Яойные мальчики

Едут в трамвайчике.

Такой вот яой.

Ну и Черт с тобой.

 

«Люблю, люблю, люблю, люблю, люблю, люблю, люблю!!!!»…. и тишина. Холодная, склизкая тишина окутала комнату, сдавив саму душу, не давая ей вырваться наружу и прокричать это еще раз. Прокричать так, чтобы весь мир услышал, узнал и понял, что ты любишь меня. Так странно. Эта странность висела в спертом воздухе и не давала мыслям остановиться ни на минуту. Глаза хаотично блуждали по комнате, стараясь уцепиться хоть за что-нибудь, тебя не касающееся. Незнакомо. Я посмотрел в твое бледное лицо и понял, что совершенно не знаю тебя. Глаза меняли цвет с голубого на зеленый, с карего на красный, с фиолетового на черный. И только одно было общим во всех этих глазах: страх, намертво связанный с великим, уничтожающим чувством—любовью. Твой лоб становился то высоким, то низким, от этого брови скакали по всей твоей физиономии, выражая то злость, то безмерную усталость, то удивление от только что произнесенных слов. Твои темные волосы побледнели и встали дыбом, засветились красными огнями и выпали, оставив только 3 миллиметра длины. Сама голова делалась то отчаянно круглой, то вдруг начинала блистать всеми гранями пирамиды. Нос вырос до такой длины, что стал тебе невыносимо велик, тянул тебя вниз, приглашая на чай к самому Аиду, но вдруг и он отвалился, оставив после себя кровавый след. И тело твое стало маленьким, покрылось язвами и царапинами, пальцы уже невозможно было разогнуть. По правой руке поползла огромная кобра, я боялся, что она укусит тебя, потянулся было к ней, но она предупредила мой порыв и вспыхнула, оставив лишь татуировку, длиной на всю твою руку. Одна из ног оказалась железной, но какая именно я не мог разобрать—в такой узел ты свернулся. Комната закружилась, наполнилась ядовитым звуком дверного звонка. Хрип, вырвавшийся из моей груди, заставил тебя подойти ближе, но страх и осторожность держали тебя на расстоянии. Кто-то отрыл дверь. И тут началась метель…. Я брел, утопая в снегу, и искал тебя, отчаянно кричал, хрипел и боролся с натиском холодной, ослепительно белой стихии. В тот момент я слышал только твой голос, нагло врывающийся в завывания ветра. Я чувствовал, что не дойду, и крикнул, что было сил: «Я тоже, я тоже тебя ллллллллллллл.....»