В кабинете физики царил галдеж . Это после отпуска собрались учителя на традиционный августовский педсовет. До начала еще можно успеть поделиться впечатлениями от поездок, покупок, продемонстрировать загар, новые прически и наряды. А заодно, разузнать свою и чужую нагрузку, обсудить новеньких и начальство.

Старые учителя занимают передние столы. Лица их усталые, недовольные или больные. Все они очень давно перешагнули сколь-нибудь допустимый для работы в школе возрастной рубеж. Летние отпуска их были заполнены дачными хлопотами, заботами о детях и внуках. Именно эти заботы и гнали их в школу, ибо поддержание семейного бюджета требовало все новых и новых усилий.

Сразу за представителями консервативного правления школы восседали те педагоги, чья инициатива еще не угасла, а опыт позволял иметь приличные показатели в деле просвещения и образования. Они держались спокойно и уверенно, заранее зная, что и как будет происходить дальше.

Что же касается молодежи, то их не так много, и все они легко помещаются на галерке. Они очень разные и по возрасту и по уровню профессионализма. Это легко определить по их лицам.

У самого окна сидит учитель физкультуры Олег Николаич Безбашенный. Он молод и хорош собой. Атлетическое сложение, горящие, как уголь глаза, широкая улыбка счастливого человека производят на старшеклассниц магическое действие. Уроки физкультуры в этой школе, обозначим ее номером пять, отличаются высокой посещаемостью.

Рядом с ним его жена, Лариса Михайловна, из числа выпускников школы. Высокая, с несколько тяжеловатым бюстом, красивыми чертами лица и полным равнодушия, взглядом. Она перешептывается со старшей вожатой. Как ни странно, но это так. Пионеров давно нет, а вожатые остались. Правда, в бытность советской власти, вожатыми работали студенты заочники, а теперь это те, кому идти больше некуда. У школы выбор небольшой. Рады тому, что есть. Вожатая Инна Львовна Фискалина тщательно скрывает свой возраст, отчаянно молодится и заигрывает со старшеклассниками. Она худенькая, юркая, с очень цепкими глазками, копной крашеных волос и кривыми ножками. Глядя на ее легкую походку, вы ни за что не догадаетесь, что ей за пятьдесят.

Входит директор школы Выкобенина Роза Ивановна. Она, кисло улыбаясь, останавливается у кафедры, по-хозяйски оглядывает аудиторию. Ей очень нравится роль руководителя большого коллектива. Она долго и тщательно расчищала себе дорогу к этому ответственному посту, не разбираясь в средствах. Высокий рост ее позволяет смотреть на всех сверху вниз с выражением собственной непревзойденности. Она умна ровно настолько, чтобы мгновенно уловить слабости или недостатки в любом человеке и выстроить всю линию поведения так, чтобы максимально использовать его с выгодой для себя. Так она самоутверждается. Слабость ее в том, что уловив недостатки любого из ее окружения, она не может удержаться, чтобы не съязвить по этому поводу. В коллективе с ней не спорят. Ее тихо ненавидят.

Постепенно в аудитории устанавливается относительная тишина. Всеобщее внимание сосредотачивается на молоденькой девице, которая вошла вслед за директором. Вид у нее крайне смущенный и даже растерянный. Очки на ее крошечном личике кажутся слишком большими. Огромные карие глаза испуганы. Лицо и шея покрыты пунцовыми пятнами. Пухлый детский рот с оттопыренной нижней губой делает ее похожей на провинившуюся девятиклассницу.

После обязательных слов приветствия, директор представляет новенькую:

- Знакомьтесь, дорогие коллеги. Это наш новый учитель литературы и русского языка, Робких Катерина Дмитриевна. Прошу любить и жаловать. Она заменит Маргариту Семеновну.

- Как? О! – множественный недоуменные возгласы прошелестели по всему классу, - а восьмой «А»?

Маргарита заслуженно считалась лучшей словесницей. Ушла на повышение. Отдать только что сформированный, самый сильный класс новенькой девочке - затея рисковая.

- К чему бы это? – удивлялись учителя.

- Спокойно, товарищи. Катерина Дмитриевна окончила институт с отличием. Справится и с одаренными детьми, - Выкобенина зловеще улыбнулась, оголив при этом безобразный веер желтых зубов, - присаживайтесь, - она указала новенькой на свободный стул, - смелее.

Девица сморщила ротик, как будто хотела заплакать и неуверенно прошла на свободное место. При этом она умудрилась споткнуться в проходе и дважды зацепить сумочкой столы.

- Гос-с-поди…- ехидно прошипела Инна Львовна и бросила выразительный взгляд на рядом сидящих коллег.

- Наша Розиванна решила Маргарите подсуропить, - прокомментировал во всеуслышание Безбашенный. Представляю, какое у них теперь будет качество знаний! – и он невинно рассмеялся, довольный своей сообразительностью.

По рядам прокатился легкий шумок.

 

Ночь для Кати выдалась бессонная и тревожная.

На другой день при входе в школу ее остановил охранник:

- Вы новая учительница русского? - мягко спросил он.

- Да, - виновато ответила Катюша, и испуганно уставилась на охранника.

- Вас Розиванна просила зайти.

- Хорошо. Спасибо, - пролепетала она и поспешила на второй этаж, подхваченная потоком учеников.

- А, пришла? – строго начала Вакобенина, - сегодня в свой класс идешь первый раз. Хочу сразу предупредить. Класс пакостный. Дети обеспеченных родителей. Избалованы твоей предшественницей. Свято уверовали в свою гениальность. Будь беспощадна. После уроков зайдешь, доложишь, как все пройдет, - скомандовала она.

- Я зайду, - ответила молодая учительница, и настроение ее как-то внезапно испортилось.

 

В классе стоял переполох. Второй день обсуждалась одна новость: что это за новая классная.

- А почему Маргарита Семеновна ушла? – зазвенел девичий голосок.

- А Вы у нас и классным руководителем будете?

- А Вы первый год работаете? – наперебой сыпали вопросами восьмиклассники.

- А двойки ставить будете? – общий смешок.

Она всмотрелась в лица ребят. Глаза добрые, умные и настороженные. Не похожи они на избалованных эгоистов. Катя понимала, что после любимой учительницы будет не так уж просто завоевать сердца ребят.

- Ребята, я на практике в институте работала в школе. А самостоятельно только начинаю и очень надеюсь, что вы мне поможете, - как можно спокойнее начала Катя, но пунцовые пятна, разметавшись огненными всполохами на лице и шее, выдавали ее чрезвычайное волнение.

В классе стало тихо. Новая учительница показалась ребятам испуганной и жалкой.

- Я ведь совсем не знала Маргариту Семеновну. Расскажите мне о ней, - ребята встрепенулись. У всех было множество хороших воспоминаний. Доброта и искренность молоденькой неопытной учительницы неожиданно для всех открыла ей дорогу к пониманию и участию ребят.

 

Катя тщательно готовилась к урокам, выискивала наиболее интересный материал. Она любила литературу и сумела расположить к себе и своему предмету ребят. Скоро ее старания стали заметны и коллегам. Она уже не казалась им нелепой девчонкой. С ней все чаще стали разговаривать старшие педагоги. Встретив в учительской, обязательно кто-нибудь спрашивал:

- Как успехи, Катерина Дмитриевна? Осваиваетесь? – при этом часто на лицах их играли доброжелательные подбадривающие улыбки.

- Спасибо, - Катя смущалась и не находила что ответить, - все нормально.

Чем более располагала она к себе коллектив, тем более раздражала директора. На каждом педсовете обязательно упоминалось о каком-то недочете в ее работе. То Робких не сдала план воспитательной работы, то опоздала с отчетом о качестве знаний, то в журнале, при подсчете пропусков, допустила ошибку. Все это были незначительные недочеты, которые легко устранялись в рабочем порядке, но Кате не прощалось ничего. Теперь директор называла ее строго на «вы», но таким тоном, что лучше бы уж совсем никак не называла.

- Хорошо же у нас некоторые устраиваются, - с досадой рассуждала в кабинете директора Инна Львовна, - только пришла, сразу ей лучшие классы. И воспитательной работой можно не заниматься - молодой специалист. А тут носишься с утра до вечера, как белка в колесе, - она многозначительно посмотрела на директора.

За много лет работы, Инна Львовна научилась угадывать намерения свой начальницы. Обе они, имея семьи, не обременяли себя излишней заботой о своих близких. Гораздо увлекательнее закрутить склоку или интригу в коллективе. Все кипит вокруг тебя бурей страстей! Кто-то ссорится или плачет! Родители прибегают в школу выяснять отношения, а ты в курсе всего и наблюдаешь со стороны развитие спектакля, бушующего по разработанному тобой сценарию!

Стоит бросить пару фраз от чьего-то имени, как дрова в топку, и усталый огонь разгорается с новой силой. И вся эта учительская масса серых мышек повинуется твоей воле! Это ли не творческий процесс?!

Но, как нарочно, не они, а «серые мышки» добивались в работе лучших результатов, смели презирать своих «незаурядных» руководителей и избегали общения с ними. Свою вечную обреченность быть изгоями, Роза Ивановна и Инна Львовна считали высшей несправедливостью и отчаянно боролись вдвоем против всего коллектива, вымещая свою досаду и зависть даже на учениках особенно непокорных коллег.

В ноябре Катя предстала перед администрацией школы, как злостный нарушитель школьного устава. После недолгих, но жестких упреков, директор, сменив гнев на милость, изрекла:

- Отчаиваться не нужно. Я попросила Инну Львовну дать Вам шанс проявить себя как-то более достойно. В городе будет проходить смотр творческих коллективов школ. Попробуйте организовать Новогодний утренник для начальной школы. Вот Вам и возможность пообщаться с Вашими учениками вне уроков. И показать все, на что Вы способны.

 

Осторожно приоткрыв дверь 31 класса, Инна Львовна увидела у окна плачущую Катерину Дмитриевну. Складывалось все великолепно.

« Новый год можно полностью переложить на эту дурочку, и за результат сама ответит. А что я могла сделать? Ей доверили. Я пыталась помочь…» - размышляла Инна Львовна, но вслух произнесла:

- Ну что Вы, Катенька! Разве можно так расстраиваться! – она подошла и, мягко взяв Катю за плечи, усадила за стол, - что Вы, дорогая! Я все помогу! У меня опыт! Вы только будьте внимательны и слушайтесь меня во всем! Договорились?! – Инна Львовна ласково и аккуратно смахнула слезы с Катиных щек и заглянула в глаза.

- Угу, - только и смогла произнести Катя, сдерживая слезы.

Работа закипела. Инна Львовна по разным причинам никак не могла попасть на репетицию. А обещанная помощь свелась к совету:

- Ты, Катюша, особенно не парься. Малыши попрыгают у елочки, подарки свои получат и можно считать, что утренник провели, - при этом она доверительно похлопывала Катю по плечу.

Но Катерина Дмитриевна каждый день после уроков проводила в зале. Пришлось применить все, чем увлекалась сама. И посадить за швейную машинку бабушку. В школе давно привыкли к разгильдяйству Инны Львовны, к ее бездарным постановкам. От утренника не ожидали ничего путного. К концу полугодия все, как обычно старались поскорее отчитаться по всем параметрам, отвести классные вечеринки и выкроить время дл своих личных дел.

 

- Дорогие ребята! – ласково вещает со сцены Инна Львовна, - сегодня у нас праздник! От имени всех учителей…

Не будем тратить время, дорогой читатель, на ненужные подробности лицемерных речей вожатой, предвкушающей жуткий провал своей юной коллеги. Вот когда вспомнят и пожалеют о ней. Вечно недовольны были. Пусть сами увидят.

«Хорошо, что почти вся начальная школа здесь! Родителей много в зале, - размышляет Фискалина, - Лизы Истратовой бабушка - председатель городского профкома учителей. Хорошо. Кое-кто из управления образования. Замечательно».

 

Перед авансценой как-то неожиданно возникла хрупкая фигурка Катерины Дмитриены.

В руках она сжимала скрипу и смычок. Бросив беглый взгляд в кулисы, она привычно легко устроила скрипку на левом плече и взмахнула смычком.

Детей обмануть невозможно! Зал, затаив дыхание, следил за фантастическим действом, происходящим на школьной сцене. Здесь было все – и волшебная музыка, и стремительно скользящая на роликах Метель, в окружении снежинок, и масса сказочных героев, и поиски украденных елочных огней! В юной скрипачке невозможно было узнать прежнюю растерянную девочку. Глаза ее горели, она, как будто срослась с упругим смычком и звуки ее скрипки радостно и тревожно влекли за собой!

Наконец, действие завершено. Звучат последние аккорды.

После нескольких секунд тишины, зал взрывается аплодисментами.

 

К сцене стремятся и дети и учителя. Кате жмут руки, обнимают, поздравляют. Она видит восхищенные глаза своих коллег. Артисты на вершине блаженства. На сцене их обступили родители с видеокамерами и фотоаппаратами. Постоянно мигают вспышки.

- Катерина Дмитриевна! Идите к нам!

- А с нами! – просят то одни, то другие.

Катя послушно фотографируется в окружении детей и юных артистов, она смущенно и радостно улыбается.

- Ты гляди, - весело переговариваются коллеги, - вот это выдала девчонка!

- Инна наша не переживет, - посмеивались вокруг.

- Да обе теперь удавятся с досады. Хотели утопить, да не вышло.

- Талант не пропьешь – весело хохотал громогласный физрук.

Не было в зале только Инны Львовны, которая рыдала в кабинете директора.

- Выскочка! – всхлипывала она, сморкаясь в намокший платочек, - ни за что не поверю, что она сама это сделала.

- Ну что уж ты так нервничаешь. Проучить ее надо, конечно, но утренник удался! Твоя заслуга. Ты ведь наставница? - утешала подругу Выкобенина.

- Наставница… - горько вздохнула она.

Представление пришлось повторить несколько раз. Зрителей становилось все больше, сидели даже на ступеньках в проходе. Стояли у всех дверей в зал. В зимние каникулы приезжали представители областного образования. Творческий коллектив пятой школы был признан лучшим. Дипломы, поздравления, праздничная суета - все это промчалось вихрем. Катя не успела осознать, сколь высоко оценены ее талант и умение работать.

 

И снова кабинет физики заполнен отдохнувшими, повеселевшими учителями. На январском педсовете множество организационных вопросов.

Сухо прокомментировав утренник Катерины Дмитриевны, Роза Ивановна не забыла перечислить все ее промахи в учительской работе:

- Праздники это хорошо, но давайте, товарищи не забывать, что является нашей первостепенной задачей! Вместо того, чтобы настраивать детей на учебу, Вы отвлекаете их на бесконечные репетиции. Это сказывается на учебе. Родители возмущены. Постоянные звонки, жалобы. Умерьте как-то свой артистический пыл! - бросила она вконец расстроенной Кате.

- Правильно! - громко заявил учитель физики, Юрий Иванович, отставной офицер, шутник и балагур, любимец всех женщин школы. Говорил он наставительно дурашливо, как бы поддакивая директору и подчеркивая тем самым ее глупейшее положение, - нечего было выполнять чужую работу!

Аудитория одобрительно рассмеялась.

- А то взяли, понимаешь, моду: и свою работу делает и чужую, - продолжал издеваться над Выкобениной физик, - Инна Львовна и сама могла бы такой праздник сделать. Правда, Инна Львовна?

Новая волна смеха.

- Или уж тогда литературу бы провела за Вас, и отчиталась, как положено, - поддержали с задних рядов.

- Молодец, хороший праздник сделала, - послышались одобрительные возгласы коллег.

- Да у нас за много лет первый раз утренник приличный! – возмутились представители начальной школы.

В классе поднялся шум. Все принялись рассказывать друг другу о своих впечатлениях и о том, как понравился праздник детям.

- Тише, товарищи! Тише! – Роза Ивановна несколько раз была вынуждена призвать к порядку возбужденный коллектив, - давайте работать.

Катя снова сникла. При всей ее одаренности, держать удар она не умела. Сидя за столом и опустив голову, она ковыряла ногтем краешек стола и думала о несовершенстве человеческих отношений. Она так старалась, забыла, когда высыпалась по-человечески и что? Родители ее учеников благодарили ее и пожимали руки, а выходит, и жаловаться успевали. Где было понять простодушной Катеньке, что лгать Розе Ивановне в радость. Это своего рода импровизация. Никогда не знаешь, что тебе в голову придет. Возьмешь, да и соврешь. И так иногда складно выходит, что сама же на себя и порадуешься.

На этом страдания Катерины Дмитриевны не закончились. Иметь таких учителей рядом Розе Ивановне невыгодно. Сама она, человек костный и в чем-то даже ограниченный, все-таки понимала, как неприглядно выглядела на фоне ярких талантов. Можно стерпеть, когда твои подчиненные работают дольше тебя и опытнее, но молодым место в кулаке! Коллектив и без того в любую минуту готов выйти из повиновения. Помогает давно излюбленный стиль руководства: «разделяй и властвуй» и способность сталкивать людей в надуманных конфликтах.

«Сегодняшний педсовет – это «бунт на корабле»! – размышляла Выкобенина, - и зацепиться-то не за что. Вася такая правильная. А Юрий Иваныч! Вот бестия! Мужики, словно с ума посходили. Ну ладно трудовик молоденький, так ведь и Павел Степаныч! Серьезный человек, историк, а туда же! Седина в голову – бес в ребро! И что они в ней нашли?! Нет, этого терпеть нельзя».

 

Утром при входе в школу Катю снова известили о том, что ее ждет директор.

Не успев переступить порог директорского кабинета и поздороваться, Катя услышала:

- Итак, подведем итоги, Катерина Дмитриевна! За время Вашего пребывания в школе, Вы зарекомендовали себя, как человек недисциплинированный и безответственный! Ваше отношение к ведению документов крайне неудовлетворительно! Вы разлагаете коллектив изнутри! Вы разлагаете дисциплину в классе! – все больше распалялась Выкобенина, - таким, как Вы в школе не место! – и она тяжело хлопнула ладонью о стол.

Катя не умела воевать за свои права. Она росла и училась в окружении любящих родственников и верных друзей. Никогда прежде ей не приходилось выдерживать подобные нападки. Опустив голову, она растеряно теребила ремешок сумочки. Глаза ее наполнились слезами. Ротик сморщился.

Роза Ивановна ликовала: «Так-то лучше! Не узнать отчаянную скрипачку!»

- Я не стану портить Вашу трудовую книжку взысканиями и пойду Вам навстречу, - устало проговорила Выкобенина, усаживаясь за свой директорский стол, - пишите заявление.

Катя присела к столу и дрожащими руками стала перебирать чистые листы. Буквы плясали перед глазами и с трудом выстраивались в строчки: «… по собственному желанию в связи с … - она немного замешкалась.

- В связи с семейными обстоятельствами, - подсказала Роза Ивановна.

«Вот и все. Не вышло из меня педагога, - печально размышляла Катюша, возвращаясь домой, - ребят жалко. Только привыкать стали».

 

- Розиванна! Тут Положение о проведении всероссийского конкурса «Творческая мастерская» пришло, - секретарь положила перед директором аккуратно скрепленные стиплером листы.

- Что еще за конкурс? Мы-то причем? – недовольно проворчала Выкобенина.

- Не знаю. Вы не забудьте, там заявку надо представить до конца января.

- Постой, - торопливо накладывая свою высочайшую резолюцию, промолвила Розиванна, -

Передай Фискалиной. Пусть разберется и доложит.

 

- Розиванна! – не вошла, а влетела в кабинет вожатая, - Вы Положение читали?

- А что такое? – удивленно приподняла брови Выкобенина.

Запинаясь на каждом слове, Фискалина торопливо и сбивчиво начала читать:

 

- Школам победителям городского конкурса… а нет, не то… Вот!

В кратчайшие сроки необходимо подготовить театрализованное представление, содержащее… нет это не надо. Та-ак. Вот! Предварительно представить творческий паспорт коллектива, методические разработки Новогоднего утренника и предстоящего выступления.

- Подождите! А мы тут при чем?!

- Так наша школа первое место в области заняла! Звоните скорее в управление, Розиванна! – почти кричала в истерике Фискалина, - что теперь делать?! -

После двух длинных гудков, в трубке послышался голос заведующей отделом Культуры:

- Рада поздравить Вас, Роза Ивановна! Повезло Вам с новой учительницей. Ее новогодняя программа чрезвычайно понравилась областному руководству. Так что готовьтесь на всероссийский конкурс. Очень талантливая девочка! Я сама прослезилась, когда смотрела. Пусть покажет и Новогоднее представление, и новое готовит. Темы в Положении указаны. Поторопитесь. Времени мало.