***Ф***

Я обычный сторожевой, следящий за Их собакой. Предыдущий, проработавший на моём посту не более двух лет, умер – по слухам, при загадочных обстоятельствах. И меня взяли ему на смену.

В мои обязанности входит: разбудить Нору с утра, если она не проснулась раньше, и поставить варить ей завтрак. Обычно это какая-нибудь каша с маслом, ряженкой или молоком, иногда хрустящие хлопья или мюсли. Пока всё готовится, шипит и пенится, я надеваю на неё комбинезон (не знаю, зачем нужно подобное... скажем, извращение, но это прихоть её хозяев) и прибираюсь в будке: вытрясаю матрас, взбиваю подушку, подметаю и протираю пыль. Отодвигаю шторку, проветриваю помещеньице. Нора тем временем наводит марафет (баба ведь как-никак): моется, чешется, лижется и т. д. После того как завтрак готов, я ставлю его остужать, и мы с Норой совершаем утреннюю пробежку вдоль леса. Вот уж чего-чего, а носиться она любит, нюхая, как за ночь изменилась природа, и махая хвостом при виде каких-нибудь мелких зверушек или птичек.

После прогулки приступаем к завтраку: я к своему, а Нора – к своему. У нас там импровизированная кухня под навесом, где, кроме меня и Норы, питается иногда и другой Их персонал. Но утром, как правило, пусто, и я ем то, что имеется. Обычно это то, что ест Нора. Крис надо мной вечно смеётся, что я ем собачий корм. Помню, я пытался растолковать ему, что входит в это понятие, но он мне просто не поверил.

На десерт я достаю ей яблоки, она с удовольствием их грызёт. А после завтрака у нас свободный режим: либо она гуляет по двору, а я просто за ней присматриваю, либо идёт с Их сыновьями на охоту.

К обеду я варю ей какой-нибудь суп с мясом: борщ, щи, рассольник, гороховый, а иногда что-нибудь из рыбы, чаще уху. Меньше всего она любит супы с кислой капустой, но хозяева прописали её кормить разнообразными овощами, поэтому в таких случаях я делаю особо вкусную заправку, чтобы она не привередничала. В качестве салата она с удовольствием грызёт морковку, тыкву или огурцы. А в полдник я запекаю в духовке бутерброды с сыром и колбасой и пою молоком.

После обеда обязателен сон-час. Прямо как в детском саду. В этом время я прошу её зайти в будку и читаю ей сказку, пока она не уснёт, или пою колыбельные. Они разрешили мне пользоваться для этих целей Их гитарой, поскольку когда я только начал работать, Нора никак не хотела спать после обеда. Но почему-то моя мелодичная игра на этом струнном инструменте её успокаивала, и сейчас она привыкла, поэтому укладывать её с помощью пения мне приходится лишь в исключительных случаях.

После сна мы полдничаем и уходим в лес на собачью площадку. Там я её обучаю различным командам: перебрасывать своё ленивое тело через высокие препятствия, бегать по узкой дощечке, ходить по высокой, перемещаться между кеглями так, как то никогда бы не сделал медведь, и многое другое. Список того, чему мне надо её выучить, даётся на четыре месяца, а затем мы сдаём с ней экзамен. Я работаю уже больше года, и за это время мы с Норой так хорошо научились понимать друг друга, что она не подводит меня во время показательных выступлений. Она словно сама понимает, что дело это довольно мерзкое: скачешь, как горный козёл, а какой-нибудь дядька с важным и умным видом наблюдает и ещё замечания делает. Поэтому она сама словно пытается скорее с этим разделаться.

Где-то с час мы занимаемся с ней упражнениями, а затем идём просто гулять в лес. Вот это моё (и её, наверное) самое любимое время дня. Этот ведь единственный лес на весь наш город-государство. В остальных четвертаках только парки… Там не так дико.

В лесу хорошо, тихо и красиво. Деревья защищают от шумов и визгов города, переносят словно в другой мир. Я обычно останавливаюсь и подолгу изучаю растения, когда лето, и звериные следы, когда зима. Хотя с тех пор как я познакомился… Впрочем, об этом позже. Я хотел сказать, что лес – это ещё хорошее, защищённое от посторонних ушей и глаз место для свиданий.

Нора тем временем рыскает по кустам хвост трубой и гоняет сусликов и мышей. Иногда мы с ней играем в догоняшки или другие игры – по настроению. Её, похоже, больше всего нравится «дразнилка». Она всегда, когда видит наше дерево, прыгает вокруг него, хвостом машет и на меня поглядывает – мол, ну давай, лезь, поиграем! И я забираюсь на него, устраиваюсь на нижних ветках и начинаю всячески дразнить Нору: громко тявкаю по-собачьи, мяучу по-кошачьи, корчу ей рожи либо просто размахиваю палочкой или кусочком прихваченного сыра у неё перед носом. Она злится, лает, подпрыгивает на задних лапах, роет землю от нетерпения, скулит. Мне обычно очень смешно наблюдать за ней. Она такая забавная, такая непосредственная! Бывает, так взглянет на меня по-человечьи, что аж совесть мучить начинает. В такие моменты ей удаётся выхватить у меня палочку или сыр. Теперь уже она меня дразнит – скачет вокруг, довольная, с громким чавканьем по кусочкам жуёт сыр и так хитро поглядывает! Мне с ней всегда весело.

В общем, прогулочка наша длится часа два, а то и больше, после чего мы возвращаемся, и я кормлю её ужином. Это, как правило, остатки с обеда либо какая-нибудь еда быстрого приготовления: лапша, макароны, полуфабрикаты, яйца. После этого я стягиваю с неё комбинезон и вывешиваю его на улицу проветриться. Каждые три-пять дней я его стираю и надеваю на неё другой.

После ужина Нора либо ложится спать, либо бегает по двору, но я уже сваливаю домой.

Таков распорядок, который сложился задолго до меня и продолжает действовать сейчас. Правда, бывают и исключения: в любой момент кто-либо из Них может забрать её у меня, не сказав, куда, зачем и надолго ли. Для каких целей? Этого мне знать не дано. В конце концов, это Их собака, а не моя, и они имеют на неё все права, а я – только временный сторожевой. Нянька.

 

***Ф***

Вообще-то я никогда не писал дневники. Считал (и до сих пор считаю) это занятие типично женским – они любят обмусоливать свои эмоции по двадцать раз на дню. Однако… Нет, об этом позже. В общем, есть одна причина, точнее, необходимость, почему я взялся за этот бесполезный, на первый взгляд, труд. Но сначала я допишу о работе. О том, как я, собственно, попал в свои молодые зелёные годы на этот «престижный» пост.

Дело было в сопливом детстве, когда маленький мальчик по имени Фредли стал проявлять недюжинные способности в конструировании. Помню, в семь лет я соединил какие-то проводки и смастрячил кнопку в телефоне, при помощи которой можно было слушать разговоры соседей. Родители тогда очень испугались и попросили меня убрать эту кнопочку. Сказали, иначе придёт строгий дядя и заберёт меня от них. Я нехотя послушался.

Но на этом дело не кончилось. Я подрос и стал ходить в школу. Первые два года, с пяти до семи лет, мы учимся в центральном образовательном доме, а затем нас распределяют по районным школам: каждого в соответствующий район. Всё это время до 18 лет нас наблюдают на предмет того, к какому району отнести. Если возникает другая версия, то переводят, к примеру, из «болотной» школы в «зелёную». В 18 нам дают паспорт, где указано точное и окончательное место жительства.

В общем, сначала я жил с родителями в «розовом», но учиться ездил сюда, в «болотный». А когда стал ещё старше, то нас стали учить в усиленном режиме, поэтому домой мы приезжали только на выходные. И я, чтобы не плевать в потолок от безделья и скуки по вечерам после занятий, вечно искал какой-нибудь прибор и пытался расширить сферу его действия. Мальчишки всегда мне помогали. Однажды я сделал радио на основе обычного, которое слышало то, что творится в том кабинете, куда я поставлю малюсенький приёмничек. Однако толком воспользоваться своим новым изобретением мне не удалось: кто-то наябедничал, и меня вызвали к директору, где мне такое устроили, что я после этого долго ходил, как в воду опущенный, не желая ни учиться, ни заниматься любимыми делами.

Тем временем настала пора университета. Без сомнений и колебаний я поступил на радиотехника. Нам дали квартиры в соответствующем районе, паспорт с именем, и я, отсоединившись от родителей, стал жить один. Вот здесь-то у меня снова проснулась тяга к конструированию. И я соорудил простую штуку на основе предыдущего опыта, полезную при сдаче экзамена. У нас много было совершенно ненужных, на мой взгляд, предметов. И, не желая их учить, я решил облегчить себе жизнь. В общем, принёс новый механизм в университет.

Действует он опять же с помощью радио. Обычные наушники, маленькое устройство в форме портсигара, небольшая антенна – вот и все прибамбасы. Работает просто: на одном конце подсказывают, а на другом слушаешь. Два экзамена из четырёх я сдал, благодаря этой штуковине, и ей же помог некоторым своим товарищам.

Но однажды, как и следовало предполагать, устройство было обнаружено. И началось... Подняли всю мою биографию, родителей, старых учителей. Выяснилось, что я чуть ли не с детства уголовный преступник, без конца вызывали и допрашивали – жуть, вспоминать не хочется. Кончилось тем, что из университета меня отчислили, обвинив в шпионских наклонностях, и отправили на работу сторожевым в центральный район, в Их Резиденцию. Чтоб всегда был под контролем и не давал воли «дурным способностям».

На самом деле у меня где-то в подсознании, наверное, сидела мечта – сделать что-нибудь полезное для общества, государства, для людей. Изобретая всякую хренотень, я просто тренировался, прежде чем создать что-то великое и нужное. Но проанализировав отношение властей к моим способностям, я стал понимать, что государство не нуждается в изобретателях. Оно просто не хочет, чтобы что-то или кто-то выходили из-под контроля. Они хотят, чтобы все люди были одинаковы, занимались молча своим делом и не высовывались. Вот что я понял, хоть и поздновато. (До сих пор мучаюсь вопросом: а что они сделали с моими изобретениями? Используют их в собственных корыстных целях?..)

Вот так я, недоучившись, попал сюда. От работы первое время я просто вешался. Не мог выносить эту бессмысленную тягомотину, когда каждый день, без выходных, совершаешь никому ненужные действия, тратишь время впустую, желаешь скорее сократить его и смотаться домой, к тому же находишься прямо на виду, не имея никакой возможности заняться тем, что ты любишь. Это я где-то слышал про такую пытку: хочешь довести человека до сумасшествия или самоубийства – заставь его каждый день делать несложную и бессмысленную работу. Я ездил каждый день из нашего «болотного» в центр и наделся, что меня вызовут и за моё примерное поведение разрешат вернуться в университет, к товарищам. Но этого не происходило. И я был в весьма удручённом состоянии. Думал, что уж лучше б сапожником отправили – и пользы больше принесёшь, и хоть какой-то намёк на творчество. Были моменты, когда я хотел бежать, но не знал куда. Я стал задумываться, как вообще можно уйти из этого мира, чтобы можно было бы жить так, как желаешь ты, а не по чьей-то указке. Я не выносил того, что меня заключили в самую настоящую тюрьму, и хотел найти какой-нибудь выход.

Всё кончилось тем, что я пристрастился к алкоголю. Вообще-то напитки крепче 11 градусов пить запрещено законом, но я познакомился с одной барменшей в нашем «болотном» районе, ей лет около тридцати пяти. И она в своём кафе через два квартала от моей квартиры угощала меня самодельными настойками, и очень часто вечера я проводил там, делая вид, что пью вино, а на самом деле глотал окрашенную водку. Мы с ней за всё время не перебросились и парой слов, просто она однажды предложила мне чего покрепче, и я не отказался. Теперь я приходил и садился куда-нибудь в угол, а она, обслуживая клиентов, успевала принести мне мою бутылку. Понимание прямо без слов, как у тараканов.

Алкоголь на время облегчал мне жизнь, но утром она казалась дерьмовее в сотни раз. Тем не менее, я приходил снова и снова. Помню, как-то раз, два месяца спустя, в какой-то будний день у неё не было посетителей, и мы, сидя за бутылкой её очередного напитка, разговорились:

– Смотрю я на тебя, – проговорила она, глядя перед собой скучающим взглядом, – и думаю: какой смысл в том, что ты пьёшь?

Она первый раз заговорила со мной об этом. Я прищурился и оглядел её. Неужели ей действительно интересно? Почему она спросила тогда только сейчас, через столько времени?

– Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт, – хихикнул я, делая очередной глоток и не морщась.

Она только покачала головой:

– Ставлю бутылку, что дело в бабе.

– А вот и промахнулась! Гони бутылку.

Её лицо не выразило ни жеста удивления, и она пошла. Я нам разлил, и она продолжала:

– Тогда я понятия не имею, что может привести тебя сюда. Живёшь ты неплохо, работаешь вон, деньгу приличную загребаешь...

Какой-то посетитель открыл дверь, оглядел пустой бар и удалился. Я, снова прищурившись, посмотрел на неё:

– Вот скажи мне, пожалуйста. Только честно. Тебе нравится твоя работа?

– Да, – спокойно, даже почти равнодушно ответила она. – Я сама выбирала и поступала на специальность по напиткам.

– Вот! – ударил я рукой по столу. – Вот и вся истина. Ты сама выбирала, а я нет.

– Так кто тебе мешал-то? – недоверчиво спросила она.

– Сам себе и мешал. Поверишь ли? Да, да, такой я был... ясно кто. И теперь хожу туда каждый день, без выходных, аж сдохнуть хочется.

– Хм... – покачала она головой. – А где работаешь-то?

– В Центральной Резиденции.

Она опять без особого выражения глянула на меня, но смотрела на этот раз довольно долго. Затем чуть заметно с ехидцей улыбнулась:

– Так ты у нас важная шишка. Тебе водку высшего сорта подавай!

– Лучше не высшего сорта, а высшего градуса, – убедительно произнёс я, сделав очередной глоток. – Только смысл? Моя работа – моя тюрьма. Ну, подумаешь, деньгу загребаю! А зачем мне деньги, если я не могу пустить их в любимое дело?!

– Женись, – только ответила она.

Я искоса глянул на неё.

– Была бы моя воля, – категорично заявил я, – я бы вообще не женился.

Она пожала плечами и посмотрела на меня, как на недоразвитое дитя. Мне не понравился её взгляд, но я промолчал.

– Ты как ребёнок, – вдруг выдала она мне, покачав головой и улыбнувшись улыбкой всезнающей мамаши. – Дитятко малое. Не понимаю, о чём ты думаешь. Ты каждый день бываешь в Центральной Резиденции, находишься рядом с теми, кто вершит наши судьбы, и никак этим не пользуешься. Ты мог бы жениться на какой-нибудь важной бабёнке, войти в доверие к Ним и в итоге управлять страной. Ты мог бы занять значимый руководящий пост и сам определять себе, чем заниматься, а чем нет. У тебя масса возможностей, ты же сидишь и ноешь, как лялька без мамкиной сиськи. И не можешь ничего лучше придумать, чем тупо выпивать каждый день. В тебе нет никакой воли. Я тебе, конечно, сочувствую, но за полноценного мужчину тебя не считаю.

Она спокойно достала новую сигарету, но не зажгла её, а так и держала в руке, некоторое время глядя перед собой. Кто-то в баре зачем-то прибавил громкость у музыки, игравшей до сих пор тихо и ненавязчиво. Из внутренних помещений доносился звон посуды.

– А тебе хорошо бы не спаивать тех, кому и без того хреново, а идти лучше в психиатрию работать. Больше бы пользы принесла.

Сказав это, я встал, развернулся и, пошатываясь, пошёл прочь. Разговор оставил у меня неприятный осадок. Больше ноги моей в этом баре не было.

Дома я долго сидел, уткнувшись в одну точку, и размышлял о своей жизни. Впрочем, это стало входить в привычку.

Но, как ни странно, именно эта женщина впервые навела меня на мысль о достоинствах моего положения. Я начал приглядываться к тому, что происходит вокруг, к людям, к представителям отдельных районов, к тем, кто работает у Них, и... Стал замечать действительно любопытные вещи. А позже был свидетелем довольно занимательных событий и узнал многое из того, что другим знать не дано, так что работа в конце концов перестала меня напрягать. Этому также способствовали три немаловажных обстоятельства: я совершенно сдружился с Норой, которая первые месяцы ни в какую не хотела меня принимать; затем неизвестно с какого перепою мне выделили два выходных, как у всех нормальных людей, и вот недавно, в завершении…

 

***Ф***

Это случилось около недели назад. Мы с Норой заканчивали свои собачьи испытания и собрались в лес. Со стороны главной дороги, из-за деревьев показалась девушка. Я первый раз её видел. Невысокая, стройная, походка очень лёгкая и грациозная. Такое приятное, чуть встревоженное лицо, добрый и открытый, взгляд. А на губах – загадочная полуулыбка.

В первый момент мне показалось, что это прилетела лесная фея из сказки, чтобы исполнить мои детские желания. К ней с радостным лаем бросилась Нора и замахала хвостом, кружась вокруг и подпрыгивая.

– Нора! Норочка моя! – она потрепала её по голове.

«Наверное, пришла от кого-то из Них», – подумал я и попытался сосредоточиться. Но не успел: она подошла ко мне и, изящно протянув руку, проговорила:

– Здравствуй, Фредли. Меня зовут Милена. Я тут проходила мимо...

– Здравствуй, – я слегка сжал её тоненькие пальцы. – Я сейчас иду с Норой в лес. Мы уже позанимались.

– Прекрасно. С твоего позволения я к вам присоединюсь.

Я кивнул, и мы пошли по дорожке в сторону сосновой рощи. Я намеренно выбрал этот путь. Ведь если ей что-то от меня нужно, то лучше, чтобы она сказала всё без лишних свидетелей. А в той части леса, куда мы направлялись, как правило, очень редко встретишь иного человека.

Первое время мы шли молча. Только шуршание травы и хруст веток под ногами. Я решил не совершать никаких действий и попыток к разговору, а терпеливо ждать, когда она начнёт сама. К счастью, долго ждать не пришлось.

– Извини, если помешала тебе, но я давно хотела с тобой познакомиться. Я слышала, как ты пел Норе... У тебя очень красивый голос.

– Спасибо, – усмехнулся я, но как-то неловко. До сей поры мне казалось, что меня все за сумасшедшего принимают, ведь я пою собаке!

– Как тебе здесь... работается? – спросила она после паузы.

– Неплохо, – ответил я. – Главное, кормят хорошо. Дивана, правда, нет – это большой минус. Можешь передать… кто там у вас главный.

– Понятно... – она снова замолчала. – И... тебе здесь нравится?

– Я ж говорю: вполне.

Интересно, она что, рассчитывала, что я буду жаловаться на своё рабочее место? Причём ей, совершенно незнакомой мне девушке, посланной от Них? Я усмехнулся про себя, но она, похоже, заметила.

– Фредли! – она вдруг остановилась и посмотрела на меня. Я же почему-то не мог смотреть ей прямо в глаза: я чувствовал, что становлюсь меньше принадлежать себе. – Ты не веришь, что я просто хочу с тобой пообщаться?

– Тебе соврать или промолчать? – после паузы спросил я.

Милена пристально глянула на меня и улыбнулась.

– Ты полагаешь, что я послана от Них?

– Да, – просто ответил я. – И, если это так, то, может, сразу приступим к делу?

Я спросил это спокойно и почти без иронии. По мне так зачем тянуть резину и вести скрытую игру, если итак всё ясно?

– Ну, хорошо, – со вздохом облегчения ответила она. – Меня действительно послали к тебе, чтобы узнать, что ты знаешь о Резиденции, о Них, о том, что здесь творится. Не удивляйся моей откровенности с тобой... Я честно сюда шла, чтобы выполнить Их задание. Но где-то внутри я уже знала, что расскажу тебе всё. К тому же ты догадался, а он – нет.

– Он – это предыдущий, да?

Она кивнула.

– К нему направили моего брата, Алека. Они подружились, и тот ему всё рассказал. Алек же по своей наивности передал Им... Хоть и не всё, но этого было достаточно, чтобы... – Она сделала паузу. Я ждал. – В общем, он слишком много знал.

Воцарилось недолгое молчание. Мы стояли друг напротив друга, и на этот раз я посмотрел на неё так, что она отвела взгляд.

– Меня ждёт такая же участь? – спросил наконец я.

– А что, ты много знаешь? – с живостью перебила она.

– Ты хочешь, чтобы я раскрыл свои карты?

– Значит, ты всё ещё мне не веришь?

Она смотрела на меня как будто с вызовом, и при этом у неё правая бровь приподнялась и изогнулась в извилистую дугу, а левая, как ни странно, осталась на месте. Интересно, она специально ей пошевелила, или это происходит само, без какого-то усилия?

– Хорошо, Фредли. Я раскрою свои карты. Собственно за этим я и пришла...

Она остановилась на миг, чтобы собраться духом. Провела рукой по волосам, посмотрела на меня очень внимательно, загнав дугу брови на своё обычное место. Вздохнула и бодрым голосом начала:

– Раньше мы были совсем детьми и наивно верили, что система, с помощью которой правят родители, есть благо для всего человечества, и что Они творят добро...

«Ага, Милена – дочь одного из Них», – отметил я про себя.

– Кое-какие несостыковки случались, но в целом ничто не нарушало сей веры. Мы жили хорошо и очень счастливо... Как-то раз отец пришёл к Алеку и сказал: «Ты уже взрослый, и я поручаю тебе ответственное задание. Ты должен пообщаться с Эрнестом, сторожевым нашей Норы, подружиться, найти общий язык. Порасспрашивать его о работе. И потом рассказать нам всё, что ты узнал». Алек с гордостью согласился. Ему не составило труда подружиться с Эрнстом. Он у нас общительный, весёлый, с кудряшками такими и красавец – кого хочешь из могилы поднимет! Они общались почти каждый день и за две недели подружились так, что их было не разлить водой. Единственное, в чём была сложность – Эрнест не верил во благо существующей системы. Они очень часто спорили с Алеком на эту тему. Эрнст умел спокойно и без лишних разглагольствований разбить все наши доводы и построить свои. Помню, мы приходили к нему вдвоём, и даже двое против него одного ничего не могли поделать. Он, ничего нам не навязывая, заставил нас задуматься и мог задать такие вопросы, от которых у нас крыша ехала. Он внёс смятение в наши юношеские умы...

Она говорила, глядя в одну точку, и теребила сорванный с дерева листок. Она заметно волновалась. Я со вниманием слушал каждое слово.

– Потом, когда пришла очередь рассказывать отцу, Алек первым делом стал спрашивать всё, что у него накопилось. Но отец-то у нас тоже мозг ещё тот. Он точно также разбил доводы Эрнеста или, по крайней мере, попытался это сделать... После этого разговора мы больше не видели нашего нового друга – вроде как ему дали отпуск. А потом совершенно случайно мы узнали, что он отравился и умер. Представляешь, каким это было для нас шоком... – Она умолкла и посмотрела на меня. Её взгляд выражал ужасную муку. – Мы не знали, что и думать. Помню, как-то зашёл о нём разговор у нас с моим уже другим братом, Спиритом, и его другом, с которыми мы в детстве всё время играли. И «друг» со своим убийственный спокойствием сказал как отрезал: «Оставьте свои розовые сопли. Посмотрите правде в глаза. Это Они убили Эрнеста». Я до сих пор слышу эти слова...

Она опустилась на корточки и сжала свои виски. Я присел рядом и с беспокойством смотрел на неё. Но она не заплакала и не упала в обморок, чего я боялся, а просто некоторое время сидела и сосредоточенно думала. Затем подняла на меня взгляд и тихо продолжала:

– С тех пор наши пути с родителями разошлись. Мы делали вид, что всё в порядке, но сами стали общаться чаще между собой, и чем дальше, тем больше приходили к выводу, что мы заблуждались, очень глубоко заблуждались. Фактов, подтверждающих это, становилось всё больше и больше... А когда Они предложили мне пообщаться с тобой, то я сразу поняла, в чём здесь дело. И я здесь, Фредли, потому что не хочу повторения судьбы Эрнеста. Я хочу, чтобы ты жил.

При последних словах Милена встала и выразительно посмотрела на меня, ожидая ответа. Она была немного бледна: переживания более чем годичной давности прочно врезались в её память. Я чуть дотронулся до её локтя.

– Спасибо, что откровенна со мной. Но это было очень неосторожно с твоей стороны... А вдруг бы я воспользовался твоей откровенностью для продвижения по служебной лестнице, а?

Она в первый миг удивлённо глянула на меня, а потом добродушно улыбнулась:

– Нет, ты не донесёшь. Ты не такой, я знаю… Я правда знаю, – вдруг серьёзно посмотрела она мне в глаза. – Я помню... Прекрасно помню, как ты тосковал от этой работы в самом начале, как ты страдал оттого, что тебя сюда привели. Я знаю твою историю... И я просто не могу представить, что человек, которого лишили возможности нормально жить, может служить такому государству...

– Но раз ты так полагаешь, то, значит, так думают и Они?

– Они пока не знают, как к тебе относиться. С одной стороны, ты ведёшь себя безупречно, и нет никаких поводов для тревог. Но с другой, это ведь их работа – подозревать каждого... Поэтому они и направили меня к тебе.

– В таком случае ничто не мешает мне ответить тебе с той же откровенностью... У меня на самом деле не так и много знаний. Так же, как и ты, я считаю, что Они управляют государством не во благо. Так же, как и ты, я вижу, что многие люди не могут быть счастливыми в таком мире... Сейчас я коллекционирую номера паспортов, чтобы иметь перед глазами более ясную картину. Но о выводах говорить пока рано. Единственное, что я могу сказать, что я поставил своей целью разгадать, в чём суть Их системы. Я намерен довести свои исследования до конца и понять, в чём здесь подвох и как его исправить. Хотелось бы, чтобы тайные знания стали доступны людям, и чтобы они уже сами решали, с кем им жить, общаться и строить свою судьбу… Кажется, всё.

Я замолчал и посмотрел ей в глаза. Они светились надеждой и радостью. Даже брови как-то в волнении задвигались. Милена вдруг сделала шаг ко мне и схватила меня за руку:

– Фредли... Ты как раз то, что я искала! Мы там давно что-то пытаемся, но эти знания рассказываются только избранным и после определённого возраста. Я предлагаю тебе... Давай вместе будем копать до истины! Я буду помогать тебе, приносить то, что мне удалось услышать и узнать, а ты – проводить независимые исследования. Вместе нам будет легче и проще, вместе мы быстрее разгадаем Их загадки. Я устала жить в неизвестности, я хочу знать... Ты согласен?

Глаза её блестели этой новой идеей и заражали своим блеском и меня. Я внимательно посмотрел на неё и серьёзно ответил:

– Согласен. Я как раз хотел тебя попросить узнать как можно больше номеров паспортов. Мне это необходимо. Особенно Их паспортов.

Милена задумалась.

– Боюсь, это будет непросто. Я про Них. А так – я знаю паспорта Алека и Спирита, моих братьев. Да, ещё есть Аля, мы с ней в детстве играли… И Армен. Я сейчас тебе запишу.

Она достала из кармана блокнот, вырвала листик и маленькой ручкой записала какие-то цифры.

– Спасибо, – обрадовался я, беря листок.

Она сжала мне руку, но затем вдруг спохватилась:

– Тебе ещё можно гулять, а мне лучше идти... Давай я буду сюда приходить по возможности. Сейчас будет проще: ведь я выполняю Их задание!

– Хорошо, мы будем гулять в этих краях. Только прошу тебя, Милена: я имею дело лишь с тобой и больше ни с кем из твоих братьев и друзей. Это должно остаться между нами. Договорились?

– Ладно, – улыбнулась она. – Я понимаю. Ну, всё, пока, Фредли! В следующий раз мы поговорим уже более по существу!

Она помахала мне рукой и быстрым шагом направилась назад, в сторону Резиденции. Я ещё долго и задумчиво смотрел ей вслед.

 

***Ф***

После этой встречи я ещё больше уверился в правильности своих действий, получил огромный импульс. В тот же день пошёл и купил себе большую толстую хорошую тетрадь, и вот уже несколько дней с перерывами пытаюсь записать всё, что необходимо. Я решил: это у меня будет дневник для исследований. Сюда я буду помещать свои мысли, факты, анализ, наблюдения и события, связанные с моей, отныне не безопасной, жизнью. Но, прежде чем писать о том, что я наработал, хочу сделать некое заключение, а именно, как и к чему я пришёл, и почему именно так. Итак...

В один прекрасный день я понял важную вещь. Я увидел, почувствовал, в буквальном смысле кожей ощутил где-то рядом присутствие большой истины, большой разгадки всего. Не раз, будучи ещё мальчишкой в школе, я задумывался, почему наш город разделили на 16 районов, а каждые 4 объединили в четвертак. Не понимал я и того, почему мы должны жить и создавать семью лишь с людьми из своего района, никак не иначе. Конечно же, на эти вопросы ответы нам твердили ещё с пелёнок: «Государство заботится о своих гражданах, оно разделило тех, кто между собой бы ссорился, чтобы не было конфликтов и войн, и оно соединило тех людей, которые бы понимали друг друга с полуслова и могли создать счастливую семью». Делается это очень просто: детей в возрасте от пяти до семи лет наблюдают в общих группах образовательного дома, а затем в соответствии со своими выводами отправляют в тот или иной район – сначала учиться, а затем жить. Переезжать в чужой район и тем более четвертак категорически запрещается, да вас никто просто так туда не впустит без соответствующего разрешения.

Это ещё не всё. Из личного опыта и из разговоров «на кухне» знаю, что Они обладают навыками, которые позволяют спровоцировать человека на любую реакцию. Например, раскаяться в своих действиях, даже если он считал до сих пор, что поступал правильно. Выявить, является ли человек преступником или нет, довести его до того, что он сам признается, причём без применения физической силы. Заставить человека делать то, что он не хочет – причём так заставить, что человек захочет это сделать.

Они могут легко поссорить двоих – друзей ли, партнёров по бизнесу или супругов – говорят, и такое случалось. Могут, наоборот, внушить людям такую любовь к себе, что те готовы слепо следовать за Ними хоть на край света с красным флагом. Говорят, бывало, что один десятиминутный разговор перед судом мог изменить решение судьи на полностью противоположное. Причём без всякой взятки.

В общем, я давно думал и вот недавно осознал окончательно, что все мы, простые люди – игрушки в Их руках. Что Они строят жизнь так, как нравится Им, и здесь не может быть войн или революций, потому что Они способны управлять даже человеческой способностью думать. Как это у Них получается? Что за приёмы Они здесь используют?..

Став поневоле работать около самого центра и больше наблюдать за тем, что творится вокруг, я ещё больше убеждался, что всё происходит действительно не просто так. Не зря с самого первого дня на работе меня не покидало ощущение какой-то таинственности. В поведении жителей Резиденции, в Их распорядке дня и даже в расположении зданий мне чувствовалась какая-то загадка, много загадок, которые окружали меня и в последнее время стали не давать покоя. Если раньше я не обращал на это внимание, то теперь моё любопытство было возбуждено до крайней степени. Я видел, что у всех у Них есть общая тайна, и все Они скрывают это не только от меня, но и от всего человечества. И чем больше я наблюдал, тем более убеждался, что секреты эти не личного характера. Они напрямую связаны с жизнью и счастьем/несчастьем нас, простых смертных.

Добавило сомнения в мои сумбурные мысли одно простое соображение. Они разделили всех людей по районам со сходными характерами. Даже каждый наделили своим цветом. Наш четвертак в общем называется «Деревья», где четырём районам соответствуют цвета: зелёный, хвойный, аквамарин и болотный.

Ремарка: я долго думал, почему нашему району дали цвет «болотный». Остановился на такой мысли: похоже, наше поведение, характер непонятны Им, и для Них мы – словно гнилое болото, куда лучше не соваться!

Так вот, портрет наших: малообщительны, спокойны, невозмутимы, немногословны. Голос практически никогда не повышают, конфликтов стараются избегать. В трудной ситуации лучше отшутятся или задавят противника насмешками, колкостями, сарказмом. Имеют отличное чувство юмора, чаще чёрного. Деятельны, не любят, что говорится, «пинать балду», хотя ленивы на движения, не будут делать ничего лишнего. Хорошо работают руками: с деревом, с металлом, с глиной, с техникой и со многим другим. Наши – превосходные мастера, делают вещи хорошие и качественные. Они приносят их на воскресную ярмарку и продают остальным, у которых руки не оттуда растут. Почти все из нас – гурманы, любят хорошо и вкусно поесть. Из женщин получаются классные швеи, вязальщицы, вышивальщицы и прочие мастерицы. Самостоятельны и независимы, не переносят давления и указки. Очень надёжны. Иметь таких друзей – большая радость: поймут, лишнего не разболтают, в тяжёлое время выручат. А вообще натуры сложные и по большей части замкнутые, поэтому собираться компанией из таких типчиков не всегда хорошо: им не хватает весёлого объединяющего начала.

Уверен, что в каждом районе можно тоже расписать общие черты характера.

Так вот, я бы не против, и, может, ничего плохого и нет в том, чтобы жить среди своих. Но меня настораживает тот факт, что в Резиденции живёт куча самых разных людей. И Они сами-то не стремятся быть среди своих, а наоборот, словно специально себя окружают набором из каждого района. Здесь есть и замкнутые холодные, и спокойные деловые, и весёлые беспечные, и тихие печальные, и властные заносчивые – в общем, целый ряд для психологических исследований. И живётся им, не сказать чтобы счастливее, но, по крайней мере, веселее. Сколько раз я наблюдал, как люди веселились и как ссорились. Наблюдал столько разных взаимоотношений, что даже представить себе не мог.

Ещё одно тёмное пятно – это паспорта. Почему-то в нашем государстве под страхом наказания нельзя показывать номер паспорта любому другому человеку, кроме ближних родственников – родителей. Действительно, почему? Зачем нам дают такие длинные номера? Например, мой: I – 1 – 4 – 16 – 1845. Вовсе, кажется мне, неспроста вся эта нумерация. Но об этом позже.

Итак, различного рода сомнения и догадки возникали у меня в голове. Самое странное, что у меня не было никаких объективных доказательств своим предчувствиям, но, тем не менее, я уже почти знал, что истина где-то близко. И вот однажды к своему счастью я стал свидетелем маленького кусочка разговора.

Уложив Нору после обеда спать, я искал в траве потерянный ножик, как вдруг замер: в двух шагах, за поленницей, кто-то был. Судя по шуршанию платьев, это были девушки либо девушка и юноша. Говорила одна: я слышал её пытающийся быть тихим взволнованный голос (возможно, это была Милена).

– ...Да, представляешь?! Если знать всё, всё до конца, то можно быть счастливым и сделать счастливыми всё человечество! Зачем, зачем Они заставляют людей общаться с себе подобными! Знаешь, сколько человек теряет в своём развитии, если он не находит свою половинку, которая дополняет его, которая с ним одно мощное целое! Представляешь, сколько людей прозябает под чувством невыносимой тоски, когда вся жизнь у него расписана по полочкам, и даже самое ценное – любовь – изъято из этой жизни! Если бы мы знали, если бы мы только могли найти, узнать, докопаться...

Тут она оборвалась, и оба притихли. Больше я ничего не слышал, но этого было достаточно. Я решил действовать. Первый вопрос я сформулировал так: «Действительно ли нам важно жить среди своих, или нам просто пудрят мозги?» Второй же звучит значительнее: «Что за система, с помощью которой Они управляют?» и третий – глобально: «Как, раскрыв секрет системы, я могу помочь человечеству?»

В общем для этого я и взялся за исследования. А тут ещё Милена подтолкнула меня к действиям… И поскольку работы предстоит много, я и купил самую толстую и хорошую тетрадь.

А теперь лирическое отступление.

Как это ни громко сказано, но, если я не ошибаюсь, мои исследования будут иметь мировое, общечеловеческое значение. Я почти уверен, что мир устроен неправильно, что нас надувают и разделяют для каких-то меркантильных целей и вовсе не для нашего блага. Я хочу разгадать Их систему и сделать её гласной и доступной всем. Может, придётся делать революцию. Правда, мне очень сомнительно, что я доживу до этих светлых времён. Вон предыдущий умер, потому что он слишком много знал. Слишком много, чтобы дальше продолжать свою мелкую жизнь. Так что и меня может ждать участь ничуть не лучше.

Но плюю на эти прогнозы и продолжаю действовать. Я хочу найти разгадку во что бы то ни стало. Эта цель меня так увлекла, что я вышел из апатии и стал ходить на работу чуть ли не с удовольствием в поисках новых фактов и людей. По мне так лучше сдохнуть, пытаясь найти или обнаружив истину, стараясь помочь людям, которых лишили того, о чём мы ещё не подозреваем, чем бессмысленно проживать свою тухлую никчёмную жизнь. Я ей нисколько не дорожу: у меня есть лишь родители, с которыми я вижусь несколько раз в год. А к возможности заводить семью я вообще чувствую отвращение. Следовательно, терять мне нечего, и я буду добросовестно копить данные и пытаться обнаружить ключ от тайника.

Если же всё-таки мне не удастся довести дело до конца, то, возможно, моя тетрадь попадёт в надёжные руки, и кто-нибудь будет продолжать исследования за меня. А что касается Их, то я буду спокоен и осторожен, как обычно. До сих пор я ни в чём не уличён, вёл себя образцово, поэтому пока, я думаю, бояться мне нечего.

Итак, да здравствует новая жизнь щенка, нашедшего своё предназначение!

 

 

***Г***

…Очень, очень много странных вещей в жизни случается! Уже почти год я работаю в службе психологической помощи, и никогда не жаловалась на свою работу. Напротив, я всегда думала, что это – моё, настоящее, и была очень рада, когда устроилась сюда.

Но сегодня я пришла домой с ощущением, будто проснулась после долгого сна, гипноза. Что моя работа – это всего лишь желание убедить себя в своей пользе для людей. А на самом деле...

Ну, да, не своими мозгами я дошла до этого! Была сегодня у меня одна девушка, моложе меня лет на пять. Пришла, чтобы я помогла разобраться ей с её любимым. Так, по крайней мере, она сказала. Истинной её цели я до сих пор не знаю.

Так вот, я говорила ей, говорила увлечённо, пытаясь как можно ярче описать прелести и сложности человека из соседнего района, а она вдруг прерывает меня, встаёт и так тихо-тихо, но твёрдо спрашивает: «Скажите, вам никогда не приходило в голову, что вы делаете бесполезное дело?» Я опешила. Смутилась, кажется. Что она такое говорит? Почему?.. «Нет, я не про то, – продолжала она. – Вы прекрасный специалист и чуткий психолог. Но не думаете ли вы, что ваша работа здесь напрасна, что не тех вам надо лечить?»

Я молчала, не в состоянии что-нибудь ей ответить. Она с минуту смотрела мне прямо в глаза, затем положила на мой столик деньги и, пробурчав что-то похожее на извинение, поспешно вышла. Я, простояв в остолбенении некоторое время, бросилась за ней, кажется, чтоб вернуть ей эти бумажки, но её уже и след простыл.

Боже мой, зачем? Зачем она внесла смятение в мою мирную трудовую деятельность? Кто я, что я теперь после её посещения?..

Самое обидное, что она высказала те затаённые мысли, в которых я никогда не хотела признаваться себе сама...

 

***Г***

Ну вот… Болею. Голова горит, в сердце гудит, а перед глазами всё движется в тумане… Лежу на кровати с утра, уставившись в потолок. Скучно. Грустно. Никто не приходит и не приносит мне лекарство. Никто не развлекает меня весёлыми историями из жизни. Никто не скажет, как он мечтает, чтобы я скорее выздоровела!!!

А всё потому, что никто не знает о моём недомогании. Эль, как всегда по субботам, ушла к родителям. Везёт же ей! Она тоже «персиковая», как они, поэтому она может видеться с ними хоть каждый день. Но, тем не менее, она хочет жить отдельно, поэтому мы и здесь.

И вообще: это неправильно! В нашем государстве девушки совсем не в чести: им по достижении совершеннолетия дают одну квартиру на двоих, а лицам мужского пола – квартиру на каждого. Потом, когда девушки выходят замуж, они переезжают к мужу, а их квартира передаётся другим, так что девичье жильё – это всего лишь временное пристанище, где ты обитаешь, как правило, года три-четыре, не больше. Но я так не согласна, мне кажется, что это мужчина должен переезжать к женщине, которая уже обустроила, обжила пространство, откуда ей уже лучше не уходить!

Но у нашего государства много заморочек. Всех не перечислишь. К примеру, с какого перепугу они назвали наш район «персиковым»? Почему наши соседи имеют нормальные цвета: жёлтый, оранжевый, охра – а мы носим название какого-то фрукта, который к тому же бывает разных сортов и разных оттенков? Как будто бы мы – хамелеоны, меняющие свою сущность по двадцать раз, но это не так! Мы очень постоянны. Впрочем, что об этом – всё равно не догадаешься.

Хотя Эль говорит, что персиковый – это очень нежный приятный цвет. Может быть…

В общем, ничего не знаю, но завтра мне нужно НЕПРЕМЕННО выздороветь и собраться на ярмарку. Да, именно так, а не иначе! Я давно задумала это поход…

Одной, правда, неохота… Может, Пашу взять? Он, скорее всего, зайдёт сегодня, увидит, что со мной, и поухаживает. Что мне нравится в людях нашего района – это их бескорыстная помощь, полная самоотдача, если кто-то в этом нуждается. Не у всех, конечно, но у большинства. Кого бы я сейчас ни позвала – Пашу, Эль, тётку – все бросили бы свои дела и пришли бы ко мне (только позвать я никого не могу, потому что нет сил подняться). Недаром наш район считается самым отзывчивым и внимательным к людям. Может, поэтому нам не нужны психологи? Мы ведь сами все такие...

Нет, не возьму Пашу. Он такой хороший и замечательный, что этим самым иногда меня жутко бесит. Как быть с человеком, который всё терпит, не обижается (или если обижается, то не показывает этого), любит тебя и дышит каждым твоим движением? Я не могу постоянно чувствовать себя виноватой за своё с ним поведение, за то, что у меня нет к нему взаимных чувств. Хуже всего то, что с ним я становлюсь избалованной девицей, капризничаю, дуюсь на него по поводу и без повода, не разговариваю сутками. Сама же на себя злюсь за это, но ничего не могу поделать. Дурдом...

А завтра я хочу отдохнуть морально от всего, походить, встретить старых друзей, отвлечься... И хочу повидать совсем других людей. Я так устала от наших!!! Хочется видеть и суховатых логиков, и красиво одетых сенсориков, и диких экстравертов. Хочу людей, движения, радости жизни! Надоело это гнилое болото, в котором я живу!!!

 

***Г***

У-СТА-ЛА!

Э-эх! Какое наслаждение завалиться на кровать и, попивая чай, не спеша выстроить свои мысли на бумаге! Чем я сейчас и займусь.

Итак, я пришла туда часам к двенадцати. Ярмарка была уже в разгаре, много-много людей громко разговаривали, смеялись, предлагали свои товары.

Хитро у нас всё утроено. Ярмарка проходит по кольцу, в центральном районе, в глубине которого располагается сама Резиденция. Каждому району возле своего входа выделяется примерно один километр, где можно выставлять продукцию. То есть длина торговых рядов одного четвертака составляет четыре километра, а всего круга – 16 км. Транспорт здесь не ходит, только внутри самих районов. Это значит, что обычно люди могут посмотреть только произведения своих и буквально нескольких соседних районов. А тащиться 8 км, чтобы увидеть, что предлагает противоположный четвертак, решаются лишь редкие смельчаки.

Но я, как писала вчера, по задуманному плану решила прошагать эти 8 км и попасть в полностью противоположенное место. Я ни разу там не была, хотя давно лелеяла эту мысль. Дело в том, что там обитают «зелёные», мои полные дуалы – как бы половинки для жителей нашего района. Бабушка по секрету рассказала, что дуал – это твоё полное дополнение, когда в том, что есть у тебя, нуждается дуал, и наоборот. В общем, настоящая гармония.

На самом деле мне сложно представить, как может быть гармония с таким противоположным человеком. Вот я уже целый год и собираюсь проверить. А взялась только сейчас.

Итак, я положила с собой немного фруктов и отправилась в путь. Обойдя подальше район моей бабушки, оставив позади наш четвертак с именем «Солнце», я вошла в «Воду» – обиталище логиков-интуитов.

На самом деле у меня была цель для прикрытия. Чтобы без смысла не тащиться непонятно куда. В школе, где я преподаю математику и русский язык, у директора сломался компьютер. Причём не просто сломался, что его, как обычно, сама директор и чинила. На этот раз он вообще не включается, я сама лично пыталась посмотреть, что там, но бесполезно. Мы опасаемся, что исчезли все данные о школе, учениках, учителях и много-много всего, что хранилось в этом компьютере. Наша директор дала нам задание – поспрашивать у знакомых, что это может быть. Поскольку компьютеры у нас имеются только в некоторых государственных учреждениях, сервис по их обслуживанию в нашем районе и четвертаке совершенно не развит.

В общем, я собиралась спросить у представителей двух районов, которые должны лучше всех в этом разбираться: «синих» и «зелёных». Вторые, собственно, и есть мои дуалы. «Синие» располагаются в четвертаке четвёртыми, и я прошагала ещё три километра, прежде чем добраться до них. Свернув с дорожки к торговым рядам, я увидела следующую картину.

Много людей в основном мужского пола (и чаще в очках) стояли за прилавком и предлагали какие-то головоломки, наподобие кубика-рубика, брошюрки со сложными логическими задачками и логическими парадоксами, тесты на IQ и прочие пособия. В глаза мне бросился отдел литературы про компьютеры, чему я была очень удивлена – кому захочется описывать такую скукотищу? Тем не менее, это было как раз для меня, и я решила обратиться к одному из продавцов – среднего роста молодому человеку с лохматыми волосами и серьёзным взглядом.

– Простите, у вас есть какой-нибудь труд по поломке компьютера?

Молодой человек хмуро, как мне показалось, глянул на меня и пробурчал в ответ:

– Это зависит от вида поломки. Что у вас, винчестер полетел?

– Не знаю точно, но у нас он вдруг перестал включаться – и всё.

– Хм… Может, материнская плата сгорела. Или процессор. У вас какой процессор?

– Не знаю.

– А блок питания работает?

– Блок питания?.. – медленно повторила я, напрягая извилины. – Блок питания…

От этих умных и непонятных мне слов я несколько растерялась. В компьютере я умела только набирать текст и работать с элементарными программами, но никогда не задумывалась над тем, какой у нас процессор и что такое блок питания.

– Ну? – нехотя допытывался он. – Хоть какая операционка-то, знаете?

– Нет, – ответила я и замолчала.

Я вдруг почувствовала себя такой бездарью, такой ни в чём не разбирающейся тупицей, что мне захотелось поскорее уйти и больше никогда не говорить про компьютеры. Да и он тоже хорош: напал на меня с непонятными терминами, нет чтобы русским языком всё объяснить! Я уже повернулась, чтобы с позором уйти, как ко мне вдруг обратилась рядом стоящая девушка и больших очках, которые она потёрла и, откашливаясь, сказала:

– Наверное, у вас новый вирус, который уничтожает BIOS. Возьмите эту книгу, она недавно написана и как раз по таким вопросам, – и протянула толстенный мухобойник под названием «Ваш компьютер заболел».

– Да, спасибо, я возьму, – угрюмо пробормотала я и, быстро расплатившись, пошла прочь от этого занудного района.

По дороге я долго возмущалась. Ну, что это за люди? Зачем они заставляют человека чувствовать себя таким ничтожеством? Чем я ему не угодила, что он так явно хотел показать своё превосходство надо мной? Ну, не разбираюсь я в этом, и что теперь! Я полный лох?!

Между прочим, я первый раз была у «синих»! У меня нет друзей и знакомых среди них, и меня всегда интересовал этот район заочно. Мне много хорошего рассказывали про них – что они такие прикольные, добродушные, замороченные немного, а так – просто лапочки! (И кто же это мне этот чересчур лестный отзыв подкинул? Не Дэзи ли?..) Но – увы – я ошиблась. «Синие» оказались ЧЕРЕСЧУР замороченными, с самооценкой выше нашей стены, с комплексами непризнанных гениев и желанием загнобить всех и всякого. Нельзя, конечно, судить по одному типу… А может, и можно!

Я достала купленную книжку и полистала её. Ну, и тоска! Это столько времени тратить, чтобы описать какую-то машину. Жуть!

«Ваш компьютер заболел». Что за идиотское название! Словно компьютер – живое существо. У нас вон продают книги «Ваш ребёнок заболел». А у них, наверное, нет детей, одни компьютеры рождаются.

Эта мысль немного развеселила меня. Я шла и постепенно стала успокаиваться. Может, быстрая ходьба благотворно повлияла, а может, другая обстановка – уже не «Вода», а «Деревья». И правда: чего это я так на него обозлилась? Может, он и не думал меня садить в лужу, а просто задал вопросы, на которые у них в районе каждый знает ответы. Да-да, вполне! А я, по своей глупой привычке, всё приняла на свой счёт. Всё, короче: надо срочно подумать о приятном и настроиться на хороший лад. К тому же цель близка.

Километры подходили к концу, и я приближалась к району моих дуалов. Надо сказать, что мне уже расхотелось спрашивать кого-либо про компьютеры. Ну их, в баню эти процессоры и блоки питания! Книжка у меня уже есть, отдам её в школу – пусть там без меня разбираются. А дуалы – это святое… У меня аж сердце трепетно забилось, и я, с трудом сдерживая волнение, прокралась в их торговые ряды.

Сразу же я оказалась среди разных людей. Одни громко разговаривали, другие смеялись, третьи шептались – в общем, люди как люди, ничего с первого взгляда меня у них не поразило.

Сначала я попала в отдел с одеждой, где преобладал деловой и спортивный стиль. Я решила не останавливаться и особо не оглядываться по сторонам, а идти дальше. Я искала глазами книжный отдел, как что-то знакомое и родное, возле чего можно долго стоять, выбирать, и никто не будет тебе ничего впаривать. И я нашла его, но он был невелик. Я остановилась, став невольной слушательницей разговора двух продавцов мужского пола.

– Ты думаешь, почему из тысячи покупателей она отдала предпочтение мне?

– Ну, и почему же?

– Сделай девушке комплимент, и она всё для тебя сделает!

Они от души рассмеялись. Я только уши развесила.

– А если ты будешь регулярно дарить ей цветы, то она через неделю станет твоей женой!

Опять смех.

– Да, зато к свадьбе ты разоришься и будешь женихом без гроша в кармане – всё на цветы уйдёт!

Похоже, им здесь было весело. Я же тупо читала названия книг: «Как заработать быстро и основательно», «Как совместить карьеру и любовь», «Как воспользоваться противоположным полом для достижения своих целей». Последняя книга меня особенно заинтересовала, и я взяла её полистать. Цитирую случайно попавшиеся мне отрывки:

Первым моим чувством, когда я читала это, было удивление. Удивление на такую примитивщину, словно скажи женщине, что она корова, и она побежит за тобой, махая хвостом. Как можно так думать? Что за шовинистская самоуверенность?..

Затем я почувствовала себя растерянной и как будто одураченной. И это – мои дуалы? Может, я ошиблась? Может, бабушка что-нибудь перепутала?

Не-ет, два разочарования за день – это слишком много! Или я так засиделась у себя, что уже забыла, что такое нормальные люди???

Всё! Хватит. Я подумаю об этом дома! А сейчас просто запомню факты. Факт первый: мои дуалы используют женщин для удовлетворения своих потребностей, делают им по книгам комплименты и высчитывают, сколько денег было затрачено на цветы.

Словно подтверждая мои слова, я услышала реплику из той же компании:

– Моя дорого мне обошлась: здесь были и серьги, и бусы, и розы, и походы в рестораны.

– Да ну! Моя дороже – я ей каждый день золото дарил.

– Ну, и как скоро твоя золотая стала твоей? – был ехидный вопрос.

– На третий день.

– Ну, ты монстер! Но три дня золота – это ничто по сравнению с месяцем моих побрякушек! Ха-ха-ха!

Мне вдруг так горестно стало на душе, что я готова была заплакать. Так обидно за женщин, которые попадают под влияние подобных мужчин! Обидно за такое отношение к чувствительному и ранимому женскому сердцу. И грустно, что они, эти кобеля, так грубо и легко разрушают всё прекрасное, что есть в отношениях между полами... Я уже повернулась, чтобы уйти, но в последний момент не выдержала и громко бросила им с чувством:

– С таким отношением к женщине вы никогда не будете счастливы! – и ушла.

Они, похоже, только меня заметили. Засуетились: «Девушка! Идите к нам!» – но я твёрдо шла вперёд и не отставала. Хотелось деться куда-нибудь подальше отсюда.

Я отошла в парк и села на скамейку. Мне нужно было успокоиться, собраться с мыслями и силами, чтобы проделать восьмикилометровый путь обратно. Сил не было. Я сидела и тупо смотрела перед собой.

Вдруг меня окликнули. Это была влюблённая пара, прогуливающаяся по парку.

– Вам чем-нибудь помочь? – спросила у меня девушка.

У неё было счастливое круглое лицо, она была полновата, но улыбалась от всей души. «Эта не отсюда», – подумала я.

– Нет, спасибо, я в порядке, – я вымучила из себя улыбку.

– У вас выпала книга, – заметил её кавалер.

Прежде чем я успела сообразить, он подошёл ко мне и подал мой мухобойник. В тот же миг девушку кто-то окликнул, и она отошла, а молодой человек сел рядом.

– Вы из «зелёного»? – спросила я сразу же.

– Да, – ответил он, приветливо улыбаясь.

«Ещё бы! – подумала я. – Девушка ушла, а он, вместо того чтобы идти за ней, подсаживается к другой».

– А вы увлекаетесь компьютерами? – поинтересовался он.

– Нет, – сдержанно ответила я. – У нас в школе он сломался, и я купила книгу, как его наладить.

– А в чём причина? – участливо поинтересовался он. – Я разбираюсь в этом, могу подсказать.

– Неважно, – буркнула я, вспомнив свой неудачный опыт у «синих».

Но в тот же миг я себя одёрнула: зачем я так резка с этим человеком? Он же мне лично ничего плохого не сделал! Я могу его обидеть таким незаслуженным поведением! И, смягчившись, я поспешно добавила:

– Вряд ли вы сможете помочь, я не знаю причины. Просто в один прекрасный момент он не включился – и всё.

– Хм, – задумался он. – А какая у вас операционная система?

«Начинается!» – с досадой подумала я и резко ответила:

– Я не знаю, что это такое!

Ну, всё: сейчас он посмотрит на меня, как на последнюю вошь, с лёгким презрением покачает головой и задаст следующий вопрос, ещё хуже первого. И что мне сегодня так не везёт? Ещё ни разу за такое короткое время я не чувствовала себя такой ущербной!!!

Я искоса посмотрела на него, но, к моему удивлению, он даже бровью не повёл, а, почесав бородку, спокойно, не спеша, словно я спрашивала, как пройти к другой улице, стал объяснять:

– Операционная система – это базовый комплекс компьютерных программ, который обеспечивает управление компьютером, работу с файлами, ввод и вывод данных, а также выполнение прикладных программ и утилит. При включении компьютера операционная система загружается в память раньше остальных программ и затем служит платформой и средой для их работы. Операционная система может быть «Roofs» или, например...

Я слушала его, широко раскрыв глаза от удивления. Как он понятно всё объясняет!

– Да! Знаю! – вдруг перебила его я. – У нас «Roofs ЧЗ»!

Я вдруг так обрадовалась. Оказывается, я знаю, что такое операционная система! Просто я не знала, что она так называется. Но это ведь не важно! Вот бы пойти к тому «синему» продавцу и сказать ему это прямо в глаза!

– А блок питания работает? – продолжал интересоваться молодой человек.

– Блок питания?..

– Это такая штука, – как ни в чём не бывало продолжал мой дуал, – которая отвечает за распределение тока – ведь в разные части компьютера подаётся разное напряжение. Блок питания находится вверху системного блока, к нему подключается ещё такой чёрный шнур с тройной вилкой.

– Кажется, я понимаю, что это такое. Но я не помню, работает он или нет.

– Компьютер шумит, когда его включают?

– Нет. Он вообще не издаёт никаких звуков.

– Ну, значит, проблема в блоке питания. Можете купить его у наших.

– Ой, спасибо! Вы так добры! – я, похоже, я улыбалась наиглупейшей улыбкой.

Он только кивнул, пожелал мне удачи и отправился к своей девушке, а я побежала на ярмарку, боясь, что скоро всё закроется. С трудом найдя запчасти для компьютера, я попросила девушку в строго одетом костюме дать мне блок питания.

– У вас какой процессор? – спросила она.

– Процессор?.. – переспросила я растерянно. Вот этого мне мой дуал не объяснил…

– Да. У вас Пентиум?

– У нас Пентиум-S! – выдала я. Оказывается, я знаю, какой у нас процессор! Стоит всё человеческим языком объяснить, не нагонять на себя умный вид, то сразу всё понятно!

– Берите.

Она протянула мне блок питания, и мне пришлось отдать ей все последние деньги. Я хотела на радостях подарить ей купленный у «синих» мухобойник, чтобы не тащить его обратно, но почему-то постеснялась. Да и – мало ли – вдруг пригодится ещё. В общем, довольная, я бодро зашагала в сторону дома по тому же пути, откуда пришла. Я не чувствовала мозолей, которые натёрлись от длительной ходьбы, мне было хорошо и радостно.

 

Привычка смотреть под ноги спасала меня от созерцания стольких разных людей, из-за которых я уходила сейчас домой, устав от шумных впечатлений ярмарки. Я шла вперёд и напролом, восклицая периодически «Ой, простите!», но упорно продолжая свой нелёгкий путь. Остановившись, чтобы свериться, правильно ли я иду, я подняла глаза и... замерла в таком положении на несколько мгновений.

Он шёл среди спешащей домой толпы спокойно и чуть властно, не удостаивая своим вниманием окружающих людишек. Меня он тоже не заметил. Просто прошёл мимо, словно меня и вовсе не существует на его пути. Но, наверное, это меня и спасло: я могла смотреть на него, не отрываясь, без боязни привлечь к себе внимание. Он словно приковал меня, притянул магнитом – сама не знаю почему. Я видела его озабоченный взгляд, его серьёзное, собранное выражение лица, его глубокую складку на лбу, говорящую о необходимости думать о проблемах, его безупречный внешний вид (яркий пример сенсорика!) – изящный деловой костюм, до предела выглаженные брюки, блестяще, как стекло, начищенные ботинки. В одной руке он держал дипломат, другую периодически сжимал и разжимал, как будто переживая непростой день, и деловой походкой направлялся в сторону, из которой я только что ушла...

 

 

***Ф***

Вкусные были пряники…

В общем, настало время записать то, до чего я дошёл своими умозаключениями. Буду по пути расшифровывать и указывать свои версии, помечать возникающие вопросы. Начну с малого и с самого простого – с себя.

 

Вот такие примерно имена мы имеем в паспорте. Паспорт нужно всегда носить с собой и показывать его по требованию служащих порядка или кого-нибудь из Них. По этому номеру Они читают никому не известную информацию и при случае, исходя из этих циферок, решают, что делать с таким человеком.

Как я уже упоминал, в нашем государстве считается противозаконным сообщать посторонним лицам своё официальное имя. За это могут даже сослать на Окраину – в конец района, где обитают преступники, проститутки и прочие «отбросы общества», а также изолировать временно от всех, загрузить тяжёлой работой. Но у нас многие втихаря узнают друг у друга номера, и ещё никого не засадили, по крайней мере, из моих знакомых.

 

Не нужно как-то особенно шевелить извилинами, чтобы увидеть в этом числе порядковый номер. Вот у Юльки снизу, которая всё пытается скрыть, что любит сладкое, всё то же самое, только крайний номер другой: I – 1 – 4 – 16 – 1902. У нашего ювелирного мастера последнее число 1777, сам говорил, неосторожно хвастался. Ещё в университете я, помню, тайком удивлялся, почему у нас всех одинаковые первые четыре цифры и что это может значить. Сейчас я почти стопроцентно могу сказать: последнее число – это порядковый номер гражданина, проживающего в данном районе и четвертаке.

 

– самая первая цифра. У меня есть предположение, что это номер четвертака. Вторая же по местоположению

 

– номер района. Чтобы это проверить, достаю номера ещё нескольких паспортов (своих родителей и близких друзей), плюс ещё те данные, что дала Милена:

 

Что ж, по-моему, всё очевидно: первые две цифры действительно означают четвертак и район, что особенно подтверждается теми, кто живёт в Резиденции – у них своё логово, обозначенное нулями.

Остаются загадочные третье и четвёртое числа, которые, судя по всему, делят нас совсем на другие категории, но о них я запишу позже, когда появится больше данных.

 

***Ф***

Вечером на моё счастье ко мне заглянул Крис, мой друг из «зелёного». Вообще-то у нас нельзя свободно перемещаться даже по своему четвертаку, только по работе, и то надо заявление писать, однако состоятельные люди могут купить это разрешение у государства, что давным-давно уже сделал Крис. Мне же, как работнику Резиденции, разрешение даётся автоматически.

Мой друг выполнил мою просьбу, несмотря на «катастрофическую нехватку времени» (его слова), и принёс номера паспортов всей своей семьи. Я его горячо отблагодарил: напоил горячим чаем и угостил кексом собственного приготовления. Что-то, а от чая он у меня ни разу не отказывался.

Затем мы затянули беседу. Точнее, он мне рассказывал о том, как съездил к своей бабушке на день рождения.

– Я не знаю, что происходит, но только сегодня я попал в нужный район без особых проблем. Помнишь, сколько всяких справок и бумажек требовалось прежде, чтобы элементарно поздравить даже родителей? А тут я уж не надеялся, что пустят, но бабушка очень просила. И, представь, дали разрешение. Ну, я и поехал.

– Надо было мне тоже к твоей бабушке съездить, – усмехнулся я.

– Вот я о том же, – совершенно серьёзно подхватил Крис. – Если бы ты со мной поехал, ты бы таких девчонок увидел!

– Ты и там себе гарем нашёл?

– Нет, не гарем, – отрицательно покачал он головой. – Я совсем не собирался у неё задерживаться. Но одна девушка, дочка бабушкиных знакомых... Она – ангел. Я не могу тебе описать, но я первый раз вижу такое создание.

– Да что ты всё охаешь, как старая бабка? Скажи уже толком. У неё что, крылья на спине растут?

– Эх, дружище, тебе меня не понять, – Крис безнадёжно посмотрел на меня. – Здесь дело совершенно не во внешности. Хоть она и очень милая. Но у неё такие добрые синие глаза... За эти глаза я отдал бы всё на свете. Эх, ну, почему я не могу туда ездить просто так?

– Потерпи. Может, наше правительство через несколько лет и смилостивится.

– Через несколько лет, я, может быть, сдохну, – отрезал Крис и как будто принадулся.

– А ты не спрашивал у неё паспорт? – вдруг вспомнил я.

В комнате на миг повисло удивление. Крис посмотрел на меня, как на человека, имеющего определённые проблемы с головой.

– Ты опять! Займись лучше делом, дружище, чем увлекаться всякой ерундой. Тоже мне, кладоискатель нашёлся! – это было сказано нравоучительным тоном с элементами упрёка.

– Но если ты ещё раз её увидишь, можешь спросить?

– Посмотрим. Хотя моё мнение, что ты зря теряешь время. Ты молодой перспективный человек, получаешь неплохо, а живёшь, словно бомж с помойки. Нет чтобы купить себе пару деловых костюмов, чаще бывать вне дома, завести контакты. Давай вместе сходим, я устрою тебя куда-нибудь на подработку – чтобы в приличном обществе хоть бывал. У меня есть знакомые в твоём районе. Давай завтра, а? Я не работаю с утра.

Я подождал, когда он закончит свою речь, затем спокойно проговорил:

– Дорогой друг Крис. Я рад, что тебе нравится работать всю свою жизнь и никогда не бывать дома. Мне хорошо и здесь. Ты прекрасно себя чувствуешь в центре внимания, в курсе событий, чтобы всё было под контролем. Моя же мечта – сидеть дома, заниматься любимым делом и носа не высовывать в люди. Ну, чтобы изредка кто-нибудь приходил и развлекал меня. Так что не пытайся меня куда-нибудь вытянуть. Лучше сам заходи чаще.

– О’кей, – отозвался он и встал. – Сиди дома, коль нравится. Но всё же хорошенько подумай: оно тебе надо?

– Ты принесёшь мне в следующий раз ещё номера?

Он скептически покачал головой.

– Дружище Крис, ты же знаешь, я бы не настаивал. Но ты сам дал обещание.

– Ну, ладно, принесу, – примирительно заключил он, протянув мне руку.

 

***Ф***

После его ухода я решил записать новые данные.

Все эти паспорта пока никак не противоречат моей теории относительно толкования первого, второго и последнего числа, а напротив, подтверждают её. Что ж, будем двигаться дальше.

 

***Ф***

Воскресенье, и я специально выехал в город.

Воскресная ярмарка – это многолетняя традиция, когда все, кто что сделал своими руками или головой, могут привезти это и выставить возле своего района. Могут просто показать, похвастаться, а могут и продать. Желающих обычно толпа: то, что умеют одни, другие обычно не делают, и наоборот. На мой взгляд, весьма полезная вещь.

Однако до сей поры я предпочитал отсиживаться дома, вдали от шума и суеты. Выставлять свои вещи на всеобщее обозрение я зарёкся, а для себя мне ничего не надо. Обычно я пинаю балду дома, пользуюсь моментом отдохнуть, заняться любимыми делами, что-нибудь помастерить. Но сегодня в свете последних мыслей и наблюдений мне захотелось вырваться, и я поехал.

Не успел я войти в центр, как тут же наткнулся на Влада. Это мой давний товарищ, ещё с детских лет, с «фиолетового» района из «Воды». Раньше мы были совершенно «сорви-головы». Бедные взрослые, как они только ни пытались нас обуздать! То мы залезем на самое высокое дерево, чтобы запустить смастряченную летающую тарелку, то ночью сбежим от родителей, чтобы пойти искать клад, то зароемся с головой в песок, а пятой точкой наружу, чтобы у нас выросли хвосты и длинные ноги, как у страусов… Да уж, думаю, нашим родителям с нами скучать не приходилось.

Потом нас разделили по группам, а ещё позже мы разъехались по разным районам, и с тех пор виделись довольно редко. Но я всегда был рад ему, как и на этот раз. Влад практически не изменился, по крайней мере, в его манере одеваться. Он всегда, насколько мне помнится, доканывал родителей совершенно пофигистским отношением к одежде. Сейчас на нём были какие-то поношенные штаны цвета хаки в малиновых заплатках и ярко-синяя рубашка навыпуск, а на шее красовался цветастый платок. Добавить сюда ещё взлохмаченную шевелюру с мини-бородкой и пару хитрых смеющихся глаз – и портрет готов.

– О, Фредли, здорово! – обрадовался он. – Два века тебя не видел!

– Я и не думал здесь тебя встретить! – я крепко пожал ему руку.

– Ты где пропадал?

– Дома сидел.

– С женой и детьми?

– Нет, один. А ты здесь постоянно?

– Конечно! Ярмарка – это клёвое место. Ты много потерял, запершись у себя! Ты как сейчас, время есть?

– Ага.

– Ну, идём тогда, с нашими познакомишься!

– Идём, – согласился я.

По пути Влад рассказывал о том, где работает, да и вообще обо всём. Основная деятельность его – написание компьютерных программ по заказу важных шишек. Живёт один, работает в основном дома. Слушая его, я не мог не позавидовать. Живут же люди, и даже неплохо умудряются!

– Кстати, как тебе эта штуковина? – он показал на свой шейный платок.

– Ничего так вещичка. Откуда она у тебя?

– На спор выиграл.

– В самом деле?

– Конечно! Они думали, я не смогу съесть килограмм шоколадных конфет за раз.

– И ты что, съел что ли? – недоверчиво усмехнулся я.

– А ты думаешь, мне просто так платок-то подарили? Конечно, съел! И прекрасно себя чувствую. Ты всё пропустил, а жаль, на меня почти никто не ставил!

Я похихикал, а Влад развеселился ещё больше. Мы прошли мимо «синего» района, теперь оставляли позади «бирюзовый». Народу везде была огромная толпень, что меня несколько удивляло – я как-то отвык от большого скопления масс.

Дальше Влад рассказывал, что обычно он по таким пустякам не спорит, что как-то раз поспорил с кем-то из начальства своего района на тему пользы/вреда синтетической пищи. Что кто-то там в их научной химической лаборатории создал настоящее съедобное яблоко, и это оказалось при подсчётах дешевле по затратам и быстрее, чем вырастить его в саду. Что его собеседник утверждал, будто такими продуктами можно решить проблему продовольствия, а Влад настаивал, приводя известные ему факты, что это отразится на состоянии физического и морального здоровья человека. В результате они поспорили, пропустит ли ГЭК (государственная экологическая комиссия) это нововведение или забракует. Влад вверял меня, что непременно второе.

– Если люди ещё умеют шевелить мозгами, то по-любому забракуют! По крайней мере, на время, чтобы провести опыты на крысах и других животных. А времени может потребоваться не один год, ведь нужно отследить, какова реакция будет на потомков! Ты сам что по этому поводу думаешь?

Я почесал в затылке.

– Честно говоря, я не слышал о такой разработке. Но если смотреть здраво, то нужно прежде всё взвесить и просчитать. Если количество позитивных моментов перекрывает негативные, то можно и запускать.

– По-твоему, всё так просто? Это ведь то же самое, если бы тебе сказали: пусть у тебя будет третья рука, зато не будет одного уха. Ты бы согласился?

– Э-э… Чисто теоретически третья рука мне кажется полезнее, чем два уха. Но я бы не согласился, наверное, чтобы девчонок не пугать!

Мы снова засмеялись. Постепенно мы подходили к району «фиолетовых». Здесь Влад постоянно отвлекался и здоровался то с одним, то с другим, то с третьим. То представлял меня, то мне. Мы подошли к торговым рядам, и меня сразу заманил какой-то тип лет тридцати с густой растительностью на лице и стал предлагать куклу-собаку для вашего ребёнка.

– Не проходите мимо, молодой человек! Вы хоть знаете, что это за собака? Как, вы ещё не знаете?! Это шедевр! Собака не просто тупо смотрит на хозяина. Она у нас кушает – вот так, а потом… смотрите-ка – ходит в туалет!

– А зачем это? – усмехнулся я. – Проблем ведь больше.

– Не соглашусь с вами, – продолжал тип. – Детям очень нравится за кем-нибудь ухаживать!

– Может, и нравится, но чтобы постоянно убирать за куклой? Разве не лишняя морока? Вот если бы кукла кашку варила – такое бы детишкам было бы больше по нраву.

– Вы рассуждаете как типичный взрослый, – продолжать доказывать мне «тип». – Кашу варить – это банально и скучно! А тут, напротив, никакой мороки. Собакам же свойственно есть и ходить в туалет. Хочешь – корми и выгуливай, а не хочешь – не корми и не выгуливай. Собака от этого не умрёт. Зато она теперь почти как настоящая!

В общем, в едином мнении мы так и не сошлись, и я продвинулся по рядам дальше. Да, в отделе их творилось нечто невообразимое! Сложно представить, как им только такое могло в голову прийти. Например, было там какое-то дикое животное, у которого каждая часть тела была от другого: усы от кошки, хвост от белки, чешуя от рыбы. Даже от человека была одна немаловажная часть, хе. Или вот: кресло-пружина: садишь на него куклу, отпускаешь, и кукла взлетает вверх. И таких извращений там было не счесть.

Однако меня посетила мысль:

– Влад, а почему они занимаются этими пустяками? Нет чтобы что-нибудь серьёзное придумать, полезное для человечества! Ум-то на месте!

Влад только руками развёл:

– Ты где сейчас работаешь? Там же?

– Ну, да, – вздохнув, ответил я.

– А нам и здесь нравится. Ясно?

Да куда уж яснее…

– Но я не понимаю… – продолжал я канючить. – Ведь ваши идеи куда более дикие и безудержные, чем моё несчастное радио! И почему вы до сих пор радуетесь жизни, а я пропадаю под надзором!

– Мы – идеологи, а не практики. Придумать можем такое, что и не снилось. А вот сделать, сконструировать, взяться руками – это не по нам. Таких единицы.

– Но почему? Нет ничего проще!

– Если честно, то чаще всего просто лень. Кому охота возиться с уже придуманной идеей? Надоедает быстро. Лучше уж что-нибудь новенькое изобрести… А вон из ваших конструктов гораздо больше!

Да, он прав.

– Слушай, – осенило меня. – У тебя есть знакомые с других районов и четвертаков?

– Ещё бы! У меня девушка есть.

– С другого района? – усомнился я.

– И четвертака.

– Серьёзно? А как же свадьба?

– Ой, и не говори, – опечалился Влад. – Нам хорошо вместе, и я представить не могу, что когда-нибудь придётся жениться на какой-то совершенно другой девушке.

– А как же вы встречаетесь? Неужто по воскресеньям?

– Вот именно. Разве это жизнь?

Я ему мысленно посочувствовал.

– А дашь имя в паспорте её, родителей или ещё кого?

– А зачем тебе? Разгадать пытаешься?

– Почему сразу разгадать?

– Ты думаешь, ты один такой умный? У нас тоже ищут.

– Ну, и как? Успешно?

– Смотря что считать успешным. Был у нас один любопытный, увели – и с концами. И после этого приходили к нам и мозги промывали. Жаль человека, такой прикольный тип был…

– А что он сделал-то?

– Ничего. Собирал имена, как и ты… Так что я не удивлюсь, если с тобой та же фишка приключится.

– Угу… Поэтому я прошу тебя держать это в тайне. И всё же если возможность будет, узнаешь номера, хорошо?

– Тебе – ладно. Но будь осторожен.

– Буду, – пообещал я.

 

***Ф***

После Влада я встретил ещё парочку древних знакомых, мы порассказывали друг другу анекдоты, поржали, но вскоре я почему-то сильно утомился и поспешил домой. Похоже, я совершенно отвык от нормального общения с людьми. Так и дикарём недолго стать.

Ну, ладно, пока есть время, запишу кое-что, о чём я думал по пути домой. Похоже, что надо отсеять лишние числа в паспорте – те, значения которых мне известны. И оставить третье и четвёртое – они мне давно покоя не дают. Чем больше я думаю, тем сильнее уверен в том, что они записаны неспроста и несут в себе как минимум какую-то совершенно иную классификацию. И, самое интересное, что ей подчиняются абсолютно все без исключения, даже те, кто живёт в Центральной Резиденции. У них ведь в третьем и четвёртом числах нули не стоят!

Попробую выписать все, что имею, убрав лишнее.

О, вот это уже другое дело. Думается мне, с этими числами придётся немало поработать. Чтобы не путаться, третье число (или первый столбик) назову лососем, а четвёртое (второй столбик) – крабом.

Итак, каждый из нас, независимо от места проживания, даже если оно центр, имеет свой краб и лосось. У тех, кто обитает в одном и том же районе и четвертаке, краб и лосось полностью одинаковы. В данном случае это подтверждаем я, Юлька и ювелир. Заметим также, что номера крабов у нас имеются: 1, 2, 3, 5, 6, 8, 13, 14, 15, 16. Нетрудно догадаться, что существует не более 16 крабов. И в соответствии с этим выделены 16 районов.

Теперь приступим к лососям. Лососей пока высвечивается только четыре. Скорее всего, лосось аналогичен понятию четвертак. Однако...

 

Однако Оксана не вписывается в эту систему. Почему-то у неё лосось «2». Хм...

Но, стоп, куда я смотрю: если лосось нашего четвертака («Деревьев») – «4», то какого хрена бабка и родители Криса из другого четвертака имеют тот же лосось, что и у нас?!

Вывод: лосось не является эквивалентом четвертаку. Он является... Короче, сейчас я составлю таблицу по номерам и цветам:

Ну, и картина! Поздравляю, хренов кладоискатель. Теперь выводы.

1. Судя по всему, краб и лосось определяют родной район человека. Например, Милена, живущая в центре, должна быть «жёлтой». То есть если бы она была простой смертной, то должна была бы жить в «жёлтом» районе.

2. Лосося только четыре: 1, 2, 3, 4.

3. Каждый лосось содержит четыре краба, независимо от четвертака. В сумме крабов 16.

И всё-таки интересно, по какому признаку объединены такие разные крабы в один лосось? Что может быть общего между мной, Крисом, Миленой и его бабушкой?

Этот вопрос мне и нужно будет разрешить в ближайшее время.

 

***Ф***

Утро, а мне не спится. До работы ещё почти час, и я хочу записать мысли о четвертаке, в котором я живу. У нас четыре района, и вот их номера:

4 – 16…… болотный, мой

2 – 6……. хвойный, следующий

4 – 13……зелёный, следующий за ним (где живёт Крис)

2 – 7……..аквамарин, последний

 

То есть в нашем четвертаке присутствуют только два лосося: 2 и 4. А крабы у всех разные. Как я полагаю, лосось – это некое объединяющее начало. Оно непонятным образом объединяет меня, Криса, Милену и Крисову бабушку. Как именно, я ещё не решил. Однако к Милене я с первой же встречи почувствовал расположение, симпатию, желание доверять. С Крисом я дружу года два, и мне в принципе неплохо с ним, несмотря на его некоторые заморочки. С его бабкой пока ещё не общался. То есть, скорее всего, из всех районов в нашем четвертаке мне более близок Крисов район с лососем 4, а два других с лососем 2 – менее близки.

Исходя из этого, мне нужно в ближайшее время ответить на такие вопросы:

1) Что объединяет мой и Крисов районы с лососем 4?

2) Что общего у людей моего четвертака с лососем 2?

3) По какой причине власти объединили именно эти районы в один четвертак?

Да, вопросов явно больше, чем ответов. Но ничего: буду думать, говорить с Миленой, анализировать. А пока – работать.

 

***Ф***

Сегодня пришёл домой и, когда стал открывать дверь, обнаружил... выпавшую бумажку. От Влада. Вот дерзкий тип! Мало того, что он рискует этим своим поступком навлечь какое-нибудь дерьмо на свою и мою голову, так он ещё и умудрился пробраться в наш район или передать... Через неизвестного какого человека. Мы ещё поговорим с тобой, изобретатель хренов! До воскресенья подождать не мог, хотя бы ради той же безопасности, о которой сам говорил...

Записка была коротка:

 

Родителей он не стал мне давать. И правильно: они же в одном районе с моими живут, в «розовом» то есть. Значит, основные данные у них одинаковые.

А первая, Валя, по-видимому, его девушка. Впишем.

А что за второй тип? Кого-то из его друзей? С ним дело интереснее… Видимо, раньше он был нормальном человеком и жил в «синем», а сейчас переехал (по своей ли воле?) в Резиденцию. А может, это один из тех тёмных лошадок, кого я иногда вижу по работе? Надо бы выяснить. Имя на «Н». Что ж, зато он ещё раз подтверждает мою теорию о том, что классификации по крабам и лососям подвержены все без исключения вне зависимости от места проживания.

 

***Ф***

Сегодня стал свидетелем одной малоприятной сцены. Это был первый раз, когда я увидел Алека, брата Милены. Его знатные кудри, о которых она мне рассказывала, вряд ли могли повториться дважды. Я варил обед, когда он и ещё один типчик, который не раз забирал у меня Нору, стояли чуть поодаль от кухни и разговаривали на повышенных тонах. Точнее, Алек повышал голос, размахивал руками, а второй говорил размеренно и спокойно. Я не слышал точно, что там у них случилось, но только понял, что Алек был взбешён. Он горячился и кипятился, наезжал и негодовал. А второму по-барабану: стоит себе и ледяным голосом разбивает все эмоциональные всплески партнёра. Разбирательство было недолгим: Алек, по-видимому, не выдержал, психанул и заорал на второго:

– Если ты такой умный, то и решай всё сам! Я больше в ваши дела не вмешиваюсь!!! – развернулся и пошёл прочь.

Второй постоял какое-то время, глядя ему вслед, затем с презрением выплюнул:

– Придурок! – и не спеша направился в противоположную сторону.

Да уж, не хотелось бы мне иметь дело ни с тем, ни с другим. Но почему-то осталось смутное ощущение осталось, что когда-нибудь мы непременно пересечёмся. Причём не раз…

 

***Ф***

Ну, наконец-то. Наконец-то эта девушка снова посетила нас с Норой и привнесла в мою жизнь кое-что новенькое. Это случилось в лесу. На ней было лёгкое голубое платье, волосы убраны в пучок. Она была мила и как будто чуть печальна. Поздоровавшись, она протянула мне свою ручку и спросила, как дела.

– Всё думаю, – ответил я. – Вопросов много накопилось. А как ты? Тебя ни в чём не заподозрили?

– Не знаю, – пожала она плечами. – Надеюсь, что нет. Меня никто пока не вызывал...

Милена тяжело вздохнула, и я подумал, что не всё у неё так гладко, как она пытается выдать. Но в тот же момент она встряхнула с себя тоску, подняла голову и, улыбнувшись, протянула мне листок бумаги с цифрами.

– Держи, Фредли! Это Их имена. Когда-нибудь я рассажу тебе, чего мне это стоило... Но сейчас посмотри, что там.

– Спасибо, – обрадовался я и взял у неё из руки бумажку, чуть касаясь её мягких пальцев.

Развернув, я прочёл:

– Милена, – удивился я. – А почему ты выписала только эти числа?

Она хитро улыбнулась:

– Ты же прекрасно знаешь, что остальное ничего не значит. У всех у них сначала стоит ноль-ноль...

– Ты облегчила мне работу... Но смотри: тебе не кажется странным, что, во-первых, большинство Их имеет лосось «2»...

– Что? – перебила она.

– Прости, сейчас соображу, – я вспомнил, что Милена не в курсе моих морских фантазий.

– Ты удивляешься, что большинство из них из второй квадры?

– Квадры? – переспросил я.

– Квадра – это почти то же, что и четвертак. Я слышала это слово не раз именно в этом значении. Первый столбик означает номер квадры.

– Хм, квадра... – повторил я, чтобы не забыть. – Ну, да. Очень странно, что Они в основном из второй квадры...

– Над этим вопросом я тоже думаю.

– Но, подожди... – я ещё раз изучил взглядом бумажку. – Больше всего меня поражает, что они создают семью с человеком не своего лос...

– Типа, – подсказала она.

– Не своего типа.

– Тебя это удивляет?

– В принципе, я это ожидал. Смотри: семью составляют 2 – 5 и 2 – 6 либо 2 – 7 и 2 – 8. То есть супруги должны находиться в одном и том же лос... В одной и той же квадре, – поправился я, – это раз. И второе: они должны быть либо верхней, либо нижней парой. Впрочем, дай я тебе нарисую.

Я достал карандаш и построил столбик второй квадры.

– Подожди, Фредли: а разве значений 2 – 9, 2 – 10, а также 2 – 1, 2 – 2 не бывает?

– Скорее нет, чем да, – ответил я. – Смотри.

Я показал ей свою таблицу, которую составил накануне.

– А теперь вернёмся к супружеству. Выходит, что идеальную пару составляют либо верхние два типа, либо нижние в своей квадре. Так?

– Так. Но почему ты считаешь, что это идеальная пара?

– Сама подумай: стали бы Они, зная такую мощную систему, не следовать её законам? Напротив, Они-то как раз и исполняют её в точности, а простой народ разделили, оставив жить с себе подобными. Откуда в их действиях по выбору супруга такая закономерность? Это неспроста. И я полагаю, что верхние и нижние типы своей квадры действительно составляют пару.

– Понятно тогда, почему я слышала, как наши мужчины называют своих жён дуалами. Наверное, это слово и означает идеальные отношения.

При этих словах я заметил, как Милена смотрит в мою тетрадь и слегка улыбается. Я проследил за её взглядом – она смотрела на мою квадру.

 

Крис……………… 4 – 13…………. зелёный («Деревья»)

Бабка К…………..4 – 14…………. персиковый («Солнце»)

Милена; род. К… 4 – 15…………. центр, жёлтый («Солнце»)

Фред; Ю; юв…… 4 – 16…………. болотный («Деревья»)

 

Да уж, вот и открытие. Оказывается, с точки зрения системы, жёлтые, а значит, Милена – идеальный для меня тип. Вот те на!..

Наверное, вид у меня был несколько озадаченный, потому что Милена вдруг рассмеялась и потрепала меня по голове:

– Бедненький Фредли! Не ожидал, что в твоих дуалах окажется такой непохожий тип!

Действительно, тип совершенно непохожий. Как же так? Почему? Мы ведь действительно разные. Она – открытая, общительная, жизнерадостная, обаятельная, а я – сдержанный, спокойный, замкнутый… Но с другой стороны, я живу среди схожих, почти одинаковых людей. Таких же сдержанных, спокойных, замкнутых. И что? Разве я счастлив в таком окружении? Я спокоен, да, но счастлив – это вопрос ещё тот. Так что…

– Постой, Милена, – вдруг осенило меня. – Ведь именно поэтому ко мне направили тебя. Чтобы ты смогла всё узнать.

Она кивнула.

– Да, я тоже что-то подобное чувствовала… Эрнст был, похоже, дуалом Алеку…

Мы замолчали. Осознав эту истину, мы оба погрузились в размышления. И расстались отнюдь не весело, а как-то даже печально.

 

***Ф***

Прошло два дня: пятница и суббота. В пятницу Милена не появлялась, и я вечером зашёл к ювелиру. Он чинил будильник, а я пускал мыльные пузыри, качаясь на деревянной лошадке, и рассказывал ему о ярмарке.

А в субботу я пролежал на диване в размышлениях о своей никчёмной жизни. Мне стало интересно: сколько людей в нашем государстве считает свою жизнь «кчёмной»?.. Ответ пока не нашёл.

 

***Ф***

Думаю, что для разгадки системы мне придётся не просто сидеть и анализировать информацию от Милены, а и самому предпринимать кое-какие шаги. Например, изучить получше своих соседей из «Деревьев»… Я всегда знал, что надёжнее всего рассчитывать только на себя. Ну, да ладно.

Неделя пролетела быстро, и сегодня я вновь посетил воскресную ярмарку. Хотел купить чего-нибудь вкусного, чего раньше никогда не пробовал. И повидать Криса. Но встретил Милену и ничего и не купил. Да и как сказать – встретил. Просто она шла с каким-то седым старикашкой и сделала вид, что не имеет обо мне никакого понятия, когда я столкнулся с ней чуть ли не лбом. Даже не посмотрела в мою сторону, продолжая разговаривать с ним. Конечно, как в лесу и никто не видит – то мы такие нежные, милые, искренние. А при людях – ни-ни. А что я – я ничего. Я не маленький мальчик, чтобы страдать из-за взгляда какой-нибудь вздорной бабёнки. Походил ещё, потолкал народ и пошёл домой.

На обратном пути меня догнал Крис, который по традиции очень спешил. Он выразил глубочайшее сожаление, что так поздно меня встретил: он познакомил бы меня со своим «ангелом».

– Крис, а просьба? – спросил я, вспомнив о цели моего сюда приезда.

– Ах, да, держи, любитель ребусов, – он протянул мне имена той девушки и её сестры. – Родителей она мне не дала. Свой-то давать не хотела.

– И что ты ей сказал?

– Так прямо и сказал: важное для всех нас дело, коим занимается мой друг, который не выдаст. Он ищет разгадку цифр. Она, надо сказать, очень заинтересовалась, что я даже приревновал.

Я поблагодарил его и поехал домой. Бумажка Криса гласила:

Ну, вот, значит, Гелли с Крисовой бабкой одного типа. Что ж, хорошо: он обещал меня с ней познакомить, так я смогу на деле проверить, что же может быть общего у меня, Милены, Криса и его «ангельской» девушки.

 

***Ф***

Уже какой день я вижу во сне Нору. Третий раз подряд она пытается мне что-то сообщить на своём собачьем языке, но я лишь очень смутно улавливаю смысл её речей. Я напрягаю все свои извилины, концентрируюсь на её выражении глаз, но, кроме того, что это очень важно для меня, ничего не могу понять. В мучениях я открываю глаза, и ясность сновидения пропадает. Лучи утреннего солнца гонят прочь ночные тревоги, я и забываю свой сон. Но то ощущение чего-то непонятого, неразгаданного, упущенного не покидает меня в течение последних нескольких дней. Хоть я и не суеверен, но здесь мне чудится нечто большее, чем просто мешалка уставшего ума.

Кстати, я до сих пор не могу ответить сам себе на вопрос: кто настоящий Норин хозяин? Если кто-то из Них, то почему он не общается с ней ежедневно, не держит её возле себя, не кормит, в конце концов? Их дети тоже не похожи на того, кому Нора беспрекословно подчиняется. Она всех любит и всем рада, но совершенно непонятно, кого из всех она выделяет для себя, за кем пойдёт в трудную минуту.

Что касается меня, то первое время она относилась ко мне довольно настороженно. Со временем мы стали находить общий язык и лучше понимать друг друга. А сейчас она так ко мне привязалась, что радуется моему приходу не меньше, чем кого-то из Них. Но приказывать я ей ничего не могу – только попросить.

По-моему, собаки – твари ещё те. Всё они видят, всё знают, да ещё и свой характер имеют. Собачий.

 

 

***Г***

До чего хороший сегодня день!!!

Радостная новость номер один: я оставила работу психологом!

Радостная новость номер два: до сих пор никто из клиентов не звонил – наверное, и не заметили.

Радостная новость номер три: стало легче жить, появилось свободное время и мысли! Чувствую себя словно заново родившейся, совсем другими глазами смотрю вокруг себя. Денег, правда, в обрез, но мне много и не надо. В школе я пока осталась.

Второе, что произошло за эти дни – я поругалась с бабушкой. Эта новость, конечно, отнюдь не радостная… Но на фоне всего остального она меня совсем не тяготит. Конечно, я терпеть не могу конфликтов, но тогда я просто не выдержала. Всё очень долго копилось и загонялось внутрь – оно должно было либо вырваться, либо разрушить меня изнутри. Случилось, к счастью, первое.

Нет, я не понимаю: почему она, как, собственно, все «оранжевые», может орать на меня, срывать плохое настроение, обвинять во всех смертных грехах, а я должна молча терпеть и переваривать в себе этот негатив?! Да, я знаю, что она дикий этик, что она несдержанна и думает после, но она ведь тоже это знает! Знает, что это её качество очень плохо отражается на многих окружающих людях, особенно таких впечатлительных и ранимых, как все из нашего района. Самое обидное, что она через пять минут уже забудет о ссоре и как ни в чём не бывало общается со мной. А я же не сливной бачок, я не могу так просто взять и вылить из себя всю эту грязь. Вот и ношу её в себе, пока не получится постепенно вернуть себе равновесие. Надоело! Я тоже человек. Тоже имею свои чувства и эмоции. Мне тоже может что-то нравиться, а что-то нет. И что бы ни случилось, на этот раз я её проучу. Разговаривать буду сдержанно-холодным тоном, отвечая на все вопросы односложными «да» или «нет». В конце концов, она неправа, она первая вспылила, притом без причины. Пусть хотя бы признает свою ошибку. А там посмотрим.

Вообще-то любые конфликты меня ужасно угнетают, и не знаю, как бы я жила в этом тягостном состоянии, если бы не третье, что случилось за эту неделю.

Третье – это то, ради чего я открыла сегодня свой дневник. То, что тысячекратно важнее всех предыдущих вещей и на данный момент всех вещей на свете. Дело в том, что я, по-моему... влюбилась!

Я не хотела об этом писать, сознательно не хотела, потому что думала, что пройдёт. Я в принципе влюбчивый человек, и во мне много разных людей вызывали приятные ощущения в районе сердца. Но это не то! Я чувствую, что не то!..

Когда я первый раз увидела его – это было неделю назад, на ярмарке – это осталось просто красивым воспоминанием, картинкой перед сном. На следующий день я забыла об этом происшествии. Мало ли сколько людей привлекали моё внимание? Если бы хоть один из тех заметил меня, я, может, стала бы самым счастливым человеком на свете. Или, напротив, разочаровалась бы во внешне привлекательных мужчинах.

Неважно. Точнее, не в этом дело. Просто мне уже не пятнадцать лет, чтобы вздыхать по дорисованному своим воображением образу. Было – да сплыло. Да ничего, собственно, и не было. И никого.

Однако каково было моё удивление, когда через три дня увидела его вновь. Не знаю, каким чудом, какой судьбою мы очутились в одной компании – кажется, через общих знакомых – я не спрашивала. Как только я увидела его здесь, в моём районе, в одной комнате, у меня перехватило дух, и я потеряла своё душевное равновесие. А когда он наконец заметил меня, и мы были друг другу представлены, я почувствовала, что безудержная радость плещет во мне через край. Мне хотелось быть с ним, говорить, задыхаясь от волнения, улыбаться по поводу и без повода, смеяться, плясать, прыгать от счастья… Да! Только так, а не иначе!

Но время текло быстро, и я успела лишь пару раз встретиться с ним взглядом. Его всё время отвлекали, меня тоже, и только когда я пошла на кухню по просьбе хозяйки принести фруктов, то застала там его одного. Он мыл руки, но вдруг повернулся в мою сторону и, весело щурясь, выдал:

– Я весь вечер наблюдаю за тобой и, по-моему, ты хочешь мне что-то сказать, а?

Я чуть не выронила взятый со стола поднос с яблоками. Такой постановки вопроса я совершенно не ожидала. Почувствовала, что краснею. Но продолжала улыбаться глупой улыбкой.

– Э-э... М-м... – только вышло из меня.

– Если что, спрашивай, я не кусаюсь, – продолжал он. – И давай я возьму это блюдо, а ты – вон то, поменьше.

Он мягко отстранил меня от главного блюда, подождал, когда я возьму маленькое, и, галантно пропустив меня вперёд, вышел из кухни. Я же, чувствуя сзади на себе его взгляд, выпрямила спину и лёгкой, кокетливой походкой направилась к гостям.

Больше мы в тот вечер не говорили.

Теперь я снова чувствую себя на волне безудержного счастья, хотя причин радоваться нет – я, может, больше его и не увижу. Но мне кажется и хочется верить, что всё хорошо, что мы ещё встретимся и, возможно, пообщаемся теснее – я чувствую это! А пока я пыталась не думать о нём, списать всё на лёгкое увлечение, но ничего не выходит: чем больше я о нём не думаю, тем сильнее хочется думать. В общем, поздравляю себя с новой жизненной силой и прекрасным настроением!

 

***Г***

А может, завтра мне пойти и помириться с бабушкой? Действительно, зачем ссориться. Она ведь пожилой человек, живёт одна, у неё только мы и остались. Я итак довольно резко ей ответила в последний раз – не хочу больше копить обиды. Я хочу, чтобы ей тоже было хорошо!

 

***Г***

Вчера вечером мы лежали с Эль на кроватях и говорили о любви. Я сначала не хотела ей ничего рассказывать, но она сама стала спрашивать, «докопалась»-таки, и я всё ей рассказала. Да, люди нашего типа, эти «персики», никогда не станут навязываться со своими проблемами – до них в прямом смысле надо докапываться. Ведь мы втайне жаждем, просто умоляем наших близких, чтобы у нас выпытали все секреты, всё самое сокровенное! Мы мечтаем это поведать со всеми подробностями, но только достойному кандидату – тому, кому это действительно интересно, кому мы можем доверять и у кого хватит терпения «пытать», несмотря на наше видимое нежелание говорить. Очень часто из-за нашей маски пренебрежения всем кажется, что мы не хотим говорить о личном, и нашу внутреннюю просьбу они так и не слышат… У кого-то другие принципы: он не хочет «лезть в душу» со своими расспросами, а будет ждать, пока мы сами расскажем. С такими ещё сложнее… и никогда не получится полноценной – в смысле взаимополезной – дружбы между нами. Вот так всё непросто! И мы с Эль знаем об этом.

(Помню, что когда я ещё не подружилась с Эль, у меня долгое время была мечта – чтобы был человек, которому бы я могла всё-всё про себя рассказывать, всю себя открыть, до конца, без единой утайки! Чтобы он воспринимал меня адекватно, такую, какая я есть, чтобы я вся ему была интересна и он бы мог помочь мне просто тем, что со вниманием выслушал бы меня!!! Сейчас мне этого хочется реже…)

Эль посоветовала мне навести о нём справки у знакомых и чаще бывать на ярмарке, доверять своей интуиции. Она сказала, что её интуиция никогда не подводит, и она при желании всегда наталкивается на того, кого ищет.

У самой же неё ситуация с любовью нисколько не лучше моей. Дело в том, что она давно любит одного человека – «алого» из «Цветов», а он хоть бы что. Флиртует с ней, использует, когда нужна, и забывает, когда наоборот. Я помню Сержа – он, конечно, прикольный, но порядочная скотина. Может, у Эль получилось бы сделать его лучше, но она дико не уверена в себе. У неё миниатюрная фигура, тогда как Серж любит «дородных тёток». Но дело даже не в этом. Она не позволяет себе раскрываться, быть собой, прекрасной умной и очаровательной девушкой. В любом обществе, особенно среди мужчин, она чувствует себя некрасивой, неженственной и отвратительной, ведёт себя, словно забитая серая мышь. Я всё пытаюсь разубедить её, но получается с трудом. Вот она, психологическая служба: посторонних лечишь, а подруге, с которой живёшь в одной квартире, ничем помочь не можешь. Какой тогда из меня психолог?..

Тем не менее, вчера я долго пыталась её вдохновить и переубедить. Похоже, немного удалось. Но самое обидное, что она как будто заранее знает все мои доводы и все их слабые места. Всё это недостатки общения одного и того же типа. Пришёл бы логик и сказал бы такую правильную логичную вещь, что при всём своём желании её невозможно было бы опровергнуть – пришлось бы верить. А так…

Да, Эль права: надо ездить на ярмарку, общаться с разными людьми, и тогда жизнь приобретает смысл. Но неделя – это так много. Жить от воскресенья до воскресенья – разве это нормально?..

 

***Г***

Что это в мире случилось? У меня второй счастливый день подряд!!!

Сегодня я видела его во сне… Боже мой, я всё больше влюбляюсь! Но это так здорово, так приятно – быть влюблённой! Лучше, чем читать романы о чужой любви.

Ко мне приезжала Дэзи из «оранжевого». Она – очень несчастный человек. Всё жалуется, что никто её не понимает. Говорит, что только я на это способна... (Я на самом деле не всегда способна, но сегодня очень-очень пыталась ей помочь!) Сегодня она говорила о жизни вообще: «Я знаю, в этом мире я одинока. Все стремятся к удовлетворению низменных целей, а мои высокие идеалы мало кто разделяет. Но в последнее время меня мучает вопрос: как, не может быть, чтобы все люди были настолько тупы! Или это только моя миссия – быть спасителем человечества?»

В ней много пафоса, но она искренна и играет одновременно. Она постоянно играет. Мне сложно её понять, но я хотя бы слушаю и сочувствую. А если у неё в районе все такие... То нелегко ей.

У меня бабушка такая же. Каждую ситуацию воспринимает как трагедию. И сначала выльет все эмоции, а потом жалеет. Вообще «оранжевые» – самый сложный тип, который я только встречала. Сложный и яркий. Как пламя. Они сами себе всего накручивают, им самим как будто нравиться быть сложными и жить сложно. И эмоции. У них столько эмоций! Мне часто плохо от этих эмоций. Так хочется видеть и ощущать спокойных, как танк, людей, уверенных в себе, деловых, не суетных – дуалов, наверное. Хотя мнение моё о дуалах пока ещё не сформировалось…

 

***Г***

Сегодня, наверное, случится всемирный потоп: Паша предложил мне выйти за него замуж!!! С восемнадцати лет (!!!) он ходит за мной, ухаживает, зовёт куда-нибудь. И только сейчас он осмелился сделать предложение. Это же надо быть таким тормозом!!! Хотя что я, все мы «персиковые» тормоза…

Я ему говорю: «Спасибо за предложение… Если до конца этого года ничего не изменится, я приму его». Он обрадовался. Слегка дотронулся до моей руки… Ну, неужели мне придётся всё-таки выходить за него??? А я всё ещё глупо надеюсь выйти замуж по любви...

Меня очень угнетает то, что в нашем районе все такие ужасные, замкнутые, нерешительные интроверты. Варить кашу двум интровертам – это значит варить её без огня и в холодной воде. Она будет вечно сырая. И мой ухажёр – самый тому настоящий пример. Замуж зовёт, а о своих чувствах даже сказать не может. Если бы он был более уверенным, что-нибудь предлагал мне постоянно, куда-нибудь сходить, что-нибудь сделать, помогал бы мне в решении моих проблем – я бы со временем вполне могла его полюбить! Но он ждёт инициативы от меня, а меня это жутко бесит!!! Терпеть не могу нерешительность наших мужчин!

Зато до сих пор помню, как я однажды пообщалась с одним типчиком из «бирюзового» района («Вода»), и поняла, что всему конец. Он, конечно, производит хорошее впечатление: такой активный, деловой, презентабельный, может спокойно сделать девушке комплимент. Короче, в нём есть то, чего не хватает нашим. Но зато – другая крайность!

Вот живой пример.

Встретила тогда я на ярмарке маму, она приезжала за подарком папе. И рассказывала мне, какая неприятная ситуация случилась. Что она договорилась встретиться с одной женщиной, специально вытащила её на ярмарку, чтобы вернуть ей очень ценную книгу, которую она итак задержала из-за болезни. Но оказалось, что место встречи они поняли по-разному. И когда мама это сообразила, то было уже поздно: женщина уехала домой. И мама всё сокрушалась, как она её подвела, а я пыталась сообразить, что же ей теперь делать.

Тут бежит этот конь, весёлый, как с попойки, приближается к нам и, откланявшись, бурно здоровается.

– Здравствуйте, дамы! А чего вы такие грустные? Кто-то умер что ли?

Я посмотрела на него с оттенком досады. Терпеть не могу такие дурацкие вопросы! Особенно от малознакомых людей. Особенно когда ты занят личным разговором и совершенно не намеревался в данный момент общаться с кем бы то ни было другим.

– Да. Умер, – нехотя ответила я.

– Серьёзно? А кто умер? – всполошился он.

– Брат.

– Чей брат? Твой?

«Вот дебил!» – подумала я. Мы с мамой, покачав головой, переглянулись.

– Мой!

– Да у тебя же нет брата!

– Есть. Иначе кто умер-то?

Он смотрел недоумённо то на меня, то на маму. Наконец мама не выдержала:

– Да ладно ты, Гелли, не мучь его!

– Так что? Никто не умер?

– О, боги мои! Ну, нет, конечно!!!

– А что вы тогда такие грустные?

– Всё, мама, я пошла! Поговорим позже! – ответила я и зашагала прочь.

А он, представить только, даже обиделся! Говорит, что же мы над ним издеваемся, ведь он переживает! О, конец всему! И где же, где же мои дуалы?!

 

***Г***

Ах! Ах! Вздыхаю, словно глупая влюблённая девица! Но так и есть – не узнаю себя. Делаю официальное заявление: после того как я влюбилась, я стала совершенной дурочкой. Я улыбаюсь по поводу и без повода, мне постоянно хочется улыбаться. Иногда плакать, иногда скакать по комнате, напевая какую-нибудь мелодию. Но чаще улыбаться и смеяться. Я не могу находиться в нормальном обществе, я веду себя неадекватно. Но дома я тоже не хочу сидеть, мне скучно, скучно, скучно!

Ладно. О ярмарке.

На ярмарке я встретилась со своей сестрой – Верой. Она живёт в другом четвертаке в «бордовом» районе. Она, кстати, любит носить бордовый цвет. Забавное совпадение! Мы с ней с детства неплохо ладили, но когда нужно было разъехаться, то стали реже видеться и меньше общаться. Постоянно брать разрешение для посещения чужого четвертака – слишком хлопотно, а на ярмарках встречаться – тоже ни то ни сё. Но сегодня я была ей рада, и мы вместе пошли вдоль рядов, весело болтая о жизни.

Идём мы, значит, такие, разговариваем, а тут раз – я вижу Криса. Да, его так зовут, я написала это имя! Я тут же покраснела и, не отрываясь, смотрела на него, думая про себя: поздоровается или нет? Я ведь стеснительная, не могу здороваться с малознакомыми, а вдруг они не хотят меня видеть?! Но он, заметив меня, подошёл сам с сияющей улыбкой и протянул мне руку:

– Здравствуй, Гелли!

– Здравствуй! – ответила я. – Это моя сестра Вера.

– Рад познакомиться, Вера!

– Взаимно! – улыбнулась она.

– Вы сейчас не заняты? – поинтересовался он.

– О, что ты, нет! – ответила я за нас двоих.

– Тогда пойдёмте гулять!

И он, заняв позицию в центре, между нами, отправился в сторону парка, коих множество вокруг Резиденции.

Разговаривал в основном Крис. Он говорил много: о работе, о машинах, о девушках. Мы с Верой только слушали, изредка вставляя свои фразы и отвечая на его вопросы. Как выяснилось (что привело меня в совершенно безумно счастливое состояние), Крис – мой дуал! Он как раз из района «зелёных», куда я прогуливалась в прошлое воскресенье! Надо сказать, он был удивлён и даже восхищён тем, что я проделала столько километров пешком. Я же была счастлива его удивлением.

Потом мы пошли в деревянный городок в парке, забрались в замок и уселись в одной из его комнат друг напротив друга. Мы так мило болтали!.. Я чувствовала себя, словно счастливый ребёнок, который, как в сказке, сидит на луне и болтает ножками от избытка радости! Словно сбылась моя самая-самая заветная мечта! Словно в моё сердце влилось столько любви, что его распирало, и оно боялось не выдержать, и поэтому изливало эту любовь через взгляд, улыбку и ещё что-то невидимое…

И Вере, похоже, Крис тоже понравился, и поэтому нам было хорошо втроём! Я не помню, о чём мы говорили. Я помню только, что время пробежало быстро-быстро, и что надо было расходиться по домам. Под конец он спросил зачем-то номер моего паспорта. Меня насторожило это: я вспомнила книгу «Как использовать противоположный пол для достижения своих целей». Но он сказал, что один его друг ведёт какие-то исследования, и ему нужны номера. Мы с Верой дали свои, но родителей я давать отказалась. Сказала, что пусть сначала познакомит с другом, а там посмотрим. Он пообещал.

На прощание он пожал нам обеим руки, и мы расстались посреди парка: Вера пошла в одну сторону, Крис в другую, а я – к себе домой. Договорились через неделю встретиться здесь же. Боже мой, как я счастлива!..

 

 

***Ф***

Ничего не писал, так как было нечего. Да и сейчас в общем-то нечего. Милену я не видел c того воскресенья. Конечно, это не повод, чтобы не писать, но информации на самом деле не было. Сейчас же хочу заметить кое-что.

О дуалах. Людях, отношения у которых, с точки зрения системы, самые благоприятные из возможных. Вот, например, пара: «фиолетовый» и «розовый». Это Влад и родители (мои, его). Не зря мои всегда любили Влада, когда он в детстве приходил со мной играть. Кормили пирожками, булочками. Да и ему, похоже, нравилось бывать у нас.

А ещё у Влада есть дуал Ната. Девушка, которая ходила с нами в садик. Он с ней дружил и вместе на горшочек ходил (хе-хе). Не знаю, показатель это или нет, но отношения у них были самые тесные. Хотя… С другой девушкой из садика, тоже оказавшейся дуалом, он постоянно конфликтовал, дёргал за косички и отбирал игрушки. Так что однозначно здесь не скажешь.

Крис и Гелли дуалы («зелёный» и «персиковый»). Он говорит, что она ангел. Он сразу почувствовал к ней расположение, а вот она как, не знаю.

Алек и тот, предыдущий, Эрнест – тоже дуалы («красный» и «синий»). Судя по данным, что я имею, характеры у обоих различны: Эрнест был спокойным, умел наблюдать и делать выводы, а Алек – весёлый, общительный, эмоциональный. Тем не менее, за две недели они сдружились так, что не разлей вода.

А моя с Миленой дуальность («болотный» и «жёлтый»)... не разберёшься. Удивляюсь, как она умеет быстро и ненавязчиво расположить к общению, вызвать доверие, дать почувствовать себя в наиболее своей тарелке. Почему-то во время разговора с ней у меня не бывает состояния, когда не знаешь, что сказать. Не возникает неловких пауз или многозначительных вздохов. Всё просто, ясно и легко. Или это только у меня такая на неё реакция?..

В любом случае Они избрали верный ход. Если бы Милене вздумалось меня надуть, у неё бы получилось проще простого...

 

***Ф***

Виделся с Крисом. Он был очень измученный. Всё в его взгляде и движениях выдавало это. Даже его новый костюм, которым он так гордился, казалось, изнурён не меньше его обладателя.

На вопрос, почему его всегда нет дома, устало отмахнулся. Я понял, что другу нужно хорошее лекарство и пошёл готовить ему настоящий зелёный чай с солью и сливками. Очень взбадривает и поднимает настроение. Плюс ко всему у меня были пряники собственного изготовления. Редкий рецепт – мой любимый.

После второй кружки чая и пяти пряников Крис заговорил:

– Серьёзное дело, брат. У меня последние полгода перед женитьбой.

Я кивнул. Если он делает такое заявление обречённым тоном, значит, дело действительно серьёзное.

– И я просто в какой-то апатии.

– М-да.

– Я знаком со многими девушками нашего четвертака. Многие мне нравятся: всегда такие красивые, сексуальные, юморные. Со многими я пытался встречаться. Но дольше двух месяцев ничего не выходило. Всё кончалось тем, что мы друг другу надоедали, раздражали, ссорились. Мы переставали увлекать друг друга, нам становилось скучно. Не знаю, в чём здесь дело. Может, это во мне что-то не так...

Он замолчал. Я долил ему ещё чаю.

– Я в принципе мог бы выбрать какую-нибудь. Наиболее подходящую мне во всех отношениях, и жениться на ней. Но дело в том, что я увлёкся...

– Той девушкой-ангелом?

– Да. И её сестрой. Честное слово, такие создания, которых я в жизни не встречал! Гелли мне больше как друг, она такая внимательная, чуткая, светлая. А Вера была бы классной любовницей! Я встречаюсь с ними по воскресеньям...

– С обеими?..

– Ну да. Я же не решил, какую выбрать.

– Не решил? – усмехнулся я. – И в каких вы с ними отношениях?

– Пока что в дружеских. Но эта бестия Вера иногда так взглянет на меня... Знаешь, они обе очень здорово умеют молчать. Зато выразительней взглядов я не видел ни у кого.

– Хм, – только промычал я.

– Сегодня мне пришло очередное предупреждение, что до конца брачного возраста ровно полгода, и я просто упал духом.

Он вдохнул. И угораздило его родиться четырьмя годами раньше! Вместе бы проблему решали. Создали бы однополый брак, хе.

– Я не хочу жениться, Фред! Не хочу, хоть убей. Я ведь даже не сколотил ещё достаточное состояние. Какой тогда из меня муж?.. А самое ведь главное – я не хочу жениться ни на ком, кроме них!

– Обеих? – не удержался я. Его объединение бедных девушек в одно целое меня позабавило.

– Ну, да. Ты видишь в этом что-то предосудительное?

– Ты хочешь услышать моё мнение? – перебил я его.

– Да, хочу. Ты же занимаешься какими-то там числами. Вот и скажи: как мне быть.

Я почесал бороду и проговорил:

– Знаешь, дружище, у меня не так много информации, чтобы тебе что-то советовать. Одно я могу сказать точно: все люди из твоего района – такие же, как ты. Они могут отличаться взглядами, увлечениями, некоторыми принципами, размерами левой пятки. Но структура, основа у них одна. Поэтому жить в такой семье, по сути, бессмысленно. Супруги не могут дать друг другу практически ничего нового. Вспомни хотя бы родителей – они же у тебя «жёлтые», да?

– «Жёлтые». Но здесь ты неправ. Родители у меня всегда весело жили и не ссорились. Правда, они ужасно обращались с деньгами, не умели толком зарабатывать, а только тратить. По-моему, я в свои пять лет был разумнее их, вместе взятых.

– Заметь, они были похожи, но им не хватает противоположности...

– Куда там! Противоположности никогда друг друга не поймут. И общаться будут, словно на разных языках. А мои понимали друг друга с полуслова.

– Вот и вы с будущей женой тоже будете прекрасно друг друга понимать... А что толку? А это, наверное, даже не противоположность. А... С чем бы это сравнить... Во! Шуруп и гайка.

– Что?!

– Шуруп и гайка. Они разные, почти противоположны. Среди своих они никто. Но стоит им соединиться, как сразу дело движется.

– Может, лучше пестик и тычинка? – хихикнул Крис, вспомнив школьные уроки биологии.

– Ну, если тебе так понятнее… – ехидно бросил я.

– Тогда это ведь не противоположности, а... как его... Дополнение!

– Х-м, хорошее слово. Дополнение... Да.

– Выходит, что мы – шурупы, и живём среди шурупов?

– Ага. А наши гайки находятся от нас как раз напротив...

– Напротив?.. Погоди... Выходит, что...

– Да. Гелли – твоя гайка.

– Неужто?.. А Вера?

– Вера – нет. Я не знаю подробностей, не знаю характеристик. Может, у вас с ней тоже неплохие отношения. Например, она гайка чуть большего размера, которая легко на тебя залазит, но также и легко снимается.

– Ну, и дела! – захохотал Крис, и я тоже засмеялся. – А может, она, наоборот, меньше меня, и потому не налезает?

– Может, и так!

– А что, неплохое сравнение! Надо будет рассказать о нём Милене.

Когда мы просмеялись, Крис уже серьёзно добавил:

– А знаешь, когда я пообщаюсь с Гелли, то чувствую какой-то подъём, будто в жизни всё становится яснее и понятнее. Но с Верой мне тоже хорошо! Всё-таки ты уверен, что Вера – не та гайка?

Я покачал головой.

– Им виднее, – только ответил я.

После этого мы ещё долго сидели и рассуждали об устройстве нашей жизни, о гайках, о женитьбе и прочих проблемах человечества. Из его рассказов я понял одно: он будет по мере возможности помогать мне в моём непростом деле.

 

***Ф***

Решил осуществить задуманный мною план. Пошёл сегодня после работы в соседний район «хвойный» (по-моему, название ещё хуже, чем наш «болотный») с лососем 2, а крабом 7, то есть из второй квадры седьмого типа. Первый раз там был. И не скажу, что остался в восторге. Но это же родной район одному из Них! Охота ведь было знать, что Они из себя представляют.

Сначала произошёл инцидент в общественном транспорте. Я ехал и разглядывал людей. Остановил взгляд на одной девушке лет 25, хорошо одетой, направляющейся, по-видимому, домой после тяжёлого рабочего дня. Фигура у неё была хорошая, такая полненькая, женственная, размеры что надо. Да и лицо ничего. Косметики только много. Причёска новомодная. Одета немного вызывающе, но со вкусом и по делу: что не надо скрыть, что надо – показать. В общем, на первый взгляд неплохая бабёнка, впечатление производит.

Но стоило ей заговорить... Она не замечала меня или, скорее, делала вид, так как вдруг неожиданно повернулась и так не торопясь, с напором спросила:

– Ты чего пялишься? Познакомиться что ли захотел?

Не знаю, что должен был почувствовать любой другой мужчина на моём месте, только я, оглядев её, беззлобно ответил:

– Если девушка умеет одеваться, то нет причин не засмотреться на неё.

– Я тебе не тёлка в телеке, – бросила она и отвернулась.

Тоже мне, приехали. Ну, ладно, настроение, видимо, у неё неважное, устала, может. Я спокойно переключил взгляд на другую девушку, полную ей противоположность. Она была стройная, подтянутая, но никакими женскими прелестями там и не пахло. Стрижка короткая, одета в мужском стиле. Косметики на лице – ноль. Не в моём вкусе. Но она вдруг тоже подняла на меня свой взгляд, и я быстрёхонько отвернулся. «Они ведь характером схожи, – подумал я. – Лучше в окошко смотреть от греха подальше». Вдруг слышу, как моя первая девушка ворчит сама себе:

– Не мужик, а тряпка. Разве нормальные мужики так себя ведут?

– Да он вообще не отсюда, ты видишь? – поддержала её эта, мужеподобная.

– Наши-то мужики – что надо, – отозвалась третья.

– Да он пидор наверное! – выдала первая, и пол-автобуса рассмеялись.

– Эй, ну зря вы, он симпатяшка! – выдала ещё одна откуда-то сзади.

Как ни странно, в основном они, хоть и имели разные голоса, но говорили с одной и той же напористой интонацией и в основном низким тоном.

Решив не испытывать терпение дам, я вышёл на ближайшей станции. «Ну, с их девушками мы вряд ли найдём общий язык, – усмехаясь, подумал я. – Такая, что называется, слона на скаку остановит…». С этими мыслями я брёл среди домов и двориков. Во дворах было необычайно шумно: крики, драки, слёзы. Какой-то мальчик гонялся с дубинкой за собакой, другие бурно играли в войнушку. «У нас тише», – автоматически подумал я про себя.

Зато эти дети играли все вместе. У них, что мне понравилось, всё более слаженно что ли. Наши обычно делятся по кучкам или вообще сидят себе в уголку и строят замки. Эти же играют командами, группами и всем двором. По крайней мере, в двух-трёх местах я это заметил. Интересно.

Шёл я себе дальше, как вдруг идут навстречу двое. Видно сразу: идут ко мне. Не успел я сообразить, как от них отделаться, как первый с ходу:

– Закурить есть?

– Только выпить, – ответил я.

– Ну, получай!

И первый замахнулся мне в челюсть, но я увернулся. И схватил второго за ногу, так что тот не успел меня даже ударить. Второго я грохнул на землю, но не успел увернуться – первый засадил мне пару тумаков. С трудом я вывернулся и побежал. Иногда лучше вовремя сбежать, чем доказывать кому-то, что ты не трус.

Этих двух происшествий, случившихся со мной за какие-нибудь полчаса, мне хватило, и я, довольный результатом, решил возвращаться домой. Вдруг слышу сзади окрик:

– Сынок! Подожди меня, старую!

Оглядываюсь: бежит старушка, несёт какую-то склянку. Видимо, глядя на мой слегка помятый этими хлопцами вид, она решила меня догнать и стала всучивать лекарство:

– Возьми, смажь болячки-то! Легче будет.

Я стал отказываться, но она схватила меня цепкой хваткой за руку и закатилась градом слов:

– Ты вообще чем думаешь, а? У тебя голова на плечах-то есть? Щенок! Кровью истекает, а смазать не хочет! Я для чего бегу за тобой, старая? Ты думаешь, мне охота себе инфаркт заработать???!! Ну-ка давай, не строй из себя умника!!! Возьми и смажь, вот вата!

Опешив и даже несколько испугавшись такого напора, я быстро взял её мазь и приложил к губе и виску. Она всучила-таки мне склянку, и я, пробурчав под нос слова благодарности, пошёл дальше.

– Вот, то-то же! – голосила она сама с собой. – Молодёжь нынче пшла! Щенки… Чтоб их!.. Совсем уже…

Но я отошёл уже довольно далеко и так и не услышал весь набор лестных отзывов о современной молодёжи.

Уже стоя на остановке, я стал свидетелем ссоры супругов. Сцена, скажем прямо, производит весьма удручающее впечатление. Он и она разговаривали на повышенных тонах и давили друг на друга. Казалось, ссора решает: кто кого задавит, тот и победит. Он постоянно напирал на то, что она баба и мозги у неё куриные. Она отвечала, что он вообще не мужчина, что совершенно выводило его из себя. Казалось, ещё немного, и он её ударит. К счастью, я не дослушал их до конца.

А в автобусе я от души поржал над парочкой похабных анекдотов, рассказанных одним чуть подвыпившим хмырём. Да уж, у наших в автобусе тихо, как в сонном царстве, а эти то что-то обсуждают, то вместе хохочут. С этой стороны у них весело живётся, ничего не скажешь.

На самом деле анекдоты были не смешные, но он так артистично их рассказывал, с таким воодушевлением изображал, что за животы хватались все, даже молодые девочки, которые должны быть по идее наивными и больше половины не понимать.

И ещё: запомнилась мне одна мамаша, которая, по-видимому, забирала ребёнка из садика. Она говорила со своим сидящим на коленях дитятей – сначала нежным, заботливым голоском:

– Ну, что, зая? Как у тебя в садике? Кашку кушал? ЧТО??!! ТЫ ОПЯТЬ НЕ ЕЛ КАШУ, ДЕБИЛ??? – эту фразу она почти что прокричала грозным басом в его ухо. – А-а, котлеточку кушал! Ну, молодец, зая. – Снова ласковый тон. – Вы гуляли сегодня? Ты шнурочки сам себе завязывал? НЕТ??? У ТЕБЯ ЧТО, РУКИ НЕ ИЗ ТОГО МЕСТА РАСТУТ???? Ну, что ты плачешь опять, зая! Ну, перестань! ХВАТИТ РЕВЕТЬ, КОМУ ГОВОРЮ!!!!!!!

В общем, мамаша явно не обладала здоровой нервной системой, потому что довела бедного ребёнка, что он сжался и вообще уже ничего не хотел рассказывать. Но она потом ещё все двадцать минут езды на автобусе докапывалась до него, что он ел, как одевался, что ещё делал. И всё это она делала, было видно, по материнской заботе и любви, но дитю от этого, на мой взгляд, легче не становилось.

Уже сейчас, лёжа на диванчике с чашечкой чая на столе и смазывая раны бабушкиным бальзамом, я пишу выводы, которые сделал на основе первых впечатлений этой прогулочки:

1) в «хвойном» районе живут общительные люди, которые любят внешние контакты;

2) они предпочитают решать проблемы давлением, напором, настойчивостью;

3) живут по принципу «сильный всегда прав»;

4) прямолинейны;

5) немного вульгарны, фамильярны;

6) должны иметь супруга мягкого и уступчивого, который бы нуждался в защите, руководстве к действиям, был бы слабым и хотел бы опереться на руку своего сильного спутника.

Но есть ли такие люди?.. Не знаю. Я не встречал.

 

***Ф***

Удивительно, но бабушкин бальзам сделал своё дело: наутро ничего не опухло, только кусочки засохшей крови остались. Видимо, в лечебных делах этот район смыслит. Хотя… Можно ли судить по одному человеку?

Я прикрылся волосами и пошёл на работу.

Последнее время Нора стала какая-то беспокойная. Всё скулит и тычется мне носом, словно сказать что-то хочет, пожаловаться. Я утешаю её, как могу. Мне её жалко, но в то же время у меня создаётся впечатление, что и она окутана тайной.

Несколько раз я видел молодого человека, который чем-то у них занимается. Похоже, он нездешний. Такой же, как и я, отщепенец. Познакомиться бы с ним. Может, он тот самый «Н.»?

От Милены ни слуху ни духу. Что взять с молодой и легкомысленной девушки?.. Вот именно, пытаюсь разгадать тайну самостоятельно. Сегодня был в «зелёном» районе Криса, хотя его самого, как всегда, не застал. И где он только шляется в свободное время?

Этот район мне больше по душе. И цвет у него вполне гармоничный – зелёный. Меньше слова – больше дела. Люди только там всё время занятые. Спешат, бегают туда-сюда. Любят жить со вкусом. Вообще преуспевающий район. Создаётся впечатление, что все они богаты. Особенно по количеству банков, банкоматов, финансовых компаний и прочей подобной ерунды.

Сами люди разные. Иногда доброжелательны, иногда суховаты. Иногда разговорчивы, но всегда по делу. По-моему, они ужасные модники и любят щеголять своим внешним видом. Хотя, может, я по Крису сужу – ведь то его портрет. У того тоже всю жизнь дела, времени нет. Интересно, а как они заводят семью? По расчёту?

Хотя кто в наше время выходит по любви…

Как ни странно, никаких эксцессов. Обращался, спрашивал, как куда пройти, все объясняли спокойно, словно никому до тебя нет дела. Может, мне просто так «повезло» со вчерашним?

 

***Ф***

Гнетущее затишье. Мне требуются новые данные, но резко вдруг прекратилась подача материала. Милена обещала приходить чуть ли не каждый день, но обещанного, как говорится, три года ждут. Я превышаю все нормы гуляния с Норой в лесу. Напрасно. Номера паспортов мне больше никто не приносит. Временный (надеюсь) информационный провал.

 

***Ф***

Тьфу! Мерзко. Сегодня подвергся унизительной процедуре обыска. В обед приходил кто-то от Них с указом обыскать весь персонал Резиденции. Какой-то старичок со стеклянным взглядом и ледяными руками ощупывал меня, как щупают девок на базаре. Не сказать, чтобы у меня в тот момент на лице была написана большая радость, однако это его не заботило. Он бесцеремонно достал у меня из-за пазухи документы, деньги, и, к моему ужасу, дневник… Он даже взял его в руки и собирался открыть первую страницу… Я думал было, что я попал, конец… Но меня спасла Нора! Она прибежала и как рявкнет со всей мочи на старикашку – то ли не узнала его, то ли специально. Он рассердился, отбросил дневник и пошёл прочь. Я ей был всемерно благодарен…

Но на прощание он-таки бросил мне сурово:

 Подумайте, сторожевой, в чём смысл вашей жизни.

Так и сказал. Задал задачу, короче.

Только мне не нравится всё это. Раньше ведь всё нормально было. Никто меня не обыскивал, никто не задавал философских вопросов. Отдельные события: встреча с Миленой, её (и моя) откровенность, заведение дневника, обыск – вероятно, как-то связаны между собой. А связать их могут лишь два человека: либо я, либо…

 

***Ф***

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, лёг на диван и вот думаю над «домашним заданием». Поскольку себя я вижу в общей массе людей – винтиков системы, то и вопрос переиначил так: в чём задача человека нашего государства в период его жизни?

Ну, в первую очередь думается мне, что человек родился и пришёл в этот мир не только для того, чтобы быть запчастью в механизме системы.

Система ведь создана людьми. Такими же людьми, как и мы, которые по некоторому стечению обстоятельств были наделены большими полномочиями. А что было бы, если бы не было системы и организующего начала?

Вспоминаются школьные теории о том, что человек – существо стадное, что ему нужно управление, что без надзора и без указки он не сможет себя реализовать. Теориям этим я ещё в детстве не верил. Если те, кто берёт на себя ответственность управлять людьми, сами себя организовывают, стало быть, может человек сам распоряжаться своей жизнью и выполнять свои задачи!

А какие задачи? Государство считает, что продолжить род и реализовать себя. Что ж, посмотрим, как это у них получается.

Сейчас не секрет уже ни для кого, что новое поколение нарождается каким-то особенно озлобленным и нервным. Втайне говорят об этом по дворам да на работах, хотя вслух, конечно, у нас всё замечательно. Люди удивляются: с чего бы это? А по-моему, всё понятно.

Какое у нас, скажите, идёт продолжение рода? Люди женятся по указке, проживают большую часть своей жизни с чужим человеком, до которого нет дела, к которому нет любви (за некоторым, надеюсь, исключением), привыкают, приспосабливаются, рожают детей. Чаще одного, реже двух, потому что нет желания продолжать род с тем, кого в общем-то и не любишь.

Как растут дети? Да никак. Они не чувствуют себя желанными, не чувствуют любви между родителями, не чувствуют ничего, кроме единственного закона: жить чтобы жить. Даже одиночества уже не чувствуют: потому что это нормальное состояние души для всех. Они замыкаются в себе и, вырастая, повторяют судьбу своих родителей, потому что другого выбора нет. Потому и вырастают озлобленными. Иначе не выживешь.

А как хотелось бы? Ну, чтобы встретились двое, полюбили друг друга, решили создать семью. Чтобы каждый день у них был праздником, чтобы они спешили домой после работы, чтобы вместе отдыхали, вместе занимались любимым делом, вместе и с удовольствием шли по жизни. Чтобы они хотели иметь детей как продолжение их двоих, объединение себя в одно, как дополнение их счастливой семьи. Чтобы они были свободны и могли выбирать… где жить, с кем жить, как жить, что делать. Чтобы они сами – ни государство, ни старшие родственники, никто другой, а именно они, двое – строили свою жизнь так, как хочется только им. Ну, разве не славно?

Да. Такое только в сказках. И то – в запрещённых.

Ну, в реализации человека как личности государство вроде бы предоставляет возможности, исходя из наклонностей человека, и в принципе делает правильно. Но опять же, почему-то чересчур суживает спектр выбора. Почему человек, как болванчик, должен упереться во что-то одно и заниматься этим всю свою жизнь? Почему он должен изучать это и только это? Зачем такие ограничения?

Была бы моя воля, я б не только радиоприборы придумывал, но и из дерева вырезал или напитки готовил, как моя барменша. Мог бы я и садом-огородом заниматься или рыбок разводить в пруду всяческих: от самой маленькой до полуметровой, какую на картинках в детстве видел. Мог бы и посуду сам вылепливать из глины. Я бы делал для каждого человека что-нибудь своё, уникальное, неповторимое.

Можно ли сказать, что сейчас я реализую себя?..

Ну-ну.

А другие? Ведь это одному мне так повезло. Крис, например. По нему не скажешь, что он желал бы большего. Или родители…

Но, стоп, зачем я о них? Они ведь винтики системы, они не знают, что можно по-другому и как. А если не дают желать, то лучше и не желать – для здоровья полезнее…

Так что выводы очевидны. Если человек живёт для того, чтобы реализовать себя и продолжить род, то в нашем государстве это выполняется с горем пополам. Род продолжается, но какой-то нездоровый, а реализация есть только одного навыка из… скажем, пяти-десяти. То есть в среднем процентов на пятнадцать.

Это я всё к вопросу о системе. Иногда просто приходят мысли, что, может, система-то и нужна человеку, без неё никак, а я тут влез со своими теориями… Но простые, элементарные рассуждения приводят к тому, что ну её в баню, эту систему, что без неё проживём, и даже лучше.

 

***Ф***

Не могу так дальше: одна гаденькая мысль не даёт мне покоя. Предчувствие переходит в сомнение, а оно – в уверенность. Не поднимается рука писать такое, но...

Милена заодно с Ними. Написал-таки...

Вот так и рождаются подозрения из ничего… Или из отсутствия чего-то.

Мне непонятно её исчезновение. Непонятно её поведение на ярмарке. Возможно, она выполнила свой долг, и теперь ей больше брать с меня нечего. Остаётся лишь рассчитывать на свои силы и удивляться, что я до сих пор живу.

 

 

***Г***

Ох, уж эта Вера… Боюсь думать об этом… Но, по-моему, она ему нравится больше. Так ужасно, я не хочу, чтобы женская дружба длилась до первого мужчины! Со своей стороны я готова сохранить дружбу в ущерб мужчине. Но готова ли Вера?..

 

***Г***

Вернулась сегодня из школы, было собрание учителей. Разбирали дело одного ученика, который разбил окно и собирался выпрыгнуть оттуда. По нему видно за километр: это «оранжевый», тип моей бабушки и Дэзи, наш сосед по району. Уж не знаю, как Они могли не заметить и поместить его к нам! Я высказала своё мнение. И тут началось… Наша завуч – у нас давно с ней взаимная неприязнь – прочла большую лекцию, что надо любить любого ученика, неважно из какого района. И что не мне, опытному психологу, она должна это говорить. Многие её поддержали и накинулись на меня, словно я предложила что-то кощунственное. Причём слово «накинулись» здесь не совсем подходит. Просто многие очень мягко, с фразочками типа «возможно, я не права» или «это только моё личное мнение» меня лажали. Я слушала это, слушала, потом сказала: «Поступайте, как хотите», – и вышла из класса.

Не знаю, что со мной. Я никогда раньше не психовала по мелочам, а теперь вдруг вспылила из-за какого-то мальчика, который никогда не спрыгнул бы, он просто, на мой взгляд, хотел обратить на себя внимание, ему не хватает любви. Но я повела себя ужасно, как дитя малое – в детстве я хлопала дверьми и запиралась от всех в туалете, когда обижалась. Смешно, не правда ли? Но мне надоела «скользкость» нашего типа! Надоели эти увёртки, эти «может быть» и «по-моему». Я хочу, чтобы мне прямо всё сказали, прямо обозвали меня бессердечной скотиной и уволили с работы! Да, я так хочу! Ну, сколько можно?!! Чувствую себя бессильной маленькой букашкой, которая никто и ничто не может в этом мире. Невыносимо…

О, если бы можно было сбежать отсюда! Я бы, не задумываясь, воспользовалась этой возможностью. Меня угнетает здесь жить. ТАК жить. И никак иначе. Я хочу уйти!!!

Мечты, мечты…

Но с другой стороны… У меня уже сил нет постоянно находиться среди себе подобных! Это медленная убийственная смерть. Быть всё время в окружении одних и тех же людей, которых знаешь до того, что аж тошнит, – что может быть хуже! И все они тоже устают от тоски и однообразия. Наверное, мы все друг друга тайно ненавидим, хотя наш тип очень миролюбивый. Вот до чего можно довести гуманистов, если посадить их в клетку, где только свои...

А эта ярмарка. Она мне приносит ещё больше боли. Я люблю Криса, а он интересуется Верой, ходит с ней, ухаживает, говорит комплименты. Нет, я не жалуюсь: он чрезвычайно галантен – никогда не выделит её при нас двоих. Да и она ведёт себя достойно… Но мне и не нужно слов – по его взгляду, мыслям, интонации я чувствую, что значат его фразы.

Боже, как я была слепа! Вера тогда в восхищении мне говорила о нём. Я думала: какая хорошая у меня сестра, радуется моей любви, поддерживает меня! Ведь это всё-таки мой дуал!!! А теперь, когда всё я увидела, раскрыла глаза… То уже поздно, батенька. Бобик сдох. И зачем мы с Верой в детстве заключили этот дурацкий договор?! Да, я сама настояла нём. Сказала: «Пусть если такая ситуация случится, будет так, как решит он. Если он выберет одну, то вторая не вмешивается и только желает счастья…» Да, я желаю ей счастья… Но только не с моим дуалом!!!

Надо бы бросить их двоих, не встречаться с ними больше по воскресеньям. Но нет, не дождётесь. Я же не могу не видеть его! И не хочу быть доброй, не хочу позволить Вере встречаться с ним наедине. Она отнимает у меня любовь, а мне что, может, ещё и свечку подержать?!

Да и если бы он заметил меня... И что? Что из этого?! Ну, была бы я счастлива некоторое время. А потом… Скоро ему придётся выбирать какую-то женщину из его района и жить с ней, иметь детей, творить семью... И меня... Меня чуть позже, но ждёт такая же участь... Выйти за какого-нибудь сопляка Пашу... Он добрый, хороший, интересный, но... Я НЕ ХОЧУ С НИМ ЖИТЬ!!! Ни с ним и ни с кем из нашего района!!!

 

***Г***

Вспоминая того мальчика в классе у окна, думаю: как же они все слепы! У нас в районе с роду не было попыток уйти из жизни. «Персиковые» за редким исключением на это просто не способны! Почему? Не знаю. Почему я не способна? Не из трусости, наверное. Просто, во-первых, я не могу быть неблагодарной к тем, кто подарил мне единственное сокровище – жизнь. А во-вторых, как это ни глупо думать об этом в такую минуту, но я не хочу, чтобы из-за меня страдали те, кто меня любит. Стоит только представить мамино лицо, когда ей сообщают эту новость... Нет, никогда я так не сделаю! Это ужасно подло и эгоистично – уходить из жизни вот так...

И ещё я сторонник того, чтобы преодолевать трудности, а не пассивно опускать руки и уходить. Даже тогда, когда приходит такое настроение, что сил совсем нет... И ничего не охота...

Кстати, я заметила, что в преодолении трудностей есть определённый кайф. Порой бывало, что мне хотелось уйти куда-нибудь далеко-далеко, наняться на самую чёрную грязную работу и, испытывая всевозможные лишения, видя безвыходность ситуации, жить так долгое время… Чтобы проверить себя: смогу ли я? А как я буду в этом? Может, я окрепну и стану сильнее?..

Другое дело, если бы я была одна... Совсем одна на этом свете. В смысле что у меня не было ни подруг, ни родителей, ни семьи, ни любви. Никто бы не знал меня и не заботился о моём существовании. Никто бы не любил меня настолько, чтобы оплакивать. Столько свободы бы я тогда ощутила!.. Тогда, имея безвыходное состояние, я пошла бы к нашей большой речке, точнее, к мосту через неё, и забралась бы на его перила. Осторожно ступая по узкой полоске, я пыталась бы сохранить равновесие и пройти по ним до конца моста. Если бы это случилось – я бы осталась жить. В противном случае – меня унесла бы глубокая равнодушная и холодная вода…

 

***Г***

Меня саму надо лечить – заразилась навязчивой идеей и обдумываю её даже во сне. А может, она вовсе не навязчивая, а очень даже реальная эта идея – БЕЖАТЬ.

Бежать, бежать отсюда, бежать навсегда.

Пусть даже в том мире мне грозит полное одиночество. Пусть! Это пустяки. Я только рада буду быть свободной, предоставленной самой себе, жить полноценной жизнью. Боже, как я хочу бежать!!!

Неужели выхода нет?..

 

 

***Ф***

Утро. Стойко переношу похмелье. Обзываю себя парнокопытным. Нажрался вчера, как свинья. Не мог вынести неизвестности.

Куда я ходил? Конечно же, к той моей барменше, из-за которой я собственно и влип во всё это. Это она мне подала идею наблюдения и пронюхивания…

Она встретила меня с усмешкой: «Ну, что, подрос, дитятя?» Но я видел, что она не хочет меня задеть. Просто издевается, по-доброму. Мы выпили. Затем она стала намекать мне на оплату моих долгих просиживаний здесь (последние разы я пил на халяву). Я сказал, что она – жила. Она ответила, что я скот ходячий. Я схватил её и поцеловал, а потом пошёл прочь. Вслед мне кричал что-то пьяный посетитель за столиком. В голове у меня стоял полный туман.

На пути домой подумал: может, вернуться? У меня же ничего нет! А Милена мне врёт.

Но не вернулся. Сам не знаю почему.

Сейчас лежу на диване и смотрю на белые разводы на потолке. Это я белил в прошлом году и не заметил. Надо переделать. Купить нормальной извёстки и хороший валик. На ярмарке. Или лучше у нас в любом хозяйственном.

Хотя зачем? Стоит ли? Может, лучше под дубовое одеяло и зарыться в этом тёмном мирке, ища глобальное одиночество. А на то, что внешне – махнуть рукой...

 

***Ф***

Размышляю над вопросом: зачем Им всё это нужно? Ну, допустим, они разделили людей на группы, разъединили тех, кто друг в друге нуждается. И что из этого? Вероятно, они сделали людей слабее. Ведь, имея дополняющую тебя половинку, можно составить целое. А целое – это уже организм: сильный, независимый, полноценный. А Им не нужны такие организмы. Им нужны разрозненные единицы, чтобы ими легко было управлять.

Ну, вот, Они и управляют человечеством. А что дальше? Неужели Им всё это для забавы? А для чего Они вообще живут? Для чего Им власть?..

Ну, я тоже, задался вопросом. Если бы я спросил моих давнишних знакомых из «хвойного» района, они бы мне ответили по всем статьям. Действительно, чего ждать от человека с того района?

И вот ещё. Разве они знают абсолютно? Не могут ли они заблуждаться? Понятно, что когда ребёнок ходит в детсад, они определяют, к какой категории он относится. Но они ведь могут и ошибиться! Как говорили мои родители, «это же человек, а не машина».

Что ж, следующая задача – найти среди наших вот таких вот «ошибок».

 

***Ф***

На работе – тишина. Нору у меня забрали, сижу и вытягиваю из головы какие-нибудь здравые мысли. Задумался опять же, почему нами управляет именно вторая квадра. Да, почему?

Возьмём для начала первую. Это Влад, мои и его родители, Ната, Алек, Эрнест… Не знаю, как последние, но моих родителей политика никогда особо не интересовала. Если лично их не трогает – то всё прекрасно. Влад же любит порассуждать на эти темы и поспорить, но управлять страной, как он признавался как-то давно, не стал бы – слишком это скучное и ответственное дело.

Из третьей квадры я знаю только кое-каких знакомых моих родителей… Ничего сказать не могу.

Из четвёртой квадры – я, мои соседи, Милена, Крис, Гелли… Похоже, что только Крис взялся бы за это дело. И то если бы он видел, что реально может сделать лучше и принести больше пользы. А так он предпочитает строить хорошую жизнь на местах, не вырываясь в первые ряды.

А из второй квадры, честное слово, я не знаю никого. Ну, разве что некоторых типчиков из «хвойного» района…

Вот и получается, что здесь могу я лишь строить догадки. Пока только у меня назрела только одна – что во второй квадре тщеславия больше. И жажды власти, желания подчинять себе толпу.

Больше мыслей нет…

Надо зайти по дороге домой к соседу с третьего этажа, мы с ним как-то неплохо сошлись, хотя живёт он один и никого в гости не зовёт. Интересно, чем он там занимается.

 

***Ф***

Боюсь сглазить, но такое ощущение, что нужная информация сама меня находит. Кажется, я напоролся на «ошибку». Этот Феликс снизу – не наш, даю на отсечение свою самую дорогую часть тела... Или нет, не самую – вдруг ошибаюсь?

Но нет, своих-то я уже изучил, как облупленных. А это типчик ещё тот...

Пришёл к нему, звоню в дверь.

– Кто там? – голос, как будто я разбудил его посреди ночи.

– Фредли, с пятого. Можно?

– А-а, заходи.

Он, оказывается, не спал, а готовил себе ужин. Долговязый тип с небольшим «пивным» животиком в чёрном домашнем халате и босиком. Он напоминал тень или, скорее, призрака, восставшего оттуда, откуда не возвращаются. Я даже пригляделся: точно ли он живой. Но обнаружил взгляд, который мне показался слишком уж вдумчивым для существа из потустороннего мира.

Из кухни на всю квартиру воняло макаронами. Причём самыми дешёвыми, которыми чернорабочих в столовых кормят. Несмотря на некоторую пустоту в желудке, я невольно поморщился.

Войдя в квартиру, я огляделся. Потёртые обои, заляпанное зеркало, старый ковёр – это первое, что мне бросилось в глаза. Такое ощущение, что здесь вообще никто не живёт, кроме пауков и тараканов. Хотя что взять с угрюмого немолодого холостяка, у которого, по слухам, в первую брачную ночь умерла жена, и теперь он много лет в одиночку «дичает» в своей квартире?

Хотя полы у него мытые, да и пыли на шкафах тоже нет. Ботинки стоят начищенные. Так что не всё так безнадёжно.

– Я тут над кастрюлей колдую, – обратился он ко мне, когда я снял обувь и откопал какие-то дырявые тапки, чтобы не подметать своими чистыми носками пол.

– Могу чем-нибудь помочь?

Если честно, мне совершенно не хотелось вмешиваться в этот подозрительный процесс, но я спросил просто, из вежливости. В надежде, что он откажется. Но он, конечно же, согласился, причём с самым естественным видом, как будто это нормально: когда гости приходят и готовят вам еду.

Он собирался жрать эти макароны с каким-то отвратительным кетчупом. Я подумал, что это «блюдо» я не осилю, если он предложит угощаться, поэтому, тяжко вздохнув, решил взяться за дело сам. Говорю:

– Мне нужен лук, помидоры, перчик, лавровый лист, чеснока головка. Есть?

– А кто его знает... Сейчас посмотрю.

И он полез в какие-то закрома.

– И приправ побольше давай!

Чем пять минут он покорно принёс кое-что из того, что я просил. Я надел фартук, висящий у него на стене (наверное, чей-то подарок, так до сих пор и не использованный) и стал готовить соус. Сразу же запахло поджаренным луком, и этот мой любимый аромат вытеснил все другие.

Пока я химичил, Феликс стоял в сторонке, прислонившись к стене, и рассеянно наблюдал.

– Ну, как живёшь? – спросил я, чтобы завести разговор.

– В последнее время я одними макаронами и питаюсь.

– Не надоело? – говорю.

– Надоело. Но у меня апатия. Ничего не охота. Заправлю кетчупом – и жру. За последний месяц килограмм десять макарон сожрал.

Я попытался представить, до какой степени мне должно быть паршиво, чтобы есть без конца одни макароны. Но у меня это плохо получилось. Скорее, наоборот, я бы готовил себе всё самое лучшее, чтобы если не от жизни, то хотя бы от еды получать удовольствие. Странный тип.

Когда всё было готово, он пригласил меня к столу. Я, конечно же, не отказался. Самому было интересно, смогу ли я сделать конфетку из того, что было. Вкус моего подлива, казалось, вернул его на мгновение к жизни. Он даже едва заметно улыбнулся, затем изрёк:

– Был бы ты моей женой...

Я аж поперхнулся:

– И... что..?

– Ты бы готовил для меня, прибирался…

– А ты?

– А я бы на диване лежал.

Эта мысль, казалось, вызвала в нём внутреннее удовольствие.

– Так одно ж другому не мешает.

– Ещё как мешает! Начнёшь думать, а тут – бах – есть захочется. А дома пусто.

«Ну, если так, то без жены тебе действительно не обойтись…» – подумал я, а вслух спросил:

– Слушай, а ты сам откуда родом?

– «Вода», «небесный».

Я подождал, не добавит ли он чего про свой район. Но Феликс молча продолжал наматывать макароны на вилку. Да уж, с этим типчиком я взял непривычную для себя роль – вытягивать из собеседника каждое слово. Что ж, назвался груздем…

– И как тебе там жилось? – продолжил тему я.

– В полный кайф! – усердно жуя, проконстатировал Феликс. – Не то что сейчас.

– Почему же?

– Живёшь себе, не паришься, понимание с родителями – на все сто. А тут – на тебе, переводят. А я надеялся, что там и останусь…

«Наверное, они с родителями были одного типа, – предположил я. – Мне не раз приходилось слышать, что «небесные» и «болотные» чем-то похожи».

– А теперь?

– Теперь – работа.

– Какая?

– Починяю быттехнику.

– А не кажется тебе, что наша система как-то странно устроена? – бросил я утку.

Он на неё сразу откликнулся:

– Знаю. Здесь всех одинаковых засадили в клетку. Все живут рядом с такими же, как они, пытаются ещё как-то жить, делать вид, что успешно… Но на самом деле ничего у них не выйдет. Уже сейчас они все помирают от невозможности полной самореализации. А когда поймут, в чём дело, то будет уже поздно… Но я отщепенец. Не чувствую себя здесь своим.

– А может, тебе обратиться, и тебя переведут к своим?

– Может... Но мне лень. Может, ты за меня обратишься? Или не надо? У меня жена будет, как ты, готовить вкусно...

– Да, лучше не надо, – поддержал я его. И пустил ещё одну утку: – Ты попробуй, если сможешь, сходить к «цветам» в алый район – там себя совсем по-другому почувствуешь.

– Что, загадки разгадываешь! Брось ты это дело, – покачал он головой. – Узнают, заберут – и всё, капут тебе. Крышка. Не заметишь, как кирпич на голову упадёт. Или машина переедет. А может, заблудишься, и тебе морду набьют. Да так, что не очнёшься. И всё. Похоронят – даже родные не узнают. На хрен надо? Лучше жить как-нибудь так, чтоб никто не лез... Я вон на работе вообще молчу. Есть у меня друг из «хвойного», с ним иногда болтаем. А так...

– Из «хвойного»? – переспросил я, машинально хватаясь за заживший висок.

– Из «хвойного», – подтвердил он. – Мы со школы дружим.

– Бывал я в «хвойном», – посмеиваясь, проговорил я. – Так мне по роже надавали.

Он хмыкнул.

– Кир иногда тоже буйный. Особенно когда мы начинаем с ним обсуждать законы нашего мира…

Феликс пошёл за чаем, а я задумался. Интересный типчик. Уж очень не похож на наших. Возможно, он 3–10 (небесный), а дружит с Киром, который 2–7 (хвойный). В будни работает, а в остальное время лежит на диване – думает. Ну, если готовить не надо. А чем живёт? Ради чего всё это?

– Слушай, – спросил я его, когда он вернулся. – Ты вообще как живёшь? Ну, в смысле, есть там у тебя любимое дело, цель?

– Какое, говоришь, дело? – Феликс апатично размешивал ложечкой чай, наблюдая за воронкой.

– Ну, надо же человеку чем-то в жизни заниматься.

– А смысл? – он вопросительно посмотрел на меня.

– Смысл?.. Принести пользу, как я понимаю, – я почесал бороду корочкой хлеба.

– Хм! Пользу, – он скептически пожал плечами. – Оно тебе надо? Лет эдак через тридцать тебя уже в живых не будет. А ты – пользу…

Он остановился, чтобы затолкать в рот бутерброд с маслом и сыром.

– Ну, в моём случае тридцать лет – это почти что вечность, – сам себе улыбнулся я.

– По сравнению с вечностью твои тридцать лет – это такая мелкая пылинка, которую даже под микроскопом не разглядишь, – с видом знатока заверил меня Феликс.

– Ну, допустим, – не стал спорить я. – Но ты живёшь здесь и сейчас. Что будет потом – потом и посмотрим. А в этой жизни надо же как-то жить, реализовывать себя…

– Ну, и что ты предлагаешь? – с ехидцей спросил он. – Забраться наверх и свергнуть правительство? Изменить систему?

– А почему нет? – я пристально посмотрел на него. – Разве тебя устраивает то, как мы живём?

– Ну, устраивает или нет, об этом нас, положим, никто не спрашивает.

– Давай я спрошу. Скажи, пожалуйста, Феликс, устраивает ли тебя твоя сегодняшняя жизнь?

Он помедлил, словно не хотел об этом говорить. Но я настойчиво ждал ответа, и он в конце концов пробурчал:

– Хрен когда меня что-то здесь будет устраивать.

– Ну, вот и ясно…

– И что? – вяло перебил он меня. – Ты хочешь потащить меня на митинг, как Кир в пылу своих несбыточных планов? – Феликс недовольно проворчал, словно и вправду от меня этого ожидал.

– Нет, не хочу. Мне нужно было только твоё мнение на этот счёт.

«Это мне для себя. Подтверждение выбранному мной пути», – подумал я и замолчал. Феликс больше ничего не говорил – наверное, ждал вопросов. А я, уяснив для себя главное, не стал задерживаться, попрощался и ушёл.

 

***Ф***

На меня напала апатия. Словно меня выбросили на пустой берег, где ни листвы, ни жратвы, только голые камни да человеческие кости. Впереди – пустота. Небытиё. И эта пустота внутри.

Вот уже почти две недели, как от Милены нет ни слуху ни духу. Был в воскресенье на ярмарке, но зря. Только поболтал со Владом, который так и не сказал, как он умудрился передать мне письмо. Её не было. На работе её не вижу. Видимо, она меня всё-таки бросила. Была орудием в Их руках. Тогда остаётся лишь удивляться, что никакая машина до сих пор меня не переехала...

Что ж, я сам виноват, что поверил дуалу, к тому же девушке. Собственно, у меня не было никаких оснований не верить... ровно как и верить. Да не в этом дело. И вообще: плевать я хотел на все эти бабьи заморочки «докопаться до истины», которые через пять минут хотят уже чего-то другого. Просто неприятно немного от предательства.

Всё это время я вёл безобразную жизнь. Валялся дома и жрал. Только и делал, что готовил себе поесть, а потом съедал. Изобрёл новый вид пиццы – с огурцом, нарезанными шестиугольными цветочками. Один раз решил съездить до Окраины. Но, доехав до середины, представил, что женщины – такие же, как я, как та барменша, как и все. Независимые, замкнутые, невозмутимые. Каждая из них – лёд. И не только. Весь наш четвертак – лёд.

Но, постойте, если где-то есть лёд, то должен быть и пламень. Да, и он напротив нас. Мы нужны друг другу. Соединяясь, мы теряем себя, зато образуем новое единое вещество – воду. Гармонизируем две крайности. Да, это так. Как, интересно, пламени там без нас? Не сожгла ли она ещё друг друга?

Надо во что бы то ни стало побывать в том четвертаке. А лучше в соответствующем районе. Но как? Это невозможно. Надо искать их на ярмарке.

Теперь уже, наверное, бесполезно продолжать свои исследования. Без новых данных у меня застой. А новое может дать только она. Да и зачем стараться, если всё равно меня сотрут? Если это случится поздно, чем рано, то никакой разницы нет. Остаётся забить.