виду перегнал автомобиль к пожарке. Его подчиненные с явным удовольствием вымыли машину внутри и снаружи, натёрли шампунем и, обдав водой из брандсбойда, отполировали до блеска. Затем выгнали из бокса свою пожарную машину на улицу, подмели пол и поместили туда чистенькую иномарку уважаемых зарубежных гостей. Чтобы не растащили автомобильчик, начальник замкнул ворота на большой амбарный замок и вернул ключи немецкой делегации, бурно заседавшей в конторе.

Любопытные рабочие толпились у пожарки, заглядывая через окно в бокс, любовались красивой легковушкой, ожидая из конторы хороших новостей о выгодных контрактах и гарантированной стабильной работы на экспорт.

Вечером в ресторане лучшего отеля крутой шеф под настроение захорошел, пропустив крепкий украинский национальный напиток, название которого созвучно с названием известного вида больших африканских обезьян. Щедрый немец, обменяв свои копейки на местные миллионы, сорил хохолобаксами. В глазах посетителей и официантов он играл роль финансового магната, был суперзвездой завсегдатаев ресторана и скромной местной мафии.

Почувствовав жирный куш, заграничные гости сорвались с тормозов. «От нашего стола - вашему», - халявное шампанское летало по залу, как снежки в масленицу. За немецким столом становилось всё больше и больше любопытных гостей из местных жителей. Дружба росла и крепла. Окосев, шеф, обнял бедного директора и по-царски махнул, не глядя, свои новые драгоценные швейцарские часы автомобильной стоимости на старые армейские с полустёртой гравировкой командирские уступчивого директора.

Договор составили так, как хотели обе стороны. Шеф получил необыкновенно дешевый выгодный товар, а мебельный директор за каждый фабричный стульчик - две марочки наличными в собственный карман, за что обещал ревностно следить за исполнением экспортного заказа с нескрываемым личным интересом. Прокурист отпечатал на листе с логотипом текст договора, немец-переселенец перёвёл текст на русский и, скрепив документы подписями и печатями, представители дружеских держав объяснялись друг другу в верности и любви, предвкушая золотые горы.

Мебельный директор профессионально мастерски произносил тосты и подливал новую порцию обезьяньей водки. Зачинщик экспортной коммерции российский немец и единственный переводчик говорил больше всех, переводя все с немецкого на русский и обратно. Проглотить со стола хотя бы крошку у него не было времени.

Обе стороны, раскрасневшись, показывали друг другу застольные шалости. Учили шефа пить без рук, держа в руках граненые стаканы, потом сыпали соль в пиво, и оно взрывалось, выходило из берегов бокала и заливало стол. Насвинячив, в который раз звали официантов и те, получив чаевые, безропотно накрывали свежую скатерть и обновляли закусочку.

Наевшись доотвала, многочисленная заводская команда, загруженная своими заботами, постепенно разлетелась по запасным аэродромам, а немцы в окружении преданных поклонников сидели до упора, не замечая времени.

Наконец, шеф встал и, покачиваясь, вышел из зала. Освободившись из-под его диктатуры, стали расползаться уставшие немцы, оставив горилку в распоряжении новых друзей.

Утром в ресторане на завтрак собралась больная, помятая и опухшая от ратных дел немецкая делегация.

-Где шеф? - спросил свежий, как огурчик, наводчик-переводчик.

-Я не знаю! - сконфуженно ответила секретарша и, потупив глаза, глянула на прокуриста, с которым она проворковала весь вечер. Оба вскочили и побежали в номер будить начальника.

Переводчик тем временем принялся навёрстывать вчерашнее, решив основательно позавтракать, но прибежали испуганные послы:

-Шефа не было в номере! Кровать не расправленная! Куда он подевался?

-Спокойно! Без паники! - ответил переводчик, чувствуя, что опять не удастся нормально поесть. С досадой, отодвинув тарелку, он встал и пошёл к старшему администратору отеля:

-Вы не знаете, где шеф немецкой делегации?

-Не знаю! - ответила яркая «Леся Украинка». - Нам тут не до вашего шефа. Этой ночью в женском туалете ресторана хулиганил какой-то пьяный. Приставал ко всем с видом, что ему всё можно. Девочки ему наподдавали и затолкнули в кабинку. Он там обиженно закрылся и вскоре громко захрапел.

Кто-то вызвал милицию. Хулигана развезло так, что по-человечески он уже ничего не понимал и на вопросы отвечать был не в состоянии. Документов при нём не оказалось, в карманах нашли наши карбованцы, на руке ворованные командирские часы с дарственной надписью, которые сразу опознала пришедшая в отель в поисках мужа жена директора мебельной фабрики.

Милиционеры тут же накостыляли ему за воровство, за хулиганство и за наших дам, а потом, как мешок, погрузили в «чёрный ворон» и увезли в вытрезвитель.

-Бааа!!! - всплеснула она руками от страшной догадки, - так это был ваш шеф? Вообще-то я читала в газетах, что в Германии, у себя дома, немцы все такие паиньки, а за границей ведут себя, как настоящие свиньи. Нормальные только те, которых мы не знаем.

 

ИНОСТРАНЦЫ

Серпантин горной дороги то нырял в чёрное ущелье, то выскакивал к звёздам на перевал, то стремительно опускался в долгожданную долину, то опять упирался в небо и, развернувшись, вновь уходил вниз.

Крутой американский микроавтобус «Крайслер-Вояджер», напичканный электроникой, повторяя изгибы дороги, резво катился домой, на запад. Яркие звёзды светились в высоком холодном ночном небе. Крепкий мороз разрисовал автомобильные стёкла белым сказочным рисунком. Автомобильная печка еле справлялась со своими обязанностями, поддерживая в салоне нормальную температуру. На кротких остановках карпатский ветер бил лица, резал глаза, проходил сквозь рёбра, заставляя приплясывать разнеженных иностранцев, справлявших у дороги малую нужду.

Иностранцы в очередной раз один за другим быстро запрыгнули в тёплый салон машины и захлопнули двери. Немцы-бизнесмены, довольные поездкой, результатом которой стали подписанные на выгодных условиях договоры, уютно развалились в креслах и сыто задремали. Российский немец, зачинщик экспедиции, включил скорость и повёз своих кормильцев назад, в Германию.

Кроме зарплаты, командировочных и обещанного провизиона за сделку, он от этой поездки получил и свою выгоду: купил себе, но в пересчёте на всю компанию, дозволенное таможней количество хорошего молдавского коньяка «Белый аист» и «Советского шампанского» на Новый год и ещё всяких подарков, не требующих отчёта. Картонные ящики, притиснутые чемоданами, нежно позвякивали на неровностях дороги. В Германии это удовольствие стоит целое состояние, а здесь всё обошлось в смехотворную сумму.

Немцы посмеивались над спиртными запасами, русским качеством и мизерной экономической выгодой подчинённого. До таких мелочей они не снисходили и дома могли себе позволить не отказывать себе ни в чём.

Вдруг мотор чихнул и замолк, руль без гидроусилителя стал невероятно тяжёлым и неповоротливым. Водитель включил аварийку и встал на обочине. Попробовали завести двигатель – безрезультатно. Проверили бензин - полно, подняли капот, но на этом все коллективные познания автомобиля закончились.

Дорогая комфортабельная машина превратилась в ненужную железяку.

Вокруг ни души, ни огонька - только ветер, звёзды и луна в небе в виде дорожного знака - круг с красным «кирпичом» - «Проезд запрещён». Ветер, погуляв между ребрами, загнал всех в салон, но без отопления он превратился в морозильник, только ветра-цирюльника внутри не было.

Постояв полчаса и разрабатывая планы, немцы замёрзли, как их предки под Москвой. Болоневые курточки, ботиночки и тапочки грели мало, шапки, варежки, шарфы, несмотря на инструктаж, никто из них не взял. К счастью, с перевала стали приближаться два больших жёлтых глаза – светились фары какого-то автомобиля.

Увидев на обочину красивую иномарку, шофер КаМАЗа остановился прямо перед аварийными огнями. Водители переговорили и решили, что с электроникой копаться на дороге смысла нет, надо взять микроавтобус на буксир, но троса у обоих не оказалось. Тогда с грузовика, гружённого медицинскими бинтами, скинули упаковку, размотали бинты, сплели толстый марлевый канат и связали автомобили между собой. КаМАЗ натянул фал, но тот растянулся как резиновый и оборвался. Попытку повторили вновь - прежний результат.

Видя бессмысленность затеи, водитель грузовика предложил довести кого-нибудь до ближайшего поста ГАИ, чтобы вызвать помощь. Иностранцы из-за незнания языка и местных условий ехать наотрез отказались, хотя клацали зубами, как при малярийной лихорадке. Российский немец в пуховике, тёплых зимних ботинках, шарфе и в шапке ушанке по общему решению укатил за техпомощью.

Ночью за валюту он нашёл и поднял с постели единственного в округе механика умельца-золотые руки и, взяв в государственном гараже без спросу КаМАЗ с трайлером, они укатили в горы.

Перед рассветом спасатели прибыли к одиноко стоявшему на обочине, совершенно белому, запорошенному снегом, промёрзшему насквозь и печально мигающему габаритными огнями американскому иноземцу.

Из замерзшего микроавтобуса раздавались живые голоса, пытающиеся петь песню. Прибывшие распахнули дверь и ахнули. В салоне, покрытом изнутри толстым слоем белого инея, с белыми бровями и красными носами сидели деды морозы - пьяные вусмерть немецкие бизнесмены, натянувшие на себя все, что было в их чемоданах, а для согрева уничтожившие без закуски все имевшиеся в наличие спиртные запасы ядрёного качества.

«Пьющие живут долго, но разве это жизнь?» - сплюнув, сказал мастер - золотые руки.

 

ТРУДОВАЯ КНИЖКА

или фирменные рассказы

ИЩУ РАБОТУ

Лучший вариант работы, хорошо оплачиваемое хобби.

Вили Василий, немец из Союза, довольно пожимал руку директору немецкой шоферской академии, принимая от него поздравления и новенькие «корочки» позволяющие перевозить жидкие, легко воспламеняющиеся, военные, бактериологические и особо опасные грузы. Теперь он не просто шофёр, а водитель высшей квалификации с особым допуском. Хотя в России Вили закончил университет, был неплохим руководителем в одном престижном предприятии, где пользовался правом приёма на работу, у него огромный жизненный опыт, знания, но по специальности устроиться здесь у него шансов не было, да и специальности такой здесь тоже нет, здесь в Германии он был ноль без палочки.

«Ищу работу!» дал он объявление в газету. На другой день почтовый ящик был забит письмами. Вили обрадовался. Вскрыл конверты, ни одного предложения о работе. Все хотели заработать на нём. Научим правильно составить бевербунг-заявление об устройстве на работу. Научим правильно вести себя при разговоре с работодателем.

Дадим хорошие советы, но вам это будет стоить столько то; как только деньги переведёте на наш расчётный счёт, мы дадим о себе знать.

Он сам написал честную и красивую автобиографию, обходил все фирмы в округе, но всюду получал отказ. Немцы, прочитав поданные документы, с недоверием посматривали на него и вежливо отказывали.

-Зи зинт фюр унс уберквалифицирт, - говорили они. Вили забирал документы и понуро уходил. Дома он переделал и упростил автобиографию до примитива, выбросил всё и упоминание об образовании, которое так раздражало работодателей. Устроиться здесь даже на простую работу было сложно. Карты у него не лучшие. Диплом не признан, возраст под пятьдесят, с языком бывает пробуксовка, хотя он и общался с местными без проблем, но что-нибудь умное сказать с трибуны был не в состоянии, а ворочал языком по-немецки, не слова говорил, а булыжники перекатывал, иногда переспрашивал местных и просил объяснить подробнее, чтобы догадаться о чём речь. Поэтому на престижной российской специальности он сам себе в Германии поставил жирный крест.

Главная задача государства-это обеспечить своим гражданам возможность работать, чтоб была возможность выбора и смены работы, возможность подготовиться на высококвалифицированного специалиста, возможность начать свой бизнес. Все, кто готовы работать, должны иметь возможность хорошо зарабатывать, а пенсионеры должны получать достойную пенсию, а что мы видим? Даже для выпускников школ, какой выбор? Дай Бог, чтобы тебя взяли куда-нибудь! То, что в Германии биржа труда «Арбайтсамт» свои прямые обязанности не выполняет, и основную заботу по трудоустройству передала частным «Ляйфирмам», говорили все. Государственная контора выполняла лишь роль статиста и бухгалтерии, выплачивая безработным пособие от голодной смерти. Всю инициативу в поисках работы должен был проявить ищущий работу, который всячески увиливал от насильственной передачи его в ляйфирму, работорговцам на рабский труд. Это говорит о том, что государство не заинтересовано в трудоустройстве своих граждан, раз отдало эту проблему на самотёк частникам, которые и тут стараются нажиться на самый бедных, поэтому и происходит массовое обнищание народа.

Без работы Вили не сидел; являясь безработным, он имел в кармане зачастую больше, чем те, кто работал. Шварцовка плюс пособие складывались в приличную сумму, но не давали чувства покоя, стабильности, пенсионного отчисления, уверенности в завтрашнем дне и носили случайный характер, да это ещё и криминал.

Однажды в газете Вили увидел объявление, что в городской таксопарк требуются таксисты, он обрадовался, взялся за телефон, но тут зашёл в гости местный сосед. Вили показал ему на стул и включил громкую связь на телефоне. На другом конце провода работодатель заинтересовано задал несколько вопросов и, уловив иностранный акцент Вили, вежливо отказал, сказав, что необходимые работники уже набраны. Вилли огорчённо положил трубку и развёл руками. На хорошую работу без знакомства ты здесь не устроишься, даже на такую как эта-сказал сосед. Смотри. Сосед взял трубку, нажал на повтор и в телефоне ответил тот же самый голос. Сосед бойко предложил свои услуги на должность водителя такси. Работодатель, задав пару вопросов и о чём-то весело пошутив, чётко и ясно сказал, чтобы сосед приехал с бумагами оформляться. Он принят.

–Вот!- сказал сосед и положил трубку.

Василий никогда не был лодырем, с детства помнил слова отца: «Не работай как на дядю, работай как для себя, даже не как для себя, а как для Бога!» Вили всегда горел на работе, ему важен был сам процесс общественно полезного труда, место в обществе, уважение, а не зарплата, хотя на западе всё вверх ногами и на первое место выплывают деньги, лучше большие.

Учительница на шпрахах объясняла им, что все переселенцы сейчас на рынке труда, в корзине наёмной рабочей силы являетесь, несмотря на ваши дипломы, опыт, знания абсолютным нулём. Один из вас нуль маленький, другой побольше, но нуль; только те, у кого больше корочек, соответственно они больший нуль, а крупный нуль, как крупную рыбу, работодатель вылавливает в первую очередь.

Получив особые корочки, выпускники академии вышли на улицу. Вили и Виктор, сосед по парте, договорились завтра с утра вместе искать работу. Они уже заранее поставили в арбайтсамте антраги на «бевербунг костен», получили деньги, накупили красивые папки, бумагу, скрепки, сфотографировались и приготовили все документы. И вот в руках они держат заветные и недостающие ещё тёплые «корочки», которые делают их нулём, но нулём крупным. В стране пять миллионов безработных и корзина эта с нулями огромная.

С утра они набросали план действий.

1. Работа должна приносить радость и удовольствие.

2. Работа должна быть высокооплачиваемой.

3. Работа должна быть не тяжёлой и без переработок, чтоб от звонка до звонка и на ужин дома

4. Работа должна быть недалеко от дома, желательно через дорогу или в худшем случае в конце их улицы.

Не так, как у знакомого из «Лайки», который ездит на работу за 120 км в один конец и каждую неделю в другое место.

5. Работа должна быть…

Приятели накидали план на целую страницу мелким почерком, взяли карту города, посоветовались и поставили там первую галочку. Поехали!

На первой, на второй, третьей, двенадцатой, тридцатой, сороковой фирме, везде на прощанье желали удачи и говорили немецкое, вежливое ругательство-«Тут мир лайт!»

Отчаявшись, друзья были согласны на все. Они уже объездили индустриальные районы соседних городов, и хорошая зарплата их уже не так интересовала, были уже не так важны престижные грузы. Они согласны были возить передвижные пластиковые туалеты, чистить их и так далее, но и тут ассенизаторский шеф подержал их документы, вернул обратно, вежливо ругнувшись на прощанье любимое немцами «Тут мир ляйт».

Заканчивалась первая неделя. Невостребованность давила на мозги. Радиус поисков на карте увеличился до абсурдных размеров, вся карта была усеяна огромной стаей чёрных галочек. Виктор, потеряв надежду, отсеялся, впал в депрессию. Кто не работает, тот пьёт.

Вили в одиночку продолжал поиски работы, и ему вдруг нечаянно повезло. Его взяли на испытательный срок шофёром на мясокомбинат соседнего городка, развозить мясо по большим супермаркетам, маленьким магазинам и мецкерай.

Объяснили красиво его радужные обязанности и намекнули, как ему повезло в жизни с их фирмой, хотя зарплата была ниже его скромных представлений, но чуть выше социальной помощи, а условия труда предстояло выяснить самому. Начинался его трудовой рабочий день с погрузки автомобиля в четыре часа утра.

На другой день, чтобы не опоздать. Вили встал в пол третьего, привёл себя в боевое состояние, что бы на героическом трудовом фронте быть всегда впереди и другим показать пример передового социалистического труда на капиталистической рынке наёмной рабочей силы, но, учитывая приличное расстояние от дома до работы, он добрался чуть ли не с опозданием-скажем пунктуально.

Получив ключи от огромного рефрижератора, Вили подогнал его задом к рампе и приступил к погрузке, получив от кладовщика кипу «китайских» документов, какое мясо, куда, кому, сколько. Кроме упаковочных пакетиков, пришлось грузить свиные и говяжьи туши. Хотя они и транспортировались к грузовику по монорельсам, прикреплённых к потолку склада и в машине было аналогичное устройство, но стыка между ними не было и каждую тушу приходилось изо всех сил обнимать, брать на пупок и перевешивать с подвесного крючка мясокомбината на крючок рефрижератора, причём загружать надо было разумно, чтобы мясо дольних клиентов было в глубине фургона, а ближних у выхода; если напутаешь, потеряешь время при разгрузке, вытаскивая нужный груз «из глубины сибирских руд»

Когда Вили закончил грузиться, он был весь в мыле, засаленный и почти падал от усталости, от души перекидав тяжёлые, мясные тонны. Работаешь сидя, отдыхай стоя - ухмыльнулся он, обливаясь потом. Вили вспоминал, как его вышестоящий начальник в России на его проводах в Германию с великой убеждённостью говорил, благословляя на выезд.

-Запомни! В Германии никто пот рукавом не вытирает. В Германии везде компьютеры, там всё на кнопках!

-А безработица? - возражал ему Вили.

-Лучше быть безработным и ездить на своей машине, чем всю жизнь работать и никогда её не иметь.- возражал начальник.

Отряхнувшись, Вили вымыл руки и, изучив карту, отметил адрес первого клиента, путь к которому лежал за сотню километров. Рассвет застал Вили в пути, когда совсем рассвело, за первой разгрузкой. После разгрузки Вили, получил возврат, расписавшись в ведомостях которые он прочитать, был не в состоянии из-за куриного почерка на иностранном, непонятном, немецком языке. Испорченные пакеты из возврата с просроченной датой срока годности вздулись и несносно воняли.

Следующая разгрузка за десятки километров, потом ещё и ещё. Находить нужный адрес удавалось не сразу, спросить не у кого, днём на дорогах в населённых пунктах Германии никого нет, а утром тем более.

Особенно плохо стало подъезжать под разгрузку, когда супермаркеты открылись и стоянки были забиты легковыми автомобилями покупателей. В узких подъездах грузовику задним ходом подъехать к нужным воротам было очень сложно, особенно когда какой-нибудь идиот небрежно запарковал свою машину. Время безвозвратно улетало и сбивало весь график поставки. Василий, не имевший особых шофёрских навыков вождения огромных грузовиков, ругался, психовал, потел и нервничал. Разгрузка тоже требовала внимания в документах, соответствовавших грузу и физических усилий при разгрузке тяжёлых туш. Приемщик только пальцем показывал, куда что положить. На обед времени нет, жевал на ходу, всухомятку за рулём

Солнце уже садилось, а Вили ещё был в пути. Вернулся на мясокомбинат в сумерках. Теперь грузовик требовалось разгрузить от вонючего возврата, отчитаться в документах, заправиться и помыть рефрижератор снаружи и внутри.

В огромном боксе шлангом с горячей водой и большой щёткой на длинной палке. Вили тщательно вымыл грузовик снаружи, а внутри в рефрижераторе всё было скользко, засалено и заморожено. Вилли подмёл всё щеткой, потом выполоснул горячей водой и тряпкой оттёр все остатки дневной работы, замёрзнув и промокнув буквально до нитки. Когда он сел в свою машину, было очень темно, когда приехал домой, наступила ночь. На ужин не было ни сил, ни времени. Умывшись, он поставил будильник на два часа пятнадцать минут и провалился в сон, хоть времени на него почти не оставалось. Так шёл день за днем, и только выходные Вилли засчитывал в срок жизни.

Иногда приходилось выезжать в дальний рейс с вечера. По природе Вили был жаворонком и рано вставать для него труда не составляло, но вечером, особенно ночью, он засыпал с открытыми глазами, это было выше его сил. Чтобы не заснуть за рулём, пел песни, ел морковку, грыз сухари, давил на педали босиком; когда не помогало, съезжал с автобана, ставил грузовик на стоянку, вылезал из кабины, брал детскую скакалку и начинал скакать возле машины, чтобы разогнать сон. Собирались любопытные зеваки и улыбались, смотря на бесплатный цирк. Разогнав кровь и сон, ободрившись, садился за руль и ехал дальше иногда до следующей стоянки.

Однажды надо было заезжать в чужом городе к магазину, расположенном за большим домом, стоявшим поперёк дороги, и проезд был в небольшом, тесном, как туннель, проёме первого этажа. Легковушки проезжали запросто, а его огромный рефрижератор продвигался наощупь, как по минному полю, по миллиметру и вскоре его окончательно заклинило по высоте. Дом слегка шатнуло, и грузовик окончательно встал. Собрался народ, со второго этажа в окно выглянула удивлённая бабка. Грузовик нацепил на себя дом, как улитка раковину. Запрещающего знака вроде не было, а может, просмотрел. Доброжелатели в толпе предложили вызвать полицию.

-Другого выхода нет! - сказали они.

Вилли вылез из кабины, осмотрел места соприкосновения автомобиля с домом и сказал:

-Не надо вызывать полицию, я сам выеду.

-Это невозможно! – сказали в толпе. - Если дом развалится, вам всю жизнь платить придётся.

-Не развалится!- решительно сказал Вили, и стал выпускать воздух с колёс. Грузовик осел, стал опускаться и тихонько на полусогнутых Вили стал выползать из трудного положения на глазах изумлённой толпы. На прощанье он помахал бабушке в окне, та удивлённо покачала головой. Подобные приключения случались каждый день. Работа не волк, но Вилли стал смотреть на неё волком.

От работы кони дохнут, говорит пословица; честным трудом до пенсии не доживёшь. Работать было трудно. В туалет и то не сбегаешь, когда хочется, но особенно выводили его из себя погодные условия. Ночь, дождь, снег, гололёд, каждый день перед глазами аварии, постоянный риск, всегда под напряжением. Всё это нагоняло на него апатию. Летом от солнца баранка горячая как сковородка, без рукавиц не дотронешься, на погрузке сам горячий как сковорода.

Шофёр всегда находиться между молотом и наковальней. Шеф говорит: езжай быстрее, дорожная полиция-медленнее. Послушаешь шефа-накажет полиция, послушаешь полицию- накажет шеф. Хозяину надо, чтоб всё вертелось и как можно быстрее. Он хочет выжать всё. Штрафы, естественно, из личного кармана водителя. У многих грузовиков сзади подвешен свой электропогрузчик, чтобы водитель сам разгружал и грузил свой товар. Это не Россия, где платили за совместительство, за то, что ты в одном лице шофёр, грузчик, экспедитор. Шофёрских хлеб на западе тяжёлый. Не зря на одном грузовике он видел наклейку: «Здесь работают триста лошадей и один осёл». Говорят, профессия эта вымирающая и в будущем водителей не будет. Автотранспортом управлять будет робот, шофёрский автопилот.

За баранкой Вилли с большой любовью вспоминал старую работу, свой отдельный кабинет, служебный автомобиль, ненормированный рабочий день и свободу действий, но назад почему-то не тянуло.

Безработные говорят: «Чем тяжелее работа, тем легче на неё устроиться». Вилли тяжело проработал весь испытательный срок. Осталось пару дней, надо было принимать решение: оставаться на этой фирме или нет. Если останешься, из рабства потом просто так не выберешься. Увольнение по собственному желанию здесь дорого обходиться. Все законы капитала на стороне работодателя.

Ни один из желанных, первоначально запланированных пунктов поиска работы на этой фирме не соответствовал действительности. Рабочие мясокомбината рассказывали, что текучесть кадров огромная. Шеф постоянно лютует, не справляющихся выкидывает как щенков и набирает новых, а у тех кто терпит, идёт сдвиг по фазе. Каждый понедельник в местной газете стоит его объявление «требуются». Денег, что он платит, так и так не хватает на жизнь, зарплата как социал. Работают у него вынужденно одни иностранцы и переселенцы, зато сам он процветает, расширяет производство, костюм и авто. Чтобы предотвратить утечку времени и хищения, кругом были установлены телекамеры и электронные замки. Сунешь карточку, дверь откроется, и хозяин по компьютеру всегда знал, кто где находиться. Он мог даже посчитать сколько раз, когда и как долго работник находился в курилке или в туалете. Из людей хотели выжать всё, даже душу. Это так тяжело постоянно находиться под колпаком и чувствовать, что за тобой постоянно следят со всех сторон и нельзя даже на минутку расслабиться. Следит с самого рождения всевидящее око Бога, глаза окружающих людей, телекамеры, уши, стены, следы.

Государство тоже превращается в прожорливого монстра: с каждого заработанного евро после вычета налогов на руках остаётся только 48 центов; умные головы подсчитали, что с 1 января до 10 июля каждый трудящийся работает бесплатно, а лишь с 11 июля начинаешь зарабатывать. Вот это коммунистический субботник?!

И Вилли решился. Возвратившись на базу, сдавая грузовик к мойке задним ходом, специально нечаянно наехал на огромный валун, украшавший территорию и изрядно помял автомобильное крыло. Сбежалось начальство, пришёл шеф и после его ярких раздражительных эпитетов, показал Вили пальцем на ворота. Вили молча кинул ключи зажигания шефу в руки, сел в свой автомобиль, тяжело вздохнул и с лёгкой душой выехал за ворота.

 

ФОРШТЕЛЮНГ ГЕШПРЕХ

Начальник назначил термин для трудоустройства. Побрившись, помывшись, приодевшись, наш пришёл. Перед шефом лежит бевербунг, копия паспорта.

- Гутен таг! Хер Балхаш! - сказал шеф.

- Балхаш ист. нихт майн намен! Дас ист майн гебуртсорт, - аккуратно поправил шефа наш.

- Откуда ты? - спросил хозяин.

- Из Средней Азии! – ответил переселенец.

- Талибан? - удивился шеф.

- Кайн талибан! Дойчер! - ответил наш.

- Азия дойчер? - не понял шеф.

- Дойчер ви зи!- объяснил аусзидлер.

- Евангелиш?- опять спросил шеф.

- Найн! Айнфах Шнайдер! - ответил наш.

- Руки покажи! - сказал шеф.

- Взяли!!!

 

ОБРАЗОВАНОСТЬ

К вновь устроившемуся на фирму русаку подошел коллега – чёрнокожий африканец

-Откуда? - спросил он с любопытством.

-Из России, - ответил новенький.

-Ты хоть читать и писать умеешь? – спросил негр.

-Я университет кончил!

-А что это такое?

 

ВИ ГЕЙТС?

- Ви гейтс? - спросил меня местный немец.

- Когда сплю, - хорошо! - ответил я.

- А чего грустный такой? - не отставал он.

- А чему радоваться? - буркнул я.

- Радуйся! Ты теперь в Германии живёшь! - заявил он.

- Знаешь, я в Союзе лучше жил. Но только нет его. Ушёл на дно истории, как «Титаник!» - попробовал разъяснить я ему.

- Почему там было лучше? - не понял он.

- Да потому, что я там моложе был, - хитро подмигнул я.

Всё равно ведь не поймёт - долгая история...

 

НОВЕНЬКИЙ

С утра в цех к конвейеру привели новенького.

- Хер шеф! Данке! - сказал он, когда шеф молча ткнул пальцем в его рабочую зону.

 

- Откуда вы? - сразу по-русски спросили его коллеги.

- Из Херборна! - ответил он.

- Оттуда-откуда? - повторили ему вопрос.

- От мамы! Из Одессы! - сказал он с грустью.

- Кем был в прошлой жизни? - спросили его опять.

- Смеяться не будете? - испугался он.

- Клоуном в цирке? - попробовали отгадать коллеги.

- Начальником отдела налоговой инспекции, - гордо ответил он.

- Поздравляю! У нас здесь, как в дурдоме! Большинство с высшим образованием. Учителя, музыканты, писатели, даже директора есть, - сказал напарник, и они пожали друг другу руки.

- Теперь Вы - гегемон, с гордым званием рабочая сила! Прислушайтесь: «безработный» - звучит гораздо хуже, - продолжил один из коллег.

- Я, когда в Германию ехал, полон сил и оптимизма был. Надеялся на интересную жизнь. Сам себе думал: «Ну, Германия, держись! Сейчас я тебя на лопатки валить буду!» - сказал новенький.

- Сейчас каждый день на лопатках лежать будешь в прямом и переносом смысле, после каждой рабочей смены, - засмеялись рабочие.

- Долго профессию осваивать придется? - спросил новенький.

- Это - не профессия. Это - джоп! Учиться надо полторы минуты. Главное успевать ящики с конвейера стаскивать и сортировать без ошибок.

- Говорят, здесь налоги большие? - спросил бывший финиспекор. - Что-нибудь остаётся из зарплаты?

- Остаётся! Взаймы не берём, в долг не даём, и отложить нечего. Всё по нолям рассчитано, - объяснили остальные.

- Как с языком? - спросили его тут же.

- Шпрахи закончил!

- Понятно! - сказал кто-то.

- Думал, на работе подучу, а здесь тоже все по-русски говорят, - протянул он разочарованно.

- Здесь говорят на всех языках, кто какой знает, и кто как выглядит! Ну, вот и сигнал боевой тревоги! Сейчас конвейер включат, не до разговоров будет. Тогда только на языке жестов объясняться будем. Первый жест шеф вам уже показал.

- Видели бы меня сейчас мои сотрудники! Вот бы посмеялись! – сказал печально бывший начальник фининспекции и схватил с конвейера первый в своей жизни тяжёлый ящик.

 

ДОБРОВОЛЬЦЫ

- Ой! Как вы похудели! Я вас сразу и не признала! – заохала при встрече пожилая соседка. - Что? Работу нашли? Кем?

- Танцором! – хмуро ответил Вильдемар.

- И где вы танцуете? - поинтересовалась она.

- У нас на фирме дискотека есть! На конвейере танец живота исполняю. Каждый ящик на пупок беру. К вечеру так натанцуюсь, что от удовольствия ужинать не охота.

- Тяжёлая работа? - сочувственно спросила она.

- Очень! Такую я ещё не имел. Но всё равно повезло, что на старости лет ещё на работу взяли! – с гордостью сказал он.

- А в Союзе вы кем работали? – хитро поинтересовалась соседка.

- Зам. начальника управления, - вспомнил Вильдемар.

- Кабинет свой был? - наступала она на рану.

- Был!

- А служебная машина? - не отставала любопытная женщина.

- Тоже!

- И вы добровольно сюда приехали? - не поняла она.

- Я ещё и женился добровольно и детей вырастил. Только один по жизни верчусь как волчок, аж тошнит от удовольствия, - махнул рукой Вильдемар.

 

СОЦСОРЕВНОВАНИЕ

- У вас на фирме соцсоревнование есть? - спросил на фирме новенький.

- Здесь и социализма-то нет, - ответили ему земляки.

- Так там тоже не было, а соревнование-то было.

 

СТРОИТЕЛИ

На фирме прозвенел звонок с паузы.

- Ну, пошли капитализм строить, - сказал русак, тяжело поднимаясь. - Коммунизм мы уже строили.

- Так не достроили, развалили, - ответил второй.

- И капитализм развалим! - сказал первый.

 

БАЛБЕС

Наши чернят всюду. Выполняют на фирмах самую чёрную работу.

Мы так долго боролись за права негров, что практически их получили! Негры в раздевалке выключили свет и сидят, как тараканы в щелях, сачкуют. Чёрное на чёрном не видать. Зашёл русак, включил свет.

- Эй, балбес! – закричал негр - коллега по работе.

- Ты говоришь по-русски? - удивился наш.

Негр гордо закивал головой.

- Что ты ещё знаешь? - спросил его русак по-немецки.

- Дурак! – почти без акцента сказал негр по-русски.

- А знаешь, что ты сказал? - опять спросил его наш.

- «Балбес» - ауф русиш ист «Ви гейтс?» унд «Дурак», дас ист «Чус!»

- Найн! Заг зовас ни видер! Дас зинд ганс шлехте ворте! Понял? - Приложил наш палец к губам. - А то тебя за такие слова назад в Африку сошлют! - пригрозил он пальцем темноте.

 

РУКОПОЖАТИЕ

Шеф любил демонстрировать свою лояльность к рабочему классу и под настроение здоровался за руку. По-женски совал в мозолистую трудовую ладонь работяги свой тёплый, потный, мягкий блин, но чаще стоял где-нибудь за углом и подглядывал исподтишка кто как работает.

Подойдя к Гере, шеф величественно протянул ему свою руку. Разгорячённый Гера вытер рукой пот со лба и крепко, по-мужски, пожал шефу руку. Шеф присел от неожиданности и боли, выдернул свою ладошку и затряс ею в воздухе, как после ожога.

- Русский медведь! - пробурчал он и исчез из цеха.

 

ФЕСТ ФЕРТРАГ

- Мне трудовой договор продлили! - радостно сообщил землякам рабочий.

- Фест дали? - спросили земляки.

- Фест сегодня и родная жена не даст! У меня с ней письменный фертраг был, свидетельство о браке с подписью, с печатью. При свидетелях в верности клялась, а сейчас с другим спит, так при разводе мне ещё присудили пожизненно ей денежки платить, чтоб ей с фройндом жилось слаще. А вы фест хотите!

Спасибо, что зарплату платят. Я нынче всему рад! - разжевал наивщикам рабочий.

 

ЗАРПЛАТА

- Пора бы и зарплате быть! - сказал один рабочий другому. - Не знаешь, деньги на конто уже пришли? - спросил он.

- Не знаю! Я ими не пользуюсь, - ответил другой.

- А кто пользуется? - удивился первый.

- Все, кроме меня: шпаркасса, «Телеком», страховки, «Алди», Фатерланд. У меня даже не всегда на ташенгельд бывает. Моё дело зарабатывать, - подвёл итог первый.

 

РУССКАЯ ГОРЧИЦА

На фирме обеденный перерыв. Все достают свои припасы, термоса и свёртки. Американцы кушают столовское. Русаки – бутерброды. Турки - острые восточные извращения, которые к тому же обильно сдабривают кетчупом и горчицей из тюбиков. Смачно чавкая, все треплются меж собой, каждый на своём языке. Сашка демонстративно вытащил пол-литровую банку самодельной горчицы и предложил всем желающим острых ощущений её попробовать. Банка с «термоядерной» горчицей загуляла по столам.

Её передавали из рук в руки. Русаки брали горчицу и мазали скромно, словно красную икру. Откусив, звучно крякали, то ли от крепости, то ли от удовольствия. Как джин из бутылки, расползался острый горчичный дух. Аппетитный запах «профсоюзного масла» щекотал всем ноздри.

- Что это у вас? - живо заинтересовались турки.

- Русская горчица! - ответил Сашка и протянул банку.

Турок навалил себе три полных ложки.

- Она крепкая! - предупредил Сашка, - я сам делал!

Турок махнул рукой и показал на красно-перцовую смесь в своей чашке. Он размешал всё в чашке, смело черпанул ложкой и сунул в рот. Русский дух вышиб из него слезу мгновенно. Глаза вывернулись наизнанку и полезли из орбит. Он окосел. Турок хватанул воздух полным ртом, и кислород перекрылся. Лоб вспотел. Усы встали торчком и задымились. Турок одурел. Вскочил, как ошпаренный. Открыл рот и давай кулаком вытирать язык. Дыханье спёрло. По лицу пробежали судороги, потекли слёзы. Он задыхался, замахал руками, как крыльями, пытаясь взлететь. Затем вскочил второй, третий, четвёртый турка.

Остальные мусульмане смолкли и испуганно уставились на порхающих земляков. Русские хохотали до слёз, особенно заливался Сашка. Американец ел молча, как кот, которому наступили на хвост. Он плакал и говорил, что ему очень нравится всё русское, но от добавки испуганно отказался.

 

САМЫЙ КОРОТКИЙ ФИРМЕННЫЙ РАССКАЗ

Пришёл Джон и объяснил Джо его джоп.

 

ЧЕРНОКОЖИЙ ДЖО

Негр Джо всю жизнь проработал в Германии водителем автопогрузчика. Больше ничего не умеет и не хочет знать. Закончил в Африке начальную школу, но иногда выдавал премудрости древнегреческого философа. К делу относился по-африкански: по настроению. Но от природы не гордый и не злопамятный, в меру трудолюбивый. Когда его обижают, он выражает бурный дикий протест. Его надо просить, нельзя приказывать, хотя сам он просить не умеет, только приказывает, как шеф. Многие зовут его «Эй!»

- Нихт Эй! Джо! - поправляет он каждого.

У одного из обидчиков, как у всех водителей, на автопогрузчике было написано его имя «Томас». Спереди Джо дописал ещё «Фан». Не ведая, полдня тот ездил со своей новой кличкой «Фан Томас». И все вдруг отметили его поразительное сходство с героем фильма.

Джо ещё далёк от идеала, но, как дитя, верит в учение Иисуса и хочет измениться. У него чёрная-чёрная кожа и светлая-светлая мечта быть христианином. Он говорит, что у многих его белых обидчиков внутри чёрная душа. Иногда на перерывах Джо восхищённо говорит и чёрным, и белым об Иисусе и его доброте.

- Иисус - защитник всех чёрных, униженных и угнетённых, - объясняет он своим коллегам и вытаскивает из кармана помятую открытку, на которой чёрнокожий Христос распят на кресте. Теперь он уже не возражает, что Иисус был белый.

- Но в чёрной Африке так понятнее, - говорит он.

На своих рабочих рукавицах Джо написал фломастером по-африкански изречения из Библии, а на своём автопогрузчике сзади наклеил из липкой ленты крест и, чтобы все видели, написал на нём: «Бог любит меня!»

Раз, проезжая по цеху, он не рассчитал радиус поворота и кормой своего автопогрузчика врезался в колонну, огороженную от подобных случаев металлическим забором из рельс. Раздался страшный удар. Ящики попадали с поддона. Джон испугался и соскочил с погрузчика, погладил у машины ушибленное место, сложив руки, тут же попросил прощения у обиженно урчащей мотором железяки. Затем так же поступил с железным забором и упавшими ящиками. Уложил обратно на поддон груз, по-японски поклонился. Приласкав ещё раз своего коня, залез на него и, что-то бормоча под нос, осторожно покатил дальше.

 

РЫБА

- Рыба! - сказали мужики и бросили стучать в домино.

- Самая лучшая рыба - это колбаса, а самая лучшая колбаса - это чулок с деньгами, – подвёл итог бригадир, складывая костяшки в коробочку.

- Разве рыба может иметь вкус колбасы? - удивился ученик.

- Почему нет? На днях американцы конфетой угостили, а она с перцем оказалась. В Америке новый рынок продуктов изобрели. Покупаешь то, чего сам не знаешь. Всё перепутали: вкус, вид, цвет. Например, ешь морковку, а у неё вкус ананаса, кушаешь рыбу, а чувствуешь вкус колбасы, у колбасы - вкус рыбы. Придумали!

- В Союзе это давно было придумано, - вспомнил пожилой рабочий. Чеснок с яблоком в один пакет заверни, будет полезно и непонятно, насчёт рыбы - так там всё было отработано. Бывало, бабы идут в магазин «Рыба-кости», мясо-то партийные ели, а трудовому народу доставались рыба да кости, так и прозвали магазин. Идут бабы, встречных спрашивают: «Что в магазин есть?» «Ничего нету, - отвечают, - одна треска лежит».

Рыбу в Союзе за мясо не считали, даже рыбные дни в стране были: вторник и четверг. В этот день в стране все рыбу ели. Рыбные тефтели, рыбные котлеты, рыбные пельмени, борщ с рыбой. Курам в корм и то рыбную муку подсыпали. Курятина потом рыбой пахла. Яйца, бывало, пожаришь, глаза видят яичницу, а на вкус во рту рыба и запах чешуйчатый. На Севере даже коров рыбой кормили. Рыбы в Союзе полно было, и она ничего не стоила. Рыбалка зимой и летом - любимое хобби у мужиков была. Разная рыба попадалась, но у всех почему-то мечта была молодую русалку подцепить.

Да! Время, как песочные часы, перевернулось, вспять потекло.

Здесь рыба дорогая. Деликатес! Вчера в «Глобусе» хотел треску купить, не по карману оказалась. Моя русалка такую волну подняла, что я дома, как камбала, лежу, шелохнуться не смею. Вот это рыбина мне попалась.

 

КАБАНОСИК

- Эх! В пятницу закуплюсь, закусить и выпить. Закроюсь дома на замок до понедельника. Пока «Кабаноси» в Германии будут, я отсюда ни ногой, - мечтал во время обеда маленький мужичок, сидя рядом с верзилой.

- Эх ты! Кабаносик! Желудочное у тебя мышление, а мышление должно быть сальное! Разве кабаноси для мужика - это пища? - подавил его мысли здоровый хохол, нарезая присланное с Украины сало.

- Люблю хохлушек, они салом угощают, а твои немки - жвачкой. Немецкое сало - тоже как жвачка, запаха нет, вкуса нет, не сравнишь с нашим, домашним!

- «Кабаноси» вкусные получаются, потому что немецких свиней чистым зерном кормят, лучшим комбикормом! Они в чистом стойле живут, - не сдавался «Кабаносик».- На Украине хрюшки твои в грязи валяются, их помоями кормят. Вот тебе и нравится то, к чему ты привык!

 

КНИЖКА

- Почём книжка? – спросил на книжной ярмарке земляк.

- Пятёрка! - ответил автор и добавил, шутя, - с автографом.

- Даже обложка не цветная, а у меня всё синее. Для чёрно-белой книжки дорого! - потерял интерес землячок.

- Жизнь дорогая! Чтобы только напечатать, я уже свою трёшку отдал. На мне уже заработали печатники, художник, корректор, редактор, переводчик, почта. Автору за работу ничего не досталось, а ведь так трудился на радость людям. А ты - дорого! Купи бутылку, сэкономишь полтинник, или, может, мне к этой книжке сверху пятёрку положить, стакан водки поднести да «Кабаноси» на вилочке. Ты даже её в руки не взял! Для мебели что ли покупаешь? Проходи поскорей, не задерживай людей! - сказал автор.

- Почём книжка? – раздался следующий вопрос.

- Пятёрка! - ответил автор и, шутя, добавил, - с автографом.

- Даже обложка не цветная. Дорого! - потерял интерес ещё один «Кабаносик».

 

ЗАЯЦ

В рабочем процессе случилась пауза. Усталый немецкий рабочий застыл, как часовой у мавзолея. Огромные глаза сквозь толстые стёкла очков смотрели доверчиво, не моргая. Он ни на что не реагировал. Из рук выпали рукавицы, которые он держал. Рабочий не заметил этого, не среагировал, не шелохнулся. Он спал с открытыми глазами при всех в рабочее время.

- Hase!- ткнул его пальцем неместный коллега.

- Вохер вайст ду? - удивился немец, встрепенувшись.

- Зайцы всегда спят с открытыми глазами, - сказал коллега.

- Правда? - удивился он. Потом подумал и крупно написал на ящике: „Hass“

- Нихт Hase, Hass!!! Ист майн намен, - уточнил он, и коллега отошёл от него на всякий случай подальше.

 

ЧИХ

В контору экспедиции постоянно заходили шоферы оформлять документы. Шла напряжённая деловая работа. В кабинетной тиши сотрудники сосредоточенно обрабатывали бумаги. Вдруг в коридоре раздался взрыв, да такой мощный, что оконные стёкла едва выдержали. Бумаги взлетели над столом, перепуганные сотрудники вскочили и выбежали в коридор. Там стоял новенький, из переселенцев, богатырь-водитель и вытирал платком нос.

- Извините, вырвалось, - сконфуженно произнёс он. - Я так чихаю.

- Чихал, как стрелял, - недовольно сказал конторский немец.

- Ты в России на охоте-то бывал? - спросил переселенца немец.

- Конечно! У нас в Сибири даже дети на охоту ходят! - ответил наш.

- Детям оружие запрещено! - строго сказал немец.

- Так они без оружия ходят. На зайца, например, с кирпичом, - ответил русак. - На заячий след суёшь в снег морковку, рядом кладёшь кирпич и сыпешь на него много красного перца. Красное на красном не видать, а на белом снегу красный цвет с горизонта заметен. Заяц прибегает, видит морковку, начинает из любопытства нюхать и кирпич, потом сильно чихает, ударяется носом об кирпич и - готов. У них нос - самое слабое место, от щелчка погибают. Так что, зайчатина у нас не переводилась, на ней и выросли. Да видно в мясе всегда перца много было. До сих пор чихаю.

 

С БОДУНА

- Что это у тебя вид сегодня такой помятый? - спросил приезжий немец местного.

- Голова болит! Вчера весь день грилили. Бир гентрункен. Цвай флашен! - страдальчески ответил местный.

- Немецкое похмелье с кружки пива начинается, если оно куплено на свои деньги, - объяснил остальным переселенец.

 

ИВАН

Не свой среди чужих, чужой среди своих. Два немца, местный и аусзидлер, давно работали вместе. Напарники, почти друзья.

Но сколько волка не корми, он всё равно чего-нибудь отмочит.

- Эй! Иван, хильфе мир! - попросил русака местный немец.

- Кто здесь Иван? - не понял немец из России.

- Да ты! – наивно подтвердил свою мысль местный.

- Если я Иван, то ты Садам Хусейн! - взорвался обиженно русак. - Террорист ты, дискриминатор! От тебя Геббельсом воняет. А с вонючкой ни один Иван работать вместе не будет, и я тебе руки не подам, пока при всех не извинишься!

- Ребята! - крикнул он землякам - Этого Ёгана впредь звать Иваном! Ему не помогать, руки не подавать. Будет знать, что болтать, будет думать, что сказать. Общественное ему от нас порицание!!!

 

СПЕЦИАЛЬНОСТЬ

- Бант - это по-немецки конвейер? - спросил новенький. - Значит, кто на банту работает, у того профессия называется бантит?

– Нет, бантит - это как раз сам бант, который по-русски конвейер и вся его потогонная система.

 

САНИТАРНЫЙ ДЕНЬ

Душа скорбит по производству, а тело просится домой!

- Что это сегодня все хмурые? Никто ни с кем не разговаривает? - спросил один другого.

- Вчера сплетни разбирали, переругались. Сегодня молчат - санитарный день.

 

СОБРАНИЕ

Шеф вошёл в цех, выключил конвейер и замахал руками, приглашая всех к себе. Рабочие, бросив работу, потянулись к нему.

- Митинг! - с сильным акцентом объявил шеф - негр-американец. - Чтобы все поняли, сначала объявлю на английском языке.

Чёрные африканцы навострили уши. Индейцы, индийцы и даже арамийцы стояли кротко.

- А на французском? - спросили колониальные работники.

- Почему на французском? - обиделись турки. - Нас ведь здесь большинство!

- Вы курдов к себе не засчитывайте! - возмутились курды.

- Давайте на русском, их тоже немало, - предложил поляк пан Пузик.

- Лучше по-итальянски! - вертясь около красивой итальяночки, сказал грек по кличке «Засушенный Геракл». Женщины-гречки, гречанки брезгливо на него зыркнули.

- Мы же в Германии живём, значит, надо по-немецки, - рассудил кудрявый маленький араб.

Только немцы стояли в сторонке и ничего не сказали. Две румынки кисло улыбались и не догоняли, в чём дело.

Собрание все же прошло на государственном немецком ломаном языке. После собрания каждый, не читая, расписался в длинном списке напротив своей фамилии в подсунутой шефом бумаге. Уходя с работы, все спрашивали друг у друга, за что это они сегодня расписались?

 

МУСЛИМЫ

У Отто на работе случился юбилей, пять лет на фирме. Никто, конечно, не вспомнил, а для него это событие. Иметь какую-то стабильность в мире безработицы, это надо чтить.

Купив в русском магазине пряников, сушек, орешек и всяких хрустиков он притащил всё в цех и на перерыве стал угощать коллег. Кто-то брал с детской открытостью с шутливой благодарностью, кто-то отдёргивал руку, узнав, что куплено в русском магазине, словно там продают только яд.

Многие, распробовав неизвестные продукты, приходили за добавкой. Кульки лежали на столе, и юбиляр приглашал всех и угощал щедро. Остатки взял в руки и лично подходил к стеснительным коллегам, стараясь побыстрее закончить церемонию раздачи.

-Ты, случайно, не муслим?- спросили турки, с удовольствием жующие русские продукты.

-Я? С чего вы взяли?- опешил юбиляр.

-У тебя поведение муслима. Ты доброжелательный, со всеми здороваешься, ни с кем не споришь. Угощаешь всех, как родных, и даже тех, кто тебя чужается. Помогаешь в работе, с тобой приятно общаться, ты свой!

- Спасибо! - Я немец из России! Это наше нормальное поведение, родители так научили, и потом русская и турецкая культура в чём-то схожи, но я не муслим. Я христианин!

 

КАЛАШНИКОВ

На нашей фирме работает весь цвет земли. Пол-Европы, вся Азия. Американцы, югославы, китайцы, негры из Африки, русаки. И только пара немцев - шеф и шахиня. Работа непрестижная. Местные конкуренцию не выдерживают.

На паузах афганистанцы делятся боевыми воспоминаниями с нашими афганцами. Кто кого сколько угрохал. Иногда хватаются за грудки, бывают и фингалы. Невидимая война продолжается в Европе. Турки воюют с курдами. Иракцы, приговорённые на родине к расстрелу, рассказывают, как они отрезали головы неверным. У многих руки в крови. Профи.

Все хотят жить красиво за счёт других. Тасуют басмачи машины, приторговывают на фломаркте, говорят, что там за день имеют больше, чем на фирме за неделю. На паузе сидят за столами по регионам. Жуют национальные блюда и говорят все на своих языках. Русаки играют в карты и кроют матом. На русском матерится вся фирма, даже шеф иногда, когда надо, чтоб дошло с первого раза.

Как-то стали обсуждать последние события: уличные бои в Берлине и «ауслендер файндлихкайт». Немцы уверены:

- Чёрные работать не хотят, деньги делают, крутят свои чёрные дела.

- Террор, мафия, - сказал шибко грамотный наш афганец.

- Ты больше так не говори, а то плохо будет. Если бы у тебя «Калашников» на столе лежал, тогда другое дело. Тогда говори, что хочешь, тебя все слушать будут. А так больше не говори! Понял? - пригрозил азюл - лысый Ибрагим.

- Потом все же ауслендеры согласились. Германия - не резиновая. Придёт время, и всех отсюда попрут. Хорошо если бескровно, а то, может, и защищаться придётся.

- Вас русаков попрут тоже, - сказал он.

- Не попрут - ответили наши.

- Почему?

- Мы - немцы.

- Немцы вас русскими зовут. «Ди руссе, комен», - кричит всегда шеф.

- Мы всё равно за себя постоим, - ответили наши.

- Как?

- У меня «Калашников» под матрасом лежит, - пошутил я, - я так просто не дамся.

Все замолчали.

- Давай, давай за работу, меньше глупостей в голове будет, - заорал форарбайтер.

После работы ко мне подошёл бритоголовый басмач.

- Продай «Калашников», - заявил он.

- Да ну тебя, - отмахнулся я и уехал домой.

На другой день, после работы, подошли двое.

- Сколько хочешь за «Калашникова»? - спросили они.

- Я не продаю, - отшутился я и ушёл.

На следующий день подошли уже трое.

- Сколько «Калашниковых» вообще можешь достать? - спросили они.

- А сколько надо? - подыграл ему я.

- Сам считай, сколько заработать хочешь?!

- А зачем вам оружие? - строго спросил я.

- За себя постоять, - ответили басмачи.

- А полиции не боитесь? Попадётесь ещё! - пригрозил я пальчиком.

- Не попадёмся, мы - профи, - ответили лысые бородачи. - Когда деньги принести?

- Да нет у меня ничего! Пошутил я! Понятно? Пошутил. - ответил я зло. - У меня и матраса-то нет, на диване сплю. Один живу. Ясно!

Через три месяца мир содрогнулся от рухнувших небоскрёбов Америки.

 

РАБОЧИЙ

(Arbeit macht frei).

В самый разгар работы сортировочный конвейер дёрнулся и встал.

-Даже адская машина не выдерживает,- подумал конвейерный рабочий в мокрой от пота футболке. Он устало выпрямился, подтянулся и сел прямо на пол.

-Работа от слова РАБ, - проворчал вслух рабочий-бывший советский инженер.

-Рабочий – это звучит гордо!- сказал подошедший электромеханик, - двумя пальчиками вытащил сгоревший предохранитель и вставил новый. Конвейер дёрнулся и побежал ещё быстрее.

-Знание – сила!- гордо сказал механик и ушёл.

-Работа от слова РАБ, - сказал инженер-рабочий-раб и испуганно вскочил на ноги.

-Хорошо еще, что такая есть, - благодарно подумал он. - За воротами столько ненужных стране людей. Спасибо Ляйфирме! Приютила!

PS:.Производственная картина «Потогонная система в действии». Систему надо утроить так, чтоб рабам нравились даже их собственные оковы.

 

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?

-Че ты в выходные делал?- спросил коллега коллегу.

-Я?!

-Ну, да!

-А я в субботу встал пораньше, сходил, купил свежих булочек, сделал шикарные бутерброды. Потом сварил кофе. Прибрался. Накрыл красиво стол. Дождался, пока проснулась жена, наговорил ей кучу красивых слов, взял на руки и отнёс на кухню.

Она как увидела на столе эту красоту, её чуть инфаркт не схватил. Запричитала сразу:

-Что случилось? Что случилось? А сама за сердце хвать, побледнела вся. Даже я не на шутку испугался!

-Да ничего не случилось! – говорю. - Просто вчера на работе мужики жён ругали, а я в нашей жизни только хорошее вспомнил и подумал: «Какая ты у меня замечательная, а я тебя почти не ценил. А для меня ты вправду самая красивая, самая лучшая, самая родная на всём белом свете».

Она обняла меня, прижалась и заплакала.

Вот пойми женщин!

Я просил у Бога воды,

Он дал мне море.

Я попросил у Бога травы,

Он дал мне поле.

Я попросил у Бога ангела,

Он дал мне тебя

 

PS

Это точно, понять их тяжело! Я однажды своей тоже такой сюрприз сделал, так она ещё и наорала на меня,

-Почему упаковки новые открыл, когда старые не доели, и накрошил всюду своими булочками, и чашки не те поставил, и чай не так заварил, и ещё во всяких преступлениях обвинила. Охоту отбила начисто, на всю жизнь

 

ЖИЗНЬ

Жизнь-это миг между прошлым и будущим,

именно он называется жизнь.

Жизнь зависит от ощущений, положительных и отрицательных. Радость продлевает жизнь, серость её сокращает. Сколько радости осталось в прошлом, почему она испарилась в настоящем, а в будущем остались лишь надежды? О! Как мы стремились в будущее! Скорее бы стать взрослыми! А взрослая жизнь оказалась однообразной, как качели, маятник-её система. Туда, сюда, обратно… Работа-дом, дом-работа, недели, месяцы, годы, жизнь. И вот уже всё позади, а вроде ничего и не было, а так мечталось быть счастливыми! Наверное, мечты о счастье и есть счастье. Почему закончилось наше детство?

ЗАБАСТОВКА

Пролетарии всех стран соединяйтесь (К. Маркс)

В Германии ранний переселенец после шпрахов сразу устроился на фирму возводить строительные леса. Работа тяжёлая, очень тяжёлая и опасная. В плохую погоду, в дождь не один монтажник, поскользнувшись, срывался с высоты и ломал позвоночник. Многие пожизненно остались в инвалидных колясках. Поэтому профессиональные союзы добились закона работать только в сухую погоду.

В четверг пришёл шеф и объявил рабочим, что завтра будет забастовка. Все поедем в столицу на всеобщую забастовку строителей. Специальный поезд повезёт бесплатно туда и обратно. Зарплата сохраняется. О питании и напитках позаботился профсоюз. Всем одеться по забастовочному.

Рихард даже обрадовался. Первый раз поучаствует в настоящей забастовке, а главное, хоть денёк отдохнёт от тяжёлой работы. Классовая борьба – это классно!

Людей в поезде набилось много. Казалось, весь город решил бесплатно прокатиться. Чудесный день, прекрасная погода. На вокзале рабочим раздали пластиковые мусорные мешки – рубашки с грозными надписями, плакаты, дудки, свистки, шарики. Организаторы в мегафон поторапливали народ. В 8 00 поезд тронулся.

В вагонах тесно, у все возбуждёны. Некоторые знали причину забастовки. Правительство опять хочет сэкономить и планирует отменить «Шлехт ветер гельд», а это значит, увеличится количество калек, то, что выплата по инвалидности превысит планируемую экономию, политиков не заботит. Экономика политике не родня. Профсоюзы встали на дыбы. Капиталисты предоставили рабочих.

Не успел поезд набрать скорость, в вагонах появились сотрудники обслуживающей забастовку фирмы. Всем забастовщикам подали завтрак. Булочки, горячие колбаски, колу, фанту пиво. Пиво лилось рекой до самой столицы. Дозы лопались, как мыльные пузыри. Пиво пенилось и шипело. Многие уже не могли пить, но упорно утверждали: «Лучше живот от пива, чем горб от работы!» Очередь в вагонный туалет катастрофически росла, вызывая яростное и гневное возмущение народа. Как вели себя пассажиры и как выглядели вагоны, лучше промолчать.

На столичном перроне поезд привычно встречала опытная пуцколонна с вениками, вёдрами и тряпками наготове. Пассажиры вывалили на улицу и цыганским строем двинулись в центр города. Колонна получилась намного длиннее поезда. Профсоюзные лидеры кричали в микрофон требования и старались на растерять людей. Но люди уходили по нужде. Забастовщики заскакивали во все попутные забегаловки, ресторанчики, магазинчики, банки, во всё, что попадалось на пути. Заскакивали на минутку, но в большом количестве, как нашествие саранчи. От стихийного бедствия служащие защищались, как могли. Двери моментально закрывались на замок, на витринах появились вывески «ЗАКРЫТО». Возмущённая толпа облепила ближайшие постройки. «Пусть лучше лопнет моя совесть, чем мочевой пузырь», – прозвучал своевременный лозунг, и мужскому терпению подошёл конец. Метки ставили на всех столбах, на всех углах, как на пивном празднике в Байроне. Фундаменты зданий стали мокрыми, как после дождя. По асфальту зажурчали ручьи. Облегчившись, многие забывали свои политические требования, отставали от колонны, и, заблудившись, шли гулять по городу, наслаждаясь жизнью и магазинами. Главное не опоздать на обратный поезд.

В обратный путь поезд ушёл вовремя. В вагонах было уже не так тесно. Отбившиеся возвращались за свой счёт. Усталых людей, как после боя, обильно кормили профсоюзным обедом. Утренняя картина повторилась точь в точь. Забастовщики наелись, напились и ненависть к правительству значительно ослабла и улеглась. Кроме проблемы мочевого пузыря, никого ничего конкретно не беспокоило. Многие уже ничего не хотели, только спать, и боролись со сном, кто как мог. Жизнь-это борьба! (Карл Маркс)

 

PS. В Советском Союзе знали «Рабочий это звучит гордо!» Пролетариат был идейным и образованным гегемоном, авангардом передового социалистического общества, но с тех пор всё сильно измельчало, нынче у многих даже интимные места стали общественными.

 

ДЕНЬ ОБЖОРЫ

(Бетрибаусфлюг)

В пятницу фирма проводит для всех сотрудников служебное путешествие в один маленький провинциальный курортный городок. Поездка - дело добровольное. Кто не хочет ехать, может остаться. Для них будет обычный рабочий день на своём рабочем месте. Кто едет, день считается рабочим и оплачивается в обычном порядке. Для всех участников заезда организован горячий обед в ресторане. Затем будет путешествие на теплоходе и обратная дорога.

Ровно в восемь часов подошли к проходной пять двухэтажных туристических автобусов. Народ заметался. Курящие в одну сторону, некурящие в другую, но на практике все оказались вперемешку в одном и том же автобусе. Колонна автобусов выехала из ворот. Водители в микрофон сообщили цены и ассортимент напитков на борту. Коротко о времени прибытия и маршруте. После объявления по грузинскому обычаю молодая стюардесса собрала со всех «Тринк гельд» для шофёра автобуса, затем сбилась с ног, не успевала разносить по автобусу разнокалиберные бутылки. Жажда в салоне, несмотря на кондиционеры, приняла угрожающие масштабы. В сигаретном дыму всё чаще слышался коллективный смех.

Наконец, в полдень, прибыли на место. Руководство объявило всем программу: через час собраться на обед в центральном ресторане городка, через час после обеда собраться на теплоходе, после теплохода, через час автобусы отправятся в обратный путь. Кто опоздает, тот будет петь и плясать на том месте, где стоял автобус. Народ вывалил из автобусов и заполнил близлежайшие кнайпы. Теперь, после автобусных бутылочек, пиво уничтожалось кружками.

В назначенное время все собрались у ресторана.

Местный бургомайстер лично поприветствовал пятьсот человек в микрофон и пригласил всех на обед, оплаченный фифти-фифти - профсоюз и личный карман участника мероприятия. Под звуки духового оркестра работники накладывали в свою тарелку всего понемножку. На столе самообслуживания - разнообразные блюда: аппетитные куски мяса, курятина, котлеты, тефтели, картофель вареный, картошка фри, жареные грибы, различные салаты, суп-пюре. Напитки. Пиво без ограничения, но за свой счёт.

В одну тарелку за раз всё не вмещалось, поэтому, съев первое, шли за добавкой и докладывали то, что ещё не пробовали, но всё перепробовать мало кому удалось, даже тем, кто знал правило: лучше пузу лопнуть, чем добру пропадать. Забив себя едой до отказа, работники усталой походкой потихоньку вывалили на улицу и расползлись по городку. Через некоторое время все места на улице в местных кнайпах оказались заняты. На столах пиво и знакомые лица. Запели песни. Солнце высоко, на небе ни облачка. Птички и те спрятались. Сонно!

Загудел пароход, призывая к путешествию. Допив пиво, народ направился на пристань, вскоре пароход отчалил от берега.

В Германии нет обычных пассажирских пароходов, есть плавучие рестораны. Все расселись за столами, некоторые снова решили поесть, но, в основном все пили, даже начальство.

Пароход плыл между живописными историческими берегами, но за борт никто не смотрел, все были заняты застольем. Кружки опорожнялись быстро, на столе появились рюмки, послышались тосты. Время пролетело незаметно, неожиданно пароход пристал в том же месте, откуда отплыл.

С трудом узнавая знакомыми места, люди сошли на берег и разбрелись по близлежайшим кнайпам. Официанты сбились с ног.

До отправления автобуса оставался час. Такой наплыв - событие в городке. Всюду разговоры о еде.

- Ты в обед сколько скушал? Сколько раз за добавкой ходил? Сколько кружек пива выпил? А вон тот жевал без конца. А эти странные русские? Работают много, а едят мало! А ещё говорят, что у русских душа широкая, что они пить умеют. Неправда! Трясутся они над своими ойрами, ни в одной кнайпе их не видели. Всё с собой привезли, чего-то у кустов меж собой кучковались. Турки совсем странные. Деньги заплатили, а есть не стали. На диете что ли сидят? - удивлялся чёрнорабочий.

- Не на диете, а пост у них сейчас. Днём есть нельзя, только ночью, - объяснил форарбайтер.

Вскоре подошли автобусы - стали «грузиться», помогая друг другу попасть в дверь. Смех, перебранки, дым сигарет, снова звон пивных бутылок. На обратном пути всё повторилось вновь.

- Ну, как тебе понравилось? - тяжело пыхтя, спросил нашего форарбайтер.

- Музей очень интересный, - ответил рабочий.

- Что там ещё и музей был? - удивился начальник.

- Да! Оказывается, этот городок в Германии основали беглые французы-протестанты - гугеноты. Это они прорыли каналы, соорудили порт. Здесь интересная фабрика фарфоровой посуды и кожаных перчаток. Прекрасный воздух, чудная минеральная вода, много санаториев, лечат практически все болезни.

- А пиво местное ты пробовал? - спросил он нетерпеливо.

- Нет! Некогда было. Вот мороженое пробовали, - наивно ответил русачок.

- Ах! Ничего ты не видел! - вздохнул форарбайтекр и жадно присосался к пиву.

 

ХАЛЯВА

Что-то кушать захотелось, неужели заболел? Кто как работает, тот так и ест. Чтобы восстановить силу, рабочий человек в обед обычно сыт одним термосом кофе и двумя бутербродами. Наработавшись, медленно домой плетутся, сумки по асфальту тащатся. Сил нет. Как бы тяжело ни было - жалоб нет, потому что есть безработица. Шеф ведает, кто как обедает. Он сказал, что в пятницу работаем только до обеда. Потом фирма будет отмечать юбилей. «Фюр эссен унд тринкен вирт гезоргт костенлоз, как при коммунизме», - подчеркнул он.

Работники еле-еле дождались пятницы. В пятницу автостоянка была пуста: всех привезли добрые люди. В пятницу еле-еле дождались обеда. Во дворе фирмы выросли огромные палатки, столы, скамейки. Гремела музыка. На поддонах всюду штабеля баночного пива, кока-колы, фанты, минеральной воды. На многочисленных грилях жарились колбаски, шницеля, курочки. Огромные котлы полны всяких салатов. У прилавков разливали бочковое пиво и горячительные напитки. Очередь была всюду. Без конца, как саранча, все жевали, пили, отливали, пили, жевали, наливали. Удивительно! Сколько еды может влезть в человека, если за неё не надо платить. Бедный коммунизм! Процесс не прекращался до темноты. Горы использованных бумажных тарелок, стаканчиков, баночек в урны не вмещались. То тут, то там слышны были громкие отрыжки, но люди не обращали на них внимание и шли за добавкой. Движения их стали ленивые, разговоры сонные. Все устали. Конторские растаскивали угощения по кабинетам. Распихав по карманам сникерсы, жвачки и конфеты, пузатые рабочие по два, по три стали удаляться медленной походкой беременных женщин. Кто как ест, тот так и работает.

 

ДЕНЬ БЕЗДЕЛЬЯ

Мёртвые души бывают у живых людей. Каждый раз, когда он на работе обливался солёным потом, вспоминал те слова: «Работа у нас нетяжёлая», - принимая его на работу, сказал шеф.

Нетяжёлая! С работы идешь, руки по асфальту тащатся. Дома упадёшь на диван, шевелиться лень. Ноги горят, руки болят, всюду мышцы ноют, кости крутит, тело налито свинцом. Голову держать и то трудно, даже волосы покалывают от усталости.

За годы жизни накопилась такая хроническая усталость, что к вечеру ни на что больше сил нет. Даже в сопромате есть понятие «усталость металла». Металл ломается, а человек? Иногда такая усталость находит, что упал бы на месте и уснул бы навеки. Никаких сил - ни физических, ни моральных, больше нет. Сердце устало биться, мозг устал соображать, душа жаждет покоя.

Иногда так устаёшь, что нет сил жить. Всё бессмысленно! Нет радости, надежды, планов. Никаких физических и моральных сил. Всё высосала жизнь. Лёг бы и умер. Даже становится всё равно, кому достанешься. Куда попадёшь вверх или вниз, кто шустрее тот, наверное, и приберёт. Нет радости от жизни, так устал. Засыпая, думаешь: «Дал бы Бог умереть в хорошем сне». Сон - самая сладкая мечта на свете. Выходной день - лучший праздник!

- Слыхали? Политики хотят в Германии праздники сократить, – дошёл до его сознания разговор коллег.

- Этого те хотят, у кого каждый день - праздник, а работяга праздника ждёт, как своё спасение, - отозвался старый рабочий. - Праздники народу нужны как воздух, от них зависит здоровье и настроение нации. Знаешь, как мы раньше весело в России праздники встречали? - задумчиво произнёс он. – Особенно, когда они к выходным примыкают.

- А завтра одинокий праздник, как раз выпал посреди недели. Как его отмечать будешь? - спросил он коллегу.

- Устрою день безделья, - ответил пожилой рабочий.

- Чё будешь делать? - не понял он.

- Ни-че-го!!!

Проспал будильник. Проспал работяга. Потом он долго-долго лежал, проснувшись, но не открывал глаза, боялся вспугнуть остатки сна. Он проснулся усталым. Сон усталость не снял. Каждая косточка ещё гудела под напряжением, как телеграфный столб. Кажется, усталость всех поколений, всей трудовой армии оккупировала тело. Мысли попали в затор, как льдины на реке весной. Они ломались, мельчали, вставали на дыбы, таяли, превращаясь в воду. Вода стремилась на свободу. Работяга вынужден был встать.

На улице солнце в зените. Жара, как в тропиках. Праздник. Он побрился, почистил перышки, посидел, принял душ, но до конца так и не проснулся. Усталость, как болото, засасывала его назад в тёплую постель, в сон. Мысли, не доплыв до берега, тонули, перестав шевелиться. Сон усталость не расплавил.

Тело захотело есть. Выпив кофе и закусив бутербродами, он повалился на диван, глаза тихо сомкнулись. Он засопел.

Вспомнилось прошлое, молодость – интересная бурная жизнь.

Настоящее сегодня упиралось в усталость, раздавив под давлением одиночества интеллект и всякие интересы. Медвежий инстинкт зимней спячки постепенно ослаб и превратил его в шатуна. Послонявшись бесцельно из угла в угол, он сел полистать газеты, хотел написать письмо. Всё валилось из рук. Он снова прилёг.

Чтоб никто не мешал, отключил прошлое, память, телефон.

День безделья набирал обороты. Повалявшись, встал. Сварив на обед сапогети и суп из гигиенического пакета, он сел поесть.

После сытного обеда по закону Архимеда полагается поспать. Поставив будильник на восход солнца, он, смакуя день безделья, потянулся в постели. Захрустели косточки, разгладилось лицо в зевоте. Как хорошо, что так хорошо, что можно зависнуть во времени, никуда не спешить, ничего не желать, никого не видеть, наслаждаться покоем. Замереть, как лягушка в воде, закрыть глаза и не шевелиться…

 

СРАВНЕНИЕ

В магазине сейчас цены в ойрах стали выше, чем были в марках, а жизнь в Германии стало хуже, чем в Союзе, но всё равно намного лучше, чем сегодня в СНГ.

 

ИДИОТЕНТЕСТ

- Это правда, что в России много пьют? А идиотентест там есть? – спросил нашего местный немец, товарищ по несчастью.

- Пьют не больше, чем здесь. Просто там климат холоднее, поэтому и напитки крепче, - ответил наш.

- Но крепкие напитки дорого стоят, а получают они мало, - не унимался местный.

- А там водку не покупают, её сами делают, - пошутил наш.

- Самогон варят? - удивился немец.

- Самогон-это вчерашний день! Сейчас там такой дешёвый порошок есть. Раньше он засекречен был, из него ракетное топливо делали, а сегодня всё продаётся. Насыпаешь чайную ложку в ведро с водой, размешаешь хорошо - и сорокаградусная водка готова. Побольше насыпаешь, спирт получается, но главное от неё голова не болит, запаха нет. Пей, сколько хочешь. Утром, как огурчик. Там многие вместо бензина машины спиртом заправляют и ездят. Дёшево и сердито!

- Правда? Достань мне такого порошка!

- Так ведь вам пить нельзя? А права ещё долго не получишь, - сказал наш.

- Это почему? - удивился местный.

- Дебил, тест не пройдёшь, - ответил наш.

 

ПУШКИН

На рабочей паузе читал я в русской газете с шикарным большим портретом статью «Наш Пушкин».

-Кто это?- полюбопытствовал коллега - местный немец.

-А ты не знаешь? - удивился я.

-Толстой?- попробовал отгадать немец, делая ударение на первый слог.

-Александр ПУШКИН! Великий русский поэт!

-Пушкин? Не знаю. Водка ПУШКИН знаю! ХОРОШАЯ!!!

-Кого из великих Русских ты вообще знаешь? - спросил я.

-Горбачёв! Ельцин! Путинка! Коньяк Наполеон.

 

ПЛЮС-МИНУС

- Не понимаю, как это люди умеют жить? Смеются счастливо и много. Дома строят. Дети у них благодарные. А у меня - пустота и проблемы. Конто всегда за минусом, - возмущался Гера, раскрыв на обед термосок со свежими пахучими пирожками.

- У меня вся жизнь за минусом! - ответил Ролан, жуя всухомятку хлеб.

- Вот выйдем на пенсию, тогда и поживём без проблем в своё удовольствие, - размечтался Гера.

- В доме для престарелых, на всё готовом! - подхватил Ролан.

- Или на том свете? - вывернул идею Гера. - А там с плюсом или с минусом будем? Опять вопрос?

 

БЕСЦЕННЫЙ

- Вы по профессии кто? - спросил новенький.

- Экономист, - ответил земляк.

- Да вам же цены нет! - ахнул новенький.

- В России действительно не было, да и тут нет! – с тоской ответил земляк.

 

СВОБОДА

На обеденный перерыв собираются рабочие фирмы в большом, светлом бытовом помещении, рассчитанном на 80 человек. Быстро помыв руки, присев за столы, каждый жуёт свои припасы, переговариваясь, как в Вавилоне, на многих языках мира. На улице сквозь большие витрины окон видны озябшие машины, покрытые белым инеем. Всюду сверкает просыпанное серебро. Солнышко старается всех отогреть, но мороз без боя не сдается. За окном борьба, пространство и свобода! В комнате светло, тепло, уютно. Люди наслаждаются обедом.

Вдруг в открытую дверь вместе с вошедшим влетела птичка и, увидев столько людей, заметалась по комнате. Она испуганно летала над головами из угла в угол, изредка садясь на светильники передохнуть. Народ всполошился и любовался её нарядом и перелётами. Птичка была яркая, красивая, размером с воробья. Грудка жёлтая, глазки махонькие, озорные, ножки с хвостик яблока, вся такая нарядная и независимая. Кто-то опознал - синичка.

Птичка поняла, что попала в заключение, рвалась на свободу, но не находила выхода. Кто-то из рабочих предложил открыть окно, сидящие у окна встали, открыли огромную раму, холодный воздух влетел в помещение и обжёг всех морозом. Люди замахали руками, стали подкидывать шапки, пугая птичку, которая металась в противоположном от окна углу и, наконец, она сообразила, то ли холод почувствовала, то ли увидала, откуда идёт свет. Она решилась. Резко изменив курс полёта, ринулась на свободу в окно, но не в открытое, а рядом, в ещё большее, но закрытое. Со всей скорости стукнулась головой, всем телом в прозрачное невидимое стекло и замертво упала на стол обедающих.

Гвалт стих, наступила мёртвая тишина, минута молчания. Было жаль Божье создание, эту бойкую красавицу, которая секунду назад владела лучшими чувствами всех присутствующих. Хотели, как лучше, а вышло, как всегда.

Человек встал, нежно зажал птичку в кулаке и в гробовой тишине направился к открытому окну, положил птичку снаружи на подоконник. Окно закрыли. Ветер шевелил её пёрышки, но синичка не двигалась. Люди скорбно молчали и смотрели на неё сквозь оконное стекло. Что такое любовь и свобода, знают те, кто готов за неё умереть.

Пауза кончилась, все разошлись по рабочим местам, но почему-то часто, по очереди, бегали в туалет, чтобы пройти мимо окна и взглянуть на синичку.

-Лежит, - сообщали они, вернувшись. Рабочие беспомощно пожимали плечами. Прошло часа два.

-Улетела! Ожила и улетела!- Радостно сообщал всем приятную новость влетевший в цех возбуждённый молодой человек.

-Сначала она встала на ноги и упиралась на хвостик, долго так очумело сидела, затем глазки её ожили, она вспорхнула и улетела на свободу. Если ты никому ни слуга, ни хозяин, счастлив ты и воистину духом высок.

 

PS:. Птичка, птичка невеличка, это я или синичка? Вот и я бываю уверен, что принял в жизни правильное решение и как долго, потом разочаровавшись, оживаю.

 

ИСТИНЫЕ НЕМЦЫ (В соавторстве с Георгом Гаабом)

На паузу и на обед все работники собираются отдыхать в бытовку, садятся за маленькие столы друг против друга, как в железнодорожном вагоне. Каждый достаёт свою провизию и жуёт, что Бог послал или жена приготовила. Коллеги с любопытством глядят в свёрточки соседей. Турок Мустафа сидит напротив Мачо, грека по кличке «Засушенный Геракл».

-Шайс арбайт!- тяжёло вздыхая, говорит потный грек.

-Дойчланд капут!- соглашается турок.

-Ду унгефер кайн урлауб?- спрашивает грек.

-Кайн гельд,- отвечает Мустафа и смотрит греку в рот.

Грек с удовольствием уплетает своё национальное блюдо.

-О! Дайне фрау гут есен!- с завистью говорит Мустафа.

-Дайне фрау нихь? - удивляется грек.

Турок отрицательно качает головой.

-Мустафа, ду проблеме хабен?- не унимается грек.

-Найн.

-Ду дайне фрау нихь гут шлафен? - интересуется подробностями Мачо.

Турок утвердительно кивает головой.

-Варум ду них есен? Ду кранк?- прилипает грек.

-Их них кранк, Ихь нихь есен,- отмахивается Мустафа.

-Варум ду нихь есен? Ду безухен цанарцт?- выпытывает его засушенный Геракл.

-Ихь рамадан, - признаётся турок.

-Ду нихь есен? Нихь тринкен? Нихь чики чики махен? Ду рамадан?- уточняет грек.

-Ихь дурфен есен, нур вен дункел,- разъясняет турок.

-Ду хойте нох вартен дункел? Аллах дан них зеен?- интересуется Мачо.

Мустафа кивает головой.

-Ихь ферштеен. Ду алес махен ин дункел?

Мустафа кивает головой.

-Ду фирма цап царап, фломарк форкауфен, гельд махен, урлаб?- неожиданно сделал выводы грек.

У Мустафы челюсть отвисла: «Э! Э! Э! грозно повысил он голос и погрозил пальцем,- Бала! Бала!»

-О кей! О кей! Ихь нихь бейзе,- попятился Мачо.

-Ду луфт пумпе пункт Д Е,- сказал недовольный турок, встал и пошёл жаловаться к своим рамаданцам.

PS:. Великий немецкий язык. И на нём разговаривал Гёте.

 

Echte Deutsche

In der Mittagspause setzen sich alle Arbeiter in einem Gemeinschaftsraum

wie in einem alten Wagon, setzen sich an die kleine Klapptische und holen das mitgebrachte Mittagessen heraus.

Sie kauen, was Gott geschickt hat oder die Frauen vorbereiten.

Die Kollegen schielen neugierig auf die Malzeit der Nachbarn. Mustafa sitzt gegenüber von Macho, einem Griechen, den alle ausgetrockneten Gerakles nennen.

Scheiß-Arbeit,- seufzt der verschwitzte Grieche.

Deutschland kaputt,- nickt der Türke verständnisvoll.

Du ungefähr kein Urlaub? Fragt der Grieche.

„Kein Geld“, antwortet Mustafa und schaut dem Griechen auf den Mund

Der Grieche verzerrt mit großem Appetit sein Leibgericht.

O! Deine Frau gut Essen!, sagt Mustafa neidisch.

„Deine Frau nich“, wundert sich der Grieche

Der Türke verneint mit Kopfschütteln

Mustafa du Probleme haben? lässt der Grieche nicht locker

„Nein“

„Du deine Frau nicht schlafen?“ der Grieche klebt sich an das Thema und will Einzelheiten wissen“.

Der Türke nickt mit dem Kopf.

„Warum du nicht essen? Du krank?“ hackt der Grieche nach

„Ich – nicht krank“. Ich nicht Essen“, Mustafa macht eine abwehrende Handbewegung.

„Warum du nicht Essen? Du besuchen Zahnarzt?“ Der vertrocknete Geraklus möchte es genau wissen?

„Ich Ramadan“, gesteht der Türke.

„Du nicht Essen? Du nicht Trinken? Nicht tschiki-tschiki machen? Du Ramadan?“ präzisiert der Grieche die ganze Information.

Ich durften essen, nur wenn dunkel“, erklärt der Türke.

„Du heute noch warten dunkel? Allah dann nicht sehen?“ interessiert sich Macho.

Mustafa nickt mit dem Kopf.

„Ich verstehen. Du alles machen im dunkel?“

Mustafa nickt wieder.

Du Firma zap-zarap, Flohmarkt verkaufen, Geld machen, Urlaub?“ macht der Grieche ein plötzliches Resümee.

Mustafa bleibt mit offenem Mund sitzen. “E-e-e-e!“ erhöht er verärgert die Stimme: “Balla-Balla!”

„Okay, Okay! Ich nicht böse!“ rückt Macho zurück

„Du Luftpumpe Punkt de“, sagt der Türke unzufrieden und geht zu seinen Ramadanbrüdern rüber, um sich zu beklagen.

P.S: Die schöne deutsche Sprache. Die benutzte auch Goethe

 

ЭХТЕ ДОЙЧЕ

Ин дер митаг паузе зетцен зихь Але арбайтер ин айнен раум ви ин алтен вагон зетцен зих ан айне клайне клаптише унд холен дас митагессен хераус. Зи кауен вас Гот гешенкт хат, одер ди фрауен форберайтен хабен. Ди коллеген шилен нойгирихь ауф ди малцайт нахбарн. Мустафа зицт гегенубер фон мачо, айнен грихен, ден Але аусгетрокнетер Геракл ненен.

-Шайс арбайт!- зенфцт дер фершвитцтер грихе.

-Дойчланд капут!- никт дер турке ферштанднис фол.

-Ду унгефер кайн урлауб?- фрагт грихе

-Кайн гельд.- антвортет Мустафа, унд шаут ден Грихе ауф ден мунд.

Дер Грихе ферцерт мит гроссен аппетит зайн лайбгерихт.

-О! Дайне фрау гут есен!- загт Мустафа найдишь.

-Дайне фрау нихь?- вундерт зихь дер Грихе.

Дер Турке фернайнт мит копфшител.

-Мустафа ду проблеме хабен?- ласт дер Грихе нихь локер.

-Найн.

-Ду дайне фрау нихь гут шлафен? - Дер Грихе клебт зихь ан дас тема, унд виль айцельхайтен виссен.

Дер Турке ник мит ден копф.

-Варум ду них есен? Ду кранк?- Хакт дер Грихе нах.

-Их них кранк, Ихь нихь есен,- Мустафа мах айне абвехренде ханд бевегунг.

-Варум ду нихь есен? Ду безухен цанарцт?- Дер фертрокнете Геракл мёхте эс генау виссен.

-Ихь рамадан - гестехт дер Турке.

-Ду нихь есен? Нихь тринкен? Нихь чики чики махен.- презентирт дер Грихе ганце информацион.

-Ду хойте нох вартен дункел? Аллах дан них зеен?- интересирт зихь Мачо.

Мустафа ник мит ден копф.

-Ихь ферштеен. Ду алес махен ин дункел?

Мустафа никт видер.

-Ду фирма цап царап, фломарк форкауфен, гельд махен, урлаб?- махт дер Грихе айн плоцлихес резюме.

Мустафа блайбт мит оффенеь мунд зитцен: «Э! Э! Э! Эрхейт эр ауфгерегент ди штиме. Бала! Бала!»

-О кей! О кей! Ихь нихь бейзе,- Рюкт Мачо цурюк.

-Ду луфт пумпе пункт Д Е,- загт дер Турке унцуфриден унд гейт цу зайнен Рамаданбрюдер рюбер, ум зихь цу беклаген.

 

PS:. Ди Шейне Дойче Шпрахе. Ди бенуцте аух Гёте.

 

ТЫ КУДА?

- Ви гейтс? - спросил при встрече сосед соседа.

- На работу! - ответил сосед.

- Я тебя спросил, как дела? - перешёл он на русский язык.

- «Гей» - это же «иди»? Я думал, ты меня спросил, куда я иду? - уверенный в своей правоте, ответил сосед. - Вот я и отвечаю: на работу!

 

МНОГОЖЕНЕЦ

- Это правда, что мужчине в Турции разрешается иметь много жён? - спросил старого турка молодой немец.

- Правда! Четыре жены можешь иметь, но сейчас это уже редкость. За всю жизнь я только однажды видел такого мужчину. Он был очень богатый! Миллионер! Простой человек это себе позволить не может, - вздохнул пожилой турок.

- В Германии проще, - рассудил молодой. - У нашего канцлера уже четвёртая жена. Здесь каждую неделю можешь женщину менять. Для этого необязательно быть миллионером. Главное, чтобы здоровье было.

- Главное, чтобы законно. Иначе - грех! - возразил старик.

- Законно! Это только канцлеру по карману.

- Расписаться стоит 40 евро, и весь день занят, а развод в суде длится 10 минут, а стоит от 4 000 евро.

 

ГАЗЕТА

Газет много, а читать нечего! Не знаю, что мне нравится?

Для меня почти ничего нет. Все делают деньги, а я плачу и меня дуют.

Газет много. Наши, не наши. Полгазеты - мюль пост.

Чтобы что-то вырезать и сохранить - нет!

Реклама не нравится. То голубые свои телефоны печатают. То проститутки мои деньги хотят. То гадалки всякие ясновидящие, колдуны-шаманы. То драчки попугаев, друг друга поливают, а мне это зачем?! Вы мне подскажите, как быть? Газета - это коллективный вождь. Объединяющая сила, а силы нет. Литературы настоящей нет.

Что в культурном мире происходит - неизвестно. Новостей науки и техники нет. Куда идти, к чему стремиться - непонятно.

Как живёт сегодня наш обычный современник - тайна.

Либо всё из прошлого, либо всё о преуспевающих, а обо мне ничего нет! А именно я есть герой нашего времени, а может, его жертва!?

 

УПРАВЛЕНИЕ

Управляют не управленцы, а условия. При хорошей технологии, работа сама управляет производственным процессом. Шеф может лежать на берегу океана, а фирма будет работать, как часы. Старый начальник цеха отсутствовал целый квартал. Временно исполнять его обязанности назначили молодого. Новая метла по-новому метет, и новый шеф завёл свои порядки. Работа стала устойчивой и спокойной, и он редко показывался на глаза. К хорошему привыкают быстро, а время бежит ещё быстрей. Вернулся старый шеф со старыми привычками. Он постоянно торчал в цехе, создавал нервозность, показывал свою власть. Он всех останавливал, всё контролировал, за всеми следил, всем давал ЦУ, всё усложнял и всем быстро надоел. Раньше не знали, что можно работать проще и спокойнее, а теперь просто невозможно работать так, как раньше.

 

РАЦУХА

- Да я в России был заслуженный рационализатор. В год по сорок рацпредложений подавал, да только потухла со временем охота! - обиженно оправдывался Виктор. - Пока придумаешь, пока оформишь все бумаги, пока изготовишь опытный образец, пока пробьешь руководство, пока всё внедришь – поседеешь. В результате премия - червонец, зато потратил целую зарплату. Экономический эффект обязательно замылят, если в соавторы полконторы не возьмёшь. Подёргался, подёргался я и остыл. Оно мне надо?

- Вот в Германии, там всё по-другому! Мне свояк говорил, когда я у него в гостях был. В Германии всё просто и приятно. Работал свояк тогда на штамповочном станке. Деталь кладёшь в гнездо. Педаль нажимаешь. Шлёп! Отштамповал. Деталь вынимаешь и в ящик. И так весь день, всю неделю. Всю жизнь. Свояк взял от скуки и придумал рационализаторское предложение. Сам из подсобного материала на скорую руку небольшие детальки сделал. Фигурную шайбочку и тяги к ней. Вставил в станок, и всё пошло, как по маслу. Готовые детали сами из гнезда в ящик выпрыгивают, как гильзы из «Калашникова». Сидит свояк посмеивается, а станок сам работает, полуавтоматом стал. Шеф прибежал, увидел, удивился, что парень из России, а в технике лучше их разбирается. Хозяин сразу всё понял, хвалил свояка и больше него радовался рацпредложению. Ему-то прямая выгода! Полфирмы набежало тогда на русское чудо посмотреть

Утром свояк на работу пришёл, смотрит, а его детальки уже сделаны специалистами, покрашены, как заводские выглядят. Шеф с утра к свояку пришёл, руку жмёт, поздравляет и вручил конверт толстенький, а в конверте благодарность, на хорошую подержанную машину вполне хватит.

Все довольны, все смеются.

- Теперь я сам в Германии и в сказки больше не верю. Решил и я по своей наивности на конвейере простой концевой выключатель с реле времени внедрить, чтобы конвейер вхолостую не работал, а только под нагрузкой. Чтобы автоматически сам выключался и сам включался. Шум исчезнет, здоровье сохранится, электроэнергию сбережём, износ деталей понизится, ресурс агрегата повысится, много ещё чего полезного от этого выключателя перечислить можно. Фирма большая. Мне три недели бланки искали, надоело напоминать. Саму идею до конца так и не дослушали. Оформил, сдал рацпредложение, и ждать устал. Потом сам забыл. Через пару месяцев сказали, что ничего нельзя менять без разрешения фирмы - изготовителя конвейера. Техника дорогая, сложная, если что-то в конструкции изменить, то теряется на него гарантия. А где этот изготовитель и как его достать? Оно мне надо?

 

ОМАРЫ

Краткость сестра таланта.

А кто мать? Кто отец?

Нахальство второе счастье,

а что первое?

Захватывающая статья обрывалась в самом интересном месте, на самом захватывающем предложении:

-Ты никогда не узнаешь, что это омары!

-Омары? - подумал почемучка, а что это такое омары? Разыгралось любопытство. Вопрос стал мучить его, он выбросил обрывок газеты, встал, привёл себя в порядок и пошёл спросить.

-Что такое омары? – спросил он первого попавшегося коллегу, который стоял с другими курильщиками.

-Ома, это одна бабушка, а Омары много! - не моргнув глазом, сказал чёрный коллега на полунемецком языке.

-Да ты что? - возмутился его товарищ. - Омары - это медуза такая, большая и вкусная!

-Что ты болтаешь? Медузы вообще несъедобные и, даже наоборот, они очень, очень ядовитые. Омары-это не медузы. Омары-это такая чёрно-белая порода свиней.

-Ну, ты сказанул! Свиньи! Омары-это морское животное,-вступил в дискуссию бывший хохол.

-Нет! Это народец такой на югах - малоизученный. Они в горах живут племенами и ночуют на деревьях.

- Да бросьте, ребята, рыба это! спросите любого рыбака, он скажет.

-И вовсе не рыба,- вмешалась женщина.- Омары это сны! Кошмары, это когда снятся ужастики, а омары радостные сны, светлые, приятные!- она изошлась в истоме, вспоминая прошлое.

-Омар-это имя. Вставил турок.

-Точно!- ожил старый лысый перс.

-Омар Хайям - Персидский философ и поэт. Ещё есть Омар ибн Аби Рабиа-персидский поэт любовной лирики. Потом был такой Омар-сподвижник Мухаммеда, он ввёл мусульманское летоисчисление. Омары – это его люди!

-Да бросьте вы! Комары знаешь? Так вот омары это их личинки!

-Вовсе нет! Омары - это кальмары. Только кальмары - это мужские особи, а омары их женщины.

-Спросите кубинца, он на морском сейнере рыбаком был, должен знать.

Вопрос перевели на испанский язык. Кубинец оживился.

-Омары-это семейство морских беспозвоночных, отряд десятиногих ракообразных, внешне они похожи на речных раков. Всего их 36 видов, некоторые весом бывают до 15 кг, ценятся из-за мяса.

-У меня ещё вопрос,- оживился почемучка.- Чем замеряется вязкость? Нет, лучше попроще. Смотрели кино «Мимино?» Там ещё по блату его в гостиницу устроили, как участника симпозиума эндокринологов.

-Что такое эндокринолог?

-Эндокринолог?! - это врачебная специализация. Врач по трупам, не моргнув глазом, ответил всезнайка.

-Да что ты говоришь, эндокринолог это…

 

ДОМОХОЗЯЙКА

- Что бы сегодня приготовить? - в задумчивости произнёс местный немец, жуя свой завтрак.

- Ты одинокий? - спросил его переселенец.

- Нет! У меня есть фройндин. Молодая! Красивая!

- Сегодня твоя очередь на кухне? - ещё больше удивился переселенец.

- Я всегда готовлю! - просто отреагировал он. - Понимаешь! Она сильно занятая. С работы приходит после меня. Иногда задерживается. Она - секретарша в имобилиен фирме. Зарабатывает хорошо, я тысячу, она три. Вот она меня и терпит. Говорит, пока я работаю, она меня прокормит. Мне варить не тяжело.

Вот бельё гладить я не люблю, - махнул он рукой.

 

СТУДЕНТЫ

На период отпусков на фирме появились студенты. Дети начальников, их друзей и случайные ребята. Вымотавшись в конце первого дня, они устало возмущались вслух.

- Ни видер! Зольхе арбайт! Ни видер! - и зло сплёвывали на пол.

- Слыхал! - смеялись русаки. - Мы рады, что работа есть, про дипломы свои давно забыли, а молодёжь плюется, - удивлялись мужики. - Они думают, что вся жизнь пройдёт в праздниках, на дискотеках, со стаканом в одной руке с сигаретой в другой, а жизнь она такая, она может мордой и в дерьмо!

 

ПРАВДА

- Это правда, что вы в России в авиации работали? - спросил молодой парнишка седого рабочего.

- Правда!

- А правда, что ваш напарник тоже начальником был?

- Правда!

- Значит, у вас обоих образование высшее? Правда?

- Правда!

- Эти, - показал он рукой на хохочущую толпу, - большинство читать не умеют, даже по-своему, а в России все грамотные были. Ведь правда?

- Правда!

- А правда, что в последнее время немцев в России простые люди уважали?

- Правда! А зачем тебе это? - задал он встречный вопрос.

- Да турки, как урки пристают, о нас спрашивают. Я им объясняю, что в России мы не хуже чем здесь жили. Не верят. Они думают, что мы там на деревьях сидели, электричества не видели. Я им говорю, что это неправда!

- Правда! Многие в последнее время там жили хорошо! Счастливо и богато. Машины имели, не все конечно, но многие. Дома собственные, дачи. Работу престижную. Турки и слова такого не слыхали - престиж, - а судят. «Если вы там так хорошо жили, - говорят, - Зачем в Германию приехали? Здесь для вас не то, что престижной, вообще работы нет, в социалке на нашей шее сидите!» «Судьба!» – отвечаю, но чувствую, что это неправда! Правда?

- А что бы вы им сказали? - спросил парнишка.

- Думаю, сынок, причин у нас много, плюс у каждого своя. Человека в дорогу гонит нужда, мечта, свобода и тоска. Мы-то из неволи в Отечество вернулись. Из чужбины домой. Ты их спроси, знают ли они, что такое Родина? Вот они, почему со своей Родины на чужбину убежали и ещё нам такие вопросы задают? То, что мы сейчас имеем, - у них ещё впереди. История развивается по спирали. Например, если в будущем на евро здесь купить нечего будет или нацисты к власти придут, тогда они добровольно здесь в лагерях останутся или домой поедут? И как их там свои встретят? Всякое может быть. Правда?

 

НАИВНЫЙ ВОПРОС

- Зачем вы сюда приехали? - Каждый земляк слышал этот вопрос.

Сначала мы обижались. Отводили глаза и как бы оправдываясь, длинно отвечали. Теперь настало время, и многие задают этот вопрос друг другу и сами себе.

- Ты зачем в Германию приехал? - спрашиваю я в лоб, шутя, каждого земляка. Ответы разные, как люди.

- Германию предки покинули от нужды, это точно! - сказали старики. - А мы из России уехали от обиды за издевательства. Вернулись из беспредела в гарантию.

Ещё бабушка говорила:

- Настанет время и все вернуться на свою Родину. Мы помнили и долго ждали. Для нас настало это время! Мы домой вернулись! Приехали в родное Отечество!

- Мне лично надоело глядеть на грязь, неблагоустройство, захотелось чистоты, - ответила женщина.

- Я тогда думал, пускай я буду самым бедным, но глаза мои будут смотреть на красоту, хотя и чужую, - сказал мужчина.

- А ты зачем в Германию приехал? - повторился вопрос в другом месте.

- Я тогда так думал, работаю, работаю и ничего не имею, а в Германии даже безработные на машинах ездят! Я тоже хочу! Вот всё исполнилось! - развёл руками толстяк.

- Мне нравиться, что в Германии медицина сильная, - ответила старуха. - Боль снимут, хоть умрешь как человек. А в России в больнице люди сутками от боли корчатся, и никто не поможет. Нечем!

- Мне, например, надоело оскорбления терпеть, на пьянь смотреть и матерщину слушать. Уши пухли. Здесь всё вежливо! - ответила бывшая учительница.

- Дети очень хотели, пришлось уступить, - просто ответила мать.

- Меня жена привезла. Согласился, чтоб избежать развода, - сказал чей-то муж.

- Дети захотели, я послушалась, - сказала, вздохнув, женщина. – Наверное, зря...

- Мы тоже ради детей проехали, - дружно ответили молодые ещё супруги.

- Нас и не спрашивали, привезли и всё! - сказали их дети.

- У нас вся родня уехала и мы с ними, - сказали муж и жена.

- Все вокруг поехали, и я тоже, - ответил крепыш.

- За деньгами поехали и порядком, - вставил мужчина в рабочей робе. - Разве плохо?

- Почему-почему... Потому, что дурак был! Вот почему! - ответил безработный.

- А х… его знает, почему, - сплюнул другой.

- Как зачем приехали? Чтобы жить! Дом построить! - уверенно ответили молодожёны.

- А потом? - задал я следующий вопрос.

 

ИМЕНИНЫ

- А у меня завтра день рождения! - сказала землячка своим коллегам перед самым концом рабочего дня.

- О!!! Поздравляю! - откликнулся напарник, - и сколько стукнуло?

- Семнадцать! - кокетливо улыбнулась женщина, пряча седину под косынку.

На другое утро напарник пришёл чуть раньше, принёс с собой хорошую книгу замечательных стихов молодой современной поэтессы, написал тёплые, горячие слова к юбилею. Затем передал книгу землякам по кругу. Прочитав предыдущее пожелание, каждый старался написать ещё лучше, ещё душевнее. Вскоре все пустые белые странички у книги были исписаны и не только спереди, но и сзади. Подходили любопытные, спрашивали:

- Что это вы тут такое пишите?

- У Луизы юбилей. Чтоб человеку приятно было, надолго запомнилось, мы ей добрые слова пишем! У нас в России всегда так делали, - объяснили им, и они тоже писали пожелания каждый на своём языке и ставили подпись. Под каждой росписью напарник писал их фамилии по-русски, разборчиво, печатными буквами.

Когда все поставили свои автографы, и даже начальство, которое нечаянно оказалось в бытовке, пришла именинница. Воздух уже был пропитан праздником, зал разогрет событием. Первый попавшийся рабочий схватил её за руку, долго тряс и изливал самые тёплые пожелания. Именинница испуганно отпрянула, потом прислушалась, потом, придя в себя от нежданного внимания, покрылась румянцем, заулыбалась и стала сконфуженной молодицей, как в семнадцать лет. Люди подходили и трясли, и трясли, и трясли ей руку. Женщины обнимали и даже чмокали в щёчку. Затем дети разных народов дружно спели: «Хеппи бев дей ту ю! Хеппи бев дей ту ю!»

Вконец расчувствовавшаяся именинница пустила счастливую слезу, а рабочий интернационал стал вдруг одной семьёй. Раскрылось, обнажилось в каждом что-то необыкновенно хорошее, доброе, братское, нежное. Раннее солнце запоздало выглянуло из-за горизонта, и стало торжественно светло на душе и в природе. Прозвенел звонок, и пролетарии, как дети, веселой гурьбой повалили в цех.

- А про мой день рождения на прошлой неделе никто и не вспомнил! - с сожаленьем вздохнула в толпе молоденькая итальянка, семеня рядом с шефом.

- А в России именинников в день рождения ещё и домой отпускали, - схитрил коллега. Шеф покраснел под вопросительными взглядами многих рабочих.

- Германия не такая богатая, как Россия, чтобы на весь день именинников отпускать, - сказал он. - Ну ладно, в виде исключения, пусть идёт домой, но после обеда.

Все захлопали в ладоши. Во время работы каждый старался предложить другим свою помощь. Явление в будни чрезвычайно редкое. На первой паузе именинница выставила огромную посудину с виноградом, рядом выложила целую кучу пирожков, пряников, большую вязанку русских сушек и долгоиграющую карамель.

- Поделись конфеткою своей, и она ещё не раз к тебе вернётся, - пропел напарник известную детскую песенку.

- И тогда наверняка вдруг запляшут облака, и кузнечик запиликает на скрипке. С голубого ручейка начинается река, ну а дружба начинается с улыбки! - подхватили женщины-землячки, взявшись за руки. Разноцветные люди улыбались, дружески шутили и оказывали всяческое внимание юбилярше. Все весело подходили, угощались невиданным заморским чудом. В центре внимания именинница была счастлива и беспечна, как в семнадцать лет.

 

СЧАСТЛИВОЕ МГНОВЕНИЕ

Жизнь дарит человеку всегда счастливое мгновение, а секрет счастливого человека в том, чтобы это мгновение многократно повторить. Праздник для этого - лучший повод!

- Как обрадуются девчонки, когда будут получать подарки! - Сергей представил радостные лица дочерей в весёлое Рождество.

Что купить, он знал. Но охота было бы солидно, чтобы радость вызвало настоящую. Подарки всегда делятся на две категории: те, которые не нравятся, и те, которых мы ещё не получили.

- Купить косметику - взрослые уже дети, или парфюм? Хорошие духи! Вот где не ошибусь, - решил Серёга.

Пришёл он в духовой магазин, а там бутылочек, как в аптеке. Красивые, цветные, кручённые, вдоль стен на полочках рядами стоят, глаза разбегаются. Всмотрелся. Всё нравится! Посмотрел на цены - ничего не нравится. Трудно определиться, чтоб одно соответствовало другому. Внешность и содержание. Почесал за ухом Сергей. Подошёл к продавщице и говорит:

- Мне бы два самых лучших флакончика с этикеткой и чтоб солидно!

Продавщица молоденькая, красивая, одета ничего, ножки-пёрышки, вспорхнула птичкой. Флакончиком на бумажку пшикнула и уже Сергею под нос суёт.

Он нюхнул, запах сладенький, еле-еле душа в теле. Честно говоря, Сергей только ацетон от бензина уверенно отличал. Ну, ещё тройной после бритья тоже. А тут аромат комариный. Не поймёшь.

- Ну, как? - спрашивает продавщица и в глаза нежно заглядывает.

Сергей пожал плечами. Умно поднял брови. Потом сморщил нос. Она всё поняла. Исчезла. Пшикнула на другую бумажку и опять под нос.

Сергей опять затянулся. Замотал головой. После третьей бумажки нос отказался от своих функций, нюх потерялся. Ну ладно, раз на нюх не взять, возьмём на глаз. Мужчины любят глазами, и он выбрал самый красивый в магазине флакончик. Синенький с блестящей цепочкой и сверкающими камешками на горлышке.

- Дайте эту бутылочку, пожалуйста! - сказал Сергей.

Принесли флакончик, пшикнули. Принюхался, память встрепенулась! Аукнулась! Запах родной, знакомый издалека, из чистого детства. Напрягся весь, точно! Мылом пахнет, вкусно! А может парикмахерской? Что-то из той оперы. Этикетка смотрится, высший класс.

«Так! Одной дочке подарок есть, теперь другой подыщем», - подумал Серёга и скрупулезно перенюхал всё. Всё не то! Продавщицу загонял, очередь создал, результата нет. Возникла идея, возьму обоим одинаковое, спорить не будут и обижаться не на что. «На маленьких подарках держится внимание, на больших – любовь», - решил Серёга и пошёл в кассу.

- Как хоть парфюм называется? - спросил он.

- „Glow“. Made in France! - ответила гордо продавщица, красиво заворачивая подарки, и назвала цену. Серёгу передёрнуло, но он устоял. Подарки получать приятно, но всё же что там говорить, куда приятнее дарить!

 

ГАЙМОРИТ

- Не сиди на железе! Гайморит заработаешь! - сказал пожилой рабочий молодому.

- А что это такоё? - удивился молодой и встал.

- Ты что не знаешь, что такое гайморит? - хитро улыбнулся пожилой.

- Не знаю! - твёрдо ответил новенький.

- Подрастешь, узнаешь! - заумничал лысый и ушёл.

Новенький подошёл к другому коллеге и спросил:

- Что такое гайморит?

- Не знаю! - пожал плечами тот. - Я в медицине ни бум-бум!

Заинтересованный новенький подошёл к женщине.

- Вы не знаете, что такое гайморит? - спросил он.

- Может, геморрой? - переспросила та.

- Нет!

- Может тогда гастрит? Гепатит? Гипертонит? - вспоминала коллега.

- Нет! Я точно слышал: гайморит!

- Тогда не знаю, - пожала плечами та. - В связи с чем тебе это сказали?

- Я сидел на железе, а лысый проходил мимо и сказал: «Не сиди на железе! Гайморит заработаешь». Что такое гайморит?

- Не знаю! - пожала плечами женщина и пошла к подруге наводить справки.

- Ну что, узнал? - заинтересованно спросил коллега, когда молодой рабочий проходил мимо него.

- Никто не знает! - ответил молодой.

- А я узнал! - ответил он. - Это внутреннее заболевание из серии Гаймароя. Попугайная болезнь, что-то с попкой связано. Ты для гарантии лучше Сашку спроси, у него жена медик. Она должна знать. Мы тут уже все друг друга расспросили. Никто не знает!

На другой день, увидав лысого, новенький подошёл к нему.

- Про какую болезнь ты мне вчера сказал? - напористо спросил он.

- Гайморит! - уверенно ответил пожилой.

- А что это такое? - не отставал новенький.

- Когда сидеть не сможешь, тогда узнаешь! - выкручивался пожилой.

- Сам ты «гайморит»! Это называется геморрой! А гайморит, это когда ухо-горло-нос заклинит, понял? Весь день вчера всем цехом твою загадку разгадывали, еле истину выяснили!

 

ЛЕЧЕНЬЕ

Виктор тяжело зарабатывал, простудился и почувствовал себя плохо.

Пошёл к врачу. Заплатил десять ойро за визит, ещё на тридцать ойро врач выписал лекарства. Виктор почувствовал себя очень плохо!

 

НОЧЬ

Сегодня ночь была так коротка, только заснул, и тут же зазвонил будильник.

 

ДАЧНИКИ

В конце недели дачники собрались на своих участках. Запахло дымком, жареным мясом, специями. Поздние переселенцы в Германии отличаются особым обилием застолья и образцовым порядком в доме и на грядках огорода. Местные довольствовуются тем, что стригут во дворе травку. Когда солнышко ушло на покой, работа закончилась, и пришёл настоящий аппетит. Жена накрыла стол: малосольные огурчики, свежие помидоры, редиска, перец, салат, жаркое. Виктор по-хозяйски пригласил к себе проходящего мимо местного соседа, тот охотно заглянул. Пропустили по рюмочке, закусили, повторили, появилась соседская жена, Вскоре за столом сидела вся местная округа. В гости их дважды звать не надо. Некоторые прихватили своё горючее и закуску, но своё наливали только себе, не предлагая другим, как наши. Дружба дружбой, а кошелёк врозь. Несмотря на разность менталитета, вскоре хорошо стало всем. Виктор раздухарился и достал аккордеон, затянул народную немецкую песню. Местные открыли рты от изумления. На просьбу Виктора подпеть, оказалось, никто не знает слов. Виктор запел другую песню, но тоже в полном одиночестве, третью, четвёртую - гробовое молчание.

-Что вы молчите?- подколол Виктор.- Пора вам интегрироваться! Песни своих предков надо знать наизусть!

Перебрав почти весь свой песенный репертуар, Виктор, наконец-то, попал на знакомую всем песню. Весёлый хор дружно подхватил:

О Сусанна цукер зюсе Анна, ист дас лебен нох зо шейн!

О Сусанна цукер зюсе Анна, ист дас лебен нох зо шейн!

 

ОДИНОКАЯ ГАРМОНЬ

Скулит душа, чешется сердце, так охота вечером по Германии с гармошкой пройти, сыграть, что-нибудь родное, задушевное да чтоб девчата подпевали. Соловьи, бывало, замолкали от их голосов. Заслушивались. У нас в деревне все умели на чём-то играть, на баяне, на гитаре, на балалайке, на губной гармошке, даже на столовых ложках. А уж голоса были!!! Песни до утра пели, да песни были по сто куплетов, а кто знает сейчас целиком хоть одну песню? Кусочки от припевов, да и то по бумажке? Караоке придумали, а на гармошке сыграть никто не может, что-то очень важное исчезло из нашей жизни, хотя комфорта сейчас, конечно, больше, но общения-то нет! Всё по телефону, через Интернет, да по-быстрому, всё деньги стоит. Чуть стемнеет, у нас, бывало, все на улицу вывалят, все нарядные, гуляют, общаются. Всё вокруг цветёт! Воздух вечерний дымком пропитан от костров огородных, от запаха голова кружится, как от вина. Гармошка всю ночь в любви объясняется.

А тут все по домам сидят, деревня мёртвая и в ней мёртвые души, да сытые животы. Дальше порога не пускают, дальше своего носа не видят, все хотят „майне руе“ иметь. Желаний нет, смысл жизни уже никто не ищет, мечтать разучились, будущее в тумане, сплошное обувательство. Правительство не знает, что делать, а народ и вовсе заблудился. Нет, надо взять гармошку и пройти по Германии, пора будить её для одухотворённой жизни. Засиделись все.

Местные думают, мы из тайги приехали, из леса дремучего, а нам кажется, что мы из будущего сюда вернулись в какое - то буржуазное прошлое. Из активной общественной жизни в бездуховность одиночества. Культура на западе давно бурьяном заросла, только богачи галстук носят, да брюки, глаженные и то не все, а только меньшевики, меньшинство их, на большинстве мятое футболки - джинсовое шмотьё. Там, в будущем, у человека всё должно быть прекрасно и душа и мысли и одежда! Чего только у нас не было, и детство, и детские сады, и ясельки, и школы, и организации детские, и цели светлые, дворцы пионеров, в них кружки разные для умелых рук, летом спортивно-трудовые лагеря, костры, дружба, конкурсы, игры спортивные, зарницы. Общались везде, даже в очередях. Люди улыбались, помогали, друг другу, «ты мне я тебе», все были нужны друг другу, берегли связи, уважали старших. Радовались по мелочам, веселились по праздникам, да не в одиночку дома, а все вместе на улице, на площадях, музыка, а праздники на всю мощь гремели, песни пелись, танцевали, кругом цветы, флаги, концерты, а как стемнеет, тут и там гармошка слышалась, то молодёжь гулять вышла. Дело-то молодое!

Что ж ты ходишь, гармонь, одиноко? Что ж ты девушкам спать не даёшь? Эта одинокая гармонь, и сейчас мне уснуть не даёт, ходит под моими окнами, бередит душу, слезу вышибает. Слова песенные как молитву до утра шепчу. Жаль, гармонь эта лишь мне слышна.

Пора будить всех, мы были в будущем, и помним ещё дорогу, поэтому мы должны быть и тут впереди. Мы люди будущего! А будущее, оно прекрасно!!! Вон за окном опять соловьи запели. Скулит душа, чешется сердце, так охота вечером по Германии с гармошкой пройти…

 

ВСЕ

Моисей сказал, что всё от Бога, а царь Соломон, что всё от ума.

Христос учил, что всё от сердца.

Карл Маркс в «Капитале» вывел истину: всё от живота.

Зигмунд Фрейд утверждал, что всё от секса.

Альберт Эйнштейн вдумчиво сомневался, говоря, что всё относительно.

Депутат Балтики повторял: всё остаётся людям!

Люди говорят: бери всё от жизни. Всё преходяще, всё течёт, всё изменяется.

Ленин призывал: «Всё лучшее детям».

КПСС полагало, что всё на благо человека, всё во имя человека.

Всё в наших руках. Всё в нашей власти. Всё будет хорошо!

Всё ерунда. Всё уже сказано. Всё зло от женщин! Всё из-за денег.

Всё из-за жадности. Всё от нервов.

Всё дело в шляпе, и всё ещё впереди.

Всё!

 

ВСЕ ДЛЯ ЖЕНЩИН

Всё для женщин, ну всё! Мужские рёбра, женская гимназия, женский труд, женотделы. Мода, тряпки, цветы, подарки, духи, помады, 8 Марта, бабье лето, женские журналы, декретные отпуска, женские консультации, специальный врач, циклы, прокладки, и даже мы, мужики. Всё для женщин, ну всё! А у некоторых мужиков даже женщин нет, зато им не надо быть в курсе всех этих женских дел. Они живут своей суровой мужской жизнью.

 

ШУТКА

- У меня для тебя есть неприятная новость! - вернувшись с новогодней елки, сказал жене муж.

- С детьми что-нибудь случилось? - покрывшись холодным потом, испуганно спросила жена.

- Нет! С детьми всё хорошо! - спокойно ответил он.

- Ты машину разбил? - всплеснула она руками.

- Машина целая! - показал муж на окно. - Новость неприятная, но лучше, если об этом ты узнаешь от меня, - серьёзно продолжил он.

- А-а-а!!! - бессильно опустилась жена на стул. - Ты мне изменил???

- Да нет же! Нет! Я тебя очень люблю! - успокоил её муж.

- Тогда говори! В чём дело? - измученно изрекла жена.

- Ты знаешь? Оказывается, на самом деле Деда Мороза нет! - весело сказал муж и рассмеялся.

- Дурачина! - фыркнула жена. - Ты меня со своей новостью чуть в гроб не загнал, - сказала она с дрожью в голосе и расплакалась.

- Это же шутка! Детская! Меня на утреннике тоже разыграли! - выкручивался из положения муж.

- Ты у меня до сих пор ребенок, хотя и большой! Всё детские шуточки на уме! - улыбнулась жена и устало закрыла глаза.

 

КОЛЕСА

Туристский фестиваль в самом разгаре. Костры горят, гитары звенят, песни вместе с искрами в ночное небо улетают. Мы сидим у костра, поём. Вдруг подходит компания молодых людей и спрашивают меня:

- У Вас колёса есть?

«Ну, - думаю, свозить куда-то надо».

- Есть, - говорю.

- Сколько? - спрашивают они.

«Вот чудаки», - думаю.

- Комплект, - отвечаю, - четыре колеса и запаска.

- Продай! - пристали они.

- Как это? - не понял я.

- Ну, продай! Надо очень! - не отстают они.

«Зачем им ночью приспичило колёса покупать?» - недоумевал я.

- Да не собирался я их продавать. Себе нужны, - отвечаю. - Хорошие ещё, недавно только поменял на летние.

- Вы про чё? - спросили они.

- А вы про чё? - задал я встречный вопрос

- Темнота! - махнули они на меня рукой, и пошли дальше.

«Сами с ушами, – подумал я. - Машины у них нет, а колёса тогда зачем?»

 

КОГДА МУЖИКИ ПЛАЧУТ

В церкви объявили перерыв. В толкучке неожиданно встретились два старых знакомых, бывшие коллеги, товарищи по работе. Геннадию договор не продлили, а Гавриил ещё продолжал работать.

- Ну, как живётся на арбайтслёзах? - шутливо спросил Гавриил.

- Спасибо! Неважно, - серьёзно ответил безработный Геннадий.

- Перспектива есть? Работу ищешь? - поинтересовался Гавриил.

- Никакой! - отрезал Генка. - Уже по два раза побывал на всех фирмах нашего города, во всех близлежащих городах и даже в других землях. Не берут! Нет работы! Лишний я, ненужный человек. Людям в глаза смотреть стыдно!

- Безработным быть не стыдно. С каждым может случиться. Крепись! Будь мужчиной! - сказал Гаврил.

- Каким мужчиной? Без работы, без денег нет авторитета. Нет власти, нет порядка. Свои и то смеются, - обиженно сказал Генка.

- Глупый надсмеётся, умный задумается. Дома-то всё нормально? - уже тревожно поинтересовался Гавриил.

- Какой там! - безнадёжно махнул рукой Генка. - Опять сорвался! Вот в церковь пришёл, как в последнюю инстанцию. Спасибо, что тогда ты мне дорогу сюда показал.

- Почему сорвался? - не понял Гавриил.

- Понимаешь! Целый день дома. Один. Делать нечего. Дети выросли, разлетелись. Никому стал не нужен, даже жене. Уж я стараюсь! В доме приберусь. Обед сварю, а она придёт с работы усталая, злая. Обязательно до чего-нибудь докопается. Ты же знаешь, я спокойный как слон! Трудно меня из себя вывести, а она это умеет. В два приёма доведёт до белого каления. Долбит и долбит, пока я в ответ не рявкну. Потом слёзы, скандал. Я шапку в охапку и в лавку. Потом шатаюсь по улицам, как бездомный. Не любит она меня больше. Нет сил быть вместе. Лучше одному жить, чем так! - тяжело закончил Генка свой горестный рассказ.

Слёзы обильно выкатились из его глаз. Они стали мокрыми, и Геннадий, не стесняясь людей, заплакал как пацан, размазывая слёзы руками. Достала жизнь!

- Знаешь, мы сами построили между нами эту стену плача и замуровали в ней свою любовь. Не живём, а страдаем, - всхлипывая, проговорил он. - Если бы ты знал, как мне тяжело! Видно суждено на старости лет куковать одному.

Люди с удивлением смотрели на пожилого плачущего мужика. Видно, дело серьёзное, когда мужики плачут. У Гавриила сердце ёкнуло, глаза солидарно увлажнились.

- Написано: нехорошо человеку быть одному! Уж я то это точно знаю, всем часто-часто повторяю, - сказал Гавриил.

- Бог видел, кто кого обидел, - вздохнув, проговорил Геннадий. - Бедные мы стали, бедные, бедные! А жили хорошо, богато!

- Бог для бедных, религия для богатых! Кто тебя в церковь-то привёз? - участливо спросил Гавриил.

- Жена! Довезла до ворот и уехала, - ответил Гена, вытирая лицо от слёз.

- Это хорошо, брат, что ты сюда пришёл, - бережно обнял его Гавриил. – Церковь-это не клуб по интересам. Церковь - это дом для влюблённых! Для влюблённых в Бога! Мы христиане - единомышленники Христа! Тебе любви не хватает, а она здесь! Бог есть любовь!

Бог любит тебя! Так любит, что тебе и представить трудно! В нём все счастливы! С ним так чудесно!

Без Христа человек не живёт, а страдает! У людей всё несовершенно. Человек стареет, болеет, теряет красоту, привлекательность, ошибается, накапливает в себе грязь, и не умеет прощать, гордость не позволяет. Грешит. Гордость-это грех! Каждый грешок - камень на душе. Мы сами строим свою стену плача из своих грехокамней. Чем дольше знаешь человека, тем больше видишь в нём недостатков, и это разделяет. С Богом всё наоборот. Чем больше познаёшь Бога, тем больше к нему любовь. Тем больше тянет в церковь. Вспомни! Когда был ты влюблён, как ты был счастлив! Божественное не от мира сего.

- Тебе хорошо! - позавидовал Гена. - У тебя всё нормально!

- Хорошо тебе! - ответил Гавриил. - Ты плачешь, и это же хорошо! Когда мужики плачут, значит дошли они до самой пограничной черты в душе своей. Слёзы рушат корочку чёрствого сердца, крошат, как скорлупу вареного яичка. В плаче моется душа, очищается, а в чистое стучится Бог.

Слёзы - это немощные ключи души нашей. Бог стоит на твоём пороге, вот что хорошо! Слёзы твои - свидетельство! Когда Бог касается души, люди всегда плачут, омываются от греха. Это чистые слёзы покаяния. Отчего мужики плачут? От горя людского и счастья Божьего!

 

ФИНИШ

По цеху ветерком прокатилось какое-то волнение, прошла испуганная волна, люди сникли, потухли. Какая-то неуловимая тревога зависла в воздухе. Призрак ходит по Европе, страх, что будет завтра?!

- Что? Что случилось? Почему сникли? Чего все носы повесили? - спрашивали друг друга коллеги.

- А вы что не слышали? Генку уволили! - сказал старый рабочий.

- Как уволили? Договор не продлили? - переспросили его.

- Получается так! Луиза вон тоже расстроенная вся. Всего 12 человек выкинули, - продолжил рабочий.

- Для такой фирмы это совсем немного! - равнодушно сказал тот, кому уже дали «фест».

- Для фирмы, в общем, немного, а для каждого в отдельности выше крыши получается. Перелом судьбы, - огрызнулся рабочий.

- Мы все понравиться хотели, работали на износ, сверхурочно, попу драли, старались. Такую нагрузку, такой темп каждый день трудно выдержать. Всё на нервах. Больные на работу шли, а не оценили; всех под одну метёлку попёрли. За хорошую работу здесь в лучшем случае именной метлой наградят. Здесь жизнь, как в курятнике: тот, кто сидит сверху, стучит на тех, кто внизу. Кто сверху, тот и пан. Каждый старается подсечь. Закон - тайга, хозяин - барин. Не от закона, а от симпатии шефа всё зависит. Ты хоть золотой будешь, а всё равно вылетишь. Не дай Бог снова за воротами оказаться, а там уже 4,5 миллиона лишних людей.

Я это не раз пережил. Такое состояние, как будто жизнь оборвалась…

- Это точно! - подхватил другой рабочий. - Столько проблем сразу навалится, бумаг и бюрократов Я с ними повоевал. К своему почтовому ящику уже подходить боялся. Как-нибудь соберусь и напишу книгу, называться будет «МАЙН КАМПФ геген дойче бюрократи».

- Вот за что последний социализм ценю, который с человеческим лицом, - сказала Луиза. - То это за то, что в Союзе у всех работа была. Работу можно было выбирать. Да и с каким настроением на работу шли! Как в песне поётся: «На работу, как на праздник!» Ни один строй в истории не может похвастаться такими показателями. Человека уволить было самым трудным делом. Сама в месткоме заседала. Профсоюзный бог со своей свитой никого в обиду не давал, и общественность на поруки брала. Нянчились, считались с обстоятельствами, с семейным положением. А здесь каждый сам за себя, все, как мыши, тихие, пискнуть боятся, а то будешь за воротами следующий!

- Вот именно! - сказал старый рабочий. - Политики что-то новое, толковое придумать не могут, могут только беззащитных социальщиков прижать. Стригут и урезают подачку, а о своих доходах скромно молчат, а потом с грохотом слетают с тёплых мест.

Горят, как шведы, и всё из-за больших денег, которых им тоже не хватает. Бороться надо за мораль, за страну в целом, она идёт ко дну. Экономика валится, как снежная лавина. Скоро все с протянутой рукой в социалке стоять будут.

- Так что, ребятки, бегите с утра в Арбайтсамт на учёт вставать, - предложил старый рабочий.

- А что толку, там уже давно работу не предлагают, только безработные платят да ловят, за что бы «шперу» наложить. Арбайтсамт - это ведь рынок труда, а он от своих прямых обязанностей самоустранился. Представь, ты пришёл на рынок, на базар, а там одни покупатели, продавцов нет, выбора нет, купить нечего. Кризис! Арбайтсамт свою основную работу передал кадровым частным фирмам.

- Я, наверно, уже стал немецким диссидентом. Если меня уволят, - разошёлся Вольдемар, - я в кадровую фирму всё равно не пойду работать. Эти работорговцы из ляйфирмы на нас с вами себе деньги делают, а бедный работяга-как затычка в бочке. Нынче тут, завтра там. Встаешь раньше солнца, едешь на край света, целый день на себе издёвки терпишь, а в результате в кармане всё равно ничего не остаётся. Не жизнь, одно мученье.

- Это правда! Законы в Германии давно устарели, - сказал старый рабочий. - Они и поощряют работодателя к такому обращенению с людьми. Каждый принятый на работу человек должен первый месяц проработать на фирме совершенно бесплатно, за этот месяц Арбайтсамт продолжает платить ему безработные. Фирме стимул создают для текучки кадров. Уволили 12 человек и приняли новых 12, которые бесплатно проработают первый месяц, выходит один человек целый год на фирме бесплатно проработал. Фирме сплошная выгода создавать текучесть кадров. В России на субботнике один день в году бесплатно работали, и то все возмущались, а стране какая выгода была, подумать страшно, а здесь это почти норма жизни.

- Правильно! Давно пора законы менять, надо наоборот сделать, - сказала Луиза, - надо, что бы фирма за каждого предоставленного работника выплачивала Арбайтсамту месячный оклад, а если сама со стороны без арбайтсамта кого на работу приняла, то вдвойне, а если уволили, тоже бы перечислили амту один оклад. Если одного уволили, а через день нового работника приняли, то обязать их объяснительную предоставить, причины предыдущего увольнения обосновать. Глядишь, кадровики бы стали ценить человека, уважать закон.

Завелись, зашумели правдолюбы, коммунисты б. у. Поговорили, разгорячились русаки, расстроились, а выше крыши не прыгнешь.

- Эй! Больше трёх не собираться! Шеф идёт! - крикнул водитель автопогрузчика, проезжая мимо, и все бросились врассыпную.

 

ЭПИЛОГ

- Ну, что делать будем? Друг по несчастью? - спросила Гену Луиза.

- Безработные мы теперь, а в нашем возрасте работу найти шансов нет. Кинули нас! Пропала надежда! Теперь через социал наш путь один. На свалку истории.

- Как-нибудь выстоим, - бодро ответил рабочий.

- Знаю я вас, мужиков! Небось, фестивалить будешь?! Сколько наших поломалось. Трудностей не выдержали. Чуть что-в бутылку или в петлю! - разгорячилась Луиза.

- Да разве это трудности?! Руки ноги на месте, крыша над головой есть, а на хлеб Бог подаст, - уверенно сказал Генрих.

- Вот отцы наши сквозь смерть прошли, сквозь войну, презренье, голод. Трудармия, она в душе такие шрамы оставила, что нам и представить трудно, а у нас так царапины кровоточат. Выстоим, несмотря ни на что, непременно выстоим! У меня на всё это, подруга, лекарство есть!

- Какое? - полюбопытствовала Луиза.

- Когда мне трудно, я всегда песни пою! Например, такую: «Пока я дышать умею, пока смотреть я умею, пока я ходить умею, я буду идти вперёд!» - вполголоса запел Генрих и вошёл в тёмное чрево огромного морского контейнера.

- Это правда, что от тебя жена ушла? Из-за того, что ты работу потерял? - крикнула в темноту Луиза.

В ответ из черноты акустика вынесла новую мелодию:

- Я люблю тебя, жизнь! Я люблю тебя снова и снова!