Колючий и злой январский ветер 1918 года больно бросал снежную крупу прямо в лица. Сережа Грановский и Коля Максимов старались увернуться от этой снежной шрапнели, натягивая башлыки на головы до самых глаз. Они торопливо шли в предрассветной мгле по Ришельевской, одной из знаменитых улиц Одессы, скользя по заледенелому тротуару.

На правом плече у каждого висел на ремне ручной пулемет системы Льюис, а на левом бедре подпрыгивали от ходьбы сумки с пулеметными дисками. Весь этот груз плюс по нескольку гранат у каждого на ремне поверх форменной юнкерской шинели сказывался на скорости хода, хотя спешить им надо. Ох, как надо.

Три дня юнкера Одесского пехотного училища, расположенного на Итальянском бульваре, довольно успешно отбивали атаки противника. Что это был за противник? Никто, включая командования училищем, так и не знал. В Одессе не было стабильной власти. Властью провозглашали себя все. И украинские националисты, и большевики, и социал-демократы и даже одесские бандиты и налетчики во главе с их главарем Мишкой Япончиком.

400 штыков 19-20 – летних юношей, юнкеров пехотного училища, которые твердо стояли на позициях: «За веру, царя и отечество» представляли серьезную угрозу для всей этой шантрапы. Поэтому нападение на училище было не случайным, и участвовали в нем объединенные силы, временно заключившие перемирие.

Атакующих сил было значительно больше, к тому же в их распоряжении была еще и артиллерия, но они так и не смогли взять здание училища и несли большие потери. И лишь отсутствие боеприпасов вынудило начальника училища полковника Кислова отдать приказ оставить училище и прорываться группами и по одиночке сквозь окружение.

Сережа и Коля воевали в пулеметном взводе. Воевали лихо и умело. Дружили они с момента поступления в Одесское пехотное училище и в бою надежно подстраховывали друг друга. Сережа был москвичом, Коля родом из Харькова. У обоих родители из числа русской интеллигенции: инженеры и педагоги. Оба друга спешили на фронт, воевать с немцами, а потому приехали на учебу в Одессу, где выпуск офицеров был ускоренным. Выпуск оказался сверхускоренным. Только без золотых погон и званий.

- Что будем делать? – спросил Коля.

- Не знаю как ты, а я ночью ухожу. Иду к Леночке. Не представляю, как она там? Ведь у нее отец знаменитый дантист, а значит, имеет дело с золотом. Что творят в городе налетчики, сам знаешь.

- Конечно, знаю, - вздохнул Коля. - Давно ли мы праздновали ее окончание гимназии? У вас, наверное, было куча планов на будущее?

- Не трави душу, Коля! Какое там будущее? Была бы жива. Неделю не имею вестей.

- Ну, хорошо. Что дальше то делать будем?

- Упремся – разберемся! Ведь так говорят черноморские моряки, когда теряют свое место нахождения в море. Так и мы.

- Слушай меня! Сегодня забегал в кочегарку. Сидит истопник Семеныч и пьет чай с сахаром.

- Ну и что?

- Не понимаешь? С сахаром, которого в одесских окрестностях давно уже нет!

- Значит, где-то достал.

- Передали гостинец от сына. Знаешь кто его сын? Известный бандит с Ближних мельниц.

- Ну и что?

- Слушай дальше. Разговорились. Он ко мне благоволит. Рассказал, что в пустом порту, где давно уже нет ни одного корабля, таки стоит шведский пароход. Пришел за сахаром. Из Херсона его возят на дубках, таких грузовых парусных лодках, и перегружают на этот пароход. Сахарозаводчики выполняют свои обязательства. Думают, что этот бардак скоро закончится. Как бы не так!

- Коля, говори короче! При чем тут сын-бандит?

- Сынок со своей бандой уже совершили налет на пароход и эти дубки. Вывезли на подводах, что смогли погрузить, но сахара еще много, пароход-то океанский. Сегодня к утру налет повторят. Не думаю, что капитан будет дожидаться, пока перебьют экипаж и разграбят судно.

- Предлагаешь эвакуироваться?

- А что делать? Ждать пока эта бандитская сволочь пристрелит тебя только за то, что ты юнкер? Слышал приказ. Рассеваться по одиночке и группами…

- Что-то в этом роде думал и я. Определимся, свяжемся с родителями. Решено. Выходим к четырем часам. Попробуем через наш лаз на хозяйственном дворе. Сначала заходим к Леночке. Сделаю ей два предложения. Руки и сердца, а уж потом предложу эвакуацию.

- Согласен. Оружие берем с собой?

- Обязательно. Добавим еще и гранат. Полковник велел брать, что можно унести с собой. И еще. Ты как хочешь, а я надеваю парадное обмундирование и офицерскую шинель, которую шил для выпуска на заказ.

- Я тоже. Как насчет погон? Снимаем?

- Никогда! И никаких разговоров с этой шантрапой. Пусть за нас говорит «Льюис»! – и Сережа погладил рукой по стволу пулемета.

- Значит, договорились! - и они крепко пожали друг другу руки.

Сделали, как решили. В середине ночи тенями выскользнули через лаз в заборе хозяйственного двора с территории училища и, обойдя посты, очутились на Решельевской. Пока все шло хорошо, и нежелательных встреч не было. Наконец остановились около дома Леночки. Сережа сразу насторожился. Дверь подъезда была открыта. Домовая самоохрана, которую одесситы начали выставлять в последнее время от бандитов и налетчиков, отсутствовала.

Сережа и Коля переглянулись и, не сговариваясь, сняли с плеч пулеметы, переведя их в боевое положение. С предосторожностями они тихо зашли в подъезд. То что тут побывали бандиты не вызывало сомнений. По всей лестнице мусор и кровь. Сержа, как безумный бросился на второй этаж к квартире отца Леночки дантиста Синицкого.

Дверь была полуоткрыта, замок выломан. Сережа осторожно, держа палец на спусковом крючке пулемета, зашел в переднюю. Коля последовал за ним. В квартире ни звука. Зашли в гостиную. Полный разгром. Пух от перин лежал белым слоем на полу. И еще кровь на стенах. Сережа беззвучно опустился на вспоротый диван. Коля быстро скрылся в глубине квартиры. Вскоре он вернулся.

- Сережа! Никого нет. Все переломано и перебито. Что-то искали.

- Что искали? Золото искали! Думают, что раз дантист, то должно быть золото. Господи! Что же с Леной? Что с ее родителями? Надо пойти узнать по соседям, - и Сережа вскочил на ноги.

- Успокойся. Никто тебе ночью не откроет. Да и вряд ли после такого погрома тут кто-то остался. Разбежались по родным и знакомым. Лучше посмотри сюда! – и Коля показал на дверь в соседнюю комнату, на которой мелом было написано имя «ГЛАША». – Кто это Глаша?

- Это старая нянька Леночки. Ее внучка живет рядом. Давай к ней. Быстро!

Они выскочили из квартиры и просто скатились по лестнице. Через несколько минут Сережа и Коля стучались в полуподвальную квартиру внучки няньки Глаши. После долгих выяснений дверь отворили, и Сереже на грудь упала Леночка. Ее долго отхаживали, пока она с помощью старой няньки и ее внучки смогла рассказать о недавних событиях.

Все произошло, как и предвидел Сережа. По наводке был совершен налет на квартиру дантиста Синицкого и еще на несколько квартир, где жили зажиточные люди. Действовали жестоко. Били. Требовали выдачи ценностей, а потом всех пристрелили. Леночку родители, видимо, что-то предчувствуя, еще за неделю до налета отправили к старой няньке, вручив ей на хранение саквояж с ценностями.

Она еще долго рыдала на груди у Сережи, пока Коля не показал взглядом на часы. Сережа платком вытер мокрое от слез лицо Леночки и твердо сказал:

- Собирайся, пойдешь с нами.

Самое удивительное, что Леночка даже не спросила куда. Она послушно встала и, как во сне, начала надевать пальто, которое тут же принесла внучка Глаши Оксанка. Коля, внимательно наблюдавший эту сцену, подтолкнул друга локтем в бок и тихо сказал, используя одесскую лексику:

- Господин жених имел что-то сообщить своей невесте или как?

Сережа встрепенулся, опустился на одно колено и, глядя снизу вверх прямо ей в глаза негромко, но четко сказал.

- Дорогая! В этот тяжелый для тебя, да и для всех нас час, прошу твоей руки. Пусть нас разъединит только смерть…

-Я согласна, – прошептала Леночка. – Я согласна! - уже тверже повторила она и опустилась на колени рядом с Сережей.

- Оксанка, неси икону! – раздался голос старой няньки Глаши, сидящей в кресле. – Я сама благословлю сироту!

И благословила. Жених и невеста поцеловали икону, расцеловались с Глашей и Оксанкой и двинулись к выходу.

-А куда мы теперь? – только сейчас догадалась спросить Леночка.

- Прости, дорогая! Все приходиться решать на ходу. Так вот. Мы с Николаем решили выбраться из этого вертепа. Конечно, временно. Но пока выхода нет. В порту стоит единственное судно, шведский пароход. Попытаемся устроиться на него, а там будет видно.

- Хорошо, - кротко сказала Леночка. – Куда ты, туда и я.

Сережа поцеловал ее в еще влажные от слез глаза, подхватил саквояж, единственное Леночкино имущество и вся компания под причитания няньки и крестные знамения Оксанки вышла на студеную улицу.

Выстрелы они услышали на подходе к Хлебной гавани порта. За портовым забором шла беспорядочная стрельба, причем в том месте, где просматривались трубы парохода.

Беглецы проскользнули на неохраняемую территорию порта и осторожно выглянули из-за пакгауза. Конечно, это был бандитский налет на пароход. Капитан не успел уйти, хотя около борта уже стоял лоцманский катер.

Десяток вооруженных бандитов шли кучей по направлению к пароходу и вели непрерывный огонь, в основном, из револьверов. Стреляли по рулевой рубке, по носу и корме парохода, где матросы пытались перерубить швартовые канаты, а так же в сторону забортного трапа, который экипаж пытался поднять.

Невдалеке, у стен портового склада дожидались своей очереди несколько телег запряженных лошадьми, и даже небольшой грузовичок. Подготовились к грабежу основательно. Немудрено. Куш был велик. Сахар ценился наравне с золотом.

- Что происходит?! – испуганно спросила Леночка.

- Сладкого ребятишкам захотелось, - без улыбки ответил Сережа. – Слушай меня внимательно, Лена. Сейчас мы с Колей поможем экипажу и, возможно, заработаем себе на билет. Ты находись в этом углу и никуда не высовывайся. И вот еще, возьми этот браунинг, – Сережа вынул из кармана шинели небольшой пистолет и вогнал патрон в патронник. – Если кто подойдет, жми на курок без раздумий. Тут так: или ты его, или он тебя. Вспомни судьбу родителей. Это их убийцы. Поняла?

- Поняла. – И Леночка уже без раздумий взяла в руки пистолет. – А вы куда?

- Мы? Мы в последний и решительный бой! - так поется в их бандитском гимне, - улыбнулся Коля.

- Коля заходи слева, я справа! – без долгих разговоров скомандовал Сережа и, поцеловав Леночку, скрылся. За ним последовал и Коля. Бандиты уже подходили к борту к тому месту, где свисал трап, когда с двух сторон по ним ударили очереди двух «Льюисов».

Те, кто уцелел, беспорядочно стреляя по сторонам, рванули к выходу из порта. Большинство осталось лежать на причале.

Леночка, сориентировавшись в обстановке сама бежала к трапу. На пароходе еще боялись поднять головы и не шевелились. Все трое в мгновение ока одолели трап, и Сережа крикнул на английском языке лежавшим под защитой фальшборта матросам:

- Нет бандитов. Делайте свою работу!

Не говоря больше ни слова, он направился к трапу, ведущему на капитанский мостик. Коля и Леночка последовали за ним. На мостике уже поняли, что произошло и не теряли даром времени. Отдавать швартовые концы на берегу было некому и матросы их просто рубили топором на носу и на корме. Лоцманский катер начал выполнять функции портового буксира и оттаскивал корму парохода от причала.

К поднявшимся на мостик юнкерам и Леночке подошел пожилой моряк, судя по нашивкам, капитан. Он молча пожал всем руки и буднично спросил на английском языке:

- Вы с нами? – и получив утвердительный ответ от Сережи, попросил Леночку спуститься в кают-компанию, а юнкеров пройти с пулеметами на нос и на корму.

- До выхода из порта, - спокойно объяснил капитан.

Коля и Сережа подивились такому хладнокровию в критической обстановке и, подхватив Леночку, разыскали кают-компанию. Устроив ее на диване, подальше от иллюминаторов, они быстро разошлись по местам. Сережа занял позицию на носу, а Коля на корме. Пароход медленно разворачивался носом к выходу из гавани. Сереже пришлось дать лишь одну очередь по причалу, откуда прозвучал одиночный выстрел, который тут же оборвался.

Наконец, справа по борту остался Воронцовский маяк, и пароход, пройдя еще немного, приостановился и высадил лоцмана на катер. Дали полный ход, и судно легло на заданный курс. Собрались в кают-компании, расселись за большим обеденным столом. Капитан внимательно оглядел нежданных гостей.

- Надеюсь, вы понимаете английский язык? – Получив молчаливое подтверждение кивками голов, он продолжал. - Я, капитан парохода «Принцесс» Чарльз Кук. Судно под флагом нейтральной Швеции, но команда состоит из английских моряков. Издержки войны, иначе мы не прошли бы ни Босфор, ни Дарданеллы. Мы зашли в Одесский порт за грузом сахара. Что случилось дальше, вы видели сами. Сразу же хочу поблагодарить вас за смелые действия, которые, по сути, спасли нас всех. Пароход следует в Англию. По пути предполагается заход еще в несколько портов. Первый порт захода порт Лимассол на острове Кипр, который, надеюсь, что вам это известно, аннексирован Великобританией. Теперь расскажите о себе, и чем я смогу быть вам полезен?

- Расскажи, Сережа, - тихо попросила Леночка.

- Хорошо. – Сережа взглянул на нее, кивнул головой и перешел на английский. – Я, Сергей Грановский, моего друга зовут Николай Максимов. Нам по двадцать лет. Мы юнкера Одесского пехотного училища, без пяти минут офицеры, готовились к сражениям с германцами. Так называемую революцию мы не приемлем. В Одессе она вылилась в откровенный бандитизм. Три дня сражались с бандитами, а после того как закончились боеприпасы, получили приказ оставить училище и разойтись. Моя невеста Елена Синицкая в прошлом году закончила гимназию. Ее родителей врачей недавно убили во время бандитского налета на квартиру. Она чудом спаслась. Пока мы не имеем никаких планов, кроме одного: вырваться из этого бандитского вертепа. Узнав, что в гавани стоит пароход, решили попытаться эвакуироваться на нем. Необходимые документы, удостоверяющие наши личности при нас.

- Вы хотите эмигрировать в Англию? – спросил капитан.

Сережа растерянно посмотрел на Леночку и Колю. Они молча пожали плечами.

- Вот видите, - обратился Сережа к капитану. – И я не знаю…

Лицо капитана осталось непроницаемым. Он помолчал, потом сказал.

- У меня к вам такое предложение. В знак своей благодарности за ваш подвиг, я предоставляю вам временное убежище, и пока вы не определитесь в своей дальнейшей жизни, будете на положении моих гостей. Наш пароход грузопассажирский и все пассажирские каюты в связи с войной сейчас свободны. Размещайтесь. Стюард поможет вам. Надеюсь, что до порта Лимассол у вас созреет решение. Хотя меня так и подмывает обратиться к вам с просьбой.

- Слушаем вас, - заинтересованно ответил Коля.

- Из-за этих событий в Одессе, мы понесли большие потери. Убиты штурман и два матроса. Ранены, правда, легко, двое кочегаров. Это огромные и невосполнимые потери. Мы похороним убитых согласно морскому обычаю в открытом море, а раненных подлечим сами. Но дело в том, что у нас штаты военного времени и сжаты они до предела. Я понимаю, что вы интеллигентные молодые люди, но все же вынужден вас просить поработать в кочегарке. Работа неквалифицированная и заключается в доставке угля из угольной ямы для кочегаров. Угля у нас под завязку, угольные шахты заполнены, остается только подгребать уголь к ногам кочегаров, чтобы те отправляли его в топку. Двоих трюмных, выполнявших эту работу мы перевели в кочегары взамен раненых до их выздоровления. Как вы смотрите на такую перспективу?

Сережа с Колей переглянулись, помолчали, потом Коля сказал:

- С учетом военного времени… В общем, я согласен…

- Я тоже, - отозвался Сережа.

- А я смогу ухаживать за раненными. Я посещала курсы медсестер, готовилась работать в военном госпитале, - сказала Леночка.

- Спасибо, молодые люди! Вы спасаете меня еще раз. Конечно, все это временно, до выздоровления кочегаров. Думаю, что ждать, долго не придется. Жить, конечно, вы будете в пассажирских каютах, питаться в офицерской кают-компании и горячий душ вам будет обеспечен. А теперь устраивайтесь на новом месте, механик и старший помощник, выполняющий у нас роль доктора, к вам придут. – И капитан, поднявшись, поцеловал Леночке руку и крепко пожал руки Сереже и Коле.

И началась трудовая жизнь вчерашних юнкеров, да такая, которая им и не снилась в самом тяжелом сне. Вахта в кочегарке длилась четыре часа, восемь часов полагалось на отдых. И так все 24 часа в сутки. Начиналась она с чистки от шлака топки котлов. Кочегары подламывали ломиками длиною 4-5 метров спекшийся шлак, выгребали его наружу, прямо себе под ноги и поливали эту огнедышащую массу водой.

Клубы дыма заволакивали помещение, лица и тела становились черными, дышать становилось нечем. Потом чистили поддувала топок и выгребали горячую золу, которая тоже не озонировала помещение. И все время прожорливые топки котла требовали свежих порций угля, который должен быть у кочегаров под руками, а точнее под ногами. За вахту топки заглатывали по 4-5 тонн угля и требовали питания для себя без перебоев, иначе пар не держался, как говорят кочегары, «на марке», и пароход снижал ход.

В задачу Коли и Сережи входила бесперебойная подача угля, который находился в длинной и узкой шахте, соединенной с угольной ямой. Надо было в три погибели, а порою и ползком подгребать уголь к кочегарке и подавать его кочегарам.

И чем больше съедали топки угля, тем дальше его приходилось транспортировать по шахте к кочегарке. И еще им рассказали, что когда запасы угля закончатся в шахтах, его надо будет подвозить на тачках из угольной ямы к клинкетам этих самых шахт, а потом вновь подгребать к кочегарке. Друзья совсем приуныли и начали ежедневно интересоваться у Леночки временем выздоровления раненых кочегаров.

Кроме этой, основной работы, в их обязанности входило еще и загрузка остывшего шлака в железную бадью и несложным механизмом, наподобие колодезного ворота, вытягивать эту бадью на палубу и высыпать шлак в море. Выматывало это изрядно.

Конечно, не будь у них общей, достаточно высокой физической подготовки, которую они приобрели в училище, друзья не выдержали бы и недели этого ада. Однако со временем втянулись в работу и здоровьем раненных кочегаров стали интересоваться реже.

После каждой вахты они в начале смывали с себя грязь в душевой кочегарки, а уж потом шли в свои комфортабельные каюты, где блаженствовали в ванных, отмываясь душистым мылом, которым в неограниченном количестве их снабжал судовой стюард. Только после этого они появлялись в кают-компании, где нашли самый теплый прием у офицеров парохода.

Но больше всего вся троица уединялась от посторонних глаз и решала главный вопрос: что же делать дальше? Сведения из России были самые скудные, лишь то, что удалось перехватить из эфира судовому радисту. О развертывании в стране гражданской войны и создании Белой армии они не знали, а потому все разговоры начинались и кончались выбором страны для дальнейшего проживания.

Троих убитых в схватке с бандитами членов экипажа вскоре похоронили по морскому обычаю в море. На корме, в присутствии всех свободных от вахт членов экипажа, старший помощник капитана прочел молитву, а капитан сказал короткую прочувственную речь. Под пение английского гимна тела, зашитые в саван из парусины с грузом на ногах, скользнули в воды Черного моря, чтобы навсегда остаться в них.

На траурном ужине капитан просветил друзей, что обычай этот идет из глубины веков и кроме всего, является юридическим актом. Место погребения, широта и долгота заносится в судовой журнал, а родным выдается выписка из него, которая служит официальным свидетельством о смерти в любой стране мира.

Лукаво взглянув на Леночку и Сережу, капитан сказал, что у него имеется много юридических полномочий, в том числе, он имеет право производить на борту и бракосочетания, тоже с записью в журнале, и тоже с выдачей документа, который признается как свидетельство о браке. Леночка вспыхнула до корней волос, а Сережа очень и очень заинтересовался этим сообщением и после окончания траурного ужина имел долгую беседу с капитаном.

Так шли дни за днями, вахта за вахтой пока по левому борту не показались очертания острова Кипр и пароход, наконец, встал у причала порта Лимассол. Все трое впервые посетили остров, а потому в свободное от вахт время знакомились с городом, а Леночка еще и с магазинами. Ей было на что покупать. Выручал заветный родительский саквояж.

Кроме того, все трое нашли и посетили православную церковь, где имели продолжительную беседу с ее настоятелем.

Настал момент, когда перед капитаном предстали Сережа в парадной юнкерской форме и Леночка в настоящем длинном белом платье невесты и с настоящей фатой, приобретенном в дорогом магазине Лимассола. За их спинами стояли свидетели: Коля в таком же юнкерском парадном обмундировании и старший помощник Томас Шефард, сверкая золотыми нашивками, а в коридоре толпились свободные от вахт офицеры, матросы, кочегары и машинисты.

Заранее предупрежденный капитан тоже при полном параде встретил молодых в кают-компании, а на столе перед ним лежал заветный судовой журнал. Капитан поздравил новобрачных и выдал им на руки в красивой кожаной папке, выписку из судового журнала о вступлении в законный брак на борту судна.

Хлопнули пробки бутылок шампанского и юридический акт бракосочетания на борту парохода «Принцесс» был завершен. Раскрасневшаяся и счастливая Леночка обратилась ко всем присутствующим со словами благодарности, а Сережа пригласил к восьми часам вечера всех свободных от вахты и погрузочно-разгрузочных работ на свадебный банкет в ресторан. На этом короткое торжество на судне закончилось, а Сережа с Леночкой и свидетелями отбыли в небольшую православную церковь, которую они разыскали в городе для венчания.

Все свершилось, как это задумывалось самой Леночкой. Кроткая и послушная, она проявила в этом вопросе такое несокрушимое упорство, что все аргументы Сережи и капитана, которые в основном сводились к экономии средств, крайне нужных для начала новой жизни, не оказали на нее никакого действия.

- Так испокон веков было в нашей семье, где выходили замуж и женились один раз в жизни, - был ее ответ на все доводы.

Так все и вышло в Лимассоле, а, забегая вперед, так все и вышло в их долгой и счастливой жизни. Православный обряд прошел мило и торжественно. Было сделано много фотоснимков специально приглашенным фотографом. Кстати, фотографии являлись одним из аргументов Сережи и Коли, из-за которых они решили не менять мундиры юнкеров на гражданский костюм, хотя они и были приобретены вместе с платьем невесты. «Это память и для нас и для будущих поколений», - единодушно решили экс-юнкера.

Батюшка, не обремененный частыми бракосочетаниями, провел его от всей души, а свадебный банкет прошел на высшем уровне почти при полной явке экипажа и стихийно присоединившихся русских посетителей ресторана, которых тогда на Кипре было еще совсем немного.

Так уж вышло, что к началу медового месяца окончательно стали на ноги раненные кочегары, надо сказать, не без трудов Леночки, которая неустанно ухаживала за ними. Кипрские доктора подтвердили, что раны затянулись, и кочегары вполне могли выполнять свои профессиональные функции. Радости Леночки не было предела и за своих подопечных, и за Сережу с Колей, которые, наконец, избавились от своего адского труда. Она видела, каково им доставалась.

Решили друзья и вопрос о своем будущем местожительстве. После всех прикидок и обсуждений остановились на Англии, благо пароход шел туда. Объявили о своем решении капитану и он, уже давно благоволивший молодым людям, к тому будучи, как истинный англичанин, патриотом своей страны, остался, очень доволен их решением. Конечно, каждый не сомневался, что эмиграция будет временной, что все в России стабилизируется и жизнь «придет на круги своя», а они возвратятся на Родину, но пока решили так.

Так думали и миллионы их соотечественников, очутившись вслед за ними на чужбине…

Впереди было еще немало портов Средиземноморья, война заканчивалась, опасность атак подводных лодок значительно уменьшилась и порты заработали в полную силу. Европа оправлялась от потрясений и разрушений. Работы по перевозке грузов прибавилось. Первое время Сережа с Колей блаженствовали, отдыхая душой и телом, к тому же Сережа был весь во власти медового месяца и просто не замечал ничего вокруг.

Но всему приходит конец. Безделью тоже. Первым не выдержал Коля. Однажды, когда они, попивая кофе, сидели на прогулочной палубе, предназначенной для отсутствующих сегодня пассажиров, Коля как бы невзначай заметил:

- Пора бы и поработать, как-то не по себе перед экипажем…

- А вы разве не заслужили отдых? – возразила Леночка. – По-моему для этого экипажа вы сделали немало, включая право на жизнь. Что было бы не подоспей вы со своими пулеметами? Тремя убитыми тут бы не обошлось.

- Все это правильно, - возразил Коля. – И мы видим, какое к нам прекрасное отношение, но экипаж по военному времени минимальный, много матросов пожилого возраста и я считаю, что надо предложить свою помощь палубной команде.

- Нет возражений! - тут же среагировал Сережа. – По правде говоря, надоело болтаться без дела и изображать из себя скучающих бездельников-пассажиров. Все-таки вокруг идет война. Это тоже надо помнить.

- Не понимаю. Если бы была нужна ваша помощь, капитан бы не стеснялся и предложил вам потрудиться, как и в случае с кочегаркой, - стояла на своем Леночка.

- Леночка! - Коля поцеловал ей руку. - Я понимаю, что ты не хочешь портить так внезапно свалившееся на тебя и Сережу свадебное путешествие, но тут есть еще и другая сторона.

- Какая еще сторона? – удивилась Леночка.

- Самая что ни есть прозаическая, - усмехнулся Коля. – Прибудем мы в Англию, сойдем на берег и что дальше? Ни профессии, ни денег, ни нужных знакомств. Не обольщайся Леночка своим наследством. Оно, так или иначе, закончится, а впереди целая жизнь.

- Не понял, какое отношение все это имеет к нашей помощи палубной команде? – недоуменно спросил Сережа.

- Самое прямое. Вряд ли, мы с тобой, Сережа, изберем путь покорителей морей. Ведь мы сугубо сухопутные люди. А вот вопросами обеспечения морских судов на берегу, вполне сможем заняться. Только для этого надо хорошо знать изначальный объект приложения, а именно, само судно, как говорят моряки от киля до клотика на мачте.

- И что ты имеешь в виду под обеспечением морских судов?

- А ты не замечал, как в порту Лимассол к нам на борт поднимались представители фирм по доставке продуктов, питьевой воды, краски, инструмента и материалов для машины, кстати, даже ломиков и лопат для нашей родной кочегарки. Капитан заказал еще и целую смычку якорь-цепи, для замены вышедшей из строя, и еще привезли три бухты швартовых канатов.

Наш второй штурман, который именуется еще, как «суперкарго», постоянно имеет дело со стивидором фирмы, занимающейся погрузочно-разгрузочными работами. Всего не перечислишь.

- Как-то не обращал внимания, - виновато признался Сережа.

- Тебе простительно, - улыбнулся Коля. – Свадьба бывает не каждый день.

- Свадьба бывает один раз в жизни! – воскликнула Леночка.

- Каюсь, не так выразился. Прости Леночка. Ты, как всегда, совершенно права! – И Коля поцеловал ее руку. – А ты Сережа подумай и не откладывай дела в долгий ящик.

- А Коля прав, - задумчиво сказала Леночка. – Надо вам определяться в жизни. Кстати, и мне тоже.

Капитан Чарльз Кук, выслушав Колю с Сержей, отнесся к их идее с полным пониманием и обещал поделиться своим богатым опытом работы с различными береговыми фирмами по снабжению судов, как в Англии, так и в других странах мира.

Несказанно рад был и старший помощник капитана Томас Шефард, приобретя пару резервных рабочих рук, а суперкарго, второй штурман Эдди Иствуд, клятвенно пообещал ввести будущих морских бизнесменов в тонкости перевозок различных видов грузов, а так же его приема от грузоотправителей и сдачи грузополучателям.

В порядке платы за обучение он выговорил себе право претендовать на достойное место в будущей фирме друзей. Сережа к этой шутке отнесся серьезно и ответил русской пословицей о том, что в каждой шутке есть доля правды. Между прочим, так оно вышло. Пословица не подвела.

И вновь Сережа с Колей засучили рукава, как в полном, так и переносном смысле этого слова. Не было ни единого вида судовых работ, в которых бы они не принимали участия. Оббивали ржавчину с палубы и палубных механизмов, готовили их к покраске, покрывали суриком, а потом краской. Научились смешивать краски разных цветов для придачи им необходимого колера. Освоили работу грузовых стрел в теории и на практике, участвуя в погрузочно-разгрузочных работах в портах.

Особое внимание уделяли они изучению Морского права, действующих документов, регулирующих вопросы обслуживания морских судов в портах. В каждом порту, Сережа с Колей, напрямую, как представители экипажа, работали с агентскими и шипчандлерскими фирмами, которые обслуживали судно. Выясняли истинные цены на рынке и сравнивали их с ценами поставляемых товаров, и, конечно, тщательно контролировали качество поставок, порою, доводя шипчандлеров своей придирчивостью до белого каления.

У суперкарго Эдди Иствуда не осталось ни одного учебника или пособия, которое бы не проштудировали друзья, а при приеме и отгрузке грузов не было в сменах более дотошливых и внимательных тальманов, так называют счетчиков груза, чем смена Сережи и Коли.

Они кропотливо отслеживали организацию работы портовых бригад, их комплектацию, распорядок дня, интересовались оплатой докеров и крановщиков. Во всяком случае, старались не пропустить ни одной мелочи, зная из собственного опыта, что все главное состоит как раз из мелочей.

Так шли дни за днями, месяц за месяцем и, наконец, пароход вошел в Темзу. Главная река Англии особых впечатлений не произвела. Осталось впечатление «рабочей лошадки». В традиционном лондонском тумане по грязной поверхности Темзы сновали вверх и вниз грязные обшарпанные буксиры, плашкоуты с грузами, а со стороны доков и примыкающих к ним торговых складов слышались лязг и шум разгружаемых судов.

С плеса Лаймхауз Рич пароход завернул в бассейн Гринленд через первый шлюз Суррей Коммершел дока. Моряки называют его «Сорри док». Лоцман поставил «Принцесс» на бочки посредине бассейна Канада. Для связи с берегом, подошедший катер натолкал между бортами и причалами пустые маленькие баржи.

Пароход находился, практически, в центре огромного города, но как ни вглядывались Сережа с Леночкой и Колей, города они так и не увидели. Густой туман, тяжелый смог, который затруднял дыхание и темнота, которую не могли пробить городские огни. Первое впечатление явно не вдохновляло. Его постарался изменить второй помощник капитана Эдди Иствуд:

- Лондон – величайший город на планете, - горячо сказал он, подходя к друзьям, стоящим на пассажирской палубе. – Вы еще влюбитесь в этот город!

Что же, Эдди оказался прав, но это произошло впоследствии, а пока Сережа, Леночка и Коля с сомнением поглядывали на окружающий со всех сторон туман и поеживались от пронзительно речной сырости. Вскоре с борта ушли портовые власти, с которыми у русских пассажиров было много проблемных вопросов и которые требовали своего продолжения завтра на берегу.

Капитан дал им визитную карточку адвоката, который, по его мнению, разрешит их проблемы по пребыванию в Великобритании самым наилучшим образом. Так что с утра с момента появления докеров на борту, Сережа, Леночка и Коля двинулись к адвокатской конторе «Томсон и сын». Попали на сына по имени Ричард, тогда еще студента юридического факультета из Кембриджа, одного с ними возраста и подружились с ним на всю жизнь. Так уж вышло.

Старший партнер юридической конторы, отец Ричарда, Джеймс Томсон принял документы новых клиентов и, не откладывая, начал работу по их натурализации в стране. Надо сказать, что очень успешно, поскольку вскоре вид на жительство и лицензии на работу были получены. А пока молодые люди вместе с младшим партнером, Ричардом, который явно симпатизировал ребятам, решили осмотреть город, хотя бы частично.

Ричард, на правах хозяина, стал добровольным гидом. И надо признать, что у выпускника Кембриджа, будущего юриста, с историей все было в порядке. Для начала он объяснил гостьям, что Лондон был основан в 43 году нашей эры после вторжения в Британию римлян во главе с императором Клавдием и носил он тогда название Лондиниум.

В конце V века римляне оставили город, и он заселился бриттами. Потом был Саксонский период, и город был включен в Восточно-саксонское королевство, а позже был завоеван викингами. В 1216 году город был под властью французов и это были последние иностранцы в истории, которые оккупировали Лондон.

Не обошла город и «Черная смерть» - чума, косившая людей по всей Европе. В 1348 году она унесла жизни 50 тысяч горожан, а в 1665 – 60 тысяч. В средние века Лондон был разделен на две части: Вестминстер – административный и политический центр и Сити – центр торговли. Такое разделение осталось и поныне. Тогда же сложилось городское самоуправление, и главой города стал лорд-мэр.

При абсолютной монархии Тюдоров были основаны знаменитые парки: Гайд-парк и Кенсингтон-гарден. В XVI веке начали работать первые театры, в том числе, знаменитый «Глобус», где шли пьесы Уильяма Шекспира. В 1707 году при объединении Англии и Шотландии Лондон стал столицей Великобритании, и к концу XVIII века его население насчитывало один миллион человек.

- На сегодняшний день, - заключил свой краткий экскурс в историю Ричард, - население города выросло в 6 раз и составляет свыше шести миллионов. А теперь берем кэб и посмотрим, что можно посмотреть по ускоренной программе, при вашей понятной занятости.

И посмотрели. И Вестминстерский мост, и Собор Святого Петра, Православный Собор Успения Божьей Матери и всех Святых, и знаменитую тюрьму Тауэр, и часть промышленного района Ист-Энд, и фешенебельного района Вест-Энд и, конечно, Букенгемский дворец. В подземку не спускались, Ричард заверил, что она станет основным их транспортом, а потому волей-неволей они и так ознакомятся с ней.

За время экскурсии по городу решили и вопрос с жильем. Ричард, ознакомившись с планами друзей, рекомендовал им поселиться в районе доков Святой Екатерины, поближе к основному виду их будущей деятельности. Заехали к квартирному маклеру и уже вместе с ним отбыли на будущее место жительство для осмотра жилья, выставленного на продажу.

После нескольких недель выбора, остановились на уютном двух этажном домике с небольшим двориком с газоном и цветником. Хватило место всем, и они довольно уютно устроились втроем, обеспечив Коле изолированную комнату с отдельным выходом. Но все это было позднее, а сейчас тепло, простившись с экипажем парохода «Принцесс», вся компания переехала в гостиницу и занялась текущими делами с иммиграционным ведомством, поисками работы, чередуя все эти действия с продолжением знакомства с городом.

Так промелькнуло время, и настал час, когда все главные заботы были решены, а Коля с Сережей впервые вышли в смену одной из компаний, занимавшейся погрузочно-разгрузочными работами в доках Святой Екатерины. Решили с азов освоить работу докеров и присмотреться. Конечно, первый день остался в памяти друзей навсегда.

Ранним утром, когда свет фонарей едва пробивал мутную утреннюю полутьму, они вместе со сменой добирались до норвежского парохода. Груз – пиломатериалы, а точнее доски, упакованные в пакеты. Коля с Сережей ничем не отличались от докеров. Об экипировке позаботились заранее.

Толстые свитера, брезентовые куртки и такие же штаны и грубые ботинки с толстенными подошвами, из запасов военного ведомства, которые активно продавались на черном рынке, на плече у каждого – крюк. Крюк – основное орудие грузчика по виду напоминающий серп с острым жалом на конце. Ручка его отполирована сотнями рук прежних хозяев. На голове толстые кепки. Через плечо сумки с бутербродами.

Бригадир, «сэлф мэйд мэн» - «человек, сделавший себя сам», выбившийся из рядовых докеров, имеющий за плечами многолетнюю и многотрудную деятельность, привычно и быстро проводит распределение по трюмам. Лебедчики, особая каста. Белая кость докерской общины, начинают перевооружать грузовые стрелы на свой манер. Это, зачастую, приводит к столкновению с командой парохода, но постепенно, после криков и споров все конфликты урегулируются.

Коля и Сережа попадают в напарники опытным докерам. Места разговорам на работе нет. Вся учеба – делай как я, и все дела. Крюками надергивают пакеты досок, укладывают для подъема, стропят и «вира помалу»… Пакеты ползут вверх, а докер тут же формирует новые. Время – деньги. Зоркий глаз бригадира все видит, все отмечает, а при расчете все припомнит.

Стивидора – руководителя работ не видно. Он постоянно в общении с судовым суперкарго, и от такого общения к концу смены его изрядно пошатывает. Бригадир управляется сам, и все вопросы решает быстро и квалифицированно. Вот, что значит многолетний опыт! С перерывом на ленч, второй британский чай, и на обед, смена заканчивается и Коля с Сережей, пошатываясь с непривычки от усталости, сходят на берег.

- Ничего! По сравнению с кочегаркой – жить можно. Втянемся, - устало говорит Сережа.

- Втянемся, - подтверждает Коля.

И втянулись, но не только в работу докера, а и во всю английскую систему обслуживания морских судов и начали делать выводы. У Леночки были другие заботы. Дом и его начинка занимали кучу времени, а потом пришла пора к подготовке к принятию в наследника, которого страстно желал Сережа, или наследницы, которую не менее страстно желала сама Леночка.

В конце концов, природа одарила счастливых родителей мальчиком, который был назван Николаем – Николсом в английской интерпретации, и счастливый крестный отец Коля бережно держал своего крестника у купели в Соборе Успения Божьей Матери и всех Святых.

Что было дальше? Дальше была жизнь. Со всеми взлетами и падениями, черными и белыми полосами. Наверное, как и у всех. Вскоре отпраздновали еще одну свадьбу, Колину. Его женой стала русская эмигрантка Машенька, как и они, беженка из Москвы. И были новые крестины русской девочки Леночки, и крестная мать Леночка старшая бережно держала свою крестницу у купели.

В делах бывшие юнкера тоже преуспели. Поработав докерами и освоившись, они организовали шипчандлерскую компанию по снабжению судов продуктами, затем перешли к агентскому и экспедиторскому обслуживанию.

Одними из первых на морском рынке Сережа и Коля стали заниматься сюрвейерным обслуживанием судоходных компаний. Диапазон такого обслуживания был обширен.

В эти работы входил и осмотр застрахованных грузов перед погрузочно-разгрузочными операциями, осмотр застрахованных судов, проверка грузовых крышек на предмет водонепроницаемости, пломбирование грузов, осмотр опасных грузов предназначенных к перевозке и даже водолазные осмотры судов.

Вскоре их компания завоевала широкую популярность на морском рынке, а ее сертификаты вызывали полное доверие, как клиентуры, так и судебных органов, разбирающих претензии грузовладельцев и грузополучателей. Верным помощником бывших юнкеров стал их личный друг Ричард Томсон ставший юридическим советником фирмы и успешным лоцманом в море законодательства Великобритании, которое изобиловало опасными подводными рифами.

Все эти годы Сережа и Коля неустанно разыскивали своих родных. Безуспешно. Никакие Красные Кресты не помогали. В России, между тем, судя по газетным статьям, шли такие процессы, которые не располагали к поиску родных. Знающие люди так и сказали друзьям, что даже в случае их нахождения, кроме вреда своим близким, иного, такая связь ничего не принесет.

А жизнь шла и проблемы, которых хватало, друзья успешно решали. У них уже не было никакого сомнения, что домой они никогда не вернутся, и что туманный Альбион стал их второй родиной, которую они полюбили всем сердцем и на защиту которой они встали в первые дни войны с Германией.

В британском небе сражался на своем «Спитфайре» молодой русский летчик Николас Грановский. Он несколько раз был ранен, и его успешно выхаживала молоденькая медсестра Елен Максимова подружка его детства. И когда после войны они оба предстали перед алтарем, грудь молодого летчика украшал целый иконостас боевых наград. Да. Обе семьи породнились. Кто не верит, может в этом убедиться, побывав у них дома в том же самом районе бывших доков Святой Екатерины, который стал излюбленным местом отдыха для гостей и жителей столицы.

Старшее поколение Грановских-Максимовых тоже не осталось в стороне в битве против фашистов. Мужчины записались в народное ополчение и принимали самое активное участие в особом отряде по борьбе с немецкими подводными лодками, а женщины - Леночка и Машенька, в женских движениях по оказанию помощи фронту.

После войны в 1952 году семьи пережили весь ужас Великого смога, смеси тумана и дыма, который спустился на Лондон, и от которого погибло 4000 человек, а восемь тысяч пострадало. Пережили они и закрытие доков Святой Екатерины, и строительство огромного Докленда созданного волей «железной леди» Маргарет Тэчер и архитектора Рега Уарда. Пережили они и послевоенные экономические депрессии и не только сохранили свою сюрвейерскую компанию, а приумножили и расширили ее деловые и коммерческие возможности.

И старшее и младшее поколения семей остались по-настоящему русскими людьми. Они неизменно отмечали и участвовали во всех мероприятиях православной церкви, а любимыми праздниками, которые дружно отмечались и отмечаются, остались Русское Рождество и предшествующий ему Сочельник, всегда отмечали русскую масленицу, а русские блины была и есть лучшая еда всех последующих поколений.

 

Давно лежат в английской земле бывшие русские юнкера и их верные подруги. Пусть будет земля им пухом. Второе и третье поколение семей успешно ведут дела, оставленные старшими, и подумывают о посещении России и Украины. Все же хотят найти свои корни. Да сопутствует им успех в этом святом деле!