Дед Платоша – это мой прадед. В глаза его так никто не называет. «Папа» и на «вы», или Платон Степаныч. Только мы, девчонки, внучки, можем называть его дедом Платошей.

Он строгий, ухоженные белые усы, дома ходит в подштаниках, говорит мало, молится Богу, сам себе готовит.

- Деда, а где бог?

Прадед берёт меня за руку и открывает дверь в свою комнату. Там мало вещей. Большой сундук, узкая железная кровать, покрытая одеялом из шинельного сукна, столик под выцветшей клеёнкой у окна. На столе стопкой старые книги, чернильница и ручка с железным пером, начатое письмо. В левом углу висит ящичек с картинками. Под ними на цепочке чашечка с горящей свечкой.

«Это не чашечка». Дед в сердцах сухо сплюнул.

«Это лампада пред нетленным образом». Я не понимаю.

- Каким образом?

Прадед берёт меня на руки и сажает на кровать. Серое суконное одеяло нестерпимо колется.

«Не вертиcсь-ся». Он садится на табурет напротив меня и прижимает мои голые ножки в голубых носочках к кровати. Руки у него чистые и белые, ногти длинноватые, ухоженные.

Чтобы не обидеть его, я сижу неподвижно. Терплю.

«У Бога был сын». Прадед указывает в угол, на картинку с каким-то больным старичком на палочке.

«Сына звали Иисусе Христе. Он взял на себя все грехи людские. И его распяли на кресте. Он терпел и нам велел». Мне кажется, что я наконец поняла.

«Я, деда, тоже терплю. Одеяло-то у тебя какое колю-учее.» Дед опять сухо сплюнул и ссадил меня с кровати.

Тогда на этом моё знакомство с Богом закончилось.