«Что этому проклятому богу от нас нужно? Любовь или уважение, признание или почитание? Может быть, он ждёт от нас церквей, понастроенных на каждом углу и доверху забитых золотом и священниками? По крайней мере, я не могу понять, чем он руководствуется, когда принимает решения? Сначала он держит перед нашими глазами большущий и сладкий леденец на палочке. Кажется, протяни руку и ты получишь свой леденец, да ещё и второй, в придачу. Иногда ты даже успеваешь вытянуть язык и облизать леденец - один, а то и два раза. Потом сладкая, ядовито-красная иллюзия перед глазами рассеивается, и ты вдруг начинаешь понимать, что никакого леденца нет, может быть, даже и не было никогда, а в нос тебе тычут гигантским кулаком. И ещё ладно, если кулак просто находится перед носом, а ведь бог может и огреть им тебя по лицу так, что мало не покажется! Не со зла ударит, а просто так, от нечего делать. А ты проклинаешь судьбу, небо и всех святых на свете и не понимаешь, за что это тебя так жестоко…»

Егоров размышлял, почти не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Он уставился глазами в крохотное тёмное пятнышко на обоях светло-салатового света так, будто в нём заключался весь смысл жизни. Взгляд Егорова не блуждал по сторонам, выражение глаз было абсолютно пустым и не выражало никаких эмоций. Стороннему наблюдателю такой взгляд показался бы бессмысленным и, возможно, таким он и являлся.

«Не понимаю, что ему нужно? Пусть хотя бы ответит на вопрос: за что?»

В комнате находились четыре человека. Помимо Егорова это были: его жена, дочь Марина и молодой врач. Врач осматривал Марину. Марина подхватила тяжёлую простуду и теперь лежала на кровати, одетая в несколько слоёв одежды и укрытая заботливой матерью тремя одеялами. Марина нередко вздрагивала, стонала и, вообще, находилась в каком-то хаотическом полубреду. Если взгляд Егорова не выражал ровным счётом ничего, то по выражению лица его жены Ольги можно было сказать многое. Она сидела у изголовья кровати, то и дело наклоняясь вперёд, к своей дочери. Взгляд её постоянно переходил с рук доктора на осунувшееся, тронутое оттиском страданий лицо её дочери, свои руки Ольга сложила в плотный замок. Лицо её одновременно выражало и боль, и печать, и неподдельное детское удивление с примесью глубокой обиды. Такой взгляд зачастую несложно увидеть у девочек, говорящих: «Как!? Мама, разве ты не купишь мне эту куклу!? Ты же мне обещала!».

- Состояние вашей дочери очень серьёзное. Прошу отнестись к этому максимально серьёзно, - доктор как-то особенно выразил это самое «максимально».

- Что же нам необходимо делать? Скажите, доктор! – Ольга с мольбой посмотрела в глаза доктора.

- У Марины тяжёлая форма простуды. Температура крайне высокая – тридцать девять и девять. Это опасно и грозит серьёзными последствиями… Сколько, вы говорите, ей лет?

- Шесть… - прошептала Ольга.

- Тем более. В таком возрасте риск увеличивается в разы. Организм детский, неокрепший, поэтому подвержен риску больше. Ему нужны обильное питьё, лекарства, которые я сейчас пропишу. Кстати, лучше будет, если вы оставите на Марине лишь пижаму и укроете только одним одеялом.

- Да-да, конечно! - Ольга уже бросилась к кровати, но доктор её удержал.

- Также обязательно, даже в первую очередь, вы должны уделять ей максимально повышенное внимание, - доктор произнёс эти слова чётко и медленно.

«Ты прямо весь какой-то максималист! Наверное, спишь и видишь, как тебе Нобелевскую премию вручают!» - раздражённо и, в то же время, злорадно подумал Егоров, но виду не подал.

Доктор встал со стула и направился к двери, но на полпути неожиданно остановился, будто о чём-то вспомнил.

- И всё-таки для меня очень удивительно, что ваша дочь сумела подхватить такую простуду в это время года: июнь на дворе, температура выше двадцати пяти градусов. Я нахожу это странным – всего лишь второй случай в моей врачебной практике и первый, случившийся с ребёнком, - произнося последние слова, доктор пристально посмотрел в глаза Ольги.

«А ты вообще, практику начал, интересно мне спросить!? Слишком моложаво выглядишь. Диплом купил и получил тёплое местечко, надел белый халат и гребёшь денежки. Даже уличные ботинки переодеть не удосужился, так и ходишь по комнате. Доктор хренов!»

Егорову хотелось встать, расшвырять вокруг всех и вся. Внутри его всё горело огнём, но снаружи он был холоден, даже слишком холоден.

- Я даже не знаю, сама не могу это объяснить… - Ольга всплеснула руками. Проговорила она эти слова тихим голосом, стараясь не глядеть доктору в глаза.

«Зато я прекрасно знаю! Дело в том, дорогой доктор, что у этой женщины совершенно отсутствуют какие-либо признаки головного мозга. Она доверила ребёнка своей старой мамаше, которая интеллектом владеет даже меньше неё. Так вот, дорогой доктор, эта старая мамаша отвела ребёнка в аквапарк, а на обратном пути домой (какая же добрая у неё душа!) купила ему целых два мороженых: видите ли, ребёнок после первого попросил ещё. Как же можно было отказать любимой внучке! А потом эта любимая внучка сидела на полу на сквозняке и играла с бабулей в куклы. И ничего, что ребёнок и так от железного здоровья особо не страдает и болеет несколько раз в году!» - внутри Егорова сверкали молнии и грохотали раскаты грома, но выражение лица по-прежнему оставалось бесстрастным. В разговор он не вмешивался.

Доктор покачал головой, услышав столь невнятный ответ от Ольги, но ничего не сказал. Он вышел из спальни, за ним вышла и Ольга. Егоров слышал, как она закрывала дверь за доктором.

- Он обещал прийти послезавтра, - сказала Ольга Егорову, входя в комнату. Затем она вспомнила совет доктора о лишней одежде и одеялах и открыла шкаф, чтобы достать чистую пижаму. Егоров молча встал и вышел из комнаты.

Он пошёл в гостиную, сел на диван и включил в телевизор. Когда через десять минут в гостиную вошла Ольга, Егоров на некоторое время снял с себя оцепенение и поймал себя на мысли, что он сидит, уткнувшись в телевизор глазами и бессмысленно переключает пультом каналы: с первого до сорокового и обратно. Также он вспомнил, что делает он это далеко не впервые за последние дни.

- Миша, нам с тобой нужно непременно поговорить, - Ольга села на диван, вплотную придвинулась к Егорову. Ему почему-то пришло на память, что Марина часто любила также садиться к нему и говорить вкрадчивым голосом: «Папа, ты знаешь, моей подружке Жене подарили родители?». Далее следовали описание всех достоинств игрушки, которую подарили родители Жене и многозначительный печальный вздох.

- Миша, нам надо с тобой поговорить. Непременно, - настойчивее повторила Ольга требовательным тоном.

Егоров молчал. Видя, что он так и не собирается отвечать, Ольга решила продолжить:

- Я сейчас немного поговорила с Мариной, старалась утешить её, сказать, что всё будет хорошо. Глаза у неё такие грустные-грустные… В общем, я решила послушать совет доктора. Помнишь, что он говорил? Он говорил, что ей необходимо уделять максимально повышенное внимание. Я спросила у Марины, чего она хочет больше всего. И знаешь, что она ответила?

Вопрос был скорее, риторическим, но, неожиданно для Ольги, Егоров ответил на него. Его низкий и хриплый голос, полный враждебной настроенности и сарказма, прозвучал в такой мрачной обстановке вполне уместно.

- Аквапарк и мороженое. Лучше даже два.

Ольга выпалила раздражённо:

- Нет! Она попросила Новый Год и Деда Мороза!

Егоров злобно рассмеялся:

- Ага! Может быть, ещё улицы искусственным снегом посыпать и температуру понизить!? Ведь так будет лучше: даже простуда совсем необидной покажется. Всё-таки ничего зазорного нет в том, чтобы зимой простудиться!

Ольга и так находилась на взводе, а такая реакция мужа довела её почти до ярости.

- Михаил! Я говорю совершенно серьёзно! Что с тобой вообще случилось!? – она закричала, затем продолжила уже тише, но, всё равно, на повышенном тоне. – Доктор советовал уделять ей много внимания и исполнять её желания, тем более такие… - сказать «какие» желания Ольга так и не смогла из-за нахлынувшего переизбытка чувств. – Так вот, если исполнить её желание, ей будет намного легче. Это поможет ей выздороветь, понимаешь?

«Михаил? Интересно, очень интересно… Когда она в последний раз называла меня Михаилом? Миша, дорогой, милый, Мишуткин – всё это было, да. А «Михаил» не помню. Что дальше? Михаил Анатольевич?»

В отличие от разнервничавшейся Ольги, Егоров даже как-то успокоился. Но спокойствие было мнимым, как секундное затишье водной глади перед надвигающимся штормом. Егоров это прекрасно понимал.

- Ольга, ты сама понимаешь, что это всего лишь бред больного ребёнка. А что, если бы она попросилась в космос? Ты бы побежала в магазин за ракетой и скафандром? А что, если бы она попросила построить Диснейленд у нас в городе? Нет, Новый Год сейчас невозможен.

- Ей плохо! Это опасно для здоровья! Очень опасно! Ты – последний эгоист! Ты можешь хоть раз в жизни подумать не только о себе, но и о дочери!? Хоть раз сделай что-нибудь полезное – прислушайся к ней!

Затишье водной глади перед надвигающимся штормом оказалось слишком коротким. Егоров встал с дивана и принялся ходить по комнате из стороны в сторону, активно жестикулировать руками и говорить, то и дело срываясь на крик:

- А твоя тифозная мамаша подумала о ней? А ты? Конечно, легче обвинить во всех смертных грехах меня! Михаил, ты должен! Михаил, ты обязан! Михаил, ты виноват! Михаил, ты эгоист! Михаил, по тебе геенна огненная плачет! Сейчас вам подавай Новый Год и Деда мороза! Затем оазис в пустыне и ковбойское ранчо в Нэшвилле! Куда вообще катиться этот мир!?

- Не смей так говорить о моих родных! – Ольга по-прежнему сидела на диване. Она скрестила руки на груди и с ненавистью глядела на мужа.

- Да ты что! В самом деле? – Егоров напустил на себя удивлённый вид. – Конечно, когда я был прав? Правильно, никогда. Только вы всё знаете на этом свете! Но ребёнку от ваших знаний не лучше.

- Ну и не нужно от тебя ничего, - Ольга презрительно ухмыльнулась и произнесла это нарочито небрежно. – Ты – животное, настоящее животное. Видеть тебя не хочу! – с последними словами она выкрикнула в лицо Егорову, резко поднимаясь с дивана. Было видно, что нервы у неё натянуты до предела: кисти сжаты в кулаки, губы дрожали, глаза широко раскрыты и полыхают огнём ненависти. Она на секунду задержала такой взгляд на лице Егорова. Ему показалось, что ещё чуть-чуть и он расплавиться как пластиковая коробка в пламени, но Ольга отвела взгляд от его лица, прошла мимо, вышла из гостиной, громко хлопнув при этом дверью.

Егоров простоял посреди гостиной, не двигаясь, несколько секунд. Затем подошёл к стене, резко размахнулся и впечатал свой правый кулак в неё. Удар вышел сильным и, наверное, был слышен даже в соседней квартире. Кожа на костяшках пальцев мгновенно стёрлась, и обнажилось кровавое мясо. Больно не было ни капли, но Егоров мимоходом отметил про себя: «Потом будет больно, такое бесследно не проходит». В следующую секунду он уже забыл об этой мысли. Он вышел из комнаты, пошёл в прихожую. Затем медленно, никуда не спеша, переоделся: переодел домашние бриджи на джинсы, надел новую футболку, которая лежала без применения уже семь месяцев и ни разу не была надета до этого. Затем взял ключи от квартиры и от машины и вышел на улицу.

Вечерело. Пылкий дневной зной постепенно ослаблял свою крепкую хватку и уступал свои позиции приятной вечерней прохладе. Она оказала благотворное влияние на Егорова. Его затуманенный проблемами разум стал медленно проясняться, и голова заработала намного свежее. Михаил решил прокатиться по вечернему городу, развеяться и попытаться найти выход из тяжело складывающейся ситуации.

Около подъезда на лавке сидели старушки – непременный атрибут современной действительности. Они, как всегда что-то обсуждали между собой до выхода Егорова. Когда они увидели его, все, как по команде, прекратили обсуждения и, не отрываясь, глядели на него, пока он проходил мимо. Егоров старался не смотреть на них, прибавил шаг и молча прошёл рядом. Старушки некоторое время смотрели ему вслед, после чего снова зашушукались между собой.

Быстрыми шагами Михаил пошёл к автомобильной стоянке. Она находилась совсем недалеко от дома, шагах в трёхсот. Михаил пошёл в её сторону неспешным прогулочным шагом. Он поздоровался вежливо с охранником, совсем молодым. Михаил в первое время, когда только купил машину, удивлялся: «Как возможно ставить охранниками таких юнцов? Студент, наверное, или даже школьник, вот и подрабатывает. Интересно, как он собирается охранять машины в случае угрозы?» Некоторое время Михаил нервничал, думая об этом, позже махнул на это рукой: «Да ну его! Если захотят угнать или разбить автомобиль – всё равно угонят или разобьют, будь охранником хоть спецназовец с «калашом»!»

Когда Михаил дошёл до своего «Форда», ему пришлось немного повозиться с ключами от него: руки дрожали, а спешка в таких случаях далеко не лучший товарищ. Открыв, наконец, дверь, Егоров плюхнулся на сиденье и сидел неподвижно несколько минут, после чего собрался с мыслями и завёл мотор. Мотор завёлся быстро.

Егоров выезжал со стоянки, так и не решив конкретно, куда он поедет. Первой мыслью был его любимый бильярдный клуб «Лузер», но где-то глубоко внутри болью отозвалось: «Деньги!». Бильярд, боулинг, кино были сегодня непозволительной роскошью для Егорова. Немного подумав о том, не вернутся ли назад, чтобы не расходовать зря бензин, Михаил всё же оставил эту мысль. Он решил просто немного прокатиться по городу.

Одно лишь упоминание о деньгах моментально снизило почти до нуля всю бодрость духа, начавшую было зарождаться у Егорова. «Деньги! Деньги! Деньги!» - это магическое слово завладело умами многих людей, заставляло молиться на себя и требовало постоянного пополнения. Оно по своей чрезвычайно жадной и взрывоопасной природе привыкло доминировать над всем и вся и терпеть не могло, когда доминировали над ним.

«Форд» был взят в кредит семьёй Егоровых два месяца назад. Тогда… Тогда, два месяца назад всё было по-другому и жизнь складывалась куда лучше: Михаил имел стабильный большой достаток в финансовой фирме «Эконом Экономыч» (фирма была хоть и не из лидирующих в городе, но твёрдо стояла на ногах и процветала; Михаил, пользуясь спортивной терминологией, считал «Эконома Экономыча» крепким середняком в жёстком мире бизнеса), была уверенность в завтрашнем дне, жизнь продвигалась вперёд легко и счастливо и… И Марина тоже не болела. А что сейчас? Сейчас всё перевернулось с ног на голову: фирма «Эконом Экономыч» неожиданно приказала долго жить (Егоров, естественно, не получил никакой компенсации), завтрашний день не грозил излучением радужных перспектив (скоро даже кредит нечем будет выплачивать), жизнь стала продвигаться (да что уж там, даже волочиться) со скрипом, в семье начались серьёзные разлады и… И Марина стояла одной ногой над пропастью – Михаил незаметно перестал страшиться этого выражения и признал для себя его состоятельность. Единственным положительным событием в чёрной жизненной полосе, грозившей затянуться надолго, можно было считать появившееся свободное время. Правда, исчезало оно неизвестно в каком направлении, не принося взамен никаких дивидендов…

Одна неприятная мысль сменяла другую и Егоров, даже не заметил, как сделал круг по своему району. У него промелькнуло в голове: «Как ещё без происшествий обошлось! Странно…». Делать второй круг по району Михаил не стал. Его осенила блестящая, по его мнению, идея. Он въехал на стоянку, аккуратно припарковал автомобиль, но выходить из него пока не торопился. Егоров посмотрел на часы (19:36 показывали его “Seiko”), удовлетворённо кивнул и обернулся назад, высматривая глазами ноутбук. Ноутбук лежал на заднем сидении, Егоров взял его включил и поставил на колени, ожидая загрузки системы. Ноутбук был стареньким, по техническим характеристикам далеко отстал от компьютеров сегодняшнего дня, но Егорову он нравился и за три года), ноутбук стал ему родным. Особо высокие характеристики и «мега-навороченности» Михаилу были ни к чему: пользовался он ноутбуком только для входа в интернет, изредка смотря на нём фильмы. В последнее время Михаил особо бережно относился к ноутбуку: кредит за него был давно уплачен, и Михаилу было приятно отметить, что эта вещь стала полностью, безгранично его собственностью.

Windows загрузился, Егоров включил интернет. Первоначальной его мыслью было проверить электронную почту, просмотреть сводку свежих новостей и, может быть, зайти на один-другой развлекательный сайт (а что собственно такого – интернет-то безлимитный), но, сморщившись, сказал мысленно себе: «Не сейчас, не сейчас! Может быть, потом…».

Он открыл поисковик и набрал в поисковой строке: «Заказ Деда Мороза на дом». Открылся огромный, на несколько страниц, список с сайтами фирм, предлагающих услуги вызова Дедов Морозов. В приятном предвкушении Егоров вошёл на один из них. Однако содержание сайта Михаилу не понравилось: оформление было ярким, красочным, но заказ можно было делать лишь на Новый Год.

К сожалению, большинство сайтов оказалось очень похожими на первый: с красивым оформлением, с превознесением своих услуг до небес и заказом Дедов Морозов в период с 20-х чисел декабря до 10-х чисел января. «Заказывайте Деда Мороза заранее, в октябре-ноябре и вы получите нашу фирменную скидку на услугу!» - это была акция одного из сайтов. Егоров расстроился такому раскладу, но в голову ему пришла ещё одна идея. На каждом сайте были написаны телефоны «дедморозовских контор» и Михаил решил позвонить по одному из них.

Он взял в руку мобильный телефон и старательно начал набирать номер. Несколько раз он сбивался и начинал набирать сначала. Удостоверившись наконец, что всё цифры были введены правильно, он торжественно нажал на зелёную кнопку. Затем быстро поднёс руку с мобильником к уху и стал томительно ждать. Первый гудок, второй, третий… Прошла минута, две – на звонок никто не отвечал. Михаил с досадой отменил вызов. Он потянулся к ноутбуку, который отложил было на сиденье, и зашёл на другой сайт. Он посмотрел на телефонный номер другой фирмы и позвонил по нему… На сей раз ждать две минуты Егоров не захотел, и сбросил вызов после одной. Никакого Деда Мороза, даже обычного человека на обратном конце связи не было. Никто не взял трубку.

На душе было крайне неприятно. Егоров решил не сдаваться и снова попытал счастья телефонным звонком, уже в третью фирму. В этот раз, после ожидания длинною в сорок секунд, на другом конце связи что-то затрещало и чей-то низкий и сухой голос отозвался:

- Да, слушаю.

Михаил сжал свободную от телефона руку в кулак. Сердце учащённо забилось. Не веря своему счастью, он сказал дрожащим от волнения голосом:

- Добрый вечер! Скажите, пожалуйста, у вас находится контора, где можно заказать Деда Мороза?

Низкий и сухой голос смутился. Это было заметно по длинной паузе и его глубокому дыханию, которое Егоров явственно слышал у себя в ухе.

- Вы серьёзно или шутите? – выдавил наконец из себя низкий и сухой голос.

- Абсолютно серьёзно, - Михаил был действительно серьёзен как никогда.

- Тогда почему вы задаёте такие глупые вопросы? - деловито осведомился низкий и сухой голос.

- Причём здесь глупые вопросы? - рассердился Михаил. – Я говорю совершенно серьёзно. Я нашёл ваш телефон в интернете, на сайте одной фирмы по вызову Дедов Морозов. Мне срочно нужен Дед Мороз.

«Прозвучало, наверное, глупо» - подумал Михаил. Видимо, та же мысль пришла в голову человеку на другом конце провода.

- Всё, хватит шутить! – изрёк он. – Пошутили и хватит. Если же вы говорите всерьёз на самом деле, то это ещё хуже. Лучше позвоните по телефону в психбольницу и задайте им тот же вопрос. Я думаю, они вам и Деда Мороза летом привезут и Снегурку в придачу. А меня беспокоить нечего! – с последними словами связь оборвалась.

- Вы, собственно… - начал было Михаил, но продолжать не стал. Разговаривать с гудками неблагодарное занятие.

Не хотел он больше разговаривать и с «Дедами Морозами», но пересилил себя и позвонил ещё. «Последний раз звоню!» - пообещал он себе и набрал номер очередной фирмы.

На этот раз долго ждать не пришлось. После двух гудков на другом конце взяли трубку:

- Алло. Алексей Курышев у телефона, - голос принадлежал мужчине, был мягким и очень грустным.

«Таким грустным и должен быть голос у настоящего Деда Мороза» - подумал Михаил без единого намёка на сарказм. Голос ему очень понравился, и Егоров воспрял духом. С надеждой и большой вежливостью он произнёс:

- Здравствуйте, Алексей! Меня зовут Михаил. Я нашёл ваш телефон в интернете, на сайте фирмы… фирмы… - он ещё раз глянул на монитор – фирмы «Всегда ваш Дед Мороз», - Михаил на секунду запнулся и с опаской спросил. – Скажите, пожалуйста, я правильно попал?

- Да, вы попали по адресу, - голос сделался ещё грустнее. – Но я работаю только в Новый Год. А в остальное время я вполне обычный человек. Боюсь, я не смогу вам помочь летом…

- Помогите, пожалуйста! – вырвалось у Егорова. – Очень вас прошу! Вы даже не понимаете всю важность этого… У меня дочь сильно больна и она попросила Деда Мороза. Очень вас прошу, помогите мне, придите к нам! – голос Михаила жалобно пискнул. – Я вам заплачу, обещаю, что заплачу много!

Голос Алексея оставался таким же меланхоличным:

- Я вам искренне соболезную, - молвил он, и Михаилу показалось, что это не пустые слова, означающие: «Отстаньте от меня все!». – Просто я себя чувствую отвратительно, у меня у самого горе… - Алексей затих, но скоро продолжил. – Я не смогу разыграть Деда Мороза в таком состоянии, простите…

Михаил не терял надежды:

- Алексей, я вам также искренне сочувствую. Но поймите, я звонил множеству всяких «Дедов Морозов» - ни до одного не дозвонился. Вы – моя последняя надежда. Умоляю вас, а за оплатой не постоит… - и тут Михаил сказал такое, чего от себя никогда не ожидал. – Я машину продам даже, компьютер, чтобы расплатиться!

- Поймите, Михаил, не в деньгах дело… - тихо произнёс Алексей.

- Пожалуйста! – с мольбой сказал Михаил.

Тут у него мелькнула идея. Он с жаром спросил:

- А костюм Деда Мороза у вас есть?

Всё такой же безразличный голос Алексея молвил:

- Есть и костюм Деда Мороза, и костюм Снегурочки.

Михаил оживился:

- А можно взять его у вас на прокат? Я приеду сам за ним, сам же его и привезу! И заплачу неплохо, обещаю!

Возникла пауза, Алексей долго думал и ответил:

- Приезжайте, Михаил. Если он вам так необходим, можете даже приехать сегодня.

- Можно? Спасибо! – с мальчишеским восторгом выкрикнул Михаил. – Говорите адрес!

- Улица Серова, дом 34, квартира 65. Приезжайте, Михаил, буду ждать.

Не веря своему счастью, Михаил отключил связь и радостно сжал кулаки. «Ура!» - внутри него всё кипело и ему хотелось действовать.

Он достал карту города и стал внимательно искать на ней улицу Серова. С удивлением узнал, что ехать до неё совсем недалеко – примерно минут пятнадцать-двадцать. Егоров не стал медлить и выехал сразу.

Найти улицу Серова не составило никакого труда. Гораздо тяжелее было отыскать дом под номером 34. Несколько спутанных переулков, дома расположенные совсем в непонятном порядке; Михаилу пришлось четыре раза спрашивать у прохожих, пока молодая женщина в вечернем платье подробно не объяснила ему, где находится дом 34.

Егоров подъехал к дому, припарковал машину на свободном месте и вышел из автомобиля. Он уже хотел идти в подъезд, но вспомнил о чём-то. Он снова открыл дверь автомобиля и, нагнувшись, взял с сиденья барсетку. После чего он опять захлопнул дверцу и зашагал в сторону дома.

Дом под номером 34 был пятиэтажным и выглядел снаружи ветхо. «Никак не меньше сорока лет стоит» - подумал Михаил. Кирпич, из которого был построен дом, местами сильно стёрся, краска облупилась, красная дверь, ведущая в подъезд, покосилась в сторону и грозила слететь с петель при малейшем неосторожном действии. Когда Михаил открыл её, раздался противный скрип. Михаил отметил про себя, что, если бы ему пришлось выбирать, он лучше послушал бы скрип пенопласта, нежели скрип этой двери. Подъезд изнутри выглядел не намного презентабельнее, чем снаружи: такие же обшарпанные стены, покрытые бог знает какой грязью и матерными надписями, грязные, давно немытые полы, окурки под ногами. Запах стоял такой стойкий, что Егоров перешёл на дыхание ртом. Несмотря на довольно поздний час (часы Михаила показывали 21:32) свет на первых четырёх этажах не горел.

Квартира Алексея Курышева находилась на третьем этаже. На фоне дверей соседей по лестничной площадке, его входная дверь снаружи выглядела куда лучше: она была вытесана из дерева и покрыта приятной на глаз обивкой бледно-лимонного цвета. У дверей Алексея лежал половик (у его соседей половика не было). Правда, наверное, его давно не чистили, потому что выглядел он запылённым, но, всё равно, наличие запылённого половика лучше, чем его отсутствие. Тётя Егорова когда-то говорила Михаилу, что о человеке можно судить по его входной двери. Михаил вспомнил это и сказал вполголоса:

- Посмотрим…

Он нажал несильно на кнопку звонка один раз.

- Здравствуйте, Михаил… - дверь открылась, и на пороге стоял мужчина, который, по всей видимости, и был Алексеем Курышевым.

Может быть, Михаил и назвал бы его молодым, встретившись с ним при других обстоятельствах. Алексей был высок, имел атлетическое телосложение. Но его вид, его состояние оставляли желать лучшего. Егоров понял, что застал Алексея не в лучшие его времена. На лице Кугрышева (наверное, когда-то очень красивом) росла густая, давно небритая щетина, глаза покраснели, на них проступили мельчайшие сосуды, а сами они смотрели на Егорова безразличным взглядом, на лбу проступали мелкие морщинки, чёрные волосы на голове свалялись в комок. Алексей был бос, одет в синие домашние трико и белую майку. Впрочем, белой её можно было назвать лишь с большой натяжкой: запачканная чем-то, покрытая большими и маленькими пятнами от еды.

«Это существо - Дед Мороз?» - с ужасом спросил себя Егоров.

- Проходите, Михаил, - попросил Алексей.

- Да-да, конечно… - Егоров попытался оправиться от секундного замешательства, но всё рано остался растерянным и выглядел сконфуженно.

Он прошёл в квартиру и попал в тёмный коридор. В коридоре стоял беспорядок: в углу валялись какие-то картонные коробки, обувь была свалена в беспорядочную кучу, на полу лежали клубы пыли. Кугрышев то ли забыл, то ли не захотел включить свет и ушёл в соседнюю комнату. Михаил снял обувь и прошёл за ним. В комнате, в которую они вошли, творил беспорядок не меньше, чем в коридоре.

- Присаживайтесь, - Алексей жестом указал на табурет, а сам включил свет и сел на небольшое красное кресло.

Михаил сел и огляделся. Посредине комнаты стоял небольшой стол, покрытый крошками, на нём лежали две тарелки и чашка. Судя по остаткам пищи, прилипшей на посуду, Михаил заключил, что из неё не ели давно, быть может, дня два назад. Рядом с одной тарелкой лежала картофельная кожура, свешивающаяся с края стола. Михаил оторвал взгляд от стола и посмотрел на пол. Пол был грязным, давно немытым и полным всякого мусора: около стола валялись несколько ошмётков картофельной кожуры, рядом с креслом, на котором сидел Алексей, лежали на полу несколько десятков окурков от сигарет с рассыпавшимся во все стороны пеплом.

«Он сидел, курил и бросал их на пол. Брал и бросал» - подумал Егоров и ему стало неприятно.

Кроме окурков, рядом с креслом лежали три опустошённые бутылки из-под водки. На обивке кресла красного цвета отчётливо проступали пятна от еды, очень схожие с пятнами на майке Алексея.

Другими предметами мебели, находившимися в комнате, являлись: диван такого же цвета, как и кресло (вероятно, они были из одного комплекта), небольшая стенка бежевого цвета и дорогой японский телевизор, стоявший в углу на тумбе. Диван был разложен и накрыт простынёй, но ни подушки, ни одеяла на нём не было. На одной из полок стенки внушительным рядом стояли книги. Последнему факту Егоров изумился; ещё большему изумлению его привело то, что среди книг он заметил работы Ницше и Гегеля.

На стенах были обои синего холодного цвета, в отличие от пола, чистые. Прямо над креслом, на стене висела большая рамка с фотографией весьма красивой женщины: блондинки с миленьким носиком и томно-мечтательным выражением глаз. Она была сфотографирована на фоне небольшой реки с букетом цветов в руках.

Некоторое время Алексей молчал. Видя, что диалог он первым не начнёт, Егоров спросил:

- Можно мне посмотреть костюм?

«Сейчас достанет облезлую шубёнку, наполовину съеденную молью», - он поморщился.

- Я думаю, - медленно проговорил Алексей механическим голосом, будто и не слышал вопроса.

- Вы не обращайте внимания на обстановку, - всё так же тихо и равнодушно продолжил он. – У меня умерла жена, я не могу взять себя в руки.

Михаил раскрыл рот, но так и не смог ничего из себя выдавить.

«Всё понятно… Всё понятно…» - с ужасом подумал он и ему действительно всё стало понятно. Если он, Михаил, только пытался предотвратить беду, делал всё возможное, чтобы она не случилась, то у «Деда Мороза» беда уже произошла. Очень, очень сильная беда, даже не беда, а настоящая катастрофа. Пусть даже в большом мире размеренное течение жизни продолжалось, а потеря одного человека осталась для мира незамеченной (вон их сколько каждый день происходит, потерь этих, но жизнь-то ведь продолжается), но для отдельно взятого человека это была гигантская катастрофа, пережить которую для него было куда тяжелее, чем голод в Китае и войну на Ближнем Востоке, вместе взятые. Куда тяжелее.

«Интересно, что я бы предпочёл: потерю жены или потерю дочери?» - пришло в голову Михаилу, но он с ужасом отшатнулся от таких дум. «Ничего бы не выбрал! Я бы сделал так, чтобы все остались живы и здоровы!».

Егоров сильно жалел, что ввязался в это и позвонил Алексею. Михаил опустил глаза в пол, ему хотелось сейчас же встать и бежать отсюда домой, но он сидел, боясь пошевелиться или дышать. Мысли его запутались окончательно: Марина, Алексей, Ольга, болезнь, смерть, катастрофа…

- Я пойду с вами и предстану Дедом Морозом перед вашей больной дочерью, - неожиданно твёрдо сказал Алексей.

Егорову показалось, что он ослышался.

- Что? - глупо переспросил он.

- Я решил, что стану на пару часов Дедом Морозом. Для вас и вашей дочери! – с последними словами Алексей выдавил из себя жалкое подобие улыбки.

- Но, ваше состояние… Вы справитесь? – голос Михаила был недоверчивым.

- Конечно справлюсь! – уверенно ответил Алексей и, после некоторых раздумий, добавил. – Обещаю!

- Но вы себя так плохо чувствуете… Вы знаете, Алексей, я совсем не настаиваю на этом. Я понимаю вас и искренне сочувствую. Если вам тяжело…

Кугрышев не дал Михаилу договорить:

- Ничего, я постараюсь справиться. Я сделаю всё возможное, чтобы ваша дочь получила настоящий праздник. Я не сумел помочь себе, теперь сделаю всё, что в моих силах и постараюсь помочь вам.

- Но ваше состояние… - опять начал было Михаил.

- Вы знаете, Михаил, что в истории кино есть немало случаев, когда актёр, у которого произошла тяжёлая личная трагедия, находил отдушину в новой роли. Он вкладывался в неё всё своё мастерство, все свои чувства, отдавался без остатка, - Алексей говорил с пафосом и решительностью. – Я должен помочь вам и я сделаю это.

- Если вы поможете мне, что ж, это будет замечательно, - Егоров развёл руками. – Впрочем, повторю ещё раз, я не настаиваю.

- Нет, нет, Михаил, я должен исполнить свой долг Деда Мороза, - Алексей опять попытался выдавить из себя подобие улыбки. – Скажите, когда я должен прийти к вам.

Егоров растерялся. Он был явно не готов к такому вопросу:

- Ну… не знаю… наверное, завтра… Знаете, что! Давайте, я позвоню вам и приеду за вами. Вы только переоденьтесь в костюм Деда Мороза, и я вас привезу на машине ко мне домой и затем отвезу обратно!

- Хорошо… Только домой я и обратным ходом мог бы вернуться…

- Нет! Нет! – Михаил и слышать не хотел. – Довезу вас на лучших условиях! Будете чувствовать себя, как на лимузине!

- Ладно, ладно, - Алексей устало закивал головой. – Там видно будет. Может быть, и не придётся ехать…

Егоров ошарашено уставился на Кугрышева. Тот как будто и не заметил этого и продолжал:

- Вдруг ваша дочь выздоровеет. Вдруг вы приходите сейчас домой, а она здорова.

- Ааа… - только и нашлось у Михаила.

Алексей встал с насиженного кресла, на котором, как подозревал Михаил, он просидел немало бессонных ночей с бутылкой водки в одной руке и сигаретой в другой, долго глядя красными, мутными глазами сквозь телевизор и совсем не акцентируя внимания на то, что происходит на экране.

- Только позвоните мне в любом случае, слышите меня, позвоните, - он протянул руку Егорову.

Михаил пожал протянутую ему руку и понял, что ему пора идти. Он встал с табурета и ответил с благодарностью:

- Обязательно позвоню! Я пойду пожалуй…

Алексей молча кивнул головой и направился к входной двери. Михаил выходил за ним и чуть не упал, споткнувшись о груду картонных коробок. Он пробормотал:

- Извините…

Это маленькое происшествие Алексей оставил без внимания. Михаил сконфуженно улыбнулся и прошёл к двери. Он надел кроссовки и сказал Алексею:

- Я вам позвоню сегодня или завтра. Позвоню обязательно.

Михаил подумал, протягивать ли ему руку для прощального рукопожатия, но, после некоторого колебания, решил этого не делать. Алексей открыл ему дверь и помахал на прощанье рукой.

Михаил находился в противоречивом состоянии: с одной стороны настроение его было приподнятым, и встреча с Алексеем внушала ему оптимизм, с другой же, он понимал, что навязывался к разбитому горем человеку со своей проблемой. Квартира Курышева выглядела странно, как и сам хозяин. Михаил облегчённо вздохнул, когда подумал о том, что он не спросил Алексея, при каких обстоятельствах тот лишился жены. Это стало бы непростительной глупостью.

Егоров без особых приключений добрался до своего дома, поставил машину на стоянку. Когда он заходил в подъезд, он прошёл мимо того места, где днём сидели шушукающиеся сплетницы-старушки. Сейчас их подменили своим присутствием молодые подростки с пивом и сигаретами в руках.

- Эй, дядя, сколько время? – один из них крикнул в спину Егорова.

Находящиеся рядом юные прожигатели жизни очевидно нашли шутку очень привлекательной и загоготали во всё горло.

«У них хорошее настроение. Настроены нерешительно», - Михаил был спокоен и зашёл в подъезд, не сказав ни слова.

Когда он вошёл в квартиру, Ольга и Марина спали. Марина в своей кровати в детской, а Ольга – в другой комнате, где спали они с Михаилом. Вид и у Марины и у Ольги был усталый, даже изнеможенный, измученный последними событиями: у Марины – тяжёлой болезнью, у Ольги – не менее тяжёлыми заботами, свалившимися на неё в последнее время, как снегопад на голову тоголезца. Михаил хотел было разбудить Ольгу, чтобы примириться с ней и поделиться словами о сегодняшнем вечере, но передумал. Он лишь аккуратнее укрыл её одеялом и пошёл в гостиную, желая немного посмотреть телевизор. Сна не было ни в одном глазу. В гостиной он сел на своё любимое кресло и долго-долго смотрел в экран телевизора, который он так и не стал включать. Сначала глаза его не мигали совсем, затем он стал изредка моргать, с каждой минутой это происходило чаще и чаще, веки словно налились свинцом, глаза слипались сами собой и, наконец, Егоров так и заснул в кресле с пультом от телевизора в руках.

Проснулся Михаил очень рано, раньше всех в квартире. Немного подумав, будить ли Ольгу или нет, он всё-таки остановился на втором варианте. Он умылся, почистил зубы, даже не стал завтракать и вышел из квартиры, прежде оставив на кухонном столе записку следующего содержания: «Я скоро вернусь!».

Когда он выходил из подъезда, шёл только девятый час, но старушки уже заняли своё законно насиженное место у подъезда и с жаром обсуждали свежие (а может, и не очень свежие) новости. Егоров, проходя мимо них, вежливо поздоровался и направился к стоянке.

Он сел в автомобиль (руки его не тряслись, как вчера, поэтому ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы зайти в салон) и позвонил Алексею. Время было раннее, но Михаил почему-то был твёрдо уверен, что Алексей не спит. Так и оказалось.

- Алло, - послышался в трубке его голос. Звучал он куда приятнее, чем вчера. Возможно, причиной этому было то, что сейчас утро, а вчера был вечер, или то, что голос Алексея звучал не так депрессивно, хоть и спокойно. – Это Михаил?

- Алло, Алексей! Да это я! Вы согласны сейчас приехать ко мне? – Михаил был возбуждённым

- Да. Я приеду через час?

- Я сам к вам приеду и заберу вас! Ждите! – Михаил был рад, что Алексей не передумал.

- Хорошо. Приезжайте… - Алексей выдержал небольшую паузу. - Минут через сорок.

Михаил лишь успел сказать: «Ага!», после чего Алексей положил трубку.

Егоров решил ехать не через сорок минут, а прямо сейчас. У него имелись свои соображения на счёт того, как провести это время. Он решил заехать по пути к Алексею в супермаркет «Счастье». Михаил включил радио и стал искать, чего бы послушать. Долго переключать радиостанции он не стал – остановился на первой же.

«Заряжаемся позитивом на Бомба FM! Только для вас самые свежие хиты и прекрасное настроение! Зажигай вместе с нами, и мы зажжём тебя!» - верещал из динамика писклявый женский голос.

Михаил терпеть не мог такую радиочушь и его нутро выворачивало от фразочек молоденьких диджеев и «диджеек» типа: «Заряжаемся пааазитиввомм!», «Самые свежие хиты!» и других, не менее глупых. Но сейчас ему было всё равно, что слушать, ему был важен фон для мыслей. Он включил радио громко, но совсем не слушал музыку. Так Егоров и доехал до супермаркета.

В супермаркете он задержался, но это того стоило. Михаил купил мандаринов, апельсинов, яблок, пять пакетов мультифруктового сока (его больше всего любила Марина), торт. Фрукты стоили дорого, особенно мандарины, но Михаил решил потратиться. Какой же Новый Год без мандаринов? Традиции нарушать не следовало.

Ещё Михаил купил дорогущую куклу Братц, которую Марина долго выпрашивала. Он погрузил всё в багажник «Форда» и поехал за самым главным составляющим Нового Года – Дедом Морозом. Настроение у Михаила было самым благоприятным, он даже мог бы сказать «позитивным», если бы ему нравилось это слово.

Когда он приехал за Алексеем, тот уже был во всеоружии. Облачение Кугрышева смотрелось великолепно и превзошло все ожидания Михаила. Костюм был ярко-красным, шуба была просто роскошной, за спиной висел перекинутый через плечо тёмно-бордовый мешок внушительных размеров, на руках надеты красные рукавицы, а в руках новоявленный Дед Мороз держал деревянный посох, украшенный причудливой резьбой. Борода и усы на лице Алексея выглядели очень естественно и явно были сделаны не из дешёвой ваты. Михаил ждал чего угодно: куцый изжёванный кафтан, разъеденный молью, бороду из ваты, которая отваливается при первом неловком движении головой, дырявые рукавицы или ещё что-нибудь подобное. Больше всего он желал перед встречей, чтобы костюм не оказался синего цвета (Михаил с детства ненавидел Дедов Морозов в синем облачении).

- Сам из дерева вырезал, - Алексей указал на посох и произнёс эти слова, которые начисто были лишены какой-либо интонации.

Егоров совершенно не обратил внимания на интонацию, он находился в полном восторге:

- Прекрасно! Замечательно! – воодушевлённо сказал он. – Поехали?

Всю дорогу к дому Михаила ехали молча. Егоров пару раз попытался заговорить с Алексеем, но эти попытки ни к чему не привели. Так и доехали.

Когда они приехали, Михаил попросил у Алексея, чтобы тот торжественно вручил Марине куклу Братц, которую Егоров купил сегодня. Алексей взял куклу, пожал плечами и положил её в свой бездонный мешок.

Пока Михаил шёл с Алексеем к своему дому, на них с миной удивления на лице оборачивались прохожие. Кто-то удивлялся и искренне ахал, кто-то отворачивался с видом, выражавшим неприятную усмешку, несколько подростков выражали презрение совсем не таясь. Михаил старался не обращать на это никакого внимания, он шёл не оборачиваясь, гордо распрямив спину. Алексею, похоже, было всё равно.

Тем не менее, Егоров немного растерялся и забыл обговорить с Алексеем план дальнейших действий. Он нажал на кнопку звонка, терзаемый сомнениями о том, что праздник может не получиться: Алексей поведёт себя неподобающе Деду Морозу, Марина откажется принимать всерьёз эту затею (может, она уже и забыла о вчерашних пожеланиях), какой-нибудь неприятный фокус выкинет Ольга, наконец, сам Михаил сделает что-то не так. Вопрос, правильно ли он поступил или нет, мучил Михаила недолго – с первых минут появления Алексея в образе Деда Мороза в доме Егоров понял: «Правильно!».

Алексей, впервые увидев Марину, которую Михаил позвал из спальни, изменился до неузнаваемости, преобразился. Он вдруг превратился в живого, жизнерадостного человека. «Нет, не в человека. В доброго сказочного героя», - поправил свои мысли Михаил. Алексей кипел энергией, раздавал счастливые улыбки направо и налево, искрился счастьем и светом. Марине он рассказал пару весёлых житейских историй из «своей жизни», приправляя их шутками. Глаза Марины светились от радости.

«Всё будет хорошо» - спокойно и уверенно признался вдруг себе Михаил. «Всё будет замечательно. Жизнь наладится. Мы все, взявшись за руки, пройдём сквозь беды и испытания, которые нам уготовила судьба. Марина выздоровеет, прекратятся распри в семье, я найду работу. Всё будет хорошо».

Всё было хорошо, по крайней мере, сейчас. Алексей торжественно вытащил из мешка и вручил Марине куклу Братц, а также добавил подарок от себя – небольшого размером с детский кулачок Деда Мороза. Это была игрушка на батарейках, светящаяся изнутри. Марина была в восторге от неё, даже больше, чем от куклы Братц. Она сама буквально светилась, как этот миниатюрный Дед Мороз. От счастья светилась и Ольга.

Ольга на скорую руку приготовила стол. Она пригласила всех, но Алексей отказался под вежливым предлогом:

- Что-то жарко мне стало, душно. Лето ведь – а я только ненадолго к Марине пришёл! Пожалуй, я к себе поеду!

Марина, польщённая словами Деда Мороза, спросила:

- А где твой дом?

Дед Мороз загадочно улыбнулся сквозь пышные белые усы:

- В сказочной стране. Я к тебе обязательно приду зимой!

- Я буду ждать! – мечтательно заявила Марина.

Потом Дед Мороз стал собираться. Марина ещё упрашивала его погостить, остаться хотя бы на чай, но Алексей вежливо отказался.

Из дома Михаил вышел с Алексеем. Марина долго махала им из окна своей ручкой с взглядом, полным нежности и любви, пока они не скрылись за углом.

- Спасибо большое! Тебя подвести до дома? – Михаил протянул Алексею пачку денег. В ней было никак не меньше семи тысяч.

- Не за что. Спасибо вам. Я, пожалуй, дойду сам – хочу прогуляться. Только переоденусь у вас в машине, - ответил Алексей. На деньги он даже не взглянул.

Не взял он денег и потом, сколько бы Михаил его не упрашивал. Алексей своё нежелание брать заслуженную плату никак не прокомментировал, а Михаил в конце концов лишь пожал плечами и положил деньги в свой карман. На прощание они крепко пожали друг другу руки.

…Спустя несколько часов у мусорного контейнера рядом с заброшенным полуразрушенным домом остановился человек. В правой руке он держал пневматический пистолет, приставленный к виску. Выглядел он изнеможённо.

Свой долг он выполнил честь по совести: сыграл роль блестяще и, похоже, вытащил девочку с того света. Теперь можно и уйти. Теперь нужно уйти. Его больше ничего не держит. Ничего…

Хотя…

Может быть, держит? Кто знает, сколько людей сейчас, запершись в своих беззащитных панцирях, сквозь узкую щёлочку глядят с недоверием на мир, но с надеждой ожидают Деда Мороза или чудо? Сколько людей так же будут ждать чудес завтра, послезавтра, через неделю?

Да, он – слабый человек, но его сила выражается в этой слабости. Только сильный человек может признаться, что он слаб. Главное, следует стремиться быть сильным.

Он постоял в таком положении несколько минут, продлившихся как несколько долгих, насыщенных разнообразнейшими событиями, лет. Стоял и медлил принять решение, то отводя холодное дуло от виска, то приставляя его обратно.

Наконец, с колоссальным трудом он отвёл дуло от виска в последний раз. После чего аккуратно положил пистолет в покрытый ржавчиной мусорный контейнер и пошёл домой.