В первый раз я влюбилась, когда мне было 5. Соседский мальчик Слава, казался мне геройским героем и через месяц знакомства поцеловал меня под столом, где мы играли в кубики-машинки. Он приносил в детский сад какие-то вкусности, которые готовила его мама или просто конфеты, подтягивал мне спустившиеся гольфы или поправлял банты, как делал это своей младшей сестре, но при этом, я все же отличалась от его сестры тем, что даже сидя на горшках, он тянулся ко мне с поцелуями. Воспитательница, конечно, заметила и все рассказала родителям , а мы не могли понять, что мы сделали плохого, потому что с одной стороны мама и папа вроде бы целуются, а с другой- нам почему-то нагорело именно из-за этого . Так первая «мужская» любовь с поцелуями закончилась, но еще до третьего класса, Славка подбегал ко мне на переменках, робко вручал очередную конфету и уносился с мальчишками по своим мальчишеским делам.

Чуть старше «мужская» любовь проявлялась вообще странно. Нет, ну понятно дерганье за косички и ношение портфеля, понятны споры мальчишек о том, кто из класса именно тебе будет дарить подарок на 8 марта, но было не понятно совершенно, почему мальчик, который несет твой портфель после уроков, в течение дня норовит попасть циркулем прямо в попу, или подкладывает кучу кнопок на твой стул.

Потом, позже, классе шестом, наверно, появилось такое загадочное «А давайте поиграем в бутылочку?» Робкое касание губ и замирание сердца в 11-12 лет и мысли, что это самый лучший мальчик на свете, который сидит напротив.

В 13 родители отправили меня в пионерский лагерь на море, куда съезжалась детвора с самых разных городов. Его звали Дима, и он был из Москвы. Мы быстро подружились и все, что было до него, стало совершенно неважным. Он обрывал для меня все клумбы цветов в округе, и роз было столько, что они стояли у каждой девочки в нашей палате на тумбочке. А Димка ходил с поцарапанными руками и припухшими от розовых шипов губами, будил меня ночами, чтобы искупаться в ночном море. 45 дней небывалого девчачьего счастья и слова маме по возвращению домой: «Ты ничего не понимаешь, мы закончим восемь классов, он приедет, заберет меня, и мы поженимся!» Мама смеялась, а мне было не до смеха. Я плакала и ждала письма от него, которые приходили сначала ежедневно, потом раз в неделю, а потом и того позже, потому что его родители, работающие в Госплане СССР, перевели его в совершенно крутую школу, и мыслям о девочке с периферии стало не место. Переписка прекратилась совсем, хотя много позже, когда я позвонила ему, уже учась в институте в Москве и он назначил мне свидание, просто развернулась и не подошла , увидев чудно-волшебный шарф неимоверных размеров болельщиков одного из спортивных клубов.

Надо сказать, что с 14 до 18 лет мальчишки не обращали на меня внимания, а я, участь в физико-математической школе, была влюблена в мальчика на год младше, жуткого разгильдяя и победителя всех возможных олимпиад по всем возможным точным наукам. Безумно ревновала его ко всем своим подружкам, которых он приглашал танцевать на школьных вечерах, как будто специально играя на моих нервах.

А вот в 18 пришло оно. Именно то самое светлое чувство, о котором грезит каждая девочка.

Ничем он не отличался от остальных. Он не был ни красив, ни особенно умен, но мне казался идеальным. Он встречался с одной из моих подружек, и она издевалась над ним всеми доступными женскими способами - заставляла ревновать, носить ее тяжеленные сумки, когда уезжала на выходные домой из Москвы в Дубну, везя, казалось бы, продукты для всей своей родни, наступала при малейшей возможности своим каблучком на его мужское самолюбие и всячески, при каждой возможности, показывала свою власть над ним, а он молчал, выполняя все ее прихоти и хотелки. Мне было его безумно жаль.

Нельзя полюбить из жалости? Странно, у меня получилось. Сначала мы часами говорили о ней, о его любви к ней, потом как-то вдруг мы стали гулять вместе, потом, как-то вдруг, моя ладошка оказалась в его руках и он дул на нее, потому что она замерзла, а потом был концерт «Рикки и Повери» и первый поцелуй. Тот, который почти настоящий. Тот, когда мужчина нежно ласкает твои губы, сначала очень робко и одним глазом обязательно следит за твоей реакцией, потом все настойчивей, проникая в тебя все глубже и глубже, и ты чувствуешь неземное блаженство от самого момента. Но точно не от самого поцелуя, потому что и его, вот такой взрослый поцелуй, видимо, тоже первый, и он нечаянно, в пылу своей юношеской страсти, кусает и цепляет зубами твои губы и от этого они становятся как у Поля Робсона, но тебе, в сущности, на это плевать. Потому что у тебя бешено машут крыльями стрекозы где-то в животе и ты просто счастлива.

А через три-четыре месяца он становится твоим первым мужчиной, а ты его первой женщиной и ты так счастлива, что начинаешь баловать его всякими приятными мелочами, а еще через месяца три получаешь свою первую пощечину, да такую, что ничего кроме манной каши не можешь взять в рот. А спустя еще какое-то время застаешь его целующимся со своей лучшей подругой и считаешь, что жизнь твоя, вот в эти 19-20 лет, собственно и закончилась. И бросаешь институт, потому что невыносимо больно видеть их рядом. Но восстановившись через год, ты уже умнее и тебе кажется, что ты не допустишь подобной мужской любви к себе, но все-равно вляпываешься в эти же отношения с ним, которые тебя засасывают еще на пару лет, до тех пор, пока на твоем горизонте не появляется действительно Мужчина.

Он окружает тебя как-то вдруг, совершенно незаметно и естественно, заботой и вниманием, заваливает цветами, он старше тебя и ты, самым непонятным образом, даже не понимая, нравится ли он тебе, начинаешь тянуться к нему. Он не требует от тебя близости и поцелуев, и даже не берет тебя за руку, он просто, временами, долго смотрит в твои глаза и спокойным голосом, совершенно уверенного в себе человека произносит: «Ребенок, я хочу, чтобы ты увидела солнце». И вы летите зимой в Ялту на один день, бродите там по розариям, и любуетесь пальмами и кипарисами вверх, кормите лебедей и шуршите гравием, бродя вдоль моря, говоря очень тихо, или совсем молчите. А вечером возвращаетесь в Москву, потому что завтра понедельник и тебе нужно в институт. И ты не понимаешь, было ли это на самом деле или тебе это приснилось. А Он встречает тебя после учебы, и каждый твой день с ним не похож на предыдущий. И вот ты уже сама слегка, как бы случайно, касаешься его руки, и думаешь, что может быть с тобой что-то не то, ведь он по-прежнему даже не касается твоей руки сам, и только его глаза с каждым днем начинают смеяться и подтрунивать над тобой все сильней. И ты понимаешь, что волнуешь его, волнуешь как Женщина, и что все это какая-то неведомая тебе игра, но вот этот вопрос- Почему? Почему он ведет себя именно так? -висит у тебя в мозгу постоянно… И вдруг, в один из дней, вы оказываетесь в каком-то незнакомом тебе доме, и он срывает с тебя одежду почти у входа, впивается в тебя губами до головокружения, кромсает по кусочкам и твой мозг и твое тело неведомыми доселе ласками, проникая в тебя то глубоко, почти до боли, до красных пятен на твоих ягодицах от его ладоней, то мучает тебя собой, едва касаясь, и тогда ты уже сама стремишься к нему всей собой, всем своем естеством, а он, раз за разом заставляет тебя взрываться… и только «Мамочки!... Мамочки!...» проноситься у тебя в голове… И вот только теперь ты действительно понимаешь, что стала Женщиной, познавшей лишь одну из граней мужской любви…