Вот уже 75-й понедельник он собирался это сделать. Подать на развод. И каждый раз находились какие-то причины, чтобы не делать этого. То ли и правда так складывались обстоятельства, то ли он вынужденно - вымученно их сам создавал. Прошло уже достаточно много времени с тех пор, как он осознал, что то, на его взгляд безобидное увлечение окажется началом краха его семьи. И только когда жена ушла от него, он понял, насколько всепоглощающа может быть его любовь, насколько важна для него его семья, и ее счастье. Пусть не всегда с ровными краями, пусть… Но оно было его, таким теплым и прижатым к груди…

Она забрала детей. В доме, где беспрестанная детская возня была белым шумом, стало невыносимо тихо. Тишина резала его вены и лопала барабанные перепонки. Он не мог есть, спать… Казалось, что мысли разорвут его на зиллион невесомых частиц. Разорвут для того, чтоб заполнить эту пустоту. Что такое мужские слезы? Это ничто по сравнению с тем чувством, которое испытывает мужчина, лишенный возможности быть нужным и единственным. И дело не в гордости или самоутверждении, не в самолюбии и тщеславии. Дело в нем самом. Внутри. Это он.

Он ждал. Не просил, не умолял, он просто ждал, что она простит. Нет, он и не думал унижаться и просить ее вернуться, хотя и сделал несколько безуспешных попыток победить самое себя – извиниться… Он ждал, что она поймет, что его дети не нужны никому, кроме него самого, и что она сама нужна ему одному. Может быть именно поэтому он так долго откладывал неприятный момент посещения суда и собирания нужных для процесса развода документов. Каждый раз, когда она звонила, чтоб встретиться, он думал, что что-то изменилось в их отношениях. И каждый раз, с надеждой глубоко в глазах, он открывал ей дверь… Но наткнувшись на гордый взгляд, как будто кричащий: «Я счастлива без тебя!», запихивал далеко в сердце все слова, тщательно подбираемый им всю ночь. Единственное, чего ему удалось добиться – это забрать к себе двух старших сыновей. И все равно ему осталось не понятным до конца – он ли этого добился или она этого сама искренне желала… Но поздравить с новым годом она детей так и не удосужилась.

И все таки он любил ее. Ему не снились сны, но он всегда старался довести себя до того состояния усталости, когда даже не проходит Фрейдовских шести-семи минут для погружения в сон. Лишь только голова касалась подушки, он тут же засыпал крепким, правда коротким сном. Лишь бы не думать… Только не думать о ней, не вспоминать, не мечтать… Не случись такое в его жизни, он никогда бы, возможно, и не узнал, что способен так сильно любить. Так безоговорочно оправдывать все поступки, так ждать звонка, чтоб просто услышать ее голос.

Он не старался заменить мальчишкам двоих родителей. Нет. Он прекрасно понимал, что семья – это мама, папа и дети. И ни к чему разговоры о том, что мама (какая разница, что это он ситуацию довел до такого) ушла, и что это она не хочет жить полноценной семьей. Он старался показать как плохо без мамы, чтобы они научились понимать и ценить семью… Правильно ли, нет ли… Кто осудит? Он прекрасно готовил. Не было такого блюда, которое бы он задумал, и оно не получилось бы у него. Все горело в его руках, за что бы он не брался. И то, что он знал только в теории, находило славное применение на практике. Но ведь это не то… Нежность, которая жила в нем, была безгранична. Его огромные сильные руки должны были прижимать к себе любимого человека, а не накапливать адреналин на кончиках пальцев, ловко манипулируя компьютерными клавишами.

Он искренне страдал, когда видел, насколько детям не хватает матери. Старший был достаточно взрослым и почти заканчивал школу, он сам только учился любить и внимательно, но осторожно прощупывал струны отцовского сердца, боясь потревожить. Старался лишний раз не быть счастливым только потому, что переживал за отца. Но он мог умело прятать свои чувства под маску безразличия и бесстрастия, нарочито откровенно высказываться не в пользу матери… А его брату еще не хватало теплой материнской руки, подтыкающей одеяло ему под подушку. Нет, он не был маменькиным сынком, это был уже почти мужчина, но как раз тот мужчина, который способен свернуть горы, когда знает ради кого и для кого, и видит рядом любимые глаза. И никакой отец, будь он хоть семи пядей во лбу, не даст ему то ощущение нужности, которое может дать единственный человек – мама. И было больно, невыносимо больно слышать из детской редкие всхлипывания, а утром смотреть в его взрослые и все понимающие глаза.

Сложно искать жену, еще сложнее искать мать для своих детей. Включился закон джунглей. Если не родная – то самая лучшая, чтоб дети поняли, насколько хорошо иметь здоровую семью. И даже в голову не приходило, что бытовые проблемы могут вырасти на пустом месте. Была твердая уверенность, что если полюбит он, то только ту, которая сможет быть лучшей. Или захочет стать таковой. Хотя почему была? Он и сейчас продолжал так думать. Он искренне считал, что выбор быть семье или нет – прерогатива женщины, и никак иначе. И когда он понял, что время ожидания прошло, что надо пытаться строить свою жизнь заново, что руины его семейной жизни стерты и новый фундамент не будет построен на шаткой основе, он решил доказать жене, что он самый лучший. Этот вкус… Вкус жизни… Он вдруг приобрел другие оттенки. Экстремальные виды спорта, абсолютный отказ от алкоголя, и без того внимательное отношение к детям стало еще более обширным. Что изменилось? Ему захотелось почувствовать в собственных глазах тот же огонь гордости, что был у жены. Только не клеилось все… Опять не клеилось. Он сам себе боялся признаться, что делал все исключительно для того, чтоб ОНА поняла какой ОН. Чтоб она пожалела о своем решении уйти.

Остывший кофе грустно отражал осеннее окно, пепельница задыхалась от недокуренных решений. Время приема заявлений в суде закончилось. ..