Что хочет автор. Литературные конкурсы

Завтра суд. Вроде бы это меня не касается, своих проблем хватает. Чего-чего, их у нас предостаточно. Мне иногда кажется, что жизнь моя состоит из одних проблем. Их решение – моя святая обязанность. Да я уже привыкла, без них чувствую себя чуть-чуть некомфортно. Дело тут в силе привычки или я и в этом мазохистка, не знаю. Может, я сама и есть проблема? Хотя, Проблемой с недавних пор зову своего друга. Друг ли он мне? Почти друг, мой ходячий проблемник – мой молодой любовник или еще один мой ребенок. Если быть до конца честной, он чуть младше моего сына. Вот в этом-то очередная проблема. Или же в этом соль? Так уж получилось, ничего уже не перепишешь. Это началось не сегодня, и я не собираюсь отказываться от лишнего адреналина лишь из-за того, что он доставляет мне лишние хлопоты и из-за него у меня одни проблемы. Любой мужчина для нас одна сплошная проблема. А у Даки, дочурки моей ненаглядной, тоже проблемы. Рановато ей конечно решать такого рода проблемы. Она пока не умеет их решать, устранять их, она предпочитает бежать от них, прятаться или просто игнорировать их. Не получается. От себя не убежишь, самая большая наша проблема в нас самих. Мы достали всех своими проблемами, что они начинают шарахаться от нас. Скоро поклонников-то не останется, не говоря уже о подругах и иных товарищах. Из этого и не из этого следует, что:

- у каждого своя проблема. Не стоит навязывать их другим (хотя, это верный способ проверки на прочность и надежность);

- проблемы – это часть (боюсь, что основная) нашей жизни. Надо бы научиться жить с ними;

- проблема в нас самих. Так что некуда и незачем бежать;

- проблемы, как правило, разрешимы. На то они и существуют, чтобы их решали (лекарство от скуки?);

- проблемы, наконец, необходимы. Они и только они – путь к совершенству.

Во как, а? Моя молодая Проблема существует сама по себе, параллельно моей жизни. А вот Дакина пытается полностью контролировать ее жизнь, может быть, даже манипулировать ею. Моя – мне не мешает, и я ей стараюсь не доставлять хлопот. Мы две автономии, два совсем разных мира, что даже позволяем себе иметь связи на стороне. Для него это не проблема, ну и я стараюсь не отставать. Дакина – хочет да не может себе это позволить, эта сторона жизни, увы, ему недоступна по ряду причин, от него независящих. А она сама себе иногда позволяет некоторые вольности, в чем тут же ему признается. Уж не садистка ли она, назло мне – почти мазохистке? Ее Проблема замурована, закрыта для других, уж он-то – абсолютная автономия. А у Даки суверенитет, только ложный.Она зависит от своей, уж больно криминальной, Проблемы. Она себя не мыслит без него, любимого, своей самой большой и серьезной проблемы. И ему достается. Вне зоны доступа Дака такие проблемы создает, нарочно не придумаешь. Он пытается управлять ею, издалека. Но он для нее почти виртуальный, нереальный, он же не здесь. Он – в параллельном мире, сроком лет на двадцать. Боже ж ты мой, двадцать лет! Он и моя проблема тоже. Совесть меня мучает, будь она неладна. И чисто по-человечески жалко парня. Хоть было за что, но в изоляции целых двадцать лет… Подумать страшно. И это не предел. Говорят, прокурор ему еще больше просит. Куда больше-то? Всяким отморозкам за расчлененные трупы, за растление малолетних намного меньше дают. Он и мне звонит. У него голос такой приятный. С ним интересно общаться. Он же у нас вместо личного психолога, иногда юристконсультанта - заочная служба спасения.

Стоп! Кто есть кто, давайте определимся, пока народ не нахлынул. Их сейчас только двое, не считая нас самих. Их, по своей воле перекочевавших из бурлящей и самой что ни есть настоящей жизни в мир условно-реальный, назовем пока проблемами. Проблема Один – мой сладкий и нежно-жестокий мальчик, а Проблема Два – почти нереальный, но такой близкий парень Даки. У первого завтра суд, у второго он уже был, и не раз, скоро еще предстоит. Он уже за пределами, но пока еще в СИЗО.

Как же мы докатились до такой жизни, спросите вы вдруг. Сразу ничего не бывает, все по «пазлам» собирали, постепенно, день за днем, год за годом. Я родилась, чем не проблема? Может, это и есть первопроблема. Это я начала коллекционировать проблемы, все по наследству передалось Даке. А дальше? Неужели и дальше так будет продолжаться? Эстафета проблем… Каждому свое, кому что нравится. Бог всем раздает – осколок счастья одному, клубок проблем другому. Мне этого счастья и даром не надо, может быть. В чем же оно? В достатке, славе, успехе, любви? У меня все это уже было, в пределах минимума, правда. Один раз живу, хочется всего по-немножку. Мне надо успеть много жизней прожить. У меня нет твердого амплуа, я многогранна. Я хочу удивляться, изумляться, восторгаться без конца. Хотя это с годами дается все труднее и труднее. Хочется новизны во всем, хотя бы иллюзию новизны. Игра на публику? Но я довольно-таки закрытый человек. Проблема – это я, а моя собственная жизнь – это театр одного актера. Меняются декорации, реплики, роли - публика одна, актер один. Лишь бы не наскучило. Вот на что годятся эти бесчисленные проблемы. А кто же автор? Неужели тоже я? Да у меня талант, прямо-таки дар божий. Но такое нарочно не придумаешь. Неизвестный автор уж постарался.

- Посторонних просим покинуть площадку! Внимание! Мотор!

- Поехали!

Проблема Два или «пазл» «Десять

якутят и гестапо»

Оставим в покое мою «коллекцию», начнем со второй проблемы. Это началось года два назад. Вроде бы. Лица, события, проблемы – время успело стереть некоторые нюансы. Хорошо, что есть готовые «пазлы». Можно сэкономить время и вставлять мои личные «заготовки». Это же не грех, не плагиат, в конце-концов. В свое время я написала одну небольшую вещь с довольно-таки странным названием - «Десять якутят и гестапо». Вот там-то и обитает наша Проблема Два. Он и другие проблемные мальчики и девочки, а именно:

- Пика, он же Петя, он и есть Проблема Два;

- Дака (с ней вы уже немного знакомы);

- Мака Пороховщикова, Дакина подруга;

- Мося Каблук, он же Моисей Каблуков;

- Джин или Тихон, или Тихоня;

- Энмин, в миру был Димой, бывший солдат Российской армии;

- Доня-Доля, он же Данил;

- Мистер Ни То Ни Сё, то есть Айдар, он же Айдан, впоследствии Мистер Скандал;

- Мистер Никто, в миру просто Сеня;

- Тузик или Вовочка.

Жили-были десять обычных ребят. И сейчас живут – кто на воле, кто в зоне. Только они сейчас чуть взрослее, проблемы у них иные. Об этом чуть позже.

Мои мысли. Мои ли они? Откуда они, для чего они? Мне сейчас некогда разбираться с ними. В голове хаос, в душе сумбур, ну, а в сердце – пустота. Мысли не материальны, мыслеобразы иллюзорны. Можно, сколько душе угодно, играть с ними, строить ими планы, мечтать, наконец. Безнаказанно, беспардонно, бессимптомно. За это не сажают, по крайней мере, пока. Но иногда мне кажется, что мысли тут же отделяются и начинают жить своей жизнью. Порой, даже боюсь своих мыслей. Они возникают сами по себе, из ничего – чужие, далекие, порочные. Мысли чужие, тело почти не мое (взятое напрокат), а сама-то? Я – это я или собранная из разных «пазлов» мозаика?

Я – это пишущая, описывающая свои мысли или творящая эти мысли. Я – сиюминутная, которая часто прежде говорит, чем думает. Кто из них мое истинное «я»? Не все ли равно… Мне уже сорок – поздняк меняться. Я не только говорю, не думая, но и делаю, не соображая. Получается – все мимо, все зря. Это еще ничего. В последнее время из-за этого «пустяка» страдают другие. И еще как…

Написала «Десять якутят» и укатила в Китай, попала в рай. Пока я кайфовала, много чего случилось, что пришлось обратно войти в рассказ, который грозится перерасти в повесть. За жизнью не угнаться, но я стараюсь.

Если б я была чуточку волшебницей, я бы вернулась в самое начало. Не было бы ни Грязных Волос, Дака с Пикой бы не познакомилась. Жил бы Пика без любви и ласки, зато на воле. Никто бы не умер. Стоп! Но есть же судьба. Кому суждено умереть, умрет непременно, кому на роду написано убивать, убьет без проблем. Причем тут мои мысли или мое бездумное (скорей, безумное) прошлое.

Нет, все-таки есть лазейки в судьбе, где от тебя одного зависит многое. В таком случае, мне противопоказано думать о чем-либо, болтать об этом и что-то делать. Может, мне вообще не стоит жить? И Дака, дочь моя, об этом только и твердит. Боюсь, устроим самосуд, прежде чем, как нас кто-нибудь да закажет.

Опять крамольные мысли. Не думать ни о чем! Замереть, застыть, забыть, стереть. Мысли – вредны, опасны. И себе во вред, и для окружающих.

Сейчас почти у всех свой карманный телефон. Без этого маленького друга никуда. У многих из нас психологическая зависимость от этого мини-монстра. Я лично ничего против него не имею. Он же помогает буквально во всем: держать под контролем своих близких, мы воспитываем детей, общаемся с друзьями, любим (!) через телефон. Он стирает расстояния. Видимо, надолго застряли в лабиринте сети, и эта говорильня будет длиться вечно. Но для меня и моих знакомых он сыграл какую-то зловещую роль. Если честно, сколько телефонов у нас было и сплыло, трудно даже подсчитать. Около двадцати, это точно. Их крадут постоянно, тут какая-то странная закономерность. Один в кредит брали. Пока расплачивались, и его украли. Нет, один телефон все же не успели похитить – его собака загрызла. Она как-то умудрилась до моих родителей дозвониться.

- Алло! – среди ночи разбуженная моя мама никак не может докричаться до абонента на том конце.

А в ответ – тишина. Собаку не остановил голос в телефоне, он стал дальше грызть. Это было ДО…

Такое ощущение, что я живу, тружусь только ради телефона. Вся зарплата на него уходит. На очередной новый сотовый – это раз, на два бизнес-тарифа – это два, на свой обыкновенный тариф – тоже кое-что уходит. Не телефон, а пожиратель денег. Ладно, бог с ними – деньгами. Если из-за него один за другим несчастья происходят, из-за него люди попадают в лучшем случае в тюрьму – это уже настораживает. Это началось с прошлой осени. Или с лета?

В начале лета прошлого года у Даки был роман с Грязными Волосами. Дака – моя все еще несовершеннолетняя дочь, не скажу, что вся в меня, но та еще штучка – ураган-девка, нас даже городская милиция узнает в лицо. Грязные Волосы, вроде бы преподаватель в ЯГУ. Так-то его зовут Данил Тарасов, а Грязные Волосы – это из-за того, что усердно следит за своими волосами, пользуясь и лаком, и гелем для придания особенной формы. Сальные, да еще грязные волосы плюс лак, гель, мусс и все такое – только ему присущая прическа. Молодой человек с вечно грязными волосами автоматически превратился в Грязные Волосы. В остальном, он обыкновенный, таких на улицах Якутска тысячи, разве что глаза особенные. Черные, пронзительные, почти жгучие – на индейца немного похож, потому и имя почти индейское – двойное. Он постоянно у нас ошивался, и когда он успевал преподавать? Пыталась его образумить:

- Что ты с несовершеннолетней связываешься? Ведь статью запросто можешь схлопотать.

- Мама, не встревай. Может, он и есть моя судьба, – дочь не давала и рта раскрыть.

Берегла свое сокровище, как могла. Я же подумывала, что дело к свадьбе. Но им предстояло одно испытание – мы с дочкой должны были уехать в деревню на все лето.

- Вот если не забудете друг друга за лето, так уж и быть, сыграем свадьбу, на последние деньги.

Это условие их вроде устраивало. Они часто ссорились. Тогда Грязные Волосы брал меня в союзники.

- Она же совсем ребенок, не понимает.

Это я должна была их мирить. Если не получалось, Грязные Волосы ко мне самой подкатывал с грязными намеками, но я не уступала (какое геройство!). Тем более, в ту пору я уже связалась с его другом. Молодая, тоже несовершеннолетняя жена, лежала в роддоме, но схватки все не начинались, и друг у нас обитал. Тут ему и халява, и баба.

В тот день они опять поссорились. Это была легкая, ни к чему не обязывающая ссора. Дака со своей лучшей боевой подругой с Макой Пороховщиковой собрались на только что открывшийся пляж. Одни, без сопровождения. Грязные Волосы рвал и метал, но скорее в шутку, чем всерьез. Мака-кроха – на вид маленькая, глупенькая, но девочка с начинкой. Внутри – порох, она может такое устроить, что мало не покажется. Мака-кроха как мышка-норушка – она простая воришка. Через любую дырку пролезет. Но она в основном специализируется на телефонах – раз и нет телефона. Она и карманница, и домушница – почти профессионал, далеко пойдет, однако. Если не на нары, в люди она точно выйдет. Не пойман, не вор. Так вот, Дака с Макой отправились на пляж. Мака там сотик «нашла», и вообще было интересно. В тот день Дака и познакомилась с Пикой. Этот Пика-Петя тот же Грязные Волосы, только без волос и помоложе. И понеслось. Они сразу же начали целоваться – есть контакт! Большое чувство начинается случайно и быстро. Как не хотелось Даке возвращаться. Опять Грязные Волосы! Опять он, как всегда, начнет лечить – то да се. Пусть в своем университете свой педагогический талант демонстрирует, а она тут ни при чем. А у того, нового коротко остриженные волосы, куда там – почти бритоголовый. Стильно же. И вообще новый всегда лучше.

Они только ночью пришли. Этой же ночью у жены друга начались схватки, и тот туда помчался. У него была договоренность с медперсоналом, что он будет присутствовать при родах. С бодуна на роды – этого не каждый выдержит. Столько баб и все орут, башка раскалывается, сушняк – парень чуть не лишился чувств. К утру все закончилось. Друг стал отцом! Это обмывали, вещи упаковывали, самолет – вспоминать не хочется.

Грязные Волосы отправился со студентами на археологическую практику, Дака со мной в деревню – вот и вся любовь. Грязные Волосы запал на некую Фишку, тоже малолетку. У него явно отклонение – его только девочки возбуждают что ли. Дака тут же забыла его, и в деревне можно развлекаться. Так что, любовь прошла, увяли помидоры, и никто не пострадал. Радоваться надо. Только вот, свято место пусто не бывает – не Грязные Волосы, другой дурак появится на его месте. Не с грязными волосами, а с грязными намерениями. Взрослая дочь – это жизнь на просыпающемся вулкане.

Дочка испытание временем и знойным летом не выдержала, обратно в город подалась. Якобы к жениху, как потом оказалось, вовсе не к Грязным Волосам. Просто захотелось вновь свободы, приключений и получила. Сразу же сошлась с Пикой, и кочевали они по всему городу, Мака их везде сопровождала. И для нее нашелся кавалер – не то, чтобы очень, но все же лучше, чем ни чего. Парень как парень, да еще беглый солдат. Краткосрочный отпуск солдата затянулся, а Диме по барабану. Он все никак не нагуляется, будто завтра на войну. Последний раз живем, как же остро он понимает. Худющий, нескладный, армия ему явно не пошла на пользу, но для Крохи сойдет и такой. Она же тоже девчонка, только ростом не вышла. Их отношения скорее дружба, чем что-нибудь иное.

Ходили они вчетвером – из хаты в хату, постепенно обрастая все новыми друзьями, такими же безбашенными как и они. Прощай, Грязные Волосы, педофил чертов! И без тебя жизнь прекрасна, оказывается. Столько новых друзей – один другого круче. А я-то думала, что не бывает дружбы между мужчиной и женщиной. Мося Каблук – объякутившийся русский или наоборот, полукровка, короче. Если с лицом и со всем остальным повезло, с именем не очень. Он по паспорту Моисей Каблуков, вы только представьте себе! Он же Моисей, да еще и подкаблучник. Отсюда – Мося Каблук. Я бы к нему переметнулась, что имя, так, бесплатное приложение. Главное, чтоб человек был хороший. Оказалось, что Каблук Дакин старый новый знакомый. Еще до Грязных Волос она с ним довольно тесно общалась. Предпосылки были раньше, но вся компания только сейчас собралась.

Следующим в списке идет Джин. Высокий, симпатичный, такой скромный, куда бы деться. С вечно удивленными глазами, он, как никто другой, умел слушать, а это редкость. Да с такими манерами он в любой компании приживется. Никто и не догадается, что под маской ложной скромности прячется бывалый вор, вор в крови. Он у себя самого что-нибудь стащит, не может он без этого. Звать Тихоном, Тихоней, а почему он в Джина превратился, я не знаю.

Другого красавчика – высоченного, тоже смазливенького парня зовут Доней, то есть Даниилом. Доня-Доля, короче. Он такой улыбчивый, со всеми ладит, а как выпьет, превращается в почти монстра. Да ему вообще пить нельзя, но разве запретишь.

Чуть позже к ним присоединился (при Даке) Мистер Ни То Ни Се. Результат неудачного скрещивания – европоидноазиат, оттого и ходит с вечно недовольной рожей. Айдаром его зовут, чаще Айданом (скандал). Мистер Ни То Ни Се, он же Мистер Скандал. Самый маленький да самый вредненький, как и Кроха. Он кого угодно доведет, дай только выпить, а это дело он любит.

Еще позже нарисовался некий Сеня – до того обыкновенный, что тут же окрестили Мистером Никто. Он самый старший да самый дурной. Ему бы в бригаду записаться, а не с малолетками дурью маяться.

Последним в списке кто? У-тю-тю – по жизни скромный мальчик из хорошей семьи. Вовочка. Его чаще Тузиком зовут, он, и правда чем-то на дворнягу походит.

Вот и вся компания. Не многовато ли парней для Даки с Макой? Ничего, главное, все хором не пристают, и ладно. Дака деньги тут же профукала. Зачем ей деньги, если весь мир халява? Если они вместе стеной пойдут – мир расступается, все двери открываются. Вместе они сила. Это стадное чувство слаще любви. Даке, кажется, больше нравится толпой ходить, чем с Пикой. Это его бесит, но он ничего не может сделать. Ради того, чтоб быть с ней рядом, он готов всю команду каждый раз собирать. Дака на седьмом небе. Она в настоящей банде! Это такой адреналин, еще, когда ты под кайфом. Стадное чувство притупляет все остальные. Ты уже ничего не боишься, тормоза отказывают, никаких тебе преград, запретов. Вот это настоящая жизнь! Пика же тоже дурной, все его побаиваются. Он иногда сам себя боится, чувствует, что когда-нибудь нарвется. Не может же это продолжаться вечно. Это когда-нибудь не сегодня же наступит, а пока рядом с ним его полевая Муза – Дака. Сначала он думал, что замутит с ней ради прикола. С первого раза понравилось, потом привык. А сейчас ему кажется, что без этого жить не может. Любовью пока не решается назвать ЭТО, но сердце ноет.

- Не к добру ЭТО… - шепчет оно ему.

- Не связывайся ты с ней, она тебя подставит или посадит, - предупреждают даже менты.

Пика никого не слушает, на Музу свою чуть ли не молится. При Пике никто не посмеет Даку и пальцем тронуть. Ее и так никто не обидит, она сама кого хочешь, обидит. Они друг к другу очень даже подходят, тоже мне Бонни и Клайд в якутском варианте.

Пеку-Пику мать уговорила к экстрасенсам сходить. Просила, чтоб его закодировали, хотя бы на год, да те сразу отказались – рано еще ему кодироваться. Пока не сопьется, за него не возьмутся, таковы правила. Зря деньги платили что ли.

- А порчу снять сможете?

- Можно, если осторожно.

И начала женщина колдовать. Тяжелый случай – такую ауру еще поискать надо.

- За один раз не справлюсь.

- Он еще раз придет. Если надо, много раз.

- Этим вряд ли…

- Что?!

Клиентам такого не говорят. Как бы помягче сказать?

- Да фигня все это! – взрывается Пика.

- Тише ты! – мать испугалась.

- Пошли они все! – Пике на всех наплевать.

- Что вы узнали?

- Ничего хорошего. До свидания!

- Умру что ли? Фигня какая… - Пика нагло улыбается.

Неужели он и смерти не боится? Тут он вышел.

- Ну, хоть что-то скажите, - просит мать.

- Скоро сами все узнаете. Дело темное. Девушка есть у него?

- Вроде есть.

- Да…

- Что?

- Я не могу говорить.

- За что мы деньги платили? Я буду жаловаться.

- Этим вы ничего не измените. Ладно, воля ваша. Сын ваш, в лучшем случае, в тюрьму сядет. И очень скоро.

- Как это? Какой это лучший случай? Что может быть хуже…

- Смерть…

Тут и мать выбежала из комнаты. Хотела сына догнать, да куда там. Сын ее беспокоит. Весь в отца. Ну, дерется, угон машины был, кое-как замяли, еще всякие мелкие дела. Очень скоро. Как его остановить? Смерть! Лучше бы в тюрьму сел бы что ли…

Пика спешит к друзьям. Он не хочет оставаться один на один со своими мыслями. Зря он согласился на эту авантюру. Плевал он на них, но есть одно но. К этой гадалке многие ходят. Например, в прошлом году у нее были его хорошие знакомые. Она им такого наговорила, что парни чуть не грохнулись. Оба скоро умерли, причем, не своей смертью. Бежать! Прочь от всего! Фигня, фигня, фигня! А парни?

- Что с тобой? – Дака сразу почувствовала неладное.

- Ничего. Бухаем сегодня!

- С какой это тапочки?

- Да просто так.

Только под градусом Пика ей во всем признался. Дака даже не знает, что сказать.

- Не переживай.

- Легко сказать.

- Я знаю.

Все так хорошо начиналось! Они же банда, они пойдут до конца.

- Что бы сделать такого плохого? – У Пики кулаки чешутся.

- Известно что, – сразу среагировал Мистер Ни То Ни Се.

- Пошли что ли.

- Пошли!

Десять человек. Стеной. Впечатляет. Они этим и пользуются. Кто посмеет что сказать. Таким образом, и деньги, и выпивку можно легко достать. Что странно, никто их не останавливает. Где же наша доблестная милиция, спрашивается.

Это не грабеж, не налет – это просто «тема», усекли? Разве за это наказывают? Подумаешь, мобильник отобрали. Тут же его и сплавили. Можно таксистам за полцены предложить, можно в «точку» отнести. Азеры-хачики с радостью возьмут на реализацию. Они их куда-то на материк переправляют. Сами менты грешат этим, что говорить о простых смертных.

Подумаешь, грабеж. А подраться? Желающих мало, можно самим придраться. Парни при деле, Дака с Макой тоже не зрители. Лето 2007 года. Жара. Они молоды, полны сил. И столько халявы! Вот это жизнь. По сути, это только черновик, репетиция жизни. Где грабанули, где побили – чуть-чуть не считается. Тем более, милиция их не ловит. Они, обычно, толпу не трогают. На них могут только ОМОН или СОБР (или как там сейчас их называют?) натравить, но до этого дело еще не дошло. Менты по мелкому не суетятся. Этих мини-грабежей сейчас в Якутске до фига, что, всех ловить что ли? Такое чувство, что лето никогда не закончится, и все это будет длиться вечно. Будет что вспомнить на старости лет. Один день – денег куры не клюют, на другой – голяк. Привыкли и к голоду, и прочим неудобствам кочевой жизни. Они не все время стеной ходят. В тот вечером вчетвером остались. Дака с Макой, Пика с Энмином (беглый солдат Дима) – это и есть костяк их команды. На лбу же не написано, что они столь крутые, никто перед ними не пресмыкается, да и на трезвую голову сами не очень-то прыгают. Тут на них и наехали. Началась обычная драка. Пика, да и Энмин как-то вяло дрались. Дака с Макой полезли. И зря. Дакин телефон отобрали, Маке палкой голову пробили – до кости. Ее телефон тоже изъяли. Мака-черепок отныне она. Голова заживет, а телефоны теперь не вернешь, уж они-то это точно знают. У парней сроду своего мобильника не было, а те «тематические» были лишь «товаром», не для личного пользования. Как же они без связи! Это равноценно тому, что они вдруг оказались на необитаемом острове. Как некстати! Они не сразу заметили, что и Энмину досталось. Да он же кровью истекает! Пырнули! Плохо дело. И что делать?

- Мой телефон! – орет Дака.

- А мой? – пищит Мака.

- Да заткнитесь оба! Энмина порезали, - Пика пытается их перекричать.

- Больно… - Энмин на глазах умирает.

- Телефон! – Даке на него наплевать.

- Скорую бы надо, – Мака приходит в себя.

- Как ее вызовешь, телефона-то нет.

- Мой телефон! Новый же совсем, – Дака сейчас заплачет.

Город спит. Никому до них дела нет. Энмину все хуже.

- Эй, кто-нибудь! Люди! В «Скорую» позвоните!

А в ответ – тишина. Может, они одни на белом свете?

- Надо машину поймать, - догадывается Мака.

Они тебе остановятся, как же. У всех свои проблемы.

- Да что ж такое? Человек же умирает.

- Если стеной встать? – Дака наконец-то отошла.

- Какая, блин, стена, нас же мало.

- Ну и что?

Втроем пытаются заблокировать дорогу. Одна машина их нагло объехала, вторая все же остановилась.

- Вам жить надоело? – таксующий нехотя интересуется. – Что случилось-то?

- Да вот товарища…

- Понятно. Ладно, мне по пути.

Энмин сам сел.

- Осторожно, не испачкай салон. Денег, конечно же, нет?

- Как ты догадался? Вези, давай! – Пика сел рядом с водителем.

Водила замолчал. И зачем он с ними связывается. Сделаешь доброе дело, это обычно добром не кончается.

- Башка болит, – Мака вспомнила про свою дурную башку.

- У тебя же тоже кровь.

- Суки, голову проломили.

- Кто это вас так?

- Хрен их знает.

- Нечего было ночью шастать.

- А ты нас не лечи и едь быстрее.

Привез. Никто даже «спасибо» не сказал, а он и не рассчитывал на это. Энмина с Макой в скорой оставили, сами в сторону центра направились. Там, авось, кого-нибудь встретят. В карманах не густо, в желудке пусто – невесело, однако.

Их стало меньше. Восемь не десять, но все же много.

- Надо наших найти.

- Жалко, телефона нет.

В такую рань кого найдешь, если даже найдешь, как его поднимешь. И герои по утрам не те. Великие дела с утра не делаются. Утро-то оно мудрое, но только теоретически. Как дожить до вечера?

* * *

К вечеру кое-кого нашли.

- Надо в больницу сходить, – Пика же за всех в ответе.

- А что вы не дождались, пока их по больницам определят? – Мистер Скандал у них один умный. – Теперь искать их…

Пороховщикову быстро нашли. Она у них живучая. Хоть и треснула башка, что с ней станется – с пустой головой-то.

- Энмин при смерти, - торжественно сообщает Кроха.

- Да ну?

- Правда. Крови много потерял, и какие-то жизненно важные органы задеты.

Отслужился Энмин.

- Что будем делать?

- Жить дальше.

Это – первый звонок. Пика чуть ли не впервые в жизни задумался о своей судьбе. Энмина зарезали. Что именно рассказала его аура той тетке-гадалке?

- Что-то надоело мне мотаться. В деревню что ли податься? – думает вслух Пика.

- А я? – Дака не в восторге от этого.

Даку с собой не возьмешь, она терпеть не может деревню.

- От судьбы не уйдешь.

- Да ладно тебе, не переживай.

- Легко сказать. Тебе бы такое наговорили, что бы ты сделала?

- Я? Не знаю…

- Почему именно я? – взревел Пика.

- Никто не знает, что его ждет. Может, я прямо завтра сдохну, я же к гадалке не ходила.

Остается любить друг друга. Как в последний раз. В первый и последний раз. Назло судьбе, наперекор всему. Тузик молчит. Эта кричащая эротика его мало волнует. Ему как-то все равно. Он, как евнух, будет лежать рядом и даже не шелохнется.

- Корову жалко, - вздыхает Пика.

- Не говори, - Даке тоже жаль беднягу.

- Тузик, что молчишь-то?

- А что?

- Мы про Энмина говорим.

- И?

Тузик по жизни вялый. И девушки у него отродясь не было – ему лень движение сделать. Он настоящий ведомый, ему это, кажется, даже нравится. Если что, он в сторону. В крайнем случае, свидетелем будет.

- Кстати, менты дело возбудили. Быть нам свидетелями.

- Кто заяву накатал?

- В скорую обратишься, автоматически, по факту возбуждается.

- Да, хреново. Лишний раз с милицией общаться – это лишний стресс.

Пике ли не знать, родную милицию. Не раз ими битый, он уже никогда не полюбит ментуру.

* * *

Проходит несколько дней. Энмин не умирает, они по-прежнему бухают. Не так, чтоб очень, просто постоянно они в форме. Полная боевая готовность, но никакого движения. Мака сбежала из больницы.

- Ты что, дура что ли?

- А что там делать? Таблетки, где угодно могу пить.

Запивая пивом?

- Мозги-то не зашивают, - добавляет Мистер Скандал.

- Пошел!

Она с перевязанной головой ходит. Маленькая бандитка выглядит довольной.

- Ну, за твое возвращение!

- У, давно не пила. – Мака залпом выпивает то, что налили.

- Про Энмина что-нибудь слышно?

- Ему операцию сделали.

- Живучий гад! – Мистер Скандал когда-нибудь нарвется.

Они много выпили, но с перерывами. Как одну партию выпьют, начинают думать, где достать денег. К тому времени я уже приехала из деревни. Дака забрала DVD, потрепанный, почти сломанный.

- Молодец, доча! Продай его к черту, - обрадовалась я.

Она тем же азерам предложила, которые охотно купили, почти, что даром взяли. Ничего, на пиво хватит. Что-то тихо, никаких тебе приключений, а просто так жить неинтересно.

Даку шатает, Мака после травмы вообще в автопилоте, Пика на взводе. Мистер Скандал так возбужден, что все куда-то рвется. Ведомый-Тузик замкнулся в себе. Остальные – уже по домам разошлись.

- Куда мы идем? – интересуется Мака.

- Какая разница, лишь бы идти.

- Дака! – Пика только на нее смотрит.

Ему любить хочется.

- Да пошел ты! – Даке не до любви.

Ей всегда не до любви. Моя школа, наверное.

- Вперед! – Мистер Скандал ведет всю кучку.

И бах! Как джип на него наедет!

- Б…!

Кричать уже поздно. Не везет, так не везет. Мистер Скандал лежит без движения.

- Убили! – запищала Кроха.

Джип почему-то не уехал. Шофер больно совестливый или редкостный тормоз.

- Милиция! – заорала Дака.

Как ни странно, она тут же нарисовалась. Чуть позже «Скорая» приехала. Скоро и труповозка появится.

Протокол, опрос. Все это время Мистер Скандал лежит.

- Да пошли вы! – вдруг прохрипел Мистер Скандал.

- Он жив! – все засуетились.

Вовремя очнулся, а то в морг увезли бы. В морге ихняя знакомая подрабатывает, у которой не нервы, а стальные канаты. Она все шутила, мол, встретимся в морге.

- Скорая!

- Мы здесь. Что надо?

Они еще спрашивают. Такая суматоха началась. Наши вмиг протрезвели. Как ни хотелось с ментами связываться, протокол осмотра места наезда пришлось подписать. Мистер Скандал легко отделался – по ногам проехали, а так вроде цел, жить будет.

- Второй звонок… - Пика не в себе.

- Какой звонок?

- Это я так…

- Подумаешь, ноги. Выживет.

- Я не о нем.

Пика о себе любимом беспокоится. Было десять человек – трое уже пострадали. Круг сужается?

- Куда пойдем?

Надо отвлечься.

- Хату надо бы найти.

- К Тузику, может?

Тузик соглашается, хоть дома побудет. К Тузику можно всей толпой. Мистера Скандала увезли, толком даже не попрощались. Тузик почти за городом живет. Надо немного успокоиться. Была банда, теперь за ними самими охотятся. Кто? Судьба-злодейка лично. За что? Они же, как все, так, ничего особенного.

Наелись, чуть-чуть выпили, просто для тонуса. Безделье утомляет, надо немного отдохнуть. Пике хорошо – Дака рядом.

- Ты бы домой сходила, – это он Маке.

Она же совсем рядом живет.

- Хотите кинуть? – мышиные глазки недобро заблестели.

- Как же, переодеться, подмыться, наконец.

- Пошел ты!

- Где твоя сеструха?

Чего это Каблук про Бомбу спросил?

- Откуда я знаю, в какой канаве валяется эта шалава.

Бомба та же Кроха, только чуть увеличенный вариант. Ну и что, что она шалава, родная же сестра, как-никак. Мака ее люто ненавидит, в этом деле скидку на родственные связи не делают. Если Мака только периодически вот так гастролирует, то Бомба по полгода пропадает. Это – ее образ жизни. Якутская цыганка, одним словом. Автостоп да халява – и полная свобода. Это так затягивает, не пробовали? Если Пороховщикова за компанию держится, просто так гастролирует, Бомба натурой расплачивается. И просто так может отдаться. Могла бы на этом денег заработать, что зря мараться-то.

Видимо, Мосе чего-то остренького захотелось. Если Тузик никак не реагирует на откровенный пиковый секс, то Каблуков места себе не находит. Гормоны играют, кровь бурлит, а бабы нет. Один раз с горя Кроху пытался обделать, но та не давалась. Не из-за принципа, просто у них органы по размеру не совпали. Бедный Мося! При всех не решается на самообслуживание, бурно страдает. Эмоциональный мальчик!

Джин да Доля жестоко скучают – ни бабок, ни баб. Тузик молчит. Мистер Никто тоже. Они такие разные, но есть некоторые вещи, которые несомненно их объединяют – они все ненавидят скуку, однообразие, и что греха таить, любят одно рисковое дело. Из-за этого они не краснеют, совесть их, конечно же, не мучает. Подумаешь, обвели вокруг пальца какого-нибудь лоха. На то и существуют лохи, чтоб их обделывать. Их ловили, но, видимо, до них так и не дошло, что за это могут и посадить. Родители в курсе? Ну, кое-что они знают, но не все. Они предпочитают не знать, чем все время беспокоиться за них, переживать. Все шито-крыто – и все довольны. Молодым позарез нужны деньги. Никаких карманных денег на все их прихоти не хватит. Что делать? Не всем же идти подрабатывать в морг…

Столько народу и никто никуда не торопится. Они и не пытаются искать работу. От Тузика к Маке домой направились. Матери не было, зато Бомба нарисовалась.

- Уау! Какие люди! – вернее, парни.

Счастье само привалило – она засуетилась. Быстро кушать приготовила, а глазки бегают – к кому из них присосаться. Джин, Доля, Мистер Никто, Мося Каблук, да и Тузик тоже – здоровые ребята, мечта для Бомбы. Даже Пике пыталась глазки строить, Дака быстро поставила ее на место. Доля в ответ глазами играет, от чего Бомба расцвела. Так, с кого начать? За ночь она скольких угодно может обслужить, и, заметьте, даром! В наш меркантильный век это редкость. Парни заметно оживились. На ловца и зверь бежит, у каждого сегодня шанс. Бомба в замешательстве – столько парней сразу. Про Маку все забыли. Даке все равно, Пику без боя не отдаст, тот и не рвется, тем более к этой Бомбе. У нее же вечный триппер – ей некогда и болеть, и лечиться. Сколько народу она заразила, все никак не угомонится. Ее же надо остановить, пока не поздно, это в ее же интересах. За это могут и пинка дать.

Парни в курсе, но их это не смущает. Что-то не верится, чтоб у всех защитный костюмчик имеется. Обстановка накаляется. Кому первой достанется Бомба? Бомбе же это определенно нравится. Не каждый день тебя хотят все сразу – целых пять мужчин.

- Никак не успокоится. В одних и тех же трусах по два месяца ходит. Тьфу, гадость какая! – Мака сестру свою не понимает.

Та саму себя не понимает, руководствуется одними инстинктами или чем-то еще. Так, кто же первый? Все же лучше быть первым, чем мараться об чужую сперму.

- Мося! Пойдем, – Бомба сама выбрала.

Каблуку определенно везет. Уединились в спальне. Все слышно, это еще больше накаляет страсти.

- Что ты так долго, эй, Каблук, хватит уже! – Мистер Никто решил идти вторым.

- Почему ты? – Доля тоже красавчик.

- Какая разница.

- Большая.

Из-за этого чуть не подрались.

- Моська, блин, ты задолбал!

- Кончай, давай!

- Еще чуть-чуть, – счастливчик просит отсрочку.

- Б…, невтерпеж! – Джин тоже рвется.

- Чего ждать? Сразу хором…

Идею тут же подхватили. Как только Мося кончил, все вместе зашли к Бомбе. Та не против. На этот раз симфония живых была эмоциональнее.

- О!

- А!

- Еще!

- На!

Бомбе все мало?

- Вот это баба, это я понимаю, – Мося в восторге.

Он опять зарядился и присоединился к оргии. Весело живем, однако. Но, всему приходит конец. Утро туманное развеяло все иллюзии. Поехали дальше. За целый день ничего особенного не произошло. Это странно или просто непривычно. Чуть позже выяснилось, что у всех один и тот же сюрприз. У всех парней, кроме Пики.

- И у тебя?! – Каблук явно возбужден.

- А как ты думал? В одну и ту же лунку ныряли.

- Бомба, блин! Что делать?

- Что делать, что делать – ясно дело, лечиться надо.

- Легко сказать. Блин, сколько можно! Я же недавно «постился».

- Сука!

- Убить ее мало.

Да, ситуация, ничего не скажешь. Бывает и хуже. «Насморк», слава богу, легко излечим. «Это тоже звонок?» - спросил себя Пика. Почему всегда так? За приятное приходится расплачиваться, это нечестно.

* * *

И без анализов все ясно. «Насморк» быстро лечится – и жизнь опять прекрасна. И опять на какой-то хате собрались. Все как обычно, но им это не надоедает. На этот раз Дака отрубилась. Перед самым забытьем она успела поссориться с Пикой. Это надо было видеть. Слов не жалели – расстались заклятыми врагами. И в любви, и в ненависти (?) они выкладываются до конца. И откуда у них такой темперамент, вроде полюса не поменялись еще местами, мы по-прежнему на Севере обитаем. Мат, крики, драка – страсти так и кипели. Пика пулей вылетел из хаты. Пока Дака спала, много чего случилось, но пока она спала, мир все-таки не перевернулся.

К тому времени я, как миленькая, успела купить доче телефон. Ей надо только свистнуть, или же намекнуть, или вовсе просто подумать, и все нарисуется. Каждый раз клянусь, что не буду больше покупать этот проклятый телефон, который только служит проводником в их сомнительных делах, но слово дочери для меня закон. Я и ведомая? Правда жизни, ничего не поделаешь.

Утро. Хмуро. Мутно. И телефона нет! Это сразу всех взбодрило.

- Где телефон? – поздно орать. – Зарядник, главное, оставили.

Они же на чужой хате, с бодуна.

- Слушай, наши-то ночью свалили, - докладывает Кроха.

- И, правда, что.

Нет Тузика, Доли и Джина.

- Мистер Никто под утро ушел.

- Нет, они не при чем, – Дака в них уверена.

- А больше никто никуда не уходил.

- Ну и что? Значит, телефон где-то здесь. Признавайтесь быстро, кто взял?

- Не я, – Каблук-то что остался?

- Ну-ка, вывернули все карманы! – Дака в бешенстве.

А когда она в бешенстве, с ней лучше не связываться. С утра шмон, суета да суматоха – что за дела? Телефона нет.

- Значит, кто-то из них взял.

Хатовские не при чем.

- Да ну на фиг! Они же мои друзья, я не верю.

- Что-то они резко рванули.

- А Мистер Никто вообще подозрительно себя вел, - Кроха продолжает стучать.

- Тузик? Не может быть. Доля? Я в нем на сто процентов уверена. Джин…

- Он вор и этим все сказано.

- Вор-то он вор, но он мой братан, он же не мог так за падло поступить.

- Остается Мистер Никто. Ты его хорошо знаешь?

- Сколько общаюсь, никак вычислить не могу, что за фрукт.

- То-то.

- Да я его порву! – Дака это может. – И как назло Пики нет. Где его носит?

- А вот и я! – солнце ее нарисовалось тут же.

- Пика! Как ты вовремя.

- Что?

- Мистер Никто…

На одном дыхании все выложила. Хорошо, когда есть на кого валить. Какие могут быть обиды, когда такое ЧП, правда, местного масштаба.

- Неужели Никто?

Пике все равно кто, лишь бы был объект, противник. Вообще-то, он не так бы среагировал, если бы подумали на Долю или Тузика. Джин не считается, он и так вор. Может, все-таки он взял?

- Джин не мог так поступить, я не верю, – Дака стоит на своем.

- Ну, тогда Никто, больше некому.

Итак, объявлена охота на Мистера Никто. Был почти друг, стал не мил вдруг. Из друзей в недруги. Легко! Не мы такие, жизнь такая. Скоро все собрались.

- Да вы что? – Доля чист, как стеклышко.

- Я?! Да никогда в жизни! – Джин согласен и на детектор лжи.

Тузик, как всегда, молчит. А вдруг он? Он только улыбается. Нет, Тузик на это не способен. Мистер Никто, как сквозь землю, провалился. Значит, это все-таки он. Это не звонок, но все же неприятно, когда друзья вот так предают. Охоту придется отложить, но тема остается. Мистеру Никто надо надолго лечь на дно, хотя, город-то маленький – найдется, куда денется. Найдут да порвут – такое не прощают.

* * *

Что телефон, главное, Пика с Дакой помирились. Пусть хоть одна парочка будет, а то у всех какие-то отношения одноразовые. Так и должно быть, но это чревато последствиями. Если вас налево не тянет, то и «насморк» не грозит. Удобно во всех отношениях.

Мистер Скандал выписался из больницы, пока дома отлеживается. Загипсованный, почти зачарованный. Будет это ему уроком или нет, покажет время. Хотя, вряд ли это его остановит. Молодость, как правило, стирает негатив тут же, и жизнь кажется прекрасной, чуть ли не бесконечной.

Скоро и Энмина выпустили.

- Ух ты, быстро же тебя отпустили.

Из изгоя в герои – обмыть что ли это дело? Пузо исполосовали, как-то по портновски зашили – жуть. Он-то с радостью демонстрирует свой боевой шрам.

- Что сказали?

- Жить буду.

- Молоток, братуха! За это грех не выпить.

- Мне пока нельзя.

- А мы не заставляем, нам больше достанется.

Энмин вернулся! Радость-то, какая.

- Долго жить будешь.

- Да уж.

Звонки аннулируются? Пика успокоился, то есть, наоборот, возбудился – на всех (чужих) кидается, ищет повод. Дака его не останавливает, сама не прочь с кем-нибудь подраться. Желательно, один на один. У нее удар врожденный (спасибо моему бывшему придурку). Нос сломать, в глаз дать – запросто. Все-таки, как они подходят друг к другу, вместе они – бомба.

- А она ничего, – Каблук при этом тупо улыбается.

- Ты это о ком?

- Да все о ней же. Бомбу вспоминаю.

- Ты шутишь? – Доля сейчас обхохочется.

- Все при ней. И как она минет делает. Обалдеть!

- Ну, в этом она хороша, да и трахается, дай бог, конечно.

- И что за начинка у нее, что на всех хватает? – недоумевает Джин.

- Да, женщина – это вечная загадка.

Ух, ты, Тузик заговорил.

- Вроде бы все нараспашку, всем подряд дает, а все равно загадочна и недосягаема, - Каблук продолжает восторгаться.

- Ты это, кончай, баб много, на твой век хватит, – Доля беспокоится за друга. – Одного «насморка» тебе мало?

- Так-то оно так, но все равно хороша!

- Вы это о ком?! – Дака занервничала.

- О Бомбе.

- Да ну вас всех!

О Бомбе и сплетничать не стоит. Каблук просто прикалывается, иначе быть не может. Хоть и расстались они, Дака до сих пор держит его на коротком поводке. Или он у нее в запасных числится? А Бомба – она же общая.

Звонки больше не беспокоят. Жизнь бесконечна, а Пика – пуп земли. Деньги не проблема, девушка у него есть – что еще надо в почти двадцать лет? Он втюрился. Всерьез, и ему кажется, что навсегда. Впрочем, так всегда кажется. Дака, хоть и брыкается, тоже неровно дышит. Все в мире существует для них одних, этим они и пользуются.

* * *

- Ты же обещал!

- Что обещал?

- Не пить!

- Да? Я помню, но как-то само собой получилось.

Боже ж ты мой, сколько раз мы клялись не пить, не курить, любить и все мимо. Но Дака продолжает лечить.

- Раз обещал, ты не должен был пить.

- А ты?

- Я же ничего не обещала.

- Так поклянись и ты!

- Нет, давай, вместе.

- Точно?

- Зуб даю.

Очередная клятва произнесена. Ой, что будет? Чтоб Пика не пил, Дака паинькой стала – это что-то из области фантастики. Уж не конец ли света скоро? А если любовь? Разве может иллюзия творить чудеса (Ой, уберите меня отсюда! Я тут такое напортачу, как всегда, все испорчу)? Пусть любят, раз любится, а мое дело излагать все по порядку.

Глаза-то горят, страсти кипят, но только когда они ссорятся. А как же щемящая тоска с примесью восторга, бесконечные вдохи, желание постоянно видеть, трогать, ощущать свою любовь? Или время стерло все нюансы?

Они любят, по-своему, как-то странно, но любят. Или же им кажется, что это любовь? Ссорятся, тут же мирятся, но не всегда. После очередной ссоры Пика ударил Даку. К тому времени у нее опять был телефон (я же волшебная палочка). После еще одной ссоры Пика пытался мобильник продать, и это особенно взбесило меня, впрочем, и дочку. Что синяк, пройдет и забудешь, а вещь не вернешь. Тут еще Мистер Никто нарисовался.

- Ты?! – тут же на него переключились. – Где телефон?!

- Какой телефон? – Тот или прикидывается, или у него талант пропадает.

- Ты еще спрашиваешь?! Мой! – Дака сейчас на него накинется.

- Да вы что, ребята, что на меня-то валите? Меня же менты задержали, сразу же, как я вышел.

- А чего свалил?

- За… б был.

Тогда все меняется. У него одного почти алиби, и еще Пики не было. Кто украл?! Кроха? Она может, но не у Даки же. Столько шума из-за этого телефона. Жили же раньше без него, не жаловались, но против прогресса не попрешь. Телефон, тот старый, уже не вернешь, зато с Пикой автоматом помирились. Без конца подкалывают друг друга, дурачатся – целоваться даже некогда. Любовь-игра, жизнь-игра – ой, доиграются…

Толпой все ходят, а по ночам тема находится. Почти всегда. Охотники за телефонами же они. Их никто не ловит, наша милиция по мелочам не напрягается. Они же почти все совершеннолетние, а все в телефонные игры играют – несолидно как-то. У Пики в прошлом угон и еще кое-что было.

Уже далеко не лето, а они все табором ходят. Надо где-то осесть, прийти в себя, и, может быть, чем-то существенным заняться, наконец. Из них один Джин учится, остальные только дурью маятся. Еще Мака в школе должна еще два года отсидеть. Досидит ли она при такой активной жизни?

* * *

Недолго длилось счастье – влюбленные вновь поссорились. Слово за слово, игра плавно перешла в решающую стадию. Неужели любовь ушла, увяли помидоры? Наконец-то. Двумя временно несчастными стало больше. Пика с Энмином, тот уже наравне со всеми пьет, Дака с Макой – врозь гуляют, наверстывают упущенное. Энмин в розыске, не вечно же длится отпуск солдата, но ему наплевать и на армию, и на весь мир. Он неплохой – веселый, в меру продвинутый, бесшабашный. Такой же, как и все – уже не шпана, но и взрослеть не торопится. К сведению – Пика на время завязал, он не пьет, он только дышит парами, как говорится. Пора за ум взяться, и вообще, пить плохо, ежу же ясно.

У девчонок тема – телефон у кого-то, типа одолжили, и смылись. Адреналин конкретный, в голове туман, в сердце пусто – где Пика? А тот нутром чует что ли – тут же появился. Место встречи не меняется – тот же кинотеатр «Центральный», где до ночи работает почти легальная «выставка» молодых. Выбирай, не хочу. Тут за день столько всего происходит, и прямо под носом доблестной милиции, что вам и не снилось. Столько «тем», скучать не приходится. А Пика мимо ехал, у него были дела поважнее. Но увидев свою ненаглядную, тут же сошел с автобуса. В тот день он себя как-то неважно чувствовал, вообщем, на душе неспокойно. Говорят, любовь лечит, он на это и понадеялся.

Наши стояли тут же выяснять отношения. При зрителях еще лучше. Даке не хочется идти с Пикой, а тот настаивает. Каждый при своем мнении, самое время поссориться. Чем не повод выпить? Выпили. Легче не стало, проблема не рассосалась. Дочь еще мне звонит:

- Мам, Пика меня не отпускает.

- Куда?

- Домой.

- Что он хочет?

Я к нему уже прохладно отношусь. Тоже мне жених, телефон хочет свистнуть, кулаки еще распускает.

- Держит меня в «Централке».

- Скажи ему, что я сейчас туда наряд милиции отправлю.

Это, видимо, подействовало, дочь пошла домой. Наряд уже там был, чего бояться-то. Пика бы не отпустил Даку (она бы вскоре успокоилась), все бы обошлось. Или поехал бы он дальше, мало ли на свете дак. Хотя, от судьбы не увернешься…

Потом началась такая суматоха, что хоть сразу кино снимай. Как бы кино называлось? «Якутск реальный», «Темы и вариации» или еще как-то?

Дака с Макой всю ночь где-то болтались. Приходили, уходили – я пыталась спать. Все спрашивали – не звонили ли Пика с Энмином? Какие-то проблемы у них, но мне было по барабану – у них всегда проблемы, и всегда почти криминальные. Как они мне надоели. Кран перекрыли, жить не дают – а я еще ничего или мне это только кажется? Грузят меня, достают – и мне хочется бежать, все бросить к чертовой матери. В мои годы у людей обычная рутина, устоявшийся быт, свои текущие проблемы, а у меня кино, реалити-шоу. Но это моя жизнь, куда я денусь.

Я не встревала, и они научились решать свои маленькие (на мой взгляд) проблемы сами. Они только пробуют жить, им многое прощается, а мой криминал боком выйдет. Кто тогда будет их кормить, одевать?

Пришли под утро. Когда я уходила на работу, уже спали. Я и представить себе не могла, что случилось в ту злосчастную ночь. Это уже не тема, это кое-что другое…

Об этом писали газеты, по телику даже показывали, но что было на самом деле, знают только Пика с Энмином. Свидетелей-то нет. Может, и не они убили этих трех несчастных? Может, бес попутал их. Я пытаюсь оправдать мальчиков, хотя бы для себя, но уже поздно. Должно быть, сегодня суд уже состоялся. Мне тяжело об этом даже думать, но надо – раз начала, иди до конца.

Пика вернулся к Энмину. Дака его кинула, вернее, вот уже несколько дней пытается это сделать. Пусто. Глухо. Душно! Чем заполнить пустоту? Все равно чем. Надо горе залить пивом, что и следовало доказать. Пика, как ни странно, сегодня при деньгах. Вышли на воздух. Толпа еще не рассосалась. Трутся, все чего-то выжидают. Как все глупо. Бабу снять? Денег нет. Подраться? Повод искать лень. Энмину-то хорошо, он свободен. Любовь – это зло, еще какое. До Даки все было по-другому, по крайней мере, не ощущал такую оглушающую пустоту. Без Даки все бессмысленно. Все время о ком-то думать, все какие-то сомнения, подозрения. Как же он устал! Может, пойти к ней домой? Опять лаяться? Пусть остынет. Он тоже не подарок, с ним тоже нелегко. Дака! Черт, плакать хочется. Нет, надо что-то сделать! Отвлечься, отойти.

Энмин кого-то встретил.

- Пика!

- Ну?

А, это Мосин знакомый, зек какой-то. Пиво пить? Легко. Куда идти-то? Да тут близко, в двух шагах от «Централки». Какая разница, куда и с кем, лишь бы забыться, хоть как-то заполнить пустоту… Пике опять стало не по себе. Ну не хочется ему туда, хоть убей! Да куда он денется, автобусы уже не ходят, а ночь-то длинна и пустота эта, будь она не ладна.

Конура, но посидеть можно. Какой-то обросший мужик с девкой уже там. Малолетка что с ними делает, непонятно. Какая разница, кому, сколько лет, все равно с кем пить. Зек-то языкастый, небось, из этих, блатных. Ну и что, что он зек, сидел и все можно что ли. Ладно, живи пока. А этот русский, не бомж, но довольно потертый. Девочка вообще никакая. Ну и компания.

- Ты-то что здесь делаешь? Родители, небось, беспокоятся.

- Тебе-то что?

- Мне все равно, это твоя жизнь. Рано тебе так бичевать.

- Ты кто такой? Не лечи, и так тошно.

Девка больно нервная, это в таком-то возрасте. Как и его Дака…

- Мало тебя лечили, сразу видно.

- Ты что пристал к девчонке? – Зек ее пасет что ли.

- А что?

- Не твоя, не лезь.

Ах, ты старый пердун, педофил хренов!

- Она твоя? Скажи, твоя?

- Если даже и не моя, то что?

Началось и как всегда из-за бабы. Но нет, Энмин, добрая душа, уводит девку куда-то. И зачем надо было лечить ее, поздно уже. Тут не терапия, а скорая помощь требуется. Девка с радостью уходит. С ее-то внешностью выбирать не приходится.

Тут и пиво кончилось. А бабки у кого? У Пики, конечно. Так в чем же дело? Можно было всего-навсего попросить. Вежливо. Они же решили по-другому «попросить». Двое на одного? Непорядок. Подумал, что это он делает, но было поздно. Драться, то до конца, до крови. Пика же не дурак, надо защищаться, жизнь-то дорога. Может, Дака только играет им? Или у нее уже кто-то есть? При чем тут это, когда драка в самом разгаре. Тут зек схватил нож. Это уже становится интересно. Двое на одного, да еще с ножом. У Пики открывается второе дыхание. Какое-то особенное вдохновение и все делается само собой. В такие моменты человек почти неуправляем, мозг отдыхает, а организм на пределе. Пара ловких манипуляций и нож у Пики. Сейчас посмотрим кто кого.

Тут где-то что-то запищало. Блин, как милицейская сирена. Тьфу, ты, о чем это он. Последний звонок? Остановиться? Тогда ему самому конец. Думать некогда, когда на тебя двое бывалых наезжают.

Пика и забыл, что у него нож, а тут кровище. Зека задел? Волосатый никак не угомонится. Тут все завертелось, будто это и не он.

- На! – удар не хилый.

- Еще! – Остановите меня.

Игру уже не остановить. Эти никак не угомонятся. Волосатому далеко за сорок. Мог бы с ними не связываться. Нет, он вперед лезет. Зек, кажется, вообще без тормозов. Тогда, пусть пеняет на себя.

Боже, столько крови. Кто кого уже не понятно. Думать некогда. Надо думать, надо, но тут Пику заступорило. Откуда-то появляется парочка. Немая сцена – Энмин молчит, девка глазами хлопает. Ну и молчала бы дальше, коли жизнь дорога. Но она как запищит, хоть уши закрывай. Вот тебе и милицейская сирена. Пищалку надо заткнуть.

- Она же свидетель! – Энмин быстро соображает.

И что? Свидетель чего…

- Двоих замочили… – Энмин и не думает молчать.

Что он несет? Кто кого замочил?

- Е…

- То-то. Девку надо тоже того…

Девка никак не заткнется. И когда он успел нож выхватить.

- Ты что? – Пика уже в себя приходит.

- Поздняк метаться. Девку порешим?

Пика не успел ничего сказать, как Энмин ей горло перерезал. Кровью и еще чем-то жутким пахнет, но не тошнит. В кино же по-другому, всех начинает почему-то рвать. Господи, о чем он думает! Он не хочет ни о чем думать. Тихо как…

- Надо ноги делать… - Энмин все держит нож.

Тут же бросает его. А отпечатки? Некогда. Да кто их искать станет, свидетелей-то нет. И вообще это им померещилось. Так и до белой горячки недалеко. Дака…

- Что встал? Бежим! – Энмин какой-то бледный.

Тут Пику начинает колотить. Муть да жуть. Нет, это какой-то прикол.

- Давай!

Тут они оба выскочили из бойлерной. Никого. Бегут. Долго и не оглядываясь. Благо, здоровье позволяет. Энмин не отстает, а как же шов? Какой, блин, шов, когда…

Значит, это было на самом деле. Он трезвеет. Плохо. Страшно. Не думать! Лучше о Даке подумай.

- Дашуля моя… – он вслух думает?

- Что? Давай, тачку остановим.

- Нет!

У них же кровь. Долго вытираются. Темно, может, не заметят. Если даже заметят, кто в здравом уме пойдет в свидетели, и мало ли кто в крови. Тут каждую ночь драки да разборки, кровью никого не удивишь.

Машина останавливается. Таксистов кидают, мочат, а они все равно останавливаются. Кто не рискует, тот деньги не делает.

- Ребята, вам куда?

- В Марху.

- Ну, садитесь.

За городом отсидятся. А потом? Как всегда, потом видно будет. Утра вечера мудренее, но уже же утро. Какое оно, к черту, мудрое, скорее мутное. Пике все хуже и хуже.

- Может, по пути купим выпить? – Как это Энмин догадался.

Ах, да, он же тоже…

- А деньги? – Пика, типа, забыл, что деньги были у него или в самом деле забыл.

Энмин только улыбается. Он успел и деньги прихватить. Где он всему этому научился? Неужели, в армии? Больше же он нигде не был. А он сам где всего нахватался? Два-три года улицы бесследно не прошли. Хорошая школа, ничего не скажешь.

- Куда мы?

- К Тузику.

Тузик все стерпит, тем более, они не с пустыми руками. Так и случилось. Посидели во дворе, пока мать Тузика не уедет на работу. Еще купили. На это раз не пиво, а сразу водку. Единственное средство забыться…

- Ну, вот, собственно и все.

Энмин все рассказал? Дурак что ли. Вообще-то, так легче. Говорильня здорово отвлекает. Тузик что скажет – как всегда молча выслушал. Ну, порешили двоих. Сами нарвались. Девку, правда, жалко, но надо было, что поделаешь. Он так и сказал, или Пика его молчание так растолковал.

Он не отключается. Дака! Надо ей позвонить! Не втягивай ее во все это. Кто это сказал? Неужели, внутренний голос успел шепнуть? Поздно уже – на проводе Дака.

- Ты где был? Мы тут обыскались тебя. Такой косяк у нас, ты даже не представляешь, - Дака не дает и рта раскрыть.

Боже, как это все далеко, как будто жизнь раскололась надвое.

- У меня… - Блин, как сказать-то.

- Подожди, я говорю, у нас косяк.

- У нас тоже.

- А что? – вот и момент настал.

- Тут такое дело, короче, плохо дело.

- Подрались?

- Если бы. Мы людей… порешили.

- Как?

- Молча.

- Шутишь?

- Ничего себе шутка.

- Что тогда?

- Это не телефонный разговор.

- Тогда встретимся, в чем проблема-то?

- Давай, встретимся. Прямо сейчас!

- Вы где?

- Нигде. Я же говорю, не по телефону. Давай, состыкуемся там… ну, ты знаешь.

- На нашем месте? На…

- Стой!

- Ах, да. Хорошо. Через полчаса будем.

- Давай.

Чуть-чуть полегчало. Как будто, малолетка Дака что-нибудь может исправить. Зачем сваливать на нее такое, с другой стороны, он только ей доверяет. Друзья друзьями, а ее он любит. В эту самую минуту еще больше, сильнее, глубже. Это только у него осталось, а тьма вокруг сгущается…

Встретились. И Мака пришла. Корова почти готовый, молча всем подряд улыбается, а Пика на себя не похож. Ни бравады, ничего не осталось от прежнего Пики. Сколько пьют, он никак не опьянеет. Муть, граничащая с жутью, но пока терпимо.

- Давай, ко мне!

И, правда, не время сейчас улицу мерить. Надо осесть, обмозговать. Может, найдется какой-нибудь выход.

- Я троих убил, ты представляешь?!

- Да ладно, не парься, как-нибудь… - Дака не знает что сказать.

Как утешить, как отвлечь – лекарство для убийцы еще не придумали.

- Ты один что ли убил? А я? Это же я прикончил их, добил. – Что это с Энмином?

Нашел, чем хвастаться.

- Тише ты, люди услышат.

- Пусть боятся! – Энмин так возбужден, что готов еще какую-нибудь глупость сморозить.

- Идем к Даке, короче. Там и поговорим.

Отчего-то хочется выговориться. Можно подумать, что с потоком слов вся горечь уйдет. Как бы еще хуже не стало.

- Блин, дверь не могу открыть.

Дверь заклинило, как будто нарочно. Сейчас менты приедут…

- Ну, никак же!

Дверь не хочет открываться, да бог с ней. Пика к соседям уже стучится. Сердобольный сосед интеллигентного вида сразу поверил молодым людям и впустил. Пика через балкон перелез в соседний, зашел в Дакину квартиру и открыл дверь. Хоть какое-то движение, это немного успокоило.

Все как обычно. Может, это был всего лишь кошмар, глюки? Бред какой-то – он убийца. У Энмина нервы стальные или после недавнего наркоза они у него на время отказали? Или просто лицо непроницаемое. Сколько его знает, столько удивляется. Друг-то с секретом, получается.

Хотелось выговориться, но слова где-то застряли, комок в горле. Даке такое сказать? Упаси боже. Благо, Мака благодарный слушатель. Выслушала, как миленькая, даже пыталась как-то утешить. Тут он расплакался. Прорвало. Все сразу. Себя жалко, тех жалко. По какому праву он лишил их жизни? Стоп! А Энмин? В голове все путается. Что за мазохизм – брать чужую вину на себя…

Энмин без конца пьет – он уже почти невменяем. Повезло ему. Ни о чем не думать, ничего не чувствовать, никаких тебе переживаний, угрызений совести, если таковое имеется. Но под конец и Пику сморило. В глазах двоится – две Даки, вот здорово.

- Боже, который час? – Впрочем, какая разница.

- Скоро мама с работы придет, надо сворачиваться.

- О, Дака! Люби… - тут его заклинило.

У них как-то не принято сюсюкаться. А что мама, и при ней они тут ночевали. Ах да, теперь все будет по-другому. Он уже не с ними. Тут пришли Мося, Джин и все остальные. Пика уже всем подряд рассказывает, тех это не шокирует. Странно? Время такое, что убийство – это просто событие. Опять пили. Затем с Дакой поругались. Как всегда. Значит, это был всего лишь кошмар. У Пики просто имидж такой, где-то внутри, глубоко он совсем другой. Ранимый, робкий, даже стеснительный. Такого Пику никто не знает. Даже матери он не открывался, даже Даке. Она-то не поймет его – другого – ее устраивает Пика-воин, Пика-хулиган или же истинная Дака тоже другая. Как все сложно в жизни. Жаль, что об этом до сих пор не доводилось думать. Он вообще ничего не успел в жизни. Не жизнь, а какая-то неудавшаяся репетиция. Одно утешает – он успел полюбить. Уж сейчас-то, перед самим собой можно быть до конца откровенным.

Он чувствует, что все уходит, что скоро ничего этого не будет.

- Да не паникуй ты, все обойдется.

Каблук – хороший друг.

- Да пошел он! – встревает Дака.

Любовь! Вот она твоя любовь. Забыться! Стереть все! Всем смертям назло, он сегодня должен напиться. До усрачки, до потери пульса. К черту все, в первую очередь эту несчастную любовь.

Табор вышел на улицу. Там еще каких-то знакомых встретили, машина нашлась. Пика с Энмином напились, их в машине оставили, и все к нам домой зашли. Ад продолжался долго. Дака переключилась на кого-то из новых. Всю ночь угорали. Никто никого не любит уже? Посреди ночи Энмин пришел.

- Где все?

- Кто все? – я как бы не в курсе.

- Дака!

- Слушай, можешь сделаешь мне одолжение – замочи, а? – вдруг вырвалось у меня.

Со мной иногда бывает такое. Дочь в курсе, остальных шокирует, но не всегда. Мало ли на свете придурковатых матерей.

- Да вы что? Что вы несете-то? – при этом еще улыбается.

Приятный мальчик.

- Мы в машине сидим. Хотим завести ее, ложка чайная есть?

- Сейчас…

- Какая, на фиг, ложка? У нас всего-то три ложки. Уйди отсюда, не мешай! – Дака проснулась.

- Что ты так? Пика там сидит.

- Пусть сидит. Уйди, мы спим.

Железная девочка, не то, что я. На том и расстались. Утром я на работу, новые знакомые тоже свалили. Пика с Энмином то к Мосе, то к Даке – уже всем все рассказали, все, что было, уже не новость. В конце концов, к нам заявились.

С Дакой вяло поругались. Какая-то странная апатия у Пики. Даже то, что Дака призналась кое в чем, не встряхнуло как следует. Она ему изменила. Ну и что? Она свободный человек свободной страны. Как говорится, на здоровье. Дака удивилась – что это с ним? Что бы такого придумать, чтобы он проснулся.

- Не лезь, а, и без тебя тошно.

- Не х… себе!

Ля-ля, ля-ля – все равно вяло, неинтересно. Пика в себя пришел – все вспомнил. Надо что-то делать. Хоть какое-то движение!

- Отведите меня в УВД, на…, приду с чистосердечным, облегчу душу.

- Да брось ты, Пика, не лезь раньше времени, - Мося пытается его образумить.

- Не надо к ментам.

- Жить с этим?! Я не могу, как вы не понимаете? – Пика орет сквозь слезы.

Энмин в ответ улыбается. Он тоже не в себе, только реакция другая.

- Свидетелей же нет, чего суетиться-то, – Доля по-своему утешает.

- А себя куда дену? Не могу я так…

Мака такая же, как всегда. Хоть сейчас начнись война, Мака останется Макой. За это ее и уважают, а так бы давно трахнули и пинка дали.

- Нет, ребята, мне в милицию надо, – Пику на этом заело.

- Ты это, кончай! – Энмин точно не хочет в ментуру. – Тебе жить надоело?

- А я? – опомнилась Дака. – Как же я? Без тебя…

- Ты? Ты и при мне…

- Ну, так получилось.

- Я ничего не говорю.

- Ну, не психуй.

- Я же говорю, все нормально.

- Врешь.

- Чего я вру? Все хорошо.

- Обними меня.

Разве откажешь. Какое блаженство – рядом ее сердечко бьется.

- Девочка моя…

- Странный ты. Ты так никогда не говорил.

- Придется сказать, мало ли что может случиться.

- Никуда не ходи, будь со мной, – Дака не отпускает его.

Как он ее любит. Как же он без нее? Но муть, пустота все еще в нем.

- Тебе хорошо было с ним?

- С кем? А, да так.

- Какая же ты все-таки сука.

- Тебе же все равно.

- Значит, не все равно. Да я…

- Не надо.

- Прости.

Все так волнами продолжалось до вечера. Если б не пили, ничего бы не случилось. Но они пили. Много. Пока деньги не закончились.

Денег нет, а жаль. Денег нет – это плохо. Что делать? Найти деньги. Телефон! Дакин…

- Только не это! – взревела Дака.

- Что ты мелочишься?

- Я мелочусь? Ты в своем уме?

- Нет, я не в своем уме! Я вообще с катушек слетел. Поняла?

Дака притихла. С кем она спорить собирается? Он же совсем недавно людей замочил. Тормоза-то не работают. И отрубилась. Так удобней.

А я, как дура, стучусь, к себе домой рвусь – не открывают. Кто-то ходит – слышно же. Наверняка, Мака. Звоню ее матери. Та незамедлительно приезжает за дочерью, да еще не одна – с сожителем и другими парнями. Отверткой открывают дверь – Мака там. Дака спит, почти не дышит. Маку грузят, я пытаюсь разбудить свою дочь. Первое, что она сказала:

- Телефон! – что и следовало доказать.

- Украли?

- Пика отобрал.

- Все, хватит с меня! Сейчас же звоню в милицию.

Странно, но меня никто не остановил. Нет, чтоб самой остановиться, я набираю номер, но тут меня заклинило. Бог с ним, с телефоном. Толку от милиции никакого. Телефон уже продан. А так поймают их, от этого какая выгода. Телефон все равно не вернуть. На том и остановились. Я, какая хорошая, а? Ведь никто другой не похвалит.

Каюсь – я тут намного приукрасила. Это ведь не исповедь некой скандальной писательницы, все-таки художественное произведение. На самом деле все было намного жестче.

* * *

Обо мне как-нибудь потом, в другой раз что ли. Десять якутят остались же без присмотра. Нет, уже не десять. Двоих явно не хватает. Пика с Энмином исчезли.

- На дно решили лечь? – Мака начинает.

- Не попрощавшись со мной? На Пику это не похоже. Хоть бы позвонил что ли.

- Может, как хотел, с чистосердечным попер?

- Что он, дурак что ли? Вряд ли.

- Тогда что?

- Я откуда знаю.

День проходит, второй. Тут первый звонок.

- Наших в ментуру увезли! – докладывает Каблук.

- В смысле наших?

- Ну, Мистера Скандала, Пику, остальных ты не знаешь.

- Как?! Пику? А Энмина?

- А он причем?

- ?

- Они же у Мистера Скандала бухали. Ну и соседи ментов вызвали.

- А, понятно. Энмин-то куда делся?

- Да у Тузика отсиживается. Отрезвел, опомнился. Кажется, у него шок. Тузик говорит, что тот сидит, уставившись в одну точку, целый день.

- Понятно. Не каждый день убиваешь.

- Да уж.

- Если по пьянке задержали, должны же уже выпустить.

- Так все и вышли. Кроме Пики…

- Как?

- Я не знаю, что за прокол, может, он по дури раскололся. Он же орал, что с чистосердечным пойдет.

- О, господи! Только не это. Засунул бы свою совесть куда подальше.

Дака запаниковала. Ей на всех наплевать, ей нужен только Пика. Она это так резко вдруг поняла, что сердце ёкнуло. Какой смысл жить без Пики. Она его любым примет, все простит – лишь бы был рядом и любил ее одну. Стоит ли жить без любви? В семнадцать лет не стоит. А в сорок? Жизнь – иллюзия, любовь – часть этой иллюзии – я не знаю, ребятки, стоит ли жить вообще. Живу и живу, раз надо, раз начала жить – надо идти до конца.

Пику поймали. Он почти ничего не соображал, и, наверное, с дури сам признался во всем ли все же была наводка, но чья – гадали все. Ведь никаких зацепок не было, ни одного свидетеля. Хоть и громкое убийство, тройное, в центре столицы, без подсказок эти тугодумы вряд ли вышли на след. Это в кино зло наказуемо, любое преступление рано или поздно раскрывается. На самом деле столько висяков, «глухих» дел, что мы даже представить себе не можем.

Он прошел все круги ада – эти тринадцать дней он никогда не забудет. Его сначала в УВД били – опера на это мастера. Со знанием дела, не торопясь. За что и зачем? Просто у них так принято. Человек и так во всем признался – и в том, что он совершил, и в том, чего на самом деле не было, а им насрать на это. Они бьют независимо от этого. Убойный отдел нашего УВД пора переименовать в якутское гестапо. Да что гестапо, там хоть чужих и за идею били, пытали, ну, и убивали. А у нас своих же, и порой, ни за что мучают. Бьют и в ОВД, ИВС, трезвяках, да везде. Увидев милицейскую форму, беги, не оглядываясь, целее будешь. По сравнению с ними хулиганье, так, мелочи жизни.

Тринадцать дней, но он уцелел. Его не только били, но еще и пытали. Зверски, со знанием дела. Печень не печень, почки отбиты, да и другие органы задеты. Доживет до суда, а там хоть инвалидом стань, все равно. Из-за твоего здоровья скидку на срок не сделают, это твои личные проблемы. Энмина на третий день поймали. Отсидев у Тузика, он все-таки вышел в свет, поехал к своей сестре, а она, как назло, в милицейской общаге почему-то жила, вот там и его схватили. Так они врозь и прошли все круги ада.

Может, я что-то путаю? Может, уголовный кодекс поменяли, да и конституцию новую приняли, а я и не заметила. Там открытым текстом написано – за дело можно бить, да и не за дело? Все знают о милицейском беспределе и молчат, значит, так надо. Или это только у нас, в якутской милиции так принято. Кто расскажет, кто подскажет? За содеянное обычно срок мотают или этого мало? Пика оказался твердым орешком – партизанил до конца. Трое суток без еды и питья, да еще в подвешенном состоянии – вы бы выдержали? А он выжил, он бы и дальше молчал, если бы менты вовремя не выложили весь расклад. Тогда он понял, что отпираться бесполезно…

Я кое-кого знаю лично в якутском гестапо. Вроде приличные люди, не уроды, по крайней мере. Или внутри здания, одев форму только, превращаются в палачей и карателей, а за периметром мозги пудрят? Меня не били, но факт, что они других бьют. И не только Пику с Энмином. Если вы живете в Якутске, бойтесь гестапо, лучше не попадайтесь, а попадетесь, пеняйте на себя. Будь ты хоть свидетелем, потерпевшим, в гестапо не будут разбираться, кто ты. Но если у тебя связи, может, и повезет. Хотя пока разберутся, все равно заденут. Вот такие дела. Не повезло нам…

Только в СИЗО Пика вздохнул с облегчением. Там хоть не бьют, но и там надо выживать – среди своих же. Несколько раз в карцер попадал – за драку, за пьянку, за нападение на работника правоохранительных органов. После гестаповского ада это детские игры. Долго сидел один, потом к людям перевели. Ничего, жить можно – от жрачки до жрачки, от дачки до дачки. Есть, пить, спать – вроде бы и все дела. Не тут-то было, здесь и выпить найдется, и сотовый есть, один на всех, правда. Телевизор есть. Со временем как бы привыкаешь. Главное, связь есть. Местная – через кабуру, и с остальным миром – через мобильник. Иногда ему кажется, что он тут временно, типа, в больничке, а Дака почти рядом. Ведь он с ней каждый день общается. Он в курсе, что у них, как они. Даже пытается лечить ее, как-то на нее повлиять. Да куда там, Дака его и там не слушалась, отсюда ее не достать. В конце концов, вроде привык – без нее, без друзей. Хороши друзья, сколько он тут лежит - майдан никак не донесут. Кормят его обещаниями и все тянут. У них денег нет! Денег всегда нет, но они же на воле, а там до фига возможностей. Правда, один раз Дака с Макой кое-что принесли (это я постаралась), за что он премного благодарен. Это был третий майдан. В первый раз опоздали, оказывается, передачу до обеда берут и в определенные дни. Договорились на другой день отнести, да Дака харч в «Централке» оставила. Кому-то в тот вечер определенно повезло. Второй раз опять опоздали, все из-за Даки. Иногда подкидываю деньги на МТС. Был бы Пика на воле, у нас бы все было по-другому. Он же был бесплатной няней. Дака с ним, и я относительно спокойна за дочь. Если бы он не убил, но убил ли он? Ведь не всех троих он прикончил, и вообще это была самооборона, а Пика вину на себя берет, мол, за групповое убийство больше дают. Ему минимум пятнадцать лет обещают. Они еще с Дакой считают – через сколько лет они встретятся и сколько им тогда будет. Даке – тридцать два, Пике – тридцать пять, а мне и вовсе пятьдесят пять. Возраст – понятие относительное, иногда человек забывает груз энных лет. Мне сорок, моему нынешнему увлечению всего двадцать семь и ничего. Это сейчас ничего, когда ни о чем, кроме как о сиюминутном, думать не хочется. Через пятнадцать лет все будет по-другому. И жизнь, и люди. Или все останется таким же – гестапо, например? Тогда Даке будет тридцать два, Пике тридцать пять, моему бойфренду сорок два, ну, а мне пятьдесят пять. Мы-то будем жить, крутиться, а Пике придется довольствоваться малым. А как же отбитые почки да печень? У него уже сейчас ноги начинают опухать…

Думать вредно, от этого никому лучше не станет. У Пики суд, первый день уже прошел. Из свидетелей только Мистер Скандал был. Пика же всех предупредил, чтоб никто не посмел прийти, чтоб все исчезли. Самым законопослушным оказался Мистер Скандал или его опять-таки заставили? У гестапо руки длинные…

Остальные никуда, конечно, не делись. Все тусуются, изо дня в день, из хаты в хату, из запоя в запой. Интересно? Очень. После того, Дака сколько телефонов потеряла? Последний сегодня ночью украли. А до этого Джин с Мистером Никто забрали у Даки и их поймали, когда пытались таксистам продать. Это было как раз в канун последних выборов, милиции же было до фига на улице. Хотели на ребят повесить грабеж, но Дака их пожалела. Телефон вернули, ребят отпустили. А могли запросто из-за пустяка сесть, ведь у Джина условный срок уже есть. Мистер Никто тоже личность непонятная. У него взгляд какой-то… холодный что ли. Пика не такой, на него никогда бы не подумала, что убьет кого-нибудь или еще что-то.

Телефонная эпопея продолжается. У Даки с Пикой телефонная любовь. Она его любит, но тусуется с другими. Письма друг другу пишут, и как долго это будет продолжаться, одному богу известно. Опять телефон покупать? Сколько ж можно. Сама на днях свой потеряла, при весьма пикантных обстоятельствах, скорее всего, в ментуре. Так я только два дня кое-как выдержала, без этого проклятого телефона. Он уже не проклятый, он мне сейчас позарез нужен. Мне нужно все и сейчас, ежедневных встреч, бурных ночей мне мало – а телефон заменяет на время близость. Мне повезло, он рядом, а каково дочери, и в особенности, Пике? Подумать страшно.

Суд еще не закончился. Мося с Бомбой живет. Вот это меня убивает. Он, говорят, в любви ей признался, а ей до лета надо где-то перекантоваться. Каблук, хоть и красавчик, таковых на свете много. Она и сейчас умудряется с других телефонов SMS-ки послать, другим красавчикам. Бомба все так же больна, у нее хронический «насморк». Каблук сам себя вылечил. Сейчас друг друга с резинкой любят. У них дома везде презеры валяются, а если посмотреть в окно – на дереве тоже уныло висят. Любовь, она всякая бывает. Какая б она ни была, все-таки любовь. Что это я о любви, да о любви? Ведь это я смеялась над ней, издевалась и отрицала ее. У меня, видимо, очередное весеннее обострение, и мне это пока нравится.

Что еще? Отец Даки, Треугольник, как он сам хвастается, четверых пришил. И ничего, ходит. Никто его сажать не собирается. Значит, выходит, кому-то можно убивать, а кому-то нет. Треугольник, хоть и не с нами, до сих пор влияет на нашу жизнь. Это его карма капает на Даку, поэтому ей патологически не везет.

Если бы Дака тогда не приехала в город раньше времени, не вскружила б голову бедному Пике, не отобрал бы тот ее телефон, ничего б не было? Или это раньше началось? Еще при Грязных Волосах это началось? При чем тут телефон?

Десять якутят, даже не десять, а больше. Свои люди, друзья-товарищи. И каждый из них про себя думал - как так случилось, что Пику с Энмином так быстро поймали? И кто украл очередной телефон Даки на хате? Кто-то из них нечестно играет, однако. Все были в курсе, что ребята пришили троих. Больше суток они общались, мусолили эту тему. Кто-то не выдержал, пошел да настучал на них. Кто?

Хотелось детективчик написать, получилось черт знает что. Зато взято из жизни, срок давности еще не прошел, история же продолжается. Суд не закончился, гестапо функционирует, компания все так же гастролирует. Что будет дальше, покажет время. Хотела большую вещь написать, да весеннее обострение помешало. Жить-то надо. Назло всему – своему паспортному возрасту, никчемной жизни, все наглеющему гестапо. Один из них еще предлагал себя в любовники. Толку от него, от козла молоко. Опять телефон украли. Снова идти в гестапо? Нет уж, увольте, лучше как-нибудь новый куплю. А на какие шиши? Это уже мои проблемы.

Но это еще не все. Дака и под колпаком умудряется похатить. Во время очередной хаты Пика психанул да прикончил сокамерника. Можно сказать, ни за что.

Среди ночи звонок.

- Это я, Пика.

- А, привет!

- Я тут человека порешил. Только что.

- Да?

- В камере.

Что я скажу – убитого не воскресить. На дочкиной совести сколько убиенных? Поэтому и мается. Признаться, и я не подарок, но из-за меня только дрались. После меня трупов вроде не находили. Роковые мы женщины, однако. С нами лучше не связываться.

Бомбу заказали. Нечего было всех одарять триппером, за это не прощают. Но я об этом никому не сообщу, на этот раз. Убьют – сюжет, может быть, для другой вещи пригодится.

Завтра суд. Приговор должны зачитать. Просят двадцать лет Пике, Энмину – пятнадцать. Легко сказать – двадцать. Если там, в неволе, год за пять считается, если не больше.

Даку как бы заклинило. То без конца плачет, то молчит целыми днями. Мне сутки кажутся вечностью – без почти призрачного любимого, а ей каково? Двадцать лет, а может и больше. Я-то сгорю, отлюблю, отмахнусь, нырну в новый образ, скорее всего, начну новую вещь, и только этим буду жить. Дака другая. Она долгоиграющая. Боюсь даже думать о том, что будет после суда.

Пустота в душе. Тебе чего-то (наверняка, кого-то) не хватает, ты не в себе, часть тебя в свободном полете. А мысли? Все о нем и о нем. После сладких мгновений близости вечность без него. Она длится порой сутки или чуть больше, а для Даки?

Не думать ни о чем! Я боюсь своих мыслей, стремящихся слиться с явью. Вместо пустот будет забытье, вместо пустых надежд – ничто.

Что это я о себе, да о себе, да и о Даке. Каково Пике? Пике, обреченному на пытку вечностью. Вечность – это кругооборот мыслей. Когда воспоминания постепенно стираются, остаются отрывочные образы, пустые мысли, ты как будто в вакууме. Это хуже, чем гестаповские пытки? Или кому как?

В голове все тот же хаос, в душе сумбур, в сердце же пустота. Тут еще совесть проснулась. Давненько она не давала о себе знать. Мысли прочь – лучше медитировать, чем этот хаос. Душу на время усыпить. А с сердцем как? Обычно я влюбляюсь не надолго. Любви пустоты заполнить сексом. Вот и все. Буду жить и наслаждаться вопреки всему – пока гестапо не достанет, пока не только рассказовские герои меня не закажут.

Кино на этом не закончилось. Была весна. Самая обычная. Какое-то новое увлечение вытеснило то, уже старое, всколзь упомянутое выше. Все проходит, всему свое время. И Дака вроде оживилась. У нее начался было роман, параллельный ее большой любви. Объект-то старый, она им и раньше, еще до Пики, даже до Грязных Волос, увлекалась. То чувство было почти детским, невинным, а сейчас все по-иному…

Это не мешало любить ей Пику. Его письма, регулярные звонки были важнее всех парней, поклонников и всего остального. В каждом письме признание в вечной любви – это же так романтично.

- Мне кажется, только он меня по-настоящему любит.

А что ему остается делать…

- Этот мне тоже нравится. Даже иногда кажется, что я к нему неравнодушна.

Ну и ну. Впрочем, это уже неплохо. Не ждать же ей своего суженого целых двадцать лет. Пусть все идет своим чередом. Все, что случается, то к лучшему. Она меня с ним познакомила. Затем вместе на пляж пошли. Мальчик, как мальчик. Они же почти ровесники. Это уже хорошо, а то всю жизнь, как я, будет маяться. В свое время на ровесников не обращала внимания, все к старшим тянуло. Приходится на старости лет, плюнув на всех, наверстывать упущенное. Они были уже знакомы. Причем, при мне познакомились в той же «Централке». В тот момент откуда мне было знать, чем это все обернется… Да я до последнего момента ни о чем таком не думала, ничего я не замышляла. Моя вина в том, что я безропотно принимаю все «пазлы» жизни. Дают – бери, кто оценит твой отказ, твое запоздалое воздержание…

Тут Дакина проблема плавно переходит на мою территорию. Хотя между Проблемой Два и Проблемой Один нет ничего общего (они даже не знакомы), они у нас в одной куче. Мать и дочь проблемы свои решаем сообща.

Может, они для нас вовсе не проблема? Это мы (в особенности я) превратили их в свои проблемы, о чем они, может, и не подозревают. Пусть. Мне просто нравится их (больше своего нового бойфренда) называть проблемами.

- Какие проблемы, моя сладкая Проблема?

Звучит же, согласитесь? Вообще-то, Проблема Один весьма проблемный мальчик. Избавлю вас от подробностей, вам-то они зачем, это его проблемы. Может, чуть-чуть и мои. Придется вам поверить мне на слово. Итак, достается еще один «пазл».

Проблема Один

Весна далеко не плавно превратилась в самое что ни есть настоящее лето. Не успела обжечься, я уже свободна. Не успела как следует насладиться свободой, как нечто новое обрушилось на меня в лице Мясника… В то время я вновь связалась с Прим.

Прим и сексуальная революция

Прим, она же родная сестра моего бывшего мужа – Треугольника. Бедному Треугольнику я сама себя предложила. В жены. Нет, я не рвалась скорей одеть фату, нужда заставила, обстоятельства вынудили. Не было бы Треугольника, как бы сложилась моя судьба? Может, и проблем меньше было бы, не искала бы секса на стороне. Причем тут он, когда проблема во мне самой. Он к сексу не имеет никакого отношения. А как же Дака? Ну, и без всяких выкрутасов на свет дети появляются. Итак, я сделала предложение. Боже, как давно это было. Это было перед городской прокуратурой.

Тут любого бы заклинило – в то время прокуратура была действеннее церкви и иных институтов. Мне было наплевать на Треугольника, замуж я рвалась не от хорошей жизни. Не из-за того, что время торопило или очень уж невтерпеж было. Просто это был мой единственный выход. За все хорошее по распределению мне досталась Чита. Почему-то мне казалось, что наихудший и для меня неприемлемый вариант. Время шло, а я все ехала в эту самую Читу. Уже третья телеграмма с угрозами пришла. Я, видите-ли, за счет государства три с половиной года училась, пора платить по счетам.

Я в отчаянии звоню моей милой Пиночетке, руководителю нашего курса, по совместительству партийному боссу технаря.

- Можешь замуж выходить, тогда никакой суд тебе не страшен, – совет да любовь.

А когда-то она же мне твердила:

- Да кто тебя возьмет-то на свою голову.

Ой, боялись ее все, особенно преподы. А мы, какие-то нерусские, понимаешь, по глупости осмелились перечить ей, самой Пиночетке. Не убила же. Она у нас была вечно занята. Вела, по-моему, политэкономию. Ни единого урока толком не провела. Переписать это, вызубрить это – вот и весь наказ. И как мы потом сдавали эту самую политическую экономию? Автоматом, наверное, ставила. Ее слово – закон, ее курс - особенный. Может, поэтому мы были такие наглые? Однажды был такой прокол. Моя мама решила ей письмо отправить. Как член партии члену партии? На конверте ее размашистым почерком написано:

- ПИНОЧЕТКО Людмиле Григорьевне.

Если бы сие письмо дошло до адресата, я даже не знаю, что бы было. Уж точно я бы не получила диплом топографа. Может, это было бы к лучшему? Я бы с Треугольником не связалась…

Итак, по совету Пиночетки (настоящей ее фамилии, увы, я не помню) я стала законной супругой товарища Треугольника и оказалась в чуждом мне царстве треугольников, где и познакомилась с Прим.

- Я всю жизнь была примерной. Во всем. Хорошистка, активистка. Примерная ученица, примерная студентка плавно превратилась в примерную жену. Аж дважды, - она у нас словоохотливая. – Примерная, Прим, так меня все называли.

Но в какой-то момент ее прорвало. Тормоза отказали, оковы заржавели – кто ее удержит? Здравствуй, вожделенная свобода. Сейчас ее конек, ее вечная тема – секс и только секс. Куда ни клони, она все о своем. Сексуальную революцию делают такие вот дамы? Ей же далеко за сорок, а по ней не скажешь. Хотя, нынче время такое, все жаждут вечной молодости. Чего только для этого не делают.

А поклонников у нее море. Так было всегда, дай бог, и далее так будет. Двое сыновей от двоих своих мужей. Первый взял ее измором. Это сейчас он всеми признанный «мачо», да еще в погонах (кстати, не последний человек в той и не в той среде). Второго подруги сосватали. На все Прим соглашалась. С первым еще при Треугольнике расстались. У того другая завелась. И виной всему был всего-навсего минет. Тот не стал ждать, пока Прим превратится в женщину-экстрим. Второй был никакой, но и тот умудрялся заглядывать под юбку всем попало. Даже ее лучшая подруга не устояла перед ним.

- А что раньше молчала? Зачем мне все это знать сейчас? И призналась в этом не когда-нибудь, а в день моего рождения.

Да, нехорошо получилось. Дружи потом… А причин для моего с Треугольником развода было предостаточно, но и тут не обошлось без Прим. Хотя и заочно, сама того не ведая, она подтолкнула меня к первой и последней измене. В решающую минуту перед моим падением мне вспомнились преправильные Прим с ее тоже приторно-примерным мужем. Тогда я их считала идеальными супругами, и меня это бесило. Дело сделано, и с каким лицом я приду к своему мужу? Притворяться тоже примерной мне было не под силу. Это сейчас я научилась играть не по правилам. Судьба сама за меня распорядилась. Треугольник попал в СИЗО, все само собой образовалось. Не то, что из тюрьмы, с армии-то я никого не дождалась. Не дано мне ждать, уж очень я нетерпелива. Мне всего нужно здесь и сейчас.

Это потом стало очевидным, что Никакой вовсе не лох, а тот еще тип. Такого мужа я в гробу видала. Хотя, в нем бесит совсем другое. Уж слишком он нерешительный, нереспектабельный. Не мужик, а тряпка, и на что Приму такой воз? На свете мужчин все меньше и меньше, но это же не повод жить с кем попало. Тьфу, он же меня просил написать о нем, в какой-нибудь эротической вещи. Какая, к черту, эротика, если меня от него воротит.

- Ревность мне неприсуща. Я совсем не ревную, не умею. Мужья в открытую гуляли, нынешний мой друг неделями в загуле, а мне как-то все равно – а глаза-бусинки так и светятся.

Врет, не врет? Жаль, детектора лжи нет. Глазки-то у нее чистые, честные. И сама такая ладная, чуть полновата, но в меру. Такая миниатюрная азиаточка, мужикам, видать, нравится.

Как это – не ревновать вовсе? Даже вещь и ту кому попало не одолжишь, не то, что мужика. Хотя, мужчина – это всегда временно, это, увы, не навсегда. Прим, обо всем зная, не ревнует. А за моей спиной пусть, что хотят, то вытворяют. Вообще-то, и Треугольника я не ревновала, мне было как-то все равно. Без него вроде бы лучше было. Это сейчас я ревную своих временных ко всем подряд.

- Я раза три его от смерти спасала, из петли буквально вытаскивала, - Прим все о нем и о нем.

Она – хорошая рассказчица, любой заслушается. Если я ходячая проблема, она же живая идея. Идей, равно как и планов, у нее море. Далеко идущие планы порой с жизнью никак не связаны. Она еще кладезь энергии, просто маленький портативный генератор какой-то. И встает она рано. Тому, кто в три ночи встает, бог, конечно же, больше дает. Зато по вечерам она никакая, слишком рано угасает, так что говорильня только по утрам бойко работает. А секс-то какой-такой тайной энергией подпитывается? Никакой муж уже после официального развода ее, никакую, но имел, и не раз. Она этого и не почувствовала…

Далее Никакому еще больше достается. Разве утаишь о том, как он ее бил, чуть ли не инвалидом сделал, скольких он имел в ихней бане, даже в туалете без удобств, сколько она женских трусов находила. За компанию и я пытаюсь вклиниться, вспомнив треугольниковы грешки, да не тут-то было, Прим и слова не даст сказать.

- Как же мы без мужчин? На нас они лучше любого лекарства действуют. Особенно ихний нектар… - и это говорит медик?

Нектар-то разный бывает. Где сейчас найдешь чистый божественный нектар, без всяких там примесей, алкоголя, наконец. Сейчас сплошной коктейль пошел.

- Это нам нужно каждый день, как витамины. – У Прима глаза так и горят.

Мы что-то быстро спелись. Живем вместе, интересы у нас общие, идеи коллективные. Идем на пляж, а там мальчики…

- Смотри, какое мясо. На попку смотри, - Прим без комментариев никого не пропустит.

- Угу, - мне-то нечего добавить.

Я впервые за последние двадцать лет одела открытый купальник и мне не до комментариев. Как бы саму в краску не вогнали, а для Прима целлюлит не проблема, она им даже гордится.

- А вот еще один экземплярчик. Мне бы такого… - вздыхает она по очередному телу.

Мальчиков тут много, да не про нашу честь. Купальня-говорильня заканчивается ничем и мы идем домой ни с чем.

Мальчики, мужчины здесь у нас в кармане, всегда с собой – в телефоне Прима столько имен. Кто-то из них из отряда «кошельков», у кого-то авто, кто-то просто из «нужных». У одного из них, из класса «любимых», три симки: высвечивается то «Любимый», то «Сладкий», то просто «В…».

- Как можно жить без любви, вне любви? Я все время кого-то люблю, - монолог продолжается.

В этом нет греха, запрета на любовь еще не было. А я? Мне и жить нельзя? Надо срочно кого-нибудь полюбить (тем достать путевку в жизнь). Легко сказать, объекта пока не видать.

В один прекрасный день Прим меня ошарашила очередным откровением:

- Я только одного любила.

Его уже нет на этом свете, а как же тот, который неделями в загуле?

- Но я встретила одного, на него очень похожего.

Прим может без конца говорить о любви и о окололюбовных делах.

- Он летчик…

Какой еще летчик? А, тот, который похож на ее любовь. Ей вдруг, на ночь глядя, приспичило искать этого похожего прохожего. Я еле уговорила отложить это дело на завтра.

На другой день мы изрядно надоели работникам двух местных авиакомпаний. Хоть имя знаем, а остальное нам недоступно. Небесные рыцари кому попало информацию не дают.

- Мама, я летчика люблю, - мы не унываем.

И как мы его найдем – теперь это и моя проблема. Но есть у меня надежда – обычно Примины идеи остаются только идеями.

Прим да Прим, будто других дел у меня нет, и тех же проблем. Я заболела Примом. С ней же весело шагать по жизни, с ней проще жить. Она же как таран. Пионер, первопроходец. Замашки бывшего комсомольского лидера и сейчас ко двору. Если я признанный пессимист, то она неисправимый оптимист. Нет проблем, все прекрасно – ей бы в Америке жить, а она отчего-то Австралией бредит, как я Африкой. Две чудачки сошлись, так что берегись. Кто еще, если не мы, среди ночи с российским флагом по центру будет шастать.

- Оле-оле-оле, Россия – чемпион! - все кричат и мы кричим.

И на щеке – трехцветный флаг, правда, уже расползается. Счастье-то какое. Хоть в этом мы патриоты. Но команда, за которую я болею, обычно проигрывает, и на этот раз Россия проиграла испанцам.

Мы и не ложились в ту ночь. Мы до утра пекли пироги – в честь скорого праздника и для майдана. Пика давно дачку ждет. Пусть и он порадуется в честь всенародного праздника. А как же летчик? После недельного загула вернулся Примин друг, и ей уже не до летчика. Летчик высоко летает, а молодой русский парень тут, рядом. Тут и думать не надо.

Мясник

Я его и раньше видела. Когда он при деле был (мясо неистово рубил) и когда в подъезде нашем крепко спал. Ну, мясник, ну, пьет не в меру – что из того. Меня это никак не касалось. А не тут-то было, коснулось, да еще как. Мы же не вольны, пути господни неисповедимы, игра судьбы, скорее, без правил. Где окажемся завтра, в чьей постели – одному богу известно (а может и нет).

Лето наступило. Или я его никак не ждала, или какая-то очередная аномалия на нас нахлынула – жара настигла нас врасплох. Раз – и деревья приоделись, раз – уже купальный сезон начался. Жарко же, куда нам всем деться – не ждать же июля, вопреки жаре. В городе опять суматоха. Скоро игры «Дети Азии» начнутся, все этим и живут. Все, да не все – в «Старом городе» круглосуточно праздник. Выйдешь на балкон, чтобы хоть как-то освежиться – тут тебе и кино. Скамейки все заняты, у всех срочная любовь. И пьяных до фига. Их везде до фига. По сезону что ли.

Жара под конец достала. Не торчать же перед телевизором, не корпеть же над ноутбуком, ни еды приготовить – на воздух рвешься, а на улице еще хуже. Вода только спасет. Надо срочно собрать команду и идти толпой на протоку. Не в армии, но все же что-то очень долго собираемся. В последнюю очередь ждем Мясника. И на кой черт он нам дался? Я-то не знала в ту пору, что у него всегда деньги водятся. Тот что-то не торопится. Да вот же он – идет, раскачиваясь, как в замедленной съемке, блин. Мы, вроде, ничего не забыли – бутерброды, баллон пива, фотоаппарат.

Есть среди нас беременная с временным мужем. Она же Бомба, а «муж» тоже наш старый знакомый – Каблук Мося. Они достаточно долго вместе. Вены себе резали, проклинали друг-друга, но все же вместе.

- Она за раз три раза кончает, - до сих пор восторгается Мося.

Это, конечно, повод для женитьбы. В наших краях это редкость. Кровь ли холодная, долго раскачиваемся ли, но я редко встречала женщин, открыто заявляющих, что они так запросто кончают. Эта проблема и меня не миновала.

- Да ты что, Мосик, с катушек слетел, жениться на этой шалаве? Ее же все, кому не лень, поимели, - возмутилась я однажды.

- Умом я это понимаю, но…

Да, попался Мося. Тем более, она беременна, хотя по ней не скажешь. В погоне за оргазмом куда только не сунешься.

Из новых – один смазливенький мальчик, уж очень похожий на Мурата Насырова в молодости, одноклассник моего сына и вот – Мясник. Все в сборе? Газуем в сторону протоки. Там не так уж жарко и вода классная. Накупавшись, садимся на траву и начинаем…

Народу много. Недалеко от нас расположилась немолодая русская женщина. Видимо, внучек стережет. Она на меня поглядывает и как будто вопрошает:

- Что эта делает среди шпаны?

Мурату палец в рот не клади – он сегодня гвоздь программы. С такой-то внешностью, да еще с его харизмой далеко пойдет. И другие заметно оживились. Бомба пытается вклиниться в разговор:

- Отдыхай, это не женский разговор! - Мося быстро ставит ее на место.

А мы с Дакой не женщины? И правда, тема серьезная – про майдан да айдан (скандал, суматоха). Про Пику и остальных. За тех, для тех, кто не с нами. Мося и другие что-то быстро своих друзей забыли. Денег на майдан никак не соберем. Мясник мясом расплатился.

В это время Муратик по телефону болтает, с девушкой своей договаривается. Где же ночь проведут и как – это его больше волнует. Никак не угомонится, можно подумать, у него только девушка водится.

Дака Пику не забыла, но как-то отвлеклась. Есть у нее на примете парень. И тот не прочь с ней замутить. Ну, тот, с пляжа.

- Как? С мамой идешь купаться? – сразу не врубился, но все же на пляж с нами пошел.

С ним был его друг, чем-то на Грязные Волосы похожий. Если быть точнее, у Даки сначала был:

- Мося;

- затем препод истфака Грязные Волосы;

- только затем Пика.

Проблему Два по имени Пика поменяла на Проблему Один. Проблема Один был в бандане, ее только я хорошо запомнила. Другой был копией Грязных Волос, только моложе. Они все чуть младше моего сына. Только вот Мясник далеко не мальчик. Ему почти двадцать четыре. И в армии успел побывать. Что-то не любит он ее вспоминать, как другие.

- В пехоте служил, - вот и весь сказ.

А он так себе, все при нем. Можно считать, на фоне большинства наших парней, среднего роста. Не шибко хилый, и тату у него забавное. И что это я все о нем и о нем, другие же тоже ничего. Мося, например. Он-то высокий, на то и полукровка. Да и Мурат далеко не маленький.

Есть в Мяснике что-то такое – непонятное. То ли взгляд не по годам грустный, то ли еще что-то скрывают черные глаза. Благо, я в темных очках, мне можно безнаказанно наблюдать за кем угодно. А что мне остается делать? Чай, не восемнадцать мне. Скорее, по инерции посылаю немые импульсы (стрелы перезрелого амура), да разве кто заметит. И Прим стрелец,и потому-то мы и спелись. Раньше я ее считала стрельцом со знаком «плюс», а саму себя относила к категории «минус», а теперь-то мы в одном лагере.

И что Мясник так грустит? Какая может быть у него забота, да разве черные глаза выдадут тебе информацию. Делать мне нечего – сижу тут, ребусы разгадываю. Тем временем, к нам присоединяется та русская. Курить попросила, от пива не отказалась.

- Хорошо выглядите, - это наш европоидный Мося.

Ей шестьдесят, а по ней не скажешь.

- И что она к нам приклеилась, - Мясник по-якутски выражает свое недовольство.

Мне-то все равно. Какая разница, с кем пить, пиво – напиток интернациональный. Мося попросил женщину принести радиоприемник.

- Кстати, Пика просил радио…

Тема майдана еще не исчерпана. У кого ныне деньги водятся? Мы можем голодать, подолгу быть на нуле – но мы же на свободе, и этим все сказано. Майдан – дело святое. У нас уйма возможностей – найти, достать, отобрать, наконец, денег, мало ли на свете тем. Вот у Моси на пиво деньги всегда найдутся. Пика, говорят, на него уже зуб точит.

- Рано или поздно Мося здесь окажется. Вот тогда-то и поговорим.

Ведь у Каблука условный срок, он еще долго будет под прицелом. И в наше время очень легко туда попасть, даже ни за что. Вся наша жизнь сплошной криминал, а жизнь надо принимать такой, какая она есть. Не мной это придумано. В последнее время я больше доверяю им, нежели… В век кидал лучше уж держаться за тех, кто живет по понятиям.

Говорильня в разгаре, наперегонки с чужим радио. Женщина-то весьма политизированной оказалась. Всех послала, включая ныне действующего президента. И чем все ей не угодили? Из наших один Мося умничает. Мясник что-то совсем приуныл. До того жаль пива? Пиво же еще есть, мальчики постарались, еще одну вылазку сделали.

- Совсем забыла я, мне надо еще кое-куда, а там водку пить надо.

Водка не пиво, тут особая закалка нужна. Добровольцев не вижу. Чуть позже Мясник соглашается стать жертвой. И одноклассник сына вяло проявляет желание. Вот и тема нашлась, пора по домам. Мясник от меня не отходит.

- Я же все заранее обдумал, - Мося-то умнее всех.

Он тему придумал, он же и осуществил.

- Пике отнесем.

Радио было ваше, стало наше. Выходит, что не зря пиво пили, на протоку сходили. О том, что в мире творится, отныне и в СИЗО будут в курсе. Хоть какое-то развлечение. Ведь там все не так, все стократ хуже. Сгусток времени поперек горла встает. Раньше у них хоть мобильник был, каждый день звонил. Как Пику вспомню, сердце ноет (или совесть воет?). Говорят, Мясник в курсе, что это мы… Я его побаивалась, да сегодня все как-то позабылось. Вот и он. Полуулыбка обнадеживает. Он или притворяется, или на самом деле ничего не знает, или ему все равно. Будь, что будет. Он же водку на себя берет, он и герой.

- Им только одно пиво бери, - еще и командует.

Тут Дака взрывается:

- Твое-то какое собачье дело?

Чтоб ее умаслить, придется брать два, да еще себе одно. Мы на дело, они к нам домой дальше гудеть.

- Эх, чувствует мое сердце, напьюсь я сегодня, - Мясник заранее пасует.

Помедитировав, заходим в водочный мир. Отступать поздно. Мясника сразу же за водкой отправляют, вот для чего мы им нужны. Мы, всего-навсего, ихние ноги. Ждем, а его все нет. Неужели смылся? Кто его знает, что у него на уме. Он-то мне никто, как и я ему. Никому ничем Мясник не обязан.

Просто заблудился. И Мясник нарисовался, и водка прибыла. Рот до ушей, грустинка в глазах стерлась. И зубов у него передних нет, то-то он не улыбчивый. Пальцы веером, герой героем.

Хозяин, не мешкая, всем наливает. Мясник подносит стопку ко рту, затем пытается вылить на пол. Сыно-одноклассник наотрез отказывается.

- Эх, молодежь, не умеете вы пить, - сокрушается хозяин.

А он умеет, у волка матерого закалка-то старая, он и не таких перепил. Они давно в могиле, а он все живет. Водка на него как-то по-особенному действует что ли?

Тут опять взрыв. На этот раз по телефону. Дака ругается с Мясником, надо же над кем-нибудь поиздеваться.

Выходим, а они тут как тут. Сладкая парочка – Мурат с Дакой.

- А та девка, с которой он договаривался? А Дакин пляжный мальчик, Пика, наконец? – до меня не доходит.

- Не мы такие, жизнь такая, - тоже мне, умник.

Он-то с кем? Тут мой сын нарисовался, на меня наезжает. Пальцы тоже веером, глаз-алмаз. Сегодня что – день города?

- Оле-оле-оле! - Дака в настроении.

Оно у нее как маятник. Не угадаешь, когда шторм, когда штиль. Тут мы телепортировались в нашу квартиру. Мясник и я. Он пыхтит, как паровоз, со знанием дела и добросовестно работает, стервец. Тут врываются остальные. Меня спасать? Мясник сразу же среагировал – вскочил в чем мать родила, вырвал штору, попытался как-то прикрыть свой срам. Далее опять работаем. Вроде ничего. На самом интересном месте опять прерывают. Настойчиво стучат в дверь.

- Не открывай, - просит Мясник.

Какая, к черту, конспирация, если все и так ясно. Мясник ничей и я ничья. Но я и не собираюсь открывать, мне без них хорошо, а стук не прекращается.

- Уау, еще…

Стук сильнее. Разве кончишь под такую канонаду. Только бы дверь выдержала. Ах, она же железная.

- А!

- О!

Кто осмелится прервать симфонию живых. И откуда он черпает энергию. Да он же мясник, привык работать с мясом, а мне летать охота. А вот дверь не выдержит. Дело в том, что дверь-то не моя, не моя эта квартира. Будь, что будет. Мне сейчас вроде хорошо, остальное не важно.

- А…

- Оу…

Хорошо-то хорошо, да как-то нереально. Или это сон? Народ нахлынул. Мы выбегаем на балкон. Как будто бы ничего и не было. Мы просто стоим и курим. Разве что-то было?

Беготня. Кто-то кого-то бьет, однако. Я сразу не врубаюсь. Вроде Мясник пробегал. Хлоп, он уже с фингалом. Тут на него все кому не лень накидываются. Сыно-одноклассник сбоку нападает. Я за Муратины волосы хватаюсь.

- Наших бьют, ты-то не встревай, ты вообще на чьей стороне, а? – я пытаюсь урезонить хоть сыно-одноклассника.

«Ты откуда?» - вот с этого и надо было начинать. Дерущиеся оптом выскакивают в подъезд. И меня задевают.

- А, милиция!

Срывают телефонный провод. Я по сотовому пытаюсь до ментуры дозвониться.

- Тут групповая драка, понимаешь. Приезжайте быстрее что ли, - мне не впервой их вызывать.

Толпа переходит на улицу. Шум-гам, крики. Ох, недолго осталось вам резвиться.

Сыно-одноклассник заходит.

- Мясника куда дели? – у меня свой интерес.

- Что с тобой происходит? Ты же мать, - пацан начинает мне нотации читать.

Мы же до этого с Дакой поцапались. Те, кто нас знает, не обращают на это внимания. Новичков, наверное, шокирует. Я кричу на Даку, чуть ли не проклинаю ее, а она плачет – представление хоть куда.

- А что? Я же тоже человек, мне что и покувыркаться нельзя?! – сходу наезжаю на сыно-одноклассника.

Где Мясник? А сыно-одноклассник так, мелочь. И куда я сейчас подамся? Я же на взводе, на взлете и баиньки что ли? Сыно-одноклассник молча уходит. Я вожусь с раненой дверью. Тут Мясник возвращается.

- От ментов убег.

- Это я же их вызвала.

Ох, горда же я этим. Ну и ночь, мы здорово устали. Остается только спать ложиться. Дака утром пришла. Утро же на скамейке на главной площади встретила, остальные куда-то рассеялись. К вечеру оказалось, что Мурат пропал. Менты увели? Кстати, он еще с ножом тут бегал. Вдруг порезал бы кого-нибудь? Что бы я тогда делала? Труп-то куда деть, в такую жару. Разные мысли в голову лезут. Это я на работе. Там хорошо думается, времени много. Сквозь дрему думу черную думаю, потом только проваливаюсь в спасительный сон.

Вечерком опять Прим с ее вечными идеями. Тот, с загула, пригласил ее искупнуться, ну и я с ними. Примский принц смотрит на меня исподлобья. Видимо, не понравилась идея купального треугольника. Хотел с глазу на глаз с Примом объясниться. Я же еще Мясника подтянула. На пляж, так на пляж. Мясник теперь одноглазый. Фингал-то глубинным оказался, какой-то там нерв еще задет. У Даки талант, однако.

Прим с принцем уматывают, оставив нас одних. У них же любовь, не то, что у нас. Ах, как романтично, а нам все равно. Мы барахтаемся в грязной воде, выныривая то здесь, то там, стараясь не задеть пластиковые бутылки и прочий мусор.

Удовольствия мало, придется домой идти. Тут Мясник в гости напрашивается. У меня, наверное, глаза загорелись – хоть какая-то надежда. А Мясник больше с Дакой общается, нежели со мной. Про фингал и забыли. Только глубоко ночью удалось уединиться на кухне. Тут же устроили ночную говорильню.

Мясник с Пикой рос вместе. Утро жизни у них общее, безоблачное. Как в исповедальне все выложил – как его из школы выгоняли, и не раз, и все такое. Мне все это интересно? Еще как интересно. После этой молодежи мне как общаться с другими, со своими ровесниками, например? Общение с ними проходит обычно по одному и тому же сценарию. Ну, мужей вспоминают, чаще недобрым словом, детей ругают, болячки свои перечисляют. Возраст не скроешь, дает о себе знать. У меня то ли начинка нетронутая, то ли не тем начинена – я себя чувствую такой же, как в те далекие годы, когда допускались глупости, разрешались шалости. Поэтому что ли меня все к молодым тянет. Мне нравится слушать их байки - про темы и вариации, чаще полукриминальные, про их пробную, легкую, без всяких там обязательств жизнь, про их большие и малые проблемы. Мне любо это время, это смутное время, это младое и незнакомое племя, но я родилась слишком рано и от этого мне не уйти.

- Они когда-нибудь лягут спать или нет? – Что у Мясника на уме?

Сын все по телефону болтает, дочь с ноутбуком заодно. Лягут они, как же. Это они нарочно?

- Спать сегодня будут или нет? – Мясник заметно нервничает.

Это ихние проблемы, нас это не остановит, а то, что темно, рискованно даже лучше. Одно слово «Нельзя» чего стоит – подстегивает, возбуждает. В тот раз было все как-то спонтанно. Помню еле заметный пушок на его плече и другие мелкие подробности. Сейчас же я вдоволь могу любоваться этим добром, трогать, мять, щупать, дуть. Только вот шибко шуметь нельзя. Опять нельзя, но дело того стоит – ведь запретная «любовь», как допинг.

Вскоре мы и забыли, что не одни. Не то, что детей, соседей могли перепугать. Дака заходила. Мол, у нее сердце прихватило, а мы сидим напротив друг-друга, скромно чай пьем. Кто бы поверил. Дака еще ничего, перед сыном стыдно. Он ТАКУЮ меня не знает.

Есть же ванная – вот где можно уединиться и безнаказанно предаваться греху. Дело в том, что она изнутри не закрывается. Нас это не останавливает, нас ничто уже не остановит. Потоп чуть не устроили. Фантазия так разыгралась, что готовы на любые подвиги. Тут я себе на удивление позволяю ему то, что доселе никому не давала. Все этого хотят, а досталось какому-то Мяснику. И чего я упорствовала, не умерла же от этого. Даже капельку удовольствия получила. Мясник супер или я мастерица? Скорее ни то, ни другое, все само собой выходит. В этом деле учителей нет, даже опыт не играет особой роли. Я столько времени потеряла. Не тем занималась, не туда стремилась, не тех любила, наконец. Но в наше время парни были не то, что другие, просто все были немного зажатые. От одного слова «секс» все же шарахались.

В наше, увы, уже далекое время мы тоже по хатам гуляли. На каждой койке по паре. Это были бесконечные баталии. Не давались мы, а парни и не упорствовали. Может, оттого, что мы были малолетками? Скольких мы так упустили. Хотя не уберегла себя для того же Треугольника, я достаточно долго не давалась. Два года что ли.

Только когда мы легли, обессиленные, опустошенные, дети заснули. И как мне дальше жить? Молиться на Мясника? Он наверняка одноразовый, по крайней мере для меня. За молодостью не угнаться, они быстроногие. Впрочем, все в этом мире преходящее. Мужчина, он, как переходящее красное знамя. Вот и утречко наступило, а мы и не заметили. Теперь и умирать не страшно. Вот сказанула-то. Это я каждый раз говорю. Любому – как в первый раз. В каждом мужчине есть что-то такое, неуловимо милое… Особенно в молодом.

Утро уже, а работать кто будет? Ах, сегодня же у меня выходной. А то бы сейчас побежала на работу, даже рожу не помыв. Краситься и то лень. На наш маскарад мало кто обращает внимания, им тело подавай.

Мяснику пришлось идти на работу. Мясо рубить, это тебе не в офисе прохлаждаться. Я же в СИЗО еду с майданом. Со мной Дака, там и вечный ее адъютант Мака присоединилась. Домашнее не берут, холодильника же в камерах нет. Хорошо хоть сигареты заранее приготовили, то есть все поштучно разрезали пополам. И конфеты, заблаговременно оголенные, и чай в целлофановом мешочке приняли. Такие меры предосторожности, можно подумать, что ничего нельзя пронести. Надо будет пронесут, сами же менты, не за спасибо, конечно. Некоторые сигареты все же оставили целыми. Там же Дака что-то подписала по моей подсказке. Я же прирожденный конспиратор.

В магазине очередь – все хотят побаловать своих близких в день ысыаха. С одной женщиной разговорилась. У нее два сына тут лежат. Говорит, столько денег на одних адвокатов угрохали, а толку мало. На майдан сколько уходит они и не считают.

- Этим и живем, - вздыхает женщина.

Есть на свете такая профессия – адвокат. Мало что делает и денег много получает. Это в кино они бойкие и языкастые, на деле же они одна формальность. Надо было на юриста отучиться, да никто вовремя не подсказал. Даку бы настроить, да она ментов на дух не переносит. Хотя именно из таких и еще покруче получаются настоящие менты, особенно опера.

Долг выполнили, все же донесли-таки майдан. Что-то часто мне СИЗО стал сниться. Думала, передачку ждут, потому и снится. А вдруг к чему-то другому… Я же драться не умею, я там не выживу. Сами же красные растоптают. Еще я вечный терпила, за это же не прощают, а круг-то сужается…

Тут женщин много. Мужья, любимые – такие близкие и недосегаемые. Я представить себе не могу, чтоб… Впрочем, о чем это я? У меня некого отбирать и слава богу.

Дака еще свою фотку подложила. Пика в ее сердце занимает особое место. Его никем не заменить. А эти – пляжно-проточные, так, временные. Она в части любви великая пессимистка. Дочь ложной феминистки иной быть не может.

И снова Прим

Приезжаем домой, а тут Прим со своими новыми бредовыми идеями. Неделямизагульный уехал домой в деревню, она снова свободна. И это ее радует. Он, видите ли, разрешил ей хорошенько погулять на ысыахе. Что за свободные отношения?

На ысыах, так на ысыах, а деньги? У Прима даже на автобус денег нет.

- Ничего, найдем, а «кошельки» на что?

Прим где-то зарядилась, ей хорошо, а мне спать охота. Получается, зарядник у нее лучше… По плану мы едем на праздник, ой как неохота. Прим не даст тебе расслабиться.

По пути с автобусниками заигрываем, все шутим, все смеемся. Нам то здесь, то там мерещатся призрачные мужчины с тугими кошельками. Между тем Прим переговаривается со своим старым «кошельком». Тот с Крайнего Севера, менталитет другой.

- Он такой медлительный, ужас. Да он вообще тупой, - что это с Примом?

- Пока до него дойдет… Ты сама с ним договаривайся, айакка, не хочу с ним больше говорить.

Здрасьте, я-то причем. Но надо. Этот «кошелек» должен нам палатку предоставить. Есть, пить тоже надо.

Приезжаем к месту дислокации – нас никто не встречает. Ни тебе палатки, ни самого «кошелька». Как назло связь исчезла. Мы среди людей, но как на необитаемом острове. Прим ругается. У нее это довольно прилично получается. Мат - это вроде моя фишка, да приходится помалкивать. Прим на грани нервного срыва. Прим в бешенстве. Такой я еще ее не видела. Прим в ярости. В конце-концов она стала заговариваться.

- Где наши новые друзья, где «кошельки»?

Люди с интересом на нас поглядывают и проходят мимо. Кому нужны бесхозные, оттого и злые, довольно потрепанные бабы.

- Давай, сами пойдем, - предлагает Прим.

- Что? С таким вот багажом? – я не соглашаюсь.

Я и без этого злая, и не оттого, что нас кинули. Дака же, еще когда мы в автобусе были, звонила. Они с Мясником, покупают ему одежду. Приоденется, прибодрится и поминай как звали. Молодой, он же шальной - сегодня здесь, завтра там. Я не знаю, что делать, тут уж не до праздника. Между тем нашелся один сердобольный. Помог вещи нести, устроиться на травке. Тут с водой проблема, купить и то негде. Помощник с донельзя припухшими веками что-то не торопится раскошеливаться, даже на простую воду.

- Воды хочу! Дайте попить, - Прим просит у мимо проходящих.

На нас уже обращают внимание. Прим еще платье одела, национальное, украшения якутские нацепила. Она уже радуется жизни. Танцует, прыгает – дитя природы. При этом болтает без умолку.

- Я на праздник приехала. Я не буду тут сидеть.

И тут же упорхнула. Вскоре за ручку привела какого-то пузатого дяденьку.

- Он в Госсобрании работает, - с гордостью сообщает она.

По мне хоть в правительстве. Наш же харч жрет, толку от него, как от козла молоко. Он еще ложится на травку, Прим начинает над ним колдовать. Тоже мне удаганка-шаманка. Она ему пузо гладит и все такое. Тот-то довольный, хоть и в Ил Тумэне он, не каждый день ему пузо чешут. А этот с припухшими веками ко мне присосался. Он, оказывается, в одно время со мной в одном городе в одном учебном учреждении учился. Есть точка соприкосновения, он этим и спешит воспользоваться. Мне же не до опухших рож, мне Мясника подавай, да он далеко и неизвестно с кем. Кошельками тут и не пахнет, не до чужих пузатых да престарелых мужиков мне. Да еще этот с бодуна ли припухший достал. Прим все радуется. Прохожие на нас глазеют. Что я тут делаю?

Все, решено - еду обратно, благо, Прим не против. Я ее оставляю одну – без палатки, кошелька. Впереди – два изнурительных дня праздника без денег. Впереди у нее полная неизвестность. Прим остается возле чужой палатки с вещами и без телефона. Выглядит бодро. Это я потерянная душа. Дался мне какой-то там Мясник.

Ах, какие мальчики

Спать как охота, но нельзя. Надо быть начеку, хотя бы на связи. Как связь появилась, я звоню Даке. Она не шибко-то обрадовалась. Надеялись, что я как минимум на два дня исчезла. Не часто такое счастье выпадает. Вдруг на тебе, я возвращаюсь. Им я точно не нужна, уж тем более Мяснику. Чует мое сердце что-то недоброе…

Дака в душе надеется, что я наконец найду себе кого-нибудь на стороне, желательно с хатой. Мне и искать не надо, все само приходит. Сама же Дака и поставляет. Поставщица мне на этот раз что-то не то подсунула?

Я бойко поднимаюсь на свой этаж. Мне Дака открывает.

- Ты Маку-то приструни. Они с Мясником в ванной уединились.

Что и требовалось доказать. Ведь предупреждала я Маку утром, не трогай, мол, чужое. Меня еще никто не кидал, это я – кидала. Старость-то не радость, с молодыми не поспоришь. И как ее приструнишь? Не смотри, что она такая кроха, она дерется, будь здоров.

Значит, они в ванной. Не устраивать же сцену, много чести. Дома духота, народ. И на балконе парочка. Это моя квартира или не моя?

- Смотри, а Дака похожа на нее, особенно глаза.

Я что, до такой степени нереальная, что при мне меня же обсуждают. Конечно же дочь походит на мать. Гены общие, кровь одна.

- Будешь пиво?

Что за вопрос? Хотя, без пива никак. Надо же как-то отвести душу. Мясник этот, да и чертова Мака.

- Угу.

Проблема Один, но пока еще не проблема, хитро улыбается. Его друг, почти что сиамский близнец, на Грязные Волосы который похожий, во всем его поддерживает. Да у него самого глаза красивые, зеленые что ли. Назовем его пока Кошачим Глазом. Мы те же аборигены, пусть и имена наши будут под стать индейцам.

Пиво теплое, но сойдет и такое. Что-то оно меня не берет.

- Будешь еще? – Что это он такой щедрый.

Видать, халява, а спонсор кто? Небось, Мясник раскошелился.

- Ага, - и я не откажусь от халявы.

Не каждый день молодежь пиво предлагает. Что это мы в потемках блуждаем, пора поближе познакомиться с новыми лицами. Кошачий Глаз или Грязные Волосы Два, таинственно улыбающийся товарищ, ростом чуть ниже Данила (Грязные Волосы), да и намного симпатичнее. Одни глаза чего стоят. Ради них чего не сделаешь. Умеет пользоваться своим шармом, наслышана уже. Девочки для него не проблема. Проблема в их избытке, может быть. И язык подвешан. Его бы везде приняли с распростертыми объятиями – хоть в ФИЯ, хоть в ФТИ, только он, говорят, предпочел другое. Спорт для него не хобби, а образ жизни что ли. Сочетать пиво со спортом тоже спорт. Молодой организм многое выдержит. Что Мясник, когда такие кадры рядом. Глаза с ложной грустинкой против бездонных кошачих глаз, тут и думать нечего. Образ молодого мачо на балконе, боюсь, навсегда запечатлелся в моей короткой памяти.

Между тем парочка с ванной переместилась в прихожую. Что-то у них не так, однако. Чего не поделили, кто что не додал? Это тебе будет уроком, Мясник. Нечего было с малолеткой связываться.

А мне-то что делать? Куда деться, к кому присосаться? Звоню одному своему знакомому.

- Приходи ко мне, я так соскучился, - тот всегда готов.

Не побегу же я, сломя голову, к этому. Пройденный этап, и, увы, мной отвергнутый вариант.

- Ну, не знаю… - надо же поломаться.

- Сейчас же приходи! - тот уже завелся.

Ну, конечно, побежала, как же.

- Вообще-то я купаться хочу, - я тяну время.

И на что я надеюсь?

- Давай, встретимся, - товарищ не отстанет.

- Где?

- У меня.

- А купаться?

- Будем купаться, все будем, - он на все согласен.

Это уже неинтересно.

- Ну, тогда там, на нашем месте встретимся, - я предлагаю свой вариант.

Как говорится, на нейтральной территории, а там видно будет.

- Давай, прямо сейчас, - ему не терпится.

- Нет, давай, позже.

- Когда позже?

- Не знаю, я тебе позвоню, - я уже жалею, что ему позвонила.

Почему он-то? Будто других вариантов нет.

- Кто это?

- Что?

Кому какое дело, с кем я по телефону болтаю. Ах, Проблема, то есть еще не проблема.

- Любовник, - я со всеми честна, в пределах разумного.

- Кто он?

Что, это допрос? Почему я должна отчитываться перед каким-то пацаном? Но я, как загипнозитированная, все ему объясняю, в мельчайших деталях, а он, как завороженный, это проглатывает. Что за нездоровое любопытство? То ли от пережитого, то ли оттого, что я уже который день не сплю, я готова ответить на любые вопросы, даже провокационные.

- И что, он тебя удовлетворяет?

Тебе-то зачем знать? Известное дело – нет.

- Ну да, - вру и не краснею.

Или все же было что-то? Я пытаюсь восстановить в памяти некоторые постельные сцены.

- И оргазм был? – Еще Не Проблема не остает.

- Почти.

А как это ты представляешь – почти. Это как чуть-чуть беременная что ли? Я что-то плохо соображаю. Я и так много чего делаю, не обдумав как следует, а сейчас вообще как зомби. Мясника не вижу. Что делать-то? Эти ребята какую-то игру, видимо, затеяли, а мне до игр сейчас. Нужно срочно кем-то Мясника заменить. Лучше было бы, кем-то новым. А тот, с которым у меня был почти оргазм, меня не очень устраивает.

- А ты не ходи…

- Чего?

Ничего себе заявочки.

- Не ходи и все. Зачем тебе к нему?

Известно зачем. Хотя бы, чтоб заполнить пустоту. Тут Дака распсиховалась. Метеором по квартире бегает, еще чуть-чуть и все со своего пути сметет. Кому на этот раз выпадет быть крайним? Она тоже любит быть в центре внимания, а тут еще мама вклинилась.

Вскоре все успокоились. Они тоже захотели искупнуться. Опять на протоку собрались. Тут мой знакомый звонит. Не терпится ему, а я и не знаю, что ему ответить.

- Да приду я скоро, куда я денусь, - тон у меня уже другой.

- Все же идешь к нему? – интересуется Еще Не Проблема.

- А что мне остается делать…

И чего это Дака бесится. Мне б такого парня, я бы навек заткнулась, а она недовольна. Ей не угодишь. И кто ее укротит? Этот мило улыбающийся, с виду скромный мальчик вряд ли выдержит сие испытание. В одной клетке с тигрицей только тигр и выживет. А Еще Не Проблема? Можно, если осторожно и с ним замутить, есть шанс и надолго. Хотя о чем это я, они же уже вместе. Это только сейчас они врозь идут. Это он сейчас меня развлекает. Он здорово меня выручил, поддержал в неловкую минуту, а то сил нет смотреть на эту сладкую парочку.

И Еще Не Проблема, и Грязные Волосы Два – как персонажи кино, только кино замедленное. В таком темпе мы никуда не дойдем, так и жизнь свою проморгаем. Куда им спешить, им же только восемнадцать, вся жизнь в запасе, не то что у меня. Еще Не Проблема все болтает. О себе любимом и не только.

- Он тебя удовлетворяет?

- Кто?

Я не догоняю. Он вообще так быстро говорит, и как-то невнятно. Видать, вовремя к логопеду не водили. Или почти сплю? В моих снах фигурируют преимущественно мужчины, а вот коллеге снится только муж. Он был первым, он и единственный. У нее и сны под контролем.

- Я имею в виду твоего любовника.

- Которого?

Можно подумать, их у меня так много. Кстати, не видали здесь поблизости такого, ну такого - этакого борова? Дака с Макой все кружат, что-то затевают? Как бы чего не вышло.

- Дака еще приревнует.

С ними же Мясник. Он, как ведомый, за Макой ходит. А с нами – милый Кошачий Глаз. Ох, эти его зеленые глаза… Как бы не было беды. Они мне улыбаются, я и не смущаюсь.

- Сейчас один парень придет.

Еще Не Проблема тоже ждет?

- ?

- Наш друг. Красавчик…

Красавчик, да не мой мальчик.

- Кстати, где мой?

- Все же идешь к нему?

- Должна.

- Но не обязана.

- Надо.

- Ты этого так хочешь?

- Не очень-то хочу, но…

- А ты не ходи.

Тебе легко говорить, а мне Мясник мешает. И чего он добивается? Наверняка на пиво денег не хватает. На все есть причины…

- А у него есть деньги. У нашего красавчика.

То-то они ждут его. А вот и он, да еще в тельняшке. Пузо вперед, рожа не в счет. Нет, не ихний красавчик, конечно, а мой. Увы, далеко не красавчик.

- Вот он идет.

- Где? – засуетился Еще Не Проблема.

- Вот.

- Этот что ли? Да ну-на, чмо какое-то, - разочаровался он.

- Что ты с такими чмошниками ходишь? – встревает Кошачий Глаз.

Доживи до моих лет, посмотрим, как ты будешь привередничать. Боров, он и есть боров. Я на своего знакомого смотрю уже совсем другими глазами. На крысу еще чем-то походит. Щеки отвисли, и без того узкие глазки опухли – боже праведный, где мои глаза раньше были?

- Дурак какой-то, - выносит вердикт Кошачий Глаз.

Даже Дака предпочитает средненьких, мне ли красавчиков искать. Но этот… Слов нет. Тут он меня заметил. Он на другой стороне улицы. Остановился. На меня уставился. Видимо, ждет, что я к нему прибегу. Я пытаюсь прятаться за Дакиным парнем, но уже поздно.

- Он и не собирался идти купаться. Наверное, думал, что заведет меня домой и все дела.

- И не отпустил бы?

- Да и такое бывало.

- Он что, маньяк?

- Вроде того.

- Не ходи, - Еще Не Проблема уже решительней говорит.

- Угу.

А боров остался ни с чем. И за какие-такие грехи, спрашивается. Потоптавшись на месте, пошел прочь. Наверняка проклиная всех и вся. Засядет дома, со своего балкона будет в бинокль смотреть. Оттуда как раз протока хорошо видна. С горя напьется. Очередной братан принесет выпить. Он же тоже халявчик. Это в его-то годы. Он тоже с молодежью тесно общается. На здоровье, как говорится. Ровесники давно осели, остепенились, а он до сих пор ждет у моря погоды, тоже мне якутский Обломов. На его фоне проблемные мальчики намного выигрывают. Они сегодня такие, они же жить только пробуют. Они уже знают, чего хотят, они только на старте. Им простительно быть такими. Пока. А этот… Он безнадежен.

Я остаюсь. Я выбираю новое поколение. У него есть чему поучиться. С ними, по крайней мере, интересней. Мясника как-нибудь потерплю, так уж и быть. Тем временем, подошел Аямчик, тот которого ждали. Движения у него тоже какие-то замедленные. Они всем видом показывают, что им некуда спешить, что все схвачено. Красавчик, не красавчик, но физически довольно-таки развит. Интересно, каким видом спорта он занимался? Кажется, он немного старше наших новых знакомых, и серьезнее что ли. Рассудительный мальчик. Для разнообразия сойдет. Слова лишнего не скажет, не лыбится. Да и все они не очень-то улыбчивые. Улыбки у них со значением и адресные. Это я улыбаюсь так некстати… Они знают в себе цену. Таких, как они, можно везде встретить. Улицомеры, блин. Такие могут запросто придраться:

- Эй, ты откуда, а?!

- Я же нормально говорю, что ты…

Найдется причина и пошло-поехало. Такие пасутся у Централки, их можно встретить на Оржанке.

- Ну, как я? Красавчик же, согласись?

Девушки смущаются, но не возражают же. Кто бы спорил. Да, ребята излишней скромностью явно не страдают.

- А как моя попка?

Девушки уже хихикают, они не прочь замутить. Даку это бесит, за компанию и Мака недовольна. Мясник, получил свое?

Я с ними заодно. Я на ихней территории. Все идут на протоку, такие же паломники, как мы. Мясник с Макой поладили. До этого Мака брыкалась, ломалась, как в лучших романах. Теперь, видимо, созрела, а мне-то что. Да, да, честно, мне уже все равно. Я отходчива. Тем более вокруг народ, понимаешь. А вдруг медведь? Хотя шансов ноль. Ну, развеюсь я, что из этого. Я разве кому-нибудь мешаю?

Фингал у Мясника уже проходит. Впрочем, в жизни все проходит. Стоит ли переживать из-за пустяков. Ну, комары достали. Их же тоже можно понять, им тоже надо жить. Им, однодневкам, все дозволено.

Мы уверенным шагом идет к воде, без всяких прелюдий бросаемся в нее. Там хоть комары не достанут. Там же и курим, и пьем. Приторно-сладкая парочка на стороне держится. Мака на седьмом небе. Не каждый день за ней так ухаживают. Мышиные глазки свои зажмурила, вот-вот растает от удовольствия. Мясник серьезен, как никогда. Грустинки свои от Пороховщиковой не отрывает. Мака – бесплатное приложение госпожи Даки, адъютант ее превосходительства – сегодня на высоте. Обычно на нее мало кто обращает внимания. Если очень уж приспичит могут и на нее клюнуть.

Жара уже спадает. Сколько можно в воде стоять, уже ноги начинает сводить. Мы выходим. Только Мака никак не может накупаться. Волосы у нее длиннющие, русалка с прищуренными глазами. Рядом с ней очарованный личный МЧС, блин. Он же берет ее на руки и идет к берегу. Ой, прямо не могу. Тут же ногу об стекло порезал, но ношу свою бесценную не бросил. Кровь, но суматохи нет. Не до него всем. Я все же не выдерживаю, беру на себя роль скорой помощи. Бросаю под ноги свое полотенце. Я не боюсь крови, как некоторые. Однажды мы сидели у следователя. Там же один задержанный был. Что-то хотел, да женщина-следователь не обращала на него внимания.

- Скорую вызовите, - вдруг заявил тот.

Выясняется, что он ножницами вены себе порезал. Следователь бегает вокруг него, все причитая:

- Ой, сделайте что-нибудь, ой, я крови боюсь.

Здрасьте, ей вроде профессия обязывает быть хладнокровной. Ах да, они же не оперативники. Они больше с бумагами возятся, в теории сильны. Я разрываю чью-то форменную рубашку и завязываю рану. Его оперативники избили. В самое слабое место целились, гады. То-то у многих мужское достоинство подводит. После таких вот пинков он совсем уж выйдет из строя.

Мака что не ухаживает за своим? Мне жалко Мясника. Я вообще жалостливая, по отношению к мужчинам. Они этим и пользуются. И ребята невзлюбили Мясника, все его подкалывают, придираются к бедному. Я как-то пытаюсь оградить его от этих беспредельщиков. Они заметно оживились. Замедленное кино начинает набирать обороты. Кадры так и мелькают. А я в этом кино какую роль играю? Может, это и не явь, может, я в самом деле внутри фильма. Вся моя жизнь, как кино, какой-то безумный сериал.

Аямчик-то шустрее всех. Я-то думала, что он из них самый скромный, достойный. Он больше всех прыгает, еще и угорает непонятно над чем. Он-то и достает маленький пакетик с чем-то зеленоватым. Я мигом оказываюсь рядом с ними.

- И мне, - вот попрощайка.

Однако я точно в кино.

- Слушай, сколько тебе лет? – вдруг интересуется троица.

Уж совершеннолетняя, мне можно.

- Сорок, - я честно играю.

- Да ну, а моей маме тридцать семь, да она совсем другая…

Конечно, другой такой дуры, как я, на свете больше нет.

- Молодо выглядишь, молодец.

Трое восемнадцатилетних мне только что комплимент сказали. Остановись, мгновение! Крутое кино, однако.

- Не дадите мне попробовать?

- Кладешь за губу, слюну не глотай. Позже выплюнешь.

Мальчики учат тетку, как принимать «Насвай». Я же человек древний, ничего не умею. Отстала от жизни лет на сто. Чувствую, что кто-то пристально на меня смотрит. Откуда ветер-то дует? Что за бесцеремонное разлядывание? Еще улыбается. Что сие означает?

- И что будет?

- Просто хорошо будет.

Насвай – маленький рай?

- Хорошо после работы так расслабляться.

После физической работы, усталость как рукой снимет. Мяснику бы дать.

- Ты что, совсем что ли?! – Дака меня поймала.

Я же еще не успела попробовать.

- Ты сделай вид, что выбросила.

Я так и делаю. Отвернушись, кладу в рот, да не туда. Дака не дает и выплюнуть:

- Ты же не выбросила, - замечает дочь.

И словно дикий олень бежит в сторону рощи.

- Дочь у тебя шибко избалованная.

- Есть маленько.

Я жду, когда же мне станет хорошо. Без конца плююсь, да флюидов не чувствую, но спать уже не хочется. Мясник за оленем побежал. Побежал, не то слово, за ней не угнаться. Мы же возвращаемся домой. Темп уже другой. И куда это мать-олениха так спешит?

В этот раз тема не нашлась, мы возвращаемся ни с чем. Ребята что-то разговорились. О себе любимом каждый не прочь потрепаться. Им есть что рассказать, хотя по сравнению со мной вроде мало прожили. Они целую жизнь прожили, полную приключений, не то что я. Еще Не Проблема столько проблем создавал, что ни в одной школе не задерживался. В деревню отсылали, в вечерке пробовал. Все наши знакомые со школой не в ладах. Это я дура была когда-то отличницей, и что толку? Ума не прибавилось. Я же тоже не любила школу, но только в душе. Я не была бунтаркой, я была тихой хулиганкой. Я противилась теоретически. Это сейчас все отрицаю, все делаю наоборот. Когда-то должно было прорвать.

- Столько хлопот родителям доставлял.

Еще Не Проблема уже одумался? Все у него было в прошлом. А жаль… Кошачий Глаз тоже многое успел повидать. И условный срок у него уже был. Жизнь как кино, а о моем фильме-тоске и рассказывать не стоит.

- В зону бросали… и все такое, - продолжает Еще Не Проблема.

Дальше можешь не рассказывать, и так все ясно. Зона – это почти моя территория.

- Дурак был, по глупости… - он еще сам себе приговор выносит.

Его и резали. Шрам впечатляет. Хорошо, хоть не видно. По сравнению с его шрамом, мои так, уколы. Я недавно встретила одного, который меня и одарил шрамом.

- О, как давно не виделись, - обрадовалась, как доброму знакомому.

Могу враждовать из-за каких-то мелочей, а истинного врага проморгаю. Или чувство ненависти мне неведома, равно как и любовь? Я сама себе загадка.

- Я со своей матерью вместе выпивал, - у Кошачего Глаза еще один козырь.

Матери тридцать семь, сыну восемнадцать – тут никакого криминала нет. Еще Не Проблеме девочки звонят.

- Да она такая… никакая, - вердикт у него суровый.

У него рейтинг хоть куда, ему же очко.

- Совсем забыл, мне же надо своей позвонить, - Кошачий Глаз забирает телефон.

И у него девушка, чует мое сердце, не одна. Только он шибко свой успех не рекламирует. И телефон у них общий, и девушки?

- Что делаешь? – при этом сладко улыбается.

А сам-то что делаешь?

- Я ее так люблю, жизнь готов за нее отдать.

Ничего себе, заявочки. Однако он охмелел. В трезвом уме разве такое выдумаешь? Один гордится тем, что его любят, другой ловит кайф в том, что он сам любит. Сиамские близнецы не так уж и похожи. Все о них узнала, дальше-то что?

- Ты тоже что-нибудь расскажи.

- Я?

- О себе, например.

- Что ваши восемнадцать, что мои сорок, долгий рассказ будет.

- И все же.

Придется вытаскивать кое-какие «пазлы».

- Ты скромностью не страдаешь.

Сами же просили рассказать, я же не врала. Не виновата же я, что жизнь моя богата на события. Тут я вспомнинаю Треугольника. Вот некстати. Это он был мастером врать. Ложь была его стихией. И дети его любят это дело. Я же молча проглатываю, вечно притворяясь лохушкой. Теперь сама не прочь приврать. Жизнь все же научила. Кому нужна правда, из-за нее одни проблемы. Вот приходится лукавить, что жизнь – это кино, я сама только играю отведенную роль. Это вам решать, мои дорогие, где тут правда, где вымысел. Ради вас родимых я рискую всем – прежде доверием детей, друзей, любовников, репутацией, наконец.

Как ни крути, наткнешься на этих самых – ментов, на кого же еще. Как же без них. Эта вечная тема прямо или косвенно касается всех без исключения. По крайней мере, наших героев. Все они близко с ними знакомы. Печень помнит, почки не забывают. Вроде только меня они не трогали. Пока… Один сильно прыщавый сотрудник ехидно просил:

- Не забудь указать свое имя.

А я и не скрываю. Вот она я. Венера – это мое настоящее имя. Я свои обещания выполняю. Вот только забыла спросить твое имя, соколик. Спасибо, конечно, за воду, которую многим не давали. Но я еще помню, как ты надо мной издевался. Мол, на меня не стоит (у моего любовника) и все такое. Может, эта писанина и есть ответ на его заявочку. Так, стоит или не стоит? А в ту ночь было много мужчин. Я же для них, увы, недоступна. Я была в отдельной клетке…

Извиняюсь за это отступление, невольно вырвалось.

- Мусора по печени бьют, а смеюсь им в лицо. Никак не могу остановиться, - продолжает Еще Не Проблема.

То-то он мало смеется. Недобрый у него смех. Троица предпочитает других смешить, чем самим смеяться. А этот третий весьма мускулистый Аямчик хорош, хоть шрам на лице слишком свеж. Он все в тени или ему нечего рассказать. Он ли с ментами не знаком?

- Ха-ха, - и это все?

Да он похлеще их вместе взятых, просто треплется меньше. Это мы, соревнуясь, достаем все новые и новые «пазлы». Вообще-то мальчики с начинкой. Кто знает, какие «пазлы» у них фальшивые, так, для понта, а какие истинные. Будут они передо мной исповедываться, как же.

Я глупо улыбаюсь мальчику со шрамом, но он не подает вида, что заметил. Начинается какая-то странная игра. Ах, это же фильм, а я и забыла.

Там, на пляже, Еще Не Проблема мне не понравился. Дака сразу поинтересовалась:

- Ну, как?

- Нормальный, - ответила я.

Нормальный, значит, никакой. А сегодня он мне показался таким милым. Даже ростом будто выше. Прятавший за темными очками свои кошачие глаза Грязные Волосы Два тоже был никакой. Таких, как он, щупленьких да шустреньких же много. Сегодня и он красавчик. Будто я вижу их через призрачную линзу. Или гримеры постарались, ведь это же кино. Меня они тоже преобразили. Или мне это только кажется? С чего бы мальчикам ко мне подлизываться?

Такие мальчики застряли в сомнительном кино. Их же в жизни ждут. Девушки, будь они не ладны.

Белая ночь, первая ночь

- Это твой сын?

- Ну да.

- А.

Мы в гостях у одной моей знакомой. Она сильно поддатая. Праздник же сегодня.

- Да пошутила же я. Просто друг.

- Ну-ну.

- Не бойся, он совершеннолетний.

Свой баллон пива кладем в морозильник. То, о чем мы болтаем, так далеко от Уже Почти Проблемы, что он только глазами хлопает. Будто сел в машину времени… Когда женщина запела, он вообще обомлел.

- Надо же, она еще поет.

У старости прав все меньше и меньше. Кино в разгаре, кадры так и мелькают. То, каким образом мы оказались вместе, да еще в таком сомнительном месте, осталось за кадром. У режисеера на все свое мнение. Но скажу, не я была инициатором этого, а что у этого мальчика на уме, я пока не знаю.

- Ты мне сразу понравилась. Еще на пляже.

Надо же, и как я такое проморгала. Где были мои глаза? К черту мой опыт, женскую интуицию. Его слова ласкают слух. Ложь, но как приятно.

- Ты пойдешь со мной? – спросил он меня.

Я чуть не упала. Мог бы и не спрашивать. И вот я с ним. Правда, пока не все ясно. В чем же моя миссия? То-то он нагло глазки строил. Я-то думала, что он разлядывает меня, как музейный экспонат. Я же для него словно мамонт.

- Может, сбавишь темп? За тобой не угнаться.

Только начали, а уже претензии. Это мой обычный темп. Могу быстрее. В эту белую ночь я шагнула в неизвестность. Полный экстрим, как говорится. Кстати, что сейчас интересно делает наша женщина-экстрим? Или может нашла-таки «кошелек» и ей море по колено? Ну, а если никого так и не нашла? У нее ведь на обратный проезд даже денег нет. Вот это настоящий экстрим, не каждый на такую авантюру отважится. Ничего, пробъется. Прим не пропадет.

Мы уже на его территории. Какие-то женщины бросают нам:

- Внука-то когда ждать?

Долго вам ждать придется.

- Здрасьте! - бормочу я и прохожу мимо.

Знали бы, кого привел ихний мальчик. Ночью же все птицы серы.

- Не бойся.

А кто боится-то. Это даже приятно. Где сейчас моя дочь, ах, еще сын? Знал бы он, что я тут затеяла. Собираюсь замутить с парнем младше его. Что бы он предпринял? Да что он сделает… А Дака? Она бы убила. Впрочем, такое не первый раз случается… Ведь жива же до сих пор.

- Хитрая она у тебя, наверняка догадается.

Он боится? Для виду. Его наверняка именно это и возбуждает. Свежо воспоминание о том, что из-за Мясника было. Надо быть осторожней, как бы чего похуже не стряслось. И будет у нас тайная связь до поры до времени. Я начинаю уже планы строить, а ничего же еще не было.

- Ты бы не связывалась с этим Мясником.

Он что, мысли мои читает? Что было, то было, и ему какая разница.

- Он же чмо.

И чмошники разные бывают. Мало ли кто под такой маской скрывается.

- Он использовал тебя.

Интересно, какая во мне выгода? А твой в чем интерес? Ой, он и эту мою мыслишку прочитает.

- Ты бы с каким-нибудь нормальным ходила.

Это с тобой что ли?

- Потом от них как отвяжешься? Например, ты кем-нибудь станешь, а эти тебе будут только мешать.

Ты смотри, у него целая теория.

- Эта женщина сразу мне не понравилась. Еще на тебя наезжает.

Да ему все мое окружение не нравится. У меня заступник появился, надо иметь в виду.

- И Мясник о тебе говорил…

- Что именно?

- Да так. Хочешь, прибью его?

- Да нет, что ты.

Мясник-то в чем виноват. Значит, о нас все уже в курсе. Он сам трепался или кто-то другой постарался? Мне как-то все равно, краснеть уже давно разучилась. Тут меня прорвало – один за другим достаются мои яркие «пазлы». И он не отстает. Мы друг-друга стоим. Эта белая ночь никогда не закончится. Она обрастает все новыми деталями. Именно из этих милых мелочей составляется мозаика счастья. Увы, когда уже все позади.

Общих знакомых у нас пока нет. Дака – вот единственное связующее звено.

- Ты что-то пропустила в воспитании. Уж очень она капризная, своенравная.

Я же не отрицаю этого. Нашел кого учить. Я на целую жизнь его старше, а ума нет. Тут на меня что-то нашло. В предвкушении чего-то доселе мне неведомого, недоступного, потому невозможного я на миг замираю. Остановись, мгновение. Но не надо торопить события, пусть все идет своим чередом.

- Я тут сижу, вся в крови, - встревает Дака.

- Что опять случилось?

Не оставят же в покое, телефон и на том свете достанет. Я всегда на связи, всегда доступна. Палочка-выручалочка и МЧС в одном флаконе.

- Я тут сама себя покалечила, поцарапала.

- Дура что ли?

Вот так всегда. Стоит мне отлучиться, так что-нибудь да случается.

- А (…) там, с тобой?

- Ты в своем уме?

- Парней же до фига. И что она на меня запала? – недоумевает Уже Почти Проблема.

- Я по чем знаю.

Племя младое да незнакомое довольно-таки жестокое, однако. Это мы, из далекого прошлого, питаем себя иллюзиями.

Мальчик все ко мне жмется. Жарко. Мы же в его бане, правда, нетопленной. Запах пота будит во мне что-то, давно забытое. Сладкие волны уже близко… Меня почти нет. Я таю у него на глазах. Кто я, где я – все отходит на второй план. Я – волна…

- Не торопись.

Это он ведет меня. Он поток, я волна. «Я хочу быть ведомой…». Одежда мешает – долой. И мысли прочь. Если раньше были какие-то комплексы, что я предпочитала это делать в потемках, то сейчас мне нужен свет, много света. Я и не тороплюсь, наоборот, мне нравится эта сладкая пытка, эта невинная прелюдия. Слаще же предвкушение, чем само явление. Это немое кино пусть хоть вечно длится. Волна за волной – и куда нас несет, к каким неведомым глубинам? Там ли, в пучине, скрытый смысл всего бытия. Это и только это хоть как-то оправдает все наше существование. Там и только там можно обмануть время, освободиться от вечного плена этого времени. Там не считаются ни с тем, кто ты есть, ни с твоим возрастом. Когда-то я была холодна, затем только немного растаяла. Я была со многими, но я была как бы в коконе. Может, для этого момента я берегла себя? Именно это должно было случиться, чтобы я, наконец, растаяла, обрела себя. По сути, мы ничего такого и не делаем. Тут нового-то не придумаешь, но мне кажется, что все на этот раз по-другому, все ново и свежо, глубже и многограннее. Я отдаюсь этому новому, подчиняясь волне, не мешая себе. Я во власти этого не по годам ли опытного, или просто по природе одаренного мальчика. Может, такое уже было, я просто подзабыла. Как бы там ни было, мне хорошо, как никогда. Уже хорошо. Чем дальше, тем еще лучше. Боже, будь же ты благославенна эта белая дивная ночь… В такие вот ночи симфонию живых играют дольше и с большим чувством.

- О…

- А!

Лицо долгоиграющего мальчика где-то далеко. Я не привыкла к игре в две руки, но мне нравится. Пот градом льется, но он не останавливается и я молю бога, чтоб это длилось как можно дольше. Я играю и довольно активно. Сколько ночей я не досыпала и куда вся усталость делась? Неужели насвай так действует? Все, что он делает мне нравится. Я откликаюсь на любое прикосновение, отвечаю на ласку еще большей лаской. Я чувствую его кончиками пальцев. Пишу на его юном теле тайные знаки и это его еще больше заводит. Во мне огонь, со мной огонь – куда дальше-то. И горе тем, кто не дождался меня такую. Моя сладкая Проблема пробудил во мне нечто такое, что не знаю что со мной дальше будет. После него вряд ли кто мне будет мил. Такого второго уж точно не будет. Вот оно счастье – долгожданное и такое терпкое.

Если нажать на «паузу» и перемотать запись чуть назад:

- Ты не пробовала писать стихи?

- В мои-то годы?

- А я когда-то писал.

Надо же, он еще и поэт. Какой он разный, противоречивый, непредсказуемый.

- Это любить надо. А так, что зря бумагу марать.

- Да.

Тут он достает свой «пазл» из своего, по сравнению с моим, недавнего прошлого. В прошлом, значит, в детстве что ли? Он любил одну женщину, тоже старше его (но не как я конечно). И я в его годы увлекалась теми, кто постарше. Своих ровесников и за мужчин-то не считала.

Запись чуть вперед перемотаем.

- С молодыми неинтересно, да не умеют они ничего.

А что тут уметь-то – надо просто уметь слушать себя. Все же в нас самих заложено природой, просто мы себя не знаем. Некоторые же любят друг-друга всю жизнь, им никого другого не надо. Создают свою собственную симфонию живых и только свою. И каждый раз по-другому, потому и не приедается. Это не многим дается. Мне вот не дано и что я сделаю. Хорошо, что я свободна. Треугольник против Сладкой Проблемы, смешно сравнивать.

Я сейчас растаю или улечу за пределы. Часть меня рвется ввысь и я не силах удержать. Только не останавливайся, я тебя заклинаю.

- Не торопись.

- Да. Ой, а…

- А-ай!

Все в нем напряглось. Еще лучше, еще слаще. Эта сладкая боль, этот внутренний трепет… Еще немного и…

Нет никаких рамок, в такие редкие моменты ты абсолютно свободен. Все, что делает этот нежно-жестокий мальчик мне по душе. Даже его некоторая грубость.

- Не торопись.

Его заело что ли. Ему надо отдышаться, он еле сдерживается. За окном уже светлеет. Неужели мы не заметили, как ночь прошла? Разве так бывает?

Этот сладкий миг, когда сосет под ложечкой, когда в животе ноет, как перед прыжком в бездну. Я без ума от его нежных прикосновений, когда палец начинает свой путь. Он ищет, он каждый миллиметр моего тела пробует, он хочет, чтоб я трепетала, извивалась, он знает, чего хочет. Он уже там, откуда я начинаюсь… Туда же устремляются губы, оставляя влажный след по всему телу. И горячий язык с ними заодно…

- О!

Я больше не могу, сжалься надо мной.

- О, нет…

Я хочу, чтоб и ты испытал такое неземное блаженство. Ты это заслужил. Я сегодня щедрая. Ты хоть плачь, умоляй, но я не остановлюсь. Тебе нравится? Могу еще лучше. Ты тоже больше не можешь? Мой опытный язык заставляет тебя дышать чаще, трепетать и стонать. Твой божественный друг еще более напрягается, будто внутри него волны пошли.

- Подожди…

Мы меняемся ролями. Мы играем дальше. Мы с огнем играем. Огненный шар, что внутри нас, пытается вырваться. Его уж больше не удержать. Все для меня, все, как я хочу – я чувствую себя королевой.

- Я буду всегда с тобой!

Это уже перебор, но как приятно.

- До конца, всегда.

Пока я не уйду в отставку что ли? Да, в такие моменты и не то скажешь. У меня когда-то один друг был. Так тот в моменты наивысшего экстаза кричал, что любит меня. Искажения сознания или сама правда дает о себе знать? Вот таким образом они и дурят нас. Когда ты вся нараспашку, все целиком пропитываешь. В такие редкие мгновения всем кажется, что есть она – любовь.

- О-у…

Все, больше не могу. Нет, это еще не конец, это только начало конца. Какая-то сила заставляет всю меня дрожа, крича, выгнуться дугой. Хочется еще чего-то. Хочется умереть от этой невыносимо сладкой боли.

Он не дает мне обмякнуть, он меня не отпускает. Что меня ждет после этой маленькой смерти с фейерверком чувств и соблазном забвения? Прямо на меня льется горячий фонтан и все повторяется. Если я отдалась, просто доверилась, позволила делать с собой все, что он пожелает, мой же мальчик отдал мне всего себя без остатка. Что сравнится с этим божественным нектаром? Горячее и липкое, то, чего я жаждала. Какое блаженство пробовать эту сладкую негу, а ее много. Мальчик мой выдохся, но это временно. Все повторится, я это чувствую. Я благодарю тебя за эту симфонию чувств и танец жизни, за это нечто - долгое и страстное, за эту сладкую боль. Ты уже здесь, отзываешься на каждую ласку, игру пальцев, губ. Вот ты уже задышал часто-часто, тебе возвращается сила, узнаваемая, но удвоенная. Я благодарю тебя еще за то, что так молод. Преклоняюсь перед мощью молодости, перед ее красотой и свежестью. Предпочту ее, несмотря ни на что. Чует мое сердце, что будет непросто, чем дальше, тем больше. Но я не откажусь от этого изобилия всего, я все выдержу, лишь бы еще и еще раз испытать эту боль, сладострастие.

- Боже, до невозможности хорошо, просто слов нет.

- Правда?

- Супер!

- А ты каждую ночь приходи.

Я бы не отказалась.

- Божественный нектар и такой сладкий, хочешь?

Он тут же отворачивается. И чего они так себя не любят.

- Не веришь?

- Не говори глупостей. А тебе правда понравилось?

Что за вопрос?

- Угу.

- Еще хочешь?

Вместо ответа я начинаю его целовать везде, где можно.

- Давай, чуть-чуть передохнем, - просит моя сладкая Проблема.

Я же не монстр, я подожду.

- Когда мне слишком хорошо, я могу заплакать. Так что не удивляйся.

- Значит, у тебя не было оргазма? Сейчас? Да ну, какой позор! - паникует Пока Что Не Проблема.

Мы же в первый раз вместе, мы таких разных мира. Идиллия это, когда два сердца бьются в унисон, два тела как одно. До такого совершенства мало кто выдерживает. А пока каждый за себя – у каждого свой оргазм (если он будет), свой путь к вершине. И мужчина обычно действует в одном направлении, так уж он устроен. Он не может все держать под контролем.

Но я не могу долго думать о чем-то другом, когда рядом он. Не могу удержаться, чтоб не ласкать его. Палец начинает свой путь по этому юному телу. Не могу налюбоваться этим совершенным произведением. Бог был явно в настроении, когда создавал такое. Или я, как всегда, преувеличиваю? Мужская красота – это от бога, не то, что у нас. Она естественна, тем и прельшает. Потому-то некоторые встают на иной путь… Не буду захваливать мальчика, а то еще возгордится.

- А твое красивое… - вдруг выдает он.

Такого комплимента я еще не слышала. Не знаю, это место мне недоступно, по крайней мере, визуально. Это его дружочек заглядение, он уже ожил, значит жизнь продолжается. Гимн новому дню – симфония живых.

- О!

- А!

Наша собственная музыка, наперекор всему – неизвестности, зыбкости и полной безысходности бытия. Где небо, где Космос, за пределами которого множество вселенных, нам не до этого. Мы выпали из времени и пространства, мы вне всего, мы за пределами. Это дано нам в награду за мужество жить, просто жить. Жить в кольце предопределенности, предрешенности, когда смерть и забвение поджидают на каждом шагу.

- Будем так лежать целый день.

Я на все согласна, мой ненасытный мальчик. Я пытаюсь нанести какие-то тайные знаки на потном теле моего юного друга, язычком вывести дорожку сверху вниз. Пробуя соленый вкус, вдыхая терпкий запах мужского тела, я опять завожусь. Его и мой запах наполняет воздух, и сам воздух опьяняет нас. Голова кружится, сердце трепещет – восторг сменяется умилением. Какой тут сон, когда такое. Я не могу остановиться. Мне хочется без конца любить, целовать, отдаваться снова и снова. Представляю себе, как он был с другими. Их было много и будет много. Ему нравятся победы, он ими гордится. Он же еще ребенок. Пусть думает, что и я попалась в его сети, что и я без ума от него. Он прекрасно знает, что женщинам больше нравятся холодно-жестокие мужчины, что чем меньше нас любят, тем больше они нам нравятся. Буду играть по его правилам, делать вид, что ничего не понимаю. Обманывай меня дальше, дури меня дольше, моя юная Проблема. Я побеждена, и ты наверное сочтешь меня своим очередным трофеем и пойдешь дальше. Но я не вчера родилась, у тебя своя тактика, у меня своя. Игра начинается. Посмотрим, что из этого выйдет.

Он заснул с улыбкою на устах. Нежно целую прямо в его пухлые губы. Он еще отвечает. И во сне он помнит свою роль. Свою очередную роль.

Я прячу лицо от лучика утреннего солнца на груди моей Проблемы. Мы, крепко обнявшись, засыпаем под звуки пробуждающейся жизни. Я ложусь предусмотрительно спиной к мнимому или все же настоящему оператору.

Обманывай меня дольше

Уже полдень. Утро-то мы проспали. Яркое солнце не смутило нас, не заставило отказаться от всего, что было этой ночью. Мы не стали чужими за ночь, то есть за время сна. Молча лежим, обнявшись и не желая принять этот неизвестный новый день. Я не хочу туда, где все, как обычно, в мою жизнь. Где тихие радости да мелкие проблемы. Все же рука сама тянется к телефону, выключенному накануне. Дака несколько раз звонила. Интересно, что еще случилось за ночь? Праздничная ночь богата на такого рода события. Полгорода гуляло, наверное. И я хорошо погуляла. Этот ысыах запомнится надолго. В этом году я получаю подарки строго по праздникам – Восьмого Марта некоего Флюгера, в День Победы – того борова, а в Ысыах достался вот этот мальчик. Мужчина в подарок, но подарки разные бывают.

Никуда не хочется, ничего другого не хочется. Я ли отрицала это простое женское счастье? Кажется, я принимаю желаемое за действительное, есть у меня склонность к мистификации. Пусть иллюзия, пусть пелена в глазах и муть в голове, но это так приятно. Хоть что-то, чем ничего.

Все же мне придется расстаться с этим мальчиком с уже другой улыбкой. Не к лицу матери семейства прятаться в чужой бане с уже чужим (?) мальчиком.

- Завтра встретимся.

- Приходи ко мне на работу.

- Я тебе позвоню.

Вот и наметки на вторую серию. Хотите кино без насилия или вы уже отвыкли? Кино, где будет только секс, где нет места предыдущим героям, за исключением некоторых?

Выходит, я нашла, наконец, то, что искала, то, что хотела и того, кто уж очень подходит мне. Где меня только не носило целых двадцать лет, с кем только я не была, все надеясь на удачу. Не думала же я, что тот, кто мне нужен, тогда еще не родился. Он меня на двадцать два года младше, с математикой не поспоришь. Чем не ирония судьбы? Мы с самого начала играем не по правилам, боюсь, это чревато последствиями. Умом я это понимаю – так нельзя, но…

Как я уйду-то отсюда? Легче зайти, а выходить придется под лучами яркого солнца.

- Я им сказал, что тут со своей девушкой.

Хороша девушка, ничего не скажешь. Все же выходим за территорию, вроде никто нас не видел. Представляю лицо его родителей, если бы видели меня при свете дня, лицом к лицу. Ночью его мама как-то проморгала меня. Уже Проблема провожает меня до автобуса.

- Хорошая была ночь.

Он собой ли доволен, мной ли – уже без разницы. Обманывай меня дольше, не отпускай меня, я и сама обманываться рада. Все это было, хоть и не повторится никогда. Будто призрак самой Вечности обволакивает нас туманом безумия…

Чья-то мать спешит домой, чей-то сын возращается тоже к себе домой. Как будто ничего и не было.

Счастье с ликом юности

Как до завтра дожить? Это сколько мгновений надо убить? Целую жизнь длиною в один день надо прожить, желательно без потерь. Утро проморгала, а что будет далее одному богу известно. Исцарапанная Дака, где-то блуждающий сын, на авось шибко надеющаяся Прим – я вспоминаю свои обычные обязанности. Стоит мне отлучиться, нарушается весь ритм нашей жизни. Мать семейства, мало ли у нее разных забот. Как бы этот незапланированный отгул не ударил по рутине.

С порога бардак, праздник же был. Дома куча народу – все новые лица. Для нас, правда, они не новые. Парни эти – наши земляки. Недолго Дака скучала без троицы. Царапина, слава богу, неглубокая, бывает хуже.

- Ну, как ты? – вяло интересуюсь я.

- А что было-то?

- Да так, ничего интересного.

- Не стоят они того, все вместе взятые. Не стоят наших слез, жертв. Да разве можно себя калечить из-за всяких мелочей, этих парней. Сколько можно говорить, что они сегодня есть, а завтра поминай, как звали.

- Да не из-за него это.

Стоят они или не стоят, не в этом дело. Учу-учу ее, она все не так делает. Не с теми ходит, не тех любит, вся в меня. А где они те-то?

Завела я старую пластинку, но дело свое делаю. Убираю бардак – чай, не война. Полы должны быть чистыми при любом раскладе – вот принцип. И откуда силы берутся, я же все-таки не высыпаюсь. Кто это энергией обеспечивает, что я готова горы перевернуть?

- Где ваш Мясник? – будто это мне сейчас интересно.

- На ысыах поехал.

Я будто здесь, но душой не здесь. Что это со мной? Нет, я еще в своем уме. Что я глазки строила, улыбалась невпопад, отдавалась без остатка не означает что я того… Я – игрок опытный, на провокацию не поддаюсь. Сердце на замке или замок заржавел? Я все еще улыбаюсь и так некстати, что только дурак не заметит.

Я так расслабилась, что не могу ни на чем сосредоточиться. Я все еще пахну тобой, во мне есть еще твое – я всюду вижу тебя. Это какое-то наваждение. Впрочем, так почти всегда бывает после отменного секса.

Дети собираются опять на протоку.

- Мама, ты с нами?

- Нет, не пойду.

Мутные воды протоки как-то странно на меня действуют. Хватит мне, третий – это уже перебор. И спать надо. Тело на автопилоте, но это не означает, что я не устала. Кажется, мне уже нечего ждать от этого дня. Сон – это же скачок во времени, только так завтра быстрее наступит.

Заря и Нострадамус

Сейчас слишком рано, чтоб завалиться спать. Тут появляется совершенно новое лицо. Прямо с места событий, с праздника то бишь. Устала как собака, не пивши, не евши, примчалась сюда. У меня тоже ничего нет, вода, правда, есть.

- Ой, задолбалась я, ни копейки денег, кое-как на обратный проезд наскребла.

Праздник он прожорливый, и не такое бывает. Прим же осталась без денег.

- Деньги все пропила.

- Да ну?

- Сережки золотые у меня сняли.

- Во дают!

- И сотовый прихватили.

- Надо же.

- Я сама без трусов.

Вот это уже интересно.

- Как так?

- В добавок меня еще изнасиловали.

На то и праздник, он обычно бывает с последствиями.

- Не повезло тебе.

Что я ей еще скажу?

- Не первый раз меня насилуют.

- Как?

- Это третье или четвертое по счету.

И, заметьте, никаких эмоций. Человек за чаем рассказывает о чем-то обыденном, о пустяке, в общем. Или до нее еще не дошло, как-никак ребенок, человеку всего-то пятнадцать, а так не скажешь. Потому-то и мужики и попадаются. Если такая вот секси на тебя пялится своими невинными глазками, юбка еще донельзя коротка, ты поневоле не устоишь. Она будто создана для подиума – длинные ноги, аппетитная попка, густые длинные волосы, да еще глазки-бусинки так и блестят, пухлые губки так и манят. Такая любого до греха доведет. Она вполне созрела, только умом где-то на раннем этапе застряла или тормоза уже не работают. Будут они разбираться, кто созрел, кто где застрял.

- Впредь буду сразу отдаваться, надоело уже изображать целку.

И имя у нее дивное – Заря. Такая будет отдаваться, наши все передерутся. Кому же достанется ранняя Заря?

- И что мне делать?

- А как это случилось?

- Ты думаешь, я помню? Отрубилась я, ничего не помню. Родители меня убьют из-за сережек.

Из-за золота ей конечно же достанется. Факт надругательства над малолетней так и останется голым фактом. Между нами. Родители и не догадаются. Многие не ведают, чем дышат их чада, кого они из себя представляют на самом деле.

- Надоело уже рассказывать.

Так она всем уже растрезвонила? Событие все-таки. Или с бодуна голова плохо варит?

- Я ментам сказала, да они ко мне самой прицепились, мол, пьяная была. Я примерно знаю, кто мог это сделать, уже кое-кому сказала, его уже ищут. Утром без конца плачу, денег нет. Нет, в следующий раз сама лягу. Надоело уже.

Ее что, заело? Пятнадцать лет по нынешним меркам не так уж и мало. Нынче же ускорение. И время сумашедшее, за ним не угнаться. Вот мы и мчимся, как угорелые, сами не зная куда. Мотает ленту нашего кино все с большей скоростью. Не к добру это. Мы несемся к концу, ничто это не остановит.

Сценарий развития событий, предсказанный еще в шестнадцатом веке одним великим стрельцом почти полностью совпал с реальным раскладом. Если и дальше все будет сбываться, нас ждут тяжелые испытания. Чем дальше, тем хуже, на радость пессимистам. Это бы утешило Зарю, хотя, что я говорю, ей же глубоко наплевать на себя и на весь мир. Факт какого-то изнасилования, так, мелочь, по сравнению с грядущими катастрофами. Уже который раз наблюдается массовое рождение одних мальчиков. Природа готовит запас для новой бойни… Она не для нас же, женщин, старается. Но в новой войне в атаку не побегут, огненный смерч всех без разбору сотрет с лица земли, а матушку-природу никто не предупредил об этом.

«Широко распространилось вдовство

И мужское, и женское,

Чума, оружие, голод, к чуме

Примешивается большая опасность».

111-е предсказание

«На сорок пятом градусе небо загорится,

Огонь приближается к большому Новому Городу,

В одно мгновение вспыхнет

И распространится огромный огонь».

6-я центурия, 96, 97 катрен

«Земля, стряхивая огонь из своего центра,

Задрожит вокруг Нового Города.

Две большие державы будут долго вести войну».

1-я центурия, 87-й катрен

«Семь месяцев (продлится) большая война,

Люди умрут от порчи».

4-я центурия, 100-й катрен

Не к этому ли мы так рвемся, что несемся, сломя голову. Конец неминуем, но зачем торопить события? Надо как можно дольше продержаться в безвременье. Надо изображение поставить на «паузу».

- Не торопись.

- Что? – Заря не врубается.

- А? Да так, ничего.

Я отвлеклась. Так, на чем мы остановились? Ах, да, Зарю изнасиловали. И что это я от Зорьки к Нострадамусу переметнулась? Третья мировая не сейчас же начнется, что паниковать-то.

- Повеситься что ли? – а глаза пустые.

Повеситься для нее так же обыденно, что и побеситься, повеселиться. Может, у нее не все дома?

- В честь чего это?

- Так изнасиловали же, - хоть причина есть.

- Не велика беда, многих насилуют. Я же живу.

- Меня же не один раз насилуют.

- Да хоть сколько раз, от тебя же не убудет, - я разговариваю на ее же языке.

- Ну, тогда я пожалуй пойду.

- Вот и хорошо.

А то вешаться она собралась. И имя у нее красивое, и сама она, как картинка, живи, не хочу. Нет такой причины, чтоб лишать себе или кому-либо другому жизнь. Живи пока живется, умереть всегда успеешь. Пускай нас ждет нечто ужасное, но сегодня же все прекрасно – надо жить, дышать, любить. Я все еще помню эту сладкую волну… Не потому ли я превращаюсь в оптимиста?

- Привет, - это же Прим.

- Ой, ну, как?

- Все прекрасно. Я как никогда погуляла.

Еще одна с ысыаха, спать сегодня не дадут, однако.

- Кошелек же нашелся. Ну, тот, с палаткой который. Вскоре и связь появилась. Он и воду покупал, и шашлык, даже кумыс.

Прим засохшую лепешку с собой прихватила.

- И?

И танцы были, и концерт смотрела. И все? А как же новые «кошельки»? Увы, это было только голой идеей, очередной примовской авантюрой. Мало ли в свиду маленькой головке Прима идей. Да там столько всего, целый склад фантазии. Если б все это реализовывалось, случился бы небывалый скачок в развитии человечества. А после прогресса что? Пусть все идет своим чередом, зачем торопить опять-таки конец.

- А ты как? Ты чего потом не приехала, я ждала.

- Да я тут замоталась. У меня тут свой ысыах был. Слушай…

Не до меня Приму, глаза так и слипаются.

- Ты послушай… - пытаюсь достучаться до нее.

- А? А…

Вот и весь разговор. Да она уже спит. Тут в дверь постучали. Кого черт принес? Это Мясник стоит, еле на ногах держится. Вообще трезвым кто-нибудь когда-нибудь его видел?

- Тебе чего? – спрашиваю я, как можно, холодно.

- Я с ысыаха.

- Все сегодня оттуда.

- Ой, кто к нам пришел, заходи, что стоишь. Как ты? Как глаз? Чай будешь? – будет она спать, когда мужчина в доме.

Не знает, куда Мясника усадить-то. Много чести, но мне-то что. Его совсем развезло. Пришел к одной (неизвестно еще к кому и зачем он явился), попал сразу к двум.

- Ты смотри, какие у него ресницы длинные, - радуется за него Прим.

Счастье привалило, куда бы деться. После такого комплимента Мясник засиял, десна свои обнажил.

- Пиво будете? – он уже добрый.

- Я же ЗОЖ, - честно признается Прим.

Глаза треугольником, бровки домиком, а я молчу.

- Я деньги дам, может, сходишь? – Мясник это ко мне подлизывается.

Хоть деньги есть и на том спасибо.

- А где Дака и… - вот он и раскололся.

Тут звонок. Это Дака. Ну и нюх же у нее.

- Мясник там?

- Это Дака? Дай-ка мне.

- Цыц, подожди, - я ему.

Он больше не настаивает.

- Нету тут никакого Мясника, - это я Даке.

- Врешь же. Ну, дай ему трубку.

- Чем ты слушаешь? Нет его и все, - я стою на своем.

Не поверила, но отстала.

- Не связывайся ты с ними. Деньги только профукаешь, - я, типа, желаю ему добра.

- Да?

Мясник еще деньги на хранение дает. Я иду за пивом. Прихожу – Прим уже отрубилась, Мясник заскучал.

- Она сама начала, - начинает Мясник.

Избави меня от подробностей.

- Говорила, что любит.

- Да не ври ты.

- Что, меня и любить нельзя? – возмущается Мясник.

Я этого не говорила. Все же тут есть доля правды. Мака, бывает, себя предлагает, она же дежурная. Кто остался не у дел или не прошел по конкурсу, к ней и примыкает. Мясник начинает рассказывать и про свои любовные похождения. И вдруг:

- А ты вчера с кем была? – интересуется он.

- Что значит с кем? Вообще-то было дело… - и сладко улыбаюсь.

Ему это не по душе. Мака сама начала, а он и не сопротивлялся. Мне следует это молча проглотить? Мне смешно, но улыбаюсь другому. А что, я должна плакать, чтобы ему угодить. Когда я из-за мужика в последний раз плакала? Помню, еще студенткой мы все влюбились в одного парня. Я звоню маме в Якутию и целых два часа рыдаю. Любить-то люби, а плакать было зачем. Зря только деньги потратила на переговоры. Помню, там же наша подруга залезла под кровать и там долго плакала, никак вылезти не хотела. В нее однокурсник влюбился. И что из того, можно было без слез это пережить. Затем… Намного позднее любила я одного мента. Его за все хорошее на Крайний Север сослали. Так я плачу, а дочка, глядя на меня снизу вверх, смеется:

- Наша мама громко плачет.

Вот такая вот трагедия любви у меня получается. Смешно, но это факт.

Дака надоела. Народ требует Мясника. На кой черт я его прикрываю? Гарем собралась тут создать? Это все Прим, это она повысила мясницкий рейтинг. Кто знает, что скрывается за пеленой грусти в уже красивых, хоть только по мнению Прима, глазах Мясника. Говорят, что светлые глаза Нострадамуса тоже всегда были грустными. Может, и наш Пьеро такой чувствительный, что знает все наперед, за сто и больше лет? Наш Мясник против самого Мишеля де Нотр дама. И рубя мясо, можно пренебречь условностями времени и достигать немыслимых пределов. Предсказателям университеты не нужны, это от природы. Жизнь – это вечный кругооборот. Почему и в наши дни не может родиться еще один великий медиум, и почему не у нас, в Якутии?

Девочки все же пришли, и не одни. Трофей не дурен, не то, что наш горе-пророк. Пророк уже свалился, пиво сделало свое дело. Я напоследок пытаюсь прочесть в мутных глазах Мясника знаки из Будущего. Какой мы путь выберем? Ведь еще второй вариант нашего ужасного будущего – наш ждет Золотой Век, если все пойдет так, как надо. Но в глазах пророка одна муть. Значит, это безвременье не скоро закончится, и завтра покрыто мутной пеленой. Это все же лучше, чем абсолютная тьма, наверняка поджидающая завтра. Уж лучше муть и любой бардак, чем война и другие катастрофы.

- Я когда-нибудь все равно попадусь. У меня такое предчувствие.

Это уже Проблема. Неужели и его проглотит эта наша бездна? И без того лучшие из лучших за бортом. Вот сокрушаемся, что мужчин не хватает. Откуда им взяться, если они или там, или улица их покалечила, или водка добила. Тут и без всяких там предсказателей ясно, какое нас ждет завтра. Толку-то философствовать, за этим самым пивом. И я не застрахована, очень легко оказаться по ту сторону. Все покажет завтра, если оно точно наступит.

Вот и утро для Прима началось, а я спать завалилась. Опоздала на работу. Что это с ней, была, как часы, а этим летом будто подменили, думают наверное коллеги. На работе поспала и этим себя спасла. Лишний час для сна для меня сейчас роскошь. Здравствуй, новый день что ли. Ах, сегодня… Придет? Не придет? Пятьдесят на пятьдесят.

Репетиция вечности

Рабочее время, будь оно не ладно, длится вечно. Тут часы так и тянутся, это сущая пытка – сидеть и пялиться на часы. Многие мне завидуют: «Надо же, у тебя такая работа, ничего делать не надо». Вот в этом-то и проблема. Ничегонеделание есть репетиция вечности. Где есть такое царство, где можно прохлаждаясь, за это хоть какие-то деньги получать? А не скажу, сама там кормлюсь. С голоду пока не умираем… Усекли?

До обеда тишина. Ни тебе работы, никакого движения. Сегодня хоть мне есть что ждать, вернее, кого. Это меня и спасет. Я было засыпала, Дака позвонила. Она идет ко мне. Тут же Проблема объявляет, что тоже ко мне собирается. Думай, голова, быстрее думай. Женщины на многое способны, говорят. Да я женщина свободная, чего так трясусь-то. Мальчик пусть немного задержится, а девочка пусть быстрее приходит. И уходит.

- Все, чисто, можешь приходить. Только она где-то здесь будет, так что особо не расслабляйся.

- Ладно.

Как в шпионском фильме да? Еще один трюк – я завожу его к себе наверх. Царство ничегонеделания еще и охраняется, не всякого пропустят. Мы – на охраняемой территории, нам уже ничего не грозит. Тут ум выдает еще один полустершийся «пазл».

Некогда был один поклонник у меня. Так, никакой, просто для галочки. Этот простачок достал меня. То у дома моего поджидает, то на работу приходит. Хорошо, у нас охрана, его не пропускают. Я к себе домой по пожарной лестнице хожу, а с работы через черный ход убегаю.

Сейчас-то не убегу. Мы – в кабинете. Коллега демонстративно уходит. Мы одни, но… О чем-то говорим, а на лице, наверное, написано совсем другое. Он трогает меня, наклоняется к моим ногам, тут женщина заходит. Она как-то странно улыбнулась и вышла. Средь бела дня, как это мне не стыдно? А он молча пожирает меня глазами.

И когда он успел дверь запереть? Нет, тут не получится. Мы мечемся по коридору, поднимаемся выше – где б найти укромный уголочек. На третьем этаже когда-то диван стоял. Нет, это тоже не то. Был у нас один, из рода начальников. Так он всех подряд поимел, кто помоложе да посмазливее. Его за это Киборг-е…-м прозвали. Он же где-то уединялся. Мозг лихорадочно работает. Запущена программа поиска и не зря. Есть такое место в этом царстве, туда и идем. Да если б и не было, мы бы что-нибудь придумали. Если уж приспичит, ничто уже не остановит. Вот так, самое то, такт в такт… Ты супер. О чем он думает? Во бабы дают или он и не такое видал?

Дело сделали, да он не уходит. До конца со мной сидит, вместе и выходим.

- Покуда идти-то?

- Тут Даку еще встретим.

- Там тоже. Она может быть везде.

- А если встретим, что будем делать?

- Не знаю.

В конце-концов, кто она такая, хозяйка гарема что ли. За всеми не уследишь, всех возле себя не удержишь. И так все друзья у нее парни. Ее же «братаном» считают.

- Мои друзья ее все уважают.

Что, совесть заговорила? Поздновато каяться.

- Да? – мне нечего сказать.

Идем смело по проспекту. Кто догадается, какой грех на нас. Да что это я все причитаю, ему же восемнадцать, совершеннолетний ведь. Успокаиваю себя тем, что, мол, тут нет никакого криминала. А что до молвы, я уж давно с ней не считаюсь. Что другие, когда собственные дети меня не поймут. Особенно Дака. С Проблемой они довольно-таки давно знакомы. Вначале долго присматривались друг к другу, а познакомились при мне в той же Централке. Все так безобидно начиналось и вот во что вылилось. Вина на мне, на ком же еще. Проблема как бы не при чем. Он проблемы только создает, а расхлебывать приходится нам, дурам.

- Она хорошая, только характер подводит.

Он все о Даке своей печется. Мне плохо, хотя по мне не скажешь. Из-за какого-то халявчика враждовать со своей родной дочерью?

А вот и Централка. Я его здесь оставляю, сама иду дальше. Есть у меня и другие дела, в частности, мне надо к одному «кошельку». Мальчики – хорошо, но жить на что-то надо.

Все о нем и о нем

Время опять за свое – кино нудно тянется, что самой тошно. Еще эта жара достала, спасу нет. Я кое-как веду себя домой. Там меня Прим ждет. Вернее, не меня, а мой телефон. Она по идее должна трясьти «кошельки», да эти ее долбанутые сговорились что ли, никто не раскошеливается. Раскусили ее или не ее день? Прим не унывает, есть и другие идеи. Я уговариваю ее идти опять на пляж. По пути должны Даку забрать с Оржанки.

- А мы идем купаться, и Дака с нами будет, - это я Проблеме.

- Дака тут с нами, рядом стоит.

Я тут же заткнулась. Паленым пахнет, однако, но это разве остановит? Процесс пошел, колесо завертелось, отступать поздно. На площади к нам Дака подбегает. Она в своем репертуаре – денег просит. За ней толпа, и сколько это денег надо, чтоб их всех ублажить.

- Много вас.

- Ну, пожалуйста!

- Нет! – я пока непреклонна.

Мы с Примом гордо идем в сторону дамбы. Дака с той же Макой нехотя идут за нами. Толпа остается на Оржанке, они никуда не денутся. В случае чего, позже состыкуются, город-то маленький.

До пляжа успеваем поссориться. Они возвращаются обратно, мы идем купаться. Прим хоть собачкой, все же прилично плавает, не то, что я.

Мне определенно чего-то не хватает. Солнце вот-вот сядет, а я чего-то жду, сама не знаю чего. Пустота во мне и это, видимо, надолго. И чем ее наполнить? Охи да вздохи не к лицу мне.

Вот так бы лежала, любуясь за тающими лучами солнца, сливаясь со всем вокруг, чувствуя себя частью этой маленькой вселенной, вдруг образовавшейся возле меня. Себя, увы, не обманувшую время, но еще на что-то надеющееся.

Очарование юности… Юности, никого и ничего не признающей. Во времена моей юности тебя не было, а если б и был, наши пути вряд ли пересеклись бы.

- Пойдем что ли домой, - говорю я Приму.

- Давай!

Тут встречаю сына. Он как раз с примовским сыном ходит. И Дака нарисовалась. Где-то и остальные, значит. У молодых день только начинается, а нам пора баиньки.

Прим без слов отрубается. Я придумала себе кучу дел, никак не ложусь. Было время, когда я в девять вечера ложилась. И телефон выключала, чтоб не дай бог, кто-нибудь не разбудил. Сейчас я его оставляю, и не дай бог, не услышу звонок. Наконец, я легла и тут же телефон замигал.

- Что делаешь? На пляже же вас не было.

- Да мы рано ушли.

- Я еще позвоню.

Отбой отменяется? Я должна быть на связи, он же каждые полчаса звонит.

- Ты не придешь сюда?

Приду, конечно, куда я денусь. На всякий пожарный проверяю дочь:

- Вы где?

- Да мы тут рядом, скоро будем.

Ее «скоро» может тянуться сутками. Я звоню сыну, он честнее. Оказывается, они там же, где и Проблема. Черт!

- Отбой, Дака там.

- Не видно их. Что тогда делать?

А что, если Дака следит за ними? Или же это подстава? Я и Проблеме не доверяю, мало ли что. Что Дака, что он, одним миром мазаны. Я быстро собираюсь, хватаю «тревожную сумочку» и вперед. Когда в милиции работала, был у меня «тревожный чемоданчик», с которым можно хоть когда на войну. Сухой паек на два-три дня, сменное белье, туалетные принадлежности я умудрялась вмещать в мамину сумочку, для отвода глаз. Нынче у меня все в боевой готовности. Так, на всякий случай.

- Ну что?

- Я скоро буду.

Мы должны у Ленина встретиться. Я на площадь. У них телефон отключился.

- Он это нарочно? Что за игра на этот раз?

Скромно усаживаюсь на одну из скамеек. Ночью все кошки серы или я невидимка? Еще дети сюда придут, что они придумают? Надо на всякий случай какую-нибудь отмазку придумать.

- Ты где?

- Я думала, что ты нарочно отключился.

- Нет, конечно, просто заряд кончается.

- Я тут сижу, напротив флагов.

Пусть я дура, жду до конца. Ждала одного, а их до фига и больше. Ночью наши парни по-одному не ходят. Вот и выходят они один за другим из темноты. Еще здороваются. Мы отходим чуть в сторону.

- Вы куда это собрались?

- Да так, просто гуляем.

Мне что ли к ним примкнуть? Улицу мерить – тоже занятие. Если есть кого ловить.

- Что дальше-то?

- Не знаю.

- А если ко мне на работу?

- А можно?

- Можно как-то устроить, надо подумать.

- Если не получится? Можно ко мне, вообще-то.

Парни дальше идут. А вдруг? Мы же ко мне идем. Ночная смена в разгаре.

- Можно мы пройдем? Мы должны были в Хатассы ехать, да на автобус опоздали. Квартиру сдали, ночевать негде… - я бы еще больше доводов приводила.

- Конечно же, проходите, - не вахтерша, а ангел. – На втором этаже диван есть.

- Да нет,спасибо, в кабинете все есть.

Мы проходим. С кем это она – на сына вроде не похож (она же детей моих в лицо знает). Как бы там ни было, она нас пропустила, ни о чем не спросила. Тут вообще ты как невидимка. Людей много, до тебя ни кому дела нет. Тем и держит меня эта работа.

- Вот мы почти дома. Все есть – и телевизор ,и все на свете.

Я даже матрац и одеяло заблаговременно притащила.

- Была бы еще музыка…

Как по заказу, само небо начинает представление. Гроза начинается. Вдруг как загрохочет, затем как полыхнет. Зарево завораживает. Как же тут без Прима?

- В дождь хорошо трахаться.

Скоро без примовских цитат не смогу обойтись. Прим-Ленин сейчас спит без задних ног.

- Ты где? – это Дака интересуется.

- В одном месте.

До сих пор между нами секретов почти не было.

- Она что-то подозревает. Парни говорили.

Опять Дака, будто не о ком больше говорить. Проблема уже без телефона. С моего друзьям звонит. Те потом достали.

Через окошко видна часть странного неба. Тысяча молний, как прожекторы с той стороны экрана засвечивают. В небе тоже кино начинается, а у нас свое. Небо нам не указ, не до него нам сейчас.

Сегодня еще лучше. Мы чувствуем себя увереннее, смело следуем по уже проверенному пути туда, где начинается совсем иные ощущения, где мы предоставлены самим себе. Мы идем все дальше, все глубже. Со второй смены еще услышат эту симфонию живых, но это нас не останавливает, наоборот, придает ко всему какую-то странную изысканность. У него оказывается еще одна фишка припасена, которая мне по вкусу. Я теряю голову, я куда-то падаю и вся горю. Вся трепещу, в предвкушении еще большего, почти нереального. Это ли эйфория жизни? Это нечто на грани боли и страдания. Мне нечем дышать, мне больно жить, но я не хочу, чтоб это кончилось. Тут он приходит в себя, чтоб продлить эту сладкую боль. Он закрывает ладонью мне рот, обрывает мой почти предсмертный крик. Я люблю эту боль! Сейчас я на коне и ты в моей власти.

- Тебе не больно?

- Нисколько.

Эта мощь, эта гордая твердь разве обо мне сломается? Еще глубже, еще сильнее и мощная волна уносит меня куда-то, откуда мне б не хотелось возвращаться. Такое трудное и долгое счастье…

Я пробую на вкус источник этого счастья, который пахнет мной же. Обруч губ не отпускает эту трепещущую плоть.

- Не торопись.

Он во мне, проникает все глубже и глубже, я глотаю горячую плоть, рискуя задохнуться от избытка чувств и всего остального. Он уже не может, но юная плоть не сдается. И как я буду обходиться без всего этого?

- О! – мы оба…

Небо засияло фейерверком молний… Мы молча лежим, пока весь нектар не впитается.

- Я моим позвоню?

Он, оказывается, телефон успел выключить.

- Чтоб не мешали.

Вторая смена еще здесь. Не будем же мы ждать, пока они уйдут. Надо себя привести в порядок. Как бы вахтерша нас не засекла, почти голых, с монитора же все видно.

Его легко завести, я этим и пользуюсь. Еще есть время для утех. За окном дождь, небо так и сияет, а в одном казенном доме двое вошли в роль. Игра продолжается. В этой игре нет победителей и приз не полагается, это игра для души, вернее, для тела. Нам нравится играть, мы совершенствуемся.

- Я тебя никогда не забуду.

«И я» - хочется сказать, но я себя знаю… Никогда – это слишком громко сказано.

Один день – это целая жизнь

- Ну как спалось? – улыбается вахтерша.

У меня глаза красные и это нас выдает. Днем тут шастают, с утра вместе – нас легко вычислить, да кому какое дело. Мальчик идет домой спать. Я, как лунатик, пытаюсь что-то делать. Спать как хочется, просто жуть. Еще один день предстоит мне выдержать. Как назло, на меня столько дел навалилось. Денег надо достать на аренду квартиры, а у Прим что-то ничего не получается. Она же остается в квартире, с хозяйкой уже договорилась. Она и должна платить за оставшиеся дни. Еще одна сумасбродная идея у нее появилась. Без копейки в кармане собралась в деревню и детей моих хочет прихватить. Это мне на руку, молю бога, чтоб у Прима получилось. Она же в себе всегда уверена. Сын мой с ней поехал, а Дака с Макой под каким-то предлогом остались, оборонившись в уже неизвестно чьей квартире. А мы-то с Проблемой надеялись… У нас дома никогда не получится. Не то, что у нас, у нее везде схвачено. Ведь у Даки столько знакомых, везде глаза да уши. Запросто нас могут засечь. И что это я так боюсь? Есть интрига, а это лучший витамин для крови. А так было бы неинтересно, мало ли кто с кем встречается.

К концу рабочего дня мне уже лучше. Столько успела за день и еще больше предстоит сделать. Нахожу сил для шоппинга. Кое-кому глазки строю. Из таких вот мелочей состоит женское счастье. Проблемы-то остались, да что и из того? Мне легко и хорошо, а проблемы подождут. Я улыбаюсь опять-таки угасающему дню, напоследок. Ведь жизнь есть один-единственный день, твое настоящее, а время – только миг, остальное может быть всего-навсего иллюзией. Счастье длиной в один день – это уже много. Все излечимо, а лекарство было рядом. Мужчина – вот ключ к женскому счастью, хотя, он же является источником проблем. И что я так долго металась, если оно было тут рядом? А любовь? Эту субстанцию пока не будем трогать. И это не проблема, любовь же, она в тебе самой, в голове. Иногда мне кажется, что она – это самое большое заблуждение, та же иллюзия. Но иногда, впрочем, всегда в самом начале мне думается иначе…

Дочери нет. Где те времена, когда одиночество было для меня почти счастьем, его всегда было мало? Когда я одна, мне все под силу. Все сделав, наслаждаюсь жизнью. Суета отступает, краски меркнут, все отходит – это же идиллия.

Я так сладко спала, когда зазвенел телефон. Это сын с района. Затем второй «сын» беспокоит.

- Ты одна?

- Да.

- И что делаешь, одна?

- Лежу.

- Я к тебе приду? Накормишь меня?

- Опять? Ну, приходи.

- Дака же не уехала, они на хате.

Все-то он узнал. Игра затягивается, кино продолжается.

- Я уже здесь, выходи на балкон.

Машу ему рукой. Чай пьем. У меня темно, лампы все перегорели, все руки не доходят.

- Не боишься одна в темноте?

Я уже ничего не боюсь. Просто лежим. Все же не могу удержаться, чтоб не поласкать его.

- Поспать бы, я так устал.

Еще бы, он так трудился, он так старался.

- Ребята в «Дракон» пошли, а я сюда рванул.

И что, тебе за это медаль давать?

- Что-то не по себе мне. Как ты думаешь, Дака придет?

- Не знаю.

- Вообще-то они на хате.

Дальше рассказывает, как он с ней обошелся. Однако он наглый, ни стыда, ни совести. Одним словом, беспредельщик во всем.

- Поспать бы.

- Не говори.

- Ты не хочешь отпускать? –«догадывается» он.

Теперь моей крови жаждет?

- А если мы вот так заснем, и она застукает?

- Убьет, не задумываясь.

- Да, надо идти.

Но он не торопится уходить. Так и лежим, испытывая судьбу, вслушиваясь в тишину.

- Завтра у меня будем, я все заранее приготовлю. Нас ждет еще одна бессонная ночь.

Завтра будет только завтра, а день сегодняшний провожаю с тобой. Один день, как целая жизнь. И почему мне не восемнадцать лет? Это и только это портит всю идиллию.

- А я резинку купила. С усиками.

- Покажи.

Что толку глазеть на упаковку, ведь это будет только завтра, а его так долго ждать.

- Надо идти. Да?

Он ждет, что я скажу «Не уходи»? У меня тормоза еще работают. Я улыбаюсь вслед, я согласна на малое. И последний штрих навсегда уходящему дню – он меня целует и исчезает во тьме.

А ты его не жди. У молодых свои пути. Кто знает, куда он ушел на самом деле и с кем он проведет эту ночь…

Не торопи день завтрашний

Девочки под утро пришли. Я же наконец выспалась. С улыбкой встречаю еще один новый день. Он оказался таким суматошным – всем все надо, мне что, разорваться? Прим же уехала, я за нее должна трясти этого, с Госсобрания. Не люблю я клянчить, да приходится. Звонит представитель хозяйки. Так Прим же должна платить, и ключи у нее, я, как бы уже там не живу. На свежую голову и врать приятно. Отвоевала еще один день, а приз будет?

У меня посетители. У меня дел по горло, не до работы мне. Мне на месте не сидится. Впрочем, не только сегодня. Летом хорошо, можно улизнуть незамеченной. В случае чего, мы друг-друга прикрываем. Это своего рода игра, маленькие радости маленького человека. Было время, когда нами управлял мини-Сталин. Такие странные правила он тут учредил. Можно получить небольшую премию, если ты засечешь прокол другого. Из-за «Сталина» вскоре мы оказались на грани банкротства, а он до сих пор благоденствует. И после него работают его указы. Например, ты можешь получить втык за три минуту опоздания. Тебя занесут в черный список. Это нас не останавливает, мы играем в свою игру. Это наш маленький протест. Каждый мечтает вырваться отсюда, но это удается лишь некоторым.

День длится бесконечно. Я оказываюсь на другом конце города. Мне надо одну большую проблему решить. Знакомая, слава богу, не отказала мне. Мы болтаем о том, о сем, мы это дело оба любим. Вообще, подруги во всем меня поддерживают, в смысле, они на моей стороне, что бы я ни натворила. По крайней мере, так говорят, а что за кадром – это на их совести. Чего только не говорили обо мне, правда еще круче.

- О тебе самой надо роман писать, - сказала одна моя подруга.

А что, это идея и я тут же ее использовала. О себе любимой писать одно удовольствие, тут и выдумывать ничего не надо, все под рукой.

Домой поздно приезжаю. Маку придется скоро удочерить. Как накосячит, у нас ошивается. Наша съемная квартира, как реабилитационный центр для молодежи. Что бы они без нас делали, а спасибо не скажут. Бескорыстием прикрываем свои грешки.

Я потихоньку готовлюсь к предстоящей бессонной ночи. Дака температурит, да до нее никому дела нет. Я же жду – не дождусь, пока она заснет. Да, волшебная палочка видоизменилась. Втихаря накрасилась, но я как бы собираюсь ложиться. Телефон ни на минуту не оставляю. Позвонит и его номер засветится. Дака у меня шпионистая, но до меня ей далеко.

Где-то ближе к одиннадцати позвонил. Боюсь, что его всем слышно. Бегу в ванную.

- Я скоро позвоню.

Готовость номер один, народ к разврату готов. Мальчик еще не нагулялся. Я ложусь, как бы на самом деле не заснуть.

- Я минут через десять позвоню, хорошо? Мне пиво надо допить.

О, пиво это святое. Десять минут как нибудь потерплю. У нас в запасе целая ночь.

Десять минут давно прошли. Придется самой звонить. Ха, он отключен. Что за шутки? Про себя матерюсь, без конца курю. Мать, плюнуть на него и спать завалиться что ли? Кем он себя возобнил, тоже мне красавчик. Через некоторое время – звонок.

- Опять зарядка кончилась. Где встретимся?

- Скоро буду у Московского, - сообщаю я шепотом.

- Ты к этому своему (борову)? – Дака-то не спит.

- Да нет… - меня уже нет.

Вообще-то надо было для отвода глаз кого-нибудь назвать. Алиби не помешало бы. Тут я сплоховала, не все же у меня под контролем.

Я уже у Московского комплекса. Подходят. Троица и другие. У Проблемы улыбка до ушей, да и остальные навеселе. Не теряют время даром, эх, где мои сколько-то лет. Мои глаза, как объектив, все я усекла. Красавчика я не пропущу, смотреть не возбраняется.

- Ребята в «Бочку» пошли, уговаривали пойти с ними, а я ни в какую.

Это зачтется, не беспокойся.

- Я тогда испугался, когда телефон заглох. Говорю, она заснет, давайте, думайте! Номер наизусть не помню, надо запомнить. Побежали в Централку, там подзарядились.

Мы зависимы от этого телефона. Без него так и не найдем друг друга. Я же почти невидимка – прописки нет, работу могу поменять, равно как и симку.

Вот и началась еще одна наша бессонная ночь. Мы не можем наговориться, для таких, как мы, тема всегда найдется. Такие, вроде, разные, но нас что-то связывает. Мы кое в чем очень похожи. Обойдемся без подробностей…

- Если будут нужны деньги, мне говори.

Чтоб чей-то сын снабжал меня бабками – это конечно утопия. Деньги-то всегда нужны, это моя вечная проблема. Скорее это я буду подкидывать ему деньги, в качестве платы… А что, это в духе времени. Они же помешаны на деньгах, а альфонсы честно отрабатывают свои деньги. Но я надеюсь, что обойдемся без этого, я же все время на мели.

- Сегодня я на грузе работал и мне это не понравилось.

Лучше работать головой. Далее мы делимся опытом – как же можно добыть денег, себя особо не утруждая. Тема денег заставила нас забыть обо всем остальном, а ночь-то не резиновая. Я с гордостью рассказываю, как меня кинули.

- Теперь я никому не верю.

- И правильно.

- Особенно мужчинам.

Причем мужчины, когда меня баба кинула?

- Конечно.

- И тебе…

- Да, мне тоже. Ты еще не знаешь, насколько я плохой. Ты должна пользоваться ими.

Не учи ученого. Далее с этим плохим мальчиком обсуждаем еще одного плохого. Как заставить того раскошелиться.

- Если б не уезжала, мы бы с тобой спелись. Я, между прочим, хорошо бегаю и голова неплохо работает.

Это я серьезно?

- И когда вы уезжаете?

- Через несколько дней, еще точно неизвестно.

- Да? Так скоро? А ты не уезжай.

- Даже если война, сено нужно убирать.

- И когда обратно?

- Осенью.

- Да ну? Может, чуть раньше?

- Посмотрим.

- Телефон оставь, буду звонить.

Ага, как же, будешь ты звонить. Сам себе противоречишь. С какой это тапочки я должна тебе верить?

- Ты же найдешь меня?

Время покажет. Два месяца – срок немалый. За это время и не такого забудешь. Обычно мне после отпуска не хочется возвращаться в этот суматошный город.

- Не забывай меня, - я почти в шутку.

- Нет, не забуду.

Слова, это только слова. Не было еще такого, чтоб я кого-то за лето забывала. За один только день может многое случиться, а тут целое лето. Что гадать, пытаясь приоткрыть завесу дня завтрашнего. Пусть будет, что будет.

Какое завтра, когда сегодня еще многое обещает. У сегодня же еще бонус есть.

- Ты принесла?

- Принесла, принесла.

Бонус нам не понравился. Усики только мешают, уж очень они жесткие. Какое там наслаждение, один дискомфорт, не могли лучше придумать. Что ни лепи, резина есть резина.

- Ну, как она тебе?

- Да никак, вернее, плохо.

С усиками летит куда-то в сторону. Одна моя знакомая приоткрыла тайну рождения своего ребенка:

- Он – всего лишь результат бракованной резины.

Секс без предохранения тоже экстрим. Могут быть любые сюрпризы – ребенок ли или какая другая напасть.

- А ты не боишься?

- Я только с проверенными.

- У них на лбу или на каком другом месте написано?

Поздняк метаться, остается надеяться только на лучшее. Что-то я отвлекаюсь. Зачем об этом думать, торопить завтра. Завтра ничего хорошего не принесет. Это же будет только завтра. Пусть сегодня длится вечно. Мне сейчас хорошо, это факт. И как я буду обходиться без Проблемы? Вряд ли кто с ним сравнится в этом деле.

Новизна ушла, мы уже притерлись друг к другу. Адреналина явно не хватает. Он устал. Обещанная бессонная ночь обернулась глубоким сном. Что ж, и это неплохо, спать тоже надо. Кстати, вчера он не сразу домой приехал…

Вот и завтра, завеса сама приоткрылась. Ничего ужасного за ней я не вижу. Утро, как утро, а мне пора на работу. Он так сладко спит, что грех будить. Где твоя маска – тематика, бабника и наглого халявника? Такой тихий, безобидный, даже робкий. Может, это и есть твое истинное лицо? Детей люблю, когда они спят. Хлопот не доставляют, не капризничают. Дома чистота и порядок. Когда все на месте, все идет своим чередом, тебе кажется, что все под контролем, душа на месте и сердце чисто. Иллюзии создаем мы сами, чтоб легче, проще было жить.

Мне нравится их ласкать, когда они спят. Чтоб не думали, что я настолько ненасытна. Нравится ласкать бескорыстно, безответно, безнаказанно. Только в такие моменты они невинны, бесподобны. Нет никакой бравады, наглости, ни капли жестокости. Вот так бы и лежала, убаюканная очередной иллюзией, жалея, умиляясь над столь невинным созданием. Но есть обязанности, никто и ничто их не отменит. Работа, будь она неладна. Еще немножко, еще чуть-чуть! Дай, я на тебя налюбуюсь – на такого тебя, о существовании которого ты и не подозреваешь. На твое совершенное тело, над которым вроде бы не властно даже время. Когда ты еще мой, в моей власти.

- Мой бедный мальчик…

Кто знает, что тебя ждет, такого отчаянного, бесшабашного. Какая очередная «тема» подставит тебя, какой прокол подведет тебя, с огнем играющего, границ не признающего. Но пройдут годы, ты изменишься, ты будешь жить по-настоящему. И надеюсь, будешь счастлив. В моей же памяти ты останешься навек восемнадцатилетним. И я буду дорожить этими мгновениями, когда я чуть задержалась в твоей юности.

Я еще долго ласкаю тебя, как в последний раз. Не люблю этого слова, как и слова «Никогда» и «Вечно».

- Давай, вставай! Мне на работу пора.

И как он в армии выживет?

- Рота, подъем!

Ноль эмоций.

- Вставай, говорю! Или мне уйти?

Уйти, не попрощавшись, не поцеловав на прощание?

- Слушай, ты! Я тебя так хочу, ты даже не представляешь как.

- С этого и начала бы.

Но ведь сразу не начнешь, тут время нужно, а его нет.

- Мне идти надо.

- Не ходи…

- Как?

Тут меня осенило.

- У меня ребенок заболел, я немного задержусь.

Утром еще лучше, все чувствуется острее. И в последний раз острее. Давай, как в последний раз – еще и еще. Эта сладкая, сладкая боль разве с чем-нибудь сравнишь. Все ново, как в первый раз, все до слез хорошо, как в последний раз. Поздно отрицать, что я счастлива. Такое хрупкое, ненадежное и случайное счастье. Зачем гадать, что будет завтра, чем обернется наша странная связь? На то оно счастье, что недолгое…

Я еду на работу. Я еще помню тебя, во мне твое, я вся пахну тобой. Может быть, я тобой увлечена, но сколько это будет длиться? Впереди еще один долгий день. Целая жизнь! Какую «тему» она подкинет, кого она на этот раз приведет?

Темы и вариации

На работе все по-прежнему. Колесо-то крутится и без меня. Я – винтик несущественный. И чего прежде так старалась? Дом да работа, плита да грязные носки – вот и вся забота. Так и жизнь пройдет. Надо с Прима брать пример.

- Дети выросли, что с ними няньчиться. Пусть сами выкарабкиваются, - еще одна примовская цитата.

Надо в цитатник занести. Их будет достаточно, на все случаи жизни.

Обед мы, как обычно, используем не по назначению. Везде успеваем. Под конец коллеге захотелось пивка. Ей только «Кулер» подавай, а его, как назло нигде нет.

- С завтрашнего дня запретят же, надо сегодня успеть.

Заодно и мой грядущий отпуск обмоем. Традиция есть традиция, но «Кулера» же нет.

- И что это сегодня всем «Кулера» захотелось? – недоумевают продавцы.

Перерыв закончился. Придется мне кое-куда сходить.

- Мама! – Дака тут как тут.

Она не одна. Кошачий Глаз ее сопровождает. Еще одно новое лицо с укоризной на меня смотрит. И чем я ему не угодила? Или он тоже в курсе. Ну, виновата я, ошиблась, с кем не бывает. Все должны надо мной измываться? Тут еще Кошачий Глаз подкалывает:

- Как будто бы ничего и не было.

А что было-то? Ты один у нас чистенький. Одна Дака беззаботно улыбается. Я что-то пропустила, чему она так радуется?

- Будто бы ничего и не было…

Его что, заело?

- Что ты городишь? А разве что-то было?

- Вот и мы ходим, как будто бы ничего и не было.

- Конечно! Если даже что и было, что из этого? Жизнь прекрасна!

- А мы в парк идем.

- Кто вас держит.

Завтра открываются Игры, то-то народу много. Хоть куда идите. Вы молоды, полны сил, вот и пользуйтесь. Молодость, увы, не вечна.

- А я вот за «Кулером» иду, отпуск обмываем.

- Да? – оживляются они.

Я тут же убегаю. Как будто ничего и не было, прохожу мимо вахты с полным пакетом пива. Ко мне еще один человек должен прийти. Всем все надо и именно сегодня. Я же всего-навсего в отпуск ухожу, а не в отставку. Столько суеты, но оно мне на руку, а так уснула бы за столом.

Подходят Дака с Кошачим Глазом. Мы торчим внизу, глаза всем мозолим, а сверху на нас уже смотрят. Тьфу ты, совсем из головы вылетело – у меня ребенок же больной.

- Не улыбайся, сделай вид, что тебе плохо.

Не такая уж она артиска, чтоб вот так быстро перевоплощаться.

- У тебя рука хоть забинтована. Пусть думают, что она у тебя сломана.

А ведь вчера она и в самом деле была больна или же так мастерски притворялась. Может, у нее талант? Или кто ее вылечил за ночь?

- Ты же еще как бы замужем. Пусть думают, что это они и есть твой муж.

Дака только смеется. Кошачий Глаз же ее тут же обнимает. Идиллия!

- Вот и вся семейка придурков.

В это время мимо нас один мужчина проходил. Тоже винтик этого царства. Глазки строил, куда бы деться.

- А я в отпуск собираюсь, может, обмоем?

Что это со мной? На автопилоте всем себя предлагаю.

- Давай! Завтра?

- Нет, мы сегодня собираемся.

- Давай, завтра.

- Ладно, запиши телефон.

У нас это быстро, без всяких там предисловий.

- Сейчас ко мне один человек должен подойти. Вы идите пока за соком, потом я вас проведу, - автопилот, он и есть автопилот.

Но коллега не захотела, ей не нужны свидетели, а мне нужно было держать их под контролем.

- Отбой, ребята.

- Тьфу ты!

Тут опять этот мимо нас проходит.

- Этот старик на тебя запал что ли? – Кошачий Глаз ничего не пропустит.

Старик-то намного младше меня.

- А у твоей матери светлые глаза. Даже зеленые. То-то она молодо выглядит, - моя очередь что ли.

- Стоим тут, будто ничего и не было, - опять он за свое.

- А что было-то? Не было же ничего! – я на полном серьезе.

Их много, всем рот не заткнешь. Рано или поздно они откроют Даке глаза. Играть так играть до конца. В финал выходят сильнейшие.

- Оле-оле-оле! Я – чемпион!

Отступать поздно. Я иду пиво пить, Дака с ехидным товарищем – искать приключения. День быстро кончается. Я уже дома. Сегодня не мой день, сегодня Дакина очередь. Когда уже легла, они приходили. После них тишина да пустота. Звонок!

- Это я, Леня.

Что за фрукт? Я вспоминаю сразу несколько лень. Даже одного декана, правда, у этого голос молодой.

- Сейчас я к тебе приду.

Какой Леня и я причем? Тут я догадалась – это же всего-навсего Мясник!

- Чего тебе? Я уже сплю, не приходи.

- Я уже пришел.

Какое мясо на ночь глядя?

- Я здесь.

Что-то не вижу.

- Открой.

И в самом деле пришел. Еле на ногах стоит, с пивом еще.

- Я пить не собираюсь, сколько можно. Леня да Леня, я-то голову ломаю – кто это?

- А что как я должен был представиться? Это я, Мясник что ли?

Еще лапать пытается.

- Я должна идти.

- Не ври.

- Уходи!

- Ты до сих пор на меня злишься, ты ревнуешь? Мака же сама…

Ты мою ревность на своей шкуре еще не ощущал.

- Скажи, ты с этим (Проблемой)…

- С чего ты взял?

А он не дурак, как кажется.

- Зачем тебе эти молодые?

А ты что, в старики уже записался?

Он начинает вполне конкретно приставать. Я стараюсь отвлечь его разговорами. Тут все средства хороши. И Зорька идет в расход.

- А говорила, что целочка. Дура же, как бы я за ней ухаживал, я бы ее на руках носил.

Зорька Зорькой, но от меня он не отказывается.

- Дака, вы где? Тут Мясник меня достал.

Я-то знаю, что с ней троица, а они Мясника терпеть не могут. Им только повод нужен.

Я еще в красном кимоно. Мелькаю то тут, то там, как перед разъяренным быком. Тут они приходят. А где бык-то? Ба, он уже на кровати.

- Только что тут выпендривался, а теперь, типа, спит.

- Эй, ты, как там тебя? Ну-ка, вставай! – при этом пинают.

Тут мы встретились глазами.

- Хочешь, побьем его?

- Не стоит.

Мясник быстро уходит. Суматоха. Дака легла, она же болеет. Как же, дадут они спать. Они автоматически на ночь остаются. В другое время я бы разошлась не на шутку, теперь же все равно. Настроение у нас чемоданное, да и квартира уже не наша. Последний раз живем, что ломаться-то.

Приобняв меня:

- У вас что-то было? – спрашивает он.

- Ты что, мы бы и не успели.

Успеть-то успели бы, при желании. Дальше что? Опять паленым запахло.

Давайте, некоторые кадры пропустим. Все проходит, все забывается, а детали тем более. Нас всех ждет забвение. Над всеми нами будут плясать другие, ведь эпоха – это только слой. Будущие археологи не будут разбираться, кто есть кто. Это был всего один миг перед прыжком в Вечность. Забвение – вот наше будущее. А пока все идет своим чередом. Пусть хоть малость всего, что было останется в моей памяти, хотя и не надолго.

Просила меня не забывать, сама тут же к другому переметнулась.

Я сама, в своем уме нарушила правила игры или так было задумано, для остроты восприятия, по сценарию?

У него тоже зеленые глаза… А что касается всего остального? Мне понравилось.

- Я никому не скажу, ему… - можно было обойтись и без этого.

Он же мне не указ. То-то я не хотела приоткрывать завесу, что за ней я почти знала. Вот так всегда – все, что более или менее хорошо начиналось, так плохо кончалось. И тот, кто был в ту ночь с кем-то на стороне, и тот, кто утешил меня собой же, и я, согласная на любой расклад – все трое начнем новый день, легко и небрежно, как будто так и надо. Трагедия, увы, не моя стихия.

Тема о теме

В каждой серии сериала своя отдельная тема. Так и любовь состоит из разных осколков, «пазлов», если хотите. По-отдельности осколок не имеет большого значения, а если все сложить воедино, получится более или менее цельная картина. Картина называется «Иллюзия любви». Вот и я всю жизнь, как коллекционер, собираю осколки какого-то большого чувства. Каждому по чуть-чуть любви, а если все это вместе сложить, получится чувство.

Нет, нет, игра не кончается. Финальные кадры фильма еще не отсняты.

Сегодня последний день работаю. Народ ко мне все идет и идет, но пользы от меня никакой. Я автоматом улыбаюсь, отвечаю невпопад – я же не здесь, как они не понимают.

- Ну что?

Ах, я же должна была отпуск обмывать.

- Ой, сегодня я не в форме, никакая я, сам видишь.

- Да нормально ты выглядишь.

Кстати, он же у нас русскоязычный, как дань времени. Хоть понимает он на своем родном, я даже не знаю. Я его вообще не знаю.

- Ах, ты обманщица! Ты шикарно выглядишь, а говоришь никакая, - SMS-ка в утешение.

Вы все сговорились что ли? Что за день сегодня? Долгожданное открытие Игр. И с ним вроде должны встретиться. Как будто ничего и не было. А что было-то? Может, это – очередная моя фантазия. С большим трудом получаю отпускные. Вроде все. Машина за умеренную цену нашлась. Едем не завтра, а чуть позже. Раньше бы я ни одного лишнего дня здесь не осталась. Остались кое-какие дела, нерешенные проблемы, да и с Проблемой надо попрощаться, как следует. С квартирой не все ясно. Прим молчит, не нарисует же она эти деньги.

Надо выжать из этого дня все, что можно. Мы с Дакой гуляем по дорогому нашему городу. Кое-что из одежды ей покупаем, хоть этим искупаю свою вину. Город преобразился, специально для гостей. Много молодежи, иностранцев. Была никакая, стала еще какая. И откуда энергия берется?

Ходим по городу, вроде просто так, да Дака кого-то все высматривает. Наш тематик как сквозь землю провалился. Их же не сложно найти, город-то маленький. Вот и общие знакомые. Они у нас спрашивают про Проблему и других. Не мы их сегодня пасем. Скоро узнаем, что они где-то здесь.

Какая Проблема, когда у меня самой проблемы. Чует мое сердце, что Прим что-то затевает. Она нас кинет, это точно. Как провернуть это дело без ощутимого ущерба, как повернуть события в свою пользу? Я ничего особенного не жду от сегодняшнего вечера. Сериал затянулся, игра мне уже поднадоела.

Прим сегодня спать не ложится. Мечется по квартире. Стольким «кошелькам» SOS послала, да ни ответа, ни привета. Лимит доверия у нее закончился что ли.

- Телефон мне самой нужен, - уже засыпая предупреждаю ее.

На всякий случай ложу его возле себя. Проснулась – она уже уходит. Куда это она намылилась? Телефона нет! Вот тебе и Прим, совсем обнаглела. Я почувствовала себя, как на необитаемом острове. Прим что-то затевает, мне ли не знать. Мы же почти одной породы.

Наконец-то стала засыпать – Прим объявилась.

- Я не буду арендовать эту квартиру! К черту все! Ничего не получается, денег нет.

Две недели мозги пудрила и спокойно телевизор смотрит.

- Ой, как красиво! – она уже восторгается открытием Международных спортивных игр.

- В район поеду, там меня ждут, - это кому она докладывает?

А как же ее грандиозный проект по созданию некоего медицинского учреждения со многими филиалами, покупка целого коттеджа, где и для Даки отдельная спальня найдется? Всего лишь больная фантазия, шальная идея. Не без причины ее родная сестра пыталась упечь Прим в психушку.

А за окном – фейерверк, праздник жизни так близко, на душе же муторно. Но я не отчаиваюсь, я думаю. Любая проблема решаема.

Засыпаю, утро вечера всегда мудренее. Звонок! Они что, моей смерти хотят?

- Ну?

- Что делаешь?

- Сплю.

- …

- Что будем делать-то?

- А ты что, хочешь встретиться?

- Мы же вроде вчера договаривались.

- Приходи на площадь, мы скоро будем.

Мы – это троица. Сказал или нет? Я бы стуканула, это точно. Как мужчины в таких случаях поступают, мне неведомо. Будь, что будет. Вернее, будем считать, что ничего и не было. А Дака, где она?

- Мы с парка возвращаемся.

Тесно нам обеим в этом городе.

- Слушай, там скоро Дака будет. Давай, в другом месте встретимся.

Их еще больше. Какие темы их волнуют, что они затевают? Вроде спиртное запретили, да все бухие. Без бухала тема не удается?

Вот мы на месте. Все так же, как всегда, но чуть прохладнее. И пиво такое же, и Проблема такой же, но что-то не так. Все не так, даже то, ради чего мы сюда притащились. В последний раз уже было, а сегодня же повтор. Пробовали любить на автопилоте? Он все же кончил. Мы устали. Холодно. Дождь к тому же начался. Примская цитата уже не действует. Все не так! Кто украл наш маленький рай? Хоть часть бы оставили напамять. Или оно и к лучшему? Забыть все к черту и присосаться к другим сценаристам, отправиться искать счастье в иных сериалах.

Засыпаем под нудную музыку летнего дождя. Стук. Где я? Вся компания здесь. И чего они сюда прибежали, несмотря на дождь. Что их вспугнуло? Или какая другая тема у них? Их много, я одна, мало ли что взбредет в голову. Темно. Они в предбаннике. Проблема выходит. Голоса.

- Телефон хороший.

- Он же был пьян.

- И денег до фига, наверное, было.

- Мы газу прибавили.

Тема удалась, что еще нужно для полного счастья. Им сегодня повезло, остальное подождет. Это не грабеж, не разбой, это всего лишь тема. Уголовный кодекс их не касается. Телефон максимум за две тысячи продадут. Хорошо погуляют. Можно и девочек себе позволить, ведь где деньги, там и девки. Что телефон, когда пользуясь должностью, можно присваивать МИЛЛИОНЫ и тебе за это ничего не будет. Ведь у тебя связи, у тебя все схвачено. Уголовный кодекс только формальность, для неудачников. Их-то быстро куда надо пристроят, ссылаясь на 158-ю, 161-ю статьи.

Парни еще долго делятся впечатлениями, но скоро успокаиваются. Тема темой, а спать все равно надо. Я все слышала, никуда потом не побежала (сколько можно), а ведь за это тоже кое-что полагается. Да нет, дорогие мои, я все предусмотрела. Это же всего лишь вымысел, игра, кино. Это просто тема про тему.

Вечно молодые

Дождь все льет. Серо, неуютно, сыро и скучно. Я лежу, как муляж, под одеялом и думу свою думаю. Завтра у меня столько дел. Но пока я здесь, где раем уже не пахнет. Пахнет больше перегаром, чем ночью любви.

Кошачий Глаз с его вечным ехидством и привычкой смотреть как бы сбоку, исподтишка, Проблема, с его манерой казаться не тем, кто он есть на самом деле, Аямчик, так и оставшийся темной лошадкой чисто случайно стали героями какого-то нелепого фильма, вольно или невольно я их увековечила. Их пример не воодушевляет на подвиги, их образ не вызывает желание жить лучше и ярче. Они простые парни с улицы. Таких, как они, много. Вот и ищите прототипов среди толпы. Они вырастут, темы останутся в далеком прошлом. Только здесь они останутся навек восемнадцатилетними. Они в жизни не признаются, что это они, а я, укравшая без спросу чужие «пазлы», тоже их не выдам, да и не узнаю их в новой настоящей жизни.

- А я-то голову ломал, кто такая эта Sexy…

Проблема любит секреты, а также все запретное, недоступное. Не трепло, хоть на этом спасибо. А я? Слов нет. Хотя от дочери еще долго скрывала. Она узнала последней… Вообще-то, как-то она сказала:

- А ты знаешь, каким именем ты сохранена в его телефоне?

Если б не тема, мы бы еще раз в последний раз сделали бы это. Или же не стали бы испытывать судьбу? Как бы там ни было, мы вновь засыпаем. И что я тут делаю в чисто молодежном фильме? Проблема, наверное, устал. Всех не перетрахаешь, всем не угодишь, он же не секс-машина.

Последняя ночь получилась никакой. Кстати, это – седьмая серия. Всего одна неделя моей никчемной жизни, а впечатлений море, но и она канет в Лету. Однако мне пора. Жду, когда хоть кто-нибудь из них проснется.

- Вставать надо. У нас сегодня много дел.

- А телефон ничего.

При свете дня рассматривают свой трофей. А мне надо катапультироваться, я тут явно лишняя.

Последние кадры

- Ладно, пока.

А тот, второй, из-за которого я испортила всю малину, даже не шелохнулся. Больно совестливый что ли?

- Еще встретимся.

Зачем?

- Мы завтра уезжаем.

Я еду домой, решать свои проблемы. Их у меня много, не только с Примом связаны. А она свои пожитки в кучу собрала.

- Вы уже переезжаете? Мне тоже надо ехать.

Бодра, весела, как всегда. Идей до фига, жизнь непредсказуема, а лохи всегда найдутся.

- Алло, это ты? Я к тебе еду. За такси заплати, - это она которому кошельку?

- Хозяевам скажете, что я не буду арендовать.

Прим уходит со сцены, а у меня своя идея. Квартира до конца не оплачена, дверь из-за Мясника сломана, за свет тоже не платили – все это на Приминой несуществующей совести. Она телефон хозяев не знает, свою версию не выдвинет. Прим тут две недели ошивалась, жила нахаляву. Нас кидают, мы кидаем. Не мы такие, жизнь такая.

Наконец, вещи перевезены, чемоданы упакованы, дети по хатам, а я спать заваливаюсь. Устала я, от бесконечных тем и проблем.

Утром детей собираю, последние проблемы решаю. Мне еще в милицию надо, откуда и начинаются наши проблемы.

- Мясник обещал прийти.

Вот кто верен нам до конца, он и поможет.

- Что делаешь? – Проблема объявляется.

- Вот уезжаем.

- Сегодня?

- Да, скоро уже, Мясника ждем.

- Кто это? – Дака тут как тут.

- Да так, ты его не знаешь.

- Если Мясника знает, то и я его, должно быть, знаю.

Ты верно мыслишь, но я не расколюсь. Проблема и ей звонит, мне все слышно. Проблемы общие, все у нас общее – мы же семья.

- Приезжай ко мне, я дома один.

- Уау! Я посмотрю, как со временем получится.

Напоследок еще один интим-кадр? Время пошло! К полудню в милицию… Могу успеть.

Кое-как нахожу тот самый дом. Спешу войти в кадр, заодно надо его опохмелить. Если дело до этого дошло, у него начинаются проблемы. Это его проблемы, я же не могу запрещать ему пить. Пусть пьет, ему же хуже будет.

- Вчера столько «Кулера» выпили, две девки со мной еще были. Так с двумя и заснул.

Мог бы пощадить мое самолюбие и избавить от подробностей. Мне нравятся жестокие мужчины, но все должно быть в меру. Везет же некоторым - такой молодой, а уже гарем. Мог бы и меня позвать. Я бы там зажигала в качестве старшей любовницы, ха-ха! Так и должно быть, ведь у нас хронический дефицит на мужчин. Вроде бы одни мальчики рождаются, а их на всех все равно не хватает. Конечно, этим мальчикам еще расти надо.

Даку направляю по телефону. Скоро все будет позади. В деревне какие проблемы, живи да радуйся, но Даке там не нравится. Для нее это, как ссылка. В прошлом году там излечилась от Грязных Волос. Нынче, может, тоже кое от кого там избавится. А мне как излечиться от Проблемы? Но больна ли я? Сама себе не могу же я диагноз поставить. Не такая уж я дура, чтоб… Он же чуть ли не в два раза моложе меня.

- Давай!

Тут телефон вклинивается. Надо сейчас же ехать в милицию.

- Дака, марш в первый ГОМ, я скоро буду.

Успеем? Интим-кадр по-быстрому?

- Не торопись.

- Вы где? – это из милиции.

- Я на такси еду.

Кровать-такси не туда направляется, однако.

- Я уже в милиции, - это Дака.

- Жди, я еду. Лучше начинайте без меня.

Какой-то суматошный финальный кадр получается. В голове симфония, в душе эйфория – мне хочется подольше оставаться в кадре. Оператор, дайте крупный план. Нет, не мой, а его снимайте, он же в главной роли. Мальчик с начинкой, со шрамом на подбородке, с довольно-таки жестоким прищуром в глазах. Он молча делает все, как надо. Создавая проблемы, решая их, переходит к иным темам. Вот он весь нараспашку, но вместе с тем, он такой закрытый. Есть в нем какая-то тайна, и меня влечет к нему, несмотря ни на что. И мне наплевать на проблемы, на вечный риск. Или же мне это только кажется? Прост, как пробка, а я его приукрасила.

Оператор старается, крупный план удался. Проблема без комплексов, он самому себе нравится, так и всем понравится. Ему так понравится, что захочет и дальше сниматься.

Он кончает в меня. По-быстрому, но впечатляет.

- Ты так и не подарил свое фото.

- Нет у меня фото, только детские.

Всем раздал, мне не досталось. Ладно уж, не велика беда. Все же отснято, можно потом хоть целыми днями крутить кино. Спасибо, за работу, ты вжился в роль. Из обыкновенного парня ты с помощью искусства превратился в якутское «мачо».

Едем в милицию.

- Так когда?

- После обеда едем.

Город стал естественным фоном для кино. Фильм плавно переходит в другой. Мы едем, рассекая этот самый фон, рискуя оказаться в совсем другом кино.

- Давай, здесь расстанемся, а то Дака может увидеть.

Великий конспиратор целует меня на прощание и едет дальше, куда мне нельзя. Может, он играет в нескольких фильмах одновременно. Талантливый мерзавец.

Позади еще одна проблема. Мясник нам помог. Шофер, он же наш сосед в деревне, интересуется:

- Это кто, твой партнер?

- Нет, просто друг.

- Твой?

- Друг семьи.

И его целую на прощание. Спасибо и тебе, твоя миссия выполнена, ты хорошо играл. В глазах опять грустинка. Какие-то проблемы? Ты уже не в том возрасте, когда одни темы волнуют, у тебя другие проблемы. И перестань ты гоняться за малолетками, они до добра не доведут, мой тебе дружеский совет.

Ключи от квартиры отдает Дака. Хозяин начал было ругаться, но увидев Даку заулыбался. Молодость – это сила, перед ней открываются все двери.

Не забывай нас, Якутск! Мы еще вернемся.

- Мы уже едем.

- Да? Всего хорошего.

- И ты не забывай.

- Не забуду.

Finita la comedia? Оператор психует. Что-то не так? Конец не удался, сценарий-то не дописан. Вот так всегда, халтуру подсунули, а требуют по полной. Снимают по инерции, надеясь на авось. Мне что, одной играть?

Сотовой связи уже нет. Только где-то у Вилюйска включается.

- Коллекционеру разбитых сердцец… - успеваю отправить SMS-ку.

- Я буду ждать тебя!!! – тут же получаю ответ.

- Как будто ничего и не было… - Дака улыбается.

- Не говори, - я улыбаюсь в ответ.

Мы опять вместе, мы заодно. Как же иначе, мы же родные люди. Вместе нам под силу любые проблемы.

Там уже на месте она все спрашивала у меня:

- Скажи, с кем ты была в эти дни? Чего уж там.

- Ни с кем.

Чуть позже:

- Ты же с ним была, ведь так? Все говорит об этом.

- Почему обязательно с ним? Может, я с Кошачим Глазом или Аямчиком была.

- В городе тоска, а у вас? – это Проблема по телефону.

- Мы к вам приедем, - это он чуть позже.

И Дака ему звонила, он ее тоже обнадеживал. Значит, кино будет с продолжением? У сценариста совесть проснулась, он вместо пропущенного финала хочет новые серии написать? А нас почему не спросили, хотим ли мы дальше сниматься?

Тут мы на отдыхе. Все проблемы отошли на второй план, тут другое кино, более спокойное. Суматоха города постепенно забывается, детали стираются. Как будто мы век в деревне жили.

Еще раз спасибо всем, за участие в кино. Когда в прокат? Как только, так сразу. Монтаж, озвучка тоже времени требует. То, что осталось за кадром, накопилось в «корзине». Пусть лежит, а вдруг когда-нибудь понадобятся.

Издержки производства

Доигрались. Мы играли, каждая свою роль, это не обошлось без побочного эффекта. Мы оба беременны – вот тебе издержки производста. Это, увы, не временно, не своевременно, это на всю жизнь. У меня свой ребенок и внук появятся почти одновременно. Все же интересно, кто же первым нарушит наш покой? А отцы кто? Проблема или Кошачий Глаз? Или оба от одного и того же зачали? Были только проблемы, добавились еще вопросы. Кто заплатит за моральный ущерб? Иск ли подавать на несуществующую кинокомпанию?

Вот проблема-то… Пожалел фотку, зато живую свою копию подарил. Или же это Кошачий Глаз сувениром откупился? С ним всего-то ничего было. Редко, но метко. А Дакин чей? И там не обошлось ни без Проблемы, ни без Кошачего Глаза.

Одним словом, доигрались. Или все же это тоже часть сценария?

А «пазлы» все пополняются

- И когда премьера?

- Да хрен его знает, остались кое-какие нюансы и финансы пока не позволяют.

- Вот так всегда! Все же так старались и заметь – бесплатно. Я что зря «пазлы» доставала и свои добавила?

- Тут две сюжетные линии…

- Ну и что? Проблемы же общие.

- Ждите.

- А что нам еще остается делать.

А «пазлы» все пополняются и куда их девать, в «корзину»? Найдется другой сценарист, который не побрезгует всем этим и не побоится людского гнева. «Пазлы»-проблемы вдруг потом пригодятся. Вот они – прямо из жизни взятые, порой украденные, порой выпрошенные. Некоторые из этих героев, как Прим, Пика даже, сами напросились, некоторые, как Проблема Один, Мясник в курсе и вполне довольны. Но они же не знают, до каких пределов дело дойдет. Это же готовое досье на них.

«Пазлы» не обработаны, срок давности не прошел. Для вас это развлечение, для всех нас это – сама жизнь. Вроде бы. Я сама запуталась – где тут явь, где «пазл» искусственный. У меня в связи с этим начинаются проблемы.

Просто «пазлы»

«Пазл» о Мяснике и Заре

Летом Мясник время даром не терял. Имел несчастье влюбиться в Зорьку. Она сама скромность, невинность, не скажешь, что у нее подписка о невыезде и надлежащем поведении. Что она тоже темы любит ни для кого не секрет. У нее талант, да она далеко пойдет. Она успела пройти испытание через ИВС, уголовный розыск, суд. Это ее не сломило, она была верна себе. Ей наплевать на всех. Особенно на парней, все недоумевающих, что, мол, как такая милая на вид девушка может быть такой сучкой. Ухаживания Мясника остались без ответа. Ему в этом году вообще не везет. До того дошло, что он на Даку тратится, ее с собой берет в качестве подсадной девушки.

«Пазл» не о Проблеме, а о Мурате

Мы в городе! Проблема хотел в тот же вечер встретиться, да я так устала с дороги, что телефон выключила. То да се – наша встреча все откладывалась. И зачем мне лишние проблемы? Зато пришлось с Мясником встретиться, очень надо было котенка нашего пристроить на время. На другой день мы оказались далеко от города. Мы поехали в гости к Мурату Насырову. Он-то Мясника не забыл, правда, злоба давно прошла. У него других проблем хватает.

Вот кого надо было крупным планом снимать. Симпатичный, не дурак, добрый.

- Вот женюсь на Даке, и при каждом удобном случае буду к тебе приходить, - он еще шутник.

Проблема удивился – как я после Мясника у Мурата оказалась.

- Когда встретимся-то?

Не сегодня, это точно, а хочется. Тут и Мося Каблуков на очередной ссылке.

- Секса очень не хватает! – всем жалуется.

Слава богу, он с Бомбой расстался и этим столько проблем решил. Молодец!

Мурат мне определенно нравится, я этого не скрываю, а Дака злится.

- Ты ко всем моим друзьям липнешь.

Смешно.

«Пазл» о Мяснике и Маке

К нам Мясник зачастил, он стал частью интерьера. Зато мы каждый день мясо кушаем. Котенок наш доволен. Он к Мяснику привык. У нас квартира новая, правда, почти на окраине города. Народу меньше, кому охота в такую даль тащиться. Вот один Мясник к нам и ходит. Никаких проблем, особых забот, даже странно.

Это было временное затишье. Однажды под утро Мясник узнал, что это мы сдали Пику.

- Да вы суки!

- Ты что не знал?

- Нет.

- Все же знают.

- После этого…

- Что? Не простишь нас? Нечего было трепаться, особенно бабам.

Мясник уходит. Я даже всплакнула.

- Ты больше не придешь?

- Не знаю, ничего не знаю.

Это для него личная трагедия что ли? Даже Пика и то простил, по крайней мере, ничего такого не предъявлял. Я ему же звоню:

- Мясник больше не придет!

Горе-то какое.

- Придет, куда он денется, - Пика утешает.

- Ты думаешь?

- Конечно.

Мы с Пикой каждый день разговариваем, он в курсе всех событий.

- У вас Санта-Барбара, а не жизнь.

Над нами, наверное, все СИЗО смеется. Бабы подлые, но дуры и это смешно. День длится бесконечно. Придет, не придет? Я, чтоб как-то скоротать время, еду к одному придурку. Там я так накосячила, что одним махом перечеркнула все. Пора сваливать, а ключа нет. Не прыгать же с третьего этажа.

- Что же мне делать? Сижу, как заложница, - опять в СИЗО звоню.

Зачем в СИЗО, в МЧС надо было, да я не додумалась. SOS посылаю кому попало, да толку нет. Пришлось до утра там торчать, а утром ключ нашелся. Он был в моем же кармане.

Мясник-то пришел и зря время не терял – переметнулся к Маке. На мне косяк, я падла, пришлось это молча проглотить. Что-то Проблема не звонит. Устал ждать? Или он тоже считает, что я падла. Мне уже все равно, я не умею страдать. Не хотят – не надо, не велика беда. У Мясника с Макой что-то пионерское. Мака не дает, он не настаивает. У него с этим делом вообще проблемы. Это уже серьезно.

«Пазл» называется «Здравствуй, Проблема!»

Он оказывается телефон потерял, мой номер не помнит. Я их случайно на улице встретила – Проблему и Кошачего Глаза. Они не изменились,такие же бесшабашные и бесподобные. Позже они ко мне на работу пришли. Проблема так и остался со мной. Сиамский близнец к девушке своей пошел.

- У нее своя квартира, потому он с ней и ходит, - комментирует Проблема.

Отношений без причины не бывает, а у тебя ко мне какой интерес? Ведь не скажет. Я ухожу пораньше, направляюсь в парк с Проблемой. Там за парком и уединяемся, хотя, какое уединение, когда вокруг народ. Дака все звонит – где я да что я. Я же ей говорила, что ее друзей встретила. Под конец решили ко мне ехать, а там Дака. Пусть! Мы же столько не виделись.

Дака была рада. Мы целый спектакль устроили. Игра стала еще круче, что дальше некуда. Дака отвернется – мы обнимаемся, Дака в другой комнате – мы целуемся, Дака в магазин вышла – мы вообще распоясались.

- Блин, меня к тебе тянет, не знаю почему.

Это твои проблемы, дорогой, я тебя не привораживала, больно нужно. Не успели! Успели только отскочить друг от друга. И так весь вечер. Под конец и Даке надоело притворяться слепой, и нам ломать комедию. Дака нового дружка позвала и само собой образовалось. Мы тут же уединились. Что-то слишком просто получается. Все сходит с рук, как бы потом хуже не было. Зато в награду за душевные муки секс до изнурения, кайф до умопомрачения.

Утром Дака улыбается. Какие проблемы, все же хорошо. Прости меня, если сможешь. У тебя все впереди, а мне нельзя откладывать на завтра. Я горю ярко и мгновенно. Но горю ли я? Проблема опять просился, да меру надо знать. А на другое утро опять мне захотелось – всего. Что вы с нами делаете?

«Пазл» мести

Вроде бы я должна была утешиться, ведь проблема-то осталась. Но мне одной проблемы мало, так жизнь преподнесла целую кучу проблем. За два дня столько всего случилось, что Уголовный кодекс отдыхает. Я крутилась, как могла, билась со всеми, в итоге все вроде утряслось. Вот так всегда – после затишья жди беды. Все зло выместила на бедном Мяснике. Мало того, что его Дака с Макой крупно кинули, я над ним поиздевалась. Он к нам приехал, стучался, звонил.

- Я не дома, - отвечаю я спокойно.

Дома, конечно, куда я денусь. Он всю ночь просидел в подъезде. На такси расплатился пятихаткой вместо сотни, в итоге без денег остался. В придачу украли телефон, который он только накануне купил. Не повезло Мяснику. У него же еще челюсть сломана, ходит с брикетами – тоже знак судьбы. Эта была моя маленькая месть, могло быть похуже. В этом отношении ему повезло.

Промежуточный «пазл»

Опять затишье. Тишина мне разонравилась и это плохо. Суета да суматоха себе только во вред.

- Мой нежно-жестокий мальчик, мне тебя не хватает! – шлю SMS-ку в никуда.

- Ты где? – надо же, он откликнулся.

Упорно не хочет у меня, но пришлось. Уединяемся в тещиной комнате, переоборудованной в мою персональную келью.

- Ты такая красивая, ты мне нравишься, давай встретимся.

Это не Проблема, это тот, с которым я еще летом отпуск собиралась обмывать. И что он вдруг меня вспомнил и именно сегодня? А Проблема клянется, что никогда меня не забудет. Опять это «никогда», это меня напрягает.

Утром вместе вышли – я, Проблема и Дака. Неужели все позади и прятаться, отчитываться, врать и изворачиваться не надо? Играем в открытую, это тоже интересно.

Вечером опять Проблема, да еще не один. В качестве утешительного приза притащил двоюродного или троюродного брата. Сын психует, он и накануне плохо спал. Дака вне себя. Опять! В подъезде торчим.

- Постоим до вечера, потом ко мне пойдем, - заключает Проблема.

Но прорвались, и Дака вовсе не злится.

- Что ты сразу не сказала, что это он.

Он до сих пор ей нравится? Ночка была так себе. На другой день почти тоже самое. Сын потом на меня наехал из-за Проблемы, еще при свидетелях. Каюсь, но от него не откажусь.

«Пазл» о сорвавшемся майдане

Я как всегда решала свои малые и большие проблемы. День удался, я была вполне довольна собой. Осталось только майдан отнести, а именно пирожки. Все приготовила. Утром надо их разрезать напополам. Один пирожок должен быть с начинкой – с симкой. Из-за нее же этот сыр-бор.

Все идет по плану, все под контролем, даже Проблема не помешает. Его все нет и нет, это даже к лучшему. Тут привозят пьяного Мясника.

- Ты даже с днем рождения меня не поздравила, - у него еще претензии.

Ах, да, вчера же у него днюха была.

- Я с Макой расстался. Да ну ее к черту!

Этим меня уже не разжалобишь. Он столько всего привез. Пришлось для майдана еще кое-что мясное сварганить. Пока я готовила, он за столом и заснул.

Ночью – суматоха, народ. На другой день просыпаюсь только к полудню.

- Полундра!

А майдан? Опоздали!

- Ну вы даете! А я на вас так надеялся… - Пика чуть не плачет.

Майдан – это святое, а мы подвели. Опять я одна виновата. Потом был тяжелый понедельник. Столько на меня навалилось, что жить не хотелось. Куча проблем и никакого просвета. Обойдемся без подробностей. За этими «пазлами» столько всего, что из этого дерьма можно несколько фильмов родить.

Чувствую себя последней тварью. Все от меня отвернулись. Проблема! Надо и его спасать. Встречаемся в той же бане. Все так да не так, мне не до ночи любви. Просто пообщались, наспех потрахались. Спали у него дома. За стенкой отец, да ладно, мы его не беспокоили.

На новом месте приснись жених невесте – мне же всю ночь Проблема снился. А наяву меня ждали такие проблемы, что даже я обомлела.

- Какая ты мать, ты же всех моих парней поимела. Тебе же сорок или сорок один, а трахаешься с чуть ли не малолетками! – заявляет Дака.

Это при Маке с ее мамой и ментах. Я и это проглотила. День длился без конца. И проблемам конца не видно. Мне что, застрелиться?

Опять с Проблемой встретились. Надо же, и он на меня наехал, мол, я детей забросила, когда же я «повзрослею». Под конец заявил, что я должна замуж выходить за какого-нибудь толстосума.

- А мне молодые нравятся.

- Я же буду рядом.

Хорошо придумал, только вот дураки-«кошельки» на дороге не валяются, их давным-давно подобрали другие, вроде Прима. Проблема меня еще другим загрузил, чего не следовало бы делать. Нашел кому доверять. Этот «пазл» в «пазле» я могу когда-нибудь достать и распечатать…

Утром из-за него на работу опоздала. Его еще чуть ли не до дому провожала, ведь он совсем рядом живет. Из-за него не стала майдановские пироги печь – я так устала! Пика… Об этом в другом «пазле».

«Пазл» - «Забудьте мой номер!»

Любить не запретишь, а телефон для чего. Пика Даку контролирует, ей это нравится, что хоть кто-то заботится о ней и мешает. Она же птица вольная, милиция и та ей не указ. Но ей в последнее время плохо, депрессия затянулась. То психует, то грозится самоубийством, что под конец всем надоела. Много раз себя убить нельзя и об этом обычно не предупреждают заранее. Это у нее наследственное. Что ни день, Треугольник собирался то вешаться, то застрелиться. В том-то и дело, что собирался, ведь не решался. Ко всему привыкаешь, даже к такого рода угрозам. То Дака за балконом, то еще что-то учудит, с ней не соскучишься. Мне нечем ей помочь, я могу сделать только хуже. Один Пика в состоянии регулировать, манипулировать, да он далеко. Тут и он от нас отвернулся из-за того же неудавшегося майдана.

- Прощай, больше не буду тебя беспокоить. Забудьте мой номер!

Как ни странно, Дака к этому отнеслась спокойно. Как всегда Мясник пришел на выручку, подставил плечо, как говорится. Дака у него подсадная девушка, и оба довольны. Но это длилось недолго. Он захотел большего, мы наехали на него. Он тоже проклял нас!

- Забудьте мой номер! – кричит он нам вслед.

Через некоторое мы прикалываемся:

- А мы тебя не забыли! Мы будем помнить тебя всегда! – и хохочем.

Тут Проблема объявляется.

- Я с Кошачим Глазом, можно к тебе вечером?

Но двойного свидания не получилось, они, немного побыв у меня, поехали дальше гулять, к девушке Проблемы.

- Я с ней летом познакомился. Она в этом году только школу закончила. Так-то она нормальная, но надоела уже. Я вообще долго ни с кем не могу, - говорил он недавно.

Видимо, не совсем надоела. Хоть не сказал на прощание:

- Забудь мой номер!

Вместо этого:

- Ты прости, что так получилось.

И оба в щечку поцеловали. А мне что остается делать? Не застрелюсь же из-за этого. Есть и другие варианты, но это совсем другого рода «пазлы».

На другой день опять ко мне напрашивался, но у меня был народ. У него же днюха, но дети дороже. Вроде, обиделся. А Пика долго не звонил, что Дака примирилась и даже спокойнее стала. Как потом узнали, он на нее Мосе Каблуку жаловался, мол, стервы, еще сдали меня ментам, я их видел тогда.

«Пазл» о проблемах и Проблеме

Проблема надолго не исчезает. Периодически названивает, с разных телефонов, все к нам просится, а у меня проблемы. Ну, нельзя мне с ним встречаться, по крайней мере, сейчас. Игра продолжается, кто первым выдохнется? И он не любит чужие проблемы, предпочитает их сам создавать.

Все же встретились, опять-таки при свидетелях. В тот вечер один молодой человек, из другой моей жизни, достал своими звонками, что не до Проблемы стало. Он вроде бы переметнулся к Даке, в итоге все пошло не так. Дака ему в глаз сигаретой, а он чуть не задушил ее. Это его привычка когда-нибудь его же подведет.

Думала, что после этого уже все, это же был предел, но я плохо его знала, он и не думал исчезать. Сейчас у нас секс только по телефону:

- Хочу быть ведомой тобой, испытать сладкую боль и только с тобой.

Я тоже не хочу его терять. Мне нравится играть им.

- Я придумал, как мы будем в следующий раз. Это будет клево.

Он задумал жестокие игры. Мне же уже хорошо.

- Короче, я задолбался, хочу прямо сейчас!

Задолбал звонить, короче.

- Я соскучился, понимаешь? Приезжай!

Заманчиво, настал-таки мой час.

- Давай, встретимся в последний раз. Завтра я уезжаю.

У меня сердце сжалось, что я чуть не сдалась.

- На месяц.

Ну, это не смертельно. Хотелось ехать, но вставать лень, и время-то позднее. Что мы там успеем-то. Опять отказ. Мне когда-то нравилось вот так играть. Забавно же, когда они хоть чуточку мучаются. Но потом плохо стало – не пристало ломаться в моем возрасте. Года идут, а привычки остаются.

Через день я все же туда сунулась и зря. Чувствовала же, что визит несвоевременный и добром это не кончится. И конечно же во всем виновата я одна, но слез моих даже ты не стоишь. Какую же месть мне придумать? Но стоит мне тебя увидеть, я забываю и про обиду, про все слова. Какая гордость, когда вот-вот запустят аварийный коллайдер и все возможно полетит к чертям собачьим. Свежа обида, но мне уже хочется вновь тебя увидеть, а ты опять звонишь. Ты тоже не обидчивый или до такой степени мерзавец? У нас началась другая игра, игра без правил. Причиняя боль, принимая боль, получать от этого удовольствие. Ты такой ребенок, мне хочется тебя жалеть, защищать и в то же время заставлять страдать. Я пока еще хочу быть ведомой тобой, но куда это заведет? Доброжелатели предупреждают – это добром не кончится. Так ли это покажет время. Значит, быть новым «пазлам»…

«Пазл-катастрофа

И они не заставили долго ждать. К нам опять зачастил Проблема. После очередной мини-катастрофы мы, наконец, помирились. Целый месяц без проблем, целый месяц почти нормальной жизни. Я было успокоилась, да я почти забыла его, несмотря на его звонки. Я объявила бойкот проблемам – на звонки не отвечала, о нем и не вспоминала. Почти… Но Проблема своего всегда добивается, да и я не очень-то сопротивлялась. Правда, немного отвыкла от него, и он как-то изменился. Кто-то кое-чему научил или он старался ради меня? Как же, от него дождешься. Но было приятно…

Если честно, я согласна даже на самую малость, лишь бы быть рядом с ним. Чувствовать его, дышать одним воздухом. Но - знать, что он есть, довольствоваться только его присуствием я не согласна. Вообще-то, я была максималисткой – все или ничего. В этом случае, это исключается. Я не могу требовать от него всего. Да какое там, ничего не могу требовать. Всему виной мой возраст, вот в чем трагедия, господа. Я с самого начала знала на что иду и это ведь не остановило меня. Наоборот, мне казалось, что в этом и соль. И получила свою долю этой соли в виде слез. Что ж ты недовольна, дорогая?

Эта близость не сравнится с той, но все же лучше, чем ничего. Лето, увы, не вернуть. Легкий запах пота, молодое упругое тело и замашки уже опытного мужчины – кто откажется от такого счастья. Пусть оно хрупкое, иллюзорное и такое недолгое. В моих силах было продлить его, удержать его хоть на время. Но я это же я, я же все и разрушила. Катастрофы могло бы и не быть, будь я умнее, терпеливее. Это кому девятнадцать? Я такое устроила, мало не показалось. Или в сорок (ну, в сорок один) до такой степени баба дуреет?

Да, есть у меня такой грех или привычка дурная – люблю я разрушать. Поэтому я боюсь его, этого долгожданного счастья. Как только «пазлы» выстраиваются в некую идеальную мозаику, дается (?) какой-то сигнал, я нажимаю на тормоза и включаю задний ход. Это какая-то закономерность, просто рок какой-то.

Есть у меня один поклонник. Пень-спортсмен, мой вечный запасной вариант. Он так боится, что я его пропишу в какой-нибудь вещи, что я автоматически делаю его героем. Он-то очарован мной, по крайней мере, был очарован. До катастрофы…

И как-то так получилось, что он оказался у нас, при Проблеме. Я сидела с Проблемой, а по телефону Пень меня уговаривает. До того дошло, что он обещал мне Китай. Съездить в Поднебесную в новогодние выходные нахаляву – такого мне еще не предлагали. Как потом Дака мне сказала, Проблема обиделся. И он не дурак переключился на Даку. Я разрываюсь между Пнем и Проблемой, и тот и другой недовольны, а мне наплевать. Мне вообще на мужиков наплевать, лишь бы мне было хорошо (наконец-то я это сказала).

- Достал этот молодой, всю кровь выпил, - я Пню.

- На фиг он мне нужен, мне только ты нравишься, - это я Проблеме.

Короче, я все сама устроила, на пустом месте создала проблему и еще обижаюсь. В итоге я осталась у разбитого корыта, одна – злая, неудовлетворенная. Дака поклялась не трогать Проблему, но не устояла перед его чарами. Пень собрал осколки чувства собственного достоинства и катапультировался. Туда ему и дорога, и без Китая тут был бы рай, если б я была немножко умнее.

- Ты подожди, все будет, - Проблема меня не отпускает.

А сколько ждать? Я же не умею ждать. Это, конечно, катастрофа, но никто же не умер.

«Пазл» об еще одной мести или красный «Доширак» - эмблема любви, попкорн – символ мести

А Проблема успел шепнуть, что он не любит «Доширак». И еще, что никого никогда не любил, вообще не знает, что это такое и с чем ее едят. А Дака опять на него запала. Однако игра затянулась и бог знает чем кончится. Они же почти одногодки, им хорошо друг с другом, им есть о чем говорить, есть что обсуждать. У них же одна и та же статья, наконец. Голубки воркуют, глаза мне мозолят. Я бы, может, смирилась, да гад меня не отпускает, я это чувствую. Никогда не сидела на скамейке запасных. Хотя, было дело, еще в школе. С физкультурой у меня были вечные проблемы. Не умела играть ни в баскетбол, ни в волейбол. Разве что в пионербол (была такая игра, интересно, с исчезновением пионерии и ее ликвидировали?) вполне сносно играла. И я вечно была в запасных. Желание было большое. Я ходила на физкультуру не ради спорта, скорее, из-за молоденького физрука, но это уже другая история. Срок давности прошел, но осадок остался.

Проблема у нас прописался. Тоже мне друг семьи и лишний рот, междупрочим. В мире кризис, мне самой нужна халява. Образцово-показательный мальчик начинает сеанс одновременной игры. Он так собой доволен, куда бы деться. У них интимом и не пахнет (он был при Пне, спонтанно?), но мне обидно. Не то слово, во мне все кипит. Скоро дойдет до критической точки и… произойдет нечто такое, что все «пазлы» канут в бездну. А Даке еще хуже было, наверное. Но она не я, она всего-навсего моя дочь, а не клон. Что же делать? Убить их что ли? А ведь очень легко…

Не буду про это писать, а то менты еще прикопаются. Убивать пока не буду, но этого так не оставлю. МЕСТЬ! Вот оно вожделенное слово. Мы будем квиты! Все или ничего! Или он будет моим, или ничьим…

Боже, до чего я докатилась! За мной такого не наблюдалось. Я согласна на самую малость. Может, нам втроем?...

Крыша едет, спору нет. Будь что будет…

Самая малость, это что именно?

- Ты мне футболку подари, а я тебе новую куплю. Со мной хоть твой запах будет.

- Перестань.

- Что, тебе жалко?

Он только улыбается.

- Я же куртку твою нюхала, чтоб возбудиться. Только после этого я с ним…

Да, был у меня мужик. Кстати, вы с ним немного знакомы (смотри главу «Темы и вариации»). У меня сигареты кончились, а он привез на ночь глядя. Все спали – Дака, Проблема, Аямчик (втроем), и сын отдельно. Как потом оказалось, Проблеме не спалось в ту ночь.

- Твои стоны не давали мне спать.

Это твои проблемы. Но мне плохо, мне никто не нужен и это катастрофа. Этот мужик (на десять лет младше) меня достал. Любви ему срочно захотелось. В тот день мы коллегу провожали, небольшой сабантуй на работе устроили. Под конец одна мне предлагает:

- С сыном бы замутила…

Ничего себе заявочки – чтоб я со своим…

- Хорошо же.

Тьфу, она о себе печется, это она хочет.

- Хочу «Доширак». Красный, - у нее уже другое желание.

Мужу звонит:

- Купи мне срочно ЭТО.

- Что ЭТО?

- Ну, ЭТО, красное которое.

- Что?

- Красный.

- Что, красный?

- Красный! «Доширак», болван!

- У меня денег нет.

Вот так всегда. Клянутся, что готовы луну с неба достать, а на деле «Доширак» даже не могут купить.

Домой надо. У меня телефон умер, к детям обещала после четырех приехать, а уже почти одиннадцать. Все же дозвонилась. Там опять Проблема. Это уже интересно. Мне сразу же домой захотелось, а на такси тратиться неохота. Есть же мужчина. Мне тоже хочется лапшу. Он и домой отвезет, и «Доширак» красный купит. Коллега с нами, ей по пути. Всю дорогу угораем.

- Красный «Доширак» - эмблема любви. Будет «Доширак» - будет и любовь. Все проблемы можно решить при помощи всего лишь «Доширака».

И что о нас подумал таксист? Мне «Доширак» купили – я вполне счастлива. Но за него платить надо, телом. Вот тут-то боком вышло – мужик мне противен, да он вообще противный, на радость Проблеме. Он-то и угорал утром. Я его на работу проводила, специально для этого рано встала, а этот дурак мечтал весь день в постели валяться. Фу, какая гадость! Где были мои глаза? Месть ослепила меня, что я готова хоть с кем перепихнуться, лишь бы досадить Проблеме. Я достаточно досаждала, это уже перебор.

Пришлось нам с Дакой на время исчезнуть, пока Аямчик не выкурил противного мужика.

- Она тут не живет, домой уехала. А так она от мужа прячется.

Вот облом, я бы на его месте испарилась, но он до сих пор SMS-ки шлет.

Вечером опять же Проблема заявляется, еще при деньгах. Всех напоил, кроме меня. Дака с Макой в сауну поехали, я же вернулась – расхотелось.

- Ты что задумала? – улыбается Проблема.

- Ты хочешь с Проблемой наедине остаться? – вяло интересуется сын.

Он у меня тоже в халявчики метит. Недаром Проблема его хвалил:

- Да он нормальный парень, такой же как мы.

Это ты перегнул, вас не переплюнуть. А так конечно, они же одногодки. Итак, Проблема зажал свою, пропитавшуюся потом футболку, но был рядом. Это все же лучше, чем ничего. Может, мне целовать снег, по которому он ходил? Кстати, он и снег пожалел, не дал пожевать, когда я умирала от жажды. Кроме того, что у нас в квартире жутко холодно, да еще долгое время воды не было. Мы тут не живем, а выживаем. По одиночке не выжить, желательно, чтоб кто-нибудь рядом был. Вместе веселее и теплее.

Утром приходят девочки, а мальчики спали. Одна я типа бодрствовала. Дака криком да матом быстро всех на ноги поставила. Я попыталась поспать, да разве уснешь. Я вообще не могу спать при Проблеме – ни вместе, ни врозь. Он для меня вместо «Фенотропила» или возбуждающей таблетки.

Сабантуй продолжается? Со мной уже никто не считается. Месть! Я начинаю лихорадочно думать, перебирая все возможные варианты мести. И нашла! Посылаю сигнал «SOS» . Все, механизм уже запущен, назад хода нет.

- Ну, что ты нервничаешь, успокойся, - а Проблема психолог.

- Отстань!

- А ты какая-то другая, - проводит рукой по лицу.

Предвкушение мести – а это слаще… твоей сладкой боли. Мы перешли на другой уровень. Страсти накаляются, играть становится еще интересней. Это напрягает, но пока терпимо.

Я тихо удаляюсь. У меня сегодня генеральная репетиция, которую никак нельзя пропустить. Не одна, даже две репетиции. Но меня вызвали домой. Милиция! Наконец-то! Дверь, закрытая изнутри на задвижку, волшебным образом открывается, а внутри тишина. Все спят, как будто ничего и не было. Милиция быстро всех на ноги поставила, а они ничего понять не могут. За что?

- Это ты милицию вызвала? – по очереди давят на меня.

Я же только улыбаюсь. Мне хорошо.

- У тебя судимость есть? – интересуются у Проблемы.

- Да, пять лет условно, - он играет по-честному.

- Ну, тогда тебе пипец.

- Ну-на, Дака, из-за тебя проблемы.

Ой, сейчас я кончу, давно мне так хорошо не было.

- Давайте, быстрее! – милиция не любит ждать.

- Я штаны свои не могу найти.

Проблема в одних колготках, вот умора.

- Ты не видела мои штаны?

- Когда я уходила, ты был в них. Откуда я знаю, где твои штаны, - я почти угораю.

- Тогда так поедешь, - и мент угорает.

Между тем, никто и не собирается уходить. Их и с милицией не выкурить? Дака на меня наезжает, но ее останавливают. Ходят по квартире, пиво пьют. Ой, как все запущено! Проблема все штаны ищет. Он, наверное, подумал, что это я их спрятала. Взяла на память, вместо футболки. Мне это уже не нужно – месть слаще.

- Я приду за ними.

- Еще чего, ты сюда больше не придешь, понял?

Он только улыбается. Как стереть его кривую улыбку? Убить его что ли?

- Ты кто, жених?

- Почти, - еще на меня смотрит.

- Мы дочь закроем, вы потом за ней придете.

- Я? С какой это тапочки? Пусть он приходит - жених… на один день.

Их наконец уводят. Дака с Макой сопротивляются. Маку за шкирку, Даку за волосы и вперед. И Проблеме с Аямчиком досталось. Это все при свидетялах. А, еще один мент клеился к Даке, другой же вместе с ними пиво пил. Аямчик еще сказал, что они деньги пытались вымогать, да откуда у халявчиков деньги.

Тишина и покой, спасибо, дорогой. Дальше – генеральная репетиция, моя днюха и сам концерт. Правда, в тот же вечер Аямчик приперся, всю ночь в наш теремок просился. Теремок закрылся, но скоро Новый год. И что он нам несет? Этот год был високосный. Может, из-за этого у нас столько проблем?

Сижу в кинотеатре, смотрю халявное кино (именинникам бесплатно) и жую попкорн. Хрум-хрум – я отомстила! Хрум-хрум – конец проблемам! Впредь попкорн будет ассоциироваться только с местью.

Я и в хоре спела. Тут милиция меня достала, Даку передали. В этот вечер мы дома ели красный «Доширак». К чему бы это?

- Ты что, влюбилась что ли? – смеется Дака.

- Это ты влюбилась.

- Я? Я же ничего, он сам.

Сам, не сам – время покажет. Он уже звонит с разных телефонов. Дака же свой потеряла, теперь у нас общий мобильник. И кому он звонит?

- Ты скажи, ты скажи, че те надо, че те надо, может, дам, может, нет…

Наверняка, штаны свои хочет вернуть или в теремок опять захотелось. Купит он красный «Доширак» или попкорн, и кому из нас?

«Пазл» с вопросительным знаком

- Ты такая… как бы сказать… коварная. От тебя можно всего ожидать.

У Проблемы из-за меня проблемы, попкорн боком вышел.

- Давай, на этом остановимся. Закроем доску, игра-то затянулась.

Пора прощаться, но…

- Тогда больше никогда больше не встретимся?

Эх, Проблема, конечно же, нет. Мы «прощались» полдня и в итоге решили не расставаться никогда. Будем возвращаться снова и снова туда, откуда начинали. Пока фантазия не иссякнет…

- Ты, у меня как маленькая девочка.

Играем дальше. Проблема в роли папы. А что, и такое бывает. Он мне кое в чем поклялся. Как все обернется, покажет время.

- Открой книгу.

Там он кое в чем признался. Я это уже слышала. Так, приятный пустячок. Кстати, он свой ход конем сделал. Так что, он мне и попкорн, и красный «Доширак» подложил.

Если я коварная, ты же подлый.

А Дака мне его подарила, он ей даром не нужен. Может, это ее очередной ход?

А Проблема что задумал?

- С тобой трудно играть, ты слишком умна для меня.

Но и ты не дурак.

- ПРОСТИ МЕНЯ, ДАКА!

Это я здесь каюсь. Наяву я другая, с моим-то коварством.

- Прости меня и ты, Проблема!

Вдруг что-то не так… И еще:

- Прости и ты, Пика…

Хотя, за такое не прощают.

«Пазлы»-звонки

«Пазл» о Бомбе

Бомба уже год дома не ночует. И без Моси мужчин хватает. Но хватит ли ее на всех? Недавно кто-то ей горло чуть не перерезал. Говорят, шрам внушительный.

«Пазл» об Аямчике

Я его больше не встречала и ближайшие десять лет вряд ли встречу. Он в СИЗО, он попался. Тема темой, но за это и срок могут дать. Проблема на майдан деньги собирает, да, видимо, Аямчику долго ждать дачку.

И не дождался. Вышел до суда. Как-то Проблема его к нам привел. Два дня только, как мы помирились после очередной катастрофы. Целый месяц не виделись и все благодаря мне! И как-то так получилось, что Аямчик остался у нас, в качестве моего… сына. Ему предстоит столько пройти – целых пять судов. Пока он на свободе, вернее, у нас отсиживается. Я ему предлагала вообще исчезнуть лет на десять. Он будет в нашем теремке и никто его не найдет. И где была моя голова, когда такое ляпнула?

«Пазл» о Мистере Никто

Он-то на свободе. Говорят, стал дежурным вором. У своих же ворует и явки с повинной не дождешься. Все ждут, когда же он попадется. Зря мы его пожалели, когда он Дакин телефон пытался таксистам толкануть.

«Пазл» о Маке

Она тоже попалась. Подписка ей не мешает и дальше делать то, что подпадает под статью 158-ю. Темы – это же ее стихия.

«Пазл» о давно забытом борове

Я-то думала, куда он пропал. Его чуть на тот свет не отправили, за долги. Долг же платежом красен, иногда и кровью окрашен. Нынче с этим строго. Отведут на мыран, заставят себе могилу рыть и уроют без церемоний. Вот ты долг и заплатил. Его же еще избили до полусмерти, чисто случайно жив остался. Но чуть позже его все-таки порешили. Упокой, господь, его заблудшую душу.

«Пазл» о Мосе

Его тоже хотели заставить яму рыть, из-за Даки с Макой. Он-то их не выдал. Дело недавнее, так что проехали. За него отомстили, кое-кто в погонах «маски-шоу» устроил.

«Пазл» о Проблеме

За лето и он успел накосячить, пять лет условно дали. И ходить моему бедному мальчику целых пять лет под прицелом. Я бы на его месте в монастырь попросилась, мало ли что может случиться. Иногда свобода хуже яда.

«Пазлы» в утешение

«Пазл» о Маке с Мосей

Эстафету от Бомбы принимает Мака. А вдруг медведь? У них роман. Это же прекрасно.

«Пазл» о Тузике

Был же такой товарищ, забыли? Один из десяти. Так не только здесь пропал, он и в жизни в подполье ушел. За ум взялся? А говорили, что его посадили. Он же женился, на ихней общей знакомой, почти никакой. Пусть такая, чем вообще никого. А Доня все собирается, да никак не решится.

«Пазл» о Даке

С днем матери она мне SMS-ку прислала:

- Мама, несмотря ни на что, ты самая лучшая и я тебя очень люблю!

Это строка, словно светлый луч, обогрела мою измученную душу. Значит, жизнь продолжается. Хоть утешительных «пазлов» меньше, чем других, все же это обнадеживает. Жизнь наладится. А проблемы? Куда от них денемся…

Ведь если эти все «пазлы» сложить вместе, получится одна цельная картина, которая выражается одним словом:

- ПРОБЛЕМА.

«Пазл» вместо эпилога

Точку поставила и жила себе дальше. Было еще одно лето. Я жила с чувством пронзительного, почти невероятного счастья. Оказывается можно жить и еще как без проблем и Проблемы. Он очень уж крепко обиделся, а я, как уже говорилось выше, ждать и страдать в одиночестве не умею. И Дака заметно повеселела. Мне казалось,что и она избавилась от своей проблемы. Мы с ней договорились, что впредь не будем из ничего делать проблемы, что мужчины – это явление всегда временное и что не стоит из-за них плакать, даже иногда. Все как-то само собой образовалось, что мне даже не верилось.

- Поклянись что никогда… не повесишься из-за мужиков, - вдруг предлагаю я.

- Клянусь! – Дака улыбается.

Этим летом мы с ней были дружны как никогда, близки как никогда.

- Мы будем всегда вместе, как близняшки, да, Дака?- это в последний вечер.

Она опять улыбается. Боже, как она молода, так хорошо сложена и вообще почти красавица. Впервые я горжусь своей дочерью. Надо же, у меня такая взрослая дочь, а впереди столько всего и, конечно же, только хорошего. Впервые я поверила в то, что счастье так реально…

Оказалось, оно еще так хрупко и, как всегда, иллюзорно. И опять-таки во всем, что случилось виноват этот проклятый сотовый телефон, не считая меня саму. Дака долго не общалась с Пикой, а я, дура, ее симку-макси восстановила. Тут же связь восстановилась. Будто бы, что тут такого, пусть общаются, телефон все стерпит. Но в один прекрасный момент Пика перестал звонить. Это уже было в деревне. Дака перестала спать, аппетит пропал. Она улыбалась, со мной, как обычно, общалась. Все пройдет, доча, время лечит.

Пика пропал, то есть, оттуда не пропадают, он замолчал и целых на две недели. Это стало последней каплей. Достали, короче. Год в целом для Даки был уж очень неудачным. Ей патологически не везло. Я-то утешала ее и себя, мол, зато в будущем крупно повезет. Год ее долгожданного восемнадцатилетия…

«Я всех вас очень люблю, особенно Пику. Мне его очень не хватает, я скучаю без него». И ни слова упрека! Я бы, даже не знаю, что бы сделала, прежде чем… У нас в Якутии объявлено табу на это дело, как будто после этого меньше станут умирать. Умереть молодым – удел избранных?

А чуть раньше она написала: «Скучаю, Пика. Ты самый лучший! Люблю, милый, любимый! Целую крепко-крепко, обнимаю сильно-сильно. Никогда тебя не забуду. Ты всегда в моем сердце! Ты забрал половинку моего сердца. Вернись ко мне поскорей, я очень тебя прошу! Я не могу без тебя. Мне без тебя очень трудно. Я всегда буду тебя любить. И ничто это не изменит. Ты самое хорошее, что было у меня в жизни. И прости меня за все то, что я причинила тебе. Если сможешь».

А еще раньше она мне посвятила несколько слов: «Будь всегда красивой и молодой! Чтоб ты всего добилась, чтоб в жизни твоей сложилось все удачно. Я буду всегда тебя любить!». Больше никто, никогда не будет меня так любить, и никакая удача не заменит мне ее.

Мы думаем, что знаем своих детей лучше, чем кто-либо. Это, увы, не так. Они не клоны, они просто другие. Я же поняла это слишком поздно.

Вот и все. Или? Пика объявился через две недели. У него телефон «сгорел». И это стоило моей дочери жизни, но это не помешало мне дать ей с собой еще один сотик. Еще… в тот последний вечер мы говорили с ней об этой книге. А еще она сказала: «Ну почему ты меня родила от Треугольника?».

Мне казалось, что все стало чужим. Мир без Даки продолжал существовать. Но без нее… Есть ли смысл дальше жить? Энмин пишет: «Береги себя, у тебя еще все впереди». И Пика много чего говорит. Дака часто снится. И оттуда нет ни слова упрека, ни намека. Неужели моя дочь была так патологически доброй? Мне надо было многому у нее научиться. А Проблема? Он опять поклялся, что никогда меня не забудет. И Даку вспоминает с тоской и болью. Кстати, он катастрофически быстро повзрослел, что даже стал опять отцом. Береги своих не-клонов, Проблема. И то, что вместо своей восемнадцатилетней жены видишь в своих сексуальных фантазиях меня – сорокадвухлетнюю, меня шокирует. Даже я вижу в этом деле, увы, не тебя. Мир фантазий – это особый мир, там вами и не пахнет. Но все же я ему многим обязана. Только благодаря ему, я немного ожила.

Мир продолжает существовать. Мясник медленно, но верно спивается, остальные тоже постоянные «шоумены». Прим в больнице, Треугольник клянется убить Пику и Энмина. Их не достать и за что их убивать, им и так досталось. Царство ничегонеделания для меня наконец-то закрылось и в свободном плавании. Заря так хотела смерти Даки, что пустила слух о ее смерти раньше времени. Мечты иногда сбываются…В моих последних снах Дака все время то с Макой, то с Проблемой. К чему бы это? А Пика говорит, что вообще снов не видит.

Бережно храню Пикины письма к Даке, с признаниями и любовными посланиями в стихах, единственное доказательство их трагической любви, все фотографии. И вопреки дикому обычаю моего родного народа – вытравить из памяти безвременно ушедшую дочь, собираюсь на ее памятнике написать эпитафию:

«Я предпочитаю Вечность,

Тем сохраню я верность

Любви единственной моей,

Что дороже жизни сей».

Содержание:

Проблема Два или «пазл» « Десять якутят и гестапо»……….....

Проблема Один:

- Прим и сексуальная революция……………………………………….

- Мясник………………………………………………………………………

- И снова Прим………………………………………………………………

- Ах, какие мальчики……………………………………………………….

- Белая ночь, первая ночь…………………………………………………

- Обманывай меня дольше………………………………………………..

- Счастье с ликом юности…………………………………………………

- Заря и Нострадамус………………………………………………………

- Репетиция вечности………………………………………………………

- Все о нем и о нем………………………………………………………….

- Один день – это целая жизнь…………………………………………...

- Не торопи день завтрашний…………………………………………….

- Темы и вариации………………………………………………………….

- Тема о теме…………………………………………………………………

- Вечно молодые…………………………………………………………….

- Последние кадры………………………………………………………….

- Издержки производства………………………………………………….

А «пазлы» все пополняются:

Просто «пазлы»:

- «Пазл» о Мяснике и Заре………………………………………………..

- «Пазл» не о Проблеме, а о Мурате……………………………………

- «Пазл» о Мяснике и Маке……………………………………………….

- «Пазл» называется «Здравствуй, Проблема!»………………………

- «Пазл» мести………………………………………………………………

- Промежуточный «пазл»………………………………………………….

- «Пазл» о сорвавшемся майдане……………………………………….

- «Пазл» - «Забудьте мой номер!»……………………………………….

- «Пазл» о проблемах и Проблеме………………………………………

«Пазлы»-звонки:

- «Пазл» о Бомбе……………………………………………………………

- «Пазл» об Аямчике……………………………………………………….

- «Пазл» о Мистере Никто…………………………………………

- «Пазл» о Маке………………………………………………………………

- «Пазл» о давно забытом борове………………………………………..

- «Пазл» о Мосе………………………………………………………………

- «Пазл» о Проблеме………………………………………………………..

Утешительные «пазлы»

- «Пазл» о Маке с Мосей…………………………………………………..

- «Пазл» о Тузике……………………………………………………………

- «Пазл» о Даке……………………………………………………………..

ПРОБЛЕМА

Посвящается памяти моей любимой,

самой лучшей в мире дочери

«А я играю роль послушной

девочки, описывая свои фантазии,

вместо того, чтобы их воплощать».

Э.Джонг

- проблемы – это часть (боюсь, что основная) нашей жизни. Надо бы научиться жить с ними;

- проблема в нас самих. Так что некуда и незачем бежать;

- проблемы, как правило, разрешимы. На то они и существуют, чтобы их решали (лекарство от скуки?);

- проблемы, наконец, необходимы. Они и только они – путь к совершенству.

- Посторонних просим покинуть площадку! Внимание! Мотор!

- Поехали!

Проблема Два или «пазл» «Десять

якутят и гестапо»

- Пика, он же Петя, он и есть Проблема Два;

- Дака (с ней вы уже немного знакомы);

- Мака Пороховщикова, Дакина подруга;

- Мося Каблук, он же Моисей Каблуков;

- Джин или Тихон, или Тихоня;

- Энмин, в миру был Димой, бывший солдат Российской армии;

- Доня-Доля, он же Данил;

- Мистер Ни То Ни Сё, то есть Айдар, он же Айдан, впоследствии Мистер Скандал;

- Мистер Никто, в миру просто Сеня;

- Тузик или Вовочка.

- Алло! – среди ночи разбуженная моя мама никак не может докричаться до абонента на том конце.

А в ответ – тишина. Собаку не остановил голос в телефоне, он стал дальше грызть. Это было ДО…

- Что ты с несовершеннолетней связываешься? Ведь статью запросто можешь схлопотать.

- Мама, не встревай. Может, он и есть моя судьба, – дочь не давала и рта раскрыть.

- Вот если не забудете друг друга за лето, так уж и быть, сыграем свадьбу, на последние деньги.

Это условие их вроде устраивало. Они часто ссорились. Тогда Грязные Волосы брал меня в союзники.

- Она же совсем ребенок, не понимает.

- Не к добру ЭТО… - шепчет оно ему.

- Не связывайся ты с ней, она тебя подставит или посадит, - предупреждают даже менты.

- А порчу снять сможете?

- Можно, если осторожно.

И начала женщина колдовать. Тяжелый случай – такую ауру еще поискать надо.

- За один раз не справлюсь.

- Он еще раз придет. Если надо, много раз.

- Этим вряд ли…

- Что?!

Клиентам такого не говорят. Как бы помягче сказать?

- Да фигня все это! – взрывается Пика.

- Тише ты! – мать испугалась.

- Пошли они все! – Пике на всех наплевать.

- Что вы узнали?

- Ничего хорошего. До свидания!

- Умру что ли? Фигня какая… - Пика нагло улыбается.

Неужели он и смерти не боится? Тут он вышел.

- Ну, хоть что-то скажите, - просит мать.

- Скоро сами все узнаете. Дело темное. Девушка есть у него?

- Вроде есть.

- Да…

- Что?

- Я не могу говорить.

- За что мы деньги платили? Я буду жаловаться.

- Этим вы ничего не измените. Ладно, воля ваша. Сын ваш, в лучшем случае, в тюрьму сядет. И очень скоро.

- Как это? Какой это лучший случай? Что может быть хуже…

- Смерть…

- Что с тобой? – Дака сразу почувствовала неладное.

- Ничего. Бухаем сегодня!

- С какой это тапочки?

- Да просто так.

Только под градусом Пика ей во всем признался. Дака даже не знает, что сказать.

- Не переживай.

- Легко сказать.

- Я знаю.

Все так хорошо начиналось! Они же банда, они пойдут до конца.

- Что бы сделать такого плохого? – У Пики кулаки чешутся.

- Известно что, – сразу среагировал Мистер Ни То Ни Се.

- Пошли что ли.

- Пошли!

- Мой телефон! – орет Дака.

- А мой? – пищит Мака.

- Да заткнитесь оба! Энмина порезали, - Пика пытается их перекричать.

- Больно… - Энмин на глазах умирает.

- Телефон! – Даке на него наплевать.

- Скорую бы надо, – Мака приходит в себя.

- Как ее вызовешь, телефона-то нет.

- Мой телефон! Новый же совсем, – Дака сейчас заплачет.

Город спит. Никому до них дела нет. Энмину все хуже.

- Эй, кто-нибудь! Люди! В «Скорую» позвоните!

А в ответ – тишина. Может, они одни на белом свете?

- Надо машину поймать, - догадывается Мака.

Они тебе остановятся, как же. У всех свои проблемы.

- Да что ж такое? Человек же умирает.

- Если стеной встать? – Дака наконец-то отошла.

- Какая, блин, стена, нас же мало.

- Ну и что?

Втроем пытаются заблокировать дорогу. Одна машина их нагло объехала, вторая все же остановилась.

- Вам жить надоело? – таксующий нехотя интересуется. – Что случилось-то?

- Да вот товарища…

- Понятно. Ладно, мне по пути.

Энмин сам сел.

- Осторожно, не испачкай салон. Денег, конечно же, нет?

- Как ты догадался? Вези, давай! – Пика сел рядом с водителем.

Водила замолчал. И зачем он с ними связывается. Сделаешь доброе дело, это обычно добром не кончается.

- Башка болит, – Мака вспомнила про свою дурную башку.

- У тебя же тоже кровь.

- Суки, голову проломили.

- Кто это вас так?

- Хрен их знает.

- Нечего было ночью шастать.

- А ты нас не лечи и едь быстрее.

Их стало меньше. Восемь не десять, но все же много.

- Надо наших найти.

- Жалко, телефона нет.

* * *

К вечеру кое-кого нашли.

- Надо в больницу сходить, – Пика же за всех в ответе.

Пороховщикову быстро нашли. Она у них живучая. Хоть и треснула башка, что с ней станется – с пустой головой-то.

- Энмин при смерти, - торжественно сообщает Кроха.

- Да ну?

- Правда. Крови много потерял, и какие-то жизненно важные органы задеты.

Отслужился Энмин.

- Что будем делать?

- Жить дальше.

- Что-то надоело мне мотаться. В деревню что ли податься? – думает вслух Пика.

- А я? – Дака не в восторге от этого.

Даку с собой не возьмешь, она терпеть не может деревню.

- От судьбы не уйдешь.

- Да ладно тебе, не переживай.

- Легко сказать. Тебе бы такое наговорили, что бы ты сделала?

- Я? Не знаю…

- Почему именно я? – взревел Пика.

- Никто не знает, что его ждет. Может, я прямо завтра сдохну, я же к гадалке не ходила.

- Корову жалко, - вздыхает Пика.

- Не говори, - Даке тоже жаль беднягу.

- Тузик, что молчишь-то?

- А что?

- Мы про Энмина говорим.

- И?

- Кстати, менты дело возбудили. Быть нам свидетелями.

- Кто заяву накатал?

- В скорую обратишься, автоматически, по факту возбуждается.

- Да, хреново. Лишний раз с милицией общаться – это лишний стресс.

Пике ли не знать, родную милицию. Не раз ими битый, он уже никогда не полюбит ментуру.

* * *

- Ты что, дура что ли?

- А что там делать? Таблетки, где угодно могу пить.

Запивая пивом?

- Мозги-то не зашивают, - добавляет Мистер Скандал.

- Пошел!

Она с перевязанной головой ходит. Маленькая бандитка выглядит довольной.

- Ну, за твое возвращение!

- У, давно не пила. – Мака залпом выпивает то, что налили.

- Про Энмина что-нибудь слышно?

- Ему операцию сделали.

- Живучий гад! – Мистер Скандал когда-нибудь нарвется.

- Молодец, доча! Продай его к черту, - обрадовалась я.

- Куда мы идем? – интересуется Мака.

- Какая разница, лишь бы идти.

- Дака! – Пика только на нее смотрит.

Ему любить хочется.

- Да пошел ты! – Даке не до любви.

Ей всегда не до любви. Моя школа, наверное.

- Вперед! – Мистер Скандал ведет всю кучку.

И бах! Как джип на него наедет!

- Б…!

Кричать уже поздно. Не везет, так не везет. Мистер Скандал лежит без движения.

- Убили! – запищала Кроха.

Джип почему-то не уехал. Шофер больно совестливый или редкостный тормоз.

- Милиция! – заорала Дака.

Как ни странно, она тут же нарисовалась. Чуть позже «Скорая» приехала. Скоро и труповозка появится.

Протокол, опрос. Все это время Мистер Скандал лежит.

- Да пошли вы! – вдруг прохрипел Мистер Скандал.

- Он жив! – все засуетились.

- Скорая!

- Мы здесь. Что надо?

- Второй звонок… - Пика не в себе.

- Какой звонок?

- Это я так…

- Подумаешь, ноги. Выживет.

- Я не о нем.

Пика о себе любимом беспокоится. Было десять человек – трое уже пострадали. Круг сужается?

- Куда пойдем?

Надо отвлечься.

- Хату надо бы найти.

- К Тузику, может?

- Ты бы домой сходила, – это он Маке.

Она же совсем рядом живет.

- Хотите кинуть? – мышиные глазки недобро заблестели.

- Как же, переодеться, подмыться, наконец.

- Пошел ты!

- Где твоя сеструха?

Чего это Каблук про Бомбу спросил?

- Откуда я знаю, в какой канаве валяется эта шалава.

- Уау! Какие люди! – вернее, парни.

- Мося! Пойдем, – Бомба сама выбрала.

Каблуку определенно везет. Уединились в спальне. Все слышно, это еще больше накаляет страсти.

- Что ты так долго, эй, Каблук, хватит уже! – Мистер Никто решил идти вторым.

- Почему ты? – Доля тоже красавчик.

- Какая разница.

- Большая.

Из-за этого чуть не подрались.

- Моська, блин, ты задолбал!

- Кончай, давай!

- Еще чуть-чуть, – счастливчик просит отсрочку.

- Б…, невтерпеж! – Джин тоже рвется.

- Чего ждать? Сразу хором…

- О!

- А!

- Еще!

- На!

Бомбе все мало?

- Вот это баба, это я понимаю, – Мося в восторге.

- И у тебя?! – Каблук явно возбужден.

- А как ты думал? В одну и ту же лунку ныряли.

- Бомба, блин! Что делать?

- Что делать, что делать – ясно дело, лечиться надо.

- Легко сказать. Блин, сколько можно! Я же недавно «постился».

- Сука!

- Убить ее мало.

* * *

Утро. Хмуро. Мутно. И телефона нет! Это сразу всех взбодрило.

- Где телефон? – поздно орать. – Зарядник, главное, оставили.

Они же на чужой хате, с бодуна.

- Слушай, наши-то ночью свалили, - докладывает Кроха.

- И, правда, что.

Нет Тузика, Доли и Джина.

- Мистер Никто под утро ушел.

- Нет, они не при чем, – Дака в них уверена.

- А больше никто никуда не уходил.

- Ну и что? Значит, телефон где-то здесь. Признавайтесь быстро, кто взял?

- Не я, – Каблук-то что остался?

- Ну-ка, вывернули все карманы! – Дака в бешенстве.

А когда она в бешенстве, с ней лучше не связываться. С утра шмон, суета да суматоха – что за дела? Телефона нет.

- Значит, кто-то из них взял.

Хатовские не при чем.

- Да ну на фиг! Они же мои друзья, я не верю.

- Что-то они резко рванули.

- А Мистер Никто вообще подозрительно себя вел, - Кроха продолжает стучать.

- Тузик? Не может быть. Доля? Я в нем на сто процентов уверена. Джин…

- Он вор и этим все сказано.

- Вор-то он вор, но он мой братан, он же не мог так за падло поступить.

- Остается Мистер Никто. Ты его хорошо знаешь?

- Сколько общаюсь, никак вычислить не могу, что за фрукт.

- То-то.

- Да я его порву! – Дака это может. – И как назло Пики нет. Где его носит?

- А вот и я! – солнце ее нарисовалось тут же.

- Пика! Как ты вовремя.

- Что?

- Мистер Никто…

- Неужели Никто?

- Джин не мог так поступить, я не верю, – Дака стоит на своем.

- Ну, тогда Никто, больше некому.

- Да вы что? – Доля чист, как стеклышко.

- Я?! Да никогда в жизни! – Джин согласен и на детектор лжи.

* * *

Скоро и Энмина выпустили.

- Ух ты, быстро же тебя отпустили.

- Что сказали?

- Жить буду.

- Молоток, братуха! За это грех не выпить.

- Мне пока нельзя.

- А мы не заставляем, нам больше достанется.

Энмин вернулся! Радость-то, какая.

- Долго жить будешь.

- Да уж.

- А она ничего, – Каблук при этом тупо улыбается.

- Ты это о ком?

- Да все о ней же. Бомбу вспоминаю.

- Ты шутишь? – Доля сейчас обхохочется.

- Все при ней. И как она минет делает. Обалдеть!

- Ну, в этом она хороша, да и трахается, дай бог, конечно.

- И что за начинка у нее, что на всех хватает? – недоумевает Джин.

- Да, женщина – это вечная загадка.

Ух, ты, Тузик заговорил.

- Ты это, кончай, баб много, на твой век хватит, – Доля беспокоится за друга. – Одного «насморка» тебе мало?

- Так-то оно так, но все равно хороша!

- Вы это о ком?! – Дака занервничала.

- О Бомбе.

- Да ну вас всех!

* * *

- Ты же обещал!

- Что обещал?

- Не пить!

- Да? Я помню, но как-то само собой получилось.

Боже ж ты мой, сколько раз мы клялись не пить, не курить, любить и все мимо. Но Дака продолжает лечить.

- Раз обещал, ты не должен был пить.

- А ты?

- Я же ничего не обещала.

- Так поклянись и ты!

- Нет, давай, вместе.

- Точно?

- Зуб даю.

- Ты?! – тут же на него переключились. – Где телефон?!

- Какой телефон? – Тот или прикидывается, или у него талант пропадает.

- Ты еще спрашиваешь?! Мой! – Дака сейчас на него накинется.

- Да вы что, ребята, что на меня-то валите? Меня же менты задержали, сразу же, как я вышел.

- А чего свалил?

- За… б был.

* * *

- Мам, Пика меня не отпускает.

- Куда?

- Домой.

- Что он хочет?

Я к нему уже прохладно отношусь. Тоже мне жених, телефон хочет свистнуть, кулаки еще распускает.

- Держит меня в «Централке».

- Скажи ему, что я сейчас туда наряд милиции отправлю.

Энмин кого-то встретил.

- Пика!

- Ну?

- Ты-то что здесь делаешь? Родители, небось, беспокоятся.

- Тебе-то что?

- Мне все равно, это твоя жизнь. Рано тебе так бичевать.

- Ты кто такой? Не лечи, и так тошно.

Девка больно нервная, это в таком-то возрасте. Как и его Дака…

- Мало тебя лечили, сразу видно.

- Ты что пристал к девчонке? – Зек ее пасет что ли.

- А что?

- Не твоя, не лезь.

Ах, ты старый пердун, педофил хренов!

- Она твоя? Скажи, твоя?

- Если даже и не моя, то что?

- На! – удар не хилый.

- Еще! – Остановите меня.

- Она же свидетель! – Энмин быстро соображает.

И что? Свидетель чего…

- Двоих замочили… – Энмин и не думает молчать.

Что он несет? Кто кого замочил?

- Е…

- То-то. Девку надо тоже того…

Девка никак не заткнется. И когда он успел нож выхватить.

- Ты что? – Пика уже в себя приходит.

- Поздняк метаться. Девку порешим?

- Надо ноги делать… - Энмин все держит нож.

- Что встал? Бежим! – Энмин какой-то бледный.

Тут Пику начинает колотить. Муть да жуть. Нет, это какой-то прикол.

- Давай!

Значит, это было на самом деле. Он трезвеет. Плохо. Страшно. Не думать! Лучше о Даке подумай.

- Дашуля моя… – он вслух думает?

- Что? Давай, тачку остановим.

- Нет!

- Ребята, вам куда?

- В Марху.

- Ну, садитесь.

- Может, по пути купим выпить? – Как это Энмин догадался.

Ах, да, он же тоже…

- А деньги? – Пика, типа, забыл, что деньги были у него или в самом деле забыл.

- Куда мы?

- К Тузику.

- Ну, вот, собственно и все.

- Ты где был? Мы тут обыскались тебя. Такой косяк у нас, ты даже не представляешь, - Дака не дает и рта раскрыть.

Боже, как это все далеко, как будто жизнь раскололась надвое.

- У меня… - Блин, как сказать-то.

- Подожди, я говорю, у нас косяк.

- У нас тоже.

- А что? – вот и момент настал.

- Тут такое дело, короче, плохо дело.

- Подрались?

- Если бы. Мы людей… порешили.

- Как?

- Молча.

- Шутишь?

- Ничего себе шутка.

- Что тогда?

- Это не телефонный разговор.

- Тогда встретимся, в чем проблема-то?

- Давай, встретимся. Прямо сейчас!

- Вы где?

- Нигде. Я же говорю, не по телефону. Давай, состыкуемся там… ну, ты знаешь.

- На нашем месте? На…

- Стой!

- Ах, да. Хорошо. Через полчаса будем.

- Давай.

- Давай, ко мне!

И, правда, не время сейчас улицу мерить. Надо осесть, обмозговать. Может, найдется какой-нибудь выход.

- Я троих убил, ты представляешь?!

- Да ладно, не парься, как-нибудь… - Дака не знает что сказать.

Как утешить, как отвлечь – лекарство для убийцы еще не придумали.

- Ты один что ли убил? А я? Это же я прикончил их, добил. – Что это с Энмином?

Нашел, чем хвастаться.

- Тише ты, люди услышат.

- Пусть боятся! – Энмин так возбужден, что готов еще какую-нибудь глупость сморозить.

- Идем к Даке, короче. Там и поговорим.

Отчего-то хочется выговориться. Можно подумать, что с потоком слов вся горечь уйдет. Как бы еще хуже не стало.

- Блин, дверь не могу открыть.

Дверь заклинило, как будто нарочно. Сейчас менты приедут…

- Ну, никак же!

- Боже, который час? – Впрочем, какая разница.

- Скоро мама с работы придет, надо сворачиваться.

- О, Дака! Люби… - тут его заклинило.

Он чувствует, что все уходит, что скоро ничего этого не будет.

- Да не паникуй ты, все обойдется.

Каблук – хороший друг.

- Да пошел он! – встревает Дака.

- Где все?

- Кто все? – я как бы не в курсе.

- Дака!

- Слушай, можешь сделаешь мне одолжение – замочи, а? – вдруг вырвалось у меня.

- Да вы что? Что вы несете-то? – при этом еще улыбается.

Приятный мальчик.

- Мы в машине сидим. Хотим завести ее, ложка чайная есть?

- Сейчас…

- Какая, на фиг, ложка? У нас всего-то три ложки. Уйди отсюда, не мешай! – Дака проснулась.

- Что ты так? Пика там сидит.

- Пусть сидит. Уйди, мы спим.

- Не лезь, а, и без тебя тошно.

- Не х… себе!

- Отведите меня в УВД, на…, приду с чистосердечным, облегчу душу.

- Да брось ты, Пика, не лезь раньше времени, - Мося пытается его образумить.

- Не надо к ментам.

- Жить с этим?! Я не могу, как вы не понимаете? – Пика орет сквозь слезы.

Энмин в ответ улыбается. Он тоже не в себе, только реакция другая.

- Свидетелей же нет, чего суетиться-то, – Доля по-своему утешает.

- А себя куда дену? Не могу я так…

- Нет, ребята, мне в милицию надо, – Пику на этом заело.

- Ты это, кончай! – Энмин точно не хочет в ментуру. – Тебе жить надоело?

- А я? – опомнилась Дака. – Как же я? Без тебя…

- Ты? Ты и при мне…

- Ну, так получилось.

- Я ничего не говорю.

- Ну, не психуй.

- Я же говорю, все нормально.

- Врешь.

- Чего я вру? Все хорошо.

- Обними меня.

Разве откажешь. Какое блаженство – рядом ее сердечко бьется.

- Девочка моя…

- Странный ты. Ты так никогда не говорил.

- Придется сказать, мало ли что может случиться.

- Никуда не ходи, будь со мной, – Дака не отпускает его.

Как он ее любит. Как же он без нее? Но муть, пустота все еще в нем.

- Тебе хорошо было с ним?

- С кем? А, да так.

- Какая же ты все-таки сука.

- Тебе же все равно.

- Значит, не все равно. Да я…

- Не надо.

- Прости.

Денег нет, а жаль. Денег нет – это плохо. Что делать? Найти деньги. Телефон! Дакин…

- Только не это! – взревела Дака.

- Что ты мелочишься?

- Я мелочусь? Ты в своем уме?

- Нет, я не в своем уме! Я вообще с катушек слетел. Поняла?

- Телефон! – что и следовало доказать.

- Украли?

- Пика отобрал.

- Все, хватит с меня! Сейчас же звоню в милицию.

* * *

- На дно решили лечь? – Мака начинает.

- Не попрощавшись со мной? На Пику это не похоже. Хоть бы позвонил что ли.

- Может, как хотел, с чистосердечным попер?

- Что он, дурак что ли? Вряд ли.

- Тогда что?

- Я откуда знаю.

День проходит, второй. Тут первый звонок.

- Наших в ментуру увезли! – докладывает Каблук.

- В смысле наших?

- Ну, Мистера Скандала, Пику, остальных ты не знаешь.

- Как?! Пику? А Энмина?

- А он причем?

- ?

- Они же у Мистера Скандала бухали. Ну и соседи ментов вызвали.

- А, понятно. Энмин-то куда делся?

- Понятно. Не каждый день убиваешь.

- Да уж.

- Если по пьянке задержали, должны же уже выпустить.

- Так все и вышли. Кроме Пики…

- Как?

- Я не знаю, что за прокол, может, он по дури раскололся. Он же орал, что с чистосердечным пойдет.

- О, господи! Только не это. Засунул бы свою совесть куда подальше.

Среди ночи звонок.

- Это я, Пика.

- А, привет!

- Я тут человека порешил. Только что.

- Да?

- В камере.

- Мне кажется, только он меня по-настоящему любит.

А что ему остается делать…

- Этот мне тоже нравится. Даже иногда кажется, что я к нему неравнодушна.

- Какие проблемы, моя сладкая Проблема?

Проблема Один

Прим и сексуальная революция

- Можешь замуж выходить, тогда никакой суд тебе не страшен, – совет да любовь.

А когда-то она же мне твердила:

- Да кто тебя возьмет-то на свою голову.

- ПИНОЧЕТКО Людмиле Григорьевне.

- Я раза три его от смерти спасала, из петли буквально вытаскивала, - Прим все о нем и о нем.

- Это нам нужно каждый день, как витамины. – У Прима глаза так и горят.

Мы что-то быстро спелись. Живем вместе, интересы у нас общие, идеи коллективные. Идем на пляж, а там мальчики…

- Смотри, какое мясо. На попку смотри, - Прим без комментариев никого не пропустит.

- Угу, - мне-то нечего добавить.

- А вот еще один экземплярчик. Мне бы такого… - вздыхает она по очередному телу.

Мальчиков тут много, да не про нашу честь. Купальня-говорильня заканчивается ничем и мы идем домой ни с чем.

- Как можно жить без любви, вне любви? Я все время кого-то люблю, - монолог продолжается.

В один прекрасный день Прим меня ошарашила очередным откровением:

- Я только одного любила.

Его уже нет на этом свете, а как же тот, который неделями в загуле?

- Но я встретила одного, на него очень похожего.

Прим может без конца говорить о любви и о окололюбовных делах.

- Он летчик…

- Мама, я летчика люблю, - мы не унываем.

- Оле-оле-оле, Россия – чемпион! - все кричат и мы кричим.

Мясник

- Она за раз три раза кончает, - до сих пор восторгается Мося.

- Умом я это понимаю, но…

- Что эта делает среди шпаны?

- Отдыхай, это не женский разговор! - Мося быстро ставит ее на место.

- Как? С мамой идешь купаться? – сразу не врубился, но все же на пляж с нами пошел.

С ним был его друг, чем-то на Грязные Волосы похожий. Если быть точнее, у Даки сначала был:

- Мося;

- затем препод истфака Грязные Волосы;

- только затем Пика.

- В пехоте служил, - вот и весь сказ.

- Хорошо выглядите, - это наш европоидный Мося.

Ей шестьдесят, а по ней не скажешь.

- И что она к нам приклеилась, - Мясник по-якутски выражает свое недовольство.

- Кстати, Пика просил радио…

- Рано или поздно Мося здесь окажется. Вот тогда-то и поговорим.

- Совсем забыла я, мне надо еще кое-куда, а там водку пить надо.

- Я же все заранее обдумал, - Мося-то умнее всех.

Он тему придумал, он же и осуществил.

- Пике отнесем.

- Им только одно пиво бери, - еще и командует.

Тут Дака взрывается:

- Твое-то какое собачье дело?

Чтоб ее умаслить, придется брать два, да еще себе одно. Мы на дело, они к нам домой дальше гудеть.

- Эх, чувствует мое сердце, напьюсь я сегодня, - Мясник заранее пасует.

- Эх, молодежь, не умеете вы пить, - сокрушается хозяин.

Тут опять взрыв. На этот раз по телефону. Дака ругается с Мясником, надо же над кем-нибудь поиздеваться.

Выходим, а они тут как тут. Сладкая парочка – Мурат с Дакой.

- А та девка, с которой он договаривался? А Дакин пляжный мальчик, Пика, наконец? – до меня не доходит.

- Не мы такие, жизнь такая, - тоже мне, умник.

- Оле-оле-оле! - Дака в настроении.

- Не открывай, - просит Мясник.

- Уау, еще…

Стук сильнее. Разве кончишь под такую канонаду. Только бы дверь выдержала. Ах, она же железная.

- А!

- О!

- А…

- Оу…

- Наших бьют, ты-то не встревай, ты вообще на чьей стороне, а? – я пытаюсь урезонить хоть сыно-одноклассника.

«Ты откуда?» - вот с этого и надо было начинать. Дерущиеся оптом выскакивают в подъезд. И меня задевают.

- А, милиция!

Срывают телефонный провод. Я по сотовому пытаюсь до ментуры дозвониться.

- Тут групповая драка, понимаешь. Приезжайте быстрее что ли, - мне не впервой их вызывать.

Толпа переходит на улицу. Шум-гам, крики. Ох, недолго осталось вам резвиться.

Сыно-одноклассник заходит.

- Мясника куда дели? – у меня свой интерес.

- Что с тобой происходит? Ты же мать, - пацан начинает мне нотации читать.

- А что? Я же тоже человек, мне что и покувыркаться нельзя?! – сходу наезжаю на сыно-одноклассника.

- От ментов убег.

- Это я же их вызвала.

- Они когда-нибудь лягут спать или нет? – Что у Мясника на уме?

Сын все по телефону болтает, дочь с ноутбуком заодно. Лягут они, как же. Это они нарочно?

- Спать сегодня будут или нет? – Мясник заметно нервничает.

- Этим и живем, - вздыхает женщина.

И снова Прим

На ысыах, так на ысыах, а деньги? У Прима даже на автобус денег нет.

- Ничего, найдем, а «кошельки» на что?

- Он такой медлительный, ужас. Да он вообще тупой, - что это с Примом?

- Пока до него дойдет… Ты сама с ним договаривайся, айакка, не хочу с ним больше говорить.

Здрасьте, я-то причем. Но надо. Этот «кошелек» должен нам палатку предоставить. Есть, пить тоже надо.

- Где наши новые друзья, где «кошельки»?

- Давай, сами пойдем, - предлагает Прим.

- Что? С таким вот багажом? – я не соглашаюсь.

- Воды хочу! Дайте попить, - Прим просит у мимо проходящих.

- Я на праздник приехала. Я не буду тут сидеть.

И тут же упорхнула. Вскоре за ручку привела какого-то пузатого дяденьку.

- Он в Госсобрании работает, - с гордостью сообщает она.

Ах, какие мальчики

Я бойко поднимаюсь на свой этаж. Мне Дака открывает.

- Ты Маку-то приструни. Они с Мясником в ванной уединились.

- Смотри, а Дака похожа на нее, особенно глаза.

- Будешь пиво?

Что за вопрос? Хотя, без пива никак. Надо же как-то отвести душу. Мясник этот, да и чертова Мака.

- Угу.

Пиво теплое, но сойдет и такое. Что-то оно меня не берет.

- Будешь еще? – Что это он такой щедрый.

Видать, халява, а спонсор кто? Небось, Мясник раскошелился.

- Ага, - и я не откажусь от халявы.

А мне-то что делать? Куда деться, к кому присосаться? Звоню одному своему знакомому.

- Приходи ко мне, я так соскучился, - тот всегда готов.

Не побегу же я, сломя голову, к этому. Пройденный этап, и, увы, мной отвергнутый вариант.

- Ну, не знаю… - надо же поломаться.

- Сейчас же приходи! - тот уже завелся.

Ну, конечно, побежала, как же.

- Вообще-то я купаться хочу, - я тяну время.

И на что я надеюсь?

- Давай, встретимся, - товарищ не отстанет.

- Где?

- У меня.

- А купаться?

- Будем купаться, все будем, - он на все согласен.

Это уже неинтересно.

- Ну, тогда там, на нашем месте встретимся, - я предлагаю свой вариант.

Как говорится, на нейтральной территории, а там видно будет.

- Давай, прямо сейчас, - ему не терпится.

- Нет, давай, позже.

- Когда позже?

- Не знаю, я тебе позвоню, - я уже жалею, что ему позвонила.

Почему он-то? Будто других вариантов нет.

- Кто это?

- Что?

Кому какое дело, с кем я по телефону болтаю. Ах, Проблема, то есть еще не проблема.

- Любовник, - я со всеми честна, в пределах разумного.

- Кто он?

- И что, он тебя удовлетворяет?

Тебе-то зачем знать? Известное дело – нет.

- Ну да, - вру и не краснею.

Или все же было что-то? Я пытаюсь восстановить в памяти некоторые постельные сцены.

- И оргазм был? – Еще Не Проблема не остает.

- Почти.

- А ты не ходи…

- Чего?

Ничего себе заявочки.

- Не ходи и все. Зачем тебе к нему?

- Да приду я скоро, куда я денусь, - тон у меня уже другой.

- Все же идешь к нему? – интересуется Еще Не Проблема.

- А что мне остается делать…

- Он тебя удовлетворяет?

- Кто?

- Я имею в виду твоего любовника.

- Которого?

- Дака еще приревнует.

- Сейчас один парень придет.

Еще Не Проблема тоже ждет?

- ?

- Наш друг. Красавчик…

Красавчик, да не мой мальчик.

- Кстати, где мой?

- Все же идешь к нему?

- Должна.

- Но не обязана.

- Надо.

- Ты этого так хочешь?

- Не очень-то хочу, но…

- А ты не ходи.

- А у него есть деньги. У нашего красавчика.

- Вот он идет.

- Где? – засуетился Еще Не Проблема.

- Вот.

- Этот что ли? Да ну-на, чмо какое-то, - разочаровался он.

- Что ты с такими чмошниками ходишь? – встревает Кошачий Глаз.

- Дурак какой-то, - выносит вердикт Кошачий Глаз.

- Он и не собирался идти купаться. Наверное, думал, что заведет меня домой и все дела.

- И не отпустил бы?

- Да и такое бывало.

- Он что, маньяк?

- Вроде того.

- Не ходи, - Еще Не Проблема уже решительней говорит.

- Угу.

- Эй, ты откуда, а?!

- Я же нормально говорю, что ты…

Найдется причина и пошло-поехало. Такие пасутся у Централки, их можно встретить на Оржанке.

- Ну, как я? Красавчик же, согласись?

Девушки смущаются, но не возражают же. Кто бы спорил. Да, ребята излишней скромностью явно не страдают.

- А как моя попка?

- Скорую вызовите, - вдруг заявил тот.

Выясняется, что он ножницами вены себе порезал. Следователь бегает вокруг него, все причитая:

- Ой, сделайте что-нибудь, ой, я крови боюсь.

- И мне, - вот попрощайка.

Однако я точно в кино.

- Слушай, сколько тебе лет? – вдруг интересуется троица.

Уж совершеннолетняя, мне можно.

- Сорок, - я честно играю.

- Да ну, а моей маме тридцать семь, да она совсем другая…

Конечно, другой такой дуры, как я, на свете больше нет.

- Молодо выглядишь, молодец.

Трое восемнадцатилетних мне только что комплимент сказали. Остановись, мгновение! Крутое кино, однако.

- Не дадите мне попробовать?

- Кладешь за губу, слюну не глотай. Позже выплюнешь.

- И что будет?

- Просто хорошо будет.

Насвай – маленький рай?

- Хорошо после работы так расслабляться.

После физической работы, усталость как рукой снимет. Мяснику бы дать.

- Ты что, совсем что ли?! – Дака меня поймала.

Я же еще не успела попробовать.

- Ты сделай вид, что выбросила.

Я так и делаю. Отвернушись, кладу в рот, да не туда. Дака не дает и выплюнуть:

- Ты же не выбросила, - замечает дочь.

И словно дикий олень бежит в сторону рощи.

- Дочь у тебя шибко избалованная.

- Есть маленько.

- Столько хлопот родителям доставлял.

- В зону бросали… и все такое, - продолжает Еще Не Проблема.

Дальше можешь не рассказывать, и так все ясно. Зона – это почти моя территория.

- Дурак был, по глупости… - он еще сам себе приговор выносит.

- О, как давно не виделись, - обрадовалась, как доброму знакомому.

- Я со своей матерью вместе выпивал, - у Кошачего Глаза еще один козырь.

Матери тридцать семь, сыну восемнадцать – тут никакого криминала нет. Еще Не Проблеме девочки звонят.

- Да она такая… никакая, - вердикт у него суровый.

У него рейтинг хоть куда, ему же очко.

- Совсем забыл, мне же надо своей позвонить, - Кошачий Глаз забирает телефон.

- Что делаешь? – при этом сладко улыбается.

А сам-то что делаешь?

- Я ее так люблю, жизнь готов за нее отдать.

- Ты тоже что-нибудь расскажи.

- Я?

- О себе, например.

- Что ваши восемнадцать, что мои сорок, долгий рассказ будет.

- И все же.

Придется вытаскивать кое-какие «пазлы».

- Ты скромностью не страдаешь.

- Не забудь указать свое имя.

Извиняюсь за это отступление, невольно вырвалось.

- Мусора по печени бьют, а смеюсь им в лицо. Никак не могу остановиться, - продолжает Еще Не Проблема.

- Ха-ха, - и это все?

Там, на пляже, Еще Не Проблема мне не понравился. Дака сразу поинтересовалась:

- Ну, как?

- Нормальный, - ответила я.

Такие мальчики застряли в сомнительном кино. Их же в жизни ждут. Девушки, будь они не ладны.

Белая ночь, первая ночь

- Это твой сын?

- Ну да.

- А.

Мы в гостях у одной моей знакомой. Она сильно поддатая. Праздник же сегодня.

- Да пошутила же я. Просто друг.

- Ну-ну.

- Не бойся, он совершеннолетний.

- Надо же, она еще поет.

- Ты мне сразу понравилась. Еще на пляже.

- Ты пойдешь со мной? – спросил он меня.

- Может, сбавишь темп? За тобой не угнаться.

Мы уже на его территории. Какие-то женщины бросают нам:

- Внука-то когда ждать?

Долго вам ждать придется.

- Здрасьте! - бормочу я и прохожу мимо.

Знали бы, кого привел ихний мальчик. Ночью же все птицы серы.

- Не бойся.

- Хитрая она у тебя, наверняка догадается.

- Ты бы не связывалась с этим Мясником.

Он что, мысли мои читает? Что было, то было, и ему какая разница.

- Он же чмо.

И чмошники разные бывают. Мало ли кто под такой маской скрывается.

- Он использовал тебя.

Интересно, какая во мне выгода? А твой в чем интерес? Ой, он и эту мою мыслишку прочитает.

- Ты бы с каким-нибудь нормальным ходила.

Это с тобой что ли?

- Потом от них как отвяжешься? Например, ты кем-нибудь станешь, а эти тебе будут только мешать.

Ты смотри, у него целая теория.

- Эта женщина сразу мне не понравилась. Еще на тебя наезжает.

Да ему все мое окружение не нравится. У меня заступник появился, надо иметь в виду.

- И Мясник о тебе говорил…

- Что именно?

- Да так. Хочешь, прибью его?

- Да нет, что ты.

Общих знакомых у нас пока нет. Дака – вот единственное связующее звено.

- Ты что-то пропустила в воспитании. Уж очень она капризная, своенравная.

- Я тут сижу, вся в крови, - встревает Дака.

- Что опять случилось?

- Я тут сама себя покалечила, поцарапала.

- Дура что ли?

Вот так всегда. Стоит мне отлучиться, так что-нибудь да случается.

- А (…) там, с тобой?

- Ты в своем уме?

- Парней же до фига. И что она на меня запала? – недоумевает Уже Почти Проблема.

- Я по чем знаю.

- Не торопись.

- О…

- А!

Если нажать на «паузу» и перемотать запись чуть назад:

- Ты не пробовала писать стихи?

- В мои-то годы?

- А я когда-то писал.

Надо же, он еще и поэт. Какой он разный, противоречивый, непредсказуемый.

- Это любить надо. А так, что зря бумагу марать.

- Да.

Запись чуть вперед перемотаем.

- С молодыми неинтересно, да не умеют они ничего.

- Не торопись.

- Да. Ой, а…

- А-ай!

Все в нем напряглось. Еще лучше, еще слаще. Эта сладкая боль, этот внутренний трепет… Еще немного и…

- Не торопись.

- О!

Я больше не могу, сжалься надо мной.

- О, нет…

- Подожди…

- Я буду всегда с тобой!

Это уже перебор, но как приятно.

- До конца, всегда.

- О-у…

- Боже, до невозможности хорошо, просто слов нет.

- Правда?

- Супер!

- А ты каждую ночь приходи.

Я бы не отказалась.

- Божественный нектар и такой сладкий, хочешь?

Он тут же отворачивается. И чего они так себя не любят.

- Не веришь?

- Не говори глупостей. А тебе правда понравилось?

Что за вопрос?

- Угу.

- Еще хочешь?

Вместо ответа я начинаю его целовать везде, где можно.

- Давай, чуть-чуть передохнем, - просит моя сладкая Проблема.

Я же не монстр, я подожду.

- Когда мне слишком хорошо, я могу заплакать. Так что не удивляйся.

- Значит, у тебя не было оргазма? Сейчас? Да ну, какой позор! - паникует Пока Что Не Проблема.

- А твое красивое… - вдруг выдает он.

- О!

- А!

- Будем так лежать целый день.

Обманывай меня дольше

- Завтра встретимся.

- Приходи ко мне на работу.

- Я тебе позвоню.

Как я уйду-то отсюда? Легче зайти, а выходить придется под лучами яркого солнца.

- Я им сказал, что тут со своей девушкой.

- Хорошая была ночь.

Чья-то мать спешит домой, чей-то сын возращается тоже к себе домой. Как будто ничего и не было.

Счастье с ликом юности

- Ну, как ты? – вяло интересуюсь я.

- А что было-то?

- Да так, ничего интересного.

- Да не из-за него это.

- Где ваш Мясник? – будто это мне сейчас интересно.

- На ысыах поехал.

Дети собираются опять на протоку.

- Мама, ты с нами?

- Нет, не пойду.

Заря и Нострадамус

- Ой, задолбалась я, ни копейки денег, кое-как на обратный проезд наскребла.

Праздник он прожорливый, и не такое бывает. Прим же осталась без денег.

- Деньги все пропила.

- Да ну?

- Сережки золотые у меня сняли.

- Во дают!

- И сотовый прихватили.

- Надо же.

- Я сама без трусов.

Вот это уже интересно.

- Как так?

- В добавок меня еще изнасиловали.

На то и праздник, он обычно бывает с последствиями.

- Не повезло тебе.

Что я ей еще скажу?

- Не первый раз меня насилуют.

- Как?

- Это третье или четвертое по счету.

- Впредь буду сразу отдаваться, надоело уже изображать целку.

И имя у нее дивное – Заря. Такая будет отдаваться, наши все передерутся. Кому же достанется ранняя Заря?

- И что мне делать?

- А как это случилось?

- Ты думаешь, я помню? Отрубилась я, ничего не помню. Родители меня убьют из-за сережек.

- Надоело уже рассказывать.

Так она всем уже растрезвонила? Событие все-таки. Или с бодуна голова плохо варит?

«Широко распространилось вдовство

И мужское, и женское,

Чума, оружие, голод, к чуме

Примешивается большая опасность».

111-е предсказание

«На сорок пятом градусе небо загорится,

Огонь приближается к большому Новому Городу,

В одно мгновение вспыхнет

И распространится огромный огонь».

6-я центурия, 96, 97 катрен

«Земля, стряхивая огонь из своего центра,

Задрожит вокруг Нового Города.

Две большие державы будут долго вести войну».

1-я центурия, 87-й катрен

«Семь месяцев (продлится) большая война,

Люди умрут от порчи».

4-я центурия, 100-й катрен

- Не торопись.

- Что? – Заря не врубается.

- А? Да так, ничего.

- Повеситься что ли? – а глаза пустые.

Повеситься для нее так же обыденно, что и побеситься, повеселиться. Может, у нее не все дома?

- В честь чего это?

- Так изнасиловали же, - хоть причина есть.

- Не велика беда, многих насилуют. Я же живу.

- Меня же не один раз насилуют.

- Да хоть сколько раз, от тебя же не убудет, - я разговариваю на ее же языке.

- Ну, тогда я пожалуй пойду.

- Вот и хорошо.

- Привет, - это же Прим.

- Ой, ну, как?

- Все прекрасно. Я как никогда погуляла.

Еще одна с ысыаха, спать сегодня не дадут, однако.

Прим засохшую лепешку с собой прихватила.

- И?

- А ты как? Ты чего потом не приехала, я ждала.

- Да я тут замоталась. У меня тут свой ысыах был. Слушай…

Не до меня Приму, глаза так и слипаются.

- Ты послушай… - пытаюсь достучаться до нее.

- А? А…

- Тебе чего? – спрашиваю я, как можно, холодно.

- Я с ысыаха.

- Все сегодня оттуда.

- Ой, кто к нам пришел, заходи, что стоишь. Как ты? Как глаз? Чай будешь? – будет она спать, когда мужчина в доме.

- Ты смотри, какие у него ресницы длинные, - радуется за него Прим.

Счастье привалило, куда бы деться. После такого комплимента Мясник засиял, десна свои обнажил.

- Пиво будете? – он уже добрый.

- Я же ЗОЖ, - честно признается Прим.

Глаза треугольником, бровки домиком, а я молчу.

- Я деньги дам, может, сходишь? – Мясник это ко мне подлизывается.

Хоть деньги есть и на том спасибо.

- А где Дака и… - вот он и раскололся.

Тут звонок. Это Дака. Ну и нюх же у нее.

- Мясник там?

- Это Дака? Дай-ка мне.

- Цыц, подожди, - я ему.

Он больше не настаивает.

- Нету тут никакого Мясника, - это я Даке.

- Врешь же. Ну, дай ему трубку.

- Чем ты слушаешь? Нет его и все, - я стою на своем.

Не поверила, но отстала.

- Не связывайся ты с ними. Деньги только профукаешь, - я, типа, желаю ему добра.

- Да?

Мясник еще деньги на хранение дает. Я иду за пивом. Прихожу – Прим уже отрубилась, Мясник заскучал.

- Она сама начала, - начинает Мясник.

Избави меня от подробностей.

- Говорила, что любит.

- Да не ври ты.

- Что, меня и любить нельзя? – возмущается Мясник.

- А ты вчера с кем была? – интересуется он.

- Что значит с кем? Вообще-то было дело… - и сладко улыбаюсь.

- Наша мама громко плачет.

Вот такая вот трагедия любви у меня получается. Смешно, но это факт.

- Я когда-нибудь все равно попадусь. У меня такое предчувствие.

Репетиция вечности

- Все, чисто, можешь приходить. Только она где-то здесь будет, так что особо не расслабляйся.

- Ладно.

Дело сделали, да он не уходит. До конца со мной сидит, вместе и выходим.

- Покуда идти-то?

- Тут Даку еще встретим.

- Там тоже. Она может быть везде.

- А если встретим, что будем делать?

- Не знаю.

- Мои друзья ее все уважают.

Что, совесть заговорила? Поздновато каяться.

- Да? – мне нечего сказать.

- Она хорошая, только характер подводит.

Все о нем и о нем

- А мы идем купаться, и Дака с нами будет, - это я Проблеме.

- Дака тут с нами, рядом стоит.

- Много вас.

- Ну, пожалуйста!

- Нет! – я пока непреклонна.

- Пойдем что ли домой, - говорю я Приму.

- Давай!

- Что делаешь? На пляже же вас не было.

- Да мы рано ушли.

- Я еще позвоню.

Отбой отменяется? Я должна быть на связи, он же каждые полчаса звонит.

- Ты не придешь сюда?

Приду, конечно, куда я денусь. На всякий пожарный проверяю дочь:

- Вы где?

- Да мы тут рядом, скоро будем.

Ее «скоро» может тянуться сутками. Я звоню сыну, он честнее. Оказывается, они там же, где и Проблема. Черт!

- Отбой, Дака там.

- Не видно их. Что тогда делать?

- Ну что?

- Я скоро буду.

Мы должны у Ленина встретиться. Я на площадь. У них телефон отключился.

- Он это нарочно? Что за игра на этот раз?

- Ты где?

- Я думала, что ты нарочно отключился.

- Нет, конечно, просто заряд кончается.

- Я тут сижу, напротив флагов.

- Вы куда это собрались?

- Да так, просто гуляем.

Мне что ли к ним примкнуть? Улицу мерить – тоже занятие. Если есть кого ловить.

- Что дальше-то?

- Не знаю.

- А если ко мне на работу?

- А можно?

- Можно как-то устроить, надо подумать.

- Если не получится? Можно ко мне, вообще-то.

Парни дальше идут. А вдруг? Мы же ко мне идем. Ночная смена в разгаре.

- Конечно же, проходите, - не вахтерша, а ангел. – На втором этаже диван есть.

- Да нет,спасибо, в кабинете все есть.

- Вот мы почти дома. Все есть – и телевизор ,и все на свете.

Я даже матрац и одеяло заблаговременно притащила.

- Была бы еще музыка…

- В дождь хорошо трахаться.

Скоро без примовских цитат не смогу обойтись. Прим-Ленин сейчас спит без задних ног.

- Ты где? – это Дака интересуется.

- В одном месте.

До сих пор между нами секретов почти не было.

- Она что-то подозревает. Парни говорили.

- Тебе не больно?

- Нисколько.

Я пробую на вкус источник этого счастья, который пахнет мной же. Обруч губ не отпускает эту трепещущую плоть.

- Не торопись.

- О! – мы оба…

Небо засияло фейерверком молний… Мы молча лежим, пока весь нектар не впитается.

- Я моим позвоню?

Он, оказывается, телефон успел выключить.

- Чтоб не мешали.

- Я тебя никогда не забуду.

«И я» - хочется сказать, но я себя знаю… Никогда – это слишком громко сказано.

Один день – это целая жизнь

- Ну как спалось? – улыбается вахтерша.

Я так сладко спала, когда зазвенел телефон. Это сын с района. Затем второй «сын» беспокоит.

- Ты одна?

- Да.

- И что делаешь, одна?

- Лежу.

- Я к тебе приду? Накормишь меня?

- Опять? Ну, приходи.

- Дака же не уехала, они на хате.

Все-то он узнал. Игра затягивается, кино продолжается.

- Я уже здесь, выходи на балкон.

Машу ему рукой. Чай пьем. У меня темно, лампы все перегорели, все руки не доходят.

- Не боишься одна в темноте?

Я уже ничего не боюсь. Просто лежим. Все же не могу удержаться, чтоб не поласкать его.

- Поспать бы, я так устал.

Еще бы, он так трудился, он так старался.

- Ребята в «Дракон» пошли, а я сюда рванул.

И что, тебе за это медаль давать?

- Что-то не по себе мне. Как ты думаешь, Дака придет?

- Не знаю.

- Вообще-то они на хате.

- Поспать бы.

- Не говори.

- Ты не хочешь отпускать? –«догадывается» он.

Теперь моей крови жаждет?

- А если мы вот так заснем, и она застукает?

- Убьет, не задумываясь.

- Да, надо идти.

Но он не торопится уходить. Так и лежим, испытывая судьбу, вслушиваясь в тишину.

- Завтра у меня будем, я все заранее приготовлю. Нас ждет еще одна бессонная ночь.

- А я резинку купила. С усиками.

- Покажи.

Что толку глазеть на упаковку, ведь это будет только завтра, а его так долго ждать.

- Надо идти. Да?

А ты его не жди. У молодых свои пути. Кто знает, куда он ушел на самом деле и с кем он проведет эту ночь…

Не торопи день завтрашний

- О тебе самой надо роман писать, - сказала одна моя подруга.

Где-то ближе к одиннадцати позвонил. Боюсь, что его всем слышно. Бегу в ванную.

- Я скоро позвоню.

- Я минут через десять позвоню, хорошо? Мне пиво надо допить.

О, пиво это святое. Десять минут как нибудь потерплю. У нас в запасе целая ночь.

- Опять зарядка кончилась. Где встретимся?

- Скоро буду у Московского, - сообщаю я шепотом.

- Ты к этому своему (борову)? – Дака-то не спит.

- Да нет… - меня уже нет.

- Ребята в «Бочку» пошли, уговаривали пойти с ними, а я ни в какую.

Это зачтется, не беспокойся.

- Если будут нужны деньги, мне говори.

- Сегодня я на грузе работал и мне это не понравилось.

- Теперь я никому не верю.

- И правильно.

- Особенно мужчинам.

Причем мужчины, когда меня баба кинула?

- Конечно.

- И тебе…

- Да, мне тоже. Ты еще не знаешь, насколько я плохой. Ты должна пользоваться ими.

Не учи ученого. Далее с этим плохим мальчиком обсуждаем еще одного плохого. Как заставить того раскошелиться.

- Если б не уезжала, мы бы с тобой спелись. Я, между прочим, хорошо бегаю и голова неплохо работает.

Это я серьезно?

- И когда вы уезжаете?

- Через несколько дней, еще точно неизвестно.

- Да? Так скоро? А ты не уезжай.

- Даже если война, сено нужно убирать.

- И когда обратно?

- Осенью.

- Да ну? Может, чуть раньше?

- Посмотрим.

- Телефон оставь, буду звонить.

Ага, как же, будешь ты звонить. Сам себе противоречишь. С какой это тапочки я должна тебе верить?

- Ты же найдешь меня?

- Не забывай меня, - я почти в шутку.

- Нет, не забуду.

Какое завтра, когда сегодня еще многое обещает. У сегодня же еще бонус есть.

- Ты принесла?

- Принесла, принесла.

- Ну, как она тебе?

- Да никак, вернее, плохо.

С усиками летит куда-то в сторону. Одна моя знакомая приоткрыла тайну рождения своего ребенка:

- Он – всего лишь результат бракованной резины.

Секс без предохранения тоже экстрим. Могут быть любые сюрпризы – ребенок ли или какая другая напасть.

- А ты не боишься?

- Я только с проверенными.

- У них на лбу или на каком другом месте написано?

- Мой бедный мальчик…

Я еще долго ласкаю тебя, как в последний раз. Не люблю этого слова, как и слова «Никогда» и «Вечно».

- Давай, вставай! Мне на работу пора.

И как он в армии выживет?

- Рота, подъем!

Ноль эмоций.

- Вставай, говорю! Или мне уйти?

Уйти, не попрощавшись, не поцеловав на прощание?

- Слушай, ты! Я тебя так хочу, ты даже не представляешь как.

- С этого и начала бы.

Но ведь сразу не начнешь, тут время нужно, а его нет.

- Мне идти надо.

- Не ходи…

- Как?

Тут меня осенило.

- У меня ребенок заболел, я немного задержусь.

Темы и вариации

- Дети выросли, что с ними няньчиться. Пусть сами выкарабкиваются, - еще одна примовская цитата.

Надо в цитатник занести. Их будет достаточно, на все случаи жизни.

- С завтрашнего дня запретят же, надо сегодня успеть.

Заодно и мой грядущий отпуск обмоем. Традиция есть традиция, но «Кулера» же нет.

- И что это сегодня всем «Кулера» захотелось? – недоумевают продавцы.

Перерыв закончился. Придется мне кое-куда сходить.

- Мама! – Дака тут как тут.

- Как будто бы ничего и не было.

- Будто бы ничего и не было…

Его что, заело?

- Что ты городишь? А разве что-то было?

- Вот и мы ходим, как будто бы ничего и не было.

- Конечно! Если даже что и было, что из этого? Жизнь прекрасна!

- А мы в парк идем.

- Кто вас держит.

- А я вот за «Кулером» иду, отпуск обмываем.

- Да? – оживляются они.

- Не улыбайся, сделай вид, что тебе плохо.

Не такая уж она артиска, чтоб вот так быстро перевоплощаться.

- У тебя рука хоть забинтована. Пусть думают, что она у тебя сломана.

- Ты же еще как бы замужем. Пусть думают, что это они и есть твой муж.

Дака только смеется. Кошачий Глаз же ее тут же обнимает. Идиллия!

- Вот и вся семейка придурков.

В это время мимо нас один мужчина проходил. Тоже винтик этого царства. Глазки строил, куда бы деться.

- А я в отпуск собираюсь, может, обмоем?

Что это со мной? На автопилоте всем себя предлагаю.

- Давай! Завтра?

- Нет, мы сегодня собираемся.

- Давай, завтра.

- Ладно, запиши телефон.

У нас это быстро, без всяких там предисловий.

Но коллега не захотела, ей не нужны свидетели, а мне нужно было держать их под контролем.

- Отбой, ребята.

- Тьфу ты!

Тут опять этот мимо нас проходит.

- Этот старик на тебя запал что ли? – Кошачий Глаз ничего не пропустит.

Старик-то намного младше меня.

- А у твоей матери светлые глаза. Даже зеленые. То-то она молодо выглядит, - моя очередь что ли.

- Стоим тут, будто ничего и не было, - опять он за свое.

- А что было-то? Не было же ничего! – я на полном серьезе.

- Оле-оле-оле! Я – чемпион!

- Это я, Леня.

Что за фрукт? Я вспоминаю сразу несколько лень. Даже одного декана, правда, у этого голос молодой.

- Сейчас я к тебе приду.

Какой Леня и я причем? Тут я догадалась – это же всего-навсего Мясник!

- Чего тебе? Я уже сплю, не приходи.

- Я уже пришел.

Какое мясо на ночь глядя?

- Я здесь.

Что-то не вижу.

- Открой.

И в самом деле пришел. Еле на ногах стоит, с пивом еще.

- Я пить не собираюсь, сколько можно. Леня да Леня, я-то голову ломаю – кто это?

- А что как я должен был представиться? Это я, Мясник что ли?

Еще лапать пытается.

- Я должна идти.

- Не ври.

- Уходи!

- Ты до сих пор на меня злишься, ты ревнуешь? Мака же сама…

Ты мою ревность на своей шкуре еще не ощущал.

- Скажи, ты с этим (Проблемой)…

- С чего ты взял?

А он не дурак, как кажется.

- Зачем тебе эти молодые?

А ты что, в старики уже записался?

- А говорила, что целочка. Дура же, как бы я за ней ухаживал, я бы ее на руках носил.

Зорька Зорькой, но от меня он не отказывается.

- Дака, вы где? Тут Мясник меня достал.

Я-то знаю, что с ней троица, а они Мясника терпеть не могут. Им только повод нужен.

- Только что тут выпендривался, а теперь, типа, спит.

- Эй, ты, как там тебя? Ну-ка, вставай! – при этом пинают.

Тут мы встретились глазами.

- Хочешь, побьем его?

- Не стоит.

Приобняв меня:

- У вас что-то было? – спрашивает он.

- Ты что, мы бы и не успели.

Успеть-то успели бы, при желании. Дальше что? Опять паленым запахло.

Просила меня не забывать, сама тут же к другому переметнулась.

Я сама, в своем уме нарушила правила игры или так было задумано, для остроты восприятия, по сценарию?

У него тоже зеленые глаза… А что касается всего остального? Мне понравилось.

- Я никому не скажу, ему… - можно было обойтись и без этого.

Тема о теме

Нет, нет, игра не кончается. Финальные кадры фильма еще не отсняты.

- Ну что?

Ах, я же должна была отпуск обмывать.

- Ой, сегодня я не в форме, никакая я, сам видишь.

- Да нормально ты выглядишь.

- Ах, ты обманщица! Ты шикарно выглядишь, а говоришь никакая, - SMS-ка в утешение.

- Телефон мне самой нужен, - уже засыпая предупреждаю ее.

Наконец-то стала засыпать – Прим объявилась.

- Я не буду арендовать эту квартиру! К черту все! Ничего не получается, денег нет.

Две недели мозги пудрила и спокойно телевизор смотрит.

- Ой, как красиво! – она уже восторгается открытием Международных спортивных игр.

- В район поеду, там меня ждут, - это кому она докладывает?

Засыпаю, утро вечера всегда мудренее. Звонок! Они что, моей смерти хотят?

- Ну?

- Что делаешь?

- Сплю.

- …

- Что будем делать-то?

- А ты что, хочешь встретиться?

- Мы же вроде вчера договаривались.

- Приходи на площадь, мы скоро будем.

- Мы с парка возвращаемся.

Тесно нам обеим в этом городе.

- Слушай, там скоро Дака будет. Давай, в другом месте встретимся.

- Телефон хороший.

- Он же был пьян.

- И денег до фига, наверное, было.

- Мы газу прибавили.

Вечно молодые

- А я-то голову ломал, кто такая эта Sexy…

- А ты знаешь, каким именем ты сохранена в его телефоне?

- Вставать надо. У нас сегодня много дел.

- А телефон ничего.

При свете дня рассматривают свой трофей. А мне надо катапультироваться, я тут явно лишняя.

Последние кадры

- Ладно, пока.

А тот, второй, из-за которого я испортила всю малину, даже не шелохнулся. Больно совестливый что ли?

- Еще встретимся.

Зачем?

- Мы завтра уезжаем.

- Вы уже переезжаете? Мне тоже надо ехать.

Бодра, весела, как всегда. Идей до фига, жизнь непредсказуема, а лохи всегда найдутся.

- Алло, это ты? Я к тебе еду. За такси заплати, - это она которому кошельку?

- Хозяевам скажете, что я не буду арендовать.

Утром детей собираю, последние проблемы решаю. Мне еще в милицию надо, откуда и начинаются наши проблемы.

- Мясник обещал прийти.

Вот кто верен нам до конца, он и поможет.

- Что делаешь? – Проблема объявляется.

- Вот уезжаем.

- Сегодня?

- Да, скоро уже, Мясника ждем.

- Кто это? – Дака тут как тут.

- Да так, ты его не знаешь.

- Если Мясника знает, то и я его, должно быть, знаю.

- Приезжай ко мне, я дома один.

- Уау! Я посмотрю, как со временем получится.

Напоследок еще один интим-кадр? Время пошло! К полудню в милицию… Могу успеть.

- Вчера столько «Кулера» выпили, две девки со мной еще были. Так с двумя и заснул.

- Давай!

Тут телефон вклинивается. Надо сейчас же ехать в милицию.

- Дака, марш в первый ГОМ, я скоро буду.

Успеем? Интим-кадр по-быстрому?

- Не торопись.

- Вы где? – это из милиции.

- Я на такси еду.

Кровать-такси не туда направляется, однако.

- Я уже в милиции, - это Дака.

- Жди, я еду. Лучше начинайте без меня.

Он кончает в меня. По-быстрому, но впечатляет.

- Ты так и не подарил свое фото.

- Нет у меня фото, только детские.

Едем в милицию.

- Так когда?

- После обеда едем.

- Давай, здесь расстанемся, а то Дака может увидеть.

Позади еще одна проблема. Мясник нам помог. Шофер, он же наш сосед в деревне, интересуется:

- Это кто, твой партнер?

- Нет, просто друг.

- Твой?

- Друг семьи.

Не забывай нас, Якутск! Мы еще вернемся.

- Мы уже едем.

- Да? Всего хорошего.

- И ты не забывай.

- Не забуду.

Сотовой связи уже нет. Только где-то у Вилюйска включается.

- Коллекционеру разбитых сердцец… - успеваю отправить SMS-ку.

- Я буду ждать тебя!!! – тут же получаю ответ.

- Как будто ничего и не было… - Дака улыбается.

- Не говори, - я улыбаюсь в ответ.

Мы опять вместе, мы заодно. Как же иначе, мы же родные люди. Вместе нам под силу любые проблемы.

Там уже на месте она все спрашивала у меня:

- Скажи, с кем ты была в эти дни? Чего уж там.

- Ни с кем.

Чуть позже:

- Ты же с ним была, ведь так? Все говорит об этом.

- Почему обязательно с ним? Может, я с Кошачим Глазом или Аямчиком была.

- В городе тоска, а у вас? – это Проблема по телефону.

- Мы к вам приедем, - это он чуть позже.

Издержки производства

Одним словом, доигрались. Или все же это тоже часть сценария?

А «пазлы» все пополняются

- И когда премьера?

- Да хрен его знает, остались кое-какие нюансы и финансы пока не позволяют.

- Вот так всегда! Все же так старались и заметь – бесплатно. Я что зря «пазлы» доставала и свои добавила?

- Тут две сюжетные линии…

- Ну и что? Проблемы же общие.

- Ждите.

- А что нам еще остается делать.

Просто «пазлы»

«Пазл» о Мяснике и Заре

«Пазл» не о Проблеме, а о Мурате

Вот кого надо было крупным планом снимать. Симпатичный, не дурак, добрый.

- Вот женюсь на Даке, и при каждом удобном случае буду к тебе приходить, - он еще шутник.

Проблема удивился – как я после Мясника у Мурата оказалась.

- Когда встретимся-то?

Не сегодня, это точно, а хочется. Тут и Мося Каблуков на очередной ссылке.

- Секса очень не хватает! – всем жалуется.

Слава богу, он с Бомбой расстался и этим столько проблем решил. Молодец!

Мурат мне определенно нравится, я этого не скрываю, а Дака злится.

- Ты ко всем моим друзьям липнешь.

Смешно.

«Пазл» о Мяснике и Маке

Это было временное затишье. Однажды под утро Мясник узнал, что это мы сдали Пику.

- Да вы суки!

- Ты что не знал?

- Нет.

- Все же знают.

- После этого…

- Что? Не простишь нас? Нечего было трепаться, особенно бабам.

Мясник уходит. Я даже всплакнула.

- Ты больше не придешь?

- Не знаю, ничего не знаю.

- Мясник больше не придет!

Горе-то какое.

- Придет, куда он денется, - Пика утешает.

- Ты думаешь?

- Конечно.

Мы с Пикой каждый день разговариваем, он в курсе всех событий.

- У вас Санта-Барбара, а не жизнь.

- Что же мне делать? Сижу, как заложница, - опять в СИЗО звоню.

«Пазл» называется «Здравствуй, Проблема!»

- У нее своя квартира, потому он с ней и ходит, - комментирует Проблема.

- Блин, меня к тебе тянет, не знаю почему.

«Пазл» мести

- Я не дома, - отвечаю я спокойно.

Промежуточный «пазл»

Опять затишье. Тишина мне разонравилась и это плохо. Суета да суматоха себе только во вред.

- Мой нежно-жестокий мальчик, мне тебя не хватает! – шлю SMS-ку в никуда.

- Ты где? – надо же, он откликнулся.

- Ты такая красивая, ты мне нравишься, давай встретимся.

- Постоим до вечера, потом ко мне пойдем, - заключает Проблема.

Но прорвались, и Дака вовсе не злится.

- Что ты сразу не сказала, что это он.

«Пазл» о сорвавшемся майдане

- Ты даже с днем рождения меня не поздравила, - у него еще претензии.

Ах, да, вчера же у него днюха была.

- Я с Макой расстался. Да ну ее к черту!

Ночью – суматоха, народ. На другой день просыпаюсь только к полудню.

- Полундра!

А майдан? Опоздали!

- Ну вы даете! А я на вас так надеялся… - Пика чуть не плачет.

- А мне молодые нравятся.

- Я же буду рядом.

«Пазл» - «Забудьте мой номер!»

- Прощай, больше не буду тебя беспокоить. Забудьте мой номер!

- Забудьте мой номер! – кричит он нам вслед.

Через некоторое мы прикалываемся:

- А мы тебя не забыли! Мы будем помнить тебя всегда! – и хохочем.

Тут Проблема объявляется.

- Я с Кошачим Глазом, можно к тебе вечером?

Но двойного свидания не получилось, они, немного побыв у меня, поехали дальше гулять, к девушке Проблемы.

Видимо, не совсем надоела. Хоть не сказал на прощание:

- Забудь мой номер!

Вместо этого:

- Ты прости, что так получилось.

«Пазл» о проблемах и Проблеме

- Хочу быть ведомой тобой, испытать сладкую боль и только с тобой.

Я тоже не хочу его терять. Мне нравится играть им.

- Я придумал, как мы будем в следующий раз. Это будет клево.

Он задумал жестокие игры. Мне же уже хорошо.

- Короче, я задолбался, хочу прямо сейчас!

Задолбал звонить, короче.

- Я соскучился, понимаешь? Приезжай!

Заманчиво, настал-таки мой час.

- Давай, встретимся в последний раз. Завтра я уезжаю.

У меня сердце сжалось, что я чуть не сдалась.

- На месяц.

«Пазл-катастрофа

- Достал этот молодой, всю кровь выпил, - я Пню.

- На фиг он мне нужен, мне только ты нравишься, - это я Проблеме.

- Ты подожди, все будет, - Проблема меня не отпускает.

А сколько ждать? Я же не умею ждать. Это, конечно, катастрофа, но никто же не умер.

«Пазл» об еще одной мести или красный «Доширак» - эмблема любви, попкорн – символ мести

Боже, до чего я докатилась! За мной такого не наблюдалось. Я согласна на самую малость. Может, нам втроем?...

Крыша едет, спору нет. Будь что будет…

Самая малость, это что именно?

- Ты мне футболку подари, а я тебе новую куплю. Со мной хоть твой запах будет.

- Перестань.

- Что, тебе жалко?

Он только улыбается.

- Я же куртку твою нюхала, чтоб возбудиться. Только после этого я с ним…

- Твои стоны не давали мне спать.

- С сыном бы замутила…

Ничего себе заявочки – чтоб я со своим…

- Хорошо же.

Тьфу, она о себе печется, это она хочет.

- Хочу «Доширак». Красный, - у нее уже другое желание.

Мужу звонит:

- Купи мне срочно ЭТО.

- Что ЭТО?

- Ну, ЭТО, красное которое.

- Что?

- Красный.

- Что, красный?

- Красный! «Доширак», болван!

- У меня денег нет.

Вот так всегда. Клянутся, что готовы луну с неба достать, а на деле «Доширак» даже не могут купить.

Пришлось нам с Дакой на время исчезнуть, пока Аямчик не выкурил противного мужика.

- Она тут не живет, домой уехала. А так она от мужа прячется.

Вот облом, я бы на его месте испарилась, но он до сих пор SMS-ки шлет.

- Ты что задумала? – улыбается Проблема.

- Ты хочешь с Проблемой наедине остаться? – вяло интересуется сын.

Он у меня тоже в халявчики метит. Недаром Проблема его хвалил:

- Да он нормальный парень, такой же как мы.

- Ну, что ты нервничаешь, успокойся, - а Проблема психолог.

- Отстань!

- А ты какая-то другая, - проводит рукой по лицу.

- Это ты милицию вызвала? – по очереди давят на меня.

Я же только улыбаюсь. Мне хорошо.

- У тебя судимость есть? – интересуются у Проблемы.

- Да, пять лет условно, - он играет по-честному.

- Ну, тогда тебе пипец.

- Ну-на, Дака, из-за тебя проблемы.

Ой, сейчас я кончу, давно мне так хорошо не было.

- Давайте, быстрее! – милиция не любит ждать.

- Я штаны свои не могу найти.

Проблема в одних колготках, вот умора.

- Ты не видела мои штаны?

- Когда я уходила, ты был в них. Откуда я знаю, где твои штаны, - я почти угораю.

- Тогда так поедешь, - и мент угорает.

- Я приду за ними.

- Еще чего, ты сюда больше не придешь, понял?

Он только улыбается. Как стереть его кривую улыбку? Убить его что ли?

- Ты кто, жених?

- Почти, - еще на меня смотрит.

- Мы дочь закроем, вы потом за ней придете.

- Я? С какой это тапочки? Пусть он приходит - жених… на один день.

- Ты что, влюбилась что ли? – смеется Дака.

- Это ты влюбилась.

- Я? Я же ничего, он сам.

- Ты скажи, ты скажи, че те надо, че те надо, может, дам, может, нет…

«Пазл» с вопросительным знаком

- Ты такая… как бы сказать… коварная. От тебя можно всего ожидать.

У Проблемы из-за меня проблемы, попкорн боком вышел.

- Давай, на этом остановимся. Закроем доску, игра-то затянулась.

Пора прощаться, но…

- Тогда больше никогда больше не встретимся?

- Ты, у меня как маленькая девочка.

- Открой книгу.

Если я коварная, ты же подлый.

А Дака мне его подарила, он ей даром не нужен. Может, это ее очередной ход?

А Проблема что задумал?

- С тобой трудно играть, ты слишком умна для меня.

Но и ты не дурак.

- ПРОСТИ МЕНЯ, ДАКА!

Это я здесь каюсь. Наяву я другая, с моим-то коварством.

- Прости меня и ты, Проблема!

Вдруг что-то не так… И еще:

- Прости и ты, Пика…

Хотя, за такое не прощают.

«Пазлы»-звонки

«Пазл» о Бомбе

«Пазл» об Аямчике

«Пазл» о Мистере Никто

«Пазл» о Маке

«Пазл» о давно забытом борове

«Пазл» о Мосе

«Пазл» о Проблеме

«Пазлы» в утешение

«Пазл» о Маке с Мосей

Эстафету от Бомбы принимает Мака. А вдруг медведь? У них роман. Это же прекрасно.

«Пазл» о Тузике

«Пазл» о Даке

С днем матери она мне SMS-ку прислала:

- Мама, несмотря ни на что, ты самая лучшая и я тебя очень люблю!

Ведь если эти все «пазлы» сложить вместе, получится одна цельная картина, которая выражается одним словом:

- ПРОБЛЕМА.

«Пазл» вместо эпилога

- Поклянись что никогда… не повесишься из-за мужиков, - вдруг предлагаю я.

- Клянусь! – Дака улыбается.

Этим летом мы с ней были дружны как никогда, близки как никогда.

- Мы будем всегда вместе, как близняшки, да, Дака?- это в последний вечер.

«Я предпочитаю Вечность,

Тем сохраню я верность

Любви единственной моей,

Что дороже жизни сей».

Содержание:

Проблема Два или «пазл» « Десять якутят и гестапо»……….....

Проблема Один:

- Прим и сексуальная революция……………………………………….

- Мясник………………………………………………………………………

- И снова Прим………………………………………………………………

- Ах, какие мальчики……………………………………………………….

- Белая ночь, первая ночь…………………………………………………

- Обманывай меня дольше………………………………………………..

- Счастье с ликом юности…………………………………………………

- Заря и Нострадамус………………………………………………………

- Репетиция вечности………………………………………………………

- Все о нем и о нем………………………………………………………….

- Один день – это целая жизнь…………………………………………...

- Не торопи день завтрашний…………………………………………….

- Темы и вариации………………………………………………………….

- Тема о теме…………………………………………………………………

- Вечно молодые…………………………………………………………….

- Последние кадры………………………………………………………….

- Издержки производства………………………………………………….

А «пазлы» все пополняются:

Просто «пазлы»:

- «Пазл» о Мяснике и Заре………………………………………………..

- «Пазл» не о Проблеме, а о Мурате……………………………………

- «Пазл» о Мяснике и Маке……………………………………………….

- «Пазл» называется «Здравствуй, Проблема!»………………………

- «Пазл» мести………………………………………………………………

- Промежуточный «пазл»………………………………………………….

- «Пазл» о сорвавшемся майдане……………………………………….

- «Пазл» - «Забудьте мой номер!»……………………………………….

- «Пазл» о проблемах и Проблеме………………………………………

«Пазлы»-звонки:

- «Пазл» о Бомбе……………………………………………………………

- «Пазл» об Аямчике……………………………………………………….

- «Пазл» о Мистере Никто…………………………………………

- «Пазл» о Маке………………………………………………………………

- «Пазл» о давно забытом борове………………………………………..

- «Пазл» о Мосе………………………………………………………………

- «Пазл» о Проблеме………………………………………………………..

Утешительные «пазлы»

- «Пазл» о Маке с Мосей…………………………………………………..

- «Пазл» о Тузике……………………………………………………………

- «Пазл» о Даке……………………………………………………………..

ПРОБЛЕМА

Посвящается памяти моей любимой,

самой лучшей в мире дочери

«А я играю роль послушной

девочки, описывая свои фантазии,

вместо того, чтобы их воплощать».

Э.Джонг

- проблемы – это часть (боюсь, что основная) нашей жизни. Надо бы научиться жить с ними;

- проблема в нас самих. Так что некуда и незачем бежать;

- проблемы, как правило, разрешимы. На то они и существуют, чтобы их решали (лекарство от скуки?);

- проблемы, наконец, необходимы. Они и только они – путь к совершенству.

- Посторонних просим покинуть площадку! Внимание! Мотор!

- Поехали!

Проблема Два или «пазл» «Десять

якутят и гестапо»

- Пика, он же Петя, он и есть Проблема Два;

- Дака (с ней вы уже немного знакомы);

- Мака Пороховщикова, Дакина подруга;

- Мося Каблук, он же Моисей Каблуков;

- Джин или Тихон, или Тихоня;

- Энмин, в миру был Димой, бывший солдат Российской армии;

- Доня-Доля, он же Данил;

- Мистер Ни То Ни Сё, то есть Айдар, он же Айдан, впоследствии Мистер Скандал;

- Мистер Никто, в миру просто Сеня;

- Тузик или Вовочка.

- Алло! – среди ночи разбуженная моя мама никак не может докричаться до абонента на том конце.

А в ответ – тишина. Собаку не остановил голос в телефоне, он стал дальше грызть. Это было ДО…

- Что ты с несовершеннолетней связываешься? Ведь статью запросто можешь схлопотать.

- Мама, не встревай. Может, он и есть моя судьба, – дочь не давала и рта раскрыть.

- Вот если не забудете друг друга за лето, так уж и быть, сыграем свадьбу, на последние деньги.

Это условие их вроде устраивало. Они часто ссорились. Тогда Грязные Волосы брал меня в союзники.

- Она же совсем ребенок, не понимает.

- Не к добру ЭТО… - шепчет оно ему.

- Не связывайся ты с ней, она тебя подставит или посадит, - предупреждают даже менты.

- А порчу снять сможете?

- Можно, если осторожно.

И начала женщина колдовать. Тяжелый случай – такую ауру еще поискать надо.

- За один раз не справлюсь.

- Он еще раз придет. Если надо, много раз.

- Этим вряд ли…

- Что?!

Клиентам такого не говорят. Как бы помягче сказать?

- Да фигня все это! – взрывается Пика.

- Тише ты! – мать испугалась.

- Пошли они все! – Пике на всех наплевать.

- Что вы узнали?

- Ничего хорошего. До свидания!

- Умру что ли? Фигня какая… - Пика нагло улыбается.

Неужели он и смерти не боится? Тут он вышел.

- Ну, хоть что-то скажите, - просит мать.

- Скоро сами все узнаете. Дело темное. Девушка есть у него?

- Вроде есть.

- Да…

- Что?

- Я не могу говорить.

- За что мы деньги платили? Я буду жаловаться.

- Этим вы ничего не измените. Ладно, воля ваша. Сын ваш, в лучшем случае, в тюрьму сядет. И очень скоро.

- Как это? Какой это лучший случай? Что может быть хуже…

- Смерть…

- Что с тобой? – Дака сразу почувствовала неладное.

- Ничего. Бухаем сегодня!

- С какой это тапочки?

- Да просто так.

Только под градусом Пика ей во всем признался. Дака даже не знает, что сказать.

- Не переживай.

- Легко сказать.

- Я знаю.

Все так хорошо начиналось! Они же банда, они пойдут до конца.

- Что бы сделать такого плохого? – У Пики кулаки чешутся.

- Известно что, – сразу среагировал Мистер Ни То Ни Се.

- Пошли что ли.

- Пошли!

- Мой телефон! – орет Дака.

- А мой? – пищит Мака.

- Да заткнитесь оба! Энмина порезали, - Пика пытается их перекричать.

- Больно… - Энмин на глазах умирает.

- Телефон! – Даке на него наплевать.

- Скорую бы надо, – Мака приходит в себя.

- Как ее вызовешь, телефона-то нет.

- Мой телефон! Новый же совсем, – Дака сейчас заплачет.

Город спит. Никому до них дела нет. Энмину все хуже.

- Эй, кто-нибудь! Люди! В «Скорую» позвоните!

А в ответ – тишина. Может, они одни на белом свете?

- Надо машину поймать, - догадывается Мака.

Они тебе остановятся, как же. У всех свои проблемы.

- Да что ж такое? Человек же умирает.

- Если стеной встать? – Дака наконец-то отошла.

- Какая, блин, стена, нас же мало.

- Ну и что?

Втроем пытаются заблокировать дорогу. Одна машина их нагло объехала, вторая все же остановилась.

- Вам жить надоело? – таксующий нехотя интересуется. – Что случилось-то?

- Да вот товарища…

- Понятно. Ладно, мне по пути.

Энмин сам сел.

- Осторожно, не испачкай салон. Денег, конечно же, нет?

- Как ты догадался? Вези, давай! – Пика сел рядом с водителем.

Водила замолчал. И зачем он с ними связывается. Сделаешь доброе дело, это обычно добром не кончается.

- Башка болит, – Мака вспомнила про свою дурную башку.

- У тебя же тоже кровь.

- Суки, голову проломили.

- Кто это вас так?

- Хрен их знает.

- Нечего было ночью шастать.

- А ты нас не лечи и едь быстрее.

Их стало меньше. Восемь не десять, но все же много.

- Надо наших найти.

- Жалко, телефона нет.

* * *

К вечеру кое-кого нашли.

- Надо в больницу сходить, – Пика же за всех в ответе.

Пороховщикову быстро нашли. Она у них живучая. Хоть и треснула башка, что с ней станется – с пустой головой-то.

- Энмин при смерти, - торжественно сообщает Кроха.

- Да ну?

- Правда. Крови много потерял, и какие-то жизненно важные органы задеты.

Отслужился Энмин.

- Что будем делать?

- Жить дальше.

- Что-то надоело мне мотаться. В деревню что ли податься? – думает вслух Пика.

- А я? – Дака не в восторге от этого.

Даку с собой не возьмешь, она терпеть не может деревню.

- От судьбы не уйдешь.

- Да ладно тебе, не переживай.

- Легко сказать. Тебе бы такое наговорили, что бы ты сделала?

- Я? Не знаю…

- Почему именно я? – взревел Пика.

- Никто не знает, что его ждет. Может, я прямо завтра сдохну, я же к гадалке не ходила.

- Корову жалко, - вздыхает Пика.

- Не говори, - Даке тоже жаль беднягу.

- Тузик, что молчишь-то?

- А что?

- Мы про Энмина говорим.

- И?

- Кстати, менты дело возбудили. Быть нам свидетелями.

- Кто заяву накатал?

- В скорую обратишься, автоматически, по факту возбуждается.

- Да, хреново. Лишний раз с милицией общаться – это лишний стресс.

Пике ли не знать, родную милицию. Не раз ими битый, он уже никогда не полюбит ментуру.

* * *

- Ты что, дура что ли?

- А что там делать? Таблетки, где угодно могу пить.

Запивая пивом?

- Мозги-то не зашивают, - добавляет Мистер Скандал.

- Пошел!

Она с перевязанной головой ходит. Маленькая бандитка выглядит довольной.

- Ну, за твое возвращение!

- У, давно не пила. – Мака залпом выпивает то, что налили.

- Про Энмина что-нибудь слышно?

- Ему операцию сделали.

- Живучий гад! – Мистер Скандал когда-нибудь нарвется.

- Молодец, доча! Продай его к черту, - обрадовалась я.

- Куда мы идем? – интересуется Мака.

- Какая разница, лишь бы идти.

- Дака! – Пика только на нее смотрит.

Ему любить хочется.

- Да пошел ты! – Даке не до любви.

Ей всегда не до любви. Моя школа, наверное.

- Вперед! – Мистер Скандал ведет всю кучку.

И бах! Как джип на него наедет!

- Б…!

Кричать уже поздно. Не везет, так не везет. Мистер Скандал лежит без движения.

- Убили! – запищала Кроха.

Джип почему-то не уехал. Шофер больно совестливый или редкостный тормоз.

- Милиция! – заорала Дака.

Как ни странно, она тут же нарисовалась. Чуть позже «Скорая» приехала. Скоро и труповозка появится.

Протокол, опрос. Все это время Мистер Скандал лежит.

- Да пошли вы! – вдруг прохрипел Мистер Скандал.

- Он жив! – все засуетились.

- Скорая!

- Мы здесь. Что надо?

- Второй звонок… - Пика не в себе.

- Какой звонок?

- Это я так…

- Подумаешь, ноги. Выживет.

- Я не о нем.

Пика о себе любимом беспокоится. Было десять человек – трое уже пострадали. Круг сужается?

- Куда пойдем?

Надо отвлечься.

- Хату надо бы найти.

- К Тузику, может?

- Ты бы домой сходила, – это он Маке.

Она же совсем рядом живет.

- Хотите кинуть? – мышиные глазки недобро заблестели.

- Как же, переодеться, подмыться, наконец.

- Пошел ты!

- Где твоя сеструха?

Чего это Каблук про Бомбу спросил?

- Откуда я знаю, в какой канаве валяется эта шалава.

- Уау! Какие люди! – вернее, парни.

- Мося! Пойдем, – Бомба сама выбрала.

Каблуку определенно везет. Уединились в спальне. Все слышно, это еще больше накаляет страсти.

- Что ты так долго, эй, Каблук, хватит уже! – Мистер Никто решил идти вторым.

- Почему ты? – Доля тоже красавчик.

- Какая разница.

- Большая.

Из-за этого чуть не подрались.

- Моська, блин, ты задолбал!

- Кончай, давай!

- Еще чуть-чуть, – счастливчик просит отсрочку.

- Б…, невтерпеж! – Джин тоже рвется.

- Чего ждать? Сразу хором…

- О!

- А!

- Еще!

- На!

Бомбе все мало?

- Вот это баба, это я понимаю, – Мося в восторге.

- И у тебя?! – Каблук явно возбужден.

- А как ты думал? В одну и ту же лунку ныряли.

- Бомба, блин! Что делать?

- Что делать, что делать – ясно дело, лечиться надо.

- Легко сказать. Блин, сколько можно! Я же недавно «постился».

- Сука!

- Убить ее мало.

* * *

Утро. Хмуро. Мутно. И телефона нет! Это сразу всех взбодрило.

- Где телефон? – поздно орать. – Зарядник, главное, оставили.

Они же на чужой хате, с бодуна.

- Слушай, наши-то ночью свалили, - докладывает Кроха.

- И, правда, что.

Нет Тузика, Доли и Джина.

- Мистер Никто под утро ушел.

- Нет, они не при чем, – Дака в них уверена.

- А больше никто никуда не уходил.

- Ну и что? Значит, телефон где-то здесь. Признавайтесь быстро, кто взял?

- Не я, – Каблук-то что остался?

- Ну-ка, вывернули все карманы! – Дака в бешенстве.

А когда она в бешенстве, с ней лучше не связываться. С утра шмон, суета да суматоха – что за дела? Телефона нет.

- Значит, кто-то из них взял.

Хатовские не при чем.

- Да ну на фиг! Они же мои друзья, я не верю.

- Что-то они резко рванули.

- А Мистер Никто вообще подозрительно себя вел, - Кроха продолжает стучать.

- Тузик? Не может быть. Доля? Я в нем на сто процентов уверена. Джин…

- Он вор и этим все сказано.

- Вор-то он вор, но он мой братан, он же не мог так за падло поступить.

- Остается Мистер Никто. Ты его хорошо знаешь?

- Сколько общаюсь, никак вычислить не могу, что за фрукт.

- То-то.

- Да я его порву! – Дака это может. – И как назло Пики нет. Где его носит?

- А вот и я! – солнце ее нарисовалось тут же.

- Пика! Как ты вовремя.

- Что?

- Мистер Никто…

- Неужели Никто?

- Джин не мог так поступить, я не верю, – Дака стоит на своем.

- Ну, тогда Никто, больше некому.

- Да вы что? – Доля чист, как стеклышко.

- Я?! Да никогда в жизни! – Джин согласен и на детектор лжи.

* * *

Скоро и Энмина выпустили.

- Ух ты, быстро же тебя отпустили.

- Что сказали?

- Жить буду.

- Молоток, братуха! За это грех не выпить.

- Мне пока нельзя.

- А мы не заставляем, нам больше достанется.

Энмин вернулся! Радость-то, какая.

- Долго жить будешь.

- Да уж.

- А она ничего, – Каблук при этом тупо улыбается.

- Ты это о ком?

- Да все о ней же. Бомбу вспоминаю.

- Ты шутишь? – Доля сейчас обхохочется.

- Все при ней. И как она минет делает. Обалдеть!

- Ну, в этом она хороша, да и трахается, дай бог, конечно.

- И что за начинка у нее, что на всех хватает? – недоумевает Джин.

- Да, женщина – это вечная загадка.

Ух, ты, Тузик заговорил.

- Ты это, кончай, баб много, на твой век хватит, – Доля беспокоится за друга. – Одного «насморка» тебе мало?

- Так-то оно так, но все равно хороша!

- Вы это о ком?! – Дака занервничала.

- О Бомбе.

- Да ну вас всех!

* * *

- Ты же обещал!

- Что обещал?

- Не пить!

- Да? Я помню, но как-то само собой получилось.

Боже ж ты мой, сколько раз мы клялись не пить, не курить, любить и все мимо. Но Дака продолжает лечить.

- Раз обещал, ты не должен был пить.

- А ты?

- Я же ничего не обещала.

- Так поклянись и ты!

- Нет, давай, вместе.

- Точно?

- Зуб даю.

- Ты?! – тут же на него переключились. – Где телефон?!

- Какой телефон? – Тот или прикидывается, или у него талант пропадает.

- Ты еще спрашиваешь?! Мой! – Дака сейчас на него накинется.

- Да вы что, ребята, что на меня-то валите? Меня же менты задержали, сразу же, как я вышел.

- А чего свалил?

- За… б был.

* * *

- Мам, Пика меня не отпускает.

- Куда?

- Домой.

- Что он хочет?

Я к нему уже прохладно отношусь. Тоже мне жених, телефон хочет свистнуть, кулаки еще распускает.

- Держит меня в «Централке».

- Скажи ему, что я сейчас туда наряд милиции отправлю.

Энмин кого-то встретил.

- Пика!

- Ну?

- Ты-то что здесь делаешь? Родители, небось, беспокоятся.

- Тебе-то что?

- Мне все равно, это твоя жизнь. Рано тебе так бичевать.

- Ты кто такой? Не лечи, и так тошно.

Девка больно нервная, это в таком-то возрасте. Как и его Дака…

- Мало тебя лечили, сразу видно.

- Ты что пристал к девчонке? – Зек ее пасет что ли.

- А что?

- Не твоя, не лезь.

Ах, ты старый пердун, педофил хренов!

- Она твоя? Скажи, твоя?

- Если даже и не моя, то что?

- На! – удар не хилый.

- Еще! – Остановите меня.

- Она же свидетель! – Энмин быстро соображает.

И что? Свидетель чего…

- Двоих замочили… – Энмин и не думает молчать.

Что он несет? Кто кого замочил?

- Е…

- То-то. Девку надо тоже того…

Девка никак не заткнется. И когда он успел нож выхватить.

- Ты что? – Пика уже в себя приходит.

- Поздняк метаться. Девку порешим?

- Надо ноги делать… - Энмин все держит нож.

- Что встал? Бежим! – Энмин какой-то бледный.

Тут Пику начинает колотить. Муть да жуть. Нет, это какой-то прикол.

- Давай!

Значит, это было на самом деле. Он трезвеет. Плохо. Страшно. Не думать! Лучше о Даке подумай.

- Дашуля моя… – он вслух думает?

- Что? Давай, тачку остановим.

- Нет!

- Ребята, вам куда?

- В Марху.

- Ну, садитесь.

- Может, по пути купим выпить? – Как это Энмин догадался.

Ах, да, он же тоже…

- А деньги? – Пика, типа, забыл, что деньги были у него или в самом деле забыл.

- Куда мы?

- К Тузику.

- Ну, вот, собственно и все.

- Ты где был? Мы тут обыскались тебя. Такой косяк у нас, ты даже не представляешь, - Дака не дает и рта раскрыть.

Боже, как это все далеко, как будто жизнь раскололась надвое.

- У меня… - Блин, как сказать-то.

- Подожди, я говорю, у нас косяк.

- У нас тоже.

- А что? – вот и момент настал.

- Тут такое дело, короче, плохо дело.

- Подрались?

- Если бы. Мы людей… порешили.

- Как?

- Молча.

- Шутишь?

- Ничего себе шутка.

- Что тогда?

- Это не телефонный разговор.

- Тогда встретимся, в чем проблема-то?

- Давай, встретимся. Прямо сейчас!

- Вы где?

- Нигде. Я же говорю, не по телефону. Давай, состыкуемся там… ну, ты знаешь.

- На нашем месте? На…

- Стой!

- Ах, да. Хорошо. Через полчаса будем.

- Давай.

- Давай, ко мне!

И, правда, не время сейчас улицу мерить. Надо осесть, обмозговать. Может, найдется какой-нибудь выход.

- Я троих убил, ты представляешь?!

- Да ладно, не парься, как-нибудь… - Дака не знает что сказать.

Как утешить, как отвлечь – лекарство для убийцы еще не придумали.

- Ты один что ли убил? А я? Это же я прикончил их, добил. – Что это с Энмином?

Нашел, чем хвастаться.

- Тише ты, люди услышат.

- Пусть боятся! – Энмин так возбужден, что готов еще какую-нибудь глупость сморозить.

- Идем к Даке, короче. Там и поговорим.

Отчего-то хочется выговориться. Можно подумать, что с потоком слов вся горечь уйдет. Как бы еще хуже не стало.

- Блин, дверь не могу открыть.

Дверь заклинило, как будто нарочно. Сейчас менты приедут…

- Ну, никак же!

- Боже, который час? – Впрочем, какая разница.

- Скоро мама с работы придет, надо сворачиваться.

- О, Дака! Люби… - тут его заклинило.

Он чувствует, что все уходит, что скоро ничего этого не будет.

- Да не паникуй ты, все обойдется.

Каблук – хороший друг.

- Да пошел он! – встревает Дака.

- Где все?

- Кто все? – я как бы не в курсе.

- Дака!

- Слушай, можешь сделаешь мне одолжение – замочи, а? – вдруг вырвалось у меня.

- Да вы что? Что вы несете-то? – при этом еще улыбается.

Приятный мальчик.

- Мы в машине сидим. Хотим завести ее, ложка чайная есть?

- Сейчас…

- Какая, на фиг, ложка? У нас всего-то три ложки. Уйди отсюда, не мешай! – Дака проснулась.

- Что ты так? Пика там сидит.

- Пусть сидит. Уйди, мы спим.

- Не лезь, а, и без тебя тошно.

- Не х… себе!

- Отведите меня в УВД, на…, приду с чистосердечным, облегчу душу.

- Да брось ты, Пика, не лезь раньше времени, - Мося пытается его образумить.

- Не надо к ментам.

- Жить с этим?! Я не могу, как вы не понимаете? – Пика орет сквозь слезы.

Энмин в ответ улыбается. Он тоже не в себе, только реакция другая.

- Свидетелей же нет, чего суетиться-то, – Доля по-своему утешает.

- А себя куда дену? Не могу я так…

- Нет, ребята, мне в милицию надо, – Пику на этом заело.

- Ты это, кончай! – Энмин точно не хочет в ментуру. – Тебе жить надоело?

- А я? – опомнилась Дака. – Как же я? Без тебя…

- Ты? Ты и при мне…

- Ну, так получилось.

- Я ничего не говорю.

- Ну, не психуй.

- Я же говорю, все нормально.

- Врешь.

- Чего я вру? Все хорошо.

- Обними меня.

Разве откажешь. Какое блаженство – рядом ее сердечко бьется.

- Девочка моя…

- Странный ты. Ты так никогда не говорил.

- Придется сказать, мало ли что может случиться.

- Никуда не ходи, будь со мной, – Дака не отпускает его.

Как он ее любит. Как же он без нее? Но муть, пустота все еще в нем.

- Тебе хорошо было с ним?

- С кем? А, да так.

- Какая же ты все-таки сука.

- Тебе же все равно.

- Значит, не все равно. Да я…

- Не надо.

- Прости.

Денег нет, а жаль. Денег нет – это плохо. Что делать? Найти деньги. Телефон! Дакин…

- Только не это! – взревела Дака.

- Что ты мелочишься?

- Я мелочусь? Ты в своем уме?

- Нет, я не в своем уме! Я вообще с катушек слетел. Поняла?

- Телефон! – что и следовало доказать.

- Украли?

- Пика отобрал.

- Все, хватит с меня! Сейчас же звоню в милицию.

* * *

- На дно решили лечь? – Мака начинает.

- Не попрощавшись со мной? На Пику это не похоже. Хоть бы позвонил что ли.

- Может, как хотел, с чистосердечным попер?

- Что он, дурак что ли? Вряд ли.

- Тогда что?

- Я откуда знаю.

День проходит, второй. Тут первый звонок.

- Наших в ментуру увезли! – докладывает Каблук.

- В смысле наших?

- Ну, Мистера Скандала, Пику, остальных ты не знаешь.

- Как?! Пику? А Энмина?

- А он причем?

- ?

- Они же у Мистера Скандала бухали. Ну и соседи ментов вызвали.

- А, понятно. Энмин-то куда делся?

- Понятно. Не каждый день убиваешь.

- Да уж.

- Если по пьянке задержали, должны же уже выпустить.

- Так все и вышли. Кроме Пики…

- Как?

- Я не знаю, что за прокол, может, он по дури раскололся. Он же орал, что с чистосердечным пойдет.

- О, господи! Только не это. Засунул бы свою совесть куда подальше.

Среди ночи звонок.

- Это я, Пика.

- А, привет!

- Я тут человека порешил. Только что.

- Да?

- В камере.

- Мне кажется, только он меня по-настоящему любит.

А что ему остается делать…

- Этот мне тоже нравится. Даже иногда кажется, что я к нему неравнодушна.

- Какие проблемы, моя сладкая Проблема?

Проблема Один

Прим и сексуальная революция

- Можешь замуж выходить, тогда никакой суд тебе не страшен, – совет да любовь.

А когда-то она же мне твердила:

- Да кто тебя возьмет-то на свою голову.

- ПИНОЧЕТКО Людмиле Григорьевне.

- Я раза три его от смерти спасала, из петли буквально вытаскивала, - Прим все о нем и о нем.

- Это нам нужно каждый день, как витамины. – У Прима глаза так и горят.

Мы что-то быстро спелись. Живем вместе, интересы у нас общие, идеи коллективные. Идем на пляж, а там мальчики…

- Смотри, какое мясо. На попку смотри, - Прим без комментариев никого не пропустит.

- Угу, - мне-то нечего добавить.

- А вот еще один экземплярчик. Мне бы такого… - вздыхает она по очередному телу.

Мальчиков тут много, да не про нашу честь. Купальня-говорильня заканчивается ничем и мы идем домой ни с чем.

- Как можно жить без любви, вне любви? Я все время кого-то люблю, - монолог продолжается.

В один прекрасный день Прим меня ошарашила очередным откровением:

- Я только одного любила.

Его уже нет на этом свете, а как же тот, который неделями в загуле?

- Но я встретила одного, на него очень похожего.

Прим может без конца говорить о любви и о окололюбовных делах.

- Он летчик…

- Мама, я летчика люблю, - мы не унываем.

- Оле-оле-оле, Россия – чемпион! - все кричат и мы кричим.

Мясник

- Она за раз три раза кончает, - до сих пор восторгается Мося.

- Умом я это понимаю, но…

- Что эта делает среди шпаны?

- Отдыхай, это не женский разговор! - Мося быстро ставит ее на место.

- Как? С мамой идешь купаться? – сразу не врубился, но все же на пляж с нами пошел.

С ним был его друг, чем-то на Грязные Волосы похожий. Если быть точнее, у Даки сначала был:

- Мося;

- затем препод истфака Грязные Волосы;

- только затем Пика.

- В пехоте служил, - вот и весь сказ.

- Хорошо выглядите, - это наш европоидный Мося.

Ей шестьдесят, а по ней не скажешь.

- И что она к нам приклеилась, - Мясник по-якутски выражает свое недовольство.

- Кстати, Пика просил радио…

- Рано или поздно Мося здесь окажется. Вот тогда-то и поговорим.

- Совсем забыла я, мне надо еще кое-куда, а там водку пить надо.

- Я же все заранее обдумал, - Мося-то умнее всех.

Он тему придумал, он же и осуществил.

- Пике отнесем.

- Им только одно пиво бери, - еще и командует.

Тут Дака взрывается:

- Твое-то какое собачье дело?

Чтоб ее умаслить, придется брать два, да еще себе одно. Мы на дело, они к нам домой дальше гудеть.

- Эх, чувствует мое сердце, напьюсь я сегодня, - Мясник заранее пасует.

- Эх, молодежь, не умеете вы пить, - сокрушается хозяин.

Тут опять взрыв. На этот раз по телефону. Дака ругается с Мясником, надо же над кем-нибудь поиздеваться.

Выходим, а они тут как тут. Сладкая парочка – Мурат с Дакой.

- А та девка, с которой он договаривался? А Дакин пляжный мальчик, Пика, наконец? – до меня не доходит.

- Не мы такие, жизнь такая, - тоже мне, умник.

- Оле-оле-оле! - Дака в настроении.

- Не открывай, - просит Мясник.

- Уау, еще…

Стук сильнее. Разве кончишь под такую канонаду. Только бы дверь выдержала. Ах, она же железная.

- А!

- О!

- А…

- Оу…

- Наших бьют, ты-то не встревай, ты вообще на чьей стороне, а? – я пытаюсь урезонить хоть сыно-одноклассника.

«Ты откуда?» - вот с этого и надо было начинать. Дерущиеся оптом выскакивают в подъезд. И меня задевают.

- А, милиция!

Срывают телефонный провод. Я по сотовому пытаюсь до ментуры дозвониться.

- Тут групповая драка, понимаешь. Приезжайте быстрее что ли, - мне не впервой их вызывать.

Толпа переходит на улицу. Шум-гам, крики. Ох, недолго осталось вам резвиться.

Сыно-одноклассник заходит.

- Мясника куда дели? – у меня свой интерес.

- Что с тобой происходит? Ты же мать, - пацан начинает мне нотации читать.

- А что? Я же тоже человек, мне что и покувыркаться нельзя?! – сходу наезжаю на сыно-одноклассника.

- От ментов убег.

- Это я же их вызвала.

- Они когда-нибудь лягут спать или нет? – Что у Мясника на уме?

Сын все по телефону болтает, дочь с ноутбуком заодно. Лягут они, как же. Это они нарочно?

- Спать сегодня будут или нет? – Мясник заметно нервничает.

- Этим и живем, - вздыхает женщина.

И снова Прим

На ысыах, так на ысыах, а деньги? У Прима даже на автобус денег нет.

- Ничего, найдем, а «кошельки» на что?

- Он такой медлительный, ужас. Да он вообще тупой, - что это с Примом?

- Пока до него дойдет… Ты сама с ним договаривайся, айакка, не хочу с ним больше говорить.

Здрасьте, я-то причем. Но надо. Этот «кошелек» должен нам палатку предоставить. Есть, пить тоже надо.

- Где наши новые друзья, где «кошельки»?

- Давай, сами пойдем, - предлагает Прим.

- Что? С таким вот багажом? – я не соглашаюсь.

- Воды хочу! Дайте попить, - Прим просит у мимо проходящих.

- Я на праздник приехала. Я не буду тут сидеть.

И тут же упорхнула. Вскоре за ручку привела какого-то пузатого дяденьку.

- Он в Госсобрании работает, - с гордостью сообщает она.

Ах, какие мальчики

Я бойко поднимаюсь на свой этаж. Мне Дака открывает.

- Ты Маку-то приструни. Они с Мясником в ванной уединились.

- Смотри, а Дака похожа на нее, особенно глаза.

- Будешь пиво?

Что за вопрос? Хотя, без пива никак. Надо же как-то отвести душу. Мясник этот, да и чертова Мака.

- Угу.

Пиво теплое, но сойдет и такое. Что-то оно меня не берет.

- Будешь еще? – Что это он такой щедрый.

Видать, халява, а спонсор кто? Небось, Мясник раскошелился.

- Ага, - и я не откажусь от халявы.

А мне-то что делать? Куда деться, к кому присосаться? Звоню одному своему знакомому.

- Приходи ко мне, я так соскучился, - тот всегда готов.

Не побегу же я, сломя голову, к этому. Пройденный этап, и, увы, мной отвергнутый вариант.

- Ну, не знаю… - надо же поломаться.

- Сейчас же приходи! - тот уже завелся.

Ну, конечно, побежала, как же.

- Вообще-то я купаться хочу, - я тяну время.

И на что я надеюсь?

- Давай, встретимся, - товарищ не отстанет.

- Где?

- У меня.

- А купаться?

- Будем купаться, все будем, - он на все согласен.

Это уже неинтересно.

- Ну, тогда там, на нашем месте встретимся, - я предлагаю свой вариант.

Как говорится, на нейтральной территории, а там видно будет.

- Давай, прямо сейчас, - ему не терпится.

- Нет, давай, позже.

- Когда позже?

- Не знаю, я тебе позвоню, - я уже жалею, что ему позвонила.

Почему он-то? Будто других вариантов нет.

- Кто это?

- Что?

Кому какое дело, с кем я по телефону болтаю. Ах, Проблема, то есть еще не проблема.

- Любовник, - я со всеми честна, в пределах разумного.

- Кто он?

- И что, он тебя удовлетворяет?

Тебе-то зачем знать? Известное дело – нет.

- Ну да, - вру и не краснею.

Или все же было что-то? Я пытаюсь восстановить в памяти некоторые постельные сцены.

- И оргазм был? – Еще Не Проблема не остает.

- Почти.

- А ты не ходи…

- Чего?

Ничего себе заявочки.

- Не ходи и все. Зачем тебе к нему?

- Да приду я скоро, куда я денусь, - тон у меня уже другой.

- Все же идешь к нему? – интересуется Еще Не Проблема.

- А что мне остается делать…

- Он тебя удовлетворяет?

- Кто?

- Я имею в виду твоего любовника.

- Которого?

- Дака еще приревнует.

- Сейчас один парень придет.

Еще Не Проблема тоже ждет?

- ?

- Наш друг. Красавчик…

Красавчик, да не мой мальчик.

- Кстати, где мой?

- Все же идешь к нему?

- Должна.

- Но не обязана.

- Надо.

- Ты этого так хочешь?

- Не очень-то хочу, но…

- А ты не ходи.

- А у него есть деньги. У нашего красавчика.

- Вот он идет.

- Где? – засуетился Еще Не Проблема.

- Вот.

- Этот что ли? Да ну-на, чмо какое-то, - разочаровался он.

- Что ты с такими чмошниками ходишь? – встревает Кошачий Глаз.

- Дурак какой-то, - выносит вердикт Кошачий Глаз.

- Он и не собирался идти купаться. Наверное, думал, что заведет меня домой и все дела.

- И не отпустил бы?

- Да и такое бывало.

- Он что, маньяк?

- Вроде того.

- Не ходи, - Еще Не Проблема уже решительней говорит.

- Угу.

- Эй, ты откуда, а?!

- Я же нормально говорю, что ты…

Найдется причина и пошло-поехало. Такие пасутся у Централки, их можно встретить на Оржанке.

- Ну, как я? Красавчик же, согласись?

Девушки смущаются, но не возражают же. Кто бы спорил. Да, ребята излишней скромностью явно не страдают.

- А как моя попка?

- Скорую вызовите, - вдруг заявил тот.

Выясняется, что он ножницами вены себе порезал. Следователь бегает вокруг него, все причитая:

- Ой, сделайте что-нибудь, ой, я крови боюсь.

- И мне, - вот попрощайка.

Однако я точно в кино.

- Слушай, сколько тебе лет? – вдруг интересуется троица.

Уж совершеннолетняя, мне можно.

- Сорок, - я честно играю.

- Да ну, а моей маме тридцать семь, да она совсем другая…

Конечно, другой такой дуры, как я, на свете больше нет.

- Молодо выглядишь, молодец.

Трое восемнадцатилетних мне только что комплимент сказали. Остановись, мгновение! Крутое кино, однако.

- Не дадите мне попробовать?

- Кладешь за губу, слюну не глотай. Позже выплюнешь.

- И что будет?

- Просто хорошо будет.

Насвай – маленький рай?

- Хорошо после работы так расслабляться.

После физической работы, усталость как рукой снимет. Мяснику бы дать.

- Ты что, совсем что ли?! – Дака меня поймала.

Я же еще не успела попробовать.

- Ты сделай вид, что выбросила.

Я так и делаю. Отвернушись, кладу в рот, да не туда. Дака не дает и выплюнуть:

- Ты же не выбросила, - замечает дочь.

И словно дикий олень бежит в сторону рощи.

- Дочь у тебя шибко избалованная.

- Есть маленько.

- Столько хлопот родителям доставлял.

- В зону бросали… и все такое, - продолжает Еще Не Проблема.

Дальше можешь не рассказывать, и так все ясно. Зона – это почти моя территория.

- Дурак был, по глупости… - он еще сам себе приговор выносит.

- О, как давно не виделись, - обрадовалась, как доброму знакомому.

- Я со своей матерью вместе выпивал, - у Кошачего Глаза еще один козырь.

Матери тридцать семь, сыну восемнадцать – тут никакого криминала нет. Еще Не Проблеме девочки звонят.

- Да она такая… никакая, - вердикт у него суровый.

У него рейтинг хоть куда, ему же очко.

- Совсем забыл, мне же надо своей позвонить, - Кошачий Глаз забирает телефон.

- Что делаешь? – при этом сладко улыбается.

А сам-то что делаешь?

- Я ее так люблю, жизнь готов за нее отдать.

- Ты тоже что-нибудь расскажи.

- Я?

- О себе, например.

- Что ваши восемнадцать, что мои сорок, долгий рассказ будет.

- И все же.

Придется вытаскивать кое-какие «пазлы».

- Ты скромностью не страдаешь.

- Не забудь указать свое имя.

Извиняюсь за это отступление, невольно вырвалось.

- Мусора по печени бьют, а смеюсь им в лицо. Никак не могу остановиться, - продолжает Еще Не Проблема.

- Ха-ха, - и это все?

Там, на пляже, Еще Не Проблема мне не понравился. Дака сразу поинтересовалась:

- Ну, как?

- Нормальный, - ответила я.

Такие мальчики застряли в сомнительном кино. Их же в жизни ждут. Девушки, будь они не ладны.

Белая ночь, первая ночь

- Это твой сын?

- Ну да.

- А.

Мы в гостях у одной моей знакомой. Она сильно поддатая. Праздник же сегодня.

- Да пошутила же я. Просто друг.

- Ну-ну.

- Не бойся, он совершеннолетний.

- Надо же, она еще поет.

- Ты мне сразу понравилась. Еще на пляже.

- Ты пойдешь со мной? – спросил он меня.

- Может, сбавишь темп? За тобой не угнаться.

Мы уже на его территории. Какие-то женщины бросают нам:

- Внука-то когда ждать?

Долго вам ждать придется.

- Здрасьте! - бормочу я и прохожу мимо.

Знали бы, кого привел ихний мальчик. Ночью же все птицы серы.

- Не бойся.

- Хитрая она у тебя, наверняка догадается.

- Ты бы не связывалась с этим Мясником.

Он что, мысли мои читает? Что было, то было, и ему какая разница.

- Он же чмо.

И чмошники разные бывают. Мало ли кто под такой маской скрывается.

- Он использовал тебя.

Интересно, какая во мне выгода? А твой в чем интерес? Ой, он и эту мою мыслишку прочитает.

- Ты бы с каким-нибудь нормальным ходила.

Это с тобой что ли?

- Потом от них как отвяжешься? Например, ты кем-нибудь станешь, а эти тебе будут только мешать.

Ты смотри, у него целая теория.

- Эта женщина сразу мне не понравилась. Еще на тебя наезжает.

Да ему все мое окружение не нравится. У меня заступник появился, надо иметь в виду.

- И Мясник о тебе говорил…

- Что именно?

- Да так. Хочешь, прибью его?

- Да нет, что ты.

Общих знакомых у нас пока нет. Дака – вот единственное связующее звено.

- Ты что-то пропустила в воспитании. Уж очень она капризная, своенравная.

- Я тут сижу, вся в крови, - встревает Дака.

- Что опять случилось?

- Я тут сама себя покалечила, поцарапала.

- Дура что ли?

Вот так всегда. Стоит мне отлучиться, так что-нибудь да случается.

- А (…) там, с тобой?

- Ты в своем уме?

- Парней же до фига. И что она на меня запала? – недоумевает Уже Почти Проблема.

- Я по чем знаю.

- Не торопись.

- О…

- А!

Если нажать на «паузу» и перемотать запись чуть назад:

- Ты не пробовала писать стихи?

- В мои-то годы?

- А я когда-то писал.

Надо же, он еще и поэт. Какой он разный, противоречивый, непредсказуемый.

- Это любить надо. А так, что зря бумагу марать.

- Да.

Запись чуть вперед перемотаем.

- С молодыми неинтересно, да не умеют они ничего.

- Не торопись.

- Да. Ой, а…

- А-ай!

Все в нем напряглось. Еще лучше, еще слаще. Эта сладкая боль, этот внутренний трепет… Еще немного и…

- Не торопись.

- О!

Я больше не могу, сжалься надо мной.

- О, нет…

- Подожди…

- Я буду всегда с тобой!

Это уже перебор, но как приятно.

- До конца, всегда.

- О-у…

- Боже, до невозможности хорошо, просто слов нет.

- Правда?

- Супер!

- А ты каждую ночь приходи.

Я бы не отказалась.

- Божественный нектар и такой сладкий, хочешь?

Он тут же отворачивается. И чего они так себя не любят.

- Не веришь?

- Не говори глупостей. А тебе правда понравилось?

Что за вопрос?

- Угу.

- Еще хочешь?

Вместо ответа я начинаю его целовать везде, где можно.

- Давай, чуть-чуть передохнем, - просит моя сладкая Проблема.

Я же не монстр, я подожду.

- Когда мне слишком хорошо, я могу заплакать. Так что не удивляйся.

- Значит, у тебя не было оргазма? Сейчас? Да ну, какой позор! - паникует Пока Что Не Проблема.

- А твое красивое… - вдруг выдает он.

- О!

- А!

- Будем так лежать целый день.

Обманывай меня дольше

- Завтра встретимся.

- Приходи ко мне на работу.

- Я тебе позвоню.

Как я уйду-то отсюда? Легче зайти, а выходить придется под лучами яркого солнца.

- Я им сказал, что тут со своей девушкой.

- Хорошая была ночь.

Чья-то мать спешит домой, чей-то сын возращается тоже к себе домой. Как будто ничего и не было.

Счастье с ликом юности

- Ну, как ты? – вяло интересуюсь я.

- А что было-то?

- Да так, ничего интересного.

- Да не из-за него это.

- Где ваш Мясник? – будто это мне сейчас интересно.

- На ысыах поехал.

Дети собираются опять на протоку.

- Мама, ты с нами?

- Нет, не пойду.

Заря и Нострадамус

- Ой, задолбалась я, ни копейки денег, кое-как на обратный проезд наскребла.

Праздник он прожорливый, и не такое бывает. Прим же осталась без денег.

- Деньги все пропила.

- Да ну?

- Сережки золотые у меня сняли.

- Во дают!

- И сотовый прихватили.

- Надо же.

- Я сама без трусов.

Вот это уже интересно.

- Как так?

- В добавок меня еще изнасиловали.

На то и праздник, он обычно бывает с последствиями.

- Не повезло тебе.

Что я ей еще скажу?

- Не первый раз меня насилуют.

- Как?

- Это третье или четвертое по счету.

- Впредь буду сразу отдаваться, надоело уже изображать целку.

И имя у нее дивное – Заря. Такая будет отдаваться, наши все передерутся. Кому же достанется ранняя Заря?

- И что мне делать?

- А как это случилось?

- Ты думаешь, я помню? Отрубилась я, ничего не помню. Родители меня убьют из-за сережек.

- Надоело уже рассказывать.

Так она всем уже растрезвонила? Событие все-таки. Или с бодуна голова плохо варит?

«Широко распространилось вдовство

И мужское, и женское,

Чума, оружие, голод, к чуме

Примешивается большая опасность».

111-е предсказание

«На сорок пятом градусе небо загорится,

Огонь приближается к большому Новому Городу,

В одно мгновение вспыхнет

И распространится огромный огонь».

6-я центурия, 96, 97 катрен

«Земля, стряхивая огонь из своего центра,

Задрожит вокруг Нового Города.

Две большие державы будут долго вести войну».

1-я центурия, 87-й катрен

«Семь месяцев (продлится) большая война,

Люди умрут от порчи».

4-я центурия, 100-й катрен

- Не торопись.

- Что? – Заря не врубается.

- А? Да так, ничего.

- Повеситься что ли? – а глаза пустые.

Повеситься для нее так же обыденно, что и побеситься, повеселиться. Может, у нее не все дома?

- В честь чего это?

- Так изнасиловали же, - хоть причина есть.

- Не велика беда, многих насилуют. Я же живу.

- Меня же не один раз насилуют.

- Да хоть сколько раз, от тебя же не убудет, - я разговариваю на ее же языке.

- Ну, тогда я пожалуй пойду.

- Вот и хорошо.

- Привет, - это же Прим.

- Ой, ну, как?

- Все прекрасно. Я как никогда погуляла.

Еще одна с ысыаха, спать сегодня не дадут, однако.

Прим засохшую лепешку с собой прихватила.

- И?

- А ты как? Ты чего потом не приехала, я ждала.

- Да я тут замоталась. У меня тут свой ысыах был. Слушай…

Не до меня Приму, глаза так и слипаются.

- Ты послушай… - пытаюсь достучаться до нее.

- А? А…

- Тебе чего? – спрашиваю я, как можно, холодно.

- Я с ысыаха.

- Все сегодня оттуда.

- Ой, кто к нам пришел, заходи, что стоишь. Как ты? Как глаз? Чай будешь? – будет она спать, когда мужчина в доме.

- Ты смотри, какие у него ресницы длинные, - радуется за него Прим.

Счастье привалило, куда бы деться. После такого комплимента Мясник засиял, десна свои обнажил.

- Пиво будете? – он уже добрый.

- Я же ЗОЖ, - честно признается Прим.

Глаза треугольником, бровки домиком, а я молчу.

- Я деньги дам, может, сходишь? – Мясник это ко мне подлизывается.

Хоть деньги есть и на том спасибо.

- А где Дака и… - вот он и раскололся.

Тут звонок. Это Дака. Ну и нюх же у нее.

- Мясник там?

- Это Дака? Дай-ка мне.

- Цыц, подожди, - я ему.

Он больше не настаивает.

- Нету тут никакого Мясника, - это я Даке.

- Врешь же. Ну, дай ему трубку.

- Чем ты слушаешь? Нет его и все, - я стою на своем.

Не поверила, но отстала.

- Не связывайся ты с ними. Деньги только профукаешь, - я, типа, желаю ему добра.

- Да?

Мясник еще деньги на хранение дает. Я иду за пивом. Прихожу – Прим уже отрубилась, Мясник заскучал.

- Она сама начала, - начинает Мясник.

Избави меня от подробностей.

- Говорила, что любит.

- Да не ври ты.

- Что, меня и любить нельзя? – возмущается Мясник.

- А ты вчера с кем была? – интересуется он.

- Что значит с кем? Вообще-то было дело… - и сладко улыбаюсь.

- Наша мама громко плачет.

Вот такая вот трагедия любви у меня получается. Смешно, но это факт.

- Я когда-нибудь все равно попадусь. У меня такое предчувствие.

Репетиция вечности

- Все, чисто, можешь приходить. Только она где-то здесь будет, так что особо не расслабляйся.

- Ладно.

Дело сделали, да он не уходит. До конца со мной сидит, вместе и выходим.

- Покуда идти-то?

- Тут Даку еще встретим.

- Там тоже. Она может быть везде.

- А если встретим, что будем делать?

- Не знаю.

- Мои друзья ее все уважают.

Что, совесть заговорила? Поздновато каяться.

- Да? – мне нечего сказать.

- Она хорошая, только характер подводит.

Все о нем и о нем

- А мы идем купаться, и Дака с нами будет, - это я Проблеме.

- Дака тут с нами, рядом стоит.

- Много вас.

- Ну, пожалуйста!

- Нет! – я пока непреклонна.

- Пойдем что ли домой, - говорю я Приму.

- Давай!

- Что делаешь? На пляже же вас не было.

- Да мы рано ушли.

- Я еще позвоню.

Отбой отменяется? Я должна быть на связи, он же каждые полчаса звонит.

- Ты не придешь сюда?

Приду, конечно, куда я денусь. На всякий пожарный проверяю дочь:

- Вы где?

- Да мы тут рядом, скоро будем.

Ее «скоро» может тянуться сутками. Я звоню сыну, он честнее. Оказывается, они там же, где и Проблема. Черт!

- Отбой, Дака там.

- Не видно их. Что тогда делать?

- Ну что?

- Я скоро буду.

Мы должны у Ленина встретиться. Я на площадь. У них телефон отключился.

- Он это нарочно? Что за игра на этот раз?

- Ты где?

- Я думала, что ты нарочно отключился.

- Нет, конечно, просто заряд кончается.

- Я тут сижу, напротив флагов.

- Вы куда это собрались?

- Да так, просто гуляем.

Мне что ли к ним примкнуть? Улицу мерить – тоже занятие. Если есть кого ловить.

- Что дальше-то?

- Не знаю.

- А если ко мне на работу?

- А можно?

- Можно как-то устроить, надо подумать.

- Если не получится? Можно ко мне, вообще-то.

Парни дальше идут. А вдруг? Мы же ко мне идем. Ночная смена в разгаре.

- Конечно же, проходите, - не вахтерша, а ангел. – На втором этаже диван есть.

- Да нет,спасибо, в кабинете все есть.

- Вот мы почти дома. Все есть – и телевизор ,и все на свете.

Я даже матрац и одеяло заблаговременно притащила.

- Была бы еще музыка…

- В дождь хорошо трахаться.

Скоро без примовских цитат не смогу обойтись. Прим-Ленин сейчас спит без задних ног.

- Ты где? – это Дака интересуется.

- В одном месте.

До сих пор между нами секретов почти не было.

- Она что-то подозревает. Парни говорили.

- Тебе не больно?

- Нисколько.

Я пробую на вкус источник этого счастья, который пахнет мной же. Обруч губ не отпускает эту трепещущую плоть.

- Не торопись.

- О! – мы оба…

Небо засияло фейерверком молний… Мы молча лежим, пока весь нектар не впитается.

- Я моим позвоню?

Он, оказывается, телефон успел выключить.

- Чтоб не мешали.

- Я тебя никогда не забуду.

«И я» - хочется сказать, но я себя знаю… Никогда – это слишком громко сказано.

Один день – это целая жизнь

- Ну как спалось? – улыбается вахтерша.

Я так сладко спала, когда зазвенел телефон. Это сын с района. Затем второй «сын» беспокоит.

- Ты одна?

- Да.

- И что делаешь, одна?

- Лежу.

- Я к тебе приду? Накормишь меня?

- Опять? Ну, приходи.

- Дака же не уехала, они на хате.

Все-то он узнал. Игра затягивается, кино продолжается.

- Я уже здесь, выходи на балкон.

Машу ему рукой. Чай пьем. У меня темно, лампы все перегорели, все руки не доходят.

- Не боишься одна в темноте?

Я уже ничего не боюсь. Просто лежим. Все же не могу удержаться, чтоб не поласкать его.

- Поспать бы, я так устал.

Еще бы, он так трудился, он так старался.

- Ребята в «Дракон» пошли, а я сюда рванул.

И что, тебе за это медаль давать?

- Что-то не по себе мне. Как ты думаешь, Дака придет?

- Не знаю.

- Вообще-то они на хате.

- Поспать бы.

- Не говори.

- Ты не хочешь отпускать? –«догадывается» он.

Теперь моей крови жаждет?

- А если мы вот так заснем, и она застукает?

- Убьет, не задумываясь.

- Да, надо идти.

Но он не торопится уходить. Так и лежим, испытывая судьбу, вслушиваясь в тишину.

- Завтра у меня будем, я все заранее приготовлю. Нас ждет еще одна бессонная ночь.

- А я резинку купила. С усиками.

- Покажи.

Что толку глазеть на упаковку, ведь это будет только завтра, а его так долго ждать.

- Надо идти. Да?

А ты его не жди. У молодых свои пути. Кто знает, куда он ушел на самом деле и с кем он проведет эту ночь…

Не торопи день завтрашний

- О тебе самой надо роман писать, - сказала одна моя подруга.

Где-то ближе к одиннадцати позвонил. Боюсь, что его всем слышно. Бегу в ванную.

- Я скоро позвоню.

- Я минут через десять позвоню, хорошо? Мне пиво надо допить.

О, пиво это святое. Десять минут как нибудь потерплю. У нас в запасе целая ночь.

- Опять зарядка кончилась. Где встретимся?

- Скоро буду у Московского, - сообщаю я шепотом.

- Ты к этому своему (борову)? – Дака-то не спит.

- Да нет… - меня уже нет.

- Ребята в «Бочку» пошли, уговаривали пойти с ними, а я ни в какую.

Это зачтется, не беспокойся.

- Если будут нужны деньги, мне говори.

- Сегодня я на грузе работал и мне это не понравилось.

- Теперь я никому не верю.

- И правильно.

- Особенно мужчинам.

Причем мужчины, когда меня баба кинула?

- Конечно.

- И тебе…

- Да, мне тоже. Ты еще не знаешь, насколько я плохой. Ты должна пользоваться ими.

Не учи ученого. Далее с этим плохим мальчиком обсуждаем еще одного плохого. Как заставить того раскошелиться.

- Если б не уезжала, мы бы с тобой спелись. Я, между прочим, хорошо бегаю и голова неплохо работает.

Это я серьезно?

- И когда вы уезжаете?

- Через несколько дней, еще точно неизвестно.

- Да? Так скоро? А ты не уезжай.

- Даже если война, сено нужно убирать.

- И когда обратно?

- Осенью.

- Да ну? Может, чуть раньше?

- Посмотрим.

- Телефон оставь, буду звонить.

Ага, как же, будешь ты звонить. Сам себе противоречишь. С какой это тапочки я должна тебе верить?

- Ты же найдешь меня?

- Не забывай меня, - я почти в шутку.

- Нет, не забуду.

Какое завтра, когда сегодня еще многое обещает. У сегодня же еще бонус есть.

- Ты принесла?

- Принесла, принесла.

- Ну, как она тебе?

- Да никак, вернее, плохо.

С усиками летит куда-то в сторону. Одна моя знакомая приоткрыла тайну рождения своего ребенка:

- Он – всего лишь результат бракованной резины.

Секс без предохранения тоже экстрим. Могут быть любые сюрпризы – ребенок ли или какая другая напасть.

- А ты не боишься?

- Я только с проверенными.

- У них на лбу или на каком другом месте написано?

- Мой бедный мальчик…

Я еще долго ласкаю тебя, как в последний раз. Не люблю этого слова, как и слова «Никогда» и «Вечно».

- Давай, вставай! Мне на работу пора.

И как он в армии выживет?

- Рота, подъем!

Ноль эмоций.

- Вставай, говорю! Или мне уйти?

Уйти, не попрощавшись, не поцеловав на прощание?

- Слушай, ты! Я тебя так хочу, ты даже не представляешь как.

- С этого и начала бы.

Но ведь сразу не начнешь, тут время нужно, а его нет.

- Мне идти надо.

- Не ходи…

- Как?

Тут меня осенило.

- У меня ребенок заболел, я немного задержусь.

Темы и вариации

- Дети выросли, что с ними няньчиться. Пусть сами выкарабкиваются, - еще одна примовская цитата.

Надо в цитатник занести. Их будет достаточно, на все случаи жизни.

- С завтрашнего дня запретят же, надо сегодня успеть.

Заодно и мой грядущий отпуск обмоем. Традиция есть традиция, но «Кулера» же нет.

- И что это сегодня всем «Кулера» захотелось? – недоумевают продавцы.

Перерыв закончился. Придется мне кое-куда сходить.

- Мама! – Дака тут как тут.

- Как будто бы ничего и не было.

- Будто бы ничего и не было…

Его что, заело?

- Что ты городишь? А разве что-то было?

- Вот и мы ходим, как будто бы ничего и не было.

- Конечно! Если даже что и было, что из этого? Жизнь прекрасна!

- А мы в парк идем.

- Кто вас держит.

- А я вот за «Кулером» иду, отпуск обмываем.

- Да? – оживляются они.

- Не улыбайся, сделай вид, что тебе плохо.

Не такая уж она артиска, чтоб вот так быстро перевоплощаться.

- У тебя рука хоть забинтована. Пусть думают, что она у тебя сломана.

- Ты же еще как бы замужем. Пусть думают, что это они и есть твой муж.

Дака только смеется. Кошачий Глаз же ее тут же обнимает. Идиллия!

- Вот и вся семейка придурков.

В это время мимо нас один мужчина проходил. Тоже винтик этого царства. Глазки строил, куда бы деться.

- А я в отпуск собираюсь, может, обмоем?

Что это со мной? На автопилоте всем себя предлагаю.

- Давай! Завтра?

- Нет, мы сегодня собираемся.

- Давай, завтра.

- Ладно, запиши телефон.

У нас это быстро, без всяких там предисловий.

Но коллега не захотела, ей не нужны свидетели, а мне нужно было держать их под контролем.

- Отбой, ребята.

- Тьфу ты!

Тут опять этот мимо нас проходит.

- Этот старик на тебя запал что ли? – Кошачий Глаз ничего не пропустит.

Старик-то намного младше меня.

- А у твоей матери светлые глаза. Даже зеленые. То-то она молодо выглядит, - моя очередь что ли.

- Стоим тут, будто ничего и не было, - опять он за свое.

- А что было-то? Не было же ничего! – я на полном серьезе.

- Оле-оле-оле! Я – чемпион!

- Это я, Леня.

Что за фрукт? Я вспоминаю сразу несколько лень. Даже одного декана, правда, у этого голос молодой.

- Сейчас я к тебе приду.

Какой Леня и я причем? Тут я догадалась – это же всего-навсего Мясник!

- Чего тебе? Я уже сплю, не приходи.

- Я уже пришел.

Какое мясо на ночь глядя?

- Я здесь.

Что-то не вижу.

- Открой.

И в самом деле пришел. Еле на ногах стоит, с пивом еще.

- Я пить не собираюсь, сколько можно. Леня да Леня, я-то голову ломаю – кто это?

- А что как я должен был представиться? Это я, Мясник что ли?

Еще лапать пытается.

- Я должна идти.

- Не ври.

- Уходи!

- Ты до сих пор на меня злишься, ты ревнуешь? Мака же сама…

Ты мою ревность на своей шкуре еще не ощущал.

- Скажи, ты с этим (Проблемой)…

- С чего ты взял?

А он не дурак, как кажется.

- Зачем тебе эти молодые?

А ты что, в старики уже записался?

- А говорила, что целочка. Дура же, как бы я за ней ухаживал, я бы ее на руках носил.

Зорька Зорькой, но от меня он не отказывается.

- Дака, вы где? Тут Мясник меня достал.

Я-то знаю, что с ней троица, а они Мясника терпеть не могут. Им только повод нужен.

- Только что тут выпендривался, а теперь, типа, спит.

- Эй, ты, как там тебя? Ну-ка, вставай! – при этом пинают.

Тут мы встретились глазами.

- Хочешь, побьем его?

- Не стоит.

Приобняв меня:

- У вас что-то было? – спрашивает он.

- Ты что, мы бы и не успели.

Успеть-то успели бы, при желании. Дальше что? Опять паленым запахло.

Просила меня не забывать, сама тут же к другому переметнулась.

Я сама, в своем уме нарушила правила игры или так было задумано, для остроты восприятия, по сценарию?

У него тоже зеленые глаза… А что касается всего остального? Мне понравилось.

- Я никому не скажу, ему… - можно было обойтись и без этого.

Тема о теме

Нет, нет, игра не кончается. Финальные кадры фильма еще не отсняты.

- Ну что?

Ах, я же должна была отпуск обмывать.

- Ой, сегодня я не в форме, никакая я, сам видишь.

- Да нормально ты выглядишь.

- Ах, ты обманщица! Ты шикарно выглядишь, а говоришь никакая, - SMS-ка в утешение.

- Телефон мне самой нужен, - уже засыпая предупреждаю ее.

Наконец-то стала засыпать – Прим объявилась.

- Я не буду арендовать эту квартиру! К черту все! Ничего не получается, денег нет.

Две недели мозги пудрила и спокойно телевизор смотрит.

- Ой, как красиво! – она уже восторгается открытием Международных спортивных игр.

- В район поеду, там меня ждут, - это кому она докладывает?

Засыпаю, утро вечера всегда мудренее. Звонок! Они что, моей смерти хотят?

- Ну?

- Что делаешь?

- Сплю.

- …

- Что будем делать-то?

- А ты что, хочешь встретиться?

- Мы же вроде вчера договаривались.

- Приходи на площадь, мы скоро будем.

- Мы с парка возвращаемся.

Тесно нам обеим в этом городе.

- Слушай, там скоро Дака будет. Давай, в другом месте встретимся.

- Телефон хороший.

- Он же был пьян.

- И денег до фига, наверное, было.

- Мы газу прибавили.

Вечно молодые

- А я-то голову ломал, кто такая эта Sexy…

- А ты знаешь, каким именем ты сохранена в его телефоне?

- Вставать надо. У нас сегодня много дел.

- А телефон ничего.

При свете дня рассматривают свой трофей. А мне надо катапультироваться, я тут явно лишняя.

Последние кадры

- Ладно, пока.

А тот, второй, из-за которого я испортила всю малину, даже не шелохнулся. Больно совестливый что ли?

- Еще встретимся.

Зачем?

- Мы завтра уезжаем.

- Вы уже переезжаете? Мне тоже надо ехать.

Бодра, весела, как всегда. Идей до фига, жизнь непредсказуема, а лохи всегда найдутся.

- Алло, это ты? Я к тебе еду. За такси заплати, - это она которому кошельку?

- Хозяевам скажете, что я не буду арендовать.

Утром детей собираю, последние проблемы решаю. Мне еще в милицию надо, откуда и начинаются наши проблемы.

- Мясник обещал прийти.

Вот кто верен нам до конца, он и поможет.

- Что делаешь? – Проблема объявляется.

- Вот уезжаем.

- Сегодня?

- Да, скоро уже, Мясника ждем.

- Кто это? – Дака тут как тут.

- Да так, ты его не знаешь.

- Если Мясника знает, то и я его, должно быть, знаю.

- Приезжай ко мне, я дома один.

- Уау! Я посмотрю, как со временем получится.

Напоследок еще один интим-кадр? Время пошло! К полудню в милицию… Могу успеть.

- Вчера столько «Кулера» выпили, две девки со мной еще были. Так с двумя и заснул.

- Давай!

Тут телефон вклинивается. Надо сейчас же ехать в милицию.

- Дака, марш в первый ГОМ, я скоро буду.

Успеем? Интим-кадр по-быстрому?

- Не торопись.

- Вы где? – это из милиции.

- Я на такси еду.

Кровать-такси не туда направляется, однако.

- Я уже в милиции, - это Дака.

- Жди, я еду. Лучше начинайте без меня.

Он кончает в меня. По-быстрому, но впечатляет.

- Ты так и не подарил свое фото.

- Нет у меня фото, только детские.

Едем в милицию.

- Так когда?

- После обеда едем.

- Давай, здесь расстанемся, а то Дака может увидеть.

Позади еще одна проблема. Мясник нам помог. Шофер, он же наш сосед в деревне, интересуется:

- Это кто, твой партнер?

- Нет, просто друг.

- Твой?

- Друг семьи.

Не забывай нас, Якутск! Мы еще вернемся.

- Мы уже едем.

- Да? Всего хорошего.

- И ты не забывай.

- Не забуду.

Сотовой связи уже нет. Только где-то у Вилюйска включается.

- Коллекционеру разбитых сердцец… - успеваю отправить SMS-ку.

- Я буду ждать тебя!!! – тут же получаю ответ.

- Как будто ничего и не было… - Дака улыбается.

- Не говори, - я улыбаюсь в ответ.

Мы опять вместе, мы заодно. Как же иначе, мы же родные люди. Вместе нам под силу любые проблемы.

Там уже на месте она все спрашивала у меня:

- Скажи, с кем ты была в эти дни? Чего уж там.

- Ни с кем.

Чуть позже:

- Ты же с ним была, ведь так? Все говорит об этом.

- Почему обязательно с ним? Может, я с Кошачим Глазом или Аямчиком была.

- В городе тоска, а у вас? – это Проблема по телефону.

- Мы к вам приедем, - это он чуть позже.

Издержки производства

Одним словом, доигрались. Или все же это тоже часть сценария?

А «пазлы» все пополняются

- И когда премьера?

- Да хрен его знает, остались кое-какие нюансы и финансы пока не позволяют.

- Вот так всегда! Все же так старались и заметь – бесплатно. Я что зря «пазлы» доставала и свои добавила?

- Тут две сюжетные линии…

- Ну и что? Проблемы же общие.

- Ждите.

- А что нам еще остается делать.

Просто «пазлы»

«Пазл» о Мяснике и Заре

«Пазл» не о Проблеме, а о Мурате

Вот кого надо было крупным планом снимать. Симпатичный, не дурак, добрый.

- Вот женюсь на Даке, и при каждом удобном случае буду к тебе приходить, - он еще шутник.

Проблема удивился – как я после Мясника у Мурата оказалась.

- Когда встретимся-то?

Не сегодня, это точно, а хочется. Тут и Мося Каблуков на очередной ссылке.

- Секса очень не хватает! – всем жалуется.

Слава богу, он с Бомбой расстался и этим столько проблем решил. Молодец!

Мурат мне определенно нравится, я этого не скрываю, а Дака злится.

- Ты ко всем моим друзьям липнешь.

Смешно.

«Пазл» о Мяснике и Маке

Это было временное затишье. Однажды под утро Мясник узнал, что это мы сдали Пику.

- Да вы суки!

- Ты что не знал?

- Нет.

- Все же знают.

- После этого…

- Что? Не простишь нас? Нечего было трепаться, особенно бабам.

Мясник уходит. Я даже всплакнула.

- Ты больше не придешь?

- Не знаю, ничего не знаю.

- Мясник больше не придет!

Горе-то какое.

- Придет, куда он денется, - Пика утешает.

- Ты думаешь?

- Конечно.

Мы с Пикой каждый день разговариваем, он в курсе всех событий.

- У вас Санта-Барбара, а не жизнь.

- Что же мне делать? Сижу, как заложница, - опять в СИЗО звоню.

«Пазл» называется «Здравствуй, Проблема!»

- У нее своя квартира, потому он с ней и ходит, - комментирует Проблема.

- Блин, меня к тебе тянет, не знаю почему.

«Пазл» мести

- Я не дома, - отвечаю я спокойно.

Промежуточный «пазл»

Опять затишье. Тишина мне разонравилась и это плохо. Суета да суматоха себе только во вред.

- Мой нежно-жестокий мальчик, мне тебя не хватает! – шлю SMS-ку в никуда.

- Ты где? – надо же, он откликнулся.

- Ты такая красивая, ты мне нравишься, давай встретимся.

- Постоим до вечера, потом ко мне пойдем, - заключает Проблема.

Но прорвались, и Дака вовсе не злится.

- Что ты сразу не сказала, что это он.

«Пазл» о сорвавшемся майдане

- Ты даже с днем рождения меня не поздравила, - у него еще претензии.

Ах, да, вчера же у него днюха была.

- Я с Макой расстался. Да ну ее к черту!

Ночью – суматоха, народ. На другой день просыпаюсь только к полудню.

- Полундра!

А майдан? Опоздали!

- Ну вы даете! А я на вас так надеялся… - Пика чуть не плачет.

- А мне молодые нравятся.

- Я же буду рядом.

«Пазл» - «Забудьте мой номер!»

- Прощай, больше не буду тебя беспокоить. Забудьте мой номер!

- Забудьте мой номер! – кричит он нам вслед.

Через некоторое мы прикалываемся:

- А мы тебя не забыли! Мы будем помнить тебя всегда! – и хохочем.

Тут Проблема объявляется.

- Я с Кошачим Глазом, можно к тебе вечером?

Но двойного свидания не получилось, они, немного побыв у меня, поехали дальше гулять, к девушке Проблемы.

Видимо, не совсем надоела. Хоть не сказал на прощание:

- Забудь мой номер!

Вместо этого:

- Ты прости, что так получилось.

«Пазл» о проблемах и Проблеме

- Хочу быть ведомой тобой, испытать сладкую боль и только с тобой.

Я тоже не хочу его терять. Мне нравится играть им.

- Я придумал, как мы будем в следующий раз. Это будет клево.

Он задумал жестокие игры. Мне же уже хорошо.

- Короче, я задолбался, хочу прямо сейчас!

Задолбал звонить, короче.

- Я соскучился, понимаешь? Приезжай!

Заманчиво, настал-таки мой час.

- Давай, встретимся в последний раз. Завтра я уезжаю.

У меня сердце сжалось, что я чуть не сдалась.

- На месяц.

«Пазл-катастрофа

- Достал этот молодой, всю кровь выпил, - я Пню.

- На фиг он мне нужен, мне только ты нравишься, - это я Проблеме.

- Ты подожди, все будет, - Проблема меня не отпускает.

А сколько ждать? Я же не умею ждать. Это, конечно, катастрофа, но никто же не умер.

«Пазл» об еще одной мести или красный «Доширак» - эмблема любви, попкорн – символ мести

Боже, до чего я докатилась! За мной такого не наблюдалось. Я согласна на самую малость. Может, нам втроем?...

Крыша едет, спору нет. Будь что будет…

Самая малость, это что именно?

- Ты мне футболку подари, а я тебе новую куплю. Со мной хоть твой запах будет.

- Перестань.

- Что, тебе жалко?

Он только улыбается.

- Я же куртку твою нюхала, чтоб возбудиться. Только после этого я с ним…

- Твои стоны не давали мне спать.

- С сыном бы замутила…

Ничего себе заявочки – чтоб я со своим…

- Хорошо же.

Тьфу, она о себе печется, это она хочет.

- Хочу «Доширак». Красный, - у нее уже другое желание.

Мужу звонит:

- Купи мне срочно ЭТО.

- Что ЭТО?

- Ну, ЭТО, красное которое.

- Что?

- Красный.

- Что, красный?

- Красный! «Доширак», болван!

- У меня денег нет.

Вот так всегда. Клянутся, что готовы луну с неба достать, а на деле «Доширак» даже не могут купить.

Пришлось нам с Дакой на время исчезнуть, пока Аямчик не выкурил противного мужика.

- Она тут не живет, домой уехала. А так она от мужа прячется.

Вот облом, я бы на его месте испарилась, но он до сих пор SMS-ки шлет.

- Ты что задумала? – улыбается Проблема.

- Ты хочешь с Проблемой наедине остаться? – вяло интересуется сын.

Он у меня тоже в халявчики метит. Недаром Проблема его хвалил:

- Да он нормальный парень, такой же как мы.

- Ну, что ты нервничаешь, успокойся, - а Проблема психолог.

- Отстань!

- А ты какая-то другая, - проводит рукой по лицу.

- Это ты милицию вызвала? – по очереди давят на меня.

Я же только улыбаюсь. Мне хорошо.

- У тебя судимость есть? – интересуются у Проблемы.

- Да, пять лет условно, - он играет по-честному.

- Ну, тогда тебе пипец.

- Ну-на, Дака, из-за тебя проблемы.

Ой, сейчас я кончу, давно мне так хорошо не было.

- Давайте, быстрее! – милиция не любит ждать.

- Я штаны свои не могу найти.

Проблема в одних колготках, вот умора.

- Ты не видела мои штаны?

- Когда я уходила, ты был в них. Откуда я знаю, где твои штаны, - я почти угораю.

- Тогда так поедешь, - и мент угорает.

- Я приду за ними.

- Еще чего, ты сюда больше не придешь, понял?

Он только улыбается. Как стереть его кривую улыбку? Убить его что ли?

- Ты кто, жених?

- Почти, - еще на меня смотрит.

- Мы дочь закроем, вы потом за ней придете.

- Я? С какой это тапочки? Пусть он приходит - жених… на один день.

- Ты что, влюбилась что ли? – смеется Дака.

- Это ты влюбилась.

- Я? Я же ничего, он сам.

- Ты скажи, ты скажи, че те надо, че те надо, может, дам, может, нет…

«Пазл» с вопросительным знаком

- Ты такая… как бы сказать… коварная. От тебя можно всего ожидать.

У Проблемы из-за меня проблемы, попкорн боком вышел.

- Давай, на этом остановимся. Закроем доску, игра-то затянулась.

Пора прощаться, но…

- Тогда больше никогда больше не встретимся?

- Ты, у меня как маленькая девочка.

- Открой книгу.

Если я коварная, ты же подлый.

А Дака мне его подарила, он ей даром не нужен. Может, это ее очередной ход?

А Проблема что задумал?

- С тобой трудно играть, ты слишком умна для меня.

Но и ты не дурак.

- ПРОСТИ МЕНЯ, ДАКА!

Это я здесь каюсь. Наяву я другая, с моим-то коварством.

- Прости меня и ты, Проблема!

Вдруг что-то не так… И еще:

- Прости и ты, Пика…

Хотя, за такое не прощают.

«Пазлы»-звонки

«Пазл» о Бомбе

«Пазл» об Аямчике

«Пазл» о Мистере Никто

«Пазл» о Маке

«Пазл» о давно забытом борове

«Пазл» о Мосе

«Пазл» о Проблеме

«Пазлы» в утешение

«Пазл» о Маке с Мосей

Эстафету от Бомбы принимает Мака. А вдруг медведь? У них роман. Это же прекрасно.

«Пазл» о Тузике

«Пазл» о Даке

С днем матери она мне SMS-ку прислала:

- Мама, несмотря ни на что, ты самая лучшая и я тебя очень люблю!

Ведь если эти все «пазлы» сложить вместе, получится одна цельная картина, которая выражается одним словом:

- ПРОБЛЕМА.

«Пазл» вместо эпилога

- Поклянись что никогда… не повесишься из-за мужиков, - вдруг предлагаю я.

- Клянусь! – Дака улыбается.

Этим летом мы с ней были дружны как никогда, близки как никогда.

- Мы будем всегда вместе, как близняшки, да, Дака?- это в последний вечер.

«Я предпочитаю Вечность,

Тем сохраню я верность

Любви единственной моей,

Что дороже жизни сей».

Содержание:

Проблема Два или «пазл» « Десять якутят и гестапо»……….....

Проблема Один:

- Прим и сексуальная революция……………………………………….

- Мясник………………………………………………………………………

- И снова Прим………………………………………………………………

- Ах, какие мальчики……………………………………………………….

- Белая ночь, первая ночь…………………………………………………

- Обманывай меня дольше………………………………………………..

- Счастье с ликом юности…………………………………………………

- Заря и Нострадамус………………………………………………………

- Репетиция вечности………………………………………………………

- Все о нем и о нем………………………………………………………….

- Один день – это целая жизнь…………………………………………...

- Не торопи день завтрашний…………………………………………….

- Темы и вариации………………………………………………………….

- Тема о теме…………………………………………………………………

- Вечно молодые…………………………………………………………….

- Последние кадры………………………………………………………….

- Издержки производства………………………………………………….

А «пазлы» все пополняются:

Просто «пазлы»:

- «Пазл» о Мяснике и Заре………………………………………………..

- «Пазл» не о Проблеме, а о Мурате……………………………………

- «Пазл» о Мяснике и Маке……………………………………………….

- «Пазл» называется «Здравствуй, Проблема!»………………………

- «Пазл» мести………………………………………………………………

- Промежуточный «пазл»………………………………………………….

- «Пазл» о сорвавшемся майдане……………………………………….

- «Пазл» - «Забудьте мой номер!»……………………………………….

- «Пазл» о проблемах и Проблеме………………………………………

«Пазлы»-звонки:

- «Пазл» о Бомбе……………………………………………………………

- «Пазл» об Аямчике……………………………………………………….

- «Пазл» о Мистере Никто…………………………………………

- «Пазл» о Маке………………………………………………………………

- «Пазл» о давно забытом борове………………………………………..

- «Пазл» о Мосе………………………………………………………………

- «Пазл» о Проблеме………………………………………………………..

Утешительные «пазлы»

- «Пазл» о Маке с Мосей…………………………………………………..

- «Пазл» о Тузике……………………………………………………………

- «Пазл» о Даке……………………………………………………………..

ПРОБЛЕМА

Посвящается памяти моей любимой,

самой лучшей в мире дочери

«А я играю роль послушной

девочки, описывая свои фантазии,

вместо того, чтобы их воплощать».

Э.Джонг

- проблемы – это часть (боюсь, что основная) нашей жизни. Надо бы научиться жить с ними;

- проблема в нас самих. Так что некуда и незачем бежать;

- проблемы, как правило, разрешимы. На то они и существуют, чтобы их решали (лекарство от скуки?);

- проблемы, наконец, необходимы. Они и только они – путь к совершенству.

- Посторонних просим покинуть площадку! Внимание! Мотор!

- Поехали!

Проблема Два или «пазл» «Десять

якутят и гестапо»

- Пика, он же Петя, он и есть Проблема Два;

- Дака (с ней вы уже немного знакомы);

- Мака Пороховщикова, Дакина подруга;

- Мося Каблук, он же Моисей Каблуков;

- Джин или Тихон, или Тихоня;

- Энмин, в миру был Димой, бывший солдат Российской армии;

- Доня-Доля, он же Данил;

- Мистер Ни То Ни Сё, то есть Айдар, он же Айдан, впоследствии Мистер Скандал;

- Мистер Никто, в миру просто Сеня;

- Тузик или Вовочка.

- Алло! – среди ночи разбуженная моя мама никак не может докричаться до абонента на том конце.

А в ответ – тишина. Собаку не остановил голос в телефоне, он стал дальше грызть. Это было ДО…

- Что ты с несовершеннолетней связываешься? Ведь статью запросто можешь схлопотать.

- Мама, не встревай. Может, он и есть моя судьба, – дочь не давала и рта раскрыть.

- Вот если не забудете друг друга за лето, так уж и быть, сыграем свадьбу, на последние деньги.

Это условие их вроде устраивало. Они часто ссорились. Тогда Грязные Волосы брал меня в союзники.

- Она же совсем ребенок, не понимает.

- Не к добру ЭТО… - шепчет оно ему.

- Не связывайся ты с ней, она тебя подставит или посадит, - предупреждают даже менты.

- А порчу снять сможете?

- Можно, если осторожно.

И начала женщина колдовать. Тяжелый случай – такую ауру еще поискать надо.

- За один раз не справлюсь.

- Он еще раз придет. Если надо, много раз.

- Этим вряд ли…

- Что?!

Клиентам такого не говорят. Как бы помягче сказать?

- Да фигня все это! – взрывается Пика.

- Тише ты! – мать испугалась.

- Пошли они все! – Пике на всех наплевать.

- Что вы узнали?

- Ничего хорошего. До свидания!

- Умру что ли? Фигня какая… - Пика нагло улыбается.

Неужели он и смерти не боится? Тут он вышел.

- Ну, хоть что-то скажите, - просит мать.

- Скоро сами все узнаете. Дело темное. Девушка есть у него?

- Вроде есть.

- Да…

- Что?

- Я не могу говорить.

- За что мы деньги платили? Я буду жаловаться.

- Этим вы ничего не измените. Ладно, воля ваша. Сын ваш, в лучшем случае, в тюрьму сядет. И очень скоро.

- Как это? Какой это лучший случай? Что может быть хуже…

- Смерть…

- Что с тобой? – Дака сразу почувствовала неладное.

- Ничего. Бухаем сегодня!

- С какой это тапочки?

- Да просто так.

Только под градусом Пика ей во всем признался. Дака даже не знает, что сказать.

- Не переживай.

- Легко сказать.

- Я знаю.

Все так хорошо начиналось! Они же банда, они пойдут до конца.

- Что бы сделать такого плохого? – У Пики кулаки чешутся.

- Известно что, – сразу среагировал Мистер Ни То Ни Се.

- Пошли что ли.

- Пошли!

- Мой телефон! – орет Дака.

- А мой? – пищит Мака.

- Да заткнитесь оба! Энмина порезали, - Пика пытается их перекричать.

- Больно… - Энмин на глазах умирает.

- Телефон! – Даке на него наплевать.

- Скорую бы надо, – Мака приходит в себя.

- Как ее вызовешь, телефона-то нет.

- Мой телефон! Новый же совсем, – Дака сейчас заплачет.

Город спит. Никому до них дела нет. Энмину все хуже.

- Эй, кто-нибудь! Люди! В «Скорую» позвоните!

А в ответ – тишина. Может, они одни на белом свете?

- Надо машину поймать, - догадывается Мака.

Они тебе остановятся, как же. У всех свои проблемы.

- Да что ж такое? Человек же умирает.

- Если стеной встать? – Дака наконец-то отошла.

- Какая, блин, стена, нас же мало.

- Ну и что?

Втроем пытаются заблокировать дорогу. Одна машина их нагло объехала, вторая все же остановилась.

- Вам жить надоело? – таксующий нехотя интересуется. – Что случилось-то?

- Да вот товарища…

- Понятно. Ладно, мне по пути.

Энмин сам сел.

- Осторожно, не испачкай салон. Денег, конечно же, нет?

- Как ты догадался? Вези, давай! – Пика сел рядом с водителем.

Водила замолчал. И зачем он с ними связывается. Сделаешь доброе дело, это обычно добром не кончается.

- Башка болит, – Мака вспомнила про свою дурную башку.

- У тебя же тоже кровь.

- Суки, голову проломили.

- Кто это вас так?

- Хрен их знает.

- Нечего было ночью шастать.

- А ты нас не лечи и едь быстрее.

Их стало меньше. Восемь не десять, но все же много.

- Надо наших найти.

- Жалко, телефона нет.

* * *

К вечеру кое-кого нашли.

- Надо в больницу сходить, – Пика же за всех в ответе.

Пороховщикову быстро нашли. Она у них живучая. Хоть и треснула башка, что с ней станется – с пустой головой-то.

- Энмин при смерти, - торжественно сообщает Кроха.

- Да ну?

- Правда. Крови много потерял, и какие-то жизненно важные органы задеты.

Отслужился Энмин.

- Что будем делать?

- Жить дальше.

- Что-то надоело мне мотаться. В деревню что ли податься? – думает вслух Пика.

- А я? – Дака не в восторге от этого.

Даку с собой не возьмешь, она терпеть не может деревню.

- От судьбы не уйдешь.

- Да ладно тебе, не переживай.

- Легко сказать. Тебе бы такое наговорили, что бы ты сделала?

- Я? Не знаю…

- Почему именно я? – взревел Пика.

- Никто не знает, что его ждет. Может, я прямо завтра сдохну, я же к гадалке не ходила.

- Корову жалко, - вздыхает Пика.

- Не говори, - Даке тоже жаль беднягу.

- Тузик, что молчишь-то?

- А что?

- Мы про Энмина говорим.

- И?

- Кстати, менты дело возбудили. Быть нам свидетелями.

- Кто заяву накатал?

- В скорую обратишься, автоматически, по факту возбуждается.

- Да, хреново. Лишний раз с милицией общаться – это лишний стресс.

Пике ли не знать, родную милицию. Не раз ими битый, он уже никогда не полюбит ментуру.

* * *

- Ты что, дура что ли?

- А что там делать? Таблетки, где угодно могу пить.

Запивая пивом?

- Мозги-то не зашивают, - добавляет Мистер Скандал.

- Пошел!

Она с перевязанной головой ходит. Маленькая бандитка выглядит довольной.

- Ну, за твое возвращение!

- У, давно не пила. – Мака залпом выпивает то, что налили.

- Про Энмина что-нибудь слышно?

- Ему операцию сделали.

- Живучий гад! – Мистер Скандал когда-нибудь нарвется.

- Молодец, доча! Продай его к черту, - обрадовалась я.

- Куда мы идем? – интересуется Мака.

- Какая разница, лишь бы идти.

- Дака! – Пика только на нее смотрит.

Ему любить хочется.

- Да пошел ты! – Даке не до любви.

Ей всегда не до любви. Моя школа, наверное.

- Вперед! – Мистер Скандал ведет всю кучку.

И бах! Как джип на него наедет!

- Б…!

Кричать уже поздно. Не везет, так не везет. Мистер Скандал лежит без движения.

- Убили! – запищала Кроха.

Джип почему-то не уехал. Шофер больно совестливый или редкостный тормоз.

- Милиция! – заорала Дака.

Как ни странно, она тут же нарисовалась. Чуть позже «Скорая» приехала. Скоро и труповозка появится.

Протокол, опрос. Все это время Мистер Скандал лежит.

- Да пошли вы! – вдруг прохрипел Мистер Скандал.

- Он жив! – все засуетились.

- Скорая!

- Мы здесь. Что надо?

- Второй звонок… - Пика не в себе.

- Какой звонок?

- Это я так…

- Подумаешь, ноги. Выживет.

- Я не о нем.

Пика о себе любимом беспокоится. Было десять человек – трое уже пострадали. Круг сужается?

- Куда пойдем?

Надо отвлечься.

- Хату надо бы найти.

- К Тузику, может?

- Ты бы домой сходила, – это он Маке.

Она же совсем рядом живет.

- Хотите кинуть? – мышиные глазки недобро заблестели.

- Как же, переодеться, подмыться, наконец.

- Пошел ты!

- Где твоя сеструха?

Чего это Каблук про Бомбу спросил?

- Откуда я знаю, в какой канаве валяется эта шалава.

- Уау! Какие люди! – вернее, парни.

- Мося! Пойдем, – Бомба сама выбрала.

Каблуку определенно везет. Уединились в спальне. Все слышно, это еще больше накаляет страсти.

- Что ты так долго, эй, Каблук, хватит уже! – Мистер Никто решил идти вторым.

- Почему ты? – Доля тоже красавчик.

- Какая разница.

- Большая.

Из-за этого чуть не подрались.

- Моська, блин, ты задолбал!

- Кончай, давай!

- Еще чуть-чуть, – счастливчик просит отсрочку.

- Б…, невтерпеж! – Джин тоже рвется.

- Чего ждать? Сразу хором…

- О!

- А!

- Еще!

- На!

Бомбе все мало?

- Вот это баба, это я понимаю, – Мося в восторге.

- И у тебя?! – Каблук явно возбужден.

- А как ты думал? В одну и ту же лунку ныряли.

- Бомба, блин! Что делать?

- Что делать, что делать – ясно дело, лечиться надо.

- Легко сказать. Блин, сколько можно! Я же недавно «постился».

- Сука!

- Убить ее мало.

* * *

Утро. Хмуро. Мутно. И телефона нет! Это сразу всех взбодрило.

- Где телефон? – поздно орать. – Зарядник, главное, оставили.

Они же на чужой хате, с бодуна.

- Слушай, наши-то ночью свалили, - докладывает Кроха.

- И, правда, что.

Нет Тузика, Доли и Джина.

- Мистер Никто под утро ушел.

- Нет, они не при чем, – Дака в них уверена.

- А больше никто никуда не уходил.

- Ну и что? Значит, телефон где-то здесь. Признавайтесь быстро, кто взял?

- Не я, – Каблук-то что остался?

- Ну-ка, вывернули все карманы! – Дака в бешенстве.

А когда она в бешенстве, с ней лучше не связываться. С утра шмон, суета да суматоха – что за дела? Телефона нет.

- Значит, кто-то из них взял.

Хатовские не при чем.

- Да ну на фиг! Они же мои друзья, я не верю.

- Что-то они резко рванули.

- А Мистер Никто вообще подозрительно себя вел, - Кроха продолжает стучать.

- Тузик? Не может быть. Доля? Я в нем на сто процентов уверена. Джин…

- Он вор и этим все сказано.

- Вор-то он вор, но он мой братан, он же не мог так за падло поступить.

- Остается Мистер Никто. Ты его хорошо знаешь?

- Сколько общаюсь, никак вычислить не могу, что за фрукт.

- То-то.

- Да я его порву! – Дака это может. – И как назло Пики нет. Где его носит?

- А вот и я! – солнце ее нарисовалось тут же.

- Пика! Как ты вовремя.

- Что?

- Мистер Никто…

- Неужели Никто?

- Джин не мог так поступить, я не верю, – Дака стоит на своем.

- Ну, тогда Никто, больше некому.

- Да вы что? – Доля чист, как стеклышко.

- Я?! Да никогда в жизни! – Джин согласен и на детектор лжи.

* * *

Скоро и Энмина выпустили.

- Ух ты, быстро же тебя отпустили.

- Что сказали?

- Жить буду.

- Молоток, братуха! За это грех не выпить.

- Мне пока нельзя.

- А мы не заставляем, нам больше достанется.

Энмин вернулся! Радость-то, какая.

- Долго жить будешь.

- Да уж.

- А она ничего, – Каблук при этом тупо улыбается.

- Ты это о ком?

- Да все о ней же. Бомбу вспоминаю.

- Ты шутишь? – Доля сейчас обхохочется.

- Все при ней. И как она минет делает. Обалдеть!

- Ну, в этом она хороша, да и трахается, дай бог, конечно.

- И что за начинка у нее, что на всех хватает? – недоумевает Джин.

- Да, женщина – это вечная загадка.

Ух, ты, Тузик заговорил.

- Ты это, кончай, баб много, на твой век хватит, – Доля беспокоится за друга. – Одного «насморка» тебе мало?

- Так-то оно так, но все равно хороша!

- Вы это о ком?! – Дака занервничала.

- О Бомбе.

- Да ну вас всех!

* * *

- Ты же обещал!

- Что обещал?

- Не пить!

- Да? Я помню, но как-то само собой получилось.

Боже ж ты мой, сколько раз мы клялись не пить, не курить, любить и все мимо. Но Дака продолжает лечить.

- Раз обещал, ты не должен был пить.

- А ты?

- Я же ничего не обещала.

- Так поклянись и ты!

- Нет, давай, вместе.

- Точно?

- Зуб даю.

- Ты?! – тут же на него переключились. – Где телефон?!

- Какой телефон? – Тот или прикидывается, или у него талант пропадает.

- Ты еще спрашиваешь?! Мой! – Дака сейчас на него накинется.

- Да вы что, ребята, что на меня-то валите? Меня же менты задержали, сразу же, как я вышел.

- А чего свалил?

- За… б был.

* * *

- Мам, Пика меня не отпускает.

- Куда?

- Домой.

- Что он хочет?

Я к нему уже прохладно отношусь. Тоже мне жених, телефон хочет свистнуть, кулаки еще распускает.

- Держит меня в «Централке».

- Скажи ему, что я сейчас туда наряд милиции отправлю.

Энмин кого-то встретил.

- Пика!

- Ну?

- Ты-то что здесь делаешь? Родители, небось, беспокоятся.

- Тебе-то что?

- Мне все равно, это твоя жизнь. Рано тебе так бичевать.

- Ты кто такой? Не лечи, и так тошно.

Девка больно нервная, это в таком-то возрасте. Как и его Дака…

- Мало тебя лечили, сразу видно.

- Ты что пристал к девчонке? – Зек ее пасет что ли.

- А что?

- Не твоя, не лезь.

Ах, ты старый пердун, педофил хренов!

- Она твоя? Скажи, твоя?

- Если даже и не моя, то что?

- На! – удар не хилый.

- Еще! – Остановите меня.

- Она же свидетель! – Энмин быстро соображает.

И что? Свидетель чего…

- Двоих замочили… – Энмин и не думает молчать.

Что он несет? Кто кого замочил?

- Е…

- То-то. Девку надо тоже того…

Девка никак не заткнется. И когда он успел нож выхватить.

- Ты что? – Пика уже в себя приходит.

- Поздняк метаться. Девку порешим?

- Надо ноги делать… - Энмин все держит нож.

- Что встал? Бежим! – Энмин какой-то бледный.

Тут Пику начинает колотить. Муть да жуть. Нет, это какой-то прикол.

- Давай!

Значит, это было на самом деле. Он трезвеет. Плохо. Страшно. Не думать! Лучше о Даке подумай.

- Дашуля моя… – он вслух думает?

- Что? Давай, тачку остановим.

- Нет!

- Ребята, вам куда?

- В Марху.

- Ну, садитесь.

- Может, по пути купим выпить? – Как это Энмин догадался.

Ах, да, он же тоже…

- А деньги? – Пика, типа, забыл, что деньги были у него или в самом деле забыл.

- Куда мы?

- К Тузику.

- Ну, вот, собственно и все.

- Ты где был? Мы тут обыскались тебя. Такой косяк у нас, ты даже не представляешь, - Дака не дает и рта раскрыть.

Боже, как это все далеко, как будто жизнь раскололась надвое.

- У меня… - Блин, как сказать-то.

- Подожди, я говорю, у нас косяк.

- У нас тоже.

- А что? – вот и момент настал.

- Тут такое дело, короче, плохо дело.

- Подрались?

- Если бы. Мы людей… порешили.

- Как?

- Молча.

- Шутишь?

- Ничего себе шутка.

- Что тогда?

- Это не телефонный разговор.

- Тогда встретимся, в чем проблема-то?

- Давай, встретимся. Прямо сейчас!

- Вы где?

- Нигде. Я же говорю, не по телефону. Давай, состыкуемся там… ну, ты знаешь.

- На нашем месте? На…

- Стой!

- Ах, да. Хорошо. Через полчаса будем.

- Давай.

- Давай, ко мне!

И, правда, не время сейчас улицу мерить. Надо осесть, обмозговать. Может, найдется какой-нибудь выход.

- Я троих убил, ты представляешь?!

- Да ладно, не парься, как-нибудь… - Дака не знает что сказать.

Как утешить, как отвлечь – лекарство для убийцы еще не придумали.

- Ты один что ли убил? А я? Это же я прикончил их, добил. – Что это с Энмином?

Нашел, чем хвастаться.

- Тише ты, люди услышат.

- Пусть боятся! – Энмин так возбужден, что готов еще какую-нибудь глупость сморозить.

- Идем к Даке, короче. Там и поговорим.

Отчего-то хочется выговориться. Можно подумать, что с потоком слов вся горечь уйдет. Как бы еще хуже не стало.

- Блин, дверь не могу открыть.

Дверь заклинило, как будто нарочно. Сейчас менты приедут…

- Ну, никак же!

- Боже, который час? – Впрочем, какая разница.

- Скоро мама с работы придет, надо сворачиваться.

- О, Дака! Люби… - тут его заклинило.

Он чувствует, что все уходит, что скоро ничего этого не будет.

- Да не паникуй ты, все обойдется.

Каблук – хороший друг.

- Да пошел он! – встревает Дака.

- Где все?

- Кто все? – я как бы не в курсе.

- Дака!

- Слушай, можешь сделаешь мне одолжение – замочи, а? – вдруг вырвалось у меня.

- Да вы что? Что вы несете-то? – при этом еще улыбается.

Приятный мальчик.

- Мы в машине сидим. Хотим завести ее, ложка чайная есть?

- Сейчас…

- Какая, на фиг, ложка? У нас всего-то три ложки. Уйди отсюда, не мешай! – Дака проснулась.

- Что ты так? Пика там сидит.

- Пусть сидит. Уйди, мы спим.

- Не лезь, а, и без тебя тошно.

- Не х… себе!

- Отведите меня в УВД, на…, приду с чистосердечным, облегчу душу.

- Да брось ты, Пика, не лезь раньше времени, - Мося пытается его образумить.

- Не надо к ментам.

- Жить с этим?! Я не могу, как вы не понимаете? – Пика орет сквозь слезы.

Энмин в ответ улыбается. Он тоже не в себе, только реакция другая.

- Свидетелей же нет, чего суетиться-то, – Доля по-своему утешает.

- А себя куда дену? Не могу я так…

- Нет, ребята, мне в милицию надо, – Пику на этом заело.

- Ты это, кончай! – Энмин точно не хочет в ментуру. – Тебе жить надоело?

- А я? – опомнилась Дака. – Как же я? Без тебя…

- Ты? Ты и при мне…

- Ну, так получилось.

- Я ничего не говорю.

- Ну, не психуй.

- Я же говорю, все нормально.

- Врешь.

- Чего я вру? Все хорошо.

- Обними меня.

Разве откажешь. Какое блаженство – рядом ее сердечко бьется.

- Девочка моя…

- Странный ты. Ты так никогда не говорил.

- Придется сказать, мало ли что может случиться.

- Никуда не ходи, будь со мной, – Дака не отпускает его.

Как он ее любит. Как же он без нее? Но муть, пустота все еще в нем.

- Тебе хорошо было с ним?

- С кем? А, да так.

- Какая же ты все-таки сука.

- Тебе же все равно.

- Значит, не все равно. Да я…

- Не надо.

- Прости.

Денег нет, а жаль. Денег нет – это плохо. Что делать? Найти деньги. Телефон! Дакин…

- Только не это! – взревела Дака.

- Что ты мелочишься?

- Я мелочусь? Ты в своем уме?

- Нет, я не в своем уме! Я вообще с катушек слетел. Поняла?

- Телефон! – что и следовало доказать.

- Украли?

- Пика отобрал.

- Все, хватит с меня! Сейчас же звоню в милицию.

* * *

- На дно решили лечь? – Мака начинает.

- Не попрощавшись со мной? На Пику это не похоже. Хоть бы позвонил что ли.

- Может, как хотел, с чистосердечным попер?

- Что он, дурак что ли? Вряд ли.

- Тогда что?

- Я откуда знаю.

День проходит, второй. Тут первый звонок.

- Наших в ментуру увезли! – докладывает Каблук.

- В смысле наших?

- Ну, Мистера Скандала, Пику, остальных ты не знаешь.

- Как?! Пику? А Энмина?

- А он причем?

- ?

- Они же у Мистера Скандала бухали. Ну и соседи ментов вызвали.

- А, понятно. Энмин-то куда делся?

- Понятно. Не каждый день убиваешь.

- Да уж.

- Если по пьянке задержали, должны же уже выпустить.

- Так все и вышли. Кроме Пики…

- Как?

- Я не знаю, что за прокол, может, он по дури раскололся. Он же орал, что с чистосердечным пойдет.

- О, господи! Только не это. Засунул бы свою совесть куда подальше.

Среди ночи звонок.

- Это я, Пика.

- А, привет!

- Я тут человека порешил. Только что.

- Да?

- В камере.

- Мне кажется, только он меня по-настоящему любит.

А что ему остается делать…

- Этот мне тоже нравится. Даже иногда кажется, что я к нему неравнодушна.

- Какие проблемы, моя сладкая Проблема?

Проблема Один

Прим и сексуальная революция

- Можешь замуж выходить, тогда никакой суд тебе не страшен, – совет да любовь.

А когда-то она же мне твердила:

- Да кто тебя возьмет-то на свою голову.

- ПИНОЧЕТКО Людмиле Григорьевне.

- Я раза три его от смерти спасала, из петли буквально вытаскивала, - Прим все о нем и о нем.

- Это нам нужно каждый день, как витамины. – У Прима глаза так и горят.

Мы что-то быстро спелись. Живем вместе, интересы у нас общие, идеи коллективные. Идем на пляж, а там мальчики…

- Смотри, какое мясо. На попку смотри, - Прим без комментариев никого не пропустит.

- Угу, - мне-то нечего добавить.

- А вот еще один экземплярчик. Мне бы такого… - вздыхает она по очередному телу.

Мальчиков тут много, да не про нашу честь. Купальня-говорильня заканчивается ничем и мы идем домой ни с чем.

- Как можно жить без любви, вне любви? Я все время кого-то люблю, - монолог продолжается.

В один прекрасный день Прим меня ошарашила очередным откровением:

- Я только одного любила.

Его уже нет на этом свете, а как же тот, который неделями в загуле?

- Но я встретила одного, на него очень похожего.

Прим может без конца говорить о любви и о окололюбовных делах.

- Он летчик…

- Мама, я летчика люблю, - мы не унываем.

- Оле-оле-оле, Россия – чемпион! - все кричат и мы кричим.

Мясник

- Она за раз три раза кончает, - до сих пор восторгается Мося.

- Умом я это понимаю, но…

- Что эта делает среди шпаны?

- Отдыхай, это не женский разговор! - Мося быстро ставит ее на место.

- Как? С мамой идешь купаться? – сразу не врубился, но все же на пляж с нами пошел.

С ним был его друг, чем-то на Грязные Волосы похожий. Если быть точнее, у Даки сначала был:

- Мося;

- затем препод истфака Грязные Волосы;

- только затем Пика.

- В пехоте служил, - вот и весь сказ.

- Хорошо выглядите, - это наш европоидный Мося.

Ей шестьдесят, а по ней не скажешь.

- И что она к нам приклеилась, - Мясник по-якутски выражает свое недовольство.

- Кстати, Пика просил радио…

- Рано или поздно Мося здесь окажется. Вот тогда-то и поговорим.

- Совсем забыла я, мне надо еще кое-куда, а там водку пить надо.

- Я же все заранее обдумал, - Мося-то умнее всех.

Он тему придумал, он же и осуществил.

- Пике отнесем.

- Им только одно пиво бери, - еще и командует.

Тут Дака взрывается:

- Твое-то какое собачье дело?

Чтоб ее умаслить, придется брать два, да еще себе одно. Мы на дело, они к нам домой дальше гудеть.

- Эх, чувствует мое сердце, напьюсь я сегодня, - Мясник заранее пасует.

- Эх, молодежь, не умеете вы пить, - сокрушается хозяин.

Тут опять взрыв. На этот раз по телефону. Дака ругается с Мясником, надо же над кем-нибудь поиздеваться.

Выходим, а они тут как тут. Сладкая парочка – Мурат с Дакой.

- А та девка, с которой он договаривался? А Дакин пляжный мальчик, Пика, наконец? – до меня не доходит.

- Не мы такие, жизнь такая, - тоже мне, умник.

- Оле-оле-оле! - Дака в настроении.

- Не открывай, - просит Мясник.

- Уау, еще…

Стук сильнее. Разве кончишь под такую канонаду. Только бы дверь выдержала. Ах, она же железная.

- А!

- О!

- А…

- Оу…

- Наших бьют, ты-то не встревай, ты вообще на чьей стороне, а? – я пытаюсь урезонить хоть сыно-одноклассника.

«Ты откуда?» - вот с этого и надо было начинать. Дерущиеся оптом выскакивают в подъезд. И меня задевают.

- А, милиция!

Срывают телефонный провод. Я по сотовому пытаюсь до ментуры дозвониться.

- Тут групповая драка, понимаешь. Приезжайте быстрее что ли, - мне не впервой их вызывать.

Толпа переходит на улицу. Шум-гам, крики. Ох, недолго осталось вам резвиться.

Сыно-одноклассник заходит.

- Мясника куда дели? – у меня свой интерес.

- Что с тобой происходит? Ты же мать, - пацан начинает мне нотации читать.

- А что? Я же тоже человек, мне что и покувыркаться нельзя?! – сходу наезжаю на сыно-одноклассника.

- От ментов убег.

- Это я же их вызвала.

- Они когда-нибудь лягут спать или нет? – Что у Мясника на уме?

Сын все по телефону болтает, дочь с ноутбуком заодно. Лягут они, как же. Это они нарочно?

- Спать сегодня будут или нет? – Мясник заметно нервничает.

- Этим и живем, - вздыхает женщина.

И снова Прим

На ысыах, так на ысыах, а деньги? У Прима даже на автобус денег нет.

- Ничего, найдем, а «кошельки» на что?

- Он такой медлительный, ужас. Да он вообще тупой, - что это с Примом?

- Пока до него дойдет… Ты сама с ним договаривайся, айакка, не хочу с ним больше говорить.

Здрасьте, я-то причем. Но надо. Этот «кошелек» должен нам палатку предоставить. Есть, пить тоже надо.

- Где наши новые друзья, где «кошельки»?

- Давай, сами пойдем, - предлагает Прим.

- Что? С таким вот багажом? – я не соглашаюсь.

- Воды хочу! Дайте попить, - Прим просит у мимо проходящих.

- Я на праздник приехала. Я не буду тут сидеть.

И тут же упорхнула. Вскоре за ручку привела какого-то пузатого дяденьку.

- Он в Госсобрании работает, - с гордостью сообщает она.

Ах, какие мальчики

Я бойко поднимаюсь на свой этаж. Мне Дака открывает.

- Ты Маку-то приструни. Они с Мясником в ванной уединились.

- Смотри, а Дака похожа на нее, особенно глаза.

- Будешь пиво?

Что за вопрос? Хотя, без пива никак. Надо же как-то отвести душу. Мясник этот, да и чертова Мака.

- Угу.

Пиво теплое, но сойдет и такое. Что-то оно меня не берет.

- Будешь еще? – Что это он такой щедрый.

Видать, халява, а спонсор кто? Небось, Мясник раскошелился.

- Ага, - и я не откажусь от халявы.

А мне-то что делать? Куда деться, к кому присосаться? Звоню одному своему знакомому.

- Приходи ко мне, я так соскучился, - тот всегда готов.

Не побегу же я, сломя голову, к этому. Пройденный этап, и, увы, мной отвергнутый вариант.

- Ну, не знаю… - надо же поломаться.

- Сейчас же приходи! - тот уже завелся.

Ну, конечно, побежала, как же.

- Вообще-то я купаться хочу, - я тяну время.

И на что я надеюсь?

- Давай, встретимся, - товарищ не отстанет.

- Где?

- У меня.

- А купаться?

- Будем купаться, все будем, - он на все согласен.

Это уже неинтересно.

- Ну, тогда там, на нашем месте встретимся, - я предлагаю свой вариант.

Как говорится, на нейтральной территории, а там видно будет.

- Давай, прямо сейчас, - ему не терпится.

- Нет, давай, позже.

- Когда позже?

- Не знаю, я тебе позвоню, - я уже жалею, что ему позвонила.

Почему он-то? Будто других вариантов нет.

- Кто это?

- Что?

Кому какое дело, с кем я по телефону болтаю. Ах, Проблема, то есть еще не проблема.

- Любовник, - я со всеми честна, в пределах разумного.

- Кто он?

- И что, он тебя удовлетворяет?

Тебе-то зачем знать? Известное дело – нет.

- Ну да, - вру и не краснею.

Или все же было что-то? Я пытаюсь восстановить в памяти некоторые постельные сцены.

- И оргазм был? – Еще Не Проблема не остает.

- Почти.

- А ты не ходи…

- Чего?

Ничего себе заявочки.

- Не ходи и все. Зачем тебе к нему?

- Да приду я скоро, куда я денусь, - тон у меня уже другой.

- Все же идешь к нему? – интересуется Еще Не Проблема.

- А что мне остается делать…

- Он тебя удовлетворяет?

- Кто?

- Я имею в виду твоего любовника.

- Которого?

- Дака еще приревнует.

- Сейчас один парень придет.

Еще Не Проблема тоже ждет?

- ?

- Наш друг. Красавчик…

Красавчик, да не мой мальчик.

- Кстати, где мой?

- Все же идешь к нему?

- Должна.

- Но не обязана.

- Надо.

- Ты этого так хочешь?

- Не очень-то хочу, но…

- А ты не ходи.

- А у него есть деньги. У нашего красавчика.

- Вот он идет.

- Где? – засуетился Еще Не Проблема.

- Вот.

- Этот что ли? Да ну-на, чмо какое-то, - разочаровался он.

- Что ты с такими чмошниками ходишь? – встревает Кошачий Глаз.

- Дурак какой-то, - выносит вердикт Кошачий Глаз.

- Он и не собирался идти купаться. Наверное, думал, что заведет меня домой и все дела.

- И не отпустил бы?

- Да и такое бывало.

- Он что, маньяк?

- Вроде того.

- Не ходи, - Еще Не Проблема уже решительней говорит.

- Угу.

- Эй, ты откуда, а?!

- Я же нормально говорю, что ты…

Найдется причина и пошло-поехало. Такие пасутся у Централки, их можно встретить на Оржанке.

- Ну, как я? Красавчик же, согласись?

Девушки смущаются, но не возражают же. Кто бы спорил. Да, ребята излишней скромностью явно не страдают.

- А как моя попка?

- Скорую вызовите, - вдруг заявил тот.

Выясняется, что он ножницами вены себе порезал. Следователь бегает вокруг него, все причитая:

- Ой, сделайте что-нибудь, ой, я крови боюсь.

- И мне, - вот попрощайка.

Однако я точно в кино.

- Слушай, сколько тебе лет? – вдруг интересуется троица.

Уж совершеннолетняя, мне можно.

- Сорок, - я честно играю.

- Да ну, а моей маме тридцать семь, да она совсем другая…

Конечно, другой такой дуры, как я, на свете больше нет.

- Молодо выглядишь, молодец.

Трое восемнадцатилетних мне только что комплимент сказали. Остановись, мгновение! Крутое кино, однако.

- Не дадите мне попробовать?

- Кладешь за губу, слюну не глотай. Позже выплюнешь.

- И что будет?

- Просто хорошо будет.

Насвай – маленький рай?

- Хорошо после работы так расслабляться.

После физической работы, усталость как рукой снимет. Мяснику бы дать.

- Ты что, совсем что ли?! – Дака меня поймала.

Я же еще не успела попробовать.

- Ты сделай вид, что выбросила.

Я так и делаю. Отвернушись, кладу в рот, да не туда. Дака не дает и выплюнуть:

- Ты же не выбросила, - замечает дочь.

И словно дикий олень бежит в сторону рощи.

- Дочь у тебя шибко избалованная.

- Есть маленько.

- Столько хлопот родителям доставлял.

- В зону бросали… и все такое, - продолжает Еще Не Проблема.

Дальше можешь не рассказывать, и так все ясно. Зона – это почти моя территория.

- Дурак был, по глупости… - он еще сам себе приговор выносит.

- О, как давно не виделись, - обрадовалась, как доброму знакомому.

- Я со своей матерью вместе выпивал, - у Кошачего Глаза еще один козырь.

Матери тридцать семь, сыну восемнадцать – тут никакого криминала нет. Еще Не Проблеме девочки звонят.

- Да она такая… никакая, - вердикт у него суровый.

У него рейтинг хоть куда, ему же очко.

- Совсем забыл, мне же надо своей позвонить, - Кошачий Глаз забирает телефон.

- Что делаешь? – при этом сладко улыбается.

А сам-то что делаешь?

- Я ее так люблю, жизнь готов за нее отдать.

- Ты тоже что-нибудь расскажи.

- Я?

- О себе, например.

- Что ваши восемнадцать, что мои сорок, долгий рассказ будет.

- И все же.

Придется вытаскивать кое-какие «пазлы».

- Ты скромностью не страдаешь.

- Не забудь указать свое имя.

Извиняюсь за это отступление, невольно вырвалось.

- Мусора по печени бьют, а смеюсь им в лицо. Никак не могу остановиться, - продолжает Еще Не Проблема.

- Ха-ха, - и это все?

Там, на пляже, Еще Не Проблема мне не понравился. Дака сразу поинтересовалась:

- Ну, как?

- Нормальный, - ответила я.

Такие мальчики застряли в сомнительном кино. Их же в жизни ждут. Девушки, будь они не ладны.

Белая ночь, первая ночь

- Это твой сын?

- Ну да.

- А.

Мы в гостях у одной моей знакомой. Она сильно поддатая. Праздник же сегодня.

- Да пошутила же я. Просто друг.

- Ну-ну.

- Не бойся, он совершеннолетний.

- Надо же, она еще поет.

- Ты мне сразу понравилась. Еще на пляже.

- Ты пойдешь со мной? – спросил он меня.

- Может, сбавишь темп? За тобой не угнаться.

Мы уже на его территории. Какие-то женщины бросают нам:

- Внука-то когда ждать?

Долго вам ждать придется.

- Здрасьте! - бормочу я и прохожу мимо.

Знали бы, кого привел ихний мальчик. Ночью же все птицы серы.

- Не бойся.

- Хитрая она у тебя, наверняка догадается.

- Ты бы не связывалась с этим Мясником.

Он что, мысли мои читает? Что было, то было, и ему какая разница.

- Он же чмо.

И чмошники разные бывают. Мало ли кто под такой маской скрывается.

- Он использовал тебя.

Интересно, какая во мне выгода? А твой в чем интерес? Ой, он и эту мою мыслишку прочитает.

- Ты бы с каким-нибудь нормальным ходила.

Это с тобой что ли?

- Потом от них как отвяжешься? Например, ты кем-нибудь станешь, а эти тебе будут только мешать.

Ты смотри, у него целая теория.

- Эта женщина сразу мне не понравилась. Еще на тебя наезжает.

Да ему все мое окружение не нравится. У меня заступник появился, надо иметь в виду.

- И Мясник о тебе говорил…

- Что именно?

- Да так. Хочешь, прибью его?

- Да нет, что ты.

Общих знакомых у нас пока нет. Дака – вот единственное связующее звено.

- Ты что-то пропустила в воспитании. Уж очень она капризная, своенравная.

- Я тут сижу, вся в крови, - встревает Дака.

- Что опять случилось?

- Я тут сама себя покалечила, поцарапала.

- Дура что ли?

Вот так всегда. Стоит мне отлучиться, так что-нибудь да случается.

- А (…) там, с тобой?

- Ты в своем уме?

- Парней же до фига. И что она на меня запала? – недоумевает Уже Почти Проблема.

- Я по чем знаю.

- Не торопись.

- О…

- А!

Если нажать на «паузу» и перемотать запись чуть назад:

- Ты не пробовала писать стихи?

- В мои-то годы?

- А я когда-то писал.

Надо же, он еще и поэт. Какой он разный, противоречивый, непредсказуемый.

- Это любить надо. А так, что зря бумагу марать.

- Да.

Запись чуть вперед перемотаем.

- С молодыми неинтересно, да не умеют они ничего.

- Не торопись.

- Да. Ой, а…

- А-ай!

Все в нем напряглось. Еще лучше, еще слаще. Эта сладкая боль, этот внутренний трепет… Еще немного и…

- Не торопись.

- О!

Я больше не могу, сжалься надо мной.

- О, нет…

- Подожди…

- Я буду всегда с тобой!

Это уже перебор, но как приятно.

- До конца, всегда.

- О-у…

- Боже, до невозможности хорошо, просто слов нет.

- Правда?

- Супер!

- А ты каждую ночь приходи.

Я бы не отказалась.

- Божественный нектар и такой сладкий, хочешь?

Он тут же отворачивается. И чего они так себя не любят.

- Не веришь?

- Не говори глупостей. А тебе правда понравилось?

Что за вопрос?

- Угу.

- Еще хочешь?

Вместо ответа я начинаю его целовать везде, где можно.

- Давай, чуть-чуть передохнем, - просит моя сладкая Проблема.

Я же не монстр, я подожду.

- Когда мне слишком хорошо, я могу заплакать. Так что не удивляйся.

- Значит, у тебя не было оргазма? Сейчас? Да ну, какой позор! - паникует Пока Что Не Проблема.

- А твое красивое… - вдруг выдает он.

- О!

- А!

- Будем так лежать целый день.

Обманывай меня дольше

- Завтра встретимся.

- Приходи ко мне на работу.

- Я тебе позвоню.

Как я уйду-то отсюда? Легче зайти, а выходить придется под лучами яркого солнца.

- Я им сказал, что тут со своей девушкой.

- Хорошая была ночь.

Чья-то мать спешит домой, чей-то сын возращается тоже к себе домой. Как будто ничего и не было.

Счастье с ликом юности

- Ну, как ты? – вяло интересуюсь я.

- А что было-то?

- Да так, ничего интересного.

- Да не из-за него это.

- Где ваш Мясник? – будто это мне сейчас интересно.

- На ысыах поехал.

Дети собираются опять на протоку.

- Мама, ты с нами?

- Нет, не пойду.

Заря и Нострадамус

- Ой, задолбалась я, ни копейки денег, кое-как на обратный проезд наскребла.

Праздник он прожорливый, и не такое бывает. Прим же осталась без денег.

- Деньги все пропила.

- Да ну?

- Сережки золотые у меня сняли.

- Во дают!

- И сотовый прихватили.

- Надо же.

- Я сама без трусов.

Вот это уже интересно.

- Как так?

- В добавок меня еще изнасиловали.

На то и праздник, он обычно бывает с последствиями.

- Не повезло тебе.

Что я ей еще скажу?

- Не первый раз меня насилуют.

- Как?

- Это третье или четвертое по счету.

- Впредь буду сразу отдаваться, надоело уже изображать целку.

И имя у нее дивное – Заря. Такая будет отдаваться, наши все передерутся. Кому же достанется ранняя Заря?

- И что мне делать?

- А как это случилось?

- Ты думаешь, я помню? Отрубилась я, ничего не помню. Родители меня убьют из-за сережек.

- Надоело уже рассказывать.

Так она всем уже растрезвонила? Событие все-таки. Или с бодуна голова плохо варит?

«Широко распространилось вдовство

И мужское, и женское,

Чума, оружие, голод, к чуме

Примешивается большая опасность».

111-е предсказание

«На сорок пятом градусе небо загорится,

Огонь приближается к большому Новому Городу,

В одно мгновение вспыхнет

И распространится огромный огонь».

6-я центурия, 96, 97 катрен

«Земля, стряхивая огонь из своего центра,

Задрожит вокруг Нового Города.

Две большие державы будут долго вести войну».

1-я центурия, 87-й катрен

«Семь месяцев (продлится) большая война,

Люди умрут от порчи».

4-я центурия, 100-й катрен

- Не торопись.

- Что? – Заря не врубается.

- А? Да так, ничего.

- Повеситься что ли? – а глаза пустые.

Повеситься для нее так же обыденно, что и побеситься, повеселиться. Может, у нее не все дома?

- В честь чего это?

- Так изнасиловали же, - хоть причина есть.

- Не велика беда, многих насилуют. Я же живу.

- Меня же не один раз насилуют.

- Да хоть сколько раз, от тебя же не убудет, - я разговариваю на ее же языке.

- Ну, тогда я пожалуй пойду.

- Вот и хорошо.

- Привет, - это же Прим.

- Ой, ну, как?

- Все прекрасно. Я как никогда погуляла.

Еще одна с ысыаха, спать сегодня не дадут, однако.

Прим засохшую лепешку с собой прихватила.

- И?

- А ты как? Ты чего потом не приехала, я ждала.

- Да я тут замоталась. У меня тут свой ысыах был. Слушай…

Не до меня Приму, глаза так и слипаются.

- Ты послушай… - пытаюсь достучаться до нее.

- А? А…

- Тебе чего? – спрашиваю я, как можно, холодно.

- Я с ысыаха.

- Все сегодня оттуда.

- Ой, кто к нам пришел, заходи, что стоишь. Как ты? Как глаз? Чай будешь? – будет она спать, когда мужчина в доме.

- Ты смотри, какие у него ресницы длинные, - радуется за него Прим.

Счастье привалило, куда бы деться. После такого комплимента Мясник засиял, десна свои обнажил.

- Пиво будете? – он уже добрый.

- Я же ЗОЖ, - честно признается Прим.

Глаза треугольником, бровки домиком, а я молчу.

- Я деньги дам, может, сходишь? – Мясник это ко мне подлизывается.

Хоть деньги есть и на том спасибо.

- А где Дака и… - вот он и раскололся.

Тут звонок. Это Дака. Ну и нюх же у нее.

- Мясник там?

- Это Дака? Дай-ка мне.

- Цыц, подожди, - я ему.

Он больше не настаивает.

- Нету тут никакого Мясника, - это я Даке.

- Врешь же. Ну, дай ему трубку.

- Чем ты слушаешь? Нет его и все, - я стою на своем.

Не поверила, но отстала.

- Не связывайся ты с ними. Деньги только профукаешь, - я, типа, желаю ему добра.

- Да?

Мясник еще деньги на хранение дает. Я иду за пивом. Прихожу – Прим уже отрубилась, Мясник заскучал.

- Она сама начала, - начинает Мясник.

Избави меня от подробностей.

- Говорила, что любит.

- Да не ври ты.

- Что, меня и любить нельзя? – возмущается Мясник.

- А ты вчера с кем была? – интересуется он.

- Что значит с кем? Вообще-то было дело… - и сладко улыбаюсь.

- Наша мама громко плачет.

Вот такая вот трагедия любви у меня получается. Смешно, но это факт.

- Я когда-нибудь все равно попадусь. У меня такое предчувствие.

Репетиция вечности

- Все, чисто, можешь приходить. Только она где-то здесь будет, так что особо не расслабляйся.

- Ладно.

Дело сделали, да он не уходит. До конца со мной сидит, вместе и выходим.

- Покуда идти-то?

- Тут Даку еще встретим.

- Там тоже. Она может быть везде.

- А если встретим, что будем делать?

- Не знаю.

- Мои друзья ее все уважают.

Что, совесть заговорила? Поздновато каяться.

- Да? – мне нечего сказать.

- Она хорошая, только характер подводит.

Все о нем и о нем

- А мы идем купаться, и Дака с нами будет, - это я Проблеме.

- Дака тут с нами, рядом стоит.

- Много вас.

- Ну, пожалуйста!

- Нет! – я пока непреклонна.

- Пойдем что ли домой, - говорю я Приму.

- Давай!

- Что делаешь? На пляже же вас не было.

- Да мы рано ушли.

- Я еще позвоню.

Отбой отменяется? Я должна быть на связи, он же каждые полчаса звонит.

- Ты не придешь сюда?

Приду, конечно, куда я денусь. На всякий пожарный проверяю дочь:

- Вы где?

- Да мы тут рядом, скоро будем.

Ее «скоро» может тянуться сутками. Я звоню сыну, он честнее. Оказывается, они там же, где и Проблема. Черт!

- Отбой, Дака там.

- Не видно их. Что тогда делать?

- Ну что?

- Я скоро буду.

Мы должны у Ленина встретиться. Я на площадь. У них телефон отключился.

- Он это нарочно? Что за игра на этот раз?

- Ты где?

- Я думала, что ты нарочно отключился.

- Нет, конечно, просто заряд кончается.

- Я тут сижу, напротив флагов.

- Вы куда это собрались?

- Да так, просто гуляем.

Мне что ли к ним примкнуть? Улицу мерить – тоже занятие. Если есть кого ловить.

- Что дальше-то?

- Не знаю.

- А если ко мне на работу?

- А можно?

- Можно как-то устроить, надо подумать.

- Если не получится? Можно ко мне, вообще-то.

Парни дальше идут. А вдруг? Мы же ко мне идем. Ночная смена в разгаре.

- Конечно же, проходите, - не вахтерша, а ангел. – На втором этаже диван есть.

- Да нет,спасибо, в кабинете все есть.

- Вот мы почти дома. Все есть – и телевизор ,и все на свете.

Я даже матрац и одеяло заблаговременно притащила.

- Была бы еще музыка…

- В дождь хорошо трахаться.

Скоро без примовских цитат не смогу обойтись. Прим-Ленин сейчас спит без задних ног.

- Ты где? – это Дака интересуется.

- В одном месте.

До сих пор между нами секретов почти не было.

- Она что-то подозревает. Парни говорили.

- Тебе не больно?

- Нисколько.

Я пробую на вкус источник этого счастья, который пахнет мной же. Обруч губ не отпускает эту трепещущую плоть.

- Не торопись.

- О! – мы оба…

Небо засияло фейерверком молний… Мы молча лежим, пока весь нектар не впитается.

- Я моим позвоню?

Он, оказывается, телефон успел выключить.

- Чтоб не мешали.

- Я тебя никогда не забуду.

«И я» - хочется сказать, но я себя знаю… Никогда – это слишком громко сказано.

Один день – это целая жизнь

- Ну как спалось? – улыбается вахтерша.

Я так сладко спала, когда зазвенел телефон. Это сын с района. Затем второй «сын» беспокоит.

- Ты одна?

- Да.

- И что делаешь, одна?

- Лежу.

- Я к тебе приду? Накормишь меня?

- Опять? Ну, приходи.

- Дака же не уехала, они на хате.

Все-то он узнал. Игра затягивается, кино продолжается.

- Я уже здесь, выходи на балкон.

Машу ему рукой. Чай пьем. У меня темно, лампы все перегорели, все руки не доходят.

- Не боишься одна в темноте?

Я уже ничего не боюсь. Просто лежим. Все же не могу удержаться, чтоб не поласкать его.

- Поспать бы, я так устал.

Еще бы, он так трудился, он так старался.

- Ребята в «Дракон» пошли, а я сюда рванул.

И что, тебе за это медаль давать?

- Что-то не по себе мне. Как ты думаешь, Дака придет?

- Не знаю.

- Вообще-то они на хате.

- Поспать бы.

- Не говори.

- Ты не хочешь отпускать? –«догадывается» он.

Теперь моей крови жаждет?

- А если мы вот так заснем, и она застукает?

- Убьет, не задумываясь.

- Да, надо идти.

Но он не торопится уходить. Так и лежим, испытывая судьбу, вслушиваясь в тишину.

- Завтра у меня будем, я все заранее приготовлю. Нас ждет еще одна бессонная ночь.

- А я резинку купила. С усиками.

- Покажи.

Что толку глазеть на упаковку, ведь это будет только завтра, а его так долго ждать.

- Надо идти. Да?

А ты его не жди. У молодых свои пути. Кто знает, куда он ушел на самом деле и с кем он проведет эту ночь…

Не торопи день завтрашний

- О тебе самой надо роман писать, - сказала одна моя подруга.

Где-то ближе к одиннадцати позвонил. Боюсь, что его всем слышно. Бегу в ванную.

- Я скоро позвоню.

- Я минут через десять позвоню, хорошо? Мне пиво надо допить.

О, пиво это святое. Десять минут как нибудь потерплю. У нас в запасе целая ночь.

- Опять зарядка кончилась. Где встретимся?

- Скоро буду у Московского, - сообщаю я шепотом.

- Ты к этому своему (борову)? – Дака-то не спит.

- Да нет… - меня уже нет.

- Ребята в «Бочку» пошли, уговаривали пойти с ними, а я ни в какую.

Это зачтется, не беспокойся.

- Если будут нужны деньги, мне говори.

- Сегодня я на грузе работал и мне это не понравилось.

- Теперь я никому не верю.

- И правильно.

- Особенно мужчинам.

Причем мужчины, когда меня баба кинула?

- Конечно.

- И тебе…

- Да, мне тоже. Ты еще не знаешь, насколько я плохой. Ты должна пользоваться ими.

Не учи ученого. Далее с этим плохим мальчиком обсуждаем еще одного плохого. Как заставить того раскошелиться.

- Если б не уезжала, мы бы с тобой спелись. Я, между прочим, хорошо бегаю и голова неплохо работает.

Это я серьезно?

- И когда вы уезжаете?

- Через несколько дней, еще точно неизвестно.

- Да? Так скоро? А ты не уезжай.

- Даже если война, сено нужно убирать.

- И когда обратно?

- Осенью.

- Да ну? Может, чуть раньше?

- Посмотрим.

- Телефон оставь, буду звонить.

Ага, как же, будешь ты звонить. Сам себе противоречишь. С какой это тапочки я должна тебе верить?

- Ты же найдешь меня?

- Не забывай меня, - я почти в шутку.

- Нет, не забуду.

Какое завтра, когда сегодня еще многое обещает. У сегодня же еще бонус есть.

- Ты принесла?

- Принесла, принесла.

- Ну, как она тебе?

- Да никак, вернее, плохо.

С усиками летит куда-то в сторону. Одна моя знакомая приоткрыла тайну рождения своего ребенка:

- Он – всего лишь результат бракованной резины.

Секс без предохранения тоже экстрим. Могут быть любые сюрпризы – ребенок ли или какая другая напасть.

- А ты не боишься?

- Я только с проверенными.

- У них на лбу или на каком другом месте написано?

- Мой бедный мальчик…

Я еще долго ласкаю тебя, как в последний раз. Не люблю этого слова, как и слова «Никогда» и «Вечно».

- Давай, вставай! Мне на работу пора.

И как он в армии выживет?

- Рота, подъем!

Ноль эмоций.

- Вставай, говорю! Или мне уйти?

Уйти, не попрощавшись, не поцеловав на прощание?

- Слушай, ты! Я тебя так хочу, ты даже не представляешь как.

- С этого и начала бы.

Но ведь сразу не начнешь, тут время нужно, а его нет.

- Мне идти надо.

- Не ходи…

- Как?

Тут меня осенило.

- У меня ребенок заболел, я немного задержусь.

Темы и вариации

- Дети выросли, что с ними няньчиться. Пусть сами выкарабкиваются, - еще одна примовская цитата.

Надо в цитатник занести. Их будет достаточно, на все случаи жизни.

- С завтрашнего дня запретят же, надо сегодня успеть.

Заодно и мой грядущий отпуск обмоем. Традиция есть традиция, но «Кулера» же нет.

- И что это сегодня всем «Кулера» захотелось? – недоумевают продавцы.

Перерыв закончился. Придется мне кое-куда сходить.

- Мама! – Дака тут как тут.

- Как будто бы ничего и не было.

- Будто бы ничего и не было…

Его что, заело?

- Что ты городишь? А разве что-то было?

- Вот и мы ходим, как будто бы ничего и не было.

- Конечно! Если даже что и было, что из этого? Жизнь прекрасна!

- А мы в парк идем.

- Кто вас держит.

- А я вот за «Кулером» иду, отпуск обмываем.

- Да? – оживляются они.

- Не улыбайся, сделай вид, что тебе плохо.

Не такая уж она артиска, чтоб вот так быстро перевоплощаться.

- У тебя рука хоть забинтована. Пусть думают, что она у тебя сломана.

- Ты же еще как бы замужем. Пусть думают, что это они и есть твой муж.

Дака только смеется. Кошачий Глаз же ее тут же обнимает. Идиллия!

- Вот и вся семейка придурков.

В это время мимо нас один мужчина проходил. Тоже винтик этого царства. Глазки строил, куда бы деться.

- А я в отпуск собираюсь, может, обмоем?

Что это со мной? На автопилоте всем себя предлагаю.

- Давай! Завтра?

- Нет, мы сегодня собираемся.

- Давай, завтра.

- Ладно, запиши телефон.

У нас это быстро, без всяких там предисловий.

Но коллега не захотела, ей не нужны свидетели, а мне нужно было держать их под контролем.

- Отбой, ребята.

- Тьфу ты!

Тут опять этот мимо нас проходит.

- Этот старик на тебя запал что ли? – Кошачий Глаз ничего не пропустит.

Старик-то намного младше меня.

- А у твоей матери светлые глаза. Даже зеленые. То-то она молодо выглядит, - моя очередь что ли.

- Стоим тут, будто ничего и не было, - опять он за свое.

- А что было-то? Не было же ничего! – я на полном серьезе.

- Оле-оле-оле! Я – чемпион!

- Это я, Леня.

Что за фрукт? Я вспоминаю сразу несколько лень. Даже одного декана, правда, у этого голос молодой.

- Сейчас я к тебе приду.

Какой Леня и я причем? Тут я догадалась – это же всего-навсего Мясник!

- Чего тебе? Я уже сплю, не приходи.

- Я уже пришел.

Какое мясо на ночь глядя?

- Я здесь.

Что-то не вижу.

- Открой.

И в самом деле пришел. Еле на ногах стоит, с пивом еще.

- Я пить не собираюсь, сколько можно. Леня да Леня, я-то голову ломаю – кто это?

- А что как я должен был представиться? Это я, Мясник что ли?

Еще лапать пытается.

- Я должна идти.

- Не ври.

- Уходи!

- Ты до сих пор на меня злишься, ты ревнуешь? Мака же сама…

Ты мою ревность на своей шкуре еще не ощущал.

- Скажи, ты с этим (Проблемой)…

- С чего ты взял?

А он не дурак, как кажется.

- Зачем тебе эти молодые?

А ты что, в старики уже записался?

- А говорила, что целочка. Дура же, как бы я за ней ухаживал, я бы ее на руках носил.

Зорька Зорькой, но от меня он не отказывается.

- Дака, вы где? Тут Мясник меня достал.

Я-то знаю, что с ней троица, а они Мясника терпеть не могут. Им только повод нужен.

- Только что тут выпендривался, а теперь, типа, спит.

- Эй, ты, как там тебя? Ну-ка, вставай! – при этом пинают.

Тут мы встретились глазами.

- Хочешь, побьем его?

- Не стоит.

Приобняв меня:

- У вас что-то было? – спрашивает он.

- Ты что, мы бы и не успели.

Успеть-то успели бы, при желании. Дальше что? Опять паленым запахло.

Просила меня не забывать, сама тут же к другому переметнулась.

Я сама, в своем уме нарушила правила игры или так было задумано, для остроты восприятия, по сценарию?

У него тоже зеленые глаза… А что касается всего остального? Мне понравилось.

- Я никому не скажу, ему… - можно было обойтись и без этого.

Тема о теме

Нет, нет, игра не кончается. Финальные кадры фильма еще не отсняты.

- Ну что?

Ах, я же должна была отпуск обмывать.

- Ой, сегодня я не в форме, никакая я, сам видишь.

- Да нормально ты выглядишь.

- Ах, ты обманщица! Ты шикарно выглядишь, а говоришь никакая, - SMS-ка в утешение.

- Телефон мне самой нужен, - уже засыпая предупреждаю ее.

Наконец-то стала засыпать – Прим объявилась.

- Я не буду арендовать эту квартиру! К черту все! Ничего не получается, денег нет.

Две недели мозги пудрила и спокойно телевизор смотрит.

- Ой, как красиво! – она уже восторгается открытием Международных спортивных игр.

- В район поеду, там меня ждут, - это кому она докладывает?

Засыпаю, утро вечера всегда мудренее. Звонок! Они что, моей смерти хотят?

- Ну?

- Что делаешь?

- Сплю.

- …

- Что будем делать-то?

- А ты что, хочешь встретиться?

- Мы же вроде вчера договаривались.

- Приходи на площадь, мы скоро будем.

- Мы с парка возвращаемся.

Тесно нам обеим в этом городе.

- Слушай, там скоро Дака будет. Давай, в другом месте встретимся.

- Телефон хороший.

- Он же был пьян.

- И денег до фига, наверное, было.

- Мы газу прибавили.

Вечно молодые

- А я-то голову ломал, кто такая эта Sexy…

- А ты знаешь, каким именем ты сохранена в его телефоне?

- Вставать надо. У нас сегодня много дел.

- А телефон ничего.

При свете дня рассматривают свой трофей. А мне надо катапультироваться, я тут явно лишняя.

Последние кадры

- Ладно, пока.

А тот, второй, из-за которого я испортила всю малину, даже не шелохнулся. Больно совестливый что ли?

- Еще встретимся.

Зачем?

- Мы завтра уезжаем.

- Вы уже переезжаете? Мне тоже надо ехать.

Бодра, весела, как всегда. Идей до фига, жизнь непредсказуема, а лохи всегда найдутся.

- Алло, это ты? Я к тебе еду. За такси заплати, - это она которому кошельку?

- Хозяевам скажете, что я не буду арендовать.

Утром детей собираю, последние проблемы решаю. Мне еще в милицию надо, откуда и начинаются наши проблемы.

- Мясник обещал прийти.

Вот кто верен нам до конца, он и поможет.

- Что делаешь? – Проблема объявляется.

- Вот уезжаем.

- Сегодня?

- Да, скоро уже, Мясника ждем.

- Кто это? – Дака тут как тут.

- Да так, ты его не знаешь.

- Если Мясника знает, то и я его, должно быть, знаю.

- Приезжай ко мне, я дома один.

- Уау! Я посмотрю, как со временем получится.

Напоследок еще один интим-кадр? Время пошло! К полудню в милицию… Могу успеть.

- Вчера столько «Кулера» выпили, две девки со мной еще были. Так с двумя и заснул.

- Давай!

Тут телефон вклинивается. Надо сейчас же ехать в милицию.

- Дака, марш в первый ГОМ, я скоро буду.

Успеем? Интим-кадр по-быстрому?

- Не торопись.

- Вы где? – это из милиции.

- Я на такси еду.

Кровать-такси не туда направляется, однако.

- Я уже в милиции, - это Дака.

- Жди, я еду. Лучше начинайте без меня.

Он кончает в меня. По-быстрому, но впечатляет.

- Ты так и не подарил свое фото.

- Нет у меня фото, только детские.

Едем в милицию.

- Так когда?

- После обеда едем.

- Давай, здесь расстанемся, а то Дака может увидеть.

Позади еще одна проблема. Мясник нам помог. Шофер, он же наш сосед в деревне, интересуется:

- Это кто, твой партнер?

- Нет, просто друг.

- Твой?

- Друг семьи.

Не забывай нас, Якутск! Мы еще вернемся.

- Мы уже едем.

- Да? Всего хорошего.

- И ты не забывай.

- Не забуду.

Сотовой связи уже нет. Только где-то у Вилюйска включается.

- Коллекционеру разбитых сердцец… - успеваю отправить SMS-ку.

- Я буду ждать тебя!!! – тут же получаю ответ.

- Как будто ничего и не было… - Дака улыбается.

- Не говори, - я улыбаюсь в ответ.

Мы опять вместе, мы заодно. Как же иначе, мы же родные люди. Вместе нам под силу любые проблемы.

Там уже на месте она все спрашивала у меня:

- Скажи, с кем ты была в эти дни? Чего уж там.

- Ни с кем.

Чуть позже:

- Ты же с ним была, ведь так? Все говорит об этом.

- Почему обязательно с ним? Может, я с Кошачим Глазом или Аямчиком была.

- В городе тоска, а у вас? – это Проблема по телефону.

- Мы к вам приедем, - это он чуть позже.

Издержки производства

Одним словом, доигрались. Или все же это тоже часть сценария?

А «пазлы» все пополняются

- И когда премьера?

- Да хрен его знает, остались кое-какие нюансы и финансы пока не позволяют.

- Вот так всегда! Все же так старались и заметь – бесплатно. Я что зря «пазлы» доставала и свои добавила?

- Тут две сюжетные линии…

- Ну и что? Проблемы же общие.

- Ждите.

- А что нам еще остается делать.

Просто «пазлы»

«Пазл» о Мяснике и Заре

«Пазл» не о Проблеме, а о Мурате

Вот кого надо было крупным планом снимать. Симпатичный, не дурак, добрый.

- Вот женюсь на Даке, и при каждом удобном случае буду к тебе приходить, - он еще шутник.

Проблема удивился – как я после Мясника у Мурата оказалась.

- Когда встретимся-то?

Не сегодня, это точно, а хочется. Тут и Мося Каблуков на очередной ссылке.

- Секса очень не хватает! – всем жалуется.

Слава богу, он с Бомбой расстался и этим столько проблем решил. Молодец!

Мурат мне определенно нравится, я этого не скрываю, а Дака злится.

- Ты ко всем моим друзьям липнешь.

Смешно.

«Пазл» о Мяснике и Маке

Это было временное затишье. Однажды под утро Мясник узнал, что это мы сдали Пику.

- Да вы суки!

- Ты что не знал?

- Нет.

- Все же знают.

- После этого…

- Что? Не простишь нас? Нечего было трепаться, особенно бабам.

Мясник уходит. Я даже всплакнула.

- Ты больше не придешь?

- Не знаю, ничего не знаю.

- Мясник больше не придет!

Горе-то какое.

- Придет, куда он денется, - Пика утешает.

- Ты думаешь?

- Конечно.

Мы с Пикой каждый день разговариваем, он в курсе всех событий.

- У вас Санта-Барбара, а не жизнь.

- Что же мне делать? Сижу, как заложница, - опять в СИЗО звоню.

«Пазл» называется «Здравствуй, Проблема!»

- У нее своя квартира, потому он с ней и ходит, - комментирует Проблема.

- Блин, меня к тебе тянет, не знаю почему.

«Пазл» мести

- Я не дома, - отвечаю я спокойно.

Промежуточный «пазл»

Опять затишье. Тишина мне разонравилась и это плохо. Суета да суматоха себе только во вред.

- Мой нежно-жестокий мальчик, мне тебя не хватает! – шлю SMS-ку в никуда.

- Ты где? – надо же, он откликнулся.

- Ты такая красивая, ты мне нравишься, давай встретимся.

- Постоим до вечера, потом ко мне пойдем, - заключает Проблема.

Но прорвались, и Дака вовсе не злится.

- Что ты сразу не сказала, что это он.

«Пазл» о сорвавшемся майдане

- Ты даже с днем рождения меня не поздравила, - у него еще претензии.

Ах, да, вчера же у него днюха была.

- Я с Макой расстался. Да ну ее к черту!

Ночью – суматоха, народ. На другой день просыпаюсь только к полудню.

- Полундра!

А майдан? Опоздали!

- Ну вы даете! А я на вас так надеялся… - Пика чуть не плачет.

- А мне молодые нравятся.

- Я же буду рядом.

«Пазл» - «Забудьте мой номер!»

- Прощай, больше не буду тебя беспокоить. Забудьте мой номер!

- Забудьте мой номер! – кричит он нам вслед.

Через некоторое мы прикалываемся:

- А мы тебя не забыли! Мы будем помнить тебя всегда! – и хохочем.

Тут Проблема объявляется.

- Я с Кошачим Глазом, можно к тебе вечером?

Но двойного свидания не получилось, они, немного побыв у меня, поехали дальше гулять, к девушке Проблемы.

Видимо, не совсем надоела. Хоть не сказал на прощание:

- Забудь мой номер!

Вместо этого:

- Ты прости, что так получилось.

«Пазл» о проблемах и Проблеме

- Хочу быть ведомой тобой, испытать сладкую боль и только с тобой.

Я тоже не хочу его терять. Мне нравится играть им.

- Я придумал, как мы будем в следующий раз. Это будет клево.

Он задумал жестокие игры. Мне же уже хорошо.

- Короче, я задолбался, хочу прямо сейчас!

Задолбал звонить, короче.

- Я соскучился, понимаешь? Приезжай!

Заманчиво, настал-таки мой час.

- Давай, встретимся в последний раз. Завтра я уезжаю.

У меня сердце сжалось, что я чуть не сдалась.

- На месяц.

«Пазл-катастрофа

- Достал этот молодой, всю кровь выпил, - я Пню.

- На фиг он мне нужен, мне только ты нравишься, - это я Проблеме.

- Ты подожди, все будет, - Проблема меня не отпускает.

А сколько ждать? Я же не умею ждать. Это, конечно, катастрофа, но никто же не умер.

«Пазл» об еще одной мести или красный «Доширак» - эмблема любви, попкорн – символ мести

Боже, до чего я докатилась! За мной такого не наблюдалось. Я согласна на самую малость. Может, нам втроем?...

Крыша едет, спору нет. Будь что будет…

Самая малость, это что именно?

- Ты мне футболку подари, а я тебе новую куплю. Со мной хоть твой запах будет.

- Перестань.

- Что, тебе жалко?

Он только улыбается.

- Я же куртку твою нюхала, чтоб возбудиться. Только после этого я с ним…

- Твои стоны не давали мне спать.

- С сыном бы замутила…

Ничего себе заявочки – чтоб я со своим…

- Хорошо же.

Тьфу, она о себе печется, это она хочет.

- Хочу «Доширак». Красный, - у нее уже другое желание.

Мужу звонит:

- Купи мне срочно ЭТО.

- Что ЭТО?

- Ну, ЭТО, красное которое.

- Что?

- Красный.

- Что, красный?

- Красный! «Доширак», болван!

- У меня денег нет.

Вот так всегда. Клянутся, что готовы луну с неба достать, а на деле «Доширак» даже не могут купить.

Пришлось нам с Дакой на время исчезнуть, пока Аямчик не выкурил противного мужика.

- Она тут не живет, домой уехала. А так она от мужа прячется.

Вот облом, я бы на его месте испарилась, но он до сих пор SMS-ки шлет.

- Ты что задумала? – улыбается Проблема.

- Ты хочешь с Проблемой наедине остаться? – вяло интересуется сын.

Он у меня тоже в халявчики метит. Недаром Проблема его хвалил:

- Да он нормальный парень, такой же как мы.

- Ну, что ты нервничаешь, успокойся, - а Проблема психолог.

- Отстань!

- А ты какая-то другая, - проводит рукой по лицу.

- Это ты милицию вызвала? – по очереди давят на меня.

Я же только улыбаюсь. Мне хорошо.

- У тебя судимость есть? – интересуются у Проблемы.

- Да, пять лет условно, - он играет по-честному.

- Ну, тогда тебе пипец.

- Ну-на, Дака, из-за тебя проблемы.

Ой, сейчас я кончу, давно мне так хорошо не было.

- Давайте, быстрее! – милиция не любит ждать.

- Я штаны свои не могу найти.

Проблема в одних колготках, вот умора.

- Ты не видела мои штаны?

- Когда я уходила, ты был в них. Откуда я знаю, где твои штаны, - я почти угораю.

- Тогда так поедешь, - и мент угорает.

- Я приду за ними.

- Еще чего, ты сюда больше не придешь, понял?

Он только улыбается. Как стереть его кривую улыбку? Убить его что ли?

- Ты кто, жених?

- Почти, - еще на меня смотрит.

- Мы дочь закроем, вы потом за ней придете.

- Я? С какой это тапочки? Пусть он приходит - жених… на один день.

- Ты что, влюбилась что ли? – смеется Дака.

- Это ты влюбилась.

- Я? Я же ничего, он сам.

- Ты скажи, ты скажи, че те надо, че те надо, может, дам, может, нет…

«Пазл» с вопросительным знаком

- Ты такая… как бы сказать… коварная. От тебя можно всего ожидать.

У Проблемы из-за меня проблемы, попкорн боком вышел.

- Давай, на этом остановимся. Закроем доску, игра-то затянулась.

Пора прощаться, но…

- Тогда больше никогда больше не встретимся?

- Ты, у меня как маленькая девочка.

- Открой книгу.

Если я коварная, ты же подлый.

А Дака мне его подарила, он ей даром не нужен. Может, это ее очередной ход?

А Проблема что задумал?

- С тобой трудно играть, ты слишком умна для меня.

Но и ты не дурак.

- ПРОСТИ МЕНЯ, ДАКА!

Это я здесь каюсь. Наяву я другая, с моим-то коварством.

- Прости меня и ты, Проблема!

Вдруг что-то не так… И еще:

- Прости и ты, Пика…

Хотя, за такое не прощают.

«Пазлы»-звонки

«Пазл» о Бомбе

«Пазл» об Аямчике

«Пазл» о Мистере Никто

«Пазл» о Маке

«Пазл» о давно забытом борове

«Пазл» о Мосе

«Пазл» о Проблеме

«Пазлы» в утешение

«Пазл» о Маке с Мосей

Эстафету от Бомбы принимает Мака. А вдруг медведь? У них роман. Это же прекрасно.

«Пазл» о Тузике

«Пазл» о Даке

С днем матери она мне SMS-ку прислала:

- Мама, несмотря ни на что, ты самая лучшая и я тебя очень люблю!

Ведь если эти все «пазлы» сложить вместе, получится одна цельная картина, которая выражается одним словом:

- ПРОБЛЕМА.

«Пазл» вместо эпилога

- Поклянись что никогда… не повесишься из-за мужиков, - вдруг предлагаю я.

- Клянусь! – Дака улыбается.

Этим летом мы с ней были дружны как никогда, близки как никогда.

- Мы будем всегда вместе, как близняшки, да, Дака?- это в последний вечер.

«Я предпочитаю Вечность,

Тем сохраню я верность

Любви единственной моей,

Что дороже жизни сей».

Содержание:

Проблема Два или «пазл» « Десять якутят и гестапо»……….....

Проблема Один:

- Прим и сексуальная революция……………………………………….

- Мясник………………………………………………………………………

- И снова Прим………………………………………………………………

- Ах, какие мальчики……………………………………………………….

- Белая ночь, первая ночь…………………………………………………

- Обманывай меня дольше………………………………………………..

- Счастье с ликом юности…………………………………………………

- Заря и Нострадамус………………………………………………………

- Репетиция вечности………………………………………………………

- Все о нем и о нем………………………………………………………….

- Один день – это целая жизнь…………………………………………...

- Не торопи день завтрашний…………………………………………….

- Темы и вариации………………………………………………………….

- Тема о теме…………………………………………………………………

- Вечно молодые…………………………………………………………….

- Последние кадры………………………………………………………….

- Издержки производства………………………………………………….

А «пазлы» все пополняются:

Просто «пазлы»:

- «Пазл» о Мяснике и Заре………………………………………………..

- «Пазл» не о Проблеме, а о Мурате……………………………………

- «Пазл» о Мяснике и Маке……………………………………………….

- «Пазл» называется «Здравствуй, Проблема!»………………………

- «Пазл» мести………………………………………………………………

- Промежуточный «пазл»………………………………………………….

- «Пазл» о сорвавшемся майдане……………………………………….

- «Пазл» - «Забудьте мой номер!»……………………………………….

- «Пазл» о проблемах и Проблеме………………………………………

«Пазлы»-звонки:

- «Пазл» о Бомбе……………………………………………………………

- «Пазл» об Аямчике……………………………………………………….

- «Пазл» о Мистере Никто…………………………………………

- «Пазл» о Маке………………………………………………………………

- «Пазл» о давно забытом борове………………………………………..

- «Пазл» о Мосе………………………………………………………………

- «Пазл» о Проблеме………………………………………………………..

Утешительные «пазлы»

- «Пазл» о Маке с Мосей…………………………………………………..

- «Пазл» о Тузике……………………………………………………………

- «Пазл» о Даке……………………………………………………………..

Безответная боль

«Любовь – это когда не надо

говорить «прости».

Эрик Сигал

На этот раз обошлось без слез. Это была моя маленькая победа, прежде всего над собой. Никто же не видел моих горьких слез. В душе я знала, что надо проглотить эту обиду, что все это пройдет, сотрется, утрясется. Позавчера – отчаяние, вчера – безысходность, а сегодня – только обида и это уже кое-что. Ты в очередной раз унизил меня, да после таких слов жить бы не стоило. Но у меня уже иммунитет, ты научил меня страдать и даже находить в этом прелесть, испытывая боль, принимая боль, отвечать тем же. Вот в этом-то мы похожи – мы играем не по правилам.

Это все слова, но и обида соткана из слов. Не было боли настоящей, всеразрушающей и всепоглощающей. Были только слова, а до этого лишь голый секс без всяких обязательств, на грани разоблачения, весьма пикантный во всех отношениях. Я и не хотела большего. Это ты хочешь… чтоб я хотела большего. Чтоб я плакала и умоляла тебя остаться, чтоб я призналась самой себе, что ты мне дорог, ты и только ты мне нужен. Я же хочу одного – жизни без тебя. Чтоб жизнь опять засияла обычными красками, чтоб я опять улыбалась самой себе. Тебе же хочется думать, что ты затмил весь свет, но так не бывает. Так не должно быть! Я проглочу свою обиду, забуду все и буду вполне счастлива. Маленькие радости бытия заменят всю непредсказуемость, невозможность и нелепую эту прелесть моего сегодня.

Мне уже легче. Я прячу подальше твое фото в рамке. Будем считать, что тебя просто нет. А завтра будет еще лучше. Судьба преподнесет свой очередной сюрприз, я в этом почти уверена. Я же больше тебя жила и мне известно множество лазеек в судьбе. Если даже безысходность – это не стена, если даже стена, ее можно обойти. Но боюсь, что это тоже только слова, все опять повторится. Обойдя стену, наткнусь на другую. И как всегда ты возникнешь из ниоткуда. Одна иллюзия заменит другую. Мне будет опять больно. Проклиная нас обоих, вернусь к тебе на одну ночь. Даже ночи не будет, мы опять разругаемся, разлетимся, обещая друг другу, что это было в последний раз.

А ты еще грозился, что всегда будешь со мной. Бесконечная боль, безответная боль – вот расплата за иллюзию. Боль вполне реальная и такая… сладкая. Я уже готова тебя простить, не то слово – прощать снова и снова. Но как хочется ответить тебе тем же. Хочу, чтоб ты испытал то же самое, что и я, даже если не со мной. Когда ты сам никто, тебя будто нет. Хочу, чтоб тебе было плохо, так же как и мне!

Прикрываясь словами, играя ими, я все так же думаю только о тебе. Даже не знаю, что хуже – пытка без тебя или с тобой. Слова не спасли. Ты по-прежнему во мне, ты и не уходил никуда.

- Увы, ты один из многих, не ты первый, не ты последний.

- Нет, ты врешь! Кроме меня у тебя же никого нет и не будет.

Я знаю, я чувствую, что все повторится. Только когда, мой невероятно жестокий, до невозможности надменный, до неприличия неверный, и, увы, до боли неотразимый? В следующий раз будет еще хуже – пытка изощренней, неторопливые удары сильнее, увереннее. О, как это меня возбуждает! Скорей бы уж… А как же месть?

ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 17.02.2010 07:12

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.