Пока Любимый был рядом, жила и писала я очень легко. Всё получалось, как бы само собой. Он был моим вдохновением, можно сказать – моей Музой, только в мужском обличье. Я и писать-то по настоящему начала только, когда Он появился в моей жизни!

Я жила в своих мыслях, в своём творчестве и мне даже в голову не приходило интересоваться, Его мыслями, делами, увлечениями. Я была убеждена, что мои интересы для Него – превыше всего!

И вот, Его нет! Неожиданно, мой Единственный вдруг проявил характер и уехал на свои археологические раскопки, оставив меня одну! Я стояла перед захлопнувшейся за Ним дверью, задыхаясь от обиды! Сердце колотилось, а в голове стало совершенно пусто. Будто с вещами, Любимый увёз с собой мои чувства, ощущения, мысли!

Распахнула окно, вдохнула свежего ветра, и быстро успокоилась. Когда в голове прояснилось, я посмотрела вокруг, как бы, другими глазами.

- Подумаешь, велика беда! Проживу и без Любви, - уверенно сказала я себе и подошла к пишущей машинке.

Попыталась вспомнить вчерашние задумки к новой главе романа, но ничего не получилось. Обычно в голове крутилось множество идей, вариантов развития сюжета, а теперь… ни-че-го! Перечитала начатую главу, но она показалась мне неудачной, и я выбросила всё в ведро. День прошел в переживаниях.

Ночью не спалось, и я неожиданно вспомнила, что в начале года Он говорил о своей командировке, даже предложил поехать с Ним. Но я отмахнулась от такого предложения, сказав, что там для меня не будет условий, чтобы закончить роман. Он только укоризненно посмотрел на меня.

Весь следующий день я пыталась что-то написать, но безрезультатно. Вдруг позвонила подруга, она откуда-то узнала, что я теперь одна, и предложила вечером встретиться в ресторане. Мы не были близки, но давно не виделись. Я сейчас очень нуждалась в смене окружения, новых впечатлениях, поэтому и согласилась.

Подруга была с мужем, крутым бизнесменом, а для меня предназначался его важный партнёр. Он был общительный, много шутил и не сводил с меня глаз. Когда мужчины заговорили о своём деле, подруга успела шепнуть, что он свободен и, чтобы я не упускала свой шанс.

Чтобы быстрее забыть свою Любовь, я принимала его ухаживания, хоть это было не совсем приятно. Утром встала с больной головой, но вскоре приехал вчерашний кавалер с цветами и подарками. Он уговорил меня посетить с ним вернисаж известного художника, затем мы были на премьере в театре, ну и, конечно, ужин в ресторане. В общем, весёлая жизнь так быстро закрутила меня, что я и не заметила, как через неделю плескалась в теплых водах океана на престижном курорте.

О творчестве я вспоминала, как о прошедшей болезни. Правда, когда видела чистый лист бумаги, в пальцах начинался зуд, а в голове – какое-то завихрение, но я переводила взгляд на что-то более интересное и сразу забывала эти неприятные ощущения.

Вернувшись с отдыха, мы поселились в его огромном особняке, где было много прислуги. Сам он часто с большой охраной куда-то уезжал, а меня в это время не выпускали из дома даже с подругой ни в салон, ни по бутикам. Я сидела взаперти, словно птица в золотой клетке! Все обновки и драгоценности для меня покупались только через Интернет.

В доме жила ещё его пятилетняя дочка Глория. Воспитательница всегда была рядом, но от неё малышка часто убегала в сад. Я тоже любила там гулять и со временем мы подружилась. Девочка оказалась очень смышлёная и я пожалела, что у меня самой нет детей.

Тут мне вспомнился давний разговор с моим Любимым, когда Он завёл разговор о ребёнке. Я ответила, что сейчас не время, вот как закончу роман, так и подумаем о малыше. Но мой творческий процесс был беспрерывным – не успевала кончить одно, как начинала писать новую вещь, поэтому мы больше не говорили об этом.

Когда мой теперешний друг был свободен, то, чаще всего, играл с дочкой в саду или плавал в бассейне и мы теперь мало, где бывали. Мне даже показалось, что он кого-то или чего-то боится.

Однажды к нему приехала бывшая жена и попросила показать дочь. Отец не позволил им встретиться, боясь, что Лора расстроится, и предложил гостье сначала сесть к нему в машину, чтобы поговорить вне дома. Они уехали почти без охраны.

Вдруг через пару минут все услышали сильный взрыв, и в особняке поднялась паника. Женщины кричали, что, если хозяина убили, то сейчас расправятся и с ними. Мне тоже вдруг почудилось, что сейчас ворвутся бандиты, и поубивают всех живущих здесь.

Девочка очень напугалась шума и примчалась ко мне, прося защиты. Чтобы спасти ребёнка, я схватила её за руку, и мы побежали прочь от этого жуткого места, без документов, вещей и денег. В первый же дни я продала за бесценок все драгоценности, которые были на мне и мы стали скитаться по маленьким городам.

Панический страх не покидал меня, казалось, что все меня ищут, чтобы расправиться или обвинить в чем-то. Однажды на остановке я прочитала в центральной газете об этом взрыве. Там высказывалось предположение, что в машине погибла и я. Ещё говорилось, что бесследно исчезла маленькая дочь погибшего, наследница всего состояния.

Я обрадовалась, что меня считают мертвой, так как решила не возвращаться к прежней жизни. А вот Лору хотела отправить в милицию, ведь она, должна получить средства погибшего отца. Но девочка не желала со мной расставаться, даже назвала меня мамой.

Мне это было приятно, но я, как взрослой, честно сказала ей:

- У меня нет денег, жилья, никаких вещей. Документов тоже нет. Где и как мы с тобой будем жить зимой?

- Мамочка, не бросай меня! Я буду жить только с тобой, куда бы ты ни пошла, - взмолилась девочка, обхватив меня за шею.

После таких слов невозможно было отказать ребёнку, и мы опять пошли по дороге. Шедшая рядом старушка, слышала наш разговор и посоветовала пойти в женский монастырь, который находился неподалёку. Сказала, что там нас и накормят, и обогреют.

Вечером я постучала в дверь святой обители, а на следующий день Матушка-игуменья позвала меня. Я рассказала ей всю свою историю, а также, кем приходится мне Глория. Потом я попросила разрешения остаться здесь и спросила совета у Матушки, как мне быть с сиротой, можно ли оставить у себя?

Игуменья ответила, что мы можем остаться в обители столько, сколько будет нужно для успокоения сердца. А уже потом принимать серьёзное решение о выборе дальнейшего пути.

Мы остались жить в этом святом месте. Я выполняла любую, часто тяжелую работу, потом в храме слушала молитвы. Своим примером воспитывала дочку, которая всегда была рядом. Так прошло два года. Тревога и страх постепенно ушли из моего сердца, и я, почему-то, стала часто вспоминать своего Любимого.

Однажды Матушка-игуменья позвала меня к себе, дала какой-то свёрток и перед уходом сказала:

- Посмотри и подумай, как тебе быть дальше. А поговорим мы позже.

В свёртке была моя новая книга! Я с любопытством прочитала предисловие известного критика. Он писал, что талантливый автор трагически погибла и это её последний роман. В приложенной тут же газете, было сообщение, что роман пользуется огромным успехом и в ближайшее время планируется его переиздать.

Я не могла понять, рада этому известию или нет. Ясно, что успех романа обусловлен трагическим финалом автора. А вот хочу ли я предъявить себя миру – ещё не решила.

Спустя время вошла Матушка и я сказала ей:

- Я не могу возвратиться к прежней жизни, к писательству. Но мне придётся уйти отсюда, так как дочке пора идти в школу. А мне самой хочется быть учительницей младших классов.

- Дочь моя, я давно слышала об этой книге, но хотела узнать всё сама. Я позвонила в издательство, и мне сказали, что книгой занимался твой муж. Он не верит, что ты погибла и всюду ищет тебя! Я встретилась с ним, и убедилась, что он, действительно, до сих пор любит тебя!

- А он знает про мою дочку? – с опаской и в то же время, с надеждой спросила я.

- Он ждёт вас обеих за воротами, - сказала игуменья и благословила меня…