ВИОЛЕТТА ЯКУНИНА

 

ЛЮБОВЬ В ЧИСТОМ ВИДЕ

 

С детских лет Мила мечтала о сказочной любви, представляла себя то Спящей Красавицей, которую вот-вот разбудит благородный принц, то Золушкой, которая со дня на день получит приглашение на королевский бал. Но годы шли, а принц не спешил появиться на ее пороге. Зато его ежедневно оббивал одноклассник Санька, проживающий двумя этажами выше.

Саньку она всерьез не воспринимала – какой из него принц? Мама у него швея, папа вовсе отсутствует. Учился Санька так себе, звезд с неба не хватал. Но как-то так получалось, что становился он хранителем всех тайн Милочки, то двойку по физике выведет из ее дневника, то соврет в ее пользу: «Да, математичку сегодня на скорой увезли, поэтому и освободились раньше. Нет, Милочка не курит, а сигареты ей в сумку Пряникова засунула из ненависти к Милочкиной красоте и уму. Конечно, мы ходили после уроков в музей, куда еще?»

Так и пролетели школьные годы, Милочка пребывала в твердой уверенности, что принц на подъезде, а тылы пока прикрывал Санька. Но он – всего лишь друг, школьный товарищ, почти что брат.

Теория дала трещину на школьном балу, когда Витенька – общепризнанный лидер школы стал оказывать знаки внимания Пряниковой. И это на глазах всего выпуска! А по легенде, он «умирал» от любви к Милочке. Это был удар. После очередного «медленного», когда ненавистная Пряникова пожинала плоды своего триумфа в объятиях коварного соблазнителя, Милочка помчалась рыдать в раздевалку. В тот момент, когда она готова была утонуть в собственных слезах, явился Санька. Кинул ей на колени косметичку и приказал довольно жестко.

- Прекрати истерику, немедленно! Не позорься! Пойди умойся, заново накрасься и иди в зал. Слышишь?

Милочка слышала, но ничего не могла с собой поделать.

- Я думал ты гордая, а ты размазня, - заорал вдруг Санька, - такая же дура, как все, да? Кроме смазливой морды ничего не видишь? Так я ему сейчас морду-то подкорректирую!

И выбежал. Мила, огорошенная его нападением, поспешила привести себя в порядок и кинулась на поиски Саньки. Но опоздала. Во дворе разгоралась драка. Витенька был высоким и спортивным, а Санька среднего роста, но довольно жилистым. Было неясно, кто кого побеждает, но разнять их никак не удавалось. Завуч вызвал милицию. Наряд приехал практически мгновенно. Обоих драчунов скрутили за пару минут.

. И тут из круга застывших выпускников выскочила зареванная Милочка.

- Граждане милиционеры, - взмолилась она, - отпустите Карташова. Он за меня заступался. Романовский меня оскорбил ужасно, вот Карташов и кинулся в драку.

Витенька чуть в обморок не грохнулся от такого заявления. А завуч что-то быстро зашептал на ухо милицейскому капитану. Что именно он шептал, Милочка могла себе представить. Мол, Карташов у нее в пажах с первого класса, она – гордость школы, медалистка, активистка; он – безпроблемный скромняга. А вот Романовский тут мнит из себя черт знает что, учился хорошо, но с учителями постоянно спорил, кичился своим папочкой – директором гастронома, а папочку-то и сняли недавно за взятки.

В общем, драку удалось замять, Карташова «отмазали», хотя Романовский обещал громы небесные на его голову. А между Санькой и Милочкой словно кошка пробежала. Не виделись все лето, сдавали экзамены в вузы, потом разъехались отдыхать в разные стороны. Столкнулись в подъезде в самом конце августа.

- Привет, - растерялась Милочка.

- Привет, - буркнул Санька.

Он как-то вытянулся, обзавелся неожиданными бицепсами, загорел до черна на Тамани, где гостил у своей тетки.

- Слышала, ты поступил в политтех? – спросила она. – Поздравляю.

- Я тебя тоже.

Милочка стала студенткой медицинской академии. Хоть ей и надо было сдавать только один экзамен, но родителям пришлось «страховать» дочь материально, иначе в престижный вуз было не прорваться. Санька, естественно, никто не страховал. Отчего Милочка чувствовала себя не в своей тарелке, будто бы его приняли в вуз за знания, а ее – за взятку.

А через три дня он ее пригласил в кино, но не как «девушку», а как бывшую одноклассницу, потому что в кино шли большой компанией. И среди этой компании оказалось несколько незнакомых девчонок, которых подцепили бывшие одноклассники за лето. После фильма зашли в пиццерию. И вот одна из «сторонних» девиц начала активно строить глазки Саньке, а тот был вроде как не прочь пофлиртовать. Она кокетничала, он «велся», как осел на морковку. А Милочка внезапно почувствовала странные метаморфозы в своем организме: руки у нее дрожали, сердце выделывало в груди кульбиты, горло то и дело захлестывала какая-то невидимая петля.

Санька не тянувший никогда на роль принца из девичьих грез, вдруг сделался дороже всего золота мира.

- Саш, пойдем домой, - сказала она вдруг будничным тоном, когда стало совсем невмоготу терпеть наглые заигрывания наглой девицы, - там мамы, наверное, уже с ума сходят.

И все вдруг замолчали и на Саньку уставились.

- Ну, пойдем, раз пора, - ответил он таким же ничего не выражающим голосом.

И пробормотав какие-то слова прощания, они удалились под многозначительные взгляды и перешептывания бывших одноклассников. И едва достигнув тенистой аллеи, он развернул ее к себе и принялся неистово целовать, и Милочка не только не отстранилась, а, наоборот, с воодушевлением откликнулась. И как-то так получилось, что ожидание принца затихло в ее душе до лучших времен.

В те дни ее душа вполне удовлетворялась Санькой.

Оба они с удовольствием вписались в рамки студенческой жизни, оба обзавелись новыми знакомствами, но их взаимоотношения от этих новшеств ничуть не пострадали. Надо сказать, что этой стабильности способствовало и отношение родителей. Мама Санька откровенно радовалась их модифицированной дружбе, родители Милы были более сдержаны, но заявили, что «все к тому и шло» и они «ни капельки не удивлены» выбором дочери. Услышав про «выбор» Милочка слегка поежилась, потому что так до конца и не отпустила идею о возможном пришлом счастье. Но Санька был такой милый, такой родной и близкий, что она не хотела особенно вдумываться в суть происходящего.

Незаметно пробежали три курса. Грянула летняя практика. Санька умотал практиковаться в районный город, а Милочка прописалась в близлежащей больнице. Где ее судьба столкнула с хирургом Зотовым. О, что это был за мужчина! Мало того, что за ним давно укрепилась слава божественного идола от хирургии, так он еще был писаным красавцем. В него были влюблены все поголовно, ну, и Милочка не избежала сей участи, с единственной лишь разницей, что с первых дней Зотов отвечал ей взаимностью и оказывал всяческие знаки внимания. Она держалась от грехопадения целую неделю.

 

Приехавший на выходные Санька сразу почувствовал неладное.

- Что происходит, Мила? Что-то на работе случилось? Ты сама не своя.

- Да нет, просто, я неважно себя чувствую, - призналась Мила, которая на тот момент уже ни есть, не могла, ни спать.

Санька не стал настаивать на откровенности, но от его пристальных взглядов у нее мороз шел по коже. Наконец, пытка свиданием с любимым закончилась. Милочка сломя голову помчалась на работу. И буквально на пороге столкнулась с предметом своего вожделения. Зотов спешил на планерку, но притормозил, чтобы сделать ей несколько комплиментов.

«Разве можно их сравнить: Саньку и… Игоря?! – томилась Милочка. – Санька обычный парень, таких тысячи. А Зотов – он супермужчина! Красив, мужественен, умен, талантлив!» И, наплевав на все возможные последствия, Милочка закрутила служебный роман.

Беременность оказалась сродни грому в чистом небе. Подтвердив показатели теста анализами, Мила растерялась, но не надолго. «А может, это перст судьбы?!» - подумалось ей. Игорек, конечно, был женат, но детей у него не было, и когда он узнает, что у них с Милой будет ребенок, возможно…

 

- Какой ребенок? – фыркнул он пренебрежительно.

И Милочка, пришедшая на разговор с милым, как на праздник, пошла пятнами.

- Но ты же говорил, что любишь меня, и что…

- Послушай, сладкая, - взяв ее за ручку, проворковал он, - любовь тут не при чем. Ни о каких детях и речи быть не может. Тем более что я не уверен, мой ли это ребенок, у тебя же есть постоянный бой-фрэнд.

- Да как ты мог подумать, что я с вами обоими… одновременно!...

- Мила, я сказал нет! Не хочу вообще во всем этом копаться. Я женат, ты еще слишком молода, так что, какие могут быть дети? Впрочем, с абортом я помогу.

Милочка пришла домой, словно пришибленная, в голове - хаос, на сердце – мрак. А в квартире ее ждал Санька, вернувшийся со своей практики. И она, по старой привычке, принялась рыдать у него на груди. Услышав о беременности, Санька внутренне собрался.

- Ну, раз так, то значит…

- Что? – спросила Мила.

- Пошли в загс. Надеюсь, ты не хочешь убить нашу дочку?

Мила застыла. «Сказать или не сказать?!» Ей отчаянно не хотелось делать аборт, она боялась остаться бездетной. А готовность Саньки жениться на ней и дать ребенку свою фамилию, уберегала от позора и кривотолков. Но рожать, обманывая Саньку, она тоже не могла. Промолчать? Но ведь ребенок не будет похож на своего отца! С другой стороны тысячи детей рождаются похожими, бог весть на кого, только не на собственных родителей…

 

Через месяц они поженились. Родители устроили сложный обмен квартирами, в результате, у молодожен появилась двухкомнатная квартира. И Милочка с упоением принялась за обустройство их гнездышка: капитальный ремонт, закупка мебели, обустройство детской. Санька перевелся на заочный и устроился в строительную компанию, а Милочка взяла академический отпуск и готовилась к материнству. Она старалась не думать о своей тайне. И поглощенная делами и заботами, действительно все реже озадачивалась моральным аспектом своего поступка.

Беременность протекала нормально и успешно завершилась родами крохотной Ксюшки. Девочка получилась как две капли похожей на мать, и Мила вообще успокоилась. Из Саньки вышел превосходный отец, который мог и с колясочкой погулять, и искупать ребеночка, и накормить. Бабушки и дедушка души не чаяли во внучке, и как могли помогали детям. В общем, Милочка познала, что такое семейное счастье в полной мере. Жизнь текла размеренно, с радостями и удачами, мелкими горестями и огорчениями, размолвками и примирениями.

Ксюшке исполнилось пять лет, когда Мила вышла на работу. До сих пор кормильцами семьи были Санька и отец Милочки, который оказывал ощутимую финансовую поддержку. Наконец, и Мила решила реализовать собственный диплом. Устроившись педиатром в престижную клинику, Милочка начала свою карьеру - чувствуя себя помолодевшей и похорошевшей, бежала на работу со всех ног. Все складывалось просто великолепно: коллектив принял ее хорошо, работа нравилась. А уж пациенты! Кто-то всучит французские духи, кто-то конвертик с деньгами.

В тот день она была уверена, что с ней случится что-то совершенно необыкновенное. И когда к ней в кабинет вошел ОН, Мила поняла, что это и есть то самое «необыкновенное». Ростислав Балуев привел на прием своего четырехлетнего сына. Мила едва понимала, как осматривает ребенка, так трепыхалась ее бедное сердце в присутствии этого мужчины.

Видимо, он переживал что-то подобное, потому что сначала забыл забрать назначение, потом вернулся за карточкой ребенка, сообразив, что еще нужно посетить пару врачей. Вот тогда он и попросил ее номер сотового, под предлогом «внеплановой» консультации. И она его ему дала.

Он позвонил этим же вечером и попросил о встрече. Санька повез Ксюху к бабушке, поэтому вечер был идеально незагружен семейными проблемами. И Милочка согласилась на свидание. Ужин в роскошном ресторане, катание на прогулочном катере, красивые комплименты, страстные поцелуи в машине - все это внесло свежую струю в размеренность ее существования.

Милочка расцвела на глазах, расточала улыбки и благодушие и светилась вся изнутри, словно в ней зажегся маленький фонарик. А через три месяца поняла, что больше не может метаться между двух мужчин. Она слишком сильно влюбилась в Ростислава, чтобы оставаться в заданных рамках отношений. Он прекрасно подходил на роль ее долгожданного принца, который может одним махом изменить ее скучную однообразную жизнь. Балуев был крупным бизнесменом и мог себе это позволить – сыграть роль принца для прекрасной золушки. Только вот беда в том, что он уже ее сыграл, эту роль. Он уже сделал женой одну золушку и не намеревался заново проходить пройденное.

Мила, сообразив, что он никогда не расторгнет своего барака ради любви к ней, решила прервать их отношения. Но разрыв дался ей с таким трудом, что она уже и не чаяла выйти из депрессии.

Помог Санька.

- Мила, хватит хандрить, - однажды утром сказал он. – Есть ты, я, Ксюха. Неужели, ты забыла о нас? Нам нужна ты, прежняя.

Мила подняла на него глаза и увидела боль на его лице.

- Но я не могу! Мне тошно. Мне хреново! – крикнула она.

И даже чашку запустила в стену.

- А мне, думаешь, сладко и клево? – тихо спросил он. – Сначала хирург, теперь этот толстосум. А кто следующий?

Мила онемела.

- Ты… что… знал? Ты знал, что Ксюха…

- Ксюха – моя дочь. И точка. Это не обсуждается. Но мне кажется, ты заигралась последнее время. Во всяком случае, о том, что Ксюха и твоя дочка тоже ты, по-моему, подзабыла.

- Но если ты все знал, почему тогда…

- Что? Жил с тобой? – усмехнулся Санька. – А может, потому что я тебя люблю?

И в этот миг Мила прозрела. Она вдруг с необычайной ясностью поняла, что означает фраза – от добра добра не ищут. Она всю жизнь мечтала о какой-то сумасшедшей любви, о супергерое, который непременно увезет ее в сказочную страну и устроит ей райскую жизнь. И эта безрассудная мечта ослепляла, не позволяя увидеть супергероя в Саньке.

Она растерянно вгляделась в его лицо. Она знала в нем каждую черточку... Но что это за морщинка? И почему него такой больной вид? Глаза запали, щеки ввалились. Какая же она дрянь, в самом деле!

На нее накатила волна раскаяния, а затем сковал ужас. Миле сделалось физически плохо при мысли, о том, что он может ее бросить. Да, да, возьмет и уйдет на все четыре стороны! И что тогда? Как она будет жить без него?

Зубы стали выбивать барабанную дробь. Что же она творила! Где была ее голова?! Каждый раз в погоне за эфемерным счастьем она рисковала потерять любящего, верного и преданного человека.

- А сейчас. Сейчас ты меня любишь? – спросила она с ужасом в голосе.

Вдруг скажет что «нет, разлюбил, мол, достала ты меня голубушка своими поисками истиной любви»! Сердце колотилось как бешенное. «Боже, только не сейчас! Только не теперь, когда я все поняла и осознала!» - истово молилась она, сжимая кулаки.

- А ты как думаешь? – спросил он.

И она поняла – любит! Любит по-прежнему!

Что дрогнуло в груди, пружина ослабла, ноги и руки сделались ватными. И Мила заплакала от счастья. Впервые. Раньше от счастья она только смеялась.