Я не знаю, сколько мне лет.

Я сижу в детской на кровати и боюсь.

Большой плюшевый медведь очень тихо заходит в комнату.

Я радуюсь. Это мой любимый Миша. Друг по играм, ценитель песочных куличей и игрушечных ложечек «за маму, за папу».

Его улыбка навсегда вышита на его добрейшей мордочке. Но сейчас он страшный.

В мишиных круглых с прошитыми когтями лапах ремень. Он медленно и плотно закрывает за собой дверь в детскую.

Я в квартире одна, Миша везде меня найдёт. Ухватит за голую ножку, отпорет ремнём, сунет в мешок и утащит. Навсегда. Сердце от страха оказывается в горле и я не могу его сглотнуть.

Напротив кровати – добрый шифоньер. Он всегда готов защитить меня. Сейчас он замер и смотрит на медведя. У него глаза – гранёные окошечки. Он ростом под потолок и никого не боится.

Внутри шифоньера хорошо. Висят родные мамины платья и папин костюм. Под ними отдыхает живая шкурка рыжей лисы. У неё пустые глаза и нос. Жесткие усы чуть топорщатся. Между слабых задних лапок и хвостом – дыра. Туда засовывается рука и лиса живёт, смотрит на меня моими пальчиками из дырочек глаз. Разговаривает сухим ртом.

Мы сидим с ней в обнимку, под мамиными платьями на узлах с зимней одеждой, целуемся, шепчемся по секрету. Она так любит меня. И мне уже не страшно.

Чур, я в домике! И страх снаружи. Он потерял меня.