В одну из суровых зим, я возвращался из Омска домой. Ехал я в одном из обыкновенных автобусов, в которых ужасно холодно зимой и нестерпимо жарко летом. Сидеть мне случилось с одной старой знакомой моей матери, почтенной женщиной лет пятидесяти, работавшей в школе учителем литературы. Её я знал давно, но ни разу мне не доводилось общаться с ней близко настолько, чтобы она рассказывала мне что-то о своей жизни. Дорога была долгая, трасса – вся в ямах, как и все междугородние трассы в России, и поэтому автобус двигался чуть быстрее проснувшейся весной улитки. На улице стоял мороз и в салоне температура была немногим выше тех двадцати пяти градусов, что были снаружи.

Мы со знакомой поговорили об учебе, домашних делах и как полагается о погоде. Помолчав минут десять, она вдруг заговорила негромким голосом, глядя в окно:

- Слушай, я тебе расскажу кое-что, а ты уж прими к сведению. Все-таки чего только в нашей жизни не случается, порой даже в фильмах и книгах такого не встретишь.

Я приготовился принять к сведению какую-нибудь очередную байку из учительской практики, не особо того желая, но из вежливости приготовился слушать внимательно.

Знакомая моя начала свой рассказ:

- Был у меня племянник, Олег. Хороший парень, простой и открытый, в школе учился всегда на 4 и 5, в армии отслужил, университет закончил, женился. Год назад родился у него сын. Вместе с отцом они построили дом, где Олег и поселился с женой и ребенком. Работал он таксистом и не было такого случая, чтобы увидев где-нибудь на улице, не довез меня до дома. Из всех племянников, которых судьба мне подарила аж четверо, его я любила больше всего. Олег и родителей своих любил, и дома все делал, и мне даже успевал помогать, если о чем – то просила. Вобщем парень был замечательный. Но 3 месяца назад случилось горе. Как-то вечером мне позвонил его отец и дрожащим голосом сказал, что ночью, Олежек разбился на трассе Тара-Омск, ударившись лоб в лоб со встречной машиной. Он не успел ни затормозить, ни свернуть и врезался в грузовик со скоростью 100км/ч. Естественно, смерть наступила мгновенно. Я не стала больше ничего спрашивать, слишком сильным был шок, попрощалась и положила трубку. Не помню точно, что я делала в тот вечер. Мысли мои путались и сбивались. На душе стало пусто. Перед глазами ежеминутно всплывал образ Олега, улыбающегося и радующегося жизни. От этого становилось ещё больнее и тяжелее душе. Я позвонила своим сыновьям. Услышав трагическое известие, младший, Слава, сразу же приехал ко мне, а когда я позвонила старшему, Володе, его жена сказала, что он не пришел ещё с работы. Вова 3 года уже работал в отделе госнаркоконтроля в Таре и часто задерживался на работе до поздна. Я с младшим сыном поехала к семье Олега, где и провела ночь и следующий день, помогая готовиться к похоронам, а затем и к поминкам, и стараясь поддержать родных.

Володя не появился ни на похоронах, ни на поминках. Почувствовав какую-то смутную тревогу, я решила зайти к нему домой. Младший сын довез меня до самого его дома, который находился неподалеку от Дома Культуры. Я зашла в дом и увидела своего сына сидящим за кухонным столом на пару со своим коллегой. На столе, покрытом белоснежной скатертью стояла фотография Олега, перевязанная черной лентой, а перед ней рюмка водки, с положенным сверху хлебом. Я несколько оторопела и спросила:

- А что вы тут делаете?

- Поминаем Олега, - мрачно и хмуро ответил Вова и отвернулся к окну. Я подошла поближе и сказала:

- Ты мог хотя бы появиться на похоронах и помянуть вместе со всеми. Все ждали тебя.

- Нет, не мог бы, - огрызнулся мне в ответ сын, - пойдем в другую комнату, я расскажу тебе все.

Мы прошли в спальню, сели на кровать и Володя, глубоко вздохнув, начал:

- Две недели назад ко мне в отдел на допрос привезли Олега. В бардачке его машины нашли 4 грамма героина. Сотрудники ДПС остановили его на дороге и без труда поняли, что он находится в состоянии сильного наркотического опьянения. По закону ему грозило от 3х до 5ти лет лишения свободы при любом раскладе. Понимая, что ему нельзя оставлять жену и недавно родившегося ребенка, я замял дело и отпустил его, предварительно взяв обещание больше не связываться с наркотиками. Конечно, никто из нас в это не верил, но мне показалось, что так будет все-таки лучше. Странный осадок остался у меня на душе и только сейчас я понял почему. Если бы я нашел в себе силы завести уголовное дело, сегодня Володя был бы жив...»

(с) Артур Бебешев