(2003г. Париж)

 

- Послушай, а она неплохо играет!.. чувствуется, что у нее сильный форхэнд, да и игра поставлена на физику! – говорила четырнадцатилетняя Франсуа своему приятелю Моро. Сегодня они пришли на стадион Филиппа Шатрие посмотреть на восходящую звезду российского тенниса Марию Шарапову, но обосновавшуюся и проживающую в Вашингтоне.

Матч между Шараповой и Радванской 1/16 турнира Rolland Gaross намечался быть интересным. Судила матч известная в прошлом теннисистка, но потом взявшаяся за судейское дело Терри Кратчет.

- А ты что думала? Я же говорил, что ты не пожалеешь, если придешь сюда! - кричал уже сквозь бурные аплодисменты Моро, так как Маша подбежала к сетке и сделала неплохой смэш, взяв этим мячом трудный брэйк у польской теннисистки.

- Возможно, скоро будем ставить на то, чтобы она выигрывала турниры большего шлема..., да и контракт с Прайзет (американцами) она подписала в двенадцать лет! Таких случаев можно сосчитать по пальцам, – почему прайзетовские акулы подписали контракт с малоизвестной, но подающей большие надежды русской девчонкой, никто не может понять..., возможно, все благодаря своему отцу, о котором ходят настоящие легенды! Как он смог приехать из России в Америку и обустроится там - уму непостижимо! Поговаривают, что он брался за любую работу, лишь бы прокормить свою семью...

- Я вижу, ты везде поспеваешь, – c едкой завистью сказала Франсуа.

Франсуа была разочарована собою, так как не могла позволить себе уделять столько времени любимому виду спорта. Результаты матчей – проигрыши, неожиданные победы, а особенно, в те дни, когда проходил ‘’Rolland’’ в её родном городе Париже, были такими интереснейшими штучками... « Да, жаль такие вкусности пропускать...» - чуть ли не каждый день говорила себе Франсуа, едва заслышав хоть какую-нибудь детальку о проходившем в эти дни турнире, но… но приходилось жертвовать, так как уже который месяц она вечерами тусовалась с девчонками в клубах или разъезжала с парнями на прикольном розовеньком бэбушнике с открытым верхом близкой подруги Микашки (папанька ей купил в честь солнечного двадцатилетия), а с утра полдня дрыхла без просыпа, пропуская уроки в школе. Да и учеба отнимала свое: приходится хорошо учиться, дабы мамулька не осерчала и не пригрозила отменить ночные вылазки.

То, что Франсуа успевала, так это ставить небольшие суммы в тотализаторе по советам того же вездесущего и неугомонного Моро. Пятнадцатилетний Моро неплохо разбирался в теннисе и мог с легкостью дискутировать на ту или иную теннисную тему.

Моро был всего лишь приятелем. Хорошим приятелем. Который годился только вот для таких походов на теннис и прогулки по Елисейским полям... но, как бы то ни было, он прекрасный собеседник и всяческий противник ночного попойства и разгильдяйства.

- Как твоя мама? не болеет? - вдруг спросил Моро.

- Да ничего... вроде все в порядке...вчера вот выписали из больницы... папа сам забирал..., – сказала Франсуа разглядывая смешную блестящую лысину старичка, который сидел пониже их и что-то кричал на польском (он сидел обмотавшись красно-белым флагом и такого же цвета в шапке «шута» - поэтому и решила что из Польши).

На трибунах присутствовало много разного люда - кто из молодежи (по парам, временами целующихся), кто из пожилых интеллигентиков, - весело жужжащего между собой и временами что-то выкрикивающего со своих мест. Были и дети разных возрастов.

 

Тем временем на корте происходили следующие события. Подавала Агнешка Радванска. Мяч прошел только со второй попытки. Маша не без труда взяла мяч, отправляя его уже в левую от себя половину корта соперницы, но Радванска невероятно бьет – мяч касается линии, Маша же просто осталась на месте, дожидаясь выноса мяча и не ожидая, что спортсменка из Польши переведет мяч таким образом. Сделав пятнадцать – ноль, Радванска развила свой успех – мощно подала и Шарапова не справилась с приемом. А при счете тридцать – ноль несильно подала, но подбежала к сетке и резко перевела мяч на другую сторону корта. Пытаясь отбить, Маша ринулась к мячу и в беге вытянула руку, однако, мяч просто-напросто отлетел на трибуны.

 

На табло высветилось:

 

Sharapova 3 0

- - TIME 00 : 24

Radvanska 4 0

 

... теперь настала очередь подавать Шараповой. Маша, подбрасывая мячик, выстрелила точно в квадрат, но Радванска, выпрямившись, слажено взяла подачу и, встав посерединке задней линии, приготовилась к ответным действиям соперницы. Польская теннисистка старалась не ускорять темпа: отбивала мощные подачи, дожидаясь ошибки соперницы. И дождалась. Отбивая очередной мяч, Маша открыла свою правую сторону корта, чем непреминула воспользоваться Агнешка, просто перекинув мяч на незащищенную сторону Шараповой...

 

…Погода была хорошая. Ни прохладная, ни ветреная, можно было спокойно наслаждаться теннисом. Франсуа и Моро, выбравшиеся из своих квартир, купили билеты на матч в кассах Мижурки и теперь спокойно смотрели матч.

 

…В это время Маша пыталась собраться с мыслями: первый сэт начался неплохо - взяла два гейма, но потом что-то не пошло. Да и слова Мишеля (тренера) все время повторяла про себя: «Быть предельно сконцентрированной и попытаться втянуть соперницу в долгие розыгрыши, используя сильный форхэнд и не давать ей подходить к сетке». Каждый раз, подбадривая себя, смотрела на трибуны зрителей (их собралось не так много), небольшими группами рассыпанных по всем местам... Нужно было собраться с силами и достойно провести этот матч... Впереди предстояла непростая игра и время самого прекрасного – сочинять стихи... Наверное, никто и не подумает, что она играет в теннис и сочиняет невообразимые строки, все время посматривая на вышку, где сидел судья - она их никому не показывала, кроме своей мамы, и после окончания послематчевой конференции всегда спешила тайком записать их в школьную тетрадку, чтоб не забыть, хотя случалось это редко, – память была неплохая.

 

«С чего бы начать... ага! Хотелось снега... много-много снега... босиком пробежаться по хрустящему белому-пребелому снегу... Взять с собой Анюту, сделать снежок и как пульнуть ей в лицо... (здесь так захотелось смеяться – что улыбнулась, посмотрела туда, где сидел папа… сегодня Юрий Александрович Шарапов был сосредоточен). Иииия!!! Как насчет того, чтобы написать сказку в стихах... о каком-нибудь волшебнике и ... и... мальчике! Да-да-да, мальчике!!!».

В сердечке появилось тепло, внутри все загорелось приятной радостью... «....действие будет происходить в... Чехии? Почему? - Мария посмотрела на Радванску, - может, потому что Агнешка ... из Польши, а ты взяла Чехию...хэм… не без доли романтики... и какой-то сказочности... а-а-а-а! вспомнила! год назад, когда летела из Москвы в самолете, читала Яна Неруду, чешского прозаика... наверно, вот и есть какое-то воспоминание... кстати, волшебника можно назвать Неруда... а что? Почему бы и нет?! Классно получается!».

На радостях, стала бегать как сумасшедшая из угла в угол корта, отбивая, уже казалось бы, победные гэймболы для Агнешки и сокращая отставание от Радвански до минимума – на один гэйм. Сейчас счет четыре - пять. Выполняя подачу - попала мячом с первой попытки в квадрат на той стороне.

«Так, допустим, назовем стих - Cтарый волшебник...»

Со страшной силой лупя по мячам (которые про себя Маша называла «лимонами») элегантной ракеткой от модной "Prince"… легко усмехнулась когда в голове засверкала первая строчка...

«Когда-то в милой Чехии, в маленьком городке... так неплохо! Дальше! На чердаке, в неказистом доме, жил старый волшебник... с... с... с чем? с ведром? Ну, да, смешно... ну, нет, с чем же? Ах да: с белой бородой, с длинным острым носом и...».

 

Это отнюдь не отвлекало её – наоборот, доставляло огромное удовольствие в сочетании с игрой, но противоречило (и возможно повергло бы в ужас почти всех именитых мастеров тенниса и вообще спорта) всем доктринам тенниса «об акцентированном внимании и невозможности отвлечения мыслей от самой игры».

На вышке судья Терри Крачет говорит в микрофон сначала на французском (без всякого подражательского занудного прононса): quinze - quinze (15-15), а потом на английском fifteen - fifteen...

 

…«с добрым взглядом... конечно, не то получается, но довольно интересно... Дальше! Носил он плащ дырявый, на голове был у него колпак. А звали его просто – Ян, Ян Неруда. Интересно, чем он занимался? Его занятия? Он же волшебник! Ну, допустим: по ночам летал он с мешком волшебным ... что дальше? Небо звездами украшал, а вечерами что он делал? Тихими вечерами курил он трубку, писал сказки для детей. Интересно! я думаю, красиво получается... теперь нужно повторить что написала...».

 

Когда-то в милой Чехии,

в маленьком городке.

На чердаке, в неказистом доме,

жил старый волшебник

с белой бородой,

с длинным острым носом

и с добрым взглядом.

Носил он плащ дырявый,

на голове был у него колпак.

А звали его просто - Ян, Ян Неруда.

 

По ночам летал он,

с мешком волшебным –

небо звездами украшал.

Тихими вечерами

курил он трубку,

писал сказки для детей.

 

Молодец! Мазёво как! Чувствую, это будет один из лучших моих стихов! Дело-то зимой! Ах, придумала! Когда зима - разбрасывал снег. Детей любил он очень, в канун светлого рождества хлопотал он о подарках... о подарках в рождество? Наверно только католики делают так? Ну, ничего, у нас тоже так бывает! Дальше: однажды во дворе его дома появился какой-то мальчик... почему мальчик? Ну, все-таки… а если так попробовать, что будет дальше? - не мог он сказать имени своего... Тогда добрый волшебник приютил его, позаботился о нем, отыскал его родителей...

Придумала конец забавный: а теперь этот мальчик рассказал историю сию, может в чем-то приврал, но доброму старику, приютившему его, благодарен навеки остался! Ууууууууууууууух... КАК СУПЕРСКИ ПОЛУЧИЛОСЬ!!! ЕСЛИ ЧТО, ПЕРЕДЕЛАЮ!!! Ах ты!!! Проигрываю!.. Но надо опять всё сначала прочитать, что получилось:

 

Cтарый волшебник

 

Когда-то в милой Чехии,

в маленьком городке

на чердаке, в неказистом доме,

жил старый волшебник

с белой бородой,

с длинным острым носом

и с добрым взглядом.

Носил он плащ дырявый,

на голове был у него колпак.

А звали его просто - Ян, Ян Неруда.

 

По ночам летал он,

с мешком волшебным –

небо звездами украшал.

Тихими вечерами

курил он трубку,

писал сказки для детей.

Когда зима - разбрасывал снег.

Детей любил он очень,

в канун светлого рождества

хлопотал о подарках.

 

Однажды во дворе его дома

появился какой-то мальчик.

Не мог сказать он имени своего...

Тогда добрый волшебник

приютил его,

позаботился о нем,

отыскал его родителей...

 

А теперь этот мальчик,

рассказал историю сию,

может в чем-то приврал,

но доброму старику,

приютившего его,

благодарен навеки остался...»

 

Мяч скакал по корту, словно бешеный, были слышны крики обоих девушек.

Франсуа и Моро сидели, как и многие другие, поворачивая головы из стороны в сторону и обсуждая чуть ли не каждый удар спортсменок. Моро успевал между этим делать краткие пояснения:

- Не забывай что рейтинг двух участниц на данный момент такой: ей всего лишь шестнадцать лет, сто пятьдесят третья по WTA, а Радванска занимает семьдесят восьмую позицию.

- Вообще-то она из Белоруссии (родилась в городе Нягань)... затем переехала в Москву... дебютировала в две тысячи первом – в Сарасоте; в сезоне двухтысяча втором на ее счету были три титула, завоеванных на турнирах ITF: в японской Гунме, канадском Ванкувере и американском Пичтри-Сити…

Франсуа не могла сдержаться, видя как юная, но упорная и не сдающаяся Шарапова проигрывает матч:

- Пять – пять... Она не может зацепиться за сэт! Не выходит у нее!

 

В конце матча обе спортсменки обменялись рукопожатием. Моро и Франсуа довольные и с большой неохотой вместе с остальными зрителями встали и направились к выходу:

- Опыта бы ей набраться! - подытожила Франсуа, на ходу открывая бутылку из-под пэпси и глядя на то, как шестнадцатилетняя Шарапова перекидывает через плечо лямку габаритной спортивной сумки и покидает корт.

- Конечно!