Болото – место не особо веселое: топь, трясина, мошек тучи. Но это для

человека. Для обитателей же этого самого болота оно – дом родной. Все

привычно, удобно и уютно. Вот и кулик, как известно, свое болото хвалит.

Наш Кулик тоже жил – не тужил. Одно его печалило – одиночество. Была

жена Куличиха, да к Вальдшнепу сбежала негодная. А на болоте кувшинки

цветут, ряска зеленеет – самое время гнездо вить.

В думах своих брел как-то Кулик, шлепая тонкими пальцами по трясине,

личинок комаров поклевывал. Вдруг чувствует, в клюв попалось что-то

твердое, несъедобное. Плюнул на кочку. А это зерно пшеничное. И откуда

только взялось на болоте? Ворона, может, или воробей какой пролетал,

выронил… Да, без разницы. И пошел бы Кулик дальше, бросив то зерно

гнить, - кулики-то растительной пищей не питаются, они любители

червячков, головастиков, мокриц, - но необычное какое-то зерно. Светится

оно изнутри. «Может быть, все зерна светятся?» - подумал Кулик. – «Но

почему я раньше этого не замечал?»

Раздумья были недолгими.

- Это зерно необычное – зерно счастья! – Ответил ему голос хозяйки леса.

– Кто его нашел – к тому счастье придет. Только вот растить его тот сам

должен.

- Кого растить? – не понял Кулик, - зерно?

Никто больше с ним не разговаривал.

Взял Кулик зерно, примчался на длинных своих ножках в свои камыши,

воткнул его в сырую землю и стал ждать. Ждал-ждал. Уж стемнело. Не

выдержал, уснул.

Проснулся, слышит – шорох поблизости. Высунулся из камышей, а на бережку

стоит ласточка, озирается. Молоденькая. Перышки гладенькие. Даже ночью в

свете Луны видно, как глазки блестят: живые, умненькие.

Понравилась птица Кулику. Выскочил он к ней.

- Здравствуй, Ласточка! – воскликнул Кулик. – Что ты делаешь на болоте?

Да еще ночью?

- Здравствуйте. – Ответила Ласточка. – Я заблудилась.

- Так, давай, провожу, - предложил Кулик.

Проводил он ее до реки, на крутом песчаном берегу которой жила

Ласточкина семья. Да, только с той встречи полюбили они друг друга.

Вскоре и свадьбу сыграли.

На свадьбе любовались гости невестой. Вот уж, красавица – стройная,

ладная. А летает как! Один ветер с нею только и может посоревноваться.

- Кулик-то он тоже – парень ничего, но жену отхватил – просто чудо! –

Восхищались, завидуя, другие кулики.

Посетили такие же мысли и нашего Кулика. «Как бы, не сбежала от меня эта

красавица», - грустно подумал он. – «Что делать?» Думал-думал и

придумал.

- Что-то ты у меня коротконогая какая-то, - сказал он утром, глядя на

молодую жену. – И крылышки у тебя одно длиннее другого! – Добавил он

смеясь. – Ох, и повезло же тебе, дурнушечке, что меня встретила. Мне-то

все равно, какая ты. Я тебя и такую люблю.

Подошла Ласточка к воде, глянулась: «И правда: ножки коротковаты, а

крылышки, вроде, немного по длине разные…»

А муж молодой, смотря на опечалившуюся Ласточку, про себя усмехался и

думал: «Ничего-ничего! Пусть немного поогорчается. Зато счастье наше

никто не отнимет – она ж, себя дурнушкой считая, и знакомиться-то с

кем-либо побоится».

Стал он с тех пор так и звать Ласточку – Дурнушкой. И попрекать ее во

всем – пусть о себе много не думает!

Вьют они гнездышко. И все у нее ловко получается. Травинки нужные

находит, сплетает быстрехонько. Но муж бухтит, - не туда воткнула, не то

притащила, - но тут же крылом ее приглаживает, - ничего, поживешь со

мной – всему научишься. Ласточка грусть-тоску в себе прячет, улыбается.

Гости приходят, комплименты хозяйке молодой делают. А муж смеется, -

нашли хозяюшку! Да она червяка из трясинки достать не может. Клювик

загрязнить боится! Но, с другой стороны, я ее понимаю: с таким

обрубочком куда ей – и глаза все тиной залепит. Поэтому и не браню ее –

неумеху!

Невесело Ласточке, не радостно. Одно утешение – в полете. Небо ее

принимает, в небе она не чувствует себя неумехой.

- Что ты все летаешь? – ворчит муж.

- Мошек я кушала, дорогой.

- Давно пора научиться в земле червячков и жучков искать. А ты все

летаешь. Перед соседями стыдно.

- Почему? – удивляется Ласточка.

- Так, летаешь-то ты кособоко! Стыдобища одна!

Опускает голову Ласточка: «Как же так? Всегда хорошо летала, а тут…»

Но не летать она не может. Жить без неба не может. Выберет минутку и

летит. А там, в небе, подруги ее, такие же ласточки. Весело с ними.

Вольно. Ветер под крылья держит. Солнышко греет. Хорошо.

- Ты что там себе, стрижа какого-нибудь подцепила?! – Уже не ворчит,

орет на нее Кулик. – Такого же урода, как и сама?

- Нет у меня никого, - слезы глотая, возмущается Ласточка.

- А я тебе не верю! – не унимается Кулик. – Докажи, что не врешь – не

летай больше! Никогда!

Захолонуло сердце ее горячее.

- Нет, - воскликнула Ласточка, окропляя трясину росой слез своих, - не

будет этого. Верна я тебе была! Все от тебя терпела, потому что любила.

А теперь больше нет любви. Умерла она от слов твоих несправедливых,

жестоких. Нет, не жить мне без неба ясного, без полета вольного. Прощай!

Взвилась Ласточка в небо. Кулик за ней – да куда ему! Задохнулся,

отстал. Кричал он ей вслед. Ругал, звал назад, уговаривал.

- Устелю я гнездо наше пухом тополиным… Кормить тебя буду из клюва

своего…

Ничего не ответила Ласточка улетая. Слезы текли по щекам ее, по груди

белой…

Кулик смотрел ей вслед, пока Солнце не застило ему глаза.

Когда иссякли слезы Ласточки, увидела она огромный, сверкающий в лучах

Солнца мир вокруг: леса, озера, реки, деревни. Детишки по улицам бегают.

Мальчонка белобрысенький пальцем на нее показывает:

- Мама, смотри, какая птичка красивая, а ловкая!

- Это ласточка! – улыбается ему мама.

Легко вздохнулось Ласточке. Поняла она – счастье ее впереди! И полетела

ему на встречу на молодых, крепких своих крыльях.

А старый Кулик кинулся искать свое счастье. Рыл клювом сырую землю в

камышах, рыл – нет зерна. Сгнило видно. «Какое же это зерно счастья? –

Обманула хозяйка лесная!»

- Почему? – Вскричал тогда Кулик, запрокинув голову. – Почему нет мне

счастья в этой жизни?